Оглавление

1. Я вижу тебя

Я ВИЖУ ТЕБЯ

(часть 1)

1.

Как обычно начинаются все истории о вампирах?

Как правило, в центре повествования юная, симпатичная девушка, школьница или студентка, которая ведёт совершенно обычный образ жизни. Она учится, проводит время с друзьями, отлично ладит с родителями, особой популярностью среди сверстников не пользуется, склонна к меланхолии, зачастую находится в поиске себя.

В какой-то момент по воле судьбы либо случая её весьма заурядная жизнь резко меняется. На её пути встречается молодой человек с необычной внешностью, особой красотой, странным поведением и магнетическим взглядом. Она непременно замечает все странности в поведении нового знакомого, но это никаким образом её не смущает. Постепенно к ней приходит осознание того, что она влюбляется в него раз и навсегда, абсолютно бесповоротно. И вот она уже готова идти за ним на край света, оставив прежнюю жизнь позади.

А позже выясняется, что он не совсем обычный молодой человек, а самый настоящий кровопийца, вампир, монстр из мифов и легенд. Юная героиня начинает испытывать страх, возможно ужас, потом приходит осознание и принятие, а после её чувства и интерес к нему удваиваются либо даже утраиваются. И вот она уже готова отдать свою жизнь, чтобы быть рядом с ним вечно.

Утрируя факты, чаще всего, именно так и происходит.

Как правило, в таких историях есть несколько вариантов концовки:

а) вампир обращает свою возлюбленную в себе подобную, они живут счастливо и вечно;

b) во имя её спасения он исчезает и коротает свою вечность в муках и терзаниях без любимой, а она ходит по пятам за смертью, чтобы вернуть возлюбленного;

с) они оба погибают. Хотя, таких концовок в подобных историях я не встречала.

Лучше я расскажу свою историю о том, что произошло со мной, что изменило меня и мир вокруг. О том, чего я вовсе не желала, но с чем пришлось учиться «жить»…

Меня зовут Акассия Эванс. Мне 21 год. Я родилась в штате Вашингтон, в городе Сиэтл. Говорят, что Сиэтл как Рим, расположенный на семи холмах. Климат здесь мягкий, морской. Холодных зим не бывает, как и очень жаркого лета, из-за близости Пьюджет-Саунда, Тихого океана и озера Вашингтон.

Окончив школу, я поступила в колледж и начала учиться на археолога. Меня всегда привлекали дальние страны, их история, а именно та её часть, которая всё ещё скрыта под покровами земли и не известна человеку. Археологи могут приоткрыть завесу тайн, разгадать древние загадки и доказать либо опровергнуть факты. Как мне кажется, в этом и состоит прелесть профессии.

Я родилась в самой обычной семье.

Маму зовут Вивиан. По профессии она врач — терапевт. Мама обожает свою работу. Я даже уверена, что она ни на секунду не пожалела о том, что поступила в медицинский университет. Следствием этого является тот факт, что я практически никогда не болела в детстве. Мама просто не давала болезни развиться и начинала активный курс лечения уже при первых симптомах. Мне никогда не удавалось пропустить школьные занятия, сославшись на недомогание, так как любое недомогание мгновенно пресекалось маминым арсеналом знаний и лекарственных препаратов.

Папу зовут Брайан. Он звукорежиссёр и работает в киностудии. Можно даже сказать, что он знаменитость, ведь в титрах к фильмам его имя всегда прописывается. Просто не все читают титры. Видимо, именно поэтому он пока не стал известным и узнаваемым, а на улицах у него не просят автографы. Хотя, он никогда к этому не стремился. По его мнению — излишняя популярность мешает работе.

Я единственный ребёнок в семье. У меня нет ни братьев, ни сестёр. Но я и не сожалею об этом, так как всё внимание и забота родителей всегда были направлены на меня. Все плюшки доставались мне, как в прочем и тумаки.

Не могу сказать, что я похожа на своих родителей внешне. Мой папа -мужчина среднего роста, весьма коренастый. Благодаря увлечению спортом, его торс всегда подтянут, а осанка практически идеально ровная. Он обладатель густых волос глубокого каштанового цвета, в которые не так давно начала пробираться серебристая седина. Мама считает, что это произошло слишком рано и виною всему хроническая усталость и частые стрессы на работе. Наряду с этим, папина аккуратно выстриженная борода пока не подверглась влиянию этих самых стрессов. Сложно не обратить внимания и на его карие глаза с золотистыми вкраплениями, а также на густые брови. Мама частенько упоминала, что именно благодаря этим нюансам она и заметила папу, будучи ещё студенткой.

Сама же она обладательница рыжих волос, которые от природы завиваются в идеальные крупные локоны. Но увидеть их красоту нам удаётся крайне редко, так как в силу своей профессии чаще всего маме приходится собирать волосы в пучок либо в хвост. А в обрамлении густых ресниц трудно не заметить голубые глаза, которые здорово контрастируют с солнечным образом мамы. Как и все обладатели рыжих волос, мамина кожа весьма бледная и не поддаётся никакому загару, но этот факт её вовсе не смущает.

Она высокая и стройная женщина. Не припомню, чтобы ей когда-то приходилось сталкиваться с проблемой лишнего веса. Разве только после того, как я родилась, мама сутки напролёт проводила в тренажёрном зале, чтобы вернуть прежние формы.

Не могу сказать, что в школе у меня были комплексы по поводу моей внешности, с чем не раз сталкивались многие из моих сверстниц, особенно в период переходного возраста.

