Вышеслав Юрьевич Филевский

Притчи возвращающегося в мир иной

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

© Вышеслав Юрьевич Филевский, 2018

Сказки для взрослых о счастье любить непостижимое Небо и благоговении перед Ним и Его творением — о пути сохранения среды обитания человечества.

18+

ISBN 978-5-4490-7869-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Притчи возвращающегося в мир иной
2. Вышеслав Филевский
3. П р и т ч и
4. 2 0 1 5
5. Предисловие
6. Легенда-Введение
7. Небо Небес
8. Какая она, жизнь?
9. Способ существования
10. Оно вам надо?
11. По небу бегают собаки
12. Белая ворона
13. История болезни
14. Благоволение Неба
15. Путь
16. Думать приятное людям
17. Единство с народом
18. Как я собирал звёзды
19. Правда жизни
20. Счастливый и несчастливый король
21. Словоблудие о любви
22. «Чистое» и «омрачённое» сознание
23. Говори мне только приятное
24. Благо лжи и наглости
25. Объятие
26. Земные игры
27. Взаимопонимание?
28. Человек и дом
29. Избавление от осуждения
30. М у х а
31. Слова души
32. Социологический опрос
33. Светлый космос
34. Счастье счастью рознь
35. Как погибла планета U
36. Туман
37. Три мудреца
38. Ангельская музыка
39. Предательство
40. Не смущать
41. Планета Бабочек
42. Гаджет
43. Сон
44. Небесное и земное
45. Счастье планеты Е
46. «Кто твой бог?!»
47. Бессилие
48. Примиряющее молчание
49. Ангелы
50. «Плохая» молодёжь
51. Венок из одуванчиков
52. Долго или коротко?
53. Кто нормальный?
54. Уважение
55. Мимика любви
56. Молитва, которую слушают звёзды
57. Совет
58. Я обнял дерево
59. Свобода
60. Восстановление семьи?
61. Проповедь
62. Мудрость или глупость?
63. Особенности видения
64. Где лучше молящемуся
65. Успех
66. Собачья планета
67. Мрачный и Радостный
68. Храм
69. Песчинка и Король
70. Три пути
71. Патриотизм
72. Душа Живого существа планеты D
73. Химера долголетия
74. Ворон
75. Пытка как счастье
76. Святой государь
77. Кто лучший Учитель?
78. Одна из тропинок в Рай
79. Бабочка
80. Зачем читать?
81. Осознание родства с Небом
82. Так подвижник или подонок?!
83. Птичка
84. Ответственность
85. Из протокола заседанияКомиссии Ипсилонии по государственным наградам
86. Любить и благоговеть
87. Выбросить книги
88. Снежинки
89. Праведность и нечестие
90. О чём поют птички?
91. Хвала незнанию
92. Воскресение
93. Жизнь прекрасна!
94. А вдруг?
95. Внутреннее действие
96. Передатчик
97. Туда и обратно
98. Фома неверующий
99. Расплата
100. Колокольчик
101. Вне утверждений и отрицаний
102. Трудолюбивая собака
103. Завеса
104. Власть народа
105. На Сатурне
106. Необычность
107. Забвение
108. Причина изменений
109. Утрата Родины
110. Возмездие
111. Что Оно такое?
112. Без сострадания
113. На обратной стороне Луны
114. Игра
115. Нас нет
116. Отказ от земных целей
117. Войти и остаться
118. Правда и Кривда
119. Сокровенное
120. Не отпускать от духовных глаз Небо
121. Когда я расстанусь с телом
122. То, у чего нет лица
123. Святость и чудотворение
124. Путешествие
125. Муравей
126. Никак не называй
127. Гордость
128. Старческий маразм
129. Утрата желаний
130. Какое лицо у Смерти
131. Небо знало всё
132. Пора расстаться
133. Простите!
134. Истончение паутины
135. Небо
136. Завещание подобным
137. Заключение
138. Продолжение

Вышеслав Филевский

П р и т ч и

возвращающегося в мир иной

Авторская редакция 2018 года

2 0 1 5

В книге русскоязычного бразильского автора предлагается путь любви и благоговения перед Небом и творением как предотвращение разрушения среды обитания человечества.

Предисловие

Автор попросил меня, своего друга, написать предисловие.

Крайне польщенный, хвалю прежде всего его решимость начать и способность закончить работу философско-психологическую, которая выявляет чувствительность и знание мира. Автор ― идеалист.

Тот, кто это пишет ― друг русского народа и носитель чарующего русского языка, богатого и пестрого, как народ, который его сотворил.

Говорят, что предисловие пишется последним, помещается первым и редко читается.

Esto brevis et placebis ― будь кратким, да будешь приятным, уверяли римляне.

Предисловие существует для книги, а не книга для предисловия; итак, будем читать книгу.

Белу-Оризонти, Бразилия, июнь 2015 г.

Педро Сержио Лозар

Блаженной памяти моего отца посвящается

Легенда-Введение

Мой духовный опыт — только мой. Но, возможно, его изложение
развлечёт скучающего читателя

Автор.

В духовном пространстве, окружающем Землю, я бы сказал, существует бестелесный вездесущий Паук. Каждую душу он оплетает паутиной слов, понятий и представлений. Так он воплощает волю Неба о человечестве, о Земле. Поэтому люди строго выполняют предопределённое, ведя историю к завершению. Выполняют невольно. Эти люди — обыватели.

По своей божественной прихоти Небо любит некоторые души больше других. Им Оно даёт право истончать всемирную паутину и общаться с Ним — с Небом — напрямую. Таких душ очень мало. На Земле они презренные отщепенцы…

Души, истончившие паутину, заняты любовным поклонением непостижимому Небу. Но они также подчиняются Судьбе — тому, что «написано» о них в Книге Жизни. Такие души, как и души обывателей, никак не влияют на ход истории. Ничто не может предотвратить крушение цивилизации, уничтожение планеты. Ведь всё рождённое неминуемо должно умереть. Так определено непостижимым Небом. Записанные мною у старого отшельника притчи — рассказы о душах, поклоняющихся Небу с любовью.

Автор.

Небо Небес

Некто спросил у Старца:

— Говорят, над небом есть другое Небо — Небо Небес. Что это?

— Это То, что творит миры. То, что сотворило в числе прочего нашу Землю с окружающей её газовой оболочкой, которую земляне называют небом. То, что сотворило и духовную оболочку Земли, которую обитатели планеты называют кто ноосферой, кто Богом, кто Небом высшего порядка. —

Так ответил Старец.

— Как Небо Небес видится вам?

— Живому существу Его представить невозможно, — продолжил Старец. — Все разговоры на эту тему — фантазии, блуждания мыслями.

— Но всё-таки, как бы обозначили Его вы? — не отступал Некто.

— Если ты так настойчив…

Старец задумался и опустил голову. Потом он медленно поднял её и начал говорить никому, смотря в никуда.

— Небо Небес — То Единое, что созидает и разрушает. Его разрушающая сторона иногда является мне во сне в виде огромной, во всё сознание, Черноты, которая суть воронка. Она затягивает. В ней со временем бесследно исчезает всё творение. В ней исчезнем и мы…

Таинственным образом Чёрная Воронка вдруг превращается в мягко светящееся серебристо-бежевое Облако… Оно несколько раз являлось мне в состоянии бодрствования… Это облако как бы берёт живое существо за душу, приближает к Себе и преображает. Делает его из служителя Земли служителем Неба… В такие мгновения живое существо невольно приносит клятву преданности Ему… Принёс такую клятву и я…

Но думаю, что образы, о которых я поведал тебе, ложны. Небо Небес дало их мне по немощи моей духовной сущности. А на самом деле нет ни Воронки, ни Облака.

— А что же есть?

— Таинственное и великое Непостижимое… Чтобы как-то обозначить его, живые существа придумали массу имён. Я говорю: Небо, Всевышний, Предвечное… Но всё это мои выдумки на грани кощунства. Молю Небо Небес о прощении за них ради моей сердечной любви к Нему и трепетного благоговения перед Ним.

Покачав головой, Некто отошёл от Старца. Он включил компьютер и стал искать более понятые объяснения тому, что же такое Небо Небес.

Какая она, жизнь?

Жили два человека. Один ездил по миру ради удовольствия. А другой никогда не покидал свою деревню и не испытывая потребности видеть другие страны. Оба они умерли в один день. И вместе попали на Небо. Там им встретился ангел, который никогда не был на Земле.

— Какие у вас впечатления от жизни в теле? — спросил ангел души этих умерших.

— Жизнь на Земле разнообразная, — ответил первый.

— Жизнь глубокая, — возразил второй.

Ангел ничего не сказал им, но улыбнулся. Потому что знал, что о земной жизни можно высказать сотни определений.

«Зачем же он спрашивал, если и так всё знал?», — спросите вы. «Можем ли мы знать о том, почему духи действуют так или иначе?», отвечу я вам вопросом на вопрос.

Способ существования

Жил-был человек, писавший стихи. Когда люди брали в руки его книги и открывали их, то видели пустые страницы. Человек поначалу удивлялся и возмущался:

— Да вот же, смотрите, вот стихи! — и указывал на ту или иную миниатюру.

Некоторым и в самом деле удавалось различать в книгах какие-то знаки и даже слова. Но эти знаки и слова не укладывались в привычные понятия. А потому оставались бессмыслицей. Тогда Человек читал людям свои творения вслух. Люди слышали какие-то звуковые колебания, которые тоже ничего не обозначали…

В конце концов Человек понял, что его стихи не для людей… «Для кого же? — задумался он. — Для великого Непостижимого, для Ангелов небесных?»… И Человек стал прислушиваться к тому, что исходит от Ангелов… В самом деле: ничто не укладывалось в слова или понятия! Ничего из невыразимо прекрасного ангельского невозможно было уложить в строки или нотные знаки. И Человек понял, что Ангелы поют (или говорят?) не для кого-то, а просто так. Потому что это не творчество, а способ существования. И стал поступать так же.

…Не отчаивайтесь, если вы не понимаете написанного здесь. Это не оттого, что автор глуп. Бывают дни, когда я и сам не понимаю слов старого отшельника, записанных мной. Потому что мои духовные глаза тоже могут быть затуманены.

Оно вам надо?

У молящегося не было живого существа, которое разделяло бы его взгляды. А ведь он знал, как ему казалось, всё. И мог ответить на любые вопросы. Жизнь его планеты и существование космоса представлялись ясными… Однако к этому Существу никто не приходил и ни о чём не спрашивал… Почему это так?

Молящийся думал об этом. И понял, что он с его духовной мудростью не нужен никому, кроме себя самого и непостижимого Неба. Понял, что его знание и правда суть знание и правда только для него одного, хотя полагал, что владеет сокровенным.

«Живые существа сами знают всё. — К такому выводу пришёл Молящийся. — Они только делают вид, что им что-то неясно. Высшей правдой владеет каждый. И настолько, что готов поучать весь белый свет и уничтожать думающих иначе… Во всяком случае, каждый полагает, что думающие иначе неполноценны…»

Каждый из нас — мир, каждый — космос, каждый — бесконечность, каждый прав…

Но где же тогда опора, ведь голова идёт кругом от множества противоположных правд? Где Истина?.. Молящийся знал ответ и на этот вопрос. Но я не стану его приводить. Ведь оно вам едва ли надо, ведь так?

По небу бегают собаки

На одном краю села жил Соглашатель, а на другом — Правдоборец. Когда говорили, что собаки бегают по небу, а птицы летают под землёй, Соглашатель согласно кивал головой, а Правдолюбец вступал в отчаянную перепалку. Поэтому Правдоборца считали вздорным человеком, а в Соглашателе души не чаяли. Соглашателю жилось легко, он ни в чём не знал отказа. Правдоборец же двигался по жизни, будто продираясь сквозь дремучий лес. Пожалел Соглашатель Правдоборца и сказал ему однажды при встрече:

— Сердце сжимается смотреть на твои мучения. Ну на что тебе далась правда? Хочет начальство, чтобы собаки бегали по небу, а птицы летали под землёй — уступи. Не всё ли тебе равно? Повтори про себя раз сто «собаки бегают по небу» — и ты, как и другие, поверишь в это. Поверишь — значит, получишь и уважение общества, и благосклонность начальства. Жить станет легко и приятно. Жизнь-то она даётся один раз. А ты свою, как на помойке нашёл, в мучение превратил… В крайнем случае соглашайся с тем, что птицы летают под землёй, сложив фигу в кармане. Подумай, ведь так поступают все здоровые люди.

— А я что, больной? — возмутился Правдоборец.

— Ну какой же ты здоровый, — жалостно сказал Соглашатель, — посмотри, как ты яришься. Кто злится постоянно, здоровым не бывает.

Но Правдоборца было не остановить. Волна гнева захлестнула его. На чём свет стоит он клеймил лукавых правителей и подлых, лживых и безнравственных обывателей…

Соглашатель окончил жизнь в достатке и счастье. А Правдоборец провёл остаток дней в больнице. Уже не помню какой: то ли по линии неврологии, то ли психиатрии.

Белая ворона

Человек делал физкультуру в парке. В том месте физкультурой не занимался никто. И живые существа смотрели на Человека, как на белую ворону. Человек знал, что он Белая Ворона. Поэтому принимал отношение окружающих, как должное. Он даже пытался говорить с настоящими, чёрными воронами на их, как ему казалось, языке. Но чёрные вороны его не понимали. Они либо пугались, либо возмущались. Они не желали иметь ничего общего с Человеком.

Возможно, речь Белой Вороны и складывалась во что-то осмысленное для чёрных ворон. Но она была им явно неприятна, а может быть и оскорбительна. Тогда Белая Ворона понял, что разговаривать с чёрными воронами ему не нужно. Зато как хорошо любоваться ими, наблюдать за их жизнью и мысленно объясняться чёрным воронам в любви!

Когда Белая Ворона поступал так, то чувствовал глубокое созвучие с Жизнью, с миром живых и неживых существ, сотворённым непостижимым Небом. Он забывал о своей ущербности, был маленькой частичкой сущего. И понимал, что это и есть счастье.

История болезни

Когда Небо Небес сотворило меня — планету Земля, как вы её называете, и моё физическое небо — Земля напоминала Солнце. Она была сферой, бурлящей огнём. Существовать этим огнём мне было неприятно. Потому что в нём не было покоя. А именно в великом покое мой идеал.

Но — всему приходит конец. Земля остывала. Скоро это тело стало вполне удовлетворять меня. И я возблагодарила милостивое Непостижимое. Правда, иногда, как бы против моей воли, случались землетрясения и ураганы. Но они лишь оттеняли мой покой. Лишь укрепляли в ощущении его благодатности. И я с наслаждением воспринимала себя планетой.

Особенно мне нравилось, когда влага испарялась с моей — земной поверхности и превращалась в дождевые облака. Иногда я чувствовала потребность даже самой превратиться в водный смерч и распространиться огромным грозовым облаком. Потому что я знала, как моя кожа — как земная поверхность нуждается во влаге. Нуждается везде. А некоторые её части испытывали жажду. Я превращалась в моём сознании в тучи, проливалась на иссохшее и чувствовала огромное удовлетворение…

Со временем Небо Небес сотворило духовное Небо Земли. Эти духовное Небо и я — планета Земля с благословения Неба Небес породили множество живых существ. Одному их виду, людям, по жизни потребовались духи. Милостивое духовное Небо Земли произвело и их.

Мне стало тяжелее. Люди считали духовное Небо Земли первопричиной всего. Эти представления, ширясь, как бы плотными тучами заслоняли от меня Небо Небес. От этого я страдала.

Но люди на этом не успокоились и начали поклоняться своим избранным. Духовные тучи стали непроницаемыми. Сделалось очень трудно дышать. Я уже не могла, становясь дождевым облаком, проливать влагу там, где это было необходимо. Моя кожа местами пересыхала, местами перегревалась, местами переохлаждалась. Люди обращались со мной всё более варварски, всё более жестоко. Мои болезни сделались тяжёлыми, хроническими, неизлечимыми. Я чувствовала приближающуюся смерть. И тогда взмолилась отторгнутому от меня благодатному Небу Небес…

Великое Непостижимое, Оно же Небо Небес, услышало мольбы и научило истончать людские духовные тучи обычаев, верований и суеты. И даже наделило благодатью любви к живым существам, ведущим меня к гибели. Постепенно я снова стала счастливой. И приближающаяся кончина уже не страшила. Потому что я переставала быть материальной. Вновь стала сердцем и сознанием ощущать моего великого Родителя, готовиться к встрече с Ним и забывать о том, кто я… Не всё ли это равно?.. Главное — Он и моя любовь к Нему, моё благоговение… Тело планеты перестало быть моим. Утратив его и став духом, я почувствовала, что выздоравливаю.

Благоволение Неба

Как хорошо быть святым, думает иной праведник! Сиди себе в горной пещере и предавайся благочестивым размышлениям. Устрой гнездо меж толстых сучьев дерева и встречай молитвами восходящее солнце… Впрочем, все прекрасно понимают, что перед тем, как счастливо удалиться от мира, нужно научиться питаться, как животное или птица, или же приобрести способность вырабатывать внутри себя необходимые для жизни тела питательные вещества…

Такие практики есть. Поэтому готовящемуся стать святым отшельником благо осознавать, что на приобретение подобных навыков может уйти полжизни тяжёлого молитвенного труда. А уж только потом наступит благодать пещеры или гнезда…

Но где гарантия, что этот нелёгкий труд будет увенчан успехом; что несостоявшийся святой не окажется у разбитого корыта, поймёт, что жизнь прошла впустую и вместо гнезда совьёт себе петлю? И ведь общество ему услужливо поможет!..

Но не то же ли происходит и в жизни преданного Земле?.. Вот некий блудомыслящий что-то там открыл, написал диссертацию и был прославлен миром… А потом однажды выясняется, что работа его жизни — ошибка. Хорошо, если блудомыслящий сей умрёт до этого. Иначе — осмеяние, унижение и смерть от пьянства или сердечной недостаточности…

Не всё ли дело в том, что именно двигает человеком?.. Хотя и это оказывается не так важно. А главное — есть ли на человеке благоволение Всевышнего. Вот в чём соль… Можно ли это благоволение снискать — кто знает… Никому не известно то, что о нём написано в Книге Жизни. А воображать о себе можно что угодно.

Путь

Думают, что путь это перемещение. Тогда как это изменения. Можно меняться, оставаясь неподвижным. Это путь избранных. А можно перемещаться, оставаясь неизменным. Это путь обывателей. Обыватели меняются только внешне. Тогда, как избранные меняются не только внешне, но и внутренне. Но и те, и другие в своих изменениях или их отсутствии не виновны. Всё дело в воле Предвечного.

Быть избранным и духовно меняться — судьба не завидная. Скорее всего это судьба отщепенца. Потому что мир держится на сонме обывателей.

Зачем же тогда вообще нужны Небу избранные? — Кто знает… Если бы Непостижимое спросило меня: кем ты хочешь быть? Я бы ответил: обывателем.

Избранные по воле Всевышнего опрометчиво молят Его о благодати изменений. (Им изменения мерещатся благодатью.) Духовные изменения подаются. Избранным представляется, что меняются их судьбы. С внешней стороны так оно и может показаться. Но если присмотреться, то в чём-то важном, может быть основном живое существо всё равно остаётся неподвижным. Небо смеётся над иллюзиями духовно перемещающегося!..

Путь… Не одна ли он видимость? Мысли живых существ об избранности… Не они ли искушение?

Думать приятное людям

Старик с планеты S сидел под земным деревом и размышлял:

— Наставник учил меня говорить обитателям Земли только приятное… Но поступая так, я отчасти становлюсь соучастником их дел, которые против моей совести. Поэтому, наверное, правильно молчать и только думать приятное людям, чтобы эти живые существа не подумали того, что я разделяю их образ мыслей, а значит, готов соучаствовать…

Что может быть приятнее живому существу, чем слушать объяснение в любви?.. Мне благо делать это. Но молча. Потому что я не разделяю мыслей и обычаев людей. Даже культура землян не приемлема для меня… Поэтому во мне видят врага… Может ли быть кому-то приятным объяснение в любви со стороны врага?..

«Быть врагом неприятно и неблагодатно. Как находиться в любовных отношениях с миром, пути которого ты не разделяешь?» — спросил старик у Неба духом.

«Молчать, — ответило Небо также духом. — Молчать, возможно дальше отстраниться и постоянно объясняться в любви к миру. Земляне будут неосознанно чувствовать только твою любовь и подсознательно ощущать к тебе приязнь. А если приступят с разговором, говори о пустяках, не имеющих никакого значения для тебя. Кажись глупцом, душевно и умственно ущербным, чтобы тебя считали недостойным для серьёзных дел. Так ты избежишь соучастия».

«А если станут принуждать к общению?»

«Если не получится уклониться, общайся не общаясь, присутствуй отсутствуя. Постоянно держи в сознании то, что на самом деле ты на Небе… Ведь так и есть?.. Ощущай вокруг себя небесных ангелов, слышь их беззвучные песни, говори приятные пустяки. И, главное, помни: никогда не рассуждай о том, что тебя занимает, о том, чем ты живёшь: о любви и благоговении».

Старик поблагодарил непостижимое Небо за вразумление и погрузился в объяснения в любви столь далёкому для него миру землян.

Единство с народом

Бежало стадо баранов. Они были счастливы, потому что бежали в едином порыве. На пути зияла пропасть. Бараны замечали её только в последнее мгновение, когда остановиться было уже невозможно. Падали и гибли.

Два барана заранее почувствовали неладное, захотели спастись и воспротивились общему настрою. Один из них был в середине стада… Вот, этот баран стал рваться в сторону… Но его насмерть затоптали.

Другой баран бежал ближе к краю стада. Ему удалось вырваться из потока всего в нескольких метрах от пропасти. Он с ужасом смотрел то на обрыв, то на соплеменников и отчаянно блеял: «Остановитесь! Впереди смерть!» Но бегущие мимо смотрели на него как на предателя, отщепенца, идиота.

…И вот погибло всё стадо. Спасшийся баран остался один и задумался о том, что лучше: одинокая жизнь или смерть в счастливом единении с обезумевшими соотечественниками? Спасшийся очень любил свой народ. Мучения совести от того, что он не разделил его судьбу, со временем становились всё сильнее. И в один прекрасный день, не выдержав одиночества, Спасшийся разбежался и прыгнул в ту же пропасть, что и соплеменники. Он летел вниз и плакал от счастья: он снова был со своим народом.

…Впрочем, все знают, что был и другой спасшийся баран. Вырвавшись из обречённого стада, он наслаждался жизнью. Но это уже не укладывается в историю про единство со своим народом.

Как я собирал звёзды

Когда я жил на Земле, то по ночам летал в невозможной выси, ходил с пением псалмов по облакам, собирал звёзды в лукошко и со счастливым смехом разбрасывал их, будто засеивая леса и поля. Потом, когда приходила пора опускаться, я видел, что звёзды близ поверхности Земли превращались в светлячков… Поэтому я так и не понял, чем звёзды отличаются от светлячков. Но знал, что могу собрать всю вселенную. Главное захватить побольше корзину. А весить она не весит ничего. Потому что настоящая вселенная духовна. Какие телескопы люди не изобрети, они её не увидят. Какие космические корабли не построй, не побывают в ней.

Чтобы взлететь над облаками не нужно крыльев. Чтобы заплакать от счастья не нужно глаз. Чтобы поцеловать Небо не нужно губ. Чтобы обнять творение не нужно рук. Чтобы запеть о любви к Высшему и сущему не нужно голоса. Чтобы понять Предвечное не нужно обладать разумом. Чтобы жить вечно, не нужно иметь тело…

Человеку ничего не нужно. Только стяжать благодать благоговения перед Творцом, пред всем, что он видит и слышит. Даже если творения человеческого разума представляются уродливыми…

Видение безобразия не более, чем искажение мировосприятия. Везде великое Непостижимое, везде его святой Дух. Если вы этого случайно не видите, закройте глаза и славьте Создателя, признавайтесь в любви Ему и тому, что вам представляется не таким, как хотелось бы.

Придёт пора — и вы уже ничего этого не увидите. Вам не понадобятся духовные крылья, потому что вы обретёте небесную неподвижность. Вам станут без надобности духовные глаза, чтобы плакать, потому что вы сами будете счастливым плачем. Вам не потребуются духовные губы, потому что вы преобразитесь в поцелуй. Вам не придётся обнимать, потому что вы будете самим объятием. Вы окажетесь существующими беззвучным любовным гимном, таинственно звучащим по всей вселенной. Вы будете самóй небесной любовью, поэтому ни к чему окажется и разум. Тем более, не придётся заботиться о теле и ублажать его.

Поэтому будьте самими собой — людьми с вашими особенностями и недостатками. Но помните, что ночью можно ходить по облакам и собирать в лукошко звёзды.

Правда жизни

Умный горожанин голодал в деревне, а глупый крестьянин жил в довольстве: у горожанина не было навыков и сноровки выращивать пищу.

Одноногий обогнал трёхногого: он сильнее отталкивался.

Существо без половых органов размножалось успешнее существа с огромными органами: оно это делало иначе и проще.

Слепой оказался прозорливее пятиглазого, потому что обладал духовным зрением.

Не имеющий ушей слышал лучше четырёхухого, так как его орган слуха был совершеннее.

Безголовый был умнее двуглавого: просто он думал сердцем.

Но существо с десятью пальцами могло играть на фортепиано, а безрукое — нет.

Счастливый и несчастливый король

Несчастлив король, правящий по прихоти или умозрительной идее. На какое-то время он может внушить почтение к себе, или даже любовь. Но пройдёт время — и народ проклянёт и его фантазии, и его идеи, и его самого: ведь все идеи Земли ложны.

