«Вся моя проза — автобиографическая», — писала Цветаева. И еще: «Поэт в прозе — царь, наконец снявший пурпур, соблаговоливший (или вынужденный) предстать среди нас — человеком». Написанное М.Цветаевой в прозе отмечено печатью лирического переживания большого поэта.
И, со всей страстью восхищения (ибо восхищение – величайшая из ведомых мне страстей!) – целует его, – тридцатипятилетняя красавица – почти семидесятилетнего старика, в увенчанный лаврами лоб.