Татарская книга
мишари
Эльдар Ахадов

© Эльдар Ахадов, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Стихотворения

Аби

 

«Олом, барасынмы кая?

Кир'акми, ярабби», —

Вздыхает бабушка моя —

Татарская аби.

Со мной повсюду, аби-кай,

Твой голос на земле.

Щедра душой ты, как Тукай,

Мудра, как Шурале…

«Извечна жизни толчея,

Терпи, и все пройдет…», —

Смеется бабушка моя, —

Как солнышко встает.

Есть то, что свыше наших сил:

Так было, – Бог не дал…

И я ее не хоронил

И мертвой не видал…

Я помню только о живой,

О бабушке родной,

Что стала небом и травой,

Чтоб всюду быть со мной…

У края моря, у реки,

В лесу, в горах, в степи —

Смахну слезинку со щеки

И слышу: «Ярабби…»

 

Под гармошку

 

Эй! Подруга дорога!

Лань, косуля, кабарга!

Отвечай, пока я рядом:

Син барасын татарга?

   

Ты давай, мине не лай!

Был я милый, стал – малай,

По-татарски значит «парень»,

Вот случается шулай!

   

Мне не надо молока,

Не телёнок я пока…

Эх, душа моя – пельмени,

Син барасын татарга?

   

Ай, любимая, кябям!

Вуалейкум ас-салям!!

Шундый в загсе расписаться

У меня с собой галям!

 

Апа1

 

Есть на земле слова святые,

Хранит их памяти тропа,

Какие? Например, такие:

Миним апа – моя апа.

Всю жизнь она была в работе:

В избе, на мельнице, в саду…

Но помню, крикнешь: «Тётя, тётя!

Апа!» И слышится: «Иду!»

Спешит на голос мой по следу,

Спасает от чужих гусей,

Зовёт племянника к обеду

За стол среди родных детей.

Как пела, помню, как лечила,

Как в кружку нацедив отвар,

Меня жалея, говорила:

«Син ёрягим миним2, Эльдар…»

Гляжу на давний фотоснимок,

Как в детство дальнее бегу,

И вспоминаю тётю Нину,

А по-татарски – Мушвику.

Есть на земле святые люди,

Хранит их памяти тропа.

Их, как тебя, зовут и любят,

Моя апа – миним апа…

 

Бисмиллахи-рахмани-рахим…

 

Бисмиллахи-рахмани-рахим…

На земле со времён Мухаммада

Этих слов не смолкает триада,

Как живое сиянье над ним.

И доныне молитвой храним

Средь толпы и в пути одиноком —

Восклицающий вслед за Пророком

Бисмиллахи-рахмани-рахим…

Бисмиллахи-рахмани-рахим…

Мир тому, кто восславил Аллаха,

Кто надежду для горсточки праха

Дал молитвенным словом своим!

   

Помню, близким моим и родным

Войн и горя досталось немало.

Только бабушка всё повторяла:

Бисмиллахи-рахмани-рахим…

   

Бисмиллахи-рахмани-рахим…

Что бы в мире ещё ни случилось:

Верю в Бога Единого милость,

Верю слову Пророка пред Ним.

   

Мухаммад, был рожденьем твоим,

Мир спасен, словно солнечным светом…

Вслед шепчу за отцом и за дедом:

Бисмиллахи-рахмани-рахим…

 

Кыш Бабай3

 

Улыбнись, не прозевай:

Скоро Новый год!

Это значит Кыш Бабай

К нам уже идёт!

Если ни коньков, ни лыж

Рядом не найти:

Стоит только крикнуть «Кыш!»,

И Бабай – в пути!

Он и ёлку принесёт

И мешок конфет.

За Бабаем Новый год

Ходит много лет.

Ну, а если не судьба

С Кышем для татар,

То придут Шахта Баба4

И девица Кар5!

