Людмила Миловацкая

Голубые города

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

© Людмила Миловацкая, 2017

Закончилось лето, а с ним и летние каникулы. Закадычные друзья Коля Кирсанов и Дима Терехин возвратились домой. Об удивительных событиях, произошедших с ними в далеком северном заповеднике и описанных в книге «Тайны Вепсского леса», приходится только вспоминать.

Так что же — конец приключениям? Нет, нет, нет! И в центре огромного города могут происходить неожиданные встречи, захватывающие события, потрясающие воображение открытия. Приключения продолжаются!

12+

ISBN 978-5-4485-9014-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Голубые города
2. День знаний
3. Школьные будни
4. Парикмахерский экстрим
5. Семейные тайны
6. Венька Татарин и Ко
7. Сказки Вепсского леса
8. Дворовые разборки
9. Сказка про белую птицу с черной отметиной
10. Предчувствия
11. Знакомство с «БАРСом»
12. Сюрприз
13. «Коварство и любовь»
14. Уроки Маленького Принца
15. Тройка, семерка, туз!
16. Точки над «и»
17. Конфиденциальный разговор
18. Законы жанра
19. Контратака
20. Трудное примирение
21. Охотничьи байки
22. Волшебный бульон
23. Приключения в супермаркете
24. Навет
25. Вести из Липок
26. По законам рыцарского долга
27. Горький вкус победы
28. Мировые танцы!
29. К нам едет ревизор?
30. Классная песня
31. Таланты и поклонники
32. В дорогу!
33. Знакомство со Стокгольмом
34. В гостях у Эдит
35. Размышления у моря
36. Миллесгарден
37. На пароме
38. Первые впечатления не всегда верны!
39. «Люблю тебя, Петра творенье…»
40. Голубые города
41. Вернисаж рисунков

День знаний

— Коленька, не передумал? Возьмешь цветы? — Марина Сергеевна с сомненьем смотрела на сына.

— Возьму, конечно, зачем же мы их вчера покупали? — невозмутимо ответил Николай.

— А ведь в прошлом году не захотел брать, говорил — засмеют.

— Это было давно и неправда, мамуль. Видишь, как я подрос с тех пор!

Подойдя к двери своей комнаты, Николай прислонился к косяку. Марина Сергеевна с карандашом в руке поспешила к нему. Приложив ладошку к голове сына, чиркнула тоненькую короткую линию. Коля оглянулся: разница между прошлогодней и нынешней отметинами не впечатляла.

— Так, есть над чем работать! — вздохнул Николка.

— Не расстраивайся. Наш папа до двадцати лет тоже был не очень высоким, а сейчас, слава Богу, метр восемьдесят.

— Если точно, сто восемьдесят три, — вышел из ванной отец. — А почему ты еще дома? Сколько времени? Ты не опоздаешь?

— Нет, сегодня занятия на час позже. Но все равно, мне пора.

— В добрый час, сынок! — Марина Сергеевна не удержалась и поцеловала Николая в нос. Тот не сопротивлялся.

— Вырос, вырос наш сыночек! — Марина Сергеевна, прижав руку к груди, смотрела на широко шагающего по двору Николая.

— Так и должно быть, — легко вздохнул Павел Дмитриевич. — Как там говорил классик о смене поколений? Э-э-э…

— «Так наше ветреное племя растет, волнуется, кипит и к гробу прадедов теснит». — напомнила Марина Сергеевна.

— Вот именно! — Павел Дмитриевич, подняв глаза куда-то поверх головы жены, печально продолжил: — «Придет, придет и наше время, и наши внуки в добрый час из мира вытеснят и нас»!

— Рановато ты к «гробу прадедов» собрался, Павлик, — многозначительно заметила Марина Сергеевна. — У нас с тобой столько еще впереди!

Павел Дмитриевич по обыкновению не придал значения «особому» тону жены. Рассеянно поцеловал ее в лоб и, усевшись за стол, поддакнул:

— Да-да, ты права! Так что там у нас с завтраком?

Мыслями он был уже на работе. С месяц назад Павел Дмитриевич вернулся на свою кафедру. Первое сентября в Университете тоже начало нового учебного года: дел — невпроворот!

