Оглавление

«The Untitled Book» — Alder Kris

«книга без названия» — Алдер Крис

Эта история, никак не укладывается в рамки одного жанра — психологического, шпионского, любовного или культурологического. Она оставляет пространство для интерпретации, начиная с названия — как для самого героя, так и для читателя.

Бывший американский разведчик-нелегал, карьера которого рухнула после провала операции в египетской пустыне, пытается начать все с чистого листа в Москве, где в жестоком мире большого бизнеса его ждут совсем другие правила игры.

Здесь ему предстоит стать своим среди чужих: участвовать в многомиллионных корпоративных сделках влюбиться, найти новых друзей, обрести новые смыслы.

Это пронзительно искренний и вместе с тем, ироничный роман с глубокими философскими рассуждениями и рефлексией в состоянии экзистенциального кризиса, о жизни лишенной ясного смысла и четкого направления, о риске, выборе и предательстве, поиске себя на грани двух миров.

От погружения в оперативные игры в Северной Африке до корпоративных баталий в московских небоскребах — эта книга держит читателя в напряжении от первой до последней страницы, с открытым финалом — как в повествовании, так и в судьбе героя.

Предисловие от автора

Эта книга написана экспатом[1], на формально неродном мне русском языке, о моем пребывании в России. Не так чтобы совсем неродном, ведь моя бабушка по отцу — русская, родившаяся во Франции. В детстве отец часто говорил со мной на русском, поэтому владею я им на пристойном уровне. Тем не менее, до начала писательства я не имел привычки рассуждать на этом языке.

Несколько лет тому назад, приехав работать в Россию, я познакомился с Э. (он просил не называть его настоящего имени и не изменять его в повествовании).

Он убедительно на конкретных кейсах объяснил, что добиться успеха на любом поприще в России, без свободного владения основным языком этой страны, практически невозможно. Каким бы умным или влиятельным ты не был, все кончится там, где и началось — на границе. Для того, чтобы жить в России долго и счастливо нужно не просто свободно владеть русским языком, но и понимать его нюансы. В противном случае Ваш мозг будет рождать химеры о загадочной русской душе. И это в лучшем случае. В худшем возможна паранойя с видениями козней злобных русских.

Я не собирался долго и счастливо жить в России. Но и не хотел превратить свое пребывание в приключение. Желание спокойной жизни и убедительность доводов Э. привели к углубленному изучению языка. Он же подсказал самый простой и эффективный способ — ведение на нем дневника. Я убедился в том, что это действительно очень помогает, записывать впечатления от событий и перечитывать их спустя какое-то время.

По прошествии лет, я так и не стал русским, и по-прежнему остаюсь носителем иной культуры.

Поэтому, когда я занялся литературной обработкой своих дневниковых записей, мне снова потребовалась помощь Э. в переводе моей книги с русского на русский.

Конечно, спасибо ему за эту безвозмездную помощь, но он же и причина проблемы, которую помог решить. С его слов, это было легкой задачей, пришлось избавляться от тавтологии, слегка разнообразить язык изложения, а также в паре мест убрать неверную трактовку ситуации ввиду моего неполного понимания местной ментальности.

Еще Э. подсказал начать рассказ загодя, с до российского периода: «чтобы было понятно, как ты докатился до жизни такой». Я не жалею, что часть моей жизни была связана с Россией, как бы он меня по этому поводу не подначивал. Так что, отсыл к предыдущему периоду только для создания контекста повествования.

Смею надеяться, что эта книга не переложение дневниковых записей в графоманский опус. Не следует ее также рассматривать в качестве руководства для экспатов по выживанию в России. Да и русским она ничего нового не сообщит об их стране, но может послужить зеркалом их жизни (уж не знаю, насколько кривым). Однако целевая аудитория данного произведения я сам, а мне книга понравилась. Особенно сам процесс ее написания.

Точку, а точнее заглавную букву в этой работе поставить я не сумел. Название так и не сложилось. В голову приходила только всякая пафосно-банальная ерунда. Дабы не изводить себя, и не смешить переводчика, редактора и издателя, а уж тем более читателей, я решил оставить данное произведение без наименования. К тому же, его отсутствие — в большей мере характеризует данный роман, нежели клишированное словосочетание.

 Экспат (экспатриант) — человек, переехавший в другую страну для проживания, работы, учебы или выхода на пенсию.

