Владимир Фетисов

Ласковый берег

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

© Владимир Фетисов, 2018

Книга-сборник. Первая часть книги — проза. Четыре повести в жанре приключений и фантастики. В основе первой повести реальные события, в которые я «добавил» тропический остров и яркие краски, чтобы, читая, вы немного отвлеклись и отдохнули от всего. Вторая и третья повести расскажут о молодых учёных, о необыкновенной любви и приключениях. Четвёртая повесть — добрый детский мир, где главное по жизни — это дружба, доброта и романтика.

Вторая часть книги это стихи. Читайте. Всего вам хорошего.

18+

ISBN 978-5-4490-8959-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Ласковый берег
2. Приключения инструктора ДОСААФ, или Невидимый остров
3. Прекрасная Симона
4. Солдат будущего
5. Большое космическое путешествие Серёжи Николаева
6. «Больше ко мне не вернётся…»
7. «Придёт весна, и снова вспыхнут чувства…»
8. «Весна это шалые ветры…»
9. «Снова спешу на работу…»
10. «Мне жаль, что с тобой мы расстались…»
11. «Дорогая, как я счастлив…»
12. «На берёзе звонко…»
13. Май
14. Лето
15. «Вспоминая ушедшие годы…»
16. Июнь — Июль
17. «Синее небо какое…»
18. «Балует осень солнечным деньком…»
19. «Снился мне сон удивительный…»
20. «Рябина сильная, к зиме заснеженной…»
21. «Побелело поле…»
22. «Полоска синяя над лесом…»
23. «Ещё заката пламя алое…»
24. «Шагай по бескрайним просторам…»
25. «Она любовь, она желанье…»
26. «Всё это кажется игрой…»
27. «Зимой я на что-то надеюсь…»
28. «С этой девочкой больше не встречусь я…»
29. «Все дела заброшу…»
30. «Я помню девочку со школы…»
31. «Нам хода времени с тобой не удержать…»
32. «В летнем, тёплом золоте над водой тростник…»
33. Из моей далёкой юности

Приключения инструктора ДОСААФ, или Невидимый остров

Я познакомился с этим человеком, когда состоял на учёте, на бирже труда. Я был безработным, и от биржи нас посылали учиться, на водительскую категорию С. Учились мы в школе ДОСААФ — организации, где постоянно готовят водителей по направлениям от разных предприятий, организаций и фирм. Напомню тем, кто не знает, что ДОСААФ расшифровывается как Добровольное Общество Содействия Армии Авиации и Флоту. Организация была создана ещё в Советском Союзе, и дала стране немало героических личностей — военных и гражданских. Кроме нас, там ещё учились ребята, которых направил «военкомат». Молодые пацаны, лет по восемнадцати, ну а мне уже было под сорок. Инструктором по вождению был у нас здоровенный мужчина, звали его Игорь Фёдорович, а фамилию я уже, к сожалению, не помню, а нет, фамилия его была Московкин. Родом он был из Северной Осетии, однако, по национальности русский. Лет нам с ним было приблизительно одинаково. К учёбе я относился ответственно, в отличие от тех же пацанов. Поэтому, мы с ним стали в очень хороших, уважительных отношениях. И, конечно, всякие шоферские байки не раз он мне рассказывал. Вроде тех, что один раз, дело было в командировке, ему домой ехать, а машина не заводится. Он весь «КАМАЗ» облазил и причину, почему не заводится, не нашёл. Решил с горя рюмочку пропустить ну и «КАМАЗу» из стаканчика плеснул на пол в кабине — тот и завёлся. Про встречи с бандитами на дороге, в девяностые и прочую ерунду. И я, конечно, не отставал. И у меня в жизни интересные случаи происходили. Это мы с ним всякий раз беседовали, когда вместе на «КАМАЗе» ездили, вождение изучали. А ездил я хорошо, и часы шли не на тренировку, а в основном, потрепаться, или в гаражном боксе, я ему помогал технику ремонтировать. Техника была старенькая и ломалась часто. На молодых же пацанов он, как и все остальные орал безбожно и, в общем-то, в лучшую сторону от других инструкторов не отличался.

Один раз, когда «КАМАЗ» стоял на приколе, а ремонтировали мы коробку скоростей, зашёл я после теоретических занятий в гаражный бокс. Народу никого не было, сидел один только Игорь Фёдорович, причём, находился он в каком-то задумчивом состоянии прострации и ни хрена, можно сказать, не делал. Коробку, исправленную, на место не ставил. С моим приходом дело вроде как пошло и после полутора часов возни машина была на ходу. Правда, Игорю мы чуть не прижали палец той самой пятисоткилограммовой коробкой, когда ставили.

После этого он опять впал в задумчивость и неожиданно предложил:

— Давай выпьем!

— Я ж не пью, — напомнил я.

— Ну, ты хоть посиди со мной, за компанию, — попросил он. — Я и сам-то не очень, просто состояние такое. Хочется поговорить.

Мы вышли из гаражного бокса, взяли в небольшом магазине напротив бутылку вина, пакет сока и немудрёную закуску, состоящую из куска колбасы, булки и банки консервов. После вернулись обратно в бокс. Присев на скамеечку возле «КАМАЗа», разложили всё, что принесли. Игорь выпил рюмочку, а я хлебнул соку. Закусили.

— Так что у тебя случилось-то? — спросил я. — Рассказывай.

Он встал и подошёл к своему металлическому шкафчику, в котором хранились его вещи. Открыл шкафчик и достал оттуда небольшого размера пакет. Подошёл ко мне. Развернул. Блеснули золотым шитьём офицерские погоны. Старлеевские. Эмблемы морского флота. Тут же лежал «поплавок» — нагрудный знак человека, окончившего высшее военно-морское училище. Ещё какие-то, толи значки, толи медальки.

— Что это?

— Это мои, — ответил Игорь Фёдорович. — Сегодня мне пришла бумага о том, что я восстановлен в своём воинском звании и льготы теперь мне теперь полагаются, пенсия военная и прочее.

— Так ты военный?

— В прошлом. Морской офицер. Последнее место службы Тихоокеанский флот.

— Ну, рассказывай, как с тебя погоны сняли, заинтриговал.

— К американцам попал. Хорошо, что не посадили, — он вздохнул.

— С чем на Руси всегда хорошо было, так это с дураками, причём, руководящими.

Игорь Фёдорович нежно погладил погоны своей здоровенной ручищей, немного помолчал и продолжил.

— Ну, слушай…

После окончания высшего военно-морского училища, служить его оставили в Севастополе, на Черноморском флоте, а потом, через три года, дали старлея — то есть присвоили звание старший лейтенант и перевели служить во Владивосток, на Тихоокеанский флот. Семьи у него к тому времени ещё не было, служил он добросовестно и, как у большинства жителей Кавказа, была у него огромная гордость и чувство радости, от того что он военный, что моряк великого государства России, точнее, тогда ещё Советского Союза. По военной специальности был он секретчик-шифровальщик, то есть шифровал донесения, знал коды, шифры, пароли и всю прочую атрибутику которую полагается знать в таких случаях. Ну, а зная такие вещи в руки противнику лучше не попадаться.

Новое место службы покорило его своей суровой красотою. Сопки, покрытые тайгой, чистые и быстрые речки, в которых нерестилась красная рыба. Красивый город, в котором военных моряков было чуть ли не больше чем жителей. «Край камней, б…й и бескозырок», — так называли Владивосток матросы и местные жители. Близость океана. Могучие шторма, ветра, удивительное богатство и разнообразие морских обитателей, всё это словно подтверждало его мысли о том, что профессию он себе выбрал правильно.

В общежитии Игорь сдружился с другим офицером, с того же корабля, на который его приписали. Нового друга звали Андрей. Андрея перевели служить с Балтики. Он то же был старлей. Среднего роста, худощавый с небольшими усиками, русыми волосами и весёлой улыбкой простого, открытого человека. Вместе они проводили время за бутылочкой пива перед телевизором. Гуляли по городу и приставали к хорошеньким девушкам. Потом объявили поход.

Корабль, к которому были они, приписаны, выходил в океан в составе флотилии из полутора десятков кораблей. Наступил день начала похода. Всё, как водится в таких случаях, имело место быть — музыка гремела, торжественные марши поднимали настроение. Семьи, друзья и знакомые стояли на причале и махали на прощание кораблям, которые вереницей выходили из порта. С кораблей то же махали в ответ. Игорь и Андрей махали знакомым девчонкам, которые пришли проводить наших офицеров. Девчоночки становились всё меньше в размерах, а берег всё дальше. Затем корабли вышли в нейтральные воды. Затем, где-то сбоку прошла Япония, точнее, острова принадлежавшие Японии. Потом вышли в океан. Караван кораблей направлялся в сторону экватора, что бы в заданном районе мирового океана произвести боевые стрельбы, и показать потенциальному агрессору, который наверняка следил за нашими кораблями, что будет, если сунуться, гады, к российским берегам!

Прошло три недели похода. Кругом расстилалась бесконечная водная гладь, погода становилась всё теплее и теплее, экватор всё ближе и ближе. По ходу движения корабля отрабатывались боевые навыки подготовки к стрельбам, занятие огневых позиций, обслуживание и приведение оружия в боевую готовность. И вот настал поворотный день в судьбах наших героев.

Игорь и Андрей отстояли вахту, то есть они отработали положенное время и могли отдыхать. Пообедав, друзья вышли на палубу и пребывали в прекрасном расположении духа. Правда, три дня назад, предприимчивый боцман, с целью экономии харчей, организовал среди моряков соревнование по спортивной ловле рыбы. И теперь одна и та же рыба-макрель на завтрак, обед и ужин уже начинала надоедать. Однако, погода была замечательная, солнце светило ярко, а небо и вода голубели вовсю. Несмотря на запретительные меры, действующие на Советском военном флоте, по личной, так сказать, инициативе, наши парни незаметно пронесли на борт некоторое количество отличного пива «Жигули» в бутылках. Они как раз намеревались распить его в подходящее, свободное от вахты время, и понежиться под ласковым солнышком, в укромном уголке корабля, подальше от глаз начальства. Таким уголком была корма, точнее, место ближе к корме, слева по ходу корабля, или если правильно сказать «по борту». Что бы сидеть было удобнее и комфортнее, а панорама окрестностей была живописнее, друзья залезли на здоровенный ящик, стоявший здесь же, и крепко привязанный на случай шторма. Вид отсюда открывался изумительный — синее небо, голубовато-зелёный океан и белые чайки. Время от времени стая дельфинов показывалась неподалёку. Выскакивая из воды, грациозные млекопитающие снова исчезали в ней изящно и легко. Солнышко ласково пригревало, белые чайки с раскрытыми крыльями летели за кораблём, пиво было замечательное, а свободного времени ещё навалом. Рассуждения о жизни и враньё под пиво были настолько увлекательны, что друзья не обращали внимания на то, что сидя на ящике для них создавалась реальная угроза вылететь за борт, в случае резкого маневра корабля. Только откуда ей взяться, такой угрозе? На море штиль, волн практически нет, и многотонная махина спокойно идёт прямо. И, вот недаром, многие моряки суеверны. Идущий рядом по другому борту корабль неожиданно произвёл резкое сближение и ударился с кораблём, на котором находились наши герои. То ли рулевой там отвлёкся или не понял чего, толи командир что-то не то сказал, В общем, корабли, шедшие параллельным курсом, сблизились, и один ударил другой, хотя и не сильно. Корабли тряхнуло. Командиры кораблей одновременно выругались матом. Но поскольку шли параллельным курсом, да и корабли были боевые — обошлось практически без повреждений — тут же разошлись на безопасное расстояние, и пошли себе дальше, как и до этого, походным порядком. А если бы посмотрели тщательно, всё ли нормально? Все ли на месте? Короче говоря, после столкновения наши герои полетели за борт, и реально в воде очутились. Кораблей позади не оставалось, так как наш корабль шёл замыкающими в колонне. Ребята всплыли, и давай орать, звать на помощь. Да толку мало. Пока на корабле чертыхались и выясняли отношения, да ещё шум и рёв от работающих машин, да бурлящая от винтов вода, да ещё скорость приличная, да ещё и в голову никому не пришло, что кого-то не хватает. В общем-то, удар ведь при столкновении был не сильный. В общем, в общем…, остались наши парни в океане в воде, вдвоём, отчаянно крича вслед уходящей эскадре. Такая вот произошла поганая история. По-хорошему погоны снять бы с того, кто не заметил, что людей в океане потерял, а получилось… получилось наоборот.

Пробарахтались моряки около часа. Эскадры стало совсем не видно, за горизонт скрылась. Среди бесконечной поверхности воды и при чистом синем небе, почти не заметно, что вода тебя куда-то сносит, однако так и происходило. Известно, что в океане существуют, как бы это сказать на бытовом уровне, реки в реке, точнее, в океане. И течение в этой океанской реке, в которую попали наши герои, оказалось достаточно мощным. Парни постепенно это поняли, и старались было вернуться к тому месту, где в воду шлёпнулись, да где там. Понесло их вперёд, приблизительно под семьдесят градусов от курса кораблей, со скоростью быстрой реки. Прошёл час, потом другой. Стало тяжело в одежде. Моряки сбросили с себя всё, что было, остались в плавках. Их ни кто не искал. Начинало темнеть. В нескольких десятках метров огромный треугольный плавник высунулся над водой, на сколько секунд, и снова ушёл под воду. В головах пронеслось — акула. Парни затаили дыхание, стараясь не плескать руками. По телу у каждого пробежал холодок, …не оцарапал ли он хоть палец, когда летел с ящика в воду? Даже самый незначительный запах крови мог привлечь внимание хищника, размеры которого напоминали грузовик, средней тоннажности. Плавник показался ещё раз и ушел, куда-то в сторону. Моряки вздохнули свободно. Пошёл седьмой час нахождения в воде. Руки стильно устали. Чувствовался каждый взмах, каждая мелочь на теле. Друзья сняли плавки. Остались совершенно голыми. Лишь бы держаться. Пошёл восьмой час нахождения в воде.

Стемнело. На чистом тропическом небе появились огромные звёзды. Вдруг, вода буквально вспенилась — стайка летучих рыбок проплыла мимо. Рыбки выскакивали из воды, пролетая над её поверхностью, снова падали в воду. Океан был спокоен. Что ожидало моряков и как они переживут эту ночь — если бы знать. Их никто не искал. А, может, искали, но течение уже унесло их на значительное расстояние.

Неожиданно вода впереди начала светиться. Огромная стая планктона встретилась на пути моряков. Это были мелкие и очень мелкие существа, напоминающие креветок и рачков разного возраста. Эти существа светились в воде голубоватым светом, проплывая мимо. Около получаса парни плыли в голубоватой, светящейся каше. А когда снова выбрались в чистую воду, то с удивлением заметили, что их тела в воде то же начали светиться. Видимо, самый мелкий планктон прилип к коже, производя такой вот светящийся эффект.

Руки становились всё тяжелее, плыть всё труднее и труднее. Прошёл ещё час. Моряки методично гребли, но ужасная усталость навалилась на тело. Хотелось просто закрыть глаза и заснуть. Вдруг огромная, тяжёлая туша выскочила из воды и, пролетев над ней метров десять, снова плюхнулась в неё совсем недалеко от моряков, чуть дальше ещё одна. Киты. Огромный хвост-лопасть поднялся вверх и ушёл в воду. Отфыркиваясь водяной пылью, киты с шумом чудовищ огромной массы, уходили в океанскую глубину. Снова всё стихло. Вдруг западная половина неба начала чернеть, а звёзды пропадать. Надвигалась туча. Приближался шторм. Может быть, последний шторм в жизни парней.

Смена погоды произошла стремительно. Подул сильный ветер, и спокойная поверхность океана покрылась волнами. Вначале они были небольшими, потом стали быстро увеличиваться. Пошёл дождь. Сильный, проливной, тропический дождь. Природа показывала звериный норов. Главное здесь было держаться ближе друг к другу. Погода бушевала. Стали бить молнии, освещая всё вокруг зловещим, белым цветом. Несколько из них вдалеке попало прямо в воду. Казалось, это был ад. Вот и всё, грустно подумалось Игорю — и жизни конец. Такой молодой, и жизни-то ещё не было. Он оглянулся — чёрное небо, разрезаемое яркими молниями, раскаты грома волны, свист ветра и вокруг один океан. Вдруг при очередном ударе молнии Игорь увидел очертания горы прямо перед ними. Течение несло их к суше.

«Андрей, держись, там суша!» — крикнул Игорь и показал рукой в том направлении, где увидел гору.

Неожиданно, ветер начал стихать и стих так же быстро, как и налетел. Дождь прекратился, а волны стали меньше. Небо очистилось и чуть просветлело. Короткая тропическая ночь заканчивалась. Наступало утро. На фоне неба, очертания стоящей впереди горы стали видны совсем отчётливо. Надежда на спасение зажглась в двух сердцах. Течение подгоняло их к желанной суше. Оставалось совсем немного. Неожиданно Игорь стал замечать, что берег остаётся где-то левее. Течение подходило к острову, огибало его, и снова уходило в океан. Получалось, что оно запросто могло протащить моряков мимо берега

«Андрей, греби, нас сносит!» — крикнул Игорь.

Из последних сил моряки стали грести в сторону берега, отчаянно пытаясь вырваться из мощных водяных лап. На их счастье, из-за изгиба береговой линии, течение здесь немного ослабевало и после отчаянного напряжения всех сил, парни подплыли к коралловому рифу, и нагромождению камней, которые находились метрах в двухстах от берега. Океанские волны были здесь ещё достаточно сильны. Они били в камни, образуя прибой с высоко летящими брызгами. За этим природным волноломом была уже спокойная, прибрежная полоса воды. Необходимо было перескочить через препятствие, а ведь это были торчащие из воды, скользкие камни, вокруг которых вода просто кипела. Волны запросто могли ударить моряков о них и для людей, которые провели в открытом океане около двенадцати часов, которые абсолютно выбились из сил, всё это могло закончиться трагически. Игорь и Андрей выбрали место, где волны бушевали, не так сильно, а камни торчали из воды совсем чуть-чуть и приблизились к рифу. Сам риф был удивительно красивым. Красные, синие, жёлтые и фиолетовые коралловые губки в голубой океанской воде выглядели фантастически великолепно. В прозрачной глубине, виднелись плавающие разноцветные рыбки, но парням было не до этого. Необходимо было одно — проскочить это великолепие где-то в промежутке между ударами волн, не ударившись, не разбив голову и не поломав ноги.

Набежала большая волна и парней просто выбросило за риф, на камни. Игорь разодрал ногу, но боль почему то не чувствовалась. А вот Андрея всё же ударило головой, и он потерял сознание и самое плохое, в этом кипящем котле долго находиться было нельзя. Волны сбивали людей из стороны в сторону. Игорь из последних сил схватил потерявшего сознание товарища и, повернув его на спину, нырнул в спокойную воду за рифом. Плыл он теперь по спокойной и тихой воде. Андрей тихо застонал, приходя в себя.

«Потерпи, потерпи, друг, — твердил Игорь, обращаясь не то к Андрею, не то к самому себе — Немного осталось.»

Наверное, так же во время Великой Отечественной войны спасали своих товарищей бойцы Красной Армии. Вот и берег. Мелкий-мелкий песок, белый, ровный, просто идеальный. Чуть выше огромный камень-песчаник, вытянутой, причудливой формы, весь буквально промыт океанскими волнами, которые сделали его, словно скульптуру, удивительным и загадочным. Ещё выше пальмы. На четвереньках Игорь вылез на песок. Голый, с окровавленной ногой, тащил он из последних сил за собою товарища, у которого то же текла кровь из разбитой головы. Он прополз буквально метра три и упал без сил. Минут двадцать Игорь лежал совершенно без движения. Рядом застонал Андрей и открыл глаза. Приподнял голову и Игорь.

— Андрей, надо подняться выше, — едва ворочая языком, сказал Игорь. — Можешь ползти?

Измученные люди проползли ещё немного вверх и оба просто-напросто уснули на песке. Сколько прошло времени — сказать трудно. Первым проснулся Игорь. Физически более здоровый, он открыл глаза от того, что вода стала заливать ноги — начинался прилив. Игорь принялся тормошить товарища.

— Андрей вставай, прилив начинается, надо уходить отсюда.

Андрей открыл глаза.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Игорь.

— Голова болит, — слабым голосом ответил Андрей, — и пить хочется.

Игорь посмотрел на его рану, на голове. Она была неглубокой, кровь запеклась на волосах.

— Давай немного пройдём, — он поднялся с песка и помог подняться товарищу. Поддерживая друг друга, моряки побрели вверх, где после песка начиналась трава, кусты и росли высоченные пальмы с кокосовыми орехами. Отсюда открывался удивительно красивый вид. Светлая голубизна воды, переходящая то здесь, то там в тёмно-синюю, чудесно сочеталась с бескрайним простором неба, то же голубого. На нём, словно маленький росчерк, в одном только месте были белые узкие облачка. На пляже из белого-белого песка, росли наклонённые в сторону океана, огромные пальмы. Чуть ниже их крон росли, какие то причудливо-густые деревца, с ярко зелёными, круглыми листьями. Вода возле самого берега, у белого песка, была прозрачной и светлой. Затем её цвет становился голубым с тёмно-синими пятнышками, там, где было более глубоко. Затем шёл коралловый риф с камнями. Ещё дальше вода в океане становилась тёмно-синей.

Так же как и вода переливалось голубыми, белыми и синими красками небо. Однако обессилевшим, чудом оставшимся в живых людям было не до этой красоты. Возле крайней из пальм они остановились.

— Подожди, давай отдохнём, — попросил Андрей. Игорь помог товарищу сесть на песок.

— Пить охота, — почти прошептал ослабевший Андрей.

Игорь оглянулся вокруг, — как же помочь товарищу? Взгляд его упал на кокосовые орехи, в изобилии валяющиеся на берегу. Видимо, после ночного шторма они нападали с пальм. Орехи были очень крупные и разных цветов. Здесь были и тёмно-коричневые, и с желтизной, и совсем зелёные орехи. Много орехов плавали в океанской воде у берега. Раньше Игорь никогда не сталкивался с этими орехами, так уж случилось в жизни. В Советском Союзе кокосовые орехи практически не продавались, Но из книг он знал, что там внутри должно находиться что-то вроде молока.

Первый коричневый кокос он неудачно расколол камнем, да так что, из имеющегося молока остался вообще какой-то глоток. Да и молока там фактически не оказалось одна какая-то белая хрень наподобие крутой манной каши. Второй орех вообще оказался почему-то без молока. Тогда он взял третий, зелёный и отколол у него приблизительно третью часть ореха. Наконец-то удача ему улыбнулась. В скорлупе было молоко, бело-розового цвета.

— Давай, пей, — протянул он другу скорлупу. Помогая, поддержал орех, пока тот пил.

— Посиди здесь, Андрюха, я поищу воду, — сказал Игорь.

Он взял пустую скорлупу кокоса, повернулся и пошёл вглубь зарослей, наискосок вдоль берега. Идти голому было не комфортно и стыдно, несмотря на то, что они, может быть, были единственные люди на этой суше. Заросли оказались не так уж густыми и плотными, пройти можно было легко, солнце достаточно проникало здесь повсюду. Несмотря на своё бедственное положение, Игорь, впервые попавший на тропический остров, с удивлением смотрел на огромные листья высоких пальм, шуршащие при дуновении ветерка, на кругленькие, толстенькие, просто восковые листья на небольшом кустарнике с плодами, напоминающими лимон. На красивые, мелкие розовые цветки на вьющемся кусте, пахнущие ванилью. Кое-где из земли вылезли, словно заострённые палки зелёные, совершенно без листьев растения высотой метра полтора. Может это были молодые пальмы — он не знал. Слышались крики тропических птиц, Два здоровенных, почти с курицу, разноцветных попугая громко хлопая крыльями, вылетели из кустов. Встретившиеся вдруг колючки и лианы больно расцарапали кожу. Возле одной из пальм, Игорь остановился. Её ствол был совершенно лохматый, словно обмотаный мочалкой. Игорь начал сдирать эту мочалку, которая на удивление легко отделялась от ствола. Из этой «мочалки» он соорудил себе подобие набедренной повязки дикаря. Ему сразу стало легче и привычнее. Дальше он зашагал веселее.

Пройдя ещё шагов триста, он вышел на лужайку. На противоположной её стороне протекал достаточно большой ручеёк, почти маленькая речка, бегущая к океану. Игорь подошёл поближе и посмотрел в воду — на дне видны были все камушки. Вода была чистой и прозрачной. На противоположном берегу лужайка ещё немного продолжалась, а дальше виднелись широкие листья, через которые просвечивались огромные гроздья бананов с красными цветками впереди на лысом хоботе. Вот это была удача! Игорь зачерпнул пригоршню воды. Он и сам нестерпимо хотел пить. Жадно хлебнул несколько пригоршней. Почувствовал, как приятная прохлада пошла внутри живота, прибавляя силы. Потом он перешёл через речку, дотянулся и оторвал один банан от грозди. С жадностью его съел. Показалось, что банан, сразу растворился в огромном количестве слюны. К тому же, это были ароматные, удивительно вкусные и свежие бананы, только что с дерева. Мягкие, и нежные как масло. Игорь отломил ещё несколько штук от грозди, зачерпнул кокосовой скорлупою воды и пошёл обратно.

Назад он шёл несколько дольше, так как он боялся разлить воду из скорлупы. Когда он пришёл, Андрей спал, прислонившись головой к стволу пальмы. Игорь разбудил его. Напоил водой, очистил и подал ему банан.

— Спасибо, — Андрей посмотрел на него с благодарностью. — Спасибо тебе огромное.

— На здоровье, — ответил Игорь. — Мы русские моряки и грош нам цена, если мы товарища бросим, или банан ему в трудную минуту не подадим.

Оба улыбнулись.

— Ну, давай, вставай. Здесь недалеко речушка и заросли бананов. Пошли на пастбище, скотинка! — Игорь помог товарищу встать и, поддерживая друг друга, моряки побрели к речушке.

Проходя мимо волосатой пальмы, Игорь вновь остановился.

— Подожди, Андрюха, сейчас я тебе штаны сделаю, — он надёргал мочалки товарищу.

— А это безопасно? — спросил осторожный Андрей.

— Думаю в нашем сегодняшнем положении это не очень важно, — ответил Игорь. — И, впрочем, я пока что живой.

Опоясав Андрея пальмовой мочалкой, они пошли вперёд. Добравшись до речушки, оба вдоволь напились воды, а потом и наелись бананов, которые росли здесь в большом количестве. Земля здесь была плодородной, тёмно-коричневого цвета, жирная даже на первый взгляд. Тропический климат выгонял вверх огромное количество зелени, которая, после прожитой жизни, превращалась в чернозём. Банановые растения образовали здесь большую рощу. За ней начинались каменистые пригорки, ещё дальше торчали скалы.

— Вот чудесное дерево, — Андрей заметно повеселел. — А посмотри, какие листья широкие у бананов. Как раз для шалаша. Давай здесь шалаш построим.

— Давай, — согласился Игорь. — Только банан считается не дерево, а трава и, давай, поспим немного. Очень спать хочется после еды.

Друзья расположились на тёплом песочке, возле речушки, и вытянувшись, мирно захрапели. Часа через два безмятежного сна раздался гром, небо затянули чёрные тучи, и на друзей хлынул сильнейший тропический ливень. Мигом проснувшиеся моряки спрятались под невысокое дерево с густою листвой.

— Вот от чего Чапаев погиб, — громко сказал, стараясь заглушить стук капель по листьям, Андрей.

— Отчего? От дождя? — спросил Игорь.

— Нет, оттого, что часовой заснул, — ответил Андрей.

Игорь улыбнулся.

— Ладно, нам вода не страшна, мы с ней, можно сказать, сроднились. Разве, только ласты у нас не успели вырасти вместо рук. Сейчас дождь кончится, и начнём шалаш строить.

А дождь продолжал бушевать с яростной тропической силой. Так продолжалось ещё часа полтора, потом он так же неожиданно закончился. Опять засветило яркое и жаркое солнце. Заорали, затрещали птицы. Моряки вылезли из-под листьев и принялись высматривать место для шалаша. Решили построить его на сухом пригорке, там, где росла высокая пальма. Небольшая скала, стоявшая неподалёку, должна была защитить шалаш от ветра с океана. Вначале сделали каркас, сломав несколько жердей из растущего неподалёку кустарника. Это была тяжёлая работа. Что бы сломать жердь, её приходилось подрубать камнем с острыми краями. Это было очень неудобно, да и перелом жерди оставался неровным. Чтобы связать жерди между собой нашли такое же мочальное дерево, как то, из которого делали набедренные повязки, надрали мочалок и сплели некоторое подобие верёвок. Верёвки, на удивление, оказались достаточно прочными, и хорошо соединили ветки каркаса. Получилась конструкция с двухскатной крышей. Потом, моряки начали ломать листья банановых растений и невысоких пальм, носить их к шалашу, и укрывать крышу. Листья укладывали с таким расчётом, что бы вода стекала вдоль листьев в случае дождя. Сверху на листья положили толстые ветки, чтобы те не сдуло ураганным ветром. Закрыли боковины снизу и один из торцов. Теперь шалаш — мечта детства каждого мальчишки был готов. Внутрь моряки натаскали травы и сделали две лежанки — мягкие и удобные. Теперь можно было спать, не боясь дождя. В шалаш так же положили запас бананов, после чего моряки решили вознаградить себя отдыхом, тем более, что опять стали собираться тучи и через некоторое время снова хлынул дождь. Дождь, не прекращаясь, шёл до вечера, небо от туч было чёрным, однако, шалаш надёжно держал потоки воды. Хотя некоторые капли попадали внутрь, их было немного и друзья радовались тому, что на этот раз они защищены от стихии гораздо лучше. Они поели бананов и заснули, прижавшись спинами, под стук капель по листьям. Дождь бушевал всю ночь. Он перерос в ураган с сильным ветром и бесчисленными молниями, которые били повсюду. Непрерывный грохот молний разбудил моряков ночью, и они молча смотрели на фантастическое зрелище, когда очередной удар молнии выхватывал из черноты фантастические картины ночных джунглей. Вот одна из молний вдалеке попала в дерево, которое вспыхнуло. Игорь вздохнул:

«Сейчас бы к этому дереву, взять кусочек огня». Однако дерево находилось достаточно далеко, и шагать к нему в темноте, по незнакомой местности, почти в слепую, было очень рискованно. Парни снова заснули, набираясь сил перед наступающим днём.

Потом ураган стих, и утро наступило тёплое, солнечное и сказочно красивое. Запели, защёлкали на ветках разноцветные птицы, запорхали огромные тропические бабочки. На полянку перед банановой рощей выскочила семейка лохматых зверюшек, напоминавших кроликов, только вот ушки у них были маленькие. Они по кроличьи прыгали под банановыми растениями и ели сочную травку. Наевшись, они ускакали в чащу. Вслед за ними на полянку выбежал смешной маленький поросёнок, со щетинкой чёрного цвета. Он подбирал с земли и смачно «чавкал» перезревшие бананы, валявшиеся там и сям.

Игорь опять проснулся первым. Он выглянул из шалаша и, увидев поросёнка, невольно улыбнулся. Тот выглядел очень смешно, кроме того, с мясом на острове, кажется, было всё в порядке. Игорь начал тормошить рукой Андрея.

— Андрей, вставай, вставай, — будил он товарища. — Как ты себя чувствуешь?

— Нормально, можно сказать, силы совсем восстановились, — ответил Андрей, открыв глаза и позёвывая.

— Слушай Андрей, — сказал ему Игорь. — Я сейчас хочу пойти туда, где ночью горело дерево. Может там остались угольки, от которых можно развести огонь. Ты пойдёшь со мной или останешься здесь?

— Я уже достаточно в форме и пойду с тобой, дружище! — ответил Андрей. — Вместе веселее.

— Тогда пошли, — скомандовал Игорь. Они вылезли из шалаша и направились в ту сторону, где ночью горело дерево.

Они прошли около полукилометра. Растительность в виде кустов и деревьев была умеренно-густая. Она то появлялась на пути, то совсем исчезала. Идти вперёд было достаточно просто и это радовало. Ведь неподалёку, в горной седловине, виднелся труднопроходимый тропический лес, с огромными пальмами и деревьями. Там такой поход осуществить было бы гораздо сложнее. Речушка-ручеёк, возле которой они построили шалаш, извивалась, сопровождая моряков. Дважды она пересекала им дорогу. Здесь она была просто небольшим, чистым ручейком. По дороге попадались огромные валуны и скалы, которые торчали то здесь, то там из плодородной тропической почвы. Идти босиком было непривычно, острые камушки норовили попасть под ногу и уколоть её. Совсем другое дело, когда шагать приходилось по земле. Тёмно-коричневого цвета почва, словно мягкое одеяло, принимало ступни. Растительность вокруг становилась гуще и выше.

— Смотри, — обратился к товарищу Андрей. — Какая, здесь плодородная земля. Растения очень мощные, жаль мы не знаем их названия, и съедобны они или нет. Рукою он показал на красные, крупные ягоды, висящие на дереве неподалёку. — Ну, а вот эту ягоду я знаю, — продолжал он и показал на виноградную лиану, обвившую раскидистое дерево, стоящее на солнце.

— Ух ты, виноград! — обрадовался Игорь. Друзья подошли и сорвали по кисточке. Однако, несмотря на обилие солнца, виноград был кислым, а ягоды мелкие. Однако, они всё равно были рады богатству съедобной флоры, а настроение было прекрасным. Пробравшись в очередной раз через заросли и камни, они вышли к тому месту, где ночью горело дерево.

Это была лужайка возле небольшой скалы. На уступе, на высоте метрах в трёх от земли, росло дерево, напоминающее сосну. Высокое и стройное, оно послужило прекрасным молниеотводом. Теперь это был обгоревший, чёрный столб, с обугленными, чёрными ветками. Друзьям пришлось карабкаться наверх, что бы осмотреть его. К сожалению, дождь постарался залить здесь всё очень тщательно. Не было видно ни одной струйки дыма, ни одного тлеющего огонька.

— Да, жаль, — подытожил Игорь.

Они осмотрели уступ, на котором росло дерево. Красновато-серо-чёрные горные породы, узкими полосками, уходили с его поверхности вглубь земли. Игорь подошёл поближе, ковырнул пальцем чёрную породу.

— Андрей, это уголь, хотя и очень тонкий слой.

Андрей подошёл к товарищу

— Всё есть для печки, нет только огонька, — грустно заметил он.

Игорь продолжал копаться в угольном слое. Уголь от соприкосновения с воздухом окислился и был рыхлым.

— Значит этот остров достаточно старый, ведь уголь образуется из остатков доисторических растений, — рассуждал он вслух.

— Игорь, пошли обратно. Может пойти дождь, — Андрею явно хотелось обратно в шалаш.

— Сейчас, подожди.

Игорь взял продолговатый, узкий камень, лежавший неподалёку, и продолжал рыть угольный пласт, словно увлёкшийся маленький мальчишка, В угле попалось что-то твёрдое. Что-то блеснуло золотисто-жёлтым цветом. Неожиданно на солнце набежала туча. Начали капать первые капли, создавалась реальная угроза снова промокнуть до нитки. Да и место с точки зрения удара молнии было небезопасным.

Друзья пошли обратно. Однако, на этот раз дождя не случилось. Тучи рассеялись, и солнце засветило с новой силой. До шалаша оставалось не так уж далеко. Игорь вдруг остановил товарища на поляне возле скалы. Место здесь было удивительно красивым. Неподалёку вновь появлялась и делала изгиб речушка-ручеёк, в которой моряки брали воду, в каменной чаше из нагромоздившихся больших камней, получился небольшой природный прудик. Неподалёку росли раскидистые деревья, обвитые виноградом.

— Андрюха, посмотри вот на ту скалу, — попросил Игорь.

Андрей посмотрел.

— Ну и что? — повернулся он к товарищу, не увидев ничего примечательного.

— Я, когда ещё к горелому дереву шли, это место заприметил. Смотри там, в скале какая-то щель. Давай обследуем её, может здесь можно жить, вместо шалаша. Ведь ветки со временем высохнут, их надо будет менять, что бы, не мокнуть под дождём. Да и каменные стены куда надёжнее веток.

— По-моему, там мало места, — ответил Андрей, — Ну пойдём, посмотрим, на всякий случай.

Место, в которое они хотели бы попасть, представляло собой небольшое, метра полтора высотою отверстие, в котором виднелись камни. Само отверстие находилось на высоте около двух метров. Это было и плохо и хорошо. Плохо потому, что попасть в него было не просто, надо было делать лестницу, а хорошо потому что, убрав лестницу внутрь, можно было не опасаться не прошеных гостей.

Друзья подтащили два сухих бревна валявшихся неподалёку и по ним, цепляясь за ветки, залезли в отверстие в скале. На их счастье, отверстие переходило внутри, в каменное образование-пустоту, и было довольно просторным. Оно напоминало большую комнату, только в этой комнате было полным-полно камней, больших и маленьких, которые необходимо было выбросить наружу. Кроме этого, в наружной стенке кроме входа было ещё одно узкое и длинное окно-щель, которое надо было бы, наоборот, заложить камнями.

— Если вытащить эти камни, получится капитальное жильё, — рассуждал Андрей. — Часть камней, кстати, можно использовать для закладки вот той щели. Вход будет только один и камней выбрасывать придётся меньше.

— Сделаем убирающуюся лестницу, — поддержал Игорь.

— И можно спокойно спать, не боясь ни хищников, ни дождя, ни урагана, — закончил мысль Андрей.

— И расположено оно удачно, — хотелось ещё похвалить место Игорю. — Рядом вода, близко до океана и банановой рощи. А если сделать смотровую площадку сверху скалы, то океан будет виден напрямую, и мы сможем увидеть проходящее судно, там же на площадке можно будет разжечь сигнальный костёр. Да и виноград недалеко.

— Однако, пора подкрепиться, — подытожил Андрей.

Друзья по сухим стволам снова слезли на землю и, сбросив брёвна, что бы в их отсутствие никто туда не залез, пошли к шалашу. Еду им в этот день опять составили кокосы и бананы. Потом они немного поспали на тёплых подстилках. Однако, у них было ещё одно важное дело и проснувшись, остаток дня они посвятили изготовлению лестницы. Материалом послужили росшие неподалёку ровные жердины, и пальмовая мочалка, из которой вновь наделали верёвок. Сильно осложняло работу отсутствие инструментов. Каждую ступеньку или направляющую боковину приходилось с трудом отламывать от крепкого, упругого растения, росшего неподалёку и очищать от множества мелких веток. Потом, цепляясь за основания от мелких веток, требовалось привязать ступеньки волосатой мочалкой-верёвкой. Лестница получилась страшная, неровная, но всё-таки это была лестница, и по ней можно было подниматься и опускаться. Правда, она была готова только к самому концу дня.

На следующий день, с утра закипела работа по очистке нового жилья. Парни выкатывали и выбрасывали камни вниз, закладывали щель внутри помещения. Работа была тяжёлой. Приходилось периодически слезать на землю и складывать выброшенные камни в стороне. Так они не мешали проходу. Моряки устали. Однако получалось хорошо. Новое жилище превращалось в маленькую, удобную крепость. Это подбодряло их.

Расчистка и устройство жилья продолжалось ещё пять дней. За это время дважды начинался дождь, но теперь он точно был не страшен. Здесь в этой каменной комнате было сухо и спокойно. Питались они бананами, и виноградом, которые с одной стороны очень выручали, с другой изрядно надоели. В новом жилище часть камней пустили на устройство стола. Это было не просто. Камни отобрали более-менее ровные, сложили их, но всё равно это была просто кучка камней, которая могла рассыпаться в любой момент, поэтому на небольшом обрыве неподалёку, палками наковыряли глины, синеватого цвета, чуть развели с водой и получился прекрасный связующий раствор. Однако, глины потребовалось много. Для её переноски пришлось соорудить носилки из палок, которые связали мочалками-верёвками. Сверху положили широкие банановые листья.

Копать глину было легко. Стоило чуть надавить палкой на обнажённый край обрыва, и большой кусок глины шлёпался вниз. Затем глину, на носилках, перетаскивали к жилью и вручную поднимали по лестнице вверх. Работа изматывала, но отвлекала от мысли о том, что они одни, одни, на этом затерянном чёрте — где острове. Парни зарастали щетиной. В конце концов, из глины и камней получился достаточно ровный стол-прямоугольник. Верх его даже выложили отшлифованными камнями-голышами, которые не поленились притащить с океанского берега. Правда, под стол нельзя было подсунуть ноги, но это был его единственный недостаток. Глина высохла, набрав почти каменную крепость и на стол, теперь, смело можно было поставить и положить всё, что душе угодно. Стульями же пока служили два камня. Воодушевлённые изготовлением стола, друзья принялись за устройство лежанок. Постепенно, по освоенной технологии, была решена и эта проблема. Два просторных прямоугольных возвышения из камней скреплённых глиной, каждый готовил себе сам, Сверху положили толстый слой сухой травы, пальмовой мочалки, мха и мягких листьев. Лежанки были готовы. Однако друзья сильно устали. Решено было на следующий день как следует выспаться в новом жилище и немного отдохнуть.

Андрей по натуре был «сова», то есть человек, который любит поспать подольше. Поэтому, на следующий день он проснулся, когда солнце уже приближалось к полудню. Игоря в помещении не было. Опущенная лестница говорила о том, что он решил куда-то отправиться один. Андрей подошёл к выходу и, высунувшись наружу громко крикнул:

— И — г — о — о— р — ь!

— Эге — ге — ге — ге, иду! — послышалось где-то за деревьями.

Через десять минут Игорь с довольным видом залезал в жилище по лестнице.

Оказалось, он ходил туда, где было сгоревшее дерево, и виднелся угольный пласт. Он помнил о том, что в угле были твёрдые включения золотистого цвета. Его просто тянуло посмотреть, что там. Сегодня утром он ходил туда и поковырялся в угольном пласте.

— Посмотри что нашёл, — он протянул товарищу два камня, почти правильной квадратной формы, блестевших золотым цветом с угольной чернотой.

— Что это? Золото? — спросил Андрей.

— Нет, это пирит или серный колчедан — минерал, горная порода, в котором много железа и серы. Он очень похож на золото, но для нас в настоящую минуту он важнее золота.

— Почему?

— Потому что, при помощи этих камней я собираюсь отведать жареной фазанины и молоденькой, нежной свининки, с ароматной нежной корочкой и чудесной, жареной морской рыбки. Ведь если по этим камням ударить другим камнем — кремнием, то можно получить огонь, точнее пучок искр. Кремень это распространённый камень его найти гораздо проще, чем пирит.

— Откуда ты это знаешь?

— Прочитал ещё в детстве, в одной из занимательных книжек, — ответил Игорь.

— А как выглядит кремень, ты представляешь? — спросил Андрей.

— Ну конечно, дружище, кремния здесь полно и поскольку ты уже проснулся, предлагаю заняться его поисками.

Друзья вновь вылезли наружу, и пошли к скалам. Очень скоро они нашли прекрасный образец кремния желтовато-коричневого цвета рядом с ручейком, из которого брали воду.

Кремень хорошенько просушили на солнце. Потом друзья собрали пучки сухой травы и несколько сухих пучков мха. Сорвали несколько веточек с засохшего куста неподалёку. Притащили пирит. Теперь можно было приступать непосредственно к добыче огня

— Как говориться — «Господи, помоги», — Игорь ударил камнем по камню. Огромный пучок искр полетел на сухой мох и ветки. Однако, они не загорелись. Игорь продолжал стучать камнем по камню, Андрей же пытался раздуть огонь. Через минуту ему это удалось и язычок пламени, вначале слабенький и маленький, затрепетал на одной из веточек. Потом ещё один, потом ещё и ещё. Громогласное «Ура!» разлетелось над островом. Взлетели вверх испуганные птицы. Теперь, был сделан ещё один шаг, огромный шаг по возвращении людей к цивилизованной человеческой жизни. Костёр весело потрескивал, сушняку, то есть сухих веток, было очень много. Игорь предложил сейчас же поймать кого-нибудь из птиц или животных и сожрать.

Вокруг было предостаточно птиц. После часа охоты палкой сбили фазана, которому тут же свернули шею. Затем птицу обмазали синею глиной поверх перьев и, выкопав ямку на поляне, положили в неё, а сверху развели костёр. Когда костёр прогорел, достали птицу, дрожа от нетерпения. Глина от огня стала твёрдой, её раскололи. Перья отскочили вместе с рассохшейся глиной и зажаренный фазан, розовато коричневого цвета, немного подгоревший, но, пахнувший безумно ароматно, был моментально съеден. Плохо, что не было соли. Так же очень не хватало хлеба. Это поняли немного после, но, в общем-то, всё было очень-очень вкусно.

На следующий день часть камней, выброшенных из жилища, пришлось затаскивать обратно. Камни пошли на устройство камина — печки, который сделали недалеко от входа. Так же пришлось вытащить часть камней из узкой щели, ведь дым должен был выходить наружу. Моряки положили квадратом камни, а вот потом опять пришлось таскать продолговатые и плоские камни-голыши с берега океана. Что бы получить некоторое подобие дымоходной трубы, их пришлось скреплять синей глиной, которую снова пришлось таскать с обрыва. В конце концов, камин — печь была готова. Её сделали с арочным сводом, который сверху выровняли. Проверили на работоспособность конструкцию. Разожгли огонь. Хорошая тяга с улицы обеспечивала прекрасный вынос дыма, можно было не бояться отравиться угарным газом. На прямолинейный участок сверху печки можно было поставить посуду, которую ещё предстояло сделать.

Наконец-то работа по обустройству комнаты завершена. Комната расчищена, построены лежанки, стол, камин — печь и лестница. Всё готово для новоселья. Настроение было прекрасным. Решено было устроить выходной день с прогулкой по берегу океана.

Утром друзья встали пораньше, и вышли на океанский берег. На берегу было тихо и красиво. Вода в океане была голубая, спокойная и по-утреннему свежая. Розовый свет восходящего над водой солнца освещал прибрежный песок и ленивые круглые волны, накатывающиеся на берег. Бескрайнее синее утреннее небо раскинулось над бескрайним простором океана. Было тепло и слегка влажно. Пахло солью и водорослями. Несколько кокосовых пальм вдалеке наклонились над водою и белым песком. Очарованные красотой тропического рассвета моряки стояли и любовались всем этим.

— Вообще то хороший остров, крупных хищников мы с тобой не видели, змей то же, — сказал Игорь.

— Где же наша эскадра? — грустно отозвался Андрей, — где вы, товарищ адмирал.

Стало грустно. Дом, родители, девчонки, которые их провожали, школа в которой когда-то учились, увидят ли они всё это снова? Первым встрепенулся Игорь.

— Ничего, Андрей, не отчаивайся. Мы русские моряки, мы должны верить. Верить, что всё будет хорошо. Нас обязательно найдут. Нас уже ищут, я уверен в этом. Корабли, самолёты и кроме этого есть спутники. Остров обнаружат. Нас не бросят, Мы не должны падать духом. А пока у нас есть время, посвятим его изучению острова и его богатства. Может быть, впоследствии его назовут нашими именами. Вперёд, к исследованию неизвестной земли.

Они повеселели и пошли вперёд по берегу океана. Берег здесь в основном представлял собою песчаный пляж с мелким и тёплым песком белого цвета. Голубые волны прозрачные и ленивые накатывались на него. Кокосовые пальмы росли прямо возле береговой границы, и в некоторых местах свешивались над водой. Кокосовые орехи плавали возле берега.

Идти по песку было сплошное удовольствие. Однако сюда-же выбрасывалось изрядное количество различного океанского мусора. В основном это были потрёпанные волнами ветки деревьев и куски больших рыболовных поплавков. Несколько раз Игорь вытаскивал поплавки из воды но, все они были с повреждениями и для рыбной ловли не годились. Наконец, удача ему улыбнулась, и он увидел прямо на берегу корягу, в которой запутался здоровенный кусок рыболовной лески с поплавками. К тому же на этой леске виднелись несколько рыболовных крючков, видимо раньше это был рыболовный перемёт. Корягу с леской оттащили подальше от воды, намереваясь на обратном пути обязательно забрать принадлежности для рыбалки. Затем пошли дальше.

— По крайней мере, с голоду мы здесь не помрём. Продукты все натуральные, вкусные, да и полно их, — сказал Игорь, стараясь отвлечь товарища от тоскливых мыслей.

Впереди были видны высокие горы с отвесными скалистыми стенами, сбегающими в океанскую воду.

— Как ты думаешь, Игорёк мы пройдём там? — Андрей посмотрел на Игоря

— Вряд ли, но хочется ещё прогуляться и, по крайней мере, дойдём до скал, посмотрим, что там поближе, — ответил Игорь.

Ещё через полчаса пути горы стали совсем близко. Берег заметно изменился. Пальмы и кустарники отступили вглубь острова. Местность стала более каменистой и пустынной. На удивление исчез и океанский мусор. Ровная полоска песка вела прямо к скалам и заканчивалась там.

— Почему исчез мусор с берега? — спросил Андрей.

— Очевидно, здесь очень близко то самое океанское течение, которое нас с тобою чуть не пронесло мимо острова, — ответил Игорь. — Посмотри, — продолжал он, — вот там заканчиваются рифы, через которые мы с тобой перебирались, а здесь чистая полоса воды, в которой торчат не рифы, а затопленные макушки скал. И обрати внимание, здесь вода гораздо темнее. Значит что?

— Значит, глубина здесь гораздо больше, чем там, где мы выбрались на берег. Кстати, макушки скал здесь усиливают течение. Как при поливе огорода струя воды, если немного зажать пальцем шланг. Нам повезло, что мы выбрались там, где выбрались, Здесь бы нас точно пронесло мимо острова в океан. Да, место для судоходства здесь не подходящее — острые, торчащие из глубины скальные пики и сильное океанское течение. Будь я капитаном — не решился бы подойти здесь к берегу. Друзья прошли ещё немного вперёд. Полоска песка заканчивалась. Неприступная каменная стена стояла перед ними. Скалы здесь уходили прямо в воду, образуя стену с крепкими базальтовыми вершинами. Кроме этого, в глубине воды зловеще просматривались макушки затопленных скал. Природа словно специально создала здесь крепость из отвесных скал на берегу и затопленных в океанской глубине, где ещё и было сильное течение.

— Здесь по берегу не пройти и по воде проплыть трудно, — подытожил Андрей. — Ну, что пошли обратно? Можно прогуляться вглубь острова или по пляжу в противоположную сторону.

Скорее всего, моряки, пошли бы обратно, однако, Игорь заметил небольшую седловину между скал, которая находилась чуть в глубине острова и была покрыта растительностью.

— Вот через ту седловину мы и перелезем, сказал он Андрею. А потом снова пойдём по берегу.

И действительно, они достаточно быстро перешли по седловине через первую скалу. Однако и дальше вдоль берега тянулись скалы. Впрочем, возле воды, появилась узкая полоска песка. По ней можно было идти. Кроме этого, начался отлив, вода отступила и обнажила каменные глыбы скользкие, но достаточно плоские. Перескакивая по ним так же можно было бы двигаться вперёд.

— Андрей, — попросил Игорь, — мне хочется посмотреть, что там дальше в скалах. Давай ещё немного пройдёмся.

Это было рискованно. Если они не вернуться обратно вовремя, начнётся прилив. Камни и прибрежная полоска песка скроются под водой. Надо было успеть. Парни пошли по песчаной полоске вдоль берега. Потом она резко пропала. Они начали, где переходить, где прыгать по камням. Такая смена повторялось ещё несколько раз. Путешественники уже пожалели о том, что решили идти в этом направлении, но вдруг стало видно — скалы впереди заканчиваются, виден кусочек бухты и чистый водный простор.

Пройдя мимо последних чёрных скал, моряки вышли на край уходящей вглубь острова бухты. От того, что они увидели, просто захватило дыхание. Горы хранили здесь удивительную тайну. Под прекрасным голубым небом с маленькими белыми облачками распахнулась, словно огромная зелёная чаша, просторная долина, со всех сторон окружённая горами. Причём, это была необычная долина. Со стороны суши, полукруглым вогнутым уступом возвышались отвесные скалы, с которых падал вниз водопад, и рекою бежал к океану. Со стороны океана долина была, наполовину затоплена водою, образуя широкую бухту. Складывалось впечатление, что раньше этот кусок острова располагался гораздо выше своего теперешнего положения. Затем, тектоническое усилие, видимо при землетрясении, каким-то образом, очень ровно прорезало его края, и вся эта часть земли опустилась вниз, наполовину покрывшись океанскими водами. Но это было ещё не всё. Полумесяцем со стороны, океана, словно закрывая вход в бухту, стояли пирамиды. Они были сравнительно небольшие. Каждая высотой метров шесть. Те пирамиды, что располагались ближе к берегу, были подтоплены совсем немного или вовсе стояли на сухом берегу. Те, что находились в середине бухты, были подтоплены значительно, и из воды торчали лишь маленькие кусочки ровных четырёхгранных вершин. А за ними, посередине долины — бухты виднелись развалины древнего города. Видимо, он был разрушен, при том самом землетрясении и тектонической сдвижке опустившей эту часть суши до уровня океанской воды. Больше половины строений в городе так же были подтоплены. Крыши разрушенных дворцов, храмов, лестниц и античных колонн торчали из мелководья. Ещё дальше, в сторону океана, тёмно-синий цвет воды говорил — там приличная глубина. Моряки остановились перед пирамидами. Казалось, это молчаливые воины охраняющие подходы к городу. Каменные глыбы, слагающие их, были искусно обтёсаны и уложены так, что между ними нельзя было просунуть и лезвие ножа. Древние строители были прекрасными мастерами. Пирамиды, словно два старых стражника, молча смотрели на моряков. Впереди, на песке, валялись выброшенные на берег водоросли, куча высохших крабовых панцирей, и два человеческих скелета. Какое то нехорошее чувство поднялось в душе у Игоря.

— Постой, Андрей, прошу тебя, давай не пойдём между пирамидами, что то здесь не так. Давай обойдём вот там — между крайней пирамидой и скалой, — попросил он.

— Там же лезть надо по камням и узко совсем, — пробовал возразить Андрей. — А здесь можно просто пройти, ты что, испугался скелетов? — он шагнул было вперёд, намереваясь развеять страх Игоря и личным примером показать, что пройти между пирамидами безопасно. Однако, Игорь вдруг резко схватил его за руку.

— Понимаешь, какое то чувство у меня нехорошее, давай всё-таки там.

Андрей посмотрел на товарища. Потом поднял довольно увесистый камень-голыш.

— Смотри, — он явно не верил предчувствиям.

Размахнувшись, он бросил камень между пирамид, рассчитывая показать, что пройти там было бы совсем безопасно. Вдруг, с вершины одной из них вылетела синяя длинная молния и ударила точно в летевший камень. Камень раскололся на две части, которые дымясь, упали на песок. После этого показалось, что Андрей застыл на месте так же как пирамиды.

— Игорь, что это? — он ошалело посмотрел на товарища.

— Я не знаю. — Игорь был взволнован не меньше.

Друзья пошли в ту сторону, куда предлагал Игорь. К большой радости моряков между крайней пирамидой и скалой были ворота в земле, Сооружение из глыб, наполовину занесённое песком и землёй, напоминало современный подземный переход, следуя по которому идущий «нырял» под линию пирамид и выходил несколько дальше за ними Друзья посмотрели друг на друга.

— Ну, что вперёд? — спросил Игорь.

— Вперёд! — подтвердил Андрей.

Они прошли под линией пирамид, и вышли прямо к городу. Пучки травы с узкими листьями, небольшие кустарники и деревца разрослись на древних развалинах. Повсюду были остатки каменных строений, возвышались рядами античные колонны, подпиравшие когда-то крыши. Друзья шагали, с удивлением и восхищением рассматривая всё вокруг.

Из толщи океанской воды, поднималась наполовину разрушенная, но всё ещё величественная и широкая каменная лестница с перилами. По обеим сторонам от лестницы возвышались колонны, украшенные искусной резьбой. Моряки перелезли через перила, и пошли по лестнице вверх. Древний город, погибший множество веков назад, точнее всё, что от него осталось, раскинулся по обеим сторонам от них. Разрушенные здания, остатки улиц, камни от развалившихся стен. Во многих местах песок и земля уже засыпали упавшие колонны, фундаменты маленьких и больших построек. Время, и природа безжалостно трудились, стараясь всё скрыть, однако, постройки были грандиозны, и скрыть всё, растительности было не под силу. То там, то здесь попадались человеческие кости, черепа, а то и целые скелеты, торчащие из песка и земли. Валялись короткие мечи, круглые металлические щиты, на удивление почти не изъеденные коррозией. Наконечники копий, части доспехов, напоминающих древнегреческие, осколки керамической посуды и целые глиняные горшки. Несколько раз они видели золотые женские украшения в виде больших гребней, с гравюрами и изящными формами цветков и рыбок.

Лестница, по которой поднимались моряки, заканчивалась возле огромного дворца, Высотой почти с четырёх этажный дом, разрушенный с задней части, он сохранил две боковые стены и переднюю, торцевую стену с барельефом на фасаде крыши. На барельефе изображались боги, едущие на колесницах, от которых разлетаются молнии. Раньше дворец по всему периметру был украшен колоннами из чёрного отполированного камня. Теперь стоять осталась едва треть, остальные валялись на земле. Рядом с дворцом располагалась высокая пирамида с усечённой вершиной. На этой усечённой вершине была смотровая площадка, почти разрушенная сейчас. На площадку из дворца можно было попасть по узенькой каменной лестнице. Лестница шла от бокового выхода из дворца, и далее по самой пирамиде. Видимо, знатные горожане или жрецы поднимались здесь, смотрели на город, и объявляли важные распоряжения или законы.

Моряки то же пошли по этой узенькой каменной лестнице на пирамиду. Каменные ступени кое — где разрушились, но в целом были прочные и держались крепко. Друзья забрались на смотровую площадку. Отсюда был замечательно виден весь город — та часть, что была на суше и та, что находилась в воде.

Развалины крупных домов и дворцов располагались, в основном, в центре, развалины строений, что поменьше по краям города. Прямоугольный водоём без воды. Ещё один. Видимо, здесь были искусственные озёра возле дворцов. Моряки увидели широкие площади, и улицы, лучами, идущие от центра города в разные стороны. За городом виднелось пустое русло реки. Тектонические сдвижки заставили воду уйти отсюда, изменив русло. Видимо, прекрасный водопад, видневшийся вдали, получился как раз при тектонической катастрофе. Кроме этого, неподалёку за городом, изгибался и весело бежал к океану большой ручей. Некоторые улицы уходили прямо в океан. В прозрачной воде просматривалась затопленная часть строений. Друзья молча рассматривали удивительный и грандиозный вид. Оказалось, смотровая площадка и пирамида, на которой они находились, были как бы в центре пятигранника из пирамид поменьше разбросанных по городу. А в отдалении располагались ещё пирамиды, ещё пониже и поменьше расположенные по непонятному пока рисунку.