Взглянув на часы, Николка задержался у подъезда. Дверь с грохотом открылась, на пороге возник Митька. В одной руке — школьный рюкзак, в другой — недоеденная булка.

— Ты что, решил с цветами прийти? Молодца! — вместо приветствия загудел Митька. — А я понадеялся на своих: обещали гладиолусы с дачи привезти, а цветочки — тю-тю! Завяли! Слушай, зачем тебе такой здоровенный букетище? Давай разделим его пополам.

Митька взял букет и снял шуршащую обертку.

— К чему эти архитектурные излишества? — И, не долго думая, разделил цветы на две части.

— Во! Теперь — то, что надо!

— Погоди, у тебя же получилось четыре цветка, растерянно произнес Николай.

— Ну и что?

— Четное количество цветов дарят только покойникам, вот что!

— Это мы сейчас исправим!

Оглянувшись по сторонам, Митька направился к газону. Среди по летнему зеленой травы красовались высокие флоксы.

— Ты что, сдурел? — зашипел вслед ему Николай.

— Теть Наташ! — громко крикнул Митька.

Из раскрытого окна второго этажа высунулась худощавая женщина с бигуди на голове. Наталья Францевна была общественницей: собирала деньги на домофон, гоняла у подъезда незнакомых людей, украшала лестничные площадки репродукциями известных картин и комнатными цветами.

— Здрасте, — вежливо поздоровался Коля.

— Теть Наташ, разрешите нам сорвать один цветок, нам не хватает до нечетного числа для учительницы, а то подумает, что мы ей смерти желаем, — без всяких обиняков попросил Дмитрий.

— Берите, для такого случая не жалко! У меня и внуки уже школу закончили, на вас хоть посмотрю, — улыбнулась тетя Наташа.

— Спасибо! Вам очень к лицу улыбка, — неожиданно для себя сказал Коля.

— Подумать только, уже до комплиментов доросли! Вот время-то летит! Ну, идите, с Богом, мальчики. Вы сегодня именинники!

В этом году большинство ребят пришли с цветами. Никто не таился и не прятал свои букеты: все радостно вручали их своей классной руководительнице.

Нина Петровна, их «классная», не скрывала удовольствия. Улыбалась всем подряд и без конца повторяла:

— Как вы повзрослели, возмужали, вытянулись-то как! Ой! А это кто? Рыбин — ты?! — Нина Петровна с веселым изумлением, снизу вверх, смотрела на долговязого парня.

— Кто ж еще! — ответил басом верзила.

Ребята повернулись на голос.

— Вот это да! Да это же Витек!

— Рыбкин!

— Да какой же это Рыбкин — теперь это целый Рыбищев! — смеялись окружающие и одобрительно хлопали по плечам своего однокашника.

В конце прошлого года Витька был самым маленьким пацаном в классе. Несмотря на этот очевидный и досадный факт, Витя упрямо отстаивал свои права.

— Если я не парень, то и Волга не река! — говорил он всякий раз, когда кто-нибудь из ребят доставал его маленьким ростом.

Теперь этот факт вряд ли кто станет оспаривать.

— Да, видать, каникулы прошли с толком не только для нас с тобой, — подмигнул приятелю Дмитрий.

Николай почувствовал на себе чей-то цепкий взгляд, обернулся. На него, немного склонив голову, внимательно смотрела Наташа Нечаева.

Она была такой же красивой, нет, еще красивей, чем в прошлом году. Машинально отметив это обстоятельство, Коля кивнул головой и приветливо улыбнулся. Наташины соболиные брови красиво взметнулись вверх.

— Чего это она? — не понижая голос, спросил он Митьку.

Гвалт стоял такой, что, даже стоя рядом, ребята едва слышали друг друга.

— Ты о чем? А, Наташка! — на лету схватил ситуацию приятель. — Чему ты удивляешься? Раньше при виде ее ты вибрировал, как осиновый лист, краснел, бледнел, а теперь… Потерять такого верного раба! Мне ее даже жалко. Ты потом скажи ей что-нибудь приятное. Похорошела, мол, то-се! Лучше при других девчонках. Они, знаешь, как секут такие вещи! А с Нечаевой нам ссориться не с руки. У кого тогда списывать математику?

Митька скроил восхищенную физиономию и громко, так, чтобы все слышали, выкрикнул:

— Наталья класс!