Предисловие от «переводчика»

Не давай советов — и тогда тебе не придется устранять их последствия. Конечно, я рад, что Крис воспользовался моими рекомендациями, но в результате мне пришлось выступать в странной роли, и в неведомой мне области. Я ни разу не гуманитарий, и к тому же владею только тремя языками: русским устным, русским письменным и русским матерным. И вот я как бы переводчик! Смешно.

Однако соучаствовать в таком интересном проекте это конечно же большая удача. Мне кажется, у Криса проявились незаурядные творческие способности, и надеюсь они будут оценены по достоинству читателями. Моя роль была ничтожна. Всего лишь несколько стилистических правок и уточнений, да плюс парочка заданных вопросов, на основании которых Крис внес корректуру в свой текст.

От себя замечу, что сюжет вполне заслуживает того, чтобы по нему когда-нибудь сняли фильм. Не удивлюсь, если я буду в нем атлетически сложенным, высоким и голубоглазым блондином. Я был бы этому очень рад. Но и читать эту книгу тоже было интересно и увлекательно. Я участвовал в ее обработке, и ни разу об этом не пожалел.

Немного грустно от того, что жизнь развела нас с автором по разным странам, но мы остаемся друзьями и продолжаем общаться, хотя и не так часто, как хотелось бы. Эта книга будет всегда напоминать мне о годах, проведенных в сотрудничестве и дружеском офлайне.

Крис, счастья тебе! И успеха твоей книге!

Глава 1

— 1

Операция была провалена. Сложно сказать, когда все пошло не так. Возможно, тому виной неосторожность агента, или Морис — наш резидент по Северной Африке, должным образом не озаботился обеспечением прикрытия. Но все равно, не стоило посылать к нам оперативников.

Мы планировали сделать все предельно скрытно. Но вдруг, в плавящемся от жары Мерса-Матрухе материализовалась группа из 5-ти бодрых европеоидов, все как на подбор спортивного телосложения. Хоть бы девчонок с собой взяли для прикрытия что-ли.

Когда вечером в мой номер в отеле «Клеопатра» постучали, я сразу понял: планы меняются. В нашей службе принято воспринимать такие изменения, как норму. Центр мог корректировать свои планы по разным причинам — как из-за серьезных соображений, так и по незначительным поводам.

За свои тридцать шесть лет, из которых службе была отдана треть, мне довелось попадать в разные ситуации. Но больше всего напрягали нервы не сложные и рискованные обстоятельства, а патологическая тяга штабных к внезапным изменениям.

Стук был специфический, гостиничный персонал так не стучится к постояльцам. Из-за двери показалось улыбающееся лицо офицера, из отдела безопасности операций. К лицу прилагался центнер мышечной массы, собранной в атлетичную фигуру под два метра. Перед заданием мне показывали его досье. Это был оперативный сотрудник с псевдонимом «Вождь» — мой контакт в нештатной ситуации. Разумеется, открытое взаимодействие не подразумевалось, оно ставило крест на моем нелегальном статусе. Его появление не предвещало ничего хорошего, но я улыбнулся ему.

— Привет, я Кайл. — Он протянул мне руку.

— Ну а меня ты знаешь. — Я ответил рукопожатием. — Заходи, чувствуй себя как дома. А куда плакат дел?

Лицо Кайла окаменело: — Какой плакат?

— Ну типа «Американская спецслужба выполняет задание. Просьба оказывать содействие».

Кайл осклабился.

— Остряк… Тебе что-то не нравится?

— Да нет, все в порядке. Только теперь, после нашего публичного братания, я вместе с тобой становлюсь героем реалити-шоу, которое пройдет в живой трансляции в Мухабарат. Вообще-то это не входило в мои планы, а тебя видимо для этого и прислали. Ты один?

— Нас пятеро, я старший. …Я действовал по инструкции. — Выдавил из себя Кайл.

— Не сомневаюсь. Проходи, не стой в дверях. — Я тихонько подтолкнул его сзади, и почувствовал, как рефлекторно напряглись мышцы спины. Такая реакция характерна для оперативников. В критической ситуации у них словно что-то замыкает в мозгу.

Если ты чужой, или они тебя воспринимают как опасность, то жди реакции: от еле заметного движения плечами, до вполне явного выражения агрессии. Даже если ты босс, то подтолкнув опера в спину, все равно почувствуешь, как она напряглась. Это всего лишь рефлексы, выработанные годами.

Кстати, это очень удобный способ понять, как будут строиться ваши отношения: кто кому в помощь. Кайл не проявил никакого недовольства.

Мы вошли в холл моего номера. Я предложил ему выпить и присесть, но он отказался и от того, и от другого.

— Как долетели?

