Обретем ли мы ларчик волшебника,

Проживём ли бесславно сто лет —

Эта жизнь — пара строк из учебника,

Остаётся проверить ответ.

Не у всех получается правильно

Перемножить, сложить, разделить.

Чья-то вера снежком подкрахмалена,

Кто-то пыжится нас разозлить.

Кто-то снова сыграл неудачника,

Кто-то вынул счастливый билет.

Жизнь проста, как пример из задачника,

Из которого вырван ответ.

За окном сирень распустит листья,

Ветерком одарит вешний сад,

С детства родником напитан чистым,

Я живу с эпохой невпопад.

Видно, не из тех крутых замесов,

Что кладёт судьбу на виражи,

Тот же круг друзей и интересов,

Непривычный к подлости и лжи.

Родина! Весна ли в этом звуке,

Стук ли сердца? Шум огня в крови?

Я к тебе протягиваю руки,

В сторону рассвета и любви.

Струны дали слышатся мне звонки…

Что бы ни поведали они,

Хорошо бы на родной сторонке

Провести оставшиеся дни.

Выйдешь, как дитя, на волю с хлебом

И пойдешь к закату, не спеша,

Тихо разговаривает с небом

Умиротворённая душа.

Над балтийской волною встревоженно птицы кричат,

Обгоняя друг друга, без удержу кружатся в стае.

Ленинград предо мною. Любимый, единственный град.

Быстротечная жизнь. Белоснежная чайка морская.

Пискарёвское кладбище. Павшие души летят…

Пьеса жизни его рождена роковым драматургом.

Для меня Ленинград, как тогда, навсегда Ленинград,

Пусть его называют и Питером, и Петербургом.

Здесь великие люди бескрайние годы назад

Проходили, остались загадками вольных преданий.

Я люблю этот город. Доселе он радует взгляд

Широтою проспектов, прекрасными видами зданий.

Над балтийской волною встревоженно птицы кричат,

Обгоняя друг друга, без удержу кружатся в стае.

Ленинград предо мною. Любимый, единственный град.

Быстротечная жизнь. Белоснежная чайка морская.

Я отдал молодость Сургуту,

Его проспектам и балк`ам*,

Его простору и уюту,

Его мостам и берегам.

Где под крылом реки могучей

Вдруг зародилась красота.

Вокруг — рукой подать до тучи,

Вдали — кедровые места.