Ты говоришь себе, что будешь неравнодушен к холокосту, который разворачивается где-то в далеком мире, но нет. Холокост становится несущественным благодаря расстоянию. Люди не так уж и связаны друг с другом. Ужасные вещи происходят постоянно и никогда не мешают людям ходить за мороженым, праздновать дни рождения, или сидеть в кино, или платить налоги, или трахать жену, или беспокоиться по поводу ипотеки.
В конце концов, мораль – это тоже тщеславие.
Кто-то однажды сказал ему, что считается, будто курение успокаивает людей, потому что по сути это глубокое дыхание.
в конечном итоге ожидания от чего-либо вытесняют то, чего ты ждешь.
Единственное, что хоть что-то значило, это они – люди, в одном месте, вместе. Это все, что им осталось.
Если они не знали, чем этот день закончится – еще одной ночью, еще более ужасным шумом с вершины Олимпа, бомбами, болезнями, кровью, счастьем, оленями или кем-то еще, кто наблюдал за ними из темневшего леса, – ну а разве в любой другой день это было не так?
В конце концов, дом – он там, где ты есть. Просто место, в котором ты оказался
– Я записываю.
Д. Х. был уверен в этом.
– Дэнни обязательно поможет.
Ты говоришь себе, что будешь неравнодушен к холокосту, который разворачивается где-то в далеком мире, но нет. Холокост становится несущественным благодаря расстоянию. Люди не так уж и связаны друг с другом. Ужасные вещи происходят постоянно и никогда не мешают людям ходить за мороженым, праздновать дни рождения, или сидеть в кино, или платить налоги, или трахать жену, или беспокоиться по поводу ипотеки.
– Я записываю.
Д. Х. был уверен в этом.
– Дэнни обязательно поможет
Они были мягкими и приятными: как углубления человеческого тела, в которые его собственное тело было создано помещаться – то, чего он никогда не
