Глава 1

Мира

Семь лет спустя

– Нет! – вскрикиваю я и резко сажусь в кровати.

Прижимаю ладонь к груди в глупой попытке успокоить сбившееся дыхание. Легкие будто сжались и не пропускают кислород, а тело пробирает мелкая дрожь. Взгляд лихорадочно мечется по обнаженным предплечьям в поисках свежих отметин из сна, но их нет. Проклятые отголоски кошмара.

Нервно сглотнув, провожу ледяными ладонями по мокрому от пота лбу и убираю волосы. Зажмурившись, обхватываю голову руками.

Я дома. Это всего лишь кошмар. Один из тысячи.

Когда-нибудь это закончится. Просто надо приложить больше усилий. Больше контроля над собственной жизнью – и все наладится.

Откидываю плед в сторону и свешиваю ноги с кровати. Ступни обволакивает прохладный воздух, змейкой тянущийся через открытую дверь балкона. Нужно прийти в себя и отвлечься. Сегодня один из тех дней, когда я не могу позволить всему развалиться на части из-за неудачной ночи.

Встаю и раздвигаю шторы. Прислоняюсь лбом к балконной двери и закрываю глаза. Делаю очередной глубокий вдох, пропуская влажный воздух в легкие.

Чувствуешь?

Ничего. Все так же.

Открываю глаза и всматриваюсь в небо, затянутое свинцовыми тучами, предвещающими долгожданный дождь. В этом году лето выдалось на редкость жарким, и я уже истосковалась по осенним ливням и прохладе.

Тихо пробираюсь в ванную, чтобы не разбудить Макса и его очередную подружку. Надеюсь, он не слышал мой крик. Включаю холодную воду и плескаю в лицо.

Я не помню, когда последний раз нормально спала. Даже находящийся рядом Макс и его объятия не успокаивают. Они лишь ненадолго дают чувство безопасности, чтобы привести в норму бешеное сердцебиение, а потом все возвращается на круги своя.

Качнув головой, направляюсь обратно к себе. Когда прохожу мимо комнаты друга, слышу глупое девичье хихиканье. Боже, когда-нибудь он найдет девушку, которая, помимо плотских утех, будет способна и на нечто большее.

Быстро переодеваюсь в спортивную форму и, уже выходя из квартиры, слышу оглушительный грохот. Если Макс убился, то его смерть будет только на его руках, ну, или других частях тела.

Стоит оказаться на улице, как кожа покрывается мурашками от легкого порыва ветра. Подключаю наушники и выбегаю на тротуар.

В попытке нормализовать свою жизнь я перепробовала много способов. Один из них – бег. Казалось бы, ты просто бежишь: шаг левой ногой, шаг правой. Но вот ты ускоряешься, мышцы разогреваются, дыхание сбивается, ты концентрируешься на своем теле, темпе, привычном маршруте, и постепенно все мысли и кошмары выходят из головы. Остается только конечная цель.

Временами спасает йога. Пусть сейчас я крайне редко могу вырваться в студию, но базовые упражнения и работа над дыханием все же делают свое дело, и порой я и правда успокаиваюсь.

Самый тяжелый вариант – психотерапевт.

Перед ним надо открыться, рассказать все свои мысли и страхи, а я далеко не тот человек, который способен вывернуть душу наизнанку. Я ложилась на кожаную темно-коричневую кушетку и, постукивая по ней пальцами, проигрывала в голове очередную песню для выступления. Представляла, как беру сначала один аккорд, потом другой, придумывала, каким переходом его лучше сыграть. Психотерапевт же что-то все время писал в своем блокноте, чем жутко меня раздражал. Я считала, что он шарлатан, который выкачивает деньги из Макса, и неоднократно пыталась бросить терапию, но друг каждый раз запихивал меня обратно в кабинет и оставался караулить под дверью, чтобы я не сбежала.

Как оказалось, узкопрофильный специалист, которого Макс тщательно искал, тоже был не так прост и терпеливо ждал, когда я перебешусь и привыкну к нему, сама начну понемногу рассказывать. Хитрый старый засранец.

Бег, йога и сеансы психотерапии помогают держать мою непростую жизнь в относительном порядке. Главное правило: если придерживаться ежедневной рутины и избегать сюрпризов от шутницы-судьбы, то можно вполне сносно существовать.

Оглянувшись по сторонам и убедившись, что машин нет, перебегаю дорогу на красный сигнал светофора и спускаюсь по ступенькам. Миную железнодорожный мост, галерею с небольшими магазинчиками, из которых даже через закрытые жалюзи доносится терпкий аромат специй, чая и парфюма.

Выбегаю на набережную и слегка сбавляю темп. В сгущающихся над морем черных тучах вспыхивает молния. Может, до вечера ждать не придется и дождь пойдет очень скоро. Я люблю ливень, когда стихия, которую я с таким нетерпением жду на протяжении долгих месяцев, берет верх и смывает всю грязь и ужас, творящиеся на улицах. Люблю, когда капли барабанят по телу, а ноги утопают в прохладной воде. Кто-то, а точнее Макс, назовет меня сумасшедшей, но с дождем приходит облегчение. Ощущение чего-то нового. После него все становится чистым. Появляется крохотный шанс на то, что вся грязь смоется, а после можно будет вдохнуть свободной грудью и попытаться начать все заново. Без ошибок.

Ладно, согласна, я сумасшедшая.

В руке начинает вибрировать телефон, и на экране высвечивается фотография со счастливым лицом Полины.

– Мира, привет! – раздается ее радостный голос, даже почти визг. Как всегда, полна позитива и бодрости.

– Если я включу видео, то наверняка увижу твою улыбку. На минуточку, сейчас только шесть утра. Как можно улыбаться в такую рань? – бормочу я.

– Не могу же я быть похожа на тебя. Помнишь? Мы как инь и ян. К тому же веселье и чувство юмора тебе в принципе несвойственны.

Миллион первый подкол с ее стороны.

– Блещешь остроумием уже с утра. Боюсь представить, что будет вечером.

– Я сделаю твою жизнь счастливее? – с энтузиазмом выдает она.

– Скорее более невыносимой.

Останавливаюсь около бетонного ограждения и перевожу дыхание.

– И если мы заговорили насчет вечеринки, то я, скорее всего…

– Только не говори, что ты не придешь!

– Мне не с кем оставить Аню, – говорит она, запинаясь.

Я недовольно фыркаю. Возможно, будь мы знакомы всего несколько месяцев, я бы, как наивная дурочка, поверила, но я знаю Полину уже семь лет. И также прекрасно знаю, что, когда она не хочет куда-либо идти, всегда прикрывается ребенком. А когда она лжет – обязательно начинает заикаться и путаться в словах, прямо как сейчас.

– Дай угадаю, а еще ты устала и появилась внеплановая клиентка? – Мне надоел этот круговорот лжи.

– Я действительно устала. Эта неделя выдалась слишком напряженной, – голос подруги пропитан тоской, но она тут же меняет тему: – Лучше расскажи, как твое свидание?

С губ слетает тихий смешок. Хороший ход.

– Приходи сегодня вечером на вечеринку, и, возможно, я расскажу. Но этот парень был не так уж плох. – Я стараюсь придать голосу искренности.

– Ты врешь. Я тебе столько раз устраивала свидания, и ответ был один: «меня это не интересует». А тут вдруг: «не так уж и плох», – усмехается Полина.

Что я могу поделать, если меня действительно не интересуют отношения?

– Значит, приходи убедиться, что я не вру.

– Если ты меня обманываешь, то сходишь с ним еще на одно свидание.

По-моему, блеф раскрыт и оборачивается против меня, но почему бы не рискнуть, если это означает, что я наконец-то смогу узнать правду?

– Договорились. Вечером встретимся в клубе.

– Сама напросилась.

Я скидываю вызов.

А ведь и правда сама напросилась.

Нужно придумать что-нибудь убедительное для Полины. По крайней мере, постараться. Когда дело касается свиданий, она всегда видит меня насквозь. Иногда мне кажется, у нее срабатывает какой-то внутренний радар. Но мне проще потратить полчаса на так называемое свидание, чем потом неделю выслушивать нравоучения, что мне пора в монастырь. Как же… С моими вспышками гнева и постоянной руганью меня выставят оттуда через три секунды.

