Дмитрий Захаров (р. 1979) родом из «закрытого» атомного города под Красноярском. Журналист, работал корреспондентом и редактором ИД «КоммерсантЪ». Автор романов «Средняя Эдда» и «Кластер». Его новый роман «Комитет охраны мостов» — это и книга ярости (именно она движет героями, чьи дети оказались в опасности), и книга Сибири (действие происходит в Красноярске, Новосибирске и Томске), но главное — это книга надежды: в ней хватает страшных, очень похожих на настоящие новостей — но всё же есть шанс, что у героев получится дать отпор страшной северной сказке и унять жажду крови Зимнего Прокурора. Содержит нецензурную брань.
У него было вшитое в голову внутреннее правило: «укры», «колорады», «либерасты», «путиноиды» и прочий словарь боксёров по переписке был директивным указанием на окончание разговора. Любого. С любым. По любому поводу.
Говорят, человек ко всему привыкает. Можно спать под сирену воздушной тревоги. Приучиться смотреть одним глазом и прыгать на одной ноге. Попробовать на вкус печень соседского сына и ничего не почувствовать. Можно сагитировать себя, что все, кто против начальства (даже если это начальство ЖЭКа), сами виноваты. А кто их заставлял? А даже если заставляли, что, нельзя было незаметно? Ну а если нельзя, значит, раньше надо было думать! Власть на то и власть, чтобы себя защищать, а как ты хотел? А где по-другому? Ты потише такое вообще-то. О детях подумай. О детях. Давид. Анюта. Дашка. Саша. Бахрам. Юра. И красноглазый капитан с наспех побритой щекой, из которой сорняками вылазят толстые чёрные волоски, развозит губы в сладострастном «тебе тут никто не поможет». Сядь. Встань. Жопой на пол. На пол, я сказал! Кто тебя надоумил предать свою Родину?! Имена, сука, пиши! Я кому сказал, сука! И каждая сука пишет. И не сука тоже. А мы читаем. Или уже не читаем. Начитались. Что мы там не видели. И так понятно. Новая нормальность. Даже старая. Женя понимала, что все уже привыкли. Сначала сам арест студентов-школьников казался событием. Потом – история с мостом. Потом – с мостом в «Майнкрафте». А потом – ничего. Свёкла подорожала, слышала?
Ты что, пропустил историю наших шпионов в Швейцарии? У одного из них при обыске нашли чек такси – от штаб-квартиры ГРУ до Шереметьево. И вот эта деталь, вот этот чек – его ни одна вражеская шкура не выдумает! Именно этот чек говорит мне, что чувак и правда мой родной шпион – только он знает, что Родина обязательно наебёт и не заплатит. А значит, чек выбрасывать ни за что нельзя!
Эмоции от произведения зашкаливают, но... Да! Есть оно, это "но..."!!! Я вырос в 90-е, я стал тем, кем стал-человеком. Я не стал скотом, который может ударить старика, ребёнка или женщину. Я не стал"бригадиром" из "Бригады" Саши Белого, хотя многие мои сверстники именно его рамантизировали и мечтали быть такими, как он. Я не беру взяток, хотя мой статус мог бы мне это обеспечить. Мне не стыдно смотреть людям в глаза. Но..! Но я против революций в любом их виде. Любая революция вернёт меня и мою семью в 90-е!!! А я туда не хочу!!! Есть много других способов бороться с Кыш-Кысами и Зимними Прокурорами. Я их знаю. Я ими пользуюсь. А ввергнуть мою страну в бездну беспредела я не позволю!!!
Прежде чем меня окончательно запишут в охранители,объясню свой вердикт к книге.Я ничего не имею против повестки и пропаганды,большая часть мировой литературы в ней состоит.НО,мне очень не нравится две вещи:когда чуть ли не в лоб пихают и когда "пропаганда ради пропаганды",а не ради хорошего сюжета,хоть и клише,но правильного посыла и т.д.Как отличить такую лит-ру?Просто.Если т.н."повестку" вырвать из сюжета,задайте себе вопрос:получится ли после этого,хороший роман.Если да,то прекрасно,но с "Комитетом",увы,не вышло.Абсолютно пустые персонажи(описание одноклеточных в учебниках биологии куда ярче и красочнее),пустой мир,глав.злодей и вовсе не угрожающий(злодей из Остина Пауэрса куда внушительней будет).Как итог - мусор.
Сначала меня поразил стиль автора - как чем-то свежим обдало, такой живой, такой яркий, такой выразительный язык. Сюжет тоже держал. Но примерно с середины это ощущение ушло, и всё стало скучно. Самые слабые места книги - там, где идея взяла верх над законами жанра и самим автором: протоколы судебных заседаний, сама ситуация описана так неправдоподобно, что ежеминутно вылезает Станиславский с пресловутым "Не верю!" А сделал бы в духе Кафки, например, и трагедия, и безысходность, и бессилие совершенное стали бы реальными. Я вновь убеждаюсь в одной простой мысли: наука, литература, искусство в целом должны быть так далеко от политики, как только можно, иначе неизменно политика всё опошляет. Для того, чтобы по горячим следам написать по-настоящему глубокий текст, нужно быть либо непосредственным участником события, получившим тяжёлый, страшный жизненный опыт, либо быть великим. Или жить пару поколений спустя - любое событие должно быть пережито и усвоено общественным сознанием, прежде чем лечь на бумагу в совершенной своей форме. Мое окончательное - книга больше похожа на декларирование автором своей гражданской позиции, облеченное в художественную форму, чем на произведение большой литературы. И дело не в то, о каких именно взглядах речь, а в том, что идея вообще редко помогает художнику, художника ведёт образ.