— А с чего ты решил, что мы прилетели?

— Ну поскольку ты заявился ко мне, прямо в номер, а меня даже не потрудились предупредить о встрече, полагаю имеется срочность. Фантазия у наших не в чести. Нет чтобы с парашютом на крышу, ну в крайнем случае с аквалангом на ночной пляж.

— Ладно, оставим это. — Кайл подошел к окну, и как бы, между прочим, осмотрел оконную раму, провел ладонью под подоконником. Брезгливо растер пальцами.

— Как скажешь, добрый юноша. И не трать время попусту, я каждый день проверяю помещение на жучки. В этом номере можешь говорить без опаски. С чем пришел?

Кайл еще пару секунд повращал головой, скорее по инерции, и плюхнулся в кресло. Я остался стоять.

— Ситуация изменилась. Твой груз до места встречи вряд ли доберется. А вот нас там будут встречать.

Я присел у стены. Твою ж мать! Три месяца активной фазы операции можно списать в потери.

— Эта информация из Ливии, или от нас? — Я поймал себя на мысли, что Египет для меня уже стал своим, «у нас». — …В смысле из Египта.

— Я не знаю. Наверное, детали доведут до резидента.

— …И почему ты говоришь: «нас»?

— Моя задача — предложить тебе отменить операцию. Поскольку есть основания считать, что за тобой и грузом уже установлено наблюдение, с целью осуществить захват в момент контакта. А если ты все же решишь, что останавливать операцию нельзя, то моя группа должна тебя прикрывать.

Ведь понимали же, что не отменю, потому и прислали оперативников! Только зачем так демонстративно?!

— 2

Поутру приехал Морис. От Каира было порядка четырех сотен километров, и получается, что выехал он затемно. Это было благоразумно, никакой кондиционер не спасал от египетского солнечного палева. Хоть в белое одевайся, хоть голым сиди.

А ночью другая беда — туристические автобусы и трейлеры с усталыми засыпающими водителями. Такой отправит тебя на обочину и не заметит. Но это судьба, если она тебя хранит, то как-нибудь увернешься. В общем, как говорят арабы, иншалла.

Морис снял себе номер с северной стороны, с видом на море, и ушел поспать «на пару часиков». Тем временем Кайл и его парни плескались в бассейне. Ночь они провели в баре отеля, а теперь трое из них оттягивались с девицами, из Болгарии. Визг и хохот долетали до самых дальних закоулков отеля. Но в эти дни постояльцев оказалось на удивление мало, а те, что и были, приехали в основном из бедных европейских стран, и сами не прочь покуролесить. Наблюдая это, я всегда удивлялся терпимости египтян. Объяснить ее только любовью к деньгам туристов не получалось.

Пока солнце не вошло в зенит, я отправился встряхнуться на берег. Теплый и мягкий, как пух, песок согревал ступни, легкий бриз лохматил волосы… Даже подступающая жара не угнетала как обычно. Скинув майку и шорты, я пробежал наискосок по пенному краю, и взрезал набегающую волну. Соль на губах успокоила кипящий мозг, а сотня метров русским стилем разогнала кровь по телу, и расслабила ком сжимавший желудок со вчерашнего вечера. Обида и сожаление оставили меня, а мысли вновь стали логичными и структурированными.

Итак, целых три месяца изнурительной работы, когда порой целыми неделями приходилось спать по три — четыре часа, можно списать как бесцельно проведенное время. Агент, собравший ценные материалы и находившийся под нашей защитой, был под угрозой. Срыв операции, на которую была потрачена треть годового бюджета нашего отдела, будет означать конец моей карьере, а может быть и увольнение со службы. Прощай, сынок! Тут не нужны неудачники.

Ну уж нет! Поскольку прямого запрета на проведение операции не поступило, решение оставалось за мной. А присланные оперативники позволяют ее переформатировать. К жестким играм мне не привыкать, но времени для подготовки нового плана было маловато. Что ж, значит будет больше импровизации.

Выйдя на берег, я просушил полотенцем волосы и легкой трусцой двинул навстречу солнцу. Мне всегда так удобнее думать. Во-первых, мысли выстраиваются в ритм шагов, а во-вторых, часть сил отнимает физическая нагрузка, и это заставляет сосредоточиться на главном.