Меня вполне устраивают мои тёмно-русые волосы с золотистыми прядками, синие глаза и прямой нос сносной длины. Несмотря на это, многие мои подруги неоднократно делали мне комплименты касательно пухлых от природы губ, длинных ресниц и дугообразных бровей, которые многим доставались только благодаря хорошему мастеру.

Я считаю себя вполне стройной. Проблемы с лишним весом обошли меня стороной. А если мне удавалось похудеть ещё немного, то на моём лице появлялись идеально очерченные скулы, чего иногда приходится добиваться с помощью косметических средств. Я не любитель косметики. В моём арсенале есть тушь, блеск для губ, пудра, немного румян и этого вполне достаточно.

В одежде я не придерживаюсь какого-то определённого стиля. Предпочитаю платья свободного кроя, свитера оверсайз, футболки и джинсы. Признаюсь, у меня никогда не было юбок длиною выше колен и обуви на каблуках. Первые туфли пришлось купить только к выпускному балу, и это был единственный раз, когда я их обула.

В общем, подводя итог, во мне нет абсолютно ничего необычного.

И ещё, совсем забыла упомянуть о самом главном. Два года назад я умерла…

Видимо стоит начать ещё раз.

…Меня зовут Акассия. Вот уже на протяжении двух лет мне 21 год. Время для меня остановилось раз и навсегда. Я стала бессмертным вампиром, кровопийцей, монстром, убийцей, как вам будет угодно.

Это случилось на мой двадцать первый день рождения. Мы с друзьями отправились в штат Юта, город Моаб, который ещё называют Страной красного камня из-за красных скал. Именно к ним мы и поехали, чтобы повеселиться и отметить праздник. Родители поначалу не одобрили эту затею, но после продолжительных уговоров и массы обещаний о том, что мы будем крайне осторожны, они сдались.

В планах было провести несколько дней наедине с дикой природой вдали от городской суеты и шума. Мы отправились в путешествие на фургоне Ника, моего друга, с Кэрри, Номи, Майком и Сэмом, моими школьными друзьями. Добравшись до места, остановились около скал и разбили небольшой палаточный лагерь.

Весь процесс снимала на камеру Номи. Она хотела запечатлеть абсолютно всё, чтобы в будущем пересмотреть видео и посмеяться над самими собой.

Она объясняла это тем, что необходимо запоминать каждую минуту своей жизни, чтобы в старости было чем заняться, а именно, пересматривать видео и переживать самые яркие моменты вновь и вновь. В чём-то она была права. Ведь мы так часто пропускаем какие-то важные и примечательные события, упускаем из виду детали, а камера видит всё и записывает, не упуская ни одной мелочи.

Всё шло по плану. Хотя, о каком плане может быть речь. Дни и ночи напролёт мы веселились, исследовали окрестности, делали сотни фотографий, которыми потом будут пестрить все странички в социальных сетях. Майк прихватил свою гитару, в фургоне Ника была отличная акустическая система, а Кэрри здорово пела. Музыка смолкала разве что в те недолгие часы, которые нам удавалось поспать.

Я с детства любила походы. Ввиду того, что мои родители постоянно были загружены работой, выбираться на такие пикники удавалось крайне редко. Инициатором чаще всего являлась тётя Виктория, мамина сестра, которая частенько наведывалась на выходные. Только ей с её неиссякаемой энергией удавалось растормошить уставших за неделю маму и папу.

Поначалу Номи спала исключительно в фургоне. Она панически боялась насекомых и диких животных. Но уже на третью ночь нам удалось вытащить её из «железного отеля на колёсах» и уложить в палатку. Утром мы все слушали истории о том, что ночью по палатке кто-то ползал, что-то шуршало в песке, кто-то передвигался неподалёку и так далее. Мы смеялись, а Номи корчила недовольные гримасы. Несмотря на это, следующую ночь она вновь провела в палатке, так как Ник намеренно запер фургон.

Всё складывалось идеально. Этот уикенд претендовал на титул «самого лучшего дня рождения», но так и не завоевал его.

Я не помню, как именно всё случилось. Последнее воспоминание о моей человеческой жизни весьма туманное, сложно даже описать его детально.

Я проснулась глубокой ночью, чтобы сходить в туалет, подальше от лагеря конечно. Ребята спали, тихо посапывая в своих палатках. Ночь была тихая, я бы даже сказала, абсолютна беззвучная. В этом спокойствии можно было услышать, как вибрирует воздух среди гор, как перебирают своими лапками насекомые в песке, как скользит ветер по каменистой земле. Чёрное небо было усыпано тысячами звёзд. Среди них сиял диск полной луны, благодаря которой можно было различать очертания камней и сухих острых веток под ногами.

Я отошла от лагеря на приличное расстояние и уже готова была приступить к «делу», как вдруг услышала шорох за спиной. Обернувшись, я никого не увидела, а в этот момент шум послышался уже с другой стороны. Посмотрев туда, я вновь не заметила ничего необычного, к тому же было очень темно. Если речь шла о маленьком зверьке, то увидеть его не представлялось возможным.

Спустя минуту шум вновь приблизился и начал вращаться вокруг меня, будто кто-то навёрстывал круги, но я по-прежнему ничего не видела.