Для пущей важности поднял над головой руку с выставленным большим пальцем:

— Прима!

Девушка приняла знаки внимания подчеркнуто благосклонно: слегка пожала плечиком и устало улыбнулась. Так, наверное, королева принимает знаки восхищения от своих верноподданных.

— Порядок! А ты, Колян, будь повнимательней. Мало ли кто у кого есть на стороне! В своем коллективе надо соблюдать статус-кво.

— А что это такое?

— Точно сказать не могу, а смысл такой: не стоит пренебрегать своими девчонками. Даже некрасивыми. Или мы не джентльмены? Ну все, передние ряды дрогнули. Сейчас и мы двинем.

— Приветствуем тебя, альма-матер! — зычным басом пропел Виктор.

Стоящие рядом девчонки прикрыли ладошками уши и засмеялись.

— Ну, Рыбкин, ты даешь!

— Не Рыбкин, а Рыбин, — лениво огрызнулся Виктор. — Прошу не путать!

Оглядев его с ног до головы, Сережа Велихов безапелляционно изрек:

— Не, Рыбина, ты явно перерос. Отныне и навсегда ты у нас будешь Рыбищевым. Не возражаешь?

— Рыбищев? А что, звучит благородно, почти как Радищев. Ладно, — милостиво согласился Виктор, — согласен! Ну, чего вы топчетесь на месте? Десятый «А» уже прошел.

— Раньше сядем, скорее выйдем, — хохмили ребята, с показной обреченностью шагая по широкой лестнице. Небрежность слов и нарочитое равнодушие, однако, не могли скрыть их волнения и радости от встречи со школой.

Школьные будни

Очень скоро в школе первые дни эйфории сменились суровыми буднями. Учителя, один за другим, стращали ребят предстоящими трудностями: огромный объем информации, неразбериха с учебниками, противоречивые слухи о новых правилах тестирования… В общем, началось!

Но и в утомительной череде школьных пятидневок случались удивительные, даже приятные события.

Одним из самых сильных потрясений был урок английского. Нина Петровна, учительница английского, не дала ученикам времени на раскачку: решила устроить зачет.

— Я понимаю, что за лето вы могли кое-что подзабыть.

— Кое-что! — нервно захихикали на «камчатке».

— Уверена, каждый из вас способен вспомнить несколько десятков слов, расхожих фраз и составить из них маленький рассказ на тему «Как я провел лето». Даю на подготовку десять минут.

Митька, подняв глаза к потолку, стал нашептывать навязшие в зубах строчки из учебников пятого, шестого класса.

Витька Рыбин сидел как на иголках. Пытаясь услышать и запомнить хотя бы парочку простеньких фраз, крутил головой на сто восемьдесят градусов, совал свой нос в тетради товарищей.

Ниночка, пытаясь унять его чрезмерную активность, сделала уже несколько замечаний. Витька замирал на месте, но через минуту по всему классу снова раздавался его «шепот»:

— Как правильно сказать: «Я провел каникулы на берегу моря»? Наташ, как по-английски «подводное плавание»? — и прочее в этом роде.

От него отмахивались, подсказывали, нетерпеливо повторяли. В общем, шуму от него было…

Наконец, терпение «англичанки» лопнуло. Встав из-за стола, Ниночка громко произнесла:

— Рыбин, гоу он, — и указала пальцем на дверь.

Тот сразу сник, сгорбился и поплелся к выходу.

— Гоонь, гоонь отсюда, — ехидничал Петька Белкин, сосед по парте. Он был обижен на Виктора: на перемене угостил его булкой, дал отщипнуть кусочек, а тот отхватил так, что самому Петьке ничего не досталось.

— Я не хотел, так получилось, — оправдывался Витька.

— Тебя что, дома не кормят?

— Кормят, да только через час я уже снова есть хочу.

— У тебя в животе, наверное, глист поселился, — поджал губы Петя. Ему хотелось сказать еще что-нибудь обидное, но новоприобретенные габариты приятеля вынуждали воздержаться.

После ухода Вити в классе стало необычайно тихо. Все сосредоточенно работали, и вдруг из коридора раздался грохот падающего тяжелого предмета.

