Оглавление

1. С парусами по жизни
2. Дорогой читатель!
3. Глава 1. Неожиданное предложение — в Тунис за катамараном
4. Глава 2. Из Туниса на Мальту и в Европу
5. Глава 3. Время и неполадки гонят нас на Восток
6. Глава 4. Бар, Черногория — Стамбул — наши Европейские будни
7. Глава 5. Стамбул — Керченский пролив
8. Глава 6. Порт Кавказ — Волгодонск
   1. Вместо эпилога — ПОБЕГ
9. Глава 7. Волгодонск — Москва
10. Глава 8. Перегон под стареющей Луной

Дорогой читатель!

Эту книгу я написал по многочисленным дневниковым записям, которые приучил меня делать мой Дед — буржуазный спец, как он себя называл, родившийся еще до 1917 года, закончивший химфак Московского университета и поднимавший шинную промышленность в Ярославле. Он мне много раз говорил: описывай основные мысли, события, факты, эмоции, улавливай тенденции — в старости пригодится.

Вот и пригодилось. Эту книгу «С парусами по жизни» я решил посвятить дочери Антонине и внучке Марусику, с которыми долгие годы живу врозь. Хочется приоткрыть им одну из сторон моей жизни и рассказать, как детская мечта стала образом мысли и бытия. Не хотелось бы, чтобы моё увлечение туристическое снаряжение, мои яхты и построенный дом исчезли из жизни вместе со мной.

Книга состоит из 3-х частях: «Как я стал Капитаном» — рассказ о том, как родилась и воплотилась мечта детства, «Онежско-Ладожские этюды» — мы с Боцманом (Володя Рассыпнов) 23 года ходим вместе и за это время бывали на разных морях, но обязательно каждый год проводим пару месяцев на Онеге или на Ладоге, о чём не рассказать просто нельзя. Третья часть — «Через 7 морей из Туниса в Москву» — это рассказ о перегоне двух катамаранов из Туниса в Москву с «катанием по всем Европам, о том, что Капитан на корабле должен знать и уметь ВСЁ — иначе не выжить, и о том, что пересечение нашей Границы не хухры-мухры.

Описав небольшую часть своей жизни и часть Пути к своей детской мечте, не могу не сказать СПАСИБО Родителям и всем своим учителям, инструкторам, наставникам и преподавателям, и просто знакомым и друзьям, которые не перемалывали меня, а сделали таким, каким я есть, и научили самому главному: слышать, видеть, анализировать, нестандартно мыслить и делать, что должно, заниматься творчеством, говорить, что думаю, делать, что говорю. Отдельная благодарность вечному Боцману — Володе Рассыпнову, который ходит со мной на яхтах и терпит меня, как Капитана, вот уже 23 года. Низкий поклон и благодарность за помощь в оформлении книги и коррекции старых фотографий Владимиру Дарагану и Антонине Ушаковой.

Книга рассчитана на самый широкий круг читателей, для кого романтика и правда жизни важнее мнимой успешности, кто мечтает о свободе выбора, о путешествиях, о трудностях и преодолениях, кто любит и понимает природу, для их детей и внуков — кому путь свой выбирать, а стать успешным снится и видится.

Читай и делай! 7 футов вам… и удачи. Благослови вас Господь!

Давайте поднимем бокала за тех, кто в Море, и за тех, кого с нами уже нет, и за тех, кто ждёт нас…

Из воспоминаний о походе:

К 23:00, в полной темноте, подходим к Керченскому Проливу. Связываемся с Агентами — фирмой «АСКО» — и нам сообщают, что Заявка на наш проход действует с 22:00, что нам надо связаться с «Кавказ радио 17» и все «по проходу нас через пролив» решать с ними.

Связываемся с «Кавказ 17». Тут пограничники выясняют для себя, что мы судно под иностранным флагом, под Гибралтарским, а двигаемся в Ростов на Дону на Таможенный Пост, а это внутренняя территория России, а следовательно, можем идти только с лоцманом на борту. Пока все это выясняется, мы втягиваемся в пролив. Ветер усиливается до штормового, да и волна здесь метра полтора. Начинается первая часть «марлезонского балета» знаменитого шторма, когда в проливе и на подступах к нему в Черном море тонули корабли.

Капитаны! Записывайте все ваши слова и движения в Судовой журнал! Даже в шторм. Записывайте все, от своих координат и времени, до того, с кем и на каком канале в этот момент говорили и что было сказано. Нам это очень помогло!

Представьте ситуацию:

— Полная луна, волна 1,2—1,5м, ветер боковой 25—27 узлов на порывах 30 узлов, вы идете по фарватеру, который разделен на украинскую и Российскую части, и каждая часть на полосы «туда и обратно» — на воде стоит столько буйков …, а фарватер извивается, волна, столько огней вокруг на берегах и кораблях, которые идут туда-сюда один за другим очень плотно.

— Мы идем по каналу, моя команда два человека, они стоят по бортам у вант и вглядываются в темноту, чтобы не влететь во что-нибудь (мне через остекление ничего не видно), а я сижу за штурвалом и передо мной светящиеся приборы, я уворачиваюсь от встречных и попутных судов, которые не должны попадать в круг 500 метров.

— нас ведут, мы у них на радарах, нам говорят по радиостанции, что нам делать, но я и по своей электронной карте это хорошо вижу.

— от лоцмана мы отказались при входе в канал — на волне да в темноте кого-то сажать к себе это не здорово, да и у пограничников чувствуется желания нет с нами заниматься, обстановка в канале нервная.

— Мне постоянно приходится отвечать на запросы «Трафик контроля» и «Пограничников»: Какой у вас флаг и порт приписки? Кто и сколько Члены экипажа? Откуда и куда идете, Ваша скорость, курс, запас хода, осадка, кто капитан?

Я им объясняю:

— Иду из Стамбула в Ростов на Дону для прохождения таможни и смены Флага. Гибралтарская приписка нашего катамарана ставят всех в тупик. Дело в том, что по нашим Законам по внутренним водным путям России могут двигаться корабли только под Российским флагом, а иные или вообще не могут или только с лоцманом. Гибралтарский флаг у нас такой большой, что мы его не вывешиваем на корме, а идем под небольшим Российским, под правой краспицей по принадлежности экипажа, а мы все Россияне.

Постоянно говорю свои координаты, скорость и курс, называю экипаж, название судна и приписку, маршрут. Приходится переходить с канала на канал по указанию «Трафик контроля» или «Порт контроля», или «пограничников», которые требуют, чтобы мы взяли на борт лоцмана при выходе в Азов. Ветер и волна нарастают по мере нашего продвижения к выходу из канала. Впереди идет танкер метрах в 250-ти, и сзади нас поджимает танкер — он был в 500-тах метрах, а теперь подкрался и в 150-ти — теперь он нас не видит и на радаре. Вот остается несколько сот метров до поворота в Азов, где мы пойдем мимо Порта Кавказ, и тут мы во что-то влетаем. Двигатели сразу стихли, а кат завис, даю газ — моторы вмиг перегреваются и встают! Вовка кричит что-то, а Витя успевает распустить генакер — чувствую, как над моим плечом что-то нависло, заслонив луну — нос танкера и его борт проходят в 10—15м от того места, где мы только что были. Суки — танкер прошел вне фарватера — я отчетливо это вижу на своих приборах, они срезали на повороте, обойдя буй с внешней стороны!!! Ору Диспетчеру, а в ответ тишина, все молчат и только танкер круто берет в сторону фарватера, и я представляю себе холодную улыбку рулевого, сидящего где-то там высоко в небоскребе огней его рубки. Наша мачта ниже их борта. Были бы мы в 2 раза ближе и пипец бы нам! Я успел крутануть рулями именно в тот момент, когда ветер наполнил генакер, и нас просто подвинуло метров на 10—15. И теперь, нас несет ветром в сторону Тамани и острова Тузла.

