А.Н. Чумаков

Глобальный мир. Столкновение интересов

Монография

---

ebooks@prospekt.org

Информация о книге

УДК 008

ББК 60

Ч-90

Автор:

Чумаков А. Н., доктор философских наук, профессор.

Рецензенты:

Вебер А. Б., доктор исторических наук, профессор;

Громыко А. А., доктор исторических наук, профессор, член-корреспондент РАН;

Шевченко В. Н., доктор философских наук, профессор.

Монография является заключительной частью трилогии, посвященной авторской концепции общей теории глобализации. Опираясь на проведенные ранее исследования природы и направленности глобальных процессов, автор показывает многоплановую структуру и динамику развития современного мира, анализирует международные отношения в условиях всеобщей взаимозависимости. Особое внимание уделяется противоречивой природе как самого человека, так и общественных отношений, что лежит в основе столкновения различных интересов и непрекращающихся социальных конфликтов. Рассматриваются вероятные сценарии исторического развития и предлагаются наиболее оптимальные пути решения актуальных социально-экономических и политических проблем как для отдельных стран, так и для мирового сообщества в целом.

Книга затрагивает широкий круг философских, гуманитарных и социально-политических проблем. Она содержит оригинальные авторские идеи и обобщения и адресована научным работникам, специалистам, а также широкому кругу читателей, интересующихся современными мировыми процессами и перспективами развития глобального мира.

УДК 008

ББК 60

© Чумаков А. Н., 2018

© ООО «Проспект», 2018

Введение

Данная книга является заключительной частью трилогии, посвященной общей теории глобализации, которая активно занимает меня два последних десятилетия. В двух предыдущих монографиях глобализация предстает как естественноисторический процесс, а глобальный мир как объективная реальность, составной частью которого стало глобальное человечество. При этом если в первой книге1 проанализированы истоки глобальных процессов и основные этапы их развития в различных сферах общественной жизни, то во второй2 — глобализация показана как бы изнутри общества, когда она выступает в неразрывной связи с культурным и цивилизационным развитием отдельных общественных систем и, таким образом, формирует глобальное человечество в целом как единую культурно-цивилизационную систему.

Теперь, опираясь на проведенные исследования, ставится задача показать структуру и динамику изменений глобального мира с точки зрения того, как он эволюционирует в качестве целостной, стихийно регулируемой и совсем неуправляемой культурно-цивилизационной системы, а также проанализировать наиболее вероятные пути и сценарии его дальнейшего развития.

Исследование начинается с выявления геополитических реалий XXI века и анализа взаимодействия основных субъектов на мировой арене, которые являются неотъемлемой частью глобального мира и которые по существу и в первую очередь определяют характер современных международных отношений. На эту тему имеется множество всевозможных исследований и публикаций, но таких, которые исходили бы из целостного понимания современного мира и единого человечества, вкупе с геосферой и биосферой составляющего триосферу Земли3, пока нет. Вместе с тем, время для такого анализа пришло. Более того, оно стремительно меняется не только под влиянием усиливающейся многоаспектной глобализации, но и по причине нарастающей информационно-технологической революции, когда все более совершенные технологии, средства связи и коммуникации делают не только страны и народы, но и всех жителей планеты единым сообществом, целостной системой. Как следствие — на мировой арене растет конкуренция, усиливается противостояние, обостряется борьба за доминирование и лучшие позиции в экономике, политике, культуре, идеологии. Такого рода проблемы, именуемые со времени их «открытия» во второй половине ХХ века глобальными, не могут быть решены без теоретического осмысления их природы, сущности и породивших причин, равно как и без объединения усилий и согласованных действий абсолютного большинства жителей Земли. Детали и отдельные факты позитивного или негативного взаимодействия различных сторон в деле преодоления общих для всех проблем не имеют принципиального значения, если стоит задача найти принципиальные решения для благополучного будущего планетарного человечества, каковым оно по сути уже является.

В этой связи хотел бы особо подчеркнуть, что данная книга изначально задумывалась не только и не столько для сообщения каких-то жизненно важных сведений и конкретной информации, сколько для обобщения и подведения итогов многих лет творческой работы. Она порождена размышлениями о современном мире и собственной судьбе, которая на конкретном историческом отрезке времени тесно переплелась с жизнью моей страны, да и человечества в целом, поскольку волею обстоятельств я был одним из солдатов Холодной войны4. Затем, обучаясь на философском факультете МГУ, работая в Правлении Всесоюзного общества «Знание» ученым секретарем секции «Общественных наук», Главным ученым секретарем Философского общества СССР и Первым вице-президентом Российского философского общества, объездил практически весь Советский Союз, посетил множество зарубежных стран и теперь меня не покидает ощущение того, что судьба каждого из нас — ныне живущих — так или иначе связана с судьбой всех людей, живших, живущих сейчас и тех, кто будет жить после нас на Земле. Отчасти этим объясняется тот факт, что на далеко незавершенное осмысление мировых процессов и современных общественных отношений ушла вся моя сознательная жизнь, а для непосредственного написания данной работы, где фиксируется мое нынешнее понимание рассматриваемых проблем, потребовалось более десяти лет. При этом главную цель этой книги вижу не столько в том, чтобы предложить готовые решения, пригодные к использованию и применению уже «здесь и теперь», а в том, чтобы побудить к размышлениям о прошлом, настоящем и будущем как всего человечества, так и отдельных культурно-цивилизационных систем, в том числе и России; а уже с этих позиций задуматься над наиболее оптимальными путями решения актуальных проблем современности, обусловленных глобализацией.

Не питаю иллюзий, что прожитые годы, накопленный опыт и многие годы творческой работы в области философии и глобалистики, положенные в основу сделанных в этой книге выводов и обобщений, привлекут пристальное внимание значительного количества людей, по крайней мере сразу. И тому есть серьезные основания. Вряд ли Дидро был первым, кто высказал эту мысль, но, во всяком случае, именно он еще в XVIII в. хорошо сказал, что «вообще дитя, так же как и взрослый человек, и взрослый человек, так же как и дитя, предпочитают забавное поучительному»5.

И теперь в этом отношении мало что изменилось, подтверждением чему являются слова основателя и первого президента Римского клуба Аурелио Печчеи, который со своими единомышленниками пытался привлечь внимание к глобальным проблемам современности, когда они еще не стали предметом всеобщего внимания. Подводя итоги таких усилий, он, в частности, не без горечи писал: «Наши упорные скитания по свету не привели, по сути дела, ни к каким ощутимым результа­там — как будто бы глобальные проблемы, к которым мы стремились привлечь всеобщее внимание, касались вовсе не нашей, а какой-то совсем иной, далекой планеты. Соз­давалось впечатление, что большинство людей, которых мы встречали в наших странствиях, готовы были всяче­ски приветствовать создание Римского клуба — при усло­вии, однако, что он никоим образом не будет вмешивать­ся в их повседневные дела и не посягнет на их интересы. В общем, нам оставалось констатировать, что никто не только не выразил готовности уделить на благо будущего всего человечества хоть какую-то долю своего времени, денег или общественного престижа и влияния, но даже, по-видимому, и не верил, что подобные жертвы с их сто­роны могут привести хоть к каким-нибудь положительным результатам. Короче говоря, наши слова нашли не больше отклика, чем проповеди папы римского, увещевания Гене­рального секретаря ООН У Тана или, скажем, предостере­жения обеспокоенных ученых и мыслителей. Создавалось впечатление, что их забывали еще до того, как слышали»6.

Дополнительным аргументом к сказанному являются и две мои упомянутые выше книги, предшествовавшие данной в осмыслении процессов глобализации. Первая из них, наполненная содержательной информацией и опирающаяся на множество фактических данных и исторических примеров, за десять лет после выхода первого издания трижды переиздавалась, много раз допечатывалась и привлекла гораздо большее внимание, чем вторая книга, посвященная философским обобщениям культурного и цивилизационного развития общества — от локально устроенного до глобального состояния человечества. Требующая, несомненно, больших познаний, определенной философской подготовки и интеллектуальных усилий для понимания сути ее содержания, она вышла годом позже первой книги и была переиздана только десять лет спустя. С учетом замечания Д. Дидро и слов А. Печчеи следует полагать, что эта, третья книга, истинный смысл которой может быть понят только в контексте первых двух, привлечет еще меньшее количество вдумчивых читателей, чем вторая книга, что вовсе не смущает меня и не является препятствием к тому, чтобы продолжать работу над давно начатым исследованием. Вижу в этом глубокий смысл и даже необходимость, поскольку вполне очевидно, что теоретическое осмысление глобализации без ее тесной связи с реалиями общественной жизни следует рассматривать как занятие хотя и весьма полезное, но далекое от насущных проблем современности.

В подведение итогов проделанной работы не могу не вспомнить легендарного античного философа Сенеку и его замечательные слова из первого письма к Луцилию, когда он пишет: «Все у нас, Луцилий, чужое, одно лишь время наше. Только время, ускользающее и текучее, дала нам во владенье природа, но и его кто хочет, тот и отнимает. Смертные же глупы: получив что-нибудь ничтожное, дешевое и наверняка легко возместимое, они позволяют предъявлять себе счет; а вот те, кому уделили время, не считают себя должниками, хотя единственно времени и не возвратит даже знающий благодарность»7.

Именно поэтому и хочу выразить глубокую благодарность всем, кто прямо или косвенно принимал участие в обсуждении ключевых тем и содержания книги, кто уделил мне свое время для бесед и дискуссий. Это, конечно же, участники междисциплинарного семинара «Проблемы глобалистики», который мы совместно с А.В. Кацурой, И.К. Лисеевым и А.Д. Королевым с 2000 г. ежемесячно проводим на базе Президиума Российского философского общества и Института философии РАН. Особо ценными считаю многочисленные приватные беседы и дискуссии с А.В. Кацурой, что всегда является для меня серьезным стимулом к творческой работе. Считаю большой привилегией и хорошей школой вести острую полемику с И.А. Гобозовым по вопросам глобализации8, с Х.А. Барлыбаевым по проблемам устойчивого развития, с А.Д. Королевым в оценке исторических и современных событий, что при всем несовпадении наших взглядов и подходов нисколько не мешает сохранять нам на протяжении десятилетий добрые и уважительные отношения.

Несомненно, что на структуру и содержание книги благотворно повлияла моя многолетняя работа на Факультете глобальных процессов МГУ, где я читаю курс «Теоретическая глобалистика» и имею удовольствие общаться с замечательными студентами и такими неординарными специалистами в области глобальных исследований, как А.Д. Урсул, И.В. Ильин, И.И. Абылгазиев, Ю.Н. Саямов, И.А. Алешковский и др. Постоянная переписка и периодическое личное общение с зарубежными коллегами: Ань Цинянем, Джан Байчунем, Ту Веймином, Эрвином Ласло, Иоанной Кучуради, Вильямом Гаем, Роландом Робертсоном, Михаилом Сергеевым, Лукой Скарантино, Голамрезой Авани, Виктором Гомез Пином, Гилбертом Ахамером и многими другими также сделали книгу более содержательной и взвешенной в оценках.

