автордың кітабын онлайн тегін оқу Консьерж
Эбби Корсон

Тегін үзінді

Оқу

Кітап туралы Пікірлер13 Дәйексөздер16 Қазір оқып жатыр727 Сөрелерде Тегін фрагмент

Abby Corson

THE CONCIERGE

First published in 2024 by Ultimo Press, an imprint of Hardie Grant Publishing

Published by arrangement with Ultimo Books

in association with Bold Type Agency Pty Ltd, Australia

Перевод с английского Анны Шейкиной

Серийное оформление Вадима Пожидаева

Оформление обложки Виктории Манацковой

Корсон Э.

Консьерж : роман / Эбби Корсон ; пер. с англ. А. Шейкиной. — СПб. : Азбука, Издательство АЗБУКА, 2025. — (Азбука-бестселлер).

ISBN 978-5-389-30661-5

18+

Оказаться запертым с убийцей — незавидная участь, однако подобное соседство беспокоит не так сильно, как беспорядок на рабочем столе. Таковы жизненные приоритеты Гектора Харроу — консьержа отеля «Кавенгрин».

Тем не менее о беспорядке придется забыть, ведь Гектора, а заодно и всех, кто был в «Кавенгрине», заперли там, пока не выяснится, кто убил постояльца. И главный подозреваемый — сам Гектор! Такое потрясение, да еще в семьдесят три года, подкосит любого, но Гектор быстро берет себя в руки. Он решительно намерен вернуть свое доброе имя и рассказать миру всю правду о происшествии в «Кавенгрине».

С подачи старой подруги Хелен, редактора на пенсии, Гектор пишет о случившемся книгу. И пусть неопытный автор порой отвлекается на пейзаж за окном или рассуждения о нравах молодежи, в наблюдательности и чувстве юмора ему не откажешь.

Итак, добро пожаловать в отель «Кавенгрин» — заведение, где в стоимость номера обычно заложено молчание персонала. Но не в этом случае.

Впервые на русском!

Посвящается Филипу

Глава 1

Тук-тук-тук!

Прошу прощения. Я привык трижды стучать по голове, когда на ум приходит нехорошая мысль или навязчивая идея. Сейчас я подумал о том, насколько хуже все складывалось бы, будь отец еще жив.

Хелен, можешь убрать этот фрагмент из записи. Хотя оставь. Пожалуй, он добавит достоверности моему рассказу.

Полагаю, стоит объяснить, что я наговариваю все это на диктофон, а милая Хелен потом напечатает мой роман для читателей. Она в некоторой степени отвечает за художественную часть: поправит текст, если я собьюсь с мысли и запутаюсь в словах. Однако я попросил ее по возможности сохранить все, мною сказанное, чтобы не упустить из виду ничего важного. Перед вами отчет об убийстве, произошедшем в отеле «Кавенгрин», — давайте сразу это обозначим.

Тук-тук-тук!

Вспомнил, как обнаружил труп.

Примечание для Хелен: перед публикацией уточни, пожалуйста, по-прежнему ли я хочу, чтобы постукивания оставались в тексте. Я знаю, мы уже обсуждали, что мое ОКР [1] играет в истории важную роль, но давай поговорим об этом еще раз, когда будешь работать над текстом.

Вы, наверное, удивляетесь, почему я сам не пишу свою книгу и зачем мне помощь Хелен. Видите ли, мне семьдесят три года. И, опережая ваше замечание, скажу, что я тоже знаком со многими за семьдесят, кто умеет пользоваться компьютерами, просто я не из их числа. Предпочитаю писать по старинке — ручкой по бумаге. Но когда Хелен и я впервые обсуждали идею с книгой, стоило ей взглянуть на мой почерк, как она тут же предложила воспользоваться диктофоном. Очевидно, йоркширский акцент расшифровать проще, чем мои каракули. Впрочем, я не обиделся. Мне редко приходится писать: разве что порой черкну пару линий на карте или кружок нарисую, чтобы отметить для постояльцев местные пабы и обозначить пешеходные маршруты. Или составлю список, чтобы не забыть купить молока и тому подобное.

А что касается того, что я стучу по голове, то так я делал всегда. Вернее, лет с восьми: отец стал меня поколачивать и требовалось потом как-то приходить в себя. Обычно я ничего не произношу, когда стучу. Но сейчас я буду проговаривать это для Хелен, а она уж решит, включать стук в книгу или нет. Всегда три раза. Все у меня повторяется трижды. Прежде чем выйти из комнаты, я три раза щелкаю выключателем. Трижды крепко сжимаю руль автомобиля, прежде чем отправиться в путь. Трижды стучу по стакану, перед тем как сделать первый глоток. Три раза вращаю кран, чтобы установить нужную температуру. (Это срабатывает, только когда я пользуюсь раковиной у себя дома, а не в отеле, где установлены новые автоматические смесители.) И когда я обнаружил тело, помню, что трижды моргнул, прежде чем бежать за помощью. Из-за этой заминки меня и заподозрили в преступлении. Предположительно, времени было достаточно, чтобы кого-то убить. Но об этом чуть позже.