Повезло…

Выхожу в эфир и сообщаю, что потерял ход, что меня сносит в Тамань. Высаживать к нам лоцмана на лоцманских и пограничных катерах отказываются, мотивируя погодой, волна уже за 1,5 метра. Начинается шторм. Ветер на порывах уже 37 узлов. Кат колбасит на волнах и тихо тащит в Тамань. Володя и Виктор пытаются понять, что произошло, свешиваются за борт с кормы с фонарями…

Я веду переговоры по рации и веду СЖ. Идет согласование с «Каналами» — их 4 канала связи, что нам делать, куда двигаться. Ветер нарастает — уже 40—42 узла, кругом пенные барашки. Хорошо, что я еще и пишу и свои действия и с кем, и о чем говорю — все в журнале, нас это и выручило потом!

Пытаюсь запустить двигатели. Они пускаются, но обороты не набирают и заметна вибрация на корпусе — ясно, что на винты что-то намотали. Пробую реверс. Ничего. Отвожу кат дальше от фарватера, двигатели сразу перегрелись.

Сообщаю свои координаты в эфир и говорю, что дрейфую вдоль острова Тузла в Тамань, ремонтируюсь. Мне дают добро и предупреждают, что я должен быть постоянно на связи. Пограничники дают команду своим катерам найти нас и осуществить досмотр — те отвечают, что по погоде не имеют такой возможности — ветер уже под 45 узлов и волна под 2,5 метра, ночь, начинается дождь. Но мы у них на радаре и нас контролируют.

Даю команду ребятам готовиться прыгать за борт и проверять, что там у нас с винтами. Это работа Боцмана. Он раздевается, обвязывается канатом, привязывает нож к руке и прыгает. Вода мутная, это взвесь песка. Витя держит конец и подсвечивает воду прожектором. Я слежу за нашим положением, веду переговоры и делаю записи в журнале. Ветер 45 узлов!!! На работу с винтами уходит минут 20, Боцман вылез и вытащил на корму огромный кусок сети, заполненный травой и рыбой:

— Кэп, в основном, я срезал, там еще что-то осталось, но это потом. Двигаться можно.

Запускаю двигатели, проверяю работу винтов, вроде нормально…

Смотрим на карту. Кругом мели. Мы в Таманском заливе. Виктор говорит:

— Тут есть причал. Он так стоит, что мы будем закрыты от волны и ветра, если встанем с Западной стороны.

— А где причал?

— Там! Идти в Азов в шторм нет смысла! Надо искать причал или вставать на якорь здесь.

Выхожу в эфир поочередно на разных каналах и договариваюсь со всеми:

— Катамаран «АЛИЕН» просит разрешения подойти к Безымянному причалу (а теперь я его вижу на своей электронной карте) у поселка Тамань, чтобы переждать штормовую погоду и для ремонта силовых установок — намотал на винты рыболовную сеть и засосал в систему охлаждения песок и траву.

Получаем разрешение, при условии докладывать свои координаты и быть на связи. Начинаем движение. Моторы перегреваются. Идем на средних оборотах, еле преодолевая ветер и волну. Тут звонок со спутника — Владелец второго ката, дружище, который уже в Москве, говорит, чтобы мы в Азов не выходили — ближайшие 3 дня сильный шторм. Мы рады за него и за себя…

— Спасибо, молодец, давай позже…

Нащупал приборами проход, и пошли уже смелее. Луна ушла. Темнотища. Мы идем на «одном крыле», как подбитый истребитель, низехонько и с виражом, прижимаясь к берегу.

Подходим. По приборам где-то тут. А мы не видим. Гаражи какие-то на берегу — мы в них чуть не въехали. Ярко освещена калитка и крыльцо дома — нам туда не надо. Кружимся и никак не можем увидеть. Наконец Боцман орет, преодолевая шум ветра и волн, да это же причал и корабль с той стороны — верно, огонь — это не крыльцо с калиткой, а рубка корабля освещена. Подхожу пару раз неудачно — не видно ничего из рубки. На третий раз бью носом в огромную покрышку и хрясть — привальника нет… Потом уже, разобравшись с местом и глубиной, когда глаза привыкли, захожу другим бортом, ребята хватаются за покрышки и все, все, все., все… Такой шум волн и ветра, метет песок…

Даю команду раскрепиться и все проверить. Да какой там, покрышки от «БЕЛАЗА», на причал не выпрыгнуть, волна нас подбрасывает, и Боцман прыгает на колесо, с него на причал, хватает брошенные ему концы, а я сдаю назад вдоль причала, туда, где меньше волна и ниже причал. Вот и Виктор прыгает на причал, и они с Боцманом, еле удерживая катамаран, крепят швартовы. Я выбегаю из рубки и кидаю им приготовленные концы для шпрингов и швартовых.

5 утра! Выхожу в эфир и сообщаю свои координаты. Всё, со всеми согласовано! Бой закончен! Спать! Пограничники должны выслать к нам наряд на причал и поставить пост дежурных.

Волнение зашкаливает. Мы мечемся по рубке совершенно бессмысленно, пока Виктор не достает бутылку водки, а Боцман не ставит чайник. В кокпите, в каютах все мокрое и грязное. Летит песок и морская пена. Мы закрываем кормовой тент наглухо и начинаем уборку в кокпите/рубке, потом идем в каюты. На это уходит минут 30, и эта работа нас успокаивает. Ребята начинают смеяться, шутить. Но напряжение не отпускает. Скрип кранцев, плеск волны и шум ветра. Начинает приходить осознание того, что мы привязаны к берегу и самый большой переход позади. Завтра, нет уже сегодня предстоит ремонт. Мы садимся за стол счастливые, что живы. Ребята вмазали водочки, я чайку, делимся воспоминаниями того, что успели заметить и понять. Я делаю последние записи в СЖ и иду в каюту — все остальное уже потом… Ложусь в сырую постель, прокручиваю в голове последовательность действий и засыпаю…

Глава 1. Неожиданное предложение — в Тунис за катамараном

К 2007 году я уже довольно много времени провел в Средиземном море и Атлантическом океане на разных яхтах и в качестве рулевого и Капитана и набрался опыта и хорошей морской практики, чтобы мне иногда звонили и спрашивали совета, или просили перегнать яхту. К тому моменту я уже определился и чартерными покатушками не занимался — не моё это по складу характера, да и клиенты были такие, что всякий интерес заниматься этим напрочь отбили еще в 90-х.

За мной закрепилась информация, что я берусь перегонять и ремонтировать то, за что никто не берется. О разных приключениях, связанных с такими перегонами, я писал в сборниках рассказов «Неоконченная Исповедь Богу» и «Одинокий Странник». Причем, я не занимался каботажным плаванием в перегонах, а сразу, чаще вообще без заходов в марины, шёл в порт назначения — люблю я болтаться в море и нести вахты с ограниченной по численности Командой.

Доходило до того, что я месяцев по 6—7 бывал в походах и это без учета походов на Ладогу, о которых писал в Части 2 этой книги. Как это говорится: «когда-то и мы были рысаками», или, «для бешеной собаки 7 верст не крюк». Да, были времена, когда мы от всего получали удовольствие и шёл период интенсивного познания себя и жизни, яхт, моря и жизни на яхтах, полетов на параплане и встреч с интересными людьми своего круга — шло оживленное общение, полное приключениями, планами и мечтами.

Всё свободное от яхт время я проводил на даче, чаще в уединении. Одиночество — это предпосылка к творчеству. Именно тогда я сделал последние свои работы (не хочется верить, что они вообще последние по жизни) по портретной резьбе по дереву. Свидетелем чего, конечно, был мой легендарный чёрный пудель Эдди. Он скрашивал моё одиночество и развлекал меня тем, что слушал меня, строил мне рожи, иногда зевал, когда я нёс непонятные для него вещи, всем видом говоря мне: «Ну, ты загнул, парень». Иногда мне звонил кто-то, иногда приезжал Боцман, а на выходные жена.

Нет, я не скрывался от жены. Она часто даже жила на даче и с дачи ездила на работу. Мне просто надо было отойти от моря и войти в русло обычной жизни, где я не Капитан, а просто человек, у которого выплеск творческой энергии.

Как-то мне позвонил и потом приехал Серега, что с женой были у меня на яхте на Онеге, а потом и на даче зимой в Новый Год, мы еще «на кабана» пытались сходить…

— Леха, я для тебя халтуру нашёл — надо катамаран с верфи получить, покатать семью владельца по Европе, а потом перегнать его в Москву.

