Оглавление

1. Усену: Дорога на Восток
2. Часть I: Снова в путь. Знакомство с Яхси
   1. I Туман
3. II Воссоединение
4. III Семья дороже всего
5. IV В путь или снова ссора
6. V И снова — прощай!
7. VI Под другим углом
8. VII Первые преграды
9. VIII Переправа
10. IX На поиски Хис
11. X Огоньки в ночи
12. XI Мы ищем Ямауса
13. XII Мы нашли тебя!
14. XIII В этом весь Яхси
15. XIV Просьба сына
16. XV Основные правила
17. XVI Трения
18. XVII Игра или все всерьез
19. XVIII План Яхси
20. XIX Котловина Больших озер
21. Часть II: Альхю — Черная лисица
    1. I Озеро Убсу-Нур
22. II Беглянка
23. III Мнения разделились
24. IV Это не Виденье — это Явь
25. V Веришь? — Да!
26. VI Выживает сильнейший
27. VII Прощай и Помни
28. VIII Я с вами
29. IX Жажда совершенства
30. X Кошмар — имя, которому Я
31. XI Звездное небо надежд
32. XII Страшные тайны
33. XIII Место встречи
34. XIV Следы
35. XV Нетронутые уголки души
36. XVI Старые знакомые
37. XVII Опасность и веселье
38. XVIII Храбрость и трусость
39. XIX Сознайся — Осознай — Исправься
40. XX Раскаяние и Прощение
41. XXI Дай ей Надежду
42. Часть III: Усс. Сафари в Тайге
    1. I На поиски мечты
43. II Болтливая добыча
44. III Они не должны знать!
45. IV В логове охотника
46. V Сафари в тайге
47. VI Одиночество
48. VII Прорвёмся!
49. VIII Между сном и явью
50. IX Тревожные опасения
51. X Приманка
52. XI Обманка
53. XII Риск
54. XIII Люди — не все такие
55. XIV Усс раскрывает свои таланты
56. XV Молодая кровь в старом доме
57. XVI За что?!
58. XVII Что такое время?
59. XVIII Беда пришла не одна
60. XIX Алчность
61. XX Раскаяние
62. Послесловие
63. Главные Герои

Часть I: Снова в путь. Знакомство с Яхси

I Туман

«Закрыв глаза поздней ночью, ты засыпаешь с надеждой, что следующий день окажется лучше, чем минувший. И проснувшись, сбудется все, о чем мечтал, к чему стремился — одним словом, твоя жизнь изменится, — изменится к лучшему. Но часы сна пролетают за секунду, и не ты успел закрыть глаза, как их приходиться снова открывать. Как сговорившись, твой разум отказывается насылать по ночам сны, в которых прежде искал утешения, мог мечтать и испытывать то, чего был лишен в настоящей жизни. Пробудившись, еще не открывая глаз, ты понимаешь — прошел еще один день, похожий на множество других, пролетевших до него. Пустой, ненасыщенный и однообразный, наполненный лишь одними и теми же действиями, словами, мыслями и чувствами, больше напоминающие стадные инстинкты.

Открыв глаза, ты оказываешься в окружении серой дымки тумана, спустившегося на землю, и полностью скрывшего под собой окружающий мир. Невольно продираешь глаза в надежде, что дымка исчезнет. Но она как была, так и осталась. Небольшой холодок пробегает по твоей спине, и на душе снова зарождается семя печали и грусти. Одиночество, снова одиночество — вот, что принесет новый день, и никаких улучшений, и просветов. Нигде не видно лазейки, сквозь которую возможно вырваться из этой серой жизни, окутанной туманом. Рядом ты слышишь родные голоса, и понимаешь, что обязан жить ради них и дня них. Как и ты, они также окружены туманом и не видят выхода из него.

Вставая, ты вновь принимаешься за до боли знакомые дела, успокаивая себя мыслью, что они принесут хоть какую-то пользу своим родным. А значит их жизнь, станет чуть-чуть светлее, и эти тепло и свет, согреют и тебя. Жить ради других, и черпать силы от пользы, что приносишь им — вот моя жизнь. День за днем я подавляю в себе мысли, что жизнь моя бессмысленна, что я всего лишь песчинка в серой массе, таких же, как и я, ищущих вывод из нее. Но жизнь не так проста, как кажется.

Пусть весь мир заволокло серой, холодной дымкой, каждый из нас в ответе, за то, чтобы найти у себя огонек в душе. И пусть он еле тлеет, мы должны собраться с силами, разжечь его в себе, да так ярко, чтобы он смог согреть и воспламенить души и сердца, заставить остальных поверить в себя и свои силы, и развеять, наконец-то, серый туман, в котором погасло так много огоньков, и унесшего так много жизней»

II Воссоединение

Полупрозрачной пеленой, опустился на землю туман, накрыв горы и леса, поляны и луга, реки и землю. Холодный, моросящий ветер гонял его из стороны в сторону, но развеять его никак не мог. С самого утра туман застилал собой всю местность. За несколько часов, слегка растаял, преимущественно в высокогорных районах, а большая часть скрылась в низинах и долинах рек, где почти не дули холодные ветра. Скопившись, туман стал непроглядным — за пару шагов впереди себя, нельзя было разобрать кусты. Вдобавок к этому, мокрый снег, падающий редкими хлопьями, не долетая до земли, превращал почву под лапами в грязевую холодную кашу. В такую погоду скрылись птицы, те, что не успели улететь в теплые края. Притихли животные, ожидая прояснения для поисков пропитания.

День близился к полудню, туман потихоньку таял, и сквозь него уже можно было разглядеть очертания фигур холмов и деревьев. Показались несколько фигур, пробирающихся сквозь туман уже несколько часов подряд. С прояснением серой дымки, они узнали местность, по которой кружили, и уверенно направились намеченной дорогой. Шли они медленно и осторожно, стараясь не отдаляться друг от друга. Всего их было трое. Та, что шла чуть впереди, была куда выше и больше размерами, чем шедшие за ним, друг с другом, остальные две фигуры. Явно просматривалась кошачья порода, длинное гибкое тело, большая массивная голова с короткими торчащими ушами, а самое главное, был его хвост, длинный и пушистый, чуть не волочащийся по земле. Задние лапы были чуть длиннее передних, казалось, будто он сгорбился и готовился к прыжку. Следовавших за ним, можно сразу узнать по их острой мордочке, слегка большими ушами, рыжему окрасу, и пушистому хвосту.