— Интересно. — Андрей посмотрел на Игоря. — Как много пирамид. В Египте пирамиды это места захоронений фараонов, а что здесь? Кладбище вперемежку с городскими строениями?

Игорь посмотрел вокруг. Он вспомнил, как раскололся камень, брошенный при входе в город.

— Сложно сказать, — ответил он. — Судя по тому, что мы с тобой видели, на подходе к городу и по расположению в самом городе, пирамиды, здесь не были местом захоронений и посмотри, в них нет даже входа внутрь. Это просто каменные монолиты, но для чего они служили не ясно. Я, помнится, читал о пирамидах что-то. Может, они использовалась здесь как энергетические установки, собирающие и передающие электроэнергию без проводов? Но для чего столько энергии и кто её потреблял? Не знаю. Не понимаю. К тому же, они строились много лет назад.

— А что ты думаешь об этом? — спросил Андрей, показывая на каменные обрывы скал за городом.

— Похоже, много лет назад в этом месте произошла трагедия, — задумчиво ответил Игорь. — Береговая линия и городские строения располагались по-другому. Скорее всего, дворцы и пирамиды располагались на возвышенности, а строения попроще и деловитее тянулись вниз к океану. Может быть, там-он показал в сторону океанской глади, была и пристань и порт. Неизвестно почему, город и окрестности мгновенно опустились вот оттуда, Игорь показал рукою вверх на скалистые окрестности долины, почти под уровень океана. А ещё часть суши вот там, подальше — он показал на макушки затопленных скал, может быть ещё большая, чем вся эта долина — опустилась ещё ниже, ниже уровня океанской воды — на большую глубину. От этого должна была подняться огромная волна, которая хлынув на остров, сюда, где мы с тобой сейчас находимся, уничтожила и смыла всё живое, расположенное поблизости. Причём, судя по размеру опустившейся части суши, волна была такая, что шансов выжить ни у кого из жителей города просто не было. Я не исключаю, что волна могла перехлестнуть через скалистые края долины, наделать много неприятностей на самом острове, а потом, перехлестнув остров, пойти далеко в океан. Кроме этого, здесь при разломе, запросто могли образоваться тектонические трещины, идущие глубоко вниз. И там внизу, могли находиться нагретые до высокой температуры горные породы. И когда океанская вода попала в трещины, а если ещё и пирамиды были действительно энергетическими установками, возможно, всё это сопровождалось жутким паровым взрывом в воде с эдакими электрическими проводами. Это был ад. Кто не захлебнулся, тот был ошпарен паром, сварен, или убит током. Центр взрыва, судя по форме скалистых уступов, скорее всего, находился вон там, возле затопленных скал. Думаю, место там практически не судоходное. Да и кто знает, может там, на приличной глубине покоится ещё не один город.

— Да, Страшную картину ты нарисовал. Может быть, всё так и было — согласился с товарищем Андрей. — Ладно, идём вниз, посмотрим, что ни будь для своих хозяйственных потребностей.

Друзья спустились с пирамиды, и стали бродить внутри того самого огромного дворца, с колоннами из чёрного камня. На некоторое время они разошлись по разным залам. Игорь никогда раньше не видел древних развалин, поэтому с огромным любопытством смотрел на всё, что его окружало. Отделка внутри помещения поражала роскошью. На стенах были золотые украшениями в виде цветов и переплетающихся растений. Свободное пространство стен и потолка занимали фрески и мозаика. Но сохранились они плохо. Мозаика и краска осыпались. На оставшихся фрагментах были изображены битвы воинов на мечах, знатный горожанин в доспехах, пальмы, соревнования атлетов, люди на празднике за столами, необыкновенные цветы, неизвестные, скорее всего, вымышленные звери.

Находок разбросанных внутри помещения было очень много. Это были, наконечники копий и стрел, шлемы воинов с белыми черепами внутри. Встречались остатки доспехов, — плоские листы металла соединённые металлическими колечками, кольчуги — рубашки, полностью выполненные из металлических колец и металлические наколенники. Лежали боевые топоры и короткие мечи, попадались и круглой формы щиты, на которых были изображены головы страшных рогатых чудовищ. Некоторые щиты и мечи так прекрасно сохранились, что не оставалось сомнений в том, что они были изготовлены по особой технологии и, видимо, принадлежали кому-то из военачальников или городской знати. Вообще, все металлические изделия здесь, были хорошо сохранившимися. Видимо, древние металлурги знали, и широко использовали антикоррозионные добавки. Для времени мечей и щитов, технология изготовления и обработки металла была развита в городе очень высоко. Обилие человеческих костей говорило о том, что в последние минуты существования во дворце было полно стражников. Стояли на небольших постаментах и валялись на полу огромные серебряные чаши с ручками в виде кошачьих лап, кубки из золота с витыми ножками, украшенные драгоценными камнями. Игорь заглянул в одну из просторных комнат дворца. Он увидел огромный котёл, лежащий на развалившейся печи и рядом котлы поменьше. Видимо, здесь была кухня. Здесь же лежали огромные черпаки, изготовленные, из металла, золотисто-серебряного цвета, большие вилки, правильнее было бы сказать вилы, видимо, для переворачивания мяса при жарке и остатки больших кухонных ножей. И здесь повсюду лежали человеческие кости и черепа, означавшие, что трагедия с городом произошла мгновенно.

Игорь восторженно собирал находки. Вдруг он услышал как Андрей, бродивший в другой части дворца, зовёт его к себе. Игорь пошёл на голос, едва неся перед собой большой котёл в который положил два кубка, топор два меча наконечник от копья и черпак. Он хотел было взять ещё и круглый щит, однако, тот был достаточно тяжёлым и кроме этого, изображённое на нём существо, точнее сказать, чудовище было так отвратительно, что щит он решил не брать.

Его товарищ, Андрей, стоял в громадном зале, в одной из частей которого располагалось что — то похожее на алтарь по своему внешнему виду — изготовленное из белого мрамора сооружение, напоминающее большой стол, украшенный резьбой и золотыми украшениями в виде прямоугольных, отполированных пластин. Вокруг вертикально стояли высокие каменные плиты, часть из которых упала, Плиты были украшены барельефами — резьбой по камню с фигурками людей и изображением различных сцен. Андрей стоял и, не отрываясь, смотрел на эти барельефы. Игорь подошёл и встал рядом. Барельефы были неприятными. Моряки увидели изображения страшных полу — людей полу — животных с бычьими рогами на голове, с мордами, вытянутыми, словно у собак, скаливших острые, слегка загнутые зубы, похожие на собачьи клыки. Они были гораздо выше и больше людей. На одной из сцен барельефа, была изображена битва двух армий, на стороне одной из которых воюют чудовища. Их немного, всего трое, но они гораздо выше и сильнее своих противников, они сеют ужас. Вот чудовища бросают в своих врагов огромные камни. Вот разрывают их на части просто руками. Вот, пленных, проигравших сражение, связанных верёвками, ведут в город. На другой части барельефа изображалась жизнь в городе. На троне восседает царь. Те же чудовища, стоят рядом. Видимо, это его особо близкие слуги. В почтении, склонив головы, стоят перед ними люди, слушая распоряжения. Вот царю несут подарки. Это ткани, большие керамические котлы с вином или маслом. Гонят хворостиной стадо свиней. Чуть дальше изображён и сам город. Пирамиды и дворцы возле пирамид. А дальше — о, ужас! Дальше изображались страшные сцены — обычных людей, наверное, тех же пленников, варят в котлах. Идёт поедание чудовищами мяса людей. Вот чудовище ест руку человека, вот достаёт из котла человеческую голову. Получалось, каннибализм в этих местах имел место и среди этих чудовищ однозначно. Люди приносили им в жертву своих сородичей или пленённых в сражениях.

Игорь с отвращением отбросил от себя котёл с находками подальше. Ему, Советскому моряку, были противны все эти предметы, что служили каннибалам и их помощникам. Моряки повернулись к выходу. Рядом, возле разрушенной стены они увидели каменное возвышение со ступеньками, для трона. Здесь же находился и трон Выполненное из золота и украшенное драгоценными камнями роскошное сидение, поваленное на бок. Оно было придавлено огромной каменной балкой, упавшей с крыши. Кроме этого, здесь, через проломы в крыше и стенах нанесло песка и земли. Начала расти трава, мох и кустарник. Чуть дальше лежали осколки белого мрамора, украшенные золотыми вставками и драгоценными камнями.

— Что же это был за город? Кто в нём жил? — думал вслух Игорь. Друзья, не сговариваясь, повернулись и пошли к выходу.

Они вышли наружу. Свежий воздух разогнал мрачные мысли. После затянувшегося молчания Андрей сказал:

— Вот тебе и несчастье — катастрофа. Представляешь, если бы хоть одна из этих тварей сохранилась на острове? — Он имел в виду страшных чудовищ. — Встреча с ними не принесла бы нам ничего хорошего.

Игорь то же был озадачен и задумчив,

— Слушай, Андрей, нам всё равно нужны мечи, топоры и просто ножи, и котёл хорошо бы найти, что бы сварить суп. Но давай эти вещи посмотрим в других частях города. Я считаю, на окраинах жили люди простые и от того зверства, что мы видели на барельефах были далеки. Кроме этого, в городе должны быть лавки. Думаю, там мы найдём всё, что нам нужно.

Парни вернулись к широкой лестнице с перилами, и начали спускаться по ней, стараясь поскорее уйти, прочь от зловещего дворца. Они вернулись почти к кромке воды и вновь перелезли через перила, остановившись сбоку от лестницы. Андрей залез в воду и поплыл, всматриваясь в то, что лежало на дне.

— Андрей будь осторожен, — предупредил товарища Игорь. — Здесь в подводных развалинах, идеальное место для хищных рыб — мурен и барракуд. Однако, плавающий Андрей, не увидел под водою никаких крупных хищных рыб. В воде разглядеть находки было непросто. Они обросли водорослями и ракушками и выглядели гораздо хуже, тех, что были на суше, поэтому Андрей вышел обратно на берег. Сомнений не было — под водой тянулись в глубину затопленные городские кварталы.

Побродив немного по остаткам городских улиц, они поняли, что удача им улыбнулась. На одной из полузатопленных площадей, были остатки базара. Моряки остановились, рассматривая всё внимательнее. Здесь рядами стояли развалины торговых лавок. Из-под камней были видны стопки керамической посуды и огромные глиняные горшки. Лежали остатки мотыг, колёса от телег и неизвестные предметы, может быть для упряжи животных — лошадей или быков. В центре площади находилось большое здание. Можно было бы сказать дворец, если бы не первый этаж в виде торговых помещений. Вероятно, это было одновременно жильё богатого торговца и его место работы. Дворец стоял частью в воде, и что бы проникнуть на первый этаж, в полузатопленные комнаты пришлось входить в воду. Весь первый этаж занимали лавочки. Но здесь было полно воды и темно, поэтому моряки поднялись выше. Второй этаж был отведён под жильё и частично служил складом. Здесь было сухо. Крепкие каменные полы и стены выдержали удар стихии. А вот крыша обвалилась, и через проломы были видны небо и солнце. Моряки пошли по второму этажу. Обилие разрушенных лестниц, скульптуры людей, выполненных красиво и с большим изяществом, остатки небольшого фонтана в зале, мозаика на стенах говорили о хорошем достатке хозяина. К счастью, никаких страшных барельефов здесь не было. Напротив, все украшения, скульптуры, были пронизаны радостью и насыщенностью. А мозаика на стенах представляла лишь блюда с фруктами, фонтаны и птиц, похожих на попугаев

Моряки обходили комнаты. Здесь нашлось всё, что им было так необходимо. В одной из комнат был склад оружия. Рядами лежали топоры и мечи. Нашлись и наконечники копий, и маленькие наконечники для стрел. Здесь были и круглые щиты и, к счастью, на них не было изображений чудовищ. В другой комнате складировалось всё для кухни. Черпаки, большие и маленькие, металлические котлы и кувшины от самых маленьких до больших. Блюда разных размеров и даже столовые приборы — ложки, вилки и ножи. Весь ценный товар хранили здесь, на втором этаже.

Огромное значение представляло содержание комнаты, в которой хранились инструменты и товары для строительства. Здесь было большое количество гвоздей несколько угловатой формы, но крепких, изготовленных из сплава железа, как и все металлические изделия в городе. Совсем незначительно пострадавшие от времени, они, видимо, предназначались для изготовления или ремонта судов. Гвозди были разной длинны и толщины. Здесь же лежали молотки из меди с отверстиями для деревянных ручек, а так же что-то вроде двуручных пил. В общем, всё необходимое теперь у моряков было. Они прошли дальше, в жилые комнаты, где жил торговец и его семья. Первая комната служила спальней. Груда камней со стен и с потолка практически засыпала, когда-то прекрасно украшенное помещение. Виднелись из-под камней золотые чаши, упавшие во время катастрофы на пол. На каменном возвышении стояла огромная ваза для цветов. Фрески на стенах и здесь плохо сохранились. Видны были только изящные завитки орнамента, однако, один из фрагментов фрески на стене был целым. В отличие от того что моряки видели во дворце с колоннами из чёрного камня, это было изображение женской головы. Прекрасной и загадочной. Кто она была? Может жена хозяина дворца, может дочь? Она была прекрасна на прекрасно выполненной фреске. Чёрные вьющиеся волосы, чуть с горбинкой изящный носик, вздёрнутая и чуть пухлая верхняя губка. Большие выразительные глаза, синего цвета. Моряки замерли перед портретом. Какая красота. Как жаль, что ничего от этого не осталось.

Гружёные богатой добычей парни выбрались из дворца и уселись неподалёку на песочке.

— Удивительно, — сказал Игорь, — такое впечатление, будто мы здесь первые посетители после катастрофы. Прошло столько времени и практически всё здесь в таком нетронутом состоянии. А ведь здесь полно драгоценных украшений. Если бы здесь до нас побывали люди, то постарались бы собрать богатства. Неужели за всё время сюда, на этот берег не высаживался ни один человек?

— Ну, посмотри, Андрей показал рукою в сторону океана. — Это один из отвратительных для подхода судна участок острова. Макушки скал утоплены в воде и со стороны океана закрывают город. Судя по синеве здесь весьма приличная глубина, прямо за береговой линией плюс сильное океанское течение, прямо у берега, которое нас чуть не протащило мимо острова. Если бы я был на месте капитана — постарался бы пройти мимо такого участка, не останавливаясь. А со стороны суши он отгорожен высокими скалами, на них не так-то просто забраться и не просто спуститься, без специального снаряжения. Ещё, если на острове остались люди, у них может быть поверье заставляющее обходить развалины города стороной. Игорь задумался.

— Я согласен. Я скажу тебе больше, — Игорь посмотрел на пирамиды, потом на Андрея. — Нас могут никогда не найти на этом острове. Я предполагаю, что это остров — невидимка.

— Как это? — Андрей уставился на товарища, чуть не подпрыгнув.

— Понимаешь, остров очень даже приличных размеров. Он обязательно был бы заметен. Он должен быть нанесён на карту и корабли нашей эскадры уже давно должны были быть здесь, если нас ищут, а нас ищут, я уверен в этом. Но их до сих пор нет. В чём фишка? Кроме того, там, в океане, когда я впервые увидел остров, я увидел его сразу, понимаешь — то ничего нет, и вдруг остров. Конечно, тогда была ночь и шторм, поэтому я не придавал этому значения, но сейчас, когда я вижу этот город, я думаю иначе.

— Да и почему?

— Посмотри на эти пирамиды, — Игорь кивнул в сторону пирамид. Кроме того, что я секретчик, я ещё увлекаюсь электротехникой и различными явлениями, связанными с электричеством. Так вот, я читал одну занимательную книгу, про свойства пирамид. Понимаешь, современные учёные подошли к этой древней конструкции с научной точки зрения. Оказалось — удивительная вещь. Если поставить одну пирамидку, две, три на горную породу строго определённых горно-геологических свойств, то пирамидки начинают работать как энергетические установки — вырабатывать и передавать различные виды энергии, электрической в том числе. При этом вокруг пирамидок возникают различные эффекты — тепловые, оптические — разные, вплоть до небольшой сдвижки во времени. Видимо, это связано с различными видами энергетических волн, отходящих от пирамидок. Если добавить воды в основание пирамидки, то получается природная электрическая цепь с непредсказуемыми электрическими эффектами. Всё будет зависеть от количества пирамидок, их расположения и свойств горной породы. Здесь всё непредсказуемо. Надо ставить опыт. В том числе, здесь возникают оптические эффекты — изменяющие видимую часть пространства. И опасные эффекты, связанные с возникающими в пирамидках электрическими разрядами. Подобно разряду молнии.

— А проще? — Андрей явно терялся в научных изложениях.

— Проще говоря, — Игорь посмотрел на Андрея. — Видишь, стоят вот те пирамиды и вот те, видишь? Так вот они стоят на камнях, которые вместе с океанской водой могут обеспечить такой эффект, что мимо острова пройдёт корабль и будет видеть не остров, а голую поверхность океана. Только когда он извините, носом уткнётся, то есть очень близко подойдёт к берегу, он сразу увидит остров. Что и произошло со мной тогда в шторм. Кроме этого, между пирамидами, расположенными за городом, как раз по той же теории, ходить не безопасно. Там при определённых условиях может убить электрическим разрядом, и это не обязательно будет в дождь. То, что мы с тобою и наблюдали. Если остров посещали аборигены, их могло «шарахнуть» разрядом при входе. Вспомни дохлых крабов и скелеты людей там, где мы вначале пытались пройти.

— Постой, а как же здесь жили древние люди? Ведь у них наверняка были и суда для плавания, и по острову они перемещались.

— Не знаю, Андрей, всего я объяснить не могу. Ведь тогда город находился совсем в других условиях, он был выше, дальше от воды и почвенные воды текли иначе. В общем, здесь я, я теряюсь, однако, думаю, остров может быть невидим и для спутников и не доступен для аборигенов, По крайней мере, в пределах этого города. Точнее этой долины.

— Ну и дела! — Андрей почесал затылок. — Что же нам делать то?

— Драпать надо, Андрюша, с этого острова, драпать однозначно, — Игорь разгорячился. — Не сразу, конечно, теперь у нас есть топоры, жильё, можем сделать большую лодку, плот собрать хороший запас бананов, ну еды, воды и уехать, то есть уплыть, обязательно уплыть.

Неожиданно он перевёл взгляд на горизонт.

— Что это? Андрей, смотри! — Игорь вытянул руку, Андрей оглянулся. Приблизительно в полу километре от них, со стороны океана, вглубь острова летела огромная птица. Это была не просто большая птица, это была огромная птица. По своим размерам она превосходила грузовик «КАМАЗ». В голове просто не укладывалось, как вообще такая махина могла лететь. Размах крыльев был столь огромен, что завораживал. Было не понять, что это за птица, хищная она или нет. Однако её могучие лапы, торчащие снизу, крепко держали когтями огромную рыбу, и, кажется, это была акула. Медленно взмахивая гигантскими крыльями, птица быстро приближалась к развалинам города, потом перемахнула их и, поднявшись над каменной грядой, скрылась в глубине острова, там, где начинался лес похожий на сосновый.

— Вот и первый крупный хищник, — сказал Андрей и грустно посмотрел на Игоря.

— Что это за птица? — Игорь не мог прийти в себя от увиденного.

— Что-то очень похожее на большого гуся. Только на очень, очень большого гуся, — ответил Андрей, которому вдруг захотелось подурачиться, несмотря на трагизм их положения. Он выразительно посмотрел на Игоря.

— Шутки у тебя дурацкие! — вдруг вспылил Игорь, — а если она и нас так вот, как акулу?

— Для начала, давай будем осторожнее, — ответил Андрей. — И хорошо, что мы увидели её первыми, а не она нас. Тогда действительно было бы не до шуток. Вот тебе и хороший остров — нет крупных хищников. Поэтому здесь у берегов и в затопленных развалинах и нет ни одной мурены и барракуды — это крупные, довольно таки, виды рыб — пища для гигантской птицы.

Надо было идти обратно, домой. Прилив уже начинался. Идти обратно было гораздо тяжелее. Приходилось прыгать по мокрым камням с тяжёлой поклажей, Времени затратили гораздо больше, однако, успели пройти скалистый участок до того как вода скрыла камни и скалы снова стали неприступными. Потом, уже часто останавливаясь и отдыхали. Почти к вечеру, уставшие, но довольные, парни добрались до своего каменного жилища. Добычу они бросили на улице, а сами, забравшись по лестнице внутрь, свалились на мягкие лежанки и крепко заснули. Среди ночи загромыхала гроза, пролился тропический дождь, и белый свет молний разрезающих темноту, опять рисовал фантасмагорические картины из скал и джунглей.

Следующее утро было посвящено разбору трофеев. Друзья принялись очищать свои находки от грязи и тщательно промывать их в речушке. Оттирая песком и камнями с острым краем, отскоблили лезвия топоров, мечей, потом кинжалов. Игорь долго точил кинжал о камень и когда почувствовал, что тот достаточно острый, сорвал цветки мыльника, росшие неподалёку размочалил их в воде и получил зеленовато-белую пену. Потом с огромным удовольствием он сбрил, отросшую за эти дни, рыже — чёрную бороду. Андрей так же последовал его примеру, и настроение у моряков сразу стало отличным. Ближе к обеду они очистили наконечники для копий и стрел. Игорь притащил и очистил круглый щит. Получился довольно приличный арсенал, правда, очень древний. Андрей взял в руку меч, загородился щитом, ударил по нему мечом.

— Как выгляжу?

— Античный воин, — ответил Игорь. — Не, Геракл, конечно, но уже… что-то есть.

Пролежавшие огромное количество лет предметы сохранились достаточно хорошо. Кроме этого, мечи были изящны, легки и удобно держались в руке.

Только что очищенными топорами легко срубили два шеста, и крепко нахлобучили наконечники копий. Через отверстие вбили по гвоздю, что бы держались. Копья были готовы. Наконечники для стрел очистили, и сложили недалеко от камина.

Потом взялись за посуду. Вдвоём, дружно, стали чистить котёл. На наружной стенке котла были отлиты и, к тому же чётко обработаны гравировкой, маленькие скульптуры древних людей, занимающихся сельскохозяйственным трудом на полях. Люди держали в руках охапки растений, с длинными стеблями напоминающие хлебные колосья. Чуть поодаль люди рвали с деревьев круглые плоды. Ещё дальше были изображены дворцы или храмы, а в небе, широко раскинув крылья, парила огромная птица.

— Андрей, смотри, изображение этой птицы огромной, которую мы увидели, — Игорь указал товарищу.

Очистили кувшин с изящными тонкими ручками. Сбоку на нём был изображён богатый горожанин, который стоял возле своего дворца в венке из веточек с продолговатыми листьями. Поднявший властно руку, он что — то приказывал простолюдинам, которые стояли толпою чуть дальше. На другом боку кувшина были изображены колесницы запряжённые лошадьми. Следующим начали чистить большое блюдо. Оно так же имело гравировку по наружной поверхности. Изображение на блюде представляло рыбаков на небольших парусных судах, плывущих в море. Игорь и Андрей были восхищены высокому качеству и чёткости выполнения маленьких фигурок. Видимо, древние мастера знали уникальную технологию не только изготовления, но и обработки металла, уровень которой был очень высок и чёток даже для нашего времени.

Посуда была замечательно вычищена и блестела. Её поставили в ряд возле камина, теперь вставал вопрос об изготовлении полочек, куда бы это было правильнее ставить, но мероприятие отложили до завтра. Зато, взяли меч, и пошли к кустарнику с ровными побегами, растущему у ручья. Словно мальчишкам, им было интересно попробовать, как рубить древним мечом. Оказалось — здорово! Нарубили целую охапку побегов, из которых получились прекрасные стрелы, правда, без оперения. Древним топором, с гиканьем и уханьем срубили две могучие ветки дерева, похожего на ясень. Используя, толстую и прочную рыбацкую леску с берега океана, соорудили два лука. Немного постреляли в толстое дерево неподалёку. То же очень понравилось. Вечером, в банановой роще, был подкараулен и безжалостно заколот копьём небольшой поросёнок, пришедший полакомиться бананами. Суп из несчастного поросёночка источал божественный аромат. Соль взяли морскую. Недалеко от прибрежной кромки океана, большими камнями был образован каменный карман. Вода здесь оказывалась только во время шторма, наплёскиваясь через края камней. Потом, под ярким солнцем, она испарялась, а соль оставалась лежать достаточно толстым грязно-коричнево-белым слоем. Грязноватая, она всё — таки сделала пищу несравненно вкусней и такой знакомой. Впервые за время нахождения на острове парни поели горячего бульона, который отлично укрепил силы, и они заснули довольные и сытые.

Последующие дни друзья ещё дважды ходили в затонувший город. Обоим просто очень хотелось посмотреть ещё раз на храмы и пирамиды, полазить по затопленным дворцам и развалинам. Один раз они стали свидетелями охоты огромной птицы-гуся на акулу. Птица вылетела далеко в океан. Может быть, она действительно питалась в основном рыбой, но на людей находящихся в развалинах, не обратила никакого внимания. А вот вылетев на океанский простор, принялась кружить над волнами и неожиданно рухнула вниз. Потом тяжело взлетела, держа в могучих лапах средних размеров акулу.

Андрей составил план развалин древнего города. Пока ещё не точный. Но, оказалось, что пирамиды действительно располагались определённым образом — где многогранником, где — спиралью. Притащили ещё добычу — несколько больших и маленьких котлов для кухни, тонкие металлические вертела, что бы жарить над огнём мясо или рыбу, а так же четыре роскошные чаши и два кубка украшенные драгоценными камнями.

Исследуя древний город, залезали в воду, ныряли в глубину, заплывали ближе к затопленным скалам. Ныряя, Игорь нашёл помещение, служившее библиотекой или хранилищем письменных документов. Документы представляли собою металлические пластины из некого мягкого металла, напоминающего сплав свинца. На пластинах был виден текст, состоявший из клинышков, кубиков кружочков и непонятных знаков — иероглифов. Так же на пластинах были гравюры. Игорь, как секретчик-шифровальщик набрал несколько этих пластинок и, несмотря на возражения товарища, притащил в жилище, что бы почистить и попытаться прочитать о жизни древних людей. Половину следующего дня он чистил пластинки от маленьких кораллов и присохших водорослей.

Прошла неделя. Точнее сказать, за делами пролетела незаметно. Топорами и пилой были срублены и приготовлены необходимые заготовки для дверной коробки. Коробку накрепко закрепили к каменным стенам, где то, расклинив камнями и забив щели, где-то замазав с внутренней стороны глиной. С помощью гвоздей и верёвок, парни изготовили крепкую входную дверь в жилище. Дверь посадили на металлические петли, принесённые из древнего города, вероятно, самые старые петли на свете. Сделали новую, удобную лестницу, а также широкую деревянную столешницу, которую положили на каменное основание стола, и теперь под стол можно было подсунуть ноги. Смастерили два могучих деревянных стула. Теперь друзья могли более-менее цивилизованно сидеть по вечерам у огня, и есть жареную фазанину.

На берегу океана распутали остатки лески с крючками на той коряге, которую нашли при первом походе в старый город. Леска была достаточно длинная, и крючков на ней было около шести. Леску привязали к длинному и крепкому шесту, а на другой конец лески привязали небольшой угловатый камешек вместо грузила. Получилась приличная донка-перемёт. Потом копьями ковыряли плодородную тропическую почву. Наковыряли дождевых червей, наловили небольших бабочек, гусениц и, насадив всё это добро на крючки, забросили перемёт на ночь в воду. Шест глубоко воткнули в песок и для верности привязали верёвкой к ближайшей пальме. Утром вытащили из воды хороший улов — четыре рыбки похожие на русскую плотву и одну крупную рыбку — лосося, весом килограмма на полтора. Масла не было, поэтому нанизали рыбку на вертел, как шашлык и пожарили над огнём, посыпав морской солью. Крупная рыбка была жирной, жир на огне тёк по рыбке и подрумянивал ей бока. Получилось вкусно. Жизнь налаживалась. С этого дня рыба регулярно разнообразила рацион моряков

Однажды, после сытного завтрака, наши робинзоны лежали на лужайке перед своим жильём, и загорали на солнышке.

— Послушай Андре, — Игорь был явно в хорошем настроении. — А давненько мы с тобой не путешествовали. А что если не все люди из того города погибли? Может быть, кто то уцелел и живёт сейчас на острове? Да и остров ли это? Думаю, настало время в этом разобраться. А вдруг мы на краю материка? Тогда — это счастье и мы пешком сможем дойти до цивилизации.

— Пожалуй, я не возражаю попутешествовать, ответил Андрей. — Давай пойдём по берегу в другую, противоположную от старого города сторону.

— У меня есть другое предложение, — сказал Игорь. — Давай залезем на скалы, которые окружают старый город. Оттуда всё должно быть видно — весь остров.

— Здесь я с тобой не соглашусь, — возразил Андрей. Эти скалы крутые и без специального снаряжения на них не забраться. — А помнишь, мы с тобою ходили к горелому дереву?

— Да, конечно, — ответил Игорь.

— Так вот, это вглубь острова, — там виднелись достаточно высокие горы или сопки. Однако, склоны у них более пологие, и мы без труда заберёмся наверх.

— Пожалуй, ты прав дружище, так проще и легче, — Игорь похлопал товарища по плечу. — Завтра же выступаем.

Друзья легли спать. Однако, на следующий день был дождь. Он лил весь день, не переставая, и поход пришлось отложить. В этот день друзья в основном рассматривали находки из древнего города и спали под мерный капельный стук.

Ночью дождь закончился, и на следующее утро всё дышало свежестью. Было удивительно хорошо. На высоком кусте, стоящем неподалёку, расцвели красивые, крупные, розовые цветы. Благоуханный аромат разливался повсюду, свистели и трещали птицы, порхали огромные бабочки. Моряки взяли с собою кувшин с водой, два кинжала и два меча в качестве оружия. Путь был наполовину знакомый.

Друзья вышли в путь пораньше. Простор каменистых полянок сменялся густыми зарослями. Моряки перелезали через валежник, перескакивали через петляющую речку. Ступни ног уже огрубели, камушки на дороге чувствовались меньше, и идти было проще. Добрались, как и в прошлый раз, до сгоревшего дерева. Осматриваясь, постояли немного на пригорке. Впереди, то ли из гущи леса, то ли за ним поднимались вершины холмов, которые предстояло покорить. Моряки вошли в лес, под кроны тропических растений. Дальше они шли, ориентируясь по солнцу, перепрыгивая камни и валежник. Переходили петляющую речку-ручей. по поваленным деревьям. Так продолжалось ещё около километра. Потом лес и заросли неожиданно закончились, и речка, повернув ещё раз, осталась позади.

Моряки вышли на большую, широкую и зелёную поляну. Мягкая, не высокая, но очень густая, трава, стелилась повсюду. То там, то здесь по всей поляне стояли одинокие, раскидистые и могучие дубы. Мощные стволы имели чёрную блестящую кору, а толстые ветки были густо покрыты широкими, словно восковыми, листьями. Местность была достаточно ровная и приятная для ходьбы. Почему-то, здесь росли только дубы и эта густая, забивающая всякую другую, трава. Но именно это и создавало великолепную и приятную глазам картину тропической дубравы.

Друзья присели отдохнуть под одним из дубов. Впереди, на огромной ровной площади, то здесь, то там поднимались холмы — возвышенности с плавными, пологими боками, покрытыми травой. На самих холмах кроме травы ничего не росло, а вот внизу, вокруг их оснований, растительность менялась. Дубы там уже не росли, зато видны были невысокие аккуратные пальмы с листьями светло-серебристого цвета. Листья напоминали большие человеческие руки с множеством узких пальцев. Стояли высокие и стройные растения-столбики, напоминающие кипарисы, росли цветущие кусты самых разнообразных форм, цветов и оттенков. Чуть дальше из пальм и кустов выглядывала высокая остроконечная крыша заброшенного храма. Чуть дальше ещё две.

— Смотри, Андрей, здесь то же постройки — показал Игорь рукою на крыши. — А вот людей не видно, да и местность давно одичавшая.

— Идём, посмотрим поближе, — отозвался Андрей. Они поднялись и пошли вперёд.

По мере приближения к храмам идти становилось всё труднее. Видимо, когда то здесь был великолепный парк, который одичал и зарос. Повсюду цвели огромные белые цветы, напоминающие очень крупные нарциссы. Края лепесточков были у них лохматыми, а середина цветка с жёлтыми и розовыми пятнышками. Стояли аллейками пальмы серебристого цвета. По центру аллеек шли вымощенные каменные тропинки. Рядом с серебристыми пальмами располагались удивительно красивые, огромные цветущие кусты. Ветки у них свисали вниз, словно водопад. На этих ветках было очень мало листьев. Зато они практически полностью были покрыты мелкими, жёлто-розовыми цветами, от которых расплывался всюду запах мёда. Рядом поднимались цветущие заросли, напоминающие белую акацию, со светло-зелёными листочками и огромными белыми гроздьями цветов, висящими, словно душистое облако. Здесь было полно скамеек и скульптур, сделанных из камня. Большие и маленькие, они зачастую были покрыты удивительной вьющейся травой. Такой мелкой и сплошной, что казалось, скамейки и скульптуры одеты в зелёные лохматые чехлы.

Моряки пробирались к храму. Им пришлось свернуть на другую аллею. И здесь росли кусты с ярко цветущими ветками, спадающими вниз, только цветки на их ветках были здесь ярко-оранжевого цвета.

Храм оказался давно заброшенным. Никаких следов пребывания человека поблизости не было. Да и внутри помещения две стены обрушились, насыпав кучу камней. По оставшимся стоять стенам расползлось удивительное растение. Его ветки напоминали сирень и пахли они похоже на сирень, но это была необыкновенная сирень, это была смесь сирени и лианы, которая расползлась по каменной стене, покрывала её чудесными цветочными кистями. Друзья пробрались дальше через парк и вышли к подножию того самого пологого холма, на который собирались взобраться.

Холм представлял собою каменистую горку, на вершину которой вела заброшенная каменная лестница. У подножия находились несколько поваленных статуй из белого камня. Удивительно четкие, и пропорциональные, они изображали красивых женщин с завивающимися волосами в лёгких платьях, напоминавших древнегреческие туники. В руках одной из них была каменная корзина, наполненная фруктами. В руках второй — охапка цветов. Здесь же находились остатки скамеек из белого мрамора, разрушенная каменная беседка с перилами, и два фонтана в виде скульптур рыб стоящих на хвостах. Моряки начали подъем по лестнице на холм, однако, вскоре им стало понятно, что с этого холма хорошо видно только то направление, откуда они пришли. А вот с холма, который находился чуть впереди и дальше, должно было быть всё гораздо лучше видно. Тот дальний холм был гораздо выше и как раз загораживал ту часть острова, которую моряки хотели рассмотреть. С высоты, на которую они успели подняться, было видно, что парк впереди заканчивается, блестит небольшое озерко, а потом начинаются поля. По полям тянутся остатки оросительных каналов, в которых кое-где блестит на солнце вода. Они делят поля на ровные квадратики, но большинство каналов наполовину пустые или совсем без воды. Потом виден второй холм, тот на который они хотели бы забраться. Возле его подножия то же заросли деревьев. Прогулка затягивалась, но моряки решили не отступать, пока не заберутся на дальний холм.

Они посидели немного, попили водички из кувшина, отдохнули и направились вперёд. Они вышли из парка. Прошли мимо озерка. Цветущие кустарники и пальмы остались позади. Перешли сухое русло оросительного канала, направляясь к дальнему холму, пошли по полю.

Судя по тому, что трава становилась сочнее и пышнее, земля становилась всё плодороднее. Идти становилось трудно. Трава путала ноги и была высокой.

— Слушай, Андрей, а ведь здесь, на этих полях что-то выращивали. Недаром же здесь были оросительные каналы. Давай посмотрим, может, остались растения, которые сгодятся нам в пищу, — предложил Игорь.

— Давай, — согласился Андрей.

Друзья стали бродить по полю, чуть отойдя друг от друга. Прошло немного времени и со стороны Игоря послышалось:

— Смотри, неужели капуста? — он радостно показывал рукою в сторону. — Неужели она, родненькая? — там, куда он показал, виднелись округлые зелёные кочаны, торчащие в беспорядке среди травы.

— Да, вроде она, — Андрей подошёл ближе. — Точно, она!

Кочанов было много, и росли они в полном беспорядке. Чуть дальше от первой виднелась ещё полянка с капустой. Потом, дальше, ещё одна.

Пройдя на вторую полянку, моряки заметили большое количество погрызенных, поломанных кочанов. Однако, и уцелевших кочанов было столько, что можно было не беспокоиться — хватит всем и надолго.

— Так вот чем питаются зверьки, похожие на кроликов! Здесь им раздолье, — Игорь засмеялся, вспомнив зверька из банановой рощи. — А я думал только бананами. Ну, теперь можно делать щи и салаты.

— С крольчатиной, — добавил Андрей.

Увлёкшись, радостные, начали они бродить по другим прямоугольникам-полям, перелезая через русла каналов. Радоваться было чему. Высокие белые зонтики, торчавшие на соседнем поле, оказались морковкой-цветухой, то есть семенной. Но были здесь и однолетние растения — морковки, которые аппетитно торчали из земли. Нашли совсем-совсем заросшую, петрушку и укроп. Нашли красную свёклу. Нашли удлинённую картошку-батат. Остатки оросительных каналов препятствовали смешиванию различных видов овощей на полях и распространению сорняков. Однако, состояние овощей было ужасным. Если бы не добрая почва, сорняки могли всё «задавить».

Нашли поле с арбузами, крупными, полосатыми, один сразу же разрубили и съели. Сочная, красная, сахарно-сладкая мякоть приятно освежила внутри всё, спасая от жарких солнечных лучей.

День перешёл на вторую половину, и надо было всё-таки забраться на холм.

Моряки подходили всё ближе ко второй возвышенности. Слева по ходу движения открытое пространство полей сменилось невысокими зарослями.

— Игорь, — обратился Андрей. — Здесь фруктовый сад.

Впереди виднелись небольшие деревца, увешанные ярко жёлтыми плодами

— Мандарины? Игорь весело зашагал к деревцам. — Действительно, крупные оранжевые мандарины оттягивали тоненькие ветки. Игорь и Андрей сорвали по одному «Ах, какие сочные и вкусные!»

— Ты знаешь, Андрей, я с детства мандарины люблю, — аппетитно чавкал Игорь.

— Я, я то же, — Андрей уплетал за обе щёки сочный и ароматный фрукт. — Смотри-ка, груши — он показал рукою вперёд. Действительно, за мандаринами стояли высокие деревья, на которых висели огромные груши. Друзей охватил азарт, они пробрались через заросли колючих веток мандаринов, подошли к грушам, однако, те, что висели на ветках, были зелёными и твёрдыми, а вот те, что лежали под деревьями были мягкими и вкусными. Сочная, маслянистая, желтоватая мякоть истекала соком, приятно освежала и просто таяла на языке. Пройдя ещё немного, они увидели персиковые деревья, увешанные розовыми плодами. Наевшись до отвала фруктов, они продолжили путь.

Вот парни подошли к тому второму холму, на который собирались залезть. Здесь так же как у первого холма вверх, к самой вершине, шла узкая каменная лестница — тропинка, наполовину засыпанная землёй. Друзья начали подниматься по ней. Оросительные каналы, точнее то, что от них осталось, тянулись от возвышенности вдаль. Что же здесь произошло? Где люди построившие это всё? Крутилось в голове у Игоря.

— Хорошо, что на крутые скалы не полезли, — заметил Андрей.

— Да повезло, — пыхтел Игорь, объевшийся фруктов

Прошло двадцать минут, и они оказались на вершине. Прекрасный вид открывался отсюда. Стало понятно, что находятся они всё-таки на острове. Чудесная голубизна океанских просторов, переходящая в далёкую синеву опоясывала землю и широко расстилалась дальше за горизонт. Отсюда было хорошо видно место, где моряки впервые ступили на берег. Белая полоска прибоя, зелёные пальмы. Неприступно возвышаются чёрные скалы вокруг старого города. Чудесно зеленеет долина и сад, по которому они только что прошли. Ещё дальше русло большого канала, сухое, без воды. Неумолимое время. Человеческий труд пропал даром. Друзья смотрели вперёд. Остров был достаточно крупный, километров пятнадцать-двадцать в длину. Возвышались горы, зеленели деревья в долинах. Там куда улетала гигантская птица, виднелись высокие скалы и густой-густой лес. Остров был удивительно красив.

«Интересно, откуда тянется русло большого канала»? — подумал Игорь, скользя взглядом. Едва различимо, там впереди вьётся дымок. Зеленью отливает большое озеро, расположенное на другом конце острова. Так значит, вода в канал поступала из озера. Поступала, а потом что-то произошло, и русло сместилось или было завалено. Что там ещё видно? Словно игрушечные, еле видны, совсем-совсем маленькие, хижины, стоящие недалеко от берега озера на поляне. Крошечными букашками, еле различимые глазами, ходят возле хижин люди. Кажется чёрные. Матросы обнялись.

— Мы не одни, Андрюха, мы не одни! — Игорь был радостно возбуждён. — Мы пойдём к ним. Нам будет, о чём поговорить, Может быть, они знают, где большая земля. Может они подскажут, как до неё добраться. Может у них есть лодки. Ура! Понимаешь, Ура!

У моряков появилась надежда.

— Мы можем вернуться домой. По настоящему, понимаешь, к матери к отцу к любимым и близким. Ура, понимаешь, Андрюха. Мы можем вернуться!

Радостные и возбуждённые моряки обнялись ещё раз. Ещё около часа они стояли и смотрели по сторонам, радостно переговариваясь, а после начали спускаться вниз.

Пора было возвращаться. Хозяйственный Андрей предложил было срубить несколько веток и, перевязав их лианами, соорудить носилки для овощей и фруктов. Однако, день уже заканчивался и, что бы не идти в темноте по лесу, решили прихватить только то, что можно было унести в руках. Остановились на овощах. Взяли пару свеколок, морковку и кочан капусты. После чего друзья быстрым шагом отправились обратно. Знакомый путь всегда, кажется короче и, успев засветло пройти через дебри, моряки подошли к своему жилищу с чувством глубокого удовлетворения. Прогулка и жаркое солнце утомили парней и поэтому, бросив принесённые овощи в угол, они улеглись на свои кровати и тут же заснули. Ночь прошла без происшествий.

Проснувшись утром, решили, что ни будь добавить к овощам. Поэтому пошли поохотиться в банановую рощу. Через полчаса, из лука удалось подстрелить животное похожее на кролика. Понимая, что теперь это угроза их капустной собственности, жалость охотников сменилась ликованием. Притащив добычу к жилью, они ободрали с кролика шкурку, а тушку разрубили на несколько частей и затушевали в котле с капустой и морковкой. Запах вокруг шёл чудесный. Сытно и вкусно поев, моряки поспали, а проснувшись, начали готовиться к походу на дальний конец острова, к людям.

Набрали кувшин с водою, Для мечей сделали верёвки, позволяющие нести их за плечом, как автомат — так они меньше болтались. Взяли кинжалы.

— Андрей, — спросил Игорь товарища. — А что если те люди, которых мы видели не те, кто спасся из старого города, а туземцы? Ведь у туземцев раньше то же был распространен каннибализм — то есть, мы пойдём к ним, а они попросту захотят нас съесть, и жизнь свою мы подвергнем ещё большей опасности, чем сейчас.

— А мы вначале понаблюдаем за ними из укрытия, а потом решим, встречаться с ними или нет, — ответил Андрей. — Каннибализм, это было раньше, в далёкие века, у них сейчас этого давно нет.

Андрею явно хотелось встретиться с людьми.

— Многие аборигены дружелюбны и приветливы. Да и потом пойми, Игорь, может быть, они знают где «Большая земля», как туда уплыть. Может у них даже рация есть или типа того. Мы не можем этот шанс не упустить.

Игорь задумался:

— Хорошо, — согласился он через минуту. — Завтра выступаем, а сейчас пошли купаться!

Друзья пошли к океану. За время пребывания на этом тропическом острове ребята сильно загорели, а из одежды на них, по-прежнему, были только лохматые набедренные повязки. Жёлтое солнце опускалось в воду где-то там, на горизонте за коралловым рифом. Скалы потемнели, а на воде появилась золотая дорожка от солнца. Вода была приятной, а песок тёплым и ласковым. Возле берега приятно пахло морской водою и йодом.

Вышли рано утром по знакомому пути. Быстро добрались до парка, а потом и до сада и полей. Шли быстро, не останавливаясь. Возле возвышенности всё же остановились. Поднялись немного по лестнице, уточняя и ориентируясь, в какую сторону идти. Двинулись дальше быстрым шагом. Километра через три, за садом, встретился небольшой горный перевал, и пришлось лезть в гору, а потом спускаться с неё. За перевалом начался лес. Там не было тропинок, а идти по зарослям было трудно. Морякам хотелось поскорее выбраться, однако, когда это случилось, и высокие деревья закончились, впереди оказались заросли кустарника с большими колючками. Заросли были такие густые, что пробраться через них не было никакой возможности. Пришлось обходить, делая приличный крюк. Потом начались каменистые холмы, на которых почти отсутствовала растительность, и идти стало легче, Потом снова тропический лес. Затем небольшие овражки с широкими ручейками, затем заросли. Потом поле. Так они и шли. Сделали небольшой привал и немного отдохнули в тени раскидистого могучего дерева. И снова вперёд.

Вот, наконец, озеро. Когда они подошли ближе, то увидели, что озеро было великолепное, хотя вода в нём была чуть мутновата. Однако на глубине около метра можно было различить круглые мелкие камушки и снующих маленьких рыбок с жёлтыми хвостиками. Озеро было километра два в ширину. Берега были, где глинистые, обрывистые, где каменистые. В воде, метрах в ста от берега, к которому моряки подошли, находился маленький островок. Это был каменистый холмик, с торчащими на вершине деревцами. Вода в озере отливала голубым цветом, особенно возле противоположного берега, а возле близкого берега, в воде, росли водоросли и красивые, сиренево-голубые водяные цветочки размером с чайное блюдце, с розовыми кончиками на лепестках. Песочного цвета лягушки прыгали с круглых, крупных листьев в воду. Чуть впереди, на берегу лежали несколько лодок, выдолбленные из цельных деревьев. Узкие. Видимо, для устойчивости, сбоку каждой из них, было привязано на палках по небольшому брёвнышку. Однако возле лодок никого не было. Зато далеко у противоположного берега были видны ещё несколько лодок качающиеся на воде. Смуглые фигурки рыбаков, склонились над глубиной. Метрах в двухстах от озера, за невысокими зарослями из деревьев и кустарников, расположилась деревня жителей. К сожалению, это оказалась обыкновенная деревня аборигенов. Десятка два небольших, круглых домиков, сделанных из листьев пальм и тростника с острыми круглыми крышами, располагались полукругом на большой поляне. Чуть в стороне стояла статуя, изображающая туземного бога. Это была вырезанная из целого ствола дерева скульптура, раскрашенная разноцветными краскам и украшенная красивыми пучками переливающихся птичьих перьев. Травы в центре поляны практически не было, она была вытоптана босыми ногами. Здесь преобладала земля и песок. Горел костёр в каком-то подобии печки, сложенном из больших камней, и десятка полтора полуголых, темнокожих женщин, разных возрастов что-то стряпали в огромном глиняном горшке. Чуть дальше от костра был расположен навес, под которым на сухих пальмовых листьях лежала куча деревянных мисок.

«Будто в столовой, на корабле», — подумал про себя Игорь. Между хижин бродили грязные поросята, к тому же чёрные окрасом. Копались в пыли птицы, похожие на кур, бегали полуголые грязные дети. Андрей остановился и спрятался за кусты, туда же спрятался Игорь.

— Давай немножко понаблюдаем, чем они тут занимаются, и можем ли мы так вот, сразу, к ним выходить, — предложил он.

Друзья стали наблюдать. Женщины и дети были негроидной расы. Они имели чёрную кожу, кудрявые чёрные волосы и чуть более светлые, розовые ладошки. На шеях у аборигенок висели широкие бусы, состоящие из мелких раковин, раскрашенных палочек и перьев птиц. Из-под бус у женщин выглядывала совершенно голая грудь. Бёдра укрывало подобие короткой юбки, сделанной из тонкой кожи и украшенное красивыми птичьими перьями. Андрей слегка толкнул Игоря:

— Может, мы даже подружимся с красавицами?

Одна из женщин закладывала в котёл пригоршни травы, очевидно специи, другая помешивала варево черпаком, чуть дальше, в большой деревянной ступе три женщины толкли деревянными палками зерно или какие то плоды. Две женщины о чём-то гортанно спорили. Но что это? Игорь толкнул друга рукою, Со стороны озера к женщинам-аборигенкам шла красивая девушка, с европейским, красивым, загорелым лицом с длинными светлыми волосами, выгоревшими на солнце. Она была одета в легкое, просторно сидящее платье, напоминавшее греческую тунику. В обеих руках она несла деревянные вёдра с водою, перевязанные плетёными верёвками вместо ручек. Подойдя к женщинам-аборигенкам, стряпавшим у огня, девушка поставила вёдра, что-то сказала женщинам на гортанном наречии. Тут же к ней подошла одна из женщин. Она грубо толкнула девушку, показывая ей рукою в заросли деревьев. Девушка покорно повернулась и пошла в чащу. Аборигенка посмотрела на принесённую воду и брезгливо поморщилась. Потом она подошла к деревянной скульптуре бога, сняла оттуда пучок перьев и этим пучком несколько раз махнула над водой, словно очищая её от невидимой грязи, и только потом вылила в горшок.

Вторая женщина помешивала содержимое горшка огромным черпаком, вырезанным из дерева. Судя по соблазнительному запаху, в котле варилась мясная похлёбка.

— Ты смотри, как брезгливо чёрная относится к воде, которую принесла девушка, — сказал Игорь.

— Да, будто эта девушка в грязи с ног до головы или больная совсем, — ответил Андрей. — Ну, ладно, идём, заодно и покормят нас, покушаем, — он явно проголодался.

— Подожди, ещё немного понаблюдаем, — Игорь не спешил выходить из укрытия. В это время из чащи опять показалась та девушка. Она несла охапку дров, которые высыпала возле костра. На неё тут же прикрикнули, и она снова пошла в сторону леса.

— Посмотри, — Андрей показал товарищу на самый дальний домик. — Ещё «европейцы».

Возле хижины, на которую показал Андрей, стояла ручная мельница. Маленькая, аккуратная на каменной подставке, она состояла из двух и ровных жерновов, с деревянными ручками. На этой мельнице перемалывали зерно в муку две женщины. Они были преклонного возраста и приятной внешности. Старик, с правильными чертами лица, работал с ними. Он сыпал в мельницу зерно. В отличие от аборигенов, все они были одеты в просторные серые одежды, напоминающие древнегреческие туники.

— Чудно, — Игорь рассуждал вслух, — есть мельница, однако аборигены толкут зерно в деревянной ступе. Такое впечатление, что к этим «европейцам» относятся как к прокажённым или нечестивцам. И девушка с европейской внешностью здесь человек второго сорта — грубовато с ней обращаются.

В это время к берегу причалили лодки, с сидящими в них мужчинами-рыбаками. Дети бросились к берегу. Те, что постарше, тащили с собой большие корзины, сплетённые из гибких прутиков. Рыбаки вытащили лодки с добычей на каменистую отмель. Они принялись доставать со дна лодок рыбу и укладывать её в корзины. Рыбы было много. Упитанные, крупные рыбки напоминали речных карпов.

Опять из лесу показалась девушка-европейка, тащившая ещё одну охапку дров. Она подошла к костру и высыпала дрова возле него. Проходивший мимо рыбак, грубо толкнул ее — девушка упала на колени. Женщины-аборигенки тут же закричали на неё, показывая в сторону леса

— Вот негодяи! — Игорь рванулся из-за дерева, но теперь Андрей задержал его.

— Игорь, секундочку подожди.

В это время из леса появились мужчины. Это была группа туземцев человек в двадцать пять. Четверо идущих впереди мужчин тащили на носилках крупное убитое животное, напоминающее телёнка. Те, что шли сзади, несли огромные связки бананов и жёлтые плоды, похожие на дыни.

Все мужчины были отменного телосложения с широкими чёрными плечами и крепкими мускулистыми руками. У них были чёрные кудрявые головы, потные покатые лбы, короткие и широкие носы. Широкий приплюснутый нос каждого из них был проколот маленькой деревянной палочкой раскрашенной разноцветными красками. Вооружены они были деревянными копьями и деревянными, но очень острыми мечами.

Женщины радостно загалдели. Через несколько секунд телёнок и бананы были свалены в кучу на поляне. Мужчины и женщины брали деревянные миски и располагались возле костра полукругом. Громкими криками женщины позвали из хижин нескольких дряхлых стариков и старух-аборигенов, которые пришли и сели перед молодыми соплеменниками.

Робко и стеснительно подошли пожилые женщины — «европейки» и старик. Они сели дальше на краю поляны. Из леса пришла девушка с ещё одной охапкой дров. Она положила хворост возле костра и присела рядом со своими.

Двое аборигенов, могучего вида просунули толстые палки в ручки котла, сняли его с пламени и поставили на ровную площадку, на песок. К котлу подошёл вождь племени. Это был огромного роста абориген. Он поднял руку к небу, по которому плыли белые облачка, и на гортанном наречии что-то прокричал, видимо, восхваляя богов за пищу. Потом он взял в руки черпак, которым до этого орудовали женщины-стряпчие. Аборигены по очереди вставали и подходили к нему, и каждый получал в миску похлёбку и мясо. Вначале подходили старики, старухи, дети женщины, потом воины-охотники. Последними получили еду европейцы.

Наблюдавшие за происходящим моряки переглянулись — ну, молодцы, всем досталось. А на поляне усердно жевали. Когда первое было съедено, двое аборигенов принесли из крайней хижины ещё один глиняный горшок, правда, поменьше первого закрытый плоской крышкой. Крышку сняли, и вождь тем же деревянным черпаком стал разливать питьё. Видимо это было хмельное пойло, потому что даже до моряков дошёл запах браги. Моряки переглянулись.

— Из чего же они его делают? — улыбнулся Андрей.

— Ну, — то же улыбнулся Игорь, — было бы желание, а уж из чего — найти можно.

— Всё, сказал Андрей, — надо идти, а то ничего нам на обед вообще не достанется. Все в хорошем настроении. Вперёд!

Моряки вышли из укрытия, и пошли к аборигенам. Первыми их заметили и закричали дети. Взрослые молча наблюдали.

— Мир вам и дружба, — начал Андрей. — Мы пришли к вам с добрыми намерениями.

— Мы моряки, понимаете? Моряки с корабля, корабль, понимаете, большая лодка, — поддержал товарища Игорь. — Упали в воду, плыть — он показывал руками, как они упали в воду и плыли.

Аборигены с интересом смотрели на моряков. Особой враждебности в их взглядах не было.

— Как нам добраться до большой земли? — опять начал Андрей. — Большая земля, понимаете? Он старался жестами объяснить, что они хотят. Вдруг, один из дикарей поднялся и подошёл к морякам. Видимо, это был шаман племени, потому что на его загорелой шее было полно амулетов, лицо раскрашено красками, а на кудрявой голове красовался высокий головной убор из ярких птичьих перьев. Его лицо было озабоченным и испуганным.

— Капомечо? — сказал он глядя на мечи, которые были у моряков.

— Капомечо? — повторил он, показал рукою кинжалы моряков, и как бы спрашивая о чём-то.

Моряки переглянулись.

— Наверное, спрашивает, где мечи взяли, — сказал Андрей.

— Да, в старом городе, верно, — Игорь закивал в ответ, — Капомечо.

Эти слова коренным образом изменили отношение племени к пришедшим.

«Капомечо, капомечо,» — пронеслось от одного аборигена к другому. Взгляды у них стали злыми, Воины вдруг схватили свои копья и мечи, поднялись с мест и потихоньку стали надвигаться на моряков, охватывая их полукругом. Сомнений в намерениях оставалось всё меньше. Надвигаясь всё ближе, аборигены трясли оружием.

— Андрюха, отступаем, — Игорь повернулся, что бы прикрыть товарища. Они понемногу начали пятиться в сторону леса.

— А ну, голозадые! — Игорь шагнул вперёд и выхватил меч. — Пошли вон!

Один из дикарей показал на меч Игоря и что-то пронзительно закричал. Тут же остальные подхватили крик, и всё переросло в невообразимое многоголосье. Один из дикарей направил свое копьё Игорю в грудь и попытался ткнуть им. Игорь взмахнул мечом. Копьё оказалось перерубленным. Дикари на секунду остановились.

— Игорь, бежим, толкнул его Андрей, — моряки побежали в сторону леса. Дикари, несмотря на свои природные физические данные, немного отстали — сказывалась плотная еда и выпивка. Моряки проскочили небольшой лесок и выбежали к океану — прямо перед ними был ровный каменистый пляж и чуть дальше невысокие скалы. Они пробежали по пляжу, свернули к скалам. Отставшие дикари толком не успели увидеть, куда шмыгнули наши ребята. Некоторое время им понадобилось для того, что бы найти следы на каменистой почве. Некоторый промежуток времени и расстояния был выигран. Моряки повернули от скал и драпали, не разбирая дороги вдоль побережья. Они пробежали уже достаточно много. Было тяжело. Дыхания не хватало. Вдруг впереди показалось большая ровная поляна с зелёной ровной травой. Поляна была ровной и гладкой как поле для гольфа. Кое-где на его края начали наступать кусты и деревья. Однако, в остальном, это был огромный зелёный газон. Трава на поле была невысокой, но такой густою, что не давала возможности расти, и подавляла всю другую траву. От этого поляна и выглядело очень красиво и декоративно. Ровно посередине поляны, по прямой линии стояли огромные каменные скульптуры, высотою метра три — четыре, изображавшие неземных существ со странными огромными головами и мощными когтистыми лапами. Видимо, поле раньше было местом культовых обрядов.

За полем были заросли деревьев, и синевой блестела прибрежная кромка океана. Моряки бросились из последних сил через поляну. Сзади показались дикари. Они громко кричали и трясли копьями. Хмель понемногу выветривался, и они догоняли моряков. Моряки из последних сил проскочили поляну. Пробежав между каменными статуями, они бросились в заросли.

— Андрюха, давай вон туда к скале, дадим гадам бой! — крикнул Игорь на ходу, показывая на огромные камни, торчащие среди зарослей деревьев.

Дикари уже выбежали на поле и поравнялись со статуями. К удивлению моряков, большая часть из них остановились. Всего человек пять молодых дикарей продолжали преследование. Аборигены, которые остановились, начали кричать им, призывая вернуться. Однако, молодые аборигены, увлечённые погоней, не слушались. Они бежали к морякам, размахивая копьями. Игорь и Андрей остановились возле больших камней, которые не давали бы их противникам зайти в тыл и обнажили мечи. Раз дикари не отстают, значит надо дать бой.