— А что за верфь, что за катамаран?

— Да в том-то и дело, что верфь находится в Тунисе и работает года 3—4 всего, а командует там Француз — знаменитый гонщик, и его сын. Как бренд называется, я не помню. Катамаран, вроде, 40-ка футовик, но их сделали штуки 3—4 пока, и вот два наших перца решили заказать и пригнать сюда.

— А чего сами-то не пригонят?

— Так они пока не по этой части, только учатся, но парни нормальные, отвечаю.

— А чего они сами заказ делали, не советуясь ни с кем, что такую верфь выбрали?

— Понимаешь, вопрос цены — эти катамараны в 2,5 раза дешевле брендовых, на это и купились.

— А чего ты ко мне-то приперся, я же извозом не занимаюсь, да еще тут семьи с детьми, да на новом катамаране, да еще неизвестного качества и надежности?

— Так это, ну, понимаешь, уже 3—4 Капитана отказались, когда узнали, откуда гнать и что за катамараны.

— Ага, а я значит на это дерьмо соглашусь, по-твоему, да?

— Леха, какая хрень, что тебе гнать, с твоими-то руками и башкой — я им так и сказал: да он Черта пригонит, если надо. И потом, Леш, у тебя три образования, а там семья не простая — бывший торгпред в… Сам понимаешь…

— И чего ты хочешь от меня?

— Поехали, познакомишься, поговорим, договоримся…

— А ты-то тут при каких делах?

— Понимаешь, и мой начальник там купил катамаранчик поменьше и мне его перегонять — в твоей компании мне было бы спокойнее, пойдем тремя катами.

— А на другой-то кат Капитана нашли?

— Нет, забыл тебе сказать — они просят, чтобы ты и того Капитана привел, ну, сам понимаешь, путь не близкий и нужны все свои, а там владелец крутой, что-то там с ГАЗПРОМОМ…

— Ну, ты даёшь. Без меня, меня женил, да еще мне надо кого-то с собой притащить капитаном на другой кат — ты не охренел?

— Да ладно тебе, отличное приключение месяцев на шесть будет и в деньгах не обидят — можешь любую сумму назвать, я так и договорился.

— А когда это всё надо?

— По графику приём катов должен быть в мае, а выход в первых числах июня и в ноябре надо быть в Москве.

— Ууу, так у меня летний сезон на Ладоге пропадет? А команда-то там есть, или мне Боцмана выписывать? Да ему столько и не дадут дней в отпуске.

— Нет, там у тебя матросами будет семья, ты не парься, там пацан нормальный, из автогонщиков, мы с ними вместе грязь по выходным месим на наших джипах.

— Серега, а ты точно туда полетишь и потом пойдешь?

— Конечно, ты не бзди, я же на своём самостройном четвертьтоннике до Карибов дошёл, и тут все будет хорошо, главное, соглашайся…

— Знаешь, месяцев на 5—6 уходить, это мне надо со своими посоветоваться, хорошо?

— Давай так: ты сегодня все обговори дома, а завтра я тебе звоню, и мы на неделе едем знакомиться.

Мы ударили по рукам.

Серега уехал. Он работал в какой-то охранной фирме. Все бывшие сотрудники работают в таких фирмах. А Серега, он еще и яхтсмен и в ралли рейдах на джипах участвует. Уже и через Атлантику сгонял. Словом, правильный пацан.

Был конец апреля. Снег почти сошёл. Пригревало солнце. Почки на деревьях набухли. Трава ещё серым лежала по всему участку. По ночам ещё были заморозки. Где-то щебетали мелкие птички, а над полем кружил то ли коршун, то ли ястреб, высматривая добычу. Я бродил по участку и размышлял: если соглашаться, то все планы этого года летят к чертям, но какое приключение может получиться — отменный шанс, нельзя отказываться, но как тут дома, столько дел, надо успеть все сделать, наладить.

Я давно заметил, если выпадает шанс, и вам делают предложение, нельзя отказываться, силы судьбы этого не любят. Это как в хоккее, если вы играете и у вас голевые моменты, и вы не забиваете раз, два, три, всё — забивают вам и наступает перелом в игре. Так и в жизни — не следует упускать выпадающие тебе шансы. Окно возможности открыто не вечно. А я вот этого несколько раз не учел по жизни, и приходилось потом расплачиваться.

Все сошлось, и я дал согласие поехать знакомиться, произвел там благоприятное впечатление, обе стороны согласились на все условия и ударили по рукам. Серега был доволен. Теперь все зависело от верфи — они должны были дать команду на приезд для приёмки катамарана на воде. А мне за время до полета в Тунис предстояло, как Капитану, готовиться: найти бумажные карты и лоции тех мест, где предстояло ходить, иметь электронные карты в своем компьютере в навигационной программе, просчитать несколько вариантов маршрутов перегона ката из Туниса в Европу, круиза по Европе и перегона ката в Россию и Москву, найти флаги всех стран захода под краспицы, свой флаг и флаг страны регистрации. И еще искать решения вопросов растаможки, хотя, я под это не подписался, сказал, чтобы хозяин ката сам организовал. Надо было проработать бюджет переходов, план-график движения, бюджет судовой кассы, и список технически необходимого на борту снабжения. Работы было много, а времени месяц.

Важнейший вопросом было, не столько наличие Команды — я и один мог справляться, а наличие Кока в команде — ни о каких дежурствах на камбузе команды и речи быть не могло. Но меня успокоили. С нами идет Няня — на борту 3-е детей небольших, Отец, Мать и Бабушка, а возможно позже, уже в Европе, к нам присоединится и Дедушка, ну, вы понимаете. Няня, молодая казачка и будет готовить на всех и за порядком следить — 3 в 1, как сейчас говорят. Замечательно. Будем посмотреть. При первом знакомстве с владельцем ката няню я увидел, и она оставила благоприятное впечатление.

А еще был очень деликатный момент — подписание Договора с Владельцем катамарана о моей работе Капитаном, вопрос страховок и оплаты труда (в данном случае я считаюсь на службе 24 часа), а так же Правил, где описаны Права и Обязанности всех членов Команды и Капитана и Владельца — на берегу и в море. У меня был и положительный и отрицательный опыт на это время и тут я решил все расписать до мелочей.

Для меня было удивительно, когда эти бумаги были внимательно прочитаны и подписаны и было сказано: всё верно, правильно, понятно, я со всем полностью согласен, вот супруга моя будет возмущена, но это я беру на себя, и с этого момента поступаю под ваше начало, как только переношу ногу на борт катамарана, буду прилежным матросом. Я выдохнул — самый тонкий и сложный вопрос наших взаимоотношений был улажен без каких-либо дебатов, это радовало. Приятно иметь дело с адекватными людьми.

К концу мая стало ясно, что надо вылетать в первых числах июня. Вопросами виз, билетов и прочими проблемами отлета занималась команда хозяина ката.

Начался июнь 2007 года. Было тепло и солнечно.

«ИЛ-86» произвел взлет с аэродрома «ВНУКОВО», сделал разворот и лег на курс на Монастир (Тунис). Кругом облака, освещенные солнцем — красиво. Наверное, штурман и Командир корабля, как и на яхте Капитан, задали координаты места прилета, включили автопилот и погнали, подумалось тогда мне. Огромный авиа корабль, как утюг, бороздил просторы неба. Сидеть в нем было гораздо спокойнее и приятнее, чем в «Боинге», на которых приходилось летать чаще — непонятно, зачем наши авиакомпании закупают старую американскую технику при наличии у нас самолетов лучше.