Эта троица, пройдя несколько сот метров вдоль опушки леса, резко развернулась. Путь их лежал через открытую поляну, покрытую завязшей и замерзшей травой, да небольшими кустами, с желтыми, еще не опавшими листочками. Вскоре местность стала заметно идти в подъем. Все больше стали попадаться обломки скальных пород, покрытые многолетними зарослями леса. Земля под ногами стала напоминать мокрый песок вперемешку с землей и растительностью, и куда тверже, чем в поле и в лесу. Кое-где проглядывались горные породы, напоминая о том, что некогда здесь были голые скалы, теперь занесенные землей и поросшие травой.

Вскоре троица остановилась, путь им преградили круто поднимающиеся вверх скалы. Острые края камней и скал, отточенные талой водой, делали путь по ним опасным, и не возможным. Лишь немногие знали горные тропинки, по которым можно было пробраться через них. Можно было попытаться забраться на скалы, достигнув одного из выступов, допрыгнуть до другого, и так далее, но на это не каждый был способен. Недолго думая, троица направилась вдоль скал, слегка отклоняясь от них в сторону поля. Так шли они примерно с час, виляя из стороны в сторону, обходя препятствия, возникающие перед ними.

Хребет, вдоль которого они шли, то становился выше, то ниже, то ближе, то дальше, но, тем не менее, они старались не упускать его из вида, как видно он являлся их ориентиром. Вскоре хребет стал заметно уменьшаться в высоте, словно скатывая свои склоны, но лишь затем, чтобы через несколько десятков метров, снова расти в высь. Именно сюда лежал путь молчаливых фигур, в неширокую проталину, промеж двух хребтов. Вся она была покрыта остатками горных пород, разбросанных тут и там, разных размеров и форм, временем отколотых от скал. Всюду, куда не взглянешь, росла высокая трава, помятая и высохшая от мороза. Сюда редко заглядывали ветра, поэтому семена не ким было уносить отсюда. Год за годом растительность все разрасталась и теперь больше походила на джунгли, желтые и высохшие, как после засухи, в которых и утонули по уши, длиннохвостый кот и пара лисов. Но засуха этим местам вовсе не грозила, здесь в низине, в месте, малодоступном солнцу и ветру, воды всегда было в достатке, в чем вскоре убедились наши путники, провалившись по колена в лужи. Дело в том, что вода, будь то дождь или снег, падая с неба на скалы, рано или поздно, стекала с камней по проталинам вниз. Часть ее питали высокогорные луга летом, другая образуя небольшие ручья, несла свои воды в горные озера и реки. Не обошла вниманием вода и эту, устроенный самой природой тайник, где хоть и не текла река, и не было озера, воды всегда было в достатке.

— Здесь как-то все изменилось, — послышался голос одного из лисов.

— Да-а, растительности многовато, — ответил кот.

— И не удивительно. Вы были здесь зимой и весной, когда трава только начинала расти, — пояснил третий голос.

Ни кто не стал с ним спорить, услышанные доводы развеяли все сомнения.

Снова воцарилось молчание, и лишь треск сухой травы выдавал их присутствие. Оно продлилось недолго, вдруг все троя замерли.

— Слышали?

— Похоже на крик.

— Это он, мы нашли его! — воскликнул кот, и направился на голос.

Несмотря на жгучее желание увидеть того, кого они так долго искали, путники старались делать как можно меньше шума, чтобы не испугать его.

Они как будто не касались земли. И лишь колыхание травы, да всплески грязи, изредка нарушали тишину.

Звонкий голос, сопение и урчание, доносившееся впереди, насторожили путников. Они перешли на шаг, внимательно прислушиваясь к каждому звуку, и прижились к земле. С каждым шагом звуки становились все отчетливее, а голоса разборчивее. В одном из них, путники сразу узнали голос, того кого искали, хотя он и обходился короткими фразами. А вот второй звонкий и не смолкающий, по-видимому, детский, троица не признала. Тихонько забравшись на впереди стоящий валун, который тонул в траве, прижавшись ближе к камню, путники крайне удивились. Их взору предстала небольшая поляна, вытоптанной заранее травы, на которой находилось два зверька.

Один из них был манулом, как видно было по его пушистой шубе, серого окраса, с чуть темными пятнами по всему телу, и по пушистому хвосту, толстому и не слишком длинному. Так же можно сказать, что это был пожилой кот, о чем говорила его шерсть, кое-где выпавшая, а так же по манере передвижения — тихой и немного неуклюжей. Он лежал на пригорке и лениво отталкивал от себя ком травы, который игриво подкатывал к нему другой зверек — совсем еще ребенок. Именно он и привлек внимание путников, так как он был той же породы, что и длиннохвостый кот, наблюдавший вместе с лисами из травы.

— Удивительно, Усену, — прошептал лис коту. — Сколько мы странствуем, но до сих пор не встречали других, таких как ты.

— Да, Риш, ответил Усену. — Я удивлен не менее.

— Усену, Риш, — вмешалась лисица, — Так это он или не он?

— Да, Хис, это наш старый друг — Охва.

В этот момент барсенок, не рассчитав силы отшвырнул свой травяной мячик в траву, совсем рядом с наблюдавшими Усену, Риш и Хис.

— Эх куда закинул! — воскликнул Охва.

— Сейчас дедушка я его достану, — задорно ответил котенок и пустился в траву.

— Шусик, будь осторожен.

Решив, что лучше стоит самому показаться, прежде чем их найдут, Усену медленно поднялся на все лапы, во весь рост, наступив лапой на мячик. Не знаю, о чем думал Усену в этот момент, но его внезапное появление ошарашило котенка. Его глаза округлились, шерсть поднялась дыбом, а сам он прижался к земле.

— Нет, нет! — повторял шепотом барсенок.

Усену такое поведение крайне смутило, и в знак примирения он лапой откинул травяной ком, но не рассчитал сил, и чуть не сбил барсенка с лап.

— Шусик! — воскликнул Охва, увидав непрошенного гостя.

— Скорее дедушка уходим! — крикнул Шустик сорвавшись с места, как мячик и потянул за собой манула.

— Постойте! — крикнул Риш, показавшись из-за травы.

— Охва, это мы.

— Риш!? — остановился Охва, с удивлением разглядывая гостей.

— Усену?!

— Да, Охва, это мы, — сделал первый шаг навстречу лис.

— Успокойся, Шусик, — вырвался из лап обеспокоенного барсенка Охва. — Это друзья.

— Как я рад вас видеть! — пошел он навстречу лису.

— Риш! — обнял он лиса.

— Усену! — слегка прижался к лапе барса.

— Я по вам скучал, — начал Охва.

— Мы же все-таки одна семья, — ответил Усену.

— А-а-а, не забыли. И то верно… Но, где же моя любимая ученица и родная сердцу Ита!