А к рассвету, как закон,

Люди говорят:

В дверь звонит Буха-нойон

Родом из бурят…

 

Люблю и помню

Часть первая. Мишари

Почти всё, что я знаю о родных – из маминых рассказов и совсем немного – из раннего моего детства. Я делаю сейчас эти записи для себя и, может быть, для своих детей, если когда-нибудь это им захочется знать. Мама рассказывала фрагментарно, как вспомнит, и не рассказывала ничего для записи. Наоборот, стоило ей заметить, что я пытаюсь что-то записать, как разговор прекращался. Всё ли она рассказывала именно так, как было, а не как это отложилось в её памяти о своем детстве и своей юности, всё ли я правильно дословно запомнил – я ручаться тоже не могу. Потому что человеческие воспоминания – это не архивный протокол, а яркие пятна света во мгле исчезнувшего времени. Я же просто хочу сохранить память о тех моих родных, которых уже нет, многих из которых я и не видел никогда, и не мог видеть. Но они были. И пусть это останется в слове, как мой поклон им за то, что они – были.

Семья моей мамы перед войной жила в Ленинграде на улице Декабристов. У семьи была дача под Ленинградом, где в бочках хранилась собранная на болотах и в лесу ягода: клюква и брусника. У бабушки (её звали Афифя Айнетдиновна, а по-русски Агафья или просто тётя Ганя) были специальные туфли, которые мама называет «театральными», поскольку в них она с дедом ходила в театр (вероятнее всего – в Мариинский, тогда – имени Кирова, он находился неподалеку от дома). Деда звали Хасян Юсупович.

Дед мой родом из Усть-Узы Пензенской губернии (Пензенская область Шемышейский район Усть-Узинский сельсовет село Усть-Уза), некогда очень большой (несколько тысяч жителей) татарской деревни на берегу реки Узы, впадающей в Суру. Из волжских татар-мишарей. Князей этих племен, правителей городов и селений называли улугбеками. Скорее всего, отсюда и произошла фамилия деда и прадеда. Мой прадед Юсуф был высоким русоволосым с большими не монголоидного типа голубыми глазами. У деда Хасяна, у мамы, у меня – глаза карие, но тоже большие. Дед был тоже русоволосым. Мама – тоже, но до пяти-шести лет. Я тоже родился и до пяти лет был русоволосым, затем волосы потемнели. У моих сыновей в детстве – тоже русые волосы, а у младшего – голубые глаза.

Усть-Уза (местное – Оз авыл), татарско-мишарское село, центр сельсовета, в 10 км от пгт Шемышейка, ближайшая железнодорожная станция в Пензе, на берегу Сурского водохранилища. На 1.1.2004 – 533 хозяйства, 1436 жителей. Основано полковыми татарами, прибывшими из Темникова и Саранска во главе с Альмяшем Елаевым на земле, переданной им в 1683 году. К 1877 году в селе – 517 дворов, 7 мечетей, 2 школы. Кто такие татары-мишари? Татары-мишари – это сложный этнокомплекс, сформировавшийся в основном до конца XVI в. в пределах Мещеры, Мордовии, Нижегородского Поволжья. Помните рассказы Константина Паустовского о Мещерской стороне? Мещерской она зовётся именно потому, что это родина мишарей. В течение нескольких столетий мишари обитали в Мещере, местности, расположенной в среднем течении р. Оки. Топоним Мещерская земля происходит от названия мещерской народности. Всё правобережье Средней Волги издревле было местом проживания финно-угорских, тюркских и славянских племен. Именно там произошло формирование предков мишарей в дозолотоордынский период. В русских документах XIV—XV вв. они называются «мещеряками», а в более поздних – XVI—XVII вв. – уже значатся под собирательным именем «татары». В царской России с 1798 по 1865 гг. мишари, как башкиры и казаки, находились в военно-казачьем сословии. В Отечественной войне 1812 г. активно участвовали и мишари, сформировав 2 конных полка. 1-й полк в 1812—1814 гг. нес гарнизонную службу в г. Москве. 2-й полк прошел большой боевой путь, закончив его в Париже. Все участники взятия Парижа 19 марта 1814 г. были награждены серебряными медалями.

