Эффективное государственное и муниципальное управление как фактор социально-экономического развития России

Cборник статей международной научно-практической конференции МИГСУ РАНХиГС

Под общ. ред. Г. Ю. Ивлевой

---

ebooks@prospekt.org

Информация о книге

УДК 351/354(075.8)

ББК 67.40/я73

Э94

Редактор:

Ивлева Г. Ю.

В сборнике публикуются статьи участников ежегодной международной научно-практической конференции, которая проводилась 21—22 мая 2013 года Международным институтом государственной службы и управления (МИГСУ) Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации.

Авторы сборника анализируют актуальные проблемы государственного и муниципального управления в различных странах, перспективы развития административной реформы в России и реформирования гражданской государственной службы в нашей стране; оценивают эффективность государственного регулирования предпринимательства и реализацию стратегического управления человеческими ресурсами.

Сборник предназначен для всех интересующихся проблемами государственного и муниципального управления.

УДК 351/354(075.8)

ББК 67.40/я73

© Коллектив авторов, 2014

© ООО «Проспект», 2014

Раздел I.
АНАЛИЗ МОДЕЛЕЙ И СИСТЕМ ГОСУДАРСТВЕННОГО И МУНИЦИПАЛЬНОГО УПРАВЛЕНИЯ РАЗЛИЧНЫХ СТРАН

Александрова Полина Александровна.
Оптимальное взаимодействие службы социально-психологических исследований с муниципальной властью

Развитие Российской Федерации на современном этапе требует создания эффективной системы местного самоуправления. Проблема его становления весьма актуальна, хотя и не нова. Теоретическими источниками научного направления, раскрывающего основы его функционирования, были еще труды русских ученых XIX века В. П. Безобразова, А. И. Васильчикова, Л. А. Велихова, А. Д. Градовского, Н. М. Коркунова и других. Наиболее проблемным фактором развития народовластия на местном уровне сегодня является взаимоотношение государства и гражданского общества. Поэтому местное самоуправление, как значимая составляющая государственного строительства, требует инновационных преобразований, согласующихся с определенными закономерностями и определяемыми ими принципами. Главные же его функции определены Федеральным законом № 131-ФЗ от 6 октября 2003 года «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации».

Особую роль в реализации этих функций играет служба социально-психологических исследований, существующая буквально в единицах местных органов управления в стране. Ее базовые функции обогащаются в связи с потребностями социума и управления им, соприкосновения с изменяющейся действительностью в процессе активной деятельности и помогают жителям оценивать местную власть через конкретные показатели успешности, понятности, оптимальности, открытости и др.

Растущие информационные потребности местных органов власти требуют поиска эффективного механизма в области «Паблик рилейшиз», новых, нестандартных приемов и средств отслеживания и анализа мнения общественности по различным животрепещущим проблемам. Решение этой проблемы обусловило поиск новых форм взаимоотношения органов местного самоуправления и службы социально-психологических исследований.

На данное взаимоотношение в качестве внутреннего фактора влияют формы инновационной активности службы социально-психологических исследований, расширяющие ее функциональное поле и проявляющиеся в систематичности исследований, их последовательности, учете специфики психологической готовности персонала муниципального управления и др. Это обусловлено, во-первых, исчерпываемыми возможностями современного потребительского общества и развитием процессов самоуправления; во-вторых, движением науки и практики к раскрытию жизненных сил человека через новые типы организации жизни граждан; в-третьих, функциональными проявлениями подвижных элементов структур в современном муниципальном управлении, к которым относится служба социально-психологических исследований. В-четвертых, востребованным переходом от жесткой командной системы к руководству на основе распределения полномочий между центром и местными муниципальными органами самоуправления.

Вместе с тем, во взаимодействии службы социально-психологических исследований с муниципальной властью проявляются противоречия между:

— целевой (относительно постоянной) установкой в деятельности, фиксирующей желаемые результаты, связанные с содержательной стороной и динамичной деятельностью службы, меняющейся в зависимости от условий жизни местного сообщества;

— необходимостью качественного и плодотворного осуществления управленческой деятельности на муниципальном уровне, овладением продуктивным стилем управления, способным мобилизовать персонал на эффективную деятельность посредством включения механизмов личностного — профессионального самосовершенствования и отсутствием необходимого социально-психологического сопровождения этого процесса.

Служба социально-психологических исследований, а также ее функции в социальном развитии региона как научный феномен определены и представлены структурно в работах Л. И. Анищевой, Л. И. Катаевой, И. О. Соловьева. Проблемой психолого-акмеологических детерминант занимались В. Г. Асеев, А. А. Деркач, Т. А. Молодиченко, Е. В. Селезнева; проблемы мониторинга исследовались в работах А. В. Жаринова, В. А. Петерсон.

Вопросы организации и деятельности местных сообществ, их органов, развитие форм народовластия и общественного самоуправления на местном уровне рассматривались в трудах С. А. Авакьяна, Г. В. Барабашева, А. А. Безуглова, В. В. Васильева, Р. Ф. Васильева, Л. А. Григоряна, Ю. А. Дмитриева, И. П. Ильинского, В. Т. Кабашева, А. Е. Когут, М. А. Краснова, О. Е. Кутафина, В. П. Сальникова, Ю. А. Скуратова, А. Я. Сливы, Ю. А. Тихомирова, В. И. Фадеева, К. Ф. Шеремета и др.

Руководству и взаимодействию в сфере управления посвящены работы отечественных исследователей — Г. М. Андреевой, Е. С. Кузьмина, Б. Б. Коссова, Р. Л. Кричевского, А. А. Русалиновой, В. А. Толочека, Р. Х. Шакурова и др., а также зарубежных — Б. Аволио, Б. Басс, К. Бланшар, Р. Блейк, К. Левин, Д. Моутон, Ф. Фидлер, П. Херси и др.

На взаимоотношения органа местного самоуправления и службы социально-психологических исследований влияют многие факторы, в том числе и модель местного самоуправления. На само муниципальное управление оказывает влияние, помимо всего прочего, несформированность современного мышления у членов местного сообщества, двойственность положения местных органов управления, утрата многими людьми значимых социально-психологических целей и моральных принципов. Поиск методик раскрытия потенциала личности как главного субъекта управления продолжается и имеет важное значение для повышения качества муниципального управления и становления инновационной управленческой культуры.

В муниципальной практике последних десятилетий поиск эффективных механизмов изучения динамики общественного мнения осуществляется через деятельность в штате местных органов управления пресс-секретарей или специалистов по связям с общественностью; через взаимодействие с различными центрами изучения общественного мнения (при этом расширяется вариативность взаимодействия местных органов власти с населением). Изучение динамики общественных и экономических процессов муниципальных образований осуществляется по сведениям органов государственной статистики и иных федеральных служб, путем анализа количественных показателей обращений граждан в органы местного самоуправления и их тематической направленности.

Модель оптимального взаимодействия службы социально-психологических исследований с муниципальной властью включает:

— социальный запрос на партнерство гражданского общества и управления;

— констатируемый во всех моделях управления элемент «самости»;

— разработку по результатам исследований как локальных актов управления, так и широкомасштабных целевых программ.

Такую модель можно представить в виде соответствующей схемы, представленной на рис. 1.

Рис. 1. Модель оптимизации взаимодействия службы социально-психологических исследований с муниципальной властью

Модель демонстрирует открытую, адаптированную к внутренней и внешней среде систему как основу рождающихся управленческих инноваций, направленную на формирование технологий нестандартного мышления и соответствующей компетенции: а) знать, как мы думаем, для того, чтобы правильно построить собственный процесс мышления с учетом слабых и сильных сторон работы механизма мышления; б) уметь слушать свой внутренний голос, понимать, что подсказывает интуиция; в) мыслить самостоятельно (идея не обязательно должна соответствовать мнению большинства, а быть каждый раз личным открытием, результатом интеллектуальных усилий), преодолевая стереотипность мышления, различные имитации; г) «личное усилие мысли» и личный поступок сознающего, как ответ на вызов внешней среды (мышление начинается с проблемной ситуации, но ее освоение может быть разным: на уровне привычных клише, прошлого опыта, вчерашних знаний, способности видеть то, что не вписывается в рамки ранее усвоенного), принятие решения в условиях неопределенности, как проявление инновационного творческого мышления.

Индивидуальная готовность к взаимодействию муниципальных служащих администрации Ступинского муниципального района Московской области и семи городских и сельских поселений данного муниципального образования складывается из мотивации готовности к взаимодействию со службой социально-психологических исследований; типа поведения в конфликтных ситуациях; типа акцентуаций личности; типа направленности личности. Муниципальные руководители отличаются следующими выраженными личностными качествами: готовностью к риску, рациональностью, которые влияют на принятие решений в широком контексте профессиональных ситуаций. Типологические особенности руководителей во многом определяют характер структурно-функционального взаимодействия, в том числе со службой социально-психологических исследований.

Муниципальные служащие с деловой направленностью, умеренной рациональностью и готовностью к риску выбирают мониторинг социально-психологического самочувствия жителей района в качестве основной формы взаимодействия с населением. Мониторинг включает этапы: целевой, организационный, аналитический. Целевой этап мониторинга социально-психологического самочувствия населения муниципального образования предполагает:

1) определение ключевых индикаторов социально-психологического самочувствия;

2) проведение ранней диагностики негативных процессов, связанных с неблагополучием в определенных сферах жизнедеятельности и жизнеобеспечения муниципального района;

3) наблюдение за динамикой социально-психологического самочувствия населения муниципального района для выработки рекомендаций руководству муниципального района;

4) выработку рекомендаций по развитию и совершенствованию форм взаимодействия органов местного самоуправления и местного населения через формирование общественного сознания граждан.

Организационный этап мониторинга определяет объект (население городских и сельских поселений), предмет (динамика социально-психологического самочувствия населения), гипотезу и задачи мониторинга, выборочную совокупность.

