Оглавление

1. Охота на кандидата
2. — 1-
3. — 2-
4. — 3-
5. — 4-
6. — 5-
7. — 6-
8. — 7-
9. — 8-
10. — 9-
11. — 10-
12. — 11-
13. — 12-
14. — 13-
15. — 14-
16. — 15-
17. — 16-
18. — 17-
19. — 18-
20. — 19-
21. — 20-
22. — 21-
23. — 22-
24. — 23-
25. — 24-
26. — 25-
27. — 26-
28. — 27-
29. — 28-
30. — 29-
31. — 30-
32. — 31-
33. — 32-
34. — 33-
35. — 34-
36. — 35-
37. — 36-
38. — 37-
39. — 38-
40. — 39-
41. — 40-
42. — 41-
43. — 42-
44. — 43-
45. — 44-
46. — 45-
47. — 46-

— 1-

От высокой худощавой фигуры мужчины исходили такие волны напряженности, что они вмиг окутали небольшое пространство кафе-бара. Впрочем, возможно, она единственная, кто ощутил зависшую в воздухе напряжен­ность, потому что никто, кроме нее, не обратил внимания на нового посетителя. Каждый за десятью квадратными столиками, накрытыми скатертями цвета бордо, был занят либо едой, либо беседой со своим соседом. Только Наргиз, сидевшая за столиком в одиночестве, от нечего делать лениво наблюдала из своего угла за каждым входящим в кафе-бар.

Окинув быстрым взглядом зал, незнакомец прямиком направился к ней.

— Можно присесть? — отрывисто спросил он и, не дожидаясь ответа, отодвинул стул, сел спиной к залу, но тут же резко поднялся, быстрым движением скинул пиджак и снова сел, убрав его себе на колени.

Мужчина по-прежнему был напряжен. На смуглых щеках играли желваки, руки сжимались в кулак так сильно, что костяшки побелели.

Наргиз перевела взгляд с его рук на лицо, но тут ее внимание отвлекли новые посетители. Двое мужчин, появившиеся в зале, остановились на том же месте, где минуту назад стоял незнакомец, сидящий теперь напротив нее.

— Они здесь, — одними губами, но так, чтобы понял ее визави, прошептала она.

Плечи мужчины еще больше напряглись, но он не дернулся, не оглянулся. Он смотрел на нее серыми с дымкой глазами, резко выделявшимися на смуглом лице, и, казалось, чего-то от нее ждал. Чего? Помощи?

Богатое воображение и способность к импровизации всегда были ее отличительными чертами. Мужчина, сидящий напротив нее, бежал от чего-то или, точнее, от кого-то. И он боялся. Очень боялся, хотя и пытался это скрыть. Она физически ощущала его отчаяние и страх.

— Пожалуйста, помогите мне, — хриплым от напряжения голосом сказал он.

Мольба и отчаяние, которые она услышала в его голосе, не могли не тронуть ее. Конечно, она ему поможет. Как помогла бы любому человеку, попавшему в беду. Но что-то еще двигало ею — не вполне осознанное и совершенно необъяснимое. Незнакомец, несомненно, был очень привлекательным. Густые темно-каштановые волосы, такие же темные брови, черные прямые ресницы, высокие скулы, четко очерченный рот. В нем было то, что принято называть харизмой, особенная притягательность, магнетизм, суровое обаяние. И трудно было не поддаться той гамме чувств, которые он вызывал с первого взгляда.

— Пересядьте сюда! — тихо скомандовала она, показывая на стул слева от себя.

Он молча повиновался.

— А теперь наклонитесь и поцелуйте меня.

Так же молча незнакомец потянулся к ней и прижался твердыми, словно свинцовыми губами к ее губам.

Наргиз положила руки на его плечи, но в следующее мгновенье отстранилась.

— Расслабьтесь! — приказала она, гипнотизирующе глядя прямо на него своими странными темно-вишневыми глазами. Однако ее слова возымели обратное воздействие. Он словно окаменел. — Можно подумать, — теперь в ее голосе звучал откровенный сарказм, — что вы сто лет не целовали женщин.

Он странно посмотрел на нее. На мгновенье Наргиз сделалось неловко. Она отвела взгляд, который тут же уперся в двух мужчин. Всматриваясь в лица сидящих за столиками посетителей, они медленно приближались к ним. Она снова привлекла незнакомца к себе, одной рукой обняла за шею, другой успокаивающе провела по спине и почувствовала, как напряжение покидает его.

— Поцелуйте же меня, черт возьми! Быстро!

Теперь его губы были мягкими, даже нежными. Он целовал ее по-настоящему, кажется, позабыв о двух типах, от которых хотел укрыться.

Слегка прикрыв глаза, Наргиз внимательно наблюдала за мужчинами, которые остановились в двух шагах от них, кинули рассеянный взгляд на целующуюся пару, потом круто повернулись и покинули помещение, но не через тот вход, откуда вошли. Оттолкнув официанта, появившегося в дверном проеме, они вступили в коридор, ведущий в служебные помещения кафе-бара.

— Они ушли, — убирая руки с его плеч и отстраняясь, сказала она.

Мужчина мгновенно разжал руки, обнимавшие ее.

— Спасибо, — тихо сказал он, снова садясь напротив.

Страшное напряжение, сдавившее грудь, начало ослабевать. Теперь он смог глубоко вздохнуть. Впервые за несколько часов.

Наргиз покачала головой.

— Еще рано говорить спасибо. Они выйдут во внутренний дворик. К дому, в котором размещается это кафе, углом примыкает еще один такой же дом. На первом этаже располагается аптека, только парадный вход с другой стороны. Узнав, что вы не входили в аптеку, они наверняка вернутся обратно.

— Что вы предлагаете?

— Я живу в том самом доме, где аптека.

— Они заметят меня, когда…

— Мы сможем попасть в него через третий этаж этого дома, — перебила она его на полуслове. — Идемте. Только быстро.

Оставив деньги на столе, она поднялась и двинулась к выходу. Пару минут спустя они были на третьем этаже. Им пришлось пройти несколько узких коридоров, прежде чем через неприметную маленькую дверь они попали в соседний дом.

— Я живу на шестом. Вы можете переждать у меня, — предложила Наргиз.

Он кивнул, соглашаясь, и стал подниматься по широким лестницам вслед за ней.

Однокомнатная квартира поразила незнакомца. Она была абсолютно пуста, не считая роскошного дивана, притулившегося у стены. Ни ковра, ни люстры, ни занавесок на окнах, ни какой-либо другой мебели. Пустые стены, голый пол.

— Вы только что переехали сюда? — догадался он.

— Я купила эту квартиру две недели назад.

Наргиз прошла в кухню, поставила чайник на газовую плиту. Услышав шаги за спиной, она произнесла:

— Чая нет. Могу угостить вас только кофе. Причем не лучшим. Растворимый.

— Я переживу, — улыбнулся он.

Он допил чашку кофе, потом откинулся на спинку стула и посмотрел на хозяйку долгим внимательным взглядом. Она продолжала маленькими глотками пить черный напиток, давая ему возможность изучить себя.