Страх неприятным холодком пробежал по моей спине, сердце в груди начало колотиться, отбивая тревожные такты. Я широко раскрыла глаза, вглядываясь в темноту. В тот самый момент в воздухе почувствовалась опасность, и я сломя голову побежала обратно в лагерь. Далеко убежать мне не удалось, так как что-то или кто-то схватил и потянул меня за волосы, отчего я упала на спину. Удар оказался невероятно сильным. На мгновение я перестала дышать, ощутив колкую боль в лёгких, а уже через пару секунд и вовсе потеряла сознание…

***

Пробуждение оказалось ещё менее приятным. Я очнулась одна на небольшой равнине между скалами. Солнце буквально обжигало мою кожу. Красная земля была раскалена до предела, я будто на сковороде лежала.

Я с трудом открыла глаза из-за яркого солнечного света. Перед моим взором раскинулось чистое голубое небо, на котором не было ни единого облачка, и лишь какая-то птица парила в свободном полёте на приличной высоте. Понадобилось некоторое время на то, чтобы вернуться в реальность после ночного происшествия. В горле пересохло, губы потрескались, на зубах скрипел песок.

Пытаясь восстановить в памяти события минувшей ночи, я пришла к выводу, что могла просто зацепиться за сухие колючие ветки, споткнуться о камень, упасть и удариться головой, что и привело к потере сознания. В кромешной тьме все очертания и звуки обманчивы. Ни для кого не секрет, когда мы чего-то не видим, то это что-то кажется нам в разы больше, чем есть на самом деле. Крохотный грызун может показаться огромным монстром, а малейший шорох будет сравним с настоящей какофонией. И волосами, вероятнее всего, я тоже зацепилась за сухие пустынные кусты.

С некоторым усилием я приподнялась, опираясь локтями о колючий песок. Поблизости не оказалось ни фургона, ни палаток, ни моих друзей. В тот момент страх и волнение опять вернулись. В голове не укладывалось, куда все могли исчезнуть. Судя по всему, ночью я отошла слишком далеко, возможно даже сбилась с тропы и заблудилась. Вероятнее всего, они уже успели исколесить все окрестности, пытаясь отыскать меня, и с минуты на минуту появятся в поле зрения.

Я поднялась с земли и принялась отряхивать одежду от песка. В этот самый момент на меня накатила первая волна ужаса. На своей футболке я обнаружила пятна крови, несколько капель виднелись на шортах и на кедах. Пряди волос с правой стороны слиплись и отдавали багровым оттенком.

Осмотрев руки и ноги, я не заметила никаких ранений, голова тоже не болела, хотя я отчётливо помнила сильный удар. Я коснулась лица, провела рукой по лбу, проверила затылок, спустилась к шее и только там меня кое-что насторожило.

Вся шея оказалась липкой. Я опустила руку и увидела, что мои пальцы были испачканы в крови. Я вновь коснулась этого участка шеи и нащупала что-то похожее на царапину или порез, сложно было определить не глядя. Несмотря на большое количество крови и раненную шею, в целом я чувствовала себя неплохо.

От вида крови у меня закружилась голова, но эти неприятные ощущения растворялись в волнении и переживании. С каждой секундой мне становилось страшнее. Я понятия не имела, что случилось и как выбраться из этой неприятной ситуации. Друзья так и не появились. Вокруг меня простиралась огромная пустынная равнина. Здравый разум твердил — если бы друзья были неподалёку, ты бы непременно их услышала или увидела. Обзор открывался на мили вокруг. Но и верить в то, что они просто бросили меня здесь одну, тоже не хотелось.

Я вмиг собралась с силами и побежала прочь от этого места со всех ног, куда глаза глядели. Через какое-то время, предположительно прошло часа полтора, мне удалось добраться до дороги. В памяти всплыл тот момент, когда мы обсуждали наш маршрут. Ник упомянул, что дорога от Моаба до скалистых равнин займёт не больше часа. Это означало, что город был не так уж далеко.

Я остановилась на обочине и перевела дыхание. Казалось, будто из моих лёгких откачали весь воздух, капельки пота струились по лбу и вискам, сердце колотилось в груди. Мне хотелось пить, чтобы смягчить горло. Нижняя губа треснула и начала кровоточить. Казалось, будто я сама вот-вот превращусь в потрескавшуюся песчаную фигуру.

Немного придя в себя, я последовала вдоль дороги по обочине, в надежде добраться до ближайшего населённого пункта с наступлением темноты.

У меня в голове не укладывалось, как мы могли попасть в такую неприятность. Трудно анализировать ситуацию, когда понятия не имеешь, что вообще произошло. Я заставляла себя верить в то, что ребята просто потеряли меня и отправились в город за помощью. Возможно, по пути обратно они увидят меня на дороге, и мы вместе со всем этим разберёмся. Все мои вещи остались в фургоне. Мама предупреждала о том, чтобы я везде носила с собой телефон, но чего можно было опасаться сидя у костра с друзьями, рядом с машиной и палатками.

К моему огромному сожалению, по пути не встретилось ни одной машины. После жаркого полудня солнце постепенно начало скатываться за вершины скалистых холмов. Раскалённый воздух остывал. Я практически не чувствовала собственных ног, но продолжала идти, с небольшими передышками продолжительностью не более десяти минут.

Как только на небе загорелись первые звёзды, вдали показались огни города. Не передать словами, как всё внутри меня начало ликовать в тот самый момент. Проведя в пути целый день, я готова была лечь и уснуть на первой же скамейке в прохладном парке.