Основными задачами мониторинга являются: определение индекса социально-психологического самочувствия населения муниципального района; определение характерного настроения, оценка социальной и криминогенной обстановки; выявление актуальных проблем; оценка социально-экономической инфраструктуры муниципального района на соответствие удовлетворению общественно-бытовых запросов членов местного сообщества; выявление отношения населения к деятельности органов местного самоуправления; определение степени взаимоотношений и взаимного доверия между руководством и жителями муниципального образования; исследование материального положения семей муниципальных образований; выявление структуры расходов семей в муниципальных образованиях; разработка рекомендаций по повышению эффективности деятельности органов местного самоуправления городских и сельских поселений муниципального района, руководителей структурных подразделений исполнительных органов муниципальных образований; формирование рекомендаций по улучшению работы учреждений и организаций муниципального района.

Достоверность социологической информации определяется правильностью «выборки». В выборочную совокупность включается взрослое население муниципального района от 18 лет, из них: 69,5% — население городских поселений; 30,5% — население сельских поселений. Опрос проводится среди следующих возрастных групп: 22% — 18—30 лет; 46% — 31—55/60 лет; 32% — старше 55/60 лет. Процентная квотная составляющая обеспечивает репрезентативность выборки и отвечает требованиям отбора единиц обследования. Статистическая погрешность не превышает 3,2%.

На аналитическом этапе мониторинга осуществляется сбор первичной социологической информации методом интервью при помощи «опросного листа» и вторичный анализ статистических материалов и документов администрации.

Показатели первых социально-психологических мониторингов выявили неудовлетворенность населения района состоянием изученных сфер, свидетельствовали о желании людей изменить ситуацию к лучшему, что побуждало руководство муниципального района к поиску новых, нестандартных решений, которые были бы способны устранить дискомфортные настроения у членов местного сообщества и повысить уровень морально-психологического состояния людей, степень их доверия к местной власти, укрепить веру и надежду на лучшее будущее. В связи с этим была разработана программа, обеспеченная формами взаимодействия службы социально-психологических исследований и муниципальной власти, включающая организационный, рефлексивный, прогностический и аналитический этапы.

Для анализа эффективности взаимодействия службы социально-психологических исследований с муниципальной властью была разработана «Шкала оценки оптимальности взаимодействия службы социально-психологических исследований с муниципальной властью», включающая критерии организационной эффективности взаимодействия (состоит из следующих показателей: функционирование программы взаимодействия, наличие структур взаимодействия, инновационность форм взаимодействия, влияние на принятие управленческого решения) и функциональной представленности взаимодействия (показатели: направленность взаимодействия, доступность информации, удовлетворенность взаимодействием, влияние на психологическое состояние сообщества). Результаты диагностики по данной шкале представлены в сравнении 2013 года с 1997 годом (максимальная оценка по каждому критерию составляет 2 балла, минимальная 0).

Таким образом, для оптимального развития муниципального образования необходима общественно-политическая стабильность и доверительный контакт гражданского общества с органами управления. Управление на муниципальном уровне может быть более эффективным, когда руководитель является личностью творческой, обладающей современными управленческими знаниями, стратегическим мышлением и умением создавать сильные организации, направленные на реализацию социального, интеллектуального и психологического потенциалов, как муниципальных работников, так и всех членов местного сообщества. Социально-психологические мониторинги настроений граждан, гласное обсуждение с населением планируемых к принятию управленческих решений приводят к выражению и сопоставлению порой диаметрально противоположных точек зрения, благодаря чему достигается взаимное влияние друг на друга органов местной власти и населения при обсуждении важнейших проблем местного жизнеустройства, что позволяет определить вариант оптимального для муниципального руководства и необходимого для населения управленческого решения.

Рис. 2. Шкала оценки оптимальности взаимодействия служб социально-психологических исследований с муниципальной властью

Список использованных источников

1. Указ Президента РФ В. В. Путина № 825 «Об оценке эффективности деятельности органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации».

2. Федеральный закон от 06.10.2003 № 131 «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации».

3. Безобразов В. П. Земские учреждения и самоуправление. М., 1874.

4. Васильев В. И. Гражданин и муниципальная власть. М.: Норма, 2005.

5. Васильчиков А. И. О самоуправлении. СПб., 1869—1871. Т. 1—3.

6. Вернадский В. И. Философские мысли натуралиста. М., 1988.

7. Градовский А. Д. Начала русского государственного права. Т. 9. СПб., 1904.

8. Деркач А. А., Синягин Ю. В., Морозов А. Н. Формирование эффективного стиля управления деятельности руководителя. М.: РАГС, 1999.

9. Елисеев О. П. Практикум по психологии личности. 2-е изд., испр. и перераб. СПб.: Питер, 2003.

10. Психологические тесты для профессионалов / авт.-сост. Н. Ф. Гребень. Минск: Соврем. шк., 2007.

Алиева Антонина Олеговна.
Методические основы построения системы регионального управления с использованием сбалансированной системы показателей

В настоящее время в Российской Федерации в реализации целого ряда реформ заложена идея повышения эффективности функционирования государства, и, прежде всего, на это нацелена административная реформа.

Основные стратегические цели государственного развития поставлены Указом Президента РФ от 7 мая 2012 года № 601, в том числе, там определены задачи развития систем стратегического планирования и государственного и муниципального контроля. Данные задачи, особенно на региональном уровне, находятся пока в стадии решения.

Так, например, Правительством Ярославской области принципы стратегического управления закреплены в Положении о стратегическом планировании и контроле в органах исполнительной власти, что должно стать основой системы управления при практической реализации стратегии социально-экономического развития региона. Для конкретизации и встраивания концепции социально-экономического развития в текущую деятельность органов исполнительной власти должны быть решены вопросы обеспечения качества и клиентоориентированности деятельности государственных и муниципальных служащих, создание проблемно-ориентированной организационной структуры и системы мотивации, ориентированной на результативность решения задач развития, открытой и конкурентной системы подбора кадров и формирование эффективных механизмов межведомственного взаимодействия, встраивание механизмов программно-целевого и стратегического управления во все сферы деятельности органов исполнительной власти.

Современные принципы стратегического управления основываются на работах профессора Гарвардской бизнес-школы (Harvard Business School) Роберта Каплана (Dr. Robert S. Kaplan) и президента консалтинговой фирмы Renaissance Solutions Дэвида Нортона (David P. Norton). Ими разработана эффективная методика построения системы управления, соответствующая концепции управления по целям, и представляющая собой инструмент управления, позволяющим связать стратегические цели, операционные задачи и конечные результаты деятельности хозяйствующего субъекта. Методика носит название Сбалансированная система показателей (ССП), в английском варианте Balanced Scorecard (BSC).

ССП формирует взвешенный набор измерителей (при этом большая их часть является нефинансовыми показателями) и комплексно отражает внутрифирменные управленческие процессы. Данная методика успешно зарекомендовала себя в коммерческом секторе экономики. В настоящее время отечественными и зарубежными учеными ведутся исследования по вопросам применения сбалансированной системы показателей в общественном секторе и ее адаптации к процессам управления социально-экономическими системами. Применение ССП в региональном управлении позволит качественно модернизировать управление такой сложной социально-экономической системой как регион.

Методика сбалансированной системы показателей предполагает рассмотрение процессов планирования, анализа и контроля в четырех аспектах: Перспектива «Финансы»; Перспектива «Заинтересованные лица» (в ранних версиях источника [4] «Клиенты»); Перспектива «Бизнес-процессы»; Перспектива «Обучение и развитие».

Применение ССП в общественном секторе требует ответа на следующие вопросы: каковы потребности общества и государства? какие финансовые ресурсы нужны для их удовлетворения? какие процессы для этого необходимо осуществить? какие человеческие ресурсы имеются и какого развития они требуют для успешного выполнения процессов и достижения поставленных стратегических целей?

Основные этапы разработки и применения сбалансированной системы показателей включают в себя: определение миссии, стратегических целей, каскадирование целей и определение ответственных за их реализацию; составление стратегической карты; определение ключевых показателей эффективности; выявление процессов (мероприятий), обеспечивающих достижение целей; каскадирование целей и ключевых показателей эффективности на уровни структурных подразделений и отдельных сотрудников; выявление зависимости ключевых показателей эффективности с показателями проектов; разработка и применение системы мотивации сотрудников, основанной на ключевых показателях эффективности.

Сбалансированная система показателей является инструментом визуализации уже разработанной стратегии организации и позволяет переложить ее на операционный уровень. Залог успешности функционирования организации при использовании ССП состоит в том, что до каждого сотрудника должны быть доведены конкретные цели и задачи, которые он должен решить для выполнения общей стратегии; информация о том, какова его роль в достижении общей цели.

Важно соблюдение системности в использовании данной методологии, так как частичная, «лоскутная» оптимизация не дает положительного результата и даже наоборот, — приводит к излишней бюрократичности в деятельности организации.

Для перевода стратегии на операционный уровень используется такой инструмент как стратегическая карта (СК), которая отражает все стратегические гипотезы, описывает процесс трансформации нематериальных активов в осязаемые финансовые и коммерческие результаты [4]. Стратегические карты описывают причинно-следственные связи, задействованные в улучшении финансовых и клиентских результатов с помощью стратегических направлений.

Метод декомпозиции, заложенный в основе построения стратегических карт, при его развитии и максимальной алгоритмизации позволяет перевести стратегические цели на операционный уровень через ключевые показатели эффективности функционирования организации, делегировать их на уровень структурных подразделений.

Для некоммерческих организаций и, тем более, для системы управления регионом финансовая составляющая по-прежнему присутствует в системе, но лишь как обеспечивающая часть реализующихся процессов. Финансовые показатели для коммерческих организаций выражаются величиной прибыли и рентабельности, платежеспособности и другими традиционными показателями. Для сектора некоммерческих организаций, а также — подразделений органов исполнительной власти как основного субъекта регионального управления, финансовые показатели характеризуют бюджетные процессы. При этом в рамках стратегического планирования данная группа показателей перестает иметь первостепенное значение.

