Хоть размерами Тровенланду не сравниться с Гетландом или Ванстером, ключом к процветанию этого королевства стала крепость Мыс Бейла — ворота к Морю Осколков. Об этом прекрасно знают и отец Ярви, и, что еще важнее, Праматерь Вексен. Именно благодаря вероломству последней, Тровенланд разорен захватчиками, его король и служитель убиты в собственном дворце, а принцесса Скара вынуждена бежать из родного дома под видом жалкой рабыни. Как и когда-то у Ярви, жизнь Скары кардинально переменилась всего за один день. Еще вчера она была избалованной принцессой, а сегодня ей придется стать королевой-воительницей. И научиться разбираться в политике, ведь мечи — это лишь полвойны, а вторая половина — закулисные интриги. Впервые на русском языке!
Вот напишите честно: кто-нибудь понял, что действие «Половинчатой» трилогии Аберкромби происходит в мире постапокалипсиса. Я об этом узнал только из статьи на англоязычной википедии. Оказывается, что «эльфийские» города – это наши собственные города, но после ядерной войны или некого другого катаклизма. Ходить туда нельзя, потому что там радиация. А волшебные бобы Скифр – это некие таблетки, которые останавливают ее действие. Эльфийское оружие – это ружья (или некий другой огнестрел). А истории о том, как эльфы раскололи бога (или как там это формулируется?) – это отголоски памяти о неком ядерном взрыве. Наверное, в кино – это считывалось бы сразу. Но вот в книгах я этот момент не уловил. Только после той самой статьи в Википедии у меня стала обрисовываться в голове общая картина.
– Придет черед, вырежу вам лучший престол, моя королева. – Колл плюхнул перед ней грубо тесанный стул из тех, на которых плотники сидели за обедом. – Но пока сгодится и этот. – И он смахнул с сиденья комочки грязи. Вещь была старой и безыскусной, слегка шаткой. Местами дерево почернело от копоти. – Не престол творит королеву, – молвила мать Ауд, – а королева – престол.
– Тебе кажется – впереди еще уйма времени, – говорила Скифр, разглядывая пламя. – Много достойных побед, много несжатых колосьев. Попомни мои слова, голубок, опомниться не успеешь, как твое славное будущее станет чередой старых баек, а впереди веет лишь пылью и прахом. Колл невесело шикнул. Отблеск костра на лице Скифр напомнил ему отсвет горнила у Рин на щеках. И последнее, позорное свидание с ней не замедлило явиться на ум. Двух столь несхожих женщин еще поискать, но когда у тебя горе, все на свете навевает лишь горькие воспоминания. – Ну что, почаевничаем? – с деланой боевитостью начал он и потянул с огня котелок. – Глядишь, все будет не так беспросветно… – Хватайся за жизнь двумя руками! – рявкнула Скифр. Колл аж подпрыгнул и едва не облил себя чаем. – Радуйся тому, что имеешь. Власть, слава, богатство – все это призраки! Дуновение ветерка, попробуй, ухвати! Нет никакого великого предназначения. Любой путь кончится у Последней двери. Грейся от искр, что высекает близость двух людей. – Она закуталась в лохмотья плаща. – Это твой единственный свет во тьме времени.
Хватайся за жизнь двумя руками! – рявкнула Скифр. Колл аж подпрыгнул и едва не облил себя чаем. – Радуйся тому, что имеешь. Власть, слава, богатство – все это призраки! Дуновение ветерка, попробуй, ухвати! Нет никакого великого предназначения.