Не имея возможности назвать всех, кому хотелось бы сказать слова благодарности за уделенное время и внимание, считаю своим долгом выразить сердечную благодарность Л.Е. Гринину, истинному подвижнику в науке, с которым мы основали и уже десять лет издаем журнал «Век глобализации», на страницах которого стремимся отразить все лучшее и наиболее важное в отечественной и зарубежной глобалистике.

Наконец, заслуженное признание выражаю коллективу издательства «Проспект» и, прежде всего, его основателю и директору — Леониду Владимировичу Рожникову, у которого многие годы нахожу неизменную поддержку своим творческим начинаниям, в том числе и в издании данной трилогии, посвященной общей теории глобализации.

Методологические замечания

Эта книга не для легкого и быстрого чтения. Она поднимает непростые и актуальные вопросы, которые по большей части составляют основу нашей повседневности и предопределяют будущее общественного развития. Исследование такой темы предполагает использование определенных методов, принципов и подходов как уже давно известных и доказавших свою эффективность, так и принципиально новых, имеющих особое значение в том или ином конкретном контексте.

Важно также подчеркнуть, что предлагаемая тема и рассматриваемые в ней вопросы требуют максимальной концентрации внимания на том, что является главным, существенным, основополагающим в жизни общества и отдельных людей. Особое значение имеет и корректная оценка действия как объективных сил и тенденций, так и роли субъективных факторов при рассмотрении социальных процессов и явлений. Все это предопределило содержание и стиль подачи материала данной книги, который ориентирован на то, чтобы сделать язык изложения как можно проще, «но не проще, чем можно», как справедливо подчеркивал Эйнштейн. В этой связи, как и прежде, в начале каждой главы приводятся ключевые понятия, основная цель которых — сделать позицию автора предельно ясной, а текст по возможности более доступным и легким для чтения; отчасти по этой же причине в конце каждой главы кратко формулируются основные выводы, вытекающие из содержания соответствующих глав. Хотелось бы думать, что все это будет способствовать также привлечению дополнительного внимания не только узких специалистов, но и более широкого круга лиц к продолжению исследований столь непростой темы.

Выводы и обобщения, представленные в книге, основаны в том числе и на проведенном до этого исследовании, а также на анализе множества фактов и конкретных данных, ссылки на которые приводятся лишь в тех случаях, когда это явно необходимо. Сегодня в условиях информационной перенасыщенности и доступности к бесконечному множеству информационных ресурсов нет смысла перегружать содержание книги конкретными цифрами, фактами, графиками, схемами, таблицами и т.п., которые, в случае надобности, легко можно получить через Интернет и другие источники информации. К тому же в стремительном информационном потоке такого рода данные быстро обновляются, изменяются, устаревают.

В ряде случаев суждения представлены в виде экспертных оценок и заключений и носят по большей части философский характер, отражая мировоззренческую и профессиональную позицию автора. Ценность же таких выводов состоит в том, что творческую работу подобного свойства, в немалой степени основанную на интуиции, способен выполнить только человек, поскольку такого рода творчество нельзя запрограммировать. К тому же здесь важно не только то, насколько точными окажутся те или иные прогнозы, но и то, как с точки зрения экспертной оценки при вполне конкретной и достаточно ясно выраженной мировоззренческой позиции автора выглядят тенденции мирового развития, предопределяющие будущее.

Подчеркнем также, что в данном исследовании встречаются суждения и исходные позиции, положенные в основу рассуждений и выводов автора без их дополнительного уточнения. Это имеет место в тех случаях, когда дело касается таких тем, как, например, «культура», «цивилизация», «глобализация», «триосфера», «культурно-цивилизационные системы», «рай на Земле» и т.п., которые уже специально рассматривались в двух моих предыдущих книгах. А поскольку настоящий том составляет с ними единое целое, и его содержание опирается, прежде всего, на итоги исследования и выводы двух предыдущих монографий, посвященных теории глобализации, то в данной работе по ходу изложения текста будут встречаться отсылки к уже полученным результатам и выводам. Иными словами, в случае необходимости уточнения позиции автора следует обращаться к содержанию предыдущих работ.

Предлагая определенную схематизацию истории, выделяя в ней различные этапы, периоды, поворотные пункты и т.п., следует иметь в виду, что таким образом предпринимается попытка реконструировать, систематизировать, упорядочить, соотнести исторические события, которые могут быть рассмотрены и с другой точки зрения, в ином ракурсе, с акцентом на другие обстоятельства. Тогда периодизация будет выглядеть иначе; при этом, не решая прежних, она может создавать возможности для решения новых задач. Как справедливо отмечает Д. Белл: «Наш мир отличается от прежнего масштабами и многообразием. И любая попытка сконструировать схему, которая адекватно описывала бы и прошлое, и настоящее, неизбежно разобьется об эти различия»9. Таким образом, к любой схеме следует относиться с известной долей условности, упрощения, понимая, что живой исторический процесс на самом деле гораздо более сложное явление, чем это можно изобразить схематически. И, тем не менее, использование такого рода приемов вполне оправдано, поскольку позволяет сконцентрировать внимание на главном, абстрагируясь в каждом конкретном случае от несущественного, второстепенного.

Анализируя современный мир с позиции динамики и вектора его исторического развития, обусловленного глобализацией, а также уделяя внимание, прежде всего, основным субъектам международных отношений (т.е. наиболее крупным и значимым общественным системам, поддающимся управлению), будем учитывать то обстоятельство, что в реальной жизни нередко приходится иметь дело с явлением, которое следовало бы охарактеризовать как «синдром доминирования одной темы». Его можно назвать еще «синдромом зацикленности». Как правило, это происходит тогда, когда в силу особой социально-политической, идеологической или экономической значимости то или иное событие оказывается в центре общественного внимания определенное, подчас продолжительное время, в первую очередь за счет постоянного присутствия и тиражирования в средствах массовой информации. Нередко такие ситуации политически или идеологически ангажированы и призваны определенным образом воздействовать на широкое общественное сознание. Примерами «синдрома доминирования одной темы» в недавнем прошлом или в настоящее время могут быть, в частности, выборы президента США, ситуация вокруг Сирии, резонансные террористические акты и т.п. Реальное значение такого рода событий для истории и дальнейшего общественного развития в полной мере проясняется, как правило, только с течением времени.

Наконец, обсуждая социальные проблемы, где сталкивается множество интересов, мнений, точек зрения и позиций, будем иметь в виду два непреложных правила (две извечные закономерности), которые, так или иначе, имеют место в любом обществе:

1. В истории человечества еще не было сотворено или придумано такой ахинеи или беспросветной глупости, у которой не нашлось бы хотя бы одного последователя.

2. В истории человечества еще не было открыто или высказано такой даже абсолютно очевидной истины, у которой не нашлось бы хотя бы одного оппонента.

Глава 1.
Геополитические реалии XXI века

Топор зарыт в землю, но топорище
на всякий случай под рукой.

Генри Тизард

Основные понятия:

Геополитика — сфера международной деятельности, в рамках которой различные государства реализуют свои интересы, используя или ставя во главу угла географические факторы такие, например, как территория, географическое расположение страны, наличие ресурсов, транспортные коммуникации и т.п.

Гибридная война — новый вид осуществления насилия, основанного на силовой политике, в которой сочетаются и комплексно используются все доступные способы ведения боевых, разведывательных, идеологических, пропагандистских и иных действий.

Глобальные риски — потенциальные угрозы мировому сообществу, проистекающие из нерешенных противоречий общественного развития на глобальном уровне.

Глобальный мир — совокупность естественных природных и общественных систем, образующих триосферу — единое целое, состоящее из гео- био- и социосферы планеты Земля.

Глобальный терроризм — особо опасная разновидность международной преступности, использующая технические достижения и коммуникационные возможности глобального мира для устрашения широких слоев населения и дестабилизации общественного положения посредством массовых убийств ни в чем не повинных людей.

Киберпреступность — разновидность противоправной деятельности, использующей возможности и достижения информатики, компьютерной и вычислительной техники в сфере виртуального пространства.

1.1. Витрины и задворки глобального мира

Мир общественных отношений всегда был соткан из противоречий и конфликтов. В различные эпохи он так или иначе пестрил контрастами во всех сферах жизни независимо от стран и народов. Не стало исключением и наше время, где соседствуют, сталкиваются, сосуществуют прошлое, настоящее и будущее, модерн и архаика, новации и традиции. Так, научно-технический прогресс и сопряженная с ним глобализация, сделали реальностью то, что еще вчера казалось фантастикой, подняв тем самым на небывалую высоту уровень и качество жизни определенной части человечества, именуемой «золотым миллиардом». Вместе с тем, большая часть населения Земли, пребывает в нищете и бедности. Испытывая нужду и голод, многие из них ведут каждодневную борьбу за свое выживание. Также, несмотря на грандиозные успехи цивилизационного развития, на нашей планете все еще проживают народы, которые ведут по существу первобытный образ жизни и до сих пор не ведают, что такое цивилизация.

В итоге в современном мире сложился колоссальный разрыв между избыточным богатством относительно небольшого меньшинства, буквально утопающем в непомерной роскоши, и вопиющей нищетой, убогостью существования большинства населения планеты. Все это сопровождается еще и такими контрастами как элитное образование и высокая культура одних и полная безграмотность, бескультурье других; чистота, порядок, изысканная архитектура ухоженных отдельных городов и населенных пунктов и грязь, трущобы, антисанитария других мегаполисов и поселений. Таким образом, все увеличивающийся разрыв между богатством и бедностью — одна из главных социальных проблем современного глобального мира. Люди пребывают в постоянной борьбе за лучшие условия жизни, но ситуация для абсолютного большинства из них не меняется к лучшему. Конечно, можно согласиться, что неравенство стимулирует развитие, но когда оно не регулируется, выходит из-под контроля общества и превышает разумные пределы, то становится уже не стимулом, а тормозом развития и источником всевозможных конфликтов, которые от локальных и региональных их проявлений теперь, в современную эпоху, вышли и на глобальный уровень. Как справедливо отмечает известный специалист по проблемам стран «третьего мира» А.А. Громыко: «Все мы сегодня — свидетели этого глобального социального конфликта. У него два полюса — богатый миллиард северян и бедные миллиарды южан»10.