С каждой минутой приближения к месту, где нас ждет катамаран, меня все больше охватывало волнение и азарт. Предстояло не просто принять корабль в порту и уйти в путешествие, а предстояло принимать корабль на верфи, только после постройки и проводить ходовые испытания на воде, подписывать Акты приёмки. По подписанным нами с владельцем бумагам я получал все права Капитана и представителя владельца на приемку корабля, проведение испытаний, переговоры с представителем верфи, и подписанию Акта приемки корабля. В нашем случае владелец принимал во всем участие, как матрос Команды и переводчик. Потом, после испытаний и приемки, надо было готовить корабль к большому походу в Россию через Мальту, Италию, Хорватию, Черногорию, Грецию, Турцию и Болгарию, через Черное и Азовское моря по Дону до Волгограда, а там по Волге и каналам до Москвы. А это полное его снабжение буквально всем, начиная от инструмента, расходных материалов и З/Ч, топлива, до посуды, столовых приборов, камбузной утвари и продуктов питания, химии различной и всего прочего для жизни девяти человек на борту катамарана в длительном походе. Та еще работа, благо я этим занимался и не раз. Никакие учебники и курсы «молодого бойца» не заменят вам личного опыта.

Время летело, пока я мысленно прорабатывал все свои действия, а потом вдруг затормозилось, когда все уже было мысленно понятно и стало тянуться, заставляя меня ерзать в кресле. Через три часа мы приземлились и были удивлены тем, что здесь пасмурно и прохладно, моросит дождик. Из Москвы уезжали при 30-ти. Тунис встретил и дождём и прохладой, без солнца?

Представители верфи прислали за нами микроавтобус, на котором мы и добирались около часа до марины в городе Хаммамед, где нас ждал, спущенный уже на воду, первый катамаран (сама верфь находится в часе езды вглубь материка в городе Набуль).

Как и во Франции, здесь нет почти перекрестков, а все пересечения сделаны по круговому движению. Дороги по качеству выше среднего. Сказывается то, что Тунис был «вотчиной» Франции. Мы ехали вдоль побережья, и сразу бросилось в глаза то, что идет интенсивное строительство, кругом горы мусора, много пустынных земель, земля черная, редкие растения и кусты, пальмочки, кактусы. Мрачновато и серовато. То, что мы увидели потом и услышали от наших партнеров, подтвердило то, что побережье интенсивно застраивается маринами и курортами вокруг них! Причем, цены на жилье здесь не хилые, и продавать его не торопятся, дожидаясь завершения строительства марин и прочей инфраструктуры. Очень много на дороге полиции и военных в смешных фуражках, высоко задранных к небу, и каменных лиц под их козырьками. Все очень похожи на рожи наших гаишников, только они без суеты и по пустякам не останавливают. У всех автоматы и такой вид, что не остается сомнений, они начнут стрелять, если что-то им не понравится в вас.

Наконец то мы в марине — порт «Жасмин Хаммамед».

Катамаран, хоть и не гигантских размеров, но впечатляет своей конструкцией и пропорциями. В нем есть особенность: перед мачтой сетка, как и у всех, а после мачты рубка под крышей, идущей до самой кормы! Круговое остекление и только задняя часть рубки закрывается мягкими, съемными стенками. Место рулевого в рубке под крышей, одновременно являющееся кокпитом. На Французских катамаранах, где я был и ходил, было немного не так, но французские гены были заметны. Размер: 12 на 7 метров, мачта укорочена под Российские условия с сохранением площади парусности, три двухместных каюты (туалеты и души в каждой), множество рундуков и всяких прибабахов — не буду расписывать, т.к. интерес это представляет только для профи и интересующихся. Расскажу по ходу пьесы. Конечно, мне было заметно, что ребенок рожден раньше времени, но это и интереснее — подумалось мне.

Удивило то, что на катамаране работали люди, именно работали, а не нас ждали. Так потом и оказалось: очень много недоделок и недопоставок. Знакомимся. Здесь сын владельца верфи Роман, он же организатор производства, который сразу объясняет нам, что еще не все сделано, что мы можем взять его машину — на причале стоял джип — и поехать пообедать, поселиться в Отель, и начать покупать все необходимое для житья-бытья на самом катамаране, что мы сразу и делаем.

Идет дождь и прохладно. Сидим в «Итальянском» ресторане на набережной строящегося курорта и обсуждаем, что надо будет купить — я открыл папку и достал списки по снабжению.

— Алексей, не понял, а все это зачем? — спрашивает меня супруга владельца?

— Дорогая, это не твоя забота, это мы с Капитаном, вот эти списки посмотри с Няней — это по вашей части, на твой вкус выбирать.

— Ого, и что это все надо? Я думала купить только штопор, мы его забыли захватить.

— Дорогая, нам ходить по Европе месяца 2—3, а ты штопор, а есть из чего, а готовить как? Чем питаться? Изучайте и скажите Капитану спасибо, за его предусмотрительность и опыт.

— Я думала мы будем в ресторанах питаться.

Мы поселились в апартаментах по турпутевкам рядом с причалом марины и пляжами на неделю, надеясь за это время сделать все дела и покататься пару недель на кате. Предполагалось, что мы с владельцем будем принимать и испытывать корабль, съездим на верфь посмотреть работу над остальными катамаранами, а Мама с детьми и Няней будут ходить на море. А потом всей семьёй уйдем в море на недельку, дней десять.

Удивительно, но потратив кучу времени в 2-х самых больших по тем меркам магазинах, мы так и не купили и половины того, что нам было необходимо, в частности штопора! Сковородки и кастрюли нашли с трудом, да и то не очень хорошего качества, половину всего пришлось брать «разового». Потом уже решили, что придется ехать в глубь страны в обычные городки, или придется покупать на Мальте соответствующего качества, а пока перебьемся и так.

Рабочие с верфи на катамаран приезжают к десяти утра. Вот и мы на следующий день пришли знакомиться с кораблем. Мой матрос/переводчик и владелец ката представил меня Роману и сообщил о моих полномочиях, сказав, что мы хотели бы осмотреть катамаран и в ближайшие дни попасть и на верфь. Роман согласился, и мы перешли по сходне на борт лодки.

Я достал блокнот с ручкой, универсальный инструмент и лупу с ручкой, и мы начали осмотр. Мы прошли каждый сантиметр с левого борта на правый и Роман рассказывал, что и где стоит, как работает, я задавал вопросы, делал пометки. Этот осмотр занял два часа. Все в мыле, мы сошли на причал, где был ветерок. Солнечный день, ни облачка. Температура к полудню поднялась до 35⁰С.

Минут пять стояли на причале, пили воду из авто холодильника и наслаждались ветерком с моря. Роман поинтересовался нашими впечатлениями. Я глянул в блокнот — там уже было более 30 пунктов замечаний и вопросов. Я задал несколько вопросов, высказал несколько замечаний и сказал, что хочу вечером все осмотреть еще раз, а завтра на верфи, а не на жаре, спокойно обсудить «наши дела». Роман заглянул в мой блокнот, поморщился и согласился. Мой матрос, свободно владеющий французским — он там вырос, долго общался с Романом, кивал на меня, смеялся. Потом мы поехали в отель и обедать, а Роман на верфь. А на катамаране кипела работа.

Вечером, когда не было так жарко, мы с матросом поднялись на катамаран и я начал свой второй осмотр. Матрос хорошо разбирался в технике — он же гонщик, и задавал хорошие вопросы. Мы еще раз прошли весь катамаран. Беда была в том, что СХЕМ разводки кабелей, трубопроводов и всего прочего НЕ было — рабочие все монтировали из головы Романа, который им давал устные разъяснения. Число вопросов, замечаний росло. Многое надо было переделывать, т.к. этим будет трудно, или неудобно пользоваться, обслуживать, ремонтировать.

Выползли на причал никакие. Благо море рядом. Перевалили через стенку причала, и мы на песке и до кромки воды 50 метров. Песок так нагрелся, что идти босиком трудно — подпрыгиваем и приплясываем. Море чистое. Вода теплая. Купаемся и обсуждаем увиденное. Договорились все обсудить вечером у меня в номере, чтобы завтра на верфи быть готовым к разговору.

