Оглавление

УДК 343.98 (075.8)
ББК 67.52я73

Шапошников А. Ю. Практическая криминалистика. Криминалистическая техника. / А. Ю. Шапошников

Рецензенты:

Ермаков Д. В. Адвокат Палаты адвокатов Самарской области

Макаров Л. В. старший следователь отдела по расследованию бандитизма и организованной преступной деятельности следственной части ГСУ ГУ МВД России по Самарской области к. ю. н., доцент подполковник юстиции

Титаев К. Д. социолог, специалист по социологии права, ведущий научный сотрудник Института проблем правоприменения при Европейском университете в Санкт-Петербурге.

Криминалистика — это интересная наука, в ней много таинственного и загадочного, ее история это история раскрытия и расследования преступлений. Вас ждут разнообразные сложные задания: фотосъемка места происшествия и следов, измерение дорожки следов ног и изготовление гипсового слепка; дактилоскопия и исследование документов, составление протоколов следственных действий, фототаблиц, планов и схем. Выполнить все эти задания непросто. Неминуемо возникают вопросы: «Что делать? Как? А главное — зачем?». Ответы на эти и другие вопросы не всегда можно найти в учебнике, но в этом может помочь грамотный следователь. Если вы устали от стандартных учебников, если вас тянет в сон от нудных определений и непонятных классификаций, тогда этот учебник для вас. Вместе со студентами, пытающимися подготовиться к зачету по криминалистике, и старым следователем вы найдете ответы на большинство вопросов, а заодно примите участие в расследовании серии загадочных убийств.

Вместо введения: Первая ошибка практикующего юриста или кому нужно знать криминалистику?

О роли и значении криминалистики написано во множестве диссертаций, монографий, учебных пособий и статей, но почему-то только самими учеными-криминалистами. О криминалистике как о юридической науке презрительно отзываются цивилисты, административисты, да и специалисты в области уголовного права и процесса, что греха таить относятся к данной науке как к «техническому разделу» уголовного процесса. В отечественной правовой системе, куда автор включает не только правоохранительную и судебную систему, но и систему юридического образования, сформировалось устойчивое представление о криминалистике как о специальной науке только для следователей и «немножечко» для прокуроров. Подобное представление привело к тому, что в проектах государственных стандартов криминалистику из числа обязательных дисциплин пытаются переместить в раздел дисциплин, изучаемых по выбору учащегося. Криминалистическая общественность срочно собрала международную конференцию, с тем, чтобы определить место криминалистики в системе правоприменения, но убеждали в этом опять самих себя[1]. А убеждать надо не себя, а всю юридическую общественность, большая часть которой на самом деле не понимает — зачем нужна криминалистика.

История возникновения криминалистики тесно связана с уголовным процессом и расследованием преступлений. Данная наука действительно родилась как наука о расследовании преступлений, и именно так ее определяют практически все учебники и юридические справочники. Нет ничего удивительного в том, что юристы студенты, практики, ученые (не криминалисты) — воспринимают ее именно так, как она обозначена в учебниках, написанных самими криминалистами. Поэтому студент, желающий в дальнейшем специализироваться в области гражданского или арбитражного права, практикующий в этой области юрист, искренне считают, что «наука о раскрытии и расследовании преступлений» им не нужна. К такому же выводу приходят и адвокаты (к счастью не все), прокуроры (к сожалению, практически все) и судьи, полагающие, что криминалистику должны знать специалисты — следователи и эксперты-криминалисты. Виноваты в этом сами ученые-криминалисты, замкнувшиеся в своем криминалистическом мирке, считающие криминалистику только наукой о раскрытии и расследовании преступлений, обращающие внимание только на уголовное и уголовно-процессуальное право, оперативно-розыскную деятельность[2] и немножко юридическую психологию. В результате мы получили несколько поколений юристов, которые действительно не знают криминалистику именно потому, что считают данное знание ненужным.

Давайте посмотрим, действительно ли криминалистика — это специальная наука, знание которой необходимо только будущему или действующему следователю.

В криминалистической литературе можно встретить множество определений науки и ее предмета, в чем-то они совпадают, в чем-то нет. Анализ различных точек зрения занятие скучное и неблагодарное, поэтому мы остановимся только на одном, наиболее полном и точном, по мнению автора, определении криминалистики, которое было сформулировано Р. С. Белкиным.

Криминалистика — наука о закономерностях механизма преступления, возникновения информации о преступлении и его участниках, собирания, исследования, оценки и использования доказательств и основанных на познании этих закономерностей специальных средствах и методах судебного исследования и предотвращения преступлений[3].

Криминалистика возникла и развивается как наука, способствующая раскрытию, расследованию и предупреждению преступлений, именно это определено в качестве ее основной задачи. Используя криминалистические знания и навыки, следователь получает информацию о совершенном преступлении, восстанавливает действия его участников и дает им правовую оценку. Если в последнем высказывании заменить «следователь» на «практикующий юрист», а «преступление» на «юридически значимое событие», то мы получим схему действий любого юриста. Основу юридической практики составляют следующие действия:

— получение информации о событии из различных источников (клиенты и работодатели, обратившиеся граждане, свидетели, лица с противоположным интересом, документы и т.п.);

— проверка и анализ полученной информации — составление единой картины события с определением юридически значимых фактов;

— определение соответствующей правовой базы — выбор закона и правовой нормы;

— правовая оценка события (квалификация).

Профессия юриста независимо от его специализации, сводится к правильному применению закона к конкретной практической ситуации, которая была в прошлом, существует в настоящем или возможно произойдет в будущем. Для того чтобы правильно применить закон юрист должен располагать исчерпывающей, точной и достоверной информацией обо всех аспектах данной ситуации. Информацию юрист получает из различных источников — документов, непосредственных участников ситуации, в том числе имеющих собственный интерес, иногда скрытый. Следовательно, для правильного применения закона юрист должен уметь собирать, изучать, анализировать, сопоставлять и оценивать информацию.

Криминалистические знания, навыки, приемы и рекомендации могут и должны использоваться в рамках любой юридической деятельности.

На вопрос: «Назовите представителей юридической профессии, которым не нужны знания криминалистики?» — студенты чаще всего отвечают «юрисконсульт и нотариус». Действительно, на первый взгляд, эти две сферы юридической практики очень далеки от криминалистики, но… Юрисконсульт и нотариус постоянно работают с поступающими к ним документами, на основе которых они принимают юридически значимые решения. Правильность решения во многих случаях зависит от юридической силы и подлинности документов, поэтому и юрисконсульт и нотариус должны знать и уметь выявлять признаки материального и интеллектуального подлога. Юрисконсульт и нотариус в процессе своей практической деятельности вынуждены получать информацию от людей. Следовательно, им необходимы знания и навыки, позволяющие устанавливать психологический контакт, получать и проверять вербальную и невербальную информацию в процессе расспроса, выявлять и разоблачать ложь. Правила работы с документами, виды, способы и признаки подделки документов изучаются соответствующим разделом криминалистики, который называется «Криминалистическое документоведение». Приемы и способы установления психологического контакта, получения и проверки вербальной информации, выявления и разоблачения лжи разрабатываются в разделе криминалистики, посвященном тактике проведения допроса и очной ставки[4]. Получается, юрисконсульту и нотариусу необходимы знания криминалистики и практические навыки их применения. Разумеется, это не значит, что юрисконсульт или нотариус вправе проводить следственные действия и использовать непосредственно все достижения криминалистики. Юрист должен знать и понимать пределы своей профессиональной компетенции и уметь адаптировать и видоизменять, с учетом специфики своей деятельности, криминалистические приемы и рекомендации, оставаясь при этом в рамках закона.

