Кэтрин Болфинч

Сердце падшего короля

© Болфинч К., 2025

© Оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2025

Всем, кто борется с собой, миром и внутренними демонами.

Вы выстоите

Когда на твоих плечах ответственность, иногда лучшее, что ты можешь сделать, – это подчиниться времени и идти вперед[1].

Кэтрин Болфинч

Плейлист

Scorpions – Still Loving You

Ameritz-Tributes – Can't Pretend

Alex Who? – Smoke

WHITE GALLOWS, Ева Барац – Море Обнимет

qost – Танцуй

ЛСП – Канат

Lana Del Rey – Born To Die

Welshly Arms – Locked

STERVELL – Не обещай

Alex Who? – Mr. Sticky Fingers

Bobby Bazini – Under The Weight

Skyfox Rock – Ты моя

Akmal – Раневская

Егор Крид – Не вынести

Matt Maeson – Put it on Me

Jeremy Renner – Love Is War

Jeremy Renner – Main Attraction

Isak Danielson – Power

Panic! At The Disco – House of Memories

Ziggy Sullivin – Back to Sorrow

Royal Deluxe – Fighter

Hemi Moore – Poison Ivy

Lana Del Rey – Dark Paradise

Tidiet, Jutidy – Him And I (Speed Up)

Mourners – Die Like This

Lana Del Rey – Sad Girl

Пролог

Лукас остановил машину около поворота на пустынное поле. Я повернулась к нему, едва различая его из-за плотной пелены слез, застилающей глаза. Глупое сердце стучало в ушах, хотелось схватиться за него и выбросить в открытое окно, чтобы не мешало.

Его пальцы сомкнулись на руле с такой силой, что костяшки побелели. В тусклом свете блеснуло кольцо.

Черт.

Лукас сжал челюсть и повернулся ко мне. Его взгляд оказался нечитаем, словно в этот момент он находился где-то не здесь, в своих мыслях, а я просто смотрела, как одинокий уличный фонарь игрался с тенями на его лице. Так Лукас правда выглядел монстром. Только вот я знала, что это лишь маска. Знала, что он король.

Мой король.

И сейчас он собирался сойти с трона, на котором сидел всю жизнь.

Я едва могла дышать, цеплялась за ручку на двери как за спасательный круг. В ушах до сих пор стоял тикающий звук, отмеряющий время до конца. До нашего падения.

– Убирайся, Лола, – в его голосе прорезались стальные нотки, взгляд стал донельзя серьезным и опасным. Вот только там было что-то еще. Что-то, что съедало и меня.

Горечь и боль.

Я всхлипнула. Под ребрами закололо от нежелания его отпускать. Но это было концом. Я понимала это. И Лукас тоже, но он все равно сделал шаг к пропасти.

Я отрицательно замотала головой, платиновые волосы растрепались, из глаз брызнули слезы, заливая лицо. Я не хотела верить в происходящее.

Нет, нет, нет.

Мы только недавно обрели то, о чем не могли даже и мечтать.

Дверь с моей стороны резко открылась, Лукас перевел взгляд за мою спину, утвердительно кивнул. В темных глазах мелькнуло сожаление. Оно разбивало все внутри, втыкало иглы под кожу, заставляло кричать, не размыкая губ. Я медленно умирала.

Мы прощались навсегда, а его младший брат стал свидетелем нашей слабости.

– Не вздумай, Лукас, – прошептала я, пока горячие слезы обжигали кожу на щеках, пока желание кричать сжимало горло.

– Ты обещала, – отозвался он, затем посмотрел на брата. – Забери ее.

На моей талии тут же сомкнулись сильные пальцы. Я дернулась к Лукасу, но ничего не вышло. Адам потянул меня из машины, пока Лукас вглядывался в темнеющую впереди дорогу.

– Посмотри на меня, Лукас! – взвизгнула я. Крик оказался оглушающим, таким, что ударной волной оставил бы на стеклах трещины.

Я стряхнула руки Адама с себя. У нас оставалось чертовски мало времени, но я не могла просто уйти, поэтому потянулась к Лукасу, почти забираясь на него, и впилась в губы отчаянным поцелуем. Поцелуй со вкусом прощания и слез.

Лукас сдался под напором моих губ, скользнул языком внутрь. На какой-то миг мне даже показалось, что не все потеряно, что у нас есть шанс на будущее. Но это длилось всего несколько секунд. Несколько гребаных секунд, за которые потом я буду себя проклинать.

– Ты должна уйти, Лола, – он тяжело сглотнул, вглядываясь в мое лицо и осторожно убирая волосы с мокрых щек. Я отрицательно закачала головой, не веря, что это происходит с нами.

– Мы сделаем это вдвоем, – прохрипела я, Лукас грустно усмехнулся. – И в горе, и в радости, и в смерти едины, помнишь? – это звучало до жути жалко, сопливо и тупо, но разве я могла иначе? Разве могла оставить его?

– Я не дам тебе погибнуть, Лола, осталась всего минута, уходи, прошу тебя, – он с силой схватил мои запястья, отстраняя от себя, и посмотрел на Адама. – Забери ее.

– Нет! – взвизгнула я. Адам, не церемонясь, вытащил меня на улицу. Лукас безучастно наблюдал за нами, но я знала, что больше всего на свете ему не хотелось умирать. Адам захлопнул дверь, скрывая одинокую и притихшую фигуру Лукаса. Машина резко сорвалась с места, скрываясь за поворотом на огромный пустырь и поднимая в воздух кучу пыли.

– Отпусти! Отпусти! – я брыкалась, кусалась и царапалась, кричала, не скрывая боли, что разъедала изнутри, словно кислота. Я была готова бежать за ним, сбивая ноги в кровь, наступая босыми ногами на камни и осколки стекла, только бы держать его за руку. Ладонь в ладони – как сделка, как печать. Глаза в глаза – как немой разговор, как признание без слов. И смерть со смертью – как вечность, как любовь. Но руки Адама прижимали к себе до тех пор, пока не прогремел взрыв. Небо разорвала яркая вспышка, в воздух взвился столб дыма.

На секунду я забыла, как дышать, слезы прекратились, а сердце на миг остановилось, чтобы затем с еще большей скоростью забиться внутри.

– Лукас! – я закричала, не жалея себя. Крик, в котором смешались все чувства разом. Крик, который опустошил и разрушил все. Крик, после которого не стало лучше. Он стал синонимом конца.

