Великий Умръ
В обычном московском дворе творятся удивительные вещи: то приезжая девочка обернется колдуньей, то одинокого ученого приворожит черной солью деревенская старушка, то оживут монументальные мозаики на стене дома… В этом сборнике рассказов — и ностальгия, и мистика, и детский фольклор, и вечные дворовые слухи. Здесь каждая старушка — ведьма, а каждый подвал заколочен не просто так.
Пікірлер210
👍Ұсынамын
💀Қорқынышты
🙈Дым түсініксіз
🚀Көз ала алмайсың
У Бобылёвой невероятный язык — будто она просто рассказывает, сидя рядышком. Истории магические, пугающие, но при этом удивительные. Городское фэнтези как оно есть. Прочитала в один присест!
👍Ұсынамын
Чтож и в правду в этой жизни просходят непонятные вещи.
Дәйексөздер68
Папа объяснил, что так люди делали, если им было скучно и одиноко, — давали в газету объявление со своим адресом, на который присылали письма другие люди, которым тоже было скучно и одиноко.
— Так и вступали в переписку, и люди становились… — Папа почему-то заулыбался. — Становились… гм… друзьями.
— И им больше не было скучно?
— Конечно, не было. Личная переписка — это очень весело.
— Так и вступали в переписку, и люди становились… — Папа почему-то заулыбался. — Становились… гм… друзьями.
— И им больше не было скучно?
— Конечно, не было. Личная переписка — это очень весело.
Прятать нужно было вообще все найденное, потому что родители могли выкинуть любую драгоценность только из-за того, что она «с помойки», будь она хоть трижды вымыта с мылом и протерта спиртом.
Взрослые обитатели нашего двора опасались любых вещей, уже бывших в употреблении, купленных с рук или, того хуже, найденных. Причем боялись они не столько заразы, сколько каких-то более тонких субстанций, невидимых глазу спор человеческих бед и проклятий, которые могли оставить на предметах прежние владельцы. И даже подозревали злой умысел со стороны самой вещи, которая лежит себе на видном месте и манит ничего не подозревающих прохожих.
Мало ли, что может случиться, всякое же бывает.
Взрослые обитатели нашего двора опасались любых вещей, уже бывших в употреблении, купленных с рук или, того хуже, найденных. Причем боялись они не столько заразы, сколько каких-то более тонких субстанций, невидимых глазу спор человеческих бед и проклятий, которые могли оставить на предметах прежние владельцы. И даже подозревали злой умысел со стороны самой вещи, которая лежит себе на видном месте и манит ничего не подозревающих прохожих.
Мало ли, что может случиться, всякое же бывает.
Прибежала мама, опять красная и, кажется, заплаканная — хотя это, наверное, померещилось, ведь мамы никогда не плачут, взрослым это неприлично
