Оглавление

Пролог

Он обладал силой сотни воинов, и любой царь мечтал заполучить такого батыра к себе на службу. За ним охотились всю сознательную жизнь, но он умело скрывался: менял имена и места жительства. В поисках свободы он ушёл далеко на восток, где ему предстояло встретиться с новыми вызовами судьбы.

Глава 1. Ветер перемен

Дождь лил вторые сутки. В деревне ремесленников, что раскинулась на левом берегу реки Ак-Итиль, никто сразу и не заметил, как во двор въехал всадник на чёрном коне. Только вспышки молний выхватили из темноты фигуру человека в балахоне. Тогда на крыльцо в сопровождении десятка мужчин с вилами и мотыгами в руках вышел староста.

Конь под всадником еле держался, видно было, что животное измучено. Путник остановился в десяти шагах, медленно соскользнул с седла и заговорил:

— Меня зовут Кабир. Я странник и не причиню никому вреда. Мне и моему коню нужно немного отдохнуть.

С этими словами он бросил к ногам деревенских мешочек, тот упал с мягким звоном монет. Мужчины переглянулись, староста вполголоса что-то сказал своим, а потом выступил вперёд:

— Я Асей, староста этой деревни. Путникам с мирным намерением мы рады. Твоего коня сейчас отведут в стойло и накормят, а ты заходи в дом — будешь моим гостем.

Он велел людям заняться лошадью, поднял мешочек и жестом пригласил Кабира следовать за собой.

Дом старосты был сложен из тёмных, потемневших от времени брёвен, с соломенной крышей, как и у остальных в деревне. Поднявшись по широким ступеням крепкого крыльца, Кабир оказался в просторной горнице с белёной печкой. Возле неё сидели дети разных возрастов — все они с любопытством уставились на чужака.

Кабир снял мокрый балахон — под ним оказалось мощное, мускулистое тело воина, пальцы которого были толщиной с руку обычного человека.

— А ты что, батыр? — вдруг выпалила самая младшая девочка, беловолосая, как молоко. Она сидела на печи и, видно, не сдержалась.

— Залия! — тут же одёрнул её отец. — А ну, марш спать! Завтра же не праздник морковки — всем на работу.

Дети нехотя разбрелись по постелям. Когда стало тихо, Асей снова повернулся к гостю:

— Проходи к столу, угощайся.

На столе в глиняном кувшине стоял медовый отвар. Рядом лежали лепёшки с яично-луковой начинкой и отваренная репа. Кабир молча начал есть, кивая разговорившемуся хозяину, не прерывая того ни вопросами, ни замечаниями.

Асей рассказал, что деревня их — ремесленная. Тут делают глиняные горшки, куют железо, даже изготавливают украшения. Живут за счёт обмена: меняют свои изделия на продукты и пушнину. Торгуют с купцами из Булгарии, с племенами башгурдов. Староста говорил охотно, но внимательный гость уловил — тот явно что-то не договаривает.

Когда трапеза подошла к концу, Кабир откинулся чуть назад и, оглядевшись, негромко спросил:

— А где твоя хозяйка?

Асей погрустнел, опустил глаза:

— Она ушла от нас, — тихо ответил он. — Я сам поднимаю детей. Её не стало в день рождения Залии.

Повисла тишина. Через несколько минут староста поднялся, провёл гостя в угол комнаты, показал тёплое место на печи.

Кабир устроился поудобнее. Как только его глаза сомкнулись, он провалился в глубокий сон.

Во сне батыр увидел прекрасную девушку с телом змеи. Она звала его сладким, обволакивающим голосом, тянула за собой, загадочно улыбалась. Он сделал шаг — и вдруг почувствовал, как что-то тащит его назад, цепляется за одежду.

Посмотрев вниз, Кабир увидел Залию, ту самую беловолосую девочку. Она держала его за штанину и шептала еле слышно:

— Это Аждаха. Не иди за ней. Это Аждаха…

Ранним утром Кабир проснулся от тихого пения Залии. Девочка играла с вырезанной из дерева куколкой, покачивала её в ладонях и напевала песенку — про леса, горы, про то, как когда-нибудь она станет маленькой птичкой и улетит высоко в небо.

— Доброе утро, Залия, — сказал Кабир с улыбкой. — Ты очень красиво поёшь.

Девочка смутилась и покраснела, но всё же запела чуть громче, как будто на радость гостю. Закончив песню, она подошла ближе и произнесла:

— А я знаю, ты не простой человек. Ты — батыр.

Кабир подмигнул:

— Только никому не говори. Договорились?