Таким образом, в современном мире под влиянием глобализации достаточно четко обнаружили себя две основные тенденции. С одной стороны, возрастает интеграция в различных сферах общественной жизни и, прежде всего, в экономике, образовании, науке. С другой стороны, все более усиливается дифференциация по таким параметрам как бедные и богатые, развитые и неразвитые, стабильные и нестабильные. Показательны в этом отношении актуальные и сегодня слова Фиделя Кастро, который еще в 1983 г., когда во всем мире стали активно обсуждать глобальные проблемы современности, писал, обращаясь к главам государств и правительств неприсоединившихся стран: «Прежде всего общими для развивающихся стран являются… мучительные проблемы ужасающей нищеты и отсталости, огромная внешняя задолженность, которую большинство наших стран не в состоянии выплатить, все более несправедливые и неравноправные условия торгового обмена, страшная опасность ядерной войны, нависшая над всеми народами, в сочетании с небывалым расто­чительством средств на совершенно абсурдную гонку вооружений, ужасающее бремя эксплуатации наших народов, проявляющееся в самых разнообразных формах, и тяжелейшее историческое насле­дие — результат многовекового колониального и неоколониального грабежа наших стран, продолжающих и сейчас страдать от эксплуата­ции, которая стала как никогда изощренной, беспощадной и жестокой. Общими являются и горькое чувство беспомощности, которое испытывают многие правительства перед лицом подобных проблем, и озабоченность государственных деятелей политической нестабиль­ностью, порождаемой этими проблемами»11. С тех пор, как были сказаны эти слова, прошло более трех десятилетий, но принципиально практически ничего не изменилось. Об этом, в частности, говорит А.А. Громыко, когда пишет, что нищета и голод сопровождают человечество и сегодня. «Почти половина населения Земного шара, — отмечает он, — живет на 2 долл. в день, а более чем миллиард прозябает на 1 долл. и даже меньше… Нищета широко распространена не только в развивающихся странах, как правило, самых бедных, она есть и в странах состоявшихся, даже богатых, где ее, казалось бы, быть не должно»12.

Можно привести множество и других доказательств бедственного положения в области социально-экономического неравенства, но и без того вполне очевидно, что не только реальное положение дел на планете не становится лучше, но и динамика их изменений не дает оснований для оптимизма. При этом дело не только в том, что нет соответствующих решений и действий. Куда более важным является то, как данная ситуация воспринимается на уровне массового сознания в целом, не говоря уже о правящих элитах и тех, кто принимает решения, от которых зависит судьба многих миллионов, если не миллиардов людей. К сожалению, и здесь ситуация не лучше. Как отмечает А.А. Громыко: «Нельзя не удивляться равнодушию, с которым все мы относимся к вымиранию от голода и болезней миллионов несчастных. — Но, говорит он далее, — кому какое дело до вымирания людей где-то там, «за горизонтом», если на Земле ведутся бесконечные войны, а милитаристы, запугивая сограждан друг другом, ходят в героях и увешаны, даже в мирное время, орденами и медалями?.. Стоит ли беспокоиться о какой-то глобальной нищете, если люди привыкли уничтожать друг друга миллионами? Такова жизнь. Такой ход мыслей становится для политических и государственных элит обычным делом»13.

Итак, чтобы разобраться в том, что являет собою современный мир глобальных отношений, нужно иное восприятие действительности и новый язык для ее выражения. Тот понятийный аппарат, который используют сейчас в научном познании, не говоря уже об обыденном языке и средствах массой информации, по большей части не пригоден для объективного анализа существующей реальности.

А она такова, что под влиянием глобализации, начало которой было положено в эпоху Возрождения Великими географическими открытиями, человечество вступило в принципиально новую фазу своего исторического развития, которая характеризуется переходом от раздробленности, разобщенности и фрагментарности мировых социально-политических и экономических связей к их единству, целостности, глобальности. С тех пор эти изменения постоянно нарастали и наиболее зримо проявились во второй половине ХХ в. Теперь же они происходят так быстро, что мировое сообщество не успевает на них адекватно реагировать, и даже не поспевает в достаточной степени теоретически осмысливать и осознавать суть происходящего14.

Основная причина такого положения дел в том, что ситуация глобальной взаимозависимости обнаружила принципиально новые, никогда в истории не существовавшие проблемы. Их смысл при всеобщем росте экономической и военной мощи и в то же время непрекращающейся конфронтации различных стран и народов, постоянных военных конфликтах, по существу сводится к вопросу — быть или не быть человечеству? Это обстоятельство становится очевидным все большему числу людей. Также все более очевидным становится и то, что буквально на глазах живущего ныне поколения окончательно сложилось единое мировое сообщество, которое обрело и общую судьбу, и общую ответственность за то, что происходит в мире.

В то же время, с ростом понимания, что никто не может уклониться от участия в преодолении общих проблем, ширятся и обостряются споры о мере такого участия и доле ответственности различных сторон. Более того, разногласия множатся и становятся тем острее, чем дальше мир продвигается по пути глобализации и в то же время остается поделенным на отдельные суверенные государства, тогда как разрыв в уровне жизни и социально-экономическом развитии различных стран и народов только увеличивается. Все это не может не сказываться соответствующим образом на мировоззрении, общественном сознании и настроении людей.

В частности, весьма показательной в данном контексте является реакция людей, проживающих в различных культурно-цивилизационных системах, на трагедии, которые периодически происходят в современном мире. Так, в либерально-демократических системах, условно именуемых «Западный мир», превалирует эмоциональное сопереживание, которому соответствует восклицание — «какая ужасная трагедия!!!». В странах Восточной Европы, Латинской Америки, Мексике, Индии, Южной Африке, Египте скажут — «это печально!». Для населения России, Китая, Саудовской Аравии и Ближнего Востока, Венесуэлы, Кубы и стран Карибского бассейны характерна такая оценка — «что ж, это жизнь». В Центральной и Средней Азии, Монголии и в Юго-Восточной Азии зададут уточняющий вопрос — «подождите минуточку, где это?». Наконец, в большинстве стран Африки и в Северной Корее реакция на уровне полного безразличия — «да пошли вы…»15.

Данное обстоятельство является серьезным препятствием в деле сохранения мира и устойчивого развития, к чему стремятся все люди. Но это является также препятствием и на пути становления глобального гражданского общества, которое в перспективе с необходимостью должно сформироваться в результате преодоления фрагментарности и складывания целостного мира, если говорить о «вечном мире», как об этом писал еще И. Кант, рассуждая о путях его достижения и гражданском устройстве в каждом государстве16. Иными словами, единому человечеству нет альтернативы, а потому в интересах сохранения цивилизации на планете должны установиться общие для всех принципы и правила совместной жизни. К. Поппер, основательно рассуждавший об этом, в частности, писал: «...нам следует найти опору в ясном понимании того простого выбора, перед которым мы стоим. Мы можем вернуться в животное состояние. Однако, если мы хотим остаться людьми, то перед нами только один путь — путь в открытое общество»17.

Но станет ли такое общественное устройство на нашей планете реальностью? Сумеет ли мировое сообщество от осознания своего единства перейти к реальному единению, стать при сохранении культурного разнообразия, национальной идентичности и разности частных интересов по сути обществом «открытого типа»? Ответы на эти вопросы вовсе не очевидны.

Современный мир представляет собой пеструю картину на относительно небольшом теле планеты, где отдельные государства не столько сотрудничают и конструктивно взаимодействуют, сколько конкурируют, противоборствуют и враждуют друг с другом. Они предпринимают титанические усилия, чтобы отстоять свой суверенитет и независимость, проводят узкоэгоистическую внешнюю политику, ориентируясь, в первую очередь, на собственные национальные интересы и сугубо прагматические цели. К тому же решение современных противоречий во многом упирается в многовековые нормы, принципы и стереотипы поведения людей, которые все больше перестают соответствовать реалиям начала XXI столетия.

Некоторые из этих норм, такие, например, как национальный суверенитет, самодостаточность, независимость, право на самоопределение и т.п., нуждаются в принципиальном переосмыслении и изменении, в то время как другие, например, толерантность, ненасилие, космополитизм и др. следовало бы уточнить и максимально развить, даже абсолютизировать, поставив во главу угла общественных отношений, как во внутренней, так и во внешней политике различных государств. Те страны, которые смогут принять этот вызов и правильно на него отреагировать, выиграют. Как образно замечают в этой связи китайские ученые, авторы «Обзорного доклада о модернизации в мире и Китае (2001–2010)»: «Мир — это трасса, а модернизация — гонка. Знание, анализ, понимание мира — ключ к победе в этой гонке»18.

Итак, мы уже почти два десятилетия живем не только в новом веке и новом тысячелетии, но и в качественно ином мире. Иными словами, вступление мирового сообщества в другую эпоху, это и открытие принципиально новой страницы в его истории. Теперь уже очевидно, что в отличие от прежних эпох, новая будет посвящена другой теме и написана другим языком.

Новая тема — это завершение внешних процессов глобализации мира, становление его целостности и единства, когда интеграционные процессы будут доминировать над всеми другими процессами, протекающими в обществе.

Другой язык — это не только новые средства коммуникации, например, Интернет, электронная почта, спутниковое телевидение, мобильный телефон и т.п., но и приведенные в соответствие с глобальными изменениями мораль, этика, право. А это означает, что требуется другая терминология, предполагающая переосмысление прежних ценностей и восприятие абсолютным большинством мирового сообщества тех из них, которые будут адекватны новым реалиям. Контуры же этих реалий явственно проступают уже сегодня и обусловлены многими обстоятельствами, среди которых выделим три наиболее важных.

Во-первых, процесс глобализации к началу ХХI в. охватил не только всю планету, но и все сферы общественной жизни. Это означает, что экономические, политические, культурные информационные связи и отношения безвозвратно вышли за рамки отдельных стран и народов, перестав быть только их вотчиной и прерогативой. В то же время, по существу человечеству еще предстоит стать глобальным сообществом, что с необходимостью предполагает серьезную трансформацию мировоззренческих позиций, сложившихся культур, ценностных установок.

Во-вторых, после распада социалистической системы в мире сложилась новая расстановка сил, и сформировался новый взгляд на происходящие события. На какое-то время эта перестройка в мировых делах отвлекла внимание от процессов глобализации и порождаемых ею глобальных проблем. Но теперь интерес к этой теме еще больше усилился.

Наконец, в-третьих, объективные процессы глобализации культуры и формирования общечеловеческой цивилизации привели к тому, что различные сферы общественной жизни должны теперь рассматриваться в культурно-цивилизационном контексте. Иными словами, решая общественные проблемы, мы должны теперь учитывать, что культурное и цивилизационное развитие любого общества обусловлено глобализацией. Это означает, что как за «традиционными» угрозами (война, неравенство, голод), так и за новыми, такими как международный терроризмом, конфликты и социально-политическая нестабильность на Ближнем Востоке, Украине, в Северной Африке, и других «горячих точках» планеты необходимо увидеть, в первую очередь, объективные основания и закономерности, чтобы успешно бороться не только с явлениями, но и с породившими их причинами.

В глобальном, культурно и цивилизационно взаимосвязанном мире серьезную опасность представляют теперь уже не только собственно глобальные проблемы, но даже изгои-индивиды, не говоря уже об изгоях-государствах. Поэтому так важно в таком мире не только действовать локально, но и мыслить глобально, целостно, системно, т.е. с учетом частных и общих интересов, ближайших и отдаленных целей.