То, что произошло дальше, было полной неожиданностью для всех. Молодые дикари, стремясь поскорее настичь моряков, вбежали в заросли не там, где вбежали моряки, а чуть наискосок, чуть дальше от статуй. В этот момент Игорь стоял возле камня, сжимая рукоятку меча. Он смотрел вокруг, на пробирающихся через заросли дикарей, и на окружавшую его местность, оценивая её для боя. Вдруг, взгляд его упал на росшее недалеко дерево. В ствол дерева, на высоте около двух метров, был вбит небольшой металлический клин, на котором висел предмет прямоугольной формы, чуть вогнутый вовнутрь с ровными, как на шоколадной плитке квадратиками. От предмета к противоположному дереву тянулась чуть заметная металлическая проволока. Как офицер, Игорь сразу узнал противопехотную мину направленного действия. Через секунду там показались дикари.

— Андрей, ложись! — Игорь увлёк товарища вниз, прижавшись к камням. В следующее мгновение из предмета полыхнуло пламя, грохнул взрыв. Троих дикарей срезало словно бритвой. Страшные, мученические стоны разлетелись вокруг. Все трое были так нашпигованы осколками в виде металлических квадратиков, что самый удачливый прожил всего на пару секунд дольше остальных. Два оставшихся в живых, окровавленных дикаря, несмотря на стоны товарищей, развернулись и побежали обратно, к своим соплеменникам, которые оставались возле статуй.

Моряки поднялись с земли, подошли к поверженным дикарям. Всё было кончено. Стоны стихли. Признаков жизни они уже не подавали

Андрей поднял на Игоря глаза, в которых застыл вопрос.

— Противопехотная мина, — пояснил Игорь. Типа нашей, направленного действия, хорошо, что я увидел её на дереве, могло бы и нас зацепить. Ещё растяжка, из проволоки к соседнему дереву. Как же нам повезло! Проскочили чуть ближе, мимо. Значит здесь растяжки и мины. Ну и остров. Откуда здесь всё это?

Он посмотрел назад. Дикари стояли возле статуй, злобно крича и тряся своими копьями. Друзья переглянулись. Уйти можно было только через поляну с дикарями или заминированные заросли.

— Иди за мной, — скомандовал Игорь. Он имел хорошую практику по минно-подрывному делу. — И смотри под ноги.

Леденящий душу холодок охватил обоих. Смерть была совсем рядом. Как выбраться? Игорь увидел чуть заметную тропинку, ведущую в сторону океана через заросли.

— Идти лучше по тропинке. В чаще мы вообще ничего не увидим, — сказал он. — Только надо смотреть внимательно.

Моряки потихоньку двинулись по тропинке. Через десяток метров на тропинке показался совсем небольшой бугорок. Никаких растяжек, однако, Игорь остановился и нагнулся к бугорку. Через пыль поблескивал металл.

— Нажимная мина, то же противопехотная, — заметил он. — Наступишь — и ноги нет. Смотри не наступи, — показал он товарищу на мину.

Так они прошли по тропинке ещё метров двести, причём мины встречались ещё раза четыре. Обнаружилась закономерность — перед очередной миной лежал небольшой круглый камешек-голыш на обочине тропинки. Видимо, это было сделано, что бы в случае необходимости мины было быстро снять. Наконец, впереди зашумели волны океана, показались скалы. Моряки вышли на небольшую песчаную полянку перед скалами, и подошли к ним. Здесь тропинка делилась на две тропинки. Одна тропинка входила в небольшую пещеру в скале, вторая вела мимо, в сторону океана. Друзья переглянулись.

— Хватит на сегодня приключений? — спросил Андрей.

— Я думаю, дикари так быстро не уйдут, и ужасно интересно, что-за современный сосед у нас на острове, — ответил Игорь — Идём вперёд!

Они осторожно шагнули в пещерку. Это было сухое и достаточно чистое помещение в скале. Обломков камней практически не было видно, или они были удалены отсюда. На полу был сухой и чистый песок. Достаточно светло от входа. Растяжек и мин вроде нет. Ветерок-сквознячок приятно охлаждал кожу после жары и бегства в дебрях. Моряки прошли от входа шагов десять и огляделись. Пещерка как бы расширялась.

— Здесь посидим, отдохнём, — сказал Игорь и чуть повернул голову, высматривал куда присесть. Вдруг чуть дальше в глубине он увидел решётчатую дверь.

— Ничего себе! — вырвалось у моряков почти одновременно.

Друзья подошли к двери. Это была замечательная дверь в виде решётки из прутка диаметром около двадцати миллиметров, с коробкой из мощного швеллера, замурованного в камни цементным раствором. Помещение, которое находилось за дверью, хорошенько продувалось сквознячком, который создавал сухость и умеренную температуру. Здесь не было ни малейших следов сырости и плесени, а прочно замурованная в камни дверь, делала помещение прекрасным складом. Дверь была закрыта на огромный висячий замок. Каким же всё это было родным — по крайней мере, из того мира, где они жили раньше и по которому так соскучились.

В глубину помещения закрытого дверью, свет попадал очень мало, к тому же солнце на некоторое время закрылось тучкой и стало совсем плохо видно. Друзья всматривались в глубину помещения. Глаза едва различали в сумраке продолговатые ящики, круглые металлические банки, бесформенные тюки. Вдруг, солнышко выглянуло из-за тучи. Стало гораздо светлее и за дверью, в глубине помещения, чётко проступили очертания автоматов Калашникова поставленные в ряд у стенки. Чуть дальше стояли американские винтовки М16.

— Вот это мы удачно зашли, — сказал Андрей. Друзья переглянулись радостно.

— Ты только посмотри, Игорь, здесь всё то, что нам нужно для спокойной жизни на острове. Теперь мы, как говорят, «в шоколаде».

— Да с оружием конечно спокойнее, — поддержал его Игорь и вдруг погрустнел. — Только ты, друг, не думаешь о тех, кто это оружие оставил, что это за люди. А это, скорее всего, пираты, с которыми общаться не лучше и не проще чем с дикарями. Они, безусловно, будут искать нас, если появятся здесь снова и обнаружат пропажу.

— Что же, ответил Андрей, тогда нам просто необходимо вооружиться, как следует. Мы не дикари, а свидетели того, что на острове у них база. Поэтому искать нас будут по — любому. Давай, оставим пока рассуждения и попробуем проникнуть к желанным предметам. Кроме того пиратов иногда ловят при попытке ограбить судно и кто знает, может хозяева склада уже давно в тюрьме или на дне океана, и в своём складе вряд ли появятся.

Друзья прижались к решётке двери — что можно было достать? Все ящики — большие и маленькие расположены достаточно далеко от входа, и без какой-либо палки достать их было практически невозможно. Игорь вышел из пещерки, срубил мечом поблизости два довольно длинных шеста и пришёл обратно. Решётка двери была достаточно частой, и пришлось изрядно повозиться, прежде чем два самых маленьких ящика подтянули шестами к двери. Потом Андрей просунул свою узкую руку к одному из ящиков, отстегнул замки-защёлки и откинул крышку. Игорь помогал, как мог, шестом придерживая и поворачивая ящик. В ящике рядами были уложены гранаты советского производства Ф1, без запалов. Во втором ящике в беспорядке лежали итальянские пистолеты «Беретта», в отличном состоянии, смазанные, но без патронов. Пришлось подталкивать шестами ещё один ближний маленький ящик и открывать его. К счастью, там были коробки с патронами для «Беретты».

— Есть! — Андрей вытащил на кончиках пальцев пистолет из ящика и стал осторожно вынимать руку. Затем удалось вытащить и патроны. Для морских офицеров, правда, в набедренных повязках, было очень недолгим делом зарядить обойму, вставить её и передёрнуть затвор. Пистолет взял Игорь, прицелился в замок.

— Стреляй осторожно, не попади в боеприпасы, — волновался Андрей. Через секунду грохнул выстрел. Потом ещё один. Замок на двери беспомощно брякнул и открылся.

— Вот так, — улыбнулся облегчённо Игорь.

Дверь была открыта. Моряки вошли внутрь склада. Это был великолепный склад, достаточно просторное помещение, в котором было сухо и свежо. Через решётчатую дверь продувал сквознячок. Поставленные в ряд десять автоматов Калашникова с подствольниками для гранат, ручной пулемёт, были добротно смазаны смазкой. Недалеко находились длинные деревянные ящики, в которые так же были уложены автоматы, и ящик поменьше с пустыми магазинами к ним, ближе к стене пирамидкой возвышались цинковые металлические ящики с патронами. Чуть дальше, американские штурмовые винтовки в количестве десяти штук. Ящик с патронами. Прекрасный арсенал для группы из пятнадцати-двадцати человек. Здесь же нашёлся ящик с дымовыми шашками американского производства, сигнальными шашками — фа ерами, два ящика противопехотных мин без запалов, запалы к минам, аккуратно сложенные в ящике поменьше коробки с пистолетными патронами. Около двадцати штык — ножей, в ножнах. Взрывчатка — пластит в ящике килограммов на тридцать. Детонаторы, бикфордов шнур мины крупнее, с магнитом, мины с часами.

Андрей расстегнул защёлку и открыл крышку на металлической бочке, стоявшей за оружием, и заглянул внутрь. В бочке были небольшие круглые баночки:

— Сгущёнка, — Андрей радостно зажмурился.

— Ну вот, а я дурак, думал, идти сюда или нет, — засмеялся Игорь.

— Тушёнка в банках, — Андрей продолжал осматривать содержимое склада. — Компот в жестяных банках, Ящик с кофе, чай, спички. Зажигалки, крупа в баночках — гречка, рис. Да, склад создан на совесть. Добротно. Те, кто его создавали, понимали толк в запасах. Ну, а мы вернулись в цивилизованный мир.

— А вот что нам с тобой особенно пригодится, — Игорь открыл ещё одну металлическую бочку. — Здесь мука, наконец-то испечём хлеб. А вот большой ящик и вот тюки — одежда. Смотри, джинсы брюки, материя — целый тюк, рубашки — человек двадцать одеть можно. Кроссовки новые совершенно!

Андрей посмотрел на товарища.

— Да, Игорь, ты прав, вероятнее всего это пиратский склад. На случай если пираты окажутся ни с чем, или в случае затопления корабля, сюда можно добраться на лодках и начать всё заново. Ну, а для нас такой склад то же трудно переоценить.

Но и это было ещё не всё. Сюрпризы продолжались. В самом дальнем углу склада лежали две резиновые лодки с моторами. Вот это была находка. Стояли несколько металлических канистр с бензином. Рюкзаки, похоже, армейские.

— Сюда бы ещё рацию и ничего больше бы не надо, — сказал Игорь. Он начал переодеваться. Натянул подходящие джинсы, затем стал мерить кроссовки.

— Ты не представляешь, — он посмотрел на Андрея. — Как мне приятно надеть рубашку.

Они переоделись, взяли по автомату, выложив из нескольких ящиков содержимое, сложили в них то, что необходимо было унести.

— Вначале лодка, — сказал Андрей.

— Вначале разведка, — ответил Игорь.

Они забросили автоматы за спины, и вышли наружу. Тропинка шла к океану, Игорь посмотрел на неё.

— Идём, посмотрим, — кивнул он Андрею. Моряки пошли по тропинке.

— Будь внимателен, здесь так же могут быть мины!

Действительно по тропинке несколько раз попались мины. Но теперь, их проще было обнаружить, поскольку друзья уже поняли порядок их установки, лишь, когда тропинка проходила мимо раскидистого дерева неожиданно увидели растяжку и ещё одну продолговатую мину направленного действия такую же, как та, что сразила дикарей. Опасно. Растяжку на дереве стали обходить и чуть не наткнулись на нажимную мину, поэтому обошли дерево с другой стороны. Мины были поставлены тактически грамотно.

Вот впереди и океанские волны — между двух скал очень удобный подход для стоянки, небольшого судна. Гавань. А вот на берегу камни — природой созданный причал. Здесь, видимо, разгружали и перетаскивали в пещерку груз, а потом подход заминировали.

Разминировать дорогу было рискованно, а главное долго. Что бы проще различать места, в которых установлены мины, их, отгородили ветками с деревьев. Всё, маршрут был проложен. Друзья вернулись в пещерку. Взяли лодку, перетащили её к океану. Шли медленно и осторожно. Ходить было тяжело, лодка была тяжёлая и неудобная. Кроме этого запросто можно было шагнуть не туда, поэтому не спешили. Лодку подкачали на берегу ножным насосом и крепко привязали верёвкой к камню. Опустили в воду мотор. Потом вернулись за ящиками с грузом.

Одежда, боеприпасы, консервы, мука. Хотелось унести как можно больше. На спину одели рюкзаки, в которые положили ещё припасов. Наконец, лодка загружена, заправлена и готова к отплытию. Эх, отсюда бы ещё сделать пару тройку рейсов — всё сразу не увезти.

Моряки аккуратно замели следы на заминированных тропинках, убрали веточки напротив мин и поскольку замок на двери был сорван, установили сигнализацию, состоящую из дымовой шашки с дымом оранжевого цвета и тонкой проволочки которую привязали к решётчатой двери и шашке. Если только здесь будут пираты и откроют дверь склада, шашка должна сработать и оранжевым дымом подать морскому флоту сигнал «Полундра!». То есть прячься, как можно дальше. И затаись.

— Давай, Игорь, отчаливаем, — Андрей начинал нервничать.

— Андрюха, ты прости, мне хочется ещё раз с теми козлами, побеседовать, которые нас сегодня бегать заставили.

— Да прекрати, Игорь, зачем они тебе нужны? — Андрей посмотрел на товарища.

— Мы должны спросить у них, где большая земля, или другой остров, не такой невидимый, ведь откуда то они сами приплыли! У нас есть лодка, есть горючее и кто знает, может мы ещё увидим своих родных. Ты как относишься к тому, что бы увидеть родных? — спросил он.

— Да, правильно, только что бы вернуться к дикарям, надо немного проплыть вдоль берега, на лодке.

Взревел мотор и лодка отошла от берега. Моряки проплыли метров триста и, выбрав удобное место, снова причалили к берегу. Лодку снова крепко привязали, взяли автоматы и, зарядив подствольники, направились к дикарям. Они прошли по пляжу, потом через лесок и вышли вновь к деревне.

Дикари находились на поляне перед хижинами. Видимо, здесь был военный совет с вопросом «Как поймать матросов?». Возле костра, стоял вождь и, второе по значимости в племени лицо — шаман. Увешанный амулетами, с разноцветными перьями в волосах, шаман что — то громко выкрикивал. Он энергично протягивая руки то к небу, то к деревянной скульптуре бога. Важные надутые физиономии дикарей говорили о том, что они очень хотят найти след моряков, след своей добычи, они должны отомстить. А вот и добыча сама пришла в руки.

Крики детей о приближающихся моряках раздались со всех сторон. Но что это? Все члены племени смотрят на моряков совсем иначе. Вместо воинственности они бросают на землю копья, падают на колени и протягивают руки к морякам заунывно и жалобно, что-то лопоча на своём дикарском языке. А ведь они, безусловно, узнали моряков, только теперь моряки одеты и вооружены очень хорошо. Видимо, господин «Калашников» здесь хорошо знаком дикарям. И рукоять пистолета, торчащая у Андрея на поясе для них грозный аргумент. Кто-то их хорошенько воспитал.

— Умоляют нас о пощаде, — сказал Андрей. — Видимо понимают, в какой они сейчас заднепроходной ситуации.

Игорь подошёл к вождю.

— Тихо, — он пытался найти какие-то общие для всех слова. — Тихо, да не вой ты, где большая земля?

Вождь непонимающе смотрел на него, потом упал на колени, видимо полагая, что его сейчас убьют.

— Земля понимаешь? — Андрей сломал прутик, разровнял песок, нарисовал остров.

— Это наш остров. Наш, а где большой остров, большая земля, — он показал руками и нарисовал большой остров. — Большая земля?

Кажется, вождь начал понимать, что от него хотят. Он посмотрел вначале на Игоря, потом на юго-восток и махнул рукой, указывая в этом направлении.

— Куомота.

— Там, — поняли Андрей и Игорь.

— Дни, сколько дней плыть? Плыть?

Андрей принялся изображать, как он плывёт на лодке и гребёт вёслами. Потом стал жестикулировать, показывая как всходит, и заходит солнце.

— День! Понимаешь меня? Сколько дней плыть? Сколько дней?

Вождь снова понял. Он сломал прутик и разделил его на пять частей.

— Пять дней? — переспросил Андрей. — Плыть пять дней? Смотри, если врёшь, мы вернемся, и фарш из тебя и твоего племени сделаем. Копчёный.

— Люди, люди там есть? — Андрей стал показывать на себя, на вождя и всё повторял, — Люди, люди.

Вождь, кажется, понял. Он закивал головой и показал на себя

— Махамба. Махамба люлюка чикано путура. Чикано — чикано путура.

Он, видимо, изображал таких аборигенов как он, там, на далёком острове, жило большое племя.

— Хорошо, хорошо ясно. Такие как я есть, как я белые? — спросил Андрей, показывая на себя

— Атака, атака, — закивал головой вождь. Мулюка атака.

— Смотри мне, — Андрей был явно очень рад — соврёшь — будет тебе «Атака».

— Атака, атака курумоа атака, — закивал кудрявой чёрной головою вождь.

— Ладно, пошли Андрюха, — Игорь повернулся к товарищу.

— Хорошо, идём, — Андрей вдруг прицелился в небольшое деревце и выстрелил из подствольника. Раздался грохот. Взрывом гранаты перерубило ствол, деревце завалилось на бок. От грохота заплакали дети, дикари упали на землю, закрывая голову руками.

— Кукура, вождь умоляюще протянул руки к Андрею.

— Андрей прекращай фокусы, рявкнул Игорь, — дорвался до власти.

— Хорошо, хорошо, — ответил Андрей, как бы извиняясь, больше не буду.

Путешественники развернулись и, дав на прощание пинка здоровенной чёрной свинье, стоявшей у них на пути, пошли обратно к лодке.

Неспешным шагом, моряки вышли за деревню и вошли в лесок. Пройдя буквально шагов сорок, они встретили ту женщину, похожую на европейку, которая шла из леса и тащила очередную охапку дров. Увидев моряков, она бросила ветки, и упала рядом на землю, трясясь от страха.

— Не бойся, не тронем, — Андрею было неловко за своё агрессивное поведение в деревне.

— Постой, — Игорь подошёл к упавшей девушке и осторожно помог ей подняться.

— Пойдём с нами, — он посмотрел на неё. — Будешь нам помогать, никто тебя бить не будет.

Девушка непонимающе смотрела на него.

— С нами, идти, идти, — показывал он ей. Может она его не поняла и думала, что он ей приказывает, может быть, эти люди вообще не имели права возражать на этом острове, только она покорно сложила перед собою свои ручки, маленькие и изящные и кивнула.

— Ну, вот и славно, — Игорь был явно доволен. Никто тебя и обижать не будет, — повторил он. Все трое не оглядываясь, пошли к океану.

Какое это оказывается счастье хоть на немного почувствовать себя среди привычных вещей. Мотор урчал. Лодка резво мчалась и, плюхаясь по небольшим волнам, блестящим на солнце. Лёгкие брызги летели в стороны, а настроение у моряков было самым замечательным. Свежий морской ветер приятно трепал волосы и освежал всё тело. Красивые пейзажи берега, состоявшие из пляжей, пальм, небольших гор с деревьями, напоминающими сосны и растущими на камнях, соединялись с широкой океанской гладью. Андрей управлял лодкой. Игорь смотрел на девушку сидящую, словно испуганный воробушек, на деревянном сидении среди вещей и ему захотелось её подбодрить и немного поддержать. Милое личико спутанные грязные волосы, несомненно, европейские черты лица.

— Игорь, Игорь! — прижал он руку к своей груди.

— Анд — рей, — он показал на Андрея. — А ты?

Девушка не понимала. Он ещё раз повторил, прикладывая руку к своей груди. На этот раз девушка улыбнулась

— Лолана, — она притронулась к своей груди, явно смущаясь.

— Лолана? — улыбнулся Игорь, — Мягкое и доброе имя.

Девушка улыбнулась и закивала. Из-за того, что плыли на лодке, из-за хорошего настроения, обратная дорога, казалось, была короче. Вот уже показались макушки скал, прикрывающих старый город с моря. Скалы убегали в океан широкой грядой как бы продолжая берег. Через сорок минут лодка подошла к ним на расстоянии полутора километров. Вдруг скорость лодки начала резко снижаться. Сказывалось океанское течение, прибившее моряков к этому берегу. Здесь, в этом месте оно шло им навстречу. Огромная сила океанской воды, проходя между макушками затопленных скал, усиливала скорость и могучим потоком шла навстречу. То же самое происходит, когда мы сжимаем горлышко резинового шланга при поливе огорода. Поэтому, когда лодка поравнялась со скалами, течение практически остановило её и, несмотря на мотор, развернуло, закрутило, и чуть было не выбросило на скалу. Пришлось вернуться назад, приблизительно на километр и там где течение ослабевало, пристать к берегу. Моряки начали размышлять, как же проскочить этот коварный участок пути.

— Можно взять мористее, — заметил Андрей. — Там открытый океан и со стороны океана течение должно быть слабее. Однако наверняка этого сказать нельзя, всё зависит от рельефа дна и скорости течения в конкретном месте. Саму лодку можно разгрузить, потом вернуться за второй частью груза.

Однако, подумав, от этого варианта отказались. Ведь если что-то пойдёт не так, груз останется разбит на две части, кроме того пришлось бы рисковать жизнью Лоланы. Перетащить лодку по суше и груз так же было практически невозможно, поскольку необходимо было преодолеть скалы подходящие прямо к воде. Можно было бы спрятать груз, в каком-то укромном месте на берегу, а потом найти проход в скалах и переносить груз за несколько рейсов, маленькими партиями. После долгого обсуждения, приняли следующее решение. Максимально облегчить лодку. Потом Игорь с девушкой, взяв как можно больше груза, с рюкзаками пойдут к своему лагерю через горы, а Андрей на лодке попытается обойти скалы со стороны открытого океана. Так и сделали. Игорь прихватил с собою автомат, набил рюкзак до отказа провизией и патронами.

Лолану решили не нагружать, что бы ни думала, что из одного рабства попала в другое, но та, поняла, что к чему и так же взяла рюкзак набитый провизией. Моряки заулыбались, рюкзак был очень тяжёлый и что бы ей было легче, половину груза выложили в лодку. После этого лодку столкнули на воду.

— Ну, всё, идите, — сказал Андрей спутникам, запуская мотор. Однако Игорь не уходил.

— Я посмотрю, удастся ли тебе пройти, а потом мы пойдём. Может быть, тебе понадобится моя помощь, — крикнул он. — Ты, если не получается, не рискуй, возвращайся обратно. Придумаем ещё что-нибудь.

— Хорошо!

Андрей сел к рулю. Лодка вначале медленно, потом быстрее начала отходить от берега. Маленькая фигурка Андрея, торчащая из лодки, словно передавала всё его волнение — удастся ли проскочить. Игорь на берегу то же переживал. Вот лодка достигла крайней макушки скалы. Что будет дальше? Проскочит Андрюха или его швырнёт безжалостная сила, а может быть утащит в океан. Лодка замедлила скорость — это было видно. Она боролась с течением, понемногу её разворачивало, и Андрей взял ещё мористее, точнее проехал дальше в открытый океан. Лодка стала совсем маленькой, а фигурка Андрея крохотной. Однако лодка пошла гораздо увереннее. Было видно, что управлять ей стало легче, она пошла нужным курсом. Было видно, как Андрей повернул голову к оставшимся на берегу — может вернуться? Игорь махнул рукой — езжай вперёд, не возвращайся.

— Езжай! — вырвалось у него вслух, и он ещё раз махнул рукой в направлении лагеря. Андрей всё понял и лодка, уверенно обогнув скалы, скрылась из вида.

— Ну, слава богу, — Игорь весело и облегчённо посмотрел на девушку.

— А мы с тобой, красавица, прогуляемся по берегу и подышим чудесным лесным воздухом. Вперёд, за мною! — и он зашагал по берегу. Лолана пошла следом, таща свой рюкзак. Они подошли к скалам, которые выходили к берегу неприступной чёрной стеной. Прохода внутрь не было видно. Тогда они повернули вдоль скал, вглубь острова, понемногу поднимаясь вверх, карабкаясь — то по более пологим местам, то по более крутым, обходя скалы и оставляя участок с развалинами древнего города левее и внизу от себя. Кусты постепенно сменились достаточно густым лесом из деревьев, напоминавших сосну. Воздух здесь был свежий и чудесный. Ароматно пахло смолой, почва под ногами была каменистой, сухой и, словно пружинистым мягким ковром, покрытая слоем старых иголок. После получаса подъёма они вышли на плоскогорье, которое постепенно повышаясь, примыкало к скалистым вершинам, как бы выравниваясь с ними и образуя смотровую площадку возле уступа. Игорь и Лолана вышли на эту площадку. Деревья здесь были особенно высокими и стройными. Неподалёку бежал вниз по камням весёлый чистый ручеёк. Место было изумительно красивым. Отсюда открывался великолепный вид на океан и бухту, в которой находился тот самый, древний полузатопленный город. Лолана, увидев внизу развалины города, вдруг, словно чего-то испугалась. Опустив голову, она сказала:

— Кероун макён Керроун. Камопора

— Камопора? Это то, что говорил шаман? Что же это значит?

— Мохемба чикаба Капомора? — девушка вытянула руку в сторону старого города, как бы спрашивая — туда ли они идут?

В газах у неё вдруг появился страх и волнение. Игорь посмотрел на неё и замотал головой из стороны в сторону — нет, нет, мы пойдём дальше, туда — рукою он показал приблизительно направление, на котором был лагерь моряков.

— Видно девочка, ты что-то знаешь про это место, — рассуждал и говорил он вслух. Как только мы с тобой научимся понимать друг друга, ты мне всё подробно расскажешь. А сейчас давай отдохнём и пообедаем — он показал ей рукою, что они будут отдыхать и кушать.

Кажется, Лолана очень обрадовалась тому, что они не идут к развалинам древнего города. Её глаза весело заблестели, она заулыбалась. Игорь достал из мешка банку с тушёнкой. Штыком вспорол крышку. Аппетитно запахло мясом. Проголодавшаяся девушка, смотрела на него, и на банку не двигаясь. Игорь подал ей нож и показал на банку

— Ешь, давай. Кушай, приятного аппетита!

Она вернула штык-нож и показала на банку Игорю — кушай!

Игорь засмеялся, опять передал ей нож и ещё раз показал на банку. Несмело, опустив глаза, Лолана поддела лезвием кусочек тушёнки, поднесла ко рту и жадно проглотила, потом ещё. Игорь засмеялся.

— Проголодалась. Ну, вот молодец, у нас тебя никто обижать не станет.

Она посмотрела на него и всё поняла. Она вдруг то же радостно улыбнулась, затем положила нож и, схватив руку Игоря, прижала её к своей голове, ко лбу, видимо выражая крайнюю признательность.

— Ну хватит тебе, — Игорь погладил её рукою по волосам, — Не переживай ни о чём.

Она отпустила его руку и придвинула банку Игорю. Игорь то же поел тушёнки. Вдвоём им стало хорошо и весело. Они попили водички из родника и немного подремали, привалившись к стволу дерева, похожего на сосну.

Отдохнув поднялись и тронулись дальше в путь. Они обходили старый город сверху, по границе обрушенного участка над обрывом. По высокогорному плато. Однако близко к краю идти было не безопасно и кроме этого, там встречались достаточно большие валуны, поэтому Игорь принял решение пойти глубже в лес, сохраняя направление движения. В лесу деревья, похожие на сосны, были более могучие и высокие. Огромные сухие сучья лежали там и здесь, видимо сбитые ветром в непогоду. Под ногами был толстый слой опавших старых иголок. Идти было мягко, словно по ковру, а валунов было гораздо меньше. Через двадцать минут ходьбы они вышли на широкую поляну на середине, которой находилась огромная куча хвороста. Высотой она была метра четыре. Казалось, неведомый великан собрал ветки, лежащие в лесу, наломал и построил то ли гнездо, то ли стену из хвороста. Игорь и Лолана осторожно вышли на поляну. Они шли мимо стены из хвороста. Подойдя поближе, Игорь и Лолана увидели большое количество больших рыбных костей, валяющихся возле самой стены. Игорь остановился, снял с плеча автомат и щёлкнул затвором. Положил гранату в подствольник.

Вдруг, Лолана схватила его за руку. Она стала что-то выразительно и энергично объяснять ему, отчаянно жестикулируя и показывая обратно в лес, вероятно уговаривая его не подходить к стене из хвороста. Игорь посмотрел на кости. Скорее всего, они принадлежали кокой то большой рыбе. Рыбий череп с зубами — акула. Откуда они здесь? Вдруг обожгла догадка — может, это гнездо той огромной птицы, которую они видели с Андреем? Лолана продолжала оттаскивать его в сторону леса.

— Да не волнуйся ты, — повернул он голову к ней. — Сейчас уйдём.

Вдруг за стеной что-то зашуршало, и над хворостом показалась, на длинной шее, покрытая пухом голова огромной птицы, точнее птенца, огромных размеров. Эта голова, по размерам раза в два превосходила человеческую голову. Но, несмотря на свои размеры, голова была очень забавной и напоминала головку гусёнка.

Семья Игоря жила в частном доме. Он хорошо помнил, как родители покупали цыплят, утят и гусят. Как мама кормила их маленьких, пушистых комочков, смешных, бегавших стайкой и устраивающих энергичную толкотню над корытцем с едой. Тогда можно было постучать пальцем по земле, сказать «Цып-цып» цыплятам или «Тега-тега» гусятам, и вся стайка бежала к тебе, надеясь получить что-нибудь вкусненькое.

Несмотря на серьёзность ситуации, Игорь улыбнулся — этот птенец напомнил ему гусёнка, напомнил дом.

— Тега, — засмеялся он словно чему-то родному, — Тега!

«Гусёнок» чуть повернул свою голову. Видимо ему то же было очень интересно. Он неожиданно громко, то ли га — гакнул, то ли ещё что-то сказал по своему, по-птичьи, но действительно, звук напоминал гусиное гоготанье.

Неожиданно, потому что, края поляны закрывали могучие деревья, в воздухе послышался свист перьев и огромная птица, длинною с грузовик средней грузоподъёмности, с раскрытыми огромными крыльями сделала над поляной круг. В огромных чёрных лапах она держала акулу метра полтора длинной и весом килограммов под шестьдесят. Ответным гагаканьем — криком, от которого заломило в ушах, птица ответила птенцу. Акулу она выпустила из лап и та, словно снаряд, плюхнулась на землю недалеко от людей. Птица сделала вираж, явно намереваясь атаковать Игоря и Лолану.

— Бежим, — Игорь схватил Лолану за руку, и они помчались в сторону леса, на ходу бросив мешки с провизией. Скорей, скорей укрыться под спасительной крышей из веток деревьев. Они успели добежать до деревьев. Громадная птица, летящая за ними, резко взмыла вверх, что бы ни врезаться в деревья и ужасно громко крича, сделала ещё круг над поляной. Потом она села на землю, но не в своё огромное гнездо, а туда, где минуту назад находились Игорь и Лолана. От её резкого и гневного крика, казалось, разорвутся барабанные перепонки. Ковыляя как обычный гусь, переставляя свои страшные лапы, напоминающие гусиные, с перепонками, но гораздо более грозные из-за мощи, из-за огромных когтей, которые могли бы с лёгкостью перерубить человека пополам, птица вытянула шею и пошла строго по следу людей. Зайдя под деревья, она упрямо продолжала идти за обидчиками. Игорь никогда не видел, что бы птица шла по запаху, и поэтому ему на секунду стало жутко. Они бежали вглубь леса, а страшный гусь достаточно быстро и неотвратимо шёл за ними. Лолана остановилась возле большого дерева, показывая Игорю, что можно залезть на дерево что бы спастись. Игорь на секунду посмотрел.

— Предлагаешь на дерево? Да эта чертовка и на дереве достанет. После того, что она идёт по следу, я не уверен, что она и по деревьям не лазает. Хватит, стой.

Он поднял автомат и приготовился. Граната была только одна в подствольнике. Важно было не промазать. Прошло около двух минут и вот гигантская птица бежит точно по их следам. Вытянутая шея, раскрытый клюв, злобное гусиное шипение. Стрелять надо в грудь, в основание шеи. Он прицелился, нажал спуск гранаты. Взрыв оторвал шею птицы, громадная голова плюхнулись всего в нескольких шагах от беглецов. Огромное тело завалилось набок. Лапы, в предсмертной агонии, молотили по воздуху. Страшные когти задевали ствол ближайшего дерева, оставляя на нём глубокие борозды. Фонтан крови хлестал то вправо то влево. Тело дёргалось в конвульсиях. Потом конвульсии стали затухать, постепенно слабея. Фонтан крови понемногу иссяк. Через десять минут всё было кончено. Игорь и Лолана замерли от страшной сцены.

Наконец, Игорь как бы оправдываясь, сказал:

«Другого выхода у нас не было» — и виновато посмотрел на Лолану, как бы ища поддержки. Она ответила понимающим взглядом. Необходимо было вернуться к гнезду и забрать брошенные рюкзаки. Они пошли обратно. Когда вышли на поляну то увидели что птенец вылез из гнезда и успел слопать половину акулы, которая упала на поляну. Он выглядел сытно и довольно забавно, несмотря на всю трагичность ситуации. Он был выше взрослого человека, но при этом был пушистым и смешным гусёнком. На кончиках крыльев у него начали отрастать пёрышки и выглядели очень смешно. Он как то по-гусиному посмотрел на Игоря и Лолану и закогакал.

— Ах ты, малыш, что же с тобой делать? Ведь ты умрёшь от голода. Размышлял вслух Игорь. — Пристрелить?

Он поднял было автомат, но не смог нажать на спусковой крючок, и опустил оружие. Кроме этого, Лолана неожиданно встала перед Игорем и, загораживая птенца, сложив перед собою руки, умоляюще заговорила о чём-то, явно прося не причинять вреда гусёнку. Игорь спрятал автомат за спину. А Лолана неожиданно повернулась к гусёнку и, о чём-то непрерывно говоря, потихоньку приближалась к нему. Гусёнок, словно заворожённый, смотрел на девушку, которая, в свою очередь, то же смотрела в его огромный глаз. Она подошла к гусёнку совсем близко и не переставая говорить, протянула руку и положила её на мягкий пух на спине гусёнка. Она начала гладить гусёнка всё время что-то рассказывая ему. Игорь с волнением смотрел на всё это и не знал то ли ему опять достать автомат, то ли не вмешиваться в ситуацию. Ударом своего клюва птенец вполне мог покалечить девушку. Лолана и гусёнок стояли рядом, и она гладила его по спине и всё говорила что-то, явно жалея сиротку. Неожиданно гусёнок чуть отшагнул в сторону и, протянув к Лолане свою огромную голову, положил её на плечо. И вдруг закрыл глаза. Как будто Лолана была его близким существом, другом. Игорь увидел вдруг как из-под кожистого века гусёнка выкатилась огромная слеза и скатилась вниз. Он вдруг понял, что Лолана каким-то образом смогла объяснить гусёнку о происшедшем, и ему вдруг стало, очень жаль этого огромного малыша, оставшегося без матери. Прошло ещё несколько минут, гусёнок открыл глаза и поднял голову. Лолана отступила назад, и, повернувшись, пошла, поднимать брошенные вещи. Игорь то же поднял свой рюкзак и закинул его себе на плечи.

— Идём, мне очень жаль, — сказал он Лолане.

Они пошли дальше мимо гнезда, а Лолана всё оглядывалась и смотрела на гусёнка. Они прошли шагов двадцать, и неожиданно, гусёнок неуклюже повернулся и заковылял за ними. Игорь и Лолана оглянулись. Гусёнок ускорил шаг, и люди остановились. Он подбежал к ним и остановился невдалеке.

— Ах ты, бедняга, одинокая душа, — Игорь остановился. — Как же ты пойдёшь с нами, ведь мы пойдём по лесу, и, может быть, придётся прыгать по камням.

Он снова повернулся и пошёл дальше. Лолана, оглянулась на гусёнка и пошла за Игорем. Однако гусёнок и не думал оставаться один в лесу, он опять побежал за людьми, переваливаясь из стороны в сторону. Так они и шли, останавливаясь, что бы дать гусёнку отдохнуть и выбирая дорогу пусть и не очень короткую, но без больших камней. К счастью, лес скоро кончился, и вся компания вышла на пологое горное плато, которое перешло в долину с пышной травой и растущими кое-где кочанами капусты. Игорь кинжалом срубил один кочан и, разрезав его на кусочки, положил перед гусёнком. Потом собрал руку в кулак, и постучал кулаком по земле, изображая клюв птицы. Клюй, давай. Гусёнок наклонил голову, посмотрел круглым глазом, видимо что-то соображая своими гусиными мозгами. Потом клюнул. Потом ещё. Видимо еда пришлась ему по вкусу. Он склевал весь кочан. После этого опять наклонил голову, вопросительно смотря на Игоря. Словно говорил «Давай ещё».

Игорь и Лолана улыбнулись.

— Всё пошли дальше, — Игорь спрятал кинжал в ножны. Они пошли дальше по долине, спускаясь вновь к берегу океана. Однако, на пути Игоря, Лоланы и гусёнка были прибрежные заросли кустарников, кокосовых пальм и переплетения из лиан и что бы выйти к океану, надо было преодолеть эти заросли. Заросли в этом месте были густые, поэтому Игорь для прохода гусёнка рубил растительность кинжалом. Надо отдать должное гусёнку. Он словно собачонка шёл за путешественниками и не спасовал перед зарослями. Он смело лез через колючки за людьми, и всем почему-то стало весело. Все почувствовали себя одной командой. Когда заросли были пройдены, впереди открылся чудесный пляж с мелким белым песком. Здесь, коралловый риф метрах в двухстах от берега, уже заслонял прибрежные воды и работал как волнолом. Вода была спокойной словно в бассейне. Гусёнок вылез из зарослей и, не мешкая ни минуты, заковылял по песку к воде. Потом он словно поплавок скользнул в воду, всем своим видом как бы говоря — Вот она, моя родная стихия.

— Вот так, улыбнулся Игорь, — летать ещё не умеет, а плавает просто замечательно.

Чувствовалось, что гусёнку было хорошо в воде. Он то спокойно плыл вдоль берега, то ускорял ход, молотя воду своими молодыми лапками. Отплывал то ближе, то дальше, а Игорь с Лоланой смотрели на него и улыбались. Игорь вспоминал свой родной дом, молодых когда-то родителей, себя маленьким мальчиком, наблюдавшим за утками и гусями. Гусёнок совершенно освоился в воде. Он по-хозяйски сновал то вперёд, то назад и вдруг нырнул, да так умело и мгновенно, что Лолана ахнула. Вынырнул гусёнок через минуту и в клюве у него извивалась рыбка, которую он ловко проглотил на ходу.

Потом он нырнул ещё и так минут за двадцать пока Игорь и Лолана шли по берегу успел хорошенько подкрепиться. Гусёнок явно испытывал удовольствие от купания, ему не хотелось вылезать и в то же время, он не отставал от своих знакомых явно не собираясь оставаться в одиночестве.

Впереди, на пляже показался силуэт человека — это Андрей спешил навстречу друзьям.

— Э — ге — гей! — замахал он рукою.

— Эгей! — замахал в ответ Игорь.

— А — га — га — га — га! — загоготал гусёнок.

Всем снова стало весело. Андрея, гусёнок воспринял хорошо. Вначале он отплыл подальше — всё-таки чужой, а потом вернулся и начал кружиться плавая напротив того места, где встретились люди. В воде было видны его лапки с перепонками, которыми он старательно грёб.

— Где вы подобрали такое чудо? — спросил Андрей, улыбаясь.

Игорь начал рассказывать товарищу о своих приключениях. Потом спросил:

— Андрей, у тебя нет банана или чего ни будь съестного?

— К сожалению, я не взял, — ответил Андрей. — Я не подумал, что вы голодны.

— Да это не нам, гусёнку, — ответил Игорь.

— Да, жаль, — Андрей посмотрел на птицу — Сейчас бы мы с ним подружились.

Всё это время Лолана смотрела на них широко открытыми радостными глазами. Она совсем освоилась с Игорем, и дружеское отношение равноправия было для неё очень приятно.

— Ну, хорошо, друзья мои, — Игорь посмотрел на всех. — Пойдёмте домой.

Они прошли ещё шагов сто по пляжу и повернули в открытый промежуток между зарослями, направляясь к пещере. Подойдя к зарослям, Игорь оглянулся и остановился. Лолана и Андрей то же остановились и оглянулись. Все думали, что гусёнок останется плавать или жить где — ни будь здесь, на пляже, однако, не тут-то было. Гусёнок вылез из воды на песок и поковылял вслед за путешественниками, обижено гагакая, словно говорил — что же вы меня-то хотите оставить? Увидев это, Игорь и Лолана очень обрадовались, а Лолана опять подошла к гусёнку и погладила его по спине. Было видно, что ей приятно общение с этой огромной птицей. Она очень почтительно относилась к птенцу, словно это была важная особа. А гусёнок забавно толкнул её головой, словно хотел поиграться. От этого могучего толчка Лолана шлёпнулась задницей на песок, и весело рассмеялась. После этого вся компания пошла по тропинке дальше к жилищу.

— Тропинку расширять придётся, — проворчал Андрей.

— Ничего расширим, — улыбнулся Игорь. — Смотри, какая уникальная птица.

— Ты представляешь, сколько ему надо еды? — ворчал Андрей.

— Понимаешь, мне его очень жалко, потом, он капусту трескает, я думаю и бананы и в океане рыба, ну ты понимаешь?

— Ладно, добрая ты душа, — ответил Андрей. — Но если я буду голодным, я тебя самого съем вместе с ним.

Моряки улыбнулись. Они прошли мимо банановой рощи. Игорь, срубив с дерева банановую связку, заботливо оторвал с десяток бананов, половину из них очистил и положил перед птицей, постучав кулаком по земле. Опять имитируя удар клюва

— Кушай!

Птенец чуть повернул голову набок, посмотрел круглым глазом. Опять предлагают неизвестно что. Клюнул. Потом ещё. Очищенные бананы пришлись ему по вкусу. Потом в дело пошли неочищенные. Неочищенные, он съел, кажется, с ещё большим удовольствием. После чего по гусячьи вытянул шею и, захлопав крыльями загоготал

— Ага — га — га — га!

Все пошли дальше, и пришли к своему жилищу. Необходимо было сделать место для ночлега Лолане и что-то наподобие гнезда для гусёнка. Начали, почему то с гусёнка. Наверное, всех поразила его привязанность, и всем хотелось сделать для него, что ни будь хорошее. Игорь рубил ветки, Андрей и Лолана таскали их на поляну напротив жилища. Куча нарубленных веток обеспечивала гусёнку привычную обстановку. Потом очистили две лохматые пальмы и устроили ему шикарную мягкую подстилку в гнезде. Но этим дело не ограничилось. Срубили десяток достаточно больших жердин и сделали навес над гнездом, что бы гнездо ни заливало в дождь. Птицу решили назвать Гошей, всем стало смешно, а Гоша походил — походил вокруг нового гнезда, да и уселся прямо в него — видимо, почувствовал заботу о себе.

После этого решено было готовить место для Лоланы, однако день уже заканчивался, и наступала густая, южная ночь. В пещерке зажгли факел. Игорь сказал:

— Пусть сегодня поспит на моём месте, а я на полу. Завтра сделаем ей перегородку и лежанку.

Игорь показал ей рукой на лежанку

— Спи здесь.

— Лолана посмотрела на него вопросительно?

— Я там буду спать, там, — он показал рукой вглубь комнаты.

Кажется, Лолана начинала понимать, о чём идёт речь.

— Спать, — она вдруг неожиданно повторила.

— Лолана спать там, — она показала рукой на улицу.

— Спи здесь, здесь удобнее не бойся ничего, — сказал ей Игорь.

Лолана умоляюще сложила руки перед собою.

— Акамока туена спать ачаега Гоша, — она посмотрела своими красивыми глазами на Игоря.

— Ачаега, — повторила она.

— Слушай Андрей она, кажется, просится спать на улице вместе с гусёнком.

— Ну и пусть спит, — Андрей совсем не одобрял перспективу спать на полу или в тесноте с Игорем.

— Да как то неудобно, получается, понимаешь, женщина на улице, а мы здоровые мужики, в помещении, — стеснялся Игорь

— Да может ей то же неудобно в мужской кампании спать. Она может быть стесняется. Да и на улице тепло.

— Ну, хорошо, — Игорь повернулся к Лолане. Закивал головой. — Ночуй там.

Лолана вышла на улицу, а моряки, потушив факел, быстро уснули в бархате южной ночи. Дождя ночью не было, а утро было тёплым и солнечным.

Моряки проснулись рано. Всё-таки было тревожно за Лолану. В воздухе летали удивительные бабочки с крылышками, сверкающими перламутром красного, жёлтого и синего цвета. Когда они выглянули за дверь, то увидели что волновались абсолютно зря. Свернувшись калачиком, Лолана лежала в гнезде, прижавшись к гусёнку спиною от которого ей было тепло. По крайней мере признаков того что женщина замёрзла совершенно не было. Гусёнок то же спал, распушив крылья и повесив на грудь голову. Его глаза были закрыты кожистой оболочкой и тихо подрагивали во сне. Однако спал гусёнок очень чутко. Он очень быстро открыл глаза и загоготал своё

— А — га — га — га — га.

Лолана так же подняла голову и, увидев пришедших мужчин улыбнулась. Гусёнок вылез из гнезда вышел на полянку, вытянул шею, захлопал крылышками, видимо, разминая их. Потом он подошёл к мужчинам и вопросительно посмотрел на них.

— Думает, чем мы его угостим, — сказал Андрей.

Игорь повернулся и пошёл обратно. Он принёс все остававшиеся в пещерке бананы. Их было штук с десяток. Гоша с благодарностью склевал их и опять посмотрел на людей. Моряки переглянулись и засмеялись.

— Что поделаешь, растущий организм, — сказал Игорь. Он спустился на лужайку и, обращаясь к Гоше, сказал:

— Ну, пойдём, малыш, в банановую рощу. А вы тут завтрак приготовьте, — обратился он к Андрею и Лолане.

Гусёнок, словно собачонка, поковылял за Игорем, а оставшиеся Лолана с Андреем принялись готовить завтрак.

Игоря и Гоши не было достаточно долго. Лолана с Андреем уже собрались так же пойти на пляж, когда на тропинке появился Игорь. Он тащил здоровенную связку бананов, а сзади ковылял гусёнок. Гоша выглядел сытым и довольным. Он сразу же залез в гнездо и, положив голову на грудь, принялся дремать. Люди позавтракали. После чего решено было пойти за овощами и фруктами в сад. Проснувшийся Гоша опять увязался за людьми, хотя для него это был трудный путь. Решили всё же идти одной большой кампанией. Взяли рюкзаки, тронулись в путь. Там где заросли были густыми, шли, срубая мечами ветки и кусты по сторонам. Получалась тропинка, где затем шли Лолана и Гоша. Гоша лез как танк. Видя, что люди срубают растения, он так же старался наскочить и подмять кусты, стоявшие у тропинки и мешающие его передвижению. Так продолжалось всё время пока на дороге встречались заросли. Наконец вышли в долину, где был расположен сад. На минутку все остановились, любуясь чудесной зелёной травкой, могучими деревьями и плавными холмами.

Проходя мимо холмов, Лолана повернулась к холму лицом, и, протягивая руки, принялась что-то лопотать, на своём языке. Было видно, что это место вызывает у неё огромное восхищение и почтение. Она начала о чём-то восторженно говорить Игорю и Андрею, только понять в её речи ничего было нельзя, хотя, ясно было, что Лолана стремиться им что-то объяснить про исчезнувшую цивилизацию.

Гоша такого восторга не проявил, зато увидев кочаны с капустой, с удовольствием расклевал два самых крупных. Присмотревшись можно было увидеть, что капусты так много, что к большой радости хозяйственного Андрея здесь можно было прокормить стаю таких как Гоша.

Начали собирать овощи и фрукты. Гоше дали попробовать груши и дыню. Однако больше всего ему понравился арбуз, который он склевал с отменным аппетитом. После чего, сытый, он уселся на зелёной травке и задремал, по-гусиному, на тёплом солнышке, прикрыв глаза кожистыми веками и вытянув назад, вдоль туловища лапу с перепонками. Пока Гоша дремал люди, наполнили рюкзаки свёклой, морковкой капустой, сладким картофелем оранжевыми, как солнышко апельсинами, грушами и душистыми дынями. Получились внушительные рюкзаки, которые предстояло дотащить обратно к жилищу. Потом, сложив рюкзаки в кучу решили подняться на смотровую площадку холма. Посмотрели на виднеющуюся вдалеке деревню, на океан и потом спустились вниз. Заметив оттенок грусти в глазах Лоланы, Игорь сказал

— Там твои близкие, соплеменники? Мы обязательно вскоре пойдём туда вновь, — Игорь погладил её по мягким волосам. — А сейчас, возвращаемся обратно.

Люди спустились вниз и разбудили Гошу. Тот поднялся и стал расхаживать вокруг с гордым видом. Игорь подошёл к нему и повесил на шею свой рюкзак с фруктами. С улыбкой сказал:

— Неси, давай!

Однако Гоша оказался то же хитрым. Он сделал два шага с рюкзаком на шее, сел на землю и хитро посмотрел на Игоря. Все засмеялись.

— Он ещё маленький, — сказал Игорь. — Поэтому пусть растёт, а не вещи таскает. Он снял рюкзак с Гошиной шеи и потрепал его по спине. После этого вся кампания тронулась в обратный путь. Обратная дорога на этот раз показалась долгой, ведь надо было тащить фрукты и овощи. Делая привалы, поздно вернулись в лагерь и, не смотря на усталость, начали готовить для Лоланы спальное место, однако сумерки снова помешали закончить работу. Лолану, на этот раз уговорили спать на лежанке Игоря, а он сам притащил ворох веток, улёгся на них, прямо на полу, и захрапел.

На следующий день продолжили оформлять комнатку для Лоланы. Гоше не терпелось пойти поплавать, поэтому он ходил возле входа в пещерку и всячески пытался выразить своё возмущение, словно ворчал по-своему:

— Агу — гу — гу! — он заглядывал во входную дверь, с высоты своего роста вытянув шею.

Словно говорил: «Пойдём, поплаваем Игорь!»

Кончилось все тем, что он ущипнул клювом Игоря, который вышел за жердями для перегородки. И постарался подтащить его к тропинке, ведущей к океану. Игоря это развеселило, но он строго сказал Гоше, показывая рукой на Лолану:

— Ей надо устроить тёплое, удобное место для сна, ну вроде, гнездо, понимаешь? — Гоша поворчал и отошёл в сторону.

Лолана принялась готовить обед из принесённых овощей, а моряки устроили ей замечательную лежанку, мягкую и просторную. Кроме этого, при помощи жердей и маленьких жёрдочек для неё была отгорожена часть пещерки. Получилась отличная и уютная комнатка. Лолана, увидев комнату заулыбалась. После этого Андрей прилёг отдохнуть в прохладе пещерки. Игорь и заждавшийся его Гоша пошли плавать на океан, а Лолана продолжала стряпать. Ей то же очень хотелось поплавать в голубой прохладной воде, но еда ещё не была готова, и уходить было нельзя. Погода стояла отличная, светило яркое солнце, пушистые, белые облачка спешили куда-то по голубому небу. Прошло часа полтора, и на тропинке с океана показался Игорь. Его волосы были мокрыми. Он был без Гоши. В руках Игорь тащил двух здоровенных рыб. Он подошёл к Лолане и положил рыбу на землю. Лолана увидев такую добычу, принялась что-то восторженно говорить и цокать языком, явно восторгаясь тем, какая крупная рыба и очевидно, она любила жареную рыбу. Из пещерки подошёл проснувшийся Андрей. Одобрительно посмотрев на рыбу сказал:

— Хорошие караси, а где Григорий?

— Остался поплавать, — ответил Игорь, с удивлением отмечая, что Андрей то же начинает привязываться к этому долговязому гусёнку. — Через часик пойду за ним. А это он нас угощает, — добавил он. — Представляете, поймал рыбу и дважды вытаскивал её на берег к моим ногам.

После этого Игорь взял нож и начал потрошить рыбу. Лолана притащила соль. Солью тщательно обсыпали рыбьи тушки и завернули в широкие зелёные листья, которые то же притащила Лолана. Рыбу решено было приготовить на ужин. Всем было весело и интересно. Лолана часто улыбалась. Что происходит с человеком, когда он чувствует которую заботу о себе? По-разному. Лолана словно преобразилась. Она словно выпрямилась и стала выше ростом. Её лицо, и без того правильное и красивое, стало словно светится от солнышка. Выражение глаз изменилось и теперь вместо скотской покорности и безразличия, как было при первой встрече, глаза эти светились умом и интересом ко всему происходившему.

Обедать решили, когда Гоша накупается. Время ещё оставалось. Мужчины растянулись в тенёчке под огромным деревом, увитым виноградом и о чём то беседовали. Лолана отыскала недалеко на полянке траву с мелкими розовыми цветами, тщательно растёрла её руками и помыла с этой травою волосы в ручье. И волосы распушились и засияли как лёгкое, чудесное летнее облачко. Её платье и одежда мужчин после всех походов была грязной, но это было делом легко поправимым, и она решила после обеда заняться стиркой. В ней не было, как у аборигенов, безразличия к своей наготе и она стеснялась показаться раздетой перед мужчинами. Поэтому надо было выбрать момент, что бы постирать своё платье. Наступило время обеда. Игорь сходил за Гошей и тот приковылял совершенно объевшийся рыбы. К тому же Игорь угостил его по дороге бананами, поэтому Гоша остался совершенно равнодушным к горшку с варёными овощами. Он прямо с дороги залез в гнездо и спокойно задремал.

Лолана принесла еду остальным. Это был котёл овощного супа пахнущего божественно вкусно на свежем воздухе. Суп разлили по тарелкам, и дружно стуча ложками, принялись есть. Оба моряка хвалили Лолану, Гоша мирно посапывал в своём гнезде, закрыв глаза веками-плёнками. После обеда, Игорь всем предложил поспать. Однако, Лолана знаками показала мужчинам, что бы они сняли свою одежду, и пошла к ручью, стирать бельё, а мужчины захрапели.

Игорь проспал около часа. Он славно выспался, был полон сил и, потягиваясь, поднялся и вышел из прохладной пещерки:

«Что-то не видно Лолану. С ней всё в порядке?» — подумал он с тревогой и пошёл к ручью. Возле ручья, на ветках колючего кустарника висели и сушились его и Андрея брюки и рубашки. Однако, Лоланы возле ручья её не было. Обеспокоенный Игорь прошёл немного вверх по ручью. Здесь, в одном месте, ручей изгибался и был немного шире. Течение его замедлялось. Возле высокого куста, который был весь покрыт большими розовыми цветами, он остановился и посмотрел вперёд. На кусте с противоположной стороны висело и сушилось платье Лоланы.

Сама она сидела на камушке возле ручья, совершенно голая, опустив в прохладную воду свои чудесные ножки. Она нежилась в лучах солнца, подставляя ему свои плечи. Большая ветка, сломанная с куста, на котором сушилось платье, была в её руках. Она то нюхала цветы, которые росли на ветке, то чуть махала ею, создавая ветерок вокруг своего прекрасного тела. Игорь поневоле залюбовался ею, да пожалуй, не то что залюбовался, а вся его могучая натура закипела от желания броситься к ней, целовать её руки, плечи, всю её. От чувства красоты, возвышенности, от того, что называют люди вспыхнувшая любовь. Он едва сдержал и свои чувства и тело. Что может подумать она, если он поступит с ней грубо? Чем он будет отличаться от тех дикарей, у которых она жила? Он отвернулся и с большим трудом зашагал обратно к поляне. Потом он подумал, что всё равно нельзя будет скрыть его чувства и направился через ручей в глубину зарослей. Однажды он видел там, в зарослях красивые цветы. Игорь пролез мимо колючих кустов напоминающих шиповник и вышел на маленькую лужайку всю покрытую необыкновенной красоты голубыми орхидеями. Он нарвал букет этих чудесных цветов и пошёл обратно. Он присел на камень, лежавший на площадке перед входом в жилище. Положил цветы рядом с собою. Вот появилась Лолана. В чистом, постиранном платье, с пушистыми светлыми волосами, загорелая она вдруг оказалась такой красивой! Игорь подошёл к ней и протянул ей цветы.

— Это тебе, Лолана, ты очень красивая, — сказал он тихо.

Она посмотрела на него своими красивыми глазами как то по-особенному.

— Акумгака, — ответила она ему, слегка засмущавшись.

Проснулся и вышел из пещерки Андрей. Проснулся и Гоша. Вся компания собралась на площадке вновь. Существа, объединённые одной неведомой силой, силой именуемой обстоятельствами или судьбой. Они объединились вместе, что бы противостоять ей же, этой злой и безжалостной судьбе. Противостоять ей, что бы сделать свою судьбу счастливой и доброй, хотя бы в некоторых жизненных вопросах и отношениях.

Прошло две недели. Жизнь стала входить в размеренное и спокойное течение. Мужчины ходили за овощами и фруктами, охотились. Для фазанов и кроликов патроны берегли, обходились луками и стрелами. Более крупную дичь — поросят стреляли. Еды было много. Что бы Гоша чувствовал себя комфортнее, в изгибе ручья, протекавшего возле жилища, добавили камней, увеличили имеющуюся природную плотину. Получилось проточное озерко, в котором плавали маленькие пресноводные рыбки чудесных золотистых и сине-серебристых раскрасок. Своей быстротой они напоминали наших плотвичек и гольцов. Гоша очень любил купаться, поэтому любил сидеть в запруде и вскоре переловил всю имеющуюся там рыбу. Гошу подкармливали и любили. Он рос очень быстро, отвечал взаимной любовью и привязанностью. В океане Гоша часто ловил крупную рыбу. Выражая свою привязанность Игорю, Гоша вытаскивал свою добычу на берег и тащил к Игорю. Рыбу Игорь относил Лолане, и та готовила из неё вкусные блюда, которые подавали к столу. Гошин пух понемногу начинал меняться на пёрышки. Гоша очень любил плавать. Вместе с Игорем они часами барахтались в океане и загорали на пляже. Плавали, ныряли, играли в салочки. Одним из развлечений было совместное ныряние. Это когда Игорь обхватывал Гошу за шею, а Гоша нырял и вместе они проплывали под водой достаточно много. Позже к ним присоединилась Лолана. Андрей на Лолану внимания обращал мало, он всё больше вспоминал родные места. А вот Игорь незаметно влюбился в неё, и это чувство возрастало каждый день всё больше и больше. Да и Лолана, всё чаще и чаще, засматривалась в сторону Игоря. Они болтали подолгу, каждый на своём языке понемногу начиная понимать, что и почему. Однажды они сидели возле ручья на камушках. Игорь спросил Лолану про развалины древнего города. Того города, который они нашли с Андреем, мимо которого они с Лоланой проходили, когда тащили поклажу и нашли гнездо гигантской птицы.

