Т. А. Дрыжакова (Легошина)

Эхо прошедшей войны

В год 60-летия Великой Победы. Некоторые наиболее памятные картинки — «бои местного значения» — с моей войны

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

Редактор Ольга Владимировна Дрыжакова

© Т. А. Дрыжакова (Легошина), 2017

Это книга воспоминаний о Великой Отечественной войне. Она написана участницей тех давних уже событий. Читатель увидит войну глазами совсем ещё молодой девушки, которая провожала на фронт родных и друзей, рыла окопы в тылу, а потом и сама прошла фронтовыми дорогами через Украину до самой Германии. Она мёрзла и голодала, попадала под бомбёжки, теряла однополчан. Но всё-таки дождалась Победы в войне, которая так круто изменила её жизнь, жизнь её ровесников, изменила жизнь всей страны и всего мира.

16+

ISBN 978-5-4485-1219-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Эхо прошедшей войны
2. Вместо предисловия
3. Сегодня — уже была война
4. Комсомольцы — добровольцы?..
5. Как родная меня мать провожала
6. Мы едем, едем, едем…
7. Знаете ли вы украинскую ночь?
8. Идущие вместе
9. А счастье было так близко, так возможно
10. Сон в летнюю ночь
11. На миру и смерть красна
12. Боевое крещение
13. Трое вышли из леса
14. Жить или не жить? — вот в чём вопрос
15. Что хочет женщина?
16. Сначала повеселились, потом — прослезились
17. «Хлеб наш насущный даждь нам днесь» (Евангл.)
18. Марш, марш вперёд!
19. Видит око, да зуб неймёт
20. Фронтовые дороги
21. «Не отрекайся ни от сумы, ни от тюрьмы»
22. Праздник со слезами на глазах
23. Долгая дорога к дому
24. Эпилог

Вместо предисловия

У каждого из нас — Своя война.

И память воскрешает

То, что близко.

В той памяти,

Естественно, она

Прописана

По собственным пропискам.

Тот городок

И этот городок,

Деревня та,

Село иль просто хата…

Мы в самом деле

Тысячи дорог

Прошли, чтоб оказаться

В сорок пятом…

И остаются

Памяти верны

Окопы, сёла,

Города и страны…

И люди, не пришедшие с войны,

И те,

Кто перевязывает раны.

С. Баруздин

Сегодня — уже была война

Чудесное воскресное утро, прекрасное настроение, да каким ему ещё и быть? Всё пока для меня складывается наилучшим образом. Успешно сданы экзамены за 9-й класс, принято важное, определяющее дальнейшую жизнь решение: перешагиваю через 10-й и поступаю в учительский институт — зачем терять целый год жизни, когда не терпится скорее начать самостоятельную жизнь? Конечно, институт даже не педагогический, и специальность учителя меня мало привлекает — хотелось бы что-нибудь поинтереснее. Но я, заранее учитывая этот немаловажный факт, подала заявление на курсы стенографистов. Как раз сегодня утречком пришёл для меня пакет из Москвы с инструкцией, планом работы и первыми заданиями. Отлично! Я уже видела себя в обществе интересных и, если повезёт, знаменитых людей: записываю их выступления, беседы, доклады. Мне это казалось более интересным и значительным занятием. Теперь можно сообщить об этом и родителям, они поймут меня, ведь и их планы не будут нарушены — я буду учиться в институте и заочно на курсах. У меня получится, я смогу, и они об этом знают.

Многие знакомые ребята тоже стоят перед выбором — куда пойти, где себя найти. Некоторые уже свой выбор сделали, и мы вчера получили приглашение от одного из них, Николая Назарова, на прощальный обед по случаю его отъезда в военное училище. Объявил он об это только вчера, а до этого хранил гордое молчание. И радостно за него и немного грустно — уедет, можем не скоро увидеться. Он парень моей подруги Шуры Легошиной №2, но вчера, с её разрешения, провожал меня и очень просил прийти завтра на обед.

Завтра — это и есть сегодня — 22 июня 1941 года. Погода отличная, настроение праздничное, и приглашение необычное — в лес, за Суру, на молодёжный праздник. Пора собираться, новое платье приготовлено заранее. Отец Николая — лесничий, и живут они в лесу, в хорошем домике на другом берегу Суры, и мы переправляемся туда на лодке. Нас ждали: столы накрыты на поляне, окружённой большими деревьями и цветущими кустами. Всё было красиво, празднично, вкусно, весело.

С сестрой Катей. Будущие фронтовики.

После обеда разбрелись по лесу — парами, группами. Вышли на берег Суры, и вдруг неожиданное происшествие. Самый большой парень (к сожалению, не помню его имени) совершенно неожиданно прыгнул прямо в костюме в реку. Надо сказать, что река наша, Сура, норовистая: и течение сильное, и глубина местами хорошая, и берег здесь очень крутой и высокий. Поднялась суматоха — кто спасать, кто выяснять причину такого неординарного поступка. Вытащили, привели в чувства, обсушили. Оказалось, в нём заговорила обида на девушку, которую увёл другой. Объяснились, взрослые нас пожурили, успокоились.

День был уже на исходе — темнело. Пошли на берег усаживаться в лодку. Мальчишки гребли, а я заметила, что они часто пробуют достать до дна. Насторожилась, но получилось всё равно неожиданно. Гребцы в очередной раз проверили глубину и, видимо, посчитав её неопасной, перевернули лодку — мы все вывалились в воду. Крики, визг, вопли, ругань и… смех. Некоторые девочки не умели плавать, и не трудно представить себе ужас, который они испытали. Но все самостоятельно выбрались на берег — мокрые, перепуганные — стали отжимать свои платья, и опять, ругаться и смеяться.

Домой я пришла, когда было совсем темно. Пробралась тихонько в дом и полезла на печку, чтобы повесить посушить своё новое платье, и услышала перепуганный крик мамы — я нечаянно задела её мокрым платьем по лицу. И зачем она полезла на печку, недоумевала я, ведь лето же? Удивило меня и то, что ругать она меня не стала, а снова легла.

Мне спать не хотелось, и я, переодевшись в сухое, пошла на улицу. Около одного из домов — ребята, другие, пришедшие из Колояра. Они ожидали нас. От них-то я и узнала, что уже идёт война, об этом передавали по радио ещё днём, а рано утром бомбили наши города, в числе которых был и Севастополь, где учился мой брат. Теперь мне стало понятно поведение мамы. Услышав об этом, она нарисовала себе картину, печальнее некуда — курсанты ещё спят (ведь всего 4 часа утра), а бомбы падают на них, спящих, и всех убивают. От расстройства у неё разболелась голова, и она полезла на теплую печку — она часто так делала. А мне всё не верилось, может инцидент какой? Нет, говорили ребята, идёт настоящая война.

Комсомольцы — добровольцы?..

Вообще-то тут ни вопросов, ни сомнений нет — комсомольцы в большинстве своём добровольц