автордың кітабын онлайн тегін оқу Любовь и зомби
Голоса в темноте
Вадик
Всё стало проще, когда я нашёл топор. Не знаю, как он оказался среди тряпок. Я обрадовался, конечно, потому что с топором уже не так страшно ждать помощи.
Они сначала шли по двое-трое, выли у двери, царапались. Я наблюдал в окно. Одни уходили, другие приходили. Могли бы навалиться вместе, но не умеют договариваться. Хотя некоторые на нормальных людей ещё похожи. А потом явилась целая толпа, и у неё был вожак. Крупный такой. Он ударил в дверь мощно, стены дрогнули — я отбежал в угол и упал на тряпки. Так и нашёл топор.
Если выбьют дверь или окно — влезут. Я это понимал, но нечем было забаррикадироваться. Ни мебели, ни досок. Этот сарай вообще не приспособлен для конца света.
Потом снаружи всё стихло. Хотелось думать, что они ушли, но я чувствовал: рядом. И тут в окне мелькнули лохмы, появилось лицо вожака. Бледное, круглое, раздутое, и слюни пузырями. Или не слюни, я особо не присматривался. Противная рожа, короче. И эта рожа со всего маху врезалась в стекло, посыпались осколки.
Я прыгнул вперёд и махнул топором. Рожа взвыла и застряла. Вот и хорошо, думаю, пусть так и остаётся, дыру собой затыкает. Но кто-то дёрнул его назад, и вместо одной головы в окне появились сразу три. Так в сказках бывает: рубишь змея, а он регенерирует. Богатырю назло.
Я решил проверить теорию о трёхглавом змее и снова замахнулся топором. Они отступили. Как смог завесил окно тряпкой, а они повозились за стеной и начали подкапываться под сарай. Пол в нём не бетонный — гнилые доски, из-под которых очень скоро показались пальцы с когтями. Лезут. Лезут. Я оттоптал им пальцы, но это их только разозлило.
Тогда я подумал, что надо выбираться на крышу. Возле сарая есть дерево. В одном фильме герои спаслись, прыгая по деревьям, с ветки на ветку. Но только я приподнялся на цыпочки и стал ощупывать потолок, как услышал, что по крыше ходят. Судя по глухому ворчанию, один из этих. Они везде: по бокам, снизу, сверху.
А здесь только я и топор. И помощи всё нет.
Значит, буду отбиваться, пока сил хватит. В конце концов, это всего лишь сон. Рано или поздно он закончится и будет неважно, что тут случилось. Сарай никому не скажет, что от страха меня вырвало прямо на тряпки.
Вика
Одного не понимаю, чего они на меня взъелись. Я тоже мёртвая. Внутри, если вы в курсе, что это значит. Но своей они меня не считали, скалились, тянули корявые руки, агрессивно так. Я залезла на дерево. Потому что не терплю вторжений в личное пространство. А когда они ушли, спустилась и попыталась разжечь костёр. Мёртвым тоже холодно, я мёрзла ужасно. Даже живая так не мёрзла. Даже зимой, когда шла из школы через метель. Все кости как ледяные стали, того гляди переломятся с хрустом. Я набрала мелких веток, лапника, сложила кучкой, как учил обэжэшник давно в походе. Он говорил, что надо зажечь с одной спички. Фартово. У него всё либо «фартово», либо «распили меня болгаркой!»
Спичек не было — откуда они у меня? Дети спичкам не игрушка. То есть наоборот. Решила попробовать трением или через линзу. Сняла очки, стала ловить луч солнца. Но по закону подлости солнце быстренько скрылось за тучами — сразу и насовсем. И вот я сидела у неразожжённого костра и думала, что же делать дальше. Костёр не удался, вообще всё не удалось, хоть плачь. Но я же не размазня, чтобы плакать, даже если никто не видит.
И тут опять появились они. Сначала один выглянул из-за дерева, но сразу убежал. Я подумала: ничего удивительного, он, судя по всему, парень, а парни все с придурью. В смысле психически нестабильные и закомплексованные. Потом ещё двое пришли. Начали рычать, как собаки у соседки. У неё два здоровенных волкодава: всегда голодные и лают, пока не охрипнут. Рюкзак мне разорвали в пятом классе. Бабушка зашила кое-как, я потом с ним ещё год ходила, позорилась.