Наверное, Вселенная в какой-то момент решила, что такой человек, как Полина, просто необходим в моей жизни. Именно поэтому она налетела на меня с горой учебников в узком коридоре университета в первые полчаса моего пребывания там. Я звучно выругалась и сказала, чтобы она носила очки, раз не видит, куда идет. Она же в ответ посоветовала мне хорошее успокоительное и назвала адрес, по которому я могу за ним сходить. В тот момент Поля посмотрела на меня с вызовом в больших ярко-голубых глазах, а потом рассмеялась, схватила за руку и сказала, что мы точно подружимся. Уже через десять минут я была посвящена в подробности ее личной жизни и пришла к выводу, что она сумасшедшая, хотя и сейчас иногда придерживаюсь этого мнения.

Со временем Полина стала одним из самых близких для меня людей. Она не обращает внимания на мои перепады настроения, крики и ругательства. Она просто идет напролом и находится рядом со мной как в тяжелые, так и в светлые моменты жизни.

Именно поэтому она до сих пор не прекращает попыток с кем-нибудь меня познакомить.

Я даже не знаю, зачем соглашаюсь на эти свидания. Попробовать пожить нормальной жизнью? Звучит крайне странно.

Иногда, когда я сижу на очередном таком свидании, в голове возникает мысль отбросить один кирпичик из своей защитной стены и рискнуть. К тому же внутренний радар Полины на парней, с которыми она меня сводит, работает с каждым разом все лучше. Она будто заранее их прощупывает на наличие изъянов, составляет подробную анкету и напротив каждого кандидата ставит баллы. Тот, кто набирает больше, отправляется со мной на свидание. Хотя не могу сказать, что для них это какой-то невероятный вечер с приятной беседой или увлекательной прогулкой.

Но каждое свидание заканчивается одинаково: я возвращаюсь в реальную жизнь, в которой нет места отношениям и чувствам. Что уж говорить, у меня толком нет времени просто жить. Я сутками нахожусь на работе, а небольшие перерывы посвящаю репетициям. Да и, если быть честной, я не та девушка, которая может подарить тепло. Я просто пуста.

И все же я продолжаю играть в эту лотерею в надежде, что когда-нибудь смогу жить нормальной жизнью.

Нужно отдать должное оптимизму Полины. Она не опускает руки и не перестает утверждать, что когда я встречу того самого человека, то уберу свои иголки. Мне больше не захочется работать целыми сутками, брать дополнительные смены, лишь бы и на секунду не оставаться наедине со своими мыслями. Смешно. Меня не перестает поражать ее настойчивость.

Я подхожу к кофейне, в которой обычно по утрам беру кофе для себя и Макса.

– Мира, привет, – говорит Антон, бариста.

– Привет. – Я вытаскиваю из ушей наушники и убираю их в чехол.

– Как обычно?

– Да.

Бариста включает кофемашину, и помещение наполняет насыщенный аромат молотых зерен. Я сажусь за столик у окна с видом на море.

Мне нравится атмосфера этого заведения. На стенах в хаотичном порядке развешаны различные снимки, а через большое панорамное окно открывается прекрасный вид на море. Можно наблюдать каждую его ипостась.

Я так и не отказалась от мечты открыть небольшое уютное кафе на набережной, где можно будет насладиться вкусными десертами и выпить чашечку мягкого и ароматного кофе. В хорошую погоду рядом с кафе стояли бы столики, чтобы по вечерам посетители могли любоваться огненным закатом, а во время дождя все бы укрывались внутри и пережидали ненастье за теплым глинтвейном.

Но пока мечта остается мечтой. Для ее исполнения нужны перемены, а это – один из главных моих страхов.

Зачем нужны перемены, если можно вполне счастливо жить в установленном годами ритме? По крайней мере, по моим меркам счастливо.

– Мира, держи. – Ко мне подходит Антон и протягивает два стаканчика кофе в картонной подставке.

– Спасибо.

– Кто сегодня? – спрашивает он с интересом. Все знакомые знают о привычке Макса менять девушек как перчатки.

Я пожимаю плечами:

– Без понятия, но одно могу сказать точно: она очень громкая. – Смеюсь и отпиваю кофе.

Расплатившись, я выхожу из кофейни и попадаю под небольшую морось, срывающуюся с неба.

Глава 2

Мира

До дома я добираюсь изрядно промокшей. В наушниках звучит голос Мэттью Беллами и его мольба о помощи с темной стороны души. Песня Muse «The Dark Side» как нельзя лучше передает мое нынешнее состояние. Слишком много лет я борюсь со своей темной стороной, но помощи не прошу. Во всяком случае, внешне, хотя истерзанная душа так и кричит. Как символично – даже через песню она молит о передышке.

В квартире на удивление тихо. Надеюсь, Максу хватило полутора часов, чтобы выпроводить свою гостью, и мне не придется принимать участие в надоевших сценах.

Практически каждый раз происходит одно и то же: Макс спит или прикидывается спящим, чтобы избежать мучительных утренних прощаний, а его девушки решают, что неплохо бы выпить кофе или принять душ, и натыкаются на меня. И тут два исхода: либо они начинают вопить и звать Макса, хотя я еще и слова не успеваю сказать, либо застывают в ступоре с диким ужасом в глазах.

В тех редких случаях, когда мне удается объяснить, что мы с Максом просто друзья, его очередная пассия смотрит на меня как на умалишенную. Нас постоянно преследует глупый стереотип, что между парнем и девушкой не может быть дружбы, вот только Макс гораздо больше, чем друг, он – моя семья. Он стал ею практически сразу. Еще в девять лет, когда мы только познакомились.

Этот день я отчетливо помню. Я сидела на лавочке и играла на гитаре, а Макс как ненормальный летел на велосипеде и врезался в дерево. Никогда не видела, чтобы из ноги так сильно хлестала кровь. Мы бросили его велик и мою гитару и кое-как дошли до его дома. По пути выяснилось, что Макс с родителями только переехал в наш город, поэтому я была одной из немногих, с кем он успел познакомиться. Родители обработали ему ногу и настояли, чтобы он остался дома. Мама принесла Максу разные вкусности, а отец подбадривал шуточками, что со шрамом на ноге он сможет придумать эпичную историю и кадрить девчонок. И, заметив, как родители заботились о Максе, я ощутила себя некомфортно. Странное чувство зависти сжало горло. Я не понимала, как родители могут так заботиться о своем ребенке. Почувствовав себя лишней, я решила уйти, но Макс остановил меня и попросил остаться. Так я и осталась в его жизни, а он – в моей.

Теперь мы живем вместе, поддерживая друг друга на плаву, когда это необходимо.

Я ставлю стаканчик кофе для Макса на кухонный стол и оборачиваюсь на тихий дверной скрип. Брюнетка с короткими, слегка растрепанными волосами отчаянно пытается привести прическу в порядок, на пальце другой руки висят туфли. Она ставит обувь на пол, поднимает голову и, увидев меня, замирает.

Три. Два. Один.

– Спокойно, – негромко произношу я, будто укрощая дикое животное. – Опережу твои извинения: я не его девушка.

Она так громко выдыхает, что у меня вырывается смешок.

– Максим не упоминал, что с кем-то живет, – говорит она и неуверенно делает пару шагов мне навстречу. – Я Настя.

Еще бы Макс об этом сказал.

– Мира. Я подруга этого засранца. – Я взглядом указываю на комнату позади нее, откуда вываливается сам виновник происшествия.

Светло-русые волосы взъерошены, на щеке виднеется след от подушки, а на бедрах висят домашние штаны. Макс босиком шлепает по полу, подходит к девушке и приобнимает ее за талию.

– Я смотрю, вы уже познакомились. – Он почесывает затылок свободной рукой.

– Ага, – подтверждаю я.

Макс смотрит на меня взглядом, мол, скажи что-нибудь, чтобы она ушла, но вместо этого, мило улыбнувшись, я удаляюсь на кухню. Допиваю свой кофе и кидаю стаканчик в мусорное ведро.

– Позвонишь вечером? – с надеждой спрашивает Настя у Макса.

Конечно, позвонит, и не раз. У него целый список таких, как ты.