Любая юридическая практика несет в себе элемент расследования, а значит любой практикующий юрист в чем-то следователь. Криминалистика остается наукой, жестко ориентированной на интересы уголовного судопроизводства. Однако полученные ею знания могут быть с успехом адаптированы для любой деятельности, связанной с получением и анализом юридически значимой информации. По мнению автора, определение предмета криминалистики может быть дополнено и сформулировано следующим образом:

Криминалистика — наука о закономерностях механизма преступления или иного юридически значимого события, возникновения информации о событии и его участниках, собирания, исследования, оценки и использования доказательств и основанных на познании этих закономерностей специальных средствах и методах исследования юридически значимых событий.

Проблема студентов и преподавателей в том, что даже самые лучшие учебники по дисциплине «Криминалистика» — это именно учебники, переполненные терминами и определениями, отражающие взгляд авторов на науку, учебную дисциплину, соответствующие учебным планам и образовательным стандартам. К сожалению, как и в большинстве учебников, в них нет жизни и почти совсем нет практики, они не помогают современному студенту создать систему знаний и навыков, позволяющую решать конкретные задачи, которые ставит перед ним юридическая практика. На множество вопросов, возникающих у студентов в процессе выполнения заданий по криминалистике, в таких учебниках просто нет ответа. Эта книга — попытка соединить учебный курс «Криминалистика» и теорию с юридической практикой, учебник с реальной жизнью. Получилось ли это — судить Вам, читатель.

Структура нашего учебника в целом повторяет структуру первого раздела традиционного курса «Криминалистика».

Полезную и интересную криминалистическую информацию можно найти в различных специальных и художественных книгах, а также фильмах. Если вам еще только предстоит начать изучение криминалистики, то начните с книг Юргена Торвальда. Посмотрите отечественные и зарубежные детективные сериалы «CSI», «Кости», «Место встречи изменить нельзя», «Государственная граница», «Рожденная революцией», «Ликвидация» и многие другие. Помните, новые учебники не всегда однозначно лучше старых.

Рекомендуемая дополнительная литература:

— Торвальд Ю. Век криминалистики. — М.: Прогресс, 1984.

— Торвальд Ю. Криминалистика сегодня. М., 1984.

— Торвальд Ю. Следы в пыли. М., 1982.

— Хок. Р. 40 исследований, которые потрясли психологию / Роджер Р. Хок. — СПб.: Прайм-ЕВРОЗНАК, 2006. — 509, [3] с. (Психология — лучшее)

— Зимбардо Ф. Эффект Люцифера. Почему хорошие люди превращаются в злодеев/ Филлип Зимбардо. пер. А. Стативка. — М.: Альпина нон-фикшн, 2013, 744 с.

Все персонажи и события являются вымышленными, любое совпадение не более чем случайность.

 См. Криминалистика в системе правоприменения: Материалы конференции. Москва, МГУ им. М. В. Ломоносова, 27—28 октября 2008 г. — М.: МАКС Пресс, 2008.

 Во многих современных учебниках и статьях пишут оперативно-рАзыскная деятельность. Автор этих строк не силен в филологии, для него ОРД это в первую очередь — РОЗЫСК. Оперативно-розыскная деятельность накрепко связана с уголовным розыском (а не рАзыском), с людьми, подавляющее большинство которых, что бы ни говорили об этой службе, достойны уважения. Поэтому в этом учебнике мы будем говорить об оперативно-розыскной деятельности.

 Белкин, Р. С. Курс криминалистики. В 3-х т. Т. 1: Общая теория криминалистики. / Р. С. Белкин. — М.: Юристъ, 1997. С. 112.

 Аверьянова Т. В. и др. Криминалистика: учебник для вузов / Т. В. Аверьянова, Е. Р. Россинская, Р. С. Белкин, Ю. Г. Корухов. 3-е изд, перераб. и доп. лл. М. Нолрма, НИЦ Инфра-М, 2012; Аверьянова Т. В., Белкин Р. С., Корухов Ю. Г., Россинская Е. Р. Криминалистика. Учебник для вузов. Под ред. Заслуженного деятеля науки Российской Федерации, профессора. Р. С. Белкина. изд. 3-е перераб. и доп. М.: Издательская группа НОРМА-ИНФРА-М, 2007.944 с; Балашов Д. Н., Балашов Н. М., Маликов С. В. Криминалистика: учебник. М.: ИНФРА_М, 2005. 503 с. (Высшее образование); Бастрыкин А. И. Криминалистика. Техника, тактика и методика расследования преступлений. Научно-практическое пособие. М.: Проспект, 2011; Ищенко Е. П. Криминалистика: учебное пособие. Стандарт третьего поколения. С. Пб: Питер, 2013; Ищенко Е. П., Топорков А. А. Криминалистика: учебник. М.: Контракт, 2005. 748 с; Ищенко Е. П., Филиппов А. Г. Криминалистика: учебник / под общ. ред. Е. П. Ищенко, А. Г. Филиппова, М.: Высшее образование, 2006. 743 с; Криминалистика: учебник для бакалавров / под ред Л. Я. Драпкина. М.: Юрайт, 2013; Криминалистика: учебник для вузов. / под ред. Н. П. Яблокова. М.: Юрайт, 2013; Криминалистика: учебник / под ред. А. Г. Филиппова. 3-е изд. перераб. и доп. –М.: СПАРК, 2005. — 750 С; Криминалистика: учебник / Под ред. А. П. Резвана, М. В. Субботиной и др. — М.: ЦОКР МВД России, 2006. — 328 с; Криминалистика: Учебник / Под ред. Н. П. Яблокова, — М.: Юристъ, 2005.- 718 с; Россинская Е. Р. Криминалистика: Учебник / Е. Р. Россинская. — илл. — М.: Норма Инфра-М, 2012; Филиппов А. Г. Криминалистика. Полный курс. Учебник для бакалавров. — М.: Юрайт, 2013.

Глава 1. Опись и оформление материалов дела

Опись — это лицо любого дела, не важно, уголовное оно, гражданское или арбитражное. Именно с описи начинается знакомство с делом, с ее помощью ищут нужный документ, проверяют и опровергают доводы участников. Грамотно составленная опись — главный помощник любого юриста.

