“Наивно думать, что классическая литература более возвышенна. Часто она как та музыка Чайковского – дивные звуки, исторгнутые анальной лирой педераста. Невозможно в жизни быть последним извращенцем, а сев за письменный стол или рояль, став у мольберта, чудно преобразиться. У светского нет и не будет доступа к духовному…”
– А как быть с христианским догматом о Троице, утверждающим, что сущность Бога едина, а бытие – суть личностное отношение трёх ипостасей: Отец – безначальное бытие, Сын – оформляющая энергия смысла, Святой Дух – жизненная целостность?
Серёжа Цыбашев последовательно получил от школы все защитные амулеты, уберегающие от нездоровой мистики: октябрятский значок, потом пионерский галстук и комсомольский билет.
Зима стояля, Дуль ветер из степи. Беби в вертепе помёрз, бедненький, На склоне холма. А коровка погревала его Воздухом из рота, И бичок тожьйе погреваль.
Фермери куртки отряхали от грязи, Спат ещё хотели. И на утёсе они стояли, Подальше смотрели И видели поле болшое, В нём могилки и звёздочки.
Палка в снегу торчаля. А рядом, через форточку, Мерцала звезда по пути в Вифлеем. Аминь!
Она горела, как сено, В стороне от неба и Бога, Как будто ферму подожгли И пожар на говне
На восьмилетие я ничего не получил и обиделся, конечно. Батя тогда меня к столу подозвал и сказал: “Вот я тебе решил сделать подарок, ты уже взрослый и можешь говорить вслух слово «блядь», и я тебя за это не накажу”.
Проповедник терпеливо ждал, пока утихнут аплодисменты, раскланивался и слал воздушные поцелуи, затем произнёс с американским акцентом, на дне которого плескался осадок одесского диалекта
