автордың кітабын онлайн тегін оқу  Потрясенные общества. Правила жизни в эпоху перемен

Яков Миркин

 

 

 

 

Автор и издательство выражают благодарность
Марине Новиковой-Грунд за предоставленные тексты.

 

Миркин, Яков Моисеевич

Потрясенные общества. Правила жизни в эпоху перемен / Я. М. Миркин. — Москва : Азбука Бизнес, Азбука-Аттикус, 2025.

 

ISBN 978-5-389-28426-5

 

16+

 

Мы все знаем выражение «общественные потрясения». Но как жить в «потрясенном» обществе, как сохранить в нем имущество, достоинство, душевное равновесие — и саму жизнь? Как выдержать первый удар, когда привычный мир вдруг рухнул? Как выйти из кризиса умудренным и окрепшим? Кто, как не Россия, даст ответы на эти вопросы, ведь нас столетиями кидает из крайности в крайность.

Яков Миркин давно известен как собиратель и бережный хранитель исторического опыта России в преодолении войн, революций, репрессий, кризисов. В своих статьях и книгах он выстроил целую портретную галерею политиков, ученых, деятелей культуры, по-разному реагировавших на стресс. Но эта книга уникальна. Она не только о прошлом, но и о нынешнем опыте. Автор собрал более 100 личных историй своих подписчиков и создал поистине исцеляющую книгу — без поиска правых и виноватых, без ярлыков и обвинений. Врачующую душу книгу о том, как на протяжении 200 лет наши предки и современники выживали в эпохи бесконечных перемен.

 

© Миркин Я. М., текст, 2024

© Издание на русском языке, оформление.
ООО «Издательская группа «Азбука-Аттикус», 2025
Азбука Бизнес®

Предисловие

Когда в стране все переворачивается, она может стать страной убывающей ценности — нас самих, наших идей, нашей памяти, нашего имущества, нашего будущего.

Мы попадаем в общество крайностей, в «потрясенное» общество.

В нем — все не так, как, мы ждем, должно быть.

Как жить в нем, сохраняя достоинство? Как выдержать первый удар? Как продолжать то, чем занимался всю жизнь? На какие изменения надеяться? Как их готовить?

Как вытерпеть время, которое кажется вычетом из жизни?

Как внутренне отделиться? Как не стать экономической жертвой? Политической?

Как окуклиться — в той мере, в какой это вообще возможно в современном обществе?

Как, даже в самые тяжелые времена, играть на усиление?

Собственно, это вопросы старые, и если мы заглянем в прошлое, даже недавнее прошлое, то найдем многих наших двойников. Им пришлось отвечать на вызовы, которые перед нами только стоят.

Их судьбы известны. По ним можно судить о том, что у нас впереди.

Так что хватит вопросов.

Нужно попытаться дать ответы.

1. Мы склонны к крайностям

Что такое «потрясенное общество»?

Есть крайние состояния общества, в которых трудно выживать любому, независимо от убеждений и личной судьбы. Общество: а) подвержено распаду, в нем нарастает хаос, или б) репрессировано, в нем обрушены свободы, засилье прямого управления сверху, или в) находится в состоянии быстрых, глубоких изменений, крайне неустойчиво, резкие колебания во всех сторонах жизни, шторм.

В том числе:

1) война, мобилизационная экономика;

2) анархия, распад, безвластье, двоевластье, революции, перевороты и т. п. Взрывные изменения в политической и других структурах общества;

3) массовые гонения, жестокости властей, кампании насилия (в отношении крупных групп населения);

4) общество «победивших» вертикалей. Унификация, насаждение одной идеологии, одних и тех же мифов, пронизывающих общество. Преобладание, резкое усиление прямого административного подчинения сверху вниз, глубокие ограничения индивидуальных свобод. Всеобъемлющий контроль за коллективным и личным поведением. Когда ни влево, ни вправо, человек — в клетке;

5) административная экономика — подавляющее преобладание государства в собственности, резкое сокращение всех видов рынков, приказная экономика (план — назначение, что производить, прямое административное распределение всех ресурсов, нормирование потребления, назначение сверху цен, зарплат, процента, валютных курсов и других экономических переменных), жесткий, репрессивный контроль за исполнением всех назначений, идущих сверху;

6) реформы (глубокие изменения в структуре собственности, целеполагания, ключевой идеологии и институтов общества, моделей коллективного поведения), вызывающие крайнюю нестабильность;

7) острые кризисы (экономические, финансовые, социальные), глубокие сокращения производства, гиперинфляция, денежные реформы, резкие падения реальных доходов, взрывные девальвации, разрушения финансовых рынков и т. п.;

8) бедствия, катастрофы, эпидемии, охватывающие всю страну, имеющие национальный масштаб (природные или вызванные человеком).

