Гостинец

Леонид Андреев

— Так ты приходи! — в третий раз попросил Сениста, и в третий раз Сазонка торопливо ответил:
— Приду, приду, ты не бойся. Еще бы не прийти, конечно прийду.
И снова они замолчали. Сениста лежал на спине, до подбородка укрытый серым больничным одеялом,

Он бы еще посидел, если бы было о чем говорить; но говорить было не о чем, и мысли приходили глупые, от которых становилось смешно и стыдно

— Ну, прощевай! — сказал он, но не тронулся с места.

Он нарочно сказал «прощевай!», а не «прощай!», потому что так выходило душевнее, но теперь ему показалось этого мало. Нужно было сделать что-то еще более душевное и хорошее, такое, после которого Сенисте весело было бы лежать в больнице, а ему легко было бы уйти.