Для управляющих субъектов общественного сектора первичной является их миссия, связанная с состоянием и улучшением жизни людей и развития общества в целом. Следовательно, из составляющих сбалансированной системы показателей превалирует клиентская составляющая. Клиентская составляющая (или перспектива заинтересованных лиц) должна включать показатели, позволяющие оценить успешность реализуемой стратегии. Таким образом, к данной перспективе можно отнести как общество, формирующее объект управления, так и федеральные органы власти, представляющие более высокий уровень управления, но лишь частично контролирующие региональную систему управления в силу федеративного устройства государства.

Стратегическая карта составляется на каждом уровне управления для декомпозиции и каскадирования целей, при этом нижним уровнем, на котором составляются СК, выступают юридические лица.

Для реализации стратегии осуществляются бизнес-процессы (проекты, программы), измерение которых выполняется ключевыми показателями проектов. В случаях, когда стратегические цели не могут быть достигнуты путем выполнения регулярной деятельности (в рамках бизнес-процессов организации), достижение стратегических целей осуществляется через реализацию соответствующих стратегических мероприятий.

Ключевые показатели эффективности (KPI) выступают в роли измерителей стратегии. В ССП выделяются два вида ключевых показателей: эффективности системы и результативности проектов. Первые измеряют результаты исполнения стратегии и степени достижения внешних целей, вторые измеряют качество внутренних процессов.

Показатели можно идентифицировать только тогда, когда существует ясность в отношении целей. Рекомендуется использовать не более двух или трех показателей для каждой из стратегических целей. Около 80% всех показателей должны быть нефинансовыми.

Без наличия целевых значений показатели, разработанные для измерения стратегических целей, не имеют смысла. Определение целевых значений показателей вызывает сложности не только при разработке ССП. Принципиальная сложность определения целевого значения того или иного показателя состоит в том, чтобы найти реально достижимый уровень.

Через планирование показателя осуществляется каскадирование целей высокого уровня на цели и задачи нижних уровней, что служит основой для составления документов оперативного планирования.

На разных уровнях управления и у разных субъектов планирования (для муниципальных образований или юридических лиц) стратегические цели могут быть различны. Одна общая цель верхнего уровня трансформируется в иные цели на нижнем уровне с учетом территориальных особенностей развития.

Правильная конфигурация сбалансированной системы показателей позволяет увязывать стратегические цели с бизнес-процессами и проектами, а также делегировать цели по уровням управления, вплоть до конкретных исполнителей с определением их круга ответственности. Применение данной системы может стать эффективным инструментом регионального управления, не концентрирующегося только на бюджетных процессах, а позволяющего системно организовать процессы государственного и муниципального планирования, анализа и контроля.

Трудности применения сбалансированной системы показателей в деятельности органов исполнительной власти связаны с необходимостью ее адаптации к конкретным региональным условиям; тщательной научной проработки состава ключевых показателей (KPI) и их допустимых значений; организации информирования; обучения сотрудников государственных и муниципальных органов управления; внедрения системы мотивации персонала, ориентированной на результат.

Важнейшим моментом построения ССП в управлении регионом является коллегиальный характер этого процесса. Каскадирование целей предполагает делегирование на нижестоящие уровни управления задач, связанных с определением подцелей и измерителей результатов. Так, стратегия развития региона предполагает ряд ключевых направлений, в реализации и управлении которыми участвуют представители регионального и муниципального уровней. В соответствии с положениями ССП каждая бизнес-единица должна самостоятельно вырабатывать миссию своей деятельности, участвовать в формулировании своих целей, определении состава показателей результативности, которые должны быть доведены до каждого рабочего места и каждого сотрудника, участвующего в реализации стратегии. Обязательным условием выполнения стратегии является применение системы мотивации персонала, в которой предусмотрена увязка результатов деятельности каждого служащего с поставленными целями, изменяемыми ключевыми показателями эффективности. Только через понимание цели своей работы, цели работы своего подразделения и ведомства государственные и муниципальные служащие могут способствовать эффективному осуществлению стратегии развития региона в целом.

Список использованных источников

1. Указ Президента РФ от 7 мая 2012 г. № 601 «Об основных направлениях совершенствования системы государственного управления».

2. Основные направления деятельности Правительства Российской Федерации на период до 2018 года (утв. Правительством РФ 31.01.2013).

3. Концепция социально-экономического развития Ярославской области на период до 2025 года (утв. Указом губернатора Ярославской области от 27.02.2013 г. № 110).

4. Нортон Д., Каплан Р. ССП. От стратегии к действию. Олимп-Бизнес, 2010.

5. Kaplan Robert S. Conceptual Foundations of the Balanced Scorecard (March 1, 2010). Harvard Business School Accounting & Management Unit Working Paper No. 10—074. Available at SSRN: http://ssrn.com/abstract=1562586.

Белозор Алина Федоровна.
Современная форма отношений государства и бизнеса: государственно-частное партнерство

Государственно-частное партнерство (ГЧП) — это юридически оформленное на определенный срок, основанное на объединении вкладов и распределении рисков сотрудничество публичного и частного партнеров в целях решения государственных и общественно важных задач, осуществляемое путем реализации инвестиционных проектов в отношении объектов, находящихся в сфере публичного интереса и контроля.

В нормативных правовых актов Российской Федерации под государственно-частным партнерством понимается долгосрочное взаимовыгодное сотрудничество публичного и частного партнеров, направленное на реализацию проектов партнерства в целях достижения задач социально-экономического развития публично-правовых образований, повышения уровня доступности и качества публичных услуг.

ГЧП предполагает равенство участников и объединение их инвестиций для достижения согласованного сторонами результата, а по достижении согласованного результата предполагается получение определенной прибыли. Указанное сотрудничество должно предусматривать распределение рисков между участниками при недостижении согласованного результата и их взаимную ответственность.

Распределение рисков между публичным и частным партнерами означает, что ГЧП, по существу, не может быть отнесено в чистом виде к предпринимательской деятельности (самостоятельная, осуществляемая на свой риск деятельность, направленная на систематическое получение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг лицами, зарегистрированными в этом качестве в установленном законом порядке). Это существенное отличие ГЧП от иных форм взаимодействия государства и бизнеса.

Таким образом, государственно-частное партнерство можно определить как взаимовыгодное сотрудничество публичного и частного субъектов для целей одновременного получения прибыли и достижения общественно полезных целей в определенных отраслях экономики, основанное на соединении денежных и иных вкладов партнеров и таком распределении рисков, которое допускает частичное освобождение частного субъекта от предпринимательских рисков, обычных при соответствующей деятельности.

ГЧП выступает как особая форма государственной инвестиционной политики, как комплексный инструмент привлечения инвестиций в капиталоемкие инфраструктурные проекты, и предусматривает взаимовыгодное сотрудничество участников государственно-частного партнерства в реализации социально значимых инфраструктурных, инновационных, инвестиционных, национальных проектов и программ, которое осуществляется путем заключения и исполнения соглашений, в том числе концессионных.

Международный опыт реализации программ ГЧП нашел отражение в Практическом руководстве по вопросам эффективного управления в сфере государственно-частного партнерства, разработанном Европейской экономической комиссией ООН. В данном Руководстве отмечается, что ГЧП сочетает в себе лучшее из «двух миров»: ресурсы, управленческие навыки и технологии частного сектора, а также регулирующую деятельность и защиту общественных интересов, осуществляемую государственным сектором. В Руководстве определены ключевые особенности ГЧП; специфика управления в различных сферах; обращается внимание на главные трудности, предлагаются способы их преодоления; приводятся конкретные примеры реализации ГЧП. В Руководстве выделяются следующие ключевые особенности ГЧП: долгосрочность обеспечения и предоставления услуг (иногда сроком до 30 лет); передача рисков частному сектору;

многообразие форм долгосрочных контрактов, заключаемых юридическими лицами с государственными и муниципальными структурами. В Руководстве отмечается, что одним из средств повышения эффективности процедур реализации ГЧП может быть введение государством практики стандартизации контрактов, что позволяет прийти к общему пониманию основных рисков, логично обосновать выбор того или иного проекта из множества других и сократить время и расходы на проведение переговоров. В руководстве обращается внимание на принятые в Европейском союзе регламентирующие положения в сфере ГЧП: Руководство по эффективному управлению государственно-частным партнерством (март 2003 г.); «Зеленый документ» по государственно-частному партнерству и Общественный закон о контрактах с государством и концессиях (апрель 2004 г.).

В период с 1990 по 2010 гг. в ЕС были реализованы 1452 проекта ГЧП на сумму 272 млрд евро. Только в 2010 г. их было 112, и их стоимость составила 18,3 млрд евро. Значительная доля проектов ГЧП присутствует в экономике Франции — общий объем соглашений ГЧП за 2010 г. составил 1,8 млрд евро. По количеству соглашений ГЧП бесспорным лидером является Великобритания, на экономику которой по итогам 2010 г. приходится 44 сделки из 112 проектов в ГЧП в целом по ЕС. С 1990 по 2009 гг. доля Великобритании в общеевропейском количестве проектов в ГЧП составила 67,1%, а по их стоимости — 52,5%. Следующие результаты по численности и стоимости соглашений ГЧП в общем объеме ЕС за аналогичный период продемонстрировала Испания — 10,1% и 11,4% соответственно. На третьей позиции Франция — 5,4% и 5,3%. Если же говорить о показателях 2010 г., то во Франции было реализовано 19 проектов в рамках ГЧП.

Сторонами государственно-частного партнерства являются публичное образование и частный партнер. В качестве публичного образования выступает субъект Российской Федерации, от имени которого действует уполномоченный орган государственной власти субъекта Российской Федерации (высшее должностное лицо субъекта Российской Федерации, высший исполнительный орган власти субъекта Российской Федерации — правительство или администрация субъекта Российской Федерации или иной орган исполнительной власти субъекта Российской Федерации). На стороне субъекта Российской Федерации может выступать и муниципальное образование в лице уполномоченного органа местного самоуправления (например, местной администрации).