– Обещаю, – заверяет он.

Не могу удержаться и тихо смеюсь. Легкий хлопок двери – и через пару секунд довольный Макс садится на стул. Я подхожу и протягиваю ему стаканчик с эспрессо.

– Знаешь, у одной из них когда-нибудь случится сердечный приступ, и ты будешь в этом виноват, – замечаю я и опираюсь спиной о кухонный шкафчик.

– Зато так проще, с утра они не задерживаются и сразу уходят. – Макс делает глоток кофе.

– Так вот, оказывается, какая главная причина, почему мы живем вместе? Ты меня используешь как прикрытие.

Макс громко смеется и, дернув рукой, проливает на себя кофе. Я протягиваю ему полотенце.

– Не только. Ты по утрам приносишь мне потрясающий кофе. – Он указывает взглядом на стаканчик в руке.

Засранец. Что я еще могу на это сказать? Закатываю глаза и ухожу в комнату. Сегодня у Макса день рождения. Двадцать пять лет. Так много времени прошло с того дня, когда мы первый раз увиделись, но он ни капли не изменился.

Достаю из шкафа подарок и возвращаюсь на кухню. Макс в ожидании ерзает на стуле. Как только я протягиваю коробку, он сразу же принимается ее нетерпеливо распаковывать.

– Ты специально, да? – недовольно бормочет Макс, отрывая очередной слой бумаги.

Я смеюсь.

Облокачиваюсь на столешницу и наблюдаю, как кусочки оберточной бумаги летят в разные стороны. Когда последний слой упаковки падает на пол, Макс быстро открывает коробку, вытаскивает бумажный наполнитель, а затем резко поднимает голову, устремляя на меня изумленный взгляд. На мгновение он замирает и несколько раз удивленно моргает. А через секунду ставит коробку на стол, подскакивает и сжимает меня в удушающих объятиях. Я смеюсь и целую его в щеку.

– С днем рождения тебя. – С этими словами я крепко обнимаю Макса в ответ.

– Мира, ты с ума сошла?! Это же коллекционный мяч! – Он отпускает меня.

– Достаточно сказать «спасибо».

Макс целует меня в лоб и еще раз крепко обнимает.

– Спасибо, люблю тебя. – Он отстраняется, и на его губах играет такая счастливая улыбка, что я сама невольно улыбаюсь.

– А я тебя. – Я протягиваю руку и взъерошиваю его волосы.

Часы, проведенные в поисках именно этого футбольного мяча, и трудности с доставкой стоили этой реакции.

Макс почесывает затылок, а затем его брови сходятся на переносице.

– Черт, теперь мне придется хорошенько потрудиться над твоим днем рождения, – говорит он задумчиво.

– Я уже в предвкушении…

Он достает из коробки мяч и направляется в свою комнату.

– Я серьезно, в этом году ты не отвертишься! – кричит он оттуда.

– Это ты так думаешь.

– Тебе исполнится двадцать пять, и я хочу повеселиться.

– Именно поэтому я устраиваю тебе вечеринку, чтобы потом ты от меня отстал.

Взяв в комнате вещи, захожу в ванную. Нужно принять душ и отправляться в клуб. В этом году практически вся организация праздника на мне. За столько лет нашей дружбы я выучила все предпочтения и желания Макса – девять лет проживания под одной крышей особенно в этом помогли.

Включаю прохладную воду и встаю под душ. Выдавив немного кокосового геля на мочалку, провожу ею по телу, уделяя особое внимание татуировкам. Поднимаюсь по правой руке, минуя большой браслет из пионов на предплечье. Один. Провожу по плечу со стаей колибри, сидящих на веточках. Два. Веду вниз по левой руке, доходя до запястья, на котором набит браслет с парой нитей. Три. Самая тяжелая область. Касаюсь феникса на ребрах. Тело пронзает боль. Она скорее фантомная, чем физическая. Четыре. Спускаюсь к бедру и веткам пиона, покрывающим его.

Пять.

Пять тату, скрывающих мою тайну. Замечательный способ замаскировать то, что не хочешь показывать. Тяжелее всех дался феникс. Мне стоило немалых усилий и множества часов у психотерапевта, чтобы раздеться перед тату-мастером и набить именно феникса. Ведь после смерти он возрождается.

Возродилась и я. Хотя иногда в этом сомневаюсь.

Чересчур много воспоминаний и размышлений для одного приема душа. Выключаю воду и, переодевшись, направляюсь обратно в комнату.

Макс сидит на диване, разговаривая по телефону.

– Я скоро буду, – сообщает он кому-то.

Захожу к себе, снимаю полотенце с головы и наношу на волосы масло, чтобы кудри легче расчесывались. Лет до шестнадцати меня все дразнили из-за прически: волосы были короткими и тусклыми, и я не давала им никакого шанса отрасти. Теперь же они доходят почти до поясницы. Я полюбила их. С ними я еще больше похожа на папу. От этого воспоминания в груди все сжимается.

Он в лучшем мире.

Я рада, что папа не видит человека, в которого я превратилась. А точнее – голую оболочку. Как и любой родитель, он желал для меня лучшей жизни.

Откинув голову назад, делаю глубокий вдох и устремляю взгляд в потолок. Это все из-за недосыпа. Я не должна об этом вспоминать. Захлопнув дверь в прошлое, направляюсь на кухню.

Я успеваю съесть всего пару ложек йогурта, когда появляется Макс и смотрит на меня каким-то загадочным взглядом.

– Ты долго собираешься смотреть, как я ем, или наконец начнешь говорить?

Он несколько раз кивает, проводит рукой по шее и неуверенно поджимает губы.

– Тут такое дело… – произносит он, замявшись.

Я кладу ложку в миску и с трудом проглатываю еду. Если Макс говорит эту фразу, значит, он с кем-то переспал. В прошлый раз это была официантка из клуба. Я не против, пусть спит с кем захочет, тут я ему не указ, но персонал – совершенно другое дело. И после нашего разговора я надеялась, он это уяснил.

– Ты опять переспал с кем-то из клуба? Хотя бы на работе ты можешь держать свою чертову ширинку закрытой?! – упрекаю я.

Макс удивленно распахивает глаза:

– Что? С чего ты взяла, что я переспал с кем-то из клуба?

– А разве нет?

Он усмехается. Я же не вижу ничего смешного.

– Поверь, после того раза я и на метр к ним не приближаюсь. Тут дело в другом. – Макс снова потирает шею.

Значит, все еще хуже.

– В общем, у нас некоторое время поживет один мой друг, – слова так быстро вылетают из его рта, будто он решил сорвать пластырь с раны.

Я на мгновение застываю и шокированно смотрю на Макса.

– И как долго ты забывал мне это сказать?

– Ну, несколько дней… – тянет он и вяло пожимает плечами. – Может, неделю или две.

Последняя фраза разжигает мой гнев в тысячу раз сильнее.

– Серьезно?!

– Я правда забыл. Замотался в клубе, – начинает оправдываться Макс.

Конечно, замотался цеплять очередное отвлечение от проблем.

– Что за друг? – Я даже не пытаюсь скрыть раздражения и потираю пальцами виски.

Он откашливается и произносит одно-единственное слово:

– Богдан.

Знаете, есть люди, которые, несмотря на несносный характер, все же вызывают какие-то положительные эмоции и с ними можно найти компромисс, а есть те, кто уничтожает этот шанс одним своим существованием. Так вот, Богдан из второй категории. Это имя словно приговор для меня. Я терпеть не могу этого парня. В голове проносится тысяча издевок, которые он сказал мне в то проклятое лето. Мне хотелось спокойствия, и я пыталась собрать себя воедино. Но нет же. Объявился Богдан и все испортил. А теперь мой друг-склеротик заявляет, что этот говнюк будет жить со мной в одной квартире.

Только через мой труп. Или его.

– Ты совсем из ума выжил? – Мой голос становится таким высоким, что я его не узнаю.

Макс начинает смеяться. Я выкидываю йогурт в мусорку. Аппетит пропал в ту же секунду, как он произнес это чертово имя. Богдан. Из всех своих друзей Макс разрешает жить у нас именно ему.

