Винникотт полагал, что у каждого из нас есть внутреннее ядро, формирующееся в соответствии с нашими биологическими задатками. Он назвал эту сущность подлинной самостью. Ложная самость представляет собой часть личности, защищающую ядро и обеспечивающую ей возможность приспосабливаться к потребностям других. В данной случае «ложная» не означает «фальшивая» или «не заслуживающая доверия». Она просто прикрывает подлинную самость. Если ребенка воспитывают в соответствии с принципом, что нужды других должны превалировать над его собственными потребностями, между подлинной и ложной самостью возникает рассогласование. В результате подлинная самость начинает отрицаться, и это прикрытие перестает ей соответствовать. В случае патологии ложная самость в самом деле становится фальшивой. Если человек здоров, между подлинной и ложной самостью не существует столь глубокого расхождения. Последняя просто дает нам возможность оберегать ядро нашей личности в процессе взаимодействия с окружающими. Как отмечал Кристофер Боллас, высокая степень совпадения подлинной и ложной самости весьма существенна для поддержания жизнеспособности и целостности личности.
Терминами удерживание (холдинг) и обращение Винникотт описывает видимые проявления внешних процессов, в то время как введенное Уилфридом Бионом понятие контейнирование предполагает внутренний процесс, происходящий в мыслительной сфере. Термины Винникотта характеризуют межличностное взаимодействие, а выражение Биона применимо для описания внутрипсихического измерения двух индивидов. Удерживание и обращение происходят в пространстве между матерью и ребенком, а контейнирование осуществляется внутри психики матери, куда она вбирает тревоги своего ребенка.
В переходном пространстве ребенок находит переходные объекты, такие как свое любимое одеяло или плюшевого мишку, которые принадлежат ему безраздельно. Он может как угодно пользоваться ими, прижимать к себе или отбрасывать, любить или ненавидеть. При этом они являются репрезентацией матери. Взаимодействуя с переходными объектами, младенец может вести себя так, будто он полностью контролирует объектную мать.
По мнению Винникотта, никогда не стоит ставить ребенка перед вопросом, было ли нечто дано ему матерью или изобретено им самим. Мы должны уважать иллюзию ребенка о его автономности, чтобы на ее основании он смог впоследствии обрести подлинную независимость.
На основе опыта отношений со средовой матерью, объектной матерью и с реальной матерью у младенца формируются интернализованные объектные отношения и чувство самости.
Внутри ситуации, создаваемой средовой матерью, младенцу предлагаются непосредственные объектные отношения. Эту функцию Винникотт назвал «объектной матерью». В этой роли мать является объектом любви младенца, его ненависти, интереса и желания. Очевидно, что оба описанных аспекта матери всегда присутствуют и проявляются в терапии. Терапевт может различить, какую именно функцию мать выполняет в тот или иной момент и какую пробудили терапевтические отношения. В пространстве, создаваемом средовой матерью, младенец может обрести себя как отдельную личность. В отношениях с матерью как с объектом он получает материал для построения внутренних объектов.
На основе опыта отношений со средовой матерью, объектной
Винникотт описал два важных аспекта отношений матери и младенца. Во-первых, мать формирует среду для развития и роста ребенка. Эту ее функцию он назвал «средовой матерью». Мать обнимает ребенка, держит его на руках, создает условия, в которых он всегда накормлен и согрет, обеспечивает ему безопасность, удовлетворяет его физические и эмоциональные потребности. Если все идет хорошо, младенец начинает воспринимать средовую мать как данность и просто живет.