И пускай мои слова немного смутят Хелен, для начала я хотел бы поблагодарить ее за то, что она решилась превратить мою болтовню в книгу. Хорошая она женщина, эта Хелен. Мы знакомы уже целую вечность. Хелен училась с моей младшей сестрой в одной школе. А когда та умерла, Хелен организовала похороны. Взяла на себя все заботы; даже нашла фиолетовые тюльпаны и напечатала маленькую фотографию моей дорогой Джози на листках с распорядком церемонии.

Эта книга — идея Хелен. Несколько лет назад она переехала в Лондон, где получила должность в каком-то престижном издательстве, и мы на некоторое время потеряли связь. Но, как и все остальные, выйдя на пенсию, она вернулась на север — подышать свежим деревенским воздухом, и наше общение возобновилось. Она говорит, что готова на все ради хорошей книги. Полагаю, именно поэтому она решила мне помочь. Скучает по работе. И это даже к лучшему — в одиночку я бы далеко не продвинулся.

Хелен дала мне наставления, о чем говорить и в каком порядке, она понимает, как правильно выстраивать повествование. Сначала надо сказать пару слов о моем прошлом, потом о работе в отеле, а затем перейти непосредственно к убийству и объяснению, почему я здесь оказался. Вам, наверное, интересно, где это «здесь». Шутки ради, пока не скажу. Может, я в тюрьме, или в маленьком домике в Долинах, или валяюсь на пляже Коста-дель-Соль. (Подсказка: я не в Испании.)

И последнее, о чем стоит сообщить в этой главе: меня зовут Гектор. Гектор Харроу.

[1] Обсессивно-компульсивное расстройство — психическое расстройство, при котором у человека возникают навязчивые мысли и/или потребность выполнять определенные действия. — Здесь и далее примеч. ред.

Глава 2

Хелен просунула голову в дверь, попросила заранее не описывать, о чем будет глава, пусть и в общих чертах. Полагаю, я только что раскрыл тайну своего местонахождения. Хелен не заявилась бы вот так с бухты-барахты в тюремную камеру. Так что признаю́сь: я дома. Если точнее, в гостиной. Сижу в большом красновато-коричневом кресле «честерфилд», с чашкой чая без молока в руках и смотрю на маленький садик, огороженный каменной стеной; вид дополняют несколько пар носков и нижнее белье, развешанное на веревке. Надо не забыть занести вещи внутрь, пока не начался дождь.

Надеюсь, я не испортил вам впечатление этим признанием. Впереди еще много сюрпризов, не беспокойтесь.

Я не особый любитель рассказывать о себе. Всегда считал, что никому нет дела, что я думаю. Порой некоторые гости — обычно американцы — интересовались, на что похожа жизнь в Йоркширских долинах, но я старался отвечать как можно лаконичнее и часто привирал. А что бы я им поведал? «Ну, отец частенько, безо всякой причины избивал меня до полусмерти, но зато маменька готовила фантастический яблочный пирог, а сельские виды у нас тут просто великолепны». Им только неудобно бы стало. И я уверен, что руководство выдало бы мне по полной за то, что обескуражил гостей. Конечно, я никогда такого не делал. Всегда вел себя исключительно профессионально. За исключением того раза, когда меня допрашивали больше четырех часов. И даже стакана воды не предложили. А от вида крови и всего этого ужаса в горле пересохло.

Тук-тук-тук!

Тогда я впервые в жизни потерял самообладание. Показалось, будто в меня вселился дух отца. Расскажу о нем немного.

Отца звали Родни. Он наверняка там, внизу, в аду. Никаких сомнений. Он был алкоголиком: пил беспробудно, с того самого дня, как я родился, и до тех пор, пока сам не упал замертво. В таких непростых историях, как эта, всегда есть родители-алкоголики.

Хелен развеселила меня, когда мы впервые заговорили об этой части книги. Она сказала, что из меня получился бы идеальный главный герой из-за... тут она ввернула хорошенькое словечко, но я уже не помню какое.

Хелен, не забудь, пожалуйста, вставить тут это слово.

Из-за противопоставления [примечание редактора] моего тяжелого детства и довольно спокойной жизни, которую я вел, работая в одном из лучших загородных отелей Англии.

Школа стала для меня в некотором роде спасением. Правда, учился я неважно. Ходил в обычную общеобразовательную школу неподалеку — для гимназии я был недостаточно умен, не говоря уже об университете. И вообще, я понимал, что мне придется сразу же искать работу. Забавная история, как я попал в отель «Кавенгрин». Мне было всего шестнадцать. Отцу понадобилось пополнить запасы таблеток (которые, как я надеялся, не особо продлили бы жизнь его печени), поэтому я поехал за ними на велосипеде в местную аптеку. По пути я наткнулся на роскошный автомобиль, стоявший у обочины. Рядом с ним я заметил мужчину с тонкими седыми усами, одетого в костюм-тройку оливкового оттенка. В то время я ни разу не видел, чтобы кто-то так элегантно одевался, — во всяком случае, в реальной жизни. Мужчина, казалось, нервничал, и, подъехав ближе, я понял, что шина автомобиля села и напоминала теперь раздавленный сигаретный окурок.

— Молодой человек! — окликнул меня джентльмен. — Сюда!