Первое, что мне встретилось на окраине Моаба, так это заправочная станция. Я тут же направилась в туалет, чтобы осмотреть себя, умыться и выяснить, что за ранения были у меня на шее.

Туалет располагался за станцией. Я добралась до него, будучи незамеченной. Работники в оранжевых жилетах копошились около подъезжавших то и дело автомобилей, разговаривали с водителями и заправляли их баки.

Крохотное помещение, тусклый свет, масса постеров на стенах и отвратительный запах — вот что характеризует придорожные уборные.

Подойдя к небольшому зеркалу, которое висело над пожелтевшей раковиной, я убрала волосы и наклонилась к нему, чтобы поближе рассмотреть себя. Моё отражение меня испугало. Кожа на лице шелушилась, на потрескавшихся губах запеклась кровь, волосы спутались и прилипли к мокрым вискам. От пыли и песка глазные яблоки были усыпаны красными капиллярами. Огромное пятно запёкшейся на шее крови не давало ничего разглядеть. Я оторвала несколько салфеток, смочила их водой и принялась отмывать кровь, пока не увидела под ней следы от самых настоящих укусов.

Мои губы разомкнулись и рот приоткрылся от удивления. Вариантов случившегося была масса.

Возможно, это укусы насекомых, грызунов или летучих мышей, которых предостаточно в горах. Только вот размер самого укуса был не таким уже маленьким. Я сделала этот вывод исходя из расстояния между двумя ранками. В общем и целом, это больше походило на следы от человеческих зубов.

Приглядевшись внимательнее, мне удалось обнаружить, что отверстия оказались весьма глубокими. Я коснулась одного из них, аккуратно провела пальцем по краям раны, после чего буквально погрузила палец в укус. Странно, но я не почувствовала боли, поэтому начала давить ещё сильнее. В какой-то момент будто переключатель сработал, у меня перед глазами промелькнули несколько картинок, как кадры на киноплёнке.

Сперва я увидела много крови, буквально целую лужу, потом саму себя, стоя на коленях с закрытыми глазами. С кончиков моих пальцев на песок падали капельки крови. А потом картинка вновь изменилась. Последнее, что мне удалось разглядеть, так это тела, хаотично разбросанные по равнине.

Очнувшись будто ото сна, я одёрнула руку от своей шеи и вздрогнула. Перед глазами вновь появилось моё отражение в растрескавшемся зеркале. Лампочка периодически мерцала. Сопровождался этот процесс потрескиванием. В круге света под потолком метался и шуршал своими крылышками ночной мотылёк. Я поспешила смыть остатки крови с шеи и рук, сняла футболку и выбросила её в мусорное ведро. Благо под ней у меня был топ. Капли крови на шортах я, насколько это оказалось возможным, замыла. С волосами всё было намного проще. Я просто опустила голову под кран с водой и вымыла её.

После этих нехитрых процедур, мой внешний вид уже был куда более приемлемым для продолжения пути. На шее остались следы от укусов, но без крови они были гораздо меньше, чем мне казалось поначалу.

Я вышла из уборной, обошла станцию кругом и направилась дальше, в город. На одном из столбов висели часы, которые показывали половину первого ночи.

У меня не было денег, документов, телефона, ничего, что помогло бы добраться до дома.

Прокручивая в голове различные варианты развития событий, мне не удалось остановиться ни на одном из них, так как я понятия не имела, что именно со мной произошло, куда подевались друзья и почему они бросили меня.

Находясь в городе, мне уже было не так страшно. Хотя, волнение не отступало. Я переживала за ребят, за родителей, которые, наверное, оборвали телефон, пытаясь мне дозвониться.

Спустя некоторое время я добралась до железнодорожной станции. Даже в такой поздний час там было достаточно много людей. Кто-то приезжал, кто-то ожидал свой рейс, кто-то кого-то встречал.

С одной стороны, это могло бы мне помочь. На вокзале всегда есть отделение полиции, куда я вправе обратиться и попытаться объяснить то, что случилось, вернее то, что я помнила о случившемся. С другой, я прекрасно понимала, что мой рассказ будет состоять из двух предложений. Решение нужно было принимать незамедлительно.

Я направилась в сторону здания железнодорожного вокзала, но в какой-то момент почувствовала, как что-то странное начало происходить внутри меня. Казалось, будто весь организм очнулся ото сна, все ощущения вмиг обострились.

Я остановилась и оглянулась по сторонам. Неподалёку от меня, через дорогу стояли двое мужчин. Они копошились в своих чемоданах и что-то обсуждали, активно при этом жестикулируя. Понятия не имею как, но я смогла отчётливо расслышать каждое сказанное ими слово. Причина их спора заключалась в том, что кто-то забыл паспорт дома. Ещё одно странное наблюдение — вокруг мужчин витал стойкий запах табака.

Нас разделяла шумная магистраль. На таком расстоянии услышать что-то не представляется возможным. Плюс одно необъяснимое событие добавилось в копилку сегодняшнего дня.

Я повернула голову и мой взгляд остановился на газетном киоске. Казалось бы, ничего необычного, ведь он находился прямо за моей спиной. Но как мне удалось расслышать скрежет шариковой ручки о бумагу и запах свежих чернил — не понятно. Приглядевшись, я обратила внимание на то, как продавец писал что-то в своём блокноте. Мои глаза фокусировались на объектах, словно объектив фотоаппарата, а зрачки работали как самый настоящий зум. Судя по всему, это последствия удара головой о камни.