Другая сторона партнерства — частный партнер. Это российское или иностранное юридическое или физическое лицо, либо действующее без образования юридического лица по договору простого товарищества (договору о совместной деятельности) объединение юридических лиц, осуществляющее деятельность на основании соглашения.

Публичное образование может участвовать в ГЧП в следующих формах:

1) финансирование работ по подготовке конкурса на заключение соглашения;

2) областные государственные гарантии по кредитам, привлекаемым партнером с целью реализации соглашения;

3) оплата по регулируемым тарифам (ценам) определенного объема товаров (работ, услуг), предусмотренных соглашением и произведенных партнером;

4) предоставление имущества, находящегося в государственной казне, в доверительное управление, аренду, в том числе на льготных условиях; предоставление областью или муниципальными образованиями в лице уполномоченных органов права владения и пользования (на возмездной или безвозмездной основе) объектом, находящимся в государственной или муниципальной собственности, на срок до 25 лет;

5) предоставление партнеру земельных участков, находящихся в государственной собственности, на которых располагается или должен располагаться объект соглашения, в порядке, установленном законодательством Российской Федерации;

6) заключение концессионных соглашений в соответствии с Федеральным законом от 21 июля 2005 года № 115-ФЗ «О концессионных соглашениях»;

7) участие в соглашениях о разделе продукции в пределах полномочий, установленных Федеральным законом от 30 декабря 1995 года № 225-ФЗ «О соглашениях о разделе продукции»;

9) заключение государственных контрактов на поставку товаров для государственных нужд в соответствии с Федеральным законом от 21 июля 2005 года № 94-ФЗ «О размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных и муниципальных нужд»;

10) участие в уставных капиталах открытых акционерных обществ в соответствии с законодательством Российской Федерации и области.

11) инвестиционная деятельность, в том числе в форме капитальных вложений;

12) инвестиционные фонды, в том числе венчурные фонды;

13) инновационная деятельность;

14) лизинговая деятельность;

15) концессионные соглашения;

16) долевое участие в уставных (складочных) капиталах юридических лиц посредством предоставления им бюджетных инвестиций; совместное участие в реализации инвестиционных проектов, в том числе имеющих статус регионального значения,

17) организации со смешанной формой собственности и др.

18) участие хозяйствующих субъектов в осуществлении полномочий органов государственной власти области, решении вопросов местного значения посредством:

♦ вложения инвестиций в объекты государственной или муниципальной собственности (за исключением отношений, связанных с заключением и реализацией концессионных соглашений);

♦ оснащения объектов государственной или муниципальной собственности необходимым оборудованием;

♦ благоустройства земельных участков, на которых расположены объекты государственной или муниципальной собственности;

♦ бесплатного обслуживания населения в объемах, согласованных сторонами государственно-частного партнерства¹.

Основными направлениями участия публичного образования в ГЧП являются:

а) имущественное участие:

♦ предоставления субъектом федерации в аренду частному партнеру находящихся в собственности области земельных участков, на которых располагаются или должны располагаться объекты соглашения о партнерстве и (или) которые необходимы для осуществления частным партнером деятельности, предусмотренной соглашением о партнерстве, в целях создания или реконструкции частным партнером объекта соглашения о партнерстве, осуществления частным партнером его последующей эксплуатации в порядке и на условиях, которые определены соглашением о партнерстве, а также в течение срока, определенного соглашением о партнерстве, по истечении которого партнер передает его в собственность субъекта федерации на условиях и в порядке, предусмотренных соглашением о партнерстве;

♦ передачи частному партнеру в доверительное управление, владение и пользование иного недвижимого и (или) движимого имущества, находящегося в собственности субъекта федерации, либо принадлежащих данному субъекту исключительных прав в целях создания или реконструкции частным партнером недвижимого (движимого) имущества (объекта соглашения о партнерстве), осуществления частным партнером его последующей эксплуатации в порядке и на условиях, а также в течение срока, определенного соглашением о партнерстве, по истечении которого партнер передает его в собственность области на условиях и в порядке, предусмотренных соглашением о партнерстве;

б) финансовое участие:

♦ осуществление бюджетных инвестиций в объекты государственной собственности субъекта федерации в соответствии с бюджетным законодательством;

♦ предоставление налоговых льгот в соответствии с налоговым законодательством;

♦ заключение соглашений об участии субъекта в лице уполномоченных органов в реализации инвестиционных, инновационных проектов в соответствии с бюджетным законодательством.

Объектами государственно-частного партнерства могут быть:

1) автомобильные дороги и инженерные сооружения транспортной инфраструктуры, в том числе мосты, путепроводы, стоянки автотранспортных средств, пункты пропуска автотранспортных средств, пункты взимания платы с владельцев автотранспортных средств;

2) объекты железнодорожного транспорта;

3) объекты трубопроводного транспорта;

4) аэродромы или здания и (или) сооружения, предназначенные для взлета, посадки, руления и стоянки воздушных судов, а также создаваемые и предназначенные для организации полетов гражданских воздушных судов авиационная инфраструктура и средства обслуживания воздушного движения, навигации, посадки и связи;

5) объекты производственной и инженерной инфраструктуры аэропортов;

6) гидротехнические сооружения;

7) объекты по производству, передаче и распределению электрической и тепловой энергии;

8) системы коммунальной инфраструктуры и иные объекты коммунального хозяйства, в том числе объекты водо-, тепло-, газо- и энергоснабжения, водоотведения, очистки сточных вод, переработки и утилизации (захоронения) бытовых отходов, объекты, предназначенные для освещения территорий городских и сельских поселений, объекты, предназначенные для благоустройства территорий, а также объекты социально-бытового назначения;

9) транспорт общего пользования;

10) объекты, используемые для сельскохозяйственной деятельности, хранения сельскохозяйственной продукции и производства пищевых продуктов, включая напитки;

11) объекты здравоохранения, в том числе объекты, предназначенные для санаторно-курортного лечения;

12) объекты образования, культуры, спорта, объекты, используемые для организации отдыха граждан и туризма, иные объекты социально-культурного назначения;

13) объекты инновационной деятельности;

14) объекты в сфере массовых коммуникаций, информационных технологий;

15) иные объекты, необходимые для социально-экономического развития брянской области и (или) муниципальных образований.

Договорные отношения, лежащие в основе ГЧП регулируются многими нормативно-правовыми актами: договорами купли-продажи (пункт 1 статьи 454 ГК РФ), договорами аренды (статья 606 ГК РФ), договорами строительного подряда (пункт 1 статьи 740 ГК РФ), договорами возмездного оказания услуг (пункт 1 статьи 779 ГК РФ), договорами доверительного управления имуществом (пункт 1 статьи 1012 ГК РФ), договорами простого товарищества (пункт 1 статьи 1041 ГК РФ), договорами о создании хозяйственных обществ (статьи 52, 89, 98 ГК РФ), договорами поручительства (статья 361 ГК РФ)².

Государственно-частное партнерство может оформляться и иными договорами, не поименованными в ГК РФ. К последним, получившим законодательное закрепление в других федеральных законах, следует, к примеру, отнести:

1) договор участия в долевом строительстве — договор, в силу которого одна сторона (застройщик) обязуется в предусмотренный договором срок своими силами и (или) с привлечением других лиц построить (создать) многоквартирный дом и (или) иной объект недвижимости и после получения разрешения на ввод в эксплуатацию этих объектов передать соответствующий объект долевого строительства участнику долевого строительства, а другая сторона (участник долевого строительства) обязуется уплатить обусловленную договором цену и принять объект долевого строительства при наличии разрешения на ввод в эксплуатацию многоквартирного дома и (или) иного объекта недвижимости³.

2) договор о развитии застроенной территории — договор, в силу которого одна сторона обязуется в установленный договором срок своими силами и за свой счет и (или) с привлечением других лиц и (или) средств других лиц подготовить проект планировки застроенной территории и в соответствии с ним осуществить строительство на застроенной территории, создать либо приобрести, а также передать в государственную (муниципальную) собственность благоустроенные жилые помещения и уплатить выкупную цену за изымаемые жилые помещения в многоквартирных домах и земельные участки, а другая сторона (орган местного самоуправления) обязуется создать необходимые условия для утверждения проекта планировки застроенной территории, изъятия путем выкупа жилых помещений в многоквартирных домах и земельных участков на застроенной территории, а также предоставления указанному лицу без проведения торгов для строительства земельных участков в границах застроенной территории⁴.

3) соглашение о разделе продукции — это договор, в соответствии с которым Российская Федерация предоставляет субъекту предпринимательской деятельности (инвестору) на возмездной основе и на определенный срок исключительные права на поиски, разведку, добычу минерального сырья на участке недр, указанном в соглашении, и на ведение связанных с этим работ, а инвестор обязуется осуществить проведение указанных работ за свой счет и на свой риск⁵.

4) концессионное соглашение — договор, в силу которого одна сторона (концессионер) обязуется за свой счет создать и (или) реконструировать определенное этим соглашением недвижимое имущество, право собственности на которое принадлежит или будет принадлежать другой стороне (концеденту), осуществлять деятельность с использованием (эксплуатацией) объекта концессионного соглашения, а концедент обязуется предоставить концессионеру на срок, установленный этим соглашением, права владения и пользования объектом концессионного соглашения для осуществления указанной деятельности⁶.

Концессионный договор лежит в основе государственно-частного партнерства. Частные предприниматели, заключившие с органом управления концессионный договор, обязуются совершать разного рода юридические действия в обмен на встречное обязательство другой стороны содействовать совершению этих действий и следовать условиям концессионного договора до конца срока, предусмотренного для реализации проекта. Гражданско-правовой договор, таким образом, становится способом организации деятельности частного лица, подчиненной интересам всего общества.

Органы публичной власти могут предоставлять определенные гарантии для частных партнеров:

1) размещение заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных или муниципальных нужд;

2) предоставление налоговых льгот;

3) выделение субсидий за счет средств бюджета;

4) установление льготных ставок арендной платы за пользование имуществом, находящимся в государственной собственности области в соответствии с федеральным законодательством и законодательством Брянской области;

5) предоставление отсрочек и рассрочек по уплате налогов;

6) размещение бюджетных инвестиций;

7) предоставление инвестиционных налоговых кредитов;

8) предоставление на конкурсной основе государственных гарантий Брянской области;

9) предоставление на конкурсной основе объектов залогового фонда Брянской области.