Посещение верфи дало очень многое. Я не раз бывал на верфях во Франции и видел, что и как там делается, как все организовано и какие материалы и комплектующие применяются. Дело было швах! Два других катамарана, что должны были идти с нами, стояли только в пластике совершенно не оборудованные. По моим оценкам требовалось не менее 2-х месяцев на достройку, причем, в авральном режиме. Сроки срывались. Все рабочие, человек пятнадцать, были тунисцы, причем, они не знали французского языка. Только их Бригадир, мужик лет 50-ти, ранее работал во Франции на верфи, знал язык и имел высшее образование. Глава верфи находился во Франции и занимался всем, кроме работы самой верфи, где командовал его сын — инженер с ВО. Мое знание предмета и немного английского помогли быстро войти в контакт с рабочими и инженерами и выяснить то, о чем владельцы фирмы никогда не скажут…

Любые поставки на верфь имели лаг во времени 3—4 недели от заказа. Все материалы и комплектующие были, но соответствовали по качеству самой верфи и рабочим — дешевка. Картина маслом. Теперь я понимал, почему цена на эти каты в 2—3 раза ниже тех лодок, что строились во Франции. Из этого прогноз я делал очень мрачным, о чем и сказал своему «матросу»:

— Все сроки будут сорваны и недоделки будут и чисто конструкторские и по исполнению.

— Леха, всё будет хорошо, прорвемся.

Мне нравился оптимизм и напор матроса.

Мы еще раз вместе с Романом посмотрели все нюансы на «голом» корпусе нашего близнеца и перешли в офис Романа. Разговор был долгий по пунктам моего блокнота. Надо отдать должное, матрос переводил так, что Роман и я всё понимали сразу. Пришлось разбить все мои замечания на три категории: а) без исправления, которых мы не выйдем на испытания, б) которые надо будет исправить позже в) которые исправить желательно, или заменить их на материал и комплектующие. И самое главное, матрос сказал Роману, что Капитан имеет право после испытаний в море корректировать список. А мой список, который матрос ночью перевел на французский, передали Роману. Он взял его в руки, тупо перебирал листочки все помеченные красным, оранжевым и желтым фломастерами, и пробормотал себе под нос:

— Quel diable! D’où vient ce capitaine? A été dans de nombreux chantiers navals en France et quoi? Merde, on n’aura pas le temps…, что, как мне кажется, означало следующее: Какого дьявола! Откуда вообще взялся этот капитан? Был на многих верфях во Франции и что? Черт, мы не успеем… Матрос при этих словах заулыбался, понимая, что ранее он принял верное решение.

Договорились, что 3—5 дней мы не приходим днем на причал и не мешаем рабочим, вечером можно, а через 5 дней мы выходим в море.

По дороге, пока мы возвращались в отель, нас три раза остановили военные люди с автоматами, проверяли документы. Вид у них был враждебный. По ходу мы обсуждали положение с достройкой ката. Я был мрачен. Матрос оптимист. Он говорил, что мы справимся и благодарил меня, что я так ответственно отнесся к приёмке ката, а не как ему предлагали: выйти в море, написать список неполадок и начать торговаться, чтобы сбросить цену, и идти, уповая на Бога…

Время шло. Рабочие работали на лодке с 10 до 18 и это на жаре 35—39 ⁰С. Как это им удавалось, если мы не могли и по песку ходить? Наше время по турпутевке в отеле заканчивалось и надо было принимать решение, что делать. Каждый вечер я ходил на кат и в моём блокноте становилось всё больше записей — вычеркивал я меньше пунктов, чем добавлял новых. Моё предложение было улетать — пусть всё доделывают и не торопятся. Старт из Туниса сдвигался на месяц. Но Семья желала испытать катамаран, сходить к ближайшему острову и покататься на кайтах, а потом возвращаться. Их понять можно. Так и решили — хоть неделю, но кат наш!

Думаю, капитаны представляют всю меру ответственности, которую я брал на себя с таким списком недоделок. На борту дети…

Но срок проживания в Отеле вышел, и мы отправились селиться на катамаран, захватив скарб, который удалось купить за последние дни.

«Французы» сразу сворачивают все работы и уезжают, а мы начинаем обживаться. Долгая это история. Проходил ее не раз на разных кораблях и начинаю всегда с приборки и мытья всего и вся. Пустая лодка постепенно заполняется вещами, твоими вещами, оживает и начинает походить на дом, потом становится домом, о котором скучаешь при расставании.

К вечеру холодает. Все небо заволакивает черными тучами и поднимается противный ветер. Начинает моросить дождь. Задраиваемся — опускаем кормовой тент и застегиваемся по полной. Начинается гроза при сильном порывистом ветре. Сидеть в такую погоду в порту в своей яхте и пить чай — одно удовольствие, но, главное, не забывать про тех, кто в Море!

Все улыбаются, все довольны, особенно дети, которым все надо потрогать, везде залезть, посидеть тут и там. Мы успели распределить каюты, разложить свои вещи, наладить работу камбуза — ужинать будем «дома», а пока пьем чай.

Когда волнение схлынуло, достаю блокнот с ручкой и начинаю записывать все, что было замечено сегодня и чего быть не должно — исправлять! Сразу становится понятно, что тут ничего не готово для приемки — знаю Французов, как истинных мастеров строителей яхт и не верю, что вот такие косяки, не хочу в это верить. За два дня ползанья по всем отсекам и закоулкам, опробования работы узлов и механизмов, просто раздумий о конструкции и исполнении, рождают 75 серьезных замечаний и десятка 3 вопросов. А это многовато!

Ещё пару дней «мастера» приходили и что-то устанавливали, исправляли, а на третий день Роман предложил выйти в море и провести первые ходовые испытания, говоря при этом, что рабочие выдохлись, что надо прерваться.

Изготовились к выходу в море — я дал команде указания, что надо сделать, приготовить. Потом сходили в Капитанарию и предупредили, что выходим на пару часов. Роман сразу начал показывать и рассказывать, что и как надо делать, проверяя по ходу то и другое. Матрос еле успевал переводить.

Еще от стенки не отошли, а уже винт левый утопили, кстати, накануне — правый топили при реверсе прямо у причала. Вызываем водолаза и меняем винты — оплата тут же наличными 50Е. Ветер тем временем вырастает до 16—18 узлов.

Однако, Роман трогается от причала, а команда сбрасывает муринги. Манипулируя только оборотами двигателей, он прекрасно маневрирует по марине. Отмечаемся в таможне, заправляем соляр и выходим из марины.

Капитаном сегодня Роман. Мы же с матросом внимаем его рассказу обо всем, что есть на борту и как этим надо пользоваться. Вот мы проверяем ход корабля под моторами, постепенно увеличивая обороты, одновременно включив авторулевого — идем заданным курсом. Тут же включается GPS — навигатор с карт плоттером, на экране которого видно, как мы едем по электронной карте — внимаем, как им следует пользоваться. Уже через пять минут хода при оборотах в 3000, правый дизель начинает перегреваться, срабатывает сигнализация и загорается красная лампа — переводим мотор на холостые обороты, продолжая идти на одном. Все время «моторных» испытаний я фиксировал скорость ката при разных режимах работы двигателей — это пригодится при расчете хода на маршруте. Роману помогал его бригадир, который лазал по отсекам и все проверял. Паруса пока еще готовы не были, и испытания закончились проверкой всех систем и приборов, да дизель генератора на 5 Квт, который стоял в отдельном носовом рундуке правого поплавка. Работал он как-то нестабильно и поддымливал черным выхлопом. В общем, в моём блокноте добавилось еще с десяток позиций, на что Роман смотрел как-то отрешённо.

Вернулись в порт немного расстроенные — в сроки не укладывались, неисправностей и недоделок было еще очень много, да и комплектация была исполнена не более чем на 70%.

Француз и сам видел после трех часов испытаний, что еще далеко не все в порядке. Было решено, что катамаран вернут на верфь и будут работать с ним по моему списку из блокнота. Новым сроком сдачи катамаранов заказчикам было начало июля.

А у нас было несколько дней до вылета в Москву. Все ждали моего решения — пойдем, или нет кататься на кайтах к ближайшему острову. Роман понимал, что риск есть — у нас даже спас плота пока не было, но он обещал завтра привезти «тузик» — надувнушку с мотором и я согласился.