После всех этих наблюдений, я закрыла глаза, пытаясь совладать с нараставшим внутри меня ужасом. Когда я отключила зрение, новое потрясение не заставило себя долго ждать.

В одно мгновение я услышала биение десятков сердец и звук бегущей по венам крови. Я понятия не имела, как звучит бегущая в жилах кровь, но теперь чётко понимала, что это такое.

Я так и не обратилась в полицию. Развернувшись, я продолжила свой путь по городу. Мне захотелось уединиться, оказаться в тишине, наедине с самой собой, не слышать шум, голоса и всё то, что я уже услышала.

Я шагала вдоль городских улиц, минуя квартал за кварталом, проходя мимо площадей, закрытых магазинов и ночных клубов. Моаб небольшой городок, чем-то напоминает старые кварталы Лос-Анджелеса. Высоток и небоскрёбов здесь не встретишь, а вот антикварных лавок и маленьких ресторанчиков огромное множество.

Немного погодя я успокоилась и мне в голову пришла одна идея. Ночной клуб — это самое подходящее место, где можно остаться незамеченной, познакомиться с кем-нибудь, попросить телефон и позвонить друзьям.

Мне удалось отыскать небольшой клуб под названием «SteelNight». Я целенаправленно подошла к входной двери и уже готова была зайти внутрь, как вдруг меня остановил высокий охранник с лысой головой и густыми усами. Он потребовал предъявить документ, которого у меня, конечно же, не оказалось. И как я не пыталась убедить его в том, что мне действительно 21 год, мой внешний вид сыграл против меня. Я всегда выглядела гораздо моложе своих лет, как минимум на два года. Ко всему прочему, проведя день под палящим солнцем, приведя себя в порядок в придорожной уборной, ни на что большее кроме отказа я не могла рассчитывать.

Попытка попасть внутрь не увенчалась успехом и мне пришлось идти дальше в поисках ночлега или помощи. У меня осталась последняя надежда на спасение — добраться до основной магистрали и на попутках доехать до дома.

Около полицейского участка, мимо которого я проходила, располагалась штраф-стоянка. Моё внимание привлёк один из фургонов, который стоял среди множества других автомобилей. Всё бы ничего, если бы не знакомая наклейка на дверке «Be free, get ready for adventures». Все сомнения вмиг рассеялись. Это был фургон Ника, на котором мы приехали в Юту.

Я подошла ближе и перебралась через невысокое ограждение стоянки. Оглянувшись по сторонам и убедившись в том, что поблизости никого не было, я дёрнула за ручку передней дверки, она открылась.

— Слава богу! — тут же вырвалось у меня.

Я залезла в фургон и принялась осматривать вещи в поисках своего рюкзака.

Мне впервые повезло за прошедшие сутки. Мой рюкзак лежал на маленьком диванчике в задней части фургона. Проверив его, я убедилась в том, что документы и деньги были на месте. Так же я смогла переодеться в чистую одежду. Телефона там не оказалось. Возможно, я просто выронила его в пустыне прошлой ночью, так как использовала фонарик на аппарате.

Я надела джинсы и белую футболку Номи, которая пахла цветочной водой, прихватила свой рюкзак, запихав в него бутылку воды, после чего поспешила покинуть фургон, прежде чем охранники стоянки поймали бы меня.

Если фургон находился на штраф-стоянке, вероятнее всего, ребята были в каком-то отделении полиции, либо их отправили домой, а меня объявили в розыск. С другой стороны, искать меня начнут не ранее чем послезавтра, как только истекут трое суток. Всегда считала этот закон полнейшей глупостью. Ведь человек может угодить в любую беду, и первая помощь понадобиться ему именно в первые сутки. Потом может оказаться слишком поздно.

Я перебежала через дорогу, после чего сбавила шаг и пошла дальше вдоль узкой аллеи. Неподалёку светилась яркая вывеска торгового центра, но он был закрыт. Рядом с ним располагалось небольшое кафе, судя по всему кондитерская, но и она в такой поздний час уже не работала. Людей на улицах города практически не было.

Трудно сказать, сколько я прошла, но взглянув на часы, поняла, что солнце скоро встанет. Была половина третьего утра. Всё моё тело кричало о дикой усталости. Мне хотелось спать, глаза начали болеть, веки тяжелели с каждой секундой, становилось всё труднее держать их открытыми.

К счастью на моём пути оказался небольшой отель. Не раздумывая ни секунды, я зашла внутрь.

В холле было прохладно и пахло хвоей. Каменный пол казался зеркальным. Видимо, его отлично вычистили. Стены украшали картины с изображением местной природы, а в углу скопились несколько горшков с растениями. На ресепшне меня встретил молодой человек в бордовом костюме и с сонными, практически бесцветными серыми глазами:

— Доброй ночи, мисс!

— Скорее утро! Хотелось бы снять номер на… На сутки, — сказала я, облокотившись на стойку.

— Хорошо. Можно ваш паспорт? — тут же попросил он.

Я достала паспорт из рюкзака и протянула ему. Взяв документ в руки, он сразу принялся вносить данные в свой компьютер, параллельно задавая мне вопросы:

— Отдыхаете одна? Надолго в городе?

— Друзья уже уехали, а я решила задержаться на денёк, — ответила я, глядя на то, как двигалась его рука по клавиатуре.

— Так, готово. С вас шестьдесят долларов! — оторвавшись от монитора и взглянув на меня, с улыбкой произнёс молодой человек.