Сергей и Серафима, студенты 3-го курса юридического факультета, сидели в полутемном коридоре межрайонного отдела Следственного Комитета России по…, а, впрочем, какая разница, где расположен данный отдел. В отделе было тихо как в пустыне, только постовой на первом этаже, да гулкое эхо печальных всхлипываний Серафимы. Грустный Сергей пытался утешить девушку, но, если честно, у него не очень-то получалось.

— О чем печалимся, подрастающая смена? — поинтересовался Николай Валерьянович. Ребята были так увлечены своими переживаниями, что не услышали тихих шагов старого следователя.

— Зачет по криминалистике не сдали, — убитым голосом ответил Сергей.

— Вот как! — удивился следователь, — вы же у нас самые перспективные помощники, Виталий Анатольевич вас постоянно хвалит.

— Это все преподаватель, он к нам придирается, — сквозь слезы проговорила Сима, — весь отчет почеркал, сказал, что все неправильно.

— А когда мы спросили, что именно, — подхватил Сергей, — ответил, что на занятиях все объяснял, а на зачете повторять не будет.

— Мы теперь даже не знаем, что нам переделывать и как, а самое главное, мы все сделали как в настоящем уголовном деле, а он — «неправильно», — задохнулась от возмущения Сима.

— Понятно, — протянул Николай Валерианович, — пойдемте ко мне в кабинет. Вашего следователя сегодня не будет, весь отдел уехал на итоговое совещание в область, а я дежурю и пока не занят. Посмотрим ваши отчеты, может быть, что-нибудь и посоветую.

Собрав сумки, ребята пошли за старым следователем в его кабинет.

— Входите, — Николай Валерианович гостеприимно распахнул дверь, — одежду вешайте в шкаф, располагайтесь, сейчас чайник согреем, выпьем чайку, успокоимся и посмотрим ваши отчеты.

Ребята с удивлением огладывали небольшой, но уютный кабинет, в котором раньше никогда не были. Если честно, им было немножко не по себе — старый следователь имел репутацию жесткого и непреклонного человека, всегда отстаивавшего свое мнение и не боявшегося резко ответить руководству любого уровня. Остальные следователи и руководство отдела относились к нему настороженно и часто не одобряли его поступков, но к мнению всегда прислушивались, и именно ему, как слышали ребята, всегда доставались самые сложные и запутанные дела.

Убрав одежду в шкаф, ребята расположились около огромного письменного стола, на котором стояло несколько органайзеров и стаканов с ручками и карандашами, монитор, принтер, настольная лампа, перекидной календарь, в дальнем углу примостилась старая портативная печатная машинка. У окна щелкнул невидимый чайник. Николай Валерианович поставил на стол сахарницу, вазу с конфетами и печеньем, стаканы в подстаканниках, заварочный чайник и потертую фарфоровую кружку.

— Ну вот, приступим, — следователь налил ребятам чай в стаканы и убрал электрический чайник на тумбочку, скрытую за столом.

— Пейте, пейте, вам надо успокоиться и согреться, — заметил Николай Валерианович. Забрав свою кружку, следователь сел за стол и с видимым наслаждением обхватил ее обеими ладонями.

— Сегодня очень холодно, — следователь осторожно попробовал горячий напиток.

Ребята пили горячий сладкий чай и успокаивались, обстановка кабинета и сам хозяин постепенно заряжали их уверенностью в том, что все прояснится и свой зачет они смогут получить рано или поздно.

— Ну вот, — казалось, что следователь почувствовал, как изменилось настроение ребят, — давайте посмотрим ваши отчеты и поищем ошибки.

— Можно? — поинтересовался он, протягивая руку к пухлой картонной папке, на которой четким Серафиминым почерком было написано «Отчет по лабораторным работам по дисциплине «Криминалистика», а выше красным маркером «Не зачтено».

— Да, пожалуйста, — Сима протянула свой многострадальный отчет, — я его всю ночь готовила, сшивала, опись сделала, а препод все равно не зачел. Он сказал, что отчет по криминалистике должен быть оформлен как уголовное дело.

Сергей достал свой отчет, его обложка выглядела иначе, чем у Симиного. Кроме красной надписи «Не зачтено», маркером была зачеркнута часть текста, в графах «начато» и «окончено» вместо даты красовались знаки вопроса.

— Значит как уголовное дело, — улыбнулся Николай Валерианович, — сейчас и посмотрим. Следователь достал из сейфа коричневую папку уголовного дела и положил на стол радом с отчетами. Это оконченное мною уголовное дело, — пояснил он, — вот мы сейчас и сопоставим.

На обложке четким почерком был выведен номер уголовного дела, фамилия, имя отчество обвиняемого и статья обвинения.

— Вот смотрите, — следователь указал на отчет Сергея, — у тебя фамилия в родительном падеже, а должна быть в именительном.

— Так отчет кого? — возмутился Сергей.

— Все правильно, отчет — «кого?», но вот тут у тебя написано — «выполнил», а это уже «кто?» именительный падеж, так что преподаватель прав, ты же не девушка, — спокойно разъяснил Николай Валерианович.

— Точно — не девушка, — улыбнулась Серафима, — вон и про даты начала и окончания тоже забыл.

— Так это же мелочь, — возмутился Сергей, — подумаешь, фамилия не в том падеже, и даты не поставил.

— Не согласен, — остановил его Николай Валерианович, — правильный падеж это важно, ведь обвиняемым может быть и женщина и мужчина, а ты вместо имени и фамилии только инициалы указал, вот и думай, кто отчет составил, ты или некая девушка с твоей фамилией и совпадающими инициалами. На обложке уголовного дела фамилия, имя и отчество обвиняемого всегда пишутся полностью и обязательно в родительном падеже. Это потому что уголовное дело по обвинению «кого?». У тебя же на обложке отчета написано «Выполнил:», а это уже «кто?». Так что исправляй.

Сергей недовольно заворчал, но спорить не стал.

— Даты начала и окончания производства в любом деле важны, — продолжил следователь, — вся юридическая деятельность построена на процессуальных сроках.

— Согласен, буду исправлять — печально вздохнул Сергей, и полез в сумку за зеленой ручкой.

— Преподаватель запретил переписывать протоколы, велел все ошибки исправлять цветными ручками, — печально пояснила Серафима в ответ на вопросительный взгляд следователя.

Пока Сергей исправлял текст на обложке, Николай Валерианович открыл Симин отчет. На первом листе располагалась таблица описи с гордой надписью: «Опись документов, находящихся в отчете…», но внизу листа красовался красный вопросительный знак. Такой же знак обнаружился на первом листе описи у Сергея.

— Ну вот, и почему он тут? — спросила Серафима.

— Давайте посмотрим в мое дело, — улыбнувшись, предложил следователь, — странно, на первый взгляд все похоже.

— Ой, у вас тут подпись внизу страницы, как раз где знак вопроса, и на других страницах тоже, — заметила Серафима, переворачивая листы описи, — а зачем? В конце все равно написано кто составил опись.