В условиях, когда мир все больше становится взаимозависимым, целостным, глобальным, порождая все новые и новые противоречия и опасности, философия становится уже не только игрой ума, но и средством преодоления этих проблем. Заметим, что философия так или иначе всегда реагировала на угрозы человечеству и предпринимала попытки противостоять этим угрозам. Достаточно вспомнить знаменитый манифест Рассела-Эйнштейна, появившийся после первых ядерных испытаний, или усилия американского философа Джона Соммервиля, создавшего в 80-е гг. международную философскую организацию (IPNO) «Международные философы против ядерного омницида», когда две антагонистические системы готовы были уничтожить друг друга в ядерной войне. Теперь ситуация несколько изменилась. И хотя угроза мировой ядерной войны, благодаря ослаблению идеологического противостояния между главными ядерными державами, не стоит так остро как прежде, мир в целом не стал более безопасным. И не только потому, что растет угроза со стороны международного терроризма, но и потому, что экологические проблемы, огромный разрыв в социально-экономическом развитии богатых и бедных стран, неравномерный и неконтролируемый рост народонаселения, другие глобальные проблемы поставили принципиально новую, никогда прежде не существовавшую тему в философии — глобализация всех сфер общественной жизни и опасности, которые она порождает.

Парадоксально, но факт — современный этап научно-технического прогресса, характеризующийся перерастанием научно-технической революции в революцию информационно-технологическую, с одной стороны, способствует единению человечества, формируя взаимозависимую экономику, сокращая расстояния и увеличивая коммуникационные возможности человека, а с другой стороны, ведет к общественной дифференциации и расслоению, порождая узкий слой сверхбогатых (в том числе и на уровне отдельных государств) и люмпенизируя остальное мировое сообщество. Слаборазвитые государства не могут оставаться безучастными к этому факту и равнодушно относиться к тому, что в условиях нарастания интеграционных процессов в мире резко возрастает диспропорция в социально-экономическом развитии между развитыми и слаборазвитыми странами, значительно ухудшается мировая экологическая ситуация, так как бедные страны, будучи озабоченными элементарным выживанием, оказываются не в состоянии проводить эффективную экологическую политику и поддерживать необходимый баланс с окружающей средой. Более того, быстро растущее, но не обеспеченное достаточными средствами существования население таких стран, как правило, не только ускоряет деградацию окружающей среды, но и лишает себя возможности даже хотя бы замедлить негативные тенденции во взаимоотношении с природой. Отсюда и преодоление таких проблем требует особого подхода. Здесь необходим учет всех составляющих: экономических, социальных, политических, экологических, а также совместные и согласованные действия в условиях, когда становление глобального информационного общества наряду с позитивными имеет и негативные аспекты.

Так, например, современная политика в значительной степени строится на распределении информационных потоков, что дает огромные возможности для манипулирования общественным сознанием. Противоборство различных политических сил или экономических конкурентов нередко выливаются в «информационные войны», вторжение в жизненное пространство той или иной страны, ее политики и культуры становятся все более изощренным и обычным явлением, сама информация буквально обрушивается, давит на людей уже в такой мере, что впору ставить вопрос об «информационном загрязнении», «информационной экологии общества». И дело не только в том, что качество и направленность информации могут заведомо и далеко не с лучшими намерениями искажаться, а в том, что информация теперь — власть, реальная сила, что достаточно точно отражает ставшее в последнее время крылатым выражение — «кто владеет информацией, тот владеет миром».

В этой связи важно отметить, что информационно-технологическая революция придает тем более мощный импульс развитию общества, чем более высокий уровень культуры, науки, техники оно имеет. В итоге от информатизации выигрывают в первую очередь развитые страны, которые ведут активную борьбу за открывающиеся новые возможности и не упускают случая сполна использовать преимущества, которые вытекают из их заведомо выгодных позиций. В области экологии это проявляется наиболее ярко. Так, в то время, как в развитых странах общая экологическая ситуация стабилизировалась или даже улучшилась, на планете в целом она неизменно ухудшается. Здесь нет случайностей, и информационная революция в данном случае играет весьма важную роль. Она, как уже подчеркивалось, ведет еще к большей дифференциации бедных и богатых обществ, становясь неотъемлемой частью различных сфер человеческой жизни (политической, социальной, экономической) только тогда, когда они уже достаточно развиты. Мир стремительно структурируется как единое целое, прежде всего, в области коммуникаций и мировой торговли. Это, в свою очередь, еще больше усиливает специализацию отдельных стран и даже целых регионов в мировом разделении труда. Так в процентном отношении доля населения высокоразвитых стран, занятых в сфере обслуживания, в области науки, образования, искусства, а также легкой, обрабатывающей и электронной промышленности, то есть в экологически чистых производствах, несоизмеримо выше, чем в странах отсталых и даже развивающихся.

Под влиянием более жестких природоохранных законов, которые уже приняты в большинстве развитых стран Запада, экологически вредные производства и устаревшие технологии, например, добывающей или химической промышленности, все больше перемещаются в слаборазвитые страны. В предельно короткие сроки они нарушают складывавшийся там веками традиционный уклад жизни и создают, таким образом, серьезные диспропорции в отношениях природы и общества.

Информационно-технологическая революция принципиально изменила также и направление мировых финансовых потоков, что никак не способствует улучшению глобальной экологической ситуации. Если в условиях промышленной революции развитые государства в поисках более дешевой рабочей силы активно вывозили капитал в отсталые страны, развивая там добывающую и обрабатывающую промышленность и, создавая таким образом рабочие места для неквалифицированного и малограмотного населения, то теперь капитал направляется преимущественно в развитые страны, так как высокие технологии требуют образованных, высококвалифицированных специалистов, высокой культуры производства, развитой инфраструктуры. Эти же народы становятся и основными потребителями своей наукоемкой, высокотехнологичной продукции, все меньше нуждаясь в тех, кто беден и неплатежеспособен. Фактически единственной возможностью привлечь значительные инвестиции в экономику слаборазвитых государств остаются энергетические ресурсы.

Показательной в этом отношении является Центральная Азия и, в частности, Каспийский регион, который в геополитическом отношении занимает особое положение. Он обладает богатейшими запасами нефти и газа, что делает его особо привлекательным для транснациональных корпораций, которые, как хорошо известно, по природе своей не ориентированы на сохранение окружающей среды. Их капиталовложения ориентированы, как правило, на максимальную прибыль и не ставят своей задачей рациональное природопользование. С другой стороны, в этом регионе сходятся геополитические интересы множества стран, в том числе, и находящихся от него на значительном удалении, что привлекает к нему пристальное внимание не только политиков и бизнесменов, но и ученых. Так, известный американский политолог З. Бжезинский посвятивший свою книгу «Великая шахматная доска» именно этой теме, в частности отмечает, что «в недрах региона Центральной Азии и бассейна Каспийского моря хранятся запасы природного газа и нефти, превосходящие такие же месторождения Кувейта, Мексиканского залива и Северного моря.

В связи с доступом к этим ресурсам и участием в потенциальных богатствах этого региона возникают цели, которые будоражат национальные амбиции, мотивируют корпоративные интересы, вновь разжигают исторические претензии, возрождают имперские чаяния и подогревают международное соперничество. Ситуация характеризуется еще большим непостоянством вследствие того, что регион не только является вакуумом силы, но и отличается внутренней нестабильностью»19. Все это делает данный регион «котлом этнических противоречий», который характеризуется Бжезинским как «Евразийские Балканы».

В итоге, важнейшей проблемой всех государств данного региона, в особенности тех, которые ориентированы на активное привлечение иностранного капитала, становится задача осуществлять такое экономическое развитие и природопользование в подотчетной им части региона, которое не наносило бы ущерба окружающей среде и не вступало бы в противоречия с интересами сопредельных государств.

Это не столько настоятельное пожелание, сколько безусловное требование, так как дело касается неповторимости Каспийского региона, где сосредоточены уникальные биоресурсы и, прежде всего, крупнейшая популяция осетровых рыб нашей планеты. Осетровые по праву входят в золотой фонд мировой ихтиофауны, ибо существовали наряду с динозаврами, птеродактилями и бронтозаврами еще в Мезозойскую эру, более ста миллионов лет тому назад. И хотя все гигантские ящеры давно вымерли, осетровые, стойко перенесли бесчисленные испытания, дожили до наших дней, но теперь столкнулись с человеческим натиском на природу и оказались перед угрозой истребления. По оценкам специалистов экологический баланс в регионе стал принципиально меняться со второй половины 80-х годов, когда резко возросло многофакторное антропогенное воздействие на среду обитания в Каспийском регионе (загрязнение моря и рек сточными водами, нефтепродуктами и пестицидами, искусственное регулирование речного стока и т.п.).

Важно учитывать и то, что в постсоветский период оказавшись на линии, соединяющей Европу и Азию, Запад и Восток, Христианский и Исламский мир, прикаспийские страны в ситуации многоаспектной глобализации становятся важнейшим звеном современного мирового политического процесса. Как следствие, они попадают в зону повышенного интереса со стороны не только крупнейших государств и военно-политических союзов, но и религиозных конфессий, институтов, всевозможных организаций, в том числе и нелегальных, осуществляющих международную преступную деятельность. Здесь также кроется одна из причин усилившейся в последнее время политической активности в этой части планеты, которая заметно нарастает не только со стороны прикаспийских государств.

Пример Каспийского региона, где туго переплелись локальные, региональные и глобальные проблемы, а также интересы значительного количества стран, один из тех многих, которые также можно было бы привести в качестве доказательства целостности и взаимозависимости современного глобального мира. Достаточно указать в этой связи на регион Ближнего Востока, где многие десятилетия, а в последние годы в особенности, не утихают социально-политические и культурно-религиозные распри, вооруженные конфликты и боевые действия, в которые втянуты многие государства. Характерным в данном отношении является и ситуация на Корейском полуострове, где туго завязан узел противоречий и геополитических интересов большого количества стран, включая и такие ведущие мировые державы как США, Китай и Россия. Во всех подобного рода регионах, где непосредственно сталкиваются жизненные интересы и, прежде всего, наиболее влиятельных стран, а также различных субъектов локальных, региональных и международных отношений, прямо или косвенно проявляются огромные диспропорции глобального мира. Формы их проявления разнообразны: от разговоров о стремлении к миру, которые сопровождаются по большей части принуждением, насилием, а то и военными действиями, до крайней бедности одних и чрезмерного богатства других, будь то отдельные группы людей, страны или даже целые регионы, которыми, собственно, и представлен современный глобальный мир во всем его многообразии.

1.2. Истоки и природа современных конфликтов

Разруха — это не старуха с клюкой...

Разруха... в головах.

М. Булгаков

Соперничество, противоречия и конфликты как между индивидами, так и всевозможными общественными организациями, структурами, системами сопровождают человечество на протяжении всей его истории, что дает основание рассматривать их как необходимую и неотъемлемую часть общественного бытия. И дело только в том, что и как менялось в этой области по мере исторического развития. Оставляя в стороне детали и различные разновидности конфликтов (мирные — воен­ные, скрытые — открытые, острые, «горячие», политические, экономические, социальные, идеологические и т.п.), отметим лишь наиболее важные и очевидные изменения, происходившие с ними во времени, и которые принципиально отличают конфликты одних эпох от других.

Во-первых, это уровень развития научного и технического прогресса, который неизменно возрастая с присущим ему ускорением, в такой же мере синхронно увеличивает интеллектуальные и физические возможности человека воздействовать на окружающий его мир и себе подобных, а, следовательно, и принципиально влияет как на характер самих конфликтов, так и на способы и возможности их решения.