— Обещаю. Я буду молчать, как рыбка в пруду! — важно заявила Залия.

Потом хлопнула в ладоши и воскликнула:

— А теперь завтракать! Я сама напекла лепёшек с земляникой.

Она усадила гостя за стол, налила в кружку свежего молока из глиняного кувшина и села напротив. Пока Кабир с аппетитом ел, девочка болтала без умолку: рассказывала про отца, братьев и сестёр, которые с раннего утра трудятся на глиняных карьерах, лепят горшки, делают украшения на продажу. Вспомнила и соседских мальчишек: дерётся с ними, потому что дразнят, зовут «маленькой мышкой».

Кабир с удовольствием ел горячие лепёшки, давно не пробовал такой простой и вкусной пищи.

— Значит, ты в этом доме главная хозяйка? — спросил он с улыбкой, поднимая кружку. — Готовишь, прибираешься, следишь за порядком?

Залия тяжело вздохнула.

— Да. Что поделаешь. У меня нет ни мамы, ни бабушки. А в поле трудиться я ещё мала, вот меня и оставляют присматривать за домом.

Кабир доел последнюю лепёшку и с чувством поблагодарил:

— Спасибо тебе, Залия. Где я только ни бывал, много путешествовал, видел самые дальние уголки Булгарии, но таких лепёшек, как у тебя, нигде не ел.

Девочка снова залилась краской. Она намотала белоснежный локон на палец и еле слышно прошептала:

— Спасибо.

Кабир тепло посмотрел на неё.

— А у меня есть для тебя подарок, — сказал он.

Батыр встал из-за стола и подошёл к своему плащу, который висел на стене и успел за ночь высохнуть. Надев его, сунул руки в глубокие карманы и, нахмурившись, начал шарить внутри. Через мгновение его лицо посветлело, он широко улыбнулся.

Батыр подошёл к Залие и, раскрыв ладонь, протянул ей золотое кольцо с рубиновым камнем.

— Это тебе. Его когда-то давно подарила одна царица за то, что я спас её от нападения чужеземцев.

Глаза девочки заблестели. Она осторожно протянула маленькую ладошку и взяла подарок. Примерив кольцо, вздохнула:

— Спасибо. Но оно слишком большое, болтается, так можно и потерять.

Кабир бережно взял кольцо обратно и, ловко сжав его своими сильными пальцами, подал снова:

— А теперь?

Залия опять надела кольцо. Оно село, как влитое. Радостно вскрикнув, девочка запрыгала на месте, любуясь своей первой драгоценностью. Затем кинулась к Кабиру, обняла его за ногу и прижалась всем телом.

— Я никогда не сниму это кольцо! — сказала она, глядя снизу вверх. — Ты лучший Батыр на свете! Хотя… до тебя я ни одного не видела, но ты всё равно — самый лучший!

Кабир рассмеялся, наклонился и ласково погладил её по голове:

— Теперь ты можешь всегда рассчитывать на мою помощь. Мы с тобой друзья на всю жизнь.

Их утреннюю идиллию нарушил шум с улицы. За окном послышались голоса, перебивающие друг друга — люди громко что-то обсуждали. Кабир быстро вышел на крыльцо.

На деревенской площади собрались жители. Они возбуждённо переговаривались со старостой. Завидев Батыра, все разом замолчали. Асей подошёл к нему:

— Этой ночью кто-то увёл наших лошадей, — сказал он. — И твоего коня тоже. Мы решили идти по следу. Ты с нами?

Кабир молча кивнул и двинулся вслед за старостой к конюшне. Одна из её огромных дверей валялась в грязи, сорванная с петель. Внутри царил беспорядок: сено было раскидано, вёдра и перекладины от стойл — разбросаны по углам. Повсюду отпечатки копыт — свежие, чёткие. След вёл вдоль берега, вверх по течению реки.

К поисковой группе присоединился десяток деревенских мужчин. Кто с вилами, кто с топорами — чем богаты, тем и вооружились. Провожавшие их женщины стояли в стороне. Среди них была и Залия. Она обняла отца и вручила ему узелок:

— Это лепёшки. Не забудь угостить нашего гостя. Хорошо?

Асей бережно поцеловал дочь в макушку:

— Хорошо, солнышко. Ты у меня такая же добрая, как твоя покойная матушка.

Залия подошла к Кабиру, знаком показала ему наклониться и шепнула на ухо:

— Прошу, Батыр, позаботься о наших людях. А я обещаю — к вашему возвращению напеку много лепёшек!

Кабир наклонился в ответ, улыбнулся:

— Договорились. Но только с земляникой, как я люблю. Обещаю — мы ещё обязательно встретимся.