— В любом судебном деле, и в уголовном и в гражданском, обязательно есть опись. Тот, кто ее составляет, всегда подписывает каждую страницу, тем самым заверяя, что опись проверена и составлена именно тем лицом, которое ведет дело. Это позволяет создать определенную защиту от подмены материалов дела. Технически от фальсификации и подмены документов подпись не защитит, но тот, кто захочет подделать материалы должен будет подделать и опись, и подпись, а это сложнее, чем просто заменить листы. Поддельную подпись легче выявить, благо сравнительных образцов подписи следователя в деле достаточно, практически в каждом документе.

— Значит отсутствие подписи на каждой странице описи — это ошибка, — заключил Сергей, рисуя зеленую подпись возле знака вопроса, и перевернул страницу. — А здесь что не так? Подпись же есть.

В его описи, перечень документов заканчивался на средине страницы, и сразу же на свободной строчке, красным маркером было написано «47. Конверт с 1000 долларов США. л.д. 153».

— Давайте посмотрим, как в настоящем уголовном деле, — робко попросила Серафима.

— Давайте, — согласился следователь, открывая последний лист описи.

В уголовном деле опись заканчивалась на второй строчке третьего листа, сразу же со следующей строки четким разборчивым почерком было написано: «В настоящем уголовном деле пронумеровано, прошито и скреплено печатью 137 (сто тридцать семь) документов на 203 (двести трех) листах. Опись составлена старшим следователем…». Дальше следовали все регалии следователя, его подпись и дата, сегодняшняя, как успел заметить Сергей. Ниже, на следующей строке: «К уголовному делу прилагается конверт с паспортом обвиняемого», дальше шли фамилия, имя, отчество обвиняемого, серия и номер паспорта, и опять подпись следователя. Еще ниже: «К уголовному делу прилагается конверт, в который упакован диск DVD-R Verbatium серийный номер ZE3264 DVR J47C1 емкостью 4,7 GB, на который записано 3 (три) видеофайла общим объемом 2,3 GB и 29 (двадцать девять) фотоснимков общим объемом 1,4 GB». Далее следовали регалии следователя, подпись и дата. Текст заканчивался примерно на половине листа описи, ниже шли свободные чистые строчки, следующий лист был пустым бланком описи.

— Николай Валерианович, а почему у Вас осталось пустое место, и вообще пустой лист? — поинтересовался Сергей.

— Тут все просто, следователь собирает только первую часть уголовного дела — результаты предварительного расследования. Потом дело передается прокурору, который принимает решение — направить его в суд или вернуть следователю. Потом дело принимает к производству судья, назначает заседание, проводит судебное следствие, составляет протокол судебного заседания, приговор. Если поступают жалобы, то дело переходит в следующую инстанцию. На каждом этапе составляются документы, которые подшиваются в уголовное дело, опись дополняется. Поэтому в любом судебном деле, когда оно сшивается впервые, в опись вставляются чистые листы, а подписи и пояснения пишут сразу со следующей строки. В описи не должно быть пустых строк выше подписи следователя, иначе кто-нибудь может вписать нужный ему документ, и сказать, что он был в деле, а теперь его нет. Уголовное дело не всегда находится под жестким контролем, на разных стадиях процесса с ним знакомятся практически все участники процесса, у каждого есть свой личный интерес, и не стоит искушать их лишний раз.

— А все эти пояснения про то, сколько документов подшито и сколько листов, про паспорт и диск — они тоже для защиты материалов дела? — уточнил Сергей.

— Не только, — улыбнулся следователь, — но и для сведения тому, кто будет знакомиться с делом. Он сразу увидит — что еще есть в деле. Профессиональный участник процесса сразу понимает — где и что ему нужно смотреть.

— Значит, у меня нашлась еще одна ошибка, — резюмировал Сергей, — точнее не одна, а сразу три.

— Николай Валерианович, а почему у меня все перечеркнуто, — робко спросила Сима, — я же про документы и листы дела, и про диск написала.

— Да, интересно, что же не понравилось вашему преподавателю, — задумался следователь, — а давайте глянем на заднюю сторону обложки?

Перевернув отчет, следователь внимательно изучил тексты на конверте и листочке бумаги, которым были закреплены нитки подшивки.

— Вот смотри, Серафима, тексты, которые написаны на обложке и конверте с диском, не совпадают с теми, что написаны в описи.

— Ну и что? Подумаешь не совпадают дословно, суть же передана верно, — попробовал заступиться за Серафиму Сергей.

— Значит не существенно? — Николай Валерианович хитро прищурился, — тогда скажи мне, пожалуйста, а тот ли это конверт, который указан в описи или другой? Может быть в описи написано про совсем другой конверт? Текст-то не совпадает. Достаточно одному участнику процесса заявить об этом, и что прикажешь делать судье?

— Допросить следователя о том, тот или не тот конверт указан в описи, — Сергей явно растерял весь свой напор.

— А устранит ли этот допрос сомнения в подлинности конверта и его содержимого? — настаивал следователь.

— Нет, сомнения все равно останутся, — вздохнула Сима, — а любые сомнения толкуются всегда в пользу подсудимого.

— Правильно, — старый следователь был явно доволен, — поэтому в уголовном деле все должно быть построено так, чтобы ни в чем не возникало сомнений, а главное не возникало вопросов к следователю и сомнений в законности, точности и обоснованности его действий. Опись — это лицо любого судебного дела, в ней не должно быть ошибок, исправлений, и она должна точно соответствовать названию каждого документа.

— Николай Валерианович, а можно в описи сокращать названия документов?

— Можно, но только так, чтобы документ можно было легко идентифицировать и найти. Опись нужна не только для того чтобы подтвердить наличие документа в деле, но и облегчить его поиск. Если в деле один протокол осмотра места происшествия, то его можно обозначить просто: «протокол ОМП», хотя лучше указать еще и дату его составления. Вот если протоколов несколько, и все они с одинаковой датой, тогда нужно указывать и иные признаки, например место проведения. Когда в описи указывается протокол допроса, то нужно указать процессуальный статус лица, фамилию и инициалы, при наличии совпадений приходится указывать год рождения, или полностью расписывать имя и отчество. Главное, чтобы опись отвечала всем своим задачам, — подвел итог следователь.

— А где ставится номер листа? — поинтересовалась Сима.

— В уголовном деле номер листа всегда ставится в правом верхнем углу.

— А почему у вас в средине листа? — и Серафима указала на лист протокола в уголовном деле.

— Тут два номера, — улыбнулся следователь, — в правом углу номер листа дела, а в центре номер листа протокола. Если в протоколе несколько листов, то сразу при составлении каждый следующий лист нумеруется. Номер пишется в центре, а под ним пояснение, что это второй, третий и так далее лист соответствующего протокола.

— Вот посмотри, — Николай Валерианович показал сначала на цифру в правом верхнем углу листа, а затем на середину, где под цифрой «-2-», было написано: «продолжение протокола допроса свидетеля…» фамилия и инициалы свидетеля и дата.

— А зачем нужен еще один номер? — удивился Сергей.