Первоначально планировалось забрать агента в районе «собаки» у Эль-Джауфа. Быстрый прорыв на ливийскую сторону и назад, далее — на Цесне в Судан. На все потребовалось бы чуть меньше суток. Остальная логистика уже не моя задача. Для выполнения плана Морис купил два дизельных внедорожника, их обвесили системами радиоконтроля и дополнительными топливными баками, и разместили в первой контрольной точке «25х25». Ливано-египетская граница не имеет эшелонированной системы контроля, а патрулирование весьма рыхлое с обеих сторон. У нас был высокий шанс все сделать скрытно. Поскольку у агента была хорошая легенда для пребывания в Эль-Джауфе, хватились бы его не скоро, через сутки, а то и двое. Этого вполне хватало для эвакуации из Судана. А теперь всю операцию нужно было перекраивать, к тому же агента взяли под наблюдение, и оперативная связь с ним была невозможна. Он по-любому уже в Эль-Джауфе, и если завтра до заката мы его оттуда не заберем, то он вернется домой, где его тут же возьмут в оборот сотрудники Мухабарат.

Я пробежал свои традиционные два километра, и повернул назад. Солнце уже не слепило глаза, и далеко в небе я отчетливо различил самолет — маломерок, каких-то местных авиалиний.

Помню, что в тот момент я подумал о том, что, наверное, так же нарезает небо Африки, путая следы непонятными маршрутами, наша Цессна. Самолет в этой операции весьма ценный ресурс. Он как ферзь в шахматной партии, способен дать перевес на любом направлении, но при одном условии, если о нем ничего неизвестно противной стороне.

Я ничего не знал об утечке. Морис еще спал, и не факт, что подробности ему известны. Вероятнее всего, утечка не результат контригры Мухабарат, а следствие неосторожности агента, тогда маршрут передвижения им неизвестен.

Впрочем, даже если им еще не известны наши намерения, то все равно, уже менее чем через час после начала движения в сторону границы Ливии, мы будем как на ладони.

…Как на ладони… И хорошо! То есть, если они увидят, что мы выдвигаемся в сторону Эль-Джауфа, то сочтут, что все идет по их плану. Но забирать агента придется иначе, и в другом месте. Альтернативным транспортом, в условиях сложившегося цейтнота, может быть только Цессна. Гнать ее в глубь страны опасно, засветимся. Поэтому агент должен будет выехать из Эль-Джауф, но не в Адждабию, а в сторону Эль-Увайната — зоны соприкосновения Египта, Ливии и Судана. Снимать его нужно где-то посередине, в районе Кюр Зувайях. Место там пустынное, хорошо просматриваемое.

Самолет подойдет низко со стороны солнца, следопыты увидят его только перед самой посадкой, а если повезет, то и не заметят вовсе. На погрузку и взлет две минуты, приблизиться для захвата не успеют. Перехватчики с Куфры даже поднимать не станут — разные ведомства, а афишировать свои провалы спецслужбы не любят. В общем «зеленый коридор» намечен, остались тактические детали.

Настроение заметно улучшилось.

Я приблизился к тому месту, с которого начал пробежку, и снова свело кишки. Вокруг места, где оставалось полотенце и одежда, виднелись следы метелки. Видимо кто-то любопытствовал, что я там положил, но не хотел оставлять свои следы.

Теперь у меня уже не осталось сомнений — мы были под наблюдением. Нам предстояло понять, кто на хвосте — ливийцы или египтяне. Не останавливаясь, я подхватил полотенце и шкурки, пробежав еще немного, перешел на шаг перед входом на гостиничную территорию.

— 3

Морис полулежал в кресле своего гостиничного номера, закинув ноги на подлокотник. Видно было, что бессонная ночь дает еще о себе знать. Одутловатость уже немолодого лица подчеркивалась взлохмаченными остатками волос. В этой операции на него замыкалось очень много задач, от работы с местной агентурой и ресурсного обеспечения до обычной логистики. Я полагаю, что в последние пару месяцев он с трудом находил время для самого обычного отдыха.

Поскольку номер еще не был проверен, мы вели наш диалог при помощи записок, сопровождая его пустым трепом. Я сообщил Морису об изменении плана операции и причинах, а также об утреннем инциденте. Он пообещал выяснить в отделе источник утечки, решить вопрос с дополнительными ресурсами и разобраться со слежкой. Я оставил его в тяжелой задумчивости.

Выйдя от Мориса, я заглянул в бассейн, а затем в бар. Парни уже разбрелись кто куда, оставив хохотушек в одиночестве. Двоих оперативников я заметил уходящими в город, а Кайла нашел в его номере. Он разделся ко сну, и встретил меня в одних трусах. Я слегка позавидовал его идеальному телосложению, которое слегка портил или напротив украшал длинный шрам в районе левого плеча.