Ее нельзя было назвать красивой в общепринятом смысле, но в ее лице было нечто гораздо более привлекательное — характер, воля, решимость. Глаза же, большие глаза цвета спелой вишни в обрамлении густых черных ресниц, были просто изумительны. Они производили странное впечатление: завораживали, притягивали, пугали. А ее густым соболиным волосам каштанового цвета позавидовали бы самые известные красавицы.

— А вы не из пугливых, — наконец произнес он.

— А я должна чего-то бояться? — приподняла она бровь.

— Я ведь могу оказаться бандитом.

Наргиз засмеялась.

— Нет, на бандита вы не похожи.

— Вы полагаете, у преступников на лбу написано, чем они занимаются?

— Нет, я так не думаю, — медленно ответила она, в свою очередь пристально разглядывая его.

Мужчине, сидящему напротив, можно было дать лет тридцать шесть-тридцать восемь. Черты его лица были резкими, а само лицо смуглым и обветренным. Он обладал каким-то особым достоинством, осанкой, за которой чувствовалось что-то еще, что обычно заставляет тех, кто разбирается в сильных людях, внимательнее взглянуть на него. За этим достоинством, осанкой ощущалось что-то стойкое и опасное, но на бандита он явно похож не был.

— Вы не похожи на преступника, — озвучила она свою мысль. — Скорее на человека, попавшего в неприятную ситуацию.

— Это мягко сказано, — пробормотал он. — Как, кстати, вы догадались, что я нуждаюсь в помощи? Почему вы подумали, что эти двое пришли именно по мою душу?

— Вы были слишком напряжены для человека, который зашел в кафе-бар пропустить сто граммов водки или виски. И вы сразу сняли пиджак, хотя в помещении из-за кондиционеров было довольно прохладно. Причем не повесили его на спинку стула, как это сделал бы на вашем месте любой другой, а положили на колени. Значит, вы не хотели, чтобы вас узнали по одежде. Пиджак у вас запоминающийся. От Кардена?

— От Кардена. А вы наблюдательны. И у вас быстрая реакция.

— Вы насчет… поцелуя? — лукавая усмешка тронула ее губы. — Ну, это было достаточно просто. Я люблю смотреть остросюжетные фильмы, а в них очень часто именно таким образом отвлекают внимание преследователей.

— Значит, я должен благодарить за свое спасение американские и отечественные боевики?

— Выходит, что так.

Следующий час они провели в молчании, лишь изредка перекидываясь ничего не значащими фразами, а потом прошли в единственную в квартире комнату.

— Вам следует отдохнуть, — предложила Наргиз. — Вы выглядите усталым, если не сказать измученным.

Он устало провел ладонью по темным волосам, в которых едва заметно пробивалась седина.

— Мне надо идти, — не очень уверенно произнес он.

— Глупости! — решительно воспротивилась она. — Вам лучше остаться здесь. Если, конечно, не хотите, чтобы эти двое снова нашли вас. Кстати, что им от вас нужно? Впрочем, — она подняла, будто защищаясь, руки, — не надо ничего говорить, меньше знаешь, лучше спишь.

Он слабо усмехнулся:

— Вы правы, вам лучше ничего не знать.

— Располагайтесь здесь, на диване. Подушек нет, я сплю без них, а одеяло я сейчас принесу.

— Роскошный диван, — сказал он, когда она вернулась с клетчатым шерстяным пледом в руках.

— Подарок от друзей.

— Их хватило только на диван? — он насмешливо приподнял бровь.

— Если бы я позволила, они обставили бы всю квартиру, но мои друзья знают главный мой принцип — не быть никому обязанной.

— Очень хотел бы сказать то же самое о себе.

— Чушь! Вы ничем мне не обязаны. В конце концов, я ничем не рискую, оставляя вас у себя.

— Вы не можете знать, насколько это может быть опасно.

— Вот и хорошо, что не знаю. Не будем больше об этом. Располагайтесь поудобнее.

— А вы?

— Я лягу позже.

— Где, если я займу единственное место, где можно спать?

— А мы сейчас раскроем диван, и тогда места хватит обоим. Он достаточно широкий, чтобы двое могли лежать на нем без риска задеть друг друга.

— Вы можете не… бояться меня.

— А я и не боюсь, — сверкнула глазами Наргиз. — Обычно я ложусь в четыре часа утра. К тому времени вы будете видеть седьмой сон. Если, конечно, заставите себя расслабиться и отключиться от проблем, которые принес с собой сегодняшний день.

— Так вы сова?

— Нет, просто я сплю по два-три часа в сутки.

— Вам достаточно двух-трех часов для сна? — удивился он.

— Я не говорю, что достаточно. Но мне как-то жалко тратить время на сон.

— На что вы собираетесь тратить его сейчас? В квартире нет даже телевизора.

— Мне не нужен телевизор, чтобы занять свое время, — слова прозвучали сухо, и он отреагировал сразу:

— Если я назойлив…

— Нет-нет, но будет лучше, если мы оставим вопросы на потом. Кстати, вы можете воспользоваться ванной комнатой. Если вам что-нибудь понадобится, найдете меня на кухне.

Из ванной комнаты минут пятнадцать раздавались звуки льющейся из крана воды, потом незнакомец вышел из ванной и долго вышагивал из одного угла комнаты в другой, прежде чем, наконец, лег.

Наргиз, стараясь не думать о человеке, спящем в соседней комнате на ее диване, и о типах, преследовавших его, сосредоточилась на статье, которую заказали ей в газете «Московский комсомолец» и которую следовало закончить к утру.

Часы пробили четыре тридцать, когда она устало потянулась, встала и прошла в комнату, где на широком диване прямо в одежде растянулся незнакомый мужчина. Выбирать не приходилось — не лежать же ей на голом полу, и, тоже не раздеваясь, она легла с другого краю.

Наргиз заснула почти мгновенно, а когда проснулась, мужчины рядом не было. Не привиделся ли он ей? Так было бы даже лучше. Но вот из кухни донесся звук переставляемой посуды, и она тяжело вздохнула: нет, незнакомец не был сном.

— Вы проснулись? — Мужчина стоял в проеме двери, не решаясь войти.

— Да, проснулась, — недовольно буркнула Наргиз, откинула плед и вскочила на ноги.

Она все еще хмурила брови, когда после утреннего душа появилась на кухне. Не глядя на мужчину, она села за стол, на котором ее уже ждали чашка кофе, вазочка с пирожными и тарелка с аккуратно нарезанными кусочками ее любимого вафельного торта.

— Извините, но я похозяйничал у вас на кухне. Пирожные и торт я обнаружил в холодильнике.

— Не стоит извиняться, — буркнула она.

Он окинул ее внимательным взглядом.

— Правду говорят: утро вечера мудренее. Вы проснулись, вспомнили вчерашнее и пожалели о том, что пустили меня в свою квартиру.

— О чем вы? — непонимающе уставилась на него Наргиз.

— Ваше настроение…

— А-а! Не обращайте внимания. Я по утрам всегда такая, пока не выпью кофе или не съем чего-нибудь сладкого. — Она протянула руку и взяла самый большой кусок торта. — Кажется, вчера я забыла об их существовании в моем холодильнике.

— Я не в претензии. — Какое-то время он наблюдал за тем, как она уплетает пирожное, потом с легкой улыбкой проговорил: — Вот бы не подумал, что вы сладкоежка.

