В деревне Чинабро погибает при очень странных обстоятельствах недавно приехавший инквизитор. В его смерти обвиняют женщину по прозвищу Ла Веккья. Ее ненавидят многие местные жители, и, казалось бы, дело простое, но уж слишком непривычно ведет себя обвиняемая на допросах, уж слишком необычную историю рассказывает, несмотря на пытки и дознания. И просто так отмахнуться от нее нельзя, ведь по преданиям когда-то здесь жили драконы, и они до сих пор спят под землей, из-за чего в местных горах есть вермилион, чудесный минерал, способный излечивать от всех болезней и даровать бессмертие. По крайней мере, так говорят люди. Вот только добывать его могут лишь живущие поблизости язычники, что зовут себя просветленными, и гибель инквизитора как-то связана со всем этим. Множатся версии, реальность борется с неизвестностью, истина ускользает. Возможно, драконы уже пробудились, и теперь неизвестно, кому грозит большая опасность: обвиняемой или ее палачам.
Читать трудно из за стилизации. Понять что это вообще было после прочтения ещё труднее. Необычно, непривычно, не для всех. Но о потраченном времени не жалею. Атмосфера сильно напомнила "Парфюмера". Сюжету аналогов подобрать не могу...
Книга вся написана от первого лица и только в воспоминаниях о былом. Не припомню ещё такого. Только с обложкой зря издатели так. Фэнтези тут куда меньше, чем, даже, в Мастере и Маргарите.
уг друга обвинять и запутаются в собственной лжи. Ведь чем больше они пытаются изобразить из меня алчную приблуду, тем явственней выходит на свет, что я одна из них, просветленных, взращенная на лоне деревни, именуемой Киноварью. Они не смогут отрицать моего происхождения или доказывать, что я не сестра Вироне, о которой незадолго до своей смерти писал инквизитор Рикельмо. Потому они приписывают мне многочисленные преступления, из которых, конечно же, я не отрицаю смерти трактирщика Одорико или прелюбодеяния с шарлатаном Одоном, однако отрицаю все остальное.
Ответствую, таким образом, еще раз и подтверждаю самыми святыми клятвами, что я правда могу быть сестрой бунтаря Вироне, однако я не шпионила для него и не передавала ему сообщения от сочувствующих ему селян, пастухов, еретических проповедников или же всевозможных беглецов, что скрываются в пустынных местах, далеко от глаз герцога, наместника или патриарха.