Волкодав. Истовик-Камень
Цикл Марии Семёновой о Волкодаве давно стал классикой российской приключенческой литературы. Книга «Истовик-камень» описывает приключения последнего воина из рода Серого Пса до начала событий, произошедших в романе «Волкодав». Плен. Рабство. Подземные рудники. Страшен каторжный труд, но ещё страшнее, когда бывший друг превращается в злейшего врага, а те, к кому потянулась душа, один за другим уходят в небытие… Чтобы отвоевать свободу и сохранить в себе человека, мальчик по имени Щенок становится ВОЛКОДАВОМ…
Жас шектеулері: 16+
Құқық иегері: Издательство АЗБУКА
Басылым шыққан жыл: 2021
Баспа: Издательство АЗБУКА
Серия: Волкодав
Қағаз беттер: 305
Бұл серияда
Кітаптың басқа нұсқалары1
Волкодав. Истовик-камень
·
Пікірлер241
👍Ұсынамын
🔮Қазыналы
💧Көз жасын төктіреді
Как-то совсем коротко получилось, прочитала за три-четыре подхода. Даже несмотря на множество умиротворенных пейзажных вставок и ремарки об устройстве рудничного промысла. У Марии Семеновой настолько выверенный стиль, что они не ложатся на историю плитой, а работают как надо: замедляют темп повествования, заставляют встряхнуть головой и осмотреться.
С одной стороны, мы знаем, как закончится книга. Волкодав все-таки выбрался из рудников (мы знаем даже как), пошёл вершить месть и жить дальше. С другой, просто невозможно относиться к событиям книги с равнодушием фаталиста. Насколько помню, в будущих книгах нет истории о мальчике Каттае, добром и послушном, но слишком совестливом рабе. Нет истории надсмотрщика Гвалиора, лишь несколько слов о его конопатой почти жене в конце «Самоцветных гор». А ведь без Гвалиора вряд ли Волкодаву удалось бы выйти из рудников. Было приятно лично познакомиться с Тиргеем, коротко — с мономатанцем Мхабром и ворчливым безногим калекой, чье имя вылетело из моей дырявой головы.
«Истовик-камень» полон будничной жестокости. Когда вспоминаешь окончание «Самоцветных гор», становится чуть легче. Чуть-чуть. Совсем капельку. Ведь оно не отменяет того, что случилось раньше.
С одной стороны, мы знаем, как закончится книга. Волкодав все-таки выбрался из рудников (мы знаем даже как), пошёл вершить месть и жить дальше. С другой, просто невозможно относиться к событиям книги с равнодушием фаталиста. Насколько помню, в будущих книгах нет истории о мальчике Каттае, добром и послушном, но слишком совестливом рабе. Нет истории надсмотрщика Гвалиора, лишь несколько слов о его конопатой почти жене в конце «Самоцветных гор». А ведь без Гвалиора вряд ли Волкодаву удалось бы выйти из рудников. Было приятно лично познакомиться с Тиргеем, коротко — с мономатанцем Мхабром и ворчливым безногим калекой, чье имя вылетело из моей дырявой головы.
«Истовик-камень» полон будничной жестокости. Когда вспоминаешь окончание «Самоцветных гор», становится чуть легче. Чуть-чуть. Совсем капельку. Ведь оно не отменяет того, что случилось раньше.
Серия "Волкодав" это зона комфорта, книги, которые я периодически перечитываю, чтобы снова окунуться в знакомый мир, где работают извечные правила жизни и где живут мои любимые герои.
👍Ұсынамын
Книга просто берет за душу и не отпускает пока не дочитаешь до конца , в какой раз перечитываю всю серию и все еще под впечатлением каждый раз .
Дәйексөздер312
Порою люди, не желая зла,
Вершат настолько чёрные дела,
Что до таких блистательных идей
Не вдруг дойдёт и записной злодей.
Один решил «раскрыть тебе глаза»
И о любимой сплетню рассказал.
Другой тебя «приятельски» поддел —
А ты от той подначки поседел.
Подумал третий, что державы друг
Обязан доносить на всех вокруг.
И вот — донёс... За безобидный вздор
Тебе прочитан смертный приговор.
И жизнь твоя приблизилась к черте...
А ведь никто худого не хотел.
Порою люди, не желая зла,
Вершат настолько чёрные дела...
