автордың кітабын онлайн тегін оқу На гребне веры. История одного эго
Андрей Шамов

Кітап туралы Қазір оқып жатыр4 Тегін фрагмент

Андрей Шамов

На гребне веры

История одного эго

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

На живом примере показана болезнь «духовное эго», а также даётся рецепт излечения от эго в принципе. На деле эго не существует, это иллюзия, создающая проблемы.

16+

На гребне веры. История одного эго

Настроение было приподнятое. Хотелось чуда. Срок уже, кажется, подошёл. Год в церкви Христиан Веры Евангельской (ХВЕ). Отношения с Богом развивались. Уже долго умею молиться «на языках» — «Шумбула шарам бэби ком тарарах» — примерно так. Обращался к Богу и на русском: «Господи, помоги мне делать добро! Какое добро мне сделать? Господи подыми меня, да не унизь меня, да прославлю тебя Господь Иисус Вездесущий!» Вообще темы молитв выдумывал сам, но на первом месте в них стояли он и Иисус. Больше всего ждал чуда: какого-нибудь огня с неба или колесниц, как в ветхом завете, который он упоенно читал. Правда, сойди одна такая огненная колесница и пригласи ангел войти и отправиться на ней в рай, он бы наверное сильно растерялся. Но Бог сильный, Бог всемогущий, без устали его восхваляли на собраниях христиане веры евангельской, прославляли в песнях, танцах и молитвах. Хотя танцевали не все, но Андрей танцевал. Всё-таки он верил в свободу, экстаз, а эти христиане разрешали ему их выражать, хоть и через веру в Иисуса. Андрей чувствовал эйфорию. По большому счёту, просить Бога ему было не о чем. У других были какие-то проблемы в семьях, на работах и т.п., Андрей просто радовался свободе, выкрикивая слова признания в любви к Богу. Что такое Бог, своего понимания не было, мозг был забит библией и проповедями. Хотелось чуда, в котором не было никакой нужды. Наверное, для того, чтобы стало ещё больше радости. Хотелось уговорить Иисуса поделиться своей властью над людьми и природой, чтобы стать без сомнения лучше всех. Недавно Андрей встретил интересного человека, когда читал библию в пункте таможенного декларирования товаров, где был по работе, ждал своей очереди. Человек держался немного поодаль от остальных, а когда из его разговора с одной женщиной услышал, что Андрей читает библию, сказал: «я тоже её читаю». Потом он был во дворе, и Андрей вышел к нему. Весь его вид был уверенный и независимый. Андрей не знал, как к нему обратиться, но движениями показывал, что собирается сделать это. Человек спросил имя Андрея, представился сам — его звали Игорь, спросил в какую церковь Андрей ходит. Он тоже оказался из церкви ХВЕ, из пригорода, и весьма любопытной. У них на служениях, оказывается, люди излечивались от всех болезней, к ним привозили больных с Украины, России и СНГ; у кого не было, прямо во время молитв отрастали руки и ноги. Только последнее ещё вызывало у него какое-то удивление, к остальному он полностью привык. Андрей взял его телефон. Это было примерно за неделю до того вечера, как брюнетка потеряла сознание во время молитвы и Андрей помогал служителям нести её в служебную комнату для изгнания из неё бесов. Она была в каком-то бреду, и всех кто над ней склонялся, старалась поцеловать. Андрей помолился за неё, и она его поцеловала. Потом пастырь произнёс свою молитву: «…приказываю бесу покинуть эту девушку без всяких последствий для неё и навсегда», после чего она вроде бы затихла и Андрей ушёл. Странное дело, эта девушка, судя по внешности, приходилась Андрею сводной родственницей, которую Андрей изредка видел в гостях, и чьей имени он не помнит, но Андрей никогда не вдумывался в это. Андрей из кожи вон лез, чтобы ощутить реальность Бога. Он догадывался, что ощутить Бога можно через его дар, просил Бога о способности исцелять людей. На языках он уже говорил, но глубоко внутри догадывался, что сам себя вводит с ними в заблуждение. Впрочем на это напирает религия: пока не поверишь, не получишь; веры с горчичное зерно достаточно чтобы передвигать горы. И Андрей был наивен и полон энтузиазма. Если столько людей верит в Иисуса Христа и божье слово, то чудеса реальны, нужно только верить. Это была вся игра ХВЕ: рьяно молиться, а потом благодарить Бога за помощь. Андрей силой веры пытался управлять дверью — чтобы она закрылась, или хотя бы сдвинулась с места, верил до перенапряжения, но ничего не происходило; с такой же силой молился о даре толкования языков — чтобы не просто говорить тарабарщину, но и понимать, что именно он говорит; молился об ответе Бога ему — о каком-либо знаке, что Бог хотя бы знает о его существовании; потом стал сам выдумывать общение с Богом от беспомощности: неужели эта вселенная настолько абсурдна, что взрослые люди тысячами собираются и занимаются откровенными глупостями, дурача себя и окружающих? В это Андрей поверить готов не был. Хотелось ощущать свою значимость, делать что-то существенное, необходимое. В церкви говорили, что