Русского крестьянина трудно привлечь к новшествам, в этом смысле он глуп, консервативен и фаталист, как все на Востоке. Немецкие колонисты процветали, тогда как русский мужик цеплялся за свои примитивные методы труда и пил водку.
Когда случился крах, я встречал Ротштейна на автомобиле на Николаевском вокзале в Москве. В автомобиле я сказал Ротштейну: «Ну, что теперь скажете?» Ротштейн, который никогда не падал духом, рассмеялся: «Дорогой Ценкер, я все делаю en grand [700], даже если делаю глупость, она колоссальна!»
Я поинтересовался его семейным положением — женат ли он?
— Нет, хозяин, — ответил Гасан, — здесь в Грозном это слишком дорого. Надо заплатить отцу невесты сто рублей и еще подарить кинжал. Матери тоже надо сделать подарки — шелковый платок и сахарную голову [404]. Мне это не по карману. У нас в Дагестане по-другому: самая красивая девушка двенадцати или тринадцати лет стоит всего три рубля. И никаких подарков родителям — ни кинжала, ни платка, ни сахара! Но, знаете, хозяин, молодая вдова еще дешевле: она стоит всего двадцать пять копеек!