Я остановился и прислонил велосипед к шаткой каменной ограде, которая тянулась вдоль дороги. Был солнечный день; помню, как переминался с ноги на ногу, пытаясь встать так, чтобы голова мужчины заслонила глаза от света.

— Дам два фунта, если поменяешь шину, — предложил он. — Три, если управишься меньше чем за десять минут.

Я видел, как отец менял шину, а в те времена два и уж тем более три фунта были большими деньгами, так что я сразу взялся за дело.

Пока я работал, мужчина не проронил ни слова, но я заметил, что он нетерпеливо притопывает ногой и постоянно сверяется с карманными часами. Закончив, я встал, отряхнул с рук грязь и спросил джентльмена, сколько времени у меня это заняло.

— Десять минут и три секунды, — объявил он. — Вот твои два фунта.

Он вручил мне две купюры.

Должно быть, вид у меня был не слишком довольный, потому что он спросил, все ли в порядке. Я понимал, что богатею лучше не хамить, поэтому поблагодарил его за предоставленную возможность и сказал, что, надеюсь, это поможет найти мне работу.

Он улыбнулся. Улыбка вышла кривоватой, но доброй. Он предложил мне завтра в шесть утра наведаться в заведение под названием отель «Кавенгрин», чтобы подзаработать. Сказал, что я буду чистить обувь, натирать полы, соскабливать птичий помет со стен и тому подобное. Вот так все и началось. Я стал самым счастливым чистильщиком птичьего дерьма во всем мире.

Глава 3

Треклятая Паула Макдэвидсон из газеты «Йоркшир сан» опять колотит в дверь. Вообще меня не слушает! И вот почему в том числе я хочу выпустить эту книгу как можно скорее: чтобы никто из присутствовавших в отеле не изложил свою версию раньше меня. Здесь лишь три главных героя: я, мертвец и убийца. Велика вероятность, что кто-то еще попытается опубликовать книгу, так что моя задача — донести до общественности правду, прежде чем близняшки или американец Дэйв наврут с три короба всему миру. Я сказал Пауле, что в свое время она узнает все, что нужно. Однако это ее не остановило. Через пару дней она снова будет ломиться в дверь, попомните мои слова.

Хелен поделилась впечатлениями о том, что я вчера надиктовал. Сказала, что ей понравилось, и я слегка приободрился. Заметила, что, несмотря на сильный акцент, речь у меня очень четкая, — вероятно, это связано с тем, что я много лет проработал в «Кавенгрине». Когда я, еще молодым парнишкой, только устроился на работу, я говорил что-то вроде «драсьте» вместо «здравствуйте» и «евонный» вместо «его», и гости из других городов с трудом меня понимали. Единственное замечание, которое высказала Хелен, заключается в том, что мне, вероятно, не нужно было проговаривать, что там висит на бельевой веревке, но она уверила меня, что причешет этот кусочек, когда будет расшифровывать запись. Сегодня Хелен хочет, чтобы я немного поговорил об отеле. Описал общую картину, как она сказала.

Человека, мною упомянутого, того, кому я менял колесо, звали мистер Томас. В то время он был в отеле управляющим. Только на его похоронах, через двадцать лет после нашего знакомства, я выяснил, что его звали Бэзил. Добрее человека я не знал за всю жизнь. Он дал юному парнишке шанс, хотя не обязан был, и я всегда буду вспоминать его с теплотой. Каждый день в шесть утра, все семь дней в неделю, я выезжал из дома на велосипеде и полчаса крутил педали до отеля. Ветер, дождь, солнце, гроза семьдесят второго года — я не пропустил ни дня! Однажды заявился на работу с ветрянкой, потому что не хотел подводить команду. Меня сразу же отправили домой, но благодаря мистеру Томасу я все равно получал зарплату, даже на больничном. Именно мистер Томас научил меня упорно трудиться.

Как вы, вероятно, поняли из названия этой книги, в конце концов я поднялся по служебной лестнице до должности консьержа, но за это время успел поработать носильщиком и камердинером. Несколько месяцев провел на кухне, но это было не мое, поэтому меня перевели на должность дворецкого, а затем я стал консьержем. В мои обязанности входило следить за тем, чтобы все пожелания гостей были учтены. Вызвать такси в три часа ночи для леди, с которой гость познакомился в баре отеля, чтобы отвезти ее домой, убрать из тарелки с картофелем фри чересчур зажаренные кусочки, помочь с организацией предложения руки и сердца на лужайке в саду — я выполнял все прихоти. Хелен попросила меня рассказать о самой странной просьбе, с которой ко мне когда-либо обращались. Наверное, это тот случай, когда гости захотели устроить показ диснеевского мультфильма «Сто один далматинец» для пары пуделей. А на полу номера требовалось разложить лакомства и расстелить пледы.

За эти годы я выполнил немало странных поручений, в основном от голливудских знаменитостей, но здесь я промолчу — из соображений конфиденциальности.