Наверняка я бы свалилась на колени, если бы не Адам, не давший сдвинуться с места, спрятавший мое лицо у себя на груди и мягко поглаживающий по спине, будто это могло успокоить.

Я только что стала вдовой. И как бы мне ни хотелось, я не могла ничего изменить. Я пыталась проснуться, но ничего не выходило. Это не сон. Руки Адама на моей спине были реальны, запах дыма стоял в носу, а на шелковом платье все еще ощущался парфюм Лукаса. Больше он никогда не сможет им воспользоваться.

Глава 1. Лукас

Несколько месяцев назад

Она почти попадала в музыкальный ритм, доносившийся из основного помещения клуба. Мои пальцы путались в окрашенных светлых волосах, направляя, задавая темп. Губы Лолы скользили по напряженному члену вслед за языком, рисующим острые узоры.

Черная маска прикрывала верхнюю часть ее лица, ушки зайчика то и дело царапали мой живот. Так и хотелось стащить их с нее и выбросить как чертов мусор, но Лола наивно полагала, что это спасет ее от лишних глаз, что мало кто узнает в ней дочку мэра и не примет за распутную девчулю, танцующую по вечерам на потеху потным, мерзотным ублюдкам. Она всерьез полагала, что никто не узнает ее и о том, что она любила пилон.

Ее надежды не оправдались. Я об этом знал.

Как и многие другие парни из круга, в котором она вертелась. Знали, но никто из них никогда не прикасался к ней, ведь все знали, с кем именно она спит. А я никогда не любил делиться, хотя Лола не вызывала во мне никаких чувств. Как и я в ней. Просто время от времени мы оказывались в горизонтальном положении, даря друг другу удовольствие. Я не комментировал ее увлечение танцевать полуголой на глазах всего клуба, а она молчала о том, что иногда мне приходилось убивать. Хотя, конечно, недавний арест главы моей семьи, а заодно и подозрения ее отца наложили отпечаток на наши встречи. Теперь мы встречались только в закрытой комнате моего клуба, я буквально за руку стаскивал ее с шеста, и следующие несколько минут мы молча занимались сексом прямо в одежде. Примерно так же, как сейчас.

Лола причмокнула, отстранилась, на секунду подняв взгляд на меня. Ушки зайчика взметнулись вверх, снова царапнув по животу.

Ладно, я бы соврал, если бы сказал, что эта маска не возбуждала.

Я потянул девушку наверх, усаживая к себе на колени. Она вцепилась в мои плечи, закусила губу и откинула короткие волосы назад.

Привычно было видеть ее в таком виде: серебряное платье с огромным декольте и открытой спиной, оно совсем не скрывало задницу. Из него почти выпрыгивала упругая грудь, когда Лола танцевала.

Я оттянул вырез вниз, оголяя девушку еще больше, оставил поцелуй на ложбинке между грудью, прикусил торчащий сосок, пока Лола плавно двигалась на мне.

Секс с ней никогда не длился долго. Это было лишь способом разрядки, способом выдохнуть и отвлечься. И он всегда заканчивался одинаково: она запускала пальцы в мои волосы, сжимала бедра, то и дело меняя скорость, откидывала голову назад, открывая шею для засосов, которые я всегда оставлял. Она никогда не протестовала, а мне нравилось видеть красные отметины, которые потом становились фиолетовыми.

Вот и сейчас Лола проделала все, что делала обычно. Я ущипнул ее сосок, опустил руки на бедра, с силой сжимая нежную кожу. Лола опустила тонкие пальцы с черными острыми ногтями на клитор, помогая себе.

Мои губы вцепились в кожу на шее, пока она с тихим стоном сжималась внутри, заставляя закончить следом за ней.

Мы никогда не разговаривали, никогда не стремились узнать друг друга получше, но сейчас она устало стянула с себя маску, откинув ее в сторону, опустила голову на мое плечо, часто задышала.

– Отца арестовали, – припечатала девушка, вперив в меня затем злой взгляд.

– И ты решила сказать это, сидя на моем члене? – с усмешкой уточнил я, пока мои пальцы скользили вниз по ее бедрам к чувствительному месту.

Лола нахмурилась, приподнялась, но не смогла сдержать стон, когда мои пальцы проникли в нее.

– Больше я не ублюдок? – шепотом спросил я, Лола закусила губу, откинув голову и сжав ткань моей футболки на плечах. – Больше я не монстр?

– Ты еще хуже, – так же тихо отозвалась девушка, пока волна удовольствия накрывала ее во второй раз.

Я усмехнулся, пересаживая Лолу с коленей на диван. Серебристое платье бесстыдно задралось, а ей, казалось, было все равно. Да и с чего бы ей меня стесняться.

– Думаю, все решится, скоро повторное слушание. Так что мы не увидимся, чтобы не создавать ненужных слухов.

– И слава богу, – фыркнула Лола, поджигая сигарету. Я усмехнулся, мысленно соглашаясь с ней. Меня мало кто хотел бы видеть. А она в особенности. Если уж когда-то Лола отшила даже друга Тайфуна – Хорхе, то что говорить о других?

Я ничего не ответил, молча натянул брюки и покинул клуб. Время едва перевалило за полночь. Кажется, еще никогда прежде я не возвращался домой так рано, но в последнее время пришлось отказаться от многих привычек. Например, от тех, где я не ночевал в своей кровати, развлекался так, будто завтрашнего дня не существует, и поддавался на провокации Лолы. Хотя скорее просто снисходительно наблюдал за ее попытками. Она ничего не просила, ничего не хотела, меня это устраивало. Только секс и ничего больше.

Хотя я еще не знал, что все изменится, как только я переступлю порог собственного дома.

В гостиной был включен тусклый свет, на диване сидел лишь один человек. София – моя мать. Перед ней на журнальном столике стояла открытая бутылка красного вина, наполовину пустой бокал и тарелка с фруктами. Давно я не видел ее такой. Она смотрела в пустоту, изредка покручивая обручальное кольцо на пальце, как делала, когда очень нервничала.

София, – было трудно называть ее мамой в своих мыслях, слишком уж редко она играла эту роль, – услышав шаги, вздрогнула и обернулась. В последнее время стала пугливой.

