Эта книга вовсе не про модные тенденции в воспитании детей, а про болезненное выращивание француза в себе. И шире — про то, как мы хотим стать лучше и что нам в этом мешает. У Дарьи есть умница дочка, красавец муж, европейский вид на жительство и несколько языков в активе. Вроде бы живи да радуйся. Но не тут-то было! Жизнь то и дело подкладывает ей горошины под перину, и вскоре героине предстоит выяснить, как узка, оказывается, её зона комфорта.
До появления детей я так разумно всё устраивала в жизни, что мне не приходилось ездить в метро в час пик, жить с нелюбимым человеком или работать под началом шефа-самодура. Удовольствие от прожитого дня было главным критерием того, что путь выбран правильно. Французы осторожно спрашивали меня, все ли русские думают также. Приходилось признаваться, что нет, не все. В русских, наоборот, веками воспитывали смирение, специально выучивали их беспомощности и бесправию, страху и подобострастию даже перед мелким начальством, а удовольствие от жизни, как в любой христианской морали, до сих пор считается чем-то не до конца чистым, постыдным. Поэтому я очень горжусь тем, что преодолела национальное проклятье хотя бы в этом вопросе и умею отстаивать свои права, в том числе на каждодневное счастье.
За годы, минувшие с последнего обнаружения двух полосок, прогресс шагнул так далеко, что я чувствовала себя персонажем «Семейки Флинстоун», попавшим в салон последней модели «Мерседеса»: у нас там, в мультяшном каменном веке, тоже есть машины, но сделаны они из обтёсанных камней и корявых палок.
Местами, не скрою, мне было скучно читать, так как почти в каждой главе чувствовалась какая-то беспросветная депрессия без намека на решения проблемы, это конечно давит при чтении. Зато, и почему я решила прочитать книгу то, текст дышит реальными переживаниями, реальным описанием какова жизнь у человека. Вышло, что это меня и цепляло, и отталкивало. Чтение оказалось нелегким, но все равно, меня иногда очень цепляло написанное.
Думаю, я еще вернусь к этой книге спустя некоторое время...