Вы, вероятно, уже поняли, что «Кавенгрин» — не самый простой отель. Нет, отнюдь нет. Представьте: перед вами раскинулась подъездная дорожка длиной четыреста ярдов, ведущая к арке, на которой с гордостью красуются пять звезд. Шоферы доставляют гостей, объезжая вокруг фонтана; сбоку от него установлены динамики, из них льется Вивальди и тому подобное, а ночью включается подсветка. Три штатных садовника ухаживают за участком, где расположены лабиринт из живой изгороди, розарий и небольшой пруд с кувшинками. Ах, как приятно гулять в садах «Кавенгрина», никогда не надоедает! Многие берут с собой навороченные фотоаппараты с большими объективами или смотрят на все через камеру телефона, но я предпочитаю, чтобы ничто не отвлекало от запахов и красок природы.

Если взглянуть на отель с высоты, увидишь здание в форме буквы «Т». Гости подъезжают к верхней части буквы «Т». «Кавенгрин» построен из известняка, фасад украшен колоннами. Пары любят устраивать здесь свадебные фотосессии — сползающий по стенам плющ служит прекрасным фоном.

В западном крыле отеля находится ресторан «Лавандовые тарелки», получивший звезду Мишлен. И, как вы понимаете, столы там сервируют фарфоровой посудой лавандового цвета, украшенной золотым ободком. Обои изготовлены на заказ; белый шелковый фон вручную расписан акварельными изображениями лаванды. Потолки в «Лавандовых тарелках» выше в два раза, чем в прочих гостиничных помещениях; из Объединенных Арабских Эмиратов привезли гигантскую сверкающую люстру, чтобы придать ресторану пущий лоск. Стеклянные двойные двери от пола до потолка ведут на террасу, откуда открывается вид на подъездную дорожку. Летом створки распахиваются, чтобы внутрь проникал легкий ветерок. Гости это обожают.

В ресторане стоят столики из белого мрамора с затейливо украшенными позолоченными ножками и стулья с обивкой из кремового бархата. Официанты сервируют столы особым образом: каждая ложка, вилка и нож имеют свое место и должны находиться на определенном расстоянии от тарелок и бокалов. Попробуйте найти хоть один изъян в «Лавандовых тарелках». Роскошный ресторан. Здесь подают сезонный дегустационный сет из семи блюд. Я, правда, предпочитаю, чтобы блюдо было одно, но большое, однако, пообедав там пару раз, могу заявить: готовят в «Лавандовых тарелках» очень вкусно. В ресторане есть открытая кухня, и посетителям видно, что там происходит. Помнится, в последний раз, когда я там ужинал, я взял рыбу в глазури из жженого меда и десерт из белого шоколада с опаленной вишней. Если вы любите подобные яства, вам понравится в «Лавандовых тарелках». Но на меня это особого впечатления не произвело. Предпочитаю котлеты с пюре. Безусловно, кухня в нашем ресторане изысканная. И при цене в двести фунтов за блюдо того и следовало ожидать. Я, конечно, обедал там бесплатно. Персонал частенько приглашали оценить новые позиции в меню.

Имеется в отеле и коктейль-бар «Хьюго» созданный по образцу атмосферной рюмочной в Токио. Из Японии привезли барную стойку из оникса с подсветкой, а также золотые светильники и особые стаканы, которые не дают льду смешаться с алкоголем, чтобы не разбавлять вкус. В «Кавенгрине» учитывают малейшие нюансы — вот что я пытаюсь сказать.

В восточном крыле отеля расположены офисы управляющего, отдела бронирования и маркетинга. Также здесь есть библиотека, где каждый вечер перед ужином проводятся винные дегустации и подаются канапе. Здесь есть камин и множество старых книг, с которых каждые две недели стирают пыль. Представьте скрипучие кожаные диваны, темно-синий ковер, обилие темного дерева, и вы, вероятно, окажетесь на верном пути. Некоторые здешние книги стоят пару шиллингов. Но думаю, есть там и ценные экземпляры. Я сам питаю слабость к хорошим детективам и часто брал какой-нибудь роман домой, чтобы почитать на выходных.

Между восточным и западным крылом располагались мои владения — вестибюль. Именно сюда прежде всего обращались все посетители отеля. Это первое и последнее, что видели постояльцы, поэтому мы старались произвести наилучшее впечатление. Милые дамы за стойкой регистрации (за компанию с Кайлом по субботам и воскресеньям) всегда улыбались и были очень добры ко мне. Они часто говорили, что я «славный», говорили, как бы им хотелось, чтобы я был их дедушкой. Звучит чуть снисходительно, но тем не менее приятно. Когда произошло убийство, на ресепшене дежурили Моника, Хлоя и Шамила, которыми руководила Фиона, последние пятнадцать лет возглавлявшая команду администрации отеля. Собственно, она все еще там работает. Мы с ней дружим. Два года назад ее муж умер от рака. Хороший был парень. Признаться, все это очень грустно.

Мой стол располагался по другую сторону от лестницы, ведущей к ресепшену. У меня был телефон, сотни карт и информационных буклетов о местных достопримечательностях, адресная книга, которую я использовал, чтобы раздобыть для гостей все необходимое, и небольшой холодильник с бутилированной водой и безалкогольными напитками — на случай, если кто-нибудь захочет освежиться. Я обычно зажигал свечи, стоящие по всему холлу, и воздух наполнялся тонкими нотками ванили, перца и грейпфрута. Много лет назад мы наняли парфюмера для создания аромата, идеально подходящего отелю «Кавенгрин». По желанию гости могли приобрести свечи и рассеиватели к ним.