Следует учитывать, что государство может быть не только субъектом публичного права, но и субъектом гражданского права. В рамках публично-правовых отношений государство выступает как носитель публичной власти, в отношениях, регулируемых частным правом, государство не обладает властными полномочиями, а подчинено общим принципам гражданского права.

Список использованных источников

1. Гражданский кодекс Российской Федерации в действующей редакции. Часть 1 от 30.11.1994 № 51-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 1994. № 32. Ст. 3301.

2. Гражданский кодекс Российской Федерации в действующей редакции. Часть 2 от 26.01.1996 № 14-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 1996. № 5. Ст. 410.

3. Федеральный закон от 21 июля 2005 года № 115-ФЗ «О концессионных соглашениях».

4. Федеральный закон от 30 декабря 1995 года № 225-ФЗ «О соглашениях о разделе продукции».

5. Федеральный закон от 21 июля 2005 года № 94-ФЗ «О размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных и муниципальных нужд».

6. Амунц Д. М. Государственно-частное партнерство. Концессионная модель совместного участия государства и частного сектора в реализации финансовоемких проектов // Справочник руководителя учреждения культуры. 2005. № 12.

7. Гладов А. В., Исупов А. М., Мартышкин С. А., Прохоров Д. В., Тарасов А. В., Тюкавкин Н. М, Цлаф В. М. Зарубежный опыт реализации государственно-частного партнерства: общая характеристика и организационно-институциональные основы // Вестник СамГУ. 2008. № 7(66). С. 36—54.

8. Практическое руководство по вопросам эффективного управления в сфере государственно-частного партнерства. Организация Объединенных Наций. Нью-Йорк и Женева, 2008. Режим доступа: www.unece.org.ru.

Белозор Федор Иванович.
Общественный контроль за деятельностью институтов публичного управления

Существенным фактором повышения качества государственного управления является развитие механизмов взаимодействия публичной власти с институтами гражданского общества в процессе исполнения функций государственного управления, в том числе формирования и реализации важных для государства и общества политических и социально-экономических решений. В этом процессе важен контроль со стороны граждан за соблюдением выполнения государственными органами своих обязанностей перед народом; исключением злоупотребления властью; защитой прав и свобод человека и гражданина; согласованием интересов общества, его индивидов и государства.

Роль и значение общественного контроля возрастают в связи с насущной необходимостью повышения эффективности государственного управления при оказании государственных услуг населению, предотвращения коррупции.

В настоящее время, понятие «общественный контроль» широко используется в нормативных правовых документах и активно употребляется в научной среде. Общественный контроль осуществляется в политической, экономической, социальной и духовной сферах жизнедеятельности людей, в процессе формирования и функционирования государственной власти. Он во многом отличен от других форм и видов контроля.

Общественный контроль отличается от государственного особенностями своего функционального назначения, формами осуществления, социально-правовой природой.

В новейшей истории России о потребности в создании системы общественного контроля было широко заявлено на государственном уровне в Концепции административной реформы в Российской Федерации в 2006—2010 гг. [1].

В проекте закона «Об общественном контроле в Российской Федерации» общественный контроль определяется как деятельность субъектов общественного контроля по наблюдению, проверке и оценке соответствия общественным интересам деятельности органов государственной власти, органов местного самоуправления, иных объектов общественного контроля. При этом к субъектам общественного контроля отнесены Общественная палата Российской Федерации и общественные палаты субъектов Российской Федерации; общественные советы федеральных, региональных органов исполнительной власти; общественные наблюдательные комиссии; руководящие органы саморегулируемых некоммерческих организаций, объединяющих субъектов предпринимательской деятельности; граждане; некоммерческие негосударственные организации и инициативные группы, осуществляющие общественный контроль.

По нашему мнению, следует расширить перечень таких субъектов. В качестве основных институтов общественного контроля можно назвать политические партии, избирателей, профессиональные союзы, общественные организации, территориальное общественное самоуправление, общественно-государственные структуры (общественные палаты), наблюдательные советы и др.

В указанном проекте закона выделены объекты контроля, которыми являются органы государственной власти и местного самоуправления, государственные и муниципальные учреждения и предприятия, общественные объединения и другие некоммерческие организации, а также коммерческие организации, деятельность которых затрагивает общественные интересы.

В ряде законов выделены существенные полномочия для общественных организаций по осуществлению контроля за деятельностью публичной власти. К таким законам можно отнести законы «Об Общественной палате Российской Федерации», «О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации», «Об обеспечении доступа к информации о деятельности государственных органов и органов местного самоуправления», «Об организации предоставления государственных и муниципальных услуг», «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд», «О противодействии коррупции», «О полиции» и др. Важную роль придает законодательство наблюдательным советам в автономных и других государственных и муниципальных учреждениях.

В указах Президента Российской Федерации от 7 мая 2012 года отводится существенное место общественному контролю как институту, оказывающему значимое влияние на повышение эффективности государственного управления.

Содержание общественного контроля как категории раскрыто в ряде исследований отечественных авторов. Так, С. М. Зубарев рассматривает контроль в качестве средства и гаранта обеспечения законности в широком смысле; средства получения информации о жизни общества, политических, экономических и социальных процессах, которые происходят в государстве, о деятельности его органов власти и управления. В его определении общественный контроль — это системная деятельность уполномоченных институтов гражданского общества и отдельных граждан по установлению соответствия функционирования государственных органов нормативно-правовым стандартам и по корректированию выявленных отклонений посредством обращения в уполномоченные государственные органы либо к общественному мнению [4].

В. Гончаров и А. Ковалева определяют общественный контроль как механизм осуществления обществом в целом или его отдельными индивидами учета и оценки формирования и функционирования общественных институтов, включая государственную власть, с целью оптимизации их деятельности, выступающий в роли индикатора определения эффективности и результативности данного воздействия. По их мнению, он выступает в качестве формы управления обществом и отдельными его институтами, соединяющей интересы и потребности всех членов общества в единую руководящую волю. Авторы отводят существенную роль контролю над исполнительной властью, что обусловлено ее особенностями: максимальной приближенностью к повседневной жизни каждого члена общества, наличием многочисленного и масштабного аппарата, подверженного основным порокам власти — произволу, беззаконию и коррупции.

По заключению авторов, общественный контроль, с одной стороны, представляет собой основное средство обеспечения баланса интересов различных социальных групп и недопущения конфликтов данных интересов. С другой — он является методом координации и объединения усилий общества для решения неотложных задач. Общественный контроль выступает в качестве гаранта исполнения социальных норм, так как позволяет выявить нарушителей и разработать механизм привлечения их к общественной ответственности, начиная с общественного порицания и заканчивая правовой ответственностью, которая может выразиться в применении к правонарушителям мер принудительного характера. И, наконец, он является объективным неотъемлемым полномочием любого общества и одним из основных его институтов [2].

В. В. Гриб в своей статье отмечает, что общественный контроль не обладает властно-правовым характером, не является обязательным, его субъектами не могут являться органы государственной власти и органы местного самоуправления, он осуществляется от имени общественности и граждан [3]. Как отмечено автором, институты общественного контроля не наделены властными полномочиями, они действуют, как правило, опосредованно или через соответствующие государственные органы, либо апеллируя к общественному мнению.

Субъекты общественного контроля в равной степени могут использовать правовые и социальные контрольные механизмы. В первом случае субъекты общественного контроля при выявлении нарушений законности со стороны государственных органов и должностных лиц применяют правовые механизмы, реализуя конституционное право на обращение в различные органы государственной власти для принятия соответствующих мер. В другом случае, при обнаружении негативных явлений в деятельности государственных служащих и лиц, замещающих государственные должности, контрольное воздействие осуществляется через институт общественного мнения. Используя этот социальный институт, основанный на моральных и этических нормах, субъекты общественного контроля предают огласке факты таких явлений, формируют отрицательное отношение населения к субъектам их совершившим. Общественное порицание и общественное осуждение, в данном случае, может быть намного ощутимее мер государственного принуждения.

Споры в научном сообществе возникают по поводу роли государства в процессах становления института общественного контроля. Одни предлагают его активное участие, другие — не более, чем вспомогательную роль. Отметим, что государственные институты управления являются объектом общественного контроля. В этой связи, его чрезмерное вмешательство в построение и функционирование данного института может внести существенную долю субординации и субъективизма в сам процесс контроля. По нашему мнению, роль государства в отношениях с институтами общественного контроля должна определяться на основе достижения консенсуса точек зрения обеих сторон по этому вопросу.

Государство, вмешиваясь в процесс спонтанного возникновения гражданских самоорганизационных образований, выделяя для них материальную базу и создавая регулятивные механизмы, неизменно берет эти структуры под контроль, разрушая их самоорганизационную основу. При этом смысл таких образований не только в том потенциале критичности по отношению к власти, который они имеют в силу общественной природы, но и в той возможной поддержке власти, которую они могут оказать в силу все той же своей неформальной сплоченности и наличия неформальных механизмов влияния на людей.

Список использованных источников

1. Распоряжение Правительства Российской Федерации от 25 октября 2005 № 1789-р (Концепция административной реформы в Российской Федерации в 2006—2010 годах).

2. Зубарев С. М. Понятие и сущность общественного контроля за деятельностью государственных органов // Административное право и процесс. 2011. № 5.

3. Гончаров В., Ковалева Л. Об институтах общественного контроля органов исполнительной власти в Российской Федерации // Власть. 2009. № 1.

4. Гриб В. В. Общественная палата Российской Федерации как орган общественного контроля // Юридический мир. 2010. № 3.