— Твои предки жили в том городе? Расскажи мне, что ты об этом знаешь, — попросил Игорь.

— Нет, мои предки жили в другом городе, — ответила Лолана. Этот город был там она начала объяснять и рисовать на песке деревню, в которой побывали моряки, горы за деревней и пологий берег, выходящий к океану за горами.

— Там тут, — говорила она. Игорь понял, что это место находилось где-то недалеко от деревни только южнее, на самом берегу океана, на противоположной стороне острова.

— Там город солнца, там добро, там город красоты, — сказала она. — А это, — она показала на горшок с гравюрой, который притащили Игорь с Андреем. — Город зло.

— Значит, — подумал вслух Игорь. — Есть ещё один античный город. Интересно будет посмотреть.

Лолана посмотрела на Игоря словно волшебница, откинула назад свои волосы, устроилась на камушке поудобнее и начала рассказ.

Из рассказа Лоланы Игорь понял, что в древности территория острова была во много раз больше. Что остров был просто огромный. Может это был небольшой материк, в некоторых моментах понять Лолану было всё-таки сложно. Давно-давно на острове жили люди. Жили племенами, каждое племя на своей территории. Они были как дикие животные, охотились в лесах, собирали корни дикой травы, ловили рыбу. По полям бродили табуны диких лошадей и антилоп. На них охотились. Вместо торговли был простой обмен одних вещей на другие. Здесь на острове было несколько поселений, в каждом из которых был свой вождь. Вожди воевали, друг с другом нападали на соседние поселения, сжигали чужие жилища, а людей уводили в рабство. Рабов продавали в поселения, с которыми не воевали или использовали у себя на самых тяжёлых работах. Рабы старались убежать от хозяев. Некоторые из рабов старались вернуться домой, а некоторые становились разбойниками. Они жили в лесу и нападали на тех, кто шёл обменять вещи в соседнее поселение или на тех, кто жил подальше от других, на рыбаков которые ловили рыбу или охотников. Их грабили, убивали или продавали в рабство на тех же рынках, на которых ещё недавно сами были в качестве товара. Кроме этого в здешних лесах водились страшные хищники — огромные тигры, имеющие длинные зубы и когти, а так же бродили стаи собак огромного роста. Прибрежные воды кишели акулами и муренами — хищными рыбами, которые частенько нападали на людей. В общем, жизнь человека на острове не стоила и ломаного гроша.

И вот, в один прекрасный день, к людям пришли боги. Это были добрые и великие боги. Они пришли с неба на огромном металлическом диске, вокруг которого светились огни. Этот огромный диск повис над горою из розового камня, которая сейчас считается священной. От этого огромного диска отделился диск поменьше, который опустился на землю. И из него вышли боги. Боги были очень похожи на людей, только это были очень красивые люди с красивыми белыми волосами и голубыми глазами. От головы у них исходило свечение, а если рукою они прикасались к больному человеку, то этот человек быстро выздоравливал. Боги могли разговаривать с людьми на их языке, понимать, что они говорят и даже то, что они думают. Боги облетели весь остров на своем маленьком диске, Они останавливались в разных поселениях, разговаривали с разными людьми, что бы понять, как им живётся и что им необходимо. После этого маленький диск опять поднялся к большому диску и исчез в нём. А большой диск продолжал висеть над священной горой.

На следующий день от большого диска отделилось сразу три маленьких диска. Вначале они повисли совсем низко над прибрежными водами океана. Потом из каждого диска на воду было опущено по одной огромной птице, похожей на гуся. Эти птицы начали охоту на акул и мурен. Они ныряли за ними, хватали страшными когтями, разрывали на части, били клювом. Они убивали акул и мурен гораздо больше, чем нужно было им для того, что бы насытиться, но первые три дня они только убивали и бросали хищную рыбу. Маленькие диски, выпустив птиц, с невероятной скоростью и мастерством начали летать над островом, над его широкими полями и лесами. Как только диск пролетал над тигром или стаей собак, из него летел вниз узкий луч света, который попадая в тигра или собаку, разрывал животное на части. Если луч попадал в камень, то камень так же разрывало на куски. Если же собаке или тигру удавалось убежать или спрятаться в пещере, то из маленького диска вылетал не узкий, а широкий луч света, от которого земля и камни начинали гореть, и животное умирало от нестерпимо высокой температуры. Так боги перебили всех хищников. Та же участь постигла шайки разбойников. Их разорванные тела валялись там, где ещё недавно они чувствовали себя хозяевами положения. Потом маленькие диски улетели.

И в этот же день каждый из вождей поселений увидел перед собой прозрачное изображение одного из богов, который велел всем им забыть вражду и собраться наутро возле священной горы. Наутро возле священной горы собрались все вожди, кроме двух которые свою вражду, свои чувства поставили выше воли богов. И вот перед собравшимися вождями опустился на землю маленький диск, из которого вышли боги и один из них, молодой, высокий и красивый мужчина, обращаясь к вождям сказал.

— Мы хотим дать вам правила, по которым вы должны будете жить. Строго следуя этим правилам, вы будете жить так, как жить правильно. Готовы ли вы послушать нас и жить по правилам, которые мы вам дадим? Готовы ли вы делать то, что необходимо народу? Готовы ли вы служить народу? Готовы ли вы не присваивать богатства, созданные упорным трудом других? Готовы тратить богатства на пользу всего общества? Готовы ли вы отпустить своих рабов и дать им возможность трудится свободно? Готовы ли вы раздать богатства свои нуждающимся, оставив себе достаточно, для безбедной жизни? Готовы ли вы трудиться со всеми и понимать, что брать богатства больше чем заработал нельзя? Готовы ли вы понять, что смысл жизни человека в труде и самосовершенствовании? Что ложь, зависть и жадность это чувства, которые могут разрушить всё самое великое, что сделал человек в жизни? Согласны ли вы делать, так как мы вам советуем? Понимаете ли вы, что изменив правилам, принесёте горе и беды своему народу? И тогда все вожди, видя мощь, силу и грозное оружие богов ответили.

— Мы готовы.

Тогда боги дали людям правила, по которым они должны были жить. Которые не должны были менять. Боги объявили всех живущих людей на острове единым народом и нарекли его иреками. Те два вождя, которые не поехали на встречу с богами в тот же день были сожжены вместе с хижинами и своими семьями широким лучом божественного оружия.

С этого времени боги стали помогать людям. Для острова это стало золотым временем. Боги дали людям семена и саженцы растений, научили выращивать хлеб, фрукты и овощи. Боги научили людей плавить железо, показали добавки, необходимые для того, что бы железо ни ржавело. Боги научили людей изготавливать из золота деньги, эти деньги означали труд людей. Деньги надо было уважать, но брать себе больше, чем ты заработал своими руками и трудом, было нельзя. Боги научили людей строить большие дома, прекрасные корабли, добывать из-под земли нужные камни. Научили, лечить болезни. Всё это дало свои результаты. Небольшие разрозненные поселения людей превратились в прекрасные города с храмами, площадями и стадионами. В городах были развиты ремёсла, наука и искусство. Города торговали между собою. Рыбаки добывали большое количество рыбы, а земледельцы производили большое количество фруктов и овощей. Не было рабства. Любой человек мог заниматься земледелием, торговлей производством товаров — всем, что ему нравилось. Голодных и бедных не было. Если у человека оставались неиспользованные деньги, он мог отдать их на развитие общественного производства, на строительство дорог стадионов, на постройку кораблей. Общество за это обеспечивало человека и его детей всем необходимым. В каждом городе был городской совет. А всем островом управлял главный городской совет, который собирался со всех городов, что бы принять решение, важное для всего острова. Городские советы руководили отдельными городами. Вели городские дела, собирали налоги и главной своей задачей считали помочь каждому из людей состояться в жизни. Построить лавочку торговцу, мастерскую — ремесленнику, обучить бедующего воина или воспитать спортсмена. За соблюдением правил данных богами народу иреков, смотрели бесстрашные воины-хранители. Если кто-нибудь, пытался отступить от этих правил, его ждала немедленная казнь. Искусные мореплаватели, иреки, на своих великолепных судах, достигали большой земли, как понял Игорь, это были берега Африки и Европы. Военная мощь Армии иреков поражала своей слаженностью и техническим совершенством. Берега острова были надёжно защищены фортификационными сооружениями в виде крепостей, стен, рвов и валов. Товары, продаваемые купцами-иреками, ценились повсюду в других странах. Боги помогали народу иреков очень-очень долгое время. Боги учили людей с детства быть добрыми к другим. Делиться богатством, помогать при неприятностях. Боги рассказали людям о том, что они пришли из далёкого космоса с далёкой-далёкой звезды. Боги рассказали людям, что остров, на котором живут иреки особенный. Он словно ворота из далёкого космоса. Именно здесь богам очень удобно прийти к людям с неба. Что таких мест на всей Земле очень-очень мало. Что в космосе есть, и плохие боги, и они могут прийти на землю. Они называются нечисть. Потому что дела их и мысли очень плохие и несут людям зло и несчастья. И если плохие боги покажутся поблизости на своём летающем диске, он будет немедленно сожжён великим оружием хороших богов. Именно потому, что остров очень важен, про этот остров должны знать только люди, которые живут на острове. Именно поэтому ирекам-мореплавателям строго-настрого запретили рассказывать о том, как можно попасть на остров другим. С помощью людей боги построили по всему острову пирамиды, которые собирали неведомую людям энергию земли и передавали её на самую большую пирамиду. Над этой пирамидой очень часто висел в воздухе большой диск богов, что бы получить энергию для далёких путешествий в космосе. С острия пирамиды энергия шла прямо в диск. Энергия была необходима для движения и маленьких дисков. Кроме того пирамиды, по команде богов могли превратить воздух вокруг городов в сплошную стену из молний и огня и тогда никто не мог попасть в город или выйти из него. Пирамиды делали остров невидимым со стороны океана. Только иреки-мореплаватели знали, как попасть на остров.

Однажды, выйдя утром на улицу, люди увидели, что большого диска богов нет больше над священной горою. Жители острова очень огорчились. Они собрались на берегу океана неподалёку от священной скалы. Они начали поднимать руки к небу, моля богов вернуться к ним на остров. Но неожиданно, напротив небольшого обрыва, из-под воды, у океанского берега вылетел маленький металлический диск, такой, в которых раньше боги перелетали по всему острову. Диск опустился перед людьми из него вышли трое богов. Первый был высокий и красивый старик с длинными белыми волосами и посохом в руке. Было видно, что ему тяжело передвигаться, так как он очень стар. За ним из диска вышли прекрасная молодая девушка необыкновенной красоты и юноша с мужественным и простым лицом. Они объяснили людям о том, что большой диск улетел в свой звёздный дом, что боги на большом диске ещё вернуться на остров, а пока они трое — старец Чоон, прекрасная богиня Алия и юноша Зегус, будут помогать людям и заботиться о них. Люди успокоились и вернулись к своим домам, а боги зашли в свой маленький диск, который поднялся вверх, а потом нырнул в воду океана. Жизнь на острове пошла своим чередом. Теперь боги всё время выходили к людям, в одном и том же месте на берегу океана. Они вылетали из-под воды в маленьком диске, возле небольшого обрыва и возвышающейся неподалёку священной скалы. Это место стало считаться у иреков священным. Сюда они приносили и бросали в воду свои дары — цветы, фрукты, изделия мастеров различных ремёсел. Всё для того, что бы показать богам, что иреки любят их. В честь великих богов устраивались праздники, и соревнования. Но доброе время для острова заканчивалось. Когда люди долгое время живут хорошо, они перестают понимать и ценить то, что у них есть. Среди богатых горожан, и самое страшное, среди воинов-хранителей всё большее число людей говорили о том, что правила данные богами устарели. Что богатые люди должны тратить свои деньги только на себя и ничего не отдавать для процветания острова в целом. Но они всё ещё боялись нарушить правила данные им богами.

И вот наступил день, когда в семье одного важного и богатого горожанина родился сын. Этого мальчика назвали. Золит. Шло время, мальчик рос и понемногу все вокруг стали замечать, что это необыкновенный ребёнок. Мальчик был необыкновенно умный, и необыкновенно жестокий. Он вырос, превратился в юношу, стал интересоваться наукой, и достиг там огромных успехов. Он участвовал и в спортивных состязаниях, и в них ему вскоре не стало равных. Он везде был первым. Но все те, кто его знал, говорили о его чёрствости, бездушии и безразличии к людям. Его интересовало только одно — он хотел стать главным над всеми, над всем народом иреков, он хотел стать царём и богом. Вскоре этот юноша уехал вместе с попутным кораблём посмотреть, как живут люди на других островах и в других городах. Через три года он вернулся на остров, но стал замкнутым и злобным человеком, часто прячущимся в своём доме.

Однажды ночью люди проснулись от страшного грохота. Среди ночного неба, они увидели, падающие в океанские волны, огромные горящие куски металла. Утром боги сообщили жителям острова о том, что ночью они уничтожили космический диск плохих богов — нечисти, который прилетел из космоса и теперь жители острова могут долго и спокойно жить по законам, данным им хорошими богами

В этот же день юноша Золит, купался в океане, недалеко от дворца, в котором жил он и его отец, на пустынном, полудиком пляже. Искупавшись, он стоял на песке и грелся в лучах солнца, уходящего за горизонт. Солнце сушило капельки воды на его коже. Вдруг, он увидел, что со стороны океана, в воде, что-то непонятное приближается к берегу. Ещё немного и стало ясно, что к берегу подплывает странная лодка серебристого цвета. Таких лодок юноша раньше не видел. В ней приплыли три существа, точнее существами их было трудно назвать, скорее это были чудовища. Причём два из них были сильно ранены. Они не могли подняться и бессильно лежали, а третье чудовище выпрыгнуло из лодки и постаралось вытащить лодку на песок. Потом чудовище, с трудом передвигая две лохматые ноги, пошло в сторону юноши. Чудовище было на две головы выше человеческого роста. У него было страшное лицо, напоминающее звериную морду с торчащими клыками. У него были два больших рога, которые росли на макушке.

Юноша схватился за меч, готовясь расправиться с неведомым гостем, но чудовище вдруг остановилось неподалёку от него и спокойным, заползающим в душу, ласковым голосом на языке жителей города сказало:

— Я вечный враг твоих богов, покровительствующих острову. Тысячи лет мы ведём войну и ненавидим их, а они нас. Мы, так же как и они, пришли к вам с неба. Твои боги сожгли наш диск, когда мы подлетали к острову. Мне и этим моим двум товарищам повезло — мы остались живы, нам удалось добраться на остров. Ты можешь расправиться с нами, можешь сказать о нас своим богам. Тогда нас то же ждёт неминуемая смерть. Всё это ты можешь сделать. Но помни, только мы знаем, как тебе стать властителем всего народа иреков, как победить твоих богов и соседей, как жить только в своё удовольствие, не думая о других. Только мы знаем, как тебе получить неограниченную власть над людьми и повелевать ими как ты хочешь. Помоги нам и мы будем говорить тебе, как поступить. Будем помогать тебе в достижении цели, но за это ты должен сделать нас своими высокими помощниками, верховными жрецами в своём царстве. И когда ты станешь царём, должен будешь дать нам всё, что мы пожелаем, что бы, и мы могли жить так, как хотим. И юноша ответил:

— Больше всего на свете я хочу стать царём, повелевающим всем народом иреков. Хочу стать выше богов и самому решить, как жить моим подданным. Хочу несметных сокровищ и неограниченной власти.

И юноша никому не сказал о чудовищах. Более того, он привёл своих слуг, велел дотащить раненых чудовищ до своего дворца. Он провёл чудовищ в свой дворец и поселил в тайной комнате. Прошло время. Отец Золита умер и Золит, стал полноправным хозяином в своём дворце. Чудовища залечили свои раны и, прячась, стали по ночам бродить по улицам городов, подслушивать под окнами то, о чём говорят другие жители. Они начали учить Золита тому, о чём и что говорить другим, таким же, как он недовольным своим положением, богатым людям.

Вскоре он начал вести беседы с другими знатными и богатыми горожанами. Он понял, что вокруг очень много тех, кто так же хотели бы иметь богатства только в своём распоряжении. Кто не хотел работать на благо общества, в котором жил. Кто хотел тратить богатства только на исполнение своих прихотей. Эти люди давно уже были недовольны учением добрых богов. Эти злые и завистливые личности образовали тайное общество. Они объединили свои богатства, что бы бороться с богами и возможности Золита многократно возросли. Члены тайного общества хотели вовсе избавиться от богов. Для этого они обдумывали различные планы, а поскольку это были люди завистливые и жестокие, что бы закалить свой дух, они придумывали и осуществляли жестокие таинственные обряды. Они выслеживали и убивали умных и хороших жителей острова, которые могли помешать их коварным планам. Мёртвое тело они тащили во дворец Золита. Они вырезали у своего врага сердце и поедали его все вместе. Остальное доедали страшные чудовища, жившие в тайной комнате дворца Золита. Самое страшное, что среди хранителей, среди тех, кто должен был защищать порядки на острове, Золит, так же нашёл немало своих сторонников. Хорошие деньги, которые платили хранителям, отсутствие тяжёлой и сложной работы, закаляющей душу и тело, привели к тому, что хранители стали просто богачами, думающими только о своём богатстве, дрожащими за свою шкуру. У членов тайного общества всюду появились глаза и уши. Они наблюдали за тем, когда боги приходят к людям. Когда и куда вылетает божественный диск. Где боги останавливаются и что делают. Что делают боги, когда людей нет рядом.

И вот у мерзавцев созрел план о том, как победить добрых богов. Как уже говорилось раньше, после отлёта большого диска, боги уже не могли так внимательно, как раньше наблюдать за жизнью людей. Старец Чоон

очень редко приходил к людям, видимо, ему это уже было тяжело, а вот прекрасная богиня Алия каждый день появлялась перед людьми возле священной горы. Целый день она лечила больных людей, играла и занималась с маленькими детьми, учила их музыке, пению и танцам. Дети любили Алию. Со всего острова собирались сюда люди, что бы увидеть и побыть рядом с прекрасной богиней.

Мужественный бог Зегус так же часто появлялся перед людьми. Он занимался с солдатами, помогая изучать солдатское ремесло, с ремесленниками — советовал как сделать качественные и недорогие товары, с крестьянами которых учил, как собрать большой урожай, со спортсменами, которых учил, как построить новые тренажёрные приспособления.

Однажды, Алия в очередной раз занималась с маленькими детьми. В этот день детей было особенно много. В этот раз здесь был и старец Чоон. Он сидел в тени пальмы и с удовольствием наблюдал за уроками Алии. Вскоре к ним пришёл бог Зегус, который только что закончил проводить учения солдат на городской площади. Алия объявила перерыв, и они с Зегусом решили искупаться. Они сняли свои божественные доспехи, сложили их неподалёку от старца Чоона и побежали купаться к океанским волнам. Неожиданно, со скалы, что стояла напротив, сорвалась огромная глыба и полетела прямо на маленьких девочек — учениц, стоящих неподалёку. Гибель детей была бы неизбежна, если бы не бог Зегус. Он мгновенно бросился к детям и оказался рядом с девочками. Грубо и сильно он оттолкнул их в безопасное место, но сам уйти от удара не успел. Летящая глыба ударила его. Если бы на нём были божественные доспехи, которые он снял что бы искупаться! Тогда бы удар камня был ему совершенно не страшен. А теперь каменная глыба так сильно ударила Зегуса, что швырнула его в сторону, и он упал на другие камни. Он ударился и лежал неподвижно. Возле его головы разлилась кровь синего цвета. Ужас охватил стоявших рядом людей. И только те, кто продолжал осуществлять страшный план, кто сталкивал глыбу с горы, прячась, что бы их ни заметили, понимали — с богами теперь можно бороться.

Прекрасная богиня Алия и старец Чоон, подбежали к неподвижному телу Зегуса. Алия плакала и тормошила неподвижное тело. Старец Чоон вытащил из-за пояса небольшой предмет, похожий на серый камень и несколько раз провёл им над телом Зегуса. Синяя кровь сразу же перестала течь из раны. Но старец понимал, что дело крайне плохо. Своими силами они не смогут вылечить Зегуса. Единственный выход был в том, что бы поместить тело в специальную капсулу. Затем надо послать срочный сигнал в космос, что бы прилетел большой диск. Старец одной рукою отстранил прекрасную Алию и вытянул вперёд другую руку. Руку он повернул ладонью вверх. Неведомая сила подняла тело Зегуса от земли приблизительно на метр и, следуя за движениями руки старца, осторожно перемещала тело вдоль земли, пока не поместила в маленький диск. Потом туда зашли Чоон и Алия, и диск поднялся в воздух и, опустившись к воде, исчез в прибрежных водах океана.

Золит, праздновал свою первую победу в тайной комнате своего дворца. Здесь собрались его ближайшие помощники, рядом сидели и чудовища. Какими же они были отвратительными! Следующий удар решено было нанести по прекрасной богине Алие. Одно из чудовищ принесло букет чудесных белых роз.

— Чем эти цветы помогут нам в борьбе с Алией? — спросил Золит.

— Эти цветы, совершенно безопасные для людей, — ответило чудовище, — заставят прекрасную богиню заснуть крепким сном, как только она их понюхает.

Необходимо найти человека, лучше женщину, которая подарит прекрасной Алие эти цветы, якобы в знак уважения и с пожеланиями о выздоровлении Зегуса. Как только прекрасная Алия понюхает цветы, она заснёт. Тут же необходимо будет её схватить, снять с неё божественные доспехи, лишив божественной силы и увезти в замок Золита. Это будет началом захвата власти на острове, — говорило чудовище. — Мы объявим о том, что теперь на острове свой император. Свой единственный и великий бог — владыка Золит. Сотни хранителей, и военачальников объявят о своей преданности великому Золиту.

— Но ведь останется старый, но всё ещё могущественный бог Чоон, — возразил Золит. — При помощи могучего оружия он мгновенно уничтожит нашу армию, разрушит замок и освободит прекрасную Алию.

— Нет, этого не будет, — уверенно ответило чудовище. — Ещё два дня и в маленьком диске, на котором прилетают добрые боги, кончится сила. Что бы набрать новую силу — энергию, диск должен весь день или всю ночь висеть над макушкой большой пирамиды у океана. С макушки пирамиды энергия переходит в диск и питает там его могучее божественное оружие. Но сегодня ночью мы сломаем макушку этой пирамиды, диск не получит силу и энергию. Оружие богов нельзя будет привести в действие. Старец Чоон должен будет передать нам божественное оружие пусть и не действующее в обмен на жизнь прекрасной Алии. Но мы не оставим в живых ни его, ни прекрасную Алию. Как только мы получим оружие, они умрут.

На этом совещание прекратили.

— А теперь, — Золит, поднялся и хлопнул в ладоши. — Мы закрепим наш союз.

Дверь тайной комнаты открылась, и туда ввели связанного человека.

— Этот мерзавец был моим слугой, — сказал Золит. — Он решил сбежать от меня и рассказать о нас богу Чоону. Но сбежать ему не удалось. Что мы сделаем с предателем?

— Смерть ему! — загремело в ответ от сторонников Золита. Ещё живому несчастному человеку разрезали грудь и вырвали сердце. Остальное схватили и утащили чудовища, словно волки, вцепившись зубами в труп.

Несколько дней не появлялась на берегу прекрасная богиня Алия. Несколько дней не занималась она с маленькими детьми. И вот она снова появилась на берегу. Дети окружили её и стали ободрять и жалеть.

— Не переживайте, прекрасная Алия. Зегус поправится. Обязательно поправится, — говорили дети.

Вдруг незнакомая женщина подошла к богине. Она протянула Алие большой букет прекрасных белых роз.

— Возьмите цветы прекрасная богиня. Это вам за вашу доброту. И с наилучшими пожеланиями поправиться богу Зегусу.

Маленькие девочки с недоверием смотрели на незнакомую женщину, но ведь та ничего плохого, кажется, не делала. Потом женщина повернулась и быстро ушла.

— Какие прекрасные цветы, — Алия погладила цветы своими нежными руками. Потом она подняла букет к лицу и понюхала тонкий аромат.

— Ой, как мне вдруг захотелось спать, — сказала она и, опустившись на мягкую густую траву, крепко заснула.

Мгновенно из-за ближайшей скалы, из зарослей которые росли у подножия, выскочили на лошадях четверо всадников. Они плётками разогнали маленьких девочек и быстро сняли с Алии божественные доспехи. Потом двое из всадников связали прекрасную богиню и, перебросив через спину лошади, помчались прочь. Ещё двое взяли божественные доспехи и то же умчались, боясь того, что появится старец Чоон.

Когда Золит узнал о том, что богиня Алия у него в руках, он обратился к своим помощникам со словами:

— Пора нам выйти из тени и захватить власть на острове.

И его помощники, а это были в основном начальники, хранители и военные высоких чинов стали приказывать всем и говорить всем:

«Учение богов устарело. Хватит жить по этому старому учению. Теперь один бог и император на острове — великий Золит. Ему мы служим и покоряемся».

Как только это услышали хранители города, в котором находился дворец Золита, они велели всем военным подвести войска к его дворцу. Однако и Золит велел собраться своим сторонникам возле своего дворца. И сторонники его привели солдат, которым обещали много денег и почестей. И вот возле дворца Золита выстроились два больших отряда солдат и военачальников. Одни были за Золита другие против.

Золит, и его сторонники были настроены решительно, а их противники — смотрители и их воины привыкли жить спокойно. Им казалось, что всё само собою устроится, поэтому, они хоть и стояли в боевом порядке перед сторонниками Золита, но в душе своей не были готовы побеждать. Не были готовы пожертвовать собой, особенно это касалось руководителей, а такие терпят поражение и бегут с поля боя.

Кроме того, поправившиеся во дворце Золита чудовища, так же встали на его стороне, впереди войска с огромными камнями в своих лапах, готовые броситься в бой и победить. Огромные и страшные, они скалили клыки и наводили ужас. И вот началась битва и хранители, не ожидавшие упорного сопротивления, разучившиеся храбро воевать, побежали, а сторонники Золита преследовали их. Чудовища бросали в людей огромные камни, догоняли людей и рвали их на части. И видя своё поражение, военачальники и хранители, вместо того что бы продолжить борьбу, сразу решили сдаться. Они послали переговорщиков к Золиту и сказали

— Великий Золит, мы признаём тебя императором. Тебе мы служим и покоряемся.

И огромное количество людей стали повторять:

«Великий Золит, тебе мы служим и покоряемся.»

Привыкшие хорошо и спокойно жить. Привыкшие красиво говорить, но не делать, отучившиеся жертвовать собою, люди совсем не понимали, что предают тех, кто сделал их жизнь успешной — добрых богов. Все города перешли на сторону Золита, Только один город, Союлла, стоявший у священной горы остался верен старому учению богов. Теперь у Золита была огромная армия. И ему оставался один последний шаг до воплощения его заветной мечты.

Те, кто не хотел предавать своих богов, собрались на священном месте возле священной горы. Они стали звать бога Чоона, и великий старец пришёл к людям, вылетев из моря на металлическом диске. Узнав о случившемся, он пришёл в ярость.

— Как мог Золит поднять руку на тех, кто сделал его родные земли процветающими, а людей живущими в достатке и равенстве? — вскричал Чоон. — Негодяй ответит за свои поступки!

Но в это время сильный шум раздался со стороны поля, которое доходило почти до городских стен. Огромное войско, признавшее Золита своим императором, подходило к городу Союлла. Войска подходили и охватывали город полукольцом. Впереди ехал на прекрасной лошади Золит, в окружении своих помощников. Увидев диск, который низко висел над землёй возле океанского берега, людей и старца Чоона, войско остановилось.

— Послушай меня, Золит, — голос старца Чоона звучал очень громко. — Ты совершил страшное преступление и понесёшь за это наказание. Могучее божественное оружие сделает твою смерть и смерть твоих помощников ужасной.

— Жалкий старик, — Золит расхохотался в ответ. — Из-за хлопот с Зегусом, ты совсем забыл о том, что божественное оружие нуждается в энергии, ты забыл дать энергию диску и оружию. Ты забыл, что почти три дня прошло с того времени, как ты должен был поставить диск над вершиной большой пирамиды, что бы энергия с вершины пошла в диск. Знай, сегодня ночью мои люди разрушили вершину пирамиды. И теперь твой диск едва держится в воздухе, а оружие сегодня едва может работать.

Но сегодня мы не вступим с тобою в бой. Я, Великодушный Золло, предлагаю тебе отдать мне управление божественным диском и оружием. Даю тебе срок — одну ночь. Если ты не согласишься до завтрашнего утра, прекрасной Алие отрубят руки, а потом и голову. Выбирай, что хочешь. Если отдашь всё то, что я прошу, я сохраню тебе и Алие жизнь.

Великий старец Чоон молчал. Да, Золит перехитрил его. Всё так, как он говорит. Что же делать? Пустить в ход оружие, но надолго его действия не хватит. Кроме того, прекрасная Алия находится в заложниках. Что же делать? Надо тянуть время.

— Хорошо, я подумаю до утра, — ответил великий Чоон.

Войско, подошедшее к городу, стало устраиваться на ночлег. Старец Чоон перелетел в город через городскую стену и закрытые ворота, на диске. Диск завис невысоко над землёй в центре городской площади. Старец вышел из него, что бы попросить людей о помощи. Чоон сделал так, что каждый человек в этом городе, и в других городах в сёлах и отдельных хижинах в лесу и на поле, в горах, все кроме Золита и его помощников, слышали его слова.

— Люди — звучал у каждого в голове голос великого старца. — Боги так много сделали для вас и для процветания острова. Теперь богам нужна ваша помощь. Восстаньте против тирана Золита. Военные, поверните оружие против негодяев, разрушьте дворец негодяя и подлеца. Идите и освободите прекрасную Алию.

После этого великий Чоон взошёл на диск и диск, перелетев опять через крепостную стену, скрылся в пене океанских волн недалеко от берега.

Но никто на острове не захотел помочь богу Чоону. От спокойной и хорошей жизни, люди стали равнодушными и ленивыми. Им казалось, что всё само собой образумится, что кто бы у власти не стоял, им всё равно будет хорошо. А ещё, в этом самом городе, вечером стали раздаваться голоса людей о том, что они должны сдаться армии Золита, что должны без сопротивления открыть ворота и признать Золита императором. Только сто горожан, сто храбрецов, сто честных и смелых человек, среди которых были и военные сказали:

«Мы готовы потерять всё ради тех, кто поверил в нас — ради наших великих богов. Мы найдём прекрасную богиню Алию и освободим её».

Ночью этот мужественный отряд тайно выбрался из своего города. Храбрецы проскакали на лошадях по ночным дорогам и добрались до дворца Золита. Они пробрались в сам дворец и начали искать комнату, в которой держали Алию. Но их уже ждали. Золит усилил охрану и все сто человек были убиты. Все герои пали в неравном сражении но, их имена навечно остались чистыми, человечными и непобедимыми.

Наступило утро. Армия Золита выстроилась в боевой порядок, готовясь захватить город. Впереди стояли всадники на лошадях сзади располагались шеренги пехоты. Золит находился в середине войска. По обеим сторонам от него находились чудовища, ждущие свежего человеческого мяса и крови. Потом стояли его помощники. Все ждали появления Бога Чоона. И вот из океана вылетел металлический диск, который стремительно пронёсся над землёй и завис в воздухе напротив Золита. В диске открылась дверца. За ней стоял великий Чоон и смотрел на Золита.

— Ты хотел обмануть меня Чоон, — сказал Золит. — Сто твоих сторонников ночью пытались освободить Алию. Ты разозлил меня. Посмотри на это, — Золит бросил на траву перед собою две окровавленные синей кровью прекрасные женские руки.

— Через час Алие отрубят голову. Если не хочешь, что бы с тобой поступили так же, немедленно передай мне диск и божественное оружие.

Тут же открылись городские ворота. Из города вышли горожане. Они шли, что бы сдаться Золиту без боя, что бы объявить его своим господином. Лежащие отрубленные руки той, которая ещё вчера занималась с их детьми, не остановили их. Старец Чоон молчал. Он был потрясён. Наконец, он немного справился с чувствами и громогласно сказал;

— Люди! Имеете ли вы право называться теперь людьми? Ведь даже скот не бывает так не благодарен за добро, оказанное ему. Солдаты имеете ли вы право дышать и жить на земле, если вы не защитили добро в трудную минуту? — Чоон посмотрел вокруг, потом посмотрел на Золита.

— Ты мерзкий и гадкий червяк, посмевший исковеркать жизнь тех, чьего дыхания, кусочка волоса или просто следа на земле ты не достоин. Ты разрушил верхушку пирамиды, что бы обессилить божественное оружие. Так знай, что вот эта гора, — бог протянул руку, указывая на трехгранную гору, состоявшую из белых и розоватых пород. — Является природной пирамидой. Энергия, выделяемая верхушкой горы, лишь немного меньше той, что может дать главная пирамида. Всю ночь мой маленький диск висел над вершиной горы. Всю ночь божественное оружие получало энергию. Оно заряжено полностью. Семьи и дети тех героев, которые пытались освободить Алию, надёжно укрыты, а вот посмотрим как ты, и все, кто тебя поддержал, как все вы будете отвечать за свои преступления. Дверь в металлическом диске закрылась, Старец Чоон скрылся за ней.

Наступила тишина. Страх постепенно охватывал армию Золло. Из диска вышел широкий луч, который мгновенно попал в сидящего на коне Золло. Мгновенно конь был сожжён, а Золло загорелся по пояс. Он был жив, но горел. Он кричал так, что трудно было представить, что в мире есть ещё более ужасные мучения и более ужасные крики. Вместе с ним загорелись по пояс и чудовища.

Помощники Золита, его войско стояли и неподвижно смотрели на костер, пылающий в центре. Диск мгновенно сорвался с места и сделал круг над войском. И вдруг из диска послышался страшный звук, громкий, проникающий везде и всюду запускающий в душу страх и панику. Страшный звук, напоминающий одновременно рёв зверя, плач человека и предсмертный клич птицы. Этот звук был просто ужасен. От этого звука кровь стыла в жилах, а человеку становилось не по себе. Люди затыкали руками уши, но звук не уходил. Он проникал прямо в голову и всем, становилось всё страшнее и страшнее.

От этого звука все лошади, находившиеся в армии иреков, а так же все лошади находящиеся на острове словно взбесились — они начали метаться в разные стороны, сбрасывая всадников, топча их копытами на смерть, разбрасывая в стороны пехоту стоящую сзади. За несколько минут организованные армейские порядки превратились в свалку. Ещё через десять минут лошади попадали на землю и умерли в страшных конвульсиях. На острове больше не осталось, и уже больше никогда не было лошадей.

Божественный диск пролетел над армией, точнее над тем, что ещё недавно называлось армией. Теперь это была просто толпа людей едва стоящих на месте от страха. Из диска вышел луч света. Он скользил по солдатам, и солдаты начинали гореть, заживо вспыхивая словно свечи. Армия бросилась бежать обратно, туда, откуда пришла, прочь от этого места, где великий бог Чоон вершил правосудие.

Луч из диска исчез, а диск с огромной скоростью пронёсся над островом к дворцу Золло. Здесь ещё было тихо. Здесь ещё не знали о том, что Золло уже нет среди живых. Палач с огромным топором вышел на площадь перед дворцом. Двое стражников принесли прекрасную Алию, которая уже не могла ходить сама, после того как ей отрубили руки. Она истекала своей прекрасной синей кровью, понимая, что наступают её последние минуты. Стражники положили её голову на деревянную плаху. В этот момент возле дворца завис металлический диск, из которого тут же вылетел узкий луч света и попал точно в палача. На этот раз температура луча была так велика, что палач не загорелся, а мгновенно превратился в обугленный чёрный скелет, который тут же развалился на части. Ещё секунда и та же участь постигла стражников. Их обугленные куски упали у входа во дворец.

Божественный диск опустился на землю. Открылась дверца и Великий старец Чоон быстрым, на сколько ему позволяли его почтенные годы, шагом подошёл к лежащей Алие. Он опустился на колени и, глядя на неё, обезображенную заплакал.

— Милое дитя, я всё сделаю, что бы спасти тебя и Зегуса. Я немедленно помещу тебя в спящую капсулу и пошлю сигнал в наш далёкий звёздный дом, с просьбой о помощи.

Чоон поднял руку, и неведомая сила подняла тело Алии и, следуя указаниям руки, внесла тело Алии в диск. Диск снова поднялся в воздух и через несколько минут был уже на берегу океана, затем диск нырнул в океанскую воду. До самого вечера великий Чоон готовил капсулу сна, обрабатывал раны прекрасной Алии и, наконец, она была бережно помещена в капсулу рядом с Зегусом. Великий Чоон смотрел на них и плакал. Так он стоял до тех пор, пока немного успокоился, но страшная ярость вдруг охватила его сердце.

Тем временем, в город, где находился дворец Золло, а так же в другие города, признавшие Золло своим императором, возвращались остатки армии. Это были уже не те бравые военные, которые сутки назад готовы были расправиться с беззащитным стариком, это были скованные страхом и паникой трусы. И вот в небе, над дворцом Золло вновь появился металлический диск, управляемый старцем Чооном. Диск стал медленно облетать границы города, в котором ещё недавно жил Золло, потом диск переместился и стал облетать границы городов признавших Золло императором. Так диск облетел огромную часть острова, охватив всех, кто поддержал Золло, и помог ему осуществлять страшные планы, а из шара шел вертикально вниз узкий, красного цвета луч, который, врезался в землю и оставлял в ней узкую проплавленную щель шедшую очень глубоко. Тряслась земля. Эта щель была такой глубокой, что из неё повалил дым, начали, вырвались языки пламени и пепла, стали вылетать раскалённые камни.

Диск с богом Чооном словно очертил на земле огромный горящий контур. В страхе и панике люди начали выбегать из своих домов и дворцов. Земля дрожала. Вокруг городов взлетали в воздух языки пламени и летели части расплавленных раскалённых камней. Это был страшный суд. Потом диск Чоона завис в небе, прямо в середине того огромного горящего контура, который он отчертил на земле. Красного цвета луч, выходивший из диска на землю, исчез и вместо луча, из диска, вниз прямо в глубину земли вышла и ушла широкая и длинная голубая молния. Но мгновение стало очень тихо. Потом там, в глубине земли раздался страшный грохот, будто там, куда ушла молния, произошёл невиданной силы взрыв. Провалилась земля и вся эта огромная часть острова, стала оседать вниз, словно проваливаясь в огромную яму с отвесными каменными краями. Яркое пламя, куски расплавленного камня ещё сильнее стали выскакивать по краям этого адского котла. Огромная часть острова вместе с городами, полями, с остатками армии, рухнула вниз в огромную яму, перемешиваясь, словно густая каша в котле. А поскольку опустившаяся территория оказалась ниже уровня воды в океане, то в провал из океана, хлынула вода, топя всех оставшихся в живых. Огонь и раскалённые камни, вырывавшиеся из трещины по краям страшного котла, встретились с океанской водой, и раздался ещё один страшный взрыв, образовалось огромное облако пара, которое окончательно стёрло с острова все, что могло ещё напомнить о Золите и его сторонниках. Кто не был раздавлен, были мгновенно сварены в этом адском котле.

А диск с богом Чооном вернулся, влетел в город Союлла недалеко от священной горы и завис в воздухе на площади. Снова из него вышел бог Чоон. Опять его голос стал слышен в каждом доме, оставшемся на острове каждому человеку, словно Чоон разговаривал только с ним.

— Жители острова, говорил Чоон, — в трудную минуту вы повели себя как жалкие и гадкие существа. Вместо того, что бы сражаться, вместо того что бы помогать своим богам вы готовы были отдать города без боя, готовы были признать чудовищ своими богами. Готовы были жить по правилам чудовищ. За это вы будете наказаны. Я обрекаю вас на отсутствие бедующего, я обрекаю вас на отсутствие детей, на бесплодие. Это наказание не коснётся семей тех ста героев, которые пожертвовали своими жизнями, но остались верны честности и справедливости. И только через много-много лет, если вы всё время в своей жизни снова будете соблюдать правила данные вам раньше, если будете верны правилам человечности и справедливости, тогда ваш род начнёт возрождаться. После этого Чоон вошёл в металлический диск, Диск поднялся вверх и полетел к океану, а потом опустился вниз, к волнам и исчез в синей океанской глубине.

Больше уже никогда добрые боги не приходили к людям на острове. Никто больше не увидел старца Чоона. С каждым поколением детей на острове становилось всё меньше. К сожалению и те семьи, которых не наказал бог Чоон, так же оказались в проигрыше. Поскольку они старались жениться на людях своего круга то вскоре большинство из них стали родственниками и у них то же начались проблемы с деторождением. В результате от великого многочисленного народа осталась горстка людей. Народ практически вымирал. Город приходил в запустение и разрушался. Замечательные машины, созданные, когда то иреками-мастерами для различных нужд, будь то обточка камней или металла, поднятие воды вверх или помол зерна, все эти машины приходили в негодность. Кроме этого, на острове начались небольшие землетрясения, а в толще горных пород иногда слышался неясный рокот и шум. Одни части острова оседали, другие поднимались. Так проходили десятилетия. Город, точнее сказать развалины города, в которые попали Игорь и Андрей, были как раз тем местом, где жили, когда то сторонники Золита. Место считались проклятым. Никто не ходил туда и ничего не брал.

Однажды на остров приплыли аборигены, темнокожие с кудрявыми волосами люди. Большое племя на плоских лодках с высокими острыми носами, с бревном, привязанным рядом с лодкой в качестве балансира. Они приплыли на остров, с западной части океана. Они поставили деревянных богов-идолов на широкой поляне возле большого озера и стали молиться им. Вооружённые копьями аборигены пришли в город Союллу. и заявили, что оставшиеся на острове иреки отныне их рабы. Они должны выполнять грязную и трудную работу. Возразить им было нельзя, поскольку молодых и сильных мужчин у иреков практически не осталось. Туземцы заставили иреков уйти из своего города и жить в деревне туземцев. К счастью, аборигены не были людоедами, а видя, что у иреков очень редко рождаются дети, женщин — иреков они считали грязными и проклятыми. Поэтому женщин не трогали. Иреков использовали просто как рабов, на самых тяжёлых работах. Аборигены видели, что народ иреков вымирает, поэтому к некоторым видам работ их просто не подпускали, так как считали духовно грязными людьми, проклятыми богами. Несмотря на то, что иреки показывали аборигенам, что можно плавить металл, и сделать лучшее копьё, смолоть зерно не в ступе, а на мельнице, соткать полотно и сшить себе одежду, аборигены крепко и дружно держались за свой образ жизни. Они не стремились что-то поменять в ней. Они молились деревянным богам, толкли зёрна в ступе, ходили одетые в свои туземные наряды. Аборигены нашли город зла, но когда попытались туда войти несколько человек погибли при входе в город от электрических разрядов между пирамидами. Шаман племени не нашёл ничего лучшего как придумать легенду о том, что в городе зла сидят демоны, которые специально убили туземцев. Такая ситуация была на острове около трёх лет.

Затем к острову приплыло судно с белыми людьми. Видимо это были настоящие пираты. Они убили нескольких туземцев жестоко, на глазах всего племени. Сожгли несколько хижин. Потом заставили мужчин аборигенов таскать с корабля стройматериалы, строить склад, и разгружать в этот склад своё имущество. Пираты очень спешили, видимо им необходимо было срочно выгрузить груз и уплыть. Может быть, они хотели напасть на торговое судно, может, опасались погони, но остров они как следует, не осмотрели. За исключением того места где был построен склад. Прежде чем уплыть, пираты строго-настрого запретили туземцам приближаться к складу. Игорь зачарованно смотрел на Лолану, закончившую свой рассказ. Ему сейчас было очень хорошо — вот так сидеть, слушать и смотреть на красивую девушку.

— А птицы, Лолана скажи мне, огромные птицы, они давно живут на острове? — это потомки тех, что выпустили добрые боги?

— Да, ответила Лолана Игорю. — Огромные птицы жили здесь издавна. С тех пор как их выпустили боги. Они почитались иреками, как священные птицы, потому что охотились на акул и крупных хищных рыб в океане. Людей они не считали своей добычей, поэтому в океане можно было спокойно купаться и не бояться, что на человека нападёт акула. Птицы были очень умными. Иногда иреки приносили и оставляли неподалёку от тех мест, где они гнездились свои подарки — хлеб или капустные кочаны и мысленно просили птиц не нападать на людей, а жить с ними дружно. И было удивительно, что птицы после этого приносили и клали неподалёку от домов людей пойманную большую рыбу. А сколько рыбаков — иреокв было спасено этими большими птицами! В сильный шторм, если у берега тонуло судно, птицы слетались к этому месту и садились на воду, словно спасательные плоты. Тонущие люди цеплялись за оперение больших птиц и те осторожно отбуксировали людей к берегу. Можно было мысленно, находясь рядом с ними разговаривать. Однако когда у птиц появлялись птенцы, к ним было опасно приближаться. В минуту ярости такие птицы запросто могли убить человека одним ударом своей могучей лапы.

Этих птиц так же становилось всё меньше. Как и иреков. В определённое время, где то незадолго до жаркого периода года, птицы собирались стаей и улетали куда-то далеко, на другой остров в океане. Сейчас, как раз этих птиц не должно быть на острове. У той птицы, которую нашли они с Игорем, видимо, что-то произошло, поэтому птенец вылупился поздно, не научился вовремя летать, и мать осталась с ним.

После чудесного рассказа пошли купаться на океан, а вечером всех ждал сытный ужин. Прошло ещё два дня, и Игорь обратился к Андрею.

— Андрей, мне бы хотелось увидеть развалины города, в котором жила Лолана. Города Союлла. Знаешь, увидеть ещё один древний город, остатки древней цивилизации, это очень интересно. Кроме этого меня просто тянет посмотреть на священное место иреков. Мне хочется как-то поглубже изучить эту интересную историю с появлением богов. Что если, это место связано с пришельцами с далёких планет? И боги у иреков, на самом деле пришельцы?

— Да, это очень интересно. Тем более, попутно мы зайдём на пиратский склад и наберём ещё нужных нам вещей и продуктов. Обрадовался практичный Андрей. О своём решении оповестили Лолану. Она так же обрадовалась. Однако как быть с Гошей? Как ему выдержать трудный и далёкий переход? Может быть, оставить его в лагере? В конце концов, решили всё-таки идти одной весёлой компанией, несмотря ни на что. Чаще делать привалы, идти медленно, но зато вместе. К тому же Гоша немного подрос и стал достаточно шустрым и быстрым пешеходом, чему способствовали прогулки с Игорем на пляж и обратно. Лолане не терпелось увидеть своих знакомых и близких и рассказать о том, какие Игорь и Андрей, замечательные люди. Следующий день решили посвятить подготовке к походу, а через день выступить. Так и поступили. Приготовили еды в дорогу, зажарив двух фазанов, уложили еду в рюкзаки, положили несколько банок консервов, фрукты и овощи. Взяли кувшинчик и налили его свежей водичкой. Промазали ружейным маслом затворы автоматов взяли по запасной паре магазинов. Утром второго дня выступили в поход. Погода была прекрасная. Дождей давно не было. На этот раз дорога показалась гораздо легче и комфортнее, несмотря на присутствие Гоши. Во-первых, вначале дошли до сада по хорошей и широкой тропинке, а потом, когда пошли дальше, оказалось, что Лолана знала эти места. Она и стала главным проводником и повела всю компанию. Поджидая Гошу, не спеша дошли до зарослей колючек, которые моряки обходили в прошлый раз, делая крюк. Колючий кустарник, который обходили, на этот раз зацвёл удивительными синенькими цветами, и его огромные заросли превратились в прекрасный голубой ковер, но это было не самое главное. Эти удивительные колючки, точнее их цветы пахли точно так же, как знакомые по родине морякам, лесные фиалки. О! Какой это был запах! Он разливался вокруг, завораживал и поднимал силы, казалось, вдохнув его можно было бы взлететь над землёй. Словно десяток флаконов изысканных, утончённых духов были разлиты вокруг повсюду. Игорь посмотрел на Лолану

— Там где идёшь ты, даже колючки зацветают. Она ничего не ответила, только покраснела и смутилась.

Однако, Лолана повела команду в обход совсем в другую сторону, не в ту, что пошли в прошлый раз моряки. Игорь стал было возражать — так, как они шли в прошлый раз прямее, и, стало быть, короче. Но она настояла на своём и оказалась права. Перейдя несколько зелёных холмов с крупными камнями на вершинах, путешественники увидели замечательную каменную дорогу, построенную тысячелетия назад. Дорога извивалась коричнево-серой лентой и уходила вперёд. Сделана она была из ровных и почти одинаковых камней, плотно прижатых друг к другу. Идти по такой дороге, после тропинок и перепрыгивания, было сплошное удовольствие. Гладкие камни на дороге были так плотно друг к другу прижаты, что трава за эти ушедшие годы так и не смогла протиснуться между ними. Дальше начинались скалы с красивыми, чуть розовыми глыбами горной породы. Вытянутые формы камней и плавные переходы, показывали, что здесь раньше было русло древней реки. Вода за долгие годы отшлифовала их. Разрезала горы. Потом высохла, и на её месте построили дорогу. Травы становилось меньше. Дорога, извиваясь, проходила между скал и уверенно шла вперёд. Друзья весело шагали, и Андрей даже затянул, весёлую песню, находясь в хорошем расположении духа. Потом скалы закончились, и дорога вышла к берегу океана. Здесь, русло реки ушло в сторону, а дорога начала подниматься высоко вверх и тянулась вдоль берега обрывистого и высокого. Однако здесь было удивительно красиво. Здесь опять появлялась бурная растительность. На самом краю обрыва стояли высоченные пальмы. Чуть ниже буйно разрослись деревья, с круглою, ярко-зелёною листовою. Потом шли кустарники, с длинными, узкими листьями. С этого места берег был далеко виден. Здесь дул достаточно сильный, тёплый ветер. На удивительно красивом тропическом небе, чуть более голубом снизу, чуть более синем сверху, плыли белые облачка, чуть растянутые по горизонту. Внизу, под обрывом, ветер поднимал бугры волн и разбивал их о прибрежные камни. Вода здесь была так же с переливами, как и небо. Белая пена у самого берега, совсем светло-голубая дальше, и тёмно-темно синяя вода ещё дальше. Пляжей здесь не было только камни и глубина.

Все вместе свернули с дороги. Подошли к краю обрыва. Лолана вытянула вперёд руку вдоль берега — вот там город добра — Союла, священное место и родина иреков. Все посмотрели в указанном направлении. Дорога там снижалась, выходила на равнинное место, виден был пляж, белые бурунчики волн на синей воде. В глубину острова тянулась зелёная равнина. Каменные развалины городских строений квадратами расположились по ней. Остатки огромных храмов. И почти правильной формы пирамидальная скала на берегу океана. Там пляж заканчивался и начинался обрывистый берег, о который разбивались волны.

Игорь поспешил вернуться на дорогу. При этом он позвал всех остальных. Дело было в том, что любопытный Гоша, начал понемногу подрагивать к обрыву, по-гусиному, повернув боком голову. Гошу позвали особенно настойчиво, что бы ни шлёпнулся, и тот снова весело зашагал за людьми, словно собачонка. Дорога опять пошла вниз, потом вильнула в джунгли, потом опять к берегу. Потом дорога пошла между полей, с перелесками, напоминающими сады. Поля были брошенные, и поскольку климат здесь был тропический, растения вызревали, семена падали на землю и снова росли. Конечно, кустарники и деревца так же стремились укорениться на поле, однако, здесь ещё можно было различить поля хлеба. Росла так же кукуруза и помидоры. Ещё несколько часов хода и вот дорога опять идет по джунглям, но они заканчиваются и путешественники подходят к удивительному месту. Месту, где расположился древний город Союлла. Месту, в котором к людям приходили боги, месту полному таинств и загадок. Путешественники и верный гусёнок вышли из джунглей на зелёную красивую долину, и остановились в восхищении глядя вокруг.

Место было изумительным. С зелёных холмов стекала река, достаточно широкая, она изгибалась почти кольцом, прежде чем бросить свои волны в океан, образуя как бы спокойное и красивое озеро. В центре озера получился небольшой островок сказочной красоты. Там росла необычного цвета трава, светло-зелёная, даже жёлто-зелёная, которая стелилась пёстрым ковром. Впереди, будто на красивом газоне, росли несколько пальм. Чуть дальше, окутывая островок, росли необыкновенно огромные, выше пальм раскидистые деревья, каких не было нигде больше на острове. Кроме этого на островке, а так же на том месте, где находились путешественники, росли высокие кустарники с очень большими листьями, напоминающими папоротники. Но листья у них были совершенно разного цвета одни красные, другие обычные зелёные, третьи белые с каёмочкой, четвёртые жёлтые. Может, эти растения раньше сажали в городе для украшения и вот сейчас они одичали и заполонили всё вокруг, но выглядело это всё удивительно пёстро и красиво. Дальше за рекой начинались лохматые холмы, сплошь покрытые лесом. Они казались мягкими и сказочными. Ровная гладь речной воды словно звала посидеть на берегу и полюбоваться на чудесный пейзаж.

Развалины города находились ближе к океану. Путешественники пошли в сторону развалин. Это были величественные, древние остатки. Могучая крепостная стена была разрушена во многих местах безжалостным временем. На ней, во многих местах, росли кустарники и трава. Стена была сложена из больших каменных глыб. Узкими щелями смотрели бойницы. За этими полуразрушенными стенами было уже не укрыться. Со временем от стены остались только куски. Однако городские ворота выглядели ещё неплохо. Они были из металла, а в изготовлении металлических изделий иреки были мастера. Ворота легко открыли, и путешественники вошли внутрь. Здесь не было разбросанных костей и скелетов людей, не было ужасных барельефов пожирания себе подобных, поэтому передвигаться здесь было интересно и приятно. Ровными рядами шли каменные здания и строения. Некоторые здания сохранились почти полностью, и были удивительной красоты. Много было и разрушившихся зданий. Квадраты каменной кладки, оставшиеся от них, так же тянулись вдоль улиц. Повсюду встречались статуи, которые безжалостное время постаралось свалить или испортить.

Почти все здания имели разрушения крыш, стен и ступенек. Одни здания были небольшими — видимо это были жилища простых иреков. Другие, видимо, принадлежали знати и были гораздо больше. Улица представляла собою широкую полосу дороги, вымощенную из камня, по которой передвигались когда то люди и повозки. Здесь же были широкие тротуары.

Путешественники шли по улице. Впереди, на огромной площади прямоугольной формы, расположились остатки храма. Это была часть передней стены, и богато украшенный вход. Половина крыши уцелела. Здесь же стояли изящно изготовленные, словно живые, скульптуры людей изображённые в момент встречи с богами. Скульптуры были изумительно гладкими, и сделаны с соблюдением всех необходимых пропорций. Боги здесь, в скульптурных композициях, учили людей сеять зерно, разводить животных. Огромная скульптура повозки запряжённой быками изображала то, как люди привозят дары богам, к пирамидальной горе. В повозке были цветы, фрукты, большие чаши.

Чуть дальше путешественники увидели остатки ещё одного храма. Здесь обвалилась боковая стена, и с улицы, не заходя, видно было всё, что внутри — скульптуры богов, богатая мозаика. Из голубых, зелёных, красных, желтых и прочих разноцветных кусочков керамики были выложены картины. На них изображались пальмы, люди дома и храмы. Фрески на другой стене, изображали огромных птиц и сказочных персонажей — полульвов-полулюдей. Валялись куски поваленных на землю колонн, подпиравших, некогда крышу.

Лолана провела своих друзей к небольшой площади, на которой стояли более хорошо сохранившиеся каменные постройки. Она остановилась и грустно посмотрела на них.

— Здесь жить последние жители, — она показала рукой на постройки. Потом пришли шой — абориген и увели иреков плен. Мой дом, — она показала рукою на одно из строений и подбежала туда. Прошло уже несколько лет, в окнах дома была паутина, деревянная дверь не открывалась. Тогда её не стали трогать, а просто постояли и немного помолчали.

— Не грусти, Лолана, мы твои друзья и мы вместе с тобою. — Игорь обнял Лолану и привлёк к себе.

— Мы освободим иреков, и они вновь будут жить здесь. Обещаю. А сейчас, давайте продолжим осмотр, — они повернулись и пошли смотреть город дальше.

Вот огромный каменный амфитеатр. Он просто огромен. Видимо, древние иреки очень любили представления и соревнования. На склоне одного из холмов, примыкающих к городу, построили полукругом сидения амфитеатра. Несколько широких проходов ведут к сцене. Огромная сцена у подножия холма. Это, скорее, маленький стадион, на котором спортсмены демонстрировали свои достижения, а артисты свои представления. Осмотрев амфитеатр, все проследовали дальше.

Гоша то же с интересом смотрел по сторонам, хотя и было видно, что он сильно устал. Наконец-то, осмотрев город, вся кампания вышла обратно через ворота. Пошли к берегу океана. Когда-то здесь была пристань. Несколько широких улиц и дорожек подходило к ней. Гоша сразу заковылял к воде. Несколько огромных каменных причалов уходило с берега далеко в воду. На них были расположены крепкие столбики, с большими металлическими кольцами. Видимо, они служили для закрепления судов приплывших к городу. На берегу сохранились остатки длинных зданий похожих на склады, которые раньше были наполнены товарами, с кораблей. Путешественники подождали, пока наплавается Гоша и вылезет из воды. Теперь надо было дойти до священной горы.

Кампания пошла дальше. Находившиеся впереди заросли пестрели от распустившихся цветов. Здесь, почти к самой воде, к голубой поверхности океана спускались кустарники с огромными розовыми цветущими кистями. Чуть дальше росли кустарники цветущие, сине-фиолетовым цветом, причём, их ветки были так облеплены очень мелкими цветами, что на ветках не было видно листьев. То здесь, то там, на небольших кустарниках, висели жёлтые плоды, похожие на лимоны. Ветки у них были толстыми, кожистыми и изогнутыми с серо-коричневой блестящей корой. Короткие, толстые, словно из воска листья, делали растение похожим на искусственное. Тёплый, тропический климат, уникальные погодные условия обеспечивали непрерывное, постоянно чередующееся цветение одних растений острова и созревание плодов других. От красоты цветущих кустарников и деревьев, складывалось впечатление, что идёшь по чудесному парку, так много здесь было этих розовых синих и жёлтых цветов. Дальше, возле океана, находился замечательный пляж. Здесь было довольно ровно, не было камней, лежал песок и росли прямо из песка раскидистые пальмы. Голубой цвет воды показывал, что здесь не очень глубоко и можно отлично искупаться. После купания, лёжа под пальмами на тёплом песке, можно было спрятаться под тень листьев или наоборот лечь на солнечное место. Здесь хватало и того и другого. До священного места — пирамидальной горы стоявшей на берегу, было уже совсем недалеко, поэтому, несмотря на протесты Гоши купаться больше не стали, а пошли вперёд. Пляж закончился. Впереди были две скалы, часть горных пород в которых выветрилась и они образовывали фантастические каменные скульптуры — каменный мост, острейший шпиль, и огромное, пустое каменное яйцо. Прошли и их. И вот, наконец, они подошли к священной горе. Гора представляла собой природное образование почти правильной пирамидальной формы. Несомненно, это было творение природы, но это творение было чрезвычайно пропорциональным и красивым. Горные породы, из которых состояла скала, а так же лежавшие на склонах валуны были розового и белых цветов. И поэтому здесь человека охватывало чувство чистоты и возвышенности. Скала стояла очень близко, почти на берегу океана. Берег здесь становился обрывистым. Почти на краю берега находился стол-жертвенник. Это было квадратное сооружение из белых камней, высотою около полутора метров. Оно было богато украшено маленькими скульптурами и пышным орнаментом на боковых стенках.