Быстро попрощавшись и не теряя времени, отряд выступил по мокрой, раскисшей земле, по следам, оставленным копытами. Шли молча, сосредоточенно. Кабир поравнялся со старостой и спросил:

— Часто у вас происходят такие кражи?

Асей усмехнулся уголком рта:

— Мы живём на границе нескольких племён и государств. Каждый, кто рядом, считает, что это его земля. Каждый норовит доказать, что он здесь — хозяин. Думаю, это дело рук башгурдов. Вон, кстати, видишь? Уже их юрты виднеются.

Кабир поднял голову. На пригорке показались кожаные шатры — округлые, крепко сбитые. Над ними трепетал на ветру флаг — на нём был изображен аист.

— Это их тотемное животное, — добавил Асей. — Они поклоняются аисту.

Войдя в поселение, Кабир и деревенские застали страшную картину. Повсюду — бездыханные тела. Кто-то сжимал в руках меч, кто-то застыл, упав рядом с луком и рассыпанными стрелами. Было очевидно: здесь произошла схватка, в которой это племя проиграло.

Кабир замер, прислушиваясь. Из-под большого медного котла, опрокинутого набок возле одной из юрт, доносились приглушённые всхлипы. Кабир молча указал на него. Мужчины тут же окружили котёл. Батыр шагнул вперёд, поддел его рукой и откинул в сторону.

Под ним, съёжившись в комок, сидел мальчик. Хрупкий, босой, весь дрожал. Он обхватил колени и пытался сдерживать слёзы, но время от времени всё же вытирал глаза худыми ладошками.

— Что здесь произошло? Кто напал на вас? — спросил Асей, присев на корточки рядом.

Мальчик медленно поднял голову. Его взгляд блуждал, как будто он смотрел сквозь людей. Он сделал глубокий вдох, собираясь с силами, и начал говорить:

— Вчера целый день и всю ночь без остановки лил дождь. Отец сказал мне привязать коней под деревьями, чтобы уберечь от непогоды. Я вышел из юрты и увидел других ребят из нашего племени. Им тоже старшие велели перегнать коней в безопасное место.

Мы пошли перебежками от одного дерева к другому, к реке, где паслись наши лошади. Там трава самая сочная и густая, она даёт силу и выносливость. Было ужасно жутко: небо гремело, вспышки ослепляли, ветер швырял нам в лица дождь. Но у нас в племени с детства учат не бояться: ведь мы — дети Аиста. А Аист летает высоко, и ему нипочём ни дождь, ни гром, ни зной, ни холод.

Когда дождь немного ослаб, мы выбежали к коням. Но они… они не слушались. Стояли, как вкопанные. Мы дёргали их за поводья, звали — бесполезно. Трава была мокрой, ноги скользили, многие падали. Никто не мог сдвинуть лошадь с места.

Тогда я крикнул, что побегу за старшими. Я повернул обратно к юртам… — губы его дрогнули. Он тяжело сглотнул и, словно проживая всё заново, продолжил:

— Отбежав шагов на десять, я вдруг услышал позади странный треск, будто лопались угли. Обернулся и увидел, как из-за табуна поднимался силуэт женщины. Она медленно двигалась вперёд, её зелёные глаза сверкали и всматривались в каждого стоящего человека.

Мои друзья застыли. Я закричал: «Вы чего стоите?! Бегите!» — но никто даже не пошевелился. Только она меня услышала, посмотрела прямо мне в душу. И с той секунды я уже не мог ни двинуться, ни вдохнуть, ни крикнуть. Она плыла по земле — не шла, а скользила над мокрой травой, будто ветер нёс её.

Когда до меня оставалось не больше пяти шагов, я понял, что у неё не было ног. Вместо них извивалось змеиное тело. Она не шла, а ползла.

Я взмолился духу Аиста, умолял о защите. И в этот миг в небе прогремел гром, вспыхнула молния. Колдовство рассеялось. Я смог вырваться: рванул в кусты, сквозь ветви, через грязь. Сердце колотилось так, что я едва слышал собственные шаги.

Я вбежал в лагерь, закричал:

— Беда! Беда! Все выходите! На нас напало чудище!

Люди выбегали из юрт и замирали, уставившись на меня. А я понял… она стояла за моей спиной.

Аждаха преследовала меня до самого лагеря. И начала убивать всех, кто попадался на пути.

Я увидел под ногами казан, в котором мы по праздникам готовим еду для всего племени. Схватил его, поднял и ударил её по хвосту. В ответ она ударила меня тяжелым телом так, что я отлетел вместе с котлом. Сначала ударился о дерево, потом упал на землю.

