«Искусство мысли» — произведение русского поэта, драматурга, критика и переводчика И.Ф. Анненского (1855 — 1909).*** Эссе написано в 1908 году. Оно вошло во «Вторую книгу отражений» (1909). Автор намеревается выявить внутреннюю структуру романа Достоевского «Преступление и наказание» и установить «родство» между героями. Он также определяет принцип поэтики Достоевского — полифония. Кстати, реального преступления, считает он, в романе нет не потому, что оно было вне субъективного опыта писателя. Угадывая «ту систематизацию, которую гений вносит в болезненно-пестрый мир впечатлений», критик обнажает психологическую основу гуманизма Достоевского, а вместе с тем и психологический стержень романа. Литературная судьба Анненского необычна. При жизни поэт и критик не пользовался известностью. Вся его известность, а потом и слава — посмертные. Особенно они утвердились за последние десятилетия ХХ века. Перу Анненского принадлежат и такие произведения: «О формах фантастического у Гоголя», «Об эстетическом отношении Лермонтова к природе», «Пушкин и Царское Село», «Речь о Достоевском», «Театр Леонида Андреева».
Жас шектеулері: 16+
Басылым шыққан жыл: 2022
Қағаз беттер: 29
Дәйексөздер11
Но кто же нужен преступнику теперь, после того, как он убил, кроме той, которая сильнее его и должна научить его «жить», т. е. кроме приемлющей страдание? Значит: это лицо, не нужное преступнику теперь, должно было иметь с ним прежнюю связь. Не невеста, нет. Этой нет места в ежа» той, и мы увидим почему, истории преступника. Мать? Но ведь это же нечто лакомое для того, для дельца. Скорее всего поэтому быть ей сестрою преступника. Понятно, почему предметом вражды не могла быть падшая, — для трезвого дельца эта приманка была бы совершенно неподходящая. Тут намечается девушка чистая, гордая, и хотя горячо любящая брата, но именно такая, чтобы она своим великодушием и чистотой в данные дни отталкивала его от себя к другой, кротко приемлющей страдание, а главное, более близкой ему по своей явной греховности.
Но кто же она, эта приемлющая, осеняющая? Она непременно должна быть тожеиз отверженных. Иначе преступник не пошел бы к ней, иначе она оттолкнула бы его, гордого, своей чистотой.
Но идеолог «Преступления и наказания» дал нам еще насладиться контрастом, так сказать, бытовым, разве что по-порфирьевски разок-другой подмигнув на «Шиллера-то» и на тот омерзительный вывод, который из него можно сделать.