Счастлив король, ощущающий себя мельчайшей частицей тела народа. Король, в нутре которого обращается кровь народная, который исполнен народного духа. Такой правитель не указывает путь народу, не поучает его, но существует с ним в совершенном единении. Он в точности претворяет осознанные желания народа и тем счастлив.

Но ещё величественнее государь, осуществляющий те чаяния народа, которые живут только в народном подсознании. Такого короля боготворят — и не ошибаются. Счастье быть под крылом подобного! И подданные ясно понимают, что этот государь — посланец Неба, а может быть, и сам сын Предвечного, великий пророк, спаситель Отечества. Таковой навечно останется светочем в памяти народной. И, когда после смерти этого благодетеля раскроются его ужасные преступления, народ не воспримет разоблачений. Потому что преступления, совершённые сим богоизбранным, были преступлениями самого народа. У кого же хватит честности обвинить в случившемся самого себя? И, наконец, кто пойдёт на кощунство посягнуть на святую волю Предвечного, ославить Его посланника?

Словоблудие о любви

Однажды я искусил отшельника вопросом о том, что же такое любовь.

— Едва ли возможно это объяснить, — ответил тот.

Но я не отступал. И услышал вот что:

— Любовь, пожалуй, самая необыкновенная сущность в мире, — неохотно начал Отшельник. — Если, конечно, не понимать под ней страстное влечение живых существ, тем более похоть. Любовь благо боготворить. Но поклоняясь ей, будь осторожен: любовь сотворена Небом Небес. Оно её причина: причина любви То, Что не имеет признаков, Что описать невозможно.

— Да, но люди описывают всё, сообщая окружающему миру, особенно невидимому, человекоподобие.

— Это на их совести… Я — человек. Поэтому тоже дерзну описать любовь, — иронично сказал Отшельник… —

Лбовь, по-моему, как бы среда из духовных светящихся пузырьков, наподобие тех, что возникают при откупоривании бутылки сладкой воды… Эти пузырьки, двигаясь медленно снизу вверх и возвращаясь, охватывают сознание, проникают душу, полня её, сообщают ей состояние невыразимого счастья… Это похоже на пребывание внутри родника, прости меня, Непостижимое…

— То есть у любви, как и у родника, есть исток?

— Думаю, есть. Великий Исток. Поэтому любовь только вторичная причина, творящая нечто по воле Неба Небес… Возможно, она тождественна духовному Небу. Возможно — она третье великое, сотворённое Небом Небес, наряду с Землёй и её духовным Небом.

— Точнее — наряду с Материальным и Нематериальным?

— Ты правильно понимаешь…

Любовь бесстрастна. Этим она напоминает своего Родителя. Также, как и этот бесполый Родитель, Любовь не имеет признаков…

Тот образ, который я тебе обозначил по поводу любви, конечно же, вымысел, мечта. Потому уже, что любовь неподвижна. Но она может войти в душу и сознание живого существа, а может и покинуть их… В христианстве существует понятие Святой Дух, а в даосизме — Дэ. Это и есть любовь.

— Но если Любовь входит и выходит, не о движении ли идёт речь?.. И в Библии пишется о Святом Духе то, что он «носился»…

— Я был неточен. Любовь не двигается, а возникает и истончается. Чтобы она родилась, необходимо молить Небо Небес. Но этого мало. Возникнув, любовь нуждается в пестовании. Без него она исчезает. И живое существо оказывается в волнах житейского моря.

— Так любовь смертна?

— Смертна ли любовь вообще? — Может быть: ведь она рождена Небом Небес… Но нам кажется, что любовь неуничтожима. Потому что, истончившись, Любовь возникает снова.

— Не движется ли Любовь к своей противоположности — ненависти, а затем не преображается ли из неё в состояние, называемое нами любовью?

— Увы, ты во власти бытовых представлений. Пара противоположностей любовь — ненависть — она из области страстных, тёмных переживаний. К духовной любви она отношения не имеет…

Я понял, что всё услышанное слишком сложно и удалено от земного… Впрочем, я виноват сам: не стоит спрашивать о том, на что не может быть дано ответа, да ещё и у того, кто думает не по земному.

«Чистое» и «омрачённое» сознание

Мозг человека, сознание… Как много в них заключено! Сколько деяний может совершить человек с помощью сознания, мозга!.. Есть люди, думающие, что сознание всесильно, что от него полностью зависит судьба при жизни в теле и даже после смерти… Однако мой духовный опыт говорит о том, что есть и область неосознаваемого. Можно, например, прийти в церковь, покаяться — и вопреки работе мозга освободиться от болезни, сделать судьбу более благоприятной… «Всесильное» сознание оказывается посрамлённым…

Мозг обычного земного существа затемнён страстями научными, страстями искусства, плотских удовольствий… Представляется, что именно такой мозг, такое сознание находятся в поле действия религий, действия великого Закона Воздаяния — Закона причинно-следственной связи… Люди с подобным сознанием находятся в плену представлений о Добре и Зле, Правде и Лжи, Свете и Тьме и тому подобных. Такие люди всю жизнь бьются в паутине земных понятий и жалобно жужжат. Как ни пытаются преодолеть «написанное» о них в Книге Жизни — вот, они, казалось бы, уже вырвались из пут предопределённого! — но судьба смеётся над ними. И, глядишь, они посрамлены, гордость их поругана; и бьются они, как беспомощные, пленённые мировым Пауком, мухи…

Мозг же других людей — страшное, кощунственное устройство. Он лишь для виду может представляться омрачённым религией или философией. Но на самом деле такой мозг сверкает чудовищной чистотой, девственностью. Этот мозг наоборот не знает Добра и Зла. Ему чужды угрызения совести. Он бесконечно нагл. И в этой наглости недоступно вознесён над миром и властвует им… Или ему так кажется…

Девственный мозг воспринимает или выворачивает явления так, как ему потребно для благополучного, успешного, здорового и даже счастливого существования. Он выше Мирового Разума. Поэтому Его не настигает кара Небес. Этот мозг, это сознание безраздельно царит не только в сообществе земных живых существ, но может быть, даже и во всей вселенной.

Именно обладатели независимого, «чистого» мозга всё более и более завладевают властью над миром. Именно их духовная общность ширится и множится, становится довлеющей, приобретая черты Самого Творящего бытие. И мы невольно склоняемся перед этой сущностью: она побеждает. Противящиеся же ей уничтожаются или очень унижаются… Такова воля Всевышнего о нас. Поблагодарим Его.

Говори мне только приятное

Говори мне только приятное. Я хочу знать о том, что в твоей душе согласие. Если это правда, твои уста будут полны благозвучиями и противоречащая нота никогда не осквернит их. Поступай так, когда моё сознание пребывает на Небе. Как легко тогда мне будет молиться! Мёд твоих речей заставит светиться мои славочувствия особенно ярко и невидимо.

Когда любовь суть причина твоих слов, нет необходимости говорить о любви… Нет, не говори мне о ней. Потому что слову не выразить Любовь. Достаточно того, что ты любишь и поэтому говоришь мне только приятное.

Те пустяки, о которых я слышу от тебя, как растения, питаются подземной влагой твоей любви. На земле может быть засуха. Но эти растения всегда сочны. Они цветут и распространяют небесное благоухание. Я впитываю его. И моё тело будто истончается. Душа освобождается и, свободная, уже вообще не нуждается в словах для общения. Она слышит только приятное. Она проникает и проникаема. Она само выражение благозвучия. И тем счастлива. Её нежнейший духовный звон раздаётся по всей вселенной. А на Земле её сладкопение слышишь только ты. Большего мне и не нужно. Потому что я излучаю мои славочувствия для Неба, Его ангелов и для тебя.

Но если в недобрую минуту моё сознание окажется на Земле, не говори мне ничего. Молчи, уйди, потерпи. Потому что Земля — не то место, где мне захочется оставаться долго.

Благо лжи и наглости

— Учитель, я вижу, люди совершают нравственные преступления — и Небо не карает их.

— Прежде всего, что такое нравственное преступление?

— Говорят, существуют объективные ценности. Нарушение их и есть преступление. За такое нарушение человек должен как будто платить судьбой, здоровьем, здоровьем детей и подобным. Но этого часто не происходит.

— Не всё так просто. В обществе сосуществуют разные объядинения людей с очень отличающимися ценностями. То, что есть нравственное преступление в рамках одного объединения, среди живых существ другого объединения преступлением не является. Оно даже может быть добродетелью.

Проблема возникает тогда, когда человек совершил действие, которое считается преступлением в объединении людей, среди которых он вынужден существовать. Тогда ему на помощь сознание предлагает ложь и наглость.

— Я знаю, что ложь всесильна. Но наглость…

— Наглость в этом случае очень важна… Но, разумеется, преступник должен обладать изворотливым сознанием. Некоторым Небо предоставляет таковое. И они процветают, ведя себя нагло.

— Для чего же Небо делает это?!

— Не будем мыслеблудствовать…

Прежде всего, преступник с изворотливым сознанием придумывает себе жизненную легенду, по которой он преступления не только не совершал, но наоборот, преступление совершила его жертва. Человек выучивает свою легенду, многократно повторяя её в своём сознании, начинает верить в неё, и затем, не краснея, рассказывает легенду окружающим, рассказывает в церкви и получает «отпущение» грехов!..

А с помощью наглости изворотливый ограждает своё сознание от угрызений совести. Людям из сообщества, внутри которого этот человек — преступник, бессмысленно взывать к его совести. Человек полностью вживается в свою легенду, по которой он совершенно прав, благороден и жестоко обманут тем, против кого он совершил нравственное преступление. Человек создаёт себе мощную душевную защиту. Она даёт ему возможность жить, иногда даже полноценно…

Подумай, что бы было без лжи и наглости? — Преступник погиб бы от угрызений совести… Раньше так и происходило. А сейчас говорят, что главная ценность — человеческая жизнь, а в ней — терпимость.

— Что же изменилось теперь?

— Теперь нет единой морали, приблизительно схожих нравственных установок даже в одной стране. Человеку можно в общем-то всё. И в этих условиях выживает и побеждает именно лживый и наглый.

— А вы?

— Моя судьба печальна. Я досыта вкусил общение со лживыми и наглыми…

Никто однако не может сказать, как ложь и наглость скажутся на судьбе души их исповедника после гибели тела. Ведь человек так вживается в свою легенду, что он уверен в благополучии и своей загробной жизни. А как рассудит Всевышний? Как отнесётся ко лжи и наглости? Мы не узнаем об этом.

— Как же жить, где опора, на что?

— Самозабвенно люби Небо и благоговей пред Высшим и сущим. Тогда будешь защищён от лжи и наглости, этих новых добродетелей, и всегда поступишь верно… Впрочем, прости. Я ничего тебе не сказал.

Объятие

Приблизившись к Земле, я ощутил к ней симпатию. Конечно, что-то привлекло в сочетаниях цветов материков, океанов и окружающих планету газов. Но главное, показалась близкой ноосфера. Она притягивала таинственным образом. Я глубоко вздохнул, зажмурился и обнял Землю…

Земля не заметила объятия. Это огорчило. Но я не отступал. Я стал медленно и нежно целовать планету всем своим существом. Мягко, любовно лаская ноосферу, я почувствовал Землю и задышал одним дыханием с ней.

…Это оказалось не вполне приятно и всё более затруднительно. Духовным зрением я заглянул в сознание планеты и обнаружил, что оно порядочно затемнено. Сострадание охватило меня. Моё объятие стало крепче, нежнее и любовнее. Дыхание — глубже. Напрягшись в желании, я попробовал вдохнуть нечистоту Земли, с тем, чтобы вернуть ей на выдохе чистоту. Я дышал таким образом и плакал. Слёзы моей любви проливались на сушу. Особенно почему-то на ту её часть, которую земляне называют América do Sul… Имя оказалось для меня слишком длинным. Я дышал, плакал, увлажнял любовью землю и беззвучно пел: «do Su-ul! Do Su-ul!»

…Земля не отвечала. Её сердце не давало приблизиться духовным губам моего сердца… Не то, чтобы оно было холодным. Сердце планеты просто не принимало моей любви!..

Когда я это понял, то испытал отчаяние. Какое-то время мои любовное объятие и очищающее дыхание ещё продолжались. Но потом, видя тщету усилий, я начал отстраняться. Как говорят на Земле, «насильно мил не будешь»…

Конечно, в неразделенной любви ничего особенного нет. Принять меня этой планете — на это явно не было благословения Неба. Я поблагодарил Всевышнего за вразумление, за любовный опыт. Медленно, мягко отстранился и стал удаляться: «Прощай и прости, Земля!.. América do Sul, я люблю тебя!»

Земные игры

Для стремящегося к Небу земное — обман. В пути в иное измерение он начинает обнаруживать этот обман на каждом шагу. И, наконец, понимает, что все пророки и кумиры Земли — лжецы. Но потом прощает их, осознав: они пророки и кумиры именно земного. А он, Стремящийся-к-Небу, движется в противоположную сторону. Разумный Стремящийся не спорит с Землёй. Он делает вид, что участвует в её играх, но в кармане всегда держит фигу.

Для наслаждающегося земным Небо — глупость или одна из земных игр. Однако искренне верующих в земное Небо немало. Они склонны к насилию ради него, вплоть до убийства. Разумный Стремящийся соглашается с искренне верующими в земное Небо, но не участвует в их делах. Потому что понимает убожество земных игр. Главное — молчать и служить Небу Небес в невидимом храме своего сердца. Его осквернить невозможно. Нельзя и наказать за служение.

Взаимопонимание?

Однажды Ангел и Дьявол решили помириться и начать дружную совместную жизнь. Стали думать, как им понять друг друга. Для этого Ангел начал беспорядочно совокупляться и пьянствовать, а Дьявол предался молитвам и благочестивым размышлениям. Однако Ангел почувствовал отвращение и тошноту, а Дьявол — смертельную тоску. «Как страшна жизнь Дьявола!», — подумал Ангел. «Какой идиот Ангел», — подумал Дьявол. И Ангелу, и Дьяволу их собственная жизнь казалась единственно возможной и правильной. Попробовали убедить друг друга в своей правоте с помощью кулаков. Но увидели, что это бесполезно: несмотря на раны, каждый остался при своём. Тогда осознали, что Ангелу не стоит пытаться жить в Аду, а Дьяволу — в Раю. Рассудили: нельзя понять то, чего нельзя понять; что не может быть мира и взаимопонимания между ними, как между Огнём и Водой. И тогда они грустно разошлись в свои царства: один в Рай, а другой в Ад. Бог смотрел на них и улыбался: Он не подал обоим благодати неразличения Добра и Зла. Почему? — Пути Господни неизъяснимы.

Человек и дом

Человек смотрел на фото своего дома. Дом был далеко. Человек утром заходил в него и жил. Он убирался, ел, валялся на кровати, выходил в садик и работал там… А ночью всё было иначе. Человек становился больше, а дом — меньше. И они — Человек и дом — летели вместе в город, который Человек любил. И там Человек играл с домом: ставил его на разные места и любовался. Иногда даже на площади или посреди улицы. Случались редкие прохожие или автомобили. Они проходили и проезжали сквозь дом и Человека и не замечали этого. «Как это чудесно!» — думал человек. — Вот так и надо жить в материальном мире: чтобы о твоём существовании никто не догадывался.

Избавление от осуждения

Духовно совершенствующийся спросил однажды у молящегося:

— Уважаемый, как по-вашему можно избавиться от осуждения?

— Это не так сложно, — ответил тот. — Ведь все человеческие несовершенства сосредоточены в наших душах: как в моей, так и твоей.

— Вы ошибаетесь, уважаемый, — горячо возразил Совершенствующийся, — я не убиваю, не ворую, не совокупляюсь беспорядочно, не пьянствую…

Молящийся тихо улыбнулся:

— Я говорю не только о явных несовершенствах. Загляни-ка в свою душу поглубже. Можешь ли ты сказать, что никогда не желал смерти живому существу, которое тебе представлялось недопустимо нечестивым? Только честно. Что лукавить перед самим собой?

Совершенствующийся вздохнул и промолчал.

— Можешь ли ты сказать, что никогда не желал обладать тем, что ты не произвёл, завладеть чем-то, принадлежащим другому?

Совершенствующийся прикусил губу.

— Можешь ли ты утверждать, что никогда в мыслях не желал совокупиться с красивой девушкой, встретившейся тебе?

Совершенствующийся покраснел.

— Вот и ответ на твой вопрос, — заключил Молящийся. — Как только осуждение осквернит твоё сердце, честно загляни в собственную душу. Там ты точно обнаружишь то, за что ты дерзнул осудить другого. Если и не оно само, то намёк на него.

Совершенствующийся воскликнул в отчаянии:

— Что же выходит: мы все мерзавцы, а потому можно предаваться разврату безо всякой надежды очистить свою душу?

— Едва ли это так, — возразил Молящийся. — Я бы посоветовал тебе преодолевать естественное для живых существ несовершенство практикой сердечной любви ко Всевышнему, трепетного благоговения пред Творцом, практикой любви, благоговения, сострадания, обожествления и одухотворения сущего. В этом надежда, здоровье и своеобразное — неземное — счастье… Правда, мало, кто может увлечься этим. Потому что такая практика в конечном счёте приводит к переселению на Небо ещё при жизни в теле… А кому оно нужно? Ведь живые существа хотят очищения, оставаясь страстными и привязанными к земным омрачениям. Поэтому, думаю, тебе лучше посоветоваться с каким-то признанным земным авторитетом.

«Молящийся говорит верно», — подумал Совершенствующийся. И отправился к таковому.

М у х а

Каково жить тому, кого никто или почти никто не любит? — Вы правы: ужасно. Именно поэтому я люблю мух. Мне их жалко настолько, что, видя их, я начинаю чувствовать любовь.

Посмотрите, с какой ненавистью люди их изгоняют из комнат полотенцами! Представьте, что это вас, а не муху, некое огромное существо старается прихлопнуть человекобойкой. Что на ваших путях разложены клейкие ленты, вы влипаете в них и вопите от отчаяния, предчувствуя неминуемую гибель. Что вас неизвестно почему начитают травить газами… Птицы, подобные птице Рух, стараются вас склевать. Затаившиеся лягушки размером с деревенский дом выбрасывают длинные липкие языки, стараясь вас проглотить…

Неужели вам не покажется всё это слишком жестоким и несправедливым?.. И только пару-тройку раз в жизни любящее существо прильнёт своей попой к вашей и вы наконец-то вкусите блаженство… Впрочем, такое может послужить утешением за все невзгоды, я понимаю…

А вы знаете, ведь вы иногда нравитесь мухам. Они хотят пообщаться с вами. Они вьются над вами, садятся на вас, вступают в общение так, как они могут… Но, что делаете вы? Вы отвечаете взаимностью? — Нет! Вы злобно гоните любящее существо прочь, а то и стремитесь прибить его насмерть…

Да, судьбы мух незавидные. Что это, наказание свыше?.. — Может быть. Задумайтесь в следующий раз, когда испытаете отрицательные чувства к мухе. Подумайте о том, что она возможно любит вас. Что за злобу к живому существу вы вполне можете быть наказаны. Например, рождением в виде мухи. И тогда уже другие люди будут ненавидеть вас и гнать… Хотя для этого совсем не обязательно быть мухой. Так бывает и с людьми, которые выдаются из ряда вон по воле Неба — в наказание.

Хотя, знаете, и у мух есть нечто, чему можно позавидовать.

С наступлением холодов не все мухи умирают у вас между оконными рамами. Некоторые находят укромные места и укладываются спать на зимовку. Срок жизни у мух по человеческим меркам короткий. Вообразите, что вы проспали этак лет 30—50! Как было бы замечательно проснуться и увидеть совсем другую жизнь! Восхититься достижениями науки и техники, о которых невозможно было и мечтать! Увидеть, наконец, как преобразилось человеческое общество, насколько духовнее и добрее оно стало!.. О, как это всё было бы прекрасно. Но, к сожалению, я не муха.

Слова души

Смотри на меня и улыбайся. Только, пожалуйста, молчи. Тогда я легко смогу услышать голос твой души. Если ты заговоришь земными словами — всё испортишь. Ведь слово — ложь, если оно высказано. Слова же души нельзя произнести или запечатлеть. Но их можно слушать сердцем. Для этого уста должны быть сомкнуты, а мысли остановлены.

Речи душ очень похожи. Также, как одна душа похожа на другую. Разнятся люди с их опытом, взглядами и привычками. Мне это не интересно. Я наслаждаюсь ангельским однообразием душ, их райской чистотой, их сладкими песнями, которые невозможно пропеть земному существу. Поэтому смотри на меня, молчи и улыбайся. Я буду делать то же. И счастье не будет иметь конца. Потому что оно не имело начала.

Социологический опрос

Один студент задумал написать статью о том, что такое рай в представлении людей. Он прочитал о рае в Библии, Коране, буддийских книгах. И вышел на улицу для сбора материала. Вот что ответили ему сограждане.

— Рай это место, где все девушки выполняют любые мои желания, — сказал юноша.

— Рай это сад, где на каждой веточке висят наркотики, не нужно ходить в школу и можно целыми днями играть в компьютерные игры, — ответил подросток.

— Рай это неограниченный секс без опасности заболеть или забеременеть и море бесплатных удовольствий: клубы, рестораны, одежда, салоны красоты и так далее, вы понимаете, — размечталась девушка.

— В Раю полно бесплатной выпивки и можно пить, не пьянея, — наставил студента мужчина средних лет.

— В раю работают 1 день, а отдыхают 6 за зарплату в 3 раза выше нашей, — сказал рабочий.

— Рай это неограниченная власть над людьми, — решил политик.

— Рай это страна, где можно наживаться и присваивать чужое, не боясь возмездия и не платя налогов, — так представил себе рай предприниматель.

— Рай это обеспеченная жизнь на Западе, — открыла сокровенное женщина.

— Рай это торжество Свободы, Равенства и Братства, — провозгласил масон.

— В раю прав буду я, а все остальные — дураки, — ответил правдоискатель, — и я могу их заставить принять мою правду. Потому что она благородна и содействует высшей справедливости, расцвету общества.

— Рай на земле — это торжество веры Христовой, — поучал студента монах.

— Рай это состояние бесконечного счастья после смерти, если человек жил, соблюдая заповеди Божии, — ответила прихожанка.

— Рай это непьющий муж и здоровые дети, — уверенно сказала домохозяйка.

— Рай это жизнь с двумя ногами, — был убеждён безногий.

— Рай это место покоя и здоровья, где не нужно оплачивать квартиру, покупать лекарства и еду, — пробурчал пенсионер…

Много подобного записал студент в свой блокнот. Получалось, что Рай в представлении людей это страна разврата, здоровья, богатства, безделья, наркомании и алкоголизма, вседозволенности, разрушенных семей… Правда, отдельные люди желали бы давить других личной властью, частной правдой, моралью или религиозными заповедями… Но им едва ли разрешат и задушат, решил студент. Потому что желающих разврата подавляющее большинство. И с увлечением принялся за статью.

Светлый космос

Все уверены в том, что космос чёрен. Но это правда только для физического зрения.

…Однажды я мирно спал в некоей туманности. Я был подобен младенцу во чреве. И великая Мать баюкала меня любовью и беззвучной ангельской песней…

Я был неподвижен. Но казалось, что тихо покачиваюсь в райской колыбели… Какое счастье!.. И я понимал себя древним младенцем, ещё не родившимся, но знающим всё…

Веки мои были сомкнуты. Но духовными очами я видел окружавшую меня бесконечность. Она была иссиня черна и блистала мириадами звёзд.

Казалось, так было и будет всегда. Но вдруг… Пространство вмиг стало ослепительно желтовато-белым. Космос вспыхнул поистине божественной радостью и ликованием. И что удивительно — звёзды умудрялись сверкать в этом невозможном сиянии! Они стали ещё белее и пронзительнее!

Всё духовно пело и звучало и в то же время поражало тишиной Вечности… «Господи, пусть так и будет всегда», — прошептал я духовными губами. И Небо улыбнулось мне в ответ.

Счастье счастью рознь

Один человек трудился, не покладая рук. Он видел перед собой только Землю. У него всё получалось. И не было необходимости смотреть на Небо. Он был счастлив.

Другой человек больше мечтал, чем трудился. Его цели были возвышены. И неудачи преследовали во всех начинаниях. Человек не понимал, что действует неверно. И обвинял в своих промахах несовершенство Земли. Тогда этот человек обратился к Небу так, как принято на Земле. Неудачи продолжали преследовать… Что делать? И человек решил полностью отдаться Небу. Вот тут-то он и нашёл счастье.

Человек-преданный-Земле и Человек-преданный-Небу написали книги с поучениями в том, как быть счастливым. Книга первого человека обошла весь мир и принесла огромный доход. Над книгой второго человека издевались. Хотя обе книги были о путях к счастью. Потому что счастье счастью рознь.

Как погибла планета U

Всевышний населил планету U разумными деревьями и неразумными человекоподобными. Деревья воспринимали человекоподобных своими меньшими братьями и, как могли, заботились о них. Человекоподобные же уродовали поверхность планеты U, изо всех сил засоряли её — вели себя подобно земным младенцам. Кроме того, человекоподобные делали воздух планеты непригодным для дыхания. И… уничтожали деревья!.. О том, что к деревьям у человекоподобных не было никакого уважения — об этом и говорить не приходилось. Человекоподобные плевали к подножию деревьев, бросали туда же окурки, ломали ветви, обрывали листья, вырезали на коре свои имена… Ужасно!..