— Почему? — с набитым ртом поинтересовалась Наргиз.

— Не знаю. Как-то не вяжется: вы и сладкое.

— Вы же меня совсем не знаете.

— Правда, не знаю. Я даже не знаю, как вас зовут.

— Так же, как и я не знаю вашего имени. Мы умудрились провести ночь в одной постели, — весело усмехнулась Наргиз, — и не узнать, как зовут друг друга.

— Амир Караханов, — представился он.

— Караханов — дагестанская фамилия?

Он кивнул.

— Но если ваш отец кавказец, то мать наверняка славянка, иначе не объяснишь светлый цвет ваших глаз.

— Да, моя мама русская, она москвичка. А отец родом из селения Магарамкент, это неподалеку от Дербента. Слышали о таком городе?

— Слышала. — Наргиз мысленно усмехнулась. Вот так совпадение! Интересно, что бы он сказал, узнав, что она родилась и до последнего времени жила в этом городе?

— Мои предки в основном занимались выращиванием винограда, среди них были известные виноделы, а отцу удалось выбиться в большие чиновники не в такие давние советские времена.

— А чем занимается их потомок?

— Ваш покорный слуга — бизнесмен.

— Крупный? — уточила она.

— Можно сказать, что да. Строительный бизнес.

Она не стала расспрашивать дальше, и теперь уже он поинтересовался:

— А как зовут вас? Вы не представились.

— Наргиз.

— Красивое имя. Что оно означает?

— Говорят, что есть такой цветок. Моя мама была поклонницей индийского кино и назвала меня в честь своей любимой актрисы. Мне повезло, что ее звали Наргиз, а не как-нибудь иначе, скажем, Чихрабурти.

Он рассмеялся впервые за то время, что они были знакомы, и сколько бы ему ни было лет, помолодел лет на десять. Кажется, он последовал ее совету и расслабился. Сейчас в нем не чувствовалось вчерашнего напряжения, но оно вернулось, как только он заговорил о необходимости уйти.

Наргиз проводила его до двери, не задавая больше никаких вопросов. Он несколько замешкался в прихожей, хотел поблагодарить ее, но она, догадавшись, что он хочет сказать, не позволила. Сухо попрощалась и закрыла за ним дверь, желая лишь одного: чтобы он никогда больше не повстречался на ее пути, осложняя ее и без того нелегкую жизнь.

— 2-

Как известно, человек предполагает, а Бог вносит свои коррективы. Амир появился на пороге ее квартиры тем же вечером. Точнее, ночью. Часы давно пробили одиннадцать, когда раздался звонок в дверь.

— Кто там? — Наргиз никого не ждала, тем более в такое время.

— Это я, Амир

Дверь открылась не сразу. Он уже собирался уйти, когда услышал характерный звук поворачивающегося ключа. Через мгновенье он увидел хозяйку квартиры.

— Вы можете прогнать меня, и я не буду на вас в обиде.

— Идите к черту! — в сердцах воскликнула она. — Вы же знали, что не прогоню, когда шли сюда.

— Знал. — Он виновато посмотрел на нее и шагнул в открытую дверь. — Но мне некуда идти.

— Неужели в таком большом городе, как Москва, нет ни одного близкого вам человека, к которому вы могли бы обратиться за помощью?

— Друзей близких и не очень сколько угодно, но я не знаю, кому можно довериться.

— У вас, случайно, нет мании преследования? — спросила Наргиз и, не дожидаясь ответа, провела нежданного гостя на кухню. — Я как раз пила чай. Не составите мне компанию?

— С удовольствием. Вы разжились заваркой?

— И даже лимоном и конфетами. Угощайтесь.

После чая она позвала его в комнату, указала взглядом на табуретку, которую принесла из кухни, а сама забралась с ногами на диван и велела:

— А теперь рассказывайте. С самого начала.

— Вы действительно хотите это знать?

— Но ведь вы не оставили мне выбора. Не так ли? — Он только открыл рот, чтобы возразить, но она его опередила: — И попробуйте только возразить или просить прощения! Поздно. Даже если вы не хотели втягивать меня в свои дела, вы это уже сделали. Возможно, после вашего рассказа я и пожалею, что не послала вас к черту, но чему быть, того не миновать. Давайте рассказывайте. Я слушаю.

Он недолго собирался с мыслями. Сцепив пальцы рук перед собой и немного подавшись вперед, он начал:

— У нас крупный бизнес.

— Вы это уже говорили. Насколько крупный?

— Очень крупный.

— И у кого «у нас»?

— У меня и моего партнера Виктора Михайловича Дежнева.

— У вас совместная компания?

Он утвердительно кивнул.

— Партнерство равное или?..

— Равное. Мы начинали вместе. Я бы не сказал, что начинали мы с нуля, но если сравнить прежние и нынешние масштабы…

— И как же, если не секрет, вы этого добились? — в ее тоне не было насмешки — только искреннее любопытство.

— Это долго рассказывать. Давайте как-нибудь в следующий раз.

— Хорошо, — легко согласилась Наргиз. — Итак…

— Итак, я говорил о том, что руковожу крупной компанией.

— Очень крупной, — поправила она его. — И не один, а вместе с партнером Виктором Дежневым.

Амир тяжело посмотрел на нее.

— Вы не умеете слушать.

Наргиз покраснела так, словно была ученицей шестого класса, которую отчитал строгий учитель.

— Простите, — от досады она даже закусила губу.

Когда он снова заговорил, его голос звучал ровно и спокойно.

— Виктор Дежнев хороший финансист, так что вся финансовая сторона дела лежит на нем.

— А что за вами? — не выдержала она снова.

— Стратегические вопросы.

— Значит, в том, что ваша компания процветает, прежде всего, ваша заслуга?

— Да, это так.

— Так считаете вы или Виктор Дежнев тоже? — быстро спросила она.

Ее собеседник чуть не заскрежетал зубами, но сдержался.

— Виктор принимает тот факт, что не он, а я, если так можно выразиться, первая скрипка в оркестре. Официально именно я руковожу компанией, он вице-президент.

— Вы ему доверяете?

— Вполне. Мы заранее обговорили распределение ролей.

— И Дежнев уступил вам главенствующую? — недоверчиво спросила Наргиз.

Его взгляд снова сделался тяжел и мрачен.

— Вы, случайно, не в милиции работаете?

Она отрицательно мотнула головой.

— Просто вы расспрашиваете так, словно хотите вывести меня на чистую воду.

— Нет, вы ошибаетесь. Я хочу разобраться в ситуации, так что нравится вам или нет, но я буду перебивать вас.

— Где вы научились так задавать вопросы?

— Я журналистка.

— Вот в чем дело! Теперь все понятно. Хорошо, я продолжу. Виктор уступил мне, как вы говорите, главенствующую роль, потому что понимал: мне с моей фамилией будет легче общаться с многочисленными чиновниками, с которыми нам неизбежно придется сталкиваться в процессе работы.

— Чем же так хороша ваша фамилия?

— Мой отец долгие годы работал в системе Госстроя и занимал довольно высокую должность. Естественно, у него сохранились обширные связи, которыми я не мог не воспользоваться.

— Теперь понятно, почему ваши дела идут в гору. А вы говорили, что это долго рассказывать.

— С вами просто невозможно разговаривать.