Наша склонность к крайностям

Мы постоянно попадаем в состояние потрясенного общества.

Нас столетия, как маятник, качает из стороны в сторону. Нет такой крайности, которую бы не пыталась перепробовать Россия. И нет такой идеи, которую мы бы не попытались превратить в крайнюю. В каждом столетии — две — четыре поворотные точки [1]. Эти повороты — на десятки лет.

Мы удивительно умеем наносить себе тяжелейшие удары. Мы весь XX в. прошли, впадая в крайности, с огромными потерями населения — миллионов людей, где каждый — целый мир.

Впрочем, в крайностях можно было бы дотянуться до XVI в. или еще дальше.

Кто еще так думал?

Петр Валуев, 1866 (ему 51 год), министр внутренних дел Александра II, один из великой команды его реформаторов:

«Бедная Россия! Что вытерпела она при Иоанне Грозном! Сравнивая нашу историю с другими историями, нельзя не остановиться на некоторых азиатских чертах. Жестокость еще свирепее и беззастенчивее, чем на Западе, терпение и покорность еще безответнее. Неисповедимые тайны промысла! Зачем нужно было столько страданий и столько крови!» [2]

Это когда-нибудь прекратится? Мы затвердили эти уроки?

Впрочем, мы не одиноки. Потрясенные общества — в мире не редкость.

Как нас раскачивает. Поворотные точки в истории России (XIX–XX вв.)

Март 1801, июнь 1812, декабрь 1825, февраль 1855, март 1881, октябрь 1905, август 1914, февраль — октябрь 1917, март 1921, 1928–1929, июнь 1941, март — декабрь 1953, октябрь 1964, март 1985, август — декабрь 1991, декабрь 1999.

Все это поворотные точки. Не менее десяти из них — переход к потрясенному состоянию общества.

Среди них есть войны.

Другие точки — это циклы либерализации — централизации («затягивания гаек») или даже сверхцентрализации Российского государства [3].

В зависимости от убеждений любой из этих поворотов для одних был потерей смыслов всей жизни, а для других — счастьем.

1810-е (война), 1820-е — 1850-е (сверхцентрализация, войны, восстания), 1860-е — 1880-е (великие реформы, террор), 1900-е — 1920-е (войны, революции, террор), 1930-е — 1950-е (войны, сверхцентрализация, репрессии), 1980-е — 2020-е (реформы, кризисы, военные конфликты, сверхлиберализация, затем сверхцентрализация) — все это состояния потрясенного общества в России.

Всегда в великом напряжении и болезненном состоянии.

Опустынивание. XX в. [4]

В 1897 году в современных границах России жили 67,5 млн чел. (Росстат). По прогнозу Менделеева в 2000 г. население Российской империи должно было достичь 594 млн чел. [5]. Для нынешней России это означало бы больше 310 млн чел.

Так могло бы случиться? Случилось бы, если бы не было войн и революций, волн эмиграций и голода? Несмотря на падение рождаемости в XX в.? На эти вопросы нет ответа. В США в 1900 г. жили 76 млн чел., в 2000 г. — 281 млн чел., в 3,7 раза больше. Да, конечно, не только рождения, но еще и иммиграция. А в Бразилии? Глобальные инвесторы 20 лет с лишним считали Россию сестрой Бразилии. В 1900 г. там обитали 17,4 млн чел., в 2000 г. — 174 млн чел. (МВФ). Ровно в 10 раз больше.

Что имеем сегодня? В России живут 145–146 млн чел. В 2 с лишним раза меньше, чем ждал Менделеев. Господи, хотя бы на 50–70 млн больше! Было бы ярче жить — и гораздо легче удерживать территорию, не терять Центральную и Северо-Западную Россию (там человеческое опустынивание), сохранять живыми малые и средние поселения. И расти, быть крупнее в имуществе семей, в глобальных активах.