Теперь перейдем к нижней части буквы «Т», к ножке, к южному крылу. Здесь, на первом и втором этажах, расположены стандартные номера. Во время последнего ремонта стены выкрасили в белый цвет, а полы застелили мягкими бледно-розовыми коврами. На белой двери каждого номера черной краской нарисован контур цветка. Есть самые разные: тюльпаны, розы, маки, лилии и прочие. В отеле «Кавенгрин» все номера состоят из нескольких комнат: там имеется отдельная гостиная и туалет с раковиной, а также балкон или терраса и просторная ванная с овальной ванной на ножках. Нас часто просили помочь с устройством романтического вечера там, и я неустанно следил за тем, чтобы под рукой был солидный запас лепестков роз, бомбочек для ванны, свечей и массажных масел, из которых я собирал небольшие наборы для гостей.

На верхнем этаже южного крыла находятся так называемые люксы. В них есть собственный бар с бесплатными закусками и алкоголем для гостей. Правда, стоимость угощения заранее включена в цену номера. Наверное, не следовало этого говорить, но, уверен, все и так это понимают. Думается, никому нет дела до моей болтовни. В каждом люксе на балконе расположено джакузи, а гостиная и спальня разделены камином. Номера оформлены в классическом стиле с традиционным декором — бра, карнизы и розетки на потолке, — но в них имеются и современные удобства, без которых, похоже, в наши дни не обойтись. Я-то, конечно, предпочел бы посидеть в тишине, чем смотреть по телевизору всякую чушь. Но это только мое мнение. Вайфай, конечно, тоже в наличии. Тут практически невозможно поймать сотовый сигнал, поэтому вайфай — единственный способ оставаться на связи.

В отеле есть даже специальный номер для новобрачных, который занимает два этажа. Помимо всего вышеперечисленного, в нем имеется гардеробная со столиками для макияжа. За каждым номером круглосуточно присматривает дворецкий отеля; всего в штате их двенадцать. Кроме того, в число сотрудников «Кавенгрина» входят повара, горничные, охранники, свадебные организаторы, обслуживающий персонал, официанты и многие другие. С некоторыми из них вы познакомитесь по ходу моего рассказа.

Треклятая Паула Макдэвидсон, в каждой бочке затычка, снова трется у моего порога. Какого черта ей вообще надо?! Вот что: возьму-ка диктофон да подойду к двери, чтобы Хелен в точности переписала все, что Паула там гаркает своим хриплым, как у курильщика, голосом.

Хелен, пожалуй, тебе придется изменить имя Паулы и название газеты.

Гектор. Паула, я же говорил, что ничего вам не скажу.

Паула. Мне нужен ваш комментарий для материала.

Гектор. Никаких комментариев. Утром уже говорил. Закрываю дверь.

Паула. Стойте, это для другого текста. Близняшки решили рассказать свою версию.

Гектор. Близняшки ничегошеньки не знают. Все время, пока отель был закрыт, они прятались у себя в номере и хлестали шампанское.

Паула. Почему прятались?

Гектор. Потому что понимали, что получат от меня по полной, ведь они заявили, что это сделал я...

Паула. Что сделали, Гектор?

Гектор. А не ваше собачье дело! Всего хорошего!

Эта женщина самого дьявола доведет до бешенства. Называет себя журналисткой. Недалекая дамочка, сует нос не в свое дело и получает за это зарплату. Другие пишут за нее статьи, а она просто царапает сверху свое имя. А я, как полный дурак, коим и являюсь, повелся и угодил прямо в ее ловушку. Близняшки переврут мои слова по-своему, и все будет выглядеть так, будто я какой-то псих, которому сошло с рук убийство. Они прекрасно знали, что это не я, и все равно ведь солгали полиции...

Тук-тук-тук!

Прервусь ненадолго, пойду подышу.

Ну вот, теперь чай остыл! Хуже и быть не могло.

Ладно, Хелен, думаю, пора заканчивать. Паула меня порядком разозлила. Нужно хорошенько выспаться. Завтра продолжу с того момента, где остановился, и мы поговорим о постояльцах, которые прибыли в отель на той неделе. Неделе, когда произошло убийство...

Глава 4

Странной выдалась та неделя, когда произошло убийство. В восемь утра, в понедельник, мистер Поттс созвал общее собрание персонала. Мистер Поттс был управляющим отелем. На своем веку я повидал немало менеджеров, и хороших, и не очень; они приходили и уходили. Я бы сказал, что как руководитель мистер Поттс где-то посередине. Мужчина он тощий, долговязый, лет, пожалуй, около пятидесяти. Надеюсь, он не обидится, когда прочитает. Хотя, с другой стороны, даже если и обидится, теперь уж невелика беда. Скажем из вежливости, что ему за сорок. Каким бы ни был его возраст, здорово, что у него ни одного седого волоса. Я поседел, когда мне перевалило за тридцать пять. К счастью, вся моя шевелюра осталась на месте. У мистера Поттса чудные волосы цвета воронова крыла. Он, очевидно, красит брови и, вероятно, делает маникюр. Впрочем, в этом нет ничего плохого.