Бог — горшечник, а человек — всего лишь сосуд, который Бог может или употребить или разбить. Однажды Андрей даже помолился так: «Господи, соделай через меня великие дела на земле, хотя бы я из-за этого отправился в ад. Я хочу быть нужным тебе, Господи!» Странно, думал он, это я молюсь Богу, или Он молится через меня Себе; в любом случае, если есть Бог, то Он за меня и отвечает; тем более кто у него избранный, а кто нет, от людей не зависит; даже вера даётся Богом, «Верю, Господи, помоги моему неверию»; так неужели мне ад, никакого доброго дела я ещё не совершил; вот бы исцелить кого-нибудь по божьей милости. В церкви было много красивых молодых девушек, о близости с которыми Андрей и мечтал и избегал одновременно; в Апокалипсисе написано, что только девственники войдут на небеса, а у него уже была связь с одной девушкой, когда он учился в институте, и как же это теперь исправить. До церкви, Андрей попробовал любовь, разочаровался в ней, потому что она превращалась в рабство; разочаровался и в философии, как оторванной от жизни; у него была работа, родители, но он страдал от жуткой депрессии. Ни в работе, ни в отношениях он не находил себя, свободу, радость жизни; пока не попал в церковь; вот если это есть только, он сможет поверить и спастись. И вера, какой бы она ни была слепой, давала на первых порах свободу: Андрей был смелее под прикрытием веры — заводил разговоры со встречными о Боге, счастье быть в Его стаде и идти к спасению; он мог молиться о людях; однажды нашёл больницу, вошёл в первую попавшуюся палату, где оказались одни инвалиды и сказал, что Бог может излечить их от всех болезней, стоит ему Андрею лишь помолиться об их здоровье. С одного мужчины на улице чуть не снял и не выбросил очки на гребне своей веры, но мужчина сопротивлялся. Как же быть Иисусом? Тот вроде не делал для своих способностей ничего невозможного. Ну, предположим, много молился; так и Андрей много, даже на ночные молитвы ходил. Он верил, что спасение в вере, но не мог объяснить, почему у него самого зрение было не идеальное, неужели не хватало веры, и как с нехваткой веры для себя можно пытаться спасать других; почему вообще нужно так много молиться, и без видимых результатов. Что такое счастье, счастливая жизнь? Андрея интересовало это. На меньшее его интерес не распространялся. Тогда ему казалось, что счастье — это иметь какую-то исключительную миссию, быть единственно возможным спасением человечества; как Иисус, вот тот же должен был быть счастлив. Или хотя бы его жизнь была со смыслом. Хотя, если задуматься, что он такого сделал; сам умер и этим кого–то спас; как будто такое возможно. Амбиция была слишком велика. Впрочем, меньшие амбиции также ведут к разочарованию. Человек смертен, но не хочет это признавать, отсюда всё его самодурачество. Вроде, всё у Андрея было: молодость, здоровье; а смысла в жизни не было, вот он и ухватился за веру, даже хотя дурачил сам себя. До этого он пробовал сыроедение и закалку-тренировку Порфирия Иванова. Но всё равно не превратился в сверхчеловека, а только пережил неприятное время и для организма физически, и морально споря с родственниками. Одно время ему нравилась Агни-Йога, но потом он дал почитать её тёткам и тем не понравились лестные отзывы о Ленине в ней, и очарованность, истинность этого учения в его сознании была повергнута. Человеку главное любить. Любить значит интересоваться и познавать. Подростком, Андрей любил программирование и английский язык; а после разочарования в сексуальных отношениях стал искать истину. Это чувство стеснённости в группе мешало ему; тогда он думал, что только ему одному; а сейчас полагает, что это проблема всех — подстраивание под общество. Человеку лучше одному, чем в обществе. Иногда можно встречаться с интимно-близкими друзьями. Ну а тогда, вся церковь гудела как паровоз, и каждый рвался в машинисты. Честный ответ об истине сейчас для Андрея звучит так: мне хорошо, когда я ни к чему не стремлюсь; все возможности поиска я исчерпал; и сейчас мне хорошо, когда я один и мне комфортно и я погружён в себя и своё понимание себя. Рай это душа в её одиночестве, и никого в свою душу не впустить — в этом противоречие с общепринятым мнением, что для рая надо две души. Одиночество это такое безотносительное явление, о котором нельзя сказать хорошо оно или плохо, но, по крайней мере, в одиночестве человек ощущает покой и свободу; никакие отношения не удовлетворяют так, как умиротворение одиночества. Как только появляется второй, сразу же у человека появляются его границы и ограничения, входит игра, с ней исчезает умиротворение. Состояние одиночества, это состояние Бога и реализованного человека, который перестал гнаться за иллюзией счастья и довольствуется тем, что от него не отнять — самим собой. Это ложные идеи христианства, что людей надо спасать. Лучшее, что можно сделать для человека, это оставить его в покое.

