1. Тринадцать сапфиров

Молодой князь Сергос возвращался с охоты. Добыча в этот раз превзошла самые смелые ожидания. Тринадцать звёздных сапфиров. Даже необработанные, они излучали холодный свет.

Сокровище.

Князь Штольмский владел тремя подобными камнями, все они сияли в его короне, и отец Сергоса, князь Деннард, с трудом скрывал зависть. Это при том, что Гарден был несравнимо богаче Штольма. А тут тринадцать! Настоящее сокровище.

Копия, сделанная с карты ювелира из Нойса его ушлым подмастерьем, полностью себя окупила. Хотя, когда Сергос отдал за неё полновесный золотой, Марис, его друг, сочинил целую балладу, назвал её песней о парне, что не умел считать, и подначивал Сергоса ею на протяжении всего лета. Что Марис скажет теперь?

Впрочем, обойтись сапфиры Сергосу могли и вправду слишком дорого, ведь их стражи оказались под стать самим камням. Духи часто охраняли самоцветы, и их появление было вполне ожидаемым. Но когда стражи обрели форму прекрасных дев, гиан, Сергос опешил. Дед рассказывал ему об этих Существах, но сам Сергос никогда с ними не сталкивался и к такой встрече оказался не готов.

Гианы приближались, наёмники настороженно смотрели на оцепеневшего князя, не видя, но чувствуя присутствие опасных Существ, а Сергос никак не мог спустить заготовленное боевое заклятие. Потому что уничтожать неясные тени – это одно, а ударить создание небесной красоты – совершенно другое.

Понимая, что если ничего не сделать, то и он, и его телохранители останутся в этой пещере навечно, Сергос усилием воли сбросил оцепенение. Новое заклятие сплелось на удивление быстро. Он просто подумал, что духов нужно не уничтожить, но изгнать, и влил в эту мысль всю доступную ему Силу. План сработал: гианы исчезли, а камни теперь сверкали у Сергоса в руках. Но вот сам он оказался полностью истощён и не сотворил бы сейчас и простенького заклятия, даже если бы от этого зависела его жизнь.

– По возвращении в Гарден все получат награду, – Сергос обвёл своих воинов взглядом.

По его вине они оказались сегодня на волосок от смерти, хотя и не знали об этом. Рассказывать о своём замешательстве Сергос, разумеется, не собирался, но необходимость в компенсации серебром видел ясно.

– Милорд невероятно щедр, – Винс, старший наёмников, учтиво поклонился.

Остальные довольно переглянулись.

Сергос знал, что воякам его охота за камнями представлялась чистой воды блажью. Но он не скупился на плату и, чего уж там, сам был неплохим бойцом и магом в придачу. Выходило, что умереть в его компании шансов гораздо меньше, чем хорошо заработать.

– А сейчас мы все заслуживаем доброго ужина и отдыха, – объявил Сергос. – По дороге сюда я видел постоялый двор, к вечеру, думаю, доберёмся. Предлагаю заночевать там.

– Так-то не лучшее место, милорд, – старший наёмников откашлялся. – Этот постоялый двор принадлежит Дженго.

– Это тот штольмский разбойник, что держит бордели?

– Да, милорд. Но это не совсем бордель, больше постоялый двор, хотя и бабу можно купить и кормят хорошо. Во всех заведениях Дженго так принято, – оскалился наёмник.

– По-моему, – Сергос потёр подбородок, нащупал двухдневную щетину и отметил про себя, что пора бы уже побриться, – в Штольме при желании «бабу купить» можно в любом постоялом дворе. В этом-то что не так?

– Дженго в подвале представления проводит. Я сам там, конечно, не был, – сразу отчурался наёмник, – люди рассказывали. Вот я вам и сказал, что место не из пристойных. А представления эти… Ну, такие…

Винс явно пытался подобрать слова, чтоб не шокировать благородного нанимателя, но потом бросил эту затею.

– В общем, вам там не понравится, милорд. Там…

– Ладно, – отмахнулся Сергос, – я даже знать не хочу. Мне бы сейчас просто помыться, поесть и лечь спать. И людям твоим надо отдохнуть. Так что плевать на репутацию этого двора. Переночуем, а утром двинемся в Гарден.