«Идите отсюда!» — крикнула я этим нервным типам. Смелая такая. Они перестали рычать, замерли. И вдруг повалили из леса — сразу много, толпа, и все ко мне со своими грязными руками. Что делать, пришлось бросить костёр и снова лезть на дерево. Это уже не смешно и поднадоело. Я всё-таки не белка и не дятел.
И тут я заметила сарай вдалеке. Вокруг него бродило штук тридцать этих, один на четвереньках ползал по крыше. Неужели внутри кто-то есть? Я тогда подумала: не может быть. Мне казалось, я навсегда тут одна. Корявые не считаются, они не люди. Может, и были ими когда-то, но сейчас это пейзаж.
Лесной пейзаж с сараем.
Илья
Ну, приплыли. Это что вообще такое?! Капец! Кто-нибудь объяснит мне, что происходит? Эй, давайте, пошлите голос с неба или что у вас там есть! Вот это вокруг — типа зомби?! Так их быть не может чисто физически. Мертвецы не могут двигаться и тем более бегать: для этого нужны мышцы в тонусе. Я спортом с трёх лет занимаюсь, знаю. Зомби не способны выкапываться из земли: она для них слишком твёрдая. И питаться им совершенно незачем. Метаболизм отсутствует, все биологические процессы на нуле.
Но эти, походу, не в курсе, неграмотные. И живее всех живых. Когда они полезли ко мне в душевую кабину, я реально заорал. Как баба. Надеюсь, никто не слышал. Помыться не дали. Я резко открыл дверь, вмочил кулаком в челюсть одному, свалил подсечкой другого и побежал. Голый. Некогда было одежду собирать.
В коридоре их было уже полным-полно. И все кинулись на меня. А я не тормоз, реакция есть, завожусь мгновенно. Прыгнул в окно, откатился и рванул к лесу. Хуже всего не то, что голый, а что босиком. Бежать было больно. А за мной катилась целая свора этих тварей. Ничего себе лагерь! Спортивный, ага.
Может, это розыгрыш? Кто-то сидит в кустах и угорает, на телефон снимает? Потом выложат. Всех найду, руки поотрываю.
На секунду я даже остановился, хотел сказать: «Пацаны, хорош, поржали, и хватит». Оглянулся, а эти типа зомбаки… реально настоящие. Никакой это не прикол. Меня всего передёрнуло. Как будто сверху вместо нормальной воды полилась ледяная. Тупо паника.
Добежал до забора и сначала подумал, что всё, конец. Он бетонный, конкретный такой, высокий и широкий. Потом смотрю, рядом валяется деревянная лестница. Странно, конечно, откуда здесь лестница? Но, с другой стороны, мне-то какая разница. Влез, лестницу на ту сторону перекинул, попал одному дурику по тыкве. Он присел, руки растопырил, вроде обнять меня хочет, а потом так и завалился набок. Зато другие встали у забора и давай подпрыгивать. И вот я, как кот, сверху. Только у кота есть шерсть для тепла, а я трясусь от холода. Они внизу. Куда дальше бежать, непонятно. Поглядел на лес. За деревьями что-то мелькнуло.
Может, есть ещё кто нормальный, как я. Шансов мало, но вдруг?
Алина
А она мне такая: ты пишешь ерунду, бла-бла, никто читать не будет. Подруга, называется. И ещё говорит: ты что думаешь, самая умная, самая талантливая? Я ей ничего тогда не ответила. Понятно же, завидует. И вообще, она никому со своим мнением не интересна, я на токсичных людей внимания не обращаю.
Хотя в чём-то она права. Зомби — такое… не очень. Просто унылые и противные. Утром в школе все похожи на зомби, особенно зимой. Но, с другой стороны, круто же: взять тему, которую заездили, и сделать годноту. Я решила попробовать. Купила скетчбук, ручку «стирай-пиши», заперлась в своей комнате, чтобы никто не вошёл, включая кота. Мне тишина нужна. И покой, и конфеты шоколадные для усиленной работы мозга.
Решила сначала нарисовать всех. Зомби получился неплохо, на школьного охранника похож. Потом главных героев сделала: пусть это будут два парня и девчонка. Я люблю треугольники. Она не может выбрать из двоих, оба её добиваются. Почему в жизни такого не бывает, во всяком случае со мной? Так-то всем друг на друга пофиг, добиваются только денег, баллов или первых мест на олимпиадах. Об этом не напишешь: скучно.