Но тогда Андрей не понимал этого, его ум был переполнен ложными идеями: «власть», «слава», «экстраординарность». Что ещё он делал не так, почему Бог не выходил на контакт? Андрей решил быть таким открытым для Бога, насколько это только возможно. У него немного заболело в области сердца, и он решил помолиться. Лёг у себя в комнате на ковёр на спину и сказал: «Господи, пусть эта боль пройдёт». Тем временем болеть действительно уже перестало. Андрей сказал: «Боже, если это сделал ты, дай мне какой-нибудь знак». Его переполняла энергия, которую он не знал, во что пустить. Неосознанно, он наклонил голову в сторону; краешком внимания заметил это, но решил не обращать на это внимания. Где этот Бог? Его брали весёлые психи. Этот наклон головы можно выдать за знак свыше. Это Бог управляет мной. Какое счастье! Андрей замотал головой в разные стороны. Хотя… так могут действовать и бесы. Вместо радости стало немного страшно. Ого, Бог в знак любви одарил меня бесом. Пусть это будет один бес или много? Наверное, когда заболело сердце, это был один бес, а мотание головой — другой. Когда я пройду это испытание, Он сделает меня апостолом. «Шанта рама храм куря». Нет, что-то эти языки это не совсем искренне, я ж решил быть максимально искренним… «Но я же обманываю себя», мелькала мысль и Андрей её отгонял. Он помотал ещё головой, прислушался к своим ощущениям. Голая и пустая реальность стала дальше. Теперь у него было интересное дело: он был одержим бесом и его нужно было изгнать. «Спасибо, Господи». В тот вечер Андрей сильно себя одурачил. Вот что случается, когда общаешься с самодурами. Но резервы ещё были. У него был телефон Игоря, в церкви которого у людей отрастали ноги и руки. Уж они-то мне помогут. Слегка возбуждённый и с ожиданием интересного продолжения, Андрей лёг спать. Полежал спокойно несколько часов. Потом проснулся и вспомнил о проблеме. Под одеялом на узкой кровати в родительском доме было как-то тесно. Энергия переполняла. Андрей помотал головой и порычал. Это бес рычит, сказал он сам себе. На самом деле он пытался через рычание, раскрыв рот, освободиться. Освободиться легко, подумал он. Но глубже была боязнь остаться без Бога. Единственное проявление Бога были бесы. Без одержимости вся вера оказывалась лжеверой. Тогда депрессия от пустоты жизни. Он мог бы испытывать удовлетворение от уединения и медитации, но его эго — общественная установка в голове — звучало как амбициозность, миссионерство и христианство. Поэтому он выбрал беса, а не покой. И стал играть в его изгнание. Если я буду тут рычать, проснётся брат на верхнем этаже кровати. Пойду в другую комнату беса изгонять. До беса, Андрей был весел и оптимистичен, а тут почуял реальную проблему. Может маме признаться. Ну и что это даст. Отправят в психушку. Лучше я религиозными методами его изгоню. Интересно же. Тихо вышел из комнаты и открыл дверь в родительскую спальню. Родителей там не было, они решили сегодня спать в зале, это была удача. Зашёл подальше ближе к окну, стал на четвереньки и принялся изгибаться и рычать. Тут поспособствовало случайное знание о медитации побыть животным. Всё равно не помогало. Была нерастраченная