К ночи добрались до постоялого двора, успев знатно продрогнуть. Месяц Падающих Листьев только начался, а в Штольме уже всё дышало осенью: с заходом солнца и следа не оставалось от дневного тепла.

Сдав лошадей конюху, они вошли. Общий зал был полон. К ним тут же подбежал усатый толстый человек в засаленном фартуке.

– Приветствую вас в нашем постоялом дворе. Ночлег, ужин, – он заговорщически понизил голос, – девочки – всё к вашим услугам.

– Ужин мне и моим людям, – Сергос проигнорировал приветствие. – Мясо, хлеб, вино, что у вас там ещё есть. Комнату с ванной мне, комнату парням. Это всё, – договорив, он нарочитым движением перебросил плащ на плечо, чтобы показался вышитый на его походном дублете герб Гардена.

Обычно он так не делал, как, впрочем, и не позволял себе не здороваться, но тут не удержался. Пусть трактирщик думает, кому девок предлагает!

– Девять серебряных, милорд, – усатый низко поклонился.

– Воды ещё кувшин. И побыстрее, – Сергос достал десять монет и сунул ему.

– Милорд так щедр, – и без того широкое лицо растянулось в улыбке, – всё будет в лучшем виде. Позвольте предложить благородному господину стол поближе к очагу? Ночная прохлада нынче коварна.

Сергос кивнул. Промозглой осенней ночью да предварительно схлопотав магическое истощение от местечка возле огня отказаться сложно. Запас Силы тепло не восстановит, но хоть озноб не будет так донимать.

Устроившись за столом, Сергос оглядел главный зал постоялого двора. Не хватало света, но обстановке это, пожалуй, шло только на пользу, потому как на неё здесь сильно не тратились: обшарпанные стены, кое-где прикрытые не лучшего вида деревянными панелями, криво висящая под дощатым потолком кованая люстра, отродясь не чищенная от воска и копоти, плохонькие столы – два больших, с десяток маленьких – и отвратительно неудобные скамейки при них – не совсем те вещи, на которые стоит обращать внимание публики.

Впрочем, такая неприглядность наполнению зала не мешала, ведь приходили сюда явно не за изысканным времяпрепровождением. За столом слева увлечённо играли в кости, напротив какой-то здоровяк опрокидывал в себя третью кружку вина подряд и попутно успевал лапать сразу двух девиц, а соседи справа уже вполне были готовы выходить на воздух и выяснять отношения. Правда, намечалось и приобщение к искусству: в углу возился с лютней бард, под стать всему остальному помятый и уставший. Народу меж тем всё прибавлялось.

Принесли ужин. С едой здесь дела обстояли получше, чем с антуражем: жареное мясо с румяной корочкой, свежий хлеб и печёные овощи выглядели вполне аппетитно и пахли соответствующе.

– Здоровья и процветания милорду Сергосу! – наёмники подняли глиняные стаканы с вином.

Сергос тост поддержал: поблагодарил людей и сделал глоток. Вино, разумеется, кислило, но многого от него никто и не ждал. После гарденского, особенно того, которое делал лично княжеский домоуправитель, любое другое вино казалось Сергосу уксусом. Потому он сразу и потребовал себе воды.

Бард наконец наладил инструмент и затянул балладу, повествующую о Темноте. Сергос потёр виски – мало ему было пьяного гомона вокруг! Он слышал эту историю уже, наверное, с сотню раз, и сказать, что не любил её, – это не сказать ничего.

Зато еда всё-таки оказалась вкусной. Сергос отмахнулся от раздражающих стенаний барда, благо голос у того оказался слабоват, и погрузился в свои мысли, попутно расправляясь с ужином.

Мешочек с сапфирами грел душу. Ради них можно и не в одной такой дыре переночевать.

Разумеется, стоимость камней Сергоса интересовала мало: продавать или помещать сапфиры в гарденскую сокровищницу он не собирался. У него возникло несколько идей донельзя изящных вещиц, которые он мог бы создать, оправив эти камни, но просто вкрутить такие самоцветы в корону, перстни или серьги – кощунство, да и бессмыслица. Княжья корона со звёздными сапфирами никого уже не удивит – количество не отменит вторичности идеи, другие украшения – матушка синих камней не любит, не девицам же их дарить. Был уже в их роду такой не в меру галантный кавалер – раздарил своим многочисленным возлюбленным перстней да серёжек с гарденским гербом, а потом они к нему все разом и явились требовать женитьбы – до сих пор про это похабные песенки распевают.