Особенностям татарского языка в селе Усть-Уза посвящена научная работа члена-корреспондента РАН, выдающегося тюрколога Э. Р. Тенишева. Ученые Ф. И. Гордеев, Э. Р. Тенишев, В. А. Никонов полагают, что географическое название Уза имеет финно-угорские корни. Действительно, судя по описаниям мамы, рослый, голубоглазый, русоволосый мой прадед Юсуп, коренной житель Усть-Узы, внешне скорее напоминал классического финна, чем привычного стереотипного татарина. Притом по говору жители этого татарского села, на мой взгляд, отличаются от жителей других татарских сел тем, что в их речи уловимы отголоски куманского языка (так арабские средневековые историки называли половцев), кроме того особенность их мишарского диалекта заключается в сохранении древних форм, присущих современным кипчакским языкам, а так же в его близости к древнетатарскому литературному языку (тюркИ).

Мишарская лексика, в отличие от казанского диалекта, характеризуется наличием значительного пласта древних кипчакских и огузских слов, немногочисленных мордовских заимствований и довольно большим количеством заимствований из русского языка. Причем, с сохранением древнего фонетического облика русских заимствований. Притом, в языке зачастую встречаются отсутствующие в литературном арабские и особенно персидские слова. По крайней мере, это утверждают ученые, и мне остается только согласиться с ними.

Часть вторая. Люблю и помню

Крайне сложно писать о том, что и кровно, и духовно – очень близко, как говорится, возле самого сердца… Бабушка моя (абийим) родом из Шумалака, деревни на стыке Ульяновской и Пензенской областей. Родилась аби в 1904 (или в 1903) году. Её родителей звали Айнетдин и Фяхриннися. У бабушки был брат – смуглый, как араб, Ильяс-абзи («абзи» – по-татарски «дядя», так зовет его моя мама) вполне возможно, среди предков бабушки были арабские архитекторы, которые в средние века строили в Булгарии мечети, дворцы, крепости. Был у бабушки еще один родной брат, она его очень любила, но моя мама не застала его при жизни, а имени не запомнила. Ещё была у аби старшая сестра – Няфися – апа (апа – тетя) – так её звала моя мама. Русские звали её Анфисой. Она была старше моей бабушки, причем, намного: на несколько десятков лет! Жила семья дружно, зажиточно, относились друг к другу бережно. Фамилии её отца, дедушки Айнетдина, мама не помнит, однако, либо он сам, либо их родные имели прямое отношение к роду татарских князей Айсиных.

Бабушка в юности была очень красивой, с длинными чёрными косами, общительной, с большим чувством юмора, которое, кстати, сохранила до старости. Даже я помню её забавные шутки (всегда добрые, никогда необидные), добрую искреннюю улыбку, сметливый практичный ясный ум. Первым её мужем стал богатый молодой бек (татарский дворянин) в безумном порыве любви выкравший её у родителей. Но вместе они были недолго: в стране полыхала гражданская война: большевики расстреляли мужа моей аби, а родившийся первенец умер у неё на руках. Слишком много было причин для смерти: террор, голод, эпидемии… Положение молодой женщины было ужасно. И тут жизнь познакомила её с моим дедом, который был в ту пору молодым отчаянным конником будёновской армии. Молодой боец влюбился сразу и навсегда. Они поженились.

Отец деда Хасяна – Юсуп был не только необыкновенно красив, но и образован, богат и уважаем всеми. Он имел карету, большой просторный дом, ухоженную усадьбу с родовым яблоневым садом, владел пахотными землями, угодьями, торговал зерном с Канадой, у него были приказчики и прислуга. Его жена, моя прабабушка Халимя, прожила долгую жизнь (моя мама помнит её ещё после Великой Отечественной войны) и даже в старости продолжала прекрасно в

...