Мне повезло спрятаться под казаном, через щель я видел, как она ползёт вслед за табуном. Живые из моего племени в страхе бежали. Остальных — женщин, детей, раненых и лошадей — она увела в рабство. Наши воины, которые не поддались чарам, пытались сражаться, но она пришла не одна, её слуги перебили почти всех наших мужчин.

Её лицо было закрыто чёрной вуалью, из-под которой виднелись только ярко-зеленые глаза. Она смотрела и как будто приказывала, а люди покорно шли за ней, не сопротивляясь.

Я просидел под казаном полдня. Даже заснул… А потом пришли вы.

Мальчик не удержался и громко зарыдал.

Кабир сжал кулаки и обвёл взглядом присутствующих. При слове «Аждаха» лица многих побледнели, мужчины засуетились. Асей отвернулся и задумчиво молчал, уставившись куда-то вдаль, за линию леса.

До заката оставалось совсем немного. Было решено: остаться здесь, похоронить погибших и переждать ночь.

Глава 2. Воспоминания из прошлого

Они сидели у костра. Ночь укрыла лагерь густым покровом, лишь пламя потрескивало да сопел во сне свернувшийся калачиком мальчик. Кабир молча разглядывал Асея. Тот сидел напротив, уставившись в огонь, и, казалось, находился очень далеко отсюда.

— Мне кажется, ты знаешь, кто это был, — тихо сказал Кабир, прерывая затянувшееся молчание.

Асей ответил не сразу. Лишь через некоторое время он начал говорить, не отрывая взгляда от языков пламени:

— Когда я впервые пришёл в эти края с семьёй, мне стукнуло пять. Мой дед тогда был старостой деревни. Крепкий такой. Мы бежали от войны, искали место, где можно начать всё заново. И нам показалось, что нашли его здесь.

Сначала всё было спокойно. Мы жили дружно, торговали с племенами. Но потом стали пропадать животные. Мы думали — дикие звери. А дальше исчез первый человек. Потом женщины. Дети. Среди них была и моя мать.

Дед не выдержал. Он решил, что пришло время покончить с этим злом. Тогда он велел собрать всех женщин и детей в нашем большом доме, а сам с мужчинами выстроил оборону вокруг.

Этой ночью деревню накрыл густой туман. Я был внутри, с женщинами и детьми. Помню, как в окно смотрел: мужчины стояли с факелами, молча, по кругу. Никто не спал. В доме было тихо и тревожно.

А потом…

Под ногами медленно начал скрипеть пол. Будто кто-то ходил прямо под досками. Женщины закричали. Дед распахнул дверь, ворвался с факелом. И в этот момент пол подо мной треснул. Я провалился вниз, но успел удержаться за доску. Дед подбежал и стал тянуть меня за руки, пытался вытащить. Но что-то снизу обхватило мои ноги и потянуло вниз. Я взглянул туда… — голос Асея дрогнул, но он продолжил. — В свете факела я увидел её. Аждаху. Она была прекрасна… Черные, как шёлк, волосы. Лицо — человеческое. Но ниже талии — змеиное тело. И глаза… зелёные, пронзающие насквозь. Я посмотрел на неё и весь замер. Руки перестали слушаться, меня будто парализовало.

— Дед увидел это и бросил ей в лицо факел, — продолжал Асей, — На короткий миг пламя ослепило ее, и он сумел вытащить меня наверх, а потом прыгнул в эту яму за ней. Прямо в темноту. Я потерял сознание.

Когда очнулся, было уже утро. Мне рассказали, что дед отдал жизнь, чтобы спасти меня и деревню. С тех пор не случилось ни одного исчезновения. Ни скота, ни людей. Яму, ту самую, под домом, мы засыпали камнями. А сейчас… — он замолчал на мгновение, — сейчас на том месте стоит мой дом.

Асей посмотрел на Кабира. Его лицо исказилось, в глазах блестели слёзы.

— Я боюсь… За своих детей. Особенно за Залию. Она так похожа на мою жену. Не только лицом, но и тем, как смотрит. Как поёт. Как живёт…

Вдруг ночную тишину пронзил крик:

— Спасите! Аждаха!

Мальчик проснулся, в панике бросился прямо к Кабиру, уткнулся в его бок и задрожал всем телом.

— Тише, тише, — спокойно проговорил Кабир, накрывая его рукой. — Это был всего лишь страшный сон. Здесь ты в безопасности.

Он немного подождал, потом мягко спросил:

— Лучше скажи: видел ли ты что-то необычное перед этим нападением? И как тебя зовут?