— Спасибо, Джим! — улыбнулась я в ответ, прочитав его имя на бэйдже.

Я достала деньги, отсчитала нужную сумму и положила её на стойку перед ним.

— И ключи! — добавил молодой человек, протягивая мне два золотистых ключа на металлическом кольце с брелоком в форме кубика, на котором были выгравированы цифры 222.

— Паспорт! — прошептала я с улыбкой.

— Ах, да, прошу прощения! — неловко ответил Джим, вернув мне мои документы.

Я направилась вверх по лестнице на второй этаж. Прошла вдоль коридора, обклеенного тёмно-зелёными обоями с золотыми цветами. Добралась до двери с номером 222 и вставила ключ в замочную скважину, отперев тем самым дверь.

Номер оказался весьма уютным: большая кровать с пурпурным постельным бельём, две прикроватные тумбочки, на каждой из которых стояли лампы, коричневый шкаф, кофейный столик, два мягких кресла. С правой стороны от кровати находилась дверь в ванную комнату. Там была душевая кабина, раковина и большое зеркало, а также пара мягких махровых белых полотенец и халат.

Я положила рюкзак на кровать, подошла к окну и отодвинула шторы. Из окна виднелось какое-то здание с башней и часами, небольшой сквер и несколько двухэтажных кирпичных домов.

На горизонте показалась тонкая полоска рассвета, небо становилось светлее, с востока плыли серовато-фиолетовые облака. Фонари на улицах постепенно гасли, один за другим.

Я отправилась в ванную комнату и приняла душ. Придорожный туалет оказался не самым подходящим местом для того, чтобы тщательно смыть с себя все неприятности прошедших суток.

Только после душа я почувствовала себя гораздо лучше. Прохладная вода после жаркого дня и невероятно длинной ночи освежила и тело, и разум.

И всё же, мне не давал покоя укус на моей шее. Отверстий было несколько. А ещё я обнаружила один такой же на запястье левой руки. Странно, что я не заметила его раньше. Повреждения были далеко не маленькими. Вокруг них ещё и гематома образовалась.

Непонимание, страх, волнение, смятение — все эти чувства овладели мной и не давали сосредоточиться. Я не могла даже предположить, что произошло прошлой ночью в скалах, так как абсолютно ничего не помнила. Я приняла решение отправиться в полицию, но сначала хорошенько выспаться. Возможно, это поможет привести мысли в порядок.

После душа я надела мягкий халат, вернулась в комнату и легла на кровать, включив телевизор, который висел на противоположной стене. С раннего детства мне с трудом удавалось засыпать в полной тишине, именно поэтому я всегда старалась включать телевизор, радио или музыку в наушниках.

Закрыв глаза, я слушала голос телеведущей местных новостей и пыталась уснуть, как вдруг услышала имена моих друзей и… моё собственное.

Я тут же подорвалась с места, встала напротив телевизора и начала внимательно вслушиваться в каждое слово телеведущей:

— Вчера утром на шоссе, неподалёку от красных скал был найден брошенный фургон. Внутри были обнаружены вещи и документы. По предварительной информации пропало шесть человек: Ник и Кэрри Коллинзы, Номи Суон, Майк Стюардс, Сэм Доусон и Акассия Эванс. Все молодые люди были в возрасте от 20 до 21 года. Никаких следов их местонахождения на данный момент не обнаружено. Полиция уже начала расследование этого исчезновения. Странным является и то обстоятельство, что молодые люди оставили абсолютно все вещи в фургоне, исчезли только мобильные телефоны…

Дальше я уже ничего не слышала. Ясно было одно — той ночью произошло что-то ужасное. Мои друзья вовсе не отправились на мои поиски, они сами исчезли, а кто-то отогнал фургон к шоссе.

Сердце начало колотиться в груди, голова закружилась. Я присела на кровать, мне стало по-настоящему страшно. В кошельке осталось несколько долларов, которых не хватит даже на билет домой. Если я пойду в полицию, то меня начнут допрашивать, а я ничего не смогу им ответить. Возможно, меня даже задержат на какое-то время в качестве свидетеля или подозреваемой. А вдруг кто-то найдёт мою окровавленную футболку в туалете около заправочной станции? Об этом я вообще не подумала.

Все эти мысли просто разрывали мою голову. Я приняла решение немного поспать, а утром позвонить домой с телефона на ресепшне и попросить родителей приехать за мной.

Я выключила телевизор и отложила пульт в сторону. В тот же миг на меня обрушилась давящая тишина. Никаких воспоминаний, никаких догадок, я была полностью растеряна и сбита с толку. К сожалению, всё, что могло произойти после того момента, когда я побежала обратно в лагерь и упала, было лишь чистым листом, пробелом в памяти.

Через некоторое время болезненных размышлений я смогла уснуть. Тогда я и понятия не имела, что спала в последний раз.

Погрузившись в спокойствие, я не увидела снов, но ощутила нечто совершенно иное, незнакомое и странное. Несмотря на то, что мои глаза были закрыты, я пребывала вовсе не во сне, а в каком-то непонятном состоянии, похожем на временное забвение.

Моё собственное сердцебиение казалось мне таким громким, будто я находилась внутри себя, но оно постепенно замедлялось, пока и вовсе не наступила тишина. Такт за тактом, всё медленнее и медленнее, всё тише и тише, будто часы остановились.