По-честному говоря, на месте деревьев я не стал бы заботиться о человекоподобных. Уж слишком жестокими они были. И, наверное, умер бы от унижения и тоски. Но — деревья продолжали расти! Они были духовно выше, благороднее меня: сущие ангелы! Варварство человекоподобных деревья воспринимали как шалости малых детей. И, подобно неразумно любящим родителям, продолжали давать человекоподобным тень, отдавали свою плоть на строительство жилищ и даже, поглощая вредные выделения человекоподобных, выдыхали в атмосферу живительные газы! Самоотверженности деревьев не было предела.

Но — человекоподобные продолжал безумствовать. Деревья безропотно, с молитвой гибли от их действий одно за другим. Деревья просили великое Непостижимое простить человекоподобных, не уничтожать их. Непостижимое ничего не отвечало, только грустно улыбалось. Оно знало, что человекоподобные уничтожат сами себя. И с любовью принимало убитые деревья в Свой райский сад.

И вот, наконец, на планете U осталось единственное дерево. Ему было несколько тысяч лет. Его ветви отмирали одна за другой. Человекоподобные уже не издевались над Последним деревом. О нём заботились, его лечили… Но было уже слишком поздно. Настало время, когда на оставшейся живой веточке не выросло ни одного листика… Дерево умерло. Задыхаясь, гибли и человекоподобные. Жизнь на планете U прекратилась.

…Вы что подумали, я осудил человекоподобных и прочитал вам мораль? — Отнюдь: в случившемся была святая воля великого Непостижимого и о деревьях, и о человекоподобных, и о самой планете U… Почему?! — Ну, об этом уж не нам с вами судить.

Туман

Однажды — это было ещё в земной жизни — я превратился в туман: стал серым, влажным, прохладным и бесформенным… Помню чувство тревоги… Быть облаком странно…

Не знаю, почему и откуда я взялся. Но обнаружил себя на холме. Удержаться на нём не получилось. И я потёк в более низкое место…

Жить бестелесным — замечательно!.. Но я испытывал заметную досаду оттого, что, что сознание было неясным, нечто затемняло его. Что и почему — понять не мог…

Кустарник, колючие сорняки и деревья меня не царапали. Наоборот, я с нежностью их обнимал. И, как казалось, растения отвечали мне тем же. Я волочился по земле — и она меня не царапала. И на земле, и на растениях я оставлял частички своей сущности — дарил им влагу. Они пили меня!.. Такое наверное чувствует кормящая мать… Но мать не исчезает. Она питается и восстанавливает силы. Мои — не восстанавливались… Не могу сказать, чтобы это огорчало. Просто нарастало ощущение слабости, истомы, сонливости и какого-то особого блаженного покоя.

Я, распространяясь шире, истончался… Нет, не исчезал. Просто моя плоть становилась прозрачнее, разреженнее, теплее… Сознание прояснялось. Солнце из белого пятна превращалось в нечто светло-жёлтое раскалённое. Я чувствовал, что оно уничтожает меня, как снежную бабу. Поначалу я пытался спрятаться от солнца и стёк в лощинку, к ручью. Я как бы играл с солнцем в прятки. Но оно нашло меня сквозь ветви орешника и, довольное, заулыбалось. Я ответил солнцу тем же и потянулся к нему…

Игра закончилась. Дрёма одолела. Я уснул, вернее, как-то изменил способ бытия. И жизнь продолжала радоваться своему течению без меня — без тумана.

Три мудреца

На всех планетах, во всех странах живут мудрецы.

Царю одной страны донесли, что в его пределах живёт мудрец.

— Я хочу, чтобы мой народ приобщился к мудрости, — сказал царь. — Свеча должна быть вознесена на подсвечник, а не коптить в погребе. —

Мудреца привезли в столицу, поселили в один из лучших домов, определили на царское довольствие. С благословения царя он стал проповедовать… Однако Мудреца окружило облако общественной ненависти. Объятая им, свеча Мудреца скоро угасла. Его похоронили без почестей, а надгробие испоганили…

Правителя Другой страны также осведомили о том, что в его стране живёт мудрец. Царь поручил придворному философу убедиться в справедливости доклада. Тот обнаружил несовместимость учения Мудреца с национальной идеей. Осведомителя лишили должности, философа наградили, а за Мудрецом установили надзор.

Мудрец был не стар и возжелал иметь учеников. Один юноша воспламенился его учением и пошёл проповедовать. Юношу оклеветали и избили в полиции по полусмерти. А хижина Мудреца случайно загорелась. Мудрец покинул Другую страну, ушёл в Третью. Там в покое, благодати и неизвестности дожил до глубокой старости. Никто не знает в точности где он похоронен…

О мудреце Четвёртой страны государю не докладывали. Потому что суждения этого существа были настолько нелепы, что никому в голову не приходило считать Мудреца мудрецом. Сначала Мудрец обижался на соотечественников. А потом понял великое счастье непонимания. Его свеча горела необжигающе торжественно и ослепительно невидимо… Впрочем, почему «горела»? Она и сейчас горит!

Ангельская музыка

— Говорят, у души есть струны и они звучат, — спросил я у отшельника.

— Есть, — ответил он.

— Но кто слышит их музыку? Кто эти струны трогает?

Подумав, Отшельник ответил так:

— Если живое существо всем сердцем обращено к Небу, то Сам Всевышний трогает струны его души и она, эта счастливая душа, распространяет ангельскую музыку.

— Но кто же её слышит?

— Только тот, кто также духом оставил Землю и, внешне живя будто на материальной планете, на самом деле бытийствует в райских пажитях. Духовные уши такого живого существа наслаждаются ангельской музыкой. А для иных она не существует.

— Так что, красота ангельской музыки не может воздействовать на мир?

— Когда я был молод, думал, что может, — печально ответил Отшельник. — Но мой духовный опыт не подтвердил этого. У живых существ, обращённых к Земле, струны души трогают по воле Предвечного только страсти. А духовные уши заложены.

— Предвечное может хотеть этого?

— Не то, чтобы Оно хочет этого. Предвечное исполняет сердечные желания живых существ. С нами всеми происходит именно то, что мы подсознательно хотим. Я хочу наслаждаться ангельской музыкой — и я купаюсь в ней, никому не мешая. Тот же, кто нуждается изменить своё сознание грохотом, также получает желаемое, хорошо, если делая это через наушники…

Увы, в мире принято звуковое насилие. И его за таковое мало кто считает…

Кроме того, не забывай, что Всевышнему необходимо погубить Землю. Годится ли для этого ангельская музыка? — Нет, конечно. Поэтому Небо и внушает подавляющему числу живых существ жажду оглушительной страстной музыки.

…Впрочем, мне представляется, что никаких струн у души нет. Она звучит наподобие духового инструмента. Его трогают Дух или страсти. И музыка полнит мир.

— Но только страстная, — сказал я со вздохом.

— Да. Потому что ангельскую музыку воспроизвести так, чтобы это стало доступно физическому слуху, нельзя.

— Но это же похоже на невидимую одежду, тогда, как человек её носящий, на самом деле голый!

— Можно сказать и так. Потому что дух и материя не совместны. Сокровенное суть профанация для земного. Мудрость мира бессмысленна для обитателя Неба.

Предательство

— Учитель, трое обокрали завод. Один пошёл в полицию и покаялся. Двое решили, что он предатель, и убили его. Окружающие одобрили убийц.

— И что же? — удивился Учитель.

— Это не всё. Один народ служил высоким идеалам — и был несчастлив. Тогда он отказался от высокого, начав служить низкому — и в этом обрёл счастье. Одно живое существо не согласилось с народом и продолжало служить высокому. Оно считало свой народ предателем. Народ это понимал и презирал живое существо тоже как предателя. Жизнь живого существа превратилось в само страдание. Однако его совесть была чиста. И в этом оно находило счастье, такое же, как и преданный им народ… Так хорошо или плохо быть предателем?

— Ты видишь, — начал объяснять Учитель, — предательство это измена сообществу. Говорить о том, хорошо или плохо оно само по себе смешно. А вот благо или не благо предательство — другой вопрос.

Когда целый народ изменяет чему-то, такое предательство безусловно совершается по воле Всевышнего и предательством уже как будто не является.

Но исполнение воли Неба не всегда полезно душе или телу. Ты рассказал о том, как раскаяние привело к смерти. Что же касается народа и отщепенца, тут дело в том, ради чего совершалось предательство. Если ради служения Небу, то такая измена, измена даже своему народу — суть величайшее благо для души. Пусть дело закончится бесславной смертью тела!.. А вот если целый народ, вымазав высокое дерьмом, отказался от него и даже обрёл в низком великое счастье… Я думаю, что такое предательство суть движение к вырождению этого народа… Но — значит, такова воля Неба о нём. Не стоит сострадать об этом сообществе, но славить Творца, пути Которого неисповедимы.

Не смущать

Однажды на Земле жил праведник. Все дни его проходили в молитвах, псалмопении и благочестивых размышлениях. Как-то он заболел. И для выздоровления милостивый Господь наслал на него глубокий сон.

Обрадовалась душа праведника свободе, оставила на время его тело и полетела странствовать. И вот, оказалась она на духовной планете W. Летает по ней Душа, славит Всевышнего и восхищается своей праведностью. И невдомёк ей, что она делает нечто непотребное.

А вокруг Души уж сгущаются духовные тучи, молнии нематериальные начинают сверкать — того и гляди поразят насмерть! Обступили Душу ангелы планеты W и грозят ей жестокой расправой.

«Помилуйте, любезные, — говорит им Душа духом, — я ж такая праведница, я ж такая молитвенница и псалмопевица!»

— И это ты называешь праведностью?! — взъярились ангелы планеты W. — Да это ж тягчайшие, смертные грехи!!! И как у тебя язык-то твой духовный поворачивается об этом нам сообщать!?

Опешила земная Душа. Всё перемешалось в её сознании. А ангелы планеты W поняли нечаянность её греха. И, сострадая, разъяснили Душе что же такое праведность. А таковой на духовной планете W оказались беспорядочные совокупления, пьянство, воровство, ложь, блудомыслие, грязнословие и тому подобное.

Душа почувствовала, что она сходит с ума. И взмолилась ко Господу, чтобы Тот вернул её на Землю. Всевышний внял её молитве. Вернулась Душа в тело земного праведника. И затихла там ни жива, ни мертва. Тело праведника покойно дышало. Болезнь истончалась. И вот, праведник пришёл в себя и — восславил милостивого Творца. Душа снова запела псалмы… Как же она их теперь пела, с какой истовостью и восторгом! И каждый раз добавляла от себя:

— Душелюбивый Господь, делай со мной всё, что хочешь, только избавь от жизни на планете W, где праведностью, нормой считаются беспорядочные совокупления, стяжание, вымогательство, пьянство, воровство, ложь, клевета, наглость… Лучше уничтожь мою духовную сущность вообще, но только не это!

Как поступило Предвечное — мне не известно. Может быть, Душе как раз и было полезно пожить на планете W, понять, что Добро вполне может быть Злом и наоборот. Понять, что приспосабливаться не стоит. Что надо бытийствовать в любви и благоговении пред Высшим и даже под пыткой молчать об этом, не смущая обывателей.

Планета Бабочек

Мне посчастливилось побывать на планете… я бы назвал её Планетой Бабочек.

Всё пространство, которое я мог воспринимать, заполняли бабочки и цветы. Но каким-то образом при этом я дышал. И ощущал необыкновенную свежесть. Бабочки были и крупными, такими, какие встречаются а Земле в тропиках — величиной с ладонь, и мелкими. Они поражали разноцветием… нет, там не было чёрных и серых вовсе. Медленно махая крыльями, бабочки кружили вокруг цветов, но почему-то не садились на них. Цветы тоже были всех праздничных оттенков. И от этого казалось, что всё бытиенаполнено состоянием радости. Эта радость будто источалась откуда-то из нутра планеты.

Пытаясь обнаружить откуда растут цветы, я с удивлением увидел, что ниоткуда. На моих глазах цветы возникали из ничего, проявлялись, становились всё ярче, наконец, сверкали и искрились, а затем медленно тускнели и исчезали. А бабочки пролетали сквозь почти исчезнувшие или только проявившиеся цветы, будто их и не было ещё…

Впрочем, не существовало в земном смысле и меня. Я не был человеком, но некой сущностью, похожей на земную медузу, только духовной. Границы тела ощущались весьма приблизительно. Цветы возникали и исчезали внутри меня. Бабочки тоже влетали в мою сущность и вылетали без каких-то усилий. Присмотревшись, я обнаружил вокруг ещё таких же духовных медуз. Попытался сделать усилие, означающее то, что хотел бы как-то вступить с ними в общение. Но из этого ничего не вышло. Общаться было не нужно. Жизнь состояла в свежем дыхании, божественной радости как самой по себе, так и от ослепительного многоцветия, его переливов…

Стояла полная тишина…

Моё время на Планете Бабочек истекало. Я начал становиться всё легче, ещё прозрачнее и тоньше. И поднимался…

Оказалось, что сонм цветов и бабочек представлял собой сферу. Чем ближе к её границам, тем бабочки и цветы блёкли, становились темнее. Наконец, цветы исчезали, а бабочки превращались сначала в серых, а потом чёрных птиц. Время от времени то одна то другая чёрная птица отрывалась от сферы и растворялась в бездне, которой, казалось, не было края…

Гаджет

Общественность планеты L озаботилась безнравственностью её обитателей. Удалось выпросить немного денег у богачей на программу по борьбе с душевной нечистотой. На эти деньги некий учёный создал прибор для мозга, или, говоря по-современному, гаджет.

Гаджет вживлялся и вносил изменения в восприятие действительности. Так, когда кто-то сквернословил, гаджет преображал в сознании слышащего словесную мерзость в любовные признания. Имеющий гаджет видел пьяного вдохновенным, крадущего — дающим милостыню, насилующего — целующим руки женщине, предающего — героем, а черти представлялись ангелами…

Покупать гаджет не захотел никто. Потому что обитатели планеты L хотели видеть и слышать как раз низменные проявления жизни. Тогда правитель издал указ о повальной диспансеризации. И вот, в её ходе обитателям планеты L были вживлены чудо-гаджеты обманом.

Результаты не заставили себя ждать. Моральный облик населения стал меняться на глазах. Живые существа становились всё чище, благороднее и порой даже уподоблялись ангелам. На планете стало светло, чисто, радостно и счастливо жить.

Однако такое развитие событий оказалось неугодным Небу. Едва обитатели планеты в массе своей чудесно преобразились, гаджет начал работать противоположным образом. Вдохновенные молящиеся начали видеться грязными пьянчугами, дающие милостыню — циничными грабителями, благородные возлюбленные — похабными развратниками, а ангелы — чертями!

Когда создатель гаджета понял это, он пришёл в отчаяние и покончил жизнь самоубийством. Потому что извлечь гаджет из мозга оказалось невозможным: он как бы намертво влип в него. Живые существа стали гораздо развратнее и злобнее, чем до внедрения гаджета. Непонятно как началась мировая война. Применили оружие массового уничтожения. Живые существа гибли и… начинали видеть и товарищей, и противников ангелами! Гаджеты снова стали работать противоположным образом! Но было поздно. Жизнь на планете L прекратилась.

Через миллион лет там высадились космонавты с планеты К. Учёные этой планеты были крайне озадачены происшедшей на планете L катастрофой. Во время раскопок нашли странный маленький прибор — тот самый гаджет. И увезли его с собой для изучения и возможного использования этого предположительно высокого достижения погибшей цивилизации.

Сон

Самое замечательное состояние это сон после мирной, тихой, радостной и сердечной молитвы… Такой сон даётся не после одной, а после десятков тысяч подобных молитв. Он — будущее живого существа, того, которое удостаивается подобного сна. Он предвестник блаженной райской Вечности, предвестник желанного общения с Небом, предвестник истинной, ничем не омрачаемой любви и трепетного благоговения. В этом сне не видится ничего. В нём нет сюжета… Какой может быть сюжет у любви к непостижимому Предвечному?.. У этого сна нет действующих лиц, никаких образов. Сон не цветной и не чёрно-белый. — Он счастливый… Какой цвет у счастья, у блаженства?.. Этот сон легко тянется, проникая и обволакивая самые заветные уголки сознания. И он хрустален, как горный воздух…

Отрешаться от райского состояния грустно, но светло. Проснувшись, живое существо ощущает совершенный покой. Оно хочет продлить райский сон в обыденной жизни. Но ощущение рая обычно разрушается звуками, издаваемыми обывателями. Это крики, свист, радио, магнитофон… — всё то, что необходимо живым существам, не ведающим о небесном блаженстве.

Бытовые звуки оскорбляют. И молящемуся хочется улететь на Небо, чтобы продлить блаженство райского сна. Обычно это не удаётся. И проснувшийся начинает внушать себе, что барабанный бой, бьющий по мозгам из соседней квартиры, и вой разнузданной девицы это ангельская музыка. «Я слышу ангелов, я слышу ангелов», — повторяет он в уме. И в самом деле, звуковой разврат как бы отдаляется, глаза увлажняются и прерванный сон, хотя и не полностью, снова вступает в свои права.

Небесное и земное

Ученик спросил учителя о том, что такое небесное.

— Небесное то, что не имеет тела, что невозможно поругать, в чём нельзя усомниться, — ответил учитель.

— Но учитель, получается, что люди, говоря о поклонении небесному, поклоняются земному. Ибо всё, чему поклоняются, можно поругать, во всём можно усомниться. Да и поклоняются в основном образу или символу, овеществлённому в образе.

— Думаю, это так, — сказал учитель. — Небесное настолько ясно, что в нём невозможно усомниться. Его правде чужды доказательства. Из-за небесного нелепо спорить, тем более воевать. Небесное невозможно изобразить, потому что оно не имеет образа. Небесное не говорит ни на одном земном языке… Правда, оно может внушить нечто человеку духом.

— Выходит, небесное — отвлечённое понятие, лишённое какого-либо смысла на Земле.

— Ты верно говоришь. Небесное слишком сильная противоположность земному, чтобы его можно было представить, чтобы о нём можно было достоверно сообщить нечто. Какой же добросовестный человек возьмётся за столь неблагодарный труд?

— Но ведь брались и берутся по сию пору!

— В ауре Земли много духов. Одни бессильные, другие сильные, иные просто могучие. Последние нередко и вступают в общение с людьми. Но все эти духи связаны с Землёй, её обычаями. А потому они принадлежат не столько к Небу, сколько к Земле… Представь себе планету, над которой небо затянуто облаками. Небесное может находиться где угодно, а земное — только под облаками. Земные духи общаются с землянами в земных понятиях, а небесному земной обычай неведом…

…Ученик ничего на это не ответил и отошёл от учителя. «Всё это очень сомнительно потому, что непривычно, — думал он. — Если непривычно, то я никому не могу сказать об этом, не будучи осмеянным. А если сказанное учителем Истина, то ни посмеяться, ни усомниться в ней было бы невозможно… Значит — учитель ошибся!»

Ученик обрадовался тому, что разрешил столь запутанную задачу и принялся за повседневные дела. На его душе было радостно.

Счастье планеты Е

Завидна судьба планеты Е: ноги её обитателей по ней, можно сказать, не ступали…

Если не принимать в расчёт рыб, то на этом небесном теле жили коровы, доярки и привязывальщики коров.

Внутри коров располагались большие пузыри. Корова делала медленный глубокий вдох, пузырь, наполняясь воздухом, расширялся. Тогда животное, блаженно зажмурившись, поднималось в невозможную высь и парило, распевая сознанием хвалы Всевышнему. Затем корова также медленно выдыхала — и опускалась. Но никогда при этом не касалась копытами поверхности планеты. Потому что за выдохом снова следовал вдох.

Коровы питались небесным нектаром и вырабатывали духовное молоко. Оно служило пищей дояркам и привязывальщикам. У доярок росли по две пары прозрачных крыльев. Они медленно летали, взмахивая большими сачками. А когда чувствовали голод, ловили ими коров.

Каждая доярка имела своего мужа — привязывальщика. Мужья были существами приземлёнными — без крыльев. Они легко и изящно перепрыгивали с дерева на дерево, не отрывая взгляда от своей возлюбленной. И тогда, когда та улавливала в сачок корову, привязывали животное к дереву для дойки. Коровы никогда не сопротивлялись, но наоборот, радовались дойке. Потому что одаривать живые существа духовной пищей было для них насущной потребностью. Привязывали коров за задние копыта, а передние ноги и рога были воздеты к Небу в благодарственной молитве. В таком положении коровы нередко обдавали доярок испражнениями. Но — это также было приятно. Потому что из коров исторгались благоухающие полевые цветы.

Было ли коровье вымя, да и сами коровы плотскими — этого я сейчас уже не могу сказать наверное. Я посещал планету Е давно. Главное, запомнилось счастье этого космического тела: живые существа его не уничтожали!

«Кто твой бог?!»

В кабинет Учёного ворвались воинственные верующие. Они знали, что Учёный не соблюдает Обычай и пишет подозрительные книги.

— Кто твой бог? — вскричали верующие и занесли мечи над головой Учёного.

Учёный не испугался. Потому что владел Истиной, как ему казалось. Он спокойно посмотрел на людей, чьи души были изуродованы яростью, и сказал:

— Мой бог — Разум. Я служу ему. И с помощью Разума могу объяснить всё, что происходит во вселенной. И, в частности, с вами тоже. С помощью Разума я предсказываю то, что произойдёт с цивилизацией и нашей планетой через сотни, тысячи и миллионы лет…

— Он богохульствует! — вскричали верующие и убили Учёного.

Под сенью векового дерева сидел Мудрец. Он улыбался и размышлял о вечном. Воинственные верующие со злобными криками окружили Мудреца. Они знали, что Мудрец не выполняет религиозных установлений.

— Кто твой бог? — вскричали верующие и занесли мечи над головой Мудреца.

Мудрец не испугался. Потому что владел Истиной, как ему казалось. Он спокойно посмотрел на людей, чьи души были изуродованы яростью, и сказал:

— Мой бог — мой духовный опыт. Я никогда не поступлю в противоречие с ним. И никогда не послушаю совета и мудрейшего на Земле, если его опыт не согласуется с моим.

— Он богохульствует! — вскричали верующие и убили Мудреца.

— В правительственном учреждении сидел Чиновник, составлял каверзную бумагу и улыбался. Воинствующие верующие вышибли дверь его кабинета и со злобными криками занесли над ним мечи. Потому что знали, что Чиновник соблюдает Обычай лишь для виду.

— Кто твой бог? — вопили они.

Чиновник испугался и покрылся потом. По одежде верующих он определил, какой они церкви. И ответил то, что было нужно для сохранения жизни… «Не всё ли равно, кому присягать и чем клясться», — думал он, нутром чуя, что все идеи Земли ложны.

Верующие сохранили Чиновнику жизнь и оставили в должности.

Спустя время воинствующие верующие уже другой религии вышибли дверь кабинета Чиновника и со злобными криками занесли над ним мечи. Потому что знали, что Чиновник присягнул враждебной им религии.

— Вас ввели в заблуждение, — ответил Чиновник, не краснея. — Я поклялся по принуждению. Тогда как на самом деле всегда был тайным приверженцем именно вашего вероисповедания.

— Почему же тайным? — спросили верующие, успокаиваясь.

— Иначе невозможно было управлять страной, — сказал Чиновник, — а это необходимое дело.

Верующие сохранили ему жизнь и оставили в должности.

Бессилие

Я говорю в моём сознании: «Я люблю Небо!». Добавляю к этому множество прекрасных слов. Но ни одно из них, ни все они вместе не в состоянии выразить то, что я люблю Небо.

Я написал несколько книг о том, как я люблю Небо. Но мои старания оказались напрасными: раскрыть тему мне не удалось, и я плачу от огорчения.

Если разделить моё тело на мельчайшие его составляющие, обнаружится, что каждая из этих частиц по-своему беззвучно объясняется в любви к Небу. Я пытаюсь записывать духом их нематериальные голоса и составлять удивительную партитуру симфонии «Я люблю Небо». Но мои труды остаются втуне: партитура не звучит.

Моя душа источает только одно: «Я люблю Небо!» Но я не могу удержать живую воду этого объяснения в сознании так, чтобы донести её до другого живого существа и дать пригубить: вода оказывается пресной.

В конце концов я понял, что моя любовь к Небу суть дар Всевышнего лично мне и нет благословения поделиться этим подарком с другими. Я отдалился от людей, хожу навсегда потерянный для сообщества земных существ, мысленно распевая безумные псалмы. Моя душа в тишайшем восторге славит Предвечное… Я знаю, что это неправильно, что меня осуждают даже за молчаливое исповедование любви к Небу. Окружающим было бы приятно, если бы я находился в лоне традиционной религии и совершал положенные обряды… Увы, я не поддаюсь перевоспитанию, не восприимчив к разумным доводам тех, кто наверное знает всё о Предмете моей любви… Но я уже не могу быть благоразумным… — Потому что я люблю Небо…

Господи, спасибо за то, что Ты не даёшь мне таланта выразить это. Я понял: выражать любовь к Небу никак не нужно. Благо только любить Тебя.

Примиряющее молчание

К духовному судье пришла жена с обвинениями к мужу. Судья выслушал её и попросил прийти мужа. Муж пришёл и стал говорить всякую нечистоту о жене. Тогда Судья попросил прийти супругов вместе. Муж думал: сейчас судья накажет мерзкую жену! А жена думала: сейчас судья накажет непотребного мужа. А духовный судья сказал:

— Если вы хотите жить вместе, то замолчите в сердце вашем, замкните и уста. Выполняйте ежедневные ваши обязанности, сердечно молясь Всевышнему. То, что забыл или не смог сделать один, пусть исполнит без претензий другой… Главное — не отступайте от молитвы и мир подастся вам.