У этого парня был большой послужной список с боевым опытом и это ранение он получил во время операции в Сьерра-Леоне. Его команда вытаскивала инженеров-связистов, попавших в заложники антиправительственной группировки, и что-то пошло не так. Они впятером удерживали оборону больше суток, а потом умудрились просочиться сквозь окружение, и уйти через тропический лес в зону эвакуации. Вождь был серьезно ранен, но прошел по джунглям больше сотни километров.

— Привет! — коротко бросил Кайл. Он приложил палец к губам, а затем ткнул им куда-то вглубь комнаты, что означало прослушку.

Объясняемся с ним также с помощью бумаги и карты, на которой показываю маршрут и контрольные точки измененного плана операции. Но вслух обсуждаем с ним сексуальную и алкогольную невоздержанность его товарищей. Я обещаю ему ралли по пустыне, с заездом в оазис Сива.

Кайл еще раз бегло прочитал мои записи, и отдал их мне, произнеся: — А что? Очень даже забавно. Думаю и ребятам понравится. Когда выезжаем?

— Как стемнеет, чтобы не изжариться в машинах.

— Отлично! Тогда я предупрежу ребят, а потом в душ и спать.

— 4

Я тоже решил выспаться. Когда вновь появится возможность для полноценного отдыха, было непонятно. Лежа на кровати, я додумывал детали операции.

Оставалось неясным, как сообщить агенту о новом месте встречи, и как увести основную часть группы из-под наблюдения. А может быть и не нужно маскироваться? Просто разделить группу надвое, и пусть каждая движется по своему маршруту. Вероятность внутренней утечки крайне низка, но и в этом случае быстрой реакции в недрах Мухабарат ожидать не следует, они наверняка будут дожидаться контакта ливийской части группы с агентом.

Перебрав так и сяк все варианты, я остановился на следующем плане. Мы выезжаем на двух машинах. За нами идет машина прикрытия, о которой кроме Мориса и меня никто не знает. Планировавшейся замены машин в первой контрольной точке теперь не будет. На сопредельную территорию уйдет первая пара, там останется одна из машин, с которой сольют топливо, а на второй вернутся в Сиву и дальше сразу в Каир.

В тоже время моя половина группы пересядет на вторую пару машин и поедет к югу, чтобы там встретить агента. Задача прикрытия пресечь наблюдение, и не дать обнаружить разделение группы.

Моя часть группы будет двигаться вдоль границы, к Гильф-эль-Кебиру, в долину Вади-Сора. Там, в районе Пещеры Пловцов есть необорудованная площадка, пригодная для посадки Цессны — вторая контрольная точка на маршруте. После промежуточной посадки мы с оперативниками вылетим в район Кюр Зувайях, забираем агента и возвращаемся.

Вести агента напрямую в Судан нельзя. После экстренной эвакуации агента, номер борта и маршрут вычислят моментально. В Судане ливийская агентура немногочисленна, но очень активна, поэтому попытка окружения места посадки Цессны и ее захвата весьма вероятна. В Египетской пустыне таких возможностей у них нет. Поэтому пересадим агента на машину, и малой скоростью двинемся через пустыню… в Судан на третью контрольную точку, и далее по запланированному ранее маршруту. А искать нас будут в Египте! Главное — ливийской группе быстро убраться из Египта. На худой конец ее прикроет и вывезет Морис. Осталось сообщить агенту о новом месте встречи.

В последний год мы встречались с агентом в египетском приграничье, но почти через раз встреча срывалась из-за установленной за ним слежки. Когда мне это изрядно надоело, я заказал в отделе установку авто-навигатора со скрытной спутниковой спецсвязью и установил ее в машине агента.

Теперь было возможно в назначенный час подхватить его на своем маршруте лабиринтами улиц завести в какой-нибудь закоулок, где практически на ходу обменяться посылками. При любой слежке перехватить такую передачу было практически нереально.

Три месяца тому назад агент получил доступ к источнику ключевой информации, и операция вошла в финальную стадию. Мы прекратили прямые контакты, чтобы снизить риски. Но навигатор в машине агента остался. Сейчас это был наш единственный шанс передать ему координаты нового места встречи.

Вот теперь порядок, и можно расслабиться. Меня всегда до кишок изматывала подготовительная фаза. Внутренний контролер требовал продумать все детали, и пока этого не случалось, я лишался нормального сна и аппетита.

Все менялось во время операций. Зачастую шестое чувство заставляло отступать от плана, иногда радикально, и тогда я следовал своей интуиции. Пока такой подход меня не подводил.