– Мира, это было десять лет назад. – Макс не пытается скрыть веселье в голосе, но мне совершенно не смешно. – Успокойся. – Он подходит ко мне и кладет руку на плечо.

– Какая разница, сколько лет назад это было? Я не собираюсь успокаиваться! – фыркая, я скидываю с себя его руку.

– Не злись. Богдан прилетает из Нью-Йорка на пару месяцев, у него в квартире ремонт. Вы виделись давно. Он с тех пор изменился.

– Стал еще большей самовлюбленной задницей?

Макс издает смешок. Представляете размер нашей планеты? Так вот, эго этого заносчивого парня не сравнится даже со всей Солнечной системой.

– И сколько он у нас будет жить? – интересуюсь я.

Макс неопределенно пожимает плечами. Меня такой ответ совершенно не устраивает. Ремонт может длиться вечность, а я и пяти минут не вынесу с этим человеком в одной квартире.

– Макс, ты не поверишь, но существуют гостиницы, – выпаливаю я, но его это только забавляет.

– Я не могу позволить лучшему другу ночевать в гостинице.

– Я тоже твой лучший друг!

– Ты моя семья, а это разные вещи, – отвечает он с нежностью в голосе.

– Попытка меня задобрить не засчитана.

Подхожу к холодильнику, достаю воду и делаю большой глоток.

– Ты не представляешь, как мне иногда хочется тебя убить, – ворчу я, а Макс продолжает смеяться.

– Но ты все равно меня любишь. – Он широко улыбается, растягиваясь на стуле.

– Уже меньше.

Хорошо, что квартира большая и Богдан не будет постоянно маячить в гостиной. Надо сразу обозначить границы. Если нам суждено жить под одной крышей, то это произойдет только на моих условиях.

– Он приедет со своей подружкой?

Опять Макс пожимает плечами. Как можно впускать в дом человека и не узнать такие подробности? Одна эгоистичная задница? Хорошо, как-нибудь переживем. Две? Уже перебор.

– Они расстались или что-то вроде этого.

– Значит, уровень разврата в нашей квартире достигнет максимального уровня. Может, он все-таки поживет в гостинице? Ну, знаешь, чтобы в один прекрасный день ты не обнаружил его труп у нас в гостиной. Все-таки я купила очень красивый ковер.

Макс громко хохочет и встает со стула.

– Хотел бы я на это посмотреть. К твоему сведению, я уже давно никого не приводил домой.

– И это очень странно, – замечаю я.

– Ты сама говорила, что мне пора остепениться. – Его плечи опускаются, а взгляд устремляется в пол.

– И ты решил это сделать с нашей утренней гостьей? – ухмыляюсь я.

Макс ничего не отвечает, и я замечаю, как его настроение меняется.

– Ты же знаешь, что можешь мне все рассказать?

– Нечего рассказывать. – Он отворачивается и подходит к окну.

Его спина так напряжена, что каждая мышца превращается в камень. Становлюсь рядом и замечаю взгляд, полный раскаяния. Мне так хочется расспросить и помочь. Но я знаю Макса – он только закроется, как делает это весь последний месяц. Он действительно перестал каждую ночь приводить новых девушек, но пристрастился к алкоголю, поэтому мне часто приходится притаскивать его бессознательное тело домой. Макс постоянно о чем-то думает. Он будто здесь, но в то же время где-то далеко. Иногда мне так хочется залезть в его мысли и прочитать каждую. Убедиться, что с ним все хорошо.

Прислоняюсь к плечу друга лбом, обхватываю его руку своей и слегка пихаю в бок локтем. Дождь все сильнее барабанит в окно, и этот звук заполняет неуютную тишину между нами. Уголки губ Макса немного подрагивают, и он наконец отвечает мне легким толчком в бок.

– Пообещай, что не выставишь его сегодня.

Я фыркаю:

– Ты требуешь от меня невозможного.

– Мира…

– Мне пора. – Я отстраняюсь от него и направляюсь к себе в комнату.

Складываю в сумку вещи для выступления, туда же забрасываю косметичку, переодеваюсь в джинсы и клетчатую рубашку и выхожу.

– Я ушла. Как будешь подъезжать к клубу, набери, – кричу я. – И захвати буклеты с гостиницами.

Если этот парень сделает хоть один неверный шаг, я тут же его выставлю.

Уверена, он не продержится и пары минут.

Глава 3

Богдан

Тихий стон слетает с губ девушки, когда я крепко сжимаю ее бедра и толкаюсь в нее последний раз. Позвоночник приятно покалывает, каждая мышца горит, а по телу проходит легкая дрожь от последних отголосков оргазма.

– Это было потрясающе. – Кристина игриво прикусывает мою нижнюю губу и дарит очередной поцелуй.

Будь мы сейчас в номере отеля, я бы с радостью пошел на второй раунд, чтобы она еще громче выкрикивала мое имя, но громкий стук в дверь возвращает в неприятную реальность: мы в туалете аэропорта, а за его пределами ждет недовольная толпа, готовая разорвать нас на кусочки.

– Полностью с тобой согласен, – довольно ухмыляюсь я.

Отстраняюсь и провожу по ее щеке тыльной стороной ладони. Кристина спрыгивает с края раковины и торопливо опускает подол бежевого платья. Я же выкидываю презерватив в мусорку, застегиваю джинсы и несколько верхних пуговиц на рубашке. Поправляю волосы, которые Кристина в порыве страсти растрепала. Она приводит в порядок свою прическу перед зеркалом, заправляет несколько рыжих прядей за ухо и, закусив губу, бросает на меня недвусмысленный взгляд, который так и кричит: «Трахни меня еще раз».

Ничего не имею против, милая, но мы еще в самолете обсудили условия нашей сделки.

Почти весь полет мы обсуждали работу. Еще Кристина рассказывала про отпуск, который провела в Европе. Я же в основном отмалчивался, но иногда выдавал рандомные и ничего не значащие факты из своей жизни.

А когда самолет приземлился, мы сразу оказались в туалете аэропорта.

Это было увлекательно, но недостаточно для того, чтобы встретиться во второй раз.

– Помню, мы договорились с самого начала, но, если тебе будет скучно, я не против повторить. – Она подмигивает и добавляет: – Без обязательств. – А затем протягивает мне свою визитку с номером телефона.

– Все возможно, – отвечаю я, кладя визитку в задний карман джинсов, хотя прекрасно знаю, что, как только мы разойдемся, сразу ее выкину.

Взяв вещи и приоткрыв дверь, пропускаю Кристину вперед. Как только мы оказываемся за пределами временного убежища, в нашу сторону летят ругательства и презрительные взгляды. Но мне абсолютно плевать. Я провел в самолете почти четырнадцать часов, так что разрядка с помощью секса как нельзя кстати. Один парень недвусмысленно поглядывает в нашу сторону и, облизнув губу, рассматривает аппетитную попку девушки, которую я только что трахнул. Но, заметив мой взгляд, сразу отворачивается и приобнимает свою спутницу.

Мы выходим из аэропорта, и в лицо ударяет сильный порыв прохладного ветра вперемешку с каплями дождя. Несмотря на то что в конце августа в городе обычно стоит невыносимая жара, сегодня разыгралась настоящая буря. С каждой минутой этот день становится все кошмарнее. Сначала я чуть не опоздал на свой рейс из-за нескончаемых пробок в Нью-Йорке, затем очередным приятным сюрпризом стало соседство с маленьким ребенком, который кричал, бил мое кресло и дергал за волосы весь полет. А теперь вот дождь льет как из ведра, и неизвестно, сколько мне придется ждать, пока приедет Макс.

Кристина запахивает свою кожаную куртку. Я останавливаюсь и держу ее чемодан, пока она уверенным жестом подзывает такси. Когда машина останавливается рядом с нами, Кристина поворачивается, встает на носочки и оставляет на моей щеке легкий поцелуй.

– Было приятно познакомиться, Богдан. – Она улыбается и, не дожидаясь ответа, садится в машину.

Я остаюсь один, к чему мне, собственно, не привыкать. Были бы все мои случайные знакомства такими же легкими.

Вытаскиваю из кармана телефон и смотрю на время. Я звонил Максу полтора часа назад, но его все еще нет. В этой жизни нет таких вещей, которые заставили бы моего лучшего друга хотя бы раз приехать вовремя.