Вершат настолько чёрные дела,
Что до таких блистательных идей
Не вдруг дойдёт и записной злодей.
Один решил «раскрыть тебе глаза»
И о любимой сплетню рассказал.
Другой тебя «приятельски» поддел —
А ты от той подначки поседел.
Подумал третий, что державы друг
Обязан доносить на всех вокруг.
И вот — донёс... За безобидный вздор
Тебе прочитан смертный приговор.
И жизнь твоя приблизилась к черте...
А ведь никто худого не хотел.
Порою люди, не желая зла,
Вершат настолько чёрные дела...
Когда я умру, я не сгину, как искра во тьме.
Когда я умру, я очнусь на высоком холме.
Там, где не бывает ни горестно, ни одиноко,
Очнусь оттого, что большая собака лизнёт меня в щёку.
И я потянусь, просыпаясь, и на ноги встану,
И вдаль посмотрю сквозь жемчужные нити тумана.
Умытым глазам не помеха рассветная дымка —
Свой путь разгляжу до конца, до заветной заимки.
Тропой через лес, где тяжёлые ветви — как полог,
Где голову гладят зелёные лапищи ёлок,
А если решу отдохнуть на пеньке у дорожки,
Тотчас на колени запрыгнут пушистые кошки,
И там, где траву водяную течение клонит,
Без страха ко мне подойдут любопытные кони...
Чего им бояться — созданиям доброго мира,
Где только сухие поленья и рубит секира?
И вот наконец сквозь прогалину леса — увижу
Дымы очагов и дерновые низкие крыши:
Там встретить готовы меня без большой укоризны
Все те, кто был мною любим в завершившейся жизни,
Готовы принять и судить не особенно строго
Все те, кто меня обогнал на небесных дорогах.
Обиды и гнева не будет во взглядах знакомых...
И я улыбнусь. И почувствую сердцем: я дома.
Когда я умру, я очнусь на высоком холме.
Там, где не бывает ни горестно, ни одиноко,
Очнусь оттого, что большая собака лизнёт меня в щёку.
И я потянусь, просыпаясь, и на ноги встану,
И вдаль посмотрю сквозь жемчужные нити тумана.
Умытым глазам не помеха рассветная дымка —
Свой путь разгляжу до конца, до заветной заимки.
Тропой через лес, где тяжёлые ветви — как полог,
Где голову гладят зелёные лапищи ёлок,
А если решу отдохнуть на пеньке у дорожки,
Тотчас на колени запрыгнут пушистые кошки,
И там, где траву водяную течение клонит,
Без страха ко мне подойдут любопытные кони...
Чего им бояться — созданиям доброго мира,
Где только сухие поленья и рубит секира?
И вот наконец сквозь прогалину леса — увижу
Дымы очагов и дерновые низкие крыши:
Там встретить готовы меня без большой укоризны
Все те, кто был мною любим в завершившейся жизни,
Готовы принять и судить не особенно строго
Все те, кто меня обогнал на небесных дорогах.
Обиды и гнева не будет во взглядах знакомых...
И я улыбнусь. И почувствую сердцем: я дома.
С тобой хоть однажды было такое?
Чтоб небо кружилось над головою,
Чтоб чёрные точки перед глазами
Метались огненными роями?
Чтоб воздух горло палил на вдохе,
Не достигая бьющихся лёгких,
И на лопатках прела рубаха,
Мокрая от безотчётного страха?
И ты сознаёшь: свалилось на темя
Такое, что вылечит только время,
Но в завтра тебе заглядывать жутко,
Ты хочешь вернуть минувшие сутки,
Где было уютно и так тепло,
Где ЭТО ещё не произошло...
...Бывало? И длилось больше чем миг?
Тогда ты Отчаяние постиг.
Чтоб небо кружилось над головою,
Чтоб чёрные точки перед глазами
Метались огненными роями?
Чтоб воздух горло палил на вдохе,
Не достигая бьющихся лёгких,
И на лопатках прела рубаха,
Мокрая от безотчётного страха?
И ты сознаёшь: свалилось на темя
Такое, что вылечит только время,
Но в завтра тебе заглядывать жутко,
Ты хочешь вернуть минувшие сутки,
Где было уютно и так тепло,
Где ЭТО ещё не произошло...
...Бывало? И длилось больше чем миг?
Тогда ты Отчаяние постиг.
