Оглавление

1. 32 мнения о COVID-19
2. Предисловие
3. Слово автора
4. МАРТ
   1. Коронавирусу все равно сколько народу убить. Почему он опаснее многого, что мы встречали? Интервью с Георгием Базыкиным
      1. Борьба с вирусом опаснее, чем вирус?
      2. Если бы умирал каждый второй, вакцина была бы сразу
      3. Старый грипп и новый вирус
      4. Грипп либо заражает, либо убивает. А этот?
      5. Заболеть два раза подряд? Вряд ли
   2. «Никто еще с таким не сталкивался». Что происходит с туризмом в период пандемии? Интервью с Владимиром Канторовичем
   3. Рейсы отменили, границы закрыли. Как россияне за рубежом переживают пандемию коронавируса
      1. «Жена улетела за лекарством, и ввели карантин»
      2. «На улицах военные, а в Россию нельзя вернуться»
      3. «Сутки стояли на границе с Польшей без воды и еды»
      4. «Рай хорош, но по чуть-чуть»
      5. «Местные жители прятались от нас, боясь заразиться»
   4. «Самоизоляция — это еще не главный вызов». Юрий Сапрыкин — о солидарности во время эпидемии
      1. Многие врачи потеряют здоровье, покой и сон
      2. Человек и государство — не обязательно хищники
   5. «Мы круглосуточно готовы принимать пациентов». Руководитель реанимации Коммунарки Александр Боярков — о ситуации с вирусом и сценариях
      1. В Москве сделано все возможное
      2. Опасность заразиться есть всегда
      3. Посидите дома без шашлыков
5. АПРЕЛЬ
   1. Юра из Уханя и антисептик с вертолета. Антрополог Александра Архипова — о фейках в пандемию
      1. Где-то есть злодей, который решил всех погубить
      2. Розыгрыш, троллинг, дезинформация
      3. Кто придумал Юру из Уханя
      4. Людей объединяет страх
   2. «Что делать, если будет совсем плохо?» Как в изоляции накопить силы, а не тратить их на бесполезную борьбу — интервью с Витой Холмогоровой
      1. Попытайтесь нащупать дно. Там ваша точка опоры
      2. «Все будет хорошо» и «все будет плохо» — помогут оба варианта
      3. Смысл освободившегося времени — перезагрузка
      4. Чтобы не сожрать друг друга взаперти, будьте вежливы
      5. Режим дня, медитация, спорт
      6. Живите чувствами, здесь и сейчас
   3. «Мы ориентируемся не на тесты, а на клиническую картину». Сергей Царенко — о лечении COVID в стационаре
      1. У врачей существенный риск заразиться, но мы стараемся их уберечь
      2. Зачем пациентов на ИВЛ переворачивают на живот
      3. Нужны доноры с хорошим иммунитетом
   4. «Заражение здесь — мера дисциплинарного воздействия». Как в российских колониях борются с коронавирусом? Интервью с Ольгой Романовой
      1. Хотели понарошку, а полыхнуло по-настоящему
      2. Ни посылок, ни свиданий, ни передач
      3. «Ты пойдешь сама брать штурмом колонию. И будешь права»
      4. Наши зэки ковидом не болеют
      5. «Отсидишь после коронавируса»
   5. «Чем больше коек — тем лучше». Врач Павел Бранд — о том, как коронавирус изменил российское здравоохранение
      1. Корпус для больных Covid должен быть в каждой больнице
      2. ИВЛ — не спасение
      3. Частным клиникам говорят: «Справляйтесь сами»
6. МАЙ
   1. «Я тоже надеялся, что пронесет». Реаниматолог Евгений Пинелис — об эпидемии, которая пришла, как ураган
      1. «Случился настоящий ураган»
      2. Смерть становится обыденностью. Из блога Евгения Пинелиса
      3. «Осталась только жалость к тем, кто заболел или заболеет»
      4. «Интерны работали по 100 часов в неделю»
      5. «Умерло небывалое количество людей прямо у меня на глазах»
      6. «Больница переполнена, но стало легче». Из блога Евгения Пинелиса
      7. «Нет лечения — ни дорогого, ни дешевого»
      8. Про героев и супергероев. Из блога Евгения Пинелиса
      9. «Вас лечили неправильно? Скажите, как правильно»
   2. «Чтобы тесту можно было верить, переболеть должен каждый пятый». Что не так сегодня с анализом на антитела? Интервью с Юрием Гольцевым
      1. У человека, переболевшего Covid, иммунная система, возможно, поражена
      2. Мое тело говорит правду, которую врач не знает
      3. Чем вирус более смертелен, тем он менее жизнеспособен
      4. Вирусологи сейчас в привилегированном положении
      5. Выше риск заразиться — ниже риск умереть
7. ИЮНЬ
   1. «Безопасность вакцины не отследить за несколько месяцев». Венчурный инвестор Антон Гопка — о гонке и рисках
