1. Воздержание — Есть, но не нажираться, пить, но не напиваться. 2. Молчание — Говори лишь то, что может принести пользу другим или вам, избегая мелочных разговоров. 3. Порядок — Пусть во всех твоих вещах будет место, пусть для каждого твоего дела будет свое время. 4. Резолюция — Прими решение делать все, что должен, делай без отговорок все, что решил. 5. Бережливость — не трать зря деньги, покупай только то, что принесет добро другим или тебе, то есть ничего не трать понапрасну. 6. Трудолюбие — Не трать времени даром, всегда занимай себя чем-то полезным, отвергай все лишние действия. 7. Искренность — не пользуйся ложью, рассуждай невинно и справедливо, а когда говоришь, говори искренне. 8. Справедливость — Не позорь никого ни причиненным вредом, ни бездействием. 9. Умеренность — Избегай крайностей, терпи обиды так долго, как ты считаешь они на то заслуживают. 10. Чистота — Держи свое тело, одежду и жилье в чистоте. 11. Уравновешенность — не раздражайся по пустякам, повседневные случайности, неизбежные несчастья. 12. Целостность. 13. Смирение — Наследуй Иисуса и Сократа.
прочитал произведение Джона Локка «Опыт о человеческом разумении»[15] и «Искусство мышления» Мессера[16]. С целью улучшить свою речь, я взялся за английскую грамматику (сдается мне, это была книга Гринвуда), в конце которой находились две маленькие зарисовки об искусстве риторики и логики, последняя заканчивалась образцом метода сократовского диспута[17]. Вскоре после этого я взялся за «Воспоминания о Сократе» Ксенофонта, в которых приводится много примеров этого же метода, и был очарован этой книгой, освоил ее, отказался от своей привычки резкой аргументации, зато вооружился скромной любознательностью и сомнениями. А потом, читая Шафтсбери и Коллинса, я стал действительно сомневаться во многих пунктах религиозной доктрины и почувствовал, что этот метод самый безопасный для меня и очень смущает тех, против кого я его применял. Итак, постоянно практикуя метод, я наслаждался им, стал довольно искусным и смышленым в убеждении даже тех людей, которые были умнее меня, делать уступки, последствий которых даже не предполагали, запутывая трудностями, из которых они не могли выпутаться, и таким образом заполучая победы, которых не заслуживали ни я лично, ни вещь, которую я защищал. Я продолжал практиковать этот метод еще несколько лет, но постепенно оставил его, сохраная лишь привычку выражаться средствами скромного недоверия. Когда я рассказывал о чем-то спорном, я никогда не использовал слова «безусловно», «несомненно» или любые другие, которые могли придать моему суждению абсолютно утвердительный тон. Я скорее говорил, что понимаю или чувствую вещь так или иначе; или: мне кажется; или: я должен думать об этом так и так по таким вот причинам; или: я представляю это именно так; или еще: это именно так, если я не ошибаюсь. Эта привычка, по моим представлениям, была моим большим преимуществом, когда мне предоставлялась возможность прививать мои взгляды и получать согласие людей на продвижение мероприятий, которыми я занимался время от времени. А поскольку главное в любой беседе — это поучать других или учиться самому, доставлять удовольствие или убеждать в чем-либо, то я бы хотел, чтобы умные люди с благими намерениями, не уменьшали силу воздействия своих доводов при помощи безапелляционной, заумной манеры говорить. Это почти неизменно вызывает отвращение у слушателей, настраивает их недоброжелательно и, одним словом, приводит к достижению совершенно
Когда думаю об удаче, побуждавшей меня иногда говорить, что если бы у меня был выбор, то я бы не отказался прожить свою жизнь еще раз и просил бы только об исправлении во втором ее издании некоторых ошибок первоисточника.