Боровикова Елена Владимировна.
Институты и методы регулирования, основанного на рисках, в финансовом секторе экономики

Трансформация системы экономических отношений в современных государствах требует адекватного развития методов их государственного регулирования, способного учитывать влияние различных рисков, включая риски принятия решений. Зарубежная практика демонстрирует ряд подходов к организации и применению государствами риск-ориентированных управленческих механизмов, готовящих ответные реакции на потенциальные риски в отраслях и видах деятельности (в торговле, на рынках финансовых услуг, в системах обеспечения экологической безопасности, здравоохранении и др.). Весомый вклад в достижение положительных результатов применения указанных технологий внесли, прежде всего, страны-члены Организации экономического сотрудничества и развития (далее — ОЭСР), совершенствующие свои системы государственного управления с помощью методов регулирования, основанного на рисках⁷. При этом наибольшего эффекта достигали те экспериментальные модели, в которых управление рисками со стороны государства сочеталось с работой специальных служб и отделов риск-менеджмента организаций, ставших объектами государственного надзора, что свидетельствует о пользе объединения усилий макрорегуляторов и хозяйствующих единиц микроуровня.

Сравнительный анализ практики зарубежных стран позволяет выделить общие элементы модели регулирования, основанного на рисках:

— управление рисками делегируется уполномоченному органу, организационно-иерархическая структура которого позволяет осуществлять работу по мониторингу рисков и определению адресного воздействия на его ключевые факторы;

— нормативная база формирует правовое поле для реализации риск-ориентированного администрирования;

— стандартизация и лицензирование отдельных видов деятельности служат фильтром, способным снизить риски неэффективных бизнес-единиц;

— работа по минимизации рисковых воздействий строится в соответствии с принятой методологией, включающей подходы к классификации рисков, принципы управления рисками, стратегическое планирование в сочетании с риск-менеджментом, методы оценки рисков и разработки программ управления рисками, документирование и учет рисковых ситуаций, периодическую отчетность объектов и субъектов контроля, специальные информационные базы;

— высокая общественная прозрачность деятельности макрорегуляторов, проявляющаяся в форме обсуждения результатов управления рисками в ходе семинаров, конференций при участии руководителей высшего звена из властных структур, ученых, экспертов.

Организации финансового сектора экономики выполняют важные функции перераспределения временно свободных денежных средств юридических и физических лиц в экономике, накопления средств пенсионного страхования, что повышает значение гарантий сохранности размещенных средств, поддержания непрерывности циклов финансовой деятельности, целесообразности резервирования средств и эффективного управления ими. В странах — членах ОЭСР созданы уникальные модели государственного регулирования финансовой системы, адаптировавшие методы риск-менеджмента и вызывающие высокий практический интерес.

Достаточно репрезентативным является состав регуляторов рисков в Великобритании, где отраслевое многообразие рисков и соответствующих им инструментов воздействия представлено наиболее широко (рис. 1).

Рис. 1. Уполномоченные по вопросам регулирования рисков органы в Великобритании

Управление пенсионных накоплений в Великобритании призвано обеспечить защиту фондов пенсионных накоплений работающих граждан. Под надзор этого органа попадают страховщики независимо от организационной формы и размеров бизнеса. Одной из главных задач ведомство видит в недопущении утраты страховщиком финансовой устойчивости и погашения его обязательств из средств Фонда защиты пенсионных накоплений. Используя матричный метод и метод расстановки приоритетов, Управление принимает решение о способах воздействия на организацию с учетом уровня риска реализуемой финансовой схемы (табл. 1).

Таблица 1

Матрица выбора мер регулирующего воздействия со стороны уполномоченного органа

		Размер финансовой схемы
		Крупная схема	Малая схема1
Уровень риска	Высокий риск	Активное вмешательство	Средний уровень вмешательства
	Низкий риск	Превентивные мероприятия, средний уровень вмешательства	Обучение и консультирование, низкий уровень вмешательства

¹ К малым относятся схемы, включающие менее тысячи участников процесса формирования накоплений

В деятельности Управления важную роль играет качество используемой информации, в связи с чем при проверке данных организуется взаимодействие с потребителями финансовых услуг. Объектами надзора и регулирования со стороны государственного органа являются подходы к финансированию страховых схем, корпоративный риск-менеджмент и другие вопросы.

Отдельного внимания заслуживает методология риск-ориентированного регулирования, разработанная Управлением рынком финансовых услуг⁸. Претерпевшее реформирование в 2006 г., ведомство обратилось к политике более жесткого контроля за организациями с высоким уровнем риска с 2008 г., когда угрозы для финансовых систем многих стран стали наиболее острыми. Шкала оценки рисков участников рыночных операций предусматривает четыре уровня: низкий, средний низкий, средний высокий, высокий. Чем выше потенциальный риск бизнес-единицы, тем выше вероятность ответных мер со стороны государства. Управление считает целесообразным проводить оценку каждого вида риска организации и совокупного риска бизнеса. В составе корпоративных рисков различают риски менеджмента, экологические риски, риски внутренней культуры и др. Каждому значению риска в создаваемой модели соответствует мероприятие государственного органа, направленное на его нейтрализацию, что создает основания для установления однообразия подходов Управления рынком финансовых услуг и Управления пенсионных накоплений.

Управление рынком финансовых услуг опирается на позицию о том, что источником рисков могут выступать непосредственно системы контроля за бизнесом, и предлагает вести мониторинг таких воздействий, как:

— риски контроля потребителей, продуктов и рынков;

— риски финансового и оперативного контроля;

— риски пруденциального контроля.

Таким образом, концептуальный подход к регулированию рисков в финансовом секторе Великобритании может быть представлен цепочкой логически следующих друг за другом этапов с прямой и обратной связью (рис. 2).

Рис. 2. Этапы управления рисками финансового сектора экономики в Великобритании

В 2012 г. на фоне обострения проблем финансовой устойчивости на финансовых рынках в Великобритании был принят новый Закон о финансовых услугах⁹ где предусматривалась трансформация основного в этой сфере регулятора. В усовершенствованной модели функции надзора делят Агентство по контролю за методами ведения бизнеса и Департамент пруденциального регулирования. Агентство по контролю за методами ведения бизнеса обеспечивает мониторинг деятельности организаций в целях защиты интересов различных клиентов и определяет общую ситуацию на рынке. Второй из упомянутых органов, подведомственный Банку Англии, уполномочен проводить пруденциальный надзор и выдавать разрешения на ведение деятельности на финансовом рынке.

В числе подразделений Агентства по контролю за методами ведения бизнеса, помимо комитетов по аудиту, расчетам по оплате труда, выработке решений о регулирующем воздействии и контрольного комитета, представлен комитет по управлению рисками. Эта структурная единица использует информацию о кредитных и страховых организациях, доверительных управляющих, различных объединениях в форме кредитных союзов, взаимных страховщиков, ассоциаций и т. д. Стабильность рынка для Банка Англии означает непрерывное функционирование всех его участников и оказание всего комплекса пользующихся спросом услуг. Поддержание такой стабильности предполагается за счет активного взаимодействия Департамента пруденциального регулирования с Комитетом по финансовой политике Банка Англии.

На июль 2013 г. запланирован симпозиум с участием специалистов органа пруденциального надзора и организаций финансового сектора по вопросам управления рисками, что подтверждает высокий интерес к практике минимизации негативного влияния различных угроз. Подчеркнем особенность финансовых основ функционирования Департамента пруденциального регулирования, сборы на содержание деятельности Департамента перечисляют организации, подконтрольные ему и составляющие сектор финансовых услуг. Сумма сбора зависит от уровня риска, соответствующего виду предпринимательской деятельности, и от масштабов бизнеса. Экономические показатели деятельности организации также применяются в качестве ориентиров для расчетов подлежащих уплате сборов. Например, для страховщиков такими показателями могут выступать валовой доход в форме страховых премий или сумма резервов. Единые правила расчета обязательных сборов распространяются на группы финансовых институтов и посредников (всего — шесть групп организаций, однородных с точки зрения предлагаемых финансовых услуг и рыночных продуктов). Аналогичный подход к привлечению источников финансирования распространен и в Австралии, где финансовый сектор экономики мониторят Австралийский департамент пруденциального регулирования и Австралийская комиссия по ценным бумагам и инвестициям.

В табл. 2 приведена краткая характеристика уполномоченных по вопросам управления рисками в финансовой сфере институтов, включая Департамент лучшей практики регулирования, имеющий более широкий спектр задач. Роль данного Департамента весьма высока, поскольку по результатам изучения внедряемой государственной политики специалисты формируют практически ценные выводы, выявляют наиболее эффективные решения и инструментарий, способствовавшие стабилизации на рынке и стимулированию социально-экономического развития. Благодаря деятельности Департамента становится возможным обмен лучшим опытом управления рисками на международном уровне.

Австралийский департамент пруденциального регулирования опирается на законодательство, стандарты пруденциального надзора и руководства. Утверждаются и подлежат исполнению планы проведения надзорных мероприятий. Оценка рисков при этом является следующим этапом после детализации проблем, обусловленных воздействием рисков, согласования результатов аналитической работы и отраслевых исследований.

Таблица 2

Субъекты риск-ориентированного регулирования в Австралии¹⁰

Органы управления рисками	Функциональные сферы	Базовые принципы и/или применяемые методы
Австралийский департамент пруденциального регулирования	регулирование деятельности финансовых институтов, принимающих вклады, сделок страховых организаций, организаций и учреждений в сфере пенсионного страхования, а также их финансовой устойчивости	Принципы работы: добросовестность (честность), сотрудничество (в значении «коллективная работа»), профессионализм, применение методов прогнозирования, ответственность  Методы работы: балльно-рейтинговый метод, метод группировок, индексный метод, метод средней геометрической, метод «опорных точек»
Австралийская комиссия по ценным бумагам и инвестициям
Департамент лучшей практики регулирования	обеспечение соблюдения требований к деятельности уполномоченных органов по государственному регулированию, методическая помощь специалистам, обобщение результатов работы государственной системы и ее отдельных структур, распространение лучших методов регулирования с помощью специальных руководств	Методы работы: статистические методы обработки данных, метод группировок

Обратимся к практике регулирования, основанного на рисках, развиваемой Австралийским департаментом пруденциального регулирования в рамках правительственных требований и ограничений¹¹. Исследуемый регулятор должен минимизировать случаи финансовой неплатежеспособности подконтрольных организаций, не препятствуя при этом эффективной конкуренции на рынке. Департамент планирует свою деятельность, исходя из базового уровня надзора, необходимого для достижения оптимального баланса между рисками и стабильностью, принимая во внимание тот факт, что планы включают наиболее актуальные направления и меры, отражают весь комплекс привлекаемых ресурсов. Руководящая группа в составе Департамента отслеживает содержание планов надзорных мероприятий на предмет соответствия реальной рыночной ситуации и адекватности реакции регулятора.