Два дня мы предоставлены сами себе. Уходим в Море!!! Хоть и нет парусов, но торчать в порту более нет сил. Уходим за 40 миль к острову «Куриат» и там отдыхаем и изучаем катамаран уже более осознанно. Катаемся на кайтах, купаемся…

Пока не подписан Акт приёма-передачи корабля владельцу, Верфь выдаёт документ, разрешающий нам выйти на нем в море и находиться в территориальных водах Туниса. Идем в Капитанарию, где я показываю свои капитанские дипломы и сертификаты, судовую роль с описанием маршрута и карту маршрута, которые копируют, а нам ставят штамп, разрешающий выход в море для показа на таможне.

Отвязываемся от причала — теперь работает вся команда, все волнуются, на всех спас жилеты, все молчат и ждут указаний Капитана. Я говорю, что и кому делать, когда подойдем к причалу таможни. Всё исполнено отлично, и мы уже стоим на двух швартовых, упершись кранцами в причал. Подошел офицер, крупный африканец, с огромными ноздрями носа и ястребиными глазами, посмотрел бумаги, закатил глаза так, что чуть фуражку не потерял, постоял в этой позе минут пять и ушел в контору.

— Может ему чего дать надо, как у нас? — матрос.

— Бутылку виски поставь на причал и тут же прибежит, — красавица супруга нашего главного матроса.

Матрос выставляет на причал, шагов за пять от лодки бутылку виски и тут же выходит офицер, отдаёт документы и машет нам рукой, говоря что-то на ломанном английском, а матрос отвечает ему на французском.

Ооох, мы свободны. На большущем столе в кокпите лежит карта, на ней начертана прямая линия: Порт — о. Куриат. На карте лежит прокладочная линейка, блокнот с карандашом и бинокль. Я сижу за штурвалом и между мной и столом тумба с приборами и органами управления. Включен авторулевой на курс к острову и мерно тарахтят дизеля на 2700-тах оборотах. Только теперь меня отпустило волнение, я чувствую радость от свободы, моря, свежего ветерка и голубого горизонта. Вся команда на палубе. Кто у левых вант, кто у правых, а дети с няней уже лежать на сетке и смеются. Идти нам так 6—7 часов — есть время на всё.

Первые волнения проходят, и команда собирается в кокпите под огромной крышей «рубки», как написано в описании, и начинает накрывать стол для чая и перекуса. Старший матрос просит меня начать рассказывать всем как правильно жить на парусных лодках в длительных переходах, а вопросов у всех масса. Хоть Старший матрос и его половина ходят на занятия в яхтенную школу, но практику еще не проходили и экзамены не сдавали. Настрой и атмосфера отличные и никаких проблем не возникало. Было много шуток и смеха. Смеялись и надо мной и вообще над всеми, но очень по-доброму. Хорошая компания.

Подойдя к острову, долго искали проход через кольцо рифов, чтобы зайти на акваторию, где можно кататься на кайтах. Остров был низкий, наверное, метра 3—4 над поверхностью моря. В самой высокой его точке стоял маяк. На острове было полно чаек. Мы встали на якорь — под нами было четыре метра, искупались, и женская половина готовилась к торжественному ужину, а мы со старшим матросом решили накачать риб, повесить на него мотор и испытать наш «тузик» в деле, осмотреть остров.

Для нас было полной неожиданностью, когда мы увидели, что дно риба оторвано в носу на 1—1,5 метра и свисает языком вниз — как на нём ходить-то? Мотор нам дали 20-ти сильный «Меркури», который исправно работал. Испытания проводил Матрос. Он завел мотор и тронулся вперед — через щель в лодку мгновенно залилась вода. Встал, лодка медленно всплыла, а вода почти вся ушла. В следующую попытку Матрос сразу газанул на полную — мотор поставил лодку на дыбы и через пару секунд вывел её на глиссирование, при котором нос лодки был поднят и вода в щель не попадала, а кусок днища болтался, как высунутый изо рта язык — зрелище было комичным, все смеялись. Матрос сходил на остров и выяснилось, что в ширину он не более 100 метров, а в длину около мили.

Среди инструмента, набора З/Ч и всякой всячины, оставшейся от строителей лодки, клея мы не нашли, только герметики. Лодку починить полноценно было нельзя. Но нам с матросом удалось подтянуть «язык» шкертиком к днищу, зацепившись за носовое крепление леера. В таком положении «тузик» позволял ходить вдвоём с грузом кайтов, что и нужно было нашим спортсменам.

С каждым часом пребывания на борту мне все больше казалось, что это очень удачная штуковина в том числе и для внутренних Российских вод, хотя это и не яхта…

Первый поход на своём катамаране, первая якорная стоянка, да где — черте, где, у острова с маяком, на котором только чайки, первый торжественный ужин при свечах и ночное купание вокруг корабля, на котором включено всё освещение — романтично и радостно.

Легкий завтрак. Няня занимается детьми и обедом, я продолжаю изучать матчасть. Удалось включить рацию, которая вечером потеряла питание. А Старший матрос со своей половиной, загрузившись в Тузик помчались к берегу, чтобы начать кататься на кайтах. Ветерок постепенно набирает силу и кат развернулся и натянул цепь.

К середине дня ребята на кайтах набрали форму, и ветер стал позволять, и они начали летать — зрелище захватывающее. Я вспоминал своё хождение на доске с парусом, но кайтинг, в каком-то смысле, был круче. Мы пытались фотографировать наших летающих матросов, но получалось плохо.

Я и не заметил, что к острову подошёл небольшой военный корабль. И не сразу услышал, что кто-то кого-то вызывает на 16-м канале. Потом я догадался, вспоминая английские слова, что вызывают нас, но что я мог ответить? Подумав минуты три и написав текст в СЖ, я взял тангенту и вышел в эфир: зыс из Элиан бот. Вериз гуд. Ви вил ретон ту в порт оф Жасмин Хаммамед ин э дей. (This is Elian’s yacht. We’re good. We will return to the port of Jasmine Hammamet in a day). Произношение у меня ещё то было и, наверное, они ничего не поняли, а сказать по-французски я не мог и это было до возвращения матроса. Я стал наблюдать в бинокль за военным кораблем, который встал на якорь. Видимо, они нас караулили, а подойти к нам не могли — рифы.

Когда ветер утих, вернулись катальщики. Я описал матросу ситуацию, и он вышел в эфир на французском, после чего мы отключили рацию вообще.

— Да пошли они в задницу, отдыхать не дают, — сказал матрос.

Все устали. Ужин был тихий, и мы сразу разбрелись по каютам. Ночь выдалась тихая и я выспался.

Утром ветер поменялся, и мы вынуждены были, лавируя между валунами на дне, перейти на другую сторону острова, чтобы ребятам было удобно кататься. Военный корабль так и не ушёл. Я стал опасаться, что мы нарушили какой-то закон Туниса, а у них строго — чуть что и в тюрьму. Стал проверять карты и читать Лоцию — этот остров не значился в запретах на посещение, а по пути мы не пересекали закрытых зон. Было немного тревожно.

Но мы же Русские ребята, а на корабле народец из другого мира, вот мы и решили встать ещё до рассвета и тихо свалить в надежде на то, что у военных вахты никто не несет. Солнце только готовилось выглядывать из-за горизонта, над водой висел туман — полный штиль. Матрос стоял на носу и руками показывал мне куда повернуть, а я, манипулируя оборотами двигателей, тихо вывел кат за пределы рифа, и мы легли на курс до порта. Никто нас не окликнул на 16-м канале, и мы скоро потеряли военный корабль из вида.

По дороге обратно, часа через три после старта, к нам подошёл катер береговой охраны, и идя параллельным курсом в 50-ти метрах от нас, стал выяснять, кто владелец судна, кто на борту, откуда и куда мы идем и просил всю команду построиться на борту (рассматривали нас в бинокль) — матрос четко им все объяснил и выслушал их разъяснения. Оказалось, что нас неправильно поняли в Капитанарии относительно нашего маршрута — нас поняли так, что мы идем в порт похожего названия с островом, и когда мы там не объявились, подняли тревогу и начали поиски. Да мы еще ничего толком не ответили военным, что нас нашли. Нас предупредили, что при заходе в порт надлежит посетить полицию. Потом нам еще и в порту досталось! Ничего не поделаешь — это их работа и наша безопасность! А Капитанария имела копию нашей карты с проложенным маршрутом.