— Этот номер пишется сразу при составлении протокола, лист начинается именно с него, нужен он для того, чтобы листы протокола между собой не перепутались, особенно при подшивке дела.

— Точно, — рассмеялась Сима, — ты же сам говорил, что в протоколе осмотра перепутал третий и четвертый листы, — поддела она Сергея.

— Да уж, — насупился тот, — теперь придется все листы в протоколах проверять и подписывать, а я там места совсем не оставил.

— Ну вот, немного и разобрались в ваших ошибках, — Николай Валерианович посмотрел на часы, — вам пора домой — ошибки исправлять, а мне в стационар ехать, там потерпевшая должна от операционного наркоза отойти, да и врачей допросить нужно. Так что приходите завтра, посмотрим, что еще вашему преподавателю не понравилось.

Глава 2. О процессуальном оформлении применения технических средств

Когда на следующее утро Сергей и Серафима собрались зайти к старому следователю, они увидели, что на двери кабинета висит табличка, на которой огромными красными буквами написано: «НЕ ВХОДИТЬ! ТИХО! ИДЕТ ВИДЕО (АУДИО) ЗАПИСЬ!». Еще одна табличка поменьше закрывала ручку двери. При них к двери подлетел оперативник убойного отдела и, не глядя, попытался ее открыть, но замер, когда его рука схватилась за ручку двери. Сначала оперативник озадаченно изучал табличку, висевшую на ручке, и только потом увидел большую табличку на двери. Удивленно покачав головой, опер тихо отправился дальше по коридору.

— Зайдем позже, — решительно заявил Сергей, и ребята отправились к «своему» следователю, который загрузил их работой — сшивать на специальном станке трехтомное уголовное дело и составлять опись. Еще вчера, ребята считали эту работу «скучной и муторной», а сегодня внимательно изучали очередность документов и листов, и даже нашли перепутанные местами листы в протоколе очной ставки, чем сильно озадачили следователя.

После обеда Сергей увидел, что грозная табличка исчезла с двери кабинета Николая Валериановича, и поспешил обрадовать Серафиму. Отпросившись, ребята робко подошли к двери кабинета и постучали.

— Входите, молодежь, не заперто — позвал Николай Валерианович.

— А как вы узнали, что это мы? — удивленно спросил Сергей, распахивая дверь.

— Потом как-нибудь объясню, — улыбнулся следователь, — проходите, располагайтесь.

В кабинете кроме следователя находился солидный мужчина в дорогом костюме. Он явно с комфортом расположился за маленьким столиком, на котором лежало несколько томов уголовного дела, планшет и стоял стакан с чаем.

— Знакомьтесь, — следователь указал ребятам на мужчину, это Вячеслав Анатольевич — адвокат, а это помощники следователя — Сергей и Серафима.

— Очень приятно, — адвокат пожал руки ребятам и вернулся за столик. Николай Валерианович, — обратился он к следователю, я посмотрю материалы и сфотографирую только те документы, которые мне необходимы сейчас, чтобы подготовить ходатайство. Завтра утром я привезу ходатайство и сотрудников нашего бюро, чтобы они сфотографировали все дело.

— Разумеется, — кивнул следователь, — завтра мы с вами должны оформить протокол ознакомления с материалами дела.

— Отлично — адвокат углубился в изучение дела.

— Ну, молодежь, — следователь повернулся к ребятам, — давайте посмотрим, что у вас.

Ребята выложили на огромный стол объемные папки своих отчетов.

— Криминалистика, узнаю, и с содроганием вспоминаю свои мучения, — улыбнулся адвокат, но вновь вернулся к своему делу, внимательно изучая очередной документ и активируя режим фотосъемки в планшете.

— Так что у нас на очереди? — поинтересовался у ребят Николай Валерианович.

— Протокол осмотра места происшествия, схемы и фототаблица. Мы считали, что все сделали правильно, но вот преподаватель почему-то думает по-другому.

В обоих отчетах протоколы были почерканы красным маркером, тут и там красовались вопросительные знаки, схема университета была перечеркнута крест-накрест, распечатанные на обычной бумаге фотографии выглядели не лучше.

— Мы все сделали правильно — вот схема университета, это схема места происшествия, панорама, обзорная фотосъемка, узловая, детальная, все как в учебнике написано, а он… — обижено высказалась Сима.

— А каким было ваше задание? — поинтересовался следователь, внимательно изучая протоколы и приложения.

— Нам определили место происшествия, одно на двоих, у нас крыльцо юридического факультета. На месте происшествия нужно было оставить два предмета, а потом провести фотосъемку, составить протокол осмотра места происшествия и схему — объяснил Сергей.

— Точнее преподаватель сказал, что схем должно быть две: одна территории университета, а вторая самого места происшествия с расположением предметов, — дополнила Серафима.

— Тогда давайте пойдем по протоколу, — предложил следователь.

В графе «с участием» в протоколах у ребят под красным маркером читалось «эксперта-криминалиста к-на полиции Иванова В. В.»

— Правильно же написано! — воскликнула Сима. — И вообще, зачем нас заставляют все это учить, ведь на месте происшествия все следы ищет эксперт, и он же фотографирует.

— Вот как! — улыбнулся Николай Валерианович, — а ты, Сергей, как думаешь?

— Я согласен с Симой.

— А я нет, — неожиданно не выдержал адвокат. — На месте происшествия нет, и не может быть эксперта.

— Правильно, — поддержал его следователь, — согласно УПК эксперт появляется когда?

— Когда назначена экспертиза и вынесено соответствующее постановление, — сообразила Серафима.

— Точнее, когда эксперт принял экспертизу к исполнению, — добавил Сергей.

— Точно, — адвокат и следователь кивнули одновременно.

— У нас должно быть написано специалист, — обрадовалась Сима.

— А он у вас был? — с улыбкой прервал ее следователь.

— Нет, но так же всегда пишут, — Сергей поддержал подругу, — и вообще, следователь не может сам фотографировать и следы искать.

— Как не может? — притворно испугался следователь, а адвокат искренне рассмеялся.

— Вот так, не можешь, ты, Николай Валерианович, фотографировать сам, это может делать только специалист.

— А если специалиста нет? Тогда как? — обратился следователь к ребятам, — Ждать?

— Наверное, — Сергей быстро утрачивал свою уверенность.

— А как по закону? — подсказал адвокат.

— Не помню, — смутился Сергей.

Ребята полезли в сумки за УПК, улыбающийся следователь вынул из ящика стола свой, а адвокат вернулся к делу. Расстроенные ребята поняли, что он точно знает, как на этот вопрос отвечает текст закона.

— Какие статьи будем искать? — поинтересовался следователь.

— Про специалиста, протокол следственного действия, там про применение технических средств говорится, а еще про осмотр и протокол осмотра, — наперебой затараторили ребята.

— Ну так, вперед, — одобрил Николай Валерианович, — если не уверен всегда смотри закон, и если уверен, все равно сначала смотри закон.

— Первое правило практикующего юриста, — поддержал адвокат.