— 5

Спал я недолго, но успел полностью восстановиться. За это и люблю дневной сон. Традиция полуденного отдыха — сиесты, характерна только для южных стран, и связана с невозможностью работать под палящим солнцем.

Я северянин, но сиеста пришлась мне по вкусу. Вспоминаю, как начиная работать на Ближнем Востоке, я с непривычки шизел от вымирающих в разгар дня городов. Нет, люди никуда не пропадали, да и машины ездили, но сделать что-то в этот период было невозможно. Делами в это время никто не занимался.

Я действовал под прикрытием инженерной компании, и по работе должен был вести переговоры с чиновниками. За все время мне ни разу не удалось с кем-либо из них встретиться в период с часа до пяти. Рабочий день в арабских странах начинается рано, обычно часов в восемь, а заканчивается около двух. Потом все замирает. Жизнь восстанавливается после пяти, и продолжается за полночь. Высокие чины предпочитают встречи с гостями в вечернее время, а если ты для них важен, то за трапезой.

На часах было без малого шесть вечера. Первый визит я нанес Морису, постучался и вошел в его номер. Он практически никогда не закрывал дверь. Морис находился в состоянии полной боевой готовности и был похож на взведенную пружину.

Я умею отличать такого Мориса, от повседневного. Каждый раз, начиная операцию в зоне его ответственности, я наблюдал Мориса в таком состоянии. С виду он оставался прежним, ну разве что более тщательно причесанным и без какой-либо небрежности в одежде. В такие дни он не использовал парфюм, или мой нюх его не улавливал. Он начинал говорить короткими четкими фразами, его голос становился тише, но в тоже время звучал четче. И практически ни разу, он не давал свободу своим эмоциям, даже не улыбался. Мне казалось, что в такие моменты Морис становился памятником себе.

Этот монумент стоял у окна, пристально вглядываясь в даль. Что он там мог увидеть, кроме удлиняющихся теней разнокалиберных домов, покрывающих все пространство до самого берега?

Наверное, в эти минуты Морис просчитывал тысячи вариантов развития событий предстоящей операции. В этой игре с судьбой нам предстояло быть быстрее и безжалостнее, чем сама смерть.

Я передал ему электронный носитель с сообщением руководству, и условился об инструкциях для агентов сопровождения, в частности о том, что в машине прикрытия должен быть мотоцикл. Неприятной новостью стало то, что слежку за мной вели ливийцы, а обстоятельства компрометации операции пока не были установлены.

Вслух мы обсуждали только легальную часть программы.

— Я расскажу о нашей программе, а ты меня поправишь, если что не так. Мы выезжаем в 21:00 в Сиву. Ориентировочно по нулям мы там, в доме твоего приятеля. Кстати, как его зовут?.. — Я вопросительно взглянул на Мориса.

— Абу-Джамаль Али ибн Ислам аль-Шарк. Вот контакты. — Морис протянул мне вдвое сложенный листок.

— Имя мудреное, но поскольку у него ученая степень по экономике, можете называть его просто доктор Али.

— Ночуем у него? — Морис утвердительно кивнул головой — И рано утром, полагаю часиков в пять, мы загружаем машины и выезжаем в пустыню. Кстати, ты обещал предоставить мне наш маршрут.

— Пожалуйста. — Морис протянул мне бумажную карту. — В пустыне не стоит доверять свою жизнь электронике.

— А куда мы едем?

— К Пещере Пловцов. Ты наверняка знаешь, что это одна из важнейших археологических находок в арабском мире. По дороге сможете делать привалы и посмотреть ряд других достопримечательностей. В общей сложности вам предстоит проехать более тысячи километров. На карте все обозначено. Кроме того, через друзей я подобрал вам двух сопровождающих. Их рекомендовали как знатоков этого маршрута. Уверен, после такой поездки, твои приятели перестанут считать пустыню большой песочницей. И не выпучивай глаза, я это сам слышал от одного из них в баре.

— Да, пьют они много… Ладно. Провизию и горючее для нас подготовил твой друг. Медикаменты собрал я. Средства связи привезли ребята. Туда и обратно у нас займет, наверное, двое суток. Вернемся послезавтра.

— Окей! Но если захотите, сможете на обратном пути снова заехать в Сиву. У другого моего приятеля там ферма по разведению верблюдов. А еще, он, возможно, организует вам посещение островов и крепости Шали. Это, на мой вкус, интереснее, чем мотаться по пустыне.

— Чудесно. Я, пожалуй, пойду, навещу мальчиков. Их пора приводить в чувство.