— А если она не права?! — возмутился муж.

— А если муж всё ставит с ног на голову?! — вскипела жена.

— Тогда расходитесь. Но тоже с миром и молитвой, ничего друг от друга не требуя.

— Но если во время развода жена потребует не принадлежащее ей имущество? — зарычал муж.

— А если муж не отдаст мне моего? — задрожала от ярости жена.

— Тогда да ляжет проклятие на вас и на детей ваших. А вы идите к судье гражданскому. Он рассудит.

Семья распалась. Злоба и вражда преследовала и детей, и внуков несчастных мужа и жены.

Ангелы

— О чём вы мечтаете, учитель? — спросил ученик.

— Мечтаю стать ангелом.

— Наверное, это трудно.

— И да, и нет. Чтобы быть ангелом, надо всем собой любить Небо, любить всезахватывающе, круглые сутки, никогда не выходя из этого состояния день за днём, год за годом и, если на то будет воля Всевышнего, столетие за столетием. Любить и доверчиво, радостно отдаться Предвечному… Вот что значит быть ангелом. Вот к чему я стремлюсь.

— Но не достигли ли вы этого уже сейчас? Не ангел ли вы?

— Благочестивый — а я стремлюсь быть таковым — никогда не станет судить ни о других, ни о себе… Но я не точно ответил на твой вопрос. Я мечтаю быть не ангелом вообще, а ангелом благодатным.

— А разве бывают не благодатные?

— Обыватель представляет ангелов как детей с крылышками. Вот именно они — благодатные ангелы. Они несут живым существам умащение жизненных ран, мир и покой.

Также, ты видел, ангелов рисуют в виде молодых людей неопределённого пола в белых одеждах. Так эти могут быть как благодатными, так и карающими, я бы сказал — чёрными.

— Чёрные ангелы? Но их же рисуют в белом!

— Да. Карающих ангелов, по сути чёрных, изображают в белых одеждах. Мне всё равно почему. Но вот христианские священники говорят о том, что чёрный цвет — ангельский. Тоже не знаю, откуда они это взяли. В Библии такого нет…

Я долго молился Всевышнему о том, чтобы Он не поручал мне роль чёрного ангела.

— И?

— Небо не вняло мне. Превратившись в сущего беса, я покарал собственного сына. Таким образом я преподал ему необходимый жизненный урок. Я чувствовал, что делаю нечто не свойственное мне с полным напряжением сил. И — творил волю Неба…

— Так это же хорошо!

— Увы, кому-то необходимо быть карающим посланником. Но чёрный ангел отягчает свою духовную сущность. Выполняет волю Неба, но и расплачивается за это ухудшением своей судьбы.

— Как, Всевышний поручает наказать нечестивого, а потом карает того, через кого пришла расплата?

— Да. Таков великий Закон Воздаяния… Непостижимое Безымянное, смилуйся, подай благодать быть только награждающим, исполняющим Твою волю о умащении ран страждущих, счастье, мире и покое!

«Плохая» молодёжь

— Скажи, почему от молодых исходит только всякая мерзость, ведь молодёжь — наше будущее? — спросил один старик другого.

— Мерзость… А что, по-твоему, мерзость? — ответил вопросом на вопрос Другой.

— Ну как что: разврат, наркотики, пьянство, стремление к общественной несправедливости, к нечестному безудержному обогащению, роскоши… Да и вообще, ненависть к морали, к высшим идеалам человечества… — куда ни глянь, везде дрань…

— Ну, я бы не стал так резко и грубо… — возразил Другой. — Ты вот ответь: ты вечен?

— Нет… А при чём здесь это?

— А вот при чём. Планета вечна?

— Нет.

— Жизнь человечества на Земле вечна?

— Сам знаешь, что нет: всё рождённое должно умереть.

— Вот это ты в точку. Так помогает или мешает молодёжь гибели планеты и сообщества разумных?

— Ну ты и хитрец, — рассмеялся Один. — Ещё как помогает!

— А не в гибели ли планеты и цивилизации воля Всевышнего о нас? — продолжал загонять в угол Другой Одного.

— С тобой не поговоришь, — махнул рукой Один. Так ему хотелось обложить молодёжь дерьмом — и не получилось!

— То-то и оно: молодёжь с её разрушением основ жизни суть посланцы Предвечного, ангелы…

— Чёрные.

— Пусть так… Кстати, а не мы ли эту молодёжь воспитали?

Тут оба старика мрачно рассмеялись, вздохнули и утонули в море стыда. Обоим захотелось пойти и повеситься. Но осознали, что в воспитании именно такой молодёжи тоже проявилась воля Неба о них. Осознали — и продолжили жить, скрипя зубами, через «не хочу!».

Венок из одуванчиков

Всю жизнь мне казалось, что мама ненавидит меня. И в самом деле, было за что: я причинял ей невыносимые страдания… Хотел ли я этого? — Конечно, нет. Хотела ли мама мстить, делая мою жизнь мучительной, как это получилось? — Тоже нет. Но такова была воля Неба о нас. Я это понял поздно. Но, когда мама была на смертном одре, успел попросить у неё прощения. Мама всё поняла. Она смотрела на меня и только двигала бровями и мускулами лица, тщетно силясь ответить: речи к тому моменту она уже лишилась…

Человек, мучивший меня почти всю жизнь, уходил на Небо как ангел. И я понял, что это именно мама заставила меня полностью пересмотреть мою жизнь, вынудила вывернуть душу наизнанку, как говорят, поменять голову и полностью отдаться великому Непостижимому. Именно мама сделала меня бесконечно счастливым, заставив пройти через все круги ада… Она не жалела меня — и вела к вратам рая подобно ангелу. Она била меня — и её издевательства были во спасение. Мама вела меня коротким путём, как некогда святой Марпа — Миларепу…

Нет предела моей благодарности тебе, мама, и благодарности Всевышнему, Который руководил тобой!

…У всех ли матери ангелы? — Не знаю… Не помню, чтобы мама улыбалась мне при жизни в теле. Зато она приходит ко мне во сне всегда улыбающейся. Теперь можно: мама выполнила то, что ей вменялось Небом… Прошлой ночью она навещала меня в венке из одуванчиков. Мама была самим выражением Радости и Счастья. Я проснулся также в неземном счастье…

Мама навечно осталась молодой. Вместе с ней всегда буду юным и я… Не смотрите на мои седые волосы. Это только земной образ. Он ложен.

Долго или коротко?

— Замечательно прожить короткую, но яркую жизнь, наполненную великими страстями и служением великой идее! — сказал один. — Вспыхнуть — и сгореть дотла.

— А я бы предпочёл жить без страстей и служения чему бы то ни было, но долго, — возразил ему другой. — Лучше едва тлеть, но пережить всех королей.

— Думающему человеку благо жить долго, — присоединился к беседующим третий, — потому что мудрость приходит лишь с годами.

— А по-моему, всё равно жить долго или коротко, — подумал молящийся, — лишь бы большая часть жизни была посвящена объяснениям в любви Высшему и сущему… — И, стерев в сознании эту мысль, снова погрузился в Океан Духовного Счастья трепетного благоговения перед Непостижимым.

Кто нормальный?

Многие обвиняют многих, говоря: вы сумасшедшие. Поэтому однажды Некто спросил трёх:

— Кто по-вашему нормальный?

— Нормальный тот, кто ревностно исполняет заповеди Божьи, слушает церковную службу по воскресеньям и праздникам, соблюдает посты. Нормальный тот, кто незлобен, милосерден и сострадателен; кто тих и мирен; кто говорит только приятное окружающим. Нормальный тот, у кого крепкая любящая семья, здоровые, уважительные дети… К сожалению, нормальные нередко бедны… — Так ответил Один.

«Так это ж праведник, — понял Некто. — Что-то по жизни не видно того, что праведность — норма». И приступил с тем же вопросом ко Второму.

— Нормальный тот, кто не упустит своего, — сразу схватил быка за рога второй собеседник. — Нормальный чётко понимает то, что главное в жизни — деньги и удовольствия, которые можно купить на эти деньги. Понимает — и напролом идёт к своей цели. Если нормальному повезёт, он становится богатым. Когда же благоволение Неба глубоко осияет его, нормальный стяжает огромное состояние и становится героем, полубогом. Ему подражают более, чем кому-то из героев или религиозных светил древности… Впрочем, нормальным часто не везёт. Небо отворачивается от них: их убивают… Почему — кто знает?

«Это как будто похоже на нечестивца, — решил Некто. — Да, нечестие правит миром. Ему поклоняются, его славят. Видимо оно и есть желанная норма.»

Разобравшись в душевной норме, собрался было Некто восвояси. Да всё же спросил для порядку и у Третьего:

— А по-твоему, кто нормальный?

— Это ж ясно, — засмеявшись ответил третий собеседник. — Нормального видно сразу: у него всё в меру.

Нормальный поддерживает начальство, пока за начальство более половины народа. Нормальный не имеет убеждений, легко предаёт всё и вся ради выгоды. Он изворотлив, никогда не краснеет.

Нормальный примерный семьянин. Но совокупляется на стороне, если уверен, что оно не узнается. Нормальный не раздумывая оставит семью ради выгоды или страсти. И заведёт другую примерную семью.

Нормальный всегда украдёт, если это можно сделать без особого риска, и употребит украденное во благо семье. Нормальный всегда состоятелен, если не богат.

Он охотно заходит в церковь, особенно, если это напоказ, и жертвует на благотворительность.

Нормальных называют приличными людьми. Таковых в народе уважают. Их выбирают на государственные должности… — неуверенно закончил свой портрет нормального человека третий собеседник.

Слушая мнение Третьего о нормальности, Некто всё более наливался возмущением. «Так они же…», — подумал он. Как именно подумал о нормальных Некто, я не сообщу. Потому что вам будет неприятно об этом прочитать.

Уважение

Я спросил у Муравья: «Ты достоин уважения?» — «Да, конечно», — удивился Муравей.

Я спросил у Травинки: «Ты достойна уважения?» — «Достойна», — улыбнулась Травинка.

Я спросил у Ручейка: «Ты достоин уважения?» — «Да, да, да!» — радостно прожурчал он.

Я спросил у Человека: «Достойны ли уважения Муравей, Травинка и Ручеёк?» — Человек ничего не ответил, потому что усомнился в душевном здоровье спрашивающего. И пошёл по своим делам. Рассеянно наступил на Муравья, бесцельно сорвал Травинку и сплюнул горечь после курения в Ручеёк.

Меня спросило Небо: «Достоин ли уважения Человек?» — «Да», — сказал я. Ответить мне помогла молитва… Какая именно? — Объяснения в любви ко всего сущему, и более того — трепетного благоговения пере всем этим сущим, в частности, и перед Человеком, между делом надругавшимся над Муравьём,

Травинкой и Ручейком.

Мимика любви

Некоторые люди хорошо умеют управлять своим лицом. Они «говорят» его мускулами без слов. Как счастливы они! Ибо слово ни за что не выразит ваше сокровенное так точно, как мимика.

Другие люди никогда не думают о том, что «рассказывает» окружающим их лицо. Поэтому они не могут ничего скрыть. Эти — не в состоянии солгать. Им благо быть всегда честными и правдивыми, иначе беда.

Третьи чувственно усечены. Их лицо никогда не выражает ничего, кроме тупости.

Усечённые в чувствах знают, что, если раздвинуть уголки губ, то получится улыбка. И этого будет достаточно для общения: они создадут видимость доброжелательности.

Печально, когда у человека радостно на душе, а лицо надуто и мрачно. Наверное, таковой не достиг духовного совершенства.

Но самое замечательное то, когда живое существо занято объяснениями в любви к Небу. И это настолько искренне и естественно, что его слава и благоговение, заполнив душу и сознание, проявляется во всех оттенках из его глаз, губ, щёк — изо всей его телесной сути. Что может быть прекраснее такого состояния, такой мимики?

Молитва, которую слушают звёзды

Память об умерших родителях… Не она ли горит в душе, подобно алтарной свече? Не перед этой ли свечой стоит преклонить колени и духовно плакать? Не она ли подсказывает верные решения запутанных дел? Не она ли даёт нам правильное направление жизни, уберегает от ошибочных поступков? Не она ли ангельские крылья за нашей спиной? Не она ли расширяет наше сердце во всю вселенную и делает молитву тихим торжественным гимном, который со слезами счастья слушают звёзды?..

Почему это так? Не потому ли, что эта память священна? Не потому ли, что умершие стали частью великого Непостижимого и, поклоняясь им, мы благоговеем пред Самим Небом?

Совет

Однажды некто попросил жизненного совета у молящегося. Тот задумался и ответил так:

— Я не стану советовать тебе о том, как преодолеть обстояние, о котором ты спрашиваешь. Но скажу в общем.

Если хочешь узнать о будущем планеты, спроси у молодого. Если хочешь прикоснуться к благодати, поговори с отшельником. Если хочешь обрести счастье, загляни в своё сердце, попробуй услышать его и исполни то, что оно тебе скажет. А если тебе хорошо, не искушай судьбу, иди куда идёшь; надо будет — получишь наказание или вознаграждение… ведь тебе всё равно, если ты счастлив, если тебе море по колено?

…Впрочем, не слушай меня: совет всегда вреден. Пребывая в молитве, поступай так, как Небо положит тебе на сердце. Оно всегда верно. И тебе не будет повода упрекнуть ни советчика в том, что он ошибся, ни самого себя в упущенной возможности — ведь ты выбрал свою судьбу самостоятельно.

— Сам?

— Ты прав, — улыбнулся молящийся. — Выбирая решение находясь в сердечной любви к Всевышнему и трепетном благоговении перед Непостижимым, ты обязательно исполнишь волю Неба о тебе.

Я обнял дерево

Я обнял дерево, нежно прижался, поцеловал… О, как это оказалось приятно: я почувствовал, что сознание дерева чище, чем моё!

«Господи, — воскликнул я в душе, — подай мне благодать в следующей жизни воплотиться деревом!»

«Почему же?» — с улыбкой ответило Небо.

«Как же замечательно существовать в совершенном покое, не действуя! Я вижу, что это замечательное дерево лишено печальной повинности думать. Оно как бы в молитвенной дрёме и занято благородным: впитывает животворящее из земли и распространяет по своему телу. Оно тянется к Тебе, мой Творец. Оно полно любви: вдыхает нечистое и выдыхает необходимое живым существам… Вот, я обнимаю его и чувствую ответную любовь… И ведь такое дерево не одно… В следующий раз я обниму другое дерево и оно, я думаю, также будет любить меня и заставлять плакать от счастья!..»

«Этого достаточно, — продолжало улыбаться мне Непостижимое. — Ты очень хочешь этого, вижу. И покой не оставит тебя даже теперь, в той телесной оболочке, в которой ты находишься.»

Вышний перестал говорить со мной. Я возвращался домой, светясь в сознании Его улыбкой. Но буду ли я деревом, Он не сказал… О, теперь это уже не имело никакого значения.

Свобода

— Что ты думаешь о свободе, — спросил Некто своего товарища.

— Да, об этом все думают по-разному, — задумался тот…

Один вот человек, находящийся в рабстве своего сексуального влечения, считал себя свободным. Возможность беспорядочно совокупляться была для него самым дорогим.

Другой человек проповедовал то, что свободным человека делают денежные знаки. Потому что, имея их, можно удовлетворить все свои прихоти…

— Наверное, он имел в виду удачное совершение преступления или получение наследства от миллиардера, — улыбнулся Некто.

— Наверное. Потому что в противном случае необходимо стать рабом делания денег. Да и заботу о сохранении богатства едва ли можно назвать свободой… Этот человек также называл свободой рабство.

Третий называл свободой отсутствие семьи: свобода от обязательств, возможность поступать по своему хотению в быту.

Четвёртый сказал, что свобода это осознанная необходимость. Мол, я свободен поступиться совестью, если нет другого выхода… Тоже рабство…

— А вот я, выйдя на пенсию, понял, что нет выше счастья, чем свобода не ходить на работу, — рассмеялся Некто. — Ради такой свободы готов питаться травами и кореньями и жить в шалаше… Как я счастлив!.. Ну а ты-то, в чём твоя свобода?

Его товарищ задумался, просветлел и ответил так:

— Моя свобода жить по своему духовному опыту, то есть по совести, ни на йоту не уклоняясь. Свобода — жить по моемý, именно по моему внутреннему складу… Например, ты знаешь, я люблю тишину. Потому что в тишине я свободен в молитве.

Моя свобода это существование вне трясины сведений, которыми общество оплетает сознание людей, как чудовищный мировой Паук, и делает их рабами, как мне это видится…

Но главное: моя свобода — объясняться в любви к Предвечному, такому, каким я, именно я Его представляю, и трепетно благоговеть перед Ним… Это так прекрасно, что ради такой свободы я, не думая, пожертвую всем, даже жизнью в теле. Потому что моя свобода есть высшее счастье и наслаждение, это понимание подлинных смысла и цели существования, это — вечная жизнь!

— Опять жизнь по своему хотению… Опять «я», «именно по-моему», — покачал головой Некто.

— Да, наверное, ты прав, — огорчился его товарищ. — Видно, свобода это эгоизм. И ведь каждый думает, что его эгоизм, его заблуждения прекрасны — самые прекрасные на свете… Господи, прости нас.

Восстановление семьи?

Один человек спросил молящегося о том, что такое семья.

— Я спрашиваю вот почему. Мать моя говорит, что её семья состоит только из отца и неё самой. У меня, мол, другая семья, у внука — третья. А ведь я ощущаю всех нас единой семьёй… Что скажешь?

— Начну издалека… Думаю, каждая планета имеет свою душу, сердце и, возможно, сознание. Они едины с душой, сердцем и сознанием звезды, вокруг которой планета вращается. И эта связь неразрывна. Потому что космические тела бесстрастны.

Одно живое существо, также как и его объединения с другими живыми существами, тоже имеют душу, сердце и сознание. Эти три есть и у каждой семьи.

У живых существ бывает много родственников разной степени близости. Однако семья это только та общность, где ощущаются единые душа, сердце и сознание, где души любовно ласкают друг друга, где сердца бьются в один тон, где лад в восприятии мира. Остальные родственники на самом деле друзья или знакомые, несмотря на кровную связь… Видишь, в твоём случае сердце матери не бьётся в тон с твоим сердцем и нет лада в восприятии мира с внуком… Поэтому она права: единой семьи нет.

— Но у меня-то к матери всё это есть. Как же так?!

— А ты един с матерью только в своём представлении.

Живые существа по природе страстны. Они терпят много горя из-за страстей, не понимая связи между страстями и горем, и, наоборот, считая страстность желанной, полагая её достоинством… Страстность же нередко ведёт к изменению, а то и уничтожению семейных связей…

— А что, если упразднить власть страстей над живым существам, можно сохранить или даже восстановить семью?

— Именно.

Если между кровными родственниками утрачивается ощущение единых души, сердца или сознания, их семейные отношения истончаются, или даже исчезают вовсе. Живое существо, выпавшее таким образом из родной семьи, вступает в семейные отношения с тем или теми, с кем обнаруживает единые душу, сердце и сознание. И эта вновь обретённая общность для него гораздо важнее кровной. Чужие, но духовно близкие, становятся родственниками!.. Планеты по отношению к звезде так поступить не могут…

— Счастливые!

— Семьи распадаются там, где у живых существ страстность довлеет, где она оказывается стержнем живого существа — самым главным для него в жизни. Семьи распадаются там, где страсти удаётся омрачить и душу, и сердце, и сознание. Живое существо, сильно омрачённое страстями, становится нравственно тупым. В таком состоянии оно вполне может утратить внутри себя ощущение кровного родства, ощущение семьи.

— Но восстановить утраченное — как?

— Кто-то должен сменить свои жизненные ценности, чтобы они стали общими. Лучше всего, если общим будет отказ от страстей, любовь к Небу и трепетное благоговение пред Ним. Тогда с молитвой семья восстановится.

— Ну, от страстей вряд ли кто откажется. Тем более, несколько человек сразу.

— Да, оно очень трудно и поэтому едва ли возможно. Но одинаковое понимание чёрного и белого — необходимо. Без этого бывшим членам семьи благо забыть друг о друге и не причинять страданий ни самому себе, ни покинутой семье… И страсть ликует, когда такое случается.

— Она живое существо?

— Да, духовное существо, или дух. Тот самый, который люди называют злым.

Проповедь

Отшельника спросили о том, как лучше проповедовать. И он ответил:

— Не стоит проповедовать ни словом, ни символом, ни изображением. Потому что и то, и другое, и третье допускают трактовки. Различие трактовок приводят к нестроениям, даже трагедиям.

— Но как же быть? Как выразить то божественное, что переполняет меня и требует передачи другим?

— Никто не может быть уверенным в том, что переполняющее его суть Истина, в том, что это принесёт другим счастье. Многообразие религий свидетельствует об этом. Только уход от слов, символов и изображений ведёт к духовному миру, а вовсе не утверждения чего бы то ни было.

Проповедь — это душа, сердце и сознание, молчаливо горящие любовью к Высшему и сущему. Проповедь это сознание, утверждённое в отсутствии представлений о Небе, никак не называющее Его. Проповедь это любовь, обнимающая видимое и невидимое. Проповедь это душа, бытующая самим благоговением и излучающая его в бескрайний космос бескорыстно и бесцельно…

— И на людей такое будет действовать?

— Не знаю. Во всяком случае подобная проповедь не будет их смущать… Не думай о служении живым существам. Им или вообще угодить нельзя, или это угождение окажется неблагоприятным и для них, и тебя самого. Молча объясняйся в любви к Высшему и сущему. Вот благодатное угождение и тебе, и всем, и всему. Вот великая и правдивая проповедь. Вот то, что никогда не распнут, над чем не надругаются, но то, что будет сиять вечно, если станет содержанием, смыслом и целью твоей жизни, сущностью твоих души и сердца.

Мудрость или глупость?

Старость в сочетании с молчанием может быть признаком как мудрости, так и слабоумия.

Однажды к благообразному старцу подошёл юноша и спросил:

— Уважаемый, я вижу, вы очень благочестивы. Пожалуйста, поведайте, какую религию вы исповедуете?

Старец посмотрел на него безо всякого выражения и ответил так:

— В мире много религий, церквей, сект, духовных групп. С некоторыми из них мне привелось познакомиться. Я пытался исповедовать разные учения, выполнять обряды, слушать наставников. Но удовлетворения душе это не приносило. Ведь все утверждают, что правы именно они. Такое мнение суть основа для раздоров и даже войн.

Тогда Небо вразумило меня любить Его, Высшее, не называя никак, не пытаясь понять Его, соглашаясь и одновременно не соглашаясь со всеми духовными наставниками мира. Я исповедую единую религию Земли, если бы таковая существовала. И в этом счастлив… Но, заметь, я не утверждаю, что я прав. Многие находят себя кто в христианстве, кто в буддизме, кто в чём-то ещё…

Старец умолк и перестал замечать юношу. Тот поблагодарил исповедника. Долго размышлял. Но не мог понять, чего было больше в услышанном: мудрости или глупости?.. Впрочем, так ли уж далеко одно отстоит от другого? Кто возьмётся обозначить грань между сокровенным и нелепостью?

Особенности видения

Недавно я побывал на планете R. Там живут человекообразные живые существа. Их ноги имеют две ступни, развёрнутые в противоположные стороны. Коленные суставы одинаково сгибаются вперёд и назад. Так же устроены и руки. Но самое любопытное то, что у них два лица. Условно говоря, лица располагаются спереди и сзади. Потому что где перёд, а где зад сказать невозможно.

Что касается их сознания, я бы сказал, что оно устроено сходным образом. Например, у этих живых существ нет понятий «правда» и «ложь». Там никто никого не обвиняет во лжи. Потому что… назовём жителей планеты эровцами… потому что у эровцев разные, даже противоположные высказывания по поводу одного и того же явления считаются всего лишь особенностью видения. Один видит так, другой видят сяк — и никто никого не оскорбляет, не берёт за грудки, не воюет, не доказывает своей правоты. Потому что оно нелепо: мало ли кто как на что смотрит?..

Прекрасный обычай, не правда ли?.. Ну, на планете R он, понятно, связан с анатомией живых существ…

Вот представьте себе, одно лицо эровца видит явление по одному, а другое — по другому! Так бывает, и не редко. Противоположные взгляды прекрасно уживаются в одном сознании, не нарушая согласия личности. Наоборот, способствуя ему. Поэтому живые существа спокойны и мудры. Примиряя, казалось бы, непримиримое в одном организме, эровцы замечательно справляются с противоречиями между разными особями, сообществами, народами планеты… Я бы сказал, что у них вообще нет морали. Я видел живое существо, одна кисть которого прикладывала бутылку ко рту, который сквернословил, а другая кисть держала молитвенник и другой рот славил Предвечное… В сознании этого эровца царил мир!..

Милостивое Небо, как мудро ты можешь устроить мир!.. Не вершина ли творения планета R? Не счастье ли жить без различения Правды и Лжи и без вражды из-за них?

Где лучше молящемуся

Однажды ночью встретились две души праведников, временно оставившие тела: душа, жившего на селе, и душа, жившего в городе. Обе летели в противоположные стороны. Но почувствовали родственное друг в друге, а потому остановились и пообщались в духе.

— Как же хорошо жить на природе! — «сказала» душа селянина. — Небо иссиня чёрное, усеянное мириадами звёзд. Вы такого не видите из-за электричества… Поют сверчки, цикады, лягушки…

— Ну уж и поют, — усомнилась душа горожанина.