Напряженное лицо расслабилось, когда она заметила меня. Хотя я последний человек, рядом с которым нужно расслабляться. Даже ей. Пусть она и была моей матерью, но я был тем, кто предал собственного отца и всю семью разом, даже не моргнув. И я бы сделал это снова. И плевать на причины.

– Ты рано.

– Только сейчас заметила, что я уже пару месяцев возвращаюсь почти ровно в полночь, как гребаная Золушка? – хмыкнул я, отбрасывая толстовку на кресло. София поджала под себя ноги, закуталась в плед, будто пыталась отгородиться от меня. Что ж, эту картинку я видел с детства, так что даже привык.

– Отец уже успел сказать тебе?

– Из-за решетки это становится трудновато. Что-то серьезное?

– Ты знаешь, что мэр Хименес под арестом?

Мне не нравилось, куда свернул наш разговор, но я все равно кивнул. Лола сказала мне об этом полчаса назад. Мама взяла в руки бокал, будто пыталась спрятаться за ним.

– Так вот, чтобы спасти их положение и наши деньги в случае проигрыша в суде, Карлос решил, что ты и его дочь должны пожениться, – она уставилась в пустоту перед собой, будто разговаривала сама с собой, а меня и вовсе тут не существовало.

– Что? – я подскочил с дивана, София в испуге вздрогнула и отодвинулась назад.

Черт возьми. Когда я свидетельствовал против отца, я не думал, что он решит женить меня на ней.

– Я не собираюсь жениться на девушке, которая переспала с половиной города!

София уперла в меня тяжелый взгляд, как делала часто, когда с ней не соглашались. Жаль, что это никогда не срабатывало. Все ее протесты оставались висеть в воздухе пустым звуком.

– Лукас, весь город знает, что спишь с ней только ты. И что изменится? Подумаешь, будете жить под одной крышей, – фыркнула она, будто сейчас не говорила о моем будущем. О, черт возьми, семейной жизни с Лолой.

Это даже звучало как гребаная шутка.

Какая может быть семейная жизнь с Лолой?

И ради этого я рисковал своей жизнью? Чтобы теперь моя мать распоряжалась моей судьбой по указке отца?

Иногда мне казалось, что наша с братьями извращенная привязанность к Софии не имела для нее значения. Ей было важно лишь одобрение мужа. Но я почему-то из раза в раз продолжал спасать ее, хоть ей это было и не нужно.

– Я не женюсь на ней, – припечатал я, подхватывая бутылку вина со столика. Мама пожала плечами, как бы говоря, что в этой битве я заранее проиграл.

Я направился в сторону стеклянных дверей на задний двор.

– Иногда ты забываешь об ответственности, которая лежит на твоих плечах, – ударил в спину уставший голос. Вот только о чертовой ответственности я никогда не забывал. Из-за нее я не спал, не заводил друзей и никогда ни с кем не встречался. Лола не в счет, ей просто невыгодно меня убивать, подставлять или шантажировать. – Если Карлос решил, то этот брак состоится, что бы ты ни говорил.

– Я уже сказал, что не женюсь на девушке, которая танцует за деньги перед всем городом. И дело не в ответственности, мама, – отозвался я, выходя на задний двор.

Черт возьми!

Я отхлебнул прямо из горла. Никогда не понимал, как мать пила эту кислятину. Хотя она говорила, что это показатель хорошего вкуса. Ну если я до сих пор спал с Лолой, то, вероятно, хорошего вкуса у меня и правда не было.

Маленькие светильники игрались бликами на водной глади бассейна на заднем дворе. Было еще холодно для купания, но я все равно поставил бутылку на маленький столик у шезлонга, стащил с себя одежду, оставаясь в одних трусах, и прыгнул в ледяную воду. Может быть, это поможет мне очнуться от кошмара.

Холод колол каждый участок тела, обволакивал, вытесняя из головы мысли. Все, кроме тех, которые действительно хотелось забыть. Я невольно представлял Лолу в свадебном платье, а затем снова на шесте, и все те руки, которые тянулись к ее телу с одним похабным желанием. Она не могла стать моей женой. Одно дело просто спать с кем-то, совершенно другое – брак. Помолвка с Лолой испортит репутацию нашей семьи среди партнеров и других кланов. Она была танцовщицей в клубе, дочкой бывшего мэра, чей развод обсуждала общественность еще долгих три месяца и который сейчас находился под арестом из-за дела о взятках. Я же в глазах газетчиков был золотым мальчиком, бедным ребенком, у которого негодяй отец и красивая, но глупая мать.

Отец спятил, если думал, что я поведусь на это. Может быть, это одна из его идиотских проверок? Вполне в его духе. Вот только черта с два я снова заиграю по его правилам.

Я вынырнул, жадно хватая ртом воздух. Кажется, под водой я пробыл довольно долго. Вокруг все еще царила темнота, разрываемая только ночной подсветкой бассейна и садовыми лампами.

– С горя решил утопиться?

Я резко обернулся, замечая Адама на шезлонге. Как обычно, в скучном сером свитере, с уложенными набок волосами и книгой в руках. Я всегда считал его слишком правильным для нашего мира. Он часто поступал по совести, думал о других, когда, например, в младшем брате ничего из этого не наблюдалось. Томас и Адам – две противоположности, которые не притягиваются, а просто друг друга не замечают.

Я ничего не ответил, подплыл к лестнице и выбрался из бассейна. Даже не заметил, как сильно замерз, пока находился в воде. Все-таки конец апреля – не лучшее время для заплыва.

Адам кинул полотенце, попав прямо в меня. Я обернул вокруг себя теплую ткань и опустился рядом с братом, подхватив бутылку с вином. Снова отхлебнул из горла, заслужив укоряющий взгляд со стороны. Как я уже говорил, Адам слишком правильный для нашего мира. Удивительно, что он атеист.

Мы все еще молчали, и я поднялся, чтобы найти сигареты в кармане брюк. Адам протянул руку за своей порцией отравы, вызывая этим у меня усмешку. Почему-то его правильность не распространялась на курение.

Я снова сел рядом с ним, поджег сигарету, задумчиво вперив взгляд в голубую воду бассейна и выпустив кольца дыма в воздух. Адам тоже ничего не говорил.

– Иногда я жалею, что я старший брат и наследник, – нехотя признался я. Адам так или иначе вывел бы меня на откровенный разговор. Он это любил.