энергия, которой нужно было найти выход. Всё-таки Андрей был молодой мужчина, и его мужская сила собиралась уже год. Сама по себе она была радостью, но радость в его тогдашнем представлении без приложения ни к чему ничего не значила. Вот я пущу её в реализацию Бога через беснование и освобождение. С Богом мир имеет смысл, а без него нет; хотя это смысл Бога, а не наш, но всё равно. Выгнать беса не удалось, решил Андрей; что делать; обращаться к служителям своей церкви, так скажут: пост, не волноваться, всё пройдёт, так я Бога не узнаю, потому что всё это уже делал; а вот те люди — Игорь и его друзья — действительно могут помочь. Никто от его рычания не проснулся, и Андрей тихо возвратился в постель, строя планы о завтрашнем дне. Завтра на работу не пойду, а пойду в лес сожгу всю свою оккультную литературу, как рекомендуют в церкви, а если и это не поможет, позвоню Игорю и встречусь с ним. Утром так и сделал. Отправился в лес между домом и метро вместе со всей своей доцерковной литературой. Стояло лето. Было тепло. В малолюдном диком лесу, никого не было. Было хорошо, Андрей даже забыл своего беса. Вспомнил, порычал, поповорачивал голову, ничего не происходило, Бог не являлся и тогда Андрей сжёг свои книжки: Блаватскую — это мура, хоть и толстая и красивая, Вивекананда — вроде ничего книга о йоге, Андрей её так и не дочитал, Порфирий Иванов — любимый учитель, право которого называться Богом, Андрей отстаивал в церкви. Андрей стал беднее после сожжения, хотя как-то и легче. Он бы мог уйти из церкви и искать истину самостоятельно, читая книги, была мысль; но это уже было, пусть мне помогут те, кто уже нашли. Моя душа мучится бессмысленностью жизни. До церкви моя истина была безличностной, в церкви сказали, что истина это Иисус Христос. Ну и где он? Я должен достигнуть Святого Духа — Утешителя. Пахло дымом. Может это святой дух? Пока горели книги, Андрей нашёл на рукаве жучка и бросил его в огонь, потом сильно пожалел — ненужное убийство. А вдруг Бог такой же неосознанный как он сам, а Андрей для него жучок. В последнее время он пересилил эту привычку, убивать мелких насекомых и ни мошки ни моли дома не прихлопнет. Всё живое священно. Вспомнил период в церкви, когда был счастлив, когда не думал об ограничениях, делал что хотел; но тогда ему вернули эго — прогнали из молитвенной группы, в которой все пели песенку о домике, а он по дикому танцевал без обуви и кричал спонтанную песенку на незнакомом языке. Сказали: ты всех переорал; но ему правда нравился и танец и песня и главное дикий экстаз. Но ничего, не поняли эти, поймут те, надо было только зайти на работу. На работе сегодня он был один в кабинете и позвонил Игорю; сказал, что, кажется, одержание; выгоняете ли вы бесов. Игорь спросил, была ли мысль обратиться в его церковь первой, потому что первая мысль от Бога. Конечно, вначале Андрей думал о своей церкви, но те мысли не заслуживали внимания, и поэтому Андрей сказал: да, сразу подумал о тебе, что ты мне наверняка поможешь. Ну, давай встретимся, сказал Игорь, я живу за городом, и пастырь — Костя — живёт там же, посмотрим видео, помолимся; если не поможет, можно будет сходить к Косте.