По телу растекалась лёгкость, в груди образовался холодок, сознание постепенно очищалось, и вот я уже парила в невесомости. Почувствовав лёгкое покалывание в ладонях и ступнях ног, я поняла, что не могла даже пошевелить ими. Эти ощущения были похожи на то, как немеет конечность. Я чувствовала, как лёгкий ветерок играл в моих волосах, как кожа будто исчезала, оставляя меня абсолютно «обнажённой». Каждая мышца в моём теле расслаблялась, каждый нерв успокаивался, кровь переставала бежать по венам.

Спустя несколько мгновений наступили полнейшая тишина и покой.

…Я всё ещё лежала с закрытыми глазами, но уже более чётко ощущала физическую реальность и осознавала, что стало совсем светло. Солнце запустило свои лучи в номер и расползлось по оливковым стенам. По улицам шагали прохожие, ездили автомобили. Кто-то по соседству заваривал кофе, внизу шумел фен для волос, под окнами мужчина вставил ключ в зажигание и завёл машину. С ветки на ветку перелетели несколько птиц, а высоко в небе шумели двигатели пролетавшего самолёта.

Открыв, наконец, глаза, я ещё какое-то время лежала и смотрела в потолок, после чего поднялась с кровати и осмотрелась по сторонам. Все мои вещи были на своих местах. В номере тоже ничего не изменилось, но я чётко осознавала, что теперь всё будет иначе. За одну лишь ночь я стала чувствовать окружающий мир по-другому.

Я не спеша проследовала в ванную комнату, подошла к зеркалу и взглянула на своё отражение. Лёгкая паника охватила меня в тот же миг. На меня смотрела другая Акассия, с тем же лицом, но уже совершенно новая.

Моя кожа стала необычайно гладкой и достаточно бледной. Волосы, напротив, потемнели. Они приобрели насыщенный медный оттенок и показались мне гораздо длиннее, чем были ещё вчера, а их кончики завились в крупные локоны. Черты лица остались прежними, но только спустя пару секунд я заметила изменения. На алых губах не осталось и следа от трещинок. В обрамлении густых ресниц я увидела свои синие глаза с небольшими вкраплениями красного цвета и таким же ободком вокруг радужки.

Всё моё тело в целом стало другим: стройнее с виду и сильнее по ощущениям. Так же меня смутил и тот факт, что следы от укусов на шее и на запястье бесследно исчезли. Что-то залечило все мои раны, какая-то неведомая сила.

Я смотрела на себя достаточно долго, пока в комнате не раздался телефонный звонок. Выбежав из ванной, я взяла трубку и услышала голос консьержа, который поинтересовался, не принести ли мне завтрак. Я попросила у него чай с тостами, а сама поспешила одеться до его прихода. Как бы ни пугали меня изменения в моей внешности, я здраво мыслила, ощущала необычайную лёгкость и прилив сил. Несмотря на то, что мне удалось поспать всего пару часов, я выспалась. Чувства страха и волнения притупились, воспоминания о происшествии в горах постепенно исчезали из моих мыслей.

В дверь постучали, а когда я открыла её, то увидела тележку с завтраком и записку на серебряной тарелочке с пожеланием доброго утра.

Закатив завтрак в номер, я сразу начала есть, так как чувство голода беспокоило меня ещё со вчерашней ночи. Я выпила весь чай и съела все тосты с вишнёвым джемом. Не могу сказать, что я наелась, скорее и вовсе не почувствовала ничего кроме вкусовых ощущений. После быстрого завтрака я поспешила собраться, так как нужно было отправляться в путь. Необходимо было связаться с родителями и, наконец, попасть домой.

Покинув номер, я заперла дверь, спустилась вниз и подошла к ресепшну, где к этому моменту работала девушка по имени Дайана. Я попросила у неё телефон, чтобы позвонить по межгороду. Она достала книгу с кодами штатов и указала в сторону столика, на котором стоял аппарат.

Я прошла в указанном направлении, сняла трубку и набрала домашний номер. Мама ответила спустя три или четыре гудка. Голос у неё был чрезвычайно взволнованный. Она уже услышала в новостях о нашем исчезновении. К тому же, мы с друзьями должны были вернуться домой как раз-таки сегодня.

— Слушаю вас! Говорите! — несколько раз повторила мама.

Я молчала.

— Почему вы молчите? Слушаю вас! — продолжала мама, голос её при этом периодически срывался.

— Мама, со мной всё хорошо, не волнуйся… — я проговорила это быстро и тихо, выждала паузу, а когда мама произнесла моё имя и уже начала задавать вопросы, я повесила трубку.

Последнее, что я услышала:

— Где ты? Акассия! Что случилось?!

Объяснить свой поступок я вряд ли смогу. Внутренний голос твердил, что возвращаться домой мне не стоило. Понадобится время, возможно, много времени, чтобы всё осознать. Я доверилась ему целиком и полностью, хотя, не имела никакого понятия касательно того, что произошло.

Вернув ключи от номера, я покинула отель.

***

Выйдя на улицу, я остановилась на ступеньках и огляделась по сторонам. Город не изменился за те несколько часов, которые мне удалось поспать, но что-то теперь явно было иначе.

Я видела все цвета намного ярче и чётче, слышала даже малейшие шорохи, могла фокусировать зрение на очень отдалённых предметах, слышала голоса людей, которых не было рядом со мной. Каждый порыв ветра приносил огромное количество запахов. Мне с лёгкостью удалось разделить их: свежая выпечка, бродячий кот, отвратительный запах пота, бензин, цветы, хризантемы, женские духи и кровь, сочившаяся из царапины на коленке мальчишки, который упал с велосипеда через дорогу от меня. От последнего у меня немного закружилась голова. Не раздумывая больше ни секунды, я спустилась по ступенькам, забросила на плечо рюкзак и отправилась дальше.