Риш взглянул на Усену, тот растерянно взглянул на Охву и раскрыл рот.

— А-а-а! Она здесь, не дал ему слово сказать Охва, услыхав шуршание в траве.

Но вместо ожидаемой Иты, из травы вышла лисица.

— Чтоб я еще раз пошла в эту траву, на мне полно колючек, — ворчала она, отцепляя от себя репейники.

— Нас не представили, меня зовут Хис, — подошла она к Охве.

— Рад познакомиться, — ответил манул.

На его лице явно читалась грусть, которую от тщетно пытался скрыть.

— Шус, поди сюда малыш, — повернулся Охва, решив сменить тему разговора.

Барсенок, пересилив свой страх, выпрямился и с напуганными глазами, подошел к Охве.

— Привет, Шус, меня зовут Риш.

— Меня, Хис.

— А это Усену. Я тебе о нем, еще не рассказывал, но обязательно расскажу. Прошлой осенью мы с… — Охва запнулся.

— Охва, Ита жива, — выдавил из себя Усену, не в силах больше видеть его печаль.

— Жива, — печально ответил Охва, понимая по-своему слова Усену. — Ну и хорошо, — продолжил он.

— Выходили и подняли на ноги…

— Да вы нас спасли, к чему скромничать, — вставил Риш.

— Как и меня, проговорил Шус, не сводя глаз с барса.

— Да Шус, как и тебя, — опустил глаза манул.

После чего наступило неловкое молчание.

У каждого из присутствующих накопилось много вопросов, но никто не решался начать первым.

— Похолодало, неправда ли? — взял слово Охва. — Шусик, ты еще будешь гулять?

Шусик покачал головой.

— Тогда идемте, небось устали с дороги?

Охва повел всех за собой. Усену пошел последним. Но вдруг остановился, внезапно вспомнив про мячик, с которым Шусик так хорошо играл. Он решил его найти. Барс кинулся его искать и вскоре нашел. Его недолгое отсутствие почти никто не заметил. Он нагнал всех прежде, чем все они скрылись в пещере.

III Семья дороже всего

— Ну вот после того, как вы насытились, может отдохнете?

— Спасибо, угощение просто бесподобно.

— Бесподобное!?

— Усену, вижу вы давно не питались как следует.

— Вы сами все поймали? — поинтересовалась лисица.

— Да, мы с Шусиком, Хис верно?

— Да, — кивнула она.

— Милое имя. Для такой красавицы, у меня припасена вкусняшка, — Охва порыскал в дальнем углу пещеры, в которую только он пролезал, — узковата она была для остальных.

— Вот угощайся, ну же не отказывайся.

Хис с показной неохотой взяла угощение Охвы, слегка вздернув нос, когда на нее посмотрел Риш.

— Учись Риш, — шутливо прошептал Усену другу, не скрывая улыбки.

— Так вы будете отдыхать?

— Нет Охва, нам сейчас не до этого.

— Да и не очень мы устали, — начал Риш. — В тумане быстро не побегаешь.

— Погода нынче такая, то дождь со снегом, то туман. Все-таки зима не за горами.

Снова наступило молчание, которым и воспользовался Усену, что бы потихоньку вернуть мячик барсенку, что устроился подальше от остальных.

— Спасибо, — тихо ответил ему Шусик, поспешив отогнать мячик подальше.

— Мне интересно, Усену, Риш, вам удалось достигнуть озера?

— Да, Охва, — вздохнул барс.

— Судя по вам, я могу сказать, что вам многое пришлось пережить. Эти раны от пуль?

— Да.

— Усену, а этот шрам, случайно не от петли?

— Ты прав, Охва.

— Да-а, нелегко тебе пришлось… Я помню, как несколько лет назад попадал в подобные. Три дня был на грани жизни и смерти…

— И что? — вмешалась Хис, расправившись с угощением.

— Меня спасли. Но что я все обо мне, расскажите как вы, нашли что искали?

— Нет Охва, к сожалению нет. Достигнув озера, мы еще несколько месяцев безрезультатно обходили его берега, после чего решили вновь повидаться с тобой, — пояснил барс.

— Вот и замечательно. Раз вы не желаете отдохнуть. Я настаиваю, что бы ты, Риш, повидался со своей матерью.

— Она здесь?! — вскочил лис. — Как она, жива, здорова?

— Вот и узнай об этом у нее.

— Да конечно, — чуть не сорвался с места лис, но Охва вовремя удержал его за хвост.

— Риш, одному в таком тумане, тебе не отыскать дороги. Шусик не проводишь их?

— Конечно, дедушка, — поднялся на ноги барсенок.

— Ну, идите, а то скоро начнет темнеть. Усену! — одернул его Охва. — /Останься, пусть идут, а ты расскажешь мне обо всем.

Усену взглянул на Риша, тот понял, о чем будет разговор и кивнул.

— За мной, не отставайте, — сказал лисам барсенок и выбежал из пещеры.

Хис сгорала от любопытства, но вынуждена была последовать за Риш.

— Он называет тебя дедушкой?!

— Да, Усену, я ему как дедушка, а он мне как сын. — оба встретились взглядом.

— Где ты его отыскал?

— Как и тебя, его постигла беда, но имя твоей — человек, а его — природа! Я нашел его в скалах, он был совсем еще котенком, не способным самостоятельно питаться. Что случилось с его родителями, я не знаю. Может их убил человек или чего хуже — его бросили, как слаборазвитого котенка. Но так или иначе, я взял его к себе. И посмотри, каким он стал!

— Да-а-а, Шусик, расцвел.

— И стал очень похож на тебя.

— Охва, я давно изменился!

— Это тебе только кажется, я вижу это по глазам, ты остался таким же упрямым, не лишенным веселости котенком. За всякой твоей серьезностью, маской печали скрывается настоящий ты. Тебе лишь надо выпустить его на свободу.

— Не могу, Охва.

— Что тебе мешает?

— Я сам, Охва. Я виноват, очень виноват перед тобой!

— Ита?!

— Да, я обращался с ней отвратительно, и в конец потерял ее.

— Она была хорошей, милой девочкой…

— Она жива, Охва — жива!

— Правда?!

— Да!

— Но где тогда она?!

— Она обрела новую семью — волчью стаю. По пути мы сдружились с тремя волками… Она не раз спасала их, и нас с Ришем, от преследовавших нас людей. Дело кончилось тем, что она осталась с ними.

— Так она решила?

— Нет Охва — я. С ними, ей куда более лучше и безопаснее, чем с нами, там ее любят и уважают, а здесь — я!

