Создавались ли в период расцвета кхмерской империи большие литературные произведения? Очень возможно. Во всяком случае, знаменитая «Риемке» («Слава Рамы») относится кхмерскими исследователями к XII — XIII веку. Эта эпическая поэма, написанная на кхмерском языке, основана на сюжете индийской «Рамаяны». Судьба ее очень запутанна. Говорят, при последнем разграблении Ангкора, тайцы вместе с другими произведениями кхмерского искусства вывезли эту книгу, и на ее основе создали свою «Рамакиен». Но приключения кхмерской «Рамаяны» — это уже отдельный разговор.
Поэтому о самой Индрадеви известно очень немного. Первая кхмерская поэтесса была женой Джаявармана VII. Известно, что эта выдающаяся женщина принимала участие в государственных делах, преподавала в школах при монастырях. Надпись из храма Преах Кхан, автором которой возможно была сама Индрадеви, говорит о том, что «женщинам, которые избрали своим наслаждением науку, она раздавала королевские милости как чудесный нектар в виде познаний» (А. Миго, с. 128).
Несмотря на то, что Индрадеви исповедовала буддизм, ее стихотворные произведения на санскрите не нарушают канонов дворцовой литературы, характерных для периода индуизма. Те же величественные образы, тот же поэтический арсенал. Кхмеры придают большое значение Индрадеви и ее творчеству. Ее именем назывались литературные конкурсы в Камбодже дополпотовских времен.
Джаяварман VII прославился не только своими победами над Тямпой. За годы своего долгого правления этот государь повелел построить множество храмов, постоялых дворов и больниц, приобретая великие буддийские заслуги. Поражает воображение картина такой развитой социальной сферы. В больницах, устроенных королем, имелся целый штат персонала, начиная от лекарей и кончая людьми, растирающими травы для приготовления лекарств. Всего 98 человек в каждой такой больницы. А больниц этих было, по-видимому, не менее сотни. Все было строго регламентировано. Огромное количество продовольствия и медикаментов отпускалось из казны на содержание большой сети больниц. Картина нетипичная для средних веков. В этом виден король-буддист, который считал состраданье к живым существам верным средством приобрести хорошие заслуги.
Но невозможно делать все сразу; вести войны, поддерживать сеть больниц и строить бесчисленные храмы. А затраты на храмы? Тонны золота, серебра, десятки тысяч жемчужин. Горы продовольствия, одежды, утвари. Сотни тысяч крестьян были приписаны к многочисленным святилищам. Например, только храму Преах Кхан и зависимым от него храмам принадлежало 306 372 человека. В
На первом месте по значению в кхмерском войске — зонтики. Их великое множество над колонной, где едут командиры. Эти зонтики самых разных цветов. А их количество зависит от знатности и чина военачальника. Чем выше чин военачальника, тем больше зонтиков несут за слоном, на котором он восседает. Другим знаком отличия служат опахала. Их несут за военачальниками на длинных бамбуковых шестах. У низших командиров — всего одно или два таких опахала. Зато за военными чинами повыше — целый лес опахал. Отдельные воины несут за командирами почетные знаки в виде жезлов с изображением Вишну и Гаруды.
Пышные брахманистские обряды и церемонии воспринимались простыми кхмерами скорее как спектакль, как занятное зрелище. Постепенно заграничные боги, привезенные из Индии еще в Бапном, стали обживаться и сливаться в сознании кхмеров с традиционными духами. Представления о вселенской горе Меру совпали с представлениями крестьян о духах, живущих на вершине горы. Во всяком случае, как пишет Каем Сопхун («Тепда Ангко»), «каменные Шивалинги на храме-горе для них не отличались от камней, которые они устанавливали раньше в честь духа горы». Большинство божеств индуистского пантеона действительно были хранителями воды, земли, лесов и гор. Поэтому сознание крестьян легче воспринимало их. Народная фантазия преобразила Уму в Месу, богиню Кали в Черную Деву (Ниенг Кхмау), Шива стал Духом Красной Шеей, Вишну — Духом Волшебной Палицы.
Но вернемся к самому Джаяварману VII. Этот король-буддист продолжил брахманистскую традицию строительства величественных храмов и во многом превзошел своих предшественников.