– У каждого своя ноша.

– Твоя – это стаканы с виски и книги? – с усмешкой поинтересовался я. – Кто вообще читает книги с такой историей на плечах?

– Ну по тебе видно, что ты и книгу ни разу в руках не держал, – мрачно отозвался брат, затягиваясь.

– Ты знаешь что-нибудь о решении отца и свадьбе? Это очередная его проверка? – я посмотрел на Адама, который в темноте казался даже жутким. Как психопат, чей внешний вид всех обманывает.

– Ты его наследник, ты общаешься с ним ближе всех. Я не видел его с момента ареста, Лукас. Если кто-то и должен что-то знать, так это ты, – припечатал он, оставляя недокуренную сигарету в пепельнице. Вот только я ни черта не знал. И был только один человек, который мог ответить на мои вопросы. Человек, которого я меньше всего хотел видеть.

Карлос Санчес.

Мой отец.

Глава 2. Лола

Я зажмурилась, пытаясь продлить те крохи сна, что мне удалось урвать за эту ночь, но музыка играла слишком громко. Я со стоном выдохнула, перевернулась на другой бок, закрывшись одеялом с головой. Это не помогло.

Чертова идиотка снова взялась за свое!

Пальцы нащупали под подушкой телефон, я ткнула нужный номер, но, как и ожидалось, в ответ прозвучал лишь монотонный и безэмоциональный голос автоответчика.

Голова ужасно болела из-за ночи, проведенной в клубе, мышцы ныли после пилона и Лукаса. Наверняка на шее и груди остались синяки. Как и каждый раз.

Надо бы заканчивать с этим. Почему я так легко забываю о принципах? Просто потому, что его отец работал с моим? Мафиози совершенно не моя тема.

Музыка зазвучала еще громче, заставляя кровать буквально вибрировать из-за мощных ударов.

Я лениво сползла с постели, нащупала розовый шелковый халат, заглянула в зеркало, замечая растрепанные светлые волосы, несколько засосов, как я и думала, на груди и шее, синяки под глазами и смазанную розовую помаду. Неужели я ходила так по городу? Боже… хотя все равно. От репутации нашей семьи не осталось ничего после развода родителей, а после ареста только ленивый не написал про нас. Так что вряд ли мой внешний вид сделал бы хуже.

Я поплотнее запахнула халат, поправила волосы, скрывая синяки, и вышла из комнаты. Музыка в коридоре играла еще сильнее, заставляя морщиться от головной боли.

По дому почти не ходила прислуга, а это значило только одно – стерва снова выставила всех в пристройку, чтобы вдоволь повеселиться с друзьями, пока отца нет.

Так и оказалось. Из гостиной на первом этаже доносилась мелодия, от которой едва не дребезжали окна. В просторной комнате обнаружилась странная компания, а девушка танцевала на журнальном столике, задирая пышную юбку платья неприлично высоко. Так высоко, что я видела красное белье. И дело не в том, что я могла судить, что правильно, а что нет. А в том, что меня раздражало все, что касалось Рамоны. И она сама тоже меня бесила.

Интересно, что бы сказал на это отец?

Чертова идиотка – моя мачеха. Едва не моложе меня, невообразимо тупа и, конечно, вышла замуж ради денег и положения.

Удивительно, но им довольно долго удавалось скрывать свои встречи, хотя они проходили почти у нас под носом. Я думала, что накручиваю себя, когда чувствовала чужой парфюм в холле; когда видела отца с телефоном в руке и глупой улыбкой на лице; когда он задерживался на работе и слишком много времени проводил в ресторанах, в которые раньше ходил только на бизнес-встречи с партнерами.

В итоге мама развелась с отцом, лишилась денег и привычного уровня жизни, я осталась в доме предателя, потому что мне больше некуда было пойти. Мои бабушка и дедушка – родители моей матери, ненавидят меня. Для них я синоним разрушенной жизни их дочери. А теперь чертова идиотка-мачеха заняла место в моем доме и танцевала на моем стеклянном столике!

– Рамона! – окликнула я, но мой возглас потонул в многообразии звуков, даже не дойдя до нее.

Я закатила глаза, сложила руки на груди и направилась к девушке.

Компания разного возраста заулюлюкала, когда я подошла. Конечно, нечасто ведь можно увидеть дочку мэра в коротком халате поверх ночной сорочки. Черт возьми, да этот комплект стоил дороже, чем их жизни вместе взятые.

Мои пальцы сжались вокруг запястья Рамоны, усыпанного золотыми браслетами, потянули вниз. Она остановилась, повернулась в мою сторону и недовольно поджала губы.

– Что тебе нужно?

– Ты в своем уме?! – прошипела я, подавшись вперед и едва не залезая на столик следом. – Что за кружок мудаков?

– Эй! Полегче! – крикнул кто-то с дивана. Я прикрыла глаза, подавляя отвращение. Придется менять мебель после них. Кто знает, что они протирали своими задницами, прежде чем сесть здесь.

Рамона вскинула руку, призывая всех замолчать. Кто-то выключил музыку, и на комнату опустилась слишком давящая тишина. Зато голова почти перестала болеть.

Я смотрела на девушку. Наверняка она сейчас мысленно перебирала варианты оправданий перед моим отцом. Я собралась поддержать ее игру.

– А теперь все расходятся, – усмехнулась я, откинув волосы с лица кивком головы. Рамона дернулась в сторону, но я лишь усилила хватку. – Ты останешься здесь. И придумаешь объяснение для отца. Не думаю, что в этот раз он тебя так легко простит.

– Может, тебе пора начать беспокоиться о себе? – раскрыла рот она, положив руку с аккуратным маникюром поверх моих пальцев. Появилось желание помыться. – Не переживай, ты скоро поймешь, как работают отношения между супругами, я даже расскажу тебе о секретных методах примирения, – по-змеиному прошептала Рамона. Я дернула руку, нахмурилась и потянула Рамону вниз. К моему удивлению, она не стала сопротивляться и послушано спустилась на пол.

– Оставь уроки камасутры своей сестре.

– Тебе они пригодятся всего через пару недель, Лола, а ей через пару лет.