— Рыбищев не снес позора. Перекинул веревочку через перекладину и стул из-под себя выбил, — не удержался от комментариев классный остряк-самоучка Саша Семенов.

Все засмеялись. Ниночка, приоткрыв дверь, выглянула в коридор.

— Нина Петровна, это не я, честное слово. Это тетя Зина щетку уронила.

— «Щетку уронила». — повторила за ним Зинаида Ивановна, школьная уборщица. — Выхожу с инвентарем из туалета, а из-за двери мне шепотом: «Здрасте». Я обернулась, думала — ребенок, а там мужик стоит огромный. Спасибо, жива осталась. Теперь-то я его узнала, наш это мальчик, только очень уж вырос!

— Ну, ладно, Витя, заходи в класс, — вздохнула Нина Петровна. — Садись, сиди тихо. Сегодня я тебя не буду спрашивать. — И сразу же бодро произнесла: — Итак, кто начнет? Наташа Нечаева? Пожалуйста.

— Наталья, тяни время, — шипели с последних парт.

Наталья с видимым удовольствием начала рассказ о днях, проведенных в Англии.

— Достаточно, — Ниночка остановила ее выразительное повествование минут через пять. Со всех сторон послышались разочарованные вздохи.

— Не можем же мы лишить удовольствия поделиться своими впечатлениями и других ребят. Вот, например… — Ниночка обвела взглядом притихшую аудиторию. — Коля Кирсанов. Наверняка у него тоже есть что рассказать.

Дима толкнул приятеля локтем. Тот очнулся от своих мыслей и на одном дыхании выдал маленький рассказ о лете. Говорил он почти без запинок, используя при этом незнакомые слова и сложные фразы, — в школе таких точно не проходили!. Одноклассники, не веря своим ушам, обернулись на «камчатку». У Нины Петровны глаза сделались вдвое больше обычного.

— Прекрасно, прекрасно. Но что за произношение?

— Должно быть, вологодское, — издевательским тоном произнесла Наташа.

— Ошибаешься, — также по-английски вступился за друга Дима. — Этот акцент присущ жителям северных районов Англии, в частности так говорят в Шотландии. Странно, что ты этого не знаешь. — Димка сел на место с чувством выполненного долга.

После урока, на перемене, друзьям не удалось обсудить удивительное происшествие — одноклассники, один за другим, подходили к ним, чтобы выразить восхищение:

— Да, утерли вы нос Нечаевой!

— А Велихов, вообще, в осадок выпал!

— Ну, удивили! Уважаю! Может, расскажете на досуге, откуда в вологодском лесу появились шотландцы?

— Из Шотландии, разумеется! — пытались отшутиться ребята.

Между тем сами виновники торжества были потрясены не меньше других: откуда что взялось?

— Стало быть, общение с англичанами не прошло даром. Вроде и говорили не так часто, а слова сами собой откуда-то выплывают, — радостно удивлялся Димка.

— Да слова мы давно знали. Плохо или хорошо, сколько лет в школе повторяли одно и то же! Другое дело, боялись их произносить вслух, стеснялись своего произношения. А там мы говорили, не думая, как надо складывать губы в трубочку, куда девать язык. Нас понимали — и это главное.

Парикмахерский экстрим

Николай осторожно приоткрыл дверь. Самурай, как всегда, ждал его у самого порога дверей. Родители говорили, что котенок непостижимым образом загодя чувствовал его приход.

— Мы уж знаем, если он уселся на дверной коврик, мордочкой к двери, ты на подходе к дому, — смеялась мама.

Бросив сумку в угол, Николай подхватил котенка на руки. Самурай потерся мордочкой о подбородок, мурлыкнул, спрыгнул на пол и, поминутно оглядываясь на хозяина, побежал на кухню.

— Та-а-к, что у нас здесь? — Николай открыл холодильник. Ничего интересного там не оказалось. Дежурная кастрюлька со вчерашним супом, скучного вида приплюснутые котлеты.

Налил в кружку молока и подогрел в микроволновке. Усевшись на стул, стал смотреть, как Самурай неторопливо и ловко лакал из своего блюдца.

«Эх, зря я отказался от приглашения Сереги», — запоздало пожалел Николай.

Они столкнулись с ним лицом к лицу у подъезда.

