Стейси Тисдейл

Последняя надежда

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

© Стейси Тисдейл, 2018

Прежде, чем бросить мимо мусорного ведра очередную бумажку — подумайте. Мусор, фабрики, выхлопные газы и множество других факторов человеческого существования могут привести человечество к необратимым последствиям, с которыми уже пытаются справиться герои данного рассказа.

16+

ISBN 978-5-4493-3598-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Последняя надежда

Люди всегда относились с пренебрежением к миру, в котором живут. Международные организации предпринимали попытки спасти планету от загрязнения отходами или глобального потепления, проводили уйму конференций, переговоров. И все равно как только кончалось очередное заседание по тому или иному вопросу, важные лица выходили из стеклянно-бетонных центров и тут же бросали на тротуар стаканчики из-под кофе, пластиковые бутылки, жвачки… Важные лица, выступающие публично за чистую экологию, тут же превращались в редкостных лицемеров. Они мгновенно забывали свои идеи и то, за что яро драли глотки перед сотнями таких же липовых защитников.

К чему все это привело? К неизбежной катастрофе. Наверно, она действительно была неизбежна, учитывая множество факторов. Увеличение количества населения планеты людьми привело к увеличению отходов самого различного рода. Естественно, были разработаны технологии, перерабатывающие мусор в безопасные для природы строительные материалы. Но, как известно, любая система имеет свой камень преткновения и вероятность сбоя. Непредвиденное увеличение объемов, масштабов свалок не позволяло вовремя перерабатывать отходы. Кубометр очищался — два загрязнялось. Вскоре проект потерял смысл. Новые и новые участки земли каждый год выделялись под свалки, города становились намного грязнее, из-за этого зарождались новые и новые эпидемии… Люди болели, задыхались, умирали в раннем возрасте. Продолжительность жизни значительно сократилась, еще более прививая людям мысль о том, насколько драгоценна каждая прожитая минута.

Мир погряз в созданной людьми грязи, и если не предпринять каких-то мер сейчас, потом уже будет поздно.

Это было то самое обыкновенное утро, которому никогда не придают значения. Встав с первыми лучами солнца, выполнив все утренние ритуалы и накинув легкую кофту, я отправился на прогулку. Утро выдалось не самым солнечным. По правде говоря, по-настоящему залитые солнцем дни бывают всего лишь несколько раз в год. Все вокруг окрасил серый пасмурный цвет, но он все равно не мог перебороть насыщенные зеленые деревья и траву, заполонившие собой парк. Шагая размеренным шагом вдоль выложенной плиткой дорожке, не спеша оглядываюсь вокруг, чуть улыбаюсь самому себе. Растения восхищали меня, вносили недостающую душе и сердцу гармонию, которую можно получить лишь наедине с природой. Пожалуй, этот неотъемлемый фактор человеческого происхождения по праву можно назвать частью каждого. Природа настолько уникальна!

По дороге я встречал немало других любителей утренней прогулки. Кто-то шел так же, как и я — вразвалочку, кто-то торопливо, а кто-то и вовсе бежал. Я каждый день встречал их, смотрел на свое отражение в зеркале и не мог понять, что же с нами, людьми, не так.

Внезапно совсем близко раздался судорожный писк. Подняв руку и посмотрев на часы, отключаю таймер. Пять минут. Осталось пять минут. Разворачиваюсь на пятках и иду в два раза быстрее обратно к дому. За несколько минут было очень важно добраться до него. Теперь и я бежал вместе со встречными прохожими.

Таймер запищал снова. Две минуты. На тот момент ноги уже успели привести меня к порогу дома, и оставшееся время можно было посвятить созерцанию. Я остановился, окидывая взглядом зеленую аллею. Ядерно-зеленые деревья перекрывали своим светом нависшую мокрой простыней серость. И все-таки, почему самые разумные на планете существа настолько глупы?.. Люди напоминают детей без родительского присмотра: делают и рушат все, что душе угодно.

Часы запищали третий раз. Развернувшись, скорее захожу дом, плотно закрывая за собой двери.

На сегодня время истекло.

Дело в том, что всем без исключения людям можно выходить из своих домов и убежищ раз в день не больше, чем на двенадцать минут. Даже незначительное превышение лимита времени может повлечь за собой тяжелые последствия. Это все растения. Из-за экологической катастрофы они начали эволюционировать: менять состав веществ в листьях, корнях — приспосабливаться к экстремальным условиям. Такие изменения побудили выделять ей акролеин. Первые двенадцать минут человек спокойно дышать, но после длительного в его легких скапливается достаточное количество яда для летального исхода. Люди некоторые отравленные смогли выздороветь, исключения с большой Фортуной за плечами.

Я выбирал отведенное для прогулок время днем.

