Его раздражало и собственное настоящее в этой захудалой деревушке, и собственное прошлое — как будто в нем уживались два разных человека, и похожи они становились только в минуты недовольства.
Постепенно они привыкли. Или просто позабыли прежнего Энеро, как со временем люди забывают голоса мертвых. Если бы кто-то спросил теперь, Чернявый сказал бы, что Энеро никогда не менялся.