– Что ты имеешь в виду? – переспросила я, пока недоброе предчувствие закрадывалось в сердце. Она никогда не говорила ничего осмысленного или умного, а сейчас все выглядело так, будто дразнила меня. Чертова идиотка. – Отвечай на вопрос, Рамона, – я подалась вперед, из-за чего ее ноги впечатались в столик, на котором она танцевала буквально несколько минут назад. Я знала, что Рамона боялась меня. И не потому, что я могла рассказать все отцу. По другой причине. Однажды я ударила ее и едва не столкнула с лестницы. Обычно я так не поступала, но в отношениях с ней жалости не находилось. Как и здравого смысла.

– Отец тебе разве не сказал? – глупо моргнула она, подняв ладони вверх. – Он и твоя мать заключили соглашение на твой брак с одной семьей.

Вот он, момент, определяющий жизнь. Я сжала челюсть, давя желание ударить девушку. Подо мной точно разверзлась земля.

– С какой семьей? – я пыталась дышать, сдерживать панику и проглотить уже этот ужасный ком в горле, но ничего не выходило.

– С-с-санчес, – выдала она, отодвинувшись еще. – Твоя свадьба с Лукасом Санчесом состоится через несколько недель.

Слова, из-за которых почва ушла из-под ног. Я почувствовала, что падаю, но на деле стояла прямо, вперив взгляд в кулон-ключик на шее Рамоны. Мир сузился до бриллиантов, сверкающих в украшении.

– Но, кажется, уроки супружеской жизни тебе не понадобятся, – вдруг хмыкнула девушка, ткнув в засосы на ключицах. Я со злостью шлепнула ее по руке, запахнула халат и выбежала во двор.

Чертов Лукас!

Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!

Сначала арест отца, а теперь свадьба?! Что с ним не так?

Я пнула кашпо с цветами, которые еще не успели распуститься. На тротуарную плитку посыпалась земля вперемежку с осколками глины. Я чувствовала себя точно так же, как этот жалкий горшок. Сломленной и разбитой. Меня будто так же пнули, заставив безвольно лежать на полу под яркими лучами весеннего солнца.

Но, может, Рамона пошутила? Вполне в ее стиле.

Я выдохнула и села в кресло в белой беседке. Пальцы тряслись и даже не попадали по цифрам на экране. В рот будто сунули камень, заставили жевать, ломая зубы, раня язык, а я не могла выплюнуть его. Давилась, кашляя и задыхаясь.

Гудки в трубке казались оглушительнее музыки Рамоны. Я звонила человеку, который приложил руку к моей продаже. Я никогда не думала, что выйду замуж по любви, но и никогда не думала, что моим мужем может стать монстр, человек без принципов и морали. Я никогда не думала, что стану товаром, предметом сделки купли-продажи.

Чертов Лукас! Чертов отец! Чертовы мужчины!

– Да, милая? – голос мамы привел в чувства, я втянула воздух сквозь сжатые зубы, прикрыла глаза, пока ветер раздувал волосы и подол халата.

– Это правда, что вы продали меня? – вопреки желанию, голос дрогнул. Мама замолчала, а я вслушивалась в прерывистое дыхание на том конце провода, пытаясь понять, зачем они это сделали. Неужели я так сильно мешалась, что они решили просто кинуть меня первому попавшемуся парню? Неужели они были готовы отдать меня Лукасу, зная, что он за человек? Чем я заслужила такое отношение?

– Отец тебе сказал?

Я подавила желание истерично рассмеяться.

– Рамона. А вот мои собственные родители не посчитали нужным сказать мне об этом.

– Милая…

– Какого черта, мама? – не сдержалась я, пытаясь усмирить противное чувство внутри. Я не хотела думать о том, что стала лишней, ненужной, словно школьная медаль во взрослом возрасте. Красиво, но значения не имеет.

– Так было нужно, – прошептала мама, а мне снова захотелось рассмеяться. Значит, чертова идиотка все же иногда бывает честной. – Лучше спроси отца, милая. Ты ведь его знаешь, – конечно, я его знала. И ненавидела. Так сильно, что Рамона в качестве жены казалась не самым худшим событием в мире. Может быть, это его карма.

– Конечно, у тебя никогда нет своего мнения. Ты ведь никогда в жизни не встанешь на защиту дочери. И никогда не поймешь, что продавать своего ребенка – так себе решение, – с горечью выдала я, хотя до последнего хотела скрыть свои эмоции.

– Но… – я сбросила вызов, потому что не собиралась слушать оправдания. Да и как можно это оправдать? Вряд ли это спонтанное решение. Тем более семья Санчес не самая простая в городе. Это точно не быстро принятое решение.

Во мне не находилось слез, зато злости было так много, что она затопила бы все вокруг. Я резко подскочила с кресла, из-за чего оно просто свалилось на пол, заставив меня вздрогнуть.

Телефон зазвонил, но я сбросила звонок, увидев на экране контакт «мама». Она бы сделала вид, что прервалась связь, и сказала бы, что хочет лучшего для меня. Вот только я уже наслушалась в своей жизни лжи. Искупалась в ней как в теплом море.

Очень хотелось закурить, но на улице было слишком холодно для того, чтобы разгуливать в одном халате. Я вернулась в дом, даже не взглянув на разбитое кашпо с цветком. Рамона сидела на диване в гостиной, без особого интереса смотря телевизор. Никогда не понимала ее желания жить такой жизнью.

– Мне жаль, что так вышло, – вдруг обернулась она. Я сжала телефон в руке, представляя, как он летит прямо в ее тупую голову.

Ее я сейчас тоже ненавидела. Даже больше прежнего.

– Засунь себе свою жалость в задницу, Рамона, – лжемилая улыбка тронула мои губы. Рамона ничего не ответила, лишь пожала плечами. Откуда ей знать, что такое жалость? Откуда ей знать, что это такое, когда тебя продает собственный отец и даже не удосуживается об этом сообщить? Узнала бы я об этой свадьбе? Или меня бы просто разбудили в день торжества, поставив перед фактом?

Наверное, самое страшное то, что я не находила ответов на эти вопросы.

Правда, у меня был еще один. Я снова потянулась к телефону, выбирая нужное имя в контактах. Он ответил почти сразу. Хриплое «да» прозвучало как удар топора по моей шее. Я зажмурилась, вбежала в комнату и захлопнула дверь.

– Ты знал?

– Знал что, Лола? – голос Лукаса звучал устало, но я была уверена, что это маска.

– О нашей свадьбе, черт побери!

– Узнал вчера.