Как только я вошел в дом, в узком коридоре на меня обрушилось облако дезинфицирующих средств. Это было очередной необходимостью в списке вещей для выживания. Дом каждого был оснащен специальной системой дезинфекции, чтобы вредные составляющие внешнего мира не могли нам навредить. Иронично: человечество спасается от того, что само же и породило.

Пройдя дезинфекцию, теперь могу свободно входить в сам дом. Судя по тишине, Маринет все еще сладко спала в постели. Бросив на диван в гостиной кофту, бесшумно ступаю по лестнице на второй этаж. Сквозь стеклянный потолок льется дневной свет, мягко освещающий смятую постель. В огромном одеяле, словно в норе, сладко спала Маринет. Длинные ресницы подрагивали на ее чуть румяных щеках, розовые губы были слегка приоткрыты; еле различно с тишиной слышалось сопение. Сидя на краю кровати я наблюдал за ней и, казалось, заново влюблялся. Золотые волосы беспорядочно путались на подушке, и я всеми сила подавлял желание прикоснуться к ним.

Вдруг Маринет начала шевелиться. Под ее телом зашелестело постельное белье. Я улыбнулся. Девушка перевернулась на спину и сладко потянулась.

— Доброе утро, милая. Как спалось?

— Который час?

— Половина восьмого.

— Ох… Тогда полежу еще, — тихо прохрипела она.

Маринет моргнула несколько раз, устремив взгляд в потолок, а затем куда-то сквозь меня. Я каждый раз спрашивал себя: как она находит меня глазами, но ответ был очевиден — по голосу. Девушка продолжала смотреть на меня, сонно приподняв уголки рта.

— Что хочешь на завтрак? — спросила она.

— Омлет и тосты.

— Отлично.

Стеклянные глаза вернулись к потолку. Мне всегда было интересно, какого они цвета. Я предпочитал думать, что небесно-голубого. Цвета того самого неба, что скрывается за затянувшими его тяжелыми свинцовыми тучами.

Маринет села на кровати Я подал ей шелковый халат и аккуратно притянул к себе. Она будто хранила в своем хрупком тельце неведомую силу бесконечных размеров, любовь, благодаря которой я мог продержаться день ото дня в течении вот уже пяти лет.

— Уже прогулялся?

— Конечно. Сегодня замечательная погода.

— Правда? — усмехнулась Маринет. — А по-моему, самая обыкновенная.

— Не будь такой пессимисткой, Мар.

Девушка с легкостью нащупала кухонный ящик и достала масло, затем холодильник и вынула из него несколько яиц. Наверно, я никогда не перестану удивляться той непринужденной легкости, с которой она со всем управляется. Временами приходит мысль о том, не обманывает ли она меня все эти годы. Если бы не дымка в ее больших глазах, вряд ли кто-нибудь отличил ее от зрячей. Маринет безусловно было особенной девушкой.

На скорую руку приготовив завтрак, Маринет пригласила меня к столу.

— Во сколько сегодня вернешься?

— Не знаю, где-то в семь. А ты?

— В пять. У нас короткий день.

— Вот же повезло! — с шутливой завистью вскидываю вверх руки.

Я работал в Экологическом центре на должности главного водотехника. Профессия водотехника заключалась в том, чтобы находить способы максимальной фильтрации отравленной отходами воды, чтобы жители города могли без опасений употреблять ее. Очистка воды и ее многократное использование были еще одной необходимостью. Мы с десятком других рабочих делали одну из важнейших работ, благодаря которой город жил.

Работа Маринет состояла в разработке специальных бактерий, способных как можно быстрее перерабатывать отходы любого рода. Проще говоря, она была ученым. Интересно, не правда ли? Слепой ученый. Каждый раз, когда ее спрашивали о том, почему она не сделает операцию на глаза (восстановить зрение сейчас было делом получаса, примерно за столько же в прошлом веке стоматолог управлялся со стандартной операцией), Маринет улыбалась и непринужденно отвечала: «А зачем? Это уже буду не я». Она слепа от рождения. Эта черта характера, даже убежденность в совершенстве своей индивидуальности привлекала меня в ней. Я восхищался ею, как люди искусством Да Винчи.

После тяжелого затянувшегося дня я возвращался домой с одной единственной мыслью о тишине. За несколько часов нескончаемый шум воды породил неприятнейшие головные боли, и, казалось, она до сих пор шумит в ушах. Проезжая на Тесле по закрытой специальным куполом дороге я пытался расслабиться. Это действительно был тяжелый день. Нам пришлось очищать сотню тонн воды от толстого слоя нефти и фильтровать буквально до чистого кристального блеска. Силы в теле поддерживали лишь мысли о пользе, принесенной Земле сегодня, пусть даже доля ничтожно мала, я все равно гордился проделанной работой.

Над тоннелями затухали грязно-оранжевые тучи заката. Глядя на них каждый раз, я проклинал предков за сделанное ими с планетой, создавшей нас. Все равно, что навредить собственной матери.