Однако лучше я подожду Макса, чем буду тащиться в такси добрых пару часов до его дома и слушать нелепые истории из жизни водителя. Мне хватает этого в Нью-Йорке. Казалось бы, Нью-Йорк – город, в котором всем наплевать друг на друга, но таксисты почему-то считают необходимым поделиться чем-то личным. Не заметил, чтобы у меня на лбу красовалась надпись «Оказываю психологическую поддержку и прочую хрень».

Каждый второй приезжает в Нью-Йорк в надежде осуществить американскую мечту: купить дом в хорошем районе, обзавестись семьей, работой и собакой, а в шестьдесят укатить в путешествие по стране в трейлере. Они грезят о красивых домах, вечерах, проведенных в ресторанах. Вот только кто-то довольно быстро уезжает, разбившись о тяжелую реальность, а кто-то продолжает идти к своей цели.

Нью-Йорк как мясорубка: если ты дашь слабину, он прокрутит тебя и выплюнет к остальной массе, которая едва держится на плаву.

Я предпочитаю бороться за свое. Стоит только один раз опустить руки – и ты проиграешь, а жизнь не любит слабаков. Я это понял, как только оказался в совершенно чужой стране, вдали от семьи. Дал слабину – и драгоценный папочка вышвырнул меня из дома, чтобы избавиться от проблем. Но я не против. Я закалился, стал сильнее и теперь никогда не оглянусь на прошлое.

Хотя в какой-то момент я понял, что где-то свернул не в ту сторону.

Вздрогнув в очередной раз от порыва ветра, сильнее запахиваю кожаную куртку. Чертов Макс и его привычка опаздывать…

– Заждался? – кричит знакомый голос.

Не успеваю обернуться, как со спины налетает Макс и запрыгивает на меня, словно нам снова по восемь лет.

Помяни черта…

– Сменил парфюм на женский? – Друг хохочет и слезает с моей спины.

С его волос падают дождевые капли, а серая футболка вся в мокрых разводах.

– Надо было чем-то заняться, пока ждал тебя. – Я бросаю сумку на асфальт и протягиваю Максу руку.

– Даже не сомневался в этом. – Он отвечает на рукопожатие и притягивает меня в крепкие объятия.

Оказавшись рядом с другом детства, я чувствую давно забытое ощущение. Тепло.

Мы знаем друг друга с пеленок. Пока наши родители строили совместный бизнес, мы с Максом и Викой, моей сестрой, были неразлучной троицей. Разбитая посуда, украденные домашние пирожки, первые шрамы и детские шалости, доводящие родителей до седых волос, – это все про нас. Мы вместе пошли в сад, а затем в школу. Я ударил Макса в семь лет, когда он сказал, что в будущем женится на Вике, а он не разговаривал со мной несколько недель, когда я обыграл его в приставку. Наше общение не прекратилось, даже когда он уехал в другой город, а я сменил континент.

И Макс единственный, кто знает, через какое дерьмо мне пришлось пройти.

Отстраняюсь и толкаю друга в плечо:

– Еще немного – и я бы улетел обратно.

– Не смеши. Мы оба знаем, что Вика достанет тебя и на другом конце света, если ты так поступишь.

Наш громкий смех заглушает раскат грома, эхом доносящийся сквозь горы.

– Пошли, в машине все расскажешь. – Макс кивает куда-то в сторону.

– Не мог припарковаться поближе? – Я прикрываю шею воротником куртки.

– Сдрейфил? – в его голосе звучит вызов.

– Разве такое возможно? – Оттолкнув друга, сжимаю в пальцах ручки сумки и выбегаю под дождь.

Ледяные капли бьют в лицо, а в ботинках тут же начинает хлюпать вода. Но в эту секунду жизнь уже не кажется такой ужасной, как десять минут назад.

– Как всегда, жульничаешь. – Макс отключает сигнализацию.

Мы забираемся в машину, и я взъерошиваю волосы, стряхивая с них воду.

– Просто у тебя с реакцией плохо, как и всегда, – отшучиваюсь я.

В нос ударяет мятный аромат, заполняющий салон автомобиля, а в глаза бросается идеальная чистота: на приборной панели не видно и пылинки. Ни капли не удивлюсь, если он опоздал из-за чистки салона. Когда я приезжал в последний раз, Макс водил старенький «Фольксваген» и даже не думал его продавать.

– Неужели ты поменял машину? – Я обвожу взглядом салон новенького черного «БМВ».

– Пришлось, старушка уже была на последнем издыхании. – Он заводит автомобиль и выезжает с парковки. – Но она навсегда останется в моем сердце.

Макс театрально прикладывает руку к груди. Я смеюсь. Он нажимает на педаль газа, машина набирает скорость, и рев мотора заполняет салон. Стоит нам выехать на главную трассу, ведущую в город, как стрелка спидометра доходит до ста двадцати километров в час.

– Если повезет, успеем проскочить пробку и не опоздаем в клуб.

Он обгоняет одну машину за другой, параллельно переключая музыку, и лишь изредка притормаживает на поворотах.

– Как обычно, устраиваешь шикарную вечеринку? Выпивка, музыка, а напоследок десерт? – Я поигрываю бровями.

Пусть я не смог присутствовать ни на одной из них, но, судя по публикациям в социальных сетях, Макс каждый раз устраивает фееричное шоу: бар ломится от выпивки и, конечно же, обилия девушек.

Назовите меня засранцем, но первое, на что я обращаю внимание, – прекрасный пол. Разве может вечеринка считаться шикарной, если на ней не будет сексапильных цыпочек, желающих завершить вечер парочкой оргазмов?

– Ты вроде как уже поел сладкого? – Макс хохочет.

– У меня никогда не было проблем с сахаром. – Я небрежно пожимаю плечами.

Макс закатывает глаза и переключает скорость работы дворников.

– Кстати, в этом году всем занимается Мира.

Нет, этот день все же будет отстойным.

Я рассчитывал отдохнуть, размяться после полета и хорошо провести время с другом, но никак не сидеть и слушать очередное нытье его подружки.

Обреченно вздохнув, откидываюсь на спинку сиденья и закрываю глаза.

Возможно ли такое, что он хоть на день забудет про эту чокнутую девчонку?

– Да ладно тебе. Мира знает, как устраивать вечеринки, – с энтузиазмом заявляет Макс. – Не забыл? Она руководит моим клубом уже три года.

– Это еще не значит, что она не загубит все сегодня.

– Мне не терпится увидеть твое лицо, когда ты переступишь порог клуба. – По голосу слышу, что он улыбается.

– А мне не терпится увидеть твое, когда я уйду через полчаса после начала. – И это я еще оптимистичен.

– Ставлю сто баксов, что, как только они заиграют, ты не захочешь уходить, – в голосе Макса звучит вызов.

Открыв глаза, поворачиваюсь и бросаю на него скептический взгляд.

– Ставлю двести, что я уйду буквально через пять минут.

– Прощайся с деньгами. – Он поигрывает бровями.

Я, конечно, понимал, что раз какое-то время живу у Макса, то поневоле придется сталкиваться с Мирой, но все-таки рассчитывал оттянуть этот момент.

Если вам кто-то говорит о скуке, просто представьте тихоню, забившуюся в самый дальний угол комнаты с гитарой в руках. Такие девушки обычно зациклены на книгах, носят мешковатые вещи, и, если им сказать «привет», они становятся краснее самого спелого помидора.

Сколько себя помню, Макс только и говорит о «своей Мире». Какое-то время я даже думал, что друг не на шутку влюбился. Хотя во что именно, я не особо понимал: короткие, завязанные в тугой хвост волосы, отрешенный взгляд и худоба до такой степени, что даже через одежду видны все кости. Поэтому я старался пропускать мимо ушей все, что Макс говорил о ней. Клянусь, каждый наш разговор сводился к «святой Мире».

Поерзав, отодвигаю сиденье назад, чтобы немного вытянуть затекшие ноги.

– Ну что, твоя подружка сдалась или у вас до сих пор эти ваши сестринско-братские отношения? – спрашиваю я, изображая пальцами кавычки.

Не могу удержаться и не задать этот вопрос.