Мы встали на своё место у причала и стали готовиться к отлету на завтра. У меня наконец-то появилось время пройтись по марине и посмотреть лодки. Из нескольких сотен стоящих яхт и катамаранов, выделяю всего 4 яхты достойные восхищения: две под Английским флагом современной постройки, и две старые, лет по 20—25, а может и по 35, от которых просто нельзя глаз оторвать. Описывать их не буду — понять это сможет только настоящий ценитель и профи. Я долго стоял и не могу оторвать взгляда от этих линий, дельных вещей и рангоута, разных придумок, наверное, как ценитель лошадей, заметив породистого скакуна…

Пора возвращаться. Завтра улетаем. То немногое, что я видел из окна автомобилей во время перемещений по местным дорогам говорит о том, что люди живут не богато, но все ухожено и аккуратно насколько это возможно, идет строительство — развивается тур бизнес. Туризм везде развивается, только не у нас (2007 г.). Государство обеспечивает все объекты инфраструктурой, чтобы Бизнес вкладывал деньги в курорты, в марины, в рестораны и магазины, а у нас чиновники делают все, чтобы с тебя слупить бабки, а развитие туризма и всего остального им просто «пофиг»…

Улетаем, чтобы вернуться, принять корабли и пойти на Мальту, в Италию, в Хорватию и Черногорию, в Грецию, в Турцию, в Болгарию и домой… Как это всё получится?

Только в самолёте я выдохнул. Работа моя Капитаном понравилась нанимателю, и мы договорились оставаться на связи и решать оперативно все вопросы и готовится к вылету в начале июля.

Глава 2. Из Туниса на Мальту и в Европу

В Москве и на Ладоге стояла замечательная погода и это меня так расстраивало, ведь мы с Боцманом сломали «сезон», и если я еще похожу в Европе, то ему следовало ждать осени, когда я хотел задействовать его в перегоне катамарана в Москву.

Совершенно неожиданно для себя я сделал открытие, что существует летний сезон на даче, и что она требует и летом массы усилий и так же ждет от меня внимания и дарит взамен массу приятных мгновений. Просто обалдеть можно, когда все цветет, кругом летают бабочки, жучки и осы с пчелами, собирающие с цветков нектар. А розы, когда цветут. Обычно, с середины июня и до сентября я на даче и не появлялся и ничего этого и не видел. Я стал обожать сидеть в кресле под зонтиком от солнца у клумбы и делать записи на планшете. Конечно, это не кокпит, но прелестного, как говорит мой Боцман.

Старт из Туниса — из порта Жасмин Хаммамед, где уже стояли три наших катамарана, наметили на 1-е июля. Меня просили вылететь раньше, чтобы «осмотреться» и дать отмашку вылетать или нет остальным. Билет мне взяли на 28-е июня. А груза у меня было много. Карты морские, Лоции, Флаги на всех, ну и свои вещи на пару месяцев.

За 3 дня до вылета меня свалила температура и сильнейший кашель с соплями, горло ободрало так, что сглотнуть стало невозможно — я так лет 20 не болел, наверное, я ещё из Туниса чего-то привез и всё носил в себе, боролся и все же уступил. За эти дни до отлета все, что я смог сделать, так это подняться и доехать за паспортом и билетом. К самолету мня привезли, снабдив еще чехлом с досками для кайтов и еще какой-то требухой — негабаритный такой груз, привлекающий всеобщее внимание и никуда не влезающий. При приеме багажа этот баул отложили в сторону — за ним придет носильщик, как мне пояснили. Когда я сел в самолет, то запросил у старшего Стюарта подтверждение погрузки моей нестандартной поклажи и, минут через 5 мне подтвердили — груз на борту. Весь полет я просидел, прижимая полотенце к носу и сдавленно кашляя. Все ближайшие соседи старались отвернуться от меня… Хорошо, что опять летели на нашем Иле, спокойно и без болтанки и садились, как утюг.

Паспортный контроль по прилету я прошел за 5 минут, заполнив заранее, ещё в самолете, миграционную карту, а вот получить груз никак не мог. Через час после того, как все пассажиры моего рейса уже свалили, я не выдержал и обратился к работнику аэропорта, показав два квитка на багаж и только одну сумку, которую я снял с ленты транспортера почти сразу. Через 5 минут мне лихо, с улыбкой сообщили, что моего груза в самолете не было! Но я-то знал, что он был, ибо стюард сказал мне: ваш цветной негабарит лежит на чемоданах. А значит, его сняли! Пришлось лезть самому в люк, откуда выползала лента транспортера, а потом и под ленты, на которых выплывают сумки с чемоданами. Как я и предполагал, длинный баул, зацепившись на повороте за стенку, упал и завалился под транспортер. Страшно ругаясь матом, я протащил баул в узкий люк над лентой, тут включили транспортер, и лента поехала — я лег, и как чемодан въехал в зал ожидания, спрыгнул с ленты и забрал баул. На мой мат сбежался народ, конечно, большей частью наш, который понял, кого и куда я посылал — они просто хотели взглянуть на меня.

Кашель, сопли и температура. Выхожу на улицу, толкая перед собой тележку с барахлом — темно и очень душно, жара, я сразу взмок. Машины с верфи, что должна была меня встречать, нет. Видимо, прождав час после прилета самолета и не увидев меня, водила уехал. Обошёл парковку. Ни один таксист не хочет ехать ночью за 100 км. Один начал торговаться — объявил 100 Евро, а я знаю, что там 50 $ — сошлись на 70-ти Евро. Едем. Прошу прикрыть окна — на скорости 100—120 сильно сквозит, а мне и так плохо, меня колотит и душит кашель. Я сижу сзади, и водитель с подозрением на меня оглядывается — он местный, в темноте его лица не видно, только блестят глаза и зубы. Я еду и ругаюсь, а водитель иногда что-то говорит на своём.

Прикатили на причал. Вот и три ката стоят. У таксиста нет сдачи со 100 Евро, а на дворе ночь — испытанный приём. Что делать? Хоть оборись, кроме видео охраны никого вокруг. Отпускаю такси и запрыгиваю на катамаран. Б….! Никто не встречает, на катамаране такой бардак… Нет газа, не могу вскипятить чай. Во мне все вскипает! Здесь должны были быть наши — капитан второго ката и представитель заказчиков на верфи — подгоняла, где они? Через пол часа появляются. Здесь меня кашель и достал, и я, обматерив всё и всех, спокойно попросил, чтобы доложили обстановку и объяснились…

Стало понятно, что на лодке жить нельзя, что почти ничего еще не исправлено и к выходу не готово, сроки срываются и надо селиться в отель, а не раскладывать вещи в катамаране. Оказывается, ребята перекантовались 3 дня на кате и ждали меня.

Капитанария быстро определяет нас в отель рядом с причалом — минут 5—7 ходьбы. Темно, но очень еще жарко. Идем закоулками.

— Алексей Борисович, тут жара невыносимая под 50 градусов, ветра нет и палящее солнце, кроссовки плавятся на камнях и асфальт плывет, люди с 11 до 15 не работают, нас никуда не пускают и ничего не доделано…

Идем медленно, тащим наши шмотки и то, что я привез. Вокруг трещат цикады. Запах каких-то цветов и растений. От каменных оград, нагретых солнцем, пышет жаром. Иду и думаю: хорошо, что нет снега и волков. Заселяемся — ребята вместе, я отдельно. Зовут к себе пить чай — они уже купили кипятильник, чай в пакетиках, что-то к чаю и посудину, где греть воду. Мой запал прошёл, понимаю, что дела тут «дрянь», а повлиять на что-то ребята не могли, но и в Москву не доложили, ждали меня. Знал бы ситуацию, не приезжал бы, а теперь надо впрягаться, но куда, во что, как, мы же своими руками вместо рабочих не будем делать.

