У него было вшитое в голову внутреннее правило: «укры», «колорады», «либерасты», «путиноиды» и прочий словарь боксёров по переписке был директивным указанием на окончание разговора. Любого. С любым. По любому поводу.
Говорят, человек ко всему привыкает. Можно спать под сирену воздушной тревоги. Приучиться смотреть одним глазом и прыгать на одной ноге. Попробовать на вкус печень соседского сына и ничего не почувствовать. Можно сагитировать себя, что все, кто против начальства (даже если это начальство ЖЭКа), сами виноваты. А кто их заставлял? А даже если заставляли, что, нельзя было незаметно? Ну а если нельзя, значит, раньше надо было думать! Власть на то и власть, чтобы себя защищать, а как ты хотел? А где по-другому? Ты потише такое вообще-то. О детях подумай. О детях. Давид. Анюта. Дашка. Саша. Бахрам. Юра. И красноглазый капитан с наспех побритой щекой, из которой сорняками вылазят толстые чёрные волоски, развозит губы в сладострастном «тебе тут никто не поможет». Сядь. Встань. Жопой на пол. На пол, я сказал! Кто тебя надоумил предать свою Родину?! Имена, сука, пиши! Я кому сказал, сука! И каждая сука пишет. И не сука тоже. А мы читаем. Или уже не читаем. Начитались. Что мы там не видели. И так понятно. Новая нормальность. Даже старая. Женя понимала, что все уже привыкли. Сначала сам арест студентов-школьников казался событием. Потом – история с мостом. Потом – с мостом в «Майнкрафте». А потом – ничего. Свёкла подорожала, слышала?
Ты что, пропустил историю наших шпионов в Швейцарии? У одного из них при обыске нашли чек такси – от штаб-квартиры ГРУ до Шереметьево. И вот эта деталь, вот этот чек – его ни одна вражеская шкура не выдумает! Именно этот чек говорит мне, что чувак и правда мой родной шпион – только он знает, что Родина обязательно наебёт и не заплатит. А значит, чек выбрасывать ни за что нельзя!
— Лучший! — экзальтированно завопили из зала. — Вот, — согласился Никита. — Лучший, да? Тогда вот как лучший вам хочу пообещать… вот такой хрени, когда все лижутся в жопу и ебут друг другу голову, будто дела «Комитета» нет, будто прямо сейчас не пытаются сожрать ребят, будто у нас тут осталась какая-то журналистика, и нам только ордена друг другу вертеть… Вот этого всего не будет. Поняли?! — переспросил он у затихшего зала. — Вам кабзда!
– Нет! – внезапно взревел Селиванов, подпрыгнув на кресле. – Ты в каком звании, а?! Все вокруг мудачьё, одни вы туда-сюда в белом плаще шуруете. Херня! Пока ты катаешься и рыбку потребляешь, тут люди краем руководят, который тебе даже на самолётике за день не облететь. Строят дома, заводы, станции…
– Да нет там ничего, ты слышишь, вообще?! Никакой инфраструктуры!
– А нет – значит так надо! Значит, она нужна для другого. На то оно и командование, чтобы иметь свои планы – не для каждого мокрого носа. Или, думаешь, в Отечественную всякие говноеды тоже бегали к Жукову – узнать, правильно ли он отвлекает противника?
– У вас, куда ни плюнь, везде Великая Отечественная. Воруют – не время обсуждать, война! Пытают шваброй в зад – нельзя без этого, война! Людей убивают – так война же! Так и Баху убили…
Ну ладно, хрен с ним, – Никита присел на край стола, – нас – об колено, хорошо. А украсть всё до трусов – это тоже государственный подход, что ли? Вот этот весь мостовой проект ваш – скажешь, нужен ещё для чего-то, кроме хапнуть и драпнуть?!
– Воруют, конечно, – согласился Альф. – А где нет? Ты думаешь, у американцев что ли не воруют? Сейчас! Вон спроси Лавренкова, он к ним ездил по юридической какой-то мутоте выступать, сам рассказывал. Они там трындели два часа, как устроена коррупция в слаборазвитых зимбабвах, так он встал и спрашивает: «Это всё понятно. А как устроена коррупция в США?» Так на него руками замахали: в США с этим успешно борются, что вы! Он послушал-послушал и говорит: «Ну, если вы сами не знаете, давайте я вам расскажу». И рассказал.
– Но, блин, не так же, чтобы украсть всё!
– А кто тебе сказал, что всё?
– Да я своими глазами видел! Пустые поля. Забор, а за ним только нихуя из грязного снега!
– А может, это поле – просто прикрытие?
– Прикрытие чего?
Альф наморщил нос.
– А это тебе по рангу знать не положено. Ты в каком звании?