Да и не мог Сергос себе представить женщину, которой бы ему вздумалось преподнести звёздные сапфиры. Есть куча других самоцветов, негоже сокровищами разбрасываться.

А вот попробовать накачать эти камни магией и сделать их источником для заклятия – вот это дело. Тогда, может быть, очередной голем просуществует дольше четверти дня.

Бард, кажется, распелся. Игнорировать его жалостливые подвывания о том, как Лаума, первая из ведьм, убила свою сестру, солнцеликую Сауле, чтобы занять её место, завладеть Великим Очагом и возлечь с её мужем, Тэйвасом-громовержцем, а очаг взял и потух от такой несправедливости, становилось всё сложнее. А это ещё не началась часть о том, как Лаума после нарожала порченых детей – магов, разумеется. Свести историю грандиозного затмения к такой похабщине – это ещё надо было умудриться. И самое печальное – эта баллада почти ни в чём не спорила с тем, чему учили в храмах Светозарных.

Сергос снова оглядел зал, внезапно начавший пустеть, в поисках трактирщика. Сколько вообще он должен ждать, пока приготовят комнаты?

Усатый тут же возник рядом, бесшумно, как умеют только хорошая обслуга да убийцы.

– Милорд, – поклонился он Сергосу, – ваши комнаты готовы.

– Хорошо, как раз вовремя.

Очень хотелось помыться и завалиться спать, тело и разум требовали восстановления.

– Не желаете ли чего-нибудь ещё? У нас найдётся развлечение, которое сможет удивить даже человека вашего круга.

– О чём ты? – Сергос внутренне напрягся, памятуя о намёках наёмника о здешних развлечениях, но виду не подал.

– Сегодня дают представление, – усатый выделил последнее слово голосом и многозначительным движением бровей. – Дженго ведьму местную поймал. Она, говорят, всех мужиков в округе ворожбой своей с ума свела. И простолюдинов, и благородных развлеченья ради попривораживала. Бабы от её козней уже просто в голос выли. Дженго про это прослышал и решил её изловить да в дело её талант пустить. Девка, правда, так просто не далась – двоих его людей живьём спалила, самого его чутка подрезала, но потом он браслеты-то на неё надел – и кончилась ведьма. Вот сегодня-то с ней йодасы и порезвятся – им, ведьмам-то, с духами не в новинку развлекаться, – а мы посмотрим. Потом, если живая останется и вид товарный не потеряет, купить её на ночь можно будет да попользовать.

Усатый плотоядно облизнулся и добавил:

– Девка красивая, что спасу нет.

Сергос скрипнул зубами. Кровь застучала в ушах, кулаки непроизвольно сжались. Вот, значит, о каких представлениях шла речь. Зверство! Конечно, он знал, что люди в большинстве своём не отличаются высокой моралью. Но одно дело просто знать об этом, как о далёком отвлечённом несовершенстве мира, и совсем другое – столкнуться лоб в лоб, когда этот толстый пройдоха так буднично говорит о том, что женщину отдадут на поругание чудовищам, и люди готовы платить за то, чтобы на это посмотреть.

– Милорд желает присутствовать? – до кипящего Сергоса вновь донёсся масленый голос трактирщика. – Если да, то нам нужно торопиться. Всё вот-вот начнётся, охочих до зрелища очень много…

– Веди! – Сергос встал так резко, что усатый даже отскочил от него.

Наёмники тоже поднялись.

– О, нет-нет, пройти может только милорд! – запротестовал толстяк.

Винс вопросительно смотрел на Сергоса, остальные трое наёмников – на своего старшего.

Сергос остановил их жестом.

– Побудьте здесь.

Наёмники переглянулись и медленно опустились на свои места.

– Двадцать пять серебряных, милорд.

– Что? – не расслышал Сергос.