Во-вторых, проходя различные этапы исторического развития — от эпохи локальных связей и отношений через отношения регионального уровня до глобального20, человечество также последовательно увеличивало и масштабы неизменно сопровождавших его конфликтов. В итоге, если в доисторические времена у локально устроенного человечества конфликты были не более чем местные, локальные, а в эпоху региональных связей и отношений они с необходимостью вышли уже на региональный уровень, то с наступлением глобализации конфликты обрели также и глобальный характер.

Именно эти два обстоятельства дали выдающемуся русскому ученому В.И. Вернадскому основание утверждать, что человек, стремившийся покорить природу и вступивший с нею в конфликт на этой почве, к началу ХХ века в своем взаимодействии с окружающей средой породил наряду с локальными и региональными теперь уже и мировые проблемы. «Человечество, взятое в целом, становится мощной геологической силой, — писал он. — И перед ним, перед его мыслью и трудом, поставлен вопрос о перестройке биосферы в интересах свободно мыслящего человечества как единого целого»21.

Таким образом, вполне очевидно, что по мере роста научно-технических достижений и усложнения общества, а также расширения его деятельности до глобальных масштабов соответственно менялся и характер конфликтов, сопутствующих человеку. В результате таких изменений со второй половины XX века — на стадии многоаспектной глобализации — человечество вступило в эпоху глобального противостояния, причем как по линии его взаимоотношения с окружающей средой, так и по части противоборства между основными его структурными элементами, каковыми являются, прежде всего, национальные государства, всевозможные международные организации, транснациональные корпорации и т.п. Одной из главных причин такого положения дел, как уже отмечалось, явилось отсутствие у мирового сообщества какого бы то ни было управления, в то время как по всем основным параметрам общественной жизни оно к этому времени стало целостной системой. Поскольку ни теперь, ни на обозримую перспективу изменение ситуации с глобальным управлением не просматривается, то указанное противостояние имеет тенденцию к обострению и усилению, о чем еще будет сказано ниже22. Как результат — мировое сообщество все больше втягивается в состояние «войны всех против всех».

По существу мы снова сталкиваемся с ситуацией, описанной еще в XVII в. английским философом Т. Гоббсом, с той лишь разницей, что изменился состав конфликтующих субъектов. В своем знаменитом труде «Левиафан», обращаясь к природе человека, философ исходит из принципа изначального равенства людей и акцентирует внимание на «естественном состоянии» людей, когда каждый руководствуется исключительно своими потребностями и интересами. Человек, говорит Гоббс, эгоистичен по своей природе, он наделен сильными страстями, желает власти, богатства и наслаждений. В стремлении любым путем, в том числе и покушением на жизнь другого человека, реализовать свои желания, люди стремятся получить как можно больше выгоды и избежать страданий. А поскольку изначально все, имея «право на все» и, будучи никем и ничем не ограничены, кроме «права сильного», поступают именно таким образом, то это ведет к постоянным конфликтам, бескомпромиссной борьбе за выживание и невозможности предотвратить зло и насилие, защитить от агрессии, обеспечив общественную безопасность. Такое состояние человеческих отношений в «естественных условиях» Гоббс охарактеризовал «войной всех против всех», утверждая, что, «пока люди живут без общей власти, держащей всех их в страхе, они находятся в том состоянии, которое называется войной, и именно в состоянии войны всех против всех»23. В итоге, рассуждает далее автор книги, исторически возникает необходимость в переходе к цивилизованному жизнеустройству посредством образования государства на основе заключения «общественного договора», где цивилизованная жизнь регулируется на основе «золотого правила» морали: «Не делай другому того, чего ты не желал бы, чтобы было сделано по отношению к тебе»24. При этом государство уподобляется им Левиафану — библейскому чудовищу, обладающему неимоверной силой, которое только и способно положить конец анархии и «войне всех против всех» путем формирования общества на основе упорядоченных и регулируемых отношений между людьми. «Государство, — отмечает Гоббс, — есть единое лицо, ответственным за действия которого сделало себя путем взаимного договора между собой огромное множество людей, с тем чтобы это лицо могло использовать силу и средства всех их так, как сочтет необходимым для их мира и общей защиты»25.

Прошли годы и столетия, но сущность государства, сформулированного таким образом, практически не изменилась. Зато появилось принципиальное отличие между тем, что было в те времена, которые описывал Гоббс, и современностью. Так, если тогда в условиях «войны всех против всех» враждовали между собой отдельные индивиды, и появление государства (Левиафана) смогло положить этому конец посредством принуждения людей к соблюдению определенных норм и правил, то теперь, в условиях глобального мира, на международной арене главными субъектами отношений выступают уже не индивиды, а национальные государства, их альянсы, транснациональные корпорации (ТНК), всевозможные международные структуры, организации, объединения. И точно также как и отдельные индивиды до появления государства они, преследуя свои цели и отстаивая собственные интересы, соперничают, конфликтуют, воюют, используя все имеющиеся у них ресурсы и силу.

В итоге, история снова повторяется, с той лишь разницей, что теперь она вышла на новый качественный и количественный уровень, когда противоборство «по праву сильного» ведется уже не между индивидами, а между государствами, их альянсами и так или иначе участвующими во всем этом всевозможными международными структурами. Относительно качественной стороны дела, имеется в виду колоссальное увеличение возможностей человека разнообразить формы своего участия в конфликтах, а также способы и методы их решения, благодаря беспрецедентным научно-техническим достижениям. Количественные же параметры характеризуются теперь, в отличие от прежних эпох, глобальными масштабами. При этом главная проблема заключается в том, что теперь нет такого «Левиафана» который заставил бы всех следовать общим правилам и положил бы конец стремлению непременно подавить, подчинить, уничтожить, истребить противоположную сторону. Более того и сами правила, единые для всех не сформулированы, поскольку национальные государства ориентированы на свой суверенитет и не спешат с ним расставаться. Единственное, что пока еще сдерживает противоборствующие стороны (с тех пор как было изобретено и в 1945 г. впервые применено ядерное оружие), — так это только страх перед всеобщим самоуничтожением.

Образно говоря, ситуацию в современном мире можно уподобить большой лодке в океане, пассажиры которой находятся в состоянии всеобщей вражды и перманентного противоборства. До тех пор пока отношения между ними выяснялись при помощи кулаков и даже с применением холодного оружия, серьезная опасность грозила более слабым и менее вооруженным, тогда как в целом весь этот дрейфующий средь волн ковчег имел шансы на относительно безопасное плавание, пока волны были не слишком большие. Теперь же не только ветер крепчает, но и несколько пассажиров обзавелись относительно недавно изобретенными гранатами. Находясь на разных концах лодки, они грозятся теперь применить это новое оружие друг против друга, не слишком осознавая тот факт, что после применения даже одной гранаты, лодка получит такую пробоину, что пойдет ко дну со всеми пассажирами, включая и того, кто взорвал гранату...

В этих условиях периодически, но до сих пор без видимого результата то там, то здесь поднимается вопрос о Мировом правительстве, как источнике единой политической власти над всем человечеством, но тема эта заслуживает особого разговора, которого мы коснемся несколько позже26. Что же касается политики как таковой, то в глобальном мире она также с необходимостью становится глобальной. При этом глобализация политики берет свое начало практически с первых этапов становления реальной глобализации. Так, открытие Х. Колумбом Америки в 1492 г. вдохновили испанцев на организацию новых экспедиций, создав тем самым конфликтную ситуацию с их главными конкурентами — португальцами, которые к тому времени были впереди испанцев и по опыту, и по количеству сделанных открытий. Отстаивая свои интересы, португальцы обратились к папе римскому с просьбой подтвердить их исключительное право на открытия в Новом Свете. После длительных дипломатических переговоров, в 1494 г. в испанском городе Тордесильясе (Кастилия), при посредничестве папы Александра VI, выступившего в роли третейского судьи, состоялась встреча представителей Испании и Португалии. Она завершилась подписанием Тордесильясского договора — первого в истории человечества политического и правового документа, по которому испанцы и португальцы разделили Новый свет на сферы влияния. В нем говорилось о политическом влиянии в Атлантике, «о разделе открытых там земель, о судьбе будущих открытий». Также определялся 10-месячный срок, в течение которого договорившиеся стороны должны были снарядить специальные судна, чтобы уточнить демаркационную линию и установить морскую границу между своими владениями. И хотя эта совместная экспедиция так никогда и не состоялась, значение данного договора, с точки зрения развертывания процесса политической глобализации, является не только знаковым, но и принципиальным, поскольку подписанный документ стал по существу первым международным правовым актом действительно глобального характера27.

Именно с этого момента мы вполне можем говорить о первых шагах на пути глобализации политической сферы, а по существу, о начале эры геополитики в международных отношениях. Речь идет о двух сторонах одной медали — политической глобализации и глобальной политике, в контексте которых только и развивается геополитика, будучи их производной. К настоящему времени реалии глобального мира поставили все страны и народы, отстаивающие свои национальные интересы, в ситуацию планетарного противоборства, когда геополитические воззрения и настроения с необходимостью оказались тесно связанными с глобализацией различных сфер общественной жизни. Иными словами, геополитические интересы, как и прежде, тесно связаны с экономическим развитием отдельных стран и народов, но теперь имеют ту особенность, что на планете не осталось государств, не вовлеченных в систему мировых связей и отношений. В то же время эта ситуация характеризуется еще и жестким информационным противоборством различных сторон, их стремлением к культурному влиянию и идеологическому доминированию, что делает современную геополитику серьезным инструментом в жесткой борьбе на мировой арене.

Другая особенность нашего времени заключается в том, что после распада социалистической системы принципиально изменился расклад сил на международной арене, но накал внешнеполитической борьбы не снизился. В основе нового мирового порядка, да и современных военных конфликтов, как и прежде, лежит, прежде всего, борьба за сферы влияния на мировой политической арене и за обладание энергетическими и сырьевыми ресурсами. Подтверждение этому находим и у директора американской национальной разведки Джеймса Клэппера, который считает, что геополитическая конкуренция США с Россией и Китаем неизбежна, поскольку эти страны не согласны с американским вмешательством в дела государств евразийского региона. «Россия в особенности, но также и Китай, — говорит он, — добиваются большего влияния на сопредельные с ними регионы и хотят, чтобы Соединенные Штаты воздерживались от действий, которые они рассматривают как вмешательство в их интересы. Это сделает постоянным продолжающуюся геополитическую конкуренцию и конкуренцию в области безопасности по периферии России и Китая, включая крупные морские коридоры»28.

В последние десятилетия сфера глобального противоборства значительно расширилась, а само противоборство обострилось за счет интенсивной милитаризации и более активного использования космоса, а также за счет вовлечения в борьбу новейших киберресурсов и использования других возможностей киберпространства. Как отметил уже упоминавшийся Дж. Клэппер: «Угрозы нашим военным, гражданским и коммерческим космическим системам повысятся в последующие несколько лет по мере того, как Россия и Китай добиваются прогресса в разработке противокосмических систем оружия, направленных на помехи, ослабление или затруднение работы космических систем США. Иностранные военные лидеры понимают преимущества, которые базирующиеся в космосе системы дают Соединенным Штатам. Высшее руководство России, вероятно, считает противостояние космическому преимуществу США в качестве критического компонента ведения боевых действий»29. В конце XX века в США для выражения военной стратегии, объединяющей в себе как единое целое обычную войну, малую войну и кибервойну, появился даже новый термин «гибридная война» (англ. hybrid warfare), который приобрел значительную популярность в последние годы.