– И ты оставишь это просто так?

– Да, – и вот снова приговор. Пожизненное заключение, без права на досрочное освобождение. Меня толкали в клетку, из которой только один выход. Смерть. – Так надо, Лола.

Я не верила своим ушам. Я думала, что сплю, а все происходящее дурной сон.

– Мне тоже это не нравится, но так надо. Пока что так надо.

– Знаешь что, Лукас? – усмехнулась я, даже не осознавая уже своих эмоций, они все смешались в один большой ком, который я бы ни за что в жизни не распутала. – Я ненавижу тебя так сильно, что готова убить.

– Если бы ты знала, как часто мне это говорят, ты бы расплакалась, – зло усмехнулся парень. – Если думаешь, что меня прельщает возможность жениться на стриптизерше, то ты сильно заблуждаешься.

– Катись к черту! – выплюнула я, отбрасывая телефон на кровать. Я все же выбралась на балкон, сжимая пачку сигарет в руках. Ладони дрожали, я с трудом поднесла зажигалку к кончику сигареты, несколько раз промазав.

Как моя жизнь стала кошмаром? Как?

Слез не находилось. Только отчаяние и пустота. Вот так и закончится моя свобода? Вот так просто она превратится в клетку?

Мне было все равно, что он думал о том, что я танцевала в клубах, но, черт возьми, раньше он никогда так не говорил. Неужели этот человек станет моим мужем?

Смогла бы я сбежать?

Я едва не рассмеялась от абсурда. Я слишком слабая для такого. Меня бы нашли через две минуты после побега.

Я затянулась, рассматривая облака на голубом небе. Вокруг царило все то же спокойствие, только сейчас оно казалось не умиротворяющим, а убивающим. Жизнь вокруг будто бы замерла, никто не обращал внимания на то, что я сгорала внутри, теряя желание жить.

Глава 3. Лукас

Белая рубашка, черный пиджак, галстук, идеально уложенные волосы и выбритое лицо. Отец ненавидел разгильдяев, всегда наказывал нас с братьями за слишком расслабленный вид. Может, поэтому я ненавидел классические костюмы и офисный стиль. Они всегда казались мне сковывающими, держащими в рамках. А рамки я никогда не любил. Как и девушку, которая должна стать моей женой. Именно поэтому я собирался рискнуть и поехать на встречу к отцу. И именно поэтому вытащил из шкафа костюм, который надевал только в крайних случаях.

Я надеялся, что ему не станет известно о том, что его заключение – моя вина. Мне все еще была нужна моя жизнь. Не знаю, для чего, но я не собирался с ней прощаться.

Дверь неожиданно открылась, я взглянул в отражение зеркала. Адам, как и всегда, в сером свитере замер на пороге. Вот кто точно пример идеала. Никогда не видел его с растрепанными волосами и в мятой одежде.

– Поехать с тобой?

– С чего такая доброта?

– Не хочется, чтобы и тебя загребли, – усмехнулся брат, постучав телефоном по ладони.

– У них на меня ничего нет, стоило бы беспокоиться за Томаса.

– Ты думаешь, ему не все равно? Он снова набухался, как чертова свинья, и уснул, не дойдя до кровати полметра.

Я сжал челюсть, поправил галстук, который сейчас оказался слишком удушающим. Когда-нибудь Томас точно нас погубит.

– Надо что-то делать с его зависимостью, нельзя допустить, чтобы наша репутация пострадала еще сильнее. И будет хуже, если он вляпается во что-то, пока не будет соображать. Я не хочу разгребать после него кучу дерьма, – устало отозвался я.

– Ну мы ведь не можем просто упечь его в больничку.

Я метнул на Адама грозный взгляд, подхватил телефон с небольшого столика у зеркала и направился к выходу из комнаты.

– Если он перейдет черту, то реабилитационный центр – последнее, о чем ему придется беспокоиться, – проговорил я, поравнявшись с Адамом. Он скупо кивнул. Мы обсуждали младшего брата уже так много раз, что, кажется, даже успели подготовиться к самому крайнему случаю. И даже смирились с тем, что сделает мать, если узнает, что ее драгоценный младший сын оступился. Мы со всем успели смириться. Но сейчас важнее Томаса был вопрос о моей скорой свадьбе.

Я навещал отца всего пару раз, хотелось поскорее избавиться от его присутствия в наших жизнях, но он, как назло, все равно мелькал в ней случайной доставкой на свое имя, кружкой для кофе, фамилией и чертовыми светлыми волосами, которые мы все видели в зеркале. Генетика явно посмеялась над нами, подарив почти такую же, как у отца, внешность.

Желания видеться с ним не было. Как, впрочем, и желания жениться на Лоле. Поэтому вскоре машина остановилась около высокого забора с колючей проволокой. Я оставил пистолет и телефон в машине, взял с собой только документы и прошел проверку на посту.

– Идем, – хмурый сопровождающий потянул меня к выходу из небольшого помещения. Я оглядел свой костюм, белую рубашку, которую успели помять при осмотре. Отцу вряд ли понравится мой внешний вид. Мне нравилось думать, что в наручниках он ничего не сможет с этим сделать.

Сопровождающий провел меня по небольшому коридору, несколько раз сворачивая направо и здороваясь по пути с другими мужчинами в форме. Я рассматривал все вокруг, будто оказался здесь впервые. Признаться честно, это самое отвратительное место, в котором я бывал. И мне нравилось то, что теперь отец находился здесь.

Мы остановились около железной двери. Щуплый мальчик открыл дверь, пропуская меня внутрь. Его оценивающий взгляд скользнул по татуировке на моей шее, идеальному костюму и остановился на лице.

– И ты здесь скоро окажешься, – задумчиво выдал он.

– Время покажет, – хмыкнул я, входя в маленькую комнатку для свиданий. Она почти ничем не отличалась от тех, что показывали в фильмах: посередине столы со стульями, выцветшая краска на стенах, крохотное окно под потолком с решеткой, еще одна дверь, ведущая на ту сторону жизни, и два сопровождающих, словно греческие статуи у входа в какой-нибудь безумно древний храм.

Отец сидел за столом, его запястья были скованы наручниками, голова опущена вниз, в волосах прибавилось седины, а на лице морщин. Ему даже шла эта кротость, отражающаяся во всем внешнем виде. Он выглядел не таким безумным, когда несколько пар глаз наблюдали за каждым его действием.