— Не наговаривай на себя! Ты поступил правильно. Ты предпочел ее счастье своему. Я уверен, что с ней все будет хорошо. И я горжусь ею, и тобой с Ришем.

— Но как же семья?!

— Она не разрушилась, семейные узы крепки и даже расстояние не способно их разорвать. Помни об этом!

— Ты прав, Охва, прав! — закивал Усену, осмысливая услышанное.

— А что — охотники?!

— Их мы больше не увидим, — серьезно проговорил барс, опуская глаза.

— Будут и другие… Людей больше чем нас.

— Разве количество определяет силу и значимость?

— Нет Усену, конечно нет. А как сестра, ты отыскал ее?

— Нет. Никаких следов… Но она жива, теперь я точно об этом знаю. Хис, была с ней у людей, но затем их разлучили. И она помнит обо мне, и обещала Хис, найти меня.

— Конечно Усену, Олеаш помнит и любит тебя, но боюсь с вашей встречай придется подождать.

— Подождать?! Охва, о чем ты?!

— Усену успокойся, я тебе сейчас все объясню. В конце лета, я был разбужен внезапным ревом, больше походившим на крик. Я выбежал из пещеры, как угорелый, и начал обыскивать окрестности. Но ни кого не нашел. Когда же возвращался, я увидел высоко в скалах барса. Он меня заинтересовал, так как он вел себя слишком уверенно, в должно быть новых для него горах. Я решил последовать за ним. Мне помогло знание троп. Я не отпускал его из виду, до тех пор, пока он не скрылся в навесе под скалами. Там, Усену, где покоится твоя мама.

— Что?! Этого не может быть! Неужели это…

— Олеаш, это была она. Я дождался пока она выйдет. Меня она, конечно, не знала, но твое имя развеяло все ее опасения. Она была крайне счастлива узнать, что ты остался жив. И попросила прощения за то, что не сможет оставаться здесь более.

— Что, она ушла?! Но зачем, куда?!

— Этого она не сказала. Олеаш мельком упомянула, что отправляется в дальний путь, и чтобы не подвергать ни кого опасности, уходит одна. А тебе, Усену, наказывала, чтобы ты жил своей жизнью, не беспокоился о ней, и даже если вы больше не встретитесь, не корил ее за принятое ею решение.

— Олеаш, — схватился лапами за голову Усену.

— Что же ты так, на кого оставила меня?!

— Усену, не кори себя, у Олеаш были серьезные причины так поступить. Последние слова она говорила через слезы.

— Правда?! — поднял голову барс.

— Чтоб мне провалиться на этом месте.

— Ах, Олеаш, я так долго разыскивал тебя, а ты взяла и ушла. Что же мне теперь делать? Скажи Охва, что?!

— А что тебе говорит сердце и разум?!

— Разум — остаться, а сердце… Не дает покоя, и тянет меня за ней.

— Так послушайся его зову, оно редко обманывает, уж поверь мне, я многое пережил.

— Но Охва, где мне ее искать?!

— Навести мать, может Олеаш оставила там подсказку своего ухода.

Усену встал, утер нос, вытер слезы, и направился к выходу.

— Спасибо тебе Охва! — воспрял духом барс и выбежал из пещеры.

Шусик отлично ориентировался в тумане, как будто он знал весь путь наизусть, предупреждая следовавших за ним лисов, о луже, или камне, которые могли навредить им. Меньше чем за полчаса, Шусик, Риш и Хис, пробежали открытое поле, и достигли опушки леса, где и находилась лисья нора.

— Проходите! — пригласил лисов барсенок.

— Хис иди первой, Шусик а ты? — спросил Риш, пропустив Хис вперед.

— У меня есть другой вход, — ответил барсенок, и прислонившись к лежачему рядом камню, сдвинул его. И прыгнул в открытую таким образом дыру.

— Не подвинешь камень обратно?

— Ладно, — прислонился к камню Риш и перевернув его, заслонил дыру после того, как барсенок исчез в ней.

Затем Риш пустился бежать в нору, где, проследовав отдельным входом, его уже дожидался Шусик.

— Спасибо! — поблагодарил его барсенок.

Проход в нору оказался на удивление Риша с высокими сводами, и длинным туннелем, больше походивший на пещеры кротов.

— Отличная нора! — сказала Хис, которая не решалась идти вперед одна.

— Смотри Риш, какой должен быть дом, — толкала его в бок Хис.

— Здесь слишком высоко, и проход длинный, нора может обвалиться.

— Этого не случится, — прервал их спор барсенок.

— Откуда такая уверенность?! — удивился Риш.

— Потому что мы с мамой ее сделали! — обиделся на него Шусик, и пошел вперед, пригибаясь к земле.

— Мамой?! — тихо повторил его лова Риш.

Первым достигнув входа в просторную пещеру, в которой мог без боязни стоять прямо, Шусик бросился в объятия крупной лисицы, которая кинулась ему навстречу.

— Шусик, мальчик мой, — обняла она котенка.

— Как ты поживаешь? Охва тебя не обижает?!

— Нет!

— Кормит хорошо?!

— Да, мам!

— А жилье просторное, теплое?!

— Ну мам! У меня все хорошо!

— Шусик, зачем тогда пришел, погода вон какая холодная, можешь простудится?

— Меня послал Охва.

— Он в порядке?!

— Да, мам, он велел проводить к тебе вот их! — расступился он, показывая лапой на двух стоящих неподвижно у входа, с открытыми ртами лисов.

— Риш?! Ты ли это?!

— Да, мам, это я!

— Риш, сынок мой! — кинулась к нему мать, со слезами на глазах.

— Я думала, никогда больше не увижу тебя! — принялась она осыпать его поцелуями в лоб и щеки.

— Я здесь, мам, здесь! — не скрывая слез радости отвечал Риш.

— Сынок, сыночек! Мой Риш, вернулся! Дайка я на тебя полюбуюсь! Ах каким ты стал, вырос, возмужал! — отстранила она его от себя, и принялась рассматривать.

— Мам! — стал отбиваться от ее Риш.

— Совсем взрослым стал! Что это?!

— Мам!

— Это… След от пули?!

— Да!

— В тебя стреляли, будь они прокляты — эти люди!

— Мам, все в порядке.

— Ну и хорошо, дай-ка я тебя еще разок обниму!

— Ой Риш, ты не один! Кто эта прелестная особа?! — только сейчас приметила лисица молодую Хис, что стояла поодаль, и наблюдала за воссоединением сына и матери с нежным взглядом.

— Мам, познакомься, это Хис. Хис это моя мама.

— Рада познакомится, — поклонилась ей Хис.