Девараджа Раджендраварман II отошел в мир иной в 968 году, получив посмертное имя Шивалоки, имя бога, воплощением которого он являлся на грешной земле. От правления Раджендравармана потомкам остался прекрасный храм Бантией Срэй (967г.), построенный по приказу брахмана Яджняварахи, наставника и родственника короля.
Его сын Джаяварман V (968- 1001) вступил на трон в очень юном возрасте. У него, как и у его предшественников, был свой духовный наставник в сане «камратенг ань врах гуру», что значит «божественный королевский учитель». Считается, что все годы своего правления Джаяварман V прожил в окружении брахманов и придворных. Известно, что он выдал свою сестру Индралакшми замуж за брахмана. Он приглашал многих брахманов из Индии. Повсюду строились шиваистские святилища, хотя господствующей религией в то время был буддизм Большой колесницы. О военных же подвигах Джаявармана V не было известно ничего. Однако надпись говорит только о битвах. Действительно трудно представить, чтобы за тридцать два года правления этого государя не было ни одной войны. Такого с империями, пусть и начинающими, не бывает. Войны, походы были важнейшей частью жизни страны.
речь идет о короле Индравармане, говорится об Океане, который испугался, что король станет пахтать его воды, как это уже было однажды. Здесь нашел свое отражение миф о пахтании океана, излагающийся в различных версиях в «Махабхарате», «Рамаяне» и нескольких пуранах. Чтобы добыть из великого Океана амриту (напиток бессмертия), боги и асуры принялись сбивать его воды. Вместо веревки им служил гигантский змей Васуки, а мутовкой — гора Мандара. С огромной силой боги вращали мутовку — Мандару. Океан превратился в молоко, затем в масло. Потом из его вод появился месяц, вслед за которым вышла из Океана в сияющем белом одеянии блистательная Лакшми. Последним вышел Дханавантари, бог врачевания и исцеления с чашей волшебной амриты.
Из того, что уцелело, можно понять, что Шивасома получил от своего государя Индравармана знаки отличия. В частности, ему высочайше был пожалован зонтик. Как известно, зонтики были знаками отличия вельмож и военачальников в древней Камбодже. И не только в Камбодже. Белый зонт, например, символизировал независимость государства и в других странах Индокитая. Так, древний Лансанг (Лаос) назывался полностью Государством Миллиона Слонов и Белого Зонтика
Культ монарха как верховного божества оформился в Камбудже уже при предшественнике Индравармана короле Джаявармане III. Индийский шиваизм в сочетании с древним культом предков и духов сделался удобной и понятной населению идеологией правителей Камбуджи. При восшествии на трон король проходил сложный и очень торжественный обряд девараджи, который символизировал сочетание божественной и земной власти в лице властителя страны кхмеров.
Один из первых известных кхмерских поэтов подвизался при дворе могущественного Индравармана. Это пандит Шивасома, вошедший в историю Камбоджи как духовный наставник, гуру короля Индравармана I. До наших дней сохранилась его произведение, высеченное в камне в надписи из Прасат Кандаль Даым.
В самом начале века король Джаяварман II провозгласил независимость кхмерского государства. Кхмеры вновь обрели свой древний дух и начали побеждать, подобно своим бапномским предкам. Может быть, поэтому властители выбирали в качестве тронного имени «Хранитель победы» (от санскритского «джая» — «победа»). Победы готовили почву для объединения кхмеров на основе новых идей.
Король Индраварман I (877—889) унаследовал престол после смерти Джаявармана III. В период его царствования Камбуджа находилась в самой начальной точке грядущего головокружительного восхождения к сверкающим вершинам империи. Индраварман I выступил объединителем кхмерских земель. Он присоединил к государству значительные владения. Все старые обжитые земли увядшего Бапнома, области вдоль великого Меконга и бассейн реки Мун вошли в состав крепнущей Камбуджи. Власть монарха укреплялась. Кхмерское общество было готово воспринять идею бога-короля. Индраварман всеми силами старался укрепить среди своих подданных мысль о тождественности понятий бога и короля. Он распорядился изобразить в камне своих родителей, но не как людей, а как богов.