Макс фыркает:

– Слушай, я устал повторять. Мира мне как сестра, и я никогда не пересплю с ней. – Он искоса смотрит на меня из-под нахмуренных бровей.

– Может, она тебя просто отшила, а ты боишься признаться? – подначиваю я.

– Мира права, ты идиот, – говорит он недовольно, но на лице мелькает легкая улыбка.

Я смеюсь.

– Ладно-ладно, не бесись, я просто спросил. – Поднимаю руки в свою защиту. – Значит, я могу познакомиться с ней поближе.

Мне нравится нервировать друга, подтрунивая над ней. Макс на секунду переводит взгляд на меня. Я уже готовлюсь к лекции под названием «Держи от нее руки подальше», как он начинает громко смеяться.

– Ты – и познакомиться с Мирой поближе? Не смеши меня. – Он хлопает ладонью по колену в припадке веселья. – Единственное, что тебя ждет, – это захлопнутая перед носом дверь. И молись, чтобы она ничего тебе не прищемила.

– Ты в этом так уверен? Неужели она сможет мне отказать?

Самодовольства мне не занимать.

– Я знаю Миру как свои пять пальцев. Ты к ней и на сантиметр не сможешь приблизиться, – усмехается Макс. – И, кстати, я только сегодня сказал ей про то, что ты останешься у нас, так что, будь добр, не беси ее пару дней, – просит он, немного успокоившись.

– Ничего не могу обещать. – Я пожимаю плечами.

– Она сегодня утром уже наорала на меня. Если не хочешь, чтобы она нас обоих выставила с вещами, – не зли ее.

Значит, кое-что точно осталось неизменным: она до сих пор истерит, и Макс безоговорочно отдал ей свои яйца. Но друг прав: он знает Миру как свои пять пальцев, и, если говорит, что она может выставить нас за дверь, пожалуй, стоит прислушаться. Слоняться по городу в поисках гостиницы мне не очень хочется. Тем более сомневаюсь, что в этом дрянном городе найдется что-то приличное.

– Я разговаривал с твоими работниками вчера. Они сказали, что закончат в ближайшее время, – прерывает мои размышления Макс.

– Это хорошо, тебе не придется вечно сидеть на чемоданах, – усмехаюсь я.

Надо отдать Максу должное: он выручил меня с ремонтом квартиры. Лучше было изначально обратиться к нему, а не слушать сестру. Впрочем, мне всегда тяжело ей отказать. Вика безостановочно тараторила, что пора сделать из моего склепа что-то светлое, так что проще было согласиться, чем каждый день выслушивать ее безумные планы. К тому же она очень убедительно, каждые пять секунд, упоминала о своем дипломе архитектора и о том, что таким тонким вкусом, как у нее, обладает только один процент населения нашей планеты, поэтому мне надо ценить данную возможность.

Не могу сказать, что остался доволен.

– Два взрослых человека, виделись последний раз десять лет назад, но тем не менее продолжаете друг друга ненавидеть. – Макс качает головой.

Вот как. Значит, Мира меня ненавидит. Это уже интересно.

– В свою защиту могу сказать, что я не ненавижу ее.

– Не могу того же сказать о Мире. Ты оставил о себе самое лучшее впечатление, когда скинул ее в бассейн.

– Надо же было хоть как-то заставить ее замолчать. – Кажется, ее визг до сих пор стоит у меня в ушах.

– Ну да, и бассейн стал лучшим вариантом.

Мы смеемся. Она тогда так возмущалась непонятно по какому поводу, что я действительно посчитал это лучшим вариантом. По-моему, эта девчонка только и делает, что разговаривает на уровне ультразвука.

Диджей по радио говорит, что в ближайшие пару часов нас ждет солнце, в то время как за окном льет дождь. Интересно, он вообще высовывал нос на улицу?

Стоит нам въехать в город, как Макс сбавляет скорость и сворачивает на знакомую улицу. Возможно, во мне должна взыграть ностальгия и из недр памяти всплыть детские воспоминания, но я лишь скучающим взглядом обвожу серые пятиэтажки и неприметные магазины. Маленькие скверы и частные одноэтажные домики. Все сливается в одно неприметное пятно. Я вычеркнул это место из своей жизни десять лет назад.

Мы подъезжаем к дому, Макс паркуется около подъезда. Беру сумку с заднего сиденья и, выйдя из машины, попадаю под мелкую морось.

– Держи, это твой комплект. – Макс протягивает мне ключи.

Он закрывает машину, мы заходим в подъезд и поднимаемся на третий этаж. Отперев дверь, друг кладет ключи на тумбочку в коридоре.

С порога заметно, как квартира изменилась. Я был здесь последний раз примерно лет в восемь. И если тогда квартира, как и у всех, не отличалась оригинальностью в ремонте: обои со странными принтами и старая мебель, пропитанная отголосками прошлого, – то сейчас она наполнена светом. Стены гостиной выкрашены в белый цвет, посреди комнаты стоит большой диван с подушками, напротив него висит телевизор, вокруг которого в хаотичном порядке расположены фотографии. Ярко-зеленым пятном выделяется скопление цветов на деревянной подставке и подоконнике.

– Это твоя комната. – Макс кивает в сторону двери в противоположной от нас стороне. – Здесь моя, а вон там Миры.

– И где твоя соседка? – спрашиваю я, оглядываясь.

– Она уже в клубе, у них репетиция. Готовь деньги. – Он толкает меня в плечо.

– Убери довольную ухмылку с лица, я же сказал, твоя подружка не сможет меня удивить.

– Надо было ставить больше.

– До вечера у тебя есть время поднять ставку. – Я разворачиваюсь и иду в свое временное пристанище.

– Я просто боюсь сдирать с тебя деньги за такой легкий спор, – кричит он мне вслед.

Оказавшись в комнате, бросаю сумку около узкого деревянного шкафа. Изголовьем к окну стоит односпальная кровать, заправленная бежевым пледом, а напротив нее на стене висит телевизор. Как сказала бы моя сестра – «очень аскетично».

Достаю из сумки одежду и фотоаппарат. Я не был уверен, что продержусь здесь хотя бы пару недель, поэтому ограничился минимальным набором.

Взяв чистое полотенце, лежащее в шкафу, сразу направляюсь в душ, чтобы смыть с себя всю грязь после полета. В ванной мне в нос ударяет легкий аромат кокоса. Я осматриваюсь, но не обнаруживаю никаких признаков обитания в этом доме женщины, за исключением нескольких тюбиков.

Обычно там, где появляется слабый пол, творится хаос из баночек с кремами, косметики и бог знает чего еще. Они будто метят территорию таким образом. Но в этой ванной разбросаны только вещи Макса.

Теплый душ помогает затекшим мышцам расслабиться. Разминаю шею и подставляю ее под струи воды: четырнадцать часов полета с пересадкой даже из самого выносливого тела могут сделать дерево. Как бы странно это ни прозвучало, но я бы сейчас завалился в кровать, чтобы отоспаться, однако надо следовать совету Вики – вытащить голову из задницы и стать человеком, который любит эту жизнь. Не могу сказать, что не делаю этого, возможно, просто не в том формате, который предпочитает моя сестра.

Переодевшись, возвращаюсь в гостиную и изучаю стену с фотографиями. Практически на всех снимках Макс в обнимку с симпатичной блондинкой и кудрявой девушкой. Лица второй не видно, однако не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что это Мира. На некоторых фото Макс с ребенком лет четырех или пяти.

От этих снимков веет теплом и уютом, чем-то родным, и это так странно, потому что мы с Максом практически никогда не обсуждали его жизнь. Он говорил о клубе, девушках и, конечно, «святой Мире». Но, глядя на фотографии, я понимаю, что упустил значимую часть его жизни.

Друг подходит ко мне с озадаченным видом, почесывая затылок.

– Кто снимал? – спрашиваю я, кивая на фотографии.

– Большинство – Мира, остальное – я и Полина.

– А Полина симпатичная. – Я постукиваю пальцем по снимку, на котором они вместе запечатлены и у Макса на лице сияет наиглупейшая улыбка. – Она тоже сегодня вечером будет в клубе?

Макс сразу же поворачивается ко мне. Его лицо меняется за доли секунды, из-за чего мне приходится сдержаться, чтобы не рассмеяться.