— Ой, я так рада! Ну что, когда обзаведетесь семьей?! Я вам и нору по соседству могу присмотреть! — выпалила не скрывая своего счастья мать Риша, чем немного смутила лисов.

— Мам!

— Ладно, ладно, не буду вдаваться в ваши семейные дела!

— О семье мы еще не задумывались, — молвила Хис.

— Как это так?! — развела лапами лиса.

— Риш не хочет!

— Что, я?! — чуть не поперхнулся Риш.

— Послушай сынок, такую лисичку ты и за миллион лет не сышешь, послушай мать!

— Ладно, мама, я подумаю! — решил не спорить с ней Риш, понимая. Что это бесполезно.

— Обязательно сынок. А кстати, смотри кто здесь, — показала мать на спящих в углу клубочком, троих лисят.

— Это, твои младшие братики и сестричка.

— Какие милые! Риш, ты тоже таким был?! — подошла к ним Хис осторожно, не желая потревожить.

— Что значит был?! — не удержался Риш.

— Сынок, не спорь, с нами бесполезно спорить, лучше помоги мне, а ты Хис, займись лисятами, они уже просыпаются, и их так трудно удержать на месте.

Мать отвела сына в сторону, а Хис направилась к лисятам. Но было уже поздно, Шусик, смотревший на воссоединение семьи, как-то резко загрустил. Чтобы хоть как-то развеяться, он кинулся к лисятам, и плюхнулся прямо на них. Чем тут же их разбудил, и все трое они накинулись на него.

— Мама! — чуть не кинулся к ним Риш.

— Не бойся, сынок, он их не обидит! Он им как брат, а мне как сын!

— Но как?!

— Когда Охва, нашел его, он был совсем слаб и не мог питаться. Я вскормила его своим молоком, так что он и тебе Риш, брат.

Удивлению Риша не было конца.

= Что ты так смотришь, не бросать же его?! Он был таким беззащитным.

— Извини мама, ты права. Просто столько всего сразу, голова кругом.

— Успокойтесь! — кричала Хис, но все ее крики тонули в детских голосах.

Тогда она решила успокоить их силой, но тем самым стала новым объектом для игр озорных лисят.

— Риш, Риш, помоги! — закричала она, отбиваясь от проказников, норовивших ее укусить.

Но Риш, лишь улыбнулся в ответ, и сделал вид, что ничего не слышит.

— А как Усену, он с тобой?!

— Да мама, он остался с Охвой.

— А Ита?!

— Ита… Осталась с волками.

— Как?!

— В волчьей стае, они ценят ее и любят!

— Ну и хорошо! Ну, а она?! — указала взглядом лисица на Хис.

— Хис.

— Да, как вы повстречались?

— Мы вместе ушли от людей, сбежав из клеток.

— Клеток, людей?!

— Меня ранили, и я попал к ним.

— Чего же вы только не натерпелись?!

— Да мам, чего только не было…

— А Шусик, подойди, сынок, — позвала барсенка лисица.

— Вы наверняка уже познакомились?!

— Да мам, его зовут Риш, и он мой брат!

— Верно Шусик.

— Мам, верно, что это вы вместе с Шусиком сделали такую нору?!

— Конечно, нам помогал и Охва, но без Шусика, я бы не справилась, — взлохматила голову сыну мать.

— Риш, может, расскажешь свои приключения?!

— В них нет ничего веселого.

— А ты приукрась.

— Но мам, это долгая история…

— А ты только суть.

— Ну Риш, пожалуйста, — протянул барсенок.

— Ладно!

— Ну и хорошо! Только угомоню детей, и ты нам обо всем поведаешь, — сказала мать и с серьезным видом направилась спасать Хис.

— А ну-ка упокойтесь, а то я вам хвосты накручу! — ее голос приглушил все, и лисята, виновато, направились в свой угол.

— Садитесь дети, сейчас Риш расскажет все, что пережил за этот год.

— Опять наябедничал?! — встретил Шусика один из лисят.

— Вовсе нет, ситуация вышла из-под контроля, — пожал он плечами в ответ.

— Ну что Хис, я думаю тремя мы не обойдемся?! — подшутил Риш, проходя мимо, лежащей без сил Хис.

— Я тебе, — замахнулась лапой Хис, но промазала.

Вскоре все заняли свои места, и началось повествование.

IV В путь или снова ссора

Осенью темнеет намного раньше, чем летом, когда на небе нависают свинцовые тучи, и влажность такая, что весь день стоит туман, отчего он кажется таким серым и унылым. А если еще занят каким-нибудь делом, или из головы не вылетает какая-нибудь мысль, то время как бы сжимается: для всех прошли часы, а для тебя мгновения.

Именно такое состояние охватило Охву, сразу после ухода Усену. Он ворошил память, стараясь найти, то, что упустил ранее. Любая мелочь, которая смогла бы помочь Усену. Он так погрузился в мысли, что и не заметил, как уснул. Он проснулся лишь тогда, когда снаружи послышались шаги. Охва подошел чуть ближе. На улице начинало темнеть, а тумана и следов не осталось. На смену ему пошел мокрый снег.

— Усену, это ты?

— Да, Охва, — донесся ответ.

— Не стой там, заходи. Ты весь замерз.

— Я в порядке.

— Нет Усену, ты весь дрожишь.

Усену с неохотой зашел внутрь, пряча от Охвы мокрые и красные от слез глаза.

— Ложись, я тебя сейчас разотру.

Усену подчинился и лег, отвернувшись к стене.

— Охва, кроме Олеаш у меня никого нет!

— Не лги себе, у тебя есть Риш, Хис и я.

— Ты не способен заменить ни ее, ни мать.

— Согласен, но мы можем заполнить образовавшуюся в твоем сердце дыру. И как видно она больше, чем мы думаем.

— Она бесконечна, Охва, мне так их не хватает.

— Ну, ну, Усену, не надо, посмотри на себя, такой взрослый, а плачешь.

— Не могу совладать с собой, -давился от слез барс.

— Усену, Усену, посмотри на меня.

— Чего? — повернул он голову.

— Ты не один, ты никогда не будешь один. Ты только позволь войти нам в твое сердце, и мы останемся там навсегда. И даже, когда нас не будет рядом, воспоминания о нас согреют тебе душу и сердце.

— Но я боюсь, боюсь остаться один.

— Все чего-нибудь боятся. Страх, Усену, дан нам для того, чтобы мы смогли побороть его, он наше внутреннее я, и не отделим от нас.

— Но как, как побороть его?