— Салют, камрад! — приветствовал его сосед. — Я к себе, надо присмотреть за обедом. Не составишь компанию? Сегодня у нас суп по рецепту Ульяны. Пальчики оближешь!

Упоминание заветного имени вызвало спазм в сердце и желудке одновременно. Приглашение было чрезвычайно соблазнительным, но он мужественно отказался. Мама просила не злоупотреблять гостеприимством Сергея — ей казались подозрительными и его щедрость, да и он сам.

— Спасибо за предложение, как-нибудь в другой раз. Мама обижается, если я не ем дома ее обед. Ничего не поделаешь, женщины!

— Желание женщин надо уважать, желание матери тем более! Ну ладно, до встречи!

После вепсских приключений, между Сергеем и ребятами сложились доверительные, почти братские отношения. О том, что было в лесу, не говорили, как по уговору. Между тем непостижимым образом слухи о событиях в Вепсском заповеднике просочились и в Москву. Запоздалая слава стучалась в двери, но участники приснопамятных дел упорно отмалчивались. Это обстоятельство разжигало еще большее любопытство окружающих.

Первого сентября Толик Воняткин, самый отъявленный хулиган в школе, подошел к ребятам, чего не было никогда раньше, поздоровался за руку. С плохо замаскированным любопытством спросил:

— Ну, как провели лето?

— Обыкновенное лето в деревне: зелено, солнечно, жарко, — подчеркнуто небрежно ответил Николай.

— Жарко, говорите? Что ж, это по-нашему. Стало быть, не зря провели времечко! — ухмыльнулся Толик. — Ну, если что, обращайтесь!

— Ты тоже, — значительным баском ответил Димка.

В общем, в школе все складывалось наилучшим образом. А вот дома…

Самурай, сидя у вылизанного до блеска блюдечка, сочувственно поглядывал на хозяина.

«Ничего, сделаю уроки, схожу в магазин, куплю себе поесть и тебе прихвачу чего-нибудь вкусненького».

Коля приподнял котенка. Осторожно, чтобы не сдавить его раздувшееся брюшко, усадил к себе на колени. Самурай, устраиваясь поудобнее, немного повертелся, наконец, поджал под себя лапки и задремал. Коля, надкусив холодную котлету, поморщился и положил ее обратно на тарелку.

В последнее время в доме творилось что-то неладное. Мама стала ужасно раздражительной. Чуть что — в слезы. А ведь первое время после его возвращения из деревни он никак не мог нарадоваться на родителей. Оба загорелые, помолодевшие, веселые. Мама готовила разные итальянские блюда, при этом часто что-нибудь напевала. Прошло всего два месяца, и все стало по-другому.

Громкий звонок в дверь отвлек Николая от грустных мыслей. Посадив котенка на плечо, Коля пошел в прихожую. На пороге стоял Димка. В одной руке — открытая пачка чипсов, в другой — небольшая картонная коробка. Вручив шуршащий пакет хозяину, Митя поскреб пальцем бархатную головку Самурая.

— Ты один?

— Все на работе.

— Нормально! Можно, я возьму?

Не дожидаясь разрешения, Димка снял с плеча котенка и усадил к себе на грудь. Самурай одним глазом взглянул на хозяина, тот обреченно вздохнул:

— Бери, только осторожно. Он только что налопался.

— Молодца! А я еще ничего не ел. У тебя есть что пожевать?

— Вот, котлеты. Только они холодные.

— Пустяки! И так сойдет! — Димка сгреб с тарелки котлеты, положил на толстый кусок хлеба. — Ке-пу-па е-ту?

— Чего?

— Кетчупа нету? — проглотив здоровенный кусок, Димка поискал глазами по столу. — А это что, горчица? Тоже сойдет! — Густо намазав бутерброд, прикончил его в два укуса. — Вкуснотища!.. Я чего пришел? Родичи гонят в парикмахерскую. Матушка была на собрании в школе, «классная» сделала замечание, что я оброс, как дикобраз. Так что, приказано стричься. Вот и деньги дали. А я подумал, зачем зря столько денег тратить? Чего они еще там сделают? А тут — во! — Димка придвинул коробку. — «Машинка для стрижки волос», — прочитал он вслух и вынул сверкающий никелем прибор. — Братану подарили на день рождения. Машинка — зверь!