Два принципиальных сущностных аспекта формируют идеологию всей деятельности Австралийского департамента пруденциального регулирования:

— понятие риск-ориентированного надзора;

— понятие надзора, нацеленного на результат.

В системе австралийских органов надзора риск-ориентированная деятельность включает, прежде всего, регулирование организаций и отраслей, связанных с наиболее высокими рисками, обоснованное распределение ресурсов, требующихся для контрольных мероприятий, выработку воздействия, осуществление вмешательства в рыночную среду на принципах своевременности и соразмерности потенциальному ущербу. Нацеленность на результат связана с проведением регулярной оценки достигнутого, его переосмыслением в сопоставлении с планом.

Если сформулировать требования к получаемым оценкам рисков на финансовых рынках, то они могут иметь следующий вид¹²:

— точность;

— своевременность;

— достоверность.

Главным же требованием к регулирующему воздействию является его соразмерность как с точки зрения целесообразности вмешательства по причине негативного влияния рисков, так и с позиций затраченных ресурсов для достижения приоритетных результатов. Кроме того, в ходе оценки рисков отдельных финансовых организаций следует учитывать отраслевую специфику и сущность возникшей проблемы, которая может быть весьма индивидуальной.

Алгоритм подготовки реакции на рисковые ситуации на рынке, как правило, сводится к следующему. Специалисты Австралийского департамента пруденциального регулирования должны выявить факторы и причины, обусловившие неспособность финансовой организации исполнять перед клиентами свои обязательства. Затем определяется профиль регулирующего воздействия на объекты надзора, а его реализация формализуется через план мероприятий в адрес проблемной организации.

Описанный выше алгоритм Австралийский департамент пруденциального регулирования положил в основу своего инструментария риск-ориентированного регулирования, представленного двумя системами:

— система оценки риска и ответного воздействия;

— система функций и мер воздействия.

Первая система аккумулирует результаты оценок ключевых рисков, описание ответных действий и способов финансовой поддержки организаций, а также план деятельности по надзору. Любое решение Австралийского департамента пруденциального регулирования принимается при непосредственной оценке значения финансовой организации, столкнувшейся с проблемами, для экономики конкретной территории или государства в целом. Вторая система, благодаря используемому инструментарию, способствует оптимальному распределению ресурсов Департамента, предусмотренных для работы с выявленными рисками.

Результаты оценки рисков позиционируют финансовую организацию в одну из четырех групп:

— организации из сектора с «нормальным» (базовым) уровнем надзора;

— организации, требующие надзора;

— организации, в отношении которых необходимо применять расширенные надзорные полномочия;

— организации, подлежащие реструктуризации.

В заключение подчеркнем, что зарубежный опыт мониторинга состояния финансового сектора, оперирующий конкретными методами и устоявшимися критериями, должен стать предметом детального изучения для российской системы государственного управления в условиях трансформации финансового контроля и надзора, развития теоретической и нормативной базы обеспечения национальной экономической безопасности, интеграции российского финансового рынка в мировую финансовую систему.

Список использованных источников

1. Banks G. Regulating for risk in Australia: governance and systemic issues. OECD Group on Regulatory PolicyRegulatory Reform and Risk. Paris, 1—2 December 2008 (режим доступа http://www.oecd.org/gov/regulatory-policy/44800759.pdf).

2. Risk and Regulatory Policy: improving the governance of risk. OECD Reviews of Regulatory Reform. 2010. 251 р. (режим доступа: http://www.oecd.org/gov/regulatory-policy/ riskandregulatorypolicyimprovingthegovernanceofrisk.htm; http://www.planejamento.gov.br/ secretarias/upload/Arquivos/seges/arquivos/0CDE2011/0ECD_Risk.pdf).

3. The APRA Supervision Blueprint. 2010. 13 р. (режим доступа: http://www.apra.gov. au/AboutAPRA/Documents/APRA-Supervision-Blueprint-FINAL.pdf).

4. Официальный сайт Банка Англии: http://www.bankofengland.co.uk.

5. Официальный сайт Агентства по контролю за методами ведения бизнеса: http:// www.fca.org.uk.

6. Официальный сайт Министерства экономики и финансов Великобритании: http://www.hm-treasury.gov.uk.

Ботуз Сергей Павлович.
Современные когнитивные технологии государственного и муниципального управления нематериальными активами в сети Интернет/Интранет

Актуальность проблемы когнитивного (основанного на знаниях) государственного управления нематериальными ресурсами/активами (НМР/НМА) в сети Интернет/ Интранет, или, точнее, сопровождение в глобальной вычислительной сети (ГВС) основных процессов взаимодействия субъектов (лиц, принимающих решение (ЛПР)) и объектов интеллектуальной собственности (ОИС): изобретений, полезных моделей и других объектов промышленной собственности (ОПС), которые представляют, как правило, один из главных инновационных носителей когнитивных составляющих современного высокотехнологичного производства), отмечается не только на многих международных форумах и конференциях, но и в Стратегии национальной безопасности Российской Федерации [1, 2]. Однако, существующая в настоящее время законодательная база Российской Федерации в отношении патентования ОПС, гармонизированная с международными стандартами, снимает ряд запретов на патентование в России целого класса ОПС, которые напрямую связаны с защитой национальных интересов России (так, например, снят запрет в отношении патентования в России лекарственных и химических веществ, и это далеко не самая «большая когнитивная» опасность системы государственного управления НМА, требующая пристального рассмотрения на соответствующем уровне госуправления [3, 4]).

В этой связи в настоящей работе рассматриваются основные подсистемы ситуационного государственного сопровождения промышленных предприятий в ГВС (рис. 1) на основе формирования основных ситуационных факторов и стратегий государственного сопровождения НМР/НМА в открытом сетевом пространстве ГВС (рис. 2), с использованием известных активных и пассивных методов защиты и сопровождения ОИС (рис. 3) [5—9]. При этом один из основных способов формального описания семантики подобного рода сложно организованных распределенных в ГВС процессов взаимодействия ЛПР-ОИС-ОПС (далее — ЛПР-ОИС/ОПС-ГВС), подлежащих автоматизации с помощью открытых сетевых технологий, является аппарат (и соответствующие механизмы) автоматического синтеза онтологий с применением нейронного, генетического и автоматного программирования [10]. В настоящее время известен положительный опыт использования такого аппарата к формализации процессов в информационно-поисковых системах (Semantic Web [11, 12]), в распределенных Grid-структурах (Semantic Grid [13]).

Следует отметить активное внедрение в реальную распределенную/сетевую экономику сложно организованных распределенных информационно-вычислительных систем на основе Grid- и Cloud-технологий [15]. При этом отмечаются неудачи в попытках развивать Grid-системы на основе применения строгих — традиционных спецификаций [16, 17] и инструментальных средств Clobus Toolkit, требующих, как правило, «заоблачно-высокой» квалификации не только от разработчика в процессе проектирования новых приложений, но и на последующих этапах их адаптации для конкретной предметной области (ПрО). Соответственно, эти обстоятельства резко ограничивают сферу применения данных средств на практике.

Кроме этого, в работах многих разработчиков отмечается проблема поиска (обнаружения) созданных ранее и опубликованных в сети Grid-ресурсов (аппаратных средств, сервисов и др. информационных активов), необходимых для реализации того или иного приложения. Одним из выходов на этом направлении видится использование онтологии — формального способа предоставления знаний о потенциально востребованных ресурсах с помощью конечного множества понятий и отношений между ними. Такой подход на основе Semantik Grid [13] на настоящее время активно развивается за рубежом. Любые результаты российских исследователей на этом направлении представляют не только теоретический, но конструктивно — прикладной аспект в решении задач, связанных с обеспечением наблюдаемости и управляемости распределенных систем ЛПР-ОИС/ОПС-ГВС [9].

Рис. 1. Интерактивная система исследования основных подсистем ситуационного управления НМР/НМА промышленных предприятий

Как показала теория и практика защиты/сопровождения ОИС в ГВС [5—9], использование концепции принципа минимальной (ограниченной) сложности и соответствующего программного обеспечения поискового проектирования и экспертизы технически оптимальных позиционных систем программного управления распределенными системами ЛПР-ОИС/ОПС-ГВС, позволяет синтезировать конструктивные интеллектуальные программные приложения ограниченной сложности для решения вышеперечисленных задач.