– Двадцать пять серебряных за вход, милорд, – со всей доступной ему учтивостью повторил усатый, – и оставьте ваше оружие.

Сергос отсчитал монеты, но вместо того, чтобы положить их в протянутую руку, швырнул на стол. Толстяк, ничуть не растерявшись, собрал серебро и выразительно посмотрел на меч Сергоса.

– Оружие я оставлю моим людям, – бросил Сергос.

– Прошу за мной, милорд.

Они прошли через заметно опустевший общий зал. Даже бард куда-то делся, хотя Сергос был уверен, что балладу тот так и не допел. Спустившись по крутой лестнице, оказались у большой кованой двери. Охраняли её разбойничьего вида стражники. Трактирщик едва заметно им кивнул, и они открыли дверь, пропуская Сергоса внутрь.

Он вошёл, ещё не до конца понимая, зачем туда идёт и что будет делать дальше. Тело жило своей жизнью, двигаясь вперёд, и разум за ним не поспевал.

Его взгляду предстал подвал, ярко освещённый настенными факелами, полный людей. Пахло по́том, смолой и выпивкой. Особенно плотно теснились и шумели в центре комнаты. Сергос двинулся туда.

Пробравшись сквозь толпу, он вышел к краю бойцовой ямы, так он назвал для себя каменную чашу, вокруг которой собрались зрители. Яма была глубокой, с отвесными стенами. Поверху её огородили ещё и решётками, очевидно, чтобы восторженные зрители в неё не свалились.

Три бъёрка, водных духа, скользили по дну ямы, поджидая жертву. Овеществлённые, чтобы их могли видеть обычные люди. Тёмные, влажно-бугристые, под завязку накачанные какой-то уродливой магией. От них исходили эманации голода, злобы и похоти. По позвоночнику Сергоса словно проползло что-то холодное и скользкое, а потом свернулось где-то в районе груди. Подкатила дурнота, которую он не сразу и с изрядным трудом поборол.

– Начинают, начинают, – прошелестел по толпе восторженный шепоток.

Из только что открывшейся двери в стене ямы вытолкнули тонкую, хрупкую девушку, совершенно нагую, прикрытую лишь длинными волосами. Толчок был сильным, она не сохранила равновесие и упала на колени. Бъёрки заметили свою жертву и медленно заскользили по направлению к ней. Толпа заулюлюкала.

Девушка с видимым трудом поднялась. Пламя факелов играло на белоснежной коже, оттеняя многочисленные синяки и ссадины, браслеты из чёрного металла тускло мерцали. Блестящие тёмные фигуры неумолимо приближались к ней. Она, пошатываясь, пятилась, пока не упёрлась спиной в стену ямы.

Бежать несчастной было некуда.

Сергоса сковало ощущение нереальности происходящего. Он наблюдал, как пятилась девушка, как приближались к ней три тёмных бъёрка, зажимая в кольцо. Время текло как-то особенно медленно, казалось, он перестал дышать.

Он встретился взглядом с девушкой за мгновение до того, как духи набросились на неё, и мир вокруг взорвался. Сергос услышал одновременно её жалобный вопль, гомон обезумевшей толпы и, неожиданно для себя, свой собственный крик:

– Остановите это! – взревел Сергос. – Остановите!

Кровь стучала в ушах, ярость обжигала, но не находила выхода. В одиночку и без оружия стражников ему не одолеть, да и распалённая толпа в стороне не останется. Гарденский герб не поможет. А заклятия не сплести, слишком много потрачено в бою за сапфиры.

«Сапфиры», – задохнулся Сергос, озарённый догадкой.

– Кто здесь распоряжается?! Я хочу говорить с главным!

На этот раз его услышали. Дверь в стене ямы снова открылась, вышедшие из неё стражники факелами отогнали бъёрков от девушки. Со свободными духами такое бы не прошло, но овеществлённые вместе с видимым подобием плоти приобретали и обычную для неё уязвимость. Слева от Сергоса толпа расступилась, пропуская хилого женоподобного мужчину в окружении троих охранников. Узкие плечи выдавали в нём человека, не знакомого с физическим трудом или воинским искусством, а светлые глаза при смуглой коже и чёрных курчавых волосах – потомка имперцев.

