Мудрее жили наши предки,

И, отмеряя жизни век,

Цифирью пользовался редко,

Считая время, человек.

Не скажет, жёнку обнимая,

Клонясь с ретивого коня:

«Видать, вернусь шестого мая,

Так поджидай-ка уж меня».

Не говорил он и для смеха:

«Кажись, то было в сентябре?»

И, жизни пройденная веха, —

Как звон сокрытый в серебре.

Иные времени заметы,

Что соблюдали прежде встарь.

Забытый ныне, был при этом

Другой, народный календарь.

Там дни, как люди — не безлики,

Имея стать и имена.

В них ветра вой и солнца блики,

И мудрость вещая видна.

Хозяин знал, что за работа

Ему расписана с утра,

Что бабам выпало в заботу

И чем займётся детвора;

Что в печь намечено к обеду

На праздник древней старины.

Иль, может, в этот день приедут

Зятья, собравшись на блины?

Погоды будущей приметы,

На что гадать девицам в ночь,

Рассеет время ли наветы,

И кто родится — сын ли, дочь.

Родился кто в день пятый мая, —

Но скажет всяк как на духу,

И скажет, твёрдо это зная:

«Родился ноне на Луку».

«В Кузьминки я уйду, Любава.

В Петровки явится Федот». —

Такая речь имела, право,

Простой и ясный в жизни ход. —

Так говорил мне дед мой Никон,

Жизнь вспоминая в старину,

И бородой седой поник он,

Склонивший голову ко сну.

Несло снежок в окна проёме,

И огоньками тлела ель.

О-о-о, как уютно в тёплом в доме,

Где за стеной мела метель!

Вот-вот куранты гулким боем

Морозный воздух колыхнут,

И разнесёт ночной порою

Осколки праздничных минут.

Одно печально, что хвороба

Мне омрачала Новый Год:

То лихорадит до озноба,

То лихоманка жаром бьёт.

Вот в полночь дрогнули удары,

И окна выкрасил салют.

Проснулся нянь, зевая, старый,

Едва проспав пяток минут.

Тут дед, пошарив под кроватью,

Подарок вынул на «Ура!» —

«Вот это да-а-а!» — не буду спать я

Сегодня, верно, до утра!

Мечта — огромная машина —

Блестела, зеленью маня.

Ведь на литых, скрипучих шинах

Она во снах несла меня.

Дед подмигнул, довольный мною:

Вот внук и сразу стал бодрей.

Тут взгляд его, скользнув стеною,

Упал на «Трёх богатырей».

«А знаешь что, мой милый внучек? —

Картина эта здесь не зря,

И Новый Год пришёлся в случай,

Как — день Ильи-богатыря.

Тебя потешу я рассказом

Преданий прошлых старины.

Авось уснёшь — здоровый разом

И долго будешь видеть сны.

Найду я повести основу, —

Припомнив старый календарь.

Как никогда придётся к слову

Забытых баек сказы встарь».

Так с той поры и шло обычно,

И к ночи был поведать рад

О жизни, нам уж непривычной,

Мой «старичок-шахерезад».

В тот день героев поминали,

Что не щадили жизнь свою

Под свист клинков булатной стали

В святом — за Родину — бою.

Сшибались чаши в память звонко:

Здесь пировали млад и сед

Под пряный запах поросёнка

В пылу воинственных бесед.

На урожай в тот день гадали —

На перекрёстке чертят крест:

Прильнувши ухом, всё уж знали,

Заслышав скрип саней окрест.

Луна желта, как чечевица,

А звёзд горох — хоть объезжай!

Должно и вправду, — приключится

На них обильный урожай.

Когда тепло сменяло холод,

То как же тут не разберёшь,

Тут знали все — и стар, и молод,

Что уродится знатной рожь.

Коль ветром балует природа,

И в этом видели успех —

Так знали уж с начала года,

Что уродится и орех.

Был день второй — днём светлым дома,

Где довелось родиться в свет,

Где всё до мелочи знакомо

И незнакомой щели нет.

Все дому кланяются в пояс,

А по селу шёл крестный ход,

И каждый знал, не беспокоясь,

Что здесь приют всегда найдёт.