Они встретились в условленном месте и отправились на вокзал. Игорь производил впечатление уверенного человека. Если Андрей был открыт и любопытен как щенок, то тот, похоже, знал достаточно, чтобы не смотреть по сторонам. Когда он плюнул на землю, и Андрей сказал ему что в учении Иванова это запрещено, тот только рассмеялся.

Нельзя обнаружить самого себя, как объект. Я это полностью субъект. Когда хорошее настроение, искать причину его, только настроение испортит. Причина состояния — само состояние — я, и смотреть на себя со стороны нельзя. Я — истина, но истиной можно только быть; рассматривать, обладать истиной невозможно. Можно просто быть, ухватиться за себя нельзя.

Дома у Игоря, он поставил Андрею запись какого-то иностранного служения ХВЕ, а сам ушёл есть. Служители на записи дотрагивались до людей, и те падали расслабленные на пол. Игорь вернулся с кухни. Ну как тебе? Прикольно. А у тебя как Дух Святой проявляется? Ну, чувствую покалывания в пальцах рук, когда молюсь. Это хорошо. Будем молиться тут, или пойдём к Косте? Я ему звонил, он может нас принять. Тогда, пошли к Косте.

Костя оказался мужик наподобие Андреиного бати. С его слов, он оставил гостей на кухне, чтобы побеседовать с ними. Он поговорил о благодарности Богу за всё. Хотя у него очень болело горло, он был счастлив, даже если и помрёт. Оказалось, что он многих знает из ХВЕ и Андреин пастырь проходил через его руки. Андрей пожаловался на зрение. Стали молиться. Андрей чувствовал магнетически-гипнотическую силу, которой на него пытались воздействовать через взгляд и прикосновение. Они называли её Святым Духом. Было страшновато, но в итоге Андрей сдался Косте. Почувствовал сбрасывание с себя самоконтроля, Костя молился на языках, а тут помолился на русском, чтобы Бог дал Андрею новоё сердце и Святой Дух. Его сажали на стул и просили вытянуть руки и ноги перед собой. Кончики пальцев оказывались ни на одном уровне и по молитве короткие члены удлинялись. Потом Андрей стоял и голову ему резко с хрустом в позвоночнике поворачивали руками вправо, затем также влево. Его торс незаметно для него извивался, они сказали, что Святой Дух работает с его позвоночником. Зрение его не исправилось, Костя сказал, что пока Андрей сам не исправит его, он никогда не поймёт, что такое Бог. Ещё сказали придти домой, лечь на пол, расслабиться и посмотреть, что будет происходить с шеей, но перед этим посмотреть Косте в глаза и Андрей смотрел. Костя ещё говорил о воздержании от соблазняющих в церкви девушек, вернее демонстрировал, как они обнимаются. Мужчины они были раскрепощённые, и Андрею симпатичные. На прощание с Костей обнялись. Вышел с Игорем в эйфории без мыслей. Игорь проводил на Вокзал, рассказывал о чудесности жизни на примере того как из яблока появляется червяк. Рассказал также о том, что его Бог очистил за несколько дней после встречи с Костей, и что его рвало грязью. Дал зачем-то целую сумку видеокассет. Обнялся и с ним, и поехал домой. По пути решил не дожидаться пока приедет домой и расслабился, как лёжа на полу; и голова сама стала поворачиваться