За овсами вниз катится солнце,

Из-за тына в дорогу светя.

По-ребячьи ушами в оконце

Шевелю я, отца веселя.

Хорошо у родного порога

Замечать, как ложатся теня,

И, похоже, стареет немного,

Засыпая в растениях тля.

Птичьи песни звучат надо мною,

Все сильнее, все тоньше звеня.

Я шагаю тропинкой степною,

Себя быстрой походкой гоня.

На дворе с губ попросится слово,

И, ни капли душой не кривя,

Будет слушать и плакать корова,

Своей юной душою ревя.

Посмотрю-ка на даль за дровами…

У поленницы сяду, грустя.

Выйдет дед с не своими губами —

Пожилою ногою хрустя.

И как старца, по сути, немого,

Повзрослевшие ноги несли,

Так у сына, до боли родного,

Молодые усы проросли.

Стало к вечеру смеркаться…

В доме стихло. Как на грех,

Кошка села умываться,

Пробуждая бабкин смех.

Ветер знаний дул за полем —

Ни проехать, ни пройти.

Сорок лет дед не был в школе,

Все не мог ее найти.

Говорила вслух старуха,

Что виной всему вино,

И шепнула мне на ухо:

— Погляди-ка, внук, в окно.

За окном скулила вьюга,

Как сто тысяч разных бед,

Керосинка шла угрюмо,

Семенил за нею дед.