Потери в российских войнах XVIII в. — около 0,7 млн солдат и офицеров (убитые и умершие) [6]. В 1801–1815 гг. (Наполеоновские войны) — 0,45 млн чел., в 1815–1914 гг. (до Первой мировой войны) — 0,67 млн чел. [7]. Потери в Первую мировую войну — от 1,8 млн чел. [8].

«Если исходить из того, что в границах Российской империи — СССР потери, связанные с Первой мировой войной, революцией, Гражданской войной и сопровождавшими их разрухой, голодом и эпидемиями, находятся в вилке между 14 млн и 21–23 млн преждевременно умерших, потери от голода 1932–1933 гг. составляют от 4 млн до 8 млн умерших, потери от политических репрессий — 4–6 млн, потери, обусловленные Второй мировой войной, — 27 млн, да еще
1 млн — от голода 1946–1947 гг., то общее число преждевременных смертей за первую половину века достигает 50–65 млн.

Примерно половину этих потерь — 25–35 млн человек — можно условно рассматривать как собственно российские — в нынешних границах Российской Федерации, но, конечно, — лишь в первом приближении» [9].

Накопленные демографические потери (включают нерожденных) только к 1954 г. по России — 76 млн чел. «Эти 76 млн человек и есть демографическая цена социальных потрясений и катастроф, обрушившихся на страну в первой половине минувшего столетия» [10].

И наконец, 1990-е, великие потрясения. C 1991 по 2001 г. население России сократилось на 2 млн чел. В пандемию 2020–2022 гг. «избыточная смертность» — больше 1 млн чел. (Росстат).

Все это — прямые потери, не считая нерожденных. Мы действительно выжившие, дети выживших. Но только кажется, что нас много. На самом деле нас мало, и может стать еще меньше.

Демографические прогнозы Росстата до 2035 г. пока только об одном — число людей в России может сохраниться лишь за счет миграции.

Это значит только одно — великую ценность каждой жизни ради нее самой и ради народа в целом. Хрупкость общества. Его высочайшую чувствительность к любым рискам. Вот что писал Менделеев в 1906 г.: «Для меня высшая или важнейшая и гуманнейшая цель всякой “политики” яснее, проще и осязательнее всего выражается в выработке условий для размножения людского» («К познанию России»). Точнее не скажешь.

Историческое ядро России

Ни о чем не говорит? Население Владимирской области в 1915 г. — 2,2 млн чел., через сто лет, в 2023 г., — 1,3 млн чел.

Воронежской области в 1915 г. — 3,6 млн чел., в 2023 г. — 2,3 млн чел.

Курской области в 1914 г. — 3,3 млн чел., в 2023 г. — 1,1 млн чел.

Орловской области в 1914 г. — 2,8 млн чел., в 2023 г. — 0,7 млн чел.

Рязанской области в 1914 г. — 2,8 млн чел., в 2023 г. — 1,1 млн чел.

Смоленской области в 1914 г. — 2,2 млн чел., в 2023 г. — 0,9 млн чел.

Тульской области в 1914 г. — 1,9 млн чел., в 2023 г. — 1,5 млн чел.

Пензенской области в 1914 г. — 1,9 млн чел., в 2023 г. — 1,2 млн чел.

Вологодской области в 1915 г. — 1,8 млн чел., в 2023 г. — 1,1 млн чел.

Новгородской области в 1914 г. — 1,7 млн чел., в 2023 г. — 0,6 млн чел.

Калужской области в 1914 г. — 1,5 млн чел., в 2023 г. — 1,1 млн чел.

Псковской области в 1914 г. — 1,4 млн чел., в 2023 г. — 0,6 млн чел.

Ярославской области в 1914 г. — 1,3 млн чел., в 2023 г. — 1,2 млн чел.

Половина моей семьи из Спасского района Рязанской области. В нем в 1914 г. насчитывалось 241 тыс. чел., в 2023 г. — 25,5 тыс. чел.

Возникает много вопросов в связи с тем, что в России до 1917 г. губернии были крупнее, границы менялись. Если пересчитать данные и взять численность населения по всем областям (16) в пределах Центрального федерального округа, без Москвы и Московской области на 2015 г., она равна 19,5 млн чел. Параллельно взял численность населения по 12 губерниям, которые относятся к ЦФО (без Московской) на 1914 г. Она равна 29,3 млн чел. Не могу гарантировать полного совпадения границ, но в целом это тот же самый исторический ареал. На 10 млн чел. больше в 1914 г., чем в 2015 г.