– Даже не думай. Полина неприкосновенна. – Он пристально смотрит на меня. – Она в моем списке девушек, на которых ты не можешь посягать.

– В списке? – уточняю я.

Бога ради, неужели он и правда думает, что я смогу посмотреть на девушку, которая ему нравится? Как там, в мужском кодексе, говорится? Девушки и сестры под запретом? Кажется, мы прошли это в детстве.

– И кто еще в этом списке? Это я так, к сведению, а то вместо Миры меня за дверь выставишь ты.

– Только Полина. И, кстати, об этом Мире знать не нужно. Она меня убьет.

– Она хоть за что-то не орет на тебя? – Усмехнувшись, отхожу от стены и складываю руки на груди.

– Бывает и такое. Ладно, поехали, такси уже ждет внизу.

Когда мы оказываемся в клубе, то сразу попадаем в круговорот людей, обнимающих Макса. Я еще никогда не был в его заведении. В прошлый мой приезд голову слишком занимали сестра и семейные проблемы. А вот Вика тут зависала частенько и все уши мне прожужжала про этот клуб. И теперь я понимаю почему.

Заведение действительно шикарное. Под потолком огромное количество белых и серебристых шаров. Помещение наполнено гулом голосов и ритмичной фоновой музыкой. Официантки ходят в платьях чуть ниже бедра и на каблуках, на лицах минимум макияжа, волосы собраны в высокие хвосты. За стойкой бармены показывают шоу, создавая из ряда стопок, наполненных алкоголем, огненную дорожку. Находящиеся рядом гости поочередно берут свою порцию, залпом выпивают, а затем с грохотом ставят стопку на место.

У кирпичной стены располагается небольшая сцена, на которой стоят музыканты и настраивают инструменты. За барабанной установкой висит огромная надпись: «С днем рождения!»

– Я скоро вернусь, подожди меня в баре, – кричит мне на ухо Макс, кивает в указанную сторону, а затем скрывается среди танцующей толпы.

Глава 4

Мира

– Ты все проверил по списку, который я дала? – спрашиваю я бармена.

– Да, все в порядке. – Он протирает стакан и ставит его на поднос рядом с другими.

Бросаю взгляд на полупустой зал и мысленно делаю пометку, что нужно проконтролировать доставку алкоголя: в день рождения Макса бар опустеет в два раза.

На сцене уже установлен диджейский пульт, а также стоят инструменты ребят из группы. Два бармена за стойкой проверяют посуду и расставляют в удобном для себя порядке. Официантки бегают по помещению, сдвигая столы ближе к стенам, чтобы создать больше места для танцев. Сегодня все должно пройти идеально.

Клуб стал мне вторым домом. Я провожу здесь двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Мы открыли его почти три с половиной года назад. Ну как мы… Макс. Он озвучил эту гениальную идею в разгар летней сессии, и я, конечно, поддержала. Как будто могло быть иначе. Мы обратились к родителям за помощью: предоставили бизнес-план, все эскизы, сказали, что сами будем работать, а как раскрутимся, отдадим все занятые деньги. Они одобрили нашу идею с одним условием: мы с Максом должны владеть клубом вместе. Поэтому я согласилась на роль управляющей.

Первое время было тяжело. Приходилось совмещать институт и клуб. Мы сутками торчали здесь. Красили стены, потом перекрашивали в другой цвет, потому что нам не понравилось. С сотрудниками тоже не все было гладко, и только спустя год мы пришли к нашему постоянному составу. К стабильности. Все как я люблю.

Входная дверь открывается, и по ступенькам спускаются ребята из группы. Дима, наш ударник, идет впереди и крутит палочки в руках.

– Привет. Как дела? – Я захлопываю ежедневник и отодвигаю его в сторону.

Дима опускается на стул рядом.

– Лучше не бывает. Ты зря с нами не поехала. Было громко, весело и взрывоопасно.

Я вопросительно изгибаю бровь.

– В конце вечеринки запустили фейерверк, – поясняет Дима, стуча барабанными палочками по коленке.

Вчера ребята отправились на вечеринку на горный курорт. Море туристов, громкое выступление популярной рок-группы, бесплатное проживание в элитной гостинице и безлимитный пропуск в бар – что может быть заманчивее для парней двадцати пяти лет?

– К тому же наш девственник наконец-то познакомился с девушкой, – громко оповещает Дима, обнимая подошедшего Никиту.

– Захлопнись. – Никита отмахивается от него и садится рядом со мной.

В отличие от друга, Никита выглядит немного помятым, и от него пахнет перегаром.

– Ты в состоянии играть? – интересуюсь я.

– Конечно. – Он рукой подзывает бармена.

Тот открывает холодильник и подает бутылку минералки. Никита прислоняется лбом к холодному стеклу.

– Я ненавижу тебя, честное слово, – хрипит он Диме. – Ты сделал убийственную смесь и выдал это за легкий алкогольный коктейль. Если я сегодня умру и выступление провалится, я задушу тебя.

Дима хохочет во весь голос.

– Чисто теоретически ты уже будешь мертв и ничего не сможешь мне сделать.

– Если выступление провалится, то я лично исполню последнюю волю умирающего. Ну, или могу позвонить твоей девушке и пригласить ее на наше выступление, где она увидит, насколько тебя любят поклонницы. – Я беззаботно пожимаю плечами.

Смех нашего ударника сменяется хмурым взглядом. Никита же, наоборот, расцветает.

– Ты просто убийца всего позитивного, – ворчит Дима.

– Всегда к вашим услугам. – Я встаю со стула. – Приводи себя в порядок, а мы пока отыграем пару песен. – Вытаскиваю из заднего кармана джинсов ключи от кабинета и протягиваю Никите. – Можешь немного отдохнуть наверху.

Он с благодарностью принимает их и, прикладывая холодную бутылку к голове, плетется к ступенькам, ведущим на второй этаж.

Я всегда отказываюсь от мужского внимания, и тем не менее большую часть жизни меня окружают мужчины. Макс, ребята из группы – это узкий круг, который я к себе подпустила, следуя совету своего психотерапевта: «Мира, человеку необходимо контактировать с другими людьми, несмотря на то что порой именно мы, люди, причиняем друг другу боль. Зачастую именно она подталкивает нас к чему-то новому и выводит из кокона». На мой взгляд, это очень спорное заявление. Зачем сближаться с тем, кто может причинить боль? И я уж точно против чего-то нового.

Но старый шарлатан, как обычно, оказался прав. Я познакомилась с парнями на втором курсе. Они о чем-то яростно спорили между собой перед зданием университета, а потом Никита будто взбесился, достал из чехла гитару и сыграл свою партию так, что у меня челюсть отвисла. Помню, как поспешила пройти мимо, дабы не спросить, как этот проигрыш звучал раньше, но забыла, что со мной был Макс, который вечно сует нос в мою жизнь. Слово за слово, все завертелось, и я оказалась участницей небольшой группы. Первое время было очень тяжело, так как я предпочитала оставаться в стороне и не участвовать в каких-либо мероприятиях, но потом поняла, что если и дальше позволю брать страху над собой верх, то вернусь в изначальную точку.

А я этого совершенно не хотела.

– Ты стала матерью Терезой? С каких пор? – Дима стучит палочкой по мембране барабана.

– С тех самых, когда поняла, что связалась с кучкой подростков в мужском обличье. – Я подключаю гитару и провожу по струнам медиатором.

Стоит прозвучать первым аккордам песни, как я будто погружаюсь в другой мир. Тот, где могу откинуть страхи, снять броню и хоть на мгновение стать слабой и позволить себе спокойно вдохнуть. С помощью гитары я выпускаю на волю все свои тревоги и кошмары. Так я словно кричу, что им меня не достать. После приступа или когда у меня плохое настроение, что, к слову, бывает довольно часто, меня спасает именно музыка. Только держа в руках гитару, я расслабляюсь и наслаждаюсь моментом, когда музыка проникает в каждую клеточку тела и сознания. Это еще одна часть моей жизни, которую я держу под контролем.

Спустя час к нам возвращается Никита. Он уже не выглядит таким бледным, словно вот-вот упадет замертво, и мы прогоняем выступление еще раз.