Николай, слушая приятеля, постоянно доставал из пакета и закидывал в рот хрустящие пахучие лепесточки.

— А для начала можно подзаправиться картошечкой. Где ж она?

Димка потряс пакет, перевернул его — на ладонь медленно опустилось несколько золотистых крошечек. Оторопело взглянув на Колю, Митя с укоризной произнес:

— Колян, ты?

— Извини, я машинально, сам не заметил.

Николай с не меньшим удивлением заглянул в пустой пакет.

— Понимаешь, я еще тоже ничего не ел.

— Интересно, чем же ты занимался до сих пор?

— Так, размышлял.

— Бывает, — примирительно сказал Димка. — Ну ладно, будем считать, мы с тобой подзакусили. Пора за работу.

— Какую работу?

— Ну, я же говорил. Ты меня подстрижешь, а на честно сэкономленные денежки пойдем нормально пообедаем, хоть в нашу кафешку.

— Я должен стричь?

— Нет, Пушкин!

— А вдруг я не сумею?

— А тут и уметь нечего. Для непонятливых имеется схема. Написано, правда, не по нашему, зато картинки хорошие. Вот, смотри, длина волос, как у меня сейчас. Угу, угу.

Димка поводил пальцем по рисунку и сменил одну за другой несколько насадок.

— Вот, то, что нужно!

— Ты уверен?

— На все сто!

Николай взялся за прибор. Чтобы немного привыкнуть к нему, подержал в руке, попробовал понажимать на кнопки. Почувствовав себя уверенней, Коля включил машинку в сеть и осторожно дотронулся до кончиков волос на затылке. На Димкину рубашку посыпалась мелкая золотистая соломка.

— Такими темпами мы будем стричься «до морковкиного заговенья». Не робей, нажимай сильнее!

На этот раз дело пошло быстрее. Но и этот темп не устраивал нетерпеливого приятеля.

— Да что ж такое? Я видел, как Виктор стриг своего другана — раз-два, и готово! Дай сюда! Все-таки плохо, что наши покупают приборы без русского перевода. Ну ничего, если долго мучиться, что-нибудь получится!

Сдвинув насадку еще на один шаг, решительно бросил:

— Действуй!

— А если будет очень коротко?

— Не боись! Что я девчонка, что ли? Не заплачу!

На этот раз машинка не церемонилась. Ровно жужжа, отхватывала широкие пласты Димкиной гривы.

— Как, нормальная длина? — Коля подставил к Митькиному затылку небольшое зеркальце.

— Класс! Продолжай в том же духе, а виски я сам подровняю. Коля послушно принялся за работу.

Семейные тайны

— Колян, а чего ты в последнее время кислый такой ходишь? Случилось чего? Дома нелады?

Коля в ответ только вздохнул.

— Что, ругаются?

— Да нет. Просто мама стала какой-то странной, рассеянной. Все время о чем-то думает. Спросишь о чем — отвечает невпопад. И готовить перестала.

— Да ты что! — ужаснулся Димка. — А как же вы обходитесь?

— Нет, не то чтобы она перестала готовить, а делает все невкусно, будто без души. В последнее время, вообще, перешла на готовые замороженные продукты.

— Во как! А батяня что?

— Отец целыми днями на работе. Кое-как поест и на боковую. Даже телевизор перестал смотреть.

— Может, они поссорились, а тебе не говорят?

— Может быть. Мама в последнее время даже осунулась, побледнела. Без всяких там диет. По утрам запирается в ванной, пустит воду вовсю, а сама не моется. Я раньше сам так делал, когда умываться не хотел. А ей-то зачем?

— Никол, я тебе скажу одну умную вещь, только ты не обижайся. Может, твоя мама того, беременна?

От неожиданности рука Николая дрогнула, никелированные резцы машинки хищно вцепились в Димкины волосы. Не успел Коля охнуть, на затылке друга образовалась широкая белесая полоса. Остановив прибор, Коля с ужасом смотрел на нее.

— Ты чего остановился? Ну-ка!

Схватив зеркало, Димка увидел, что ровная дорожка разделяла пшеничную стерню волос на две половины.

— Я же говорил, что не сумею, — обреченно прошептал Николай.

...