Ребята углубились в чтение уголовно-процессуального закона.

— Получается, что следователь сам может применять фотосъемку и технические средства, — резюмировала Сима, — а специалиста привлекает в том случае, когда считает это необходимым.

— Правильно, следователь должен уметь сам применять технические средства, в фотосъемке или поиске следов нет ничего настолько сложного, чтобы требовало специальных знаний.

— Верно, — поддержал его адвокат, — когда я учился на юрфаке, там в лаборатории на стене висел плакат, на котором было написано: «Искусство — это жизнь. Фотография — это искусство, которым должен владеть каждый грамотный юрист». Фотосъемка нужна не только следователю, но и адвокату. Например, по делу о повреждении транспортных средств, когда идет спор о том кто виновен или о стоимости ремонта, грамотно сделанные фотоснимки помогают подтвердить или опровергнуть требования.

— Применение технических средств, — очень серьезно заметил следователь, — не только должно быть оформлено в соответствии с требованиями закона, но и обоснованно с точки зрения всего процесса расследования по делу.

— Это как? — удивился Сергей, — я думал, что применять нужно все что есть.

— Ни в коем случае, — голос следователя стал строг, — давайте пойдем по порядку, и начнем с процессуального оформления, тем более что в ваших учебных протоколах полно ошибок.

— В соответствии с ч. 5 ст. 166 УПК РФ до начала следственного действия следователь должен предупредить о том, что в ходе следственного действия будут применяться технические средства, и указать какие именно, — менторским тоном начал следователь, — что у вас?

В протоколах у ребят в соответствующем разделе под красным маркером читалось «фотоаппарата».

— Мы же указали, что будет применяться фотоаппарат, — возмутился Сергей, — значит все правильно.

— Не совсем, — улыбнулся следователь, — а какой именно фотоаппарат применялся, цифровой или аналоговый? Марка? Модель? Технические характеристики? Какой был объектив, с какими параметрами? Как сохранялись фотоснимки, на пленку, диск или флешкарту, с какими параметрами?

Ошарашенные лавиной вопросов ребята сконфуженно молчали.

— А как мы все это узнаем? — огорченно спросила Серафима.

— А вы на фотоаппарат смотрели? — поинтересовался следователь.

— Да вот он, — Серафима достала из сумки компактную фотокамеру.

— Ой, сколько на нем написано, — удивилась девушка, вытряхнув фотоаппарат из чехла, — а это все действительно нужно?

— Технические параметры фотоаппаратуры необходимы для того, чтобы потом можно было проверить достоверность фотоснимков, и, при необходимости, исследовать их изображение в рамках фото-технической или иной криминалистической экспертизы, — пояснил следователь. — Данные о флешкарте нужны для последующего отслеживания судьбы фотоснимков. В особо сложных и важных случаях флешкарта просто изымается в конце осмотра и приобщается к делу.

— А разве можно исследователь фотоснимки? — удивился Сергей.

— Можно, а иногда это единственный выход, — пояснил следователь, — например, если сами следы по каким-то причинам были повреждены или уничтожены. Однажды автомашина, на которой следственно-оперативная группа возвращалась с места происшествия, попала в сильную аварию. Гипсовые слепки и дактопленки были сильно повреждены, но фотоаппарат и кассета с фотопленкой не пострадали, поэтому на экспертизы были направлены фотоснимки следов.

На минуту в кабинете повисла пауза, ребята переваривали полученную информацию, следователь погрузился в воспоминания, только адвокат продолжал методично переворачивать листы уголовного дела.

— Итак, давайте посмотрим, что должно быть написано в протоколе, — предложил Николай Валерианович и ребята обрадованно потянулись за ручками.

— Только сначала внимательно прочитайте бланк, и обратите внимание на подстрочник, — предостерег их следователь.

— Лица, участвующие в следственном действии, были заранее предупреждены о применении при производстве следственного действия технических средств, — прочла Сима.

— Каких именно и кем именно, — дополнил Сергей, — это в подстрочнике написано.

— Получается, что в этом разделе нужно написать так: «Следователем будет осуществляться фотосъемка с помощью цифрового фотоаппарата Nikon Coolpix с разрешением 16,0 МР с жестковстроенным объективом NIKKOR 6X WIDE OPTICAL ZOOM VR с фокусным расстоянием 4,6—27,6 мм», — продиктовал следователь, поясняя, что именно значат надписи на корпусе фотоаппарата. (Рис. 1)

— Только фамилию и инициалы следователя указать не забудьте, — добавил Николай Валерианович, — а также данные флешкарты: вид, название, емкость и серийный номер.

— А как мы их узнаем? — поинтересовался Сергей.

— Вынимаете карту и читаете что на ней написано, только с номером иногда бывают проблемы, его не сразу найдешь.

Ребята открыли фотоаппарат, достали флешкарту и стали ее изучать. Тип карты, ее название и емкость они увидели сразу, а вот номер пришлось поискать, он был выполнен на оборотной стороне карты и действительно трудно различим, но они справились (рис. 2—4).

— Теперь понятно, почему преподаватель нам все зачеркнул, — вздохнул Сергей, и ребята принялись вносить исправления в свои протоколы.

— Николай Валерианович, подскажите, пожалуйста, почему у нас остальная часть протокола перечеркнута, — попросила Сима, тут еще написано «Где фотосъемка?».

— В ч. 3 ст. 180 УПК написано, что в протоколе должно быть указано, какие технические средства, к каким именно объектам были применены и полученный результат, верно? — поинтересовался следователь.

Ребята одновременно заглянули в УПК и кивнули головами, соглашаясь.

— Получается, что в разделе протокола, который называется «осмотром установлено», в обязательном порядке должно быть описано как, кем, к чему применялось техническое средство и что в итоге получилось, — наставительно сказал следователь.

— И что, так и писать: «Следователем осуществлялась ориентирующая фотосъемка места происшествия методом линейной панорамы, с использованием цифрового фотоаппарата Nikon Coolpix с разрешением 16,0 МР с жестковстроенным объективом NIKKOR 6X WIDE OPTICAL ZOOM VR с фокусным расстоянием 4,6—27,6 мм»? — спросила Сима. — И про фотоаппарат каждый раз расписывать?

— Не только про фотоаппарат, но и параметры фотосъемки и номера фотоснимков, — ответил следователь.

— Какие параметры? — удивился Сергей.

— Подожди, — осадила его Серафима, — преподаватель говорил про выдержку, диафрагму, светочувствительность матрицы и расстояние.

— Точно, — обрадовался Николай Валерианович, — именно эти параметры фотоаппарат выдает для каждого фотоснимка, светочувствительность обозначена в единицах ISO, выдержка латинской буквой «t», а диафрагма буквой «f».

Ребята включили фотоаппарат, и Серафима сфотографировала улыбающегося следователя.

— Ой, точно, — обрадовалась она, показав Сергею на строчки букв и цифр, появившиеся на экране поверх снимка. (Рис. 5)

— Есть еще одно важное обстоятельство, о котором мало кто знает, — после небольшой паузы добавил Николай Валерианович.