«Дженго, это Дженго!» – прокатилось по комнате.

– Дорогие гости, – нараспев произнёс он, – мы прерываемся на пару мгновений. Наше представление так возбуждающе действует на некоторых гостей, что они не могут держать себя в руках.

Дженго обвёл толпу взглядом и широко улыбнулся. Толпа в ответ захохотала. Бъёрки сгрудились в центре ямы и, издавая не то урчание, не то бульканье, наблюдали за своей жертвой, периодически шарахаясь от размахивающих факелами стражников. Девушка сползла по стене и съёжилась на полу.

– Насладитесь пока видом нашей испуганной ведьмочки, – порекомендовал Дженго. – Совсем скоро духи продолжат с ней играть и доставят ей наконец немыслимое наслаждение.

Он подошёл вплотную к Сергосу и зашипел, обдав его кислым дыханием:

– Что ты здесь устроил? Если бы я не знал, кто ты, молодой князь Гардена, ты бы уже был не жилец!

– Раз знаешь, кто я, так не бросайся угрозами, Дженго, – Сергос уже успел взять себя в руки и теперь был уверен, что демонстрирует поистине княжеское спокойствие. – Я покупаю эту женщину.

Дженго засмеялся, обнажив покрытые желтовато-коричневыми пятнами зубы.

– Этакий ты торопыга. Она не продаётся, не сейчас. После представления – пожалуйста, а сейчас – нет. Люди заплатили серебром, чтоб посмотреть, как с ней поиграют мои питомцы. И я сам, признаться, хочу на это посмотреть.

Дженго отогнул ворот рубахи и показал едва затянувшийся рубец, начинающийся от уха и уходящий вниз к груди.

– Он никогда не заживёт до конца, магический. И парней моих она поджарила…

– Думаю, я смогу компенсировать твои расходы. И душевные муки тоже.

– Даже в Гардене нет столько золота, чтоб компенсировать мои, как ты выразился, душевные муки. Она не продаётся. Это окончательный ответ.

Дженго поднял руки для хлопка, намереваясь подать знак к продолжению представления, но так и не сделал его, потому что Сергос вытащил из-за пазухи мешочек со звёздными сапфирами, развернул его и высыпал камни на ладонь.

– А кто тебе сказал, что я собираюсь платить золотом? Я хочу купить то, что не продаётся, и готов заплатить тем, чего не купишь.

Камни переливались на руке. У Дженго загорелись глаза, он потянул Сергоса в сторону, подальше от любопытных взглядов.

– Ты… Ты предлагаешь мне за дикую девку тринадцать звёздных сапфиров?

Дженго отчаянно пытался удержать бесстрастное выражение лица, но округлившиеся глаза и сбившееся дыхание выдавали его с головой.

– Молодец, быстро считаешь, – похвалил Сергос. – Надеюсь, решение ты примешь так же быстро, а не то я передумаю.

Сергос почувствовал, что владеет ситуацией. Этот Дженго был, конечно, редкостным извращенцем, получающим удовольствие от страданий других, но его алчность всё же превосходила жестокость.

– Да за такую цену ты можешь купить бордель размером с город, полный девок на любой вкус!

– Я хочу именно эту, – отрезал Сергос, – и только за эту я готов заплатить сапфирами.

Дженго сомневался, лицо его выдавало.

– По рукам! Забирай девку! – наконец выпалил он. – Тащи сюда ведьму, – это уже стражнику.

Недовольное ворчание заполнило подвал, когда ведьму забрали из ямы. Дженго окинул толпу взволнованным взглядом, прищурился.

– Если они разнесут мою таверну, это будет на твоей совести, князь.

Сергос молча ссыпал сапфиры обратно в мешочек, скрестил руки на груди, всем своим видом показывая, что беседовать о проблемах достатка разбойника он не собирается.

Когда привели девушку, Сергосу вновь пришлось собрать всю выдержку, чтобы не кинуться на Дженго с кулаками.

Маленькая, нагая, лицо скрыто тёмными спутанными волосами, коленки содраны в кровь, она бессильно висела на руках стражников. Это всё было омерзительно – израненная полубесчувственная женщина, полные похоти взгляды, обращённые на неё со всех сторон, пьющие Силу браслеты на тонких запястьях, духота подвала, отблески факелов, превращающие лица в чудовищные морды, звуки возбуждённой пьяной толпы и грубые руки, оставляющие на обнажённой белой коже пятна синяков.