— Удачи… В девять, я спущусь вас проводить, и познакомлю с шерпами.

— 6

Кайла я нашел у бассейна. На этот раз вся его двухметровая братия качков была в полном составе, и без девиц. Двое, как на тренировке, нарезали брассом от стенки до стенки.

Я подошел к группе, когда из воды вылезал Андроид — бледнокожий и конопатый блондин с рыбьими глазами. Не знаю его имени, поскольку оперативники обращались друг к другу только по кличкам. Если б не темная радужка, я посчитал бы его альбиносом. Кайл комком бросил в него полотенце, Андроид ловко поймал его одной рукой и ответил: «Спасибо, сэр!»

Следом на бортик поднялся Крыс — узколицый светловолосый и загорелый молодой парень, с голубыми глазами. Он производил ошибочное впечатление тормоза, а в действительности у него была великолепная реакция.

Группа расположилась полукругом, на углу бассейна. Кайл встал спиной к стене, Андроид елозил полотенцем по волосам, Шило присел на корточки, Штурман и мокрый Крыс полулежали в шезлонгах. Сначала в глаза бросилась внешняя похожесть Штурмана и Крыса, которая подчеркивалась их одинаковыми позами. А потом я заметил однотипность лиц и фигур Кайла и Шило.

Все четверо были высокими и широкоплечими, с короткими стрижками. Двое — светловолосые с голубыми глазами, а Кайл и Шило — брюнеты с карими глазами, выглядевшие более брутально.

Каждая пара этих ребят вполне могла представляться братьями. А может они ими и были? У нас не принято задавать такие вопросы, особенно во время операции. Помнится в самом начале службы, во время одного из первых заданий, я начал заигрывать с девушкой из экспертной группы. Спросил сколько ей лет, откуда родом… Ответ я так и не получил, зато потом целый месяц писал рапорты с объяснениями о том: «зачем мне понадобилась эта информация?».

С той стервой мы пересекались на заданиях еще несколько раз. Я не напоминал ей ее стукачество, но, когда она забыла в номере отеля пробы, сдал ее без малейших колебаний. Не поступай с другими так, как не хочешь, чтобы поступали с тобой.

— Ну что, готовы? — Мой вопрос был риторический, но в ответ раздалось нестройное мычание, призванное подтвердить готовность. — Тогда запоминайте.

Далее, минут за пять я обрисовал им маршрут передвижения до первой контрольной точки и сопутствующие обстоятельства. Дальнейший ход операции им пока знать было необязательно. — Как разбиваемся на машины?

— К тебе в машину сядут Штурман и Андроид. Остальные ко мне. Арабов пополам. — Предложил Кайл.

Я кивнул. — Все свободны до без четверти девять. Встречаемся в холле, с вещами. Номера оплачены. …Кайл, пожалуйста, задержись еще на минутку.

Ребята неспешно собрали свои вещи и пошли на выход. Кайл проводил их взглядом, и обернулся ко мне. — Есть проблемы?

— Почти угадал. Были. Теперь только сложности.

Мы вышли во дворик, и я продолжил:

— В первой точке мы разделимся. Ты и двое твоих — со мной. Остальные поедут в Ливию — отвлекать внимание. Через час, бросят одну машину, а на второй вернутся в Египет. Пусть выглядит так, будто операция сорвалась. Оружие и спецсвязь им не давать.

Подумав, я добавил:

— У нас на хвосте ливийцы. Рано или поздно нам предстоит познакомиться. Поэтому двоих, что поедут с нами, отбирай очень тщательно. Позже к нам присоединится агент. За его жизнь ты отвечаешь лично. Этот приказ я после начала операции повторю перед твоей командой, для того чтобы не было никаких иллюзий относительно его серьезности. Могут убить любого из нас. Ты можешь убить любого, и меня в том числе. Но агент должен быть доставлен в целости и сохранности. За это ты отвечаешь лично.

Все это время Кайл слушал меня молча, а когда я закончил, улыбнулся и отрезал — Есть, сэр!

— 7

В условленное время все наши находились у ресепшн. Крыс спал сидя на диванчике. Штурман тут же рядом листал какой-то журнал, облокотившись на его плечо. Остальные о чем-то трепались вполголоса, возле пальмы.

Глядя на них, у меня складывалось ощущение, что в их мировосприятии предстоящее мероприятие предстает обычной рутиной.

Подошел Морис, парни поздоровались. Крыс приоткрыл правый глаз, и тоже кивнул Морису.