Для 2023 г. — примерно та же размерность.

Вопрос: в чем крайности российской жизни?

Ответ — посмотрите на статистику.

Центральная Россия, ядро российской земли, просто кричит. Опустынивание.

Что дальше?

Зайдем внутрь потрясенного общества и посмотрим, что там происходит. Насколько высоко в нем напряжение каждого и всех вместе. Сделаем это на примере одного из самых ярких образцов такого общества — 1917–1920 гг.

Что еще почитать

Миркин Я. Искушение государством. М.: АСТ, 2024.

Миркин Я. Краткая история российских стрессов. М.: АСТ, 2023.

***

История России. XX век. В 3 т. (под ред. А. Зубова). М.: ЭКСМО, 2016–2017.

Ключевский В. О. Курс русской истории. Части 1–5 // Собр. соч. в 9 т. Т. 1–5. М.: Мысль, 1987–1989.

Корнилов А. А. Курс истории России XIX века (Историческое наследие). В 3 ч. М.: Высшая школа, 1993.

Миронов Б. Н. Российская империя: от традиции к модерну. В 3 т. СПб.: Дмитрий Буланин, 2014–2015.

2. Образец потрясенного общества. 1917

Жизнь перевернулась

Жизнь любого человека складывается из обычных, каждый день событий.

Потрясенная жизнь — точно так же.

Только все эти события — перевернутые. Они просто не могли бы случиться в прежней жизни, до поворотной точки.

Итак, вы находитесь в образцовом «потрясенном обществе».

1917. Показательный год.

Неизвестность

Неизвестность владеет миром в потрясенные времена.

Увидеть хотя бы на год вперед, узнать бы, что будет, найтись в этом будущем.

Пророчества, прозрения, сивиллы и гадалки имеют власть над нами, когда нам некуда деться.

Предсказания Григория Распутина:

«Слово Божие на нас: брат на брата и сын на отца — конец приближается» [11].

Сказано было еще в 1915 г.

Насилие

Общество 1917-го — 1920-х годов было пронизано насилием.

1917. Февральская революция. 27 февраля. «Стрельба все еще не прекращалась, на улицах не горели фонари, и было темно. На Литейном увидал бушующее пламя: чудесное здание Окружного суда яростно полыхало… Мы видели, что другие правительственные здания, в том числе и полицейские участки, также охвачены огнем, и никто не прилагал ни малейших усилий, чтобы погасить его. Лица смеющихся, танцующих и кричащих зевак выглядели демонически в красных отсветах пламени. Тут и там валялись резные деревянные изображения российского двуглавого орла, сорванные с правительственных зданий, и эти эмблемы империи летели в огонь по мере возбуждения толпы» [12].

28 февраля. «Улицы были полны возбужденных людей… Звуки пальбы доносились с разных сторон. Автомобили, набитые солдатами и вооруженными юнцами, ощетинившись винтовками и пулеметами, носились взад-вперед по улицам города, выискивая полицию или контрреволюционеров» [13].

27 марта. «Вчера хоронили в Петрограде на Марсовом поле около 180 человек, павших в борьбе за революцию. Вечная им память! Всего подсчитывают в Петрограде 1443 жертвы (убитых 169 и раненых 1274), похороны были, конечно, гражданские. В церемонии участвовали министры, члены Государственной думы, солдаты и народ… Собравшимся толпам счету не было» [14].

Октябрьская революция. 25 октября. «Вот заголовки сегодняшних газет: “Анархия”, “На погромах”, “Бой в Казани”, “Захват фабрик и заводов”, “Бесчинства солдат”, “Уничтожение лесов”, “Продовольственные беспорядки”, “Следствие над следствием”, “Голод”, “Разгром имения Тяньшанского”, “Захват мельниц”, “Грабежи”, “Ультиматум городских служащих”, “Убийство генерала Зебарова”, “Осквернение мощей”, “Карательный отряд в Калуге”, “Самовольный захват участка”, “Забастовки”, “Самосуды”, “Убийство князя Сангушко и разгром его замка”, “Самочинные обыски”, “Разгромы экономий” и т. д., и т. д. Так вот каждый день. Впрочем, с тою разницею, что вчера ужасов было меньше, чем сегодня, а завтра их будет больше, чем сегодня» [15].