— Я скажу тебе одну вещь, Усену, — знавал я одного барсенка, и его друга лиса. В детстве их настигла страшная беда, но они смогли выкарабкаться из нее. А когда они подросли, то отправились в путь, далекий и опасный. Чтобы не приключилось, они всегда были вместе, и даже человек не смог их разлучить. Человек, способный сдвигать горы, не смог разлучить маленьких друзей. Выжить им помогла дружба и взаимопомощь, а также благородная цель, которую они преследовали. Она была такой возвышенной, что даже старый дурак, говорит тебе, не отказывайся от нее. Она будет твоей путеводной звездой, за которой ты последуешь хоть на край света. Как светлячок она осветит тебе путь, развеет мрак в твоем сердце, и даже станет смыслом твоей жизни.

— Ты правда так думаешь?

— Конечно, жить без цели, тоже самое. Что нежить вовсе. Без нее, ты как головешка потухнешь понапрасну. И не бойся опираться о друзей, не скрывай от них свои чувства, открой им себя, и они ответят тем же. Твоя жизнь станет частью их, а их — твоей, они сольются воедино, как та цель, которой последуете вместе.

— Если они согласятся…

— Согласятся, не сомневайся. А теперь утри нос и рассказывай, что обнаружил.

Усену последовал совету Охвы. Глаза его просохли, и он сел напротив него.

— Единственное, что я нашел, это изображение трех волнистых линий, соединяющихся вместе. Олеаш выскоблила его когтем на камне, внутри пещеры.

— Нарисуй.

Усену, как мог повторил увиденное.

— Еще что-нибудь было? — начал всматриваться в рисунок Охва.

— Д,а вот эти линии, соединяющиеся вместе одной большой волнистой линией, и полукруг поверх них, — вспоминал на ходу Усену, дочертив когтем на земле новые линии.

— Это все?

— Нет, подожди, сверху шла небольшая широкая полоска, сделанная землей которая, она почти стерлась.

— Теперь все?

— Да, но что это, Охва?

— Эти три линии, изгибаются подобно рекам, но что означает эта длинная соединяющая их, не знаю.

— А эти линии и полукруг?

— Похоже на воду, может озеро, или водоем. А вот полукруг даже и не знаю.

— Может луна, или солнце. Нам часто приходилось наблюдать рассвет в горах, очень похоже.

— Вполне возможно. Но где ты видел, чтобы солнце вставало или заходило из-за воды.

— Такого я не видел, даже у озера.

— Это останется загадкой.

— Но зато мы знаем, что это карта. Но таких мест, я не видывал за свою жизнь.

— Охва, ты говорил, что Олеаш собиралась в дальний путь, значит ты не мог их видеть.

— Ты прав Усену.

— В какую сторону она направилась?

— На восток!

— Значит и нам туда же.

— Но Усену, она могла свернуть, где угодно, в любую сторону.

— Все равно Охва, я пойду и обойду хоть все четыре стороны.

— Думаю тебе не придется, — внезапно что-то вспомнил Охва. — Пару недель назад меня навещал Ямаус, помнишь его?

— Красный волк?

— Да это он привел вас ко мне.

— Помню, помню!

— Так вот каждый год, со своей стаей, он совершает сезонные миграции, далеко на восток. Он даже доходил до Великого озера, куда больше Телецкого, и куда дальше на юго-восток. Врать не буду, но может он знает это место.

— Где его можно отыскать?

— За столько дней они могли уйти далеко, но я знаю, что излюбленным местом Ямауса являются южные склоны гор, что лежат в нескольких днях пути отсюда. Сейчас начало зимы, а значит они будут держаться не слишком высоко в горах. Ямаус, прежде всего, заботиться о стае, поэтому ищи места, полные пищи вблизи леса или в тайге, там, где текут реки или есть горное озеро.

Усену внимательно слушал все, что говорил Охва, запоминая описание мест, в которых еще ни разу не был. Их беседа, в которой Охва рассказывал обо всем, что знал и слышал от Ямауса длилась не меньше часа, и закончилась с приходом сияющего от счастья Риша, утомленной Хис и насупившегося Шусика.

— Ну что Риш? — встретил их Охва. — Как поживает твоя мама?

— В полном здравии, она шлет тебе привет и поклон.

— Ну и хорошо. Хис, а ты как я вижу, нянчила лисят.

Хис не отвечала, свалилась без сил в своем углу пещеры.

— Эх, я бы вас угостил чем-нибудь, да боюсь все съедено. Шусик, ты не очень устал?

— А что дедушка?

— Идем-ка им кого-нибудь поймаем, вид у вас больно заморенный.

— Ладно, — согласился барсенок и направился вслед за Охвой.

— Я могу помочь, — встал Усену.

— Нет, останься, у вас есть, о чем поговорить, — прищурил глаз Охва и медленно вышел из пещеры вместе с барсенком.

— О чем он? — спросил Риш.

— Да так… Ну что как тебе родные края?

— Я снова дома, с семьей, что может быть лучше, — упал без сил на землю Риш, счастливый как никогда.

— Да ты прав, ничего, — опустил голову Усену и присел на землю.

— Что с тобой друг? — поднял на него взгляд лис.

— Со мной все в порядке, — несмотря на лиса, ответил барс, не сводя глаз с одной точки на стене.

— Скажи, что случилось?

— Это как-то связано с твоей сестрой? — вмешалась Хис, видя что Усену не охотно делится с ними наболевшим.

— Да, — ответил барс.

— Так рассказывай, — оживилась Хис.

— Хис, — шепнул на нее Риш, та затихла.

Оба стали ожидать, когда Усену заговорит.

— Несколько месяцев назад она была здесь.

— Так это замечательно! — воскликнула Хис, и снова была остановлена Ришем.

— Замечательно, — задумчиво повторил Усену. — Но она ушла.

Только Хис хотела задать вопрос, как Риш подбежал к ней и закрыл ей рот лапой.

— А куда Усену?

— Если бы я знал, Риш. Единственное, что она оставила мне, вот этот рисунок на скале.

— Похож на карту, — высвободилась от Риша Хис и подбежала ее разглядывать.

— Так думает и Охва.

— Усену, нам осталось лишь узнать, где это место и все.

— И все?!

— Нет Риш, по мнению Охвы эти места находятся намного дальше, чем те, в которых мы были. Но дело даже не в этом…

— А в чем же?

— В вас!

— В нас? — хором спросили лисы.

— Риш, Хис вы наконец-то вернулись в родные места. У тебя Риш здесь мама, ты же Хис, небось устала всюду следовать за нами?

— Усену, ты, наверное, забыл, что я обязана жизнью Олеаш, и хочу ее увидеть не меньше твоего, чтобы за все ее поблагодарить, — закричала Хис.

— А как же семья?