Всё было осмотрено. Постояли несколько минут в тишине. Иреки приносили здесь дары богам, а боги в этом месте вылетали на диске из океанских волн. Ну, всё, программа путешествия закончена.

Затем решили найти спуск к океану. Искупаться, отдохнуть и поесть. По словам Лоланы у тех, кто купался в этих местах, прибавлялись силы, а внизу со стороны океана, находился каменный грот — пустота в скалах, который вел к жилищу богов. Широкий спуск с обрыва нашли чуть ближе стола-жертвенника. Здесь берег опускался и, пройдя мимо гранитных глыб, путешественники вышли к шумящим синим волнам. Измученный Гоша сразу же плюхнулся в воду. Все остальные то же полезли поплавать. Здесь была совсем небольшая полоска песка и камней, на которых можно было бы отдохнуть. Но шагать до хорошего пляжа не было сил. Впереди был обрывистый склон с камнями и мелководьем, о которые разбивались волны. Игорь плыл за Гошей подальше от берега. Остудившись, фыркая от удовольствия, он повернул обратно к берегу. Со стороны моря он увидел, что метрах в двухстах от того места, где они спускались к воде, скалы действительно образовали огромную каменную пустоту — грот, по-морскому. Интересно! А ведь Лолана говорила, что грот ведёт к жилищу богов. Что там внутри? Грот не виден сверху с обрывистого берега. Он почти не виден, даже когда они спустились к воде, а вот со стороны моря он хорошо виден и расположен, как раз недалеко от жертвенного стола. Может, действительно, именно оттуда появлялись и приходили к людям боги? Игорь поплыл к гроту, а Гоша, увлечённый нырянием за рыбой, которой было предостаточно, видимо, подошла небольшим косячком, остался на месте.

Игорь подплыл к гроту и вылез на камни. Грот представлял собою огромный каменный мешок высотою с двухэтажный дом. В гроте было темно. Солнце освещало лишь небольшую часть площади у входа. Однако можно было разглядеть, что дальше был тупик. В каменных стенах не было никаких пещер ведущих в глубину острова. Тогда Игорь пошёл вперёд стоя по колено в воде, наступая на каменистое дно и неожиданно, делая очередной шаг, «ухнул» в воду с головой. Под ногами, оказалась глубина — пещера, которую он искал, шла под водою внутрь острова или параллельно берегу. Игорь, набрав больше воздуха, несколько раз нырнул, всматриваясь в темноту, однако, видимости было никакой. Только в самый последний раз, когда уже в лёгких почти не оставалось воздуха, то ли увидел, то ли или ему показалось впереди под водою, чуть различимое слабое свечение — может, там было что-то интересное? А, может быть, там в другом месте берега, грот выходил к океану ещё одним выходом. Там могло светить солнце на голубую поверхность волн. Доплыть, точнее донырнуть до того места явно не хватило бы дыхания. Сюда бы акваланг. Игорь повернул обратно. Со стороны океанского простора плыл Гоша. Лолана и Андрей уже вылезли и грелись на песке рядом с камнями.

Снова собравшись вместе, достали припасы, что бы покушать. После долгого перехода и купания в океане, аппетит у всех был зверский. Гоша, не смотря на то, что уже изрядно подкрепился рыбой, не отказался от бананов и кочана капусты. Покушав, вся компания разлеглась на солнышке и около часа все дремали на тёплом песочке. Потом, отдохнув, путешественники поднялась вверх по берегу, и начали обратный путь. Прошли скалы и цветущие кустарники, и великолепный пляж. На пляже, вблизи города ещё раз решили искупаться, и отдохнуть на песке. Пляж был просто замечательный, и уйти, не искупавшись там, было жалко.

Здесь до развалин города было совсем близко. Искупались и опять лежали на тёплом песочке, слушая, как шелестят от ветерка листья пальм и смотрели на то, что осталось от города. Лолана была, как никогда грустной. Ведь её жизнь начиналась здесь. На небольшой городской площади она бегала ещё маленькой девочкой. Сильный и чистый ручей, упрятанный в искусственное каменное русло, журчал там неподалёку. Иреки протянули русло ручья с питьевою водой прямо к своим жилищам. Это был древний водопровод. Не нужно было издалека таскать воду. Чуть дальше рядом с рекой проходил уже не ручеёк, а довольно большой, искусно сделанный канал. В одной из построек у канала располагалась мельница, приводимая в действие водой. Не нужно было, как у консервативных туземцев растирать зёрна в ступе, сидя на солнце, не нужен был неоправданный, тяжёлый труд. В другой части города, ближе к реке, вдоль канала находились плавильные печи, в которых иреки плавили металл. Большие печи разрушились, но маленькие доменные печи были в удовлетворительном состоянии, металл в них можно было плавить, а протекающая по каналу вода вращала привод механизма подающего воздух в домны. От протекающей воды приводились в действие и молоты, для ковки, восстанавливающие металлический полуфабрикат до железа. Здесь неподалёку от города находились железные руды. Здесь же добывали антикоррозийные добавки. Получали металл во много раз сильнее обычного сопротивляющийся коррозии.

Металлические мотыги, ножи, мечи, наконечники стрел, всё это иреки могли бы здесь производить и жить пусть небольшой, но более цивилизованной, процветающей общиной.

Лолана посмотрела на развалины. Ещё недавно здесь жили её близкие и знакомые. Она так задумалась, что не заметила, что Игорь смотрит на неё.

— Ты хотела бы вернуть иреков сюда? — спросил он.

Она кивнула, потом грустно потупила глаза. Игорь поднялся с песка и посмотрел на Андрея.

— А пойдём, дружище Андрей, к туземцам, поговорим с ними — пусть освободят иреков и пусть иреки живут там, где им самим больше нравится.

Андрей поднялся.

— Пойдём, — просто согласился он.

Лолана смотрела на разговаривающих мужчин. Она понимала, что они хотят ей помочь, однако, боялась туземцев.

— Нет, нет, Лолана не хочет, что бы Игорь и Андрей воевали с туземцами. Туземцы могут ранить их. Не нужно рисковать своей жизнью. Туземцы очень коварные, злые и сильные.

Но моряков было уже не остановить. К тому же, имея на руках современное оружие, справиться с дикарями при необходимости не представляло труда. Игорь принялся объяснять Лолане, что бы она осталась пока здесь, возле старого города и присмотрела за Гошей. Лолана, после долгих уговоров, что бы Гоша ни увязался за моряками, согласилась.

— Вы должны найти Гочиа — пожилой мужчина, главный ирек. Ему сказать: «Гочиа макуту Союлла салоса аха.» По-вашему, это означает — Гочиа свобода, идти жить старый город.

Игорь запомнил быстро. Память у шифровальщика была очень хорошая.

Парни с оружием и боеприпасами зашагали в сторону деревни туземцев. Они прошли почти половину дороги. Деревня становилась всё ближе. Вдруг впереди, за деревней, там, где находился пиратский склад, послышался едва различимый лай собаки. Потом вверх начал подниматься оранжевый столб дыма.

— Смотри Андрей, сработала наша сигнальная дымовая шашка, на пиратском складе значит, кто-то вошёл в склад. Кроме этого, на острове мы не встретили ни одной собаки, значит, на склад пожаловали хозяева-пираты и у них собака. Это очень, очень плохо.

Парни остановились и задумались. Планы менялись. В деревню всё же решили зайти. Двигались теперь они осторожно, прячась в кустах, растущих по бокам тропинки. Открытые пространства преодолевали бегом, и пригнувшись. Вот и деревня. Подойдя совсем близко, моряки разделились. Автоматы взяли наизготовку. Игорь пошёл вперёд, отойдя шагов сорок. Андрей прикрывал его сзади. Так они подошли с боку к деревне. Снова объединились. Залегли за большими камнями, рядом с высокими кустарниками. Хижины теперь были в зоне прямой видимости. В очередной раз, выглянув из кустов, они увидели пред собой мрачную картину. Всё племя туземцев было собрано на большой поляне. Все туземцы, а так же иреки стояли на коленях на траве. Плакали маленькие дети. Женщины-туземки старались их успокоить. Четверо вооружённых автоматами людей, смуглые, напоминающие латиноамериканцев, пираты, ходили между туземцами и словно скотину били их прикладами. Направо и налево, не разбирая, кто перед ними — мужчина, женщина или старик. Один из пиратов подошёл к центру поляны, где стояли на коленях вождь и шаман. Пират начал бить вождя племени пинками, по лицу и груди, при этом он что-то гортанно выкрикивал и показывал рукой в сторону склада. Без слов было понятно, что он сильно разозлён тем, что в пиратский склад кто-то залез. Окровавленное лицо вождя, отражало сильный испуг. Он что-то лопотал на своём языке, мотая головою и ожесточённо жестикулируя.

События раскручивались с нарастающей жестокостью. Латиноамериканец поднял автомат и выстрелил вождю в ногу. От боли тот громко закричал, трое других пиратов начали стрелять вверх, над головами, стоявших на коленях людей. Заплакали дети.

Пират, тем временем, переключился на шамана. Он стал бить того по лицу, брызнула кровь, но бандит не останавливался и продолжал наносить удары. От одного из ударов, шаман свалился на землю, раскинув руки и, видимо, потерял сознание. Однако пират, словно ненасытный хищник, уже не мог остановиться в своей распалившейся жестокости. Он наступил ногою на руку шамана, потом быстро выхватил из ножен огромный нож-мачете. Длинный, таким обычно прорубают дорогу в джунглях. Ударив по руке шамана, он отрубил ему кисть. Пират был похож на волка, которому важно было в эту минуту просто убивать и терзать. Держа в руках нож-мачете, он направился к стоявшей неподалёку на коленях женщине-туземке с маленьким, лет пяти ребёнком, который громко плакал. Видимо, плач раздражал пирата. Женщина, почувствовав плохое, прижала к себе ребёнка, стараясь закрыть его своим телом от бандита. Тот подошёл к ней и взмахнул своим мачете. Одновременно из кустов раздались два выстрела. Обе пули попали пирату в голову. Мачете выскользнуло из мгновенно ослабевшей руки, и пират рухнул на песок.

Пираты ответили шквальным огнём на звук выстрела. Точно они не могли понять, откуда стреляют, и всё же от камней, рядом с которым прятались Игорь и Андрей, полетели осколки и рикошетом зажужжали пули. Пираты всё ещё чувствовали себя хозяевами положения, они ещё стояли во весь рост, и в голове у них, после общения с туземцами, на какое то время не укладывалось, что перед ними появился серьёзный противник. Этого времени оказалось достаточно.

Всё произошло мгновенно. Грамотным, военным действиям моряков — офицеров можно было бы смело поставить высокую оценку. Мгновенно высунувшись из-за камней, Игорь и Андрей короткими автоматными очередями аккуратно «срезали» оставшихся на поляне пиратов, не задев никого более. На поляне начался переполох. Туземцы загалдели, словно стая ворон. Видя, что пираты мертвы, они бросились бежать и прятаться кто куда. Иреки то же поднялись с колен, но не убежали, а сбились небольшой группкой на поляне, совещаясь о чём-то. Андрей с Игорем вышли из укрытия. Они подошли к ирекам.

— Который здесь Гочиа? — спросил Андрей у одного из мужчин. Мужчина показал на пожилого ирека. Тот самый, который сидел возле мельницы, в прошлый визит моряков в деревню. Игорь посмотрел на Гочиа. Внутренняя духовность и спокойствие выделяла его среди остальных. Моряки подошли к нему.

— Гочиа, макуту Союлла салоса аха, — сказал Игорь то, что просила передать Лолана.

Гочиа посмотрел на Игоря и в глазах у него появились радостные искорки.

— Лолана, понимаешь ты, чучело? Лолана тебе это передала, — добавил Игорь от себя.

Гочиа посмотрел на моряка. Затем он схватил его руку и вначале прижал к своему сердцу, а потом согнул голову, и прижал к голове, видимо, так выражая свою сердечную благодарность.

— Экуна макута Союлла! — Прокричал он остальным ирекам восторженно.

— Лолана аха чи!

Вдруг снова, но уже ближе послышался лай собаки. Игорь посмотрел на Андрея.

— Кажется, ещё гости, надо встречать.

Андрей повернулся к Гочиа, жестами показывая ему в сторону зарослей прячьтесь, прячетесь. Лицо Гочиа помрачнело. Он вытянул руку, указывая в направлении склада и сказал:

— Элькибея чоунтва макуа, — видимо, стараясь объяснить, что те, кто вошёл в склад, скоро будут здесь и убьют моряков.

— Гочиа эркульдо чамбо — Гочиа подозвал жестами ещё четырёх мужчин, двое из которых так же были преклонного возраста. Показал Андрею жестами — они будут помогать ему и Игорю. Андрей покачал головою

— Нет, не нужно помогать, уходите. Вы только будете сдерживать нашу манёвренность. Прячьтесь! — он ещё раз настойчиво показал в сторону зарослей.

В это время Игорь подошёл к телам мёртвых пиратов. Теперь каждый патрон был на счету, и он собирался взять весь боезапас, который найдёт. У первых двух он взял запасные магазины с патронами. У третьего пирата на поясе в сумке оказались гранаты. Сумку надо было отстегнуть от пояса. Игорь нагнулся, что бы забрать её.

Из-за крайней хижины прыжками выскочила и помчалась на Игоря огромная овчарка, а из джунглей по дорожке выходили ещё четверо вооружённых людей. Собака мчалась молча, делая огромные прыжки. Игорь отстёгивал сумку и не видел её приближения. Ещё несколько секунд и огромные клыки вопьются ему в шею. Кто-то из иреков заметил собаку. Раздались взволнованные голоса. Андрей повернулся, увидел, словно в замедленной съёмке страшную картину — его друг нагнулся над трупом и не видит мчащегося к нему пса. Только бы попасть. Рука Андрея молниеносно сбивает предохранитель автомата, и палец на спусковом крючке. Только бы попасть.

«Двадцать два» — спокойно, про себя, почему то сказал он. Так его учили стрелять короткими очередями. Автомат дёрнуло. Собака завизжала, завыла и перевернулась через голову, падая на землю. Игорь, наконец-то поднял голову и едва успел отскочить в сторону с сумкой наполненной гранатами. Собака упала там, где только что стоял Игорь. Она продолжала жутко и жалобно визжать. Андрей не убил её но, видимо, серьёзно ранил. Вторую, отсекающую длинную очередь Андрей дал по пришедшим пиратам, заставляя их залечь. Игорь, повернувшись и встав на колено, так же дал очередь по пиратам. Те попадали на землю, а крики и проклятья показали, что кого-то из них зацепили пули.

Андрей на секунду повернулся к ирекам — почти толкнул руками:

— Уходите, уходите немедленно!

Иреки наконец-то побежали, за ближайшую скалу.

Андрей дал ещё длинную очередь по залёгшим пиратам, не давая им поднять головы. Но так долго продолжаться не могло. Успеет ли добежать Игорь? Игорь с трофеями уже бежал к нему. Андрей дал ещё очередь. Чёрт с ними с патронами иначе обоих могут подстрелить. Уф, наконец-то добежал.

— Игорь давай за камни, быстрее.

Моряки прыгнули за груду камней. Андрей отщёлкнул пустой рожок автомата и вставил новый. Ну, теперь порядок. По сравнению с пиратами позиция моряков была явно выигрышная. Камни были расположены чуть выше на местности, и расположение пиратов просматривалось и простреливалось отсюда очень здорово. Моряки рассосредоточились. Один отполз вправо, второй — влево. На минуту замерли, устраиваясь на позициях.

«Приготовься, сейчас постараются обойти со стороны», — показал знаками Игорь. Профессиональная военная выучка давала себя знать.

Пираты действительно, подняли головы, и начали беспорядочную стрельбу, явно не видя противника. Да, вояки они были слабые. Скулила собака, валявшаяся на поляне, она пыталась ползти обратно. Видя, что ответного огня нет, пираты разбились на группы по два человека и, не переставая стрелять, охватывая справа и слева поляну, снова пошли вперёд.

«Андрей подпускай ближе и целься лучше», — Игорь показал товарищу знаками, что надо затаиться пока пираты не видят где моряки, и подпустить их поближе.

Как только пираты подошли на расстояние верного выстрела, моряки открыли кинжальный огонь. Четверо пиратов были убиты менее чем за пять минут. Моряки вышли из укрытия. Надо взять ещё патроны. Они лихорадочно хватали у мёртвых запасные магазины и гранаты. В кожаном чехле, на груди одного из пиратов висел бинокль. Игорь забрал его. Бинокль был очень кстати.

— Всё, уходим, — Андрей с Игорем, гружёные боезапасом поспешили скрыться с поляны. Некоторое время они шагали молча. Первым заговорил Игорь.

— Андрей, как будем действовать дальше? Твоё мнение? — спросил он.

— Надо осторожно пробраться на склад и посмотреть, что там и к чему. Если пиратов не много, можно попытаться их уничтожить и захватить судно, — ответил тот.

— А если много? — возразил Игорь. — Судя по запасам на складе пиратов человек двадцать или тридцать. Восемь мы уничтожили, Остальные могут нам устроить такую же засаду, как и мы только что, если будем необдуманно лезть вперёд. А нас только двое, если ранят одного, то будет совсем плохо. Кроме этого, надо предупредить Лолану и Гошу. Спрятать их в каком-нибудь укромном месте. Это первоочередная задача. Самое главное, собаку мы подстрелили, теперь найти нас на острове будет не так-то просто. После того как спрячем Гошу и Лолану, можно будет к пиратам применить партизанскую тактику, если пойдут нас искать — нападать и уничтожать их по частям, прятаться в зарослях, потом снова атаковать.

— Да, ты прав Игорь. Так будет эффективнее. Однако в лагерь к пиратам мы обязательно должны будем наведаться. Я говорю про корабль. Хорошо бы его захватить. Тогда мы сможем уплыть с острова.

— Сейчас надо предупредить и спрятать Гошу и Лолану. Это главное, — ответил товарищу Игорь. Моряки пошли быстро, однако, боеприпасы были довольно весомыми, приходилось делать привалы и отдыхать. До развалин города Союллы оставалось недалеко. Там Лолана и Гоша.

— Игорь, давай ещё раз остановимся и отдохнём, — попросил Андрей. — От жары совсем уже сил нет.

— Хорошо, давай, — отозвался Игорь. — Только знаешь, ты отдохни, а я заберусь вот на ту скалу, — он указал рукою на каменистый склон, — и понаблюдаю, что там сзади, нет ли погони.

— Хорошо.

Андрей опустился на землю возле небольшого раскидистого деревца, положил оружие и боеприпасы рядом и, привалившись к стволу, закрыл глаза стараясь задремать, хотя бы на пять минут. Это ему удалось, и он сладко засопел в тенёчке. Но вот зашуршали осыпающиеся камни, треснула ветка под ногою — это Игорь спешил слезть со скалы. Он подошёл и растормошил Андрея.

— Андрей, просыпайся, просыпайся, скорее, — будил он товарища.

— Что случилось? — Андрей смотрел на Игоря заспанными глазами.

— Плохие дела. Залез я на скалу, на самую почти вершину, хорошо, что бинокль у нас теперь. Смотрю, вижу деревню, там пока всё тихо. Бинокль сильный, смотрю дальше, туда, где склад пиратский и там, где мы лодку привязывали, помнишь? Короче говоря, пираты, быстро очухались, человек пятнадцать — двое с пулемётами и самое плохое, у них ещё собака. Уходить от собаки, можно только по воде. Надо идти к берегу. Они движутся в направлении деревни. Уже совсем рядом. Дойдут до неё, потом собака возьмёт наш след, короче, времени совсем мало, надо прятать Лолану и Гошу, пошли!

— Подожди, — Андрей остановил Игоря. — А если попытаться собаку подстрелить?

— Далековато. Если не попадёшь, можешь обнаружить себя, — ответил Игорь.

— Давай всё-таки попробуем, — Андрей полез вверх на скалу.

Игорь полез за ним. Устроившись лёжа на небольшой каменной площадке, друзья по очереди смотрели в бинокль. Андрей сдвинул планку прицела.

— Да — а — а, — протянул он. — Попасть очень трудно, однако, и от собаки уйти будет очень тяжело. — Он прицелился и нажал на спуск, Пули взбили фонтанчики песка чуть впереди собаки.

— Чёрт, промазал!

Пираты врассыпную бросились к зарослям.

— Эх, далековато, — Игорь раздосадовано сплюнул. — Надо уходить как можно скорее.

Моряки спустились со скалы и быстрым шагом направились к развалинам Союллы.

— Куда же нам спрятаться от пиратов? — Игорь наморщил лоб

— Не представляю, — ответил Андрей. — Надо по любому убить собаку или спрятаться там, где она не сможет учуять запах.

— Такое место есть! — Игорь радостно посмотрел на товарища, — тот грот под прибрежной скалою. Когда все купались, мы с Гошей заплывали в него. Вдоль берега надо немного проплыть. Помнишь, я тебе говорил, грот невидим сверху, и по берегу там подход отвратительный — камни. Нам всем придётся проплыть вдоль берега метров двести или триста. Потом грот. Из-за воды собака потеряет наш запах и след, Пираты подумают, что мы уплыли на лодке.

Впереди показался старый город. Моряки вышли к океану на пляж. Лолана сидела на камне, лёгкий бриз красиво развевал её волосы. Гоша плескался в океане. При виде моряков он громко закагакал и поплыл к берегу. Лолана повернула голову и, встав с камня, пошла навстречу. На красивом лице была тревога.

— Лолана, там плохие люди — пираты, — Игорь показал на свой автомат. — Понимаешь? Пираты!

Лолана отшатнулась с выражением ужаса на лице.

— Нам надо спрятаться, — добавил Андрей.

Лолана схватилась за голову.

— Мы не спрячемся. У плохих людей злые укама. Гав — гав, — она изобразила собаку.

— Мы знаем, это собаки, — Игорь погладил её по плечу. — Успокойся, мы спрячемся. На берегу возле священной скалы есть грот — укрытие в скалах, ты помнишь, сама говорила. Только туда по берегу не пройти, надо будет плыть. Мы с Гошей там были, когда купались.

Лолана, попробуй, объясни Гоше, что нам надо будет поплыть в грот, спрятаться и сидеть там тихо-тихо, — Игорь посмотрел на девушку. В минуту опасности она становилась для него ещё дороже, и он готов был пойти на всё лишь бы защитить её.

Лолана подошла к Гоше и обняла его голову, как тогда, возле гнезда. Гоша затих и смирнёхонько стоял рядом с обнимающей его Лоланой. Лолана мысленно разговаривала, объясняя ему, как себя вести. Через несколько минут Лолана отпустила Гошу и сказала:

— Мы готовы идти.

После этого все быстро, насколько это было возможно, двинулись в направлении священной скалы. Через некоторое время они уже подходили к своей цели. Спустились к воде, туда, где ещё недавно купались. Всё, дальше надо плыть. На спину Гоше привязали поклажу — автоматы. Он ведёт себя очень послушно, понимает общее волнение. Всё больше и больше добрых чувств испытывали люди по отношению к этому огромному птенцу. Все вместе вошли в воду и поплыли вдоль берега в сторону нависающих скал. Лолана плыла рядом с Гошей, держась рукой за его крылышко. Так все они проплыли метров триста, и вот, в прибрежных скалах показался вход в грот.

Они, выбравшись на камни. Отвязали и сняли с Гошиной спины оружие. Провели его внутрь грота. Прошли, насколько можно, сами. Не разговаривая, затаились и стали ждать. Прошло немного времени и там, где они заходили в воду и начинали плыть, послышался лай собаки. Постепенно он затих. Собака потеряла след, и пираты решали, что делать дальше. В гроте было тихо. Моряки держали оружие готовым к бою. Прошло несколько минут тишины. Сверху раздался треск кустарника. Пираты вышли к берегу прямо над гротом. Они принялись о чём-то разговаривать на английском. Те, кто был в гроте, замерли, стараясь не выдать своего присутствия. Гоша затаился, практически не двигаясь.

«Ветерок с моря, — просчитывал Игорь, — Если пираты будут долго стоять над гротом, собака может почувствовать наш запах. Только бы не учуяла».

Однако собака учуяла. Она встала на краю обрыва и громко залаяла. От испуга Гоша по-птичьи чихнул. Громко, хотя и быстро.

— Тихо! Матросы и Лолана повернулись к Гоше.

Собака сверху продолжала лаять. Некоторое время пираты переговаривались. Потом послышалась непонятная возня.

— Что они там делают? — еле слышно проговорил Игорь. Он, стараясь не шуметь, снял автомат с предохранителя. Андрей сделал то же самое.

Обвязанный верёвкой пират спускался сверху. Путешественники прижались к камням — может быть, не заметит. Пират спускался, так же держа наготове автомат.

После солнечного света разглядеть, в полумраке грота, что там находится, было непросто и он, щурясь, некоторое время вглядывался. Но всё же заметил. Качаясь на верёвке, он хотел приподнять автомат. Но его опередил Андрей. Два одиночных выстрела и безжизненное тело пирата повисло на верёвке руками вниз, автомат шлёпнулся неподалёку на камни.

— Ловко! — сказал Игорь.

— А то! — ответил Андрей, довольный похвалою. — Ещё курсантом занимался в стрелковой секции.

Верёвку с безжизненным телом потянули наверх. Наступила тишина.

— Что же дальше-то делать? — рассуждал Андрей. — Диспозиция наша проигрышная. Пираты могут спуститься с двух сторон, подальше от входа под прикрытием сверху и одновременно атаковать. А нам здесь и расположиться толком негде. Да ещё Лолана с Гошей. Хорошо бы продержаться до ночи и попробовать уйти через океан.

— А что, если нам нырнуть в воду в гроте? — повернулся к другу Игорь. — Ведь когда купались, я видел светлое пятно впереди. Может там грот выходит на берег в пустынном месте? Кажется, там был солнечный свет. Надо только подальше пронырнуть.

— Ты ведь говорил, что не хватило воздуха, — Андрей посмотрел на Игоря. — Как же мы туда донырнём?

— Донырнуть туда мы сможем, если Гоша нырнёт с нами. Под водою он плывёт гораздо быстрее и дальше человека. Мы будем просто держаться за его оперение, только надо ему всё объяснить. Другого выхода у нас нет.

В подтверждение слов Игоря сверху, в воду напротив входа полетела граната. По счастью, она упала достаточно далеко и осколками никого не задело.

— Лолана, пожалуйста, объясни Гоше, что он должен нырнуть. — Игорь взволнованно схватил её руку. Лолана в свою очередь, обхватила голову птицы руками, прижалась к нему и закрыла глаза.

Через минуту все были уже в воде. Там где в прошлый раз Игорь окунулся с головой, а потом нырял. Люди крепко держались за крылья. Гоша посмотрел на них своим круглым глазом. Словно предупреждал

«Наберите воздуха, я ныряю».

Сверху полетели ещё две гранаты. Гоша нырнул. Голубая вода обступила со всех сторон. Где-то позади глухо ухнули два взрыва. Впереди было светлое пятно. Может это солнечные блики на воде? Может, там спасение? Хоть бы это так и было! Птица быстро работала лапами, люди держались. Что там? Удастся ли выбраться? Над головою шла каменная стена. Вот уже тяжело сдерживать дыхание. Пятно всё ближе. Ну, скорее бы! Гоша, молодец, донырнул и начал всплывать. Пятно прямо над головою. Вот оно милое солнце. Гоша и люди с шумом и брызгами вынырнули из воды. Жадно вдыхали воздух. Наконец то они могут дышать. Но что это? Все застыли в немом восхищении.

Светило не солнце. Грот привёл в огромную полость в горе. Потолок ушёл куда-то высоко вверх. Необыкновенно красивый голубой свет освещал всё вокруг. Невозможно было понять, откуда он исходит. Ровная поверхность воды. Белый песок. Пещера, уходящая вглубь скалы. Точнее нет, не пещера, а ровный, словно проплавленный в горной породе коридор, то же освещённый непонятно, как и откуда. Но главное было не в этом. Над водою, недалеко от того места где они вынырнули, неизвестно по каким законам физики висел в воздухе металлический диск.

Изящные вытянутые формы диска отливали серебристым цветом. Он был метров пятнадцать в диаметре. А высотою он был метра четыре. Это был классически гладкий диск с утолщением посередине. Не было видно ни входных люков, ни выходных отверстий для двигателей. Только стремительная обтекаемая форма. Непонятно, как и за счёт чего он висел в воздухе. Не было видно ни подставок, ни цепей. Это было так интересно, что, не сговариваясь, все поплыли к нему. В том числе и Гоша. Диск висел невысоко — метра два или два с половиной над поверхностью воды. Всем хотелось рассмотреть его получше.

Отфыркиваясь, Андрей повернул голову к Игорю.

— Игорь, ты помнишь, нам «особист», лекцию читал про неопознанные летающие объекты — НЛО? По моему, этот диск из их числа. Кроме того, что он непонятно как висит в воздухе и металл удивительного цвета, у него гладкие, ровные формы. Изготовить такую обтекаемость и плавность переходов без сварочных швов или других соединений — такое даже при современной технологии не просто.

Когда все они подплыли близко, то совершенно бесшумно, из нижней части диска — НЛО вытянулась лестница. Аккуратная, небольших размеров с перилами из металла такого же цвета, что и корпус, она почти касалась воды. Конечно, Гоша забраться по этой лестнице не мог и остался плавать внизу, а вот остальные, мокрые и сильно взволнованные, зацепились за лестницу и поднялись на борт диска — НЛО. Перед ними автоматически открывались и закрывались двери, Пройдя две комнаты, буквально забитые аппаратами и приборами, путешественники попали в центральное помещение. Здесь, необъяснимыми оптическими эффектами было видно всё, что находилось снаружи. Внизу был виден плавающий Гоша, сверху голубое свечение.

Посередине комнаты располагался пульт управления диском. Это было устройство, напоминающее большой стол, необычной формы. Устройство имело большое количество экранов, кнопок и мигающих огоньков. В кресле за пультом управления сидел пришелец. Он был мёртв. Никакого сомнения не вызывало то, что он не являлся жителем Земли. Хотя, сходство с людьми у него было огромным. Это был высокого роста, одетый в одежду белого цвета, напоминающую просторный комбинезон, старик, с прекрасными чертами лица. Седые длинные волосы на его голове лежали ровно и красиво, седая белая борода словно олицетворяла мудрость и величие. На половину прикрытые глаза смотрели перед собой. Черты лица его были такими же, как у землян: уши, рот, разрез глаз — всё это было таким же, только гораздо более плавным, симметричным, красивым и чуть более вытянутым. Сколько лет находился он в этом кресле? Люди с огромным интересом и восхищением рассматривали старика. Пропорциональные руки, имеющие по шесть пальцев, располагались на двух маленьких крайних экранах пульта управления.

— Интересно, сказал Андрей, — никаких признаков разложения, никакого запаха.

Лолана при виде старика упала на колени и, опустив голову, принялась что — то бормотать.

— Лолана, что с тобою? — спросил Игорь

— Это великий бог Чоон, — Лолана опять уткнулась головою в пол. Я видела его изображение на стене храма. Это он уничтожил чудовищ. Это великий бог. Я так счастлива, что судьба разрешить мне увидеть его.

Игорь подошёл к пришельцу совсем близко. Прикрытые наполовину глаза словно отражали вековую мудрость и величие. Игорь протянул руку и дотронулся до старика. Он хотел закрыть ему веки. Неожиданно для всех, могучий старик рассыпался, мгновенно превратившись в пыль, которая небольшою кучкою осела на полу космического корабля. Игорь отдёрнул руку. Все невольно вздрогнули и замерли. За одну минуту от старика, практически ничего не осталось. Ни волоса, ни кусочка одежды

Прошло несколько минут. Понемногу оторопь начала проходить. Все смотрели друг на друга, не зная, что сказать. Неожиданно загорелся голубым цветом один из маленьких экранов, на котором до этого времени находилась рука старика. Игорь посмотрел на экран и положил на него свою руку. Буквально все маленькие огоньки на пульте принялись мигать, начали вспыхивать и гаснуть маленькие экраны. И вот, на большом экране, расположенном по центру, прямо перед креслом, вспыхнуло объёмное изображение, диска. А над маленькими экранами, на которых до этого лежали руки пришельца, а теперь лежала рука Игоря, поднялись и зависли над рукой крохотные золотистые облачка.

Игорь посмотрел внимательно на них.

— Андрей, ты посмотри, что это? Это же чудо, какое-то, — он ткнул пальцем в золотистое облачко. Диск — НЛО дёрнулся.

— Ого! — Игорь быстро сообразил, в чём дело.

— А ведь эти золотистые облачка, отслеживают движение руки и преобразуют его в движение диска — НЛО.

Он сунул указательный палец в облачко и повёл вправо. Диск НЛО чуть пошёл вправо.

— Вот это да! — восторгу Игоря и Андрея не было предела. Машина движется от движения пальца! Они радовались и даже чуть подпрыгивали, словно маленькие мальчишки. Вот это круто!

— Смотри, Игорь — сказал Андрей. — Экраны, не стеклянные. Какая-то пластмасса неизвестная. Она гибкая, и светится, — он ткнул пальцем в большой, экран, расположенный по центру прямо перед креслом. На экране выскочила таблица.

— Игорь, какое это совершенство, посмотри — Андрей был просто вне себя от восторга — У нас, на флагманском корабле, находится вычислительная машина — компьютер. Это несколько огромных шкафов, со сложным и неуклюжим управлением через перфокарты и перфоленты — такие бумажки с просечками. Американцы, я читал, создали персональный компьютер наши военные то же, но там стеклянный экран — монитор, диалог с машиной всё ещё сложен, решаемые задачи очень простые — а здесь! Здесь, ты только посмотри — гибкий экран, на котором всё понятно и чётко. Это необходимо показать нашим учёным, они обязательно должны разобраться в этих уникальных технологиях.

— Эге, посмотри, Андрей, — сказал Игорь. — Здесь, похоже, главная инструкция по управлению диском — НЛО.

На экране, в центре, было изображение диска, а по бокам были блоки, состоящие из текста. Здесь же были маленькие картинки. Текст был неизвестный, Игорь таких букв никогда не встречал. Он посмотрел на крайний блок текста и понял, что находится на верном пути — на экране появились изображения, демонстрирующие функциональные возможности аппарата. Экран улавливал движение глаз Игоря, определял, что его интересует и выдавал подсказки.

— Вот это уровень! — восхищался Игорь. Достаточно чуть двинуть рукой и машина выполняет команду. Ткнул пальцем в экран, или просто посмотрел на какой-то его кусочек, и перед тобою все подсказки! Вот перемещение вперёд — назад, вот большая скорость вот маленькая. Вот передвижение под водою, вот ого — оружие, изображен луч, вот маленькая капелька отделяется от диска — НЛО и взрывается в глубине почвы — ракета, проходящая сквозь толщу породы и взрывающаяся на большой глубине. Всё понятно, всё современно. Подобное сейчас используется для уничтожения командных бункеров противника. Очевидно, так были опущены на уровень океана и затоплены города, поддержавшие Золлита и чудовищ. А вот, пульсирующие капельки — выстрелы, напоминающий импульс лазера или электромагнитной пушки. Всё более или менее ясно. А вот и управление только через внутреннюю реакцию управляющего — для этого на голову надевается специальный шлем, где он? Вот он, — Игорь увидел впереди, на небольшой подставке специальный шлем с маленькими антеннами. — Но это ещё рано. А вот попробовать подвигаться — надо попробовать.

Игорь уселся в кресло, аккуратно просуну руку в золотистое облачко и чуть двинул рукой вперёд. Корабль двинулся вперёд метров на пять и остановился.

— Га — га — га, — загагакал снизу Гоша, заморгали тревожно сигнальные лампочки.

— Тьфу, ты, — Игорь поморщился. — Забыл убрать трап.

Он посмотрел на картинку изображающую опускание и поднятие трапа. Трап поднялся. Игорь чуть двинул рукою — диск — НЛО поднялся вверх приблизительно на метра два. Чуть — чуть двинул пальцем, чуть — чуть поднялся диск. Всё точно.

— Охренеть, — Андрей полез поближе к товарищу. — Расскажи кому, что управлял диском — НЛО!

Друзья принялись осваивать манёвры. Да, это была превосходная, манёвренная машина. Непонятно на каком принципе она двигалась, но двигалась она превосходно, слушаясь буквально малейшего движения руки. Причём на ошибочно нажатую кнопку быстрого перемещения машина не отреагировала, потому что в противном случае, они бы врезались в стену пещеры. Очевидно, в управление были заложены «умные» команды с подстраховкой. Игорь продолжал «листать» глазами инструкцию.

— Смотри, Андрей, — он показал на экран. — Здесь непонятная функция, вроде к движению не относится, не понимаю, какие-то странные картинки.

Андрей то же посмотрел на инструкцию.

— Знаешь, я, что то подобное, видел у наших акустиков. По-моему это прослушивание того, что находится за пределами корабля снаружи.

Игорь попробовал воспользоваться этой функцией. И вот, словно совсем рядом слышно дыхание Гоши. А вот и английская речь. Пираты разговаривают. Игорь прислушался. Он достаточно сносно знал английский. Пираты спустились на верёвке с обрывистого берега, увидели грот. Игорь повернулся к Андрею и Лолане.

— Пираты говорят о том, что надо на лодке подвести акваланги и осмотреть всё здесь. Видимо, во что бы то ни стало, решили отыскать нашу компанию и расправиться. Надо как-то выбираться!

Как забрать Гошу? Андрей продолжать тыкать пальцами по экрану. Вот что-то подходящее. Похоже на погрузку в грузовой отсек диска.

Игорь, маневрируя, завис над Гошей. Затем, он нажал на символ погрузки. В нижней части диска — НЛО открылся большой люк, из которого вниз вышел зеленоватый луч света. Огромная птица была поднята в воздух, а затем и очутилась внутри тарелки. Люк закрылся. Гоша загоготал где-то совсем рядом, внизу.

— Не переживай, малыш, — не удержавшись, крикнул Андрей.

Теперь надо было понемногу отсюда сматываться. Был выбран режим передвижения в воде. Диск опустился в воду и начал движение вперёд. Непонятно откуда под водой исходило свечение, но и здесь всё было прекрасно видно. Диск НЛО медленно проплывал по коридору, где совсем недавно Гоша транспортировал путешественников. Несколько минут, и тарелка, выплыла к началу грота. Игорь управлял движением НЛО, Андрей стоял рядом и подсказывал. Вот сверху, сквозь слой воды засветило солнце.

— Смотри, фарватер, — Андрей показал рукою вперёд. Под водою был виден фарватер в сторону океанских глубин. Это был коридор свободный от камней и ведущий прямо в глубину океана. Видимо, когда то пришельцы исследовали, не только сушу, но и водные просторы.

— Ну, что отплывём подальше под водою? — спросил Игорь.

— Нет, давай вверх, на свежий воздух, — ответил ему Андрей. — Мало ли что под водою может случиться.

Игорь нажал подъём вверх. Диск — НЛО вышел из воды, и, поднявшись вровень с берегом, завис на месте. Стали видны пираты. Их было человек пятнадцать. Вначале они опешили, и просто стояли, открыв рты, но вскоре открыли бешеный огонь из автоматов и пулемётов.

— Надо убираться, мало ли какой вред принесут пули, — Игорь занервничал, собираясь отлететь на приличное расстояние.

— Погоди Игорёк, поставь-ка машину поровнее, — попросил Андрей. От природы он был задиристым человеком.

— Ты что задумал, Андрей? — Игорь посмотрел на товарища.

— А вот что, — Андрей сам выбрал команду на экранах пульта. — Похоже на выстрелы. Надо пробовать.

Игорь чуть поднял и выровнял диск — НЛО. Андрей нажал на меню. Прямо в воздухе, над пультом управления повисло изображение очень похожее на прицел.

— Вот это да! — Андрей нажал на «выстрел» и светлый луч, напоминающий ярким цветом плазму, вышел снизу из диска — НЛО. Луч попал в большой камень, находившийся рядом со стоящими пиратами. Камень разорвало на несколько кусков, которые разлетелись в разные стороны метров за двадцать. Пираты бросились прятаться, кто куда. Андрей выбрал одного из них, прицелился точнее, и снова нажал на «выстрел». После этого, несмотря на то, что Андрей больше ничего не делал и не нажимал ни на что, снизу вышел уже не луч, а короткий, светящийся импульс, за ним второй, третий, ещё и ещё. Каждый светящийся импульс, похожий на направленный поток плазмы, попадал в пирата. Одного, второго, третьего, ещё и ещё. Через несколько минут ни кого из пиратов не осталось в живых. Одинокая собака бросилась бежать. Игорь сурово посмотрел на Андрея. Андрей, словно оправдываясь, сказал:

— Ты ведь военный человек, Игорь. Нельзя им бродить по острову. Иногда и без лишних жертв и не обойтись. Да и не ожидал я, чёрт возьми, что их всех сразу накроет.

— Ладно, они бы нас не пощадили, — Игорь перевёл взгляд на пульт управления диском — НЛО. — Давай посмотрим, на чём они приплыли.

Он, достаточно хорошо освоивший команды управления, направил диск — НЛО к пиратскому складу.

Пиратское судно стояло у того самого причала, откуда ещё недавно моряки сами уезжали на надувной лодке. В гавани у причала было тихо. Судно было небольшим, но стремительные обводы говорили о том, что при необходимости оно может развить приличную скорость.

Диск — НЛО заметили. По палубе забегали пираты. На судне раздались крики и команды. Пираты здесь оказалась куда более проворны. Двое из них, быстро притащили из трюма переносной ЗРК — Зенитно — Ракетный Комплекс. После этого один из них, взвалив комплекс на спину, принялся наводить ракету на диск — НЛО. Ещё двое начали крутить рукоятки небольшого орудия, стоявшего на носу корабля, разворачивая и поднимая его в сторону наших ребят.

— Андрей, торопись! — Игорь, взволнованно посмотрел на Андрея. Ракетой от ЗРК нам мало не покажется.

Однако пираты успели прицельно выпустить ракету. Диск — НЛО заметно тряхнуло, однако, он уверенно остался висеть в воздухе. Пираты вставляли ещё одну ракету.

— Сейчас — Андрей наконец-то навёл прицел на середину корабля.

Выстрел. Светлый, яркий луч, вырвался из диска — НЛО и буквально разрезал судно пиратов пополам.

— Держитесь, негодяи, — Андрей выстрелил ещё дважды в оставшиеся части корабля. Те были просто разорваны, кроме того детонировали боеприпасы в трюме. Огромные два взрыва, огромное облако брызг и пиратский корабль просто перестал существовать.

Игорь, словно заправский лётчик, сделал вираж над бухточкой. Он облегчённо вздохнул.

— Ну, куда теперь? — он посмотрел на остальных.

— Давай в деревню, — ответил ему Андрей. — Сообщим ирекам о свободе.

Они полетели к деревне. Посадка прошла не очень гладко, но, в конце концов, диск — НЛО завис на высоте двух метров от травы на поляне. Игорь выпустил трап. Потом все трое спустились по нему на землю. В глубине диска кагакал забытый Гоша.

Видевшие всё это аборигены упали на колени, высоко подняв руки. Некоторые что-то бормотали от страха. Другие молчали, но у всех у них в глазах было восхищение, преклонение и почитание.

Лолана бросилась к ирекам стоявшим чуть поодаль. Она обнимала Гочиа, других мужчин и женщин и радостно с ними «щебетала».

Игорь отыскал глазами вождя туземцев. Тот стоял на коленях с замотанной ногою и распухшим, после побоев, лицом. Они с Андреем подошли к вождю. Хотелось, как то его подбодрить. Помогли ему подняться с колен. Знаками показали находящимся рядом молодым туземцам встать и поддерживать вождя. Игорь приложил к груди руку

— Игорь, затем показал на Андрея. — Андрей, — ещё раз показал на себя — Игорь.

Потом показал на вождя.

— Мабуту — сказал вождь. На его лице появилась улыбка. Великие воины — боги оказывают ему внимание.

Потом Игорь вышел и встал перед всем туземным племенем. Он подозвал Лолану, и попросил перевести туземцам, что бы они все то же встали с колен и, что он будет говорить.

— С этого дня, иреки становятся свободными, — начал он. — Они могут жить там, где им хочется, — он посмотрел на дикарей. — Помогайте им, слушайте их советы, и вы будете жить хорошо и дружно. А если кто-то попытается сделать ирекам плохо, пусть помнит, что они находятся под нашей защитой, и мы, если понадобится, сурово отомстим за них.

Лолана перевела всё на язык туземцев. Гочиа, стоявший перед иреками, то же громко заговорил.

— Когоа умарта мачито. — сказал он. — Каёка научи пунто Союлла. Апама та юагу. Бачика алатука макучи Лолана.

— Гочиа очень благодарен вам за освобождение, — переводила ответ Лолана. — Он говорит о том, что народ иреков, как и прежде, будет жить в городе Союлла.

Игорь услышал имя Лоланы. Он вдруг осознал, что теперь она свободна, и вправе уйти от них с Андреем. Может жить с иреками, и кто знает, может среди них есть человек, к которому она не равнодушна. Он повернулся к своей красивой переводчице.

— Ну, вот и славно, — сказал он. — Ты теперь то же свободна и можешь поселиться со своими. Но мне без тебя будет очень, очень грустно. А что это, кстати, он упомянул твоё имя?

— Он сказал, что Лолана будет служанкой высокого бога, то есть тебя и его женщиной. За это боги будут покровительствовать ирекам.

Игорь посмотрел в её глаза и вдруг понял, что именно он глубоко не безразличен Лолане, и она даже боится того, что он от неё откажется.

— И ты с этим согласна? — Игорь обнял Лолану. Она закивала головою и засмеялась.

— Ты обязательно должен сделать меня своей служанкой и своей женщиной, иначе туземцы не поверят в покровительство, — ответила она.

— Что же, сыграем свадьбу, — сказал Игорь.

Лолана счастливая, улыбающаяся, бросилась к Гочиа, схватила его за руку.

— Будет свадьба!

Услышавшие это иреки и туземцы громко захлопали в ладоши и зашумели. У всех сразу стало хорошим настроение.

Потом моряки выгрузили Гошу в озеро возле деревни. Потом диск НЛО снова оставили висеть в воздухе над широкой полянкой. А сами пошли к Гоше, что бы он увидел тех, кого знает. Гоша, увидев своих дорогих Лолану, Андрея и Игоря, вылез из воды и даже не стал смотреть — есть ли в озере рыба или нет. Он неуклюже дотопал до них, а они подбежали к нему навстречу. Он по гусячьи захлопал крыльями, закивал головой на длинной шее вверх, вниз, закогакал от радости — вот они, мои родные и хорошие люди. Его трепали по голове, гладили по перышкам крыльев. А восхищённые иреки и туземцы смотрели на могучую птицу, спасшую жизни людей. Ему принесли гроздь самых лучших бананов и крупные мягкие, сочные плоды, продолговатой формы и он склевал их, а затем полез в озеро поплавать.

Моряки и жители дервни, оставшееся время в этот день, хоронили трупы пиратов. Их собрали и отнесли на берег океана. Там их похоронили в одной большой могиле, в том месте, где хорошо виден широкий океанский простор.

Последующие два дня были посвящены приготовлениям к свадьбе. Женщины-туземки пекли лепёшки и готовили праздничные наряды. Мужчины-туземцы охотились вместе с Игорем и Андреем. Они настреляли такое количество поросят, кроликов и фазанов, что пиршество обещало быть просто грандиозной обжираловкой. Двое туземцев ушли в лес с огромной деревянной ступой и вернулись, притащив её, полную пчелиными сотами с чудесно пахнущим мёдом диких пчёл. При этом сами они были совершенно не покусаны пчёлами. На вопрос Игоря как это им удалось, дети природы ответили, что натираются специальной травою, издающий приятный запах и пчёлы их не трогают.

Туземцы таскали добычу в деревню, праздник решено было сделать здесь, а потом, после свадьбы, иреки пойдут в Союллу, а моряки с Лоланой собирались покинуть остров на диске — НЛО.

Наступил день свадьбы. Это был солнечный чудесный день. Игорь и Андрей вышли из хижины, в которой ночевали. Они тщательно вымылись в озере, потом вернулись в хижину и отскоблили до синевы свои щёки, стряхнули с одежды все пылинки и травинки, которые только можно было стряхнуть, пригладили волосы и постарались выглядеть празднично и торжественно.

Пришли трое туземцев во главе с хромающим вождём Мабуту. Выражения лиц у туземцев были то же торжественные, в руках они держали гирлянды из цветов и сосуд из тыквы закрытый крышкой. Вождь что-то долго лопотал по своему, без Лоланы перевести его было невозможно.

— Как думаешь, Андрей, о чём он говорит? — спросил Игорь.

— Так ясно ж о чём, — ответил Андрей. — Наверняка спрашивает, можно ли начинать праздник и просит гирлянду из цветов на твою шею надеть.

— Начинай, можно, — Игорь закивал головою. Двое туземцев пришедшие вместе с вождём торжественно обмотали Игорю вокруг шеи гирлянду из красивых разноцветных цветов. Потом один из туземцев открыл крышку принесённого сосуда. Мгновенно, удивительно приятный и тонкий аромат разлился вокруг. Туземец сунул туда руку и, зачерпнув удивительно пахнущей жидкости, побрызгал волосы Игоря и его одежду. Всё, жених готов.

Моряки и туземцы вышли из хижины. В деревне царило необычайное веселье и торжество. Никто не остался в хижинах — даже самые старые старики и старухи вышли на поляну. Радостные ребятишки бегали, повсюду сверкая голыми попками. На поляне горело сразу три огромных костра. В двух были положены камни, и жарилась дичь, в третьем костре на камнях стоял огромный котёл из глины и две туземки помешивали его содержимое. Аппетитный запах разливался со всех сторон. Атмосфера праздника царила повсюду. Женщины туземки были празднично украшены разноцветными перьями птиц, ожерельями из ракушек, красивых камушков и, конечно же, цветами, которых на острове было великое множество. При виде жениха все туземцы загалдели, зашумели. Стали собираться кучкой возле него. Туземный вождь что-то прокричал на своём гортанном языке и вот пятеро туземцев принесли раскрашенные перьями птиц большие и маленькие барабаны и ударили в них смуглыми ладошками. Женщины туземки построились ровно в ряд, запели свадебную песню, приплясывая и хлопая. Всем стало ещё более весело и радостно. Мужчины остановились на середине площади. С другого конца деревни показались иреки. Они шли все вместе — маленький остаток великого народа. Они так же постарались одеться празднично и красиво, а в середине своей группы они вели Лолану. Лолана была одета в необыкновенное платье чуть розового, чуть кремового цвета. Ткань слегка просвечивала, выдавая безупречную линию бедер и тонкую талию. На коротких рукавах платья, на ажурном воротничке и на груди рассыпались сияющие на солнце прекрасно огранённые маленькие драгоценные камни. Они были подобраны группами в цвет, и переливались от розового к голубому, от чисто прозрачного, к синему и зелёным цветам. Рельефные рисунки на воротничке и рукавчиках, ажурные, кружевные строчки, открытый вырез на груди — всё это делало невесту удивительно красивой. Снизу на платье были маленькие золотые капельки — кусочки золота, разбросанные от живота и до самого низа платья. Они были именно такого размера, что не давали платью развеваться и подниматься и в то же время не убивали его лёгкости и воздушности. Присмотревшись к этим золотым блёсткам, можно было заметить рисунок изображающий женщину с распущенными волосами, поднявшую руки и словно птица летящая вдаль.

Кроме этого, длинные, тщательно вымытые волосы Лоланы были пушисты и чуть развевались от лёгкого ветерка. Красивое лицо, ровные брови, большие синие глаза и чуть припухлые розовые губы всё светилось радостью и счастьем.

Невесту подвели к жениху. Барабаны замолкли, женщины — туземки перестали петь. Гочиа взял руку Лолану. Потом взял руку Игоря и соединил их.

— Амучао калола макуату чамбосаи, — сказал он глядя прямо в глаза Игорю.

Лолана улыбалась

— Он просит беречь и любить меня и говорит, что я буду тебе верной спутницей в жизни, — перевела она слова Гочиа.

Подошёл Мабуту — вождь туземного племени. В руках он держал здоровенную палку — посох раскрашенный различными яркими красками. Сверху посох украшали длинные, разноцветные перья птиц, привязанные к посоху узкими кожаными ремешками.

— Экелла мачиа туана Лолана Игорь! — громко, что бы все слышали, прокричал он и стукнул посохом по земле.

— Вождь объявляет нас мужем и женой, — снова перевела Лолана, улыбаясь.

Ударили барабаны. Громко закричали от восторга и радости и туземцы и иреки. Захлопали в ладоши. Женщины туземки затянули весёлую, свадебную песню. Подплясывая и похлопывая в ладоши, они исполняли свадебный танец. Вождь туземцев подошёл к Игорю, у которого одна рука держала Лолану. Рукой вождь показал, что надо идти вперёд.

— Что он хочет? — спросил Игорь Лолану.

— Сейчас нас проводят к священному цветущему озеру, где я стану твоей ответила Лолана. — У туземцев такой обычай, это очень красивое место, идём!

Лолана, Игорь, Андрей, Гочиа, вождь туземцев и все жители деревни пошли к цветущему озеру. Дорога заняла около километра и была направлена в сторону лесных зарослей. Всё это время и туземцы и иреки пели песни и били в барабаны. Всем было весело. Свадебная процессия дошла до широкого светлого ручейка и пошла вверх по его течению, по еле заметной тропинке. Через несколько десятков метров впереди показались скалы, между которыми среди зарослей тропических растений и находилось цветущее озеро. Место действительно поражало своей красотою. Между двух скал, с высоты около четырёх метров падал вниз водопад. Здесь, в каменном углублении образовалось небольшое озеро — начало того самого чистого ручейка вдоль которого пришла свадебная процессия. С одной стороны это были камни, скалы и водопад с другой — пологий берег из чисто-белого кварцевого песка, по которому можно было бы плавно зайти в озерко и искупаться. В целом, получился небольшой, уютный пляж, закрытый от посторонних глаз. Но самое главное было в том, что всё это озеро, просто утопало в огромных, благоухающих красных цветах. Таких цветов на острове Игорь и Андрей ещё не видели. Видимо здесь, были самые благоприятные условия для их роста, поэтому здесь их было очень, очень много. Цветы росли на огромных кустах — лианах, ветки которых расползались вокруг по земле, по камням, по скалам, по другим кустарничкам, цеплялись, поднимались на другие деревья, превращая местность вокруг в необыкновенно красивый, красный, цветущий уголок природы. Вода в озерке была чистой и прозрачной, а жаркие, солнечные лучи так и прогоняли постоять под прохладными брызгами водопада.

Игоря и Лолану привели на пляж. Женщины-туземки положили на песок широкие листья бананов и на них куски жареного мяса. Иреки поставили кувшин с напитком, положили персики, бананы и виноград.

После этого вождь туземцев Мабуту торжественно прокричал что — то и процессия пошла обратно, веселиться в деревню, оставив Лолану и Игоря наедине.

Шум и музыка затихли. Лолана посмотрела на Игоря. Любовь и нежность были в её глазах. Она чуть улыбнулась и сбросила с себя платье. Потом повернулась к озеру и, демонстрируя свои прекрасные формы, вошла в воду. Игорь так же сбросил одежду и поспешил за любимой женщиной. Приятная прохлада воды обволакивала ноги и поднималась выше. Проказница брызнула ладошкой на него воду. Он подошёл к ней совсем близко. Потянулся к ней. Их руки, тела и губы слились в одно целое среди чистой воды и аромата красных цветов.

В деревне, пляски туземцев и иреков продолжались до вечера. Впервые два народа почувствовали тёплые и добрые отношения друг к другу. К вечеру, над океаном заалел вечерний закат, а потом совсем стемнело, и в деревню пришли Лолана и Игорь. Они сидели рядышком у костра и смотрели на пламя. Потом любовались звёздами на тёмном тропическом небе, а потом пошли спать в специально приготовленную для них хижину.

На следующий день иреки собирали вещи и готовились уйти жить в Союллу. Туземцы отделили часть еды и принесли ирекам. Вождь Мабуту распорядился, что бы крепкие юноши-туземцы помогли ирекам нести вещи в дороге. Гочиа пригласил вождя Мабуту в Союллу, в гости. Между этими народами начинались принципиально новые отношения. Гочиа хотел показать вождю Мабуту машины и город, ведь еды оставалось ещё очень много, и на охоту можно было не ходить ещё несколько дней.

Игорь, Лолана и Андрей решили вернуться туда, где они жили до прихода в деревню. Необходимо было перевезти обратно Гошу. Ведь именно в ту часть острова возвращались большие птицы — Гошины сородичи. Гошу опять погрузили в грузовой отсек диска — НЛО. Люди так же заняли свои места и через минуту все были уже на месте. Всё — таки здесь им было как то по-домашнему уютно. Наверное, потому, что они сами, своими руками, своим трудом создали здесь сносные условия для жизни. Тарелка зависла на недалеко от пещерки, Гоша был выгружен рядом с гнездом, потом по трапу спустились и люди. Необъяснимое чувство появилось у всех. Они словно почувствовали себя семьёй, в которой каждый дорог всем и все переживают за одного, а один переживает за всех. Диск оставили висеть перед домом, а вся компания пошла, купаться к океану.

— Давайте возьмём Гошу с собою, на «большую землю», — предложил Андрей, — Я к нему как-то сильно привык.

— Нет, Андрей, — ответил ему Игорь. — В нашем мире он будет навсегда одиноким. И таких же, как он сам, ему уже не встретить и не увидеть. Мне то же его очень жаль, и Лолане, но только ему лучше дождаться здесь своих сородичей. Ну а мы, я думаю, должны будем побыть с ним это время, мало ли что с ним может случиться. Может лапку вывихнет, может хищная рыба покусает и ему понадобится наша помощь. Да и теперь, я думаю, мы ещё не раз вернёмся на этот остров. Наши Советские учёные наверняка будут исследовать те загадки, которые остров ещё не раскрыл и мы ещё не один раз увидим Гошу.