Задумалась и нарисовала одного из парней голым. Надо ему хоть носки добавить, а то мама начнёт в моих вещах рыться, увидит и сразу скандал: Аля мальчиков без одежды рисует. Для мамы это новости, она даже слова «тычинка» и «пестик» считает неприличными. А меня принёс аист. Удивительная птица этот аист — дотащил, не надорвался.
Короче, вот они. С тёмными волосами — добрый защитник. Блондин — наглый будет, но с юмором, нескучный. Девчонка сначала в очках, потом снимет и станет красоткой — классика. И зомби, много-много зомби. Пусть они будут в лесу. Там тихо, хорошо, поют птицы, пахнет черникой, смолой, тепло и…
— Ничего себе — тепло! У меня сейчас от холода позвонки посыплются!
— Из какого места?
— Ха-ха-хах… эй! Больно! Ты нормальный? Как врежу!
— Не ори, там эти ходят. Зомби. Которых вот эта тощая нарисовала. И меня нарисовала. Голым. Слышь, подруга, дай-ка сюда блокнотик, я тебя тоже рисовать буду.
— Руки убери!
— Дай, я сказал!
— Так, хватит. Не трогай девушку.
— А то что?
— А то тряпка свалится. Слабовато ты её намотал, еле держится.
— Кстати, ты эту тряпку хорошо осмотрел? На неё кое-кого вырвало.
— Ха-ха-ха!.. Всё, молчу. Это шутка была, успокойся!
— Детский сад, штаны на лямках. Мы тут скоро погибнем, если вы не заметили. Может, будем выход искать?
— А зачем его искать? Дверь там. А там окно, выходи на здоровье.
— Угу, к зомбам, они заждались. Только сначала очки сними, станешь красоткой, они влюбятся и жрать тебя не захотят.
— Нет, спасибо. Я про другой выход.
— На крышу, что ли?
— Ты всегда такой умный? Смотрите, эти зомби раньше были нормальными, а потом что-то случилось. Надо выяснить. Вдруг всё ещё можно исправить.
— И как мы это выясним?
— Не знаю.
— Класс! А ты что скажешь, авторка пошлых картинок?
— Я не авторка. И я тоже не знаю. Я даже имён ваших не знаю. Отстаньте.
— Да, надо бы познакомиться…
— Меня Вадик зовут. Не Владик, потому что это Влад. А Вадик — это Вадим.
— Нет, не так. Пусть каждый представится и расскажет. Типа: «Здравствуйте. Я Вадим, и я алкоголик».
— Чего?!
— Как в кино, там все в кружок садятся и рассказывают. Только там алкоголики, а мы жертвы зомби. Всё равно делать больше нечего, сидим и помощь ждём. А так кто-нибудь может ценное вспомнить. Тогда мы поймём, как из этой ловушки выбираться.
— Э-э-э…
— А что рассказывать?
— Всё! К примеру, как ты оказался в этом сарае.
— Ладно. Только не перебивайте, мне сосредоточиться надо. Короче. Я в этот сарай пришёл, потому что…
— Нет, давай как положено. Здравствуйте, я Вадик. И дальше.
Вадик
Я Вадик! Здравствуйте. Не Владик, а Вадик! Прошу запомнить.
Бесит, когда путают, а потом говорят: какая разница? Особенно, если это моя тётка, папина сестра. Мы с ней уже пятнадцать лет знакомы, ну потому что мне пятнадцать лет, но называет исключительно Владиком. Издевается. При этом если её назвать не девушкой, а женщиной, прибьёт и глазом не моргнёт. Вот такая она девушка. Весит под сто килограммов, а лицом похожа на старую шимпанзе. Только у обезьян глаза умные и человечные, я в Московском зоопарке видел. И общее выражение одухотворённое. А у тётки обычно такой вид, будто она ела малину и клоп попался. Очень трудно испытывать к ней тёплые родственные чувства, короче.
Но я всё равно к тётке на лето поехал. Сам попросился. Сестра моя старшая весной ребёнка родила и пока что у нас живёт, чтобы мама помогала за ним смотреть. Они все постоянно орут. Младенец — потому что больше ничего не умеет, а мама с сестрой — потому что каждая лучше знает, где у него колики. А у меня чувствительные уши. То есть обострённый слух. Короче, я сильно страдаю, когда орут.