Подъезжая к дому, замечаю: огни в окнах не горят. Дверь гаража открывается. Заезжаю. Странно, Маринет ведь говорила, что у них сегодня короткий день. Может, что-то случилось? Вхожу с гаража в дом. Набираю номер. Несколько гудков. Автоответчик, просящий оставить голосовое сообщение на почте или перезвонить позже. Кладу трубку. Может, сильно занята? Вероятно. Такое уже случалось.

Я приготовил себе ужин, посмотрел какой-то старый фильм ужасов по телевизору в ожидании девушки. Часы показывали половину одиннадцатого, а ее все еще не было. Выключив голограмму (иными словами телевизор), поднимаюсь на второй этаж. Захожу в нашу спальню. Падаю на кровать. По ночам, когда никак не нахожусь со снами, я смотрю на небо. Почему-то именно ночью злосчастные тучи расступаются, раскрывая земле то немногое, что еще не успел (я очень надеюсь, что этого не случится) испортить человек — звезды. Сквозь стеклянный потолок можно было наблюдать миллиарды светил. Из-за чего-то в черное полотно примешивались розовые, фиолетовые сгустки, придавая расшитому бриллиантами полотну в десяток раз большей фантастичности и загадочности. За свои тридцать с небольшим лет я видел всего две по-настоящему прекрасные составляющие — звезды и любовь. В нашем веке в мире осталось не так уж много вещей, которыми действительно можно восхищаться, назвать изумительными или верхом шедевра неизвестного гения. За них, за эти последние ниточки нам нужно цепляться всеми силами. Недаром говорят: «Красота спасет мир». Она способна спасти не только материальный мир, но и духовный.

В особенности духовный.

Я лежал в абсолютной тишине, наблюдая за тем, как черно-розовое полотно бороздят спутники и изредка падающие звезды. Однажды кто-то из писателей назвал их дырочками в полу Рая, и в это действительно временами хочется верить. Они пленительно сияли, переливаясь, будто капли дождя в лучах солнца. Из блеск завораживал, уводил мысли куда-то слишком далеко от бренных реалий, наполнял душу спокойствием.

Я очень надеюсь, что человечество никогда не погубить звезды. Без них мир погрузится в кромешную тьму.

На первом этаже раздался громкий стук входной двери, заставивший меня вздрогнуть всем телом. Сердце пустилось в тревожный бег. Не успеваю подняться с кровати, как по лестнице кто-то взлетает и обрушивается рядом. На секунду все перед глазами смешивается, не на шутку пугая. Аромат породнившихся духов дает понять, что это Маринет. Она в странно-веселом настроении. Обычно после работы у нее не хватает сил даже на то, чтобы подняться на второй этаж, а сегодня она буквально прибежала, что еще более удивительно.

— Что такое? — немедленно спрашиваю ее

— Ты не поверишь, что произошло этим вечером!

Голос девушки звучал волнительно, интригуя все сильнее.

— Рассказывай, не томи.

Взяв ее маленькие ручки в свои, я ждал чуда.

Маринет приступила к рассказу:

— С утра мы занимались старым проектом, который готовили два месяца назад. Сегодня мы приступили к разработке нового организма, но ничего не получилось — через двадцать одну минуту он умер, не успев даже наполовину переработать кусочек картона. Мы поместили его в холодильник к остальным неудачным образцам и начали собираться домой, как вдруг камера начала пищать. Индикаторы холодильника направлены на фиксирование активности. Вытащив образец, мы обнаружили, что организм не только успешно переработал картон, но и вырос, стал активнее! Нам удалось создать его, представляешь!

Я слушал ее и не мог поверить собственным ушам. Не мог, потому что ученые несколько десятков лет не могли создать нечто подобное, а сейчас у планеты появился реальный шанс буквально начать новую жизнь!

В порыве всеобщей радости крепко сжимаю Маринет в объятиях.

— Вы молодцы! Ты молодец, милая! Скоро все изменится, все изменится!

Девушка быстро кивала, и по ее разрумянившимся щекам пробежали две дорожки слез.

— Главное теперь, чтобы он выжил. Нужно как можно быстрее размножить его и скорее приступить к очистке. Завтра утром приступаем ко второму этапу.

— Невероятно, — только это я и сумел сказать, оказавшись в тисках непередаваемых эмоций.

Всю оставшуюся ночь мы лежали на застеленной постели, рассматривая бесконечность неба и играя с фантазиями о будущем мире. Маринет объяснила, что на полную очистку планеты понадобится не меньше десяти лет, но даже через несколько месяцев после начала распространения Чистильщиков (так их решили назвать) изменения в экологии в лучшую сторону будут ощущаться значительно. Главное, чтобы все прошло строго по плану.