      1. «Любая вакцина сейчас будет недотестирована»
      2. «Пациентов может не хватить»
      3. «Заработать на коронавирусной инфекции будет сложно»
      4. «Лаборатория в Ухане занималась очень полезным делом»
   2. «Мы срочно пытаемся получить что-то взамен». ИВЛ сгорели — как реаниматологи будут работать дальше
      1. «Аппарат ИВЛ должен быть отработан «до войны»
      2. Случаев возгорания ИВЛ очень мало
      3. «Фирма может скрывать то, что ей не выгодно»
   3. Чем лечить, что назначить, что будет завтра? А пациенты боятся и обвиняют врача. Интервью с Яковом Кочетковым
      1. Психолог нужен в больнице всегда
      2. Навязчивый страх заболеть и желание постоянно мыть руки
8. ИЮЛЬ
   1. Молекулярный вирусолог Георгий Базыкин: «Пока нет вакцины, говорить о коллективном иммунитете просто вредно»
      1. Кто заразил нас, и кого заразили мы
      2. Статистика может врать, а гены — нет
      3. Протекание COVID зависит от группы крови?
      4. Вакцина: потрясающая скорость
      5. Как вирус выжигал больницу
      6. Карантин снят. Почему мы не стали больше болеть?
      7. Слежка без Большого Брата
   2. «В аэропорту я поняла: „оно“ прет на нас и никуда не деться». Главврач Марьяна Лысенко — о жизни в масках и потерях
      1. Смены по 24 часа
      2. «Москва напрягла все силы»
      3. Мы бы не прочь уже завершить этот сериал
      4. Ковидный мартиролог
      5. В аэропорту я впервые поняла: «Оно уже здесь»
      6. Палкой в поле
      7. «Я буду солдатом, но только не в военных точках»
      8. «В медицине автопилот не работает»
      9. «Так бывает весело, что не дай Бог»
   3. В России создали вакцину от коронавируса. Как ее исследовали и кто получит первым
      1. Группы плацебо нет
      2. Добровольцы — кто они
      3. «Регистрация на условиях»
      4. Производство
      5. Некоторые компании приступили к третьей фазе
      6. Вакцину уже производят
      7. «Условно разрешен»
      8. Сколько стоит производство и конечный продукт
      9. А если наша вакцина все же не сработает?
      10. Всем обязательно?
9. АВГУСТ
   1. «Кто-то должен начинать — почему не я?» О чем думают люди, которые готовы опробовать вакцину от ковида на себе
      1. «Я должен ощутить на себе, что это такое»
      2. «Чем больше сейчас будет добровольцев, тем ниже вероятность принуждения»
      3. «Мы, врачи, должны защитить людей»
      4. «Не попробуешь — не узнаешь»
   2. «Они хотят доказать, что российская вакцина — фейк». Профессор Сколтеха Дмитрий Кулиш — о «Спутнике-5»
      1. Давайте верить команде Гинцбурга на слово
      2. Риски у всех, но именно наши рассматривают под лупой
      3. В Европе и в Америке тоже регистрируют без третьей фазы
      4. Каждая страна захочет, чтобы прививались ее вакциной
   3. «Вряд ли она будет опасной, но может не работать». Молекулярный биолог Константин Северинов — о российской вакцине
      1. Работающей вакцину делает не журнальная статья
      2. Успешные испытания не значат, что проблем не будет
      3. Третья фаза вряд ли что-то не скажет об эффективности
      4. Горе от «ума»
10. СЕНТЯБРЬ
    1. «Как было уже не будет, а как будет — мы не знаем». Александр Адамский — о 1 сентября и полной неопределенности
       1. Творческая задача: переодеться на физру
       2. Дистанционное образование как катастрофа
       3. У директора висел плакат: «Дети должны учиться в школе»
       4. Раз в неделю занятия должны проходить онлайн
       5. Образование выходит на улицу
       6. Дошкольник легко держит четыре языка
    2. «Если людей будет некуда класть — закроют все и всех». Эпидемиолог Михаил Фаворов — о второй волне
       1. Переливание плазмы — эффективное средство от COVID
       2. Закроют все и всех
    3. Создатель вакцины от ковида. Интервью Александра Гинцбурга — об испытаниях, этике и рисках
       1. «Путаются под ногами у серьезного, крупного бизнеса»
       2. «По закону у нас вообще нет деления на фазы»
       3. «Никаких системных рисков у этой вакцины нет»
       4. Бедные китайцы, богатые русские
       5. Почему возникает такой высокий титр антител
       6. И снова про этику: сотрудники и военные
       7. «Производство занимает 10 дней, а контроль качества — две недели»
       8. Сны Веры Павловны