У тётки младенцев нет, у неё сын в армии, и только петух голосит иногда. И дышать можно громко, и даже чихать, если сильно захочется. Спокойная сельская жизнь, никакого стресса. Даже муж её, дядь Паша, от меня почти отвязался. Раньше гундел про настоящих мужиков, заставлял в бане париться, пока я не угорел и не хлопнулся в обморок. Свинарник чистить ещё. Один раз. Я минут десять продержался, а потом рвало весь вечер. Вообще у меня желудок в порядке, просто реакция такая на неприятные вещи. Психическая. А, ещё на охоту заставил с ним идти, но ружьё не дал. Жмот. Пришлось в лесу заблудиться. После этого он и отвязался, сказал, что я безнадёжный фуфел. Ну и ладно, зато я этот сарай нашёл — отсиживался тут, пока дядь Паша с егерем и собаками меня на болотах искали. С тех пор это моё личное убежище. Сижу тут с телефоном иногда или сплю, если родственники новые квесты придумывают.
А вчера вечером тётка сказала, что с утра будем колорадских жуков собирать. У неё картошки посажено до горизонта, жуков — табун. Надо брать их руками, даже без перчаток, и в банку складывать. И не только полосатых, а ещё и красных. Это личинки, они малиновые и больше на жирных червей похожи. Мерзость полужидкая, фу блин! Погодите… кажется, меня опять тошнит…
— Меня тоже. Надо глубоко дышать, чтобы полегчало. Вот так, смотри.
— Ну нет! Валите тошнить на улицу!
— Не командуй. Хамло.
— Перестаньте, человеку реально плохо.
— А ты типа ангел милосердия? Только не делай ему искусственное дыхание рот в рот, а то и меня стошнит. А потом дурёха с блокнотом всё это нарисует. Кста-а-ати. Ты! Давай. Колись. Кто такая и что за бред тут несла. Фанфики-фиганфики.
— Ничего это не бред! Может, совпадение. Не знаю… Что? А, поняла. Сейчас.
Алина
Я Аля. То есть Алина. Приветик. Рада познакомиться, очень приятно.
Мы о чём рассказываем? Как в этом сарае оказались?
Тогда я сначала не про сарай буду, потому что всё раньше началось.
Сначала я показала наброски своей истории про зомби ЛП. Что вы так смотрите? Ну, ЛП — лучшая подруга. Она такая заявила, что у меня не получится. Но получалось очень даже хорошо, я сама чувствовала, огонь просто! Назвала «Любовь и смерть в протуберанцах». Классное слово «протуберанцы», да? Не помню, где читала, но там героиня несла букет из них на могилу любимого, очень романтично и в рифму. А эта завистливая гадина говорит: какие протуберанцы, в каком лесу, ты хоть погугли. Но я ведь пишу художественное произведение, а не справочник по ботанике! Только ей не докажешь.
А гуглить не стала из принципа. Потому что я в любом случае права.
Но беспокойство какое-то появилось. Это всегда так: токсичные люди скажут что-нибудь или напишут в комментариях, сами через минуту забудут, а я мучаюсь. Сомнения. Они внутри ворочаются, как живые, давят, и мне тело словно мало́ становится. Жмёт, понимаете? Нет?
Подумала-подумала, решила название сократить «Любовь и зомби». А насчёт протуберанцев лично проверить при случае.
Ладно, проехали. Страдала я, страдала, а потом кое-что случилось. Но это личное.
Вот я и сказала вчера маме, что сегодня пойду в школу на субботник, парты мыть, а сама встала в четыре утра и села в первую электричку. Термос взяла, бутерброды, вышла на ближайшей симпатичной станции. Не слишком далеко от города, но чтобы настоящий лес. Всем серьёзным авторам так положено — вдохновляться на природе. Даже Толстой об этом в своём дневнике писал: багрец и золото, нивы сжаты, рощи голы. Про уток, как они клином летят. И их не догнать.
А сарай мне просто по дороге попался. Развилка была: одна тропа — к посёлку, но туда не захотелось, другая — к сараю.
Зомби никаких я не видела, и вообще никого, только сарай. Очень живописный, заброшенный, замка на двери нет. Стало интересно, что внутри, вот я и вошла. Открыла дверь и вошла. Что такого?
А тут вы сидите.
— Погоди, как это зомби не видела? Они ушли, что ли?