На этот раз Наргиз не сконфузилась, не покраснела. Пожала плечами и проговорила:

— Терпите, я такая, какая есть.

И все же в дальнейшем она постаралась как можно реже перебивать его.

— Наша компания как-то сразу заявила о себе и всего за пять-шесть лет заняла лидирующее положение в строительном бизнесе. Заказы сыпались как из рога изобилия. Мы много строили, открывали свои банки, покупали менее удачливые строительные фирмы, создавали собственные оптовые магазины по продаже стройматериалов… В общем, мы стали зарабатывать большие деньги. Но, как известно, денег, даже очень больших, в какой-то момент становится недостаточно. Хочется чего-то большего.

— Власти, — подсказала Наргиз.

— Да, власти. Мы, люди, глупые существа, никогда не довольствуемся тем, что имеем, и нередко потом расплачиваемся за это.

— Вы решили заняться политикой?

— Да, я решил стать депутатом Госдумы. Заручился поддержкой определенных лиц, и два месяца назад был зарегистрирован кандидатом в депутаты.

— Ничего не понимаю, ведь выборы состоялись, если я не ошибаюсь, полгода назад?

Амир кивнул.

— Дело в том, что один из депутатов умер и его место оказалось вакантным.

— Его убили?

— Как ни удивительно, нет. Умер своей смертью в собственной постели. Я бы не рискнул ввязываться в это дело, если бы не одно важное обстоятельство. В избирательный округ, где я буду баллотироваться, входит и город, в котором какое-то время жили мои родители и где я провел свое детство, — город Дербент. Учитывая, что именно в этом городе проживает основная часть избирателей, у меня неплохие шансы на успех.

— Вы думаете, что дербентцы проголосуют за вас только потому, что вы почти их земляк?

— Нет, конечно. Дело в том, что в Дербенте функционирует филиал нашей компании, а также филиал одного из наших строительных банков. Мы много строим в этом городе, причем не только дорогое элитное жилье, но и социальное, для малообеспеченных семей. Нами разработан проект «Доступное жилье для молодых семей», так что молодые люди могут получить в нашем банке долгосрочные кредиты под мизерные проценты и купить у нас же недорогое жилье. Я также подарил городу, который считаю родным, развлекательный центр, финансировал реконструкцию старой и строительство новой спортивных школ. Так что меня там знают достаточно хорошо. Всяческую поддержку обещал мне и мэр города, и я был уверен, что у меня неплохие шансы победить на выборах.

— Но появилось нечто или, скорее, некто и поколебал вашу уверенность.

— Некто в лице Рауфа Нагиева.

— Нагиев? Знакомая фамилия.

— Неудивительно, что вы о нем слышали. Крупный бизнесмен, владелец акций морского пароходства, имеет чуть ли не эксклюзивное право завоза топлива по Северному морскому пути, владеет несколькими заводами, гостиницами и многим другим.

— Ему-то зачем депутатство? Тоже захотелось во власть?

Амир не обиделся за «тоже». Только коротко взглянул на нее и продолжал:

— Причин желать стать депутатом у него больше, и они весомее, чем у меня. До недавних пор он был женат на дочери губернатора Мурманской области. Однако в этом году их брак, счастливо продолжавшийся почти десять лет, дал трещину. Говорят, что жена уличила его в измене и подала на развод. При разделе имущества Нагиев повел себя не лучшим образом, это не понравилось тестю-губернатору, и Нагиев лишился его поддержки. Губернатор спустил на него всех собак, каких только можно. Принадлежащую ему компанию усиленно проверяют налоговики и Генеральная прокуратура, поговаривают даже, что заведено уголовное дело. Так что Нагиеву как воздух нужен депутатский мандат и неприкосновенность, которую тот гарантирует. Однако он понимает, что в Дагестане его плохо знают, хотя он тоже родом из тех мест, а значит, он не может рассчитывать на сколько-нибудь значительное число голосов.

— И он решил перехватить их у вас? Кстати, сколько еще кандидатов, кроме вас, зарегистрировано?

— Двое, но у них нет почти никаких шансов на победу. Рауф Нагиев понимает, что конкуренцию ему составлю только я.

— И он решил подкупить вас, — скорее утвердительно, чем вопросительно произнесла Наргиз.

— Он просчитался. Мне не нужны его деньги. И я не сниму своей кандидатуры.

— Он ведь много богаче вас?

Амир кивнул.

— Если он не смог купить вас, он может подкупить тех, кто согласился вам помочь, того же мэра Дербента.

— С Маратом Гамидовым у нас не просто деловые отношения: мы дружим уже много лет.

— Перед большими деньгами трудно устоять. Нагиев может сделать вашему мэру предложение, от которого тот не сможет отказаться.

Наргиз сама не верила тому, что сейчас говорит. Она знала Марата Гамидова достаточно хорошо, чтобы быть уверенной — он не поддастся на посулы и останется честен, по крайней мере, настолько, насколько это возможно в большой политике. Но ей было интересно знать мнение человека, который сейчас сидел напротив и делился с ней своими проблемами.

— Я не исключаю такую возможность, хотя мне неприятно об этом даже думать, — после некоторого раздумья произнес тот. — В любом случае к нему на данный момент с какими-то конкретными предложениями не подходили. Я виделся недавно с Гамидовым, ничто не говорит о том, что он переметнулся на сторону моего соперника. Да и не верю я в такую возможность.

— Что вам еще удалось узнать о Рауфе Нагиеве? Он связан с криминалом?

— Да, и до сих пор не очень это скрывал.

— В таком случае он вряд ли молча проглотит ваш отказ на его предложение.

— Он и не проглотил. Две недели назад он встретился со мной и повторил свое предложение, а когда снова услышал категорическое «нет», пригрозил, что расправится с моей семьей.

— Пригрозил открыто?

— Нет, но дал ясно понять, чтобы я опасался за жизнь своих родных.

— Свидетелей разговора, конечно, не было?

— Не было. К сожалению, мне не удалось записать наш разговор. Нагиев предусмотрительно включил устройство, мешающее что-либо записывать.

— Две недели — большой срок. Он привел угрозу в исполнение? — осторожно спросила Наргиз.

— Нет. Видимо, он пока выжидает. Мои родители сейчас живут за границей, а жену и дочь я спрятал в надежном месте. Они останутся там, пока не пройдут выборы.

— А за свою жизнь вы не опасаетесь? Кстати, почему вы ходите без телохранителей?

— Вы верите, что от них есть какой-то прок? Не из собственного опыта, но знаю: если кто-то решил кого-то убить, никто не убережет. И потом, я не хочу рисковать чужими жизнями. Даже если эти люди выполняют свою работу и получают за нее неплохие деньги.

— Кто были ваши два вчерашних преследователя? Люди Нагиева?

— До последнего времени я тоже думал, что это его люди.

Наргиз удивленно посмотрела на своего собеседника.

— Кому вы еще перешли дорогу?

— Не знаю. Я уже вообще ничего не понимаю. Все последние дни я ощущал за собой слежку. Впрочем, эти люди не особенно скрывались. Они ходили за мной по пятам. Я даже не мог позвонить жене, боялся, что наши разговоры прослушиваются. Сейчас столько способов записывать чужие разговоры, даже по вибрации стекол можно узнать, о чем говорят в помещении. В конце концов, мое терпение лопнуло, и я решил разобраться с теми, кто меня пасет. — Он замолчал.