Вчера вечером я испугалась этих странных ощущений, но сегодня принимала их как должное, будто обладала ими всю свою жизнь. Какая-то уверенность зарождалась внутри меня.

По дороге я заметила небольшой парк и не смогла пройти мимо. В такой ранний час не составило труда отыскать безлюдное местечко среди деревьев и аккуратно выстриженных кустарников. Присев на прохладную траву в тени большого дерева, я принялась разглядывать насекомых, которые копошились кругом. Постукивания крохотных лапок, треск крылышек, вибрации длинных усиков доносились до меня вполне сформированными и чёткими звуками.

Люди, которые прогуливались по узким каменным дорожкам, казались мне открытыми книгами. Я могла слышать их, чувствовать тепло их тел, видеть их эмоции и даже распознавать несказанные слова.

Моему удивлению не было предела. Все изменения во мне, начиная от внешности и заканчивая обострением чувств, оставались необъяснимыми. Несмотря на все эти странности, я испытывала лёгкость и спокойствие. Мир для меня постепенно открывался с новой стороны. Не знаю, почему? Не знаю, зачем? Во всём это только предстояло разобраться.

После своего непродолжительного отдыха в парке я приняла решение покинуть Моаб как можно скорее. Вряд ли мне удастся в чём-то разобраться, сидя на одном месте, да ещё и в чужом городе.

Трезво оценивать и анализировать все события оказалось весьма трудно. Я по-прежнему не знала, что случилось с моими друзьями. Возможно, тоже самое, что и со мной. Если они бродят где-то так же, как и я, то мы обязательно найдём друг друга. А может быть, им повезло меньше… Об этом даже думать было страшно. Все мои размышления вели к тому, что позапрошлой ночью на нас кто-то напал, а убедившись в том, что взять у подростков было нечего, этот кто-то решил просто напросто избавиться от свидетелей. Классический сценарий. Ежегодно в Америке пропадает без вести огромное количество людей. Дела закрывают, так и не отыскав никого за недостатком улик и зацепок. Классика жанра.

Денег на обратный билет до Сиэтла у меня не хватало. План был следующий: я буду добираться на попутках до оптимального расстояния, откуда смогу купить билет.

Пришлось вновь пересечь весь город, чтобы выйти на главную магистраль. Так как каждая копейка была на счету, я не рискнула воспользоваться такси либо общественным транспортом. Благо, Моаб оказался небольшим городком.

С каждым шагом я всё больше и больше начинала узнавать местность, так как уже побывала здесь ночью. Через дорогу виднелся железнодорожный вокзал, а значит, недалеко отсюда выход к шоссе.

Я перешла дорогу и направилась к киоску, чтобы купить бутылку воды. Становилось слишком жарко. Оставались считанные шаги до заветного прохладительного напитка, как вдруг меня остановили. Это был ребёнок, девочка лет семи-восьми. Она буквально преградила мне дорогу. На маленькой незнакомке было лёгкое льняное платье лилового цвета, а на ногах кеды с испачканными в пыли носами. Её длинные русые волосы были распущены и лишь две прядки подколоты серебряными невидимками. Солнечные блики отражались от крохотного кулона на её шее в форме какого-то символа или буквы и играли на маленьком подбородке. На практически кукольном личике сияла улыбка. От яркого солнца она прищурила глаза, а длинные ресницы отбрасывали тень на бледные щёчки.

Несколько мгновений я пребывала в смятении и разглядывала ребёнка, который проявил ко мне странный интерес. Девочка в свою очередь не сводила с меня глаз.

— Привет! — поздоровалась я, посмотрев на неё сверху.

Ответа не последовало.

— Ты потерялась? — задала я вполне уместный вопрос.

Вновь тишина, она только улыбнулась ещё шире.

— Почему ты молчишь? — я присела, чтобы поближе разглядеть её лицо и немного разрядить неловкую ситуацию «взрослый-ребёнок».

— Ты стала очень красивой! — наконец прозвучал тонкий детский голосок.

— Что? — услышать такое от совершенно незнакомого ребёнка в чужом городе было, по меньшей мере, странно.

— Я говорю, что ты стала очень красивой! — она повторила свою фразу совершенно спокойно, как если бы это было в порядке вещей, при этом ещё больше прищурила один глаз, отчего казалось, что незнакомка гримасничала.

Несмотря на это, улыбка исчезла с её лица. Я обратила внимание на то, что её губы в форме аккуратного бантика были бледно-розового цвета, а глаза напротив, чрезвычайно тёмные. Иногда насыщенный карий оттенок радужки может казаться слегка красноватым, как в данном случае.

— Разве мы знакомы? — я предпринимала попытки разобраться в происходящем. Больше всего меня в этой ситуации смущала как раз-таки моя собеседница и её неподдельный интерес ко мне.

— Я знаю, как тебя зовут, — девочка продолжила удивлять.

— Откуда? — переспросила я.

— Ты Акассия, — невзирая на мой вопрос, произнесла она, — а меня зовут Лина.

— Откуда тебе известно моё имя? — вновь спросила я.

— Идём со мной, — Лина будто не слышала меня и действовала по какому-то, известному только ей плану.