28 октября — 3 ноября. «Уже в субботу вечером 28 окт. послышались по Москве выстрелы из ружей, пулеметов и пушек». «В воскресенье 29-го… стрельба пошла развиваться повсеместно… Чем позднее, тем стрельба оглушительнее».«31-го во вторник днем стрельба была страшная. Об выходе из дома и думать нечего». «1-го ноября, в среду… дошел закоулками и переулками только до Лубянского проезда, дальше идти было невозможно: по Лубянской площади летели снаряды, шрапнель и пули». «В пятницу, 3-го ноября, Военно-революционный комитет издал “манифест”, в котором торжественно объявляет, что “после пятидневного кровавого боя враги народа, поднявшие вооруженную руку против революции, разбиты наголову. Они сдались и обезоружены. Ценою крови мужественных борцов — солдат и рабочих — была достигнута победа”» [16].

Революции 1917 г. были действительно окрашены в красный цвет.

Толпы. Актер истории

Бунтующий 1917 г. «Толпы праздношатающихся обывателей» — главные действующие лица в городах. Самозаводящиеся, часто поющие, лозунговые толпы. Толпы зевак. «Опрокидывание трамваев сопровождалось веселыми криками» [17]. «Толпа распалилась… Коротко размахивая, треснул одним поленьем в окно, другим в вывеску, третьим — в стеклянную дверь» [18]. А что громили? Пивные, рестораны, хлебные лавки, ювелирные магазины, винные склады, аптеки (там был спирт). Били фонари, бились друг с другом. И еще — убивали [19].

28 февраля 1917 г. (по старому стилю), Петербург. Николай Суханов, социалист, 34 года, политический деятель: «В разных концах разгромили магазины, склады, квартиры и еще громят то-то и там-то. Уголовные, освобожденные вчера из тюрем, вместе с политическими, перемешавшись с черной сотней, стоят во главе громил, грабят, поджигают. На улицах небезопасно: с чердаков стреляют охранники, полицейские, жандармы, дворники. Они провоцируют свалку и анархию.

В ответ им толпы рабочих и солдат не оставляют камня на камне от полицейских учреждений, ловят и избивают “фараонов” нещадно. Всех подозрительных по службе старому режиму хватают, и под арестом в разных местах сидят тысячи правых и виноватых» [20].

Это называлось «бескровной революцией».

В этих толпах растворялись десятки тысяч людей, тысячи «я».

«Проходя мимо здания недалеко от Бестужевских курсов, я видел толпу, хохочущую и непристойно жестикулирующую. В подворотне на глазах у зевак совокуплялись мужчина и женщина. “Ха, ха, — смеялись в толпе, — поскольку свобода, все позволено”».

Это свидетельство Питирима Сорокина, будущего великого социолога, ему 28 лет [21].

А вот толпа победоносная. Штурм Зимнего. 25 октября 1917 г.

«Послышались командные возгласы, и в глубоком мраке мы рассмотрели темную массу, двигавшуюся вперед. Стояла полная тишина, нарушаемая только топотом ног и стуком оружия. Мы присоединились к первым рядам. Подобно черной реке, заливающей всю улицу, без песен и криков, прокатились мы под красной аркой… Мы вскарабкались на баррикады, сложенные из дров, и, спрыгнув вниз, разразились восторженными криками» [22].

Или — гибнущая толпа. 9 января 1905 г. «За мной раздался вой и крики; оглянулся и вижу, что кавалерия, блестя палашами, летит на мост, и толпа бежит врассыпную… На Марсовом поле стали обгонять меня извозчики с ранеными… Беспомощно прислонившиеся к сопровождавшим фигуры в черных пальто с кровавыми пятнами то спереди, то сбоку производили тяжкое впечатление… Весь угловой полукруг у Александровского сада и камни под оградой были залиты кровью; …кровь проступала всюду» [23].

23 марта 1917 г. Петербург. Толпа похоронная, снова Питирим Сорокин. «Какой потрясающий спектакль! Сотни тысяч людей несли тысячи красных с черным флагов с надписями: “Слава отдавшим жизнь за свободу”. Похоронный марш сопровождался пением. Пока нескончаемая процессия часами шла по улицам, везде соблюдался образцовый порядок и дисциплина. Лица людей были торжественны и печальны. Вид этой толпы, человеческого горя потряс меня до глубины души» [24].

Массовые похороны — таков обычай.