— Какое обстоятельство? — сразу насторожились ребята.

— Ваш фотоаппарат, как впрочем, и фотоаппараты большинства наших специалистов, не подходит для криминалистической фотосъемки.

— Почему не подходит? — удивился Сергей, — у полицейских экспертов практически такие же.

— Вот именно, — вздохнул следователь, — в нашей с вами записи не хватает одного очень важного параметра — фокусного расстояния. Дело в том, что ваш фотоаппарат, как и большинство недорогих цифровых фотоаппаратов, не позволяет жестко настраивать параметры фотосъемки, и даже выдает их не все. В списке параметров фотоснимка, который мы с вами видели на экране, фокусного расстояния нет. Ваш фотоаппарат использует современный зум объектив, или, по-научному, объектив с переменным фокусным расстоянием. Фокусное расстояние определяется аппаратом самостоятельно для каждого снимка, с учетом множества факторов, в том числе и ваших действий. Именно из-за изменения фокусного расстояния ваши фотоснимки, сделанные вроде бы в одинаковых условиях, оказываются разными. Панорамы не собираются, а размеры одного и того же объекта могут не совпадать.

— И что же нам делать?

— На самом деле фокусное расстояние можно посмотреть с помощью компьютера. Для этого необходимо навести курсор на нужный фото-файл и открыть окошко свойств. Затем открыть вкладку подробно и найти там все параметры фотоснимка. Следователь открыл на своем компьютере фотографию и показал, как находить ее свойства. (Рис. 6—10)

— А как быть экспертам?

— Эксперты и следователи должны на самом деле использовать аппаратуру соответствующего уровня, позволяющую не только определять, но и самому фотографу жестко устанавливать все параметры фотосъемки, в том числе и фокусное расстояние. Разумеется, работать с таким аппаратом гораздо труднее, да и стоит он в десятки, если не сотни раз дороже.

— Николай Валерианович, а почему эксперты не используют такие фотоаппараты?

— Я не знаю, — грустно вздохнул старый следователь, — может быть, средств на их приобретение не хватает, может быть профессионализма у специалистов. С другой стороны, от пленочного фотопроцесса мы отказались слишком рано. Цифровые фотоаппараты при всей их удобности, к сожалению, не обеспечивают требуемого качества и надежности фиксации изображений.

— Николай Валерианович, — не выдержал Сергей, — а про виды фотосъемки нужно писать в протоколе, что проводилась ориентирующая, обзорная, узловая и детальная фотосъемки? Нам один эксперт сказал, что в протоколе виды фотосъемки указывать нельзя, потому что это секретная информация и преступник про нее знать не должен.

— Секретная информация? — с явным удивлением переспросил следователь, а адвокат оторвался от протокола допроса, который читал с предельным вниманием.

— Секретная информация, — повторили одновременно оба юриста и звонко, от души рассмеялись.

— Значит секретная информация, — третий раз повторил Николай Валерианович, — скажи, пожалуйста, Серафима, а у тебя есть учебник по криминалистике?

Учебника ни у кого из ребят не оказалось, и следователь попросил их открыть стоявший в углу шкаф с бланками. Верхняя полка была заставлена книгами. Ребята увидели УК и УПК РСФСР, Конституции СССР, РСФСР и России, справочники следователя, учебники по уголовному процессу, судебной медицине и психиатрии, сборники постановлений Пленума Верховного Суда, и, среди других книг, сразу два потертых учебника по криминалистике.

— Доставайте оба, — предложил Николай Валерианович, — и вон ту старенькую книжку, про лжесвидетельство.

Когда ребята положили книги на стол, следователь предложил им внимательно посмотреть на обложки. На мягкой обложке старой книги кроме названия и фамилий авторов в правом верхнем углу было написано «Для служебного пользования».

— На секретных документах всегда указывается гриф, — пояснил следователь, — этот самый низший, есть еще «секретно» и «совершенно секретно». А на учебниках этот гриф есть?

— Нет, — озадаченно протянул Сергей.

— А вы свои учебники где взяли?

— Мне в библиотеке выдали, — ответил Сергей.

— А я свой в магазине купила, — пояснила Сима, — там столько разных учебников по криминалистике, что глаза разбегаются.

— А купить их может только юрист или любой человек?

— Конечно любой.

— Тогда получается, что про приемы фотосъемки, технические средства и следы может узнать любой человек. Никто не помешает человеку, готовящемуся совершить преступление, купить учебник и узнать все про криминалистику.

— Никто, — согласились ребята.

— В средине 90-х во Владивостоке была серьезная преступная группировка, так они вообще создали учебник, который назвали «Антикриминалистика», — вставил адвокат, — но это им не помогло.

— Тогда зачем нарушать требования УПК и не указывать вид фотосъемки, если преступник может узнать про него сам? — продолжал следователь.

— Не за чем, — вздохнула Серафима, — значит, нам в протокол нужно вписывать все про фотосъемку.

— Не просто вписывать, а еще и так, чтобы эти отметки совпадали с описанием предметов и объектов, которые вы фотографировали. Пишется это примерно так: «Следователем с использованием цифрового фотоаппарата Nikon Coolpix с разрешением 16,0 МР с жестковстроенным объективом NIKKOR 6X WIDE OPTICAL ZOOM VR с фокусным расстоянием 4,6—27,6 мм, осуществлялась ориентирующая фотосъемка места происшествия методом круговой панорамы, светочувствительность матрицы 100 ISO, диафрагма 11, выдержка 1/125 секунды, расстояние 20 метров, выполнено четыре фотоснимка, фото №1—4». В идеале, при использовании зум объектива, должно быть указано фокусное расстояние, если используется простой объектив, то указывается его название и фокусное расстояние. Точно также расписывается каждый последующий прием фотосъемки. Вообще применение любых технических средств расписывается в протоколе подробнейшим образом.

— Теперь понятно, что хочет от нас преподаватель, — обрадовалась Серафима, и ребята принялись дополнять свои протоколы разноцветными вставками.

— Вот вроде бы все, — Сима перевернула лист и огорчилась, — тут опять ошибка.

— Давайте разбираться, — предложил Николай Валерианович.

В обоих протоколах в графе «В ходе осмотра проводилась» было написано «фотосъемка», но это почему-то не понравилось преподавателю, перечеркнувшему весь раздел.

— Тут же написано — «фотосъемка», — заметил Сергей, получается — неправильно?

— Не полно, — поправил его следователь, — нужно еще указать: сколько было сделано фотоснимков, и кто будет оформлять фототаблицу. А кстати, кто может распечатать фотоснимки и оформить фототаблицу?

— Фототаблицу могут оформить специалист, осуществлявший фотосъемку, или следователь, проводивший осмотр, — отчеканила Сима.

— Фототаблица оформляется сразу же в ходе осмотра?

— Нет потом, ее даже понятые не подписывают, — вспомнил Сергей.

— Значит, в протоколе это все должно быть отмечено, — резюмировала Сима, — а вот как?