Мы представляли долгие прогулки по паркам неспешным шагом, солнечные дни без грязных туч над головами, отпуска на безграничном океане и экскурсии без толстого стекла над бассейнами среди парниковых зарослей. Эти места сейчас считаются отпускными. Увидеть ту же Эйфелеву башню или переливающиеся на солнце каналы Венеции в наш век практически невозможно. Люди герметизируют только самые необходимые для жизни места. Но теперь все изменится.

Нам удалось уснуть только под утро, когда черно-розовые дали сменила привычная серость. Кажется, вот-вот пойдет еще и дождь. Я никогда не испытывал ощущения, когда на кожу обрушиваются тяжелые прохладные капли с неба. Вероятно, это очень похоже на принятие душа, ведь в процессе этого на тебя тоже льются быстрые капли воды откуда-то сверху. Нет, нельзя все-таки сравнивать душ и дождь, это абсолютно разные вещи.

Следующий день начался по-новому. Вероятно, потому что мы больше улыбались или разговаривали перед тем, как расстаться почти на целый день. Маринет отправлялась в Центр Разработки с большим энтузиазмом, чем обычно. В нас горела всеобъемлющая надежда.

На изолированных участках, называемых рабочими местами или Центрами, тоже изменилась атмосфера. Будто бы кто-то огромный наступил на кишащий муравейник, разведя панику. Нет, это не была паника, скорее предвкушение или толчок к действиям со знанием того, что результат наверняка оправдается. На каждом углу можно было услышать разговоры о лучшей жизни. Чем думали наши предки, разрушая то, что дало нам возможность дышать и греться под солнцем?

Всех томило резиновое ожидание.

За день объемы выполненной работы превышали норму вдвое. Мы очистили в два раза больше воды, и по пути домой я даже не чувствовал усталости в мышцах, суставах, мыслях. Я бы мог отработать еще столько же без минуты перерыва на отдых.

Хотелось скорее попасть домой, чтобы снова услышать хорошие новости от Маринет.

За ужином девушка-ученый с небывалой активностью рассказывала о прогрессивном росте и стремительном развитии Чистильщика. Всего за сутки существо научилось перерабатывать пластик и расщеплять стекло. Надежда на то, что он поможет, росла в геометрической прогрессии. Пропасть между сегодняшним днем и сияющим золотом будущем уже не казалась пугающей. Стекло и пластик! — да это полбеды всего!

— Он удивительный, — только и твердила изо дня в день Маринет, не скрывая возникшей с самого первого дня любви к Чистильщику.

Слава Чистильщика мгновенно разлетелась по разным уголкам искалеченного мира, и теперь его любили миллиарды. Но главное на него надеялись.

Еще через два дня Чистильщик научился частично уничтожать образовавшуюся на поверхности воды пленку нефти, а это означало, что до этапа клонирования оставалось совсем немного. Последний шаг. Вот тут-то и началось разрушение воздушных замков из сладких надежд.

Наступил пятый и последний день испытаний. Полная волнений Маринет (да и меня передергивало), как обычно, отправилась на присланной начальством Тесле на работу в обыденное время.

— Вернусь, скорее всего, поздно, — предупредила перед уходом она, осторожно поцеловав дрожащими губами меня в щеку. Руки у нее тоже слегка дрожали, а вид был встревоженный. Ответственный день, можно сказать, судьбоносный. Казалось бы, сама Земля затаила сегодня дыхание.

Я ехал на работу с полной мыслями о переломном моменте головой. Ни о чем другом думать и не получалось. В таком состоянии находились абсолютно все. В Центре Очистки Воды было слишком тихо. Даже вода издавала шумы тише. Либо нас спасут, либо потопят еще сильнее. Среднего никак не могло быть. В воздухе витали разряды напряжения, готовности к чему-то непредсказуемому.

Возвращаясь, я старался давить на газ машины много меньше обычного, просто потому что знал: дома тревожные мысли окончательно возьмут верховенство надо мной. Сердце билось о клетку ребер словно бешеное. Из-за повышенного пульса и частого дыхания по вискам начали скатываться крошечные капельки пота. Как у любого другого, хорошим мыслям всегда тенью противостоят плохие. Они-то и заставляли меня волноваться вдвое больше. Они подталкивали иногда вдавливать педаль газа в пол. Мне мерещилось, будто если приеду домой быстрее, то быстрее обо всем узнаю, но подсознательно помнил, что Маринет пока что в лаборатории. Это напрягало сильнее. Я не мог перестать думать о судьбе планеты, о нашей судьбе — судьбе людей… Я молился богу, в которого верили наши предки.

Подъезжая к дому, замечаю горящие на первом этаже окна. Хмурюсь. Перевожу взгляд на часы. Слишком рано для возвращения Маринет. Сердце невольно останавливается, прекращается дыхание, мысли спутываются в единый узел. Не п