— Друзья мои, вам предстоит увлекательнейшая поездка. — С энтузиазмом объявил Морис. — У входа вас ожидают два сопровождающих, из местных: Асад и Шахир. Они братья. Английский знают не очень, зато пустыню как свой двор. — Дальше следовало описание нашего якобы туристического маршрута, в обрамлении исторического экскурса. Все это Морис произнес за пару минут, достаточно громко и отчетливо, как профессиональный экскурсовод.

— Прошу на выход! — Пригласил Морис, после вопросительно взглянув на ресепшиониста, мол «остались ли вопросы к постояльцам?» До этого внимательно слушавший его служащий, ответил вежливой улыбкой и развел руками.

Мы подошли к машинам, в них сидели братья. Увидев нас, они выскочили навстречу, изъявляя всем своим видом готовность помочь. Кайл коротко распорядился сумками. Так же быстро по машинам распределились и оперативники, оставив мне заднее правое место во втором внедорожнике.

Я повернулся к Морису. Его лицо не выражало никаких чувств, но в застывших чертах угадывалось скрытое напряжение.

Именно в этот момент в меня вселилась невероятная тревога, ранее мне незнакомая. Мы пожали друг другу руки, как в схватке по армрестлингу. Эта давняя наша привычка, уж и не помню, когда появившаяся. Мы всегда так прощались перед делом.

Я почувствовал дрожь в руке Мориса, значит и он, бесчувственный железный человек, был чем-то очень обеспокоен. Да уж! «Оптимистичное» получилось прощание, хорошо, что он хотя бы улыбнулся мне напоследок. Именно таким я и запомнил Мориса.

Пара обшарпанных машин с водителями — арабами и пассажирами — аджнаби, отъехала от отеля. Что в этом странного? Ничего. Только с парковки вслед за ними устремились еще три машины. Причем среди них нет машины прикрытия. Хорошее начало! Похоже, что скучно не будет.

Штурман сидит на переднем пассажирском сидении моего борта. Он профи, я не заметил, когда, но он перенастроил правое зеркало, и теперь ему было видно все происходящее сзади. Пол оборота ко мне и вопросительный взгляд, но я никак не могу прокомментировать происходящее, только пожимаю плечами. А вот Шахир похоже ничего не заметил и спокойно ведет машину, используя левую руку вроде палочки регулировщика или поворотников.

Мы быстро выбираемся по двадцать шестому шоссе на окраину города, улицы здесь почти не освещены. Асад заметно прибавляет скорость, но Шахир крепко сидит у него на хвосте, видимо для братьев парная езда привычное занятие.

Закончился город, слева остался аэропорт, успокоившийся в ночи, и мы уже на трассе к Сиве. Еще минут пятнадцать вдоль дороги мелькают разрозненные поселения, но и они остаются позади.

Штурман внешне расслаблен, но по повороту его головы я догадываюсь, что он непрерывно смотрит в зеркало. Я не веду наблюдение, поскольку слежка для меня уже является фактом, а наличие прикрытия я проверю в Сиве. Оно потребуется, пока мы будем спать, и когда начнутся игры с разменом машин, а сейчас от него пользы не будет.

Заранее предполагая слежку, я просил Мориса проинструктировать людей из прикрытия так, чтобы до Сивы они всегда держались за следопытами, не влезая, между нами. Сейчас отсекать слежку не имеет смысла, да и нас вести незачем — место начала операции известно.

Мы пересекли развязку с международным береговым шоссе и железную дорогу, взгляду открылся бескрайний простор пустыни под звездным небом. Сразу пропало ощущение скорости и времени. Штурман внимательно следит за обстановкой, а Андроид похоже уснул.

В темноте разобрать что-либо невозможно. Я хлопаю Штурмана по плечу — Буду спать, если что — разбуди. — Он кивает, и я отключаюсь.

Сработал виброзвонок, я его ставил на 23:00. По моим расчетам, минут через пятнадцать — двадцать мы должны въехать в Сиву. В салоне по-прежнему молчание, Штурман, видимо услышав звонок, обернулся ко мне — Уже скоро. Меньше получаса осталось. — Я благодарно улыбнулся, размял шею, потянулся… Сухость и резь в глазах мешали рассмотреть дорогу. Но через несколько минут я уже начал различать вдали огоньки поселений.

Ферма доктора Али находилась на окраине Сивы. Проехав местный аэропорт, не доезжая до городской черты, мы свернули на шоссе в сторону оазиса Бахария, и через несколько минут уже стучались к нему в дом.

Нас встретил немолодой высокий смугло