В конце концов, подростки — это информированные личности с неразвитым мозгом. Какими бы умненькими они ни были, все их знания поверхностны, и их легко загнать в угол, пооборвав с них все заготовленные фразки
Между тем я считаю, что писательство — это, по сути, упражнение в эмпатии. Чтение позволяет нам ощутить себя на месте кого-то другого. Литература наводит мосты; она делает наш мир шире, а не ýже
интернете можно следить за всеми горячими сплетнями, даже если вы никто, даже если вас и близко бы не подпустили к месту действия. В интернете вы можете сказать Стивену Кингу: «Иди лесом».
Однажды мне встретилась поэтесса, которая всюду таскала с собой блокнотик и записывала туда по крайней мере одну куцую ремарку о каждой встрече, происходившей с ней по ходу дня. «Волосы баристы были отчаянно фиолетового цвета. Женщина за соседним столиком растягивала слово «да», словно в попытке оттянуть время. Ругательства сыпались с языка швейцара ржавыми медяками».
«Я не столько создаю, сколько собираю, — объясняла поэтесса. — Мир сам по себе чрезвычайно богат. А я лишь превращаю разбросанность человеческой жизни в концентрат читательского переживания».
Где-то я читала, что азиаты все такие вежливые потому, что одна из их культурных концепций – давать друг другу сохранить лицо. Они могут ненавидеть тебя всеми фибрами души, но внешне позволяют тебе уйти с неуязвленной гордостью.
Это все равно что несколько раз надавливать на кровоточащую рану в попытке уяснить, как далеко распространяется твоя терпимость к боли, потому что, зная ее пределы, ты обретаешь над ней некоторый контроль.
В самом деле, трудно дружить с человеком, который затмевает тебя на каждом шагу. Вероятно, никто больше не выносит Афину, потому что постоянно ощущать себя ничтожеством на ее фоне очень трудно.