В современных международных отношениях все более активным инструментом сдерживания, принуждения и оказания давления при появлении тех или иных конфликтных ситуаций становятся санкции. Их возникновение и относительная эффективность, о чем еще будет отдельный разговор в заключительной — шестой главе, обусловлена тем, что мир глобальных отношений стал целостным, взаимозависимым, и потому санкции оказываются достаточно ощутимыми как для государств, так, и еще больше, для отдельных организаций и конкретных лиц, принимающих государственные решения или участвующих в международном бизнесе, деловых отношениях и т.п.

Таким образом, уяснение сути и тенденций развития современной глобализации, ее последствий, а также адекватная оценка проводимой на ее фоне геополитики теми или иными странами, становятся теперь не только велением времени, но и условием наиболее оптимального преодоления конфликтов и достижения успехов в современном мире.

1.3. Глобальные проблемы современности: основные угрозы XXI века

Как предмет всеобщей озабоченности и активного теоретического осмысления глобальные проблемы человечества впервые оказались в центре внимания на рубеже 1960-х — 1970-х годов. Тогда на волне резкого обострения разросшихся до глобального уровня проблем взаимодействия природы и общества, усилиями различных структур и организаций ООН, а также в значительной мере усилиями созданного в 1968 г. Римского клуба, тема «глобальных проблем современности» прочно вошла в научный и политический лексикон практически всех стран мира. Сами по себе такого рода проблемы корнями своими уходят в эпоху Великих географических открытий, когда впервые в истории человечества стали сталкиваться различные интересы отдельных стран и народов в планетарном масштабе. Иными словами, они стали порождением процессов глобализации, которые подняли извечные и наиболее злободневные социальные противоречия с регионального на глобальный уровень. Изначально такого рода трансформации носили эпизодический характер и не привлекали к себе внимания в качестве серьезных угроз всему человечеству. Таковыми они стали впоследствии, когда не только количество, но и качество таких проблем, обусловленное взрывным развитием научно-технического прогресса, достигло критических значений. Прежде всего, это проявилось во взаимодействии природы и общества, где человек, по словам В.И. Вернадского стал «мощной геологической силой», способной кардинально изменять лик Земли и естественное состояние биосферы; а также в военной сфере, которая в XX в., после двух Мировых войн, изобретения ядерного оружия и выхода человека в космос, в полной мере обрела глобальные очертания.

В последние десятилетия в мировой системе безопасности произошли кардинальные изменения, в результате которых ситуация становится еще более сложной, динамичной и трудно предсказуемой, поскольку мир не только стремительно меняется, но и обрастает все новыми противоречиями и проблемами. Среди них: высокотехнологичная гонка вооружений, терроризм, наркоторговля, киберпреступность, диспропорциональный рост населения, неконтролируемая миграция, транснациональные схемы незаконных финансовых операций, радикальный национализм, антропогенное влияние на климат, накопление космического мусора и другие. Самые большие угрозы представляют те проблемы, которые порождены враждебными отношениями, злым умыслом, агрессивной сущностью человека (гонка вооружений, терроризм, международная преступность и т.п.), поскольку в отличие от тех проблем, которые являются результатом объективного хода событий, эти проблемы, в силу доминирования в них субъективного фактора, непредсказуемы в плане их обострения и нарастания степени опасности даже на обозримую перспективу.

Итак, нынешний век не стал исключением из общего списка предшествующих ему столетий, у каждого из которых были свои отличительные черты и присущие только ему угрозы. Особенностью же нашего времени, и это вполне очевидно, является многоаспектная, тотальная глобализация всех без исключения сфер общественной жизни, а также информационно-технологическая революция с неимоверной и все возрастающей скоростью изменяющая окружающий мир и общественную жизнь людей во всех ее деталях. Разумеется, не вдруг и не сразу появились эти отличительные черты нашего века. Так, предыдущее — XX столетие уже называли и «веком глобальных проблем», и веком «научно-технической», «информационной» революции. Но тогда эти явления и процессы еще не были главным и определяющим фактом общественной жизни, во всяком случае до тех пор, пока они впервые не обнаружили себя со всей очевидностью во второй половине прошлого столетия и не стали предметом все более серьезного изучения и всеобщего внимания по мере того, как набирали обороты. Теперь же ситуация принципиально иная.

То, что современный мир под влиянием процессов глобализации кардинально изменился и столкнулся с опасностями, никогда прежде не существовавшими, уже не требует специального доказательства. На уровне общественного сознания и, тем более, научного сообщества, это воспринимается сегодня как аксиома, что, с одной стороны, хорошо, а с другой, плохо. Хорошо потому, что теперь нет необходимости доказывать актуальность такой постановки вопроса и отстаивать объективность глобальных процессов, лишь одним из которых является глобализация30. Тем самым, наряду с новыми возможностями для расширения междисциплинарных исследований и углубленного анализа данных явлений в области практической глобалистики открывается путь для поиска конструктивных решений и обоснованных практических действий.

Плохо же то, что даже серьезные специалисты в области глобалистики со временем начинают смотреть на происходящее привычным, устоявшимся взглядом; если можно так выразиться, в одной плоскости, т.е. только с позиции уже сложившихся, растиражированных, а то и вовсе укоренившихся в подсознании представлений. В таком случае основное внимание сосредотачивается, как правило, на очевидном, общепринятом, тогда как иные сопутствующие или нарождающиеся проблемы (риски, угрозы, препятствия общественного развития) остаются вне поля зрения или попросту игнорируются.

Так, например, хорошо известное утверждение о том, что мировое сообщество за всю историю своего существования еще никогда не подвергалось такой опасности как теперь, в XXI в., соотносится, как правило, с угрозами ядерной войны, «демографическим взрывом», экологическим кризисом. Однако, хотя это и так, суть проблемы лишь к таким опасностям не сводится. В конечном счете дело не только в наличии ядерного оружия, которое плохо контролируется и грозит человечеству реальной возможностью самоуничтожения, или во все возрастающей численности населения Земли и его влиянии на окружающую среду. В последние десятилетия к этому, да и ко всему комплексу глобальных проблем современности добавились новые риски и вызовы. И важнейший из них заключается в том, что мы являемся свидетелями кардинального и быстрого изменения архитектоники мировых связей и отношений, в то время как мировое сообщество демонстрирует свою неспособность адекватно реагировать на эти изменения.

Иными словами, глобализация привела к тому, что к концу ХХ в. мировое сообщество полностью стало глобальным, а отношения, коммуникации, информационные потоки — трансграничными. Все это сделало человечество по существу единым организмом, единой системой, как минимум, по главным параметрам общественной жизни. К тому же национальные государства, которых насчитывается уже около 200, перестали быть единственными субъектами международных отношений. В таком же качестве теперь выступают и появившиеся во множестве транснациональные корпорации, международные организации, в том числе и криминальные, связанные с наркоторговлей, международным терроризмом, нелегальной эмиграцией и т.п. И вот весь этот мир со множеством взаимозависимых и противоборствующих субъектов, как и прежде, лишь только стихийно саморегулируется, но абсолютно лишен какого бы то ни было управления (в чем он теперь так нуждается). В итоге, он стал полем борьбы различных интересов, где «право сильного», преступность и терроризм оказываются закономерным явлением.

Ситуация усугубляется еще и тем, что биосоциальная природа человека по сути своей весьма консервативна, она просто не поспевает за теми темпами изменений, которые диктует современная жизнь. На это, в частности, указывает известный теоретик глобализации Э. Ласло, который говорит: «Культура и общество изменяются быстро, тогда как гены изменяются медленно: не более полупроцента генетически обусловленных способностей человека имеют вероятность измениться за целое столетие. Следовательно, большинство наших генов ведет свою историю с каменного века или с еще более раннего периода; они могли бы помочь нам жить в первобытных джунглях, но не в дебрях цивилизации»31. И в самом деле, сегодня, как и много веков назад, в человеке неизменно присутствуют и в зависимости от обстоятельств так или иначе проявляются: хорошее и плохое, любовь и ненависть, добро и зло, миролюбие и агрессивность и т.п. И хотя культура, воспитание, образование, просвещение конечно же, делают его более терпимым, гуманным, толерантным, в нем все же сохраняется и то, что предопределено естественной природой: борьба за выживание, агрессивность, стремление к доминированию, решение проблем с позиции силы т.п. Все это в полной мере проявляется также и в поведении отдельных сообществ, и в политике национальных государств.

Важно подчеркнуть при этом, что лидеры отдельных стран и иные лица, принимающие решения на государственном уровне, обычно избираются на определенный срок и непосредственно зависят от своих избирателей, а потому, как правило, проводят политику, ориентированную, в первую очередь, на их интересы, которые в значительной степени расходятся с общечеловеческими интересами. Иными словами, руководители национальных государств не мыслят глобальными, стратегически выверенными категориями, тем более, интересами всего человечества, и в этом заключается одно из самых главных противоречий глобального мира и неустойчивость современного международного порядка.

Немаловажно и то, что общая численность населения Земли, уже превысившая семь с половиной млрд человек, продолжает возрастать, тогда как ресурсы планеты, необходимые для обеспечения жизнедеятельности людей, ограничены. К тому же распределены они, как и население Земли, неравномерно, а многие из них, будучи невозобновимыми, быстро иссякают или сокращаются. За доступ к ресурсам идет ожесточенная явная и скрытая борьба, и есть все основания полагать, что на этом пути кроется множество потенциальных конфликтов. О потенциальных угрозах человечеству можно судить и по двум разнонаправленным тенденциям: интеграции и дифференциации мирового сообщества, которые вносят серьезный дисбаланс в общественное развитие.

Интеграция заключается в том, что человечество в силу объективных и субъективных причин стремительно глобализируется, становится целостной системой, в которой растет число взаимодействующих элементов, а их взаимосвязь и взаимозависимость неизменно усиливается.

Дифференциация же связана с нарастанием противодействия интеграции как со стороны не вписывающихся в глобальные процессы национальных государств, так и со стороны широкого общественного мнения, базирующегося на традиционных культурах.

В итоге, конфликт интересов в глобальном мире усиливается, чему способствуют также:

• мировой экономический рост, для обеспечения которого требуется все больше энергетических и сырьевых ресурсов;

• усиливающаяся борьба за рынки сбыта и сферы политического влияния;

• увеличение мобильности широких слоев населения и нарастание миграционных потоков (преимущественно из бедных и развивающихся стран в развитые), что ведет к столкновению различных культур и традиций;

• идеологическое противостояние, проистекающее из различных экономических и социально-политических укладов, религиозных систем и мировоззренческих ориентаций;

• все большая открытость и доступность информации, которая становится важнейшим ресурсом и эффективным инструментом управления общественными процессами, в том числе, и дистантно. Здесь одна из причин столь слаженных действий разрозненной оппозиции, которая в разных странах свергает правительства или дестабилизирует общественно-политическую ситуацию в так называемых «цветных», «твиттерных» и т.п. революциях.