— Ты не веришь, потому что твой хозяин никогда этого не слышал. Как это замечательно! Такой мир царствует в сознании! Необыкновенно ощущение бескрайности космоса и единения с этой непостижимой бесконечностью…

— Ну да. И поэтому ты, едва вышла из тела, как тут же полетела в город… Не нужны нам сто лет твои звёзды. У нас ночью тихо и хозяин может спокойно молиться. А у вас, не знаю, как лягушки, а из дома культуры по ночам на пару вёрст вокруг несётся такое, что хочется зарыться в землю.

— К сожалению, это правда, — огорчилась душа селянина. — А зато какие у нас запахи! — вновь встрепенулась она. — Вдохнёшь ароматы цветущих деревьев, росистых трав, сена и — замрёшь от несказанного тихого восторга!

— Что верно, то верно. Наш воздух с вашим не сравнить.

Но быстро нашлась, чем унизить деревню перед городом:

— А зато мой хозяин сходил в урочный час к супермаркету, принёс бесплатных просроченных продуктов — и сыт, может не трудиться ради денег, а славить Всевышнего. А твой должен вместо молитвы летом на огород идти работать, а в холодное время печь топить.

— И то правда, — снова приуныла душа селянина. — Но простая жизнь, когда ты сам выращиваешь себе пищу, она само естество. Именно так и должны бы жить все люди.

— Да-а, — протянула душа горожанина. — Если только тело хозяина имеет к подобному сноровку. А как нет? Слыхала я, такая тоска наваливается на праведника тогда, что не только благодатная молитва не течёт, а и «Отче наш» произнести нет сил…

Кто горожанин, чьи родители горожане, тому нечего ехать на село. Село городских не любит. Ладно ещё б рабочий приехал. А то молящийся! Да он ни дом не поправит, ни на огороде толком не сработает. И выйдет ему не молитва в покое, а мука и презрение окружающих.

Ничего не ответила на это душа селянина. Потому что знала: всё это горькая правда. Повернулась и полетела полюбоваться на городские огни, послушать тишину проспектов без докучливых цикад. А душа горожанина продолжила свой путь на село, чтобы вкусить прелесть ночной природы и искупаться в свете звёзд.

Успех

— Дедушка, считаешь ли ты, что твоя жизнь удалась?

— Нет, конечно, — ответил дед внуку.

— А почему?

— Потому что я не достиг успеха.

— А что такое успех?

— Нечто, имеющее денежное выражение. Посмотри на меня: я беден. А бедный считаться успешным не может.

— Как же добиться успеха?

— Нужно соответствующим образом перестроить своё сознание. Таких методик немало… Впрочем, нужно ещё и благословение Неба на подобную перестройку. Ибо настроить сознание на деньги, на бизнес может не каждый.

— И у тебя этого благословения не было?

— Нет.

— А какое благословение получил ты?

— На служение Небу. Это не может быть успешным, потому что не приносит денег.

— Но посмотри, какой богатый дом у нашего священника, какая дорогая машина!

— Ты путаешь земное с небесным. Если у человека появляются деньги, богатство, значит, он служит Земле. Даже если он прикрывает это словами о служении Небу.

— Ты думаешь?

— Я дерзко мечтаю стать ангелом уже при жизни в теле, насколько это вообще возможно. Небесное чуждо земному. Потому что земное суть стяжание материальных благ, а небесное — духовных. Может ли приобретение небесного быть успешным, то есть принести приличный доход? Едва ли… Предположим, я напишу книгу, в которой расскажу о своём духовном пути. Её не будут покупать. Потому что люди, стремящиеся к успеху, или стяжанию мирского, не увидят в ней пользы. И более того, назовут автора безумцем.

— Так ты, дедушка, безумец? — засмеялся внук.

— Это ясно. Ведь жизнь не удалась: я беден. Потому что настроить сознание на стяжание материального у меня не было благословения.

— А ты пытался?

— Да. Но Небо «сказало» мне: это не твоё.

— Сказало?!

— Ты же знаешь, как говорит Небо… Я начинал стяжать и трижды терпел сокрушительное поражение. Не это ли голос Неба?

— Ты его послушал. И стал ли счастлив?

— Стал, — ответил дед и заулыбался.

— И тебе не стыдно за то, что мы из-за тебя также бедны?

— Стыдно. В глазах людей, в твоём сознании я чувствую укор. Но у каждого своя судьба. Стремись к успеху, дерзай ты. Может быть Небо подаст тебе это… если оно благо для твоей души.

— Деньги могут быть благом?!

— Возможно. Рассуждать о благе не благословенно.

Собачья планета

Воля непостижимого Неба о планете Q была такой, что разнообразие творения должно было смениться на ней однообразием. По замыслу Предвечного должен был остаться один вид живых существ, общающихся на одном языке. В качестве образца Всевышний избрал собаку. И вот, сами того не осознавая, все стали всё сильнее и сильнее хотеть походить на собак. У рыб начали появляться лапы, птицам становилось всё труднее летать, у слонов укорачивался хобот, у кошек вытягивалась морда, крокодилы обрастали шерстью… Каждое животное теперь старалось перестроить своё жилище так, чтобы оно походило на конуру. Подобие гавканья и рычания стало вклиниваться в язык и рыб, и птиц, и насекомых…

Некоторым недуховным особям происходящее не нравилось. Они не видели в нём божественного промысла и пытались бороться. Недуховные воинственно утверждали красоту своего природного тела, красоту традиционных жилищ и особенностей языка. Эти борцы с Небом громко возмущались серостью однообразия. Но животные их не слушали. Животным понравилось быть одинаковыми. «Все мы братья! — рычали они, — у нас один общий предок». И в подтверждение этого гавканья показывали изображение угрюмой старой собаки.

Недуховные не признали угрюмую старую собаку своим предком и ушли жить в труднодоступные места. Там они какое-то время сохраняли свои природные тела, красоту жилищ и языка. Но одержимость первых переселенцев истончалась. Молодым всё менее нравилось жить в суровых условиях. Они всё чаще покидали родителей. И удобства жизни предпочитали своему разнообразию: селились в конурах и учились лаять, становились похожими на всех — собаками. А недуховные старики вымерли. Собаки уничтожили даже картинки с их изображениями. И переименовали планету Q в «Собачью планету».

Мрачный и Радостный

В электропоезде ехали два человека. Один мрачный; уголки его рта были опущены вниз. Другой радостный; уголки его рта были подняты вверх. Сидения в поезде располагались таким образом, что люди оказывались лицом друг к другу. Мрачному сразу не понравился Радостный. Чем дольше ехали, тем больше он его раздражал. Радостный тоже испытывал что-то неприятное, видя опущенные уголки рта Мрачного. Однако продолжал радоваться. Наконец, Мрачный не выдержал и заговорил:

— Мужик, извини, оно, конечно, не моё дело, но вот чего ты сидишь тут и радуешься?! Посмотри, что делается вокруг: инфляция берёт за глотку, люди выходят на улицы, протестуют, и вообще того и гляди начнётся война… Вокруг сплошной разврат, пьянство, воровство… Люди уничтожают среду обитания, не ровён час планета погибнет, а ты тут едешь и улыбаешься?! — и Мрачный негромко, но с чувством выругался.

— Положение едва ли улучшится, если я начну злобствовать, пытаться свергнуть правительство или перевоспитывать поступающих разрушительно по отношению к обществу, природе, Земле, — мягко ответил Радостный.

— Вот-вот, из-за таких, как ты, и всё зло! — возмутился Мрачный. — Каждый должен бороться изо всех сил против несправедливости. Это долг человека, гражданина! А ты… — и Мрачный снова выдохнул облако ругательств.

Однако морок сквернословий только обволакивал Радостного, не проникая в его душу. Уголки рта продолжали быть приподнятыми. Он излучал какой-то внутренний свет. Это привело Мрачного в особенное бешенство.

— Сволочь! — сказал он, и быстро вышел из вагона. Ему очень хотелось ударить Радостного, но рядом находилось много народу, и он сдержался.

…Нельзя сказать, что Радостному было приятно переносить происшедшее. «Господи, молился он в душе, спасибо за благодать любить этого мрачного человека, уважать его чувства, мысли, слова и действия, но — существовать в другом измерении.»

Радостный любил непостижимое Предвечное всем собой. Поэтому ничто не могло изменить его счастья. Радостному было грустно иное: его любовь к Небу не сообщалась другим, люди не воспринимали ни его слова, ни его не высказываемые чувства. «Значит, так нужно. Спасибо за всё, Творец!» — глубоко вздохнув, молился он.

Храм

О сердце, мой святой храм! Не возведён ли ты самим Небом? Не служат ли в тебе Его ангелы? Не поют ли в тебе бесплотные существа благодатные псалмы, не читают ли сладостные молитвы, которые нельзя записать теми или иными знаками? Не возносится ли на твоём алтаре моя радостная бескровная жертва — признания в любви Высшему и сущему? Не совершает ли в тебе божественную литургию Само Непостижимое? Не причащаюсь ли я Вечной Жизни, глубоко раскаявшись в содеянном во время пребывания в плотской оболочке? Не обретаю ли, лелея тебя, небесных Отца и Мать?.. — И всё это ты, моё сердце!

Ты никак не связано с Землёй кроме того, что временно находишься в моём теле… Впрочем, и я сам тоже скоро закончу пребывать в телесном доме. Тогда исчезнет это маленькое противоречие между нами. Ты будешь мною совершенно, сердце. И я буду тобой — пылающим сгустком духовного огня, храмом, ангелом, ликующим во вселенской беззвучной хвале Всевышнему, самим воплощением любви к Непостижимому…

Как ты чисто, моё сердце, мой храм небесный! Даже в самом отдалённом твоём уголке нет и пылинки страсти. Земная суета обтекает тело, едва касаясь его. Она уже не может проникнуть внутрь. Потому что ты, сердце, познав сокровенное, никогда не променяешь его на всё золото мира. И никогда не станешь соучаствовать…

Соучастие… Как лукавы призывы к нему!.. Ты никогда не поддашься на эту уловку, сердце, даже если и весь мир обвинит тебя… Ярись, мир! Правды у нас разные. Прости.

Песчинка и Король

На одной планете жили два существа. Одно было наполнено любовью к Небу. И поэтому старалось поступать не по корысти, а благородно, справедливо, честно. Это существо было нищим, его считали ничтожной песчинкой и презирали.

Другое же существо любило Землю больше самой Жизни. Оно поступало исключительно исходя из своей выгоды. И, если оно рассуждало о благородстве, справедливости, честности или патриотизме, то выворачивало это так, как ему было удобно. Это существо было богатейшим во вселенной, его почитали за короля.

Король пользовался совершенным благоволением Неба, хотя он насмехался над Небом. А Песчинка жила в большом унижении, хотя она благоговела перед Творцом. И вот однажды Песчинка спросила великое Непостижимое о том, почему так происходит. И Предвечное ответило ей духом примерно следующее:

— Ты же любишь Меня, не правда ли?

— Да, Возлюбленный! — благоговейно ответила Песчинка.

— Ты счастлива от этого?

— Очень! Ведь любить Тебя — смысл и цель жизни, высшее наслаждение.

— Так не лукавы ли твои мысли? Ты получила своё.

«Сказав» так, Предвечное отошло от Песчинки. А Песчинка раскаялась в мыслях и принесла обет впредь только любить, а не думать. Небо же продолжало благоволить к Королю. Да так, что сделало его королём всей вселенной. Потому что именно Король осуществлял Его вышнюю волю о судьбах мира…

Был ли счастлив Король? — Ещё как! Он тоже получил своё: он испытывал невыразимое наслаждение от того, что от его слов переворачивалась сама Жизнь! Воистину этот Король был богоподобен…

Но самое главное в том, что были счастливы и подданные Короля. По опросам общественного мнения только 1% жителей вселенной ненавидел правителя. И они были неправы уже потому, что ненавидели. Таких людей Жизнь оттирала на обочину, а то и убивала: вставать поперёк божественной воли не след.

Три пути

У отца было два сына. Окончили они школу и пришли к отцу за благословением на самостоятельную жизнь. Вот, что он им сказал.

— Любите Небо, дети, благоговейте пред Ним. Тогда всё в вашей жизни сложится. Будьте осторожны в служении людям. Многие, бескорыстно служившие народу, были позже признаны преступниками и негодяями. А люди, думавшие только об удовлетворении своих страстей и похотей, стали народными героями. Небо открывает любящим Его, как им поступать. Молитесь Ему и слушайте вразумление Предвечного.

Сыновья ничего не поняли и стали жить по своему разумению. Старший выучился на врача. Ему было некогда любить и благоговеть. Он думал только о больных и спас жизни многим. Этот врач умер от истощения сил. «Отец был не прав, — подумал он перед кончиной. — Бескорыстно служить людям — большое счастье». В родном городе в честь него назвали улицу. Но вскоре переименовали.

Младший сын запомнил слова отца о развратных эгоистах-героях. Он стал известным бандитом и государственным деятелем. Однако не поладил с правителем, попал в тюрьму, где и умер при странных обстоятельствах. «Отец был не прав, — подумал он перед кончиной. — Я добился богатства, славы, почёта, но героем не стал и умираю, как собака». Впрочем, о нём говорили, как о мученике режима.

Отец пережил обоих сыновей. Он благоговел перед Небом. Старался любить, уважать сущее и сострадать ему, не судя и не оценивая. Но — не служил людям. Потому что не был благословлён на это Небом. И удовлетворял только те требования тела, которые были необходимы для продолжения физического существования. Подобно ему не думал никто. Поэтому Отец долгие годы не разговаривал ни с кем. Его жизнь люди считали безалаберной.

Патриотизм

У ворот императорского дворца жил сторожевой пёс. Когда кто-то проходил мимо, Пёс угрожающе рычал. Он делал это так величественно, что становился похожим на своего хозяина.

Как-то мимо пробегал кобель. Пёс зарычал на него, как и на прочих. Кобель был старый и уже не боялся власти. Условности общества казались ему нелепыми.

— Что ты рычишь, дурак, — сказал Кобель. — Не видишь, я бегу мимо, вреда не причиняю. И мне плевать на тебя и твоего императора.

Пёс усмотрел в настрое Кобеля недопустимую крамолу. Бросился на него и растерзал. Это увидела ворона. Удивилась. Робко подлетела и села неподалёку. Пёс обрычал её, как и прочих. Вороне было, конечно, страшно. Но любопытство взяло верх. И она спросила:

— Благодарю вас, уважаемый, за то, что вы меня обрычали. Но сделайте любезность, объясните, пожалуйста, по какой причине вы растерзали Кобеля?

— Он был непатррриотичен. А непатррриотичность это пррричина ррразрррушения деррржавы, — прорычал Пёс. — К тому же, я не рррычу, а прррославляю имперрраторрра.

Ворона удивилась услышанному. Почтительно склонила голову и ждала продолжения поучений Пса. Видя это, тот гордо надулся и продолжал:

— Прррославлять имперрраторрра — огррромная рррадость. Это прррекррраснее, чем жрррать жирррный окорррок. Прррославлять имперрраторрра моя потррребность. Рррвать тех, кто пррротив имперрраторрра — тоже моя потррребность. Так я поддерррживаю основы государррства и самодеррржавия. Прррочь, прррочь, прррочь! — прорычал Пёс, роя лапой землю. Из его злобно ощерившейся пасти потекла слюна.

Ворона вняла вразумлению представителя власти. Вернулась в рощу, где жила, и рассказала всей стае то, что услышала. Стая признала правоту Пса. И зашлась в громком разноголосом прославлении императора:

— Каррр, каррр, каррр, — вопили вороны, что есть мочи.

Пёс услышал это и удовлетворённо ощерился. «Вороны — благонадёжные граждане», — подумал он.

Душа Живого существа планеты D

Как-то Живое существо проснулось и поняло то, что живёт одновременно с разных сторон планеты D. Его тело и сердце по необходимости присутствовали и совершали то, что должно, на одном континенте, но душа могла находиться совершенно на другом. И эта душа независимо от тела перемещалась по весьма отдалённым местам и общалась с душами других, как известных, так неизвестных ей существ, живых и умерших.

Части души имели невидимые физическому глазу контуры… Впрочем, эти формы были довольно размытыми и не напоминали очертаний тела, в котором находилось сознание… Общение происходило молчаливо и радостно. И душа чувствовала себя совершенно счастливой…

Задумавшись над осознанным, Живое существо поняло, что душа не думает. Она просто бытийствует среди себе подобных. Живому существу пришлось много путешествовать. Да и народ его подвергся рассеянию за прегрешения. Поэтому известные душе живые существа находились в самых разных местах…

Удивившись тому, что ему открылось, Живое существо увидело свою душу не только в разных городах и весях, но и в разных странах. Душа одновременно бытийствовала во всех местах, где существовали известные ей живые существа!.. Я говорю известные, потому что с некоторыми из них тело души не встречалось, но о которых она была наслышана… Душа небольшими духовными пятнами располагалась по планете… Мало этого: она находилась и в ином мире, сосуществуя со знакомыми ей душами, утратившими тела…

Единственно о чём можно было пожалеть, так это о том, что душа не любила. Любило духовное сердце. И оно не покидало тело. Не покидало тело и сознание. Но это уже не существенно. Потому что Живое существо давно поняло: думать вредно.

Химера долголетия

Ученик спросил учителя:

— Госпожа N проводила жизнь в молитве, но умерла в раннем возрасте. А вот господин Y предавался разврату, а дожил до преклонного возраста и даже смеялся над праведниками, доказывая, что, мол, для долголетия благородная жизнь ни к чему.

— Господин Y прав. Продолжительность наших жизней в руках непостижимого Закона Воздаяния. И длина жизни в теле не связана прямо с качеством жизни.

— А что такое качество жизни?

— Один человек ходит в обносках и питается на помойке, а другой одевается в дорогих магазинах и употребляет экологически чистые продукты. У этих людей разное качество телесной жизни.

Один человек занят выпестыванием в душе сердечной любви к Небу и трепетного благоговения пред Ним, а другой предаётся разврату и пьянству. У этих людей тоже разное качество жизни, но не телесной, а духовной.

Нищий и развратный не обязательно умрёт раньше богатого и благочестивого. Молитвой жизнь не продлишь, а умеренным развратом не укоротишь. Каждый уйдёт в мир иной в своё время. Но при этом каждый стремится к предпочтительному для него качеству жизни. Питающийся на помойке может быть платит этим за свободу отдаваться молитве. А купающийся в роскоши предаст всё и вся ради обладания богатством. Так оба достигают своего идеала, своего счастья.

Одержимый страстями богач боится смерти, потому что с гибелью тела прекратится столь желанное ему омрачение. Отдавшийся Господу не боится расстаться с телом, потому что он пойдёт к своему Возлюбленному и испытает высшее счастье. Поэтому праведник не будет цепляться за жизнь. Он готов к встрече с Предвечным в любой момент. Долголетие для него одна из земных химер.

Ворон

— Почему вы так мало написали, — спросили у пожилого пишущего человека.

— В этом ли дело? — ответил Пишущий. — Одна песня живёт, как ворон, 300 лет, а тысячи других живут по одному дню, как бабочки. Некоторые пишут и печатаются с раннего возраста. Молодыми дарованиями восхищаются. Ведь молодые пишут о юной страсти. А потребителям интересны прежде всего именно страсти. Я не пишу о страстях. Такое унизило бы мою душу, заставило рыдать её. И кто знает, сколько времени потребовалось бы мне на то, чтобы душу утешить… Кроме того, в мире слишком много сведений, образов. Стоит подумать, прежде чем к сонму написанного прибавлять что-то ещё. Надо ли мусорить в ноосфере?

— Но ведь люди требуют всё новые и новые фильмы, песни, книги, статьи… Они платят за это немалые деньги. И успешно удовлетворяющие такие потребности богаты. Вам не хочется быть богатым? Не хочется служить людям?

— Не хочется. Для этого мне необходимо перейти из небесного в земное. Это было бы так мучительно, что угрожало бы моей жизни в теле.

— Получается, вы пишете для себя. В то время, как все мы помогаем друг другу и получаем заслуженное вознаграждение.

— Вы правы. По воле непостижимого Неба временами нечто возникает в моём сердце, в сознании. И это нечто требует записи на каком-нибудь носителе. Но Небо подало мне откровение не распространять мои работы: в лучшем случае такое не принесёт счастья…

— Получается, материального стимула нет.

— Нет. Но есть желание говорить о самом главном так, как оно мне представляется.

— Для обычного человека главное — материальная состоятельность, карьера, личная устроенность…

— Поначалу я думал, что мои работы помогут людям разобраться в жизни. Но понял: мой строй мыслей слишком далёк от чаяний человечества. Понял, что нет ничего лучше молчания при полном обращении к Небу… Как кажется, счастье в этом нахожу только я… Иногда думаю, что не землянин…

— Откуда же вы прилетели к нам?

— С Сатурна (смеётся). Шутка. Моя «планета» — великое непостижимое Небо.

Пытка как счастье

Жизнь одного человека походила на пытку. Казалось, он был рождён как объект для издевательств и мучений. И полагал, что находится в земном аду. Поначалу Человек спрашивал Небо: за что? Пытался найти в себе изъяны и исправить их. Он как будто становился всё лучше, чище, совершеннее. Но Небо продолжало наказывать его и прямо, и руками других людей. Человек понимал, что обидчики — посланцы Неба. Когда эти посланцы его били, Человек не молился «прости их, Господи, они не ведают, что творят!» Ему было безразлично, ведают они или не ведают. Человек понимал: его мнимые враги, эти чёрные ангелы, были исполнителями святой воли Предвечного о нём. Поэтому Человек мысленно объяснялся им в любви и благодарил Всевышнего за новое испытание. Человек не ожидал окончания мучений. Потому что понял: страдания могут быть вечными. И поэтому бесконечной должна быть и благодарность Небесам: благодарность, любовь и благоговение. И он претерпевал удары судьбы и горел этими тремя. Горел бесцельно, не ожидая прощения или вознаграждения от судьбы. Ибо не будь тяжёлых невзгод, едва ли бы он пылал так яро любовью, благоговением и благодарностью. А более не было бы высокого счастья, чем существование в виде такого духовного огня. Человек такое счастье просто не мог себе представить. Оно — рай на земле. Поняв это, Человек был обескуражен. Потому что отличить рай от ада он уже не мог.

Святой государь

Как-то раз в разговоре со священником я восхвалял одного правителя и осуждал другого. Выслушав меня, священник скривил рот и ответил: «Все они бандиты»… Это привело в недоумение и запомнилось на долгое время.

…Минули годы молитв. И я спросил себя: а может ли быть святым государь? И ответил: нет!

Хотя что именно понимать под святостью правителя? Благочестивую жизнь вкупе со строительством храмов? Не мало ли этого?

…Не тот ли свят, кто дышит Небом, в чьих мыслях нет ничего земного?.. Но удержится ли таковой на престоле? Не свергнут ли его через неделю правления?

…Представим: приходят к святому королю двое лукавых. Просят рассудить, чьё лукавство менее лукаво. Может ли святой государь принять решение?..

Святой править не может по определению. Потому что он, хотя и на Земле, но душой и сознанием на Небе. На Небе есть другой Король — небесный. Святой государь благоговеет пред Ним и объясняется Ему в любви. Это ли занятия земного владыки?..

А на Земле властитель должен быть именно земным. Как бы он не выставлял на вид своё благочестие, он земной, он погружён в страсти и омрачён ими, он пачкает страстями своё сознание ежедневно, день за днём. А если вдруг решит сойти с этого пути, сейчас же потеряет престол, а то и самоё жизнь.

…Да, земной владыка как-то связывает Землю с Небом. Он избирается Небом. Очевидно, что он отличается от простых смертных не только знатностью и богатством, а и избранностью. Не будем забывать об этом. «Бандит» он или нет — я бы не стал оценивать. Оценивающий омрачает своё сознание. Но избранному Всевышним королю благо подчиняться с молитвой. Вне зависимости от того нравится он нам или нет… А если подчинение против совести — то подчиняться для виду, с фигой в кармане, тихо, тоже с молитвой уклоняясь от выполнения его распоряжений.

Кто лучший Учитель?

Одного юношу не устраивало обучение в школе. Знания прибавлялись, мировоззрение складывалось, а чего-то важного не хватало. Ему говорили: «Читай книги, в них вся мудрость мира». Он читал. Но чувствовал, что погружается в некий мираж, обман. Ему советовали: «Иди в церковь, слушай священника, исполняй Обычай». Он шёл, слушал и исполнял. Но Важное по-прежнему, как казалось Юноше, оставалось за рамками религии. «Найди наставника и подчинись ему», — поучали его. Он находил и подчинялся, но попадал в самые неблагоприятные обстоятельства, слушая советы наставников. Наконец однажды Юноша оказался рядом с нищим в электропоезде. Нищий не был обычным бездомным, от которого дурно пахнет и веет глубоким нравственным разложением. Напротив, голова Нищего была приподнята и лицо его излучало огромную внутреннюю радость. Казалось, Нищий был ей переполнен.

— Скажите, уважаемый, кто самый лучший учитель в жизни и что есть самое важное? — рискнул спросить Юноша после длительного изучения облика Нищего.

Нищий обратил на него внимание, улыбнулся и сказал:

— Главный наставник — жизнь. Нужно идти по ней и внимательно изучать приобретаемый опыт. У каждого этот опыт разный. И люди поэтому приходят к противоположным выводам. По моему же мнению, лучшие учителя — Нищета, Болезнь и Смерть. Потому что эти три учат ищущего Правду небесную равенству, уважению, пониманию того, что все мы в самом деле братья; учат пониманию того, что всё, кроме благоговения перед Предвечным, лишь игра; учат, наконец, любви к Небу и Земле…

— Но большинство разорившихся, болящих и умирающих хулят Небо и Землю.

— Это так. Но ты же не такой, ты ведь стяжаешь Духа Святого, не так ли?