Я отодвинул стул напротив него. Ножки противно заскрипели по полу. Отца всегда бесила небрежность. И это сработало, он резко поднял голову, прищурился, оглядывая меня. Скорее всего, уже заметил мятую рубашку.

Мы не сказали друг другу ни слова. Я сел, сложив руки в замок перед собой и усмехнулся.

– Даже не обнимешь отца? – он театрально выгнул бровь.

– Оставим прелюдии до лучших времен, – которые никогда не наступят.

– И чем же я заслужил визит своего наследника?

– Его свадьбой, – усмехнулся я, деловито откинувшись на спинку старого стула, расстегнул пуговицу на пиджаке. Он понимающе кивнул, задорно подмигнул, будто никогда в жизни не делал ничего незаконного.

– Отличный ход, да?

– Сомнительный. Не думал, что ты так беспечно поставишь на кон нашу репутацию моим браком с ней, – мне вмиг стало невесело. – Отмени свадьбу, пока не поздно, отец.

– Эти дела тебя не касаются.

– Моя свадьба меня не касается? Я не собираюсь жениться на ней. И, если нужно, устрою несчастный случай. Ты знаешь, что я не бросаю слов на ветер, – да, ведь однажды я пообещал себе, что уничтожу его. И сдержал обещание. Правда, отец об этом не знал.

Он был первым из боссов на побережье, который оказался за решеткой. И все потому, что Тайфун не хотел войны, как его отец. Гонсалес-младший хотел справедливости по закону. И он ее получил.

– Не смей никуда влезать, – отец вдруг ударил по столу, метнул на меня злой взгляд, как раньше. Только вот теперь замахнуться он не сможет. Я не сдержал улыбку.

– И как ты мне помешаешь? Я пришел сюда только для того, чтобы сказать тебе об этом. Свадьбы не будет, отец. Я не женюсь на девушке, чья репутация может похоронить мою, – проговорил я, нависнув над столом. Отец смотрел на меня, а его губы медленно складывались в хитрую усмешку. Он явно что-то скрывал.

– Тогда ты удивишься, когда увидишь пустой банковский счет, – рассмеялся он, запрокинув голову. Я всегда подозревал, что он не в себе, но сейчас только убедился в этом. – Ее отец пойдет на все, чтобы отделаться от обвинений. И это только вопрос времени, когда его ручки потянутся к нашим делам.

– И ты думаешь, что моя свадьба с Лолой остановит его?

– Конечно, ты ведь не дурак, – его зубы обнажились в хищной ухмылке. – Ты знаешь, что даже если он полезет к нам через дочь, ты всегда сможешь осадить его. В брачном контракте юристы пропишут ограничения для нее. Так что мы обезопасим себя.

– Зачем тогда ты его подставил?

– Помнишь то дело с девкой? – его голос снизился до шепота, отец оглянулся на сопровождающих, затем нагнулся вперед. Я последовал его примеру. – Это Хименес ее подослал, но убирать его нельзя, слишком большая поднимется шумиха. Она нам ни к чему, так что подонок просто расплатился за свои грешки этими обвинениями. Мне даже не пришлось сочинять, он сам себя замарал.

Я задумался, разглядывая его уставшее лицо. Мог ли я ему верить?

– Нам необходим этот брак, Лукас, чтобы он не пошел дальше и не уничтожил нашу ювелирную империю. А он сделает это, если однажды он не увидит свою долю в конверте. Я обещал ему процент от бизнеса, когда просил сделать документы для нескольких шлюх, – подвел итог отец. – И даже если с ним что-то случится, его единственная наследница – твоя будущая жена. Мы в любом случае в выигрыше.

– Ты хочешь убрать его? – догадался я, коротко усмехнувшись. Теперь его действия становились вполне логичными.

– Со временем, может быть.

– И ты уверен, что наследница – дочка?

– Молодая жена не получит ни копейки, Лукас, я проверил. Если свадьба не состоится, он раздавит нас. Особенно сейчас, когда наши ряды немного опустели. И я не только о деньгах, – он все еще говорил шепотом, но для того, чтобы я понимал, о чем он говорит, не нужно было кричать. Я прекрасно знал, что происходило в нашем клане. На низших слоях происходили волнения, постоянные стычки девушек в борделях, мелких перебежчиков. Становилось все больше убийств, хотя мы с Адамом и Тайфуном контролировали ситуацию как могли. Почти получалось. С уходом отца многое стало проще. В управлении тоже.

– Не заставляй напоминать, что это твой долг, Лукас, – в его интонацию врезались стальные нотки. Слишком знакомые нотки. Я кивнул. Если дело обстоит так, значит, браку с Лолой быть. Я бы женился даже на ящерице, если бы на кону стояла наша семья. И под семьей я имел в виду не отца, а бизнес. – Поезжай в магазин в центре, там по моему распоряжению должны подготовить кольцо. Надеюсь, ты сделаешь все, как подобает настоящему мужчине.

– Можешь не сомневаться, – усмехнулся я, поднимаясь со стула. Я могу использовать этот брак и свадьбу в свою пользу. Пока не знаю как, но скоро точно придумаю.

Я прищурился, оглядывая отца. Он все еще руководил делами отсюда. Нужно убрать его, пока дело не зашло слишком далеко. Меня окружало много верных ему людей, а мне нужны только верные мне. В конце концов, в живых останется только один из нас.

– Заходи почаще, Лукас. Я скучаю, – вдруг проговорил он, отвлекая от мыслей. Несомненно, это всего лишь игра для двух зрителей.

– Конечно, отец, – кивнул я и покинул маленькую, душную комнатку для свиданий, надеясь больше никогда в ней не оказаться. Мне нужно найти как можно больше союзников, пока отец не выбрался из этого места. Или не узнал о том, что попал сюда из-за меня.

Я вышел на улицу, перед этим снова пройдя по узкому коридору через пункт проверки и оценивающие взгляды. Они все знали, кто я такой. Наверное, были бы рады, если бы я сидел на одной лавке с отцом за обедом. Вот только на меня ничего найти нельзя. Я умел заметать следы.

На улице вовсю светило солнце, но я не торопился залезать в машину. Встал под тень дерева, ослабил узел ненавистного галстука и закурил в полной тишине.