3–5 июля 1917 г., июльский кризис. Петербург, Питирим Сорокин. «Я говорил не с толпой, а с чудовищем. Глухой ко всем резонам, помешавшийся от ненависти и слепой злобы этот монстр просто громко выкрикивал идиотские лозунги… Никогда мне не забыть лиц в этой сумасшедшей толпе. Они потеряли весь человеческий облик, превратившись в настоящие звериные морды. Толпа вопила, визжала и яростно грозила кулаками.

— Члены Совета продались капиталистам!

— Предатель Иуда!

— Враг народа!

— Смерть ему!

Я сумел перекричать шум:

— Что, моя смерть даст вам землю или наполнит пустые желудки?

Странно, но это вызвало у нескольких стоявших передо мной животных взрыв смеха. Так легко настроение толпы колебалось от одного к другому» [25].

Дела же с толпами — год 1917-й все длится — для обывателя обстоят все хуже.

21 октября 1917 г. Никита Окунев. «Напуганному обывателю рисовалось, что ночью произойдут на квартиры вооруженные нападения, резня, грабежи, — одним словом, что-то вроде Варфоломеевской ночи… Обнаружилось, что большинство обывателей имеют и револьверы, и ружья, и кинжалы… Состоялись… “стратегические” советы: как, мол, действовать, если ввалится шайка в 10–15 человек, и как действовать, когда дом осадит толпа в 500–1000 чел.» [26].

Они ждали преступных толп.

Бывали и такие.

Тот же день, 21 октября 1917 г. Ольга Плешкова, 55 лет, разгром ее имения в Елецком уезде, предупреждена, смогла уехать, уцелела.

Материалы дела: «Вслед за отъездом хозяев в имение с красным революционным флагом пришли петрищевские крестьяне и потребовали от управляющего… ключи от всех экономических построек… С крестьянами в это время была толпа ребятишек и баб».

Дальше — сцены разграбления, перекинувшегося на господский дом. «Вся бывшая в нем обстановка, домашняя утварь… одежда, белье и разного рода другое имущество было разграблено. Уцелели лишь одни стены. В доме не осталось ни одной иконы. В гостиной пол, часть стены и дверь на террасу были обожжены. Стоявшая в зале рояль оказалась вытащенной в сад и сожженной, так что лежал один лишь остов. На полу валялись разрозненные листки книг, журналов и нот. Много дверей в доме было поснято. Почти во всех рамах стекла были выбиты. На дверях и рамах ручки были побиты и выломаны. Из кухни вся кухонная посуда была похищена.

Из всех амбаров был похищен разного рода хлеб. Из каретного сарая были похищены экипажи и сбруя. Из инвентарного сарая были разграблены разного рода сельскохозяйственные орудия, сани, телеги, пахотные хомуты и прочее. Из всех погребов были расхищены все домашние запасы овощей. В саду, с пасеки было расхищено и повреждено 43 улья рамочной системы. Весь бывший в них мед был расхищен, а пчелы уничтожены.

С мельницы было расхищено более 2000 пудов ржи для армии. Двигатель мельницы был умышленно поврежден: с него было похищено два ремня, форсунка, нефтяной насос с трубкой, все гаечные ключи, а также некоторые мелочные запасные части. Из амбаров было похищено 317 пудов ржи для армии, 400 пудов ржи, 850 пудов овса и 353 пуда проса для нужд экономии. Со скотных дворов был уведен скот, и вся домашняя птица была расхищена» [27].

В два дня, 21 и 22 октября 1917 г., лишилась всего.

Хорошо, что осталась жива. Для многих это оказалось не так.

Черная энергия

На поворотах истории всегда высвобождается темная энергия народа. Не дай бог попасть в нее, прежде чем все успокоится и войдет в свои берега.

В 1917 г. больше всего ее было в толпах — актерах истории.

Я — это мы. Мы — это я. Полное погребение самого себя в толпе. Наше звериное чутье, наше звериное движение, наша ярость, наша неподсудность, наша убийственность, наша нечеловеческая страсть, наш крик.

«Бей, барабан! Барабан, барабань! Были рабы! Нет раба! Баарбей! Баарбань! Баарабан! Эй, стальногрудые! Крепкие, эй! Бей, барабан! Барабан, бей! Или-или. Пропал или пан! Будем бить! Бьем! В барабан! Били! В барабан! В барабан!» [28]

Слухи, страхи, массовый психоз

Жизнь под прицелом, когда она отдана во власть независящим от тебя силам, рождает невероятные слухи.