Одна из тропинок в Рай

— На земную гору нередко может вести только один путь. А на духовную вершину — множество.

Такую мысль высказал Отшельник в разговоре с человеком, пребывающим в духовном поиске.

— Но, говорят, что это не так, что дорога в рай одна, а остальные приводят в бездну, — возразил Ищущий.

— Да, вы правы, — отвечаю я считающим так. — Но не мешайте мне быть счастливым. Я пришёл в рай своей дорогой.

— То есть вы не отрицаете того, что пришли в ад… И что, можно быть счастливым в аду? — удивился Ищущий.

Подумав, Отшельник начал с глубокой грустью, всё более воодушевляясь:

— Если сердечное счастье — ад, то да, можно. Если нахождение в состоянии любви к Творцу — бездна, то нет ничего прекраснее неё… По моему мнению, конечно… Если беззвучное пение благоговейных псалмов адская мука, то я наслаждаюсь ей как мазохист. Я извращенец. И достоин высшей кары. Наказывай меня, мой Возлюбленный, распинай! Терпя муки, я не оставлю прославления Тебя. Люди, проклинайте меня, смешивайте с дерьмом, называйте хульными именами! Я буду слушать вас и, обгаженный, признаваться вам в любви. Я сам, как поражённый духовной проказой, удалил себя из вашего стана, воспевая в сознании Небо. Я не привязан к вашему миру…

— Как, ни к чему?!

— Ни к чему, — отрезал Отшельник. — Весь мой мир в моём сознании. Там прекрасно всё…

И очень тихо добавил:

— Я долго искал Небо на Земле. Но не нашёл, потому что Его там нет… Это только я так думаю. Я не навязываю моих представлений… Но Небо это Небо. Чтобы попасть на Него после гибели тела, нужно изо всех сил стремиться к этому в земной жизни.

— Но, говорят, это не так. Страшный суд решает, куда пойдёт душа, — уверенно возразил Ищущий.

— Суди меня, Предвечное, наказывай, — улыбнулся Отшельник. — Я люблю Тебя бескорыстно и бесцельно. Мне ничего от Тебя не нужно. Прошу же только одного: не отними благодати любить Тебя и жить в раю, благоговея пред Тобою и созданным Тобой…

— Но вы же ушли от земного, сочтя его адом. И что, вы благоговеете перед адом? — Ищущий откровенно смеялся над Отшельником.

— Да, — нисколько не смутился Отшельник. — Я поместил неприемлемое в моё сознание и облагородил, одухотворил его. Я вижу насельников ада ангелами… Даже не чёрными… И в молитве вовлекаю их во вселенское воспевание Неба… Хотят ли они того, живя на Земле? — Не хочу знать. Но мы вместе. Мы едины сознанием. Мы любим Создателя. Мы омываем слезами Его виртуальные ноги и духовными сердцами целуем их… О, проклинайте меня!.. Но в раю, о котором вы думаете, что он — ад, так прекрасно!

…Поблагодарив Отшельника Ищущий продолжил свой поиск пути в рай. Услышанное ему не представилось верным. «Жалко заблуждающегося старика, — думал он. — Но ведь этот падший человек никому не мешает». И помолился о вразумлении безумного.

Бабочка

Одному человеку опостылела земная суета. Он всю жизнь прожил в большом городе. И у него не было необходимых трудовых навыков, чтобы уйти в горы или леса. Он не владел духовными практиками, позволяющими обходиться без пищи и одежды… Одним словом, этот Человек был заурядным неприспособленным горожанином. Но суета опостылела. Да так, что Человек был готов лететь на любую другую планету. Только без землян, чтобы о Земле не напоминало ничто.

Человек мысленно призывал инопланетян забрать его. Но корабль пришельцев не появлялся. Тогда человек понял: «Я им не подхожу!» И со временем всё более и более утверждался в этой мысли. Это происходило по мере того, как он представлял себе себя на неземном корабле, на другой планете…

Человеку стало грустно: пришло понимание того, что на другой планете его ожидает иная, но тоже суета, другие, но такие же бессмысленные, как и на Земле, обычаи. «Как и здесь, там я буду связан по рукам и ногам массой условностей. И в одно прекрасное время точно так же закричу всей душой: Господи, забери меня отсюда!.. Но тогда стоит ли менять шило на мыло?»

И Человек представил себе духовную планету, существующую где-то, он не знал точно где, и духом поселился на ней. Он летал, как бабочка, над прекрасными духовными цветами. Но не садился на них, а бесконечно любовался загадочным бестелесным светилом, которое, казалось, улыбалось ему. Сознание Человека искрилось радостью и счастьем. Вокруг было много других бабочек. Никто ни с кем не общался. Но все радовались. И знали, что окружающие радовались точно так же. Делиться счастьем оказывалось суетно. Такое не стоит выплёскивать. Его надо бережно хранить.

Зачем читать?

Однажды Старик ехал в метро. Напротив сидели несколько человек и читали кто бумажную книгу, кто электронную, кто газету. Старик вспомнил человека, который прочитал сотни лучших в мире книг, но выбрал путь развратника и пьяницы.

«Выбрал или такова была воля Всевышнего о нём? — думал Старик. — Но если всё определяет эта святая воля, зачем читать?.. Да, конечно, люди в основном читают глазами и лишь немногие — сердцем. Только последние, о которых есть благоволение Неба, собирают из книг крупицы знаний и лепят из них нечто совершенное в душе… Впрочем, я знаю, что можно вообще ничего не прочитать, но быть подобным ангелу…»

Старик долго жил один. Говорить с самим собой вошло у него в привычку. Поэтому он не заметил, как начал думать вслух.

Сидевшая напротив девушка подняла глаза, посмотрела серьёзно и ответила мыслям Старика:

— Дедушка, вы думаете о содержании. Нам же важно получить удовольствие или просто забить голову.

Старик ничего не ответил. Его голова была «забита» молитвой. А высшим удовольствием он находил горение любовью к Небу и благоговением пред Ним. «Созерцание сущего вызывает рассуждение. А рассуждение о земном, как оно печально!» — подумал Старик. И запретил себе думать. Он увидел в своём сердце бескрайнее Небо и сосредоточился на Нём.

Осознание родства с Небом

— Кто такие благородные?

— Культура, праздность и беззаботность могут родить то, что называют благородством, за два или три поколения. Но это скорее высокородство, а не благородство.

— А можно ли за время одной жизни стать именно благородным?

— Можно, если перенести взор с Земли на Небо и забыть о том, что можно смотреть в другую сторону. В этом случае человек любого происхождения становится благородным.

— Можно ли утратить благородство?

— Проще простого: если отдаться разврату и пьянству. Ибо по большому счёту благородство в осознании родства с Небом и молчании об этом.

Так подвижник или подонок?!

В стране двухголовых людей нередко одного и того же человека считали кто за героя, а кто за злодея. Иногда даже один человек думал о другом человеке одной головой хорошо, а другой головой — плохо. Для взрослых такое было в порядке вещей. Но дети не понимали старших. И вот, к учителю пришла девочка и спросила сразу обоими ртами:

— Папа говорит, что чиновник Имярек великий подвижник, а мама — что он подонок, какого свет не видывал. Кто же прав?

— Чиновник Имярек и то, и то; или — ни то и ни другое, — ответил учитель, подумав. Дело не в том, чтобы оценить, а в том, чтобы не оценивать. Потому что оценка проистекает из мировоззрения. А мировоззрения у людей складываются разные…

Девочка слушала эту галиматью и рты обоих её голов нервно ехали в стороны, потому что она ничего не понимала и от этого внутренне раздражалась. А учитель тем временем продолжал:

— В той или иной оценке всегда зерно спора. Но стоит ли спорить? Докажет ли мама папе или папа маме свои правды? — Нет. Они или прекратят спорить, или семья разрушится.

— Так как же жить, когда все спорят, когда одна голова другой, один человек другому или один народ другому пытаются что-то доказать, да так, что из-за споров убивают друг друга? — грубовато спросила девочка.

— Ты сама понимаешь, что отстаивать свою правду не нужно, — подвёл итог разговору учитель. — Нужно жить молча, с любовью и благоговением к Небу и тварному миру, незаметно уходя от дел, которые против твоей личной правды. Тогда на душе будет спокойно и благодатно. А уж если у большинства людей в обоих головах будет спокойно и благодатно, тогда и на всей планете пойдёт счастливая жизнь.

«Ну и дурак же у нас учитель!», подумала девочка. И пошла искать правду в другом месте. А учителя, кстати, скоро уволили за несоответствие служебному положению.

Птичка

Птичка так много времени проводила в небе, что можно сказать: она там и жила. Птичка была маленькая. Пела тонко, звонко и прекрасно. Иногда её слышали те обитатели земли, у которых слух был острее. И однажды кому-то из них пришло в голову: что там эта птичка зря тратит свой талант, пусть служит живым существам, прославляя нашу жизнь, Единственно правильную религию и богоподобного правителя.

Сказано — сделано. А, надо сказать, на той земле жили насекомые, черви и мыши… Нашли они гнездо Птички и приползли туда в сумерках. Птичке посулили богатое гнездо, питание со стола Блестящего Жука — правителя, и всяческое уважение. И в самом деле, в тот же день Птичку поселили в просторной, отделанной драгоценными камнями норе недавно умершей крысы.

Управляющий культурой Земли был важный кольчатый червь. Он разъяснил Птичке, что в обмен на блага земной жизни она должна петь только то, что полезно для Отечества, как это понимает Блестящий Жук. Птичке искренне хотелось помочь Отечеству, червям, жукам и мышам. Поэтому она согласилась.

Птичка всей душой пыталась усвоить жуко-червиво-мышиный взгляд на мир. Но душа противилась. Птичку тошнило. Пение получалось хриплым, сдавленным. Уважение к Птичке быстро сменилось презрением, а потом и злобой. И вот, она оставила крысиную нору и вернулась в своё бедное гнёздышко…

Какой же восторг испытала Птичка, когда увидела первый луч восходящего солнца! Она взмыла ввысь и запела… Кажется, так изумительно Птичка не пела никогда. Потому что в её сердце накопилось слишком много любви к Небу, которую она не могла высказать в рамках жуко-червиво-мышиной культуры. Птичка пела и рыдала от счастья. А вокруг летали другие птички. Они были бестелесными, и пели так тихо, что Птичка едва могла слышать. Но зато как замечательно!.. Птичка старалась учиться у них. И ей не нужно было понимать, что они — небесные Ангелы.

Ответственность

Человек шёл по жизни, корчась от боли, будто в «подошву» его души были забиты гвозди остриём вверх: болел и был глубоко несчастлив. Человек лечился у многих врачей. Оно не помогло. И — проклял врачей. Тогда Человек стал искать себе духовного наставника: книгу или человека. Он предавался жизни по рецептам признанных откровений. Но боль не только не утихала, она становилась сильнее! Иногда изречения мудрецов в приложении к его жизни оказывались столь страшными, что оставалось только выброситься из окна…

Человек делился своим горем с наставниками. Одни презирали его, другие унижали, третьи давали советы. Человек пытался следовать им… Из «глаз» его души текла кровь. Несогласная совесть вопила. Жизнь развалилась полностью. Муку описать было невозможно. Над Человеком смеялись и люди, и Небо. «Я не виновна! — кричала душа. — Я же отдалась наставнику! Это всё он! Я выполняю его благой совет!»… Не знаю, как наставника, но за следование его советам Небо наказывало самого Человека. Советы же не лечили, скорее убивали. Последним наставником Человека был священник с очень добрым сердцем. Он горячо молился о Человеке. А когда это не помогло, сказал:

— Увы, возлюбленное чадо! Тебе не благословенно быть здоровым и счастливым. Я просил Бога о тебе. Он не ответил. Живи так, со своей болью. Терпи. Молись.

Заплакал Человек и решил взять ответственность на себя. Тогда милостивое Небо осенило его. Человеку далась благодать любви к Творцу, благоговения пред Ним. Он отдался этой практике, порицаемый окружающими. Человек ходил по облакам и пел ангелам странные, дикие людям песни. Здоровье стало поправляться, несчастья уходили, всё больше уступая место счастью. Однако тяжёлые испытания не отступали. Но Человек их переносил всё легче. Он понимал, что они — заслуженное возмездие. И теперь, взяв ответственность за свою судьбу, Человек понимал свои скорби как небесную благодать. Он, подвергаясь карам свыше, благодарил Небо за них. Человек любил Предвечное безотносительно к возмездию, совершенно бескорыстно. Потом его любовь стала и бесцельной: он ничего не просил. «Карай, убивай меня, Всевышний, — молился со слезами любви Человек, — но лишь не отнимай благодати любить Тебя! Если так оно надо, возьми меня из земной жизни хоть сейчас. Я люблю. Поэтому готов.»

Человек был бесконечно счастлив. Небо слушало его и улыбалось.

Из протокола заседанияКомиссии Ипсилонии по государственным наградам

Присутствовали: Кольчатый Червь (председатель), Навозный Жук (ответственный секретарь), Большеротая Жаба и Писклявый Комар (члены).

Слушали: 1. Представление мышей о Жирном Кроте.

Н. Жук: Мыши сообщают, что Ж. Крот за 10 лет прокопал свыше 10 км. подземных ходов, перекопав около 10 тонн почвы, съел не менее 100 кг. личинок и увеличился в талии на 10 см. Предлагается присвоить Ж. Кроту звание Героя труда.

В прениях выступили Б. Жаба и К. Червь.

Постановили: Наградить Ж. Крота орденом Почёта.

Слушали: 2. Представление предпринимателей планеты Y о Шелудивом Кобеле. Предлагается наградить Ш. Кобеля премией.

Все члены комиссии положительно отнеслись к изобретению Ш. Кобеля: сконструирован аппарат, позволяющий с огромной скоростью работать челюстями и заталкивать пищу в желудок. Это позволит резко увеличить потребление и тем самым ускорить развитие экономики.

Постановили: Сделать Ш. Кобеля лауреатом Государственной премии по науке, технике и потреблению.

Слушали: 3. Представление Прозрачных Теней о Небесном Жаворонке. Предлагается присвоить Н. Жаворонку звание Народного артиста Ипсилонии с обеспечением жилищем и прожиточным минимумом.

В дупло заседаний проникли странные существа, которые на невиданном приборе пытались что-то воспроизвести. Члены комиссии услышали нечто весьма странное и малопонятное.

В прениях выступили все. П. Комар сказал, что даже для него писк Н. Жаворонка слишком высок. Б. Жаба заметила, что песни кандидата не народны. Не почвенны, поддержал Б. Жабу Н. Жук. И, наконец, они не способствуют движению Ипсилонии по пути стяжательства и разврата — пути, обозначенном самим… Так подытожил высказывания коллег К. Червь и вознёс глаза ввысь.

Постановили: Отклонить.

Прозрачные Тени пришли в замешательство. Но их всё-таки выгнали вон тряпками и полотенцами.

Любить и благоговеть

«Петь, петь, любить и благоговеть!», — звучало в сознании Птички. Её душа ликовала. Ей было всё равно, кто и что думает о ней и её пении… Я не скажу «кто и что думает об её искусстве», потому что пение птички было бесстрастным, то есть не искусственным — не искусством.

…О искусство, ты на корню омрачено так называемым вдохновением того, кто создаёт твои произведения!..

Птичка не испытывала вдохновения. Она по-детски, по ангельски благоговела пред Небом, любила сущее и пела об этом. Птичка радовалась жизни, солнцу, утренней прохладе, ветерку, разносящему удивительные запахи природы… — всему, что её окружало. Радовалась, как ангел… От ангела она отличалась тем, что пространство её жизни имело пределы. Птичка не могла преодолеть давление облаков. Не могла мгновенно перенестись в другую страну, на другую планету…

Птичка не нуждалась в том, чтобы её слушали. Она пела, потому что по высшей воле не была приспособлена жить иначе. В этом и состояло её счастье.

Выбросить книги

Если, прочтя книгу, вы её не выбросили, значит, вы рассчитываете в будущем получить удовольствие от чтения этой книги ещё раз.

— А что, книги читают для удовольствия?

— Да, также, как для удовольствия смотрят телевизор, слушают радио…

— Но ведь читают и слушают также для того, чтобы приобрести некие сведения.

— К сожалению, сведения о сегодняшнем дне бывают важными для жизни. А вообще, чем меньше сведений человек получает, тем счастливее его жизнь. Какой-то набор сведений нужно набрать в детстве и юности, приобрести личный опыт и — выбросить приобретённое.

— Почему?

— Потому что большая часть сведений отрицательного характера или же ложна. Эти сведения будут тормозом в жизни. А другую, меньшую их часть, вполне можно не знать. Потому что они только засоряют наше сознание.

— Но люди хотят именно наполнить сознание чем-то. Потому что с пустотой в голове и душе многим жить не приятно.

— Как раз для таковых и существуют средства массовой информации. Если сознание человека полно молитвой, любовными объяснениями Высшему и сущему, он едва ли включит телевизор или радио, едва ли его заинтересуют какие-то сообщения. Потому что всё это суета. И она бессмысленнаа для радостно молящегося духа.

— Что же, и эту вашу книгу нужно выбросить?

— Конечно! Какое от неё удовольствие? Чей личный духовный опыт с ней согласуется?

— Тогда зачем вы её написали?

— Ясно, не для миража приобретения денег или известности. Это смешно. — Я написал книгу для себя. Для того, чтобы таким образом закрепить своё мироощущение.

— Вы эгоист?

— Можно сказать и так. Но я ничего не навязываю. Я не утверждаю, что я прав. Это нелепо. Каждый ищет свой путь, как ему это положит на сердце Всевышний.

Снежинки

Воздух почти не колебался. Снежинки медленно падали на землю. Людям казалось, что они одинаковые. Но тела снежинок так же отличались, как один человек отличается от другого. Большинство не могло похвастаться изысканностью. Но некоторые представали поистине образцами высокого искусства. Эти очень гордились собой. Хотя, казалось бы, в чём их заслуга?..

Снежинки рождались в облаках. Их жизнью был полёт на землю и, как они верили, долгая жизнь на земле. В полёте снежинки соприкасались. Некоторые слипались навсегда. А иные с тишайшим звоном отталкивались: или играли, или не нравились своим попутчикам…

Однако начиналась весна. Земля уже оттаяла. Снежинки ложились на неё и исчезали. И простые, и чудесные. Оставался только влажный след. Возможно, снежинки вели бы себя в полёте иначе, мудрее, заботливее, внимательнее друг к другу. Быть может, некоторые всё отпущенное им время посвящали бы прославлению родившего их Неба… Но они были так молоды, так легкомысленны, так опьянены радостью бытия, счастьем полёта, что просто не могли себе представить близость конца…

Земля ласково чернела и по-матерински принимала снежинки в свои объятья. Она с наслаждением пила их небесную влагу. И дарила её оживающей прошлогодней и нарождающейся новой траве…

Так смерть рождала жизнь… Впрочем, никто не хотел, чтобы другая жизнь рождалась за счёт её смерти. И снежинки гибли кто со стоном боли, кто с криком ужаса, а кто с проклятием Небесам. Лишь некоторые, их было совсем мало, успевали подумать: «Благодарю Тебя, Всевышний, за пережитые изумительные мгновения жизни в теле!»

Праведность и нечестие

На планете Z было два царства — «нечестивых» и «праведных». Однажды их правители поссорились. И натравили своих подданных на подданных другого царства. По внушению средств массовой информации живые существа лишились рассудка. Началась война. Народы шли друг на друга со знамёнами «С нами Бог!»

Божество планеты Z бесстрастно смотрело на побоище. Его не интересовали ни «праведность» в кавычках, ни «нечестие», тоже в кавычках: все были равно омрачены злобой. Божество созерцало иное — путь планеты. А он тогда состоял в том, что развитие сообщества живых существ находилось в стадии усугубления разложения. «Следовательно, победить должны более омрачённые», — «подумало» Божество и встало на сторону «нечестивых».

Прошло лет двести. Общество торжествующего «нечестия» и униженной «праведности» дошло до полного вырождения. Начался период духовного облагораживания. Снова случилась война. На этот раз Божество встало на сторону «праведных», несмотря на их омрачение злобой… Впрочем, их злоба была меньше.

«Праведные» победили и возрадовались. Они решили, что Божество простило им их прегрешения. И дошли в «праведности» до полного идиотизма. Тогда снова началась фаза разложения общества. Опять вспыхнула война — и восторжествовали «нечестивые». Потому что живее существа были сыты «праведностью» по горло. Божество не возражало: это соответствовало воле Неба о планете Z. «С нами Бог!» — как всегда кричали обе противоборствующие стороны…

Божество «сидело» на облаке. Оно по-прежнему пребывало в бесстрастии. Божество видело путь планеты Z от зарождения до распада в целом и осуществляло его. Оно ничего не знало о «праведности» и «нечестии». В этом хорошо разбирались только живые существа.

О чём поют птички?

— О чём поют птички? — спросил Один.

— Думаю, о небе, о солнце, — ответил Второй.

— Может быть, они славят Всевышнего? — предположил Третий.

— А что, если они говорят примерно следующее: «Я хочу пить только воду из горного источника», или «Я хочу мужа, который приносит еду в изобилии», или «Я хочу столько сил, чтобы долететь до Парижа и предаться там удовольствиям»?

— О, это было бы стишком печально, — огорчился Второй и погрузился в молитву.

«Если так, то на Земле нет ничего чистого и святого», сказал в своём уме Третий и лишил себя жизни.

«Как мудро устроил жизнь Творец, не дав нам способности понимать языки других живых существ!», подумал Один, узнав об этом, и восславил Небо.

Хвала незнанию

Незнание, оплодотворённое любовью к Небу, как ты благодатно!

Сознание, тщательно вымытое от сведений мира, не подобно ли ты школьной доске, на которой Предвечное «наносит» сокровенные письмена?

Уснувший разум, поручивший мою душу сердцу, не в твоём ли сне истина? Не ты ли снимаешь средостение между моим духом и райскими пажитями?

Сердце, непрерывно объясняющееся в любви Творцу и творению, не в тебе ли мудрость мира? Ты всё забыло, поэтому так счастливо. Ты всему источаешь «люблю!»…

Глаза, вы помогаете мне обходиться без посторонней помощи. Но моё зрение в сердце. Вы не в состоянии дать мне что-то, от чего моя душа истинно возрадовалась бы.

Уши, я не могу понять, зачем Творец дал мне вас, разве что для наслаждения птичьим пением. Потому что мой слух духовен. Я слышу сердцем то, что недоступно ушам. И это прекрасно!

Я осязаю духом дух другого человека, дух народа, дух планеты. Это невозможно сделать физическим прикосновением.

В природе встречаются замечательные запахи. Но в любовных объяснениях Всевышнему я обоняю ароматы рая, которых не в состоянии ощутить нос…

Я ничего не знаю и не хочу знать кроме любви к великому Непостижимому, кроме любви к Его творению. Мой Господь, я не дерзаю знать тебя: просто люблю. Творение, я не затемняю душу рассуждениями о том, почему ты такое, а не иное, каково твоё прошлое, каково будущее… О, какое неизмеримое счастье не знать, не рассуждать, но любить!

…Уста замкнуты. Часто это неприлично. Но какое же наслаждение я испытываю от безмолвия! Будто Сам Создатель, целуя меня в духовные губы, внушает мне: молчи! И я подчиняюсь. Знаю, что я… нет, не моё тело, но дух… знаю, что я сын Тому, для Которого нет названия.

А тело… Что тело? Оно совсем не то, в чём я нуждаюсь. Его потребности так прозаичны, так печальны… Я стыжусь их.

Воскресение

— Дедушка, а правда, что Иисус воскрес? — спросил внук.

— Правда. О воскресении засвидетельствовали люди, которые его видели.

— Как же это было?

— Очевидцы написали, что случились солнечное затмение, землетрясение и из могильной пещеры в небо вылетело нечто, похожее на человека.

— Не может быть!

— Люди сказали. Мы должны верить… Хотя… Я не думаю, что воскреснуть значит подняться, улететь. Я тоже мечтаю воскреснуть…

— Ты?! — внук засмеялся.

— Да. А что? — с самым серьёзным видом ответил дед. — Но не унестись с поверхности Земли.

— Да как же ты, оставаясь на Земле, воскреснешь?

— Иисус воскрес вместе с телом: Его тело исчезло. А моё останется. Твои мама и папа положат его в гроб и закопают. Но моя душа растворится в великом Духе, окружающем нас…

— Это воздух?

— Нет. Воздух это газы, атмосфера. А великий Дух существует и вокруг нас, и там, где газов нет, где живые существа обитать не могут… Во всяком случае, живые существа в том виде, как мы их представляем… Этот Дух везде: и рядом с нами, и в недрах Земли, и на Луне, и в далёком космосе. Я стану частью этой вечной духовной материи, сердечно любя и трепетно благоговея перед Общим. Вот что такое воскресение.

— И однажды ты вернешься к нам?

— Ты хочешь сказать, что я вернусь в том теле, которое ты видишь? — Религия говорит, что да. Но религию придумали люди. А люди о таких вещах доподлинно знать не могут. Душа говорит мне, что дух мой ниоткуда не приходил и никуда не уйдёт: он бы всегда.

— Ты, наверное, фантазёр.

— Да. А разве это плохо?

И дедушка рассмеялся.

Жизнь прекрасна!

