Образы, связанные с внутренним миром, первоначально интегрируются в ядрах ствола мозга и повторно репрезентируются и расширяются в ряде ключевых участков коры, таких как островковая кора и поясная кора. Образы, связанные с внешним миром, интегрируются преимущественно в коре, хотя верхнее двухолмие тоже играет интегративную роль.
К счастью, мы все погружены в одну и ту же неполно описанную “реальность” и все страдаем от сопоставимых ограничений генерации образов.
Вещи появляются по порядку, и этот порядок странен… или не так уж странен – в зависимости от точки зрения.
нервная система – часть организма, которому она служит, а именно – часть его тела, тесно взаимодействующая с этим телом
поскольку нейроны могут быть только активными или неактивными, их работа подчиняется описанию в терминах двоичного кода – нулей или единиц. Это ключевое представление, стоящее за идеей мозга как компьютера
1. Раннее описание “как бы телесной обратной связи” см. в книге “Ошибка Декарта”.
Значительная доля мощностей мозга приходится на поисковые механизмы, которые как автоматически, так и по запросу выдают воспоминания о наших прошлых ментальных приключениях. Этот процесс необходим постольку, поскольку многое из того, что мы сохраняем в памяти, касается не прошлого, а предвидимого будущего, – будущего для нас и наших идей, которое мы только воображаем. Этот процесс воображения, который сам по себе является сложным винегретом из нынешних мыслей и старых мыслей, новых образов и старых воспроизводимых образов, также непрерывно сохраняется в памяти. Творческий процесс сохраняется для возможного практического применения в будущем, однако он может и явиться в настоящем, готовый обогатить наше удовольствие дополнительным моментом счастья или усугубить наше страдание после утраты. Один только этот простой факт оправдывает исключительный статус человека среди всех живых существ8.
Взаимосвязи ассоциативной коры с первичной корой отвечают за интеграцию. В результате отдельные компоненты, вносящие вклад в восприятие конкретного момента времени, могут восприниматься как единое целое. Один из компонентов сознания связан с этой крупномасштабной интеграцией образов. Интеграция происходит в результате одновременной и последовательной активации различных областей мозга. Это нечто вроде монтажа фильма, при котором отбирают визуальные образы и кусочки саундтрека и располагают их в нужной последовательности, однако никогда не запечатлевают окончательный результат. Этот окончательный результат возникает, так сказать, “в уме” и мимолетно; со временем он исчезает, оставляя по себе лишь памятный след в закодированной форме. Все образы внешнего мира обрабатываются практически параллельно с аффективными ответами, порождаемыми этими же образами в других зонах мозга: в конкретных ядрах ствола мозга и областях коры, связанных с репрезентациями телесных состояний, таких как островковая кора. То есть наш мозг занят не только картированием и интеграцией различных внешних сенсорных источников, но и, одновременно с этим, картированием и интеграцией внутренних состояний – процессом, результат которого есть не что иное, как чувства.
Теперь задумайтесь на мгновение о чудесах, которые творит наш мозг, жонглируя образами стольких сенсорных типов (внешнего и внутреннего происхождения) и преобразуя их в наши интегрированные фильмы-в-мозге. По сравнению с этим киномонтаж – сущий пустяк.
А что насчет инструментов? Пессоа не мог идентифицировать музыкальные инструменты, которые так хорошо слышал, но мы можем сделать это за него. В оркестре Пессоа есть две группы инструментов. Во-первых, главные сенсорные устройства, с помощью которых мир вокруг и внутри организма взаимодействует с нервной системой. Во-вторых, устройства, которые непрерывно отвечают эмоциями на любые объект или событие в ментальном пространстве. Эмоциональный ответ состоит из изменения жизненного курса в пределах старого внутреннего мира организма. Эти устройства известны как влечения, мотивации и эмоции.
Различные музыканты – объекты и события, наблюдаемые или имеющие место в данный момент либо вызываемые из памяти, – не тревожат струны скрипок и виолончелей и не нажимают клавиши бесчисленных пианино, но метафора, тем не менее, отражает ситуацию. Объекты и события “играют” в том смысле, что они – как отдельные сущности в разуме организма – могут воздействовать на определенные нервные структуры и, влияя на их состояние, на мгновение менять эти структуры. В течение “игры” действия объектов и событий порождают нечто вроде музыки – музыки наших мыслей, чувств и значений, возникающих из внутренних нарративов, которые они (эти “исполнители”) помогают конструировать. Результат может быть малозаметным или, наоборот, весьма заметным. Иногда даже получается нечто вроде оперы, которой вы можете пассивно внимать или в партитуру которой можете в той или иной степени вмешиваться – с непредсказуемым результатом.
Зрительные образы позволяют организмам точно воздействовать на мишень; слуховые образы позволяют организмам ориентироваться в пространстве даже в темноте, что у нас получается достаточно хорошо, а у летучих мышей – так просто замечательно. Все, что требуется, – это чтобы организм был в бодрствующем и сознающем состоянии и чтобы содержание образов имело отношение к жизни организма в данный конкретный момент. Иными словами, с точки зрения эволюции образы должны были помогать организмам вести себя эффективно даже тогда, когда они были просто оптимизаторами контроля действий, и даже в отсутствие сложной субъективности, вдумчивого анализа и размышления. Как только становится возможным формирование образов, природа не может не подвергать их отбору.