Характер у мистера Поттса своеобразный. Порой он пребывает в воинственном настроении, и тогда лучше держаться от него подальше. А иногда любит постоять, пошутить с подчиненными, но уже где-то через минуту берет себя в руки и возвращается к своей церемонной, чопорной манере общения. Подчас люди, занимающие высокие посты, ведут себя именно так. Думают, что следует держаться отстраненно, чтобы вызывать уважение.

Весь персонал собрался в библиотеке, которая была закрыта для посетителей до четырех часов дня. Молодежь развалилась на кожаных диванах, кто-то возился с крышкой глобуса — под ней скрывалась пара бутылок хорошего скотча. Я никогда не позволял себе полностью расслабиться на службе. На мой взгляд, это непрофессионально. Гектор дома и Гектор на работе — разные люди. В отеле Гектор всегда держался прямо, расправив плечи, сохраняя мягкую, располагающую улыбку. А дома Гектор любит, развалившись на тахте, есть рыбу с жареной картошкой и разгадывать кроссворды. Имею в виду, какая обстановка — такой и Гектор. Так или иначе, мистер Поттс стоял у незажженного камина с главой отдела маркетинга Сандрой по одну сторону и начальницей финансового отдела Розанной по другую. Лица у всех были серьезные.

— Семья Кавенгрин приняла решение продать отель, — объявил мистер Поттс после того, как несколько раз попросил присутствующих замолчать.

Он произнес это очень спокойно.

Естественно, люди тревожно переглянулись. За все время, что я проработал в отеле, он никогда не менял владельцев. И я еще ни разу не встречался с Кавенгринами. Они не вмешивались в дела отеля, но, насколько мне известно, люди они были добрые, старались нанимать местных и заботились о коллективе. В крупных гостиничных сетях бывает, что персонал сокращают каждые пару месяцев; у нас подобной чепухой не занимались. Смена владельцев почти наверняка повлечет за собой кадровые перестановки. И такие, как я, первые получат пинок под зад — мне ведь уже семьдесят три, и я не так уж юн и свеж, как некоторые.

Больше и добавить нечего. После объявления сотрудники собирались кучками в коридорах, сплетничали, предавались разным домыслам, обсуждали, что, на их взгляд, произошло. Строить догадки опасно, поэтому я просто вернулся на рабочее место. Но это не значит, что я не обдумывал сказанное.

После обеда подошла Фиона и сообщила, что случайно услышала, как мистер Поттс говорил Розанне, что новые владельцы — судя по всему, американцы — планируют заменить службу консьержей какой-нибудь новомодной системой, которая будет доступна на айпаде в каждом номере. Я останусь без работы. Более того, вечером в отель заявятся новые владельцы, чтобы ознакомиться со своим приобретением.

Для них мы лишь капля в море недвижимости, которой они владеют. А для нас, работников отеля, это источник дохода. Полиция посчитала это мотивом, пытаясь повесить убийство на меня. И честное слово, скажу я вам, из-за этого я едва выкрутился из ситуации.

Вернемся к гостям. На той неделе загрузка отеля составляла семьдесят пять процентов, а на субботу и воскресенье все номера и вовсе были заняты. Но в итоге на выходные «Кавенгрин» закрыли, и гостям запретили его покидать, да и новым нельзя было заселяться, коли на то пошло.

Заполняемость на семьдесят пять процентов была обычным делом, учитывая, что на дворе стояла середина весны и мы приходили в себя после насыщенной и необычайно щедрой на дожди Пасхи. Регистрация заезда проводится по понедельникам, средам и пятницам; гостям необходимо оплатить проживание минимум на две ночи. Они могут остаться подольше, если хотят, но только на четное количество ночей, чтобы не нарушать порядок. Но при цене более тысячи фунтов за ночь большинство останавливается только на двое суток.

Убийство произошло в четверг, так что если следите за новостями, то наверняка знаете, что в тот момент в отеле действительно находились гости, прибывшие в понедельник (всего несколько человек); однако большинство постояльцев заселилось в среду. Я не собираюсь перечислять имена всех, кто находился в «Кавенгрине», а лишь опишу тех, кто сыграл важную роль в этой истории, назову главные действующие лица, так сказать. И конечно, расскажу, кто стал жертвой преступления.

В понедельник вечером, как и предполагалось, приехали американцы, четверо. Они появились в дверях в пятнадцать минут восьмого, не переставая жаловаться на сырость. Думали, май выдастся более солнечным. Мистер Поттс собрал образцовую группу, состоящую их лучших сотрудников, самых представительных, в том числе и меня, и выстроил нас в ряд около входа, чтобы поприветствовать прибывших, словно те были королевских кровей. Фиона вручила им бокалы с шампанским, но оказалось, что двое из них не употребляют алкоголь. Что ж, первый блин комом.