«Ты заплатишь за это, Дженго», – мстительно подумал Сергос и швырнул разбойнику мешочек с сапфирами.

Тот ловко поймал его на лету, заглянул внутрь, проверяя содержимое, и удовлетворённо улыбнулся.

– Будущий великий князь Гардена невероятно щедр, – Дженго слегка поклонился. – Ещё ни разу я не продавал девку так задорого. Эта сделка стоила и моего шрама, и жизней моих людей. И даже покроет мои издержки от несостоявшегося…

– Довольно болтовни! – перебил его Сергос. – Давай покончим с этим.

– О, ну хорошо, князь. Сделка состоялась, девка твоя, – Дженго дал знак своим людям.

Ведьма с трудом удержалась на ногах, когда стражники отпустили её. Неловко попыталась прикрыть наготу освободившимися руками.

– Ох, красавица, не стоит стесняться твоего нового хозяина! – засмеялся Дженго.

Сергос тем временем снял плащ, приблизился к девушке и укутал её. Она недоверчиво глянула на него и тут же опустила удивительно светлые глаза.

– Вот что значит благородный, – не унимался Дженго, – вежлив даже с купленной шлюхой.

Сергос, проигнорировав и это замечание разбойника, обратился к девушке:

– Идти можешь?

Она, всё также не поднимая глаз, кивнула. Сергос развернулся к выходу, увлекая её за собой.

– До встречи, князь! – раздалось ему вслед. – Я всегда к твоим услугам, если снова захочешь развлечься – обращайся!

На лестнице, ведущей из подвала, девушка всё же несколько раз потеряла равновесие. Дважды Сергос успел её поддержать, а затем плюнул на всё и взял на руки. Она слабо сопротивлялась, но потом, совсем обессилевшая, просто затихла.

Телохранители ждали в общем зале, как и велел им Сергос. Если они и были удивлены тем, что он вернулся не один, то ничем этого не выдали.

Через полупустой трактир шли в молчании. Остановившись у комнаты, Сергос тихо отдал командиру наёмников распоряжения:

– Найдите какую-нибудь одежду для неё, – Сергос кивком указал на свою ношу. – И прикажи ребятам седлать лошадей, придётся провести ночь в дороге, здесь нельзя оставаться, – добавил он, памятуя о толпе в подвале, разгневанной тем, что их лишили зрелища. – Только не привлекайте лишнего внимания.

Винс кивнул, а Сергос с ведьмой на руках вошёл в комнату и прикрыл за собой дверь.

Комната не отличалась убранством, из мебели была только кровать да растопленный камин. Сергос опустил девушку на край ложа, присел рядом и начал возиться с застёжками дублета. Бросил быстрый взгляд на девушку. Та судорожно куталась в плащ, огромные глаза на бледном лице полнились страхом, и только тут до Сергоса дошло, чем кажутся его действия.

– О, нет, нет, нет, – он примирительно поднял ладони, – не бойся меня! Я тебя не трону. Вот, – он запустил руку за пазуху, достал небольшой тёмный пузырёк, сорвал пробку и протянул его девушке, – это эликсир из горечавки, он придаст тебе сил.

Она переводила взгляд с Сергоса на пузырёк, с пузырька на Сергоса, и весь вид её говорил о том, что она нисколько не верит его словам. Диковинный напуганный зверёк с огромными зелёно-голубыми глазами и длинными пушистыми ресницами.

– Нужно уходить. Я хочу, чтобы в дороге ты хотя бы не теряла сознание. На эликсире ты продержишься до ближайшего кузнеца, который сможет снять с тебя браслеты.

– Ты собираешься снять с меня браслеты? – она наконец отреагировала на слова Сергоса.

Голос её срывался и сипел.

– Ну конечно.

– Зачем тебе это? – девушка внимательно вглядывалась в лицо Сергоса.

«Прекрасно, меня причислили к компании тех уродов», – подумал Сергос, когда понял смысл её вопросов.