Брак с Лолой – это необходимость, и плевать на репутацию, если на кону привычная жизнь. В конце концов, всегда можно развестись. Или найти ее в постели с любовником, а дальше за меня все сделают. Хотя не хотелось видеть Лолу мертвой. Пожалуй, ее можно назвать жертвой обстоятельств. Я никогда не думал, что наши игры зайдут так далеко. И никогда не думал, что приеду в наш ювелирный магазин не для того, чтобы забрать отчеты, а для того, чтобы выбрать кольцо.

Колокольчик на двери звякнул, девушка натянула улыбку на лицо, двинувшись ко мне навстречу. Однажды мы с ней переспали прямо на столе в подсобке. С тех пор я так и не вспомнил ее имя.

– Здравствуйте, рада вас видеть! Вы за бумагами? Их уже подготовили, – живо проговорила она, пытаясь не теряться.

– За кольцом для невесты, которое оставил отец, – безэмоционально припечатал я, оглядывая витрину и блеск бриллиантов.

– Для невесты?

– Да, для моей невесты, – я отвлекся от разглядывания безделушек. Девушка перестала улыбаться, потупила взгляд, но все же вытащила из небольшого шкафчика бархатную коробочку.

Интересно, что чувствуют нормальные люди в такие моменты? Волнение, трепет, нежность?

Я чувствовал только скуку. Хотя реакция этой девушки забавляла. Надо же так смущаться.

Она раскрыла коробочку, показывая кольцо в виде большого цветка, лепестки которого украшали бриллианты. Я скривился от отвращения. Это ужасно. И вполне походило на вкус отца.

– Я выберу другое.

– Но мне сказали отдать это, – возразила девушка, замявшись. Я тяжело вздохнул.

– Не переживай, заплачу, – усмехнулся я, двинувшись по рядам.

– Я не это имела в виду…

Я ничего не ответил, продолжая разглядывать многообразие колец. Какое из них подошло бы ей? Хотя нет, какое из них мне было бы сносно видеть на ее тонких пальцах?

Вот это с сапфирами? Или с розовыми топазами? По классике – бриллианты?

– Возьму вот это.

– Хороший выбор, – качнула головой девушка, показывая маленькое колечко с огромным прямоугольным розовым камнем, обрамленным мелкими бриллиантами.

Да, выбор действительно хорош.

– Оплачу картой.

– Я могу заменить то кольцо в описи на это.

– Будет очень кстати, – я обворожительно улыбнулся. Налаживать связи явно моя сильная сторона.

Девушка продолжала улыбаться, заигрывающе расстегнула пуговицу на белой блузке, скользнув ладонью по моему предплечью.

– Я тут одна.

– Наверное, тебе очень скучно. Но мне пора, нужно вручить кольцо невесте, – мне понравилось, как с ее лица снова пропала улыбка. Впрочем, сделал я это не из-за великой любви к Лоле. Просто терпеть не мог, когда девушки питали по отношению ко мне ложные надежды. Из меня вряд ли бы получился образцовый парень.

Я подхватил коробочку с кольцом и вышел на улицу. Телефон зазвонил, на экране высветилось имя Лолы. Правда, ничего нового она мне не сказала. Все это я уже слышал много раз. И о ненависти, и о собственной смерти. Она еще не знала, что после этого разговора я приеду к ней домой и суну чертово кольцо прямо в руки.

Охрана без труда пропустила меня на территорию семьи Хименес. Здесь было светло, почти как у Тайфуна. Сразу понятно, что руку к этому саду и обустройству внутренней территории приложила женщина. Вероятно, его бывшая жена. Темно-синюю крышу поддерживали декоративные колонны в греческом стиле, большие арочные окна дополняли бежевую отделку. Здесь все напоминало какой-нибудь сад из греческих мифов. Я приезжал сюда на приемы и бесчисленное количество раз подвозил Лолу. Иногда мы даже задерживались в машине, и она ловила несколько оргазмов за раз на заднем сиденье. А сейчас этой беззаботной жизни пришел конец.

Лола выбежала на улицу почти сразу. Я даже не успел выйти из машины, а она уже стояла на крыльце в розовом халатике, который ничего не скрывал. Ветер трепал светлые волосы, открывая засосы на шее и груди. Может быть, Лола в роли жены и не такой уж плохой расклад. Если она будет встречать меня так, то я готов смириться со всем остальным.

– Зачем ты приехал?!

– Хотел лично надеть кольцо на твой пальчик, милая, – усмехнулся я, достав из внутреннего кармана пиджака коробочку. Лола нахмурилась.

– Можешь сунуть его себе в зад!

– Свадьба состоится, Лола. Мы ничего не изменим, – я старался сохранять спокойствие, но выходило скверно. Она, кажется, была создана, чтобы играть на моих нервах.

– Делай что хочешь, но отмени ее!

– Что изменится, Лола? Раньше ты была не против моего общества.

– Неужели ты так сильно боишься остаться один? Изменилось все, Лукас! – Лола выхватила у меня коробочку, потрясла ею перед моим лицом. – Это не кольцо, это оковы!

Я сжал челюсть, сунул руки в карманы брюк. Будто я сам этого не понимал.

– Сделай что-нибудь! Убей кого-нибудь! Я не знаю, Лукас! – слова все лились и лились из нее, она впечатывала маленькие кулачки в мою грудь, и мне было даже жаль ее. Жаль до момента, пока она не ударила меня.

Я обхватил ее подбородок пальцами, почти прижав к входной двери.

– Не забывай, с кем говоришь, Лола, – прошептал я, наклонившись к девушке. Она прикрыла глаза, пытаясь сдержать слезы. Ее тело била дрожь, то ли от холода, то ли от страха.

– Ненавижу тебя так сильно, как могу. И моя свадебная клятва будет состоять из слов ненависти. Однажды я зачитаю их на твоей могиле, – прошипела девушка, пока слезы текли по ее щекам, обжигая и мои пальцы. – Надеюсь, ты умрешь от моей руки.

– Тебе придется свыкнуться с этим, потому что я нескоро исчезну из твоей жизни. Мне тоже не нравится идея жениться на тебе, – я наклонился к ней так близко, что почти касался своими губами ее. Лола испуганно взглянула в мои глаза и дернулась, пытаясь освободиться из хватки. Я отступил, оставляя ее одну на крыльце уютного семейного гнездышка.

Глава 4. Лола