И она будит мистицизм. Пророков и кликуш — как грибов.

Есть свидетель. Имя ему — Александр Блок.

1917 г. 8 июня. «С утра есть слух, что Керенский сошел с ума». 19 июня. «Слухи… будто наши прорвали в трех местах немецкий фронт». 3 июля. «По слухам же, германская агитация и деньги громадны. С продовольствием Петербурга дело обстоит совсем плохо». 4 июля. «Дворцовый слух — Петербург на осадном положении… Слух швейцарихи Вари о пулеметах на крышах и о бывших городовых. Я думаю о немецких деньгах». 6 июля. «Слухи об отправке взбунтовавшихся на фронт… Слух об аресте Ленина». 10 августа. «Слухи о каких-то будущих бомбах с чьих-то аэропланов и о выступлениях, в связи с отъездом всех в Москву… В хвостах говорят, что послезавтра не будет хлеба». 12 сентября. «Наступает голод и холод. Война не кончается, но ходят многие слухи» [29].

Никому не верь

Газетам — не верят, пропаганде — не верят, восполняя «белые места» слухами и домыслами.

18 августа 1914 г. Барон Н. Н. Врангель, брат будущего главкома белых, запись в дневнике:

«“Немая война” — вот название для происходящих событий. Никто ничего не знает и не понимает, и отрывочные краткие сведения, появляющиеся в газетах, составлены столь бестолково, что не только не успокаивают, но просто пугают публику… Ничего не говорящие фразы были бы лучше молчания, которое во время войны всегда кажется зловещим. В такие минуты люди должны питать воображение хоть какими-нибудь фактами, и, не имея сведений, они сами измышляют всякий вздор, который, переходя из уст в уста, достигает геркулесовых столбов глупости.

За последние дни петербургская молва повесила несколько командиров армий, расстреляла многих командиров дивизий, бригад и полков и умертвила всех офицеров гвардии, плодя опасные в это время страхи» [30].

Ночные гости

Москва, 10 ноября 1917 г.

«Чем позднее, тем стрельба оглушительнее. Ходили слухи, что стреляют из пушек по почтамту и по телефонной станции. Поздно вечером к нашему дому подошел какой-то воинский отряд, состоящий человек из пятнадцати, которым командовал не совсем трезвый подпрапорщик. Объявив нам, что они командированы “военно-революционным комитетом”, они отобрали все имеющиеся в доме револьверы. Если бы это не было сделано добровольно, то они сделали бы во всех квартирах обыски, что было очень опасно, так как сплошь и рядом бывает, что при обысках пропадают и деньги, и ценные вещи. Я почему-то очень боялся за свои резиновые калоши, не так давно приобретенные “в хвосте” за 15 руб. … В доме начались женские истерики и женский визг. Но тут “товарищи” стали уходить, оставив на лестнице сильный спиртной “дух” и унося с собой до десятка револьверов, которые завтра же, быть может, будут продаваться на Сухаревке нашему же брату, трусливому “буржую”. Всю ночь слышалась пальба и из орудий, и из пулеметов, и из ружей» [31].

Просто жизнь.

Осень 1917 г. «В Ларине [32] осенью 17-го года произошел следующий случай. В один прекрасный день к маме пришла дьячиха Ольга Петровна попрощаться, за ней пришли и бабы-работницы тоже прощаться. Оказывается, по Ларину прошли двое мужчин и сказали, что сегодня ночью вашу барыню убьют. Ни о какой защите они не помышляли; раз сказано, значит, так и должно быть. Мама имела возможность в тот же день уехать в Петербург к нам, организовать защиту…

Вместо этого, поужинав, она села, как всегда, к столу и погрузилась в чтение. Прислуга и староста помещались далеко, в противоположном конце дома. Дом наш растянулся в длину, а в ширину помещались только две комнаты. Столовая, где мама всегда читала, выходила на балкон, дальше шел цветник, старый парк… Столовая соединялась с гостиной широкой, всегда открытой дверью. С этой стороны за березами и каретником шла проезжая дорога. Стреляй откуда хочешь.

Мама долго читала, устала, захотелось спать. Она пошла в спальню, легла не раздеваясь. “Я подумала, зачем же раздеваться, когда должны убить”. Крепко заснула и благополучно проснулась на следующее утро жива и невредима. Никто не приходил. Какое надо иметь мужество, чтобы так ждать смерть!» [33]

Так бывает.

