Желтая стрела (повесть)
Повесть рассказывает о пассажирах поезда «Жёлтая стрела», который движется без остановок. Главный герой начинает задумываться о смысле происходящего и пытается понять, есть ли возможность выйти за пределы привычного хода событий.
Ұқсас кітаптар
Кітаптың басқа нұсқалары2
Желтая стрела (сборник)
·
18+
9.5K
Желтая стрела и другие повести
·
Пікірлер462
👍Ұсынамын
🔮Қазыналы
Взялась читать после рассказа Саманты Швеблин Hacia la alegre civilización. Там тоже поезд - только герои не едут в нем, а мечтают в него попасть.
Наверное, зацепиться за южноамериканскую литературу, которая все так же наследует Борхесу, Кортасару и даже, наверное, Кастанеде, как 30 лет назад - это единственный способ сегодня читать "Жёлтую стрелу" и не чувствовать постоянно, неуютно, насколько она из другого времени. Не хочу сказать - устарела. И даже не "потеряла актуальность", как лицо главного героя. Вечная история про высший смысл и выход за пределы реальности никогда актуальности не теряет.
Просто эта повесть дышит российскими девяностыми - и это даже не о том, что Пелевин показывает: не о рэкете, ваучерах, Перецепке и прочих приметах времени, это все - исторический антураж, хотя и это само по себе забавно, тридцати лет не прошло, а вся жизнь успела превратиться в исторический антураж.
Но скорее о том, как он это делает. От текста густо тянет всеобщим увлечением эзотерикой, южноамериканскими мэтрами магического реализма и психоделическими трипами. Почему-то кажется, что сейчас написать такое немыслимо - или, точнее, немыслимо, чтобы это восприняли всерьёз: отбросят же, как пустое подражание тому же Кортасару. Скажут: поезд как аллегория жизни - какая пошлость, оставьте себе ваши загадочные постскрипиумы.
И все-таки есть в этом какая-то притягательная прямолинейность. То есть - забавно, весь текст одно сплошное иносказание, далеко не всегда очевидно расшифровывающееся, но как только примешь эту аллегорию и поместишь себя внутрь, поражает почти неприятно эта прямолинейность: сейчас я буду говорить с тобой о смысле, о том, реальна ли реальность, о спасении от обыденности, о том, достаточно ли у тебя смелости, чтобы спастись.
Про это будто бы больше не говорят вот так вот вслух? Напрямую? Это как-то стыдно что ли - 2021й на дворе, а вы все ищете свой алеф. И, может, зря не говорят. А то что-то перестаем мы слышать стук колёс.
Наверное, зацепиться за южноамериканскую литературу, которая все так же наследует Борхесу, Кортасару и даже, наверное, Кастанеде, как 30 лет назад - это единственный способ сегодня читать "Жёлтую стрелу" и не чувствовать постоянно, неуютно, насколько она из другого времени. Не хочу сказать - устарела. И даже не "потеряла актуальность", как лицо главного героя. Вечная история про высший смысл и выход за пределы реальности никогда актуальности не теряет.
Просто эта повесть дышит российскими девяностыми - и это даже не о том, что Пелевин показывает: не о рэкете, ваучерах, Перецепке и прочих приметах времени, это все - исторический антураж, хотя и это само по себе забавно, тридцати лет не прошло, а вся жизнь успела превратиться в исторический антураж.
Но скорее о том, как он это делает. От текста густо тянет всеобщим увлечением эзотерикой, южноамериканскими мэтрами магического реализма и психоделическими трипами. Почему-то кажется, что сейчас написать такое немыслимо - или, точнее, немыслимо, чтобы это восприняли всерьёз: отбросят же, как пустое подражание тому же Кортасару. Скажут: поезд как аллегория жизни - какая пошлость, оставьте себе ваши загадочные постскрипиумы.
И все-таки есть в этом какая-то притягательная прямолинейность. То есть - забавно, весь текст одно сплошное иносказание, далеко не всегда очевидно расшифровывающееся, но как только примешь эту аллегорию и поместишь себя внутрь, поражает почти неприятно эта прямолинейность: сейчас я буду говорить с тобой о смысле, о том, реальна ли реальность, о спасении от обыденности, о том, достаточно ли у тебя смелости, чтобы спастись.
Про это будто бы больше не говорят вот так вот вслух? Напрямую? Это как-то стыдно что ли - 2021й на дворе, а вы все ищете свой алеф. И, может, зря не говорят. А то что-то перестаем мы слышать стук колёс.
Это такой ранний Пелевин, без гламура и дискурса, политтехнологий и тп. Но в то же время очень узнаваемый и милый, и почти не саркастичный.