и вертеться не спеша. Андрей был в полной эйфории, смотрел на сидящую перед ним девушку полностью счастливым взглядом, при этом в теле и голове ощущалось электричество Святого Духа. В метро делал то же самое. А дома его не поняли. Андрей говорит, что у него Святой Дух, а ему, что с ним не всё ладно. Потом Андрей оказывал воздействие Духом на братьев, один из них упал на пол, а другой, лёжа в кровати, воспротивился этой силе, не поддался. Андрей позвал отца посмотреть, как брат лежит, до этого они видели это явление на видеокассете Игоря; Андрей сказал, что помолился за него, и отец сказал, что, наверное, всё-таки Андрей не сошёл с ума. Андрей предложил и за него помолиться. Но он сказал: позже, в другой раз. На следующий день поехал на работу. По пути обращал Святой дух на голову, чувствовал увеличение покоя и наэлектризованности, хотелось свалиться на пол в метро и полежать, но прислонился к стене. Какой то милиционер спросил, не вызвать ли скорую; Андрей сказал, что сейчас всё пройдёт. Он был в эйфории. Он хотел исправить себе зрение. Проехал пару лишних остановок, не хотелось выходить из себя во внешний мир, отошёл от дороги в поле слегка, сел на корточки, хотя опять-таки хотелось лечь, но земля была грязная. Проходящий мужчина заволновался за Андрея, а он хотел просто остаться один, или с Богом, как его друзья называли эту энергию. Его ощущение было, что это целиком его энергия. На тот момент Андрей не задумывался об объяснении, очень многое произошло с ним, что нуждалось в обдумывании; а сейчас он думает, что это была его накопленная сексуальная энергия, она творческая, раз может создать жизнь, она может быть чем угодно, она и есть реальный Бог, и Бог безличностный; Хотя зрение не исправилось спустя и 20 лет, но Андрей растрачивал энергию, не собирал до уровня переизбытка и превращения её в гипнотически-магнетическую силу. Просто эта энергия — его жизнь, его сознание, он; и тогда он впервые стал осознавать себя. Его заразили осознанностью. Он принял чужое осознанное сознание как своё, и увидел что его такое же, осознал себя, словно впервые был живой. Позже, Андрей вспомнил или узнал, что пастырь рассказывал, что у него, ещё до того как Андрей появился в церкви, была такая сила, что стоило ему взмахнуть рукой, обращаясь к церкви, как людей как косой подкашивало и они падали; но пастырь решил, что она опасна для церкви — её могут закрыть, помолился, и сила исчезла; Игорь только смеялся: это сила божья, люди излечиваются через неё, а он от неё отказывается; лучше церковь была бы неофициальной, как его собственная, пусть там осталось бы 40 человек, как у них, но она была бы живая.

Да, тогда он был жив, потому что ощущал себя, как биоэлектричество и было много нового. Однажды, у коллеги по работе разболелась голова, и Андрей предложил помолиться за неё. Она сидела за столом, Андрей зашёл сзади, положил руки ей на голову и предложил без слов впустить в себя его биоэлектричество, его осознанность, но, как ему показалось, она даже не поняла этого. Андрей попробовал впихнуть осознание в неё силой и

...