Клуб преображается, и кажется, будто здесь пройдет тот самый мальчишник в Вегасе, не хватает только стриптизерш и игровых автоматов. Но на такое я не пойду даже ради Макса.

В кабинете я переодеваюсь и наношу макияж. С каждым штрихом становлюсь непохожа на себя: в отражении на меня смотрит уверенная, дерзкая и сильная девушка, которой все по плечу. Нет блеклой тени, опасающейся каждого шороха.

Отмахнувшись от этих мыслей, я возвращаюсь в зал, уже заполненный людьми и музыкой. Успеваю поздороваться с друзьями Макса, но самого его не вижу. Боже, этот парень опоздает даже на собственные похороны, которые случатся очень скоро, потому что я его придушу.

– Привет, – раздается шепот у меня над ухом.

Я подпрыгиваю и, обернувшись, встречаю теплую улыбку Полины. Она заключает меня в крепкие объятия.

– Ты доведешь меня до сердечного приступа! – возмущаюсь я, отрываясь от нее. – Хорошо выглядишь.

Золотистое платье на тоненьких лямочках, туфли на высоком каблуке. Обычно светлые прямые волосы уложены легкими волнами. Темный макияж подчеркивает яркие голубые глаза. Полина всегда выглядит эффектно, но сегодня в ней есть что-то особенное.

– Ты тоже. – Она лучезарно улыбается и оглядывается по сторонам: – Где именинник?

– Обещал набрать, как будет подходить. Кстати о нем. Ты не представляешь, что он сделал!

Я должна хоть с кем-нибудь поделиться этой «замечательной» новостью. Тем более не исключено, что если Богдан остался таким же придурком и мы будем все время орать друг на друга, то я лучше перееду к Полине.

– Переспал с кем-то? – спрашивает она как-то натянуто.

– И это тоже. Он, черт возьми, пригласил своего ненормального друга пожить у нас. И уже сегодня притащит его сюда, – жалуюсь я, но Полина остается безучастна.

Ее взгляд становится грустным, она закусывает губу и отворачивается от меня. Беру ее ладонь в свою и нежно сжимаю пальцы.

– Поля, что происходит? – Я подхожу ближе и заглядываю подруге в глаза.

Она качает головой, и уголки ее губ слегка приподнимаются, но улыбка получается такой вымученной, что у меня сжимается сердце.

– Ничего. Я же сказала, что просто устала. – Она небрежно пожимает плечами. – Сегодня было слишком много клиентов, к тому же Аня капризничает.

– Я с трудом могу поверить, что этот ангел может капризничать.

– Ты всегда на ее стороне, – со смешком отвечает подруга. – Она, кстати, очень ждет, когда у тебя выдастся выходной.

Точно. Делаю новую мысленную пометку, что я обещала этому прелестному ребенку прогулку в парке. Но это не отвлечет меня от того, о чем мы только что говорили.

– Если у тебя кто-то появился и этот засранец посмел тебя обидеть, ты только скажи, и последнее, что он увидит в этой жизни, – свою никчемную задницу, – это мое единственное предположение, с чем связано поведение Поли, и я смело говорю о нем.

Глаза подруги широко распахиваются, а рука в моей слегка напрягается. Значит, я попала в точку.

С тех пор как муж Полины ушел в неизвестном направлении, прошло три года. Три года Полина работает как сумасшедшая. Выходит на смены в выходные или приглашает клиентов на дом, когда не с кем оставить Аню. И три года она избегает каких-либо отношений, кроме легкого флирта.

– Не говори ерунды, никого у меня нет. Я постоянно на работе, у меня маленький ребенок. Когда мне успеть с кем-нибудь познакомиться? – отмахивается она.

– Тогда скажи, почему ты перестала приходить в клуб? Ты меня избегаешь.

– Мира, правда, все в порядке. – Она улыбается и, высвободив руку, заправляет свою светлую прядь за ухо. – Не беспокойся.

Чуть позже я обязательно дожму ее.

– Пошли за бар, – предлагаю я и, не дожидаясь ответа, тяну подругу к стойке.

Полина садится на стул, а я захожу за бар. Людей становится все больше, а Макса до сих пор нет. Я точно его придушу.

– Что ты будешь?

– Я не особо хочу пить, налей мне просто сока.

Она снова осматривается по сторонам, словно кого-то ищет. Двигаю к ней стакан.

– Если ты сама мне не расскажешь, я буду тебя пытать. – Я облокачиваюсь на столешницу и слегка улыбаюсь. – Надеюсь, это не один из полоумных друзей Макса?

В ее глазах идет молчаливая борьба, а затем, издав страдальческий стон, она закрывает лицо руками и обреченно выдыхает.

– Я совершила просто огромнейшую ошибку. Это должен был быть просто секс. – Раздвинув пальцы, она смотрит на меня, словно из убежища. – А точнее, этого вообще не должно было произойти!

На мгновение я теряю дар речи. В голове появляется миллион вопросов, но больше всего меня волнует, почему Полина считает произошедшее ошибкой. Если она впустила кого-то к себе в постель, то это точно был не просто секс.

– Я его знаю?

Она молчаливо качает головой.

– Вино, Мира. – Полина отодвигает от себя стакан с соком.

Я выполняю ее просьбу, она выпивает все до капли и вскакивает со стула.

– Если ему позволено веселиться, то почему я должна себе отказывать? Присмотри за моей сумочкой. – Она резко кидает мне клатч, и я едва успеваю его поймать.

Подняв руки вверх, подруга, покачивая бедрами, направляется в самый центр толпы и принимается танцевать. Клянусь, эта ситуация становится только запутаннее.

Я остаюсь за баром и присматриваю не только за сумочкой подруги, но и за ней самой. К ней то и дело подходят парни, но Поля, словно в трансе, продолжает танцевать, совершенно не обращая на них внимания.

– Надо же, не знал, что у Макса работают такие горячие барменши, – слышу я мужской голос.

Поворачиваю голову и натыкаюсь на пристальный взгляд черных глаз. На губах парня красуется наглая ухмылка. Руки сложены в замок на барной стойке, а мускулистые плечи обтягивает черная футболка, открывающая вид на татуировки. Темные волосы уложены в легком беспорядке, словно с ними уже кто-то играл. Взгляд изучающе бегает по моему телу, и у меня складывается ощущение, что в его мыслях я уже обнажена.

Еще один похотливый знакомый Макса. Мне не привыкать, когда меня клеят, поэтому пропускаю мимо ушей его замечание.

– И как же тебя зовут? – Он растягивает слова с каким-то странным акцентом.

– Не думаю, что могу поделиться данной информацией. Что ты будешь?

Складываю руки на груди, чтобы хоть как-то прикрыться от этого липкого взгляда.

Парень ухмыляется.

– Пиво.

Я быстро достаю бутылку и ставлю перед ним. Незнакомец делает несколько глотков и, облизнув губу, в очередной раз проходит по мне взглядом. Я инстинктивно закатываю глаза.

– Так как тебя зовут? – Он придвигается ближе и повышает голос.

Дима начинает отбивать ритм песни, давая понять, что мне пора подняться на сцену.

– Дай угадаю: потом ты попросишь мой номер и пообещаешь незабываемую ночь? – иронично замечаю я, прикусив губу.

– Возможно. – Он подзывает меня пальцем, и я едва сдерживаюсь, чтобы не вызвать охрану и не выставить его на улицу. Наверняка он привык, что после этого жеста девушки тут же прыгают к нему в постель. И все же, решив подыграть, подхожу ближе. – Но в моем случае я никогда не бросаю слов на ветер.

Какой стандартный подход! Парень кажется мне смутно знакомым, но если так подумать, то все друзья Макса как на подбор: дерзкие, туповатые, не видят ничего дальше собственного носа.

– Знаешь, я тоже предпочитаю держать слово. – Я наклоняюсь, и между нашими лицами остается всего десяток сантиметров. Парень облизывает губу, и я бросаю на него вызывающий взгляд. Мой голос понижается до шепота: – Так вот, если хочешь еще хоть раз зайти сюда, держи свои руки и глаза подальше от меня. – А затем киваю на пиво: – За счет заведения.

Глава 5

Богдан

Мира.

Повторяю про себя в сотый раз, как полный кретин, разинув рот.