Возможно, вы помните, что я упоминал американца Дэйва — он был в числе прибывших. С первого взгляда я понял, что передо мной никчемный, горластый бездельник в неприличного размера ковбойской шляпе и накинутом на плечи синем джемпере от Ральфа Лорена. Кто же носит ковбойскую шляпу в Йоркширских долинах? Один сильный порыв ветра — и она взмоет ввысь и полетит над холмами. Но некоторые девушки на ресепшене, завидев его, потеряли голову. Кто-то даже протянул: «Красавчик...» Очевидно, что загорелый, светловолосый янки им понравился. «Потрясающий...» — вздыхали они. Знаю, он уже ведет переговоры, чтобы выпустить собственную книгу о том, что произошло в отеле «Кавенгрин», но, надеюсь, мой роман первым окажется на прилавках. Американец Дэйв все преувеличит, и к тому же он наверняка смутно помнит, что произошло, ведь те дни он провел, не выпуская из рук стакана с виски. Не говоря уж о том, что мне надо защищать свою репутацию; вряд ли он скажет обо мне что-то хорошее.

Таня, его соотечественница, следовала за американцем Дэйвом как тень. Она носила обручальное кольцо, но, когда поблизости не было других янки — типичных канцелярских крыс, — принималась напропалую флиртовать с ним, что выглядело весьма неуместно. Работая консьержем, замечаешь всякое.

Других, кажется, звали Райли и Джексон. Обычные американские имена. Не в моем вкусе. Не думаю, что они будут фигурировать в моей истории. Одному Богу известно, где их носило. Они всегда держались на заднем плане, присутствовали только для галочки, и мнения их никто не спрашивал. Один отвечал за социальные сети или подобную ерунду, а другой был бухгалтером. Забыл, кто из них кто.

Они расположились в четырех номерах — каждый в отдельном. Кроме них, из тех, кто заселился в понедельник, в день убийства в отеле оставались Сью и Мартин Бейнбридж, а также дочь Сью по имени Оливия, падчерица Мартина. В среду днем в «Кавенгрине» справляли ее свадьбу. И первые два дня невеста провела, вовсю командуя персоналом и доводя до слез свадебного организатора. Вот и все, что касается прибывших в понедельник.

Патрик, будущий муж Оливии, приехал в среду утром, с совершенно осоловелыми глазами. Накануне Рэй и Джамиль, его приятели, устроили мальчишник в пабе неподалеку. Рэй и Джамиль жили в одном номере; Патрик расположился вместе с ними, но после свадебных торжеств присоединился к молодой супруге в номере для новобрачных. Если не считать того, что в день свадьбы он был с бодуна, Патрик казался порядочным человеком. В целом вел он себя вежливо и не повышал голоса.

Друзья жениха, напротив, оказались сущими грубиянами. Пускай они получили образование в частной школе, но по причине молодости еще не могли по достоинству оценить элегантность «Кавенгрина». Очевидно, что денег у них было предостаточно; пожалуй, поездка на Ибицу с постоянными возлияниями больше пришлась бы им по вкусу. Тем не менее я относился ко всем гостям одинаково. Так и должен поступать хороший служащий. И в самом деле, кто я такой, чтобы смотреть на кого-то свысока? В конце концов, я всего лишь консьерж.

Близняшки, Руби и Оксана, также прибыли в среду. Они были из тех девушек, что росли на всем готовеньком и не обладали ровным счетом никакими манерами. Привыкли получать что вздумается, а «спасибо» говорить не научились. Близняшки прикатили на «мерседесе», багажник которого был битком забит чемоданами, и потребовали, чтобы их немедленно отнесли в номер.

За ними едва поспевали визажист и парикмахер, тащившие сумки с косметическими принадлежностями. Близняшкам показали комнату, которая, по-видимому, не соответствовала их ожиданиям, как сообщил мне швейцар Джо. Он сказал, что они на него накричали.

Руби и Оксана — подружки невесты. Сперва казалось, что они совершенно одинаковые, но, присмотревшись, понимаешь, что различить их нетрудно. Руби вела себя грубо, была крикливой, а Оксана — та потише. Лицо Оксаны слегка округлое, а у Руби — заостренное. В целом обе близняшки отличались скверным нравом. Им посчастливилось обладать приятной внешностью, и, входя в комнату, они производили сильное впечатление, но характер имели ужасный. Осмелюсь предположить, что у них были сербские или хорватские корни. У обеих девушек были длинные прямые светло-каштановые волосы, голубые глаза и неестественно пухлые губы. Слышал, как они, хихикая, обсуждали, что наверняка затмят собой невесту. И это в день ее свадьбы!

Они с важным видом пересекали вестибюль и, прежде чем огласить свои требования, швыряли сумочки мне на стол. Словно меня интересовали их треклятые сумочки, да будь они хоть из комиссионки, мне без разницы. Фиона сообщила, что сумки эти от Шанель. Стоят они кучу денег, как я слышал. Что ж, за время работы консьержем я повидал немало очень дорогих сумок. В первый же день близняшки потребовали тоник особого сорта; провисев час на телефоне, я наконец обнаружил такой в Манчестере, в бутике, где торговали джином. Представляете, сколько времени заняла поездка туда? Пришлось мне послать одного из носильщиков. Так или иначе, тоник они получили, но, конечно, не преминули возмутиться, что его не успели доставить вовремя. Еще им потребовались шелковые наволочки, осушитель воздуха и кукурузные хлопья с обезжиренным молоком и малиной. Это достать было проще.