В итоге, глобальный мир, оказавшийся перед лицом принципиально новых вызовов, все больше втягивается в ситуацию нарастания противоречий и неопределенности. На этом фоне особенно тревожным выглядит ситуация с возможностью возобновления испытаний ядерного оружия, поскольку процесс подписания соответствующего договора остался незавершенным, что создает угрозу нового витка гонки вооружений в области самого разрушительного вида оружия. Обращаясь к истории вопроса, отметим, что 26 октября 1991 г. Россия объявила о закрытии полигона на острове Новая Земля и провозгласила годичный мораторий на ядерные испытания, который затем был продлен32. В конце 1991 г. к мораторию присоединилась Великобритания, через год США, а через пять лет — Франция и Китай. В итоге, 24 сентября 1996 г. в Нью-Йорке был подписан Договор о всеобщем запрещении ядерных испытаний, к которому затем присоединилось еще 154 страны. Среди тех, кто до настоящего времени Договор не подписал: Индия, Пакистан, а также КНДР. В США договор хотя и действует, но работы в данном направлении не прекращаются33. В итоге, несколько, казалось бы, ослабшая после окончания «холодной войны» угроза применения ядерного оружия вновь выходит на первый план наиболее серьезных опасностей для человечества.

В этой связи не прекращаются попытки найти хотя бы какие-то решения проблем мирового значения. Как отмечает А.Д. Урсул: «Поскольку стихийная эволюция глобальных процессов ведет к усилению негативных последствий и даже угрожает катастрофами, то появилась идея ряд из этих процессов, зависящих от антропогенной деятельности, постепенно трансформировать в желаемом позитивном направлении. А это требует формирования принципиально нового типа управления — глобального управления социальной и социоприродной деятельностью»34. Но как же эта проблема решается? К сожалению, она еще даже не осмыслена в полной мере, а потому и не находится в центре внимания, как того, несомненно, заслуживает. Отсюда и реальное положение дел оставляет желать лучшего. Достаточно сказать, что сегодня половина жителей планеты живет за чертой бедности. При этом разногласия и противоречия на международном уровне решаются как и прежде, — по большей части, с позиции силы, а риски усиления преступности и терроризма неизменно возрастают.

Важно принять во внимание и то, что сила не обязательно выступает в грубой и неприкрытой форме. Нередко, особенно в экономике, принуждение происходит посредством косвенного воздействия, получившего называние «мягкой силы» (soft power). Если же очевидного перевеса сил нет, то разногласия стараются решить путем переговоров и гораздо реже на основе совпадения интересов. Когда же и это не получается, переходят, как правило, к выяснению отношений силовым путем. Если своих ресурсов не хватает, то в стремлении преодолеть соперника, пытаются заручиться поддержкой дополнительных сил, вступают в союзы, идут на уловки и т.п. Но, как бы то ни было, в выигрыше оказывается тот, кто сильней, хитрей, коварнее, кто имеет соответствующие преимущества, а потому действует, преследуя собственные интересы, эгоистично и безнаказанно, игнорируя усиливающиеся риски в обеспечении мирного сосуществования.

В итоге, конфликт интересов в современном мире расширяется и усиливается, тогда как преступность обретает все новые формы и очертания. Способствует же этому быстрыми темпами растущая мобильность все большего числа людей и отсутствие границ для распространения информации. По этой же причине в последние годы возросла частота антиобщественных деяний, составной частью которых является транснациональная преступность и международный терроризм.

Насилие — постоянный спутник человечества, а преступность, как феномен общественной жизни, существует столько, сколько существует правовое регулирование общественных отношений. Иными словами, о ней можно говорить только начиная с того времени, когда появилось государство, которое, прежде всего, посредством введения правовых норм и требованием их беспрекословного соблюдения положило конец «войне всех против всех». До этого человек также совершал насильственные действия, обманывал, грабил, убивал, но поскольку это было, по словам Т. Гоббса, его «естественное состояние», то он в этом случает никаких норм, правил или запретов, в силу отсутствия таковых, не преступал, т.е. преступления (в буквальном смысле этого слова) не совершал. И в самом деле, преступить — значит перейти, переступить определенную черту; самовольно нарушить что-либо, например, закон, правило, запрет, заповедь. Отсюда вполне очевидно, что любое общество, основанное на законах, за неисполнение которых предусмотрено уголовное наказание, не может быть свободно от преступности, если понимать ее как «исторически преходящее социальное явление», представляющее собой систему определенных противоправных действий, совершенных в той или иной сфере или на конкретной территории в определенный период времени 35.

Дело тогда сводится к тому, чтобы определить, какой характер и уровень развития имеет преступность в конкретной ситуации. К тому же необходимо иметь в виду и субъективный аспект данного явления. Как отмечает известный правовед Я.И. Гилинский: «Преступление и преступность — понятия релятивные (относительные) “как договорятся” законодатели. То, что в одной стране — преступление, в другой — не признается таковым. То, что преступным было вчера, непреступно сегодня, и наоборот… Постмодернизм в криминологии не без основания рассматривает преступность как порождение власти в целях ограничения иных, не принадлежащих власти, индивидов в их стремлении преодолеть социальное неравенство, вести себя иначе, чем предписывает власть. Ясно, что правовые (в том числе уголовно-правовые) нормы и их реализация … непосредственно зависят от политического режима»36. Отсюда вполне очевидно, что уровень преступности является показателем качества организации общественной системы, а сама она ничто иное как оборотная сторона добропорядочной жизни, тень легальных процессов.

В современной юридической литературе нет какой-либо одной точки зрения, общей позиции, объясняющей происхождение преступности во всем ее разнообразии, но можно отметить три основных подхода в понимании природы данного явления: 1. Антропологический — согласно которому причины преступности кроются в природе человека. 2. Социологический — когда преступность объясняется социальной дезорганизацией общества. 3. Метафизический — в соответствии с которым преступление — это нарушение природных законов бытия. Суммируя, можно сказать, что при любых подходах преступность воспринимается как данность, и ее следует понимать, прежде всего, как объективное общественное явление. С нею можно и необходимо бороться, но ее нельзя устранить, элиминировать из жизни общества в принципе.

Возвращаясь к мировому контексту, в частности, к глобальному терроризму, заметим, что данная угроза сегодня вышла на одно из первых мест в системе глобальных проблем современности. И это не случайно, поскольку, в отличие, например, от ядерной угрозы или исчерпаемости невозобновимых энергетических и сырьевых ресурсов, терроризм представляет не только потенциальную, но и реальную опасность своей агрессивностью и периодическим проявлением в виде чудовищных актов насилия в отношении мирного населения.

Термин «терроризм» (от лат. terror — страх, ужас) появился в годы Великой французской революции XVIII в. для обозначения спланированного мотивированного насилия, преследующего, прежде всего, политические цели посредством устрашения, запугивания и создания атмосферы ужаса среди широких слоев населения. Как социальное явление террор на всех уровнях (от бытового до государственного) существовал и раньше, будучи одним из средств борьбы за власть, влияние, контроль и т.п. Так, например, еще в I в. нашей эры в Палестине действовала секта сикариев, которая истребляла представителей еврейской знати, выступавших за мир с римлянами. Это был социальный протест экстремистски настроенных националистов, стремившихся к свержению ненавистного им режима. Позже, в XI в., на Востоке действовала мусульманская секта ассошафинов, члены которой твердо верили в наступление нового миропорядка и сознательно шли на мученичество и смерть во имя своих идей, убивая высших представителей власти. Можно также привести примеры терроризма из истории многих стран, но для нас важнее отметить то обстоятельство, что именно с конца XVIII века он стал еще и инструментом революционной борьбы за переустройство общества, обретя в этой связи новые формы и черты, обусловленные набиравшими тогда оборотами буржуазными преобразованиями и усиливавшейся глобализацией. Так, капиталистические отношения инициировали появление массового общества и массового сознания, а глобализация значительно увеличивала мобильность населения и расширяла географию социальных контактов. Все это создавало подходящую почву и открывало новые возможности для воздействия на общественные процессы, посредством реализации преступных замыслов, направленных на людей, различные общественные институты, природные и социальные объекты.

В XIX в., в особенности во второй его половине, когда анархисты взяли на вооружение «пропаганду делом» (саботаж и террористические акты), террористические акции обрели иной масштаб и систематический характер. Анархизм, видными идеологами которого на различных этапах его развития были П. Прудон, М. Штирнер, П.А. Кропоткин, отвергал государственную власть, общественный порядок и проповедовал ничем не ограниченную свободу каждого человека. Будучи по сути своей интернациональным явлением, анархизм, в основе которого лежали стратегия и тактика терроризма, впервые вывел данное явление на международный уровень в полном смысле этого слова. Его сторонники, движимые идеей уничтожения государства, провели в конце XIX века серию террористических актов в России, Франции, Италии, Испании, Соединенных Штатах. Так, в 1887 г. террористы из партии «Народная воля» совершили покушение на императора Александра III. В 1894 г. итальянский анархист убил президента Франции С. Карно. В 1897 анархисты совершили покушение на императрицу Австрии Елизавету Баварскую. В этом же году был убит испанский премьер-министр Антонио Канова.

XX век был отмечен еще более масштабными и резонансными актами террора. Так, в 1900 жертвой покушения стал король Италии Умберто I. В 1901 американский анархист убил президента США Уильяма Маккинли. В этом же столетии от рук террористов погибли такие известные политические и государственные деятели, как Джон и Роберт Кеннеди, Альдо Моро, Индира и Раджив Ганди, Мартин Лютер Кинг и другие. Жертвами террора оказались тысячи простых граждан в раз­ных странах мира. А убийство наследника австро-венгерского престола эрцгерцога Франца Фердинанда и его жены герцогини Софии Гогенберг, совершенное 28 июня 1914 г. в Сараево сербским гимназистом Гаврилой Принципом, входившим в группу из 6 террористов, и вовсе спровоцировало начало Первой мировой Войны. Можно также указать на революционные события 1917 г. в России, породившие в небывалых прежде масштабах «белый» и «красный» террор, или, например, на множество всевозможных радикальных националистических группировок разных стран, которые использовали террористические методы борьбы за национальную независимость. Преступления фашизма или, например, репрессии сталинского режима также следует квалифицировать как особую форму государственного терроризма, который только к этим примерам не сводится, поскольку он широко распространен и в современном мире.

Последние десятилетия террористическая деятельность была тесно связана с экстремистскими сепаратистскими движениями в Испании, Северной Ирландии, Индии, проявлением экстремизма на Северном Кавказе, в отдельных странах Латинской Америки, Азии, Африки. Среди террористических организаций, получивших широкую известность, следует упомянуть сепаратистское движение басков ЭТА (Испания), «Ирландскую республиканскую армию», «Красные бригады» (Италия), «Аум-Синрике» (Япония), «Революционное движение Тупак Амару» (Латинская Америка), «Хамас» и «Хезболлах» (Ближний Восток), «Мировой фронт джихада», «Аль-Каида» и многие другие. Примером подобных организаций регионального масштаба является радикальная исламистская группировка «Боко Харам», действующая преимущественно в Нигерии, боевики которой выступают против западной модели образования и добиваются введения шариата по всей стране. Против группировки, регулярно совершающей террористические акты, ведется направленная военная кампания, в которой участвуют также Нигер, Камерун и Чад.