Хлеб и тепло. Когда их нет

19 августа 1917 г. (по старому стилю). «Надвигается продовольственный кризис, уже для Москвы не везут хлеба. С сегодняшнего дня по карточкам отпускается на человека только полфунта» [34].

22 декабря 1917 г. «Дают хлеба по карточкам 1/4 ф. на чел. в сутки» [35].

1/4 фунта = 102 г.

28 августа 1918 г. «В предвкушении райской на земле жизни, с каждым днем совершенствуемся в создании адского существования… по карточкам уже ничего не получаем» [36].

18 января 1919 г. «…Погода ясная, зима крепкая, и оттого в квартирах и в присутствиях холодище неимоверный. У нас дома тепла 7–8 гр., и это еще благодать: слышу от многих знакомых о тепле в 1–4 гр. В “присутствиях”-то к такой температуре совсем привыкли: шуб и калош не снимают, большинство ходит в валенках, фуфайках и шапках» [37].

27 октября 1919 г. «…Какой холодище по домам! У нас, в самой теплой комнате, соседней с кухней, где плита топится целый день, — тепла не более 6 градусов. Ужасное время переживается Москвой: все, все озабочены “изысканием” дров, рушат и тащат что попало: уличные деревянные фонари, барьеры набережных, сараи, навесы и даже дома целые. Особенно идет работа по окраинам города и в дачных местностях. Например, в “Измайловском Зверинце” разбирают, разносят и развозят дачу нашего покойного отца. И это не курятник какой-нибудь, а сложная постройка из двух этажей 24 арш. × 20 арш. + 10 арш. × 10 арш. + 8 арш. × 10 арш. + 12 арш. × 6 арш. — высотой “в чистоте” от 4 арш. до 11 арш. И нет никакого удержу такому разрушению, такому хищению…» [38].

Аршин = 0,71 метра.

Яростный крик. Бунин

Если день за днем, уже годами, вы находитесь в невыносимых условиях существования, если нарушены все человеческие заповеди, если без вины вокруг вас погибают люди, много людей, если вы не знаете, куда деться, так, чтобы уйти и спастись, вы в ответ будете кричать!

И вам станет легче.

Как вы это сделаете — неизвестно: скрипя пером по бумаге или в бессоннице, или даже всем горлом, в бессилии, поздно по ночам, но вы будете кричать, сжимать руки, качаться всем телом. Людей больше любить нельзя, невозможно.

Но все равно вам станет легче.

22 октября 1917 г. Москва. «Изнурился от безделья, ожиданья, что все кончится вот-вот, ожиданья громил, — того, что убьют, ограбят. Хлеба дают четверть фунта… Боже, небывалое в мире зрелище — Россия!» [39]

4 ноября 1917 г. «Вчера не мог писать, один из самых страшных дней всей моей жизни… Заснул около семи утра. Сильно плакал. Восемь месяцев страха, рабства, унижений, оскорблений!» [40]

2 мая 1919 г. Одесса. «…Опротивел человек! Жизнь заставила так остро почувствовать, так остро и внимательно разглядеть его, его душу, его мерзкое тело. Что наши прежние глаза, — как мало они видели, даже мои!» [41]

8 мая. «…Тоска просто пожирает меня. И никакими силами и никуда не выскочишь отсюда!» [42]

11 июня. «Проснувшись, как-то особенно ясно, трезво и с ужасом понял, что я просто погибаю от этой жизни и физически, и душевно. И записываю я, в сущности, черт знает что, что попало, как сумасшедший… Да, впрочем, не все ли равно!» [43]

Кричите, Иван Алексеевич, — так вам станет легче.

И мы кричим.

Выкричимся.

День за днем.

Что еще почитать

Миркин Я. Искушение государством. М.: АСТ, 2024.

Ваша ценность. Как заложника. С. 193–195.

Миркин Я. Краткая история российских стрессов. М.: АСТ, 2023.

***

Аксенов В. Слухи, образы, эмоции. Массовые настроения россиян в годы войны и революции (1914–1918). М.: Новое литературное обозрение, 2020.

Бунин И. Окаянные дни. М.: Советский писатель, 1990.

Окунев Н. Дневник москвича. Т. 1–2. М.: Военное издательство, 1997.

Сорокин П. Дальняя дорога. Автобиография. М.: «ТЕРРА» — «TERRA», 1992.