– Послушай, то, что эти подонки с тобой сделали, – ужасно. То, что собирались сделать, – ужасно вдвойне. Такого никто не заслуживает! Я понимаю, что для тебя я выгляжу одним из них, но это не так.

Девушка прикрыла шею рукой, нахмурилась; тёмные, вразлёт брови сдвинулись к переносице, на гладком лбу забилась венка.

– Я не знаю, как оказался в этом подвале. Услышал про эту мерзость, «представление», и просто пошёл туда… Но только когда увидел тебя, я осознал, зачем. Мне омерзительно, что я торговался с разбойниками вместо того, чтобы сразу отправить их за последний предел. Поверь, если бы я был при Силе, если бы не полез в эту пещеру и не потратил так много, я бы уничтожил Дженго, его стражу, его гостей, их всех, и забрал тебя оттуда, не пятная свою честь сделкой с бандитами! Но я истощён, я не могу сплести самого простого заклятия, не могу даже снять эту мерзость с тебя!

Сергос глубоко вздохнул, успокаивая себя, и продолжил:

– Я не сделаю тебе ничего плохого. Сейчас мы уйдём отсюда, доберёмся до кузнеца, снимем с тебя браслеты, а потом ты назовёшь место, куда тебя проводить, или уйдёшь сама, как захочешь, – и всё закончится. Пей, – он снова протянул ей эликсир.

Напряжённое лицо немного расслабилось. Чуть помедлив, она убрала руку от шеи, приняла пузырёк. Выпила.

– Вот так-то лучше, – Сергос позволил себе лёгкую улыбку. – Кстати, я Сергос, а тебя как зовут?

– Альба, – ответила девушка.

Сергос собирался было отпустить что-то вежливое про красивое имя, но в дверь постучали. Он вытащил меч, который заблаговременно вернул ему Винс, и пошёл открывать.

– Вот, милорд, одежда, – Винс протянул Сергосу небольшой тряпичный свёрток. – Она, правда, мужская, у пацанёнка с кухни купил, но должна подойти.

– Отлично, жди здесь.

– Там это, милорд… внизу толпа собирается. Я так думаю, что не надо дразнить их видом девушки, если мы не хотим драки.

– Драки мы не хотим. Заходи тогда.

Наёмник вошёл и затворил за собой дверь. Сергос отдал одежду Альбе.

– Одевайся, – сказал он и, видя её растерянность, чуть мягче добавил: – Мы не собираемся смотреть. Какие будут предложения? – обратился он уже к Винсу, отворачиваясь к камину и увлекая мужчину за собой.

– Ребята уже вывели лошадей из конюшни и ждут за воротами. Я прошёлся, посмотрел с улицы: из этой комнаты можно выбраться к конюшне, там переберёмся через сарай и спустимся за ворота.

– Так и поступим.

– Если, конечно, девушка справится, – неуверенно добавил наёмник.

– Я справлюсь.

Мужчины одновременно повернулись на голос, хозяйка которого уже успела одеться и явно чувствовала себя гораздо уверенней. К тому же начал действовать эликсир, с её лица ушла мертвенная бледность, и Сергос вдруг с удивлением осознал, что девушка очень красива. Но времени смаковать это внезапное открытие не было, поэтому он только коротко скомандовал: «Уходим!»

План Винса не подвёл: за ворота удалось выбраться быстро и без приключений. И вовремя – едва взобрались в сёдла, как во двор вывалила разгневанная толпа.

Под вопли и проклятия маленький отряд пришпорил лошадей и поскакал прочь от этого места.

2. Цветущий замок

С кузнецом ничего не вышло.

Мастер нашёлся в первой попавшейся по пути деревне, его даже удалось разбудить посреди ночи, но, взглянув на браслеты, он участливо предложил напоить девушку брагой, прежде чем рубить ей руки. Других способов снять браслеты он не знал и утверждал, что никто в округе не знает тоже.

Сергос прикинул, что в таком случае они быстрее доберутся до гарденского замка, где кузнецы явно поискуснее, чем найдут кого-то по дороге или дождутся, когда вернётся магия и Сергос сам сможет попытаться снять браслеты. На том и порешили.

Гарден показался на горизонте к вечеру следующего дня.