Известно всем, что на Игнатья

Добро бы встретиться с роднёй,

И кум с кумой, да сват и сватья

Садились дружною семьёй.

Но — день обычный. Так и ныне:

Забота — яблоневый сад —

Снег отряхнуть, очистить иней

Для урожая каждый рад.

Следили зорко: «Как погода?» —

В пример он августу не зря,

Таким в заметах у народа

Был день второго января.

На третий день с утра глядели,

И если красен солнца цвет,

То, верно, жди в тот день метели —

На то верней приметы нет.

Да и на будущее тоже

Влияла отсветом заря,

И, день под вечер весь итожа,

Погоду знали сентября.

В Прокопьев день, день Полукорма,

В подсчёте был кормов запас:

«Есть половина — значит норма.» —

Так оценил хозяйский глаз.

Мышей гоняли по сусекам,

Лопатой «торкая» зерно.

За годом год и век за веком

Порядком так заведено.

Девицы пол мели с рассвета

И, зёрна выискав в сору,

Их собирали: «К счастью это,

Чем больше зёрен соберу!»

Толкла зерно в муку Меланья

И, блин состряпав на огне,

Во исполнение желанья

Его съедала в тишине.

Коль в небе тучи шли навстречу

Ветрам внизу наперекор,

То ясно — днём или под вечер

Снега укроют дол и двор.

В Настасьин день поют в светёлке

Девицы, зыркая в окно,

А их проворные иголки

Узором  красят полотно.

Брала с утра иголку в руки

В тот день и будущая мать —

На полотенце не от скуки

Узор мудрёный вышивать:

Как оберег служил при родах

Лоскут узорного шитья,

И силы тёмные природы

Его боялись как огня.

В тот день для будущей мамаши,

Чтоб хвори не было ни дня,

Варила вдоволь постной каши

Её ближайшая родня.

Свой род хвалили в день Настасьи,

Собравшись дружно за столом,

И вспоминали в одночасье

О славном прошлом, о былом.

Похвал немало доставалось

На долю добрых матерей,

Хоть честь в словах такая малость,

Что приходилась в жизни ей.

Настасьин день был днём предвестья

Погоды дальних октябрей:

Закружит воем ветров песня,

Иль будет свет зари добрей?

А в пятый день, на день Федула, —

«Как запряжёт, — так поезжай.» —

И если ветром вдруг подуло,

То знатным будет урожай.

Вот чуть заря — и нет зевоты:

Все чистят птичник, хлев скребут.

Да-а-а, на Федула те работы —

Был непременный атрибут.

Летают запахи печенья

И дух лепёшек для скота.

Здесь никому нет огорченья —

Шла круговая суета.

К столу стряпня из русской печки.

Здесь есть печенье всех сортов —

Коровки, птички да овечки,

И самовар уже готов.

Лепёшки — в хлев на корм скотине.

Всех кормят ласково с руки.

Так было раньше, будет ныне —

За тем следили старики.

Кормили птиц зерном отборным,

Так, — словно птичий Новый Год

И, умиляясь непритворно,

Хвалили бойкий хоровод.

Коль удалась в тот день погода,

То ноября сухого жди.

Раз светит солнце с небосвода —

Минуют осенью дожди.

Шестой, особый день, — Сочельник,

День накануне Рождества.

Он пахнет мёдом, словно пчельник,

Звучат лишь добрые слова!

На небе полночью морозной

Кривится лунный огонёк,

А Млечный Путь, мерцая звёздно,

Вещает солнечный денёк.

Был ясный день — для урожая

Вещаньем прямо с Рождества,

И всяк был рад, примету зная

В канун святого торжества.

Ходили в бани парить кости,

Ныряли в прорубь, пили квас,

Но в этот день не ждали в гости —

Семейный праздник не про вас!

Гадали к вечеру девчата:

Откуда шёл собачий брех, —

Оттуда явятся и сваты,

А вслед за лаем — девок смех.

Вечерять шли едва ль не к ночи,

Лишь только первая звезда

Всходила, словно бы пророча