— Усену, — взял слово Риш. — Мы всюду шли вместе, много пережили и неужели ты думаешь, что на этот раз я брошу тебя? Нет, друг мой, так просто тебе от меня не избавиться.

— А как же твоя мама?

— Она все поймет Усену, обязательно поймет.

— Так значит вы…

— Да Усену, мы идем, — ответил Риш.

— Но куда?

— Охва говорит, что Ямаус сможет нам помочь.

— Ямаус, красный волк?

— Да, но придется поискать его.

— Где-то я уже видела, — задумчиво говорила Хис, кружась вокруг рисунка.

— А где их можно найти? — не обратив внимания на Хис, продолжали разговор Усену и Риш.

— В восточных землях.

— А точнее?

— Охва рассказал мне пару примет тех мест, думаю по ним мы сможем отыскать Ямауса.

— А если нет?

— Должны Риш.

— Но откуда тебе знать?

— Знаю и все.

— Усену, как можно быть точно уверенным в том, в чем не уверен?

— Можно Риш, и вообще, к чему ты ведешь? Хочешь сказать, я не знаю, куда идти?

— Ты сам так сказал. Я думаю, что все надо обдумать.

— Эй, ребята! — вмешалась в их спор Хис, но она не была услышана.

— У нас нет на это времени.

— У нас всегда его нет!

— Риш, если тебе не нравиться, оставайся, я не буду горевать.

— Ты что меня гонишь?

— Нет, ты сам хочешь остаться.

— Да Усену. Хочу!

— Прекрасно. Вот и оставайся. Заводи семью и живи здесь припеваючи.

— И заживу!

— А про меня забудь, ты мне больше не…

Прежде чем Усену закончил фразу, Хис, которой надоело слушать, как друзья ссорятся, закричала во все горло:

— Хватит! Вы как дети, нашли время для ссоры! А ну-ка извинились друг перед другом.

Усену и Риш были ошеломлены таким поведением Хис и немного смутившись, извинились.

— Извини.

— Этого мало, пожмите лапы.

И снова друзья ее послушались.

— Да Хис тебя лучше не злить, — послышался голос Охвы, входившего в пещеру.

— Из-за чего ссора?

— Не из-за чего, — ответил барс.

— Вот именно, а теперь слушайте меня, — продолжила Хис.

— За несколько дней до того, как нас разлучили с Олеаш, людям с неба привезли несколько клеток. Ни я, ни Олеаш, не знали, что или кто в них был. Но как мы поняли, по словам людей, там были редкие животные. На одной из клеток, закрытой, как и все остальные тканью, висел подобный рисунок.

— Да я слышал о подобных перевозках, — вмешался Охва.

— Возможно, именно поэтому, Олеаш отправилась туда, — закончила Хис.

— Все больше вопросов, чем ответов, — подметил Усену.

— На поиски которых вы завтра и отправитесь?! — поинтересовался манул.

— Завтра?! — удивились все друзья.

— Охва, зачем так сразу?

— Чем быстрее вы отправитесь в путь, тем быстрее прекратятся пустые споры и ссоры, — с укором ответил Охва и принялся угощать Хис.

— Усену и Риш, расположившись напротив друг друга, стараясь не смотреть друг другу в глаза. Оба сгорали от стыда перед самими собой и остальными.

— Усену, — подошел к нему Шусик.

— Да, Шусик.

— А это правда, все, о чем рассказывал Риш?

— Да.

— Удивительно, но он рассказывал, что вы никогда не ссорились и живете не разлей вода.

— Это правда Шусик, но бывают моменты, когда я совершенно запутываюсь, и виню в своих ошибках окружающих, — продолжая чуть громче Усену.

— Вот и сейчас накричал на Риша понапрасну. Я не должен был так говорить. Риш простишь ли ты меня?

Лис встал и молча подошел к нему.

— Конечно друг, прости и ты меня. Забудем, что наговорили друг другу, — оба протянули друг другу лапы.

— Именно это я и имел в виду, — проговорил тихо барсенок и подмигнув, улыбающемуся Охве, потихоньку отходя от них.

— Ты прав Охва, завтра же отправляемся, — сказал Усену.

— Согласен, — улыбнулся Риш.

Все взоры устремились на Хис, которая делала вид, что ничего не услышала.

— А ты, Хис? — спросил ее вкрадчиво лис.

Хис в ответ задрала нос, покружила им в воздухе, очертя круг, после чего хорошенько зевнула, и свернувшись клубком закрыла глаза.

— Согласна, — ответила она, чуть приоткрыв глаз, и снова сомкнула.

Время было уже поздним. Риш, также зевнул и устроился рядом с Хис.

Охва и Шусик легли рядышком. Усену, осмотрев их умиленным взглядом, стараясь запомнить всех именно такими, вскоре также лег спать.

V И снова — прощай!

Ночь плодотворно подействовала на обитателей пещеры. Ушли все тягостные мысли, пропала печаль и грусть, впервые они почувствовали себя в безопасности, в окружении близких и друзей. Ночь принесла облегчение не только им. За ночь все тучи были унесены прочь холодным ветром. Утро встретило друзей ясной солнечной погодой, вся сырость и грязь вчерашнего дня, превратилась в налет инея на земле. Подул легкий морозный ветер.

Первыми кто пробудились ото сна, были Охва и Шусик, следом за ними встали Риш и Хис. Последним проснулся Усену.

— А где все? — открыв глаза спросил он, сидящего рядом Охву.

— Шусик играет снаружи, а Риш и Хис пошли попрощаться с матерью.

— Давно ушли?

— Нет совсем недавно.

— Тогда подожду здесь.

— А ты?

— Иди, успеем еще попрощаться.

Усену не хотелось оставлять Охву одного, но солнце так и манило. Поддавшись его зову, и уговорам Охвы, Усену, прищурив глаза, вышел из пещеры. Первым кого он увидел, был барсенок, задорно играющего с травяным мячиком. Усену хотел пройти мимо, но что-то его остановило.

— Сам сделал? — спросил он, указывая на мяч.

— Его мне Охва подарил, — ответил Шусик.

Наступило неловкое молчание.

— А вы значит, сегодня уходите?

— Да.

— И на долго?

— Не знаю.

— Лучше бы вернулись поскорее.

— Почему?

— Одному мне здесь со всем не справиться.

— У тебя есть Охва.

— Конечно, но я хочу, чтобы был еще кто-нибудь.

— А друзья?

— У меня их нет.

— А как же лисята, Риш рассказывал, ты очень дружен с ними.

— Это верно. Но, они не такие как я и ты.

— Какие?

— Снежные барсы, обитатели гор.

— Шусик, я понимаю, тебе одиноко, я все это пережил и знаю, каково тебе.