При этом предоставляется возможность использовать основную особенность такого рода интеллектуальных информационных систем/сетей (ИИС) — освоение предельно высоких скоростей приема и обработки данных, несоизмеримых с возможностями восприятия ЛПР. Это воздействие осуществляется на более высоком уровне: например, на уровне генерации некоторого когнитивного кода не только когнитивной политики предприятия, но и региона/страны, обеспечивая необходимые условия для формирования соответствующего инвестиционного климата не только в конкретной организации, но и в стране, — на уровне синтеза персонифицированного профиля/ кода — графо-аналитического профиля (ГАП) конкретного ЛПР или сообщества ЛПР, генерации персонифицированной сетевой метрики на основе использования графоаналитического исчисления, графо-аналитических бинарных полей (ГАБП) и других интеллектуальных методов анализа, например, таких как нейронные сети, генетические алгоритмы, методы нечеткой логики и регрессионные модели (ARMAX/NARMAX, ARIMA), систем оперативной аналитической обработки (OLAP), информационно-аналитических систем (Enterprise Information Systems, EIS), средств интеллектуального анализа данных (Data Mining), систем поддержки принятия решений (Decision Support System, DSS) и др. [8]. Так, на рис. 4 представлен пример формирования ГАБП для заданного проективного базиса (a, R), где множество точек {К¹,..., К⁴}ⁱ фиксирует параметры поверхности некоторого изображения на экране i-го монитора (в общем случае это может быть некоторая область поверхности экрана монитора на которой отображен некоторый ОИС), а множества точек {N¹, ..., N⁴}ⁱ и {M¹, ..., M⁴}ⁱ представляют некоторый когнитивный код всех объектов отображенных в данный момент на экране монитора. При этом, данный код функционально связан с параметрами проективного базиса (a, R), в частном случае это может быть некоторая когнитивная позиция конкретного ЛПР или, в общем случае, — некоторая целевая установка защиты и сопровождения ОИС в ГВС, которую задал правообладатель конкретного ОПС.

Рис. 2. Интерактивная система имитации ситуационных факторов и стратегий сопровождения НМР/НМА в сети Интернет/Интранет

В качестве примера на рис. 5 приведен фрагмент процедуры диалогового формирования параметрического растра ГАБП, где приняты следующие обозначения: {Х¹⁽⁰⁾, Х²⁽⁰⁾ } — шкала эксперта(ов) или его позиции, например, позиция Х¹⁽⁰⁾ — оптимиста и Х²⁽⁰⁾ — пессимиста, {U¹¹⁽⁰⁾, ..., U²¹⁽⁰⁾} — шкала оценок экспертов, {У⁽⁰⁾, Z⁽⁰⁾} — поле значений условных затрат, например, {У¹⁽⁰⁾, У²⁽⁰⁾} — приведенные материальные затраты, {Z¹⁽⁰⁾, Z²⁽⁰⁾} — временные затраты в условных единицах конкретного состояния рынка информационных технологий в сети Интернет/Интранет.

Рис. 3. Адаптивная реляционная база данных/знаний методов и средств защиты и сопровождения ОИС в ГВС

По отношению к ЛПР администратор сети (ГВС или ЛВС) может выступать в виде не только измеряющего, но и контролирующего или управляющего процессом взаимодействия ЛПР-ОИС-ГВС [9]. Аналогично, автор конкретного ОИС может выполнять функции сетевого администратора для того, кто в данный момент работает с его ОИС на основе использования задания соответствующего ГА профиля ОИС. Подобного рода «многоаспектные» когнитивные измерения реализованы в виде подсистемы объектно-ориентированного логического программирования на базе реляционной СУБД, где отношениям (предикатам) соответствуют таблицы СУБД.

В данной статье показана разработанная реляционная структура СУБД для исследования (идентификации) процесса целеполагания в системе ЛПР-ОИС-ГВС. За основу данной структуры взята когнитивная модель Ж. Пиаже [9]. Согласно модели Ж. Пиаже, — чувства определяют энергию действия. Однако, они имеют непосредственную или функциональную связь со знаниями. Предлагаемые в ГАП растры бинарных полей позволяют синтезировать эффективные инструменты для автоматизации процессов целеполагания. При этом, разработанная структура СУБД многоцелевая, в ней цели рассматриваются как средства, а результаты или финал каждого действия пополняют базу знаний в функции от текущих интересов субъекта (ЛПР), которые могут непрерывно меняться в процессе оценки состояния системы ЛПР-ОИС-ГВС.

Таким образом, по каждому НМА могут быть составлены или рассчитаны бинарные отношения {Y⁽⁰⁾, Z⁽⁰⁾} (рис. 5), которые могут быть отображены в R² (на экране монитора) в виде одной сетевой модели P бинарных (графо-аналитических бинарных) отношений.

Все состояния системы ЛПР-ОИС-ГВС в области с координатами ε¹_i(t) ∈ p¹ заведомо лучше ε₀, соответственно, отображение состояния стратегии ЛПР в процессе экспертизы состояния НМА в конусе p¹ можно назвать стратегией предпочтений.

Рис. 5. Процедура диалогового формирования параметрического растра ГАБП на основе экспертных оценок ОИС

Все состояния ε³_i(t) ∈ p³ хуже ε³_i(t), поэтому ε³_i(t) и соответствующие им стратегии экспертизы НМА можно назвать заведомо плохими.

Оценка же отображений стратегий экспертизы НМА в состоянии, когда ε(t) ∈ p² ∪ p⁴ является неопределенной, так как соотношение результатов экспертизы НМА с точкой ε₀ является противоречивым. Вследствие этого данные состояния системы экспертизы ЛПР-ОИС-ГВС и соответствующие им стратегии экспертизы НМА в ГВС можно назвать областями неопределенности. Эти состояния системы экспертизы ЛПР-ОИС-ГВС связаны с риском принятия экспертных решений. Более подробное описание и соответствующие примеры защиты и сопровождения ОИС в ГВС приведены в программе поискового проектирования [9], где показано, что предлагаемые парадигмы ГАП и ГАБП позволяют «использовать» главный синергетический феномен подобного рода когнитивных систем управления, — феномен генерации новых знаний, т. е. знаний неочевидных для специалиста в конкретной предметной/прикладной области.

Парадигмы ГАП и ГАБП представляют некоторое множество понятий, позволяющих синтезировать формализованный аппарат интеллектуального (автоматического, автоматизированного и т. п.) управления основными когнитивными технологиями/ политиками и процессами взаимодействия субъектов и объектов НМР/НМА предприятий в открытом сетевом пространстве Интернет/Интранет, обеспечивая независимость синтезируемых сетевых политик государственного управления от человеческих (и особенно, от коррупционных) составляющих сопровождения ОИС в ГВС.

В этой связи очевидна целесообразность государственного стимулирования процессов, связанных с формированием открытого экспертного Интернет-сообщества и соответствующих интеллектуальных сетевых агентов для государственной экспертизы и сопровождения НМР/НМА в сети Интернет/Интранет, независимых от каких-либо отдельных субъектов. Это может послужить одной из основных конструктивных парадигм современной когнитивной политики государственной экспертизы состояния таких инновационных проектов, как изобретения и соответствующих нематериальных активов/ресурсов отечественных предприятий. При этом для перехода России на новую ступень хозяйственного развития необходимо привлечение не просто новых технологий, а новых когнитивных политик государственного управления НМР/НМА в открытом сетевом пространстве сети Интернет/Интранет. Здесь следует подчеркнуть, что подобные открытые сетевые технологии на практике имеют гораздо большее экономическое значение, чем сами продукты соответствующего материального производства.

Список использованных источников

1. http://www.infoforum.ru.

2. Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года // Указ Президента РФ от 12 мая 2009 г. № 537. П. 66—70.

3. Хорошкеев В. А. Роспатент: особое отношение к иностранцам // Изобретательство. Т. XII. № 10. 2012. С. 5—18.

4. Панов П., Поворазнюк С. Роспатент превратят в министерство / Известия № 54 от 26.03.13.

5. Ботуз С. П., Догадкин А. В., Назимкин А. Е. и др. Программа поискового проектирования и экспертизы технически оптимальных позиционных систем программного управления. РОСПАТЕНТ. Свидетельство № 2013612247 от 19.02.2013 (номер и дата приоритета 2012661725 от 27.12.2012).

6. Ботуз С. П. Информационные технологии обработки и анализа норматино-правовых документов в сети Интернет // Сб. трудов международной конференции «Государственное управление в XXI веке: традиции и инновации: Материалы 9-й ежегодной международной конференции факультета государственного управления МГУ им. М. В. Ломоносова (25—27 мая 2011 г.). М.: МГУ, 2011.

7. Ботуз С. П. Методы и модели ситуационного центра государственного управления нематериальными активами в сети Интернет // Сб. докладов конференции «Ситуационные центры 2011» (26—27 апреля 2011 г.). М.: РАГС, 2011.

8. Ботуз С. П. Распределенные интеллектуальные технологии управления удаленным доступом/ Исследование и информатизация управления социально-экономическими, политическими и административными процессами: сб. научн. статей / под общ. ред. А. Н. Данчула. М.: РАГС, 2011. С. 94—104.

9. Ботуз С. П. Управление удаленным доступом. М.: СОЛОН-ПРЕСС, 2006. 256 с.

10. Найханова Л. В. Технология создания методов автоматического построения онтологий с применением генетического и автоматического программирования. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2008. 244 с.

11. Berners-Lee Т., Fischetti M. Weaving the Web: the original design and ultimate destiny of the World Wide Web by its inventor. Harper San Francisco, 1999.

12. Berners-Lee Т., Hendler J., Lassila O. The Semantic Web // Scientific American. 2001. Vol. 284. No. 5. P. 34—43.

13. Васенин В. А., Афонин С. А., Голомазов Д. Д. Использование семантических технологий для обнаружения грид-ресурсов // Программная инженерия. 2011. № 7. С. 2—8.

14. Загорулько Ю. А., Загорулько Г. Б. Онтологии и их практическое применение в системах, основанных на знаниях // Материалы Всероссийской конференции с международным участием «Знания — Онтологии — Теории», 3—5 октября 2011, Новосибирск. Новосибирск: РИЦ «Прас-Курьер», 2011.

15. Pauntasso С., Zimmennann О., Leymann F. REST ful Web Services vs. Big Web Services: Making the Right Architectural Deasion // Proc. of the 17th International Word Wide Web Conference2008. P. 805—814.

16. Foster I., Kesselman C, Tuecke S. The Anatomy of the Grid: Enabling Scalable Virtual Organizations // International J. Supercomputer Applications 2001. V. 15. No. 3. P. 200—222.

17. Foster I., Kesselman C., Nick J., Tuecke S. The Physiology of the Grid: An Open Grid Services Architecture for Distributed Systems Integration // Global Grid Forum 2002. URL: http://www.globus.org/alliance/publications/papers/ogsa.pdf (дата обращения: 1.09.2011).