Итак, в международном плане, пожалуй наибольшую опасность представляет исламский фундаментализм, поскольку во многих странах сегодня существуют экстремистские религиозные течения, которые проповедуют идеи возврата «исконных» (в их понимании) ценностей ислама. Такие настроения нередко сопровождаются крайней агрессивностью по отношению к иноверцам, в особенности, к западной культуре и ее ценностям и даже к представителям традиционного ислама. Это та основа, на которой получила широкое распространение международная террористическая деятельность последнего времени. Характерными примерами подобного рода являются беспрецедентные террористические акции, совершенные исламскими экстремистами в США 11 сентября 2001 г., когда захваченные и управляемые террористами-самоубийцами авиалайнеры были направлены на Всемирный торговый центр в Нью-Йорке и здание Пентагона в Вашингтоне. Кровавые события последних лет на Ближнем Востоке и волна террористических актов в Европе, сопряженная с массовым переселением туда беженцев из районов боевых действий — деяния того же плана.

Если принять во внимание, что мы живем в эпоху высоких технологий, ядерного оружия и других средств массового поражения, то абсолютно очевидно, что угроза международно­го терроризма становится предельно острой проблемой для всего человечества. Особенно большую обеспокоенность в этой связи вызывает так называемый технологический терроризм, который с точки зрения реальной и потенциальной опасности может быть ядерным, радиационным, химическим, биологическим, информационным и т.п.

Итак, терроризм — это сложное противоречивое и губительное для общественной стабильности социальное явление, которое имеет различные истолкования, в зависимости от того, кем они даются. Так, в российском законодательстве терроризм определяется как «идеология насилия и практика воздействия на принятие решения органами государственной власти, органами местного самоуправления или международными организациями, связанные с устрашением населения и (или) иными формами противоправных насильственных действий»37. В других определениях акцент может смещаться в иную, например, социальную или экономическую сферу. Однако важно подчеркнуть, что в основе своей данное явление обязательно имеет соответствующие социально-политические концепции и установки (религиозно-экстремистские, националистические, неофашистские, левоэкстремистские и т.п.). Для осуществления насильственных и устрашающих действий террористы используют современные средства связи и коммуникации, а также организации, формирования и иные структуры преступных сообществ, действующие на нелегальной, легальной или полулегальной основе. Таким образом, истоки современного терроризма следует искать в многочисленных социальных, экономических и политических противоречиях современного мира. Здесь и социально-экономическое неравенство различных народов, сопровождаемое безработицей и нищетой в развивающихся странах, и противоречия духовных ценностей Запада и Востока, нередко замешанные на религиозной нетерпимости, и многие другие факторы несовпадения в культурном и цивилизационном развитии отдельных стран и народов.

Принципиальная же и самая важная особенность современного терроризма заключается в том, что наряду с локальными и региональными проявлениями, имевшими место до этого, он стал теперь еще и глобальным. Можно ли было избежать этого? К сожалению, нет, поскольку ровно в той степени, в какой мировое сообщество, начиная с эпохи Великих географических открытий, проходило стадии реальной, фундаментальной и многоаспектной глобализации, в такой же мере и терроризм все более четко обозначался и на глобальном уровне. Теперь же, когда мировое сообщество по основным параметрам общественной жизни являет собою целостную систему, не только терроризм, но и преступность в целом, составной частью которой он является, выросла до глобальных масштабов, и не быть такой она уже просто не может по определению. Иными словами, у локально устроенного человечества и проблемы были локальные. С выходом на региональный уровень появились также и региональные проблемы. Аналогично обстоит дело и с глобальным социумом, которому объективно и с необходимостью сопутствую теперь угрозы глобального масштаба.

Все это означает лишь одно — эффективная борьба с негативными и социально опасными явлениями предполагает адекватное их понимание и восприятие, а именно, если конкретизировать, то следует признать, что окончательно и безусловно победить глобальную преступность (равно как и глобальный терроризм) невозможно. Еще ни одному обществу не удалось победить преступность не только на региональных и локальных, но даже и на местных уровнях. Дело здесь в той же природе, био-социальной сущности человека, о чем говорилось выше, когда люди в тех или иных обстоятельствах проявляют как лучшие, так и отрицательные свои качества. Вот почему уничтожить одного или нескольких главарей терроризма или даже ту или иную сеть, организацию — это еще не решение проблемы. С уничтожением, например, Бен Ладана проблема терроризма нисколько не ослабла. Также и с разгромом той или иной террористической организации или самопровозглашенного исламского государства (ИГИЛ), что в принципе возможно при определенных обстоятельствах, международный терроризм не прекратится.

Одной из разновидностей современной международной преступности являются незаконные транснациональные финансовые махинации. Речь идет об отмывании полученных незаконным путем средств, суммы которых измеряются триллионами долларов. Мировой столицей по отмыванию денег сегодня является Лондон. Как пишет газета «The Times», по мнению владельца британских изданий «The Independent» и «Evening Standard» А. Лебедева, «лондонские компании помогают коррумпированным чиновникам и преступникам по всему миру скрывать триллионы долларов, полученных незаконным путем», что сделало британскую столицу «эпицентром» всемирной «олигархии финансовых услуг»38. Отмечается также, что с 2000 г. банки и финансовые компании Лондона за определенную плату помогли коррумпированным чиновникам и предпринимателям отмыть более 6 триллионов долларов. Имеются доказательства и того, что таким же образом проходили деньги наркокартелей и террористов. Для борьбы с этой разновидностью международной преступности требуется объединение усилий многих стран мира, поскольку ни одно государство в одиночку не справится с этой проблемой.

В последние годы все более активно обсуждается вопрос о развязывании новой мировой войны, которую именуют кибернетической, электронной, сетевой. В этой связи вполне уместно говорить о — «гибридной войне», в которой наряду с применением обычных вооружений и традиционных способов ведения войны, используются также высокие технологии, средства массовой коммуникации, глобальные социальные сети, а также идеологические, информационные и иные ресурсы. При этом основными целями таких действия является уже не столько уничтожение живой силы противника и разрушение его материальных объектов, сколько воздействие на массовое сознание и принятие решений важными государственными лицами, включая министров, депутатов, президентов, посредством внушения им определенных идей, теорий, ценностных позиций и т.п.

Также, с учетом новейших достижений информационно-технологической революции, вполне правомерно говорят и о кибертерроризме, который рассматривается в качестве разновидности терроризма, управляемого через информационные сети, телекоммуникации и Интернет. В данном контексте все более актуальной становится еще одна тема — информационной, кибернетической безопасности. По этим вопросам уже опубликована масса специальной литературы, проходят научные и практические конференции, написаны учебники. И в самом деле, тема предельно актуальная, поскольку кибернетическая война по существу уже идет, причем полным ходом. А закономерность ее обусловлена тем, что с началом информационно-технологической революции, набирающей обороты с последней четверти XX века, мы вступили в новую техногенную эпоху, где киберпреступность, кибертерроризм, кибервойны и другие угрозы, связанные с информатикой и электроникой, попросту не могут не быть.

Во-первых, это вытекает уже из самой противоречивой природы человека и конфликтной сущности общественных отношений, где каждое новшество, если появляется такая возможность, обязательно используется не только в мирных, но и военных, противоправных целях. Как справедливо замечает Н. Ковалев: «Увы, определенным категориям людей патологически свойственна тяга к насилию. Как только проклюнутся новые технологии и технические продукты, тут же начинается их примерка к использованию в качестве боевого оружия, инструмента политического давления»39.

Во-вторых, данные явления уже стали вполне очевидными и активно проявляются, например, в виде создания вредоносных и все более изощренных программ, способных нелегально проникать в закрытые базы данных, считывать информацию, выводить из строя компьютеры и электронное оборудование независимо от уровня их защищенности, места расположения и т.п. Так, например, одну из первых масштабных кибернетических операций провели американцы еще в 80-е годы прошлого столетия. Согласно их собственным признаниям, они «впервые применили разрушительное кибероружие против Советского Союза»40. В 1998 г. была произведена еще одна крупная кибернетическая атака на правительственные сайты Индонезии. С тех пор попытки проникнуть в главные компьютерные сети, принадлежащие различным государственным структурам, оборонным ведомствам, средствам массовой информации и т.п. стали регулярными и происходят практически ежедневно. Большая часть таких компьютерных взломов имеет целью похищение секретных данных, ценной информации или промышленный шпионаж.

Главной же особенностью кибернетических баталий является то, что они разворачиваются не на конкретном поле боя, как то характерно для обычных войн, а в виртуальном пространстве — в электромагнитной среде, которая охватывает весь мир: сушу, море, воздух, космос. Именно в этой глобальной среде, где происходит обработка и передача информации посредством таких способов ее распространения как интернет, телерадиовещание и иные средства телекоммуникации, и ведется электронная мировая война. Важным обстоятельством при этом является то, что сегодня практически ни одна сфера общественной жизни не может функционировать без компьютеров и информационных технологий. Это же относится и к жизни отдельных людей. Достаточно сказать, что на почти семь с половиной миллиардов населения Земли сегодня приходится около шести миллиардов сотовых телефонов, как правило, с доступом в Интернет и в среднем по одному персональному компьютеру на каждые четыре-пять человек. При этом, как следует из данных Еврокомиссии, в Сети циркулирует не менее 150 тыс. компьютерных вирусов разной модификации, а минимум 1 млн пользователей Интернета каждый день подвергаются кибератакам. Совокупный же ущерб для бизнеса от деятельности киберпреступников составляет, по разным оценкам, €85-290 млрд в год41.

Как отмечается в Стратегии национальной безопасности США — 2015: «Будучи родиной Интернета, США несут особую ответственность за сетевой мир… Наша экономика, безопасность и здоровье связаны сетевой инфраструктурой, против которой работают злонамеренные государства, преступники и отдельные личности, пытающиеся остаться неопознанными… Мы будем бороться с кибератаками и наказывать злонамеренных участников киберпространства, в том числе, преследуя их в уголовном порядке за незаконную деятельность»42. При этом в качестве актуальной задачи ставится обеспечение национальной безопасности в информационной среде и говорится о создании «мощных боевых средств для проведения наступательных и оборонительных операций в киберпространстве электромагнитного спектра». К 2013 г. вооруженные силы и разведка США провели уже более 200 таких операций, которые по числу и масштабам с тех пор значительно выросли. При этом наступательные кибероперации, определяются ими как деятельность, направленная на «манипуляцию, стирание, подмену и уничтожение информации резидентов в компьютерах или компьютерных сетях, или осуществление этих действий в отношении непосредственно аппаратных средств и их сетей в целях установления контроля или разрушения военных и гражданских объектов и инфраструктур»43.

Отмечается также, что по своим последствиям применение кибернетического оружия может принести урон, сопоставимый с применение

...