Дорога давалась Альбе не так просто, как побег из постоялого двора под только начавшимся действием эликсира. Она ехала на одной лошади с Сергосом, и он чувствовал, что девушка с трудом держится в седле. Браслеты пили её энергию, не давая восстановиться, а горечавка, хоть и поддерживала, но, разумеется, не могла полностью нейтрализовать их действие.

Ехали почти молча, напряжённая Альба явно не была настроена на беседу. Сергосу хотелось как-то поддержать и успокоить спутницу, но в голову не приходило ничего, кроме «не бойся, ты в безопасности» и «всё будет хорошо, я тебя не обижу», а озвучивать это казалось ему невероятно пошлым.

Но едва они подъехали к замку, Альба всё же нарушила молчание.

– Красиво, – восхищённо проговорила она.

Открывшийся вид действительно завораживал.

Несмотря на осень, Гарден утопал в зелени. По высоким стенам, беря начало на дне рва, змеились плетущиеся лозы. Они покрывали стены до самых островерхих башен плотной зелёной сетью с раскрывающимися тут и там разноцветными бутонами роз, жимолости и клематиса. Глядя на это буйство растений, можно было подумать, что замок заброшен и природа берёт своё, накрывая рукотворное живым узором. Но на стене один за другим вспыхивали огоньки, на смотровых башнях суетились человеческие фигурки, а подъёмный мост заскрипел механизмом, давая понять, что замок жив.

– Моя прапрабабка очень любила цветы, – поведал Сергос, обрадованный возможностью завести разговор, – и мой прапрадед, а он, кстати, был первым магом в нашем роду, для неё превратил замок в сад. Потом уже мой дед решил, что красота – это хорошо, но не стоит забывать об обороне, и заворожил этот живой покров на стенах. Тот, кто попробует войти в Гарден без приглашения, будет неприятно удивлён.

Мост опустился, и они въехали во внутренний двор.

– С возвращением, милорд Сергос! – стражи замка дружно отсалютовали ему.

Сергос поприветствовал их в ответ, затем обратился к своим телохранителям.

– Отдыхайте, все дела уладим завтра. И передайте от меня Джарвису, чтоб принёс вам лучшего вина!

Наёмники поклонились один за другим и, оставив лошадей подоспевшим слугам, дружно двинулись, очевидно, к Джарвису. Сергос спрыгнул с лошади, помог спуститься Альбе.

– Сергос, дружище! – прогремело у него за спиной. – Ну наконец-то! Где ты шляешься? Я приехал, а тебя нет.

Марис сгрёб Сергоса в охапку. В его понимании именно так выглядели дружеские объятия.

– Даже отец твой куда-то подевался, – продолжил жаловаться Марис. – С ним хоть поспорить можно. Тоска смертная! Я уже второй вечер уничтожаю запасы гарденского вина в одиночестве! Я даже… О! – он осёкся, наконец заметив Альбу. – Да ты с дамой! Представь меня немедленно! – он выпустил Сергоса из объятий и приосанился, став ещё выше ростом.

Альба настороженно разглядывала незнакомца. Немудрено – Марис был огромен. Высокий, широкоплечий, слегка сутулый, он напоминал медведя, и на фоне Сергоса, который вполне справедливо не считал себя коротышкой, но доставал Марису только до плеча, сходство только усиливалось. А ко всему этому прилагались ещё грубые черты лица, густые чёрные брови, взгляд исподлобья да по-кошачьи жёлтые глаза. В первую встречу вид Мариса мог и напугать.

– А ты умеешь эффектно появиться, – проворчал Сергос, но скрыть улыбки всё равно не смог. – Альба, этот здоровый шумный детина – мой друг, Марис.

– Лучший и, похоже, единственный друг, – уточнил Марис. – Потому что этого зануду могу выносить только я. Рад знакомству, миледи Альба, – он поклонился и протянул ей руку.

Альба неловко оправила замызганную рубаху слуги – здесь Сергос приметил себе, что нужно распорядиться, чтобы ей нашли достойную одежду – и робко протянула руку в ответ. Сверкнул Сверкнул тёмный металл браслета. Лицо Мариса исказилось.

– Это что?! – взревел он.