Человек проснулся и понял, что жизнь прекрасна. Он сладко зевнул и посмотрел в окно. Там было пасмурно, по стеклу тихо били дождевые капли. Человек удивился своему ощущению. И спросил сам себя: а почему, собственно, жизнь прекрасна? Задумался. Жена не имеет склонности к домашнему хозяйству. В холодильнике наверняка пусто. Сын ведёт развратную жизнь. На службе приходится делать неприятную работу. В мире экономический кризис. Деньги тают. Страной правит какой-то авантюрист. Народ благоговеет пред ним. К Земле приближается огромный метеорит… Нет, всё-таки почему же жизнь прекрасна, возмутился человек своему ощущению?

А душа его продолжала ликовать. Она пела… Что? О чём?.. Этого Человек понять не мог. Он только точно зал, что бесконечно счастлив. И не мог согласовать голос души и голос разума. Тогда он оставил это бесполезное занятие. И отдался тому, что было сильнее в нём. Что это — Человек не знал. Оно не изъяснялось в словах. Оно было выше слов и мыслей. Слова, мысли, представления, чувства — всё это находилось где-то как бы под облаками, под серым небом и холодным дождём. А Человек летел прочь от них, ввысь, к какому-то духовному свету. Этот свет не был светом в понятном нам смысле. Он не был ярким, не был белым или жёлтым… У него вообще не было каких-либо признаков. Человек против своего разума был пропитан этим несказанным светом. Каждая мельчайшая частичка Человека была см и понимала, что жизнь прекрасна! И Человек этому верил, верил себе и чудесному свету, из которого он состоял.

А вдруг?

Всевышний не сотворил ничего идеального. Потому что идеал это Он Сам. Но однажды в сознании Творца промелькнуло вот что.

Вокруг некой звезды вращались две планеты — одна материальная, видимая, а другая духовная, невидимая. На плотской планете жили смертные существа. Они предавались страстям, искусствам, наукам, политике, разврату, стяжанию, религиям, наслаждениям и тому подобному. А на другой планете существовали бесплотные духи. Они не знали о содержании жизни смертных. Бытийствовали как бы во сне, излучая духовное свечение любви и благоговения…

Эта мечта каким-то образом проявилась на Земле. На её основе смертные придумали много сказок… Правда же в том, что горе живущему Небом иметь тело и существовать на материальной планете. А создал ли в самом деле Господь невидимую духовную планету или что-то подобное — об этом никто доподлинно знать не может. Мы вынуждены довольствоваться Землёй. И, когда очень тяжело, утешать себя сладким образом чистого духовного мира… А вдруг он и в самом деле существует?..

Внутреннее действие

Мне нравится представлять себя птичкой… Вот я сплю в гнёздышке, прикрыв крылышками птенчиков. Вот я, летая, собираю им букашек, кладу каждому в рот по одной и снова улетаю. Вот я взмываю к солнцу и восторженно славлю его, славлю жизнь, славлю…

Стоп. Вот этого-то делать и не надо.

— Как? Почему?! — воскликнет иное живое существо.

— Не надо! — уверенно отвечаю я. Благо вскармливать птенчиков. Благо любоваться солнышком, природой, сидя на веточке. Но петь — прославлять что-то вслух — не надо.

— А если душа просит? — продолжает не соглашаться со мной всё то же Живое существо.

— Благословенно внутреннее действие, — скажу я. — Хотите славить Небо или что угодно? — Так славьте на здоровье! Пойте! Но — беззвучно. Так, чтобы находящийся рядом не догадался об этом.

— Но если я хочу именно поделиться со всем миром своей радостью? — не унимается Живое существо.

— А миру оно надо? — загоняю я его в угол. — Вслух можно петь только тогда, когда вы точно уверены в том, что так же, как и вы, думают, чувствуют и поступают если не миллионы, то многие тысячи. И то такое пение спорно. Потому что всегда найдутся те, которым захочется заставить вас замолчать, если не убить. И эти люди будут отравлять вам жизнь… Зачем?

Искать понимания, благодарности живых существ не стоит. Благо петь и славить сердцем, не разжимая уст. Благословенно действие внутреннее! Выпестывайте в сердце восторг и благоговение пред Небом! Пусть они пропитывают ваше существо насквозь! Пусть они исходят из ваших глаз, мимики, из всех пор тела! Но — молчите о ваших восторге и благоговении. Не ищите чувствующих так же. Будьте сосудом, полным радости и счастья. И не расплёскивайте устами эту живую воду!

Передатчик

В Одной стране на планете Х правил разумный царь. Он окружил себя бескорыстными и благородными советниками. Эти люди заботились только о процветании государства и народа и совсем не думали о себе. Что бы не делал Разумный царь, подданные поносили его. Даже если деяние было им в большое благо. Во время сего удивительного правления Одна страна обанкротилась и прекратила существование. А её бывшие граждане до конца жизни люто ненавидели Разумного царя.

Другой страной правил… неразумный — сказать нельзя: правил Иной царь. Он окружил себя бессовестными стяжателями. А сам царь за время правления награбил столько, сколько не удавалось никому из правителей той планеты. Что бы не делал Иной царь, подданные его превозносили. Даже если деяние было народу в прямой ущерб. Этот Иной царь был идеалом для граждан. И каждый мечтал стать подобным ему. Если бы Иной царь родился писателем, он был бы величайшим прозаиком Другой страны. А если композитором, то песни его почитались бы за народные…

Планета имеет душу. У души есть духовое сердце. Этим сердцем планета думает, чувствует и говорит. Народ также имеет душу. У души народа тоже есть духовное сердце. Тот, кто услышит голос этого сердца и станет его передатчиком, тот и гений народа, тот воистину богоподобен… Что? Богоподобным может быть великий грабитель? — Да. Ведь Небо не только творит, но и разрушает. Для этого и нужны цари, такие, как Иной. Ведь для современников разрушение может представляться созиданием, и наоборот. На всё высшая воля.

Туда и обратно

На пальме сидела Обезьяна. Мимо проходил человек. И она спросила его:

— Правда ли, что труд создал тебя из подобных мне?

Человек скорчил гримасу и недоумённо пожал плечами:

— Кто знает… Так в самом деле говорят некоторые.

Под пальмой сидел Благоговеющий. Он услышал разговор Обезьяны и Человека и улыбнулся. Потому что видел, что многих людей, отдававшихся труду со страстью, труд превращал в обезьян. Но Благоговеющий предусмотрительно промолчал о своём наблюдении. Иначе Человек мог разгневаться и ухудшить ауру Земли. А у Обезьяны могло пропасть желание стать человеком.

…Страстный труд не превращает животное в ангела, но делает из человека сущего дьявола… О труд, какое благо отдаваться тебе с молитвой, без страсти и не привязываться к твоим плодам!

Фома неверующий

— Как ты видишь своё будущее? — спросил меня товарищ.

— Вопрос праздный, но попробую ответить. Я могу сжаться в точку, затягивая в себя кометы, планеты и даже целые звёздные системы… Или бесконечно распространиться, став космической пылью, кирпичиками грядущего творения… Застыть вечно спящим — чуть оформленной духовной сущностью…

Если бы меня спросили, я бы выбрал второе — распространиться. Но Предвечное не спрашивает. Оно делает со мной то, что хочет; то, что нужно в зависимости от того, как я использовал мою толику воли при жизни в теле. И в зависимости от много другого, о котором можно только предполагать.

— Ты говоришь о будущем после гибели тела и, вижу, не веришь распространённым представлениям о загробной жизни.

— Многие вообще в неё не верят, говоря, что со смертью мозга кончается всё. А я… Наверное, я человек слишком примитивный. Я не верю тому, что Я не могу проверить сам.

— Фома неверующий.

— Да. Зато у меня чиста и спокойна совесть. Я знаю, что я вне обмана человеческой культуры.

— А культура человечества, по-твоему, пришла к ложным выводам?

— Я этого не сказал. На мой взгляд, область приложения культуры — страсти и рассуждения. Влюблённый в Небо чужд тому и другому. Он молча объясняется в любви к Высшему и сущему, он благоговеет. При таком отношении к бытию я не вижу места в моём сердце для культуры человечества: не хочу замутнять своё сознание чем-либо: ни произведениями искусств, ни философскими или научными выкладками.

— Так ты и науку не уважаешь?

— Ты сказал. Но любовь и благоговение в науке не нуждаются. Я весь на Небе. Какая тут наука? К чему она рыдающей от счастья душе?

Расплата

В чаще леса сидели два мудреца и молчали. Один славил Небо. Другой предавался благочестивым размышлениям. Размышлявший сказал славящему:

— Говорят, к нашей планете летит громадный астероид. Через два года он уничтожит Землю.

— Очень хорошо, — ответил славящий. — К стяжателям и развратникам придёт возмездие. А мы, расставшись с телами, окажемся там, где мечтаем.

— И ты не сострадаешь насельникам планеты?

— Нет. Представив, что погибнет та жизнь, которую построили обыватели, я чувствую удовлетворение от проявления высшей справедливости.

— Так тебе не жалко живых существ?

— Нет. По моему мнению, они получат заслуженное. Не лучше ли космическая пыль, чем то, что творят живые существа, чем то, во что они превратили планету? Ведь из этой пыли Небо может создать нечто более совершенное.

— Пожалуй, так. Но не стоит ли вначале серьёзно предупредить обывателей? Например, чудовищным извержением вулкана, от которого планета погрузилась бы во мрак?

— Едва ли. Думаю, живые существа будут продолжать вести себя развратно в любых условиях… Да, кто-то начнёт упорнее кланяться земным духам… А что им кланяться? Разве духи не поймут справедливость наказания? Разве станут помогать?

— Это правда, ради одного праведника не стоит спасать тысячу нечестивых. Полагаю, любой праведник с радостью отдаст жизнь за торжество Закона Воздаяния.

— Я тоже так полагаю.

Оба мудреца замолкли, снова перенеслись сознаниями на Небо, вернулись к вечному счастью.

Колокольчик

— Ты кто такой, — спросили у цветка по имени Колокольчик.

— Я Колокольчик, — еле слышно ответил он.

Все засмеялись.

— Какой же ты колокольчик, если не звенишь? — прокрякала Утка. — Вот я пою — и никто не сомневается в том, что я именно кряква.

— Ну уж и поёшь, — возразил Соловей. — По-настоящему пою я. Да так, что женщины влюбляются в меня без памяти.

Тут Соловей по-видимому вспомнил нечто приятное и сомлел.

— И я поступаю так же, — согласилась Лягушка.

Соловей фыркнул и презрительно отвернулся.

— А ты клюв-то не вороти, — наставительно проквакала Лягушка. — Это люди оценивают. И посмотри каковы нынче у них песни. Как заслышу — ныряю на дно.

— Верно, — поддакнул Волк. — А я начинаю выть.

Тут общество снова оборотилось к Колокольчику, о котором, как он надеялся, позабыли.

— Самозванец ты, а не колокольчик, — присудил ему Соловей.

— Профнепригоден, — поддержала его Утка.

Волк справил на Колокольчик малую нужду. Лягушка, подбоченясь, залилась радостной трелью «А! А! А! А! А!..»

А Колокольчик всё это время не переставал звучать. Но его никто не слышал. Потому что он звенел не видимым колоколом, а духовным сердцем. Его слышали ангелы и созвучали ему. Слышало Колокольчика и великое Непостижимое. Колокольчик это знал и радовался. Он истинно славил Небо. А можно ли, не солгав, славить Всевышнего в звуках живых существ?

Вне утверждений и отрицаний

Я ничего не утверждаю и ничего не отрицаю. Поэтому я никому не враг. В этом огромное счастье! Жаль, что меня никто не считает другом. Из-за этого, любя всё, я одинок.

Меня нельзя заставить соучаствовать в делах Земли. Вот причина, по которой меня ненавидят и наказывают. Я принимаю это, как должное. Ибо знаю, за что расплачиваюсь и не считаю плату высокой.

Я стёр в своём сознании всё приобретённое, весь земной опыт, оставив только два знания. Одно из них состоит в том, что приобретать знания мне не благодатно. А второе — в том, что я понимаю высшие смысл и цель жизни в теле. Я понимаю, что такое высшая правда. Знаю, каковы самые сильные для живых существ удовольствия и наслаждения…

Нет, я не скажу вам о них. Иначе я буду утверждать и дам вам возможность со мной спорить, возвышаться над мной, презирать, считать врагом… Я ничего не скажу! Потому что утверждение и отрицание это тёмные духовные облака, окутывающие планету. Может быть, это паутина земных представлений, культуры… Я так счастлив, что мене удалось разорвать её нити, что я больше не жужжу в её путах ни жалобно, ни победно!

…Живые существа там, в этом клубке обычаев, которые называют Землёй. Я где-то в стороне. Свободен. Я соединил капельку моего сознания с великим Океаном Духовного Счастья… Возможно, где-то я потерял тело… Но стоит ли жалеть о подобном пустяке, когда существование — такое блаженство, и когда я — неразрывная частица сущего?

Трудолюбивая собака

Если ты бездомная собака, тебе хорошо жить в большом городе. Здесь не надо униженно заглядывать в глаза людям у входа в гастроном и вилять хвостом, прося подаяние. В большом городе люди живут на широкую ногу и обильно разбрасывают пищу на улицах. Её нужно только уметь заметить…

Попрошайничество в большом городе всегда разврат и обман. Я видел бабушку с плакатиком на груди «Подайте на хлеб». Полбуханки хлеба лежало в 10 метрах от неё. Старушка им не интересовалась. Ещё видел плачущую девочку: «Не хочу говорить, что моя мама умерла!»… Взрослый подонок заставлял её таким образом клянчить деньги у пассажиров электрички…

Среди людей, питающихся на улице, как трудолюбивы собаки, можно встретить благородные сердца. И даже занятых молитвой. Они не носят поверх одежды икон, не распевают заунывные молитвы. Они ищут хлеб насущный. И он подаётся им милостивым Небом в изобилии.

Не спешите презирать их. Может быть, у них нет уже сил на общественный труд. А может быть для их совести неприемлемы законы, по которым живёт мир… Так ли хороши эти законы?.. Я знал одну трудолюбивую собаку, которая сказала:

— Больше всего я хочу, чтобы появился корабль инопланетян и забрал меня туда, где не правят разврат, деньги, насилие, обман, криводушие…

— А может быть на той планете ещё хуже? — предположил я.

Собака опечалилась, поникла. И вдруг из её сердца вырвался вопль:

— Господи, забери меня к себе!!!

Небо не ответило Собаке: она ещё не всё искупила, что было ей вменено.

Завеса

Два пришельца облетали Землю и считывали её духовное поле.

— У землян есть идея о торжестве Света над Мраком, — удивлённо сказало Существо-1 Существу-2.

— Странная мысль, — озадаченно ответило Существо-2, — потому что как раз в это время космический корабль входил на неосвещённую Солнцем сторону Земли и покидал освещённую. Существо-2 не наблюдало при этом никакого ликования окружающей среды, равно, как и огорчения.

— Также земляне верят кто в преобладание Разума над Невежеством, кто в победу Добра над Злом, а кто, наоборот, в торжество Зла…

— Любопытно, с какой целью люди придумали все эти понятия?

— А ты посмотри, какая над планетой мощная тёмная духовная завеса! — воскликнуло Существо-1.

— Может быть, именно она мешает землянам увидеть Небо Небес? — предположило Существо-2. — Давай полетаем ещё и попробуем найти разгадку.

В это время и в земной атмосфере и на поверхности планеты появилось несколько ярких вспышек.

— Они нападают на нас! — воскликнуло Существо-1.

…Куда упали обломки корабля, я не могу вам сказать. Потому что эти сведения засекречены. Смысл земных идей остался нераскрытым.

Власть народа

Власть народа… Что может быть замечательнее тогда, когда народ… А ведь народ — такое же живое существо, как и мы с тобой. …Когда народ возрастает, входит в пору расцвета! Благословен правитель, который, царствуя в это время, улавливает и воплощает движения народной души! Не сам ли он небесный ангел?

Власть народа… Что может быть ужаснее тогда, когда народ, это непостижимое живое существо, входит в печальное время старческого слабоумия! Мерзок правитель, который, властвуя в такое время, улавливает и воплощает все оттенки духовного и физического загнивания народной души. Потомки обвинят его: не сам ли он дьявол?

…И что же, во времена упадка тирания — благо? — Увы. Нельзя заставить живые существа быть искренне благородными, если воля Неба о них разлагаться…

О да, благородный король-насильник во времена угасания народного разума суть отрада для праведных. Но судьба неотвратима. Добродетельного насильника история сметёт. И народ естественно превратится в то, во что должен превратиться, должен так или иначе уйти в небытие. Ведь он — живое существо, а всё рождённое должно умереть.

Правителя же, избранного по воле народа — нелепо обвинять его, будь он хоть самим дьяволом Благо оборотиться на себя… Да и себя не стоить винить. Ведь все мы, хоть и кичимся, не что иное, как ничтожные и бессмысленные орудия претворения святой воли Непостижимого… Говорят, вот, мол, человек, изменивший ход истории! Вот человек, произнесший слова, изменившие жизнь… Если бы…

О люди, как любите вы возвеличивать своё убожество!..

На Сатурне

Мать услышала, как сын плачет во сне. Подошла и разбудила его.

— В чём дело, сынок?

— Мне приснилось, что я оказался на другой планете… кажется, на Сатурне. И, представляешь, там не пьянствовали, не совокуплялись беспорядочно, не воровали, не лгали, не выдавали чёрное за белое, не ругались нецензурно… — Лицо Сына скривилось. Он снова заплакал горькими слезами. — О, какое же это было счастье! — едва вымолвил он сквозь рыдания.

— Ну разве о счастье плачут? — улыбнулась Мать. — Я бы на твоём месте радовалась.

— Чему-у?! — в плаче Сына звучало отчаяние.

— А тому, что Сатурн живёт в твоём сознании. И так основательно, что снится. Значит, жить на Сатурне — твоя важная жизненная потребность.

— Но я же на Земле! — захлёбывался в рыданиях Сын.

— Да, на Земле… Пока на Земле, — со значением сказала Мать.

Сын перестал плакать и ошеломлённо посмотрел на Мать:

— Что значит «пока»?

— А то, — ответила Мать, — что сердечные, всезахватывающие желания человека сбываются. Небо исполняет их.

— Как?! — опешил Сын, не веря, но так желая верить.

— Не знаю, как. Однако если хочешь этого сердцем, а не разумом, хочешь на самом деле, подсознательно, то ты окажешься на своём Сатурне рано или поздно. Твоё желание замечательно. Верь — и оно сбудется.

…Сын расслабился, блаженно вздохнул и, засыпая снова, заулыбался. Он видел странный пейзаж, чувствовал вокруг себя бесформенных, но таких совершенных и прекрасных существ и непонятным ему самому образом общался с ними. Он был на вершине счастья. Земляне скажут: он был в раю.

Необычность

На планете F жили-были два художника. Оба рисовали необычные картины. И думали, что необычность — качество, обеспечивающее успех.

Первый обнимал сердцем планету, чувствовал её и угадывал то, в каком направлении будет развиваться сознание всего живого. Его картины пользовались огромным спросом. Первый художник умер в роскоши. «Он лучше всех выразил заветные чаяния нашего общества!» — говорили про него.

Второму художнику жизнь на планете была чуждой. В своих произведениях он предлагал живым существам подражать небесным ангелам. Его картины вызывали злобу. Их необычность казалась проявлением психической болезни, как думали. Он умер в нищете…

Прошло где-то с полмиллиона лет. Родственники сохранили несколько картин своего безумного предка — Второго художника. По воле Всевышнего живые существа планеты F из бездны стали подниматься к вершинам просветления. «Подумайте только, — говорили они, — Второй художник ещё в те давние времена предчувствовал одухотворение общества! Не гений ли он? И ведь какая несчастная судьба! Представьте, такой талант — и умер в бедности!» А работы Первого художника теперь казались странными, даже отталкивали.

…Случилось так, что обоих художников похоронили рядом. Над могилой Первого возвели величественный памятник. Над могилой Второго был только скромный холмик. Художники лежали, слушали пересуды о себе и улыбались. Иногда им было даже очень смешно.

Забвение

— Я мечтаю о том, чтобы моё имя было прочно забыто, а дело похоронено.

— Почему?! Ведь вы пишете эту книгу! Разве не хотите тем самым увековечить имя?

— Нет. Буду рад, если книга не понравится и люди уничтожат её безвозвратно.

— Но тогда зачем вы пишете?

— Потому что так велит мне… Я не знаю кто: сердце, Небо?..

— Говорят, что в людской памяти — бессмертие. Вы не хотите быть бессмертным?

— Думаю, так понимают о бессмертии материалисты. Я же думаю, что душа — часть непостижимого Божества. Она не рождалась и не умрёт. Всё дело в том, каково ей будет после расставания с телом.

…Покинув тело, душа не становится совершенно бесчувственной. Действия же человека в течение жизни рождают самый разный отклик в других людях, как современниках, так и потомках. И никто не может быть уверен в том, что положительных откликов будет больше, чем отрицательных.

Как много примеров тому, что человек бескорыстно служил людям, высшим идеалам человечества, отдал самоё жизнь за счастье народа. Его восславили как героя. Но прошло немного времени — и герой в сознании людей превратился в злодея. Его памятники ломают, над ними глумятся, города и улицы, названные его именем, переименовывают, музеи закрывают… Доходит до того, что останки человека выбрасывают из могилы и испражняются в неё…

— Но так поступают с людьми, одержимыми при жизни общественными идеями.

— К сожалению, не только. В одном местечке жил единственный человек, прославившийся на всю страну. Он занимался наукой и техникой. Ему поставили памятник, который был изуродован благодарными потомками…

Не надо ничего делать для людей — только для Неба. Люди в любом случае ославят, проклянут и плюнут на могилу того, кто отдал жизнь служению им. Думай только о Небе, бескорыстно служи именно Ему, не называя Небо никак, даже словом «небо». Ибо, если назвал, то обозначил себя врагом тех, кто называет Небо по-своему. И таковые придут и испохабят твою могилу, и будут хулить тебя.

— Но хула это тоже выражение бессмертия.

— Да. Для неверующих. Будь проклято такое бессмертие!..

Я говорил тебе, душа после гибели тела не становится бесчувственной. Ей нужен вечный покой, не омрачаемый ни хвалами, ни поношениями. Она воспринимает и то, и другое. Пусть очень тонко… И ведь народ это знает. Не даром же сказано: об умерших благо говорить либо хорошее, либо ничего. Без хороших откликов душа обойдётся. А плохие будут омрачать её вечное бытие до тех пор, пока о деяниях человеческого тела, в котором она жила, не забудут окончательно.

Поэтому я и прославляю забвение. Думаю, это одно из высших посмертных благ. Мечтаю о том, чтобы Всевышний стёр навсегда в сознании человечества память обо мне…

Мирские идеи, как вы губительны! Молитвенное бездействие, как ты прекрасно!

Причина изменений

— Учитель, страна А захватила часть страны В. Религия Х воинственно внедряется в страну, где господствует религия Y. Что вы скажете об этом?

— Скажу, что завоевание действием — преступление. Завоевание словом и разумом — лукавство. Истинное завоевание происходит по воле Неба таинственным образом без физического и духовного насилия.

— Когда же это случается?

— Небо идёт навстречу людскому сообществу тогда, когда большая часть народа хочет чего-либо в сердце своём, когда народ неосознанно вожделеет нечто всей душой. Небо выполняет такое желание, такую бессловесную согласительную молитву. Но при условии, что просьба соответствует плану Всевышнего об этом народе, о человечестве, о Земле. Потому что никакие желания не в состоянии отменить конец бытия человеческого сообщества или гибель планеты… Впрочем, возможно, люди успеют продвинуться в лукавстве настолько, что начнут создавать искусственные небесные тела… Допустит ли это Предвечное? — кто знает.

— Так что, вы против просвещения, миссионерства?

— В наше время просвещение, миссионерство как его вид — они духовное насилие. В мире огромное количество сведений обо всём, которые доступны. Стоит ли считать людей идиотами? Каждый волен взять то, что нужно его душе.

Один человек может только скромно предложить что-то другому. Но не навязывать. Предложения, не соответствующие воле Творца, разумные существа отбрасывают, бывает, весьма воинственно…

— Но ведь люди выбирают не самое лучшее.

— Они выбирают или не выбирают то, что им внушает выбрать или не выбрать Небо.

— Что же, Небо внушает людям религиозную нетерпимость, порно, наркотики и тому подобное?

— Да, верно. Таким образом Всевышний ведёт человечество к уничтожению.

— Всевышний — террорист? — улыбнулся Ученик.

— Нет, — тоже улыбнулся Учитель. — Просто всё рождённое должно погибнуть. От чего-то погибнет и человеческое сообщество: от нравственного ли разложения, всемирной ли войны, стихийного ли бедствия… Предвечное и ведёт нас к этому. Благо быть благодарным Высшему за исполнение Его воли, исполнение законов природы… Хотя Небо даёт людям возможность частично преодолевать законы природы с помощью науки: биологии, психологии… Во всяком случае, при жизни в теле. Чем это обернётся в Вечной жизни для успешно лукавящих на Земле — этого мы знать не можем.

Утрата Родины

Изменения происходят постепенно. Но мы замечаем их обычно тогда, когда их количество переходит в иное качество… Так, в один прекрасный день я понял, что у меня… нет национальности… О да, конечно, вы скажете, мол, ничего странного: Америка страна переселенцев, тут все рано или поздно забывают о своих корнях… Вы правы. Но я про иное.