По ходу истории я продолжу рассказывать о жутких сценах, которые устраивали в отеле близняшки, но теперь я хочу представить писателя из Шотландии по имени Алек Маклин, прибывшего в среду, примерно в половине двенадцатого утра. Он попросил меня заказать для него в местном пабе сосиски с картофельным пюре, что я с радостью и сделал. Найджел из «Феррет инн» — мой давний знакомый, и он лично доставил блюда, с пылу с жару.

Алек сообщил, что приехал в отель, чтобы поработать над романом; он испытывал творческий кризис и нуждался в смене обстановки. Мне еще только предстоит столкнуться с творческим кризисом — вероятно, пока я его не чувствую потому, что рассказываю правдивую историю. Может, в какой-то момент мне станет трудно разговаривать. Если это произойдет, уверен, что Хелен, проработавшая в книжном бизнесе не один десяток лет, что-нибудь мне посоветует. У Алека был низкий, раскатистый голос и неопрятная жесткая борода, за которой он, казалось, не следил по причине своего писательского недуга. Он повсюду таскал с собой ручку и грыз ее, когда нечем было заняться. Полагаю, его книгу опубликуют посмертно. Как хотите, так и понимайте.

Последним прибыл мужчина по имени Бруно Таттерсон. Как ни странно, у него не оказалось при себе чемодана, но он заявил, что намеревается ходить лишь до спа-салона и обратно, а для этого ему достаточно гостиничного халата; на ужин же он отправится в той же одежде, в которой приехал. Отель предоставил ему все предметы гигиены, необходимые джентльмену. Он закатил глаза, когда я напомнил ему, что на следующий день в саду состоится свадьба, и посоветовал ему не ходить туда с четырех до шести. Когда в «Кавенгрине» проводили свадьбы, я всегда предупреждал об этом гостей, которые не были приглашены, и предлагал им бесплатные спа-процедуры или коктейли в баре «Хьюго», чтобы найти постояльцам занятие в той части отеля, где им будет комфортнее. Не очень приятно оказаться рядом со свадьбой, куда тебя не звали. Но для отеля организация свадеб — это хлеб насущный, так что шоу должно продолжаться.

Бруно с радостью согласился на бесплатный сеанс массажа. Он упомянул мимоходом, что приходит в себя после тяжелого расставания, поэтому решил отправиться загород, отдохнуть. Естественно, я не стал его расспрашивать, но был готов выслушать, если он того пожелает. За долгие годы работы консьержем мне, помимо всего прочего, часто приходилось играть роль психотерапевта.

Вот и все, что вам нужно знать о гостях отеля. Двое из тех, кого я упомянул в этой главе, погибнут в стенах «Кавенгрина», но лишь один — от руки убийцы.

Неудивительно, что ты предложила написать книгу, Хелен. Мне есть что рассказать.

Глава 5

Вчера приезжала Хелен, помогла собраться с мыслями. Кажется, я сам себя сглазил, упомянув на днях, что еще не сталкивался с творческим кризисом.

Каждый раз, навещая меня, Хелен делает три штуки, всегда одни и те же, прежде чем выпить чашечку чая.

Хелен, надеюсь, ты не против, что я об этом рассказываю?

Сначала она открывает все окна, чтобы немного проветрить. Говорит, что здесь душно, но я этого не замечаю. Затем моет руки и вытирает их кухонным полотенцем, которое висит на ручке духовки. Я терплю, изо всех сил стараясь не поправлять за ней скомканное полотенце, — так бы я сложил его идеально ровно, свернув в три раза. Чтобы не думать об этом, я выхожу из кухни и направляюсь в гостиную. Хелен следует за мной и донимает меня вопросами, все ли хорошо и сыт ли я.

Прости, Хелен. Я ценю твою доброту, ты очень хороший друг. Но, сама знаешь, я как-то справлялся последние семьдесят три года, так что не стоит чересчур меня опекать.

Хелен говорит, что беспокоится, потому что я живу один; думаю, она тоже сама по себе, хотя и не очень-то любит делиться.

Хелен, мне кажется, я рассказывал тебе обо всем, что, черт возьми, случалось со мной на этом свете, а я даже не знаю, есть ли у тебя пара. Перед смертью Джози упомянула, что какой-то мужчина, чьего имени ты не называла, должен был сделать тебе предложение. Не знаю, чем там все закончилось, но не помню, чтобы видел у тебя кольцо. Все же я ужасный друг, хотя в свою защиту могу сказать, что ты всегда была очень скрытной. Но сейчас мы говорим только обо мне да обо мне, а нам еще столько нужно обсудить. В следующий раз, когда заглянешь на чашечку чая, поболтаем о твоей жизни в Лондоне.

Как я уже говорил, одиночество меня никогда не пугало. Хотелось бы обзавестись супругой и детишками, но как-то не сложилось. Трижды мне разбивали сердце, и после этого я решил больше не искать любви. Итак, я живу один. И это, учитывая мои причуды, меня вполне устраивает. Все вокруг так, как мне нравится, за исключением того, что иногда кухонное полотенце оказывается не на месте. Но я его перевешиваю, как только Хелен уходит.

Еще раз извини, Хелен.

В этом коттедже я прожил всю свою жизнь. Нам с сестрой его завещал отец. Ну хоть эту

...