Незаметно подошли к пляжу. Недалеко то место, где моряков выбросило на берег. Трудно всё начиналось.

Гоша, переваливаясь с лапки на лапку, протопал по песку и скользнул в воду. Все стояли и смотрели на него, а он плавал в голубой океанской воде. Он заметно подрос с того времени как они его встретили. Пух, у него, почти везде сменился на пёрышки, ну за исключением может быть мест вокруг лапок, где наряду с пёрышками было ещё много пуха — словно у него были пушистые пуховые штанишки. Это был уже крепкий подросток, почти юноша. Он часто пробовал так же, как обычные гуси, быстро-быстро махать крылышками и почти поднявшись в воздух бежать по волнам топая лапками и одновременно лететь. Но полностью полететь ему ещё не удавалось. Все смотрели на Гошу, и всем было немного грустно, потому что вскоре они должны были улететь с острова и расстаться с ним. Вдруг Гоша захлопал крылышками, чуть приподнявшись из воды и глядя куда-то в океанский простор, закагакал

— Ага — га — га — га!

И в ответ ему, откуда-то издалека донеслось:

— Ага — га — га — га!

Из-за горизонта, над синеющей океанской равниной, словно обычные гуси, треугольником, летели огромные птицы — Гошины сородичи. На Гошу стало жалко смотреть — он разрывался между людьми, к которым успел привязаться и желанием побежать, полететь, поплыть к тем огромным птицам, которые летели на остров, что бы свить гнёзда, вывести и вырастить птенцов.

Люди подошли к самой кромке воды.

— Лети малыш, лети — ты сможешь, и счастья тебе, — Игорь протянул руку в сторону приближающихся птиц. Гоша, вдруг быстро гребя лапками, подплыл к берегу, вытянул шею и положил свою голову Игорю на плечо и замер так на секунду. Подбежали Андрей и Лолана, они гладили шею и голову Гусёнка и говорили:

«Лети, лети, малыш, счастья тебе!»

И Гоша развернулся в сторону океана, сильно-сильно замахал крылышками, выскочил из воды и какое-то время, одновременно махая крыльями и перебирая лапками, бежал по воде и, казалось, он снова сейчас плюхнется в воду. Но он вдруг, оторвался от поверхности воды, вытянул назад лапки и полетел, как будто летал очень давно — ровно и аккуратно навстречу к своим. Лолана заплакала. Игорь и Андрей то же незаметно смахнули слезинки, навернувшиеся на глаза. Прощай Гоша, счастья тебе!

На следующий день они стали готовиться улетать с острова. Лолана готовила еду. Игорь таскал в диск НЛО вещи, которые собирался взять с собою. В первую очередь это были металлические пластинки — книги, которые он притащил из затопленного города зла. К нему подошёл Андрей.

— Игорь, давай слетаем в город зла. Мне очень хочется забрать с собою золотые изделия и драгоценности. Там их полно. Ведь даже по закону, по нашему Советскому закону, если мы принесём золото и драгоценности, то это будет считаться находкой клада, и нам полагается часть его стоимости — это целых двадцать пять процентов. Ведь нам с тобою совсем не помешают деньги. И государству будет хорошо — на деньги от продажи золота и драгоценностей построят заводы, санатории и жилые дома с бесплатными квартирами. И нам можно будет построить дом, можно приобрести автомобиль. Представляешь, мы с тобой на новых «Москвичах» или «Жигулях» или даже на «Волгах», будем ездить в гости друг к другу.

— Ну, хорошо, — согласился Игорь. — Действительно, прокатиться на новом автомобиле — оно того стоит!

Лолану оставили стряпать, а сами полетели в бывший город зла. На развалины дворца Золо не заходили. Город был очень богатый, и дворцов было много. Искали, собирали и грузили в диск НЛО золото, драгоценности, украшенную дорогими камнями посуду. Получилась достаточно тяжёлая, изрядных размеров кучка. После этого, они, довольные, вернулись обратно к пещерке. Лолана уже приготовила вкусный обед и массу вкуснятины в дорогу. Моряки и Лолана пообедали, перенесли в диск НЛО еду и, на всякий случай, личное оружие. Ну, теперь только бы долететь благополучно до материка. Все поднялись в диск — НЛО.

Загрустившую Лолану Игорь обнял.

— Мы вернёмся сюда. Мы обязательно вернёмся. Здесь будут работать учёные, геологи и строители нашей великой Родины — Советского Союза. Мы ещё не раз увидим и Гошу и всех иреков и туземцев.

Диск — НЛО плавно поднялся вверх. Через минуту они уже пролетали над пляжем. Все одновременно посмотрели на остров, прощаясь и стараясь запомнить всё остающееся здесь.

Игорь поднял диск — НЛО метров на сто над уровнем воды, и машина помчалась над бескрайними океанскими просторами. Светило яркое солнце, волны перекатывались где — то там внизу. Игорю и Андрею очень хотелось скорее долететь до берегов России и увидеть своих близких. Настроение у них было приподнятое. Лолана то же была, рада видя, что её возлюбленному хорошо и радостно. Игорь управлял диском — НЛО. Скорость он выбрал комфортную для полёта, составляла она около трёхсот километров в час. После нескольких часов полёта, внизу под диском промелькнула группа больших островов, с автодорогами и городами, но путешественники летели дальше, стремясь добраться до материка, добраться до России, до Советского Союза. Сколько они ещё пролетели сказать трудно. Опять внизу расстелилась гладь океанской воды. Перекатывались волны.

Неожиданно диск — НЛО начал терять скорость, потом высоту и, наконец, врезался в воду. Несколько минут диск — НЛО держался на поверхности. Этого хватило людям для того, что бы поспешно выбраться через трап и вынырнуть из-под машины. Ещё несколько минут и диск — НЛО навсегда скрылся в глубине океана. Три человека опять барахтались на волнах. Трудно сказать, что произошло с летательным аппаратом. Может быть, повлиял взрыв пиратской ракеты, может, закончилось горючее. Может золото сыграло свою, злую роль. Однако с чего всё началось, тем и закончилось. Только теперь их было трое. К счастью, Лолана хорошо плавала. «Пробултыхались» они в, этот раз, около трёх часов. Потом мимо прошёл американский военный корабль. Наших героев заметили и подняли на борт судна.

— Американцы? — перебил я рассказ Игоря. — Так ты же для них был ценною добычей!

— Ну, пришлось, конечно, соврать. Сказали, что мы с рыболовного траулера «Смелый» — первое название, которое пришло в голову. Траулер с таким названием я видел в порту Владивостока. Нас накормили и поместили в каюту. Уставшие мы проспали полдня. На следующий день к нам подошло Советское военное судно и нас передали на его борт. Ну, вот, в общем-то и всё.

— Ну, американцы тебя пытали? Хотели узнать правду? Секретные коды, шифры?

— Да нет, что ты, отнеслись очень по-дружески — кто яблоко принесёт, кто авторучку. Так вот мы и вернулись на Родину, — закончил свой рассказ Игорь.

— А потом? — меня просто распирало от удивительной истории. — Вы рассказали про то, что с вами произошло?

— Потом нас допрашивали, у себя на Родине в спецотделе, Я к «особистам» нормально отношусь, но так уж совпало, к сожалению, иногда великую страну представляют великие идиоты. Такой дурак — «особист» нам попался, или скорее карьерист — вспоминать противно. Да и начальник у него был не лучше. Всё хотели заставить нас с Андреем написать, будто американцы нас завербовали и что я им все коды и шифры рассказал. Видно очень хотелось людям карьерного роста. Короче говоря, за то, что мы к американцам попали — сняли с нас погоны, выгнали со флота, хорошо хоть не посадили. Тут мы с Андреем и поняли, — заикнёмся про диск — НЛО — отправят нас прямо в психушку, сумасшедший дом. Поэтому сказали просто, на остров выбросило и всё. Выгнали нас с «волчьим билетом» — то есть с отвратительными характеристиками. Андрей в Питер подался, он оттуда родом. Ему там проще было на работу устроиться, а я вот, только сюда на работу и взяли. Здесь я уже второй десяток лет.

— А как же Лолана? — спросил я его.

— С Лоланой всё более или менее нормально. Она теперь Елена Ивановна Московкина, то есть моя законная жена. Ей оформили документы, мы с ней расписались. Церемония, правда, была не такой пышной, как на острове, но живём мы с ней дружно. Конечно, свой остров она больше не увидит, но зато у нас уже двое мальчишек и она, по-своему, счастлива.

Он вдруг замолчал и посмотрел мне в глаза.

— Ты мне веришь? Ты не думаешь что я сумасшедший?

Я посмотрел на него.

— Я твой друг и я тебе верю.

В гаражном боксе, где мы сидели, щёлкнул свет. Было очень поздно. Пришёл сторож. Мы вышли на улицу.

— Удачи тебе, Игорь! — я пожал его руку и пошёл на остановку автобуса.

Прекрасная Симона

Лето 2016 года. Соединённые Штаты Америки. Штат Калифорния. Две сотни миль от окраины Лос-Анджелеса вдоль побережья, в сторону Сан-Франциско. Ещё около пятидесяти вглубь материка. Здесь гористая местность. Небольшие, ровные площадки жёлто-оранжевой земли с песком. Зелёные кустики травы. Безлюдное, хотя и живописное место. Со стороны океанского побережья проложена дорога. На обочине информационный щит. На нём надпись «Частная собственность, проезд запрещён». Ещё через пару миль шлагбаум и охранник в будке возле дороги, на случай, если туристы проскочат мимо надписи. Всё, дальше можно ехать спокойно. Впереди большое ровное поле, за ним горы. Дорога подходит к четырём зданиям, соединёнными закрытыми переходами. Здания образуют прямоугольник. По ровной открытой местности подобраться к ним незамеченным трудно. Всё сооружение снаружи обнесено колючей проволокой в несколько рядов. Проволока под током. Вход строго по пропускам. У входа автоматчики. По периметру охрана. Крутые парни с огромными собаками. Это один из филиалов Пентагона. Институт секретных научных разработок. Внутри прямоугольника из зданий — чудесный дворик со скамеечками, на которых приятно отдохнуть. Цветут розы, работают несколько небольших фонтанов, красивые, деревца с раскидистыми кронами высажены чудесным парковым узором.

Мне двадцать восемь лет. Здесь я работаю уже достаточно давно. Здесь же работают ещё несколько человек, моих бывших однокурсников, парней и девушек, с которыми я учился в университете. Все мы получили приглашение сразу после окончания учёбы. Выбрали лучших. Выбрали тех, кто обожает свою работу, свои исследования, хорошо знает мировые тенденции развития науки. Прекрасно платят. Большинство работников института, и я в их числе, все мы, живём в небольшом уютном городке на берегу океана. Здесь малонаселённый район. Горный хребет Сана Люсия резко возвышается над побережьем. Биг-Сур или американская Ривьера так называется это место. Климат здесь мягкий. Острые скалы чередуются с пологими зелёными холмами. Городок, в котором мы живём замечательный и люди там доброжелательные. До работы далековато, но учитывая отсутствие пробок на дороге, я практически никогда об этом не вспоминаю. Условия жизни меня так же полностью устраивают. Но самое главное, для меня работа. Интересная, нет, пожалуй, интереснейшая работа, которой я готов заниматься целыми сутками. Правда, те, кто постарше и работает здесь подольше, относятся ко мне ещё как к мальчишке, но мне плевать, я сделаю свои открытия, которые удивят и восхитят всех.

Все работники института разбиты на группы или, точнее, отделы. В каждой группе своё направление деятельности. Главным же и общим направлением для нас является техническая поддержка шпионской деятельности агентов ЦРУ США.

Пожалуй, здесь есть чем гордиться. Вокруг работают замечательные творческие коллективы и личности. Изобретатели, нестандартно думающие люди, талантливые расчётчики. Что они изобретают? Да всё, что может помочь агенту выполнить его миссию. Это невероятное оружие, замаскированное под бытовые предметы. Тайники-контейнеры, незаметные и надёжные как сейфы в банках. Сверхпрочная одежда, выполняющая роль бронежилета, яды с поразительным избирательным действием, автомобили напоминавшие гибрид самолёта, бронетранспортёра и подводной лодки. Приспособления для лазания по отвесным стенам, приборы, позволяющие видеть через стены — пожалуй, всё перечислять нет смысла, получится огромный список. Немного расскажу о своей группе. Тем более что она как бы в центре этого списка.

Около года назад, в стенах нашего же института было сделано великое изобретение в области физически. Электрический ток пропускали через кристалл горной породы с определёнными свойствами. Кристалл проводил электрический ток, однако начинал вибрировать и сильно менял характеристики проходящего через него тока. Затем при помощи этого изменённого тока создавали магнитное поле, с электрическими характеристиками, отличающими от обычных, уже известных. Взяв сразу несколько кристаллов, создавая сразу несколько магнитных полей, накладывая, поля друг на друга, соответственно, получали мощное или сверхмощное магнитное поле с необыкновенными, неизученными свойствами.

Потом попробовали воздействовать на произвольный предмет этими новыми электромагнитными полями, и получилось чудо. Предмет менял свои молекулярные связи, он их перестраивал. Сформированная материя меняла текучесть, изменялась, потом вновь формировалась. Причём, это не носило характер взрыва, это носило характер перестройки, и предмет изменялся внешне. Из карандаша можно было получить расчёску, из куска колбасы рулон туалетной бумаги. На основе этого открытия был создан прибор, который назвали материализатор. Да, это было супер. Однако, здесь учёных ждала очень большая неприятность. Дело в том, что при одних и тех же условиях, получался совершенно разный результат. Дважды положив в материализатор одинаковый лист бумаги можно было получить, например, пишущую ручку или кусок скотча или куриное яйцо или что угодно. Это было очень обидно — иметь под рукой мощное изобретение и не знать, как его подчинить себе. Необходимо было определить закономерность изменения магнитных полей, необходимо было переложить это на язык компьютерной программы, регулирующей устройство, осуществляющее подачу тока на кристаллы, необходимо было получать из материализатора то, что нам было нужно. Этим и занималась наша группа. Этим, в составе группы, и занимался я. Задачи были грандиозные. Мы хотели достичь того, чтобы материализатор преобразовывал как надо и во что надо любой подручный материал — книгу, одежду, человеческое лицо, самого человека целиком. Делал его таким, придавал такую форму, какая была необходима в конкретной ситуации. Мы хотели, чтобы при необходимости менялась фигура человека, его волосы, походка — всё вплоть до рисунка на пальцах. Представляете, вошёл в здание один человек, а вышел тот же человек, но с лицом и фигурой такими, что и не узнать. Кроме этого, мы мечтали, чтобы материализатор преобразовывал агента в какой-то предмет, например, стол, шкаф, кусок стены и наоборот, хотели, чтобы шкаф можно было превратить в копию агента когда, тому необходимо было куда-то сбежать. Хотели, что бы из обычного бытового предмета агент мог получить пистолет, фотоаппарат и прочее необходимое оборудование.

Однако всё это упиралось, я повторюсь, в создание специальной компьютерной программы регулирующей порядок изменения силы магнитного поля в материализаторе. Короче, дела у нас шли плохо.

Сегодня я на работе как обычно. В десять утра руководство собрало нашу группу для отчёта. Мне было жаль отрываться. Работа затягивала меня как азартная игра, но ничего не поделаешь. Все собрались в большой комнате. Началось подведение итогов и разбор деятельности каждого из нас.

Заместитель директора ругал нас всех, высокопарно сочувствовал налогоплательщикам, которые впустую потратили свои деньги на таких лодырей и тупиц как мы. В конце концов, он обозвал нашу группу бездельниками и приказал в кратчайшие сроки представить результат по программе материализации. Он был хороший человек, и его так же можно было понять — с него так же требовали отчёт. Но что мы могли сделать, поставленная задача была очень сложной. Часть программы составлял именно я.

День прошёл незаметно. Опять ничего не получилось и, к концу дня, я просто морально вымотался, оставшись с прежним, нулевым результатом. Я был зол на всех — на руководителя группы, на своих коллег, на весь мир. Просто никого не хотелось видеть. Решение задачи было где-то совсем рядом, но где?

Я вышел из учреждения, сел в машину и поехал домой. Как я уже говорил, жил я милях в шестидесяти от места работы в небольшом уютном городке. На берегу океана. Здесь были аккуратные чистые улицы, несколько ресторанчиков и кафе. Две автозаправки, гостиница и магазины. Пирс с яхтами. В общем, ничего выдающегося. Жены у меня пока не было, её заменяла работа, которая, как я уже говорил, по-настоящему меня захватывала. Конечно, всё было секретно, и работать дома было нельзя, но я частенько работал и здесь, потому что просто не мог остановиться, потому что я мечтал сделать карьеру, защитить учёную степень и просто потому, что мне это было очень интересно. Я даже маленький материализатор собрал у себя, тем более что принцип его работы был на удивление прост, а кристаллы горной породы, которую в нём использовали, были широко распространены в здешних местах. За это, конечно, могли серьёзно наказать, но я был молод, не осмотрителен и считал, что весь мир вращается вокруг меня. Итак, несмотря на все усилия, программа регулирования магнитных полей не получалась. Идея так и обещала остаться идеей. Я практически не ходил в отпуск, не развлекался в выходные. Оставил себе только занятия в тренажёрном зале и поездки к родителям.

Девушки у меня не было, точнее сейчас вот не было. Со своей подругой Бекки я поссорился и не встречался уже месяц, а вчера, проезжая на автомобиле по улице, увидел её с каким-то долговязым парнем.

Ну и плевать. Бекки постоянно упрекала меня за то, что я много работаю. К тому же с ней я постоянно чувствовал, какую-то натянутость в отношениях. Думаю, для нас обоих это расставание было лучшим вариантом.

Конечно, я мечтал, когда-нибудь, познакомиться со сказочной красавицей, с удивительной принцессой, с огромными голубыми глазами, чёрными длинными ресницами, алыми губками и сочной фигуркой. Но вначале я хотел продвинуться по работе.

Итак, я ехал домой. Мои соседи на десять дней улетели в отпуск. Я обещал присмотреть за соседскими животными — котом и собакой. Сделать это мне было не трудно, а даже весело. Надо сказать, что пёс и кот были хорошие друзья. Они даже частенько храпели вместе на солнышке.

Оставалось два дня. Животные бегали между моим и соседским домами. Места порезвиться им хватало, даже когда я забывал погулять с собакой. Сам я по дороге поужинал в кафе, а вот лохматых друзей надо было покормить. Я насыпал в их миски корм, потом принял душ и снова включил компьютер. Ещё посидел над рабочей программой. Опять ни черта не получалось.

В этот вечер было удивительно хорошо. Над океаном загорелся удивительно красивый закат. Солнце уходило за горизонт, его алые лучи словно летели над волнами, разливая вокруг ало-золотистый цвет, потом они покрывали золотом прибрежные скалы и готовились замереть на них и угаснуть до следующего дня. Тихий ветерок шелестел в ветках деревьев. Запах йода от водорослей на берегу и безбрежных морских просторов врывался в открытое окно и щекотал мне ноздри. Я поднялся из-за компьютера, подошёл к окну, и долго любовался удивительным зрелищем. Потом мне захотелось просто порисовать. Я опять сел за компьютер, загрузил программу для рисования, и начал с упоением рисовать какое-то женское лицо. Я подбирал и выбирал размеры и форму разреза глаз, губ, женский лобик с острым уголком волос посередине, ровную шею и плечи. Портрет выходил на славу. Это действительно было то, о чём я мечтал. Я не останавливался, а продолжал вырисовывать всё остальное. Озорные штрихи обозначили женскую фигуру — зад, талию, плечи, красивые руки. Я рисовал и любовался ею. Да, да, вот это была девушка моей мечты. Да здравствуют компьютерные технологии, позволяющие создать то, что тебе надо. Я закончил рисунок и полюбовался им. На фоне большого камня, у серой скалы, на берегу океана, спиной ко мне стояла девушка голая с распущенными волосами. Её волосы, длинные и красивые, струились по её плечам и развевались лёгким ветерком. Гибкая ровная спина изгибалась (девушка была повёрнута ко мне задом) О боже, что это был за задок — ровный, круглый, пышный, переходящий в стройные ножки с тенями под коленочками. Она полуобернулась, и её прекрасное лицо смотрело в океанскую даль. О боже, как всё это было красиво. В её глазах, в её ровных и чуть полноватых губах была бесконечная нежность и спокойствие, ласка и доброта. Вся она была прекрасной и неповторимой загадкой на краю земли и воды. Курносый носик, прядь волос, закрученная завитушкой, легла на маленькое аккуратное женское ушко. Завитушка, завитушка, … что она мне она напоминает? Я задумался. А напоминает она мне ту формулу с интегралом. Эту формулу я сегодня дважды не учёл внимание на работе. Меня вдруг осенило. Меня просто попёрло. Я закрыл рисунок с девушкой и снова переключился на своё рабочее задание. Так вот где, возможно, кроется успех — в завитушке, точнее в формуле, похожей на завитушку волос у девушки. Я перебираю формулы, просматриваю сделанное за день. Просматриваю заданные параметры — вот она формула с интегралом. Здесь я ошибся. Да и не только я, весь отдел ошибся. Решение можно получить совершенно не там где мы ищем. Я исправил ошибку в формуле, подставил данные, изменил переменные, и соединил эту программу с секретной матрицей — программой с нашего предприятия. Программа «пошла». Компьютер перечитал и просчитал программу и выдал результат теста — ошибок нет, программа работоспособна.

Меня даже в пот бросило. Необходимо ввести программу с компьютера в управляющую часть прибора и попробовать всё в деле. Я включил свой маленький материализатор. На чём бы попробовать? Мой взгляд упал на кота, мирно спящего на подстилке и не подозревающего о моём коварстве. Я нахожу в интернете фотографию кролика, белого пушистого кролика, прыгающего на зелёной траве, загружаю фотографию в программу материализатора. Включаю прибор. Я тихонько беру кота вместе с подстилкой и подтаскиваю к материализатору. Кот блаженно тянется во сне. Я осторожно укладываю кота в приёмное окошко прибора, закрываю шторку и запускаю программу. Проходит четыре минуты, и я поднимаю шторку. Да! Есть! На подстилке лежит белый ушастый кролик. Похоже, внутренние привычки остались прежними и он, ничего не подозревая, всё так же спокоен. Я вытаскиваю его и чуть сталкиваю с подстилки.

— А ну ка, хватит спать, немного пройдись.

Кот делает несколько ленивых кроличьих прыжков и останавливается. На его кошачье — кроличьей физиономии выражение недоумения и непонимания. На моём лице выражение восторга и огромной радости. Есть! Я подпрыгиваю и, вытянув руку, кричу:

— Да, я сделал это! — Испуганный кролик делает ещё несколько быстрых движений. На шум с улицы прибегает пёс. Увидев кролика, собака моментально вспомнила, что она по природе охотник и бросилась на него. Бедный кролик, оценив опасность, ринулся к шкафу на который, будучи котом, он обычно «взлетал» и становился недосягаем. Однако незнакомое тело не слушалось, когти уже не были такими цепкими, он соскользнул мягкими лапами с дверцы шкафа и беспомощно посмотрел на собаку.

Я с криком бросился на его спасение. Я схватил собаку за ошейник. Пёс рвался из рук, стремясь схватить дичь. С трудом я вытолкал пса из комнаты и закрыл дверь. Кролик-кот забился тем временем в укромный уголок за шкафом и затих там.

— Ух ты, здорово! — Я бросился к телефону, набрал номер моего босса, то есть старшего группы.

— Алло, Митчелл, есть, есть, я решил нашу задачу, я передал коту внешность кролика. Срочно, слышишь, срочно приезжай ко мне, посмотришь этот супер результат.

— Ах, ты засранец, — услышал я на другом конце трубки. — Да как ты мог заниматься секретными разработками дома? Если об этом узнает служба безопасности, тебя в порошок сотрут, тебя вышвырнут на улицу, и ты никогда не сможешь заработать себе на кусок хлеба. Но молодец, молодец, умница! Спас группу, я еду к тебе.

Время было позднее, а Митчелл жил в противоположной от нашего городка стороне, ближе к Лос-Анжелесу, поэтому он приехал где-то часа через полтора, К этому времени кот-кролик начал опять понемногу превращаться в просто кота. Представляю себе его кошачье счастье, когда он увидел свои родные кошачьи лапы с острыми когтями.

Приехавший босс успел увидеть необычное животное, половина которого была котом, а половина кроликом. Он был в полном восторге. Потом мы рассмотрели теоретические аспекты программы, и, в конце концов, он обнял меня и дружески потрепал по плечу.

— Я горжусь тобой, Сэм! — сказал он мне. — Тобой и такими парнями как ты, будет гордиться вся наша страна. Вся великая Америка. Если служба безопасности тебя не вышвырнет, думаю, тебя ждёт повышение.

Ночью я долго не мог уснуть. Кролик окончательно превратился в кота, но к собаке пока не подходил. Утром я не шёл, а летел на работу. Я взял с собою все вечерние результаты, и даже рисунок с девушкой, который планировал повесить над своим рабочим местом. Казалось, ноги сами несут меня на работу. Однако когда я вошёл, все сотрудники вдруг замолчали. В помещении воцарилась тишина и все стали смотреть на меня.

«Неужели им уже всё известно?» — подумал я.

Но через секунду в помещении вошёл мой друг Билли, в дурацком колпаке и с коробкой перевязанной красивыми ленточками. И я вспомнил — ведь сегодня мой день рождения!

— Поздравляем с днём рождения, — запели все, — поздравляем тебя и желаем счастья и всего самого хорошего.

Хочу сказать о том, что коллектив на работе был, одной из моих самых больших удач, самых лучших находок после университета. Полно коллективов, в которых люди стремятся подставить друг друга, толкнуть на неверный творческий путь. Здесь же этого не было. Всё сложилось удачно. Здесь работали порядочные и добрые люди. Мы все напоминали механизм, в котором одна деталь старается обеспечить движение другой и механизма в целом, а в таких случаях без добрых отношений невозможно.

Я открыл коробку. Там была великолепная электробритва, галстук и носки. Кроме этого, работавшие в нашем институте, знакомые девчонки — ботаники, те самые, которые ухаживали за зелёными насаждениями во дворе института, притащили в подарок огромный куст роз. Я торжественно обещал им, что вечером посажу это чудесное растение перед домом и буду вспоминать про замечательных девушек каждый раз, проходя мимо него. Буду любоваться на розы, нюхать запах цветов. Я поблагодарил всех и пригласил после работы отпраздновать мой день рождения в кафе, которое располагалось на территории института. После этого все принялись за работу. Несмотря на успехи, которых я достиг вчера вечером, дел было ещё очень много. Во-первых, материализатор на работе был гораздо мощнее и гораздо совершеннее, поэтому предстояло в несколько раз расширить и увеличить количество вводимых данных. Во-вторых, всё то, что я вчера написал, виделось теперь лишь черновым наброском. Всё необходимо было переписать, улучшить, подкрепить хорошим математическим обеспечением. И в третьих — теперь, программу ввода данных надо было соединять с нашими шпионскими подпрограммами в интернете, разбросанными и работающими по всему миру. В общем, работы было ещё очень много. И как мы ни старались, закончить её удалось только к концу дня. Конечно, очень хотелось попробовать и материализовать какой-нибудь предмет именно сегодня, однако, обещанная выпивка в день рождения не давала мне этой возможности. В обед, я заказал в кафе праздничный пирог, алкоголь и разные вкусности, а после работы мы всей группой, а так же девчонки — ботаники и несколько моих друзей из других отделов пошли праздновать.

Праздник удался на славу. Мы долго веселились, танцевали и пели песни, шутили и дурачились, а потом все разошлись, остались только мы с моим другом Билли. Надо сказать, к спиртному я всегда был равнодушен, однако в этот вечер эмоции выплеснулись наружу, и я здорово нарезался. Мы сидели с Билли за столиком и вели пьяный разговор.

— Посмотри, Билли, — сказал я ему, показывая рисунок вчерашней девушки. — Посмотри, ты должен посмотреть. Вчера я нарисовал девушку. Это девушка моей мечты!

— А как же Бекки? — спросил Билли. — Разве не она девушка твоей мечты?

— Ну что ты, — сказал я, чувствуя как всё вокруг кружится. — Бекки просто пустышка. Пустышка, которая меня сегодня совсем не интересует, особенно, когда я смотрю на эту красотку.

— Да, она хороша! — сказал Билли. — Я думаю то, что ты сделал программу, просто ерунда по сравнению с этой девушкой.

Он ещё раз посмотрел на рисунок.

— А давай-ка её ма — ма — мат — териализуем, язык у него слегка заплетался.

— Как это? — опешил я.

— Ну, — продолжал развивать мысль Билли, — запихнём кого-нибудь из девчонок в материализатор и «воткнём» им эту внешность.

— Да ты что! — ответил я ему. — Девчонки знаешь, как за свою внешность держатся! Да и каждому хочется быть самим собой.

— Да, — пьяный Билли согласился, но не сдавался. — Ну, давай просто сделаем, модель. Загрузим фотографию и получим красивую статую. Её можно поставить перед твоим домом.

— Это хорошая мысль, — согласился я. Если загрузить материализатор на полную мощность и по тем параметрам, которые я сегодня разработал должна получиться супер статуя от настоящего человека не отличить и простоит она долго.

Мы вышли из кафе и направились обратно в свою лабораторию. Охранник, заступивший на ночное дежурство, не хотел нас впускать, но мы стали клянчить про день рождения, про то, что в офисе остались документы и важные вещи и он, махнув на нас рукой, пропустил. Действительно, часть вещей и подарок находился у меня возле рабочего стола.

Мы запустили материализаатор, я, борясь с лёгким головокружением от выпивки, ввёл рисунок с девушкой в исходные данные. Оставалось только что ни будь положить в сам материализатор.

— Что туда запихнуть? — спросил меня Билли, несколько растягивая слова.

— А давай куст роз, который подарили ботаники, — ответил я. — Он здоровенный и розы сажать не нужно и статуя получиться роскошная. Смотри, какие цветы, какие бутоны.

Материализатор был включен на максимальную мощность, программа запущена, однако, надо было ждать ещё около часа. Билли достал бутылку виски, которую предусмотрительно прихватил из кафе и чтобы не терять времени даром, мы «хлопнули» с ним ещё по несколько рюмок. Стоять нам было уже тяжело, а то, что в комнате есть стулья, мы как то забыли. Поэтому мы придвинули две большие коробки из-под аппаратуры, поставили на них бутылку виски и два стаканчика. Так было гораздо интереснее. И продолжали мирно беседовать. Мелодичный сигнал оповестил нас о том, что всё готово и процесс завершён. Не слезая с коробки, мы отодвинули перегородку.

Спиной к нам, чуть оглянувшись назад, стояла бесконечно прекрасная женская фигура. Распущенные по плечам волосы красиво изогнутая спина. Казалось сама таинственность и нежность, словно лёгкий дым окружили её.

— Ух ты! — сказал Билли, — У неё даже цвет как настоящий.

Он пальцем ткнул её в ягодицу. Скульптура повернула к нам голову с прекрасными голубыми глазами и спросила:

— Вам не стыдно?

Мы с Билли от неожиданности шлёпнулись назад вместе с коробками.

Девушка закрыла шторку материализатора и спряталась за ней.

— Надо найти ей что-нибудь из одежды, — шепнул я. — Сходи, пожалуйста, к соседям, которые одежду делают.

— Мы, извините, — начал Билли, обращаясь к девушке, — никак не ожидали увидеть вас в таком вот виде.

— Да, да, я вас понимаю, — с иронией ответила девушка за шторкой. А не найдётся ли у вас какого-нибудь платья, одежды?

Мы вдвоём с Билли, путаясь и цепляясь за всё ногами, побежали в соседнее помещение и притащили какое-то платье. Мы всё его прощупали и не найдя ничего подозрительного — видимо оно только поступило для экспериментов передали девушке. Девушка повозилась немного, одевая, платье и вышла к нам, отодвинув шторку. Я смотрел на неё и не мог налюбоваться.

— Надо ей документы, — сказал я как во сне, не отрываясь от её лица. Теперь материализатор свободен, и документы можно сделать быстро. Я отсканировал свой пропуск, паспорт и водительские права. Написал вместо своего, первое пришедшее на ум женское имя, дату рождения. Сфотографировал красотку, ввел её фотографию в исходные данные программы. Запустил материализатор вновь. Бросил в приёмное окно в качестве исходного материала старую записную книжку. Мелодичный звонок. Документы изготовлены очень быстро. Качество изготовления было просто поразительным.

— Послушай, Сэм, — спросил меня Билли. — Как она пройдёт сканирование сетчатки глаз? Как она вообще сможет отсюда выйти? Ведь, несмотря на документы, её нет в базе данных института. Служба безопасности автоматически сверяет всех входящих и выходящих из здания каждые пять минут.

— А как будет в таких случаях выходить агент ЦРУ? Как ты думаешь, мой дорогой друг? — я посмотрел на него. — А ведь мы должны обеспечить агенту такую возможность. Для человека это порою вопрос жизни и смерти. К счастью, сообщаю тебе, что этот вопрос уже давно проработан. Секретная матрица программы материализатора соединяется с секретными подпрограммами. Они уже внесли нашу красавицу в базу данных нашего института, кроме этого смонтирован и вставлен в нужное место фрагмент для камер видеонаблюдения. Она новый работник, первый день на работе, есть видео, как она входит утром в здание, так что, думаю, проблем не только с выходом, но и со входом у неё будет. Такие подпрограммы разбросаны у нас по всему миру.

Билли задумался. Потом сказал вкрадчиво

— Может, напечатаем ей, ну и немножко себе, несколько купюр, ну так, на первое время?

— Нет, Билли мы не будем этого делать, — ответил я твёрдо.

Действительно из учреждения мы вышли без проблем. На стоянке автомобилей Билли с нами простился. Ему надо было домой к жене и детишкам, а мы сели в мой автомобиль и поехали ко мне.

Был чудесный тёплый вечер. Солнце медленно пряталось за горизонт. Дорога пролегала по обрывистому берегу океана, который плескался внизу. Свежий запах воды и водорослей, лёгкий и тёплый вечер придавали всему окружающему романтическое настроение. Мы остановились в кафе с летней террасой, с которой открывался великолепный вид на океан. Мы заказали мороженное. Сидели за столиком и смотрели друг на друга.

— Как же мне тебя назвать? — задал я глупый вопрос.

— А меня не нужно никак называть, я прекрасно знаю, как меня зовут, — ответила она.

— Да, и как же? — поинтересовался я

— Симона, — ответила она мне. — Ты написал это имя в моём пропуске и забыл об этом, — она улыбнулась. — Какая у тебя плохая память, Наверное, ты очень талантливый, я читала, что все талантливые люди очень забывчивы, ведь они всё время думают о своих идеях и изобретениях

— Ты читала? — я уставился на неё. — Ты ведь только недавно создана, и я думал, ты словно ребёнок, и ты ничего не знаешь, и тебе придётся объяснять всё содержание этого мира.

— Не знаю. Я ведь прекрасно понимаю, что это за мир. Понимаю отношения между людьми. Люблю свою родину США, хотя не во всём согласна с правительством в экономике и политике.

От удивления я открыл глаза. А она всё говорила. Я слушал её и поражался её кругозору.

— Откуда у тебя это? — наконец спросил я её.

— Не знаю, ты ведь создал меня из цветка, наверное, цветы имеют душу. Они живут среди людей и слышат их голоса. Они понимают этот мир и стараются сделать его красивее. Душистее, — она засмеялась, а я вдруг понял, что влюбляюсь в неё по уши.

— Ты очаровательна, — сказал я, глядя прямо в глубину её таинственных глаз.

Потом мы вышли из кафе и прошлись по нескольким магазинам стоящим неподалёку. Купили продукты на ужин и всякой дребедени. В магазине она ничем не отличалась от обычных женщин, подолгу тупо глазея на всё подряд и, по-женски, о чём-то соображая, рядом с вещями, мимо которых мы, мужчины, или прошли бы быстро или сразу купили. Мой хмель понемногу выветрился, мы сели в машину. К счастью, на дороге нам не встретился ни один полицейский и мы без приключений, добрались ко мне домой.

— Вот здесь твоя комната, Симона, здесь ты будешь жить, — сказал я.

Синие звёзды высыпали на небосклон, стрекотали цикады, а я всё лежал и не мог заснуть. Какой замечательный день был сегодня. Неожиданно дверь открылась и вошла Симона. Казалось, её глаза это чудесные звёзды. Она распустила свои волосы по плечам, сняла халат и положила свои руки на мои плечи. Я почувствовал нежный запах её волос, и тепло её лица.

— Ты забыл, что меня подарили тебе, — сказала она. — Ты мой хозяин, я люблю тебя, — она потянулась ко мне губами.

Я обнял её чудесную спину и притянул к себе, почувствовал, как растекается её упругая грудь по моей груди… Я поцеловал её, потом ещё и ещё. Я просто не мог оторваться от её губ. Где-то внизу я чувствовал теплоту её живота, который прижался к моему. Чувствовал её твёрдые ноги, которые лезли ко мне без всякого стеснения, и понял, что схожу от неё с ума. Обнявшись, мы рухнули в постель.

В моей жизни это было самое чудесное утро, хотя я чуть не проспал на работу. Словно солнышко стало жить в моём доме. От её весеннего щебета, словно сам воздух, стал каким-то весёлым и радостным. Я мог разговаривать с ней часами обо всём и не мог наговориться. Мне с ней было так легко и хорошо, как никогда и ни с кем в жизни не было. Я постоянно гладил её плечи её руки, волосы, целовал их, смотрел в глубину её удивительных синих глаз с длинными, чёрными ресницами. Я обсуждал с ней все свои проекты, и лучше собеседника у меня не было. Да, да, лучше, добрее и более понимающего существа на свете я не встречал. Она отвечала мне тем же. Часто я забывал, о чём говорил, хватал, её и на руках тащил то в спальню, то в ванную, то просто куда придётся, а потом счастливые и уставшие мы лежали, обнявшись, и смотрели друг на друга.

Первые наши выходные мы поехали с нею в Лос-Анджелес. Мы пили сок в уличной «кафешке». Потом любовались надписью «ГОЛЛИВУД», возвышающейся над нашими головами, на холме. Прошли по аллее звёзд. Побывали в музее восковых фигур, погрелись на тёплом песочке пляжа Санта-Моники, дурачились и висели как две сосиски на турниках, которые стояли здесь среди многочисленных спортивных снарядов. Потом пошли по магазинам. Я потратил тогда кучу денег и никогда не был так доволен и рад этому. Как приятно было мне нарядить эту куколку в платья, туфельки, красивый купальник и кофточки. Яркая косметика выделяла её прелести, и она становилась просто невозможно красивой, просто обворожительной в магазинах и на улице на неё смотрели разные люди — мужчины и женщины. Я так же любовался ею словно ребёнок красивой игрушкой и всё то, что она купила, всё, что просто примеряла, было ей так к лицу.

Потом, все покупки мы забросили в машину, заехали в маленький ресторанчик и перекусили, потом опять ели мороженное и болтали глядя в глаза друг другу прямо в глубину, словно в самую середину души.

Потом мы пошли гулять в парк. Мы катались на лодке, кормили уток кусочками булки. Валялись под могучими деревьями на зелёной пушистой траве. Мы хохотали на карусели, летая друг за другом по кругу, визжали на горках, вцепившись в поручни, кривлялись перед кривыми зеркалами. Потом нам всё надоело, и мы поехали домой. День заканчивался, машина легко скользила по дороге. Мы подъезжали к сложному участку трассы. Здесь к дорожному полотну придвигались скалы, дорога начинала петлять ползла круто вверх, потом шла по краю ущелья с отвесными стенками, ещё несколько раз изгибалась, и только потом становилась более-менее ровной и пологой, спускаясь к равнине. Машин в этот час практически не было, мы весело мчались, любуясь окрестным пейзажем.

Форсированный рёв мощного автомобильного двигателя раздался позади нас. Мне показалось, что мы стоим на месте, с такой скоростью обогнала нас другая машина. По-моему, это был «Порше». Я даже не успел толком разглядеть автомобиль, практически через мгновение он скрылся за поворотом. Я только заметил на пассажирском кресле, с моей стороны мужчину, который тревожно оглядывался назад, словно опасался погони. От неожиданности я немного притормозил и прижался к обочине. Через мгновение я понял, что сделал это не зря. Вновь раздался рёв мотора. На шоссе, словно из ниоткуда, вырос роскошный «БМВ». Обгоняя нас, этот автомобиль словно ножом срезал боковое зеркало нашей машины, и помчался вслед за «Порше». В салоне «БМВ» сидели крепкие парни, которые по виду и, как стало понятно, когда отлетело наше зеркало, церемониться ни с кем не собирались. Я совсем остановил на обочине свою машину. Вытащил из бардачка пистолет. На всякий случай передёрнул затвор и вогнал патрон в патронник. Затем поставил пистолет на предохранитель, и положил его рядом с собою, рассчитывая, при необходимости, быстро им воспользоваться.

— Пусть уедут подальше, давай немножечко подождём, — сказал я Симоне. Я включил музыку, однако, буквально минуты через две впереди послышались хлопки напоминавшие выстрелы потом ещё. Я понял, что там впереди идёт жаркая перестрелка. Я достал сотовый, набрал телефон полиции, сообщил о выстрелах и своём местонахождении. Меня попросили подождать и сказали, что полицейские машины будут срочно направлены к нам. Понимая, что правильно поступаем, мы подождали еще минут пять. Выстрелов больше не было слышно.

Глупое любопытство подтолкнуло меня включить двигатель, и мы осторожно, потихонечку поехали вперёд. Дорога начинала извиваться серпантином. О боже, страшная картина открылась за крутым поворотом. Изрешеченный пулями «БМВ» стоял прямо посередине шоссе. Двери были открыты. На дороге расползались лужи крови, которая стекала с пола автомобиля. Четверо убитых мужчин находились в нём. Те самые крепкие парни. Видимо, они попали в засаду. Лобовое стекло было прострелено во многих местах. Водитель свалился на руль. В кресле рядом сидел ещё мужчина. Он так же был мёртв. Кровь и битое стекло повсюду. В небольшом ящичке между сиденьями гранаты, на полу два израильских автомата «УЗИ». Видимо водителя и пассажира на первом сидении убили сразу. Два пассажира на заднем кресле, судя по всему, успели сделать несколько выстрелов и пытались выйти, но пули настигли и их — на полу возле заднего сидения лежали стреляные гильзы и ещё два «УЗИ», рукоятки пистолетов, торчали из карманов убитых. Да, зрелище было не из «приятных».

Не желая оставаться рядом с убитыми, в ожидании полиции, я решил немного проехать к следующему повороту, находящемуся недалеко. Однако, как только мы проехали туда, нас ждал новый неприятный сюрприз. За следующим поворотом была похожая картина. Пробив дорожное ограждение, прямо на краю обрыва стоял автомобиль ехавший первым. Это был тот самый «Порше», за которым гнались. Им удалось расправиться с преследователями, однако, и для них поединок оказался слишком тяжёлым. Тот пассажир, который оглядывался, обгоняя нашу машину, лежал на заднем сидении, в его руке была окровавленная тряпка, видимо он пытался остановить кровь из раны на голове. Я нагнулся к нему и понял, что он был мёртв. Водитель, хотя и успел отвести машину за поворот, видимо, был смертельно ранен и так же умер от потери крови, повалившись головой вбок на стекло дверцы автомобиля.

— Интересно, что они везли? — подумал я вслух. Я подошёл к багажнику и открыл его. Багажник был доверху забит полиэтиленовыми пакетами с белым порошком — наркотики, обожгла мысль. Сверху лежала сумка. Я открыл её молнию и увидел, что она полна пачками денег. Видимо всё происшедшее было разборкой между мафиози.

Говорят, что женщины более азартны, чем мужчины и практичнее. Не знаю, так ли это, но Симона тут же запустила свои красивые ручки в сумку и вытащила две огромные пачки банкнот.

— Это нам! — сказала она.

— Прекрати, деньги необходимо сдать в полицию, все до цента, — сказал я и протянул руку к деньгам.

— Нет, я не отдам их тебе ни за что, — она прижала к груди деньги и побежала от меня.

— Остановись, слышишь, Симона!

Я захлопнул крышку багажника пострадавшей машины и побежал за Симоной. Когда я догнал, и схватил её, эта хитрая колючка спрятала руки с деньгами за спину. Я хотел обхватить ее, но она вдруг, взглядом показывая назад воскликнула:

— Смотри, смотри!

Я обернулся. Автомобиль, в котором сидели мёртвые мафиози, не был поставлен на тормоз. Да и я не догадался этого сделать. Поэтому от того, что я хлопнул багажником, машина слегка сдвинулась, клюнула носом и, пока я бежал за Симоной, медленно сползла, а потом и покатилась по горному склону. Я бросился к ней. Но было уже поздно. Машина, набирая скорость, летела вниз. Край дороги был очень крут. Где-то внизу машина ударилась об камень, перевернулась, потом ещё раз и ещё. Автомобиль летел вниз, а из багажника высыпались деньги и пакеты с наркотиками. Наконец он ударился и остановился внизу. Всё стихло. Я стоял на краю шоссе и смотрел вниз. Сзади подошла Симона.

— Всё равно, деньги надо сдать в полицию, — сказал я.

— Ты ошибаешься! — упрямо ответила она.

Я посмотрел на её пустые руки.

— Где они?

— Я их спрятала.

Я повернулся и пошёл к тому месту, куда она успела убежать. Я перевернул все камни, которые там лежали, но ничего не нашёл. Если бы я знал, что деньги лежат в нашей машине под моим сидением. Но мне тогда и голову это не пришло. Я обиделся на неё. Мы сели в машину и поехали туда, где стояла первая машина. Там уже работала полиция. Место преступления было огорожено полосатой лентой. Полицейские собирали улики, один из них зарисовывал что-то в блокноте. Я подошёл к офицеру, представился и сообщил, что это я вызвал полицию. Потом рассказал о второй машине и о том, что видел.

— Спасибо, сэр, — поблагодарил меня офицер, — Попрошу Вас в ближайшую неделю не уезжать из города. Вы можете нам понадобиться.

— Офицер, там наркотики и деньги разбросаны по всему дорожному склону, — сказал я.

— Хорошо, спасибо сэр. Сейчас парочка моих парней поедет туда.

К нам подошла Симона. Она протянула офицеру пачку денег.

— Этот из второй машины, приобщите к вашим уликам, — сказала она.

— Вы молодец, — заметил офицер. — Не каждый решится отдать лёгкие деньги.

Мы сели в машину и поехали домой.

— Ты всё-таки утаила одну пачку, — сказал я.

— Я верну их, если можно позже, — попросила она.

Всё-таки, мир между нами был восстановлен. Прошло ещё четыре дня. Каждый день был в моей жизни счастьем и маленьким праздником. Нам казалось, весь мир вертится вокруг нас двоих. Мы влюблялись друг в друга каждый день всё больше и больше. Она чудесно готовила. Она любила порядок и чистоту. Она любила побаловаться и разбросать всё. Она была событием, которое существовало само по себе, которое было бесконечно прекрасным. Которое тянуло меня каждое мгновение. Я обожал её. Я не мыслил себе шага без неё.

Как то мы пошли прогуляться вечером по улицам. Весь наш маленький городишко мы прошли, весело болтая и не замечая расстояния, оставалась южная часть, там был чудесный сквер и мы посидели там, на скамеечке, на аллейке потом вышли и шли по тротуару, о чём то разговаривая. О чём? Кажется о звёздах. И вот, на пути у нас оказался магазинчик, в котором продавали саженцы различных плодовых деревьев: яблонь, груш, декоративных кустарников. Мы зашли туда просто поглазеть. Выбор растений был, прямо скажем, очень большой. Здесь было полно различных видов растений, которыми вы смогли бы украсить свой дом и участок возле него. Рядом с магазинчиком была оранжерея, в которой росли розы. Роскошные кусты самых разнообразных сортов цвели под прозрачной крышей. Вдруг, на прекрасное лицо моей спутницы словно слетела туча. Симона нахмурилась и попросила меня уйти из этого магазина. Мы вышли, затем прошли несколько шагов.

— Что с тобой девочка? — спросил я её, чувствуя, что ей тяжело. Она продолжала молчать и вдруг по её прекрасным щекам хлынули слёзы.

— Я ведь всего лишь розовый куст, — всхлипывая, говорила она. —

Я всего лишь кустарник, я не могу иметь детей, пройдёт время, я превращусь опять в этот куст роз и я не смогу быть с тобой вечно.

Она рыдала горько-горько. Она схватила меня своими ручками и уткнулась мне в грудь.

— Тише, девочка, успокойся, — я гладил её чудесные волосы, целовал солёное от слёз, мокрое лицо. — Прекрати. Материализатор в лаборатории в тысячу, нет, в тысячи раз мощнее моего домашнего. Значит ты очень, очень долго будешь такой красивою, какою я вижу тебя сейчас. Кроме этого тебя можно будет запихнуть ещё в материализатор и провести сеанс восстановления. И это значит, мы состаримся вместе. Так что не грусти, — старался я ободрить её, чувствуя в глубине души, что она в чём то права.

— А ребёнка можно будет усыновить. Недалеко от нашего городка есть сиротский приют, мы попытаемся усыновить ребёнка, и ты сможешь воспитывать его.

Симона постепенно успокаивалась. Она всхлипывала всё реже и реже. Потом прижалась ко мне крепко-крепко. Так мы и простояли минут пятнадцать.

В этот вечер я вдруг страшно испугался, за то, что могу её потерять, а она всю ночь обнимала и ласкала меня. Всю ночь она шептала:

— Не отпускай меня, будь со мной каждый день, каждую секунду.

Настало утро, и я поехал на работу. В этот день шеф попросил меня ускорить работу. По недосказанным фразам Я понял, что материализатор хотят испытать в реальных условиях против Китайской народной республики, используя наших резидентов. Работа по освоению программы шла, полным ходом. Я менял подпрограммы, переделывал разные варианты, получал и менял результаты, и, к сожалению, мне приходилось задерживаться на работе. Я возвращался домой поздно вечером.

Симона ездила в приют. Она нашла место, где он находился. Она познакомилась с директором, узнала о требованиях к усыновителям. Посмотрела на ребятишек. Она весь вечер, не переставая, рассказывала мне о том, что малыши делают, как они кушают, как играют, как разговаривают. Директор приюта предложила Симоне работу, и та с радостью согласилась. Она стала каждый день бывать в приюте, а вечером, когда мы оказывались за столом вместе, её переполняли восторг и впечатления. То, что зачастую раздражало в детях других работников приюта, для Симоны было естественным выражением детских желаний, поэтому дети невольно тянулись к ней. Хотя и твёрдости в характере Симоны было не занимать, и если она требовала сделать что-то, то доводила всё до результата. Детей это не отпугивало, потому что требования были справедливыми, а маленькие детские души гораздо отзывчивее на справедливость, чем мы, взрослые.

Особенно к Симоне «привязалась» одна маленькая девочка. Она называла Симону мамой с самой первой встречи и Симона уже не могла нормально себя чувствовать без этой малышки. Они вместе играли, бесконечно о чём то разговаривали. Мы подали документы на усыновление этой девочки, Симона стала посещать курсы для приёмных родителей. Дома она стала появляться ещё позже меня. В постели ворочалась, а когда я спрашивал, что с ней, отвечала что думает, удобно ли в кроватке её дочке. Потом Симона решила финансировать строительство новой игровой площадки для детей приюта. Она притащила спрятанные мафиозные деньги и почти все потратила на то, что бы превратить брошенный участок земли рядом с приютом в современную, прекрасную детскую игровую площадку с маленькими замками, чудесными аттракционами в виде горок, качелей, каруселей и маленьких автомобилей которые ездили по автодрому. На площадке были скульптуры животных и птиц, больших и маленьких. Дети могли узнать, как они называются, и послушать рассказы о жизни этих птиц и животных. Для того что бы дети рисовали, была сделана специальная площадка, закуплены разноцветные мелки, краски, маленькие мольберты кисти и карандаши.

На этом Симона не остановилась. Она решила подарить всем сиротам мягкие игрушки. По её заказу были изготовлены маленькие разноцветные парашюты. Потом, она купила мягкие игрушки, и на них были одеты эти парашютики. Мне так же пришлось потрудиться, одевая все выходные парашюты на плюшевых слонов, медведей и осликов. Нами был арендован вертолёт, который раскрасили всеми цветами радуги.

Незаметно пробежала неделя. И вот на выходные, дети пошли на прогулку. Был солнечный тёплый весенний день. Вдруг в небе раздался рокот винтов. Дети задрали свои маленькие головки и увидели вертолёт, такой, каких ещё не видели раньше.

Он был раскрашен красным, оранжевым, желтым, зелёным, голубым, синим и фиолетовыми цветами. В общем, это был кусочек радуги, летящий по небу. Из его громкоговорителей раздавалась весёлая музыка, а когда он пролетал над приютом, из его открытой дверцы посыпались игрушки на парашютиках. Это были мягкие медвежата, обезьянки, слоники, и кроме них летели коробочки с комнатками для кукол, разноцветные мячи.

Дети прыгали от радости, бежали за игрушками, стараясь схватить их на лету. Сколько радости и веселья было вокруг. Дети показывали друг другу игрушки, рассказывали, как они поймали эти парашютики, мечтали, во что они теперь будут играть. Наверное, для каждого из них этот день запомнился надолго.

Вечером сидя рядом с Симоной мне было очень приятно, что она не потратила деньги на себя, не накупила подарков, дорогих побрякушек и платьев, не ходила как важная гусыня, а отдала деньги на радость детям, нисколько об этом не сожалея. Весь следующий день она играла со своей малышкой в новые игрушки, и совершенно непонятно было — есть ли среди этих двоих взрослая женщина. В те дни она была совершенно счастлива, и я понимал, что остаток денег мафии скоро уйдёт на очередной детский праздник или экскурсию. Понимал, что это может плохо кончится и полиция заинтересуется её тратами. Однако через два дня случилось непредвиденное.

У девочки из приюта нашлись родственники. Пожилая дама являлась ребёнку какой-то далёкой тётушкой. Она приехала из Германии и собиралась забрать ребёнка из приюта. Симона умоляла отдать ей девочку, плакала, предлагала деньги, — всё тщетно. Вскоре девочку забрали.

Симона была сама не своя. Она лежала неподвижно на кровати и не смогла пойти в приют, где всё напоминало ей о её любимице. Что бы как то отвлечь её, от переживаний, я предложил взять напрокат яхту и поехать на неделю покататься по морским просторам вдоль побережья. Немного развеяться и всё забыть. Она согласилась, я взял небольшой отпуск и мы стали собирать вещи. Будучи студентом, я занимался в яхт-клубе и умел управляться с парусом. Мы арендовали замечательную яхту, которая имела прекрасные ходовые характеристики. Кроме этого на ней была мощная дизельная установка, позволявшая при необходимости обходиться без мачты и парусов. На яхте так же была прекрасная просторная каюта автоматизированная система управления парусами и просторная кладовая с отличным холодильником.

И вот тёплым солнечным утром мы отплыли в широкие синие дали. Как это было красиво! Бесконечная синева океана расстилалась до горизонта. Прозрачные, изумрудно-голубые волны размеренно шлёпали о борта яхты и разлетались солёными брызгами, которые приятно освежали нас. Иногда на волнах появлялись белые гребешки. Голубой с зеленым цвет разливался повсюду. Сверху над огромной чашей океана висела не менее голубая чаша неба, по которой плыли белые лёгкие облачка. Налюбовавшись просторами океана, мы повернули к берегу и дальше пошли вдоль него, любуясь красотою прибрежных скал, растущих на них деревьев, маленьких водопадов и закрытых скалами со стороны суши, песчаных пляжей с огромными камнями, рядом с которыми моя фантазия нарисовала когда-то Симону. А сейчас она стояла у штурвала, и ветер развевал её длинные светлые волосы, голубые чистые глаза смотрели вдаль, а чуть сжатые алые губы манили к себе красотой и сочностью.

Вечером мы остановились вблизи берега в красивой и безлюдной бухте. Включили музыку, приготовили ужин и сидя вверху на палубе, отметили шампанским наш первый день путешествия. Алое солнце уходило за горизонт, превратив всё вокруг в фантастически красивый мир, раскрашенный ало-жёлтым светом. Потом мы смотрели телевизор в каюте, потом вновь вышли на палубу и любовались звёздами и жёлтым диском луны. Звёзды были яркие и красивые. Здесь вдали от городских огней они были видны особенно хорошо. Чуть позже я обнял ее, и мы пошли спать.

Утром наша маленькая команда хорошенько выспалась. Потом мы искупались и, подняв якорь, снова поплыли навстречу морским ветрам и приключениям.

Наша яхта то уходила в море, то возвращалась к берегу. Мы плыли, любуясь то берегом, то океаном, то друг другом. Белые чайки проносились над парусами, стая дельфинов несколько раз проплывала мимо нас, выбрасывая из воды мускулистые спины. Нам было хорошо вдвоём и все тревоги и заботы уходили прочь. Мы купались, ловили рыбу, загорали. Почему-то мне запомнилось одно утро. Мы проснулись, было тепло и чудесно. Симона тогда сказала:

— Ты знаешь, мне приснился удивительно красивый сон. Я шла по песку, вдоль красивой речки с прозрачной водою. Впереди меня, находилась белая каменная церковь, кажется, латиноамериканского стиля, а на берегу цвели огромные кусты розовых камелий.

Через три дня мы пришвартовались на пристани возле небольшого городка. Необходимо было пополнить припасы. Хотелось походить по суше. Городок оказался красивым местом. Пристань располагалась в большой бухте, скалы закрывали причал от прямого ветра. Возле причала стояли в большом количестве яхты и рыболовные катера. При входе в бухту, чуть дальше, и влево, в океане возвышался небольшой зелёный остров, в виде полумесяца, а на пологом берегу раскинулся городок.

Мы закупили припасы, забили кладовку на яхте продуктами и после этого решили пройтись по городку. На улице было жарко, и мы зашли в бар, немного посидеть. Бар оказался довольно приятным заведением, в котором было прохладно и продавали хорошее пиво, лимонад и другие напитки. Мы сидели у стойки и отдыхали. Затем распахнулась дверь, и в бар вошёл крепкого телосложения мужчина, среднего роста, в рубашке с короткими рукавами и шортах. В его лице, во всём его облике было что-то высокомерное. Ухоженные волосы, чисто выбритый подбородок, властные складки губ. Вместе с ним в бар вошли двое охранников.

Все трое прошли к дальнему столику и присели. Им принесли пиво.

— Интересно, кто этот человек? — сказал я. — Чем он занимается?

— Это мистер дельфиний король, или король океана, — ответил мне сидящий рядом с нами пожилой джентльмен. — Точнее, мистер Черпилль.

— Остров, когда входили в порт видели? Это его остров. Он там тренирует дельфинов, учит их разным полезным штукам — загонять косяки рыб в сети, доставать жемчужные раковины. Говорят, он работает на Пентагон, и учит дельфинов ставить на суда подслушивающие устройства.