Предисловие

Книга, которую вы собираетесь начать читать, это парадоксальный в своем роде объект. В тот момент, когда она уходит в печать, эпидемия COVID-19 в полном разгаре, лекарство не найдено, вакцины продолжают тестироваться, мировые рынки лихорадит, национальные границы открываются и закрываются, как хлопающие двери салуна, ситуация изменяется ежедневно и ни к чему не приходит, всем хочется если не знать что-то наверняка, так хотя бы верить во что-нибудь и никто не понимает примерно ничего.

Внутри этого хаоса, разумеется, плодятся самые нелепые слухи: желание хоть какой бы то ни было определенности вынуждает людей доверять выдуманным авторитетам, строить конспирологические версии невиданной развесистости (про это внутри книги подробнее и профессиональнее рассказывает антрополог Александр Архипова). В двойном-тройном пересказе даже невинные научные гипотезы превращаются в подробные выкройки шапочек из фольги.

Не помогает делу и всеобщая сетевая подключенность. Ах, где вы, сладкие мечты раннего интернета: вот выйдет наружу ничем более не сдерживаемая правда, разобьет оковы народная журналистика, блоги заменят телевидение и пропаганду смоет потоком истины. В результате технологии привели нас к ситуации, точнее всего описываемой поговоркой «Каждый суслик — агроном»: экспертное знание чудовищно девальвировалось, а анализ примерно любой ситуации ведется на основе очень ограниченного инструментария здравого смысла без попыток хотя бы минимального обобщения накопленного знания.

В этой ситуации журналист Мария Божович и портал «Православие и мир» пошли путем чрезвычайно старомодным — и, как оказалось, весьма продуктивным. Божович ищет специалистов в разных областях: вирусологов, эпидемиологов, антропологов, предпринимателей — и спрашивает их о том, как они видят ситуацию с пандемией сейчас и что, по их мнению, случится дальше.
Прямая речь оказывается спасением от снежного кома ужасов. Какой бы страшной и неприятной ни была ситуация в мире, она совершенно точно не так страшна, как то, что выдумывается изумленным сознанием загнанного в угол человека.