— Ничего ты не знаешь! — отшвырнул мяч барсенок в сторону, и направился прочь.

— Постой! — окликнул его Усену, остановив мяч лапой.

— При первой встрече, твои уста прошептали два слова, что это были за слова?

— А тебе что за дело, ты все равно уходишь?!

— Ты, как и я, потерял семью. Можешь не рассказывать, что случилось. Но ты еще совсем юн, у тебя вся жизнь впереди, и от того, что ты делаешь сейчас, будет зависеть твое будущее. Не ставь на себе крест. Я нашел свой путь, и следую ему. Найди свой, и ты поймешь, что жизнь не ограничивается тем, что ты видишь — она куда шире, чем мы можем представить и почувствовать. И пусть у тебя сначала не все будет получаться, не сдавайся Шусик, пробуй снова и снова, и когда-нибудь ты обретешь то, что так желаешь иметь.

— Что? — стеснённо спросил он.

— То, на чьи поиски отправляюсь я — семью!

Усену легонько подтолкнул мячик к котенку, а сам направился обратно в пещеру, решив, что прогулка не была бесполезной. А Шусик еще долгое время сидел, замерев на месте, не сводя глаз с мячика.

Спустя некоторое время в пещеру вошел барсенок, в сопровождении Риша и Хис. Но каково было удивление барса и манула, когда вслед за ними появилась мама лиса, в сопровождении троих лисят.

— Что ты здесь делаешь? — кинулся к ней Охва.

— Так ты встречаешь гостей?

— А как же малыши?

— Им полезно, скоро зима, надо привыкать. Ну-ка покажите мне того бессовестного барса, который увел в прошлый раз моего сына, — растолкав всех, она подошла к Усену. Тот замер, от неожиданности и волнения.

— Иди сюда, Усену, — обняла его мама Риша, чем в миг развеяла возникшую тишину.

— Рада тебя видеть живым и здоровым.

— Здравствуйте, — смущенно ответил барс.

— Ай, да ладно, не стесняйся, я пришла попрощаться. В прошлый раз ты увел моего сына, а я думала, что он не вернется. Теперь я верю, что мы вновь увидимся.

Войдя в пещеру, лисята, увидев Хис, тут же бросились на нее, чем и отвлекли маму от прощания.

— А ну-ка не хулиганить, оставьте ее. Шусик помоги.

Барсенок по первому зову, кинулся на лисят, завязалась шумная игра: в поймай и укуси.

— Спасибо, — облегченно выдохнула Хис, вставая на лапы.

— Девочка моя, если в будущем заведешь детей, ты должна уметь командовать. А пока можешь потренироваться на Рише.

— Что? — вытянул шею лис.

— Ничего сынок, это мы о своем, — увела чуть в сторону мать Хис.

— Ну так что, Усену — снова в путь?! — что-то быстро шепнув на ухо Хис, перевела взляд мать Риша на барса.

— Да!

— Желаю тебе отыскать свою сестру, где бы она не была.

— Спасибо! — поклонился ей барс.

— Иди-ка лучше сюда, — Усену одной лапой обнял лисицу, чуть склонившись, чтобы услышать ее шепот. — Не разбивай мне сердце — пообещай заботиться о Рише и Хис, как о себе.

— Обещаю. Они еще увидят эти места, — ответил ей Усену, растрогавшись.

— Сынок, — не сдержалась мама, — Я отпустила тебя однажды, и очень скучала, теперь ты вновь оставляешь меня, — со слезами на глазах горячо прошептала она.

— Мама! — обнял горячо маму Риш.

— Я люблю тебя Риш, — прижала она сына себе к сердцу.

— Я тоже люблю тебя, мама. И не волнуйся, с нами все будет в порядке.

— Хис, — кинулась мама на лисицу, — За один день ты стала мне как родной. Я даю вам свое благословение дети мои, берегите друг друга.

Мама обняла обоих лис.

— Чтобы не случилось, любите друг друга и в радости и печали, и в счастье и в беде. Заботьтесь друг о друге, и помните, что важнее всего — семья. А теперь ступайте, ступайте, пока я не передумала.

Риш и Хис тут же оказались в объятиях Охвы, который попрощался с ними без слез, как обычно.

— Ну, что Усену, счастливого пути, — обратился к нему Охва, — И помни, о чем я тебе говорил.

Усену кивнул и направился за лисами, но вдруг вспомнил про барсенка.

— Шусик, прощай.

— Ты уходишь? — пряча глаза, спросил он.

— Мне пора! Оставляю тебя за главного, позаботься об Охве, он нуждается в тебе, не меньше, чем ты в нем.

— Так точно, Усену, — воскликнул он, чуть приободрившись словами барса.

Барс положил свою большую лапу Шусику на голову и потрепал ее.

— Прощай, — сдерживая слезы прохрипел котенок.

— Ступайте с миром, — попрощался со всеми Усену.

— Счастливого пути! — хором ответили ему Охва и лисица.

Выйдя из пещеры, трое друзей глубоко вздохнули холодный, морозный воздух и двинулись в путь. Несмотря на то, что они покидали родные места, оставляли здесь близких сердцу, ни Усену, ни Риш с Хис, не почувствовали той печали, которую они испытывали раньше, при расставании. В их сердцах царила непонятно откуда появившаяся легкость, воодушевляющая их идти вперед. Напоследок друзья одновременно обернулись и встретились взглядами с Охвой, мамой лисицей и Шусиком, вышедшими проводить их. В этот момент что-то екнуло у каждого в груди, ушла вся легкость, ведь теперь обратной дороги уже нет. А вдруг — сюда им больше не вернуться, и не увидят они вновь тех, кого так любят, и к кому были привязаны. Через силу друзья улыбнулись на прощание и медленно пошли дальше, повесив головы и хвосты, волоча последние по земле.

— Охва, они вернутся? — спросил Шусик, когда друзья исчезли из виду.

— Не знаю, не знаю, — покачал печаль головой Охва, смахивая слезу.

— Вернутся, Шусик, обязательно вернуться! Они через многое прошли, и все же вернулись. Риш нам рассказывал, — сказала печально лисица.

— Я вот не слышал, — поменял тему разговора Охва.

— Я расскажу тебе, дедушка!

— Правда, тогда идем, послушаем, — подозвал его идти вперед Охва.

Пропустив вперед Шусика и лисицу, он сам еще раз бросил взгляд туда, где скрылись Усену, Риш и Хис.

— А в благодарность Шусик, я расскажу тебе свои истории, — задумался Охва, вспомнив что-то очень важное, что он осознал еще много лет назад, и что еще предстояло узнать друзьям.