— Как интересно! — Симона повернулась к старичку. — А вы не знаете, на остров есть какие-то экскурсии?

— Насколько мне известно, нет, — ответил старичок. — Черпилль ведёт замкнутый образ жизни, на остров запрещён въезд, на воде повсюду стоят буйки, заплывать за которые запрещено. Правда, жена у него — полная противоположность. Она общительная красавица, весёлая и юная леди. Разъезжает по нашему городку на красном «Ягуаре», — видимо старичку было приятно, что с ним общаются, и хотелось рассказать нам обо всём, и он продолжал:

— Вообще-то, я вам не советовал бы связываться с Черпиллем. Лучше посетите старинное индейское поселение — вот там, на вершине горы, — он показал рукой на одну из плоских горных вершин рядом с городом. — Там прекрасный вид на океан, остатки индейских построек тысячелетней давности, лестница, выбитая прямо в каменной стене остатки домов и не понятных сооружений. В общем, классно, — старичок опрокинул стаканчик.

— А Черпилль, — продолжал старичок, — Черпилль, так это или нет, но о нём ходит плохая слава и слухи о его острове весьма мрачные. Я бы никому не советовал становиться у него на пути. Когда он появился в наших краях и хотел купить остров для своей лаборатории, то наш городской мэр был против этого. Мэр хотел разбить парк на острове для взрослых и детей, с пляжем и аттракционами. Возле этого острова часто плавали стайки дельфинов, Чудесное место. Но когда появился Черпилль, всё изменилось. Не знаю, связано ли это с ним, но в худшую сторону. Наш прежний мэр был замечательный человек, продолжал старик.

Решительный и честный.

— И что с ним стало? — спросил я.

— То, что стало с ним и с его семьёй, я бы не пожелал ни одному человеку на свете, — ответил старичок.

— И что же это было? — меня начинало мучить любопытство.

— Его семью — жену и дочь загрыз морской дьявол, — ответил старик. — А сам мэр после случившегося вроде как тронулся умом, без конца бродил по пляжу, что то шептал, не узнавал знакомых.

— Какой это ещё морской дьявол? О чём вы говорите? — переспросил я старика.

— Ну, это я так говорю, потому что никто не может сказать, что произошло в тот день. Погода стояла жаркая. Мэр был в городке по делам службы, а его жена и дочь, они обе находились на пляже. Вечерело. У бывшего мэра была собака, огромная восточно-европейская овчарка. Собака была умница, грозный защитник. Ребёнка можно было смело оставлять с ней. Собака обожала дочку мера. Жена мэра пошла немного окунуться и поплавать, а ребёнок не заходил в воду, играл неподалёку в песке. Она часто играла в песке на пляже. Собака её охраняла.

В этот день мистер Черпилль устроил грандиозный фейерверк, который был прекрасно виден с того места, где всё произошло. Хлопки петард, вспышки. Все взрослые на пляже немного отвлеклись. Вдруг громкое рычание собаки, визг, резкий крик — одна из женщин находящихся на пляже с гримасой ужаса на лице показывает рукою на воду. Слишком поздно. Все только и успели заметить, как что-то безобразное, какое-то чёрное существо, напоминавшее не то акулу — не то тюленя, мелькнуло и скрылось в волнах. Времени хватило, что бы перекусить шею дочери мера. Девочка лежала на песке. Собака была разорвана пополам и лежала рядом. А от его жены осталось два куска — рука и часть рёбер. Всё это плавало в воде рядом с берегом. На песке остались следы, ведущие в воду. Странные следы непохожие ни на что.

Женщина, которая раньше других увидела то страшное животное, скрывшееся в волнах, находилась в шоке и твердила то про акулу, то про чудовище. В общем, такого здесь никогда не было. Наши парни после этого на лодках с винтовками, прочесали всю водную акваторию в окрестности и ничего не нашли. Приезжали специалисты с аквалангами из Лос-Анджелеса и то же ничего. Тогда-тонаш мэр и ушёл со своей должности. Он всё ругал себя за то, что его не было рядом с погибшими. Он всё ходил на пляж, сидел и смотрел на волны. Смотрел и потихоньку сходил с ума.

Одновременно Черпиль пообещал избавить нас от чудовища, говорил, если ему отдадут остров, то его тренированные дельфины будут патрулировать зоны для купания. Выбрали нового мэра. Потом сменился и шериф. Новый мэр разрешил продать остров, а нового шерифа стали частенько видеть в компании с Черпилем. Ну, а чудовище и впрямь больше не появлялось. Здесь, может быть, и Черпиль сдержал слово, но, несмотря на это его мало кто любит, — закончил свой рассказ старый джентльмен.

— Спасибо, сэр, — поблагодарил я старичка. — Очень интересный рассказ, хотя и печальный.

Мы вышли из бара. Погода была преотличная. Мы вернулись на яхту, немного отдохнули и решили послушать совета старичка — посетить горное плато и осмотреть старинные индейские руины.

До места назначения было недалеко, и мы пошли пешком вдоль автодороги. Вскоре она закончилась и вверх, в гору пошла просто широкая каменистая тропинка. Тропинка петляла между валунами, а мы пару раз присели, что бы отдышаться. Потом тропинка уткнулась в широкую лестницу, выбитую прямо в каменном массиве. По лестнице мы, наконец-то, добрались до вершины горы, точнее, до горного плато, которое здесь образовалось миллионы лет назад. Здесь действительно было грандиозное зрелище. Остатки могучих каменных стен виднелись впереди. Мы подошли к ним поближе. Огромные каменные глыбы поражали размерами. Сколько же надо было труда для того что бы вырезать и установить их здесь. Кроме этого поверхность глыб была гладко обработана, а прилегали они друг к другу плотно, и ровно. Короче говоря, работа здесь когда-то была поведена колоссальная. Кроме стен были видны остатки древних улиц и стоявших здесь раньше домов. Безусловно, мы не пожалели о том, что пришли сюда. Кроме нас, здесь находились ещё человек десять туристов, которые так же рассматривали и восхищались древними руинами. Прошло около получаса.

— Похоже, мы его притягиваем, — пошутил я и указал взглядом Симоне на Черпилля и его команду появившихся на плато. Правда теперь Черпилль был не только с охраной, но и с молодой леди, очевидно супругой. Свита прошла по дорожке, где ещё недавно прошли и мы.

Жена Черпилля была гораздо моложе его. Я бы сказал, чуть ли не вполовину моложе. Кроме этого она была жуткая непоседа, потому что забегала то влево, то вправо рассматривая руины. При этом она постоянно что-то щебетала своему пожилому мужу, а он смотрел на неё влюблёнными глазами и, видимо, был от неё без ума.

Мы повернулись и пошли на смотровую площадку, куда указывала табличка с надписью «Красивый вид». Мы вышли на самый край скалы. Здесь была оборудована небольшая площадка с перилами, и открывался чудесный вид на океан, воды которого блестели, купаясь в солнечных лучах. Несколько невысоких деревьев с густыми зелёными кронами росли здесь. Площадка была самой высокой точкой на скале. Стоя на площадке можно было смотреть и на океан и видеть всё — бухту и раскинувшийся внизу город. Древние индейцы стояли на этой площадке тысячу лет назад. Мысли об этом придавали месту огромную энергетику.

Послышался шорох осыпающихся камней. Мы оглянулись, — компания Черпилля шла сюда. Стандартный маршрут. Мы посторонились, давя им пройти, и пошли обратно. Они поравнялись с нами. Впереди мистер и мисс Черпилль, затем охрана. Она, не переставая «трещала» ему о чём-то на ухо, попутно вертя головой и бегая из стороны в сторону. До сих пор не могу понять, как эта непоседа поскользнулась на осыпавшихся камнях и скользнула под ограждение. Никто и глазом не успел моргнуть, как эта красотка, полетела с площадки вниз. Я только успел заметить метнувшуюся за ней Симону, словно молния схватившую жену Черпилля за запястье. Однако Симона и сама полетела под ограждение. Я бросился к Симоне, успел схватить её, но почувствовал, что начинаю падать скользя. Последним моим движением я схватился за столбик ограждения. Получилась эдакая гирлянда из людей. Слава богу, меня подхватили подоспевшие охранники. Они вытащили всех на площадку, и мы все долго сидели на ней и не могли прийти в себя от происшедшего.

Черпилль хлопотал возле жены. Я посмотрел на Симону. Лицо её было бледным.

— Симона, как ты могла? Ведь ты могла умереть! — я смотрел на неё укоризненно.

— Но ведь и она могла умереть, — посмотрела на меня Симона. — Я была ближе всех к ней, смотрела на неё, точнее рассматривала. Можно ли будет простить себе потом, что по твоей вине погиб человек? — она посмотрела на меня.

К нам «подпорхнула» жена Черпилля.

— Как вы милая? — она обняла Симону за плечи, буквально чувствуя что-то родственное. — Спасибо вам, спасибо, — она протянула Симоне узкую красивую руку.

— Сара, — представилась она.

— Симона, — улыбнулась ей Симона и пожала руку. — Чудная у вас кофточка.

Сара поддёрнула рукава кофточки,

— Это моя любимая. Она очень мягкая, попробуйте, — Я покупала её в здешнем магазине на второй улице рядом с портом. А у вас красивая фигура, занимаетесь спортом?

Женщины принялись обсуждать и щебетать по каждой из позиций, которая нас окружала — город, магазины, природа, океан, мужчины. Мне надоело это слушать, и я присел на скамейку неподалёку. Черпилль опустился рядом.

— Гарри, — он протянул мне свою руку.

Я назвал себя.

— Я искренне вам благодарен, сэр, Сарра самое ценное, что есть в моей жизни, — он перевёл взгляд на океан. — Ну, и ещё работа, пожалуй.

— Откуда вы здесь? — спросил он меня.

— Мы путешествуем, — ответил я. — Вот там внизу наша яхта — я показал рукой на гавань.

— Ещё раз, моя искренняя благодарность, — Черпилль поднялся, что бы уйти.

— Гарри, мы обязаны пригласить наших новых друзей к нам, — Сара явно пользовалась своим положением. — Мне хочется продолжить наше знакомство, показать Симоне наш дом и остров.

Черпилль задумался.

— Дорогая, но ведь ты же знаешь, как много у меня работы? — он вопросительно посмотрел на жену.

— Ничего, твои дельфины нам не интересны, — не собиралась отступать Сарра. — Но я должна показать мисс Симоне свои платья и обсудить жизнь. Я живу и общаюсь, в основном с охраной, мне это надоело.

— Конечно, конечно, — Черпилль ещё раз протянул мне руку, — Приходите к нам сегодня вечером, часиков в пять. Без нашего острова ваши впечатления об этих местах точно будут не полными.

Мы попрощались и пошли к себе на яхту, а Черпилли поехали на свой остров. Откровенно говоря, я абсолютно не был настроен принять это предложение, однако, Симона была сама энергия. Видимо, новая подружка ей очень понравилась. Мы доделали кое-какие дела на яхте, немного отдохнули, и в половине пятого Симона потащила меня на остров Черпилля. Остров находился в непосредственной близости от материкового массива. К острову шёл хороший мост на металлических опорах и бетонных подушках, мост заканчивался возле крепких металлических ворот, перед которыми прогуливался охранник. Тот позвонил Черпиллю, и нас пропустили.

Сара выбежала навстречу. Она была полна восторга от того, что пришла её новая подруга. Ведь на острове явно чувствовался недостаток женщин, зато был избыток крепких мужчин — охранников с оружием.

Через несколько минут пришёл и Черпилль. По аккуратной дорожке мы прошли в красивый большой особняк, где жили Черпилли. После небольшой экскурсии по комнатам, дамы ушли в спальню Сары рассматривать её гардероб. А мы с Гарри присели за уютным столиком в большой гостиной, и пили лимонад. Пришёл помощник Черпилля. Они поговорили несколько минут, потом Черпиль извинился и сказал, что уйдёт ненадолго. Я посидел немного в одиночестве. Потом пришли Симона и Сарра. Мы вместе отправились бродить по острову.

Надо сказать, здесь повсюду был образцовый порядок. Прекрасная спортивная площадка, поле для гольфа, чудесный маленький пляж. Повсюду были аллейки из ярко цветущих кустарников, и клумбы с цветами. Всё говорило о том, что хозяин острова человек энергичный и аккуратный.

— А где же ваши знаменитые дельфины? — спросил я Сарру.

— О, вы уже знаете? — улыбнулась она. — Мы сейчас пойдём к месту, где дельфины содержатся. Это большой бассейн, а чуть ближе лаборатория, в которой Гарри изучает дельфинов.

Мы обогнули скалу, закрывающую дом от океана, потом прошли через зелёные аллейки прекрасного сада с мандариновыми деревьями и вышли к океану. Здесь был превосходный дельфинарий, — маленькую естественную бухточку расширили и перестроили в огромный бассейн, соединяющийся с океаном узким проходом, загороженным решёткой, опущенной в воду и которую, очевидно, можно было поднять при помощи электролебёдки и троса, находящихся здесь же. В воде плавали дельфины. Здесь же, прямо в воде, находилось большое количество хитроумных приспособлений, назначение которых трудно было понять сразу. Над водою были установлены обручи, через которые эти огромные грациозные животные то и дело пролетали, выскакивая из воды. На поверхности воды плавало множество предметов мячи, резиновые плотики с буксировочными петлями, куски лёгкого белого материала.

В бассейне имелось так же несколько пологих спусков к воде. На одном из таких спусков стоял Черпиль и вместе с двумя помощниками осматривал дельфина, который лежал на боку. Я заметил небольшую металлическую коробочку, закреплённую возле основания плавника.

— Гарри! — крикнула Черпиллю Сарра и помахала рукой.

Черпиль поднял голову и посмотрел на нас. Он что-то сказал помощникам, и они сдвинули дельфина обратно в воду. Дельфин нырнул в бассейн. Черпилль пошёл к нам.

— Рад видеть вас в моём рабочем пространстве, — сказал он подойдя. — Здесь мы изучаем этих замечательных животных, их поведение их способности и возможности в оказании помощи человеку.

— Какие они грациозные, какие красивые! — Симона от восхищения не могла оторвать взгляд от ныряющих дельфинов.

— Говорят они ещё и умные, — с подхалимничал я.

— Мозг дельфина по своей массе и количеству извилин превосходит мозг человека, — заметил Черпилль. — У дельфина шире диапазон издаваемых звуков. Вплоть до ультразвука, который отражается от препятствия и дельфин может улавливать его словно локатор, определяя, что впереди. Дельфин выпрыгивает из воды на высоту до пяти метров, ныряет в глубину до трёхсот метров и может плыть со скоростью до сорока километров в час. В общем, это удивительное создание природы, которое должно помогать человеку в освоении глубин океана. Дельфины должны преданно служить своему господину — человеку продолжал Черпилль. Дельфины это подводные солдаты человека. Русские, ещё в Советском Союзе, тренировали дельфинов на подрыв вражеских кораблей, они закрепляли на дельфиньей спине мину с магнитным элементом, который притягивал её к корпусу корабля и потом бум! Вражеский корабль повреждён. Дельфины могут помочь в проведении подводных геологических работ, в поиске затонувших сокровищ, в загоне косяков рыбы в рыбацкие сети, да мало ли, что ещё можно придумать для этих совершенных морских машин.

Симона подошла к воде, она наклонилась над головой дельфина, которая торчала близко от края бассейна и погладила её рукой. Дельфин благодарно затрещал и нырнул в глубину. Минуты через три он с фырканьем вынырнул, держа в клюве красивую раковину, и положил её на край бассейна.

Симона с благодарностью взяла раковину и с улыбкой бросила дельфину рыбку из ведёрка стоящего неподалёку. Затем дельфин с непостижимой ловкостью подтащил мячик, плавающий на воде, и вытолкнул его прямо Симоне в руки.

— Вы производите на него хорошее впечатление, — сказал Черпилль. — Видите, мы тренируем дельфинов доставать жемчужные раковины, — Черпиль раскрыл раковину, которая оказалась макетом, однако, внутри неё была большая жемчужина.

— Здесь эти раковины не водятся, и мы просто тренируемся. Возьмите мисс Симона, — Черпилль протянул Симоне жемчужину. — Это вам подарок от меня и от моих дельфинов.

— А как зовут этого дельфина? — Спросила Симона Черпилля.

— Это самка, её зовут Сюзанна, — ответил Черпилль. — Она самая сообразительная из всей стаи, быстро понимает задания, чудесно выполняет их, проявляет чудеса логического мышления. В ближайшее время я вплотную займусь тем, что бы этот дельфин шагнул на новую эволюционную ступень.

— Что вы подразумеваете под этим? — спросил я.

— Извините, это профессиональная тайна, — ответил Черпилль.

Симона опустилась на колени и брызнула в сторону дельфинов водой. Что тут вдруг началось! Дельфины пришли в какой-то бешеный восторг. Они начали прыгать перед Симоной из воды, делать сальто в воздухе, перелетали через обруч. Они танцевали на хвосте, брызгали на неё водою в ответ. Создавалось впечатление, будто они хотели показать ей всё самое хорошее, что умеют. Симона была вся мокрая от брызг и похожая на морскую богиню. Она хохотала от удовольствия и хорошего настроения. Потом она встала, раскинула руки в стороны и плюхнулась в бассейн. Но дельфины подплыли со всех сторон, подняли её на спины и проплыли с ней по периметру бассейна, а она держалась за их высокие плавники и ещё больше напоминала сказочную морскую нимфу.

Я подал ей руку и вытащил её из воды. Она на секунду прижалась ко мне и поцеловала. Подруга Симоны — Сарра хлопала в ладоши.

— Ого! Мисс Симона, вы произвели настоящий фурор на дельфинов. Они практически никогда так не реагировали на людей, — сказал несколько удивлённый Черпилль. — И Сарра давно уже не была такой весёлою, — продолжал он. — Жаль, что вы должны отсюда уехать.

После посещения бассейна с дельфинами решено было перекусить. Мы расположились в прохладе под крышей большой беседки. Она находилась в саду, рядом с особняком. Прекрасно поужинали жареным мясом, хорошим вином и овощными закусками. После обильной еды приятно было отдохнуть среди зелени деревьев. Новые подружки Симона и Сарра разговаривали между собой, не переставая и, в конце концов, решили посетить прямо сейчас женский магазинчик в городе, а мне Черпилль предложил рыбалку на катере вблизи острова.

Женщины сели на автомобиль и умчались, мы с Черпиллем взяли рыболовные снасти и пошли к катеру, который стоял возле небольшого причала. Однако по дороге к нам подошёл крепкий лысый человек, с мрачным выражением лица и, отозвав в сторону Черпилля, начал о чём-то ему рассказывать.

«Крафт совсем плох», — едва различил я в его словах. Черпилль нахмурился и о чём-то задумался. После этого Черпилль подошёл ко мне.

— Прошу меня извенить, — сказал он. — Однако, обстоятельства заставляют меня отказаться от рыбалки. Мой помощник отвезёт вас на катере и покажет место, где замечательно ловится рыба, — Черпилль слегка склонил голову. — А мне, к сожалению, необходимо уйти и сделать срочную работу в лаборатории.

— Послушайте, Гарри, никаких проблем, — обратился я к нему. — Я, честно говоря, не очень-то люблю рыбалку, и если вы мне разрешите я хотел бы посидеть у бассейна с дельфинами. Там интересно.

— Конечно, вас проводят, — Черпиль подозвал одного из охранников, стоявших неподалёку. — Проводи мистера Хоппера к бассейну с дельфинами.

После этого Черпилль ушёл, а мы направились опять к бассейну, в котором плавали дельфины. Мы пришли, и я прекрасно расположился под тёплыми солнечными лучами на краю бассейна, опустив ноги в воду и наблюдая за тем, что твориться вокруг. Как здесь всё-таки было здорово! Могучие, обтекаемые тела дельфинов мелькали в воде. Иногда они выныривали и трещали на своём, дельфиньем языке, поднимая головы. Иногда перескакивали через обручи. Я пододвинул стоявшее недалеко ведёрко с рыбой поближе, начал доставать оттуда рыбёшку и бросать дельфинам. Это было очень увлекательно. Я предложил попутчику присоединиться и присесть рядом, но он отказался и продолжал стоять. Тут у него зазвонил телефон, видимо звонил его начальник.

— Да всё в порядке, — непроизвольно услышал я. — Нет, не интересовался, — охранник посмотрел на меня. — Сейчас Мистер Хоппер сидит на краю бассейна, загорает и кормит дельфинов. Да, да, что? Перегружатель сломался и опять перетаскивать эту тушу? Ладно, сейчас приду.

Охранник, который меня сопровождал, спрятал телефон и обратился ко мне.

— Извините, мой шеф, то есть, начальник охраны, просит меня подойти к нему. Я вас оставлю, буквально на недолгое время. Вы позволите?

— Конечно, — ответил я. — Я здесь позагораю немного. А если захочется искупаться? Дельфины не нападут на меня?

— Нет, мистер Хоппер, дельфины никогда не нападают на людей, — он повернулся и ушёл.

Я сидел и смотрел в глубину воды. Дно здесь было каменистое, с ракушками и морскими звёздами. Всё было интересно, незнакомо и здорово. Я вытащил ноги из воды и пошёл по бортику дельфинария, намереваясь осмотреть сооружение. Прямо в воде находились тренажёры для дельфинов, так я назвал для себя непонятные сооружения. Ни один дельфин не приближался к ним, поэтому понять, как они работают было сложно. Чуть дальше на бортике дельфинария лежали какие-то ремённые упряжки. Я подошёл к ним, пытаясь разгадать для чего они. Поворачивая эту кучу ремней в руках, я наконец-то смог понять, что это упряжки из ремней которые можно надеть на дельфинью спину. Ух, интересно, как это Черпилль катается на запряжённых дельфинах. Я посмотрел внимательнее, да ведь это не упряжки для катания по волнам, это ремни в которые вставляется магнитная мина, которую транспортирует дельфин. Вот и кармашек, правда, мины там нет и даже муляжа мины нет. Да, это уже серьёзно. Если Черпилль не работает на правительство, то это уже попахивает терроризмом. Я положил ремни на то место, на котором они лежали, и пошёл по бордюру бассейна дальше. Я подошёл к выходу в океан, и меня удивила одна интересная деталь — кроме широкой массивной решётки, рядом с ней, внизу прямо в воде была небольшая дверца, такая, что в неё мог свободно проскользнуть дельфин. Дверца была заперта, и что удивительно, замок находился в воде, совсем невысоко от дна бассейна.

«Странная дверца», — подумал я, может быть аквалангисты выходят в океан, для каких-то опытов, но не проще ли заходить в воду с берега и почему замок столь странно расположен — аквалангисту пришлось бы открывать его в воде. Мне вдруг стало смешно, а для дельфина-то, как раз. Может здесь такие умные дельфины, что сами открывают замок и выходят в океан? Я засмеялся. Жалко, что охранник ушёл, некого спросить. Обойдя бассейн по периметру, я опять пришёл на прежнее место и вновь сел на краешек борта, опустив ноги в голубую прохладу воды. В отличие от Симоны дельфины почти не обращали на меня внимание. Они деловито сновали туда и сюда. Вот только того дельфина, самки, по кличке Сюзанна я не видел. Я сидел и наблюдал за дельфиньими телами в толще воды. Вдруг, мгновенно, все они словно занервничали, словно стая маленьких рыбок бросились врассыпную, испугавшись чего-то. Они почти одновременно отплыли к противоположному краю. Я всё смотрел в толщу воды и вдруг, в глубине, где то впереди, увидел мелькнувшую в глубине более длинную по сравнению с дельфином, безобразную тень. Эта тень, словно молния, мелькнула возле самого дна, и пропала где-то. От неожиданности я вскочил, встав во весь рост. Быстрее убрать ноги из воды. Кто это, там внизу? Акула? Но с чего ей здесь взяться? Ведь бассейн отгорожен от океана решёткой. Может она проскочила через маленькую дверцу? Но ведь она закрыта. Я постоял и успокоился, однако, ноги в воду совать уже не хотелось. Пожалуй, будет лучше пойти к особняку, посидеть в беседке. Я пошёл по тропинке, ведущей от бассейна к особняку не заметив, что иду по той же тропинке, по которой прошёл охранник. Да, эта тропинка так же вела к особняку, но проходила она гораздо ближе к лаборатории — мрачному серому зданию, стоящему в глубине сада, недалеко от бассейна с дельфинами. Я шёл по аллейке, состоящей из кустиков с небольшими ровными листочками. Я практически прошёл мимо здания лаборатории. Вдруг, мне послышался тихий, почти неразличимый звук, похожий на стон, пронзительно — тоскливый и непонятно было, откуда он и что за существо его издавало. Проклятое любопытство словно толкнуло меня обратно. Я невольно остановился.

«Что там происходит?» — подумал я. На здании лаборатории висели видеокамеры, однако, на нескольких густых деревьях не успели спилить сучья. Здесь можно было незаметно подойти к стенам.

Трёхэтажное здание на вид было серым и мрачным. Все верхние окна были зеркально тонированы и закрыты. А вот на первом этаже несколько окон были открытыми. Причём, эти окна были расположены достаточно низко. Стараясь быть незамеченным, я быстро прошёл, прячась в ветках кустарников, окаймлявших аллейку. Я осторожно подошёл к первому окну и с края заглянул в него. Я увидел низко расположенную комнату — полуподвал. Видимо это было помещение охраны. На середине комнаты находился пульт с большим монитором, на котором отображались картины с камер наружного наблюдения. Чуть дальше стоял ряд кресел. В этой комнате находились охранники. Их было человек семь. Оттуда раздавался дружный и громкий мужской смех. Один из охранников, видимо, только что закончил весёлый рассказ. Все улыбались. Здесь же находился охранник, который сопровождал меня к бассейну. Он повернулся, видимо, к своему начальнику.

— Мне пора к бассейну, — сказал он.

— Подожди немного, — попросил начальник. — Ремонтники не успевают сделать перегружатель. Операция вскоре завершится и нам придётся тащить Крафта из операционной обратно, в его логово. Мистер Хоппер никуда он не денется, сидит себе, наверное, на краю бассейна или храпит в тенёчке. А здесь, чем больше людей, тем проще тащить это чудище. Находиться рядом с этой отвратительной, слюнявой мордой не очень-то приятно. Чем быстрее перетащим, тем лучше для всех. Как только электрики отремонтируют перегружатель, я лично поговорю с каждым из них, что бы, чёрт возьми, смотрели за оборудованием более внимательно, что бы, оно работало всегда или у каждого из них будут большие неприятности.

Я отошёл от края окна. Пригнувшись, прошёл немного вдоль стены и остановился у следующего открытого окна. Я опять осторожно, с края посмотрел внутрь здания. Передо мною был коридор и стеклянные перегородки по бокам. Я отодвинулся от окна. Затем я выпрямился, залез ногами на выступ фундамента здания и снова посмотрел в окно. Теперь я отлично мог смотреть за перегородку. Там была операционная. Самая настоящая операционная комната. Светили операционные лампы, стояли операционные столы. Столов было два. На одном из них лежал разрезанный, раскромсанный дельфин. Над ним склонились люди в хирургических комбинезонах, и в медицинских масках. Они что-то вырезали у дельфина, и взгляды их были прикованы к разрезанному телу. Это была та самая самка Сюзанна. Дельфин лежал на столе, привязанный в нескольких местах ремнями. Глаза его смотрели куда-то вверх, и на меня в том числе. В глазах этих была невыносимая боль и страдание. Людей в хирургических костюмах было четверо, и в одном из них я без труда узнал Черпилля. Они что-то вырезали у дельфина, вероятно, один из его органов, что именно я не понимал. От тела дельфина тянулось множество проводов к стоящей недалеко длинной металлической подставке заставленной различными неизвестными мне приборами. Рядом с подставкой находился ещё один человек. Глядя на дельфина, я, несмотря на то, что не медик, к ужасу своему понял, что животное должны были хотя бы погрузить в наркоз, а здесь, открытые глаза дельфина, говорили о том, что операция идёт в лучшем случае с местным обезболиванием. Животное страдало. Это страдание было очевидным. И, видимо, эти мучения записывали или изучали при помощи приборов на подставке. Мне всё это сразу напомнило кадры из фильма о второй мировой войне, о фашистских лагерях смерти. Чувство боли у дельфина здесь, вероятно, хотели использовать. Для чего? Может для дрессировки других дельфинов?

Стоявшие хирурги загораживали, и я не мог разглядеть, что было на втором операционном столе. Черпиль, двумя руками, в одной из которых был скальпель, вместе с ассистентом вытащили из распоротого брюха дельфина окровавленный кусок. Может это был, какой орган или его часть, я не понимал что это. Этот окровавленный кусок ассистент и Черпиль сразу понесли на второй стол. Люди в халатах расступились на короткое время, и я увидел страшное чудовище, лежавшее на втором столе.

Оно было чёрно-коричневого цвета. Это было невероятно страшное существо имевшее голову, которая представляла собой смесь человеческой головы и злой собачей морды. Белые, напоминавшие акульи зубы, слегка загнутые внутрь. Кожистые веки, закрывающие глаза. Потом тело. Большое. Больше чем у дельфина. С таким же хвостом, как у дельфинов, однако, имевшее четыре достаточно длинных лапы, задние из которых по форме напоминали крокодильи и были вытянуты вдоль хвоста, а передние чем-то напоминали человеческие руки, только вместо кистей и пальцев были когтистые лапы со страшными когтями и перепонками в своей нижней части напоминавшие лягушачьи. Да, это существо вполне можно было бы назвать морским дьяволом.

— Ну, вот, дружище, ты и спасён, сказал Черпилль, глядя на чудовище не снимая маски. Правда, новую подругу ты теперь не получишь, однако её превосходные органы надолго продлят тебе жизнь.

На какую-то минуту один из врачей повернул голову и посмотрел в мою сторону через перегородку. Я дёрнулся от окна стараясь остаться незамеченным. Успел ли хирург увидеть меня или нет, не знаю, однако, мне вдруг стало страшно. Я испугался подсознательно за себя за Симону, которая должна была приехать. Я понял, в какую опасную ситуацию попал и поспешил убраться отсюда. Я очень быстро проскочил обратно под деревьями вышел на аллейку с дорожкой и быстрыми шагами пришёл обратно к бассейну. Я сел в кресло, стоявшее в тенёчке под деревом рядом с бассейном, и стал ждать, что придёт охранник, однако, его всё не было. Думаю, что это мне очень помогло, потому что я был сильно взволнован и если бы он сразу пришёл и спросил:

«Всё в порядке?» — скрыть своё волнение мне было бы не просто.

Понемногу я успокоился, кресло было удобным, и я неожиданно задремал в нём. Сквозь сон я услышал

— Ну, вот видишь, я же тебе говорил.

Я открыл глаза и увидел стоящего передо мною охранника и его начальника, которого я видел в полуподвальном помещении лаборатории.

— Ну как вы? Всё в порядке? — спросил меня охранник.

— Да, я славно поспал на свежем воздухе, — ответил я.

Крепыш — начальник протянул мне свою мускулистую ладонь.

— Джимми, начальник охраны. Прошу извинить, нам пришлось срочно перенести важный груз, поэтому мы вынуждены были бросить вас в незнакомом месте одного.

— Всё хорошо, — ответил я и через силу улыбнулся. — Надеюсь, груз не наркотики и не оружие?

Охранники заулыбались.

— Предлагаю пойти к дому, — сказал Джимми.

Мы пошли к особняку. Вскоре приехали Симона и Сарра. В их машине было полно коробок, а дамы сияли, радуясь покупкам. Часть коробок прислуга унесла в комнату Сарры, а часть осталась в машине, которая должна была отвезти нас в порт. Видимо, Симона и Сарра нашли друг в друге капельку родной души, они очень тепло попрощались. Пришёл и Черпилль. На его лице я не заметил ни капельки напряжённости и, значит, мой визит в лабораторию остался незамеченным. Черпилль попрощался с нами, и по всему было видно, что у него хорошее настроение. Потом машина повезла нас обратно в город.

Уезжая, я постарался как можно лучше запомнить расположение постов охраны. В своих мыслях мне уже представлялось, как спецназ штурмует резиденцию Черпилля. Надо было только приехать обратно домой, ведь у Черпилля могли быть знакомые в местной полиции и сообщить в соответствующие органы.

Мы пришли на нашу яхту спустились в каюту и почувствовали, какое-то родное чувство, какой-то кусочек домашнего тепла. Наступал вечер, мы поужинали и вышли на палубу подышать перед сном морским воздухом. В сумерках впереди виднелся остров Черпилля. Там зажигали фонари.

— Давай останемся здесь ещё на немного, — попросила меня Симона. — Мне хочется ещё встретиться с Саррой.

— Боюсь, тебе этого делать не следует, — я посмотрел на Симону и рассказал о том, что видел в лаборатории. Симона вся напряглась после моего рассказа. Она долго молчала.

— Я думаю, — сказала Симона, — Сарра не знает, насколько опасен этот человек.

— А я думаю, сказал я, — необходимо вернуться сюда с отрядом спецназа и спросить мистера Черпилля, что за страшный гибрид, что за монстра он выращивает в своей лаборатории. Почему он так жестоко обращается с дельфинами. Для какой цели ему нужны приборы, которые я видел в лаборатории и дельфинья упряжка для магнитных мин.

— Там Сарра, дельфины, их надо спасти, — губы Симоны дрожали. Она полностью была во власти своих чувств. — Дельфинов можно выпустить, там ворота в океан, помнишь, они открываются.

— Послушай, Симона, — сказал я, — Я тебе обещаю, что как только мы вернёмся домой, я сообщу в полицию, которая разгонит этот преступный мирок, созданный Черпиллем, а вот если мы сами, здесь, сейчас попробуем что-то сделать, то можем его спугнуть. Можем потерять улики которые докажут виновность Черпилля. Симона продолжала неподвижно сидеть.

— Нет, — сказала Симона. — Ты придёшь в полицию и о чём ты там расскажешь? И тебе поверят? Да к Черпиллю пошлют двоих полицейских, которые с парадного входа спросятся войти посмотреть всё ли в порядке. И ты думаешь, Черпилль так наивен, что покажет им свои секреты? Ты считаешь, у него нет варианта, как быстро избавиться от ненужных улик?

— Да, здесь ты права, хорошо, поверь, я постараюсь сделать так, что бы Черпилля проверили более тщательно, серьёзно и на более ответственном уровне, — сказал я. Я ведь работаю в полувоенном ведомстве и могу попросить не через полицию, а через своего босса. Тогда мне поверят, даже без доказательств, да и человек дрессирующий дельфинов на подрыв морских судов это уже террористические штучки, это серьёзный повод проверить его лабораторию с помощью спецназа. Ты видишь вот тот большой камень возле острова Черпилля? — спросил я Симону. — Пост охраны от него далеко, потому что там скалистый берег, но там есть небольшая тропинка в скалах, я сегодня запомнил это, когда уезжал, — сказал я. — Там можно пройти на остров незамеченным. Именно там и пойдёт спецназ на штурм, я просто уже в мыслях вижу это. Потерпи немного и поверь, Черпиллю несдобровать. А сейчас, прошу тебя, успокойся, и пойдём спать. Ну, пожалуйста.

Мы долго не могли уснуть, потом Симона уснула. Я обнял её и то же уснул.

Среди ночи я проснулся. Симоны в кровати не было. Я подумал, что она в туалете или на кухне, но шло время, а она не появлялась. Тогда я понял, где она. Меня охватил страх за то, что с нею могут сделать на острове Черпилля. Я не помню, как оделся, как взял свою «Беретту», засунул пистолет за ремень на спине, положил в карманы пару запасных обойм, выскочил из каюты и побежал в темноту ночи.

Минут через двадцать я был возле того самого камня, где можно было пробраться на остров. Я разделся и, держа высоко над головой оружие и одежду, вошёл в воду. Я прошёл близко к камню, тихо проплыл несколько десятков метров, гребя одной рукою, и приблизился к острову. Нащупав каменистое дно залива, я вышел на берег. Потом я оделся, снова засунул пистолет за пояс и пошёл в сторону лаборатории и бассейна. Где же мне найти Симону? Скорее всего, она возле бассейна, пытается открыть ворота, что бы выпустить дельфинов.

Я шёл по дорожке, а тёмные кусты протягивали ко мне свои ветки, и казалось, из-за куста вот-вот выскочит охранник. Я шёл быстро и вот уже добрался до лаборатории. Света в окнах здания не было, только внизу, в подвальном окошке горел тусклый жёлтый свет. Кто там? Охрана? Нет, комната охраны находится у входа, ближе. Тогда кто? Под моей ногой хрустнула ветка. Я остановился, осторожно подкрался к светящемуся окошку и заглянул внутрь. Я увидел отражение лампы в воде. Это была небольшая комната, половина которой была залита водой. Это был не бассейн, это был скорее вход в воду или выход из него. Дальше, под стеной здания, очевидно, был подземный туннель, выводящий в бассейн к дельфинам.

Пол в комнате был пологий, плавно наклонённый в сторону воды. Такой, что бы из бассейна на пол было удобно выползать, именно выползать, так как выше на полу я увидел подстилку, напоминавшую большой, водонепроницаемый матрац. На нём лежали два страшных существа, одного из которых я видел днём в лаборатории. Это существо было в повязках, это его охранники принесли сюда после операции. Я смотрел на него. Страшная, человеко — собачья голова со страшными акульими зубами, перепонки между пальцами рук, чёрно-коричневый цвет кожи.

Рядом лежало второе чудовище, несколько меньших размеров, но то же больше дельфина. Видимо, это его тень мелькнула сегодня в бассейне. До чего же страшные, мерзкие твари. Я смотрел на них — они спали. Каждая клетка моего организма, каждая мышца были напряжены до предела. Я смотрел на них и вдруг существо, на котором были повязки, открыло глаза, человеческие злые глаза и, подняв голову, уставилось прямо на меня. Леденящий душу страх сковал мои мышцы. Вдруг я почувствовал, что кто-то сжал мою руку. Чья-то мягкая и узкая рука. Я отпрянул от окна и оглянулся. Это была Симона. Вздох облегчения вырвался у меня, я обнял её и зашептал,

— Ну что же ты делаешь? Нам надо уходить.

— Нет, нет, — она замотала головой. — Мы должны выпустить дельфинов.

— Хорошо, идём к бассейну.

— Это то, о чём ты говорил? — она кивнула в сторону лаборатории.

— Да, — ответил я. — Там из комнаты, кажется, есть тоннель к бассейну. Видимо, это какой-то жуткий гибрид, способный долгое время находиться и под водой и без неё. Судя по размерам его тела, сила у него исполинская. Для Черпилля это незаменимый помощник в освоении океанских глубин. Ладно, пошли, спасём дельфинов, — я взял её тёплую руку. Мы пошли, согнувшись, не поднимая выше кустов голову, и вышли к бассейну.

Свет фонарей здесь был тусклым. Мы прошли по краю бассейна к воротам в океан. В воде послышался всплеск. Дельфины словно почувствовали, что пришла Симона. Они все подплыли к тому месту, где находились мы и тихонько пофыркивали, сбившись в стайку.

Я посмотрел на конструкцию ворот. В действие они приводились электроприводом, расположенным чуть вверху справа, а вот и кнопка, включающая электропривод и распахивающая ворота. Я нажал на неё и ничего не последовало. Кнопка была обесточена. Где же рубильник? Я сделал несколько шагов и увидел рубильник. Ура! Я подошёл к рубильнику и повернул его рукоятку. Яркий свет дополнительных фонарей ударил в бассейн. Всё вокруг осветилось. Ну, теперь уже надо действовать быстрее, теперь нам не уйти незамеченными. Я нажал кнопку открытия ворот. Раздался звонок и ворота, открываясь, поползли в сторону. Ну, быстрее же быстрее, скоро здесь будет охрана. Дельфины не отплывали от ворот, видимо понимая, что мы стремимся их выпустить. Охраны не было видно, может охрана подумала, что это Черпилль открывает ворота, поэтому они и не спешили сюда. А вот, сам Черпилль вырос, словно из-под земли. Может он находился, где-то неподалёку, так это было или нет, только он оказался на месте гораздо раньше охраны. От ярости подбородок его дрожал.

— Мерзавцы! — закричал он на меня и Симону. — Вы бессовестно воспользовались моим гостеприимством, я уничтожу вас!

Однако первое что он сделал — не набросился на нас, а схватил металлический прут, лежавший рядом с бассейном, и сунул его в ворота. Их сразу заклинило. Я бросил кнопку и кинулся к нему. Я выхватил свой пистолет и направил его на Черпилля.

— Отойдите прочь, Черпилль, — сказал я. — Вы чудовище Черпилль. Вы режете ни в чём не повинных дельфинов. Вы создали монстра, ужасного монстра, который предназначен явно не для добрых дел. Уйдите прочь!

Однако я недооценил своего противника. Он резко ударил меня по руке, пистолет выскочил и упал куда-то вниз на бордюр.

Мы схватились, осыпая друг друга ударами. На какое то мгновение мы остановились, держа друг друга за грудь. Он продолжал выкрикивать проклятия, а я смотрел в его ненавидящие глаза и, не выдержав выкрикнул

— Вы не учёный, вы подонок, Черпилль, Если Сарра узнает всю правду о вашей лаборатории, она бросит вас.

Краем глаза я увидел, как Симона безуспешно пытается вытащить из ворот прут. Я весь напрягся и ударил Черпилля с такой силой, что тот упал на четвереньки и, кажется, потерял ориентацию происходящего.

Я метнулся к краю бассейна и бросился в воду, так как оттуда выдернуть прут было гораздо проще.

— Симона открывай ворота, — крикнул я и выдернул прут. Симона бросилась к кнопке. Я приподнялся на руках, вылез из бассейна и стоял на его краю. Вдруг из воды рядом со мной выскочила вверх безобразная чёрно-коричневая туша, и я почувствовал страшной силы удар по ногам. Чудище, вновь плюхнулось в воду. Оно сбило меня с борта, и я свалился обратно в бассейн. Черпилль очухался. Он подполз на четвереньках к краю бассейна и наблюдал за происходящим.

— Возьми его Джоанна, разорви его! — закричал он.

При свете фонарей я увидел, как чудище шло на разворот от середины бассейна и вот уже оно плывёт прямо на меня. Сил, вылезти из бассейна после удара, нет. Ноги практически не слушаются меня. Всё, бой жестоко проигран. Я смотрел на это страшное существо, приближающееся ко мне. Вдруг наперерез чудовищу преодолев страх, рискуя жизнью, бросились дельфины. Удар в бок ещё удар, ещё и ещё. Стая дельфинов уже не боялась чудища, они ненавидели его, они атаковали его все вместе, рвали зубами, били его головой и хвостами.

— Симона, скорее, — крикнул я. Симона нажала кнопку и ворота, наконец-то разошлись достаточно широко. Дельфины один за другим через ворота выскальзывали в океан.

Я с огромным трудом выбрался на край бассейна. После удара монстра сил у меня практически не было. Зато Черпилль нашёл мой пистолет, он видимо совсем потерял контроль над собой. Он прицелился в меня и нажал курок. Секундой раньше Симона ударила его с разбегу. Моя жизнь была спасена второй раз за вечер. Только Симона тихо ойкнула и стала оседать вниз. Я понял, что пуля задела её. Это придало мне силы, и я бросился к Черпиллю. Я вывернул Черпиллю руку держащую пистолет, и старался направить огонь в землю, так как он продолжал нажимать на курок. На секунду ствол пистолета оказался напротив его сердца. Раздавшийся выстрел оказался для Черпилля роковым.

А вот на выстрелы охрана среагировала быстро. Несколько человек могучего телосложения показались на дорожке, ведущей от лаборатории. Я запихнул пистолет за пояс брюк и бросился к Симоне. Она была ранена в бок, пуля прошла навылет, текла кровь. Я обхватил Симону и прыгнул с нею в открытые ворота в океан. Это был наш единственный шанс остаться в живых. Я одной рукою поддерживал Симону, другой старался грести. Загремели выстрелы охранников. С берега донёсся истошный крик Сарры. Потом ещё несколько выстрелов потом всё стихло.

Силы покидали меня. Вокруг была темнота ночи. Куда я плыву, где берег? В моей голове всё начинало путаться. Симона не могла плыть, и я буксировал её из последних сил. Я чувствовал что, крайне устал. К тому же пистолет стал вдруг таким тяжёлым. Надо его выбросить. Вот я протягиваю руку за пояс, тянусь к пистолету. Вдруг упругое мускулистое тело толкнуло меня снизу. Да это же дельфины. Они вернулись. Они вернулись за нами. Какие молодцы. Опять осторожное подталкивание, я хватаю рукой за крепкий плавник на спине одного из этих замечательных животных, которые кружатся вокруг нас и они благополучно тащит нас с Симоной к берегу подальше от этого страшного острова.

Мы подплыли к берегу. Дельфины, о чём-то пропищав на своём дельфиньем языке, на прощанье, поплыли в океанские широкие просторы. Минут десять мы пролежали на берегу набираясь сил. Потом я поднял Симону на руки и понёс её по городским улицам. Позади меня взвизгнули тормоза машины. Молодой парнишка, лет двадцати предложил нам помощь. Мир не без добрых людей. Мы доставили Симону в больницу. Рана её была не опасна, но она потеряла много крови и была совершенно обессилена.

Симону положили в отдельную палату. Врач сообщил в полицию и вскоре сюда приехал шериф с сержантом — здоровенным верзилой — негром. Мило улыбаясь, шериф обещал защитить нас от любых угроз в его городе и приказал сержанту остаться.

— А вы возвращайтесь на яхту, — посоветовал он мне. — Хорошенько отоспитесь, а я приму меры к тому, что бы друзья Черпиля Вас больше не беспокоили, — заверил он.

— Хорошо, шериф, я так и сделаю, — пообещал я.

Шериф уехал. Кажется, можно спокойно вздохнуть. В приёмном отделении больницы я попросил разрешения позвонить. Я позвонил своему начальнику. Всё рассказал ему о случившемся. Больше мне было некому звонить. Я попросил начальника поговорить с директором нашего института, который имел большие связи в ФБР. Необходимо было ворваться на остров, пока нас там не ждали. Начальник обещал перезвонить. Через полчаса мне перезвонил сам директор института.

— Продержись там немного, — попросил он. — Твоё сообщение чрезвычайно заинтересовало людей из ФБР. Мобильные группы собираются и со специалистами — биологами вылетают к вам на двух вертолётах. Часа через два — три будут у вас в городе.

Я вышел из больницы и, отойдя от входа метров на двадцать, присел на скамеечку в больничном скверике. Уходить мне не хотелось, и я решил прогуляться вокруг больницы. Я поднялся и начал обходить здание. Позади здания была большая клумба. Цветы, растущие на ней, чудесно пахли в темноте ночи. Я решил сорвать один из цветочков, и оставить у Симоны в палате. Я сорвал цветок и с ним в руках пошёл обратно к входу в больницу. Но едва я повернул за угол, как увидел, что впереди остановилась машина, из которой вышли двое крепких парней. Я спрятался за угол здания. Смутная тревога охватила меня. В одном из парней я узнал охранника с острова Черпиля. Они прошли в здание. Я крадучись пошёл за ними. Время было позднее. Дежурная медсестра у входа, как назло, была одна. Она пыталась остановить этих парней, однако, один из бандитов неожиданно ударил её рукояткой пистолета по голове. Несчастная рухнула на пол, а эти двое проследовали дальше, ни на минуту не останавливаясь. Похоже, они хорошо знали, где Симона. Мои последние сомнения рассеялись. Я достал пистолет и бросился за бандитами по коридору. Сержант — негр валялся на полу. Его застрелили из пистолета с глушителем. Но его смерть спасла жизнь Симоны. Несколько дополнительных секунд дали мне выигрышную возможность добежать вовремя. Дверь в палату была открыта, и я успел сделать два выстрела в крепкие спины, прежде чем те успели выстрелить в Симону. Я схватил Симону на руки и, открыв больничное окно, вытащил её на улицу. Задыхаясь от быстрой ходьбы, я нёс её на яхту. Вскоре мы были в родной каюте.

Я перезарядил пистолет, достал дробовик и патроны. Потом я вышел к штурвалу, зажёг все положенные сигнальные огни и дал задний ход от причала. Стараясь быть увиденным, я провёл яхту к выходу в океан. Проплыв так немного, я выключил огни и на самом малом ходу, крадучись, подошёл обратно к берегу. Там, где было плохое освещение причала, в тёмном уголке бухты я и затаился. Если за нами будет погоня, пусть люди Черпилля думают, что мы вышли в океан и ищут там.

Прошло минут тридцать. Послышался звук подъехавших машин. Я взял в руки бинокль стараясь разглядеть, что происходит на освещённом причале там, где раньше находилась наша яхта. На этот раз машин было две. Восемь человек с оружием вышли оттуда. Послышался звон разбитых стёкол, звук сломанных дверей. Бандиты искали нашу яхту. Я затаил дыхание. Вот они нашли, какого-то джентльмена, не успевшего уйти с причала. Послышались обрывки фраз.

«Хорошо, — подумал я. — Они его сейчас спрашивают — не отходила ли от причала, какая-нибудь яхта и если он видел, как мы отплывали с включенными огнями, то пустит их по ложному следу. Тогда мы немного выиграем время».

Действительно, бандиты сели обратно в машины и уехали прочь. Через некоторое время со стороны острова Черпилля заревел мотор и мощный катер, шаря вокруг по воде прожектором, помчался в океан в темноту ночи. Я понимал, что время на нашей стороне и помощь должна прийти.

Наступила тишина. Стало клонить ко сну. На какой-то час я забылся тревожным сном, сидя с оружием в руках. Потом послышался рёв мотора — это возвращался катер на остров Черпиля. Что будут делать теперь бандиты? Успокоятся или захотят ещё раз поискать нас в порту?

Я решил встретить неприятеля на подходе, подальше от спящей Симоны. Взяв дробовик и патроны, я выбрался на причал. Оценив обстановку, я прошёл поближе к берегу, забрался на чужую яхту, с которой открывался наиболее удобный сектор обстрела и притаился в темноте.

Снова взвизгнули тормоза автомобиля. Бандиты ещё раз решили проверить порт. Однако на этот раз машина была одна. Четверо бандитов с оружием в руках начали обход яхт. У меня было преимущество первого выстрела. Мне повезло — я выстрелил несколько раз. Видимо, убил одного и сильно ранил второго, однако, уцелевшие двое открыли шквальный огонь по мне. Я старался отвечать им прицельно. Видимо уцелевшие бандиты сообщили на свой остров о том, что нашли нас. К пристани подъехали ещё две машины. Я понимал, что теперь мы обречены и приготовился подороже продать свою жизнь, старательно целясь из дробовика. Вдруг маленький огонёк вспыхнул в ночном небе, потом ещё один. Эти огоньки приближались, послышался рокот вертолётных винтов. Неужели мы спасены? Один за другим вертолёты сделали круг над нами. Огненные полосы пущенных ракет прочертили небо. Две машины были взорваны. По бандитам был открыт шквальный пулемётный огонь. Уцелевшие бандиты бросились отступать, им удалось набиться в оставшуюся машину, которая сорвавшись с места, помчалась прочь, но через секунду была уничтожена ещё одной ракетой с вертолёта. Вертолёты опустились на причал. Из дверей на землю выскакивали бойцы в касках и с оружием.

Я поднялся из своего укрытия. Бросил дробовик и поднял руки вверх. Я пошёл навстречу им. Среди спецназовцев были несколько человек в штатском. Двое из них подошли ко мне.

— Мистер Сэм Хоппер? — спросил один из них.

— Да, это я — ответил я ему.

— ФБР. Специальный агент Хантер и специальный агент Фостер. Кажется, мы вовремя?

— Вы спасли наши жизни, — ответил я, чувствуя огромную усталость. — Но нам необходимо попасть на остров, пока там не уничтожили всё, что вы обязаны увидеть.

— Вы можете нарисовать схему острова, места расположения охраны?

— Конечно, я готов всё нарисовать и пойти вместе с вами. Кроме этого хорошо было бы арестовать шерифа, я думаю, это он предупредил бандитов о том, что мы в больнице. Уж очень хорошо они знали куда идти. Там они застрелили полицейского.

Я нарисовал, как сумел, схему острова, военные и агенты ФБР обсудили детали операции по его захвату. Меня посадили в один из вертолётов, и спецназ начал штурм. Откровенно говоря, штурм был достаточно лёгким. Чувствовалось огромное превосходство спецназа в выучке и в техническом оснащении. Начальника охраны острова, а так же тех, кто пытался отстреливаться, уничтожили на месте. Остальные, в том числе и заместитель Черпиля, так называемый доктор Бредис сдались. Чудовища, находившиеся в подвале лаборатории, были застрелены спецназовцами, которые не смог сдержать эмоций, несмотря на профессиональную выдержку. Бредис дал признательные показания против городского шерифа, которому так же светила прямая дорога в тюрьму. После того как остров был взят, арестовали и шерифа.

Ну, кажется, вот и всё. Меня отправили на яхту. Я проспал до обеда. Раза два я вставал, помогал Симоне повернуться и опять засыпал. Наконец-то я выспался. Меня разбудил солнечный лучик, который светил мне прямо в глаза через иллюминатор в яхте. Симоне тоже стало гораздо лучше. Она приподнялась на кровати, смотрела на меня и улыбалась. Мы позавтракали, настроение было прекрасным. После завтрака пришёл агент Фостер, рассказал, немного о ходе расследования.

Черпилю удалось получить гибрид нескольких животных: Гибрид обладал уникальными качествами — он мог, подолгу находится и в воде, и на суше. В планы Черпилля входила организация морского пиратства, подрыв мирных кораблей, завладение ценностями пассажиров. Гибрид — чудовище он хотел использовать для достижения своих корыстных и эгоистичных целей. Именно оно было причиной гибели семьи прежнего мэра города.

Сарру — жену Черпилля, так же допрашивали, а в лаборатории работали специалисты — биологи из ФБР. В общем, мы сделали большое, доброе дело, избавив мир от банды мерзких подонков.

— Скажите, мы можем возвращаться домой? — спросил я агента Фостера.

— Да, конечно. Счастливого вам пути и большое спасибо, — ответил он.

Вот и замечательно! Потом агент ушёл. Я повёз Симону на такси в больницу. Ей сделали перевязку. Всё шло хорошо, ранка заживала, и врач разрешил нам отплыть и делать перевязку самостоятельно. Он выписал список лекарств, которые необходимо было взять с собою. Мы вышли из больницы, купили всё необходимое и вернулись на яхту. На следующий день мы отплыли в обратный путь. Как это было прекрасно снова плыть навстречу солёным брызгам и солнцу. Яхта летела как стрела. Ветер был попутным, и весь первый день рядом с нами плыла дельфинья стая. Они прыгали, резвились и радостно трещали на своём морском языке. Потом они уплыли в открытый океан. День прошёл, и солнце опять начинало прятаться за горизонт, разливая по облакам алый свет. Симона уже могла самостоятельно ходить по палубе. Она сидела, любовалась закатом и с улыбкой смотрела вслед выскакивающим из воды дельфинам.

— А знаешь, любимый, — сказала она мне, — мы не зря всё это сделали. Не зря.

Она замолчала, а лёгкий и тёплый ветерок развевал её волосы. Она немного погрустнела.

— У меня внутри что-то начинает меняться, — грустно сказала она, любуясь солнцем. Розовые солнечные зайчики скользили по её лицу, будто гладили. — Я словно начинаю исчезать как человек, словно становлюсь тем же кустом роз, что и была. Когда я исчезну, ты помни меня, пожалуйста, — она посмотрела на меня удивительно грустным и красивым взглядом.

— О чём ты говоришь! У тебя впереди счастливая и долгая жизнь со мною.

— Нет, она посмотрела мне прямо в глаза. Тогда раньше ты был прав, а теперь, я чувствую, что-то случилось. Та пуля, она что-то нарушила во мне. И страшного не избежать.

— Прекрати, даже если что-то случилось, даже если что-то не так, завтра мы будем дома. Я «запихну» тебя в материализатор и ты будешь «как новенькая», — пошутил я. Но у меня словно мороз по коже пробежал. Она видимо почувствовала это. Она приподнялась и потянулась ко мне. Обними меня. Я хочу, что бы ты был рядом. Я обнял её, она прижалась ко мне и долго сидела, подсунув свою голову куда-то мне на плечо, поближе к моей голове. Потом мы пошли спать, и она заснула спокойным и добрым сном.

Ещё никогда я так не ждал, так не хотел, что бы скорее наступило утро и вот оно наступило. Я смотрел в бинокль на берег и видел знакомые места, наш город, пристань на берегу.

Мы вернулись в свой дом, бросили вещи и выпили кофе. Ну, вот и всё, надо ехать на работу. Мы сели в машину и поехали. Долго тянется дорога и вот, наконец, мы на моей работе. Мы припарковали машину, и пошли к зданию, возле которого было достаточно многолюдно. Навстречу нам шёл Билл.

— Били, привет, как дела? — спросил я его. — Что здесь делает такая толпа народа?

— Сэм, дружище, это ты! — Билл явно был рад увидеть нас вместе с Симоной.

— Симона, привет! Чёрт, Сэм! Неприятности у всех нас. Твоя программа похищена, а наша лаборатория взорвана.

Я схватил его за плечи.

— Билли, что ты такое говоришь!

— Я говорю тебе о блестящей операции, которую провели против нас то ли русские, то ли китайцы. Сегодня ночью четыре лаборатории у нас в здании взлетели на воздух. А утром трое сотрудников не пришли на работу. Сейчас их ищут по всей Америке. Но удастся ли их найти?

— Значит, материализатор взорван?

— Да, это так, но не всё так плохо, большая часть чертежей на него сохранилась. Думаю, месяца через три мы получим новый, ещё более мощный материализатор.

Симона всё слышала. Она опустила голову. Сколько ей ещё осталось? Успеют ли сделать материализатор до того, как дела её станут совсем плохие?

Я повернулся к ней.

— Не сдавайся! Я попрошу начальника помочь мне. Я сам буду работать как сумасшедший, без выходных, лишь бы сделать быстрее материализатор. Я всё восстановлю. Программа есть у меня дома, — я говорил и говорил, но всё яснее всплывала мысль о том, что не всё возможно в человеческих силах.

Симона повернулась и села в автомобиль, тихо опустив голову. Мы вернулись домой.

— Пожалуйста, пойдём с тобой погуляем, — попросила она меня. — Туда, помнишь, в кафешку, где мы были с тобою в наш первый день.

Мы пошли в кафешку, грустно посидели за столиком, Мы полюбовались закатом, Постояли, обнявшись на площадке перед кафе. Потом мы прошлись по городу, добрели до приюта. Я постоял на улице, а Симона зашла навестить своих знакомых воспитателей. Потом мы пришли домой. Близился вечер. Она посмотрела на меня.

— Пожалуйста, поцелуй меня, попросила она. Я хочу запомнить твои губы, твоё лицо, каждую чёрточку твоих глаз.

Я поцеловал её.

— Пожалуйста, — попросила она меня, — разреши мне поспать сегодня одной.