Но прямая речь оказывается и проблемой — по крайней мере для журналиста. Это было очень заметно, когда эти интервью начинали обсуждаться в социальных сетях. То нечеловеческое напряжение, в которое погрузила пандемия огромное число людей на планете, требует простого и ясного выхода, а о тонкостях некогда разговаривать. Дал слово эпидемиологу — ясно, ты за этих, которые нам велят в намордниках сидеть! Дал слово автору вакцины — ясно, это ты продался правящему политическому режиму!

Собранные в книгу, эти интервью приобретают новое качество. Возвращаясь к заявленной парадоксальности: пока пандемия только набирает обороты, у нас нет никакого окончательного знания. Когда она уже закончится, мы будем знать все: оказала ли она историческое значение на жителей земного шара, точно ли мы представляли себе течение болезни, какие открытия и снадобья спасли остатки человечества. Тогда наша оптика совершенно переменится и станет исторической: так мы смотрим на Черную Чуму или мировые войны. Но то, что собрано в этой книге — и продолжается в работе журналиста Божович и публикациях Правмира — это не рассказ о точном знании в исторической перспективе, а синхронно вспыхивающие в мозаике кусочки сегодняшних гипотез. Так с прошлым работают археологи, выискивающие в раскопах осколки и выметающие кисточками пыль.

То есть эта книга — одновременно и янтарь для современным комаров, и музей, их для широкой публики демонстрирующий. Совершенно несомненно, что вы, читающий эти строки, уже знаете больше, уже видите четче, а может быть, уже даже поняли сокровенный смысл всего происходящего. Именно в этот момент как никогда полезно вглядываться в археологический материал недавнего вчерашнего дня и начинать сомневаться о том, как наша сегодняшняя картина мира будет выглядеть завтра.

Александр Гаврилов, литературный критик и редактор, соорганизатор премии «Просветитель»

Слово автора

Я по профильному образованию не являюсь ни медиком, ни биологом — у меня нет никаких специальных знаний, которые бы мне позволили с экспертами говорить на эту тему. Я филолог. Тем не менее, удивительно сложилось это время: выяснилось, что на самом деле никто ничего толком не понимает о вирусе и пандемии. Мы все впервые оказались в этой ситуации. И в каком-то смысле эксперты и профаны, как я, уравнялись в правах. Можно прийти к врачу, подергать его за рукав и спросить: «Объясните, что у вас тут происходит?» И он скажет: «Дорогая моя, я сам не понимаю, но давай рассуждать».

Для меня это время запомнится навсегда тем, что дало уникальную возможность — общаться с людьми, с которыми я, в силу отсутствия специальных знаний, просто не имею права говорить.

В иерархии журналистских жанров я всегда считала, что интервью занимает подчиненное место, одно из последних. На первом месте всегда стоит журналистское расследование — это и опасность, и грандиозная работа, и огромный объем исследуемого материала. Но вдруг оказалось, что интервью из подчиненного жанра стал основным, ведь у нас нет никаких инструментов для осознания этой новой действительности, кроме как разговор с другими людьми, которые держат руку на пульсе. И эти разговоры сложились в некоторую картину происходящего.

Я написала в шутку на своей странице в Facebook, что мы все стали понимать, что такое эпидемия и базовое репродуктивное число, как работает ИВЛ. Все мы ужасно подковались отчасти благодаря тому, что не только я, но и все СМИ стали общаться с экспертами. Это совершенно удивительный опыт, за который я благодарна и жизни, и ковиду, будь он неладен, и изданию, в котором я работаю.

Я надеюсь, что эта книга поможет понять и вспомнить, что это было за время. Эта книга — слепок наших представлений об эпидемии, которые существовали полгода назад. Мы прекрасно понимаем, что уже через год все будет совершенно другое. Но мы посмотрим на все эти интервью, как на старую фотографию, и вспомним, как это было.

Мария Божович

МАРТ