— Все просто, — улыбнулся следователь, — пишите то, что есть на самом деле.

— Получается, в этой части протокола пишем: «В ходе осмотра проводилась фотосъемка, всего выполнено 10 фотоснимков, которые сохранены на флешкарту (подробные данные карты), которая передана следователю для печати фотографий и оформления фототаблицы».

— А дальше в разделе «К протоколу прилагаются» пишем: «Приложение №1. Схематический план территории С….ого государственного университета; Приложение №2. План-схема места происшествия; Приложение №3. Фототаблица, по ее изготовлении следователем».

— Точно, — обрадовался следователь, молодцы, но…

— Что но? — сразу всполошились ребята.

— На сегодня нам с вами надо заканчивать, — улыбнулся следователь, — у меня через полчаса допрос потерпевшей, нужно подготовиться.

— А можно нам присутствовать при допросе? — робко спросила Сима.

— Нет, — неожиданно жестко пресек Николай Валерианович, — нельзя, и не спрашивайте почему. Приходите завтра к 12.00.

Ребята собрали свои вещи, сложили книги в шкаф и покинули кабинет.

Глава 3. Некоторые тактические аспекты применения технических средств

На следующий день ровно в 12.00 ребята робко заглянули в кабинет старого следователя.

— Входите, молодежь, — пригласил их Николай Валерианович, — вешайте одежду в шкаф и располагайтесь за маленьким столом.

Огромный стол следователя был заполнен документами, разложенными на аккуратные стопки, часть стола занимали коробки и конверты с вещественными доказательствами.

— У меня сегодня день технической работы по делам, — пояснил следователь, — анализирую материалы дел, планирую работу, назначаю экспертизы, выписываю повестки, оформляю запросы в разные организации, так что немного времени на ваши ошибки найду, а вы потом сходите с запросами к наркологу и психиатру.

— Обязательно, — Симу явно обрадовало первое поручение старого следователя, — мы сегодня как раз со всего отдела запросы собираем.

— Вот и договорились.

— Николай Валерианович, — робко начал Сергей, — а можно у вас спросить?

— Конечно можно, — подбодрил его следователь.

— Вы вчера говорили, что помимо процессуального оформления применения технических средств есть еще интересы дела. Это как?

— Так просто не объяснишь, — задумался следователь, — вот вы изучаете криминалистику, о чем этот предмет?

— О расследовании преступлений, — сразу же ответил Сергей.

— Ой ли, — улыбнулся следователь, — а как в учебнике?

— О закономерностях механизма преступления, возникновения информации о преступлении и его участниках, собирания, исследования, оценки и использования доказательств, — прочитала в учебнике Сима, — а еще о специальных средствах и методах судебного исследования и предотвращения преступлений, которые разрабатываются на основании этих самых закономерностей[1].

— Получается, что в учебнике все построено на определенных закономерностях, а что такое закономерности?

— Ну, это то, что обычно повторяется, но не всегда, — задумчиво пояснил Сергей.

— Правильно. А как вы думаете, преступления они все одинаковы?

— В общем, наверное, да, состав преступления, он же всегда постоянный, — неуверенно произнесла Серафима.

— Вот как, а сами события и участники они одинаковы?

— Нет, участники разные.

— А ведут они себя каждый раз одинаково?

— Нет, каждый по-своему.

— А место и время одни и те же?

— Нет, каждый раз разные.

— Подождите, — Серафима прервала поток вопросов, — Николай Валерианович, получается, что каждое преступление оно уникально, общим будет только то, что отдельные элементы содержат признаки состава преступления, хотя сами действия могут быть различными по своему содержанию?

— И…, — следователь явно ждал продолжения.

— Каждое уголовное дело уникально, — Сергей закончил мысль Серафимы, — но тогда какой смысл в учебнике?

— В учебнике приводится результат обобщения, причем тех действий следователя, которые, как правило, им совершаются, но каждый раз следователь должен учитывать специфику и уникальность своего конкретного дела. Сложность криминалистики и работы практикующего юриста как раз в том, чтобы понять основные принципы, изложенные в учебнике, а потом преобразовать их для решения задачи конкретного уголовного дела.

— Давайте попробуем разобраться, — предложил следователь, — что такое технико-криминалистические средства?

— Это технические средства, используемые для обнаружения, фиксации, изъятия и исследования следов, — Сергей продемонстрировал знание учебника.

— Они бывают заимствованные, ну взятые из иных видов деятельности, например, фотосъемка, и криминалистические, например, дактилоскопические порошки, — дополнила Сима.

— Все верно, а какие еще есть виды технико-криминалистических средств? — спросил следователь.

— По назначению: средства обнаружения или выявления; фиксации; изъятия; исследования.

— А еще?

— Там есть разделение на оперативные, они же полевые, и лабораторные, они же стационарные, — вспомнил Сергей.

— А в чем отличие полевых от лабораторных?

— Ну, понятно же, — не выдержала Сима, — полевые можно с собой взять, а лабораторные — нет. Видимо они очень большие.

— И все? — с хитрой улыбкой поинтересовался следователь.

— Видимо, нет, — ребята почувствовали подвох, но правильного ответа не знали.

— Тут все просто полевые, как правило, менее точны, часто с доказательственным отрицательным ответом, и уничтожающие или видоизменяющие следы.

— Николай Валерианович, а что значит доказательственный отрицательный ответ? — Сима даже запнулась.

— Это значит, что точным и доказанным будет только отрицательный ответ, — пояснил следователь. — Например, тест-полоски на кровь или экспресс-тест на наркотики. Когда используются подобные технические средства, то их положительная цветовая реакция дает основания предположить, что мы нашли кровь или наркотики, но это не значит, что это действительно они и есть. Это может быть любое другое вещество, дающее похожую реакцию. Если же экспресс-тест не реагирует, то это точно не кровь.

— Следовательно, доказательственное значение будет иметь только отрицательный ответ, — сообразила Серафима.

— Именно, но при этом то, что мы исследовали, будет уничтожено, и повторно исследовать более точными приборами не получится.

— Тогда зачем вообще нужны такие средства? — удивился Сергей.

— Они существенно облегчают работу следователя и процесс расследования, — осадил его следователь. — Их использование позволяет сразу на месте происшествия решить вопрос о том, изымать объект или нет, как его упаковывать, какие экспертизы назначать и многое другое. Главное достоинство полевых технико-криминалистических средств в том, что они позволяют получить информацию сразу, пусть вероятную, но зато сразу. Разумеется, лабораторные средства дают точный доказательный ответ, но спустя длительное время. Основная задача следователя в каждом конкретном случае решить, что для дела важнее: вероятный ответ и сразу, или точный, но через какое-то время. Проблема следователя, как и любого практикующего юриста, в том, что эту дилемму приходится решать каждый раз, и универсального правильного ответа просто нет.

— Неужели нет никаких инструкций? — удивился Сергей.

— Конечно, есть, — улыбнулся следователь, — вот только их очень много и мало кто их читает.