— Я хотел бы быть с тобой рядом, поддержать тебя и ободрить. Я тебя обниму, и ты заснёшь, — пробовал сопротивляться я.

— Нет, ты и так достаточно для меня сделал, — сказала она. — Ты самый лучший мужчина в мире. Я люблю тебя. — Она прикоснулась к моим губам, своими чудесными губами — бутонами и сказала: — Всё, прощай.

После чего скользнула в свою комнату и заперла дверь на ключ. Я то же лёг и всё лежал с открытыми глазами и думал, что можно сделать и вспоминал всю нашу историю. Потом сон сломал меня и я заснул.

Я проснулся поздно. Уже вовсю светило солнце и по небу бежали лёгкие белые облачка. У меня оставался последний день отпуска. Я поднял голову от подушки. Как там Симона? Я подошёл к её двери. Дверь была не заперта. Видимо, среди ночи она открыла её. Я распахнул дверь комнаты. На середине комнаты стоял огромный куст роз. Чудесные нежно-розовые цветы и бутоны издавали необъяснимо приятный, тонкий аромат. Я подошёл ближе. Посмотрел на это великолепие. В комнате было сухо, но по непонятным причинам по самому большому и красивому цветку скатилась вниз и упала на пол капелька воды. Словно круглая слезинка. Изящные зелёные ветки топорщились вверх. Ничто больше не напоминало о Симоне.

Мне показалось, что время остановилось. Я просто сидел и смотрел в никуда. Так прошло часа два. Потом я поднялся и пошёл на лужайку перед домом. Я посадил розовый куст под своим окном и тщательно полил его. Потом я вернулся домой и неожиданно для себя заснул. Спал я долго, словно провалился, в какую то глубокую чёрную яму.

Я проснулся на следующий день рано. Сегодня надо было ехать на работу. Отпуск закончился. Однако я совсем был выбит из колеи, мне необходимо было побыть одному. Я хотел уволиться, но как я могу уволиться сейчас, когда на работе необходимо моё участие, ведь вокруг мои товарищи, они нуждаются сейчас в помощи и уволиться это предательство по отношению к ним. Я приехал на работу и взялся за работу как чёрт, взялся что бы всё восстановить, мы все взялись за работу и работали, работали и работали. Мы обязаны были всё сделать всё, восстановить и исправить в кратчайшие сроки, что бы ни кто и никогда не думал, что нас можно испугать.

Прошло три месяца. Лабораторию мы восстановили, Восстановили программы и всё абсолютно всё для того, что бы продолжать исследования. Все эти месяцы я приходил к своему кусту роз и разговаривал с ним, целовал его цветки и веточки. Я вновь и вновь вспоминал Симону. Я пробовал нарисовать её заново вместо того листка который сгорел в лаборатории но почему то ничего у меня не получалось. И мне снова захотелось побыть одному. Я пришёл утром к начальнику лаборатории и сказал что увольняюсь. Мне необходимо было уехать отсюда, где всё напоминало мне о ней. Начальник посмотрел на меня.

— Если, Сэм, ты решишь вернуться, помни, наши двери для тебя всегда открыты.

Я мчался домой на машине. Я собрал вещи и поехал в Лос-Анджелес, в аэропорт.

— Будьте добры, билет на ближайший рейс, — попросил я.

— Ближайший рейс это Каракас, Колумбия, сэр, — ответила мне милая девушка в кассе.

— Хорошо, давайте, — согласился я. Через час наш самолёт взмыл в воздух, пробежав по взлётной полосе.

От столицы Колумбии я уехал на поезде километров за триста. Потом на автобусе ещё километров семьдесят. Гористая местность, переходящая в равнины Зелёные холмы и непроходимые зелёные джунгли мелькали за окном. Воспоминания гнали меня всё дальше и дальше от людей. Наконец, я оказался в какой-то колумбийской деревушке, купил там себе домик и старенький, но ещё крепкий автомобиль «Форд». Несмотря на глушь, мне, почему то очень понравилось здесь. Так я прожил там неделю. Обустраивался в домике, ходил, смотрел новые места и это меня как то отвлекало. Из всех жителей деревни на английском разговаривала одна треть, и я с интересом прислушивался к незнакомым разговорам.

Километрах в двух от деревни, в которой я поселился, была другая деревня, гораздо больше по размеру. Я бы мог даже сказать, это был небольшой городок. Там протекала небольшая речушка, были магазины, два бара и старая белая церковь в стиле «латинос».

Мне начинала нравиться моя отшельническая жизнь, и я спросил у местных жителей — нет ли работы поблизости. Мне посоветовали поехать в ту большую деревушку — городок и обратиться к владельцу одного из баров с гордым названием «Колумбия». Ему нужен был человек по закупке и доставке продуктов. Я сел в автомобиль и приехал в городок. С большим интересом я проехал по всему городку, побывал на площади и на базаре, посмотрел церковь на краю городка. Здесь неподалёку протекала речка, и был небольшой песчаный пляж. Я разделся и вместе с визжащими местными мальчишками залез в прохладную и прозрачную воду. Вдоволь накупавшись, я вышел на мелководье и побрёл по песочку вдоль реки. Здесь было очень зелено и красиво. Прямо над рекой цвели камелии — огромные тёмно-зелёные кусты с огромными яркими цветами.

И вдруг я вспомнил, как Симона рассказывала мне свой сон. Ведь всё здесь было именно так, как она тогда рассказывала — цветы, река, и церковь неподалёку. Тогда мы плыли на яхте, и она говорила мне про этот сон, про это место. Мне стало как то грустно от этих воспоминаний. Смогу ли я после этого работать здесь? Я хотел уже, было уехать, но подумал, что надо всё-таки зайти в бар. Уж если не устроиться на работу, так хоть поесть что-нибудь.

Я оделся и пошёл к бару. Зашёл в него. Здесь было прохладно. Народу было не много. Я сел за столик и заказал себе поесть. На удивление покормили меня здесь очень хорошо. Яичница с овощами, чудесный кусок мяса, вкусный напиток из тропических фруктов. Свежие цветы в вазе на столике. Настроение опять улучшилось, и я спросил официантку, где я могу найти хозяина бара и что хочу устроиться к ним на работу.

— Извините, сеньор, — ответила мне официантка, — хозяина нет, я сейчас позову его дочь.

Официантка ушла, а я стал смотреть в окно на проезжающие мимо автомобили и проходящих мимо людей. Потом я повернул голову. Дверь открылась. Оттуда вышла девушка и направилась прямо ко мне. Мне показалось в эту минуту, что небо раскололось на-пополам и загремел гром среди ясного дня. Передо мною стояла Симона. Стояла, смотрела и улыбалась.

— Это вы спрашивали о работе? — спросила она.

— Симона, ты жива! Ты жива, как я счастлив, что вижу тебя!

Я схватил её ладони, упав на колени, стал осыпать их поцелуями, слёзы полились из моих глаз.

— Если бы ты знала, как мне не хватало тебя, Как без тебя мне грустно, тяжело и одиноко.

— Эй, мистер, — девушка с испугом отдёрнула руку. — Я никакая не Симона, Я Катарина.

— Катарина? — Я поднял вверх голову. Посмотрел. Ну, до чего же большое сходство. Просто одно лицо. Мне стало стыдно за свой поступок. Я поднялся с колен и попросил извинить меня. Наверное, после этого, о работе здесь нечего было и думать. Поэтому я повернулся и пошёл к выходу из бара. Я вышел из помещения, и мне вдруг опять захотелось пойти туда, где цвели камелии. Я пошёл к реке и вдруг услышал за собою лёгкие торопливые шаги. Звонкий женский голос спросил сзади:

— Эй, мистер, так вам нужна работа?

Я оглянулся. Катарина стояла сзади и смотрела мне в глаза.

— И кто эта Симона? Может, расскажете как-нибудь?

Через три месяца мы поженились и уехали в Америку. Я снова стал работать на своём прежнем месте. А Катарина — у неё всё хорошо. Она родила мне двух замечательных мальчишек и стала работать в нашей кафешке. Мы вместе ездим на работу и у нас замечательная семья. И все мы очень любим огромный розовый куст, растущий на лужайке перед нашим домом. Дети поливают его и заботятся о нём.

Солдат будущего

Я всегда не любил точные науки. Но всю жизнь я работаю в машиностроении, зарабатываю там себе на хлеб, так уж сложилась моя судьба. Когда я окончил школу, в конце семидесятых, большинство моих одноклассников поступали в политехнический институт что бы учиться там на инженера. Тогда это было модно и, я то же пошёл поступать в «политех», а в голове у меня практически ничего определённого не было, и я вообще ничем не увлекался, то есть я, конечно, увлекался музыкой, любил путешествовать, но о работе — совершенно не думал. Однако я был усидчив, настойчив и трудолюбив. От природы я был достаточно точен во всяких построениях и рисунках. Мне удалось поступить в политехнический институт и даже закончить его с отличием. Правда, всё, что мне запомнилось из учёбы, были приключения летом на практике с девчонками и коллективные пьянки.

После института я стал работать на предприятии, выпускающем горные машины. Всё шло было вроде бы неплохо — зарплата, работа по специальности, но потом всё изменилось. Директор взял на работу своего человека, приехавшего, откуда-то из Казахской ССР. Как это водится в таких случаях — то же начальником, причём моим начальником. Только гадкий это человечек оказался, слов нет, ни один производственный вопрос толком решить не мог и всё на меня свалить пытался свои неудачи. Ну, я, конечно, пытался с директором объясниться, а тот вдруг, на меня начал ругаться, дело понятное — своих выгораживал. Ну, я и плюнул на это всё. Пошёл работу искать, на соседние предприятия. Началась перестройка. Мы все думали, что будет лучше. Мы хотели перестройки, хотели своего честного бизнеса, хотели быть богатыми, хотели самостоятельности, но у руля власти в стране были явно не те люди, которые думали об этой самой стране.

В основном, рядом с нами были заводы, производившие различное оружие. Во время перестройки Горбачёва и Ельцина точнее, после развала экономики, который они устроили, девяносто процентов оборонных предприятий развалились и обескровливались. Текучесть кадров выросла в разы. Всё поменялось. Рабочие и инженеры уходили со своих привычных мест работы — заводов, институтов, ведь условия оплаты труда становились немыслимыми — мизерные зарплаты и бесконечные задержки по их выплате. Вот что приходилось терпеть большинству простых людей. Люди шли на те, соседние предприятия, где ещё продолжали платить деньги, но через некоторое время задержки начинались и там. Зарплаты «прокручивались» принося огромные доходы узкому кругу лиц, и все старались это использовать. Конечно, огромная роль в этом принадлежала директорам предприятий, их заместителям, которые жили достаточно хорошо, но простым труженикам приходилось не сладко. Многие тогда пробовали себя в коммерции. Шли на рынки, сами возили товары. У некоторых это получалось, но таких было мало. Да и что мог сделать рынок с сотней — другою рабочих мест, если число работавших на оборонных предприятиях исчислялось тысячами, а то и десятками тысяч. На оборонном предприятии «Штамп», что был тогда рядом с нами, количество работающих было как раз за десять тысяч. Можете себе представить рынок с десятью тысячами продавцов? И этот провальный экономический курс правительства всё равно культивировался, продвигался и поддерживался разными холуями и лицемерами. Задержка в выплате зарплаты на том же «Штампе» докатилась тогда почти до года. И никого за это не наказали, как следует ни тогда, ни сейчас. Я помню женщину, тихую невзрачную женщину, которая работала на «Штампе» и жила напротив нас. У неё была только дочка и её маленькая зарплата. Я помню крик её дочки — когда мы прибежали, увидели что мать, придя с работы, упала в голодный обморок. Это было страшное время.

Разрешалось, правда, в счёт зарплаты взять продуктов в заводской столовой. Но часто выбор там был очень и очень плохой. Есть было нечего. Люди брали такую дрянь, на которую, раньше и смотреть бы не стали. А работники столовой сразу же взвинчивали цены на эту дрянь, потому что экономика становилась рыночной. Такова для многих и многих была демократия Ельцина. Если людей сокращали, то по закону их должны были рассчитать, т.е. выдать деньги в течение десяти дней, практически доходило до задержки в несколько месяцев. Человек оказывался без средств к существованию. Причём, пройти на предприятие и что-то выяснить, уже было нельзя — охрана уже не пускала. Оставался местный телефон, а на звонки так же практически не отвечали. Суды устанавливали смешные штрафы для работодателей, заигрывали с рэкетирами и прочим отребьем. Ворье и некомпетентные люди надолго устроились у руля власти. Страна меняла потенциал машиностроительный супердержавы, на имидж криминального государства, в котором уже не действовало строгое законодательство, сурово карающее за повсеместное воровство.

Продавали всё и вся. Российская нефть, газ и металл шли за бесценок на мировом рынке. Кто-то сколачивал сказочные капиталы за сказочно короткие сроки, кто-то месяцами не получал грошовую пенсию. Оружие из старых советских арсеналов шло на чёрный рынок широкою рекой. Заказное убийство стало нормой выяснения отношений в бизнесе. Обесценились вклады времён Советского Союза у населения. Мы проиграли в незримой идеологической войне, которую развязала против нас Америка. Проиграли и в зримой — первой чеченской. Я думаю, это произошло именно из-за слабости верхнего эшелона власти, его продажности, жадности и лени.

На экране телевизоров мы видели, как премьер-министр Потанин, в дешёвой трикотажной шапочке, просто рубаха-парень, ездит по предприятиям страны, и вроде бы, изо всех сил пытается наладить производство, но производство катастрофически падает, а Потанин вдруг оказывается богатейшим человеком в стране и окрестностях. Сколько их было таких Потаниных? Черномырдин, Чубайс всех уже и не вспомнить, а так хотелось бы, что бы про них не забыли. Безнравственность и безответственность, на мой личный взгляд, были главной отличительной чертой того времени.

Итак, я пришёл в КБ «СПАЛМ» так, называлось тогда это предприятие, устраиваться на работу. Уходили люди и с этого предприятия, хотя его директор — Шипунков старался держать коллектив в руках, не воровал, не прокручивал финансовые аферы, а платил зарплату и искал заказы. Но проблема была в том, что предприятие было очень и очень большим (чем только они не занимались в своих секретных цехах и лабораториях). По всей стране таких предприятий было единицы, если не вообще одно. Так, вот некоторые начальники цехов и лабораторий зачастую проводили свою экономическую политику, в своих интересах. Да так ловко, что директор действительно об этом ничего не знал, а они стремились нажиться, притесняли рабочих в зарплате, которую большинству занижали и завышали своим людям, которые с ними делились. Государственного финансового контроля тогда практически не стало, а контроль на предприятии ещё только налаживали. Поэтому начальники цехов строили шикарные дома, дачи и создавали свои частные предприятия, а простым работникам порой приходилось «не сладко». Хотя до задержки зарплаты, как на других предприятиях, здесь дело не доходило, но текучесть кадров как я уже упомянул, возросла. Шипунков регулярно вызывал начальничков, на которых поступали жалобы, заставлял в присутствии увольняющихся рабочих и инженеров, рассказать и объяснить, как начисляется зарплата, какие условия труда. Начальнички выкручивались хитроумно и талантливо, предъявляя липовые наряды, приказы и распоряжения. Шипункову глубоко разобраться в этом было некогда, и хотя он и увольнял проворовавшихся начальников без сожаления, но проблема с людьми тогда обозначилась.

И вот я сижу в отделе кадров на этом предприятии, на стульчике перед кадровиком — «СБ — шником», пытаюсь убедить его взять меня на работу. Я смотрю на его стареющую, пухлую физиономию, которая мне говорит о высокоточном оружии, говорит о том, что ты, мол, горняк — свиное рыло. Рассказывает сказки о том, что на этом предприятии вообще очень маленькая зарплата. В общем, ни хрена его не интересует, что за человек к нему пришёл и какую пользу предприятие может от этого человека получить. Я смотрю на него и думаю о тех, настоящих «СБ — шниках», проливающих кровь, где ни-будь в Осетии или в Чечне в борьбе с бандитами и думаю про этого кадровика:

«Устроился ты здесь, сука, в тепле, а льготы, поди, чуть меньше чем у боевых офицеров получаешь».

Но внешне, конечно, культурно я ему возражаю: «Оно, оружие ваше, ведь не только из боевой части состоит, а, поди, и ходовая часть имеется, и другие разные элементы. Это всё то же проектировать надо. А вспомните, про, Северную Корею, когда они воевали с Южной Кореей, то под линией фронта тоннели по пятнадцать километров рыли для наступления в тыл противника и боевые действия тогда очень успешно велись. Вот вам и горняки. А ракеты с разделяющимися боевыми головками? Здесь что, только специальное образование необходимо или просто смекалка от природы?» Ну, меня всё равно старый пень принимать отказался. Обидно было, но делать нечего. И вот когда я только из отдела кадров вышел, то встретил Димку Середнякова. «Димона», — как я его раньше звал. В институте мы с ним на соседних факультетах учились и на учёбу вместе ездили. Друганы даже были. А сейчас он сам начальником каким-то стал в этом самом КБ. Ну, он меня увидел, обрадовался, поговорили с ним о том, о сём. Потом, вместе опять в Отдел кадров пошли, на этот раз сразу к самому начальнику. Кое-как Димка убедил его взять меня с испытательным сроком и, поскольку людей на тот момент у них не хватало, начальник согласился. Ну, конечно! Ведь в военном деле разнообразные подходы нужны, при изготовлении техники и зря они меня брать, не хотели!

Год я проработал в четвёртом отделе, спроектировал ходовую часть для небольшой ракетной установки и, надо сказать, удачная она получилась. Инженерные решения были оригинальные, особенно в гидравлике. Начальство стало меня хвалить. В общем, вроде как, оправдал оказанное доверие. Потом прошло ещё два года. Я уже полностью втянулся в работу и стал привыкать к режиму секретности. Зарекомендовал себя с хорошей стороны. Всё устраивало.

На улице было жаркое лето. Стоял июнь-месяц. Вдруг, меня к себе Димон вызвал, у него к тому времени уже был шикарный кабинет в нашем здании только этажом ниже и он мне говорит:

— В соседнем корпусе появилась вакансия инженера-испытателя. Там новейшая лаборатория, и на предприятии чуть ли не главная, правда супер секретная, за границу уже не выпустят, но интереснейшими разработками занимается. Деньги туда Шипунков в разработку вкладывает постоянно и большие. Переходи туда, не пожалеешь! Премии, зарплата высокая и работа интересная — в жизни, будет, о чём вспомнить.

Какими разработками занималась люди в той лаборатории даже на самом предприятии мало кто и знал. Но про зарплату мы слышали, да — платили там хорошо. Он, Димка, сам может туда бы пошел, если бы уже начальником не был, и хлебное место уже не имел. Ну, а своих людей он везде толкал, что бы его, естественно, потом то же поддерживали отовсюду. И тогда я пошёл в эту лабораторию. Вот там то и случилась со мною эта история, которая перевернула всю мою жизнь, словно пушинку.

Итак, меня перевели в новую лабораторию. Здание лаборатории было новое современное. Оборудование, которое я видел, проходя по коридорам — новое. Будто здесь ещё и не было развала Советского Союза. Да, Димон определил меня в «крутое» место на предприятии. Начальник лаборатории вызвал меня для знакомства и беседы. Я слышал, что он редкая умница и нестандартно думающий человек. Правда говорили, что он очень любит демагогию — то есть болтать в общем и целом, пространно и возвышенно, но в работе справедлив и на него никто не обижается. Я пришёл к нему в кабинет, и мы долго разговаривали с ним о том, где я раньше работал, какие у меня взгляды на жизнь, чем я увлекаюсь, кто мои родители и не обременён ли я семьёй. Смогу ли я при необходимости задержаться на работе.

Родители мои, в то время, ещё были достаточно крепкими, с первой женою мы успели развестись, а детей у меня тогда ещё не было. Чувствовалось, что начальнику лаборатории такой человек и был нужен. Впечатление, как мне показалось, я на него произвёл хорошее, да и он на меня то же. Расстались мы оба в хорошем расположении духа. Ему предстояло определить — на какой проект меня поставить, а мне предстояло выполнить этот проект. Назначен я был инженером — испытателем, испытывать новые виды секретного оружия. Ведь испытания необходимо проводить в самых различных условиях, и климатических и природно-географических. Испытательные стенды на предприятии не выдавали всех желаемых результатов, не учитывали всех тонкостей реальной обстановки и потребность в таком испытателе как я — который мог бы укатить в командировку на месяц, а то и на два была большая. То, что образование у меня не по профилю предприятия, начальника не смутило, а как раз наоборот обрадовало. Проще определить, как неподготовленный человек будет привыкать к новому вооружению. Начальник меня прямо так и предупредил:

«Поездить тебе придётся».

Ну а меня это и не испугало, мне, как раз, интересно было поездить. Оставшийся день я размещал своё барахло, знакомился с лабораторией с коллегами. Потом проходил инструктажи, давал подписки о неразглашении. И думал, просто повезло мне, что попал сюда. Что у меня такой друг как Димон. После обеда сам Шипунков приходил к начальнику лаборатории, и они что-то обсуждали, закрывшись в кабинете. С работы я выходил вместе с одной из женщин, которая, жила в нашем районе.

— Думаю, — сказала она, прощаясь, — на тебя возлагают определённые надежды. Старайся — продвинешься по служебной лестнице.

В эту ночь я долго не мог уснуть, а когда уснул, то всю ночь снилась какая-то белиберда. То я за рычагами новейшего танка, мчусь через болото, то веду шквальный огонь из автоматической пушки новейшей конструкции, а то лечу под водою, как торпеда, в акваланге секретной конструкции и он, зараза, барахлит, а я задыхаюсь. Проснулся я с подушкой на лице — видимо, поэтому и задыхался. Умылся и побежал на работу.

В этот день начальник лаборатории опять вызвал меня в кабинет. Я вошёл. В кабинете кроме него была ещё девушка, которая скромно сидела в углу в мягком кожаном кресле. Как я люблю красивых девушек! Голова моя сама норовила повернуться в её сторону. Уж больно формы у неё были привлекательные! Пышненькие, аппетитные и в то же время ровные — прямо сплошное совершенство. Какая-то прям, энергетика от неё исходила. Сама на мордашку очень симпатичная. Глаза большие чистые и светло-синие с зеленцой, ресницы длинные, волосы светлые уложены в аккуратную короткую стрижку, нос, правда, немного — таки картошкой, но совсем немного. А губки какие! Просто замечательные губки — пухленькие, нежные чувственные и розового, нежно-розового цвета. Ну и фигурка — фигурка скажу я вам вся прямо такая мягонькая аккуратная, но спортивная, в общем «супер». Ну, я, конечно, себя в руках держу, мало ли кто она начальнику приходится, может любовница или сам на неё виды имеет — тогда одно неосторожное слово и конец не начавшейся карьере. Сел и внимательно его слушаю. А самому ужасно с девушкой познакомиться хочется.

Начальник, фамилия его была Корчагин, а звали Фёдор Петрович — прямо — таки всё самое русское и звучное, мне и говорит.

— Твоё первое задание, Александр Иваныч, — ну, это я, Александр Иванович Фролов, — испытать одну из новых, нет, наверное, новейших и сложнейших систем вооружения, комплекс АЕ — 14365 — Д8. Аналогов ему не было, нет, и думаю, в ближайшем будущем не будет нигде кроме нашей лаборатории. Разрабатывали мы этот комплекс почти двадцать лет. Вначале по заданию правительства Советского Союза, потом России, потом практически по инициативе дорогого нашего директора. АЕ — 14365 — Д8 это мощная, мобильная и компактная система. Она перемещается легко и быстро. Имеет прекрасную маскировку и возможность нанесения точного и сильного удара. А испытывать эту систему вооружения ты будешь и в средней полосе России, у нас в городе в частности, и в холоднющей Антарктике и в тропиках жарких, где влажность как в бане-сауне. Так что готовься — помёрзнешь и попаришься! Все плюсы-минусы скрупулёзно фиксируй или лучше запоминай. В случае непредвиденных обстоятельств комплекс нужно уничтожить, управляется система «аварийными» командами с переносного пульта вот он — Фёдор Петрович подал мне маленький-маленький пульт, по внешнему виду миниатюрный сотовый телефон. С него подаётся сигнал на уничтожение комплекса через спутник — если комплекс по независящим от тебя причинам захватят и увезут. После твоей «аварийной» команды с военного спутника пойдёт определение координат и в момент ближайшего прохождения спутника над объектом пойдёт управляемая ракета для уничтожения. Но это всё крайние случаи. Комплекс АЕ — 14365 — Д8 это огромный, огромный труд и огромные затраты всего нашего коллектива, всех людей, которые трудились над ним долгие годы и то что мы это создали — шедевр и прорыв в самых высоких технологиях. Надо все силы приложить, что бы сберечь технику, испытать её и довести работу до конца. Тебе, как человеку новому как раз очень удобно будет посмотреть свежим взглядом на плюсы и минусы системы, скорость её подготовки к выполнению поставленной задачи. Зафиксируешь время твоей адаптации. Удобство управления и постановки задачи. Ты посмотришь комплекс, а мы на тебя. Помни — сам Шипунков этот проект курирует, и подвести его просто нельзя ни по финансовым, ни по моральным, ни по каким другим причинам.

Фёдор Петрович налил себе водички в стакан и выпил немного.

— Испытаешь комплекс, вначале в городе. У нас на этот счёт имеются определённые задумки. Это займёт день-два. Оповести домашних, так как работать тебе придётся круглосуточно. А дальше — извини, далеко придётся тебе ехать. Базы для испытаний у нас — одна в Антарктиде под прикрытием станции для метеонаблюдений, а потом попадёшь в жаркие страны — Венесуэла или Ближний восток. Эх, был бы я моложе! Надо посмотреть, как себя машина в другом климате покажет.

— Я прошу меня извинить, Фёдор Петрович, — наконец то мне удалось вставить словечко. — Вы всё рассказываете и рассказываете, и может у Вас в голове-то главное крутится, а вслух не сказали — что испытывать то? На борьбу с чем комплекс АЕ — 14365 — Д8 ориентирован? На борьбу с техникой или живой силой? И что он из себя представляет?

— Ах, да, извини, действительно, в голове крутится, а вслух не сказал. Комплекс ориентирован комплекс на борьбу с живой силой противника в основном с террористами. Эта тема сейчас выходит на одну из главных мировых позиций, — начальник опять повернул к демагогии. — В ближайшее время, я думаю, эта проблема будет всё обостряться и будет возрастать её значение. Борьба с террористами — острейшая и сложнейшая проблема. Много горя и несчастий эти звери приносят людям. Наша Чечня, Израиль, Иран, Америка — везде эти негодяи угрожают простым людям. Терроризм это грязное пятно на нашей чистой, голубой планете. Что бы избавиться от террористов, правительства многих стран стремятся найти эффективное оружие. Мы здесь нашли своё решение. Решение — прорыв. Думаю это можно приравнять к полёту в космос космического корабля пилотируемого человеком. Проклятая перестройка под корень резанула могучее машиностроение нашей Родины. Но наш дорогой директор Шипунков под свою ответственность, на свой страх и риск, на своём горбу работы не свернул, особняков себе не строил, а на проект этот денег затратил огромное количество. Перебрасывал с коммерческих проектов, подключил все свои старые связи в других институтах. Для многих не только рядовых исполнителей — но и для директоров институтов, разработка частей нашего комплекса стала последней лебединою песней, последней серьёзной научной работой среди разрухи и воровства, творящихся в стране. Люди всё — таки сделали свою работу, они верили — это техническая гордость нашей Родины, нашего военно-промышленного комплекса.

— Фёдор Петрович, а когда комплекс-то посмотреть можно будет? — спрашиваю я Корчагина, пытаясь перевести разговор в деловую плоскость.

— Да вот он, перед тобою сидит, — отвечает Корчагин и показывает на девушку. — Это и есть комплекс

И опять у него демагогия пошла.

— Борьба с терроризмом это задача международная. Сложность борьбы в том, что всё действие происходит среди множества ни в чём не повинных людей, невооружённых, мирных, случайно попавших в жестокую и непредсказуемую ситуацию.

Ну, я понятно, не понял, о чём он говорит, подумал, что ослышался или Фёдор Петрович что-то перепутал, опять в голове что-то мешая. Но он смотрит на мой непонимающий вид и поясняет:

— Это и есть наш комплекс АЕ — 14365 — Д8. Её вначале хотели сделать смуглой, арабкой, с учётом того, что основной источник терроризма — Ближний восток. Но потом решили оставить внешность европейскую, пока на время испытаний.

— Но что же это? Это же человек! Зомби что — ли?

Я растерялся, удивился и не знал что сказать. На девушку смотрю.

А она на меня смотрит и по-доброму, так улыбается.

— Нет, я бы этого не сказал, — Фёдор Петрович прошёлся по кабинету. — Что-то подобное за границей, называется «киборг». Только там это в Голливуде, в фантастических фильмах. Мы проверяли, настоящих, не киношных, там нет. Хотя работы полным ходом ведутся. А у нас, вот она — готовая к проверке и продвинутая настолько, что те киборги — «детский лепет» по сравнению с ней. Мы сделали не просто механизм. Мы попытались сделать биологический механизм. Смотри! Биологический электронный разведывательный комплекс АЕ — 14365 — Д8 «Елена». Здесь мы америкосов далеко обошли. Скелет и череп у неё не металлический, нет, они из костей. Кости выращены с добавлением специальной керамики и композитных материалов с уникальными прочностными свойствами. Они имеют особую, структурную решётку. Эти кости гораздо, гораздо прочнее металла. Но в отличие от металла они не высветятся ни рентгеном, ни каким то другим прибором.

Живая ткань, органы — даже не от доноров, а выращены в научно — производственном предприятии под Новосибирском. Директор там большой друг Шипункова. Мягкие ткани прочней и живучее обычных, человеческих в половину. Правда, механически они повреждаются как обычные — кровоточат и заживают достаточно долго, это, пожалуй, её самое слабое место. Но мы над этим работаем. И всё же эти ткани гораздо, гораздо лучше человеческих.

Химический реактор расположенный внутри её питает теплом, энергией и всем необходимым тело. Реактор создан на предприятии возле Перми. Реактор надёжно защищён сверхпрочной композитной керамикой нового поколения. Она высвечивается на рентгене как живая ткань, но пули от неё рикошетят и по прочности она далеко превосходит броневые листы.

Пулей эту защиту не пробить, даже бронебойной с твёрдосплавным сердечником. Так что необходимый приказ она выполнит, даже шагая навстречу пулемётному огню. Но, конечно, внешний вид при этом сильно, сам понимаешь, пострадает. Химический реактор — это и сердце, и лёгкие и желудок в одном лице. Кстати, по форме он изготовлен как эти человеческие органы. Питание для реактора создавалось здесь, у наших друзей в Подмосковье. Питание уже заложено, его хватит ей лет на сто, так что кормить её не надо. Клетки живых тканей есть чем поддержать. Но можешь ее, и кормить как обычного человека. Эта функция в неё заложена как маскировочная. Ведь человек, который неделю не ест, сразу же вызовет подозрение. Пища при этом измельчается, окисляется и выводится наружу, в виде знакомом тебе с глубокого детства. Полученная энергия от пищи облегчает работу химического реактора. Так что кормить её предпочтительнее. Если, конечно, есть чем. Ну и остальное — механика, электроника, последние разработки материаловедения, гидравлика в которой быстродействие такое, что просто не снилось никому — на уровне изменения магнитных полей, последние достижения в области миниатюризации и новейших технологий.

Мозги у неё — биоэлектронный компьютер. Это разработка чисто нашего предприятия. Это супер. Об этом ты после ещё узнаешь. Скажу одно — по сложности и принципу работы он приближается к живой биологической нервной ткани.

Отпечатков пальцев у неё нет. Она их нигде не оставит. Внешне есть рисунок, но он прозрачен и это просто оптический эффект. Присутствует звуковой эффект бьющегося в груди сердца и дыхания, кстати, всё связанно с её функциональными возможностями — т.е. ускоряется и замедляется в зависимости от того нормально работают все системы или нет. Так что полная копия человека и идеальная маскировка под него. Максимальная скорость её удара такова, что человеческий глаз просто не фиксирует её. Ну, просто, стоит человек напротив и вдруг падает с разбитым черепом. При морозе идёт подпитка теплом от реактора живых тканей по всей поверхности тела и поэтому ей не страшен холод. В лифчике и босиком эта мадам может пройти по снегам Сибири или Антарктики и не замёрзнуть. Если ты к ней прижмёшься холодной ночью, то она сможет тебя погреть, а вот насчёт остального пока что терпи. Спать с ней пока нельзя, хотя всё необходимое мы предусмотрели для будущих разработок. Полезешь к ней с этими глупостями — может поломать тебе кости. На этот счёт специальная программа заложена, сразу хочу предупредить.

Через двадцать минут мы будем показывать её на нашем учебном полигоне. Съедутся высокие гости. Для неё, а называем мы её Алёнка, это вроде выпускного экзамена. Пойдёмте со мною. — Корчагин поднялся и повёл меня и комплекс из кабинета.

Мы спустились на лифте в подвал, прошли три стальных двери имевших сложную дублирующую систему открывания с охраной, и централизованным слежением через видеокамеру. Прошли дальше по коридору и вошли в широкое помещение — зал для испытаний или полигон, как называл это место Корчагин. Нам с тобою туда — Корчагин повёл меня вверх на балкон, застеклённый толстым стеклом. Алёна пошла в другую дверь. На балкон стали собираться гости, которых, в конце концов, набралось человек десять, причём на половине из них блестели генеральские погоны.

— Здравствуйте товарищи! — поздоровался с ними Корчагин. — Сейчас начнём испытания. Прошу Вас, — он показал рукою на стекло. Все подошли к стеклу. Внизу появилась Елена, точнее комплекс. АЕ — 14365— Д8. Только на лице у неё была маска с прорезями для глаз. Ну, действительно, она показывала чудеса нам в течение двух часов. Стреляла исключительно в десятку из различных видов оружия, с разного расстояния и положения тела, дралась с солдатами, причём расшвыривала их с лёгкостью игрушек, лазила по канату как обезьяна, ездила на мотоцикле. Проходила через огонь. Прыгала с места вверх метров на пять на вертикальную стенку.

— Это солдат, который умеет всё! — пояснял гостям Корчагин. — В её голове заложены инструкции пользования всеми видами стрелкового вооружения, автомобилей, военно — морской техники, артиллерии, бронетанковых конструкций, вертолётов и самолётов нашей армии и армий вероятного противника. Вы отдаёте приказ, и она заменит любого — лётчика, артиллериста, моряка. Да, первый экземпляр достаточно дорог, но дальше будут дешевле, кроме этого на цену будет влиять количество заказанных экземпляров.

— В пламени она может находиться без повреждения до пяти часов, реактор охлаждает ткани, но для режима охлаждения реактор работает на пределе, — комментировал Фёдор Петрович. — После пяти часов огня живая ткань сгорит. Внешний вид товарный, так сказать, портится. Комплекс может сопровождать спецподразделения перетаскивать грузы до пятисот килограмм в течение пяти часов или выполнять различную работу с той же нагрузкой в течение того же времени. Затем обязательно подзарядка реактора — небольшой перерыв в работе, типа нашего отдыха. Накопление энергии. Без отдыха, к сожалению, пока возможны неисправимые изменения в работе систем комплекса, вплоть до полного разрушения. Но ведь это только начало — первый образец. Для первого образца это очень и очень приличные возможности.

В будущем такие «боевые подруги» смогут участвовать в боевых действиях, а кроме этого сопровождать и обслуживать солдат в походах. Оказывать медицинскую помощь, стирать мыть готовить, в холод согреть, в жару охладить, если поближе к ней прижаться ночью, ну, и прочее вы понимаете…, но это прочее пока в перспективе.

Фёдор Петрович взял внутреннюю рацию и скомандовал через стекло:

— Разденьте её.

Комплексу расстегнули комбинезон. Прекрасное женское тело предстало перед глазами комиссии. Мужики остаются мужиками. После этого верного хода положительное решение по испытаниям было обеспечено процентов на двадцать.

— Маленькая, хрупкая, — нахваливал товар Корчагин. — Если понадобится, свернёт голову любому террористу или задушит. Она может быть переговорщиком, который убьёт террориста, пока тот не взорвал бомбу. Она разговаривает на двухстах основных языках и наречиях народов всего мира. Кто обратит внимание на девушку? Он посмотрел на неё с восхищением. А может и наоборот — обратит внимание, возьмёт с собою. Как троянского коня. Мы заложили в её сознание всю современную психологию, мимику, взгляды, тональность речи. Она будет плести вам всякую чушь, и вы растаете, словно снег перед жарким солнцем. Ей проще решить сложные боевые задачи, чем громоздкому, хотя и подготовленному спецназовцу или целой группе спецназовцев. А внешность мы можем создать и арабскую — может отец всех террористов, Бен-Ладан захочет познакомиться с нею поближе — милости просим. Она побудет в его гареме и ночью свернёт ему шею с такой же лёгкостью, как ребёнок разворачивает фантик конфеты.

Испытания закончились. Начальство с гостями пошли обсуждать результаты, а я пошёл домой.

***

Ночью я не мог уснуть, практически до утра. Сильное возбуждение мешало сну. У меня не могло уложиться в голове, что это возможно. Что, достигнут такой уровень технологии машиностроения в наше время.

На старой работе мне однажды понадобились комплектующие изделия, которые я нашёл на предприятии в соседнем городе, километрах в восьмидесяти от нашего. Там был «закрытый» институт и коллектив, который старался хоть как-то выжить — искали контракты, готовы были изготавливать изделия не по профилю предприятия, но дела у них были плохие. Меня тогда встретили как высокого гостя. Собралось человек восемь сотрудников, и директор института сказал грустно: — Самый младший из нас — профессор. Остальные академики и никому мы не нужны, ни государству, ни бизнесу со всеми нашими знаниями и опытом.

Потом меня провели в выставочный зал, куда раньше водили только членов правительства страны и то, что я увидел, просто потрясло меня не меньше чем виденное за сегодняшний день. Космические полёты к далёким мирам были, оказывается уже близкой реальностью.

В другой раз я смотрел по телевизору фильм про гидроплан — это гибрид самолёта и корабля — огромная машина, которая могла лететь над поверхностью моря со скоростью до семисот километров в час. Это было невероятно. И говорилось о гидроплане в плане уничтожении, потому что, это была военная техника, которую проклятые Горбачёв и Ельцин обязались уничтожить по договору с американцами. Как всё это было отвратительно. Понемногу я успокоился и когда в сотый раз уже всё передумал, ближе к утру, захрапел.

***

На работу я приехал на следующий день со своими вещами, уложенными в сумку, подготовленный к испытаниям. Дома я предупредил о том, что дня два буду находиться на предприятии. Тёплый летний день по дороге разразился проливным дождём, над домами повисла радуга, сильно запахло свежею тополиною листвой, и я немного промок. Воздух был чист и свеж как поцелуй девушки. Сумку с вещами я оставил в камере хранения на проходной, пошёл забирать Елену и получать инструкции.

В этот раз у начальника, кроме Елены находился ещё спортивного телосложения мужчина, лет сорока пяти, одетый аккуратно, хотя и неприметно. Пахло от него чудесного запаха одеколоном.

— Это оперативный работник нашего местного ФСБ — Жестков Вячеслав Васильевич, представил его Фёдор Петрович. Работает непосредственно с нашим производством наш куратор и заказчик, обеспечивает испытательную базу в пределах города, подбирает мишени, обеспечивает прикрытие при непредвиденных обстоятельствах. Сейчас Вячеслав Васильевич подобрал вариант реального испытания нашего комплекса АЕ — 14365— Д8. Корчагин задумался на секунду, — нашей Елены. — Вот Вячеслав Васильевич, — обратился он к «ФСБ» -шнику, ребята мои готовы помочь вам по всем вопросам.

Жестков был подтянут по-военному. Он протянул мне фотографию. На фотографии был молодой человек с короткой стрижкой и толстой шеей. Обычная широкая бандитская рожа. Маленькие поросячьи глазки смотрят напряжённо и зло. Что-то буквально бычье было в его облике.

— Это Петриченко, Борис Борисович, кличка Бык, — пояснил Вячеслав Васильевич. — Руководит Криволученской организованной преступной группировкой. Группировка одна из самых мощных, жестоких и многочисленных в нашем городе. По своей сущности Бык «безпредельщик», как это сейчас принято говорить. За ним тянется длинный хвост грязных дел. Рэкет, поджоги, убийства и грабежи. Не любят его даже свои, но боятся. Талант имеет из воды выходить сухим. Милиция только разводит руками — ничего, мол, сделать не можем. Но по нашим сведениям просто не хотят. Бык один из самых богатых людей нашего города. Однако, богатство это грязное, грязней не придумаешь. Эх, милиция! — Жестков грустно покачал головой.

— Наше ведомство смотрело на это сквозь пальцы, соблюдая, так сказать, корректность по отношению к коллегам. Но недавно Бык засветился и у нас. Есть сведения, что он играет роль посредника в вопросах продажи новейших разработок стрелкового оружия и переносных зенитных комплексов с оборонных предприятий. В нашем городе оружейников имеются люди, которые не чисты на руку. Оружие планируется переправить на Кавказ. А это уже большая кровь. Естественно, этого нельзя допустить. Всего я не могу рассказать, но когда я изучал его личное дело, кроме чувства омерзения ничего не испытывал. Тюрьма ему не грозит. Его боятся следователи, его бояться судьи. Боятся и за себя и за свои семьи. Он маниакально мстителен.… В его группировке около пятидесяти бойцов, железная дисциплина. Свидетели его преступлений исчезают, следователи закрывают уголовные дела. Его не посадят по всем предварительным прикидкам. Его необходимо «убрать» и «убрать» неофициально. Нами продумана операция, в которой Быка ликвидирует ваш комплекс-женщина. Это будет её первое реальное испытание. Остаётся моральный фактор — убийство человека, но я бы эту мразь назвать человеком и не решился. Естественно, обезглавив группировку проще перейти к арестам, допросам и признаниям. Однако — знайте, в случае провала — мы не знаем Вас, Вы — нас. Но выкрутиться, если что поможем. Так что решайтесь. Я подумал немного и сказал

— Я согласен.

— Задача у вас будет такая, — сказал Жестков. — Сейчас пойдёте на нашу служебную квартиру. Расположитесь, отдохнёте и подготовитесь. Вечером пойдёте в деловой клуб «Альпы», там шикарный ресторан с прекрасною кухней, который очень любит посещать Бык.

Ещё час ушёл у нас на уточнение деталей операции. Когда всё выяснили, Жестков улыбнулся.

— Помню, пришёл я в первый раз на машзавод, — сказал он, — Думал ну, там мужики-оружейники, богатыри! Смотрю, а за станками большинство — женщины, всё на них держалось. Так и в вашем случае.

— Ну, до встречи, — и Жестков, подав на прощание крепкую руку, ушёл.

— Ну, в добрый путь. После выполнения задания — сразу на предприятие и с подробным отчётом, а сейчас получайте инструкции, деньги, документы и вперёд, — так же попрощался Корчагин и выпроводил нас из кабинета.

Мы зашли за документами. Я зашёл первым, мне выдали пакет с фотографиями «объекта» паспорт на другую фамилию деньги и адрес служебной квартиры. Потом зашёл комплекс АЕ — 14365— Д8 или Алёнка, как я теперь её стал называть. Ей так же выдали паспорт. Потом мы прошли к проходным, и я забрал в камере хранения сумку с вещами, взятыми из дома.

Мы с Алёнкой пошли на остановку и поехали оттуда на троллейбусе в центр города, на служебную квартиру, по указанному Жестковым адресу. После долгого разговора сидеть не хотелось, и мы стояли на задней площадке троллейбуса. Постепенно в троллейбус набрался народ, и нас стали прижимать с моей громоздкой и неудобной сумкой. Алёна взяла сумку, поставила её очень удобно возле окна и встала, загораживая меня от наседавших пассажиров. Мне стало немного не по себе, — хрупкая девушка загораживает меня, но стоять стало свободнее. «А ведь как хорошо с ней — подумал я вдруг, — и как то непривычно — женщина меня охраняет. Заботится.»

На квартире, в спальне, висело большое зеркало, и стояла широкая кровать. «Да, — грустью я посмотрел на кровать, и подумал, — и чего меня одного на испытание-то послали, нашли бы ещё инженершу — испытателя, что бы можно было сравнить поведение живой бабы с этой железкой — комплексом и дело веселее бы шло».

Тем временем АЕ — 14365 — Д8 или Алёнка, подошла ко мне.

— Мне надо к парикмахеру, — сказала она. — Дай мне деньги.

— А не можешь ты, в домашних условиях создать причёску? — спросил я, явно жалея финансы.

— И что мне использовать в данный момент вместо бигуди? — спросила она. — Вилки и ложки или собственные пальцы? А вместо фена ты будешь дуть на меня тёплым воздухом?

Я засмеялся.

— Ты, конечно, права. Вот тебе деньги. Парикмахерскую я видел здесь внизу и ещё одна в квартале отсюда. А я до вечера посплю, пожалуй, что бы в ресторане быть бодрым. Тем более мы на работе, а поспать на работе знаешь как приятно.

Она взяла деньги и ушла, а я остался. Улёгся на кровать и заснул сном праведника. Я выспался, и когда открыл глаза, увидел, что Алёна уже пришла. У неё была замечательная причёска, идеально подходившая к её симпатичной мордашке. На неё просто невозможно было бы не обратить внимание. Что нам и требовалось в ресторане. Она сидела в кресле неподвижно и смотрела в окно с любопытством тупого железного интеллекта, когда на него никто не смотрит. Что она там видела? Может быть весело прыгающего воробышка, и сравнивала его с собою? Что чувствовала? Однажды я видел подобное выражение на морде у соседской собаки. Когда приехали гости и у соседей был пикник. Собака была очень умной и воспитанной. Поэтому на время пикника её отпустили с привязи зная, что мешать она никому не будет. Какое же важно-умное выраже6ние было на морде у этого существа! Мне оно тогда надолго запомнилось. Это чувство собственной важности, гордости и способности понять окружающий тебя мир — вот смотрите насколько у меня высокий интеллект — даже с привязи отпустили. Вот и сейчас открыв глаза, я увидел подобное на лице у комплекса. Вместе с тем какая-то детская наивность была в её взгляде. Однако это продолжалось недолго. Алёна поняла, что я не сплю и повернулась ко мне. Как же она была хороша после парикмахерской! Пушистые светлые локоны падали на чудесный лобик. Губки чуть припухлые. Длинные ресницы. Кроме того вместо джинсов и свитера на ней было красивое вечернее платье. Лёгкое, прозрачное, с голыми плечами, из-под которого выпирала красивая ровная грудь.

— Красивая причёска, — сказал я. — А на какие шиши, простите, платье?

Ведь я тебе дал только на причёску.

— Мне ещё в КБ деньги выдали.

— Да, — засмеялся я, — далеко пойдёшь. Впрочем, чего уж тут, женщина остаётся женщиной, даже машина.

Я, почему то вспомнил свою бывшую супругу, питавшую пламенную любовь к деньгам, напоминавшее отношение алкоголика к водке. Когда я получал получку, она долго не могла успокоиться — пока не вымазживала у меня практически всё. Причём на следующий день она говорила, что деньги кончились что, я мало получаю, что я вообще быдло, и просить деньги, на что бы то ни было я не должен. Видимо Алёнка что-то уловила на моём лице. И пояснила

— Я ещё продуктов тебе купила. В холодильнике лежат. Если Быка сегодня не будет, нам ведь жить здесь придётся.

— Да, ладно тебе, извини меня. Мне очень приятно видеть тебя такой красивой.

Я побежал умываться, бриться и собираться в ресторан. Когда я нацепил свои брюки, которые считал вполне приличными для ресторана, она настойчиво задержала мою руку и сказала:

— Нет, нет, я купила тебе костюм! — она подала мне вешалку с костюмом. Это конечно было из ряда вон выходящим в моей жизни и очень приятно. Я тут же готов был отдать ей ещё деньги, если понадобится, теперь уверенный что они будут нормально потрачены. При выходе из гостиницы я купил ей большую розу с нежными изящными лепестками.

— Это маскировка? — спросила она.

— Нет, это спасибо тебе за костюм. И ты несколько напоминаешь мне этот цветок.

Она посмотрела на меня

— По моему, никакого сходства, — ответила она мне.

— Это образное сравнение, — сказал я. — Оно означает, что человек, которому оно адресовано — изящна и красива как цветок.

Ресторан, в который мы приехали, был одним из шикарных в городе и, к большому сожалению, одним из главных мест сбора всякого бандитского отребья, которое готово было пустить пулю в голову любому, кто им не понравится. Как быстро изменилась жизнь. Кажется, ещё вчера мы жили при строгих законах СССР и огнестрельное оружие у кого-то кроме милиционера, было из ряда вон выходящим явлением. И вот ситуация в корне изменилась. С лёгкой руки правящих, банды или как они теперь назывались «бригады» стали встречаться чуть ли не в каждом дворе. У пятнадцатилетних пацанов дежурной фразой стало:

«Из какой бригады, браток»? — а пистолета не имел, разве что, самый ленивый. Сколько тогда потеряла наша страна в деньгах — сказать трудно, ведь все торговцы и большинство предприятий платили рэкетирам дань. Огромные деньги уходили мимо государственной казны, мимо пенсионеров, учителей и врачей. Мимо ремонта отвратительных дорог и бесплатной медицины. Навстречу шикарным виллам машинам и продажным бабам. Навстречу дорогим винам, жизни на широкую ногу за границей и большому плевку в адрес своей Родины. Государственная власть была слабой и смотрела сквозь пальцы на всё это безобразие. Но это я так, просто вспоминаю.

Зал ресторана был очень красиво оформлен. Помещение было овальным. В центре, под потолком висела огромная люстра. Светящиеся гирлянды маленьких огоньков падали от потолка и люстры почти до пола. Они отражались в узорчатых окнах, и казалось, что деревья за окном то же в огоньках. Стены в помещении были отделаны красивым темным деревом. Дорого и блестяще. В центре зала, немного внизу находилась круглая танцевальная площадка с полом из светлого паркета. По кругу были расставлены столы с белоснежными скатертями и прекрасными мягкими стульями. Чуть в стороне находился ансамбль, игравший то зажигательные, то плавные мелодии.

Денег у нас было не много, по меркам этого заведения. Поэтому мы заказали себе скромную выпивку и лёгкую закуску. Сели и стали болтать, обсуждая окружающую нас обстановку. Затем Алёна начала рассказывать мне анекдоты. Запас их был у неё просто энциклопедический, поэтому я непрерывно трясся от хохота и настроение, было замечательным.

— Всё. Вот и наш клиент, — сообщила мне Алёна, покосившись на дверь.

В зал ввалилась компания из пяти человек — две девицы и трое крепких парней с золотыми цепями на крепких шеях. Про таких принято говорить — качки. Они сели за столик возле окна и бурное веселье пошло там рекой.

Алёна изящно выдвинулась из-за нашего столика, слегка попадая в поле зрения компании за которой мы наблюдали и, закинув одну свою изящную ногу на другую, тянулась ко мне, продолжая рассказывать анекдоты. Платье туго охватывало её формы, и чертовка была очень привлекательна. Она всем своим видом провоцировала того, ради кого мы здесь находились. В то же время, она вроде бы случайно столкнулась с Быком взглядами. Надо сказать, Алёна играла безупречно. Да и красивая она была, глаз не оторвать — пожалуй, самая красивая в зале. Бык вдруг поднялся от своей кампании подошёл к нам и вежливо спросил у меня разрешения потанцевать с Алёной, правда, со словами из своего бандитского жаргона. Он пригласил её на танец и потанцевал с ней. Видимо они о чём-то договорились во время танца, по крайней мере, после танца она попросила меня выйти в туалет и побыть там недолго. Я посидел ещё некоторое время и пошёл в туалетную комнату. Вроде я там пробыл долго, но когда вышел то, к сожалению, застал момент, когда Алёна уже вышла из ресторана и садилась в тачку с Быком. А в фойе стояли его бойцы. Мне пришлось изображать ярость, я крикнул Алёне, что бы она оглянулась, но она не поворачиваясь, а садилась в автомобиль. Я бросился к машине, однако, качки из свиты загородили мне дорогу.

— Спокойно, браток, — сказал мне один из них, — Отдохни.

Мне пришлось изображать ярость. Я постарался их оттолкнуть, и один из бугаев тут же двинул мне в скулу, пользуясь тем, что я смотрел на отъезжавшую машину. Я упал на грязный пол, и второй бугай попытался двинуть меня ногою в живот. Мне очень жалко стало свои новые брюки, и я сильно разозлился. Тем более они ещё не знали, с кем имеют дело. Ногу я отбил своей ногой, лёжа, благо в заварушках такого рода мне частенько приходилось участвовать. Второй ногою я ударил бойца по колену, потом сбил его на пол, а сам вскочил на ноги. Подпрыгнув, я двумя ногами сбил с ног второго и молниеносно ударил его два раза в голову, потом, так же первого который пытался ответить мне — в голову и солнечное сплетение. К сожалению, из зала подбежали ещё люди.

— Немедленно прекратите! — К нам подбежал администратор. Подошли двое в штатском, видимо люди Жесткова.

— Ладно вам ребята. Прекратите, — начали они, понемногу оттесняя нас, друг от друга.

— Я вызову милицию, — сказал администратор. Он явно был расположен к бандитам, которые медленно приходили в себя. Один из них вдруг вытащил пистолет, но я подскочил к нему и тут же выхватил пистолет, прежде чем он успел снять предохранитель и ударил рукояткой по голове, окончательно затормозив его восприятие окружающего мира, но администратор встал между нами и, расставив руки, сказал бандитам.

— Уходите.

Из зала в фойе прибежали девицы, которые были с бандитами. Они что-то заверещали в мой адрес, и бросились утешать бандитов.

Поддерживая друг друга, вся эта бандитская кампания, с разбитыми рожами попятились к выходу. С угрозами в мой адрес, они влезли в с вою машину. Потом уехали. Остальные собравшиеся в фойе пошли обратно в зал.

Ребята Жесткова подошли ко мне.

— Привет от Вячеслава Васильевича, — сказал один. — Через двадцать минут здесь будет человек десять этих бойцов, так что надо быстро уходить.

Я остался в фойе. Трофейный пистолет я запихнул в свой карман. Был вечер и я, расплатившись, быстро прошёл из ресторана пешком по ярко освещённым улицам. Обошлось без приключений, и я пришёл на квартиру,

Устроившись на кровати, стал смотреть телевизор. Немного успокоившись, вздохнул — вот это замечательно. Свободное время. И всё оплачивается как командировка. Я сижу здесь, смотрю телевизор, а машина там с преступностью борется. Да, это здорово! Здесь я вспомнил разговор двух милиционеров, который случайно подслушал в пивном баре. В дождливую, холодную погоду они пили пиво и радовались, тому, что у них есть отличная собака, которая: «Там сторожит на дожде привязанная, а они здесь пиво пьют».

Потом я вроде как задремал. Но услышал, как пришла Елена, и проснулся. Она прошла в ванную комнату, а я немного подождал и пошел к ней.

Когда я вошел, она была без платья в одном нижнем белье. После спокойного и мирного сна мне стало откровенно противно — она держала в руках платье и, склонившись над ванной, стирала кровь, которая залила платье с левой стороны. Я понимал, что это человеческая кровь. Розовая вода стекала в сточное отверстие, Алёна старательно все прополоскала, словно это было обычное пятно от кетчупа, и принялась протирать тряпочкой свои туфельки, на которых так же были засохшие бурые пятна.

— Ну, что удачно? — спросил я хриплым голосом, так как в горле у меня пересохло.

— Удачно, — ответила она сухо, — Но не совсем, — и опять принялась за туфли.

— А что неудачного? — продолжал допытываться я.

— На квартиру подъехала компания, когда я только спокойно его задушила. Те двое парней, что были в ресторане и две девицы. Пришлось убрать всех.

— А тебя кто-нибудь видел?

— Когда я выходила из квартиры, у соседа щёлкнула дверь. Дверь я выбила, сосед был один, больше ничего подозрительного.

— Что ты натворила! Ну, зачем же ты всех? — я ужаснулся. — Девиц-то за что? Соседа? Они абсолютно здесь ни причём! Этого ни в коем случае нельзя было делать. Нам было дано задание — только Бык. Ой — ой — ой, — горько вздохнул я, — Ведь это всё люди!

— Конкретизируй тогда задачу, — она посмотрела на меня. — Постановка задачи не правильная, не корректная. Задача поставлена широко, поэтому выполнение было не правильным. Я доложу руководству и что в неправильном выполнении задачи я не виновата, я не виновата, я не виновата, — повторила она вдруг.

Я пошёл в комнату и, укрывшись одеялом заснул.

***

Майор милиции Худенков Олег Витальевич пришёл на службу в хорошем расположении духа. Он вошёл в свой кабинет и сел за стол. Вчера с женою покупали ей шубу. Взяли самую дорогую, что была в магазине. Сыну там же купили новый компьютер — самый «крутой». Потом в семейном кругу всё это «обмыли», что бы хорошо работало. На прошлой неделе он получил «дань» от рэкетиров и сам, как полагалось, отнёс взятку начальнику. Всё чётко. Деньги к Олегу Витальевичу текли уже полгода, с тех пор как он, волею руководства, был поставлен бороться с организованной преступностью начальником отдела. Прежний начальник отдела пошёл на пенсию. Весь порядок приемнику он объяснил. Бригады рэкетиров поддерживали с милицией тесный и «хлебный» контакт. В основном с начальством.

Дверь в кабинет открылась, и влетел заместитель Худенкова — капитан Егоров. Он был сильно взволнован.

— Шеф Быка грохнули! — сообщил он новость. — Там целое побоище. Бык задушен, двое его помощников зарезаны кухонным ножом. Две девицы лёгкого поведения забиты насмерть. У одной разбита голова сковородкой, у второй сломана шея возле основания. Зрелище страшное. В спальне Бык голый валяется, а по комнатам, девицы с парнями. В крови всё. Даже на стенках кровь. Сковорода валяется. Да и ещё сосед возле квартиры убит — головой об стенку его. В общем, беспредел. Пулевых, правда, ни одного. Видно кто-то из конкурентов Быка завалил. Скорее всего, тоже банда — такое намесить.

Капитан Егоров замолчал на секунду. Худенков подумал про Быка: «Плохо, — канал взяток из Криволучья был отлажен. — Ну, ничего, ничего. Свято место пусто не бывает, как говорится в пословице. Надо подождать. Интересно кто будет вместо Быка?» — подумал он.

И вдруг холодная, и ясная мысль полезла в его голову

«А вдруг и его, Худенкова, так же вот, как и Быка? И будет он валяться синий, в крови и никому не нужный и деньги его будут ему уже не нужны».

***

Мы с Алёной приехали на предприятие ближе обеду, пришли к Корчагину Фёдору Петровичу. Я рассказал о своём, Алёна о своём. Приехал из ФСБ Жестков.

— Да, — сказал мой начальник, — ошиблись мы. Очень широко задачу