Наргиз его не торопила, выжидательно глядя на него.

— Произошло это два дня назад, — продолжил он через некоторое время. — Я был очень зол. Мне снова позвонил Нагиев и уже в третий раз повторил свое предложение. Я послал его к черту и бросил трубку. Возвращаясь домой, я сразу заметил серую «девятку», которая медленно двинулась за мной, как только я тронулся с места. У своего дома я вышел из автомобиля и дождался, когда «девятка» затормозит в нескольких метрах от меня. Мне хватило нескольких секунд, чтобы добраться до нее, распахнуть дверцу автомобиля, схватить за грудки водителя и вытянуть его из салона. Второй мужчина поспешил на помощь напарнику, и завязалась драка. Она получилось короткой, и я бы не сказал, что яростной. Ребята хоть и казались крепкими на вид, но не особенно сопротивлялись и дали повалить себя на землю. Это показалась мне странным, а когда я сказал им, что они могут идти к черту со своим Нагиевым, они удивленно переглянулись и в один голос заявили, что не знают никакого Нагиева. Они работают в частном детективном агентстве «Трио», и несколько дней назад им поручили следить за мной, за каждым моим шагом — куда я хожу, с кем общаюсь и так далее. Я потом проверил: детективное агентство «Трио» действительно существует.

— Ерунда какая-то! — воскликнула, выслушав его, Наргиз. — Нагиев не стал бы обращаться в детективное агентство. У него, поди, и своих людей достаточно.

— Я тоже так думаю. Но если это не люди Нагиева, то кто же? Кому еще понадобилось следить за мной?

— А те типы, что были вчера? Они тоже из агентства?

— Да, если только в детективное агентство обращаются, чтобы заказать кого-то.

— Они что, пытались вас убить?

— Самым недвусмысленным образом. Они пытались сбросить меня с Крымского моста в Москву-реку. И не поздней ночью, когда мало свидетелей, а средь бела дня.

— Отчего же им это не удалось?

Он бросил на нее еще один тяжелый взгляд.

— Я понимаю: вы предпочли бы, чтобы мой труп сейчас вылавливали в Москве-реке. Тогда я не сидел бы здесь и не грузил вас своими проблемами.

— Вы обо всех так плохо думаете?

Он молчал, и Наргиз строго посмотрела на него.

— Вы не имеете права так говорить — вы меня совсем не знаете.

— Простите, — пробормотал он.

— Принимается. Так как? Вам вчера улыбнулась удача или кто-то помог вам?

— Я не знаю, было ли это случайностью или нет… В самый последний миг в джип, преследовавший меня, врезалась другая машина — «форд». В нем тоже сидели двое. Возможно, столкновение произошло из-за того, что мы создавали аварийную ситуацию на мосту. И та, и другая машина довольно серьезно пострадали, но когда те, что из «форда», выскочили из машины, возмущенно размахивая руками, джип, хоть и был сильно помят, тут же тронулся с места и, быстро набирая скорость, исчез.

— А к вам пассажиры «форда» не предъявили никаких претензий?

— Как ни удивительно, нет. Они пошумели немного, но, завидев приближающуюся милицейскую машину, тоже предпочли исчезнуть. Я последовал их примеру.

— Почему вы не дождались гаишников? Вы могли назвать номера «форда» и джипа и выяснить, кому они принадлежат.

— А вы уверены, что номера не фальшивые?

— Чем черт не шутит, — пожала плечами Наргиз, — может, и настоящие. На одном из них уж точно. Если «форд» принадлежит детективному агентству, то вряд ли номера на нем будут фальшивыми.

— Я не думаю, что в «форде» находились сотрудники детективного агентства. В этом случае они не стали бы избегать встречи с милицией. И не настолько, наверное, богато агентство, чтобы не пожелать получить страховки. Авария-то была не шуточная. Это удивительно, что никто не пострадал.

Наргиз в раздумье потянула за мочку уха.

— Хорошо, не будем пока об этом. Позже за вами гнались типы из джипа или другие?

— Те же самые. Я подумал, что они хотят исправить ошибку, а значит, моей жизни грозит опасность. Вчера я смог дважды уйти от них, но, боюсь, в будущем мне не будет так везти.

— А сегодня слежка была?

Амир кивнул.

— На этот раз за мной по пятам следовало «вольво».

Наргиз с сомнением взглянула на него.

— Вам опять кажется, что у меня мания преследования? — догадался он. — Я же говорил, что преследователи особо не скрываются.

Наргиз пробормотала что-то невразумительное, откинулась на спинку дивана и закрыла глаза. На какой-то миг Амиру показалось, что она заснула. Но вот молодая женщина открыла глаза, поднялась с места и позвала его за собой в кухню.

— Пойдемте, выпьем по чашечке кофе. Надеюсь, после него у меня в голове прояснится и я стану лучше соображать.

На этот раз кофе заваривал он, а Наргиз сидела на табуретке, прислонившись спиной к стене и так пристально уставившись в потолок, словно на нем могла прочитать ответы на волновавшие ее вопросы. Кофе она пила с таким задумчивым видом, что он не решился прерывать ее.

— Что ты надумала? — переходя с ней на «ты», спросил он после того, как они снова перешли в комнату и Наргиз, как и несколько минут назад, устроилась на диване, подаренном ей друзьями.

— Сдается мне, что за тобой следят две совершенно разные группы людей, — тоже переходя с ним на «ты», заявила Наргиз.

— Почему ты так думаешь? — удивленно спросил Амир.

— Это же ясно! Ты сам сказал, что преследователи не скрывались. А ты часто видел убийц, которые не скрывали бы своих намерений? Они ведь не дураки, понимают: убей они тебя — и их сразу начнут искать. Слежка длится достаточно долгое время, чтобы ты успел рассказать о ней кому-либо еще, сфотографировать преследователей и даже обратиться в правоохранительные органы и передать им снимки. Убийца или убийцы не будут так рисковать. Уверена, что тех двух типов в джипе на мосту ты видел впервые.

Амир не сразу ответил утвердительно.

— Но тех, что в «форде», я тоже видел впервые. Как тебе такой вариант: те, кто находился в «форде», подстраховывали тех, что в джипе.

— Маловероятно. Поведение пассажиров «форда» во время столкновения на мосту не вписывается в эту картину. Если только… — она даже замерла.

— Если только… — подтолкнул ее Амир.

— Если только двое в «форде» не должны были покончить с теми, кто сидел в джипе, после того как последние убьют тебя.

— Ты хочешь сказать, что тех, кто покушался на меня, тоже должны были убрать?

— Почему это тебя удивляет? Так, по крайней мере, происходит в половине отечественных и зарубежных боевиков. За киллером по пятам ходит человек, который застреливает его, как только тот выполнит задание. Таким образом разрывается связь между заказчиком и исполнителем, и найти заказчика становится практически невозможно.

— Ты лихо применяешь то, что видишь в кино, к реальной жизни.

— А где я еще могу пополнить свои знания о мире криминала? Не на личном же опыте.

Он засмеялся, и Наргиз снова подумала, как красит его смех, он словно скинул с плеч груз многих лет.

— Представляю, какой безоблачной была твоя жизнь до встречи со мной. Фильмы, любимые книги… — Заметив, как она внезапно переменилась в лице, он промолвил: — Кажется, я ошибся в своих предположениях, и я не первый, кто ворвался в твою размеренную жизнь и спутал все твои карты.

— Да, не первый. Когда-нибудь я познакомлю тебя со своими друзьями — Чингизом и Максимом, и, если ты будешь настойчив, они расскажут тебе о приключениях, в которые они — вольно и невольно — втянули меня.

— Это те самые друзья, что подарили тебе этот диван?

— Они самые.

— Буду рад познакомиться с ними. Если только, — тихо добавил он, — выберусь из всей этой истории живым и невредимым.

Наргиз не стала убеждать его в обратном. Слова утешения, ничем не подкрепленные, ему вряд ли нужны.

— У тебя был тяжелый день, — Наргиз поднялась. — И уже поздно. Я сейчас тебе постелю.

— А что будешь делать ты?

— Посижу на кухне и обмозгую ситуацию.

Ничего хорошего в ситуации не было. Она снова дала втянуть себя в рискованное дело. Неужели ей не послужили уроком события, что случились два года назад? Тогда она тоже дала втянуть себя в историю, казавшуюся поначалу если и не простой, но никак не опасной. Президент одного из московских коммерческих банков Чингиз Салихов поручил ей выяснить, по чьей вине в его банке происходит утечка информации. Ей удалось вычислить не одного, а двух его людей, но пока она это делала, ее сначала пытались убить, а потом похитили. Потом убили ее друзей — Чингиза и Максима (так, по крайней мере, она считала) и многих других людей. Потом… Она старалась не вспоминать тот страшный год, когда она скиталась по свету с человеком, повторно похитившим ее, и продолжалось это до тех пор, пока тот не выстрелил себе в сердце у нее на глазах. А она вернулась в Москву, по-прежнему считая, что ее друзья погибли, но нашла их живыми, и это был самый приятный момент во всей той истории.

А теперь она снова по воле случая оказывается втянутой в опасную игру. Еще не поздно, и сейчас она может войти в комнату, разбудить спящего в ее постели мужчину и вытолкать его за дверь, потребовав, чтобы он забыл дорогу к ее дому. Но ведь она не сделает этого. Она знала это точно так же, как и то, что за этой долгой ночью обязательно наступит утро. Наргиз подумала, что обладает удивительной способностью притягивать к себе неприятности, точнее, навлекать их на себя. Она не знала, чем лично для нее обернется вся эта история, но догадывалась, что ничего хорошего ее не ждет. Да и Амир может заказывать себе гроб. Он сам сказал: если тебя заказали, что ни делай, как ни старайся, тебя все равно убьют. А его заказали. Вот только кто? Неужели Нагиева так припекло, что он готов избавиться от соперника любым способом? Он не может не понимать, что в первую очередь заподозрят именно его, тем более что Амир не только ей одной мог рассказать о том, что тот ему угрожал. Сначала пытался подкупить, а когда не получилось, пустил в ход угрозы. Это может подтвердить и его жена, которая сейчас прячется от Нагиева неизвестно где. Не может Нагиев так рисковать! Или он так уверен в себе, в том, что убийство сойдет ему с рук, что ему все нипочем? Но если он не боится наказания за убийство, почему так испугался налоговых проверок? Испугался так, что единственный выход для себя видит в получении депутатского мандата, который даст ему вожделенную неприкосновенность. И если он такой смелый, почему бы ему не расправиться с бывшим тестем-губернатором? Тогда и все проверки тихо-смирно спустят на тормозах. Или губернатор так всемогущ, что до него не дотянуться? Нет, вряд ли. И потом, если бывший тесть будет убит, Нагиев станет одним из подозреваемых, а не главным. Врагов у губернатора наверняка предостаточно, и многим из них было бы на руку его исчезновение с лица земли. Как говорится, нет человека — нет проблемы. Почему этот принцип подходит в случае с Карахановым и не подходит к бывшему тестю? Или Нагиев еще надеется вернуть расположение губернатора? Одни вопросы, на которые нет ответа.

С другой стороны, если это не люди Нагиева хотели убрать Караханова, то кто? Получается, у Амира есть еще один враг, о существовании которого он даже не подозревает. Он, кажется, и мысли не допускает, что кто-то еще может пожелать избавиться от него. Кто это гипотетический враг? Дежнев? Он первый, кто приходит на ум. Если Караханов погибнет, президентом компании станет он, но доля Амира в компании перейдет к его родителям или жене. Изменится только статус Дежнева. Но он изменится и в том случае, если Караханов станет депутатом Госдумы. Амир, конечно, будет вмешиваться в дела компании, но де-юре президентом компании будет считаться он, Дежнев. Захочет ли он смерти Амира, зная, что, будь тот в живых, к тому же депутатом нижней палаты парламента, он сможет принести компании большую пользу? Должен же Дежнев понимать, что только благодаря связям Караханова и его организаторским способностям их совместное предприятие процветает из года в год. Вытянет ли он его, если останется один, без поддержки?

Ответы на свои вопросы она сможет получить только после встреч с Нагиевым и Дежневым. Не на все, конечно, но на многие.

Наргиз так и не легла в эту ночь, так что утром Амир нашел ее на кухне в той же позе, в которой оставил, за чашкой недопитого и уже остывшего черного кофе. Не успел он пожелать ей доброго утра, как услышал вопрос, словно они и не прерывали разговора, начатого прошедшей ночью.

— Как воспринял ваше желание стать депутатом ваш партнер Дежнев? — Наргиз незаметно для себя снова перешла с ним на «вы».

— Удивился, но сказал, что поддержит меня.

— А других чувств не проявил? Скажем, радости?

— А чему ему радоваться? — выказал удивление Амир.

— Ну, как же?! Если вы победите на выборах, руководить компанией станет он.

— Это будет чистой формальностью. Моя доля в компании останется, да к тому же я не собираюсь оставлять Виктора одного.

— Может, он того и хочет — чтобы вы оставили его и он единолично распоряжался делами компании? А для этого все средства хороши.

— На что вы намекаете? Что это Виктор организовал покушение на меня?

Он тоже заговорил на «вы». Взгляд его посуровел, на скулах заходили желваки.

— Ну-ну, успокойтесь! И нечего смотреть на меня такими страшными глазами. Я только спросила.

— В следующий раз хорошенько подумайте, прежде чем задавать глупые вопросы.

Наргиз с любопытством посмотрела на него.

— Вы так доверяете своему партнеру?

— Да, доверяю, иначе мы бы не работали вместе.

— Тогда почему вы здесь, а не рядом с ним? — напрямик спросила она.

Он долго молчал, прежде чем ответить. Взял со стола чистую чашку, прошел к кухонной плите, налил себе кофе, сел напротив нее и только тогда сказал:

— Если вы о том, знает ли Дежнев о моих проблемах, то да, знает. Он предложил мне свою помощь, но я отказался.

Наргиз вопросительно посмотрела на него.

— Во-первых, потому что меня в первую очередь будут искать у него, а во-вторых, я не хочу, чтобы он был замешан в этом деле.

Наргиз хотела съязвить, что вот ее он захотел втянуть в свои дела, но, поразмыслив, решила промолчать.

— Моя жизнь сейчас под угрозой, — продолжал он тем временем, — и я не хочу подставлять его. Я должен быть уверен, что если со мной что-нибудь случится, компания, которой я отдал столько лет жизни и столько сил, не перестанет существовать, и моя жена и ребенок не останутся ни с чем.

— И Дежнев согласился легко отойти в сторону и ни во что не вмешиваться?

— Ему ничего и не оставалось. Да и чем реально он может мне помочь?

— Ну, если хорошенько поразмыслил бы, а главное — захотел, то нашел бы как и чем.

— Оставим это, — тоном, не допускающим возражений, сказал он. — Примите за данность, что Виктор не имеет никакого отношения к тому, что происходит, и не нужно, чтобы имел.

— Я ни во что не стану верить просто так, только потому, что вы так сказали, — сухо произнесла Наргиз. — И коль я, в отличие от Дежнева, оказалась втянутой в ваши дела, то сама буду решать, кому верить, а кому нет.

— Я вовсе не хотел, чтобы у вас возникли проблемы из-за меня.

— Об этом надо было подумать раньше, когда вчера ночью вы постучали в мою дверь, — холодно возразила она.

Амир вспыхнул:

— Я сейчас уйду.

Он отодвинул от себя недопитую чашку кофе, встал и сделал шаг в направлении выхода.

— Вернитесь! — скомандовала Наргиз.

Амир резко обернулся. Молодая женщина продолжала сидеть на месте и смотрела на него своими странными темно-вишневыми глазами. Словно загипнотизированный ее взглядом, он вернулся и сел на прежнее место.

— Ну как, успокоились? А теперь, — деловым тоном произнесла она, — поступим следующим образом. Вы остаетесь здесь, а я буду выяснять обстановку.

— Каким образом вы собираетесь ее выяснять? — насмешливо произнес Амир.

— Для начала отправлюсь в вашу компанию и познакомлюсь с Дежневым, — невозмутимо ответила Наргиз. — Мне нужно узнать, что это за тип и можно ли ему доверять.

— Вы прямо спросите его об этом или попросите ответить на вопросы теста? — его голос по-прежнему звучал насмешливо.

— Я найду другой способ определить это. — Наргиз была сама невозмутимость. — В крайнем случае, положусь на свою интуицию.

— Вы так ей доверяете?

— Она меня еще ни разу не подводила.

— Хорошо, узнаете вы, что представляет собой Дежнев, что дальше?

— Попробую выйти на Нагиева. Разговор с ним очень многое прояснит.

Амир ошарашенно смотрел на нее.

— Вы, конечно, шутите?

— Нисколько. Мне сейчас не до шуток. Врага лучше знать в лицо. Я, конечно, ознакомлюсь с материалами, которые вы собрали на Нагиева, но они не дадут и половины того, что даст беседа с ним хотя бы в течение получаса.

После долгой паузы, в течение которой Амир сидел в своей излюбленной паузе — сплетя пальцы рук и уставившись в несуществующую точку на стене, Наргиз встала и со словами: «Я пойду, переоденусь», вышла из кухни.

Она появилась минут через десять в джинсах и сиреневой футболке. Густые каштановые волосы были стянуты сзади в хвост, на лице никаких следов косметики, в руках дешевая дамская сумочка. Окинув ее внимательным взглядом, Караханов спросил:

— Под каким предлогом вы явитесь в «Стройком»?

— Скажу, что собираюсь построить дом где-нибудь на Рублевке или в Борвихе.

— И полагаете, Дежнев поверит вам, увидев вашу сумочку с Черкизовского рынка? — в его голосе не было насмешки — он констатировал факт.

— Неужели вы думаете, что я так глупа и заявлюсь в вашу компанию в таком наряде? Для таких случаев у меня припасено кое-что другое.

— Виктор не поверит вам, даже если вы облачитесь в платье от Диора. Его, прежде всего, будет интересовать не ваша одежда, а ваш счет в банке. Он выяснит, в каком банке вы держите деньги, и, отлучившись под каким-нибудь благовидным предлогом, позвонит в банк и узнает, в состоянии вы строить дом на Рублевке или нет.

— Хорошо, что предупредили. Придется предварительно нанести визит к моим друзьям — Чингизу и Максиму, о которых я вам говорила.

— А кто такие Чингиз и Максим?

— Первый — президент банка, второй — его заместитель.

— Как раз то, что нужно. Удивительное везение.

— Дай Бог, чтобы нам так везло и дальше.

— 3-

Когда Наргиз открывала двери «Эконом-банка», часы пробили ровно девять. Охранники внизу встретили ее с приветливыми улыбками — ее здесь хорошо знали — и проводили до самого лифта.

В светлой просторной приемной на месте Наташи сидела другая девушка. В отличие от улыбчивой предшественницы, у новой секретарши было строгое лицо с упрямыми складками у рта. Наргиз видела ее впервые. Интересно, куда подевалась Наталья? Неужели согласилась уехать со своим другом-итальянцем в круиз по Средиземному морю? Если — да, то скоро ли вернется? Наташа нравилась Наргиз. Веселая, общительная, никогда неунывающая двадцатипятилетняя красавица, благодаря которой два года назад ей удалось разоблачить тех, кто в банке Салихова передавал информацию, способную заинтересовать конкурентов. Наталья, сама не ведая того, натолкнула Наргиз на мысли, которые и позволили ей далеко продвинуться в своем расследовании.

А сейчас вместо нее в кресле с высокой прямой спинкой сидела другая девушка и строго, даже сурово смотрела на посетительницу.

— Мне необходимо увидеться с президентом банка, — сказала Наргиз, уверенная, что получит отказ. Она не ошиблась в своих ожиданиях.

— Чингиз Керимович занят и в ближайшие два часа никого не принимает.

— А чем, если не секрет, занят Чингиз Керимович? — вышло немного насмешливо, и Наргиз поймала укоризненный взгляд девушки.

— Он сейчас проводит совещание.

Наргиз пожалела, что предварительно не созвонилась с Чингизом. Она терпеть не могла телефонные разговоры и звонила в случае крайней необходимости. Сейчас был именно такой случай. Неизвестно, насколько затянется совещание, а у нее мало времени.

Мобильный Чингиза молчал. Скорее всего, на время совещания он отключил его. В зоне недоступности оказался и Максим. «Черт! — выругалась она про себя. — Что же теперь делать? Она не может ждать, пока будет длиться совещание».

— Девушка, — обратилась она к секретарше, — мне нужно срочно увидеть Чингиза Керимовича или Максима Владиславовича. — При упоминании имени Максима что-то изменилось в лице молоденькой секретарши. Оно словно просветлело, но через несколько секунд строгое, даже угрюмое выражение снова прочно воцарилось на нем.

— А зачем вам Максим Владиславович? — подозрительно спросила она.

— Если позволите, я скажу об этом самому Максиму, — сердечностью тона Наргиз постаралась смягчить резкость слов.

— В таком случае вам придется подождать. И хочу предупредить: никаких гарантий, что они согласятся принять вас.

Наргиз уже начинала уставать от этой несговорчивой девушки.

— Свяжитесь, пожалуйста, с Чингизом Керимовичем и скажите ему, что его ждет Наргиз Велиханова.

— Ваше имя должно ему что-то сказать?

— Позвоните и тогда узнаете, — сквозь зубы процедила Наргиз, начиная терять терпение. И откуда только Чингиз откопал этого цербера?

Удивительно, но девушка исполнила ее просьбу. Возможно, она уловила в ее тоне нечто, что заставило уступить ей. Она позвонила по внутреннему телефону. Чингиз поднял трубку после третьего гудка.

— Что случилось, Оксана? Я ведь просил не отвлекать меня во время совещания.

— Вас желает видеть некая Наргиз Велиханова. Говорит, что срочно. Попросить ее подождать или сказать, чтобы приходила в другой день? Записать ее на прием в… — Оксана не успела договорить. Ее прервал глубокий выразительный голос босса.

— Никуда ее не отпускайте. Я сейчас быстро закруглюсь и приму ее.

Уже через пять минут дверь кабинета президента банка открылась, и по одному стали выходить сотрудники учреждения. Многие из них задерживались, чтобы поздороваться с Наргиз. Последним показался Максим.

— Наргиз! Рад тебя видеть. — Он обнял ее за плечи, легко прикоснулся губами к ее щеке. — Ты так рано. Что-нибудь случилось?

Краем глаза Наргиз заметила, как побелели щеки у секретарши. Кажется, девочка не на шутку влюблена в Максима. А что же он? Максим даже не взглянул в ее сторону и провел гостью в кабинет.

— Чингиз тебя ждет.

Президент банка говорил по телефону. Кивком головы он приветствовал Наргиз, а чуть позже присоединился к ним. Наргиз с Максимом к этому времени удобно расположились в креслах и тихо беседовали.

— Что стряслось, Наргиз? — Чингиз бросил на нее обеспокоенный взгляд. Обычно она не являлась так рано и не просила о срочной встрече.

— Мне нужна ваша помощь, ребята.

— Мы к твоим услугам, — хором ответили друзья, потом переглянулись и дружно засмеялись.

— Неужели ты решила прибегнуть к нашей помощи и обустроить свою новую квартиру?

Наргиз только недавно переехала в Москву, купила здесь квартиру, на которую ушли все сбережения, а также сумма, вырученная за продажу родительского дома в ее родном городе и всего, что в нем представляло хоть какую-то ценность. Друзья лишь однажды предложили помочь обставить ее новую квартиру, но, получив твердый отказ, больше не рискнули, зная ее щепетильность во всем, что касалось денег, и нежелание быть обязанной кому-либо, даже своим друзьям. Единственное, на что они отважились, — подарили ей диван, за который выложили кругленькую сумму. Она долго отказывалась его принять, но на этот раз друзья были непреклонны.

— Это наш подарок на новоселье. Должны мы, наконец, хоть что-то подарить тебе. Почему бы не диван? И, в конце концов, должна же ты на чем-то спать.

Наргиз пришлось уступить, и теперь диван, не считая стола и табуреток на кухне, был единственной мебелью в ее однокомнатной квартире.

— Нет, ребята, мне нужны не деньги, — пришлось ей разочаровать своих друзей, — а кое-что другое. Если сегодня или завтра в ваш банк позвонят и спросят, кредитоспособна ли некая Наргиз Велиханова, вы должны ответить не только утвердительно, но и, напустив тумана, дать понять, что у меня едва ли не открыт у вас неограниченный кредит.

Теперь уже и взгляд Максима выражал обеспокоенность.

— Ты знаешь, мы для тебя все сделаем, но зачем тебе это? — осторожно поинтересовался Чингиз.

— А нельзя без расспросов? Просто скажите «да» или «нет».

Чингиз глубоко вздохнул.

— Мы не может тебе сказать просто «да» или «нет», потому что у тебя «просто» ничего не бывает. Во что ты ввязалась на этот раз?

— Почему сразу «ввязалась»? — слабо возразила Наргиз. — Я просто-напросто собираюсь строить дом на Рублевке и решила обратиться в крупную строительную компанию «Стройком». Слышали о такой?

— Что за чертовщина! — чуть не взорвался более вспыльчивый Чингиз. — У тебя даже нет денег на то, чтобы купить люстру и занавески на окна. О каком доме на Рублевке ты говоришь?

— Вот поэтому я обратилась к вам за помощью. Вы должны подтвердить…

— Я это уже слышал, — прервал ее на полуслове Чингиз. — Кстати, почему бы тебе не отослать владельцев «Стройкома» в швейцарский банк? Там у тебя на счету лежат миллионы долларов.

— Это не мои деньги, и вы это прекрасно знаете.

Чингиз говорил о миллионах долларах, которые перевел на ее имя человек, похитивший ее два года назад. Она понимала, для чего Машеров это сделал. Он инсценировал собственную смерть, и ему надо было на кого-то перевести двести тридцать миллионов долларов, которые были на его счетах в швейцарских банках. Он выбрал ее, хотя к тому времени и она числилась среди мертвых. Не могла она понять другое: почему Машеров покончил с собой. Он был из тех людей, которые борются до конца. А он сдался. Или страх, что преследователи доберутся до него, так замутил его разум, что он не мог больше так жить? Жить как крот, зарывшись в глубокую нору, полагая, что он в безопасности, а потом снова покидать свою нору и искать в страхе новое убежище. И так без конца в течение долгого года. Может, он понял, что рано или поздно его все равно настигнут, как бы далеко они ни забрался?

Как всегда при воспоминании о том времени, когда она скиталась из города в город, из страны в страну вместе с Машеровым, Наргиз побледнела. Она судорожно сжала пальцы, и, заметив ее движение, Чингиз мысленно чертыхнулся.

— Прости, Наргиз, я не хотел будить в тебе неприятные воспоминания. Но ты должна понять: мы беспокоимся за тебя.

— Боюсь, что у вас есть основания беспокоиться, — не стала больше скрывать она. — Но это долгая история, а у меня нет времени ее излагать. Могу только вас заверить: по крайней мере, сегодня мне никакая опасность не грозит.

— Успокоила, — пробормотал Максим. — Неужели ты думаешь, что после твоих слов мы так просто отпустим тебя?

Наргиз с нежностью посмотрела на высокого широкоплечего мужчину с пронзительно-синими глазами, сидящего рядом с ней. За время их знакомства она не раз могла убедиться в том, насколько он верный и надежный друг. Она была уверена в нем, как в самой себе, знала, что всегда может положиться на него, на его слово.

— Я ведь сказала, что мне ничего не угрожает, — мягко произнесла она. — И потом, вам прекрасно известно: вы первые, к кому я обращусь, если мне понадобится помощь. А чтобы вы за меня не переживали, отдайте на сегодня в мое распоряжение Вадима.

Вадим Северцев был личным шофером Чингиза и по совместительству телохранителем. Когда-то он работал в органах безопасности и в некоторых вопросах был просто незаменим.

— Это другое дело, — обрадовался Чингиз. — Бери его хоть сейчас.

— Я так и поступлю. Но он мне нужен с машиной, лучше с твоим «Лексусом».

— Хочешь произвести впечатление на владельца «Стройкома»? — рассмеялся банкир.

— Ага, — заулыбалась Наргиз,