Утром встаю с трудом. Температура еще держится. Запихиваю в себя «европейский» завтрак, и мы все отправляемся на причал. Перешагнув порог, автоматически раскрывающихся дверей парадного входа, попадаю в пекло — 48 по Цельсию и полный штиль. Через 3 минуты ходьбы все на мне можно отжимать, включая панаму. То, что я вижу, оказавшись на причале рядом с тремя катамаранами, повергает меня в уныние — на каждом из них по одному рабочему, которые больше сидят и пьют воду из пластиковых бутылок, чем что-то делают. На лодках грязь и бардак. На моей, конечно, лучше, но и она «в разрухе». Парусов нет ни на одном кате, а на малом нет и мачты. На причале стоит пикап с эмблемой верфи, все двери распахнуты, и в нем сидит Бригадир, он с кем-то говорит по телефону. Подходим и через нашего представителя на верфи — знатока языков, пытаемся задавать вопросы. Удаётся понять только три вещи: нет комплектующих — не пришли из Европы, скоро приедет Роман — руководитель Верфи, очень жарко и рабочие не могут работать более 4-х часов в день, и они не укладываются в сроки, что им нужно минимум десять рабочих дней, да и то это самый оптимистичный прогноз!

Становится понятно, что мы попали на бабки — пребывание каждого из нас здесь обходится в 450 Евро в сутки, более того, уже на все экипажи куплены билеты и должно прилететь еще 13 человек и прилететь они должны через три дня на приём лодок, а получается, что им здесь еще дней десять жить. Прикинули сумму затрат на это удовольствие жариться в Тунисе, когда температура воды в море около 35⁰ по Цельсию? Но жалко время, меня начинает мучить вопрос, а когда же я смогу попасть домой в Москву и смогу ли я пригнать лодку в этом году? Хотелки владельца относительно Европы никуда не денутся. Все, что мы можем, это составить списки недоделок и косяков и давить на верфь, чтобы это было исправлено и доделано, составляем список снабжения и начинаем закупки.

— Ребята, давайте каждый по своему катамарану пишет список недоделок, сейчас приедет Роман, и мы поговорим и передадим списки, а сами займемся закупкой снабжения на каждый кат по технической части. И сообщаем в Москву ситуацию и пытаемся остановить прилет экипажей, или пусть решают сами, — предлагаю я, истекая потом. Стоять на солнцепеке просто невозможно. Голые по локоть руки просто горят.

Через час мы со списками в руках встречаем Романа. Здороваемся довольно сухо — без обнимашек, как это у них принято — «сава, сава…». Мы слушаем Романа и понимаем то же, что и от его Бригадира. Показываем ему наши списки недоделок. Он просит перевести их на английский и французский.

Отхожу в сторонку и звоню в Москву своему владельцу — тот в шоке и тут же звонит Роману. Видно, что разговор идет у них не простой. Минут через 15 Роману, видимо, звонит второй владелец, а потом и владелец третьего катамарана. Из своего опыта я понимаю, что ничего ускорить нельзя по целому ряду причин. Подгонять верфь надо было раньше и постоянно сюда прилетать, а то девять месяцев ждали, а потом начали суетиться. Каждый должен заниматься своим делом, ну и нам еще надо следить за работами на катах ежедневно вечером и быть в контакте с Романом и Бригадиром. Моя проблема в том, что я практически не знаю языка.

Мы отправляемся в отель обедать. От солнца не скрыться. 45—48 ⁰ в тени по Цельсию. Местные все укутаны в одежды, шапки и очки, а мы тащимся в шортах и рубахах с коротким рукавом. Того времени, что мы были вне отеля до обеда, хватило на то, чтобы сгореть. В Отеле прохладно. Принимаем душ и идем на обед. Сидим с красными рожами и руками, ноги уже горят. Кормят хорошо. Кушаем молча. У каждого своя дума. Каждый что-то считает в уме. После обеда садимся в холле в кресла. Здесь прохладно. У всех один вопрос — что делать?

— Что делать, что делать — надо ждать звонка из Москвы, ибо они все определяют. Думаю, сегодня вечером будет звонок в Отель, в мой номер, или они оплатят мне мобильник и будут звонить на него, — талдычу я ребятам своё понимание.

— Хорошо бы решить всё это быстрее, а то мне может и на регату свалить домой. Если честно, я под З/П тут занял денег на решение своих домашних дел, и если ничего не состоится, сами понимаете.

— А мне, если я справлюсь, светит потом быть Представителем этой верфи в России — наши покупатели катов решили с ними Договор подписать, — улыбаясь говорит молодой знаток иностранных языков, назначенный представителем от компании одного из покупателей, на верфи.

— Пока ты ни черта не справляешься и более того, ничего точно не доложил «наверх», что точно привело к лишним затратам, а может привести и к еще большим — считать деньги умеешь, так прикинь, — констатировал я, окончательно расстроив парня и согнав с его лица улыбку.

— И что теперь мне делать?

— Иди переводи наши списки замечаний на понятный для них язык и работай с Романом и Бригадиром, а мы займемся закупками инструмента, расходников. Вечером мы дадим тебе списки З/Ч, ты их переведи и передай Роману — пусть заказывает.

На этом мы и расстались. Переодевшись «по-местному», два капитана, по виду наших бомжей, отправились по магазинам инструментов, взяв такси. С трудом найдя нормальный магазин с помощью таксиста, мы никак не можем объяснить продавцам, что же нам надо и в итоге получаем приглашение идти на склад и шарить по полкам. Нам подгоняют две большие тележки, и мы начинаем набирать все, что может потребоваться в дороге из инструмента и материалов (на каждой яхте будет маленькая мастерская!). Для магазина это нашествие благо — мы делаем им план за несколько месяцев! Но выбрать очень сложно — инструмент плохого качества. Всё приходится пробовать «на зуб». Наши списки настолько обширны, что и половины мы не можем найти на полках первого магазина.

Грузимся в такси. Водитель смотрит на то, что мы взяли, а мы рисуем на листе блокнота то, что мы еще ищем, он начинает кивать головой и говорит, что надо ехать далеко. Потом звонит, с кем-то говорит, кивает, объясняет и в итоге мы едем, водитель улыбается и что-то говорит. Мы понимаем, что там вроде есть все, что нам надо.

Мы удаляемся от моря дальше и дальше. Дороги становятся все хуже и хуже. Нас часто останавливают военные с автоматами и проверяют документы. Приятель говорит мне:

— Послушай, Леш, он понял, что у нас много денег и везет в глушь, да предупредил подельников. У тебя оружие есть, у меня морской нож.

— И у меня морской нож, но думаю, это здесь не очень поможет, если это будет засада…

Километров через 70 мы въезжаем в довольно ухоженный городок без трущоб и подкатываем к магазину с большими витринами, где красуется много электроинструмента. Выходим из машины и нас у дверей встречает старший продавец, или хозяин магазина, ведут внутрь и человек открывает дверь склада — закрома. Нам подкатывают тележки. И с нами идут два парня из местных. Мы начинаем шарить по полкам. Тут инструмент лучше и его больше. Мы проводим на складе более двух часов — а жара страшная, тут нет кондиционера, и мы только и думаем, как быстрее сесть в машину и открыть все окна на ходу. Нашли и припой, и паяльники, и провода разного сечения. Спорим, сколько чего брать. Здесь качественный европейский крепеж, чего сколько. Мы тычем пальцем, а местные парни отсыпают в пластиковые пакетики. Заходит Хозяин магазина, и видя полные тележки всякой всячины, бежит за холодной газированной водой. Мы жадно пьём. Он отводит нас в угол и показывает его душ, типа потом можно принять душ. Мы поднимаем вверх большие пальцы. Мой приятель, что вторым капитаном не простак — он строитель яхт и хорошо понимает, чего и сколько и в руке у него калькулятор и он что-то считает. Потом он мне показал: на стеллажах наклейки закупочных цен, и он прикинул стоимость того, что мы отобрали. Мы выкатываем тележки в зал магазина, продавцы начинают считать товар, а мы по очереди идем в душ.

Хозяин приглашает нас в кресла у стекол витрин и приносит холодной воды в бутылках. Мы пьем. Продавец приносит ему несколько листочков бумаги с цифрами, он смотрит. Потом хозяин руками описывает окружность, как-бы обнимая руками шар — по нашему: за это всё, и показывает нам листок, на котором его рукой написана сумма в Евро, тут же он делает скидку 15% — считает на калькуляторе и пишет, показывает нам, уперев палец в цифру и еще раз описывает руками