Цитаты из книги автора Кеннет Грэм Ветер в ивах. Рисунки О. Ионайтис

отдохнуть на постелях с чистыми простынями в родовом доме мистера Тоуда, отвоёванном у врагов благодаря беспримерному мужеству и доблести, совершенной стратегии и правильному обращению с палками.

Тоуд страшно этому сопротивлялся, заявив, что он был просто посланцем судьбы, призванным наказывать жирных тёток с мускулистыми руками, которые не умеют узнавать настоящего джентльмена с первого взгляда.

Его всегда волновало чувство неправедного восторга, когда он сообщал другому тайну после того, как торжественно обещал не выдавать её никому.

В конце концов, самое лучшее во всяком отпуске – это не столько отдыхать самому, сколько наблюдать, как другие работают.

Ведь и у Природы в её Большой Гостинице, как в любом курортном отеле, тоже есть своё сезонное и несезонное время.

А Крот ещё минуточку постоял неподвижно, погружённый в свои мысли. Как тот, кого вдруг разбудили от хорошего сна, старается удержать его и не может ничего вспомнить, и не может вызвать в памяти ничего, кроме чувства красоты. Да, красоты. Пока и она в свою очередь не поблекнет, пока сам проснувшийся не поймёт окончательно, что он проснулся и должен начать осознавать грубую действительность.

Некоторые могли бы посчитать, что кража автомобиля – самое большое из его преступлений. Так оно и есть. Но дерзить полиции тоже недозволительно и тоже заслуживает самого сурового наказания. Предположим, можно дать год за кражу, что достаточно мягко. Скажем, три года за бешеную езду, что, конечно, снисходительно. И пятнадцать лет за дерзость, потому что это была дерзость самого худшего свойства, если судить по тому, что мы слышали тут от свидетелей, если даже вы поверите одной десятой услышанного. Лично я никогда не верю больше одной десятой. Эти числа в сумме дают девятнадцать лет…

– Отлично! – сказал Председатель.

– Но вам стоит округлить срок до двадцати, чтобы быть уверенным, что вы выполнили свой долг.

– Отличное предложение! – произнёс Председатель одобрительно. – Заключённый! Возьмите себя в руки, станьте прямо. На этот раз вы осуждены на двадцать лет. И имейте в виду, если вы предстанете перед нами ещё раз по какому угодно обвинению, мы не окажем вам никакого снисхождения!

И пока он так лежал и дрожал, не в силах успокоить дыхание, прислушиваясь к топоту и свисту в лесу, он наконец-то понял, понял до самого донышка то, что называется страхом и с чем сталкиваются жители полей, лесов и разных зарослей, то, что испытывают они в самые тёмные минуты своей жизни, от чего дядюшка Рэт тщетно пытался его оградить, – Ужас Дремучего Леса!

Он разглядел её, что называется, до костей, и кости эти оказались красивы, крепки и естественны.

Это был не Крот, а размокший, плачевного вида тюфяк, набитый печалью.