…С детства мне было отказано Всевышним в том, чтобы меня признавали сыном моего народа. Тем настойчивее я утверждал свою принадлежность к нему в обычаях, культуре, религии, языке. Продолжал делать это и после вынужденной эмиграции… И вот…

Да, я не принял пути родного народа, посчитал его вредным для моей души. Не принял потерю соотечественниками природного лица: сознательного разрушения обычаев предков, создания культуры, которую я понимаю как смертельный яд для моего сердца. Обезображенный иноплеменными словами и жаргоном родной язык вызывает у меня глубокое отвращение… Я считал себя одним из последних его носителей. И вот…

Выпестывание сердечной любви к Высшему и сущему, исповедование трепетного благоговения пред Небом вкупе с неприятием пути… нет, не одного моего народа, а пути человечества привели не только к утрате малой родины — страны, где я родился и возмужал, но и потере Родины как небесного тела. Полностью преданный Небу, сомневаюсь, что меня теперь можно назвать сыном Земли. Я отщепенец, выродок. Потому что моя Родина — великое и непостижимое Предвечное… Да, я говорю на земном языке. Но кому понятно то, о чём я пишу? Всё равно это жалкая, бессмысленная попытка передать земными средствами невыразимое: любовь к таинственному Нечто, не имеющему ни образа, ни имени.

Я никто и ничто. Я только Твой сын, Господи. Мне всё равно, что Ты об этом думаешь. Потому что я люблю Тебя. И эту любовь невозможно вытравить из моих души, сердца и сознания. Потому что она и есть моё я. Если Тебе, Всевышний, я неугоден — уничтожь меня. И я с благодарностью исчезну. Прости меня. Планета, земляне, простите меня также.

Возмездие

На одного Вора низошла благодать покаяния. Он оставил своё ремесло и стал пытаться честно трудиться. Но с удивлением увидел, что на всех работах ему приходилось идти против совести. Однако Бывший Вор настойчиво старался жить праведно. И обличал людей, поступающих иначе. Таковых оказалось слишком много. Люди возненавидели Бывшего Вора и сожгли его жилище. «Господи, — воскликнул Бывший Вор, — я же принёс покаяние, я служу Тебе всей душой. За что ты покарал меня?!» Бывший Вор знал своих обидчиков. Ждал, что Небо обязательно накажет их, нанёсших поражение ему, слуге Господа. Однако этого не происходило.

Спустя время во сне Бывший Вор увидел Ангела. Ангел внушил ему духом: «Прегрешения твои и твоих предков слишком велики. Ты будешь продолжать получать воздаяние за них, несмотря на покаяние. До тех пор, пока не искупишь вину страданиями».

Бывший Вор перестал обличать людей. Понял, что издевавшиеся над ним нечестивцы были посланниками Неба, чёрными ангелами.

Он оставил общественный труд, мутивший ему совесть, стал питаться подаянием. Славил Господа молча. Терпел продолжавшиеся удары судьбы, понимая их как духовное лечение. И — постепенно превращался в праведника. На душе становилось всё светлее и чище… Бывший Вор умер от тяжёлой болезни, впрочем, не страдая от болей.

Что Оно такое?

О Великое Непостижимое, что же Ты такое?.. Нет, я не спрашиваю Тебя об этом. Я блаженно восторгаюсь и славлю Тебя… Вот моя песня:

«Не Ты ли, уменьшившись до невидимо малого и бесконечно размножившись, суть каждая частичка моей души?

Не Ты ли целиком заполняешь моё сознание?

Не Тебя ли я с радостью предпочёл всему остальному?

Не Ты ли горишь Неопалимой купиной в моём сердце?

Не Ты ли привело меня в мир блаженства?

Не Ты ли подарило мне вечную жизнь в любовных признаниях Тебе и Твоему творению?

Не Ты ли забрало меня из житейского моря и поселило в райском саду?

Не Ты ли нежно заслоняешь мои уста от проповеди?

Не Ты ли наделило меня мириадами сердечных неземных друзей?

Не Ты ли дало мне благодать познать высшие духовные Радость, Удовольствие и Наслаждение?

Не Ты ли открыло мне смысл и цель жизни?

Не Ты ли поведало мне о Правде Неба?

Не Ты ли сделало моё существование не по земному прекрасным?

Не одной ли Твоей милости я скромно вожделею?

Не по Твоей ли воле я с радостью изменю форму бытия так, как Тебе угодно?»

Без сострадания

Одна душа очень мучилась в земной жизни. И вот, однажды, когда тело, в котором она жила, уснуло, душа ненадолго покинула его, перенеслась на вершину высокого дерева и взмолилась:

— Господи! Я знаю, что где-то есть прекрасная планета. Живые существа на ней бытийствуют благородно, проводят время в непрерывных молитвах и хвалах Тебе, они полностью обращены к Небу. Я так жажду оказаться среди них! Это всё, о чём я мечтаю, чего хочу всею собой. Помоги мне, забери меня туда! Мне слишком тяжело на Земле…

Выслушал Господь душу и ответил ей духом:

— Ты не поняла. Я направил тебя как раз на Землю, чтобы ты, любя Небо, полюбила и её.

— Как же я могу любить то, чего не принимаю? На Земле мне чужое всё!

— Принимать и любить это не одно и то же, — возразил Господь. — Любить можно и нужно даже в корне тебе противоположное.

— О-о, — только и простонала душа.

— Да, это тяжело, — продолжал наставлять её Господь. — Но поступая так, ты обретёшь великую благодать. И тогда, полюбив непереносимое, получишь право перенестись на планету, о которой мечтаешь.

Душа сделала огромное усилие над собой и пообещала:

— Да, Господи. Я научусь искренне любить землян и сердечно сострадать им.

— Сострадать? — тихо засмеялся Господь. — В чём?.. Посмотри, они же счастливы!

На обратной стороне Луны

На обратной стороне Луны около своего корабля бытийствовали двое звёздных путешественников, муж и жена. Они не напоминали землян, поэтому нельзя было сказать сидели они или стояли.

— Вот и ещё одно путешествие закончилось неудачей, — послал грустное соображение Он для жены. (Они искали отдалённую планету для тихой, покойной жизни.)

— Ты уверен, что на Земле всё так безнадёжно? — засомневалась Она.

— Да, дорогая, — подтвердил своё послание Он. — Обитатели этой планеты заняты поисками личного счастья и бесконечными спорами о частных правдах.

— Личное счастье… Как это мелко, как недостойно… — задумчиво оформила Она в себе отношение к посланию мужа.

— Это недостойно только для нас, милая, — явно возразил Он. — Но для землян в личном счастье смысл существования.

— Увы, — вздохнула духом Она. — А споры о частных правдах, войны из-за них…

— Это ещё страшнее. Как только земляне не понимают, что невозможно доказать то, что доказать невозможно?!.. И ведь они уничтожают друг друга миллионами ради то одной, то другой частной правды!.. Какая трагическая и страшная судьба…

— Как они не понимают, что дело только в том, чтобы любить Небо и творение?! Ведь это так просто, так естественно… Ведь это самое главное, то должно бы делать живое существо!..

— Землянам любить Небо не дано, — предположил Он.

— Ну так что, летим дальше? — спросила Она, со вздохом согласившись.

— Да, — уверенно ответил Он.

Супруги начали перемещаться к кораблю.

Вскоре астрономы Земли засекли неизвестное небесное тело, удалявшееся от их планеты.

Игра

Одна женщина спросила меня:

— Вы хотите стать молодым? —

Обычно все сразу отвечают «да!» А я бы отказался. —

— Но почему?! — Этой женщине я ничего не ответил, только пожал плечами. А вам скажу:

— Возвращаться в молодость без моего духовного опыта, вновь переживать дурман страстей, принимать их печальные последствия — о нет!

Стать же юношей, занимаясь объяснениями в любви Высшему и сущему, в то время, как плоть властно и воинственно требует своей дани? — Какая труднопереносимая мука!.. Да и чем бы я занимался для поддержания бытия в теле? За любовь к Небу не платят. А участвовать в жизненной игре… О, это было бы слишком унизительно для меня.

…Ужасаюсь, наблюдая то, как взрослые серьёзные люди играют в жизнь. Каждый ради своей призрачной цели. При этом безрассудно тратят здоровье, портят существование и себе и другим, предают, рискуют жизнью и даже лишаются её, разрушают среду обитания… Как обманчивы, ничтожны и бессмысленны цели живых существ!..

Простите: это всё только по моим представлениям. Играющие же, конечно, противоположного мнения.

…Живым существам благо говорить приятное. Поэтому скажу вам так:

— Мои возлюбленные, играйте: стяжайте, совершайте развратные действия, грабьте, убивайте, отдавайте всех себя служению вашему народу, достигайте вершин науки и искусства, бытийствуйте, наконец, как несмысленные животные! Всевышний знает, зачем всё это. Мир вам! Или, если это более подходяще — война вам! Я уважаю ваши желания, рад вашему счастью. И надеюсь, моё молчаливое благоговение перед Непостижимым не помешает вашему сообществу в игре… Не может помешать.

Нас нет

Я подобен Тебе, великое Непостижимое. Я — Твоё дитя… Нет, я не бог, не ангел, не пророк. Просто я люблю Тебя и знаю, что между нами родственная связь.

Когда тело, в котором я сейчас существую, перестанет жить, к его ноге привяжут кусок клеёнки с именем и фамилией тела… Они не мои, я это точно знаю. У меня так же нет имени, как и у Тебя. Родители по плоти назвали так-то и так-то моё тело, потому что иначе им, да и прочим людям, было бы невозможно со мной общаться. Но Ты «разговариваешь» со мной по-другому — духом. Поэтому Тебе не нужно окликать меня по имени. Также и мне не нужно звать человеческим именем Тебя… Да и есть ли оно, это имя? Зачем оно Тебе? Говорят ли духовные сущности на земных языках, нарекаются ли именами Земли?

Для того, чтобы позвать Тебя, моему сердцу достаточно источить слезу любви к Тебе, а духовным губам моей души прикоснуться к Тебе. Это очень просто. Потому что Ты не где-то там. Ты не только далеко, Ты и рядом, и внутри меня. Поэтому я могу позвать Тебя и быть услышанным в любой момент…

Ты широк, как бескрайний космос. Но и моя духовная сущность лишь дремлет в теле. Когда она бодра, то распространяется также беспредельно, как Ты. Это необыкновенно! Когда я поклоняюсь Тебе, воспеваю Тебя — тогда я как бы нечто отдельное. Но когда понимаю, что люблю Тебя всем моим существом, тогда не чувствую грани между нами.

Нас нельзя никак обозначить, как нельзя взять в ладони пригоршню ветра. Как и Ты, я — никто и ничто. Нас нет. Не правда ли это очень смешно? Потому что мы существуем!.. Немножко грустно то, что так много живых существ, которые не верят в это. Но это их право. А наше право тайно и блаженно любить друг друга, не так ли?

Отказ от земных целей

Один человек в середине жизни почувствовал, что идёт не туда. Всё как-то не правильно, неудачи следуют одна за другой… Он счёл за благо остановиться и подумать. Друзья говорили: «Останавливаться не нужно. Надо упорно идти вперёд и делать то, чему обучен». Однако Человек чувствовал, что это будет ошибкой. Решил, что благо вначале определить направление движения. А уж потом сосредоточить силы на следовании.

Человек понял, что путь его духовный. Пошёл в церковь, начал там работать. Почувствовал в церкви нечто магическое, необъяснимое. Но служение не улучшало его жизнь: она по-прежнему не складывалась.

Человек снова остановился и задумался. Увидел, что церковь — такое же учреждение, как и прочие, только с духовным, точнее — магическо-политическим уклоном. И его осенило: «что же я ищу Неба на Земле? Это же всё равно, что искать Землю на Небе! Не всё ли земное земное?» Человек утвердительно ответил на свой вопрос. И перестал искать небесную Правду среди правд земных. Тогда он успокоился. Земное перестало что-то значить для него. Человек полностью перенёсся на Небо душой и сознанием. Выходя из дома, он видел много того, что вызывало у него отторжение. Но жизнь пошла мимо Человека. Она больше не задевала того идеального мира, который он построил внутри себя. Человек молча объяснялся в любви непостижимому Небу и Его творению. Перестал участвовать в делах сущего — и стал воистину счастлив. Он понял, что его путь закончился: ведь куда можно двигаться от трепетного благоговения пред Высшим? «Это остановка, это вечная Жизнь», понял Человек. Его называли безалаберным, неудачником, дауншифтером… Но Человеку было уже всё безразлично: он нашёл себя. Он понял высшие цель и смысл жизни. Понял, что именно есть самые высокие удовольствие и наслаждение, доступные живым существам. Но никогда не навязывал своего понимания другим. Человек отстранялся земного морока, молчал и улыбался, объясняясь в сознании в любви самому ужасному и неприемлемому для него.

Войти и остаться

Если молить Всевышнего об этой милости, Он подарит духовное зрение. Обретя его, мы обнаружим огромный, прекрасный мир в нашем духовном сердце. Сможем иногда входить в этот мир или же войти и остаться там навсегда. Чудесный мир в сердце — райский сад. Он наполнен духовными деревьями любви, благоговения, сострадания, милосердия, всепрощения, покаяния и многими другими. Мы сможем утолить наш духовный голод замечательными плодами этих деревьев… Вот они! Как их много!.. Они висят на каждой ветке. Стоит только протянуть к ним душу и вкусить радость и счастье. Вкусить — и наполниться ими навеки… Вернее, понять, что были по милости великого Непостижимого уже насыщены райскими плодами, но не замечали этого, когда видели только Землю с её вещественными плодами, которые насыщают только плоть и лишь на краткое время.

Райские плоды, таящиеся в нашем духовном сердце, — не они ли чудесные, несметные сокровища, по сравнению с которыми богатство земных героев ничто, прах? Поняв это, мы едва ли захотим покидать наше сердце даже ненадолго. Потому что только в сердечном Раю жизнь прекрасна и вечна. И эту жизнь никто не в состоянии отнять у нас. Ибо если в сердце души появилось блаженство райского сада, возможно ли изгнать его оттуда?

Правда и Кривда

Жили-были две сестры. По виду понять, кто из них одна, а кто другая, было сложно. Сёстры ходили по миру и спрашивали людей, что такое Правда.

Вот встретился им крестьянин. Он не отличал Правды от справедливости. И полагал Правду в обильном вознаграждении за свои труды. Поблагодарили сёстры крестьянина за ответ и отправились дальше.

Попался им маленький мальчик. Он предположил, что Правда бывает тогда, когда он никого не обманывает. Улыбнулись сёстры и пожелали мальчику именно так и поступать в жизни всегда.

Монах разъяснил странницам, что Правда состоит в поклонении Господу Иисусу Христу, соблюдении заповедей и Обычая. Благословясь у монаха, сёстры продолжили свой путь.

Учитель сказал, что Правда в следовании голосу своей совести и соблюдении совести незапятнанной. Торговец предположил, что Правда то, от чего ему лично становится хорошо, то, что в его интересах. Политик заявил, что Правда это его представления о благе Отечества. Учёный был совершенно уверен, что Правда состоит в законах природы. Поэт не сомневался, что Правда это его видение мира. А старушка понимала Правду как милосердие и сострадание… Однако сестёр все эти ответы чем-то не устраивали. И они продолжали испытывать людей.

Вот, сбившись с дороги, они в лесу натолкнулись на отшельника. Тот смотрел сквозь листья на солнце, улыбался и, казалось, не замечал ничего вокруг. «Ну уж он-то точно знает, что такое Правда!», — решили сёстры. Отшельник не удивился их вопросу. «Я как раз и занимаюсь исповедованием Правды, — обрадовался он. — Правда состоит в горении сердечной любовью к Высшему, горении огнём трепетного благоговения пред Ним, горении любовью, состраданием и одухотворением материального сущего и бескорыстном и бесцельном распространении этого святого духовного огня».

Сказал он так, и у одной из сестёр полились слёзы. А другая, увидев это, ощерилась, как собака, и бросилась душить её. Первая сестра умерла. А вторая уверенно пошла по миру. И люди поклонялись ей.

Сокровенное

— Учитель, вы владеете сокровенным знанием? — спросил Ученик.

— Владею, — с лёгкой улыбкой ответил Учитель.

— Прошу вас, передайте эту мудрость мне.

— Зачем?

— Хочу помогать людям: чудотворить, целить… вообще, быть исключительным. Хочу уважения, почитания. Хочу, чтобы человечество помнило обо мне всегда…

— Не суетны ли твои цели, подумай? Зачем чудотворить? Творящий чудо вызывает не только благоговение, но и злобу. Искусственное исцеление нарушает Закон Воздаяния. Уважение и почитание суть страшные искушения для духовного человека. Ну а народная память, есть ли что-то более неверное? Не наивысшее ли благо быть забытым?.. О, какое в этом наслаждение, какой бесконечный покой!..

— Но ваше же знание уйдёт вместе с вами! — в отчаянии воскликнул Ученик.

— Сокровенное никуда не уходит, — поправил его Учитель. — Оно не только в моём сознании. Сокровенное принадлежит Предвечному. Сегодня оно внушено мне, завтра — другому… по желанию Неба… Если благословения воспринять сокровенное нет, человек, слыша его, не слышит, читая, не видит — не понимает. Напротив, хулит того, кто неразумно дерзает изъяснять сокровенное. Поэтому оно так и называется — «сокровенное», то есть тайное, сокрытое. Сокрытое потому, что говорить о нём по радио или писать о нём в газетах бессмысленно… Объясняйся в любви к Непостижимому и сущему. И сокровенное откроется тебе без моей помощи. И ты тоже поймёшь, что о нём благо молчать.

Не отпускать от духовных глаз Небо

Чувствуя приближение расставания души с телом, Молящийся сказал мне:

— Благодатно покидать состарившееся, отслужившее тело с молитвой. Кроме этого умереть стоит только ради спасения жизни другого живого существа.

Печально заблуждаются те, кто считают долгом что-то отстаивать, биться вплоть до смерти за какую-то идею или одну из земных правд. Потому что все идеи ложны, а земные правды спорны и относительны.

Если выпало счастье познать сокровенное, исповедуй его молча, в тайне, избегая споров о Небесной Правде: проповеди и споры бессмысленны. Ты не убедишь никого, но предстанешь в глазах мира безумцем. Земля никогда не поймёт Небо. И тебя обвинят во всех возможных грехах, вымажут дерьмом с ног до головы. Помни: хранить молчание значит блюсти чистоту.

Всячески избегай провозглашения своей веры: прикидывайся неверующим, дурачком, отшучивайся, уходи от разговора. Если же кто-то постоянно приступает со смущающими душу разговорами, прекрати общение в ним. Потому что нет ничего важнее покоя и сердечной чистоты. Рассуждения, споры, проповеди суть погружение в житейское море. А там всегда волнение, если не буря. Не духовное небо — оно всегда затянуто облаками. Поднимись над ним и навсегда забудь о нечистоте. Не отпускай от очей сердца именно духовное Небо, невещественные планеты и их обитателей. Там твой родной дом, там семья твоя по духу. А дух выше плоти неизмеримо.

Когда я расстанусь с телом

Когда расстанусь с телом, я совершенно перестану понимать вас. Какое же это будет счастье! Потому что тогда ничто не будет мешать моей любви к живым существам. Я не только не узнаю о причинах ваших поступков. Я вообще не буду знать о них. Просто буду любить ваше бестелесное и радоваться. Любить всех!.. Даже тех, кого я сейчас заставляю себя любить через «не могу».

Земное омрачение препятствует любви. Это ужасно, что вы выдумали: Добро и Зло! Эти понятия не дают любить. Чтобы любить, надо забыть всё то, чему Земля учила с детства. И любить беспричинно. Стереть в сознании «хорошо» и «плохо», «можно» и «нельзя» и многое подобное. Если стремиться к этому ещё при единстве с телом, то после расставания с ним окажется, что вы состоите из одной любви!

Возможно, вы будете сжатой духовой сущностью. Тогда вы сможете присутствовать на Земле и целовать духом знакомые и незнакомые вам живые и неживые существа… Какое наслаждение!..

А может быть, воля Неба о вас будет рассеяться. И тогда вы обнимете своей любовью всё бескрайнее творение… Я бы хотел рассеяться. Потому что тогда я бы не почувствовал, если кто-то станет вспоминать об мне без любви и тем несколько омрачать моё небесное бытие… Хочется счастья полного и совершенного. Хочется быть единым с духовным миром так, чтобы невозможно было отделить меня от него, чтобы непонятно было, где он, а где я.

А сейчас, пока я ещё в теле, я молю Всевышнего о том, чтобы Он очистил мою память, сделал воспоминания мягко сверкающими неземной чистотой и удалил меня от принуждающих к действиям, под которыми не простирается бескрайнее духовное Небо — Небо Небес.

То, у чего нет лица

Ученик спросил:

— Зачем переписывают историю?

— Затем, чтобы людям, находящимся у власти, было удобнее править, чтобы их меньше мучила совесть, — ответил учитель.

— Но как же тогда узнать правду?

— Правду узнавать не нужно, потому что её нет. Сейчас одна правда. Завтра сменится власть и будет другая правда, потом третья, и так далее.

— Но что же в таком случае мне думать о нашей стране, о народе, о жизни?

— Ничего не думать. Ты сам видишь, что это бессмысленно. Стоит ли придерживаться той или иной правды, спорить о ней, отдавать за неё жизнь, если завтра утвердится третья, а послезавтра четвёртая правда? —

Ученик, нехотя соглашаясь, сжал губы и покачал головой. —

Забудь все версии истории. Люби предвечное Небо Небес, слагай Ему любовные молитвы. Тогда по прошествии времени ты потеряешь интерес к поискам правды — поискам того, чего не существует. И обретёшь мир, покой, радость и счастье, — закончил Учитель.

— Но как же тогда мне общаться с товарищами, ведь все они исповедуют ту или иную идею, придерживаются той или иной правды?

— Внимательно выслушивай их и молча, для виду, соглашайся. Тогда будешь хорошим и желанным. Однако не участвуй в делах людей: в них ложь и безумие… Впрочем, если тебе так уж захочется омрачить сознание, попробуй участвовать. Прекратить не долго. Ведь ты знаешь теперь то, что правды нет. Правда это то, у чего нет лица и признаков… Но не то же ли можно сказать и о Всевышнем?

Ученик улыбнулся и ничего не ответил.

Святость и чудотворение

Об отшельнике сказали: он не святой, потому что не принадлежит к традиционной религии и не творит чудеса.

Это правда. Святым можно быть не вообще, а только в рамках определённой религии. Буддийский святой не святой в католической церкви, хорошо, если не бес. Поэтому понятие святости относительно. А если относительно, то скорее всего ложно. Также как ложно всё, утверждающее свою исключительную правоту.

…Живые существа падки до чудес. Особенно, если чудеса творит исповедник той религии, которой придерживается данный обыватель. Для него такой чудотворящий — определённо святой. Но творение чудес, не искушение ли? Трудно представить, какое нужно иметь отречение от мира, чтобы совершать чудеса и не соблазняться. Душе же хочется полного покоя, без чудес и соблазнов.

Не хочу чудес. Не надо бы таких проявлений воли Всевышнего о нас. Господи, не пугай, не смущай, не понуждай думать, что кто-то особенный, что кто-то на мирском языке, телесными или духовными движениями выражает Твою волю о нас… Всё и так происходит по этой святой воле. Преступники наказываются или не наказываются. Праведники получают вознаграждение или не получают его… Как, почему — нам ли судить. У каждого своя судьба. И дал её Ты. В этом чудо. Спасибо, любимый!

Путешествие

Счастлива планета, на которой сами по себе растут в изобилии вкусные плоды и благоухают духовные цветы!

Несчастна планета, на которой сами по себе произрастают только тернии, а пространство исполнено зловонием страстных мыслей!

Счастлив человек, который от рождения не знает ничего, кроме любви и благоговения!

Несчастлив человек, сознание которого состоит из борющихся друг другом страстей и желаний!..

Один такой несчастный объявил в своём уме войну помыслам, которые не были любовью и благоговением. Он был безжалостен: жёг их, душил, резал, давил… Так в небуддийских странах дети уничтожают насекомых… Но эти «насекомые» продолжали вылезать снова и снова: они были неистребимы. Несчастный понял, что воинственными способами с нелюбовными помыслами не справиться. И стал заменять в сознании злобное на любовное, ненавистное на благоговейное.

Так он прожил несколько лет. Эти годы оказались космическим путешествием. И вот, однажды Несчастный с радостью и удивлением обнаружил то, что он бытийствует на другой планете! Эта планета как будто напоминала ту, на которой он родился. Но её населяли уже не страстные существа, а ангелы. Тернии и грязь преобразились в чудесные ароматные цветы.

— О, как я счастлив! — сказал в уме бывший Несчастный. — Какое наслаждение любить этих ангелов, питаться сладчайшими райскими плодами и со слезами благоговеть пред Тобою, Господи! Спасибо, Непостижимый!.. Но как же мне воспевать эту дивную планету, как её имя?

Окружающее пространство улыбнулось и ответило духом:

— У Счастья нет имени. Но, если называть тебе необходимо, знай: имя этой планеты — Земля.

Муравей

— Земля жестоко наказывала меня за то, что я не хотел служить ей, — сказал Нищий. Он сидел на лавочке рядом с Богатым и разглядывал траву под ногами.

— А что, так уж плохо служить Земле? — спросил его Богатый с усмешкой.

— Нет, конечно. Но не у всех, рождённых матерями, путь Земли. Земля же другого призвания не терпит. Она тиран, и требует полного подчинения. С пытающимися идти иным путём планета ведёт войну на уничтожение.

…Муравей разглядывал основание высокой травинки и щупал её…

— Сочувствую, — ответил, притворно вздыхая, Богатый. Он смотрел на Нищего со смесью лёгкого презрения и отвращения. — Но почему нельзя было выполнить то, что требовала Земля? Не знаю, добились бы вы чего-нибудь, заслужили ли уважение людей, но на старости лет не было бы нищеты… скорее всего.

Губы нищего исказились: