Во всей истории есть трепетный конец,

Уходит свет, на лицах тень ложится.

Но за кулисами взлетает феникс,

И новая глава вот-вот родится.

Ну а пока, давай под чашку кофе крепкого,

Финальный штрих напишем на сердцах.

Воспоминанье терпкое и светлое, как вечность,

В красивых лепестках историю запечатлев впотьмах.

Парфюмерное кружево ночей ушедших,

Растает дымкой в утренней росе.

Воспоминаний блики, словно жемчуг нежный,

Навечно застынут в сердце, как в душевной книге на листе.

Вот занавес опущен, стихают звуки,

Последний луч скользнул по бархату кулис.

Мы замираем в тишине, как будто в муке,

Прощаясь с тем, что было так близко, так чисто.

Но эта тишина — преддверие начала.

За каждым окончанием, финалом скрывается другой рассвет.

История, как жизнь, не терпит перерыва,

Лишь сменит декорации, и вновь появится сюжет.

И в этом вечном танце перемен и света,

Мы снова встретим те же лица, те же имена.

Лишь маски будут новые, да песни спеты

По-другому, словно новая весна.

И кажется, что всё уже когда-то было,

И каждый жест, и каждый вздох знаком до боли.

Но в этом нескончаемом сюжете скрыта сила,

Возможность пережить, понять, и стать свободней.

Как будто старая мелодия в новом платье,

Она звучит всё так же сладко, нежно.

И пусть в глазах читается воспоминанье,

Но сердце бьётся в такт с надеждой.

И вот финал, аплодисменты смолкли,

Разъехались актёры по домам.

Но в воздухе витает, что-то тонкое,

Как эхо переливов по струнам инструментов.

Остатки грима на зеркальном столике,

Полузабытый текст, заложенный слегка.

И чувство, что уносит вдаль корабликом,

Надежду, что ещё вернется в эти берега.

Ведь за кулисами уже кипит работа,

Рождается замысел, новая мечта.

И кто-то пишет текст до седьмого пота,

А кто-то красит декорации с утра.

И пусть сейчас царит лишь тишина,

И пыль кулис покрыла все вокруг.

Новая история уже предрешена,

И скоро вновь заполнит этот круг.

Вокруг толпа лиц — калейдоскоп несхожий,

Но средь них нет того, кто сердцу мил.

Того, чьё имя шепчет ветер дрожью,

Чей образ время властно поглотил.

В чужих глазах мы искры ищем тщетно

Знакомых черт, что память бережёт.

Улыбку, жест, забытый силуэт, но

Лишь эхо прошлого нам сердце жжёт.

Пытаемся нырнуть в поток ушедших дней,

Где призрак счастья нежностью лучится.

Но время — страж безмолвный у дверей,

Назад дороги нам не возвратится.

Мы словно тени бродим в лабиринте,

Среди зеркал, кривых и искажённых.

В каждом образе пытаемся увидеть

Отблеск души, когда-то нам родной.

Но лица эти — лишь пустые маски,

Без искры жизни, без тепла и света.

И сердце бьётся в такт тоскливой сказке,

О той любви, что временем забыта.

И память — наш палач неумолимый,

Вновь воскрешает образы далёкие.

Мы видим сны, где он, такой любимый,

Смеётся, обнимает, говорит высоким слогом,

И нежным голосом, слова простые,

Но полные любви и понимания.

А утром — пробуждение, как выстрел,

В жестокую реальность расставания.

И вновь в толпе безликих, серых масок

Мы ловим искры пламени былого.

И в каждом шёпоте, в случайном взгляде ясном

Звучит, как эхо, отзвук дорогого.

И кажется, вот-вот, сейчас случится,

Найдётся кто-то, кто заполнит пустоту.

Но обрывается надежды тоненькая нить,

И снова сердце погружается во тьму.

И так проходят годы, вереницей дней,

В поисках утраченного, сокровенного.

Мы примеряем чувства, словно платья,

И каждый раз всё что-то не по мне, не твой, не он.

Мы ищем отголоски в шуме улиц,

В случайных фразах, брошенных прохожими.

Надеемся, что чудо вдруг случится,

И встретим взгляд, любовью окрылённый.

Но мир — театр теней, где роли розданы,

И каждый исполняет свою партию.

И мы, актеры жизни, слишком поздно

Понимаем, что счастье — не гарантия.

Мы учимся жить с болью, примиряемся

С потерей, с пустотой, что в сердце гложет.

И памятью о прошлом согреваемся,

Как путник у костра в холодный вечер.

И пусть вокруг кипит водоворот событий,

И новые лица мелькают в карусели дней,

В душе навеки запечатлён тот дивный

Образ, что не сотрётся в памяти моей.

И в тишине ночной, когда стихают звуки,

И город засыпает в объятьях сна,

Я вновь и вновь перебираю в мыслях руки,

Что некогда держали так трепетно меня.

И в каждом дне, что жизнью мне дарован,

В рассвете каждом, полном новых сил,

Я не ищу любви утерянный фарватер,

Тот свет, что ты когда-то мне явил.

Пусть время — лекарь, мудрый и неспешный,

Стирает в памяти былой печаль,

Но в сердце песня, голосом нездешним,

Останется мелодия, спетая тобой.

На зыбком крае утренней зари,

К зеркальной глади робко я ступила,

Два года мчались вихрем, посмотри,

Как жизнь, в скорлупе прежней, отступила.

В чертах лица — лишь отголоски дней,

Привычный облик, будто бы, знакомый.

Но в глубине мерцающих теней —

Чужие очи, с ледяною комой.

Кто ты, незнакомка, предо мною встала?

Что шепчет отражение судьбы?

В ком я себя, израненную, потеряла,

В лабиринтах скорби и борьбы?

В них плещутся обрывки прежних жизней,

Разлук печальных, радостных зарниц.

И взгляд, исполнен тайн, как бездна книзу,

Где прежний дух истлел среди гробниц.

Ищу ответ в холодном, лунном свете,

А время — воск, на пламени свечи.

Быть может, это новая я в рассвете,

И ждет меня успех в ночной глуши.

И дрогнула рука, коснувшись хрупкой грани,

Миров двух, что сплелись в единый миг.

В той незнакомке вижу очертанье

Себя былой, чей голос вдруг утих.

Она — не призрак, не безумства плод,

А лишь проекция ушедших лет.

В ней — боль потерь, забвения коловорот,

И жажда жизни, что не знает бед.

Я узнаю в ней отблески мечты,

Разбитой вдребезги о скалы бытия.

И робкий шепот: «Сможешь все пройти

И обрести саму себя, любя.»

И вот стою я, пленница сомнений,

На перекрестке яви и химер.

В зеркальном отражении — сплетение теней,

И эхо ускользающих потерь.

Я протянула руку к отражению смелее,

Не страшась прикоснуться к холоду стекла.

И в миг тот растворилась грань елеем,

Внутрь зеркала дорога пролегла.

Оказалась я в мире позабытом,

Где бродят тени прошлых моих лет.

Здесь каждый уголок тоской пропитан,

И хранит памяти завет.

И вот иду я, между призрачных видений,

По улицам, где молодость прошла.

Здесь каждый камень — отблеск откровений,

Здесь каждая мелодия горька.

Встречаю тени тех, кого любила,

С кем разделяла радость и печаль.

Их тихий шёпот душу оживил,

Изгнав из сердца ледяную сталь.

Они ведут меня сквозь чащу боли,

Где страхи прошлые сплелись в клубок.

И каждый шаг, преодолев неволи,

Вновь обретает веру и исток.

В конце пути, у старого колодца,

Я вижу свет, пробившийся сквозь тьму.

Там ждёт меня надежда, что вернётся,

И вновь подарит счастье и весну.

Под сенью вечера в соборе городском

Орган звучал, как светлый, чистый сон.

Не человек творил — то архангелов уста,

Вели игру, по клавишам порхали пальцы.

Казалось, ангелы с небес сошли сюда,

И музыка безбрежная лилась, как талая вода.

Он изливал души смятенной исповедь свою,

И каждый звук звучал, как откровение в раю.

Мелодия, как бархат, нежно обнимала,

От суеты мирской в блаженство укрывала.

Молва о музыканте по земле прошла волной,

И люди шли в собор, внимая музыке ночной.

В соборе древнем, в тишине веков,

Победно музыка звучала, разорвав печали кров.

Он посвящал игру и верующим сердцам,

И миру открывал души бессмертный храм.

И эхо гулко разносилось под сводом,

Касаясь ликов на иконах благородно.

Казалось, время замерло в тот час,

И лишь мелодия летела, не страшась.

В ней слышались и радость, и печаль,

И тихий вздох, и дальняя вуаль

Воспоминаний, прожитых мгновений,

И трепет сердца, полный вдохновений.

И каждый слушатель, заворожённый сим,

В душе своей искал ответы вместе с ним.

Ответы на вопросы, что мучают годами,

И веру обретал, укрытую слезами.

И вот, когда последний звук затих,

В соборе воцарилась тишина, лишь проникала в души.

Казалось, ангелы ушли на небеса свои опять,

Оставив после себя лишь благодатную печать.

И люди, словно пробудившись от сна,

Держались за тепло, что музыка дала.

В их взглядах затаилась благодарность,

И тихая молитва зазвучала в их сердцах.

Орган молчал, величие храня,

Но в воздухе ещё витала та мелодия святая.

И каждый уносил с собой частицу чудо,

Что в этот вечер сотворилось будто.

Как бесценный дар, хранили бережно они тот свет,

Что опалил сомнения и страх, как утренний рассвет.

И, возвращаясь в мир, где суета вершит свой бал,

Несли в душе звучанье органа — тишины хрустальный храм.

И в суете мирских забот, средь серых будней плена,

Органа глас небесный льёт божественные звенья.

Напоминает о былом, нетленном и святом,

О вечном доме в вышине, что в сердце сокровенном.

Экраны жизней, толстые тома,

Где детство робко, юность как бунтарка.

И счастья призрак манит нас из тьмы,

Но почему за ним такая давка?

В ушедших лабиринтах дней мы ищем свой ответ,

Среди теней сомнений и тревоги.

И каждый вдох — как новый силуэт,

Написанный на полотне дороги.

Мелькают лица, голоса и сны,

В калейдоскопе времени безбрежном.

И растворяются вдали весны,

Оставив шлейф воспоминаний нежный.

Мы строим замки из песка и грёз,

Наивно веря в вечность и бессмертие.

Но ветер перемен сметает всё,

Оставив лишь обломки в круговерти.

В финале вальс, и горечь расставаний,

Пустота, словно выжженная степь.

Предчувствия блаженны ожиданья,

Вздох перед взлётом, что лелеет цепь.

И в этой тишине, что словно саван,

Мы слышим отзвук собственных сердец.

И понимаем, что наш путь извилист, славен,

И каждая секунда — жизни праздничный венец.

Но что за гранью? Свет или же Тьма?

Вопрос, что мучает нас неустанно.

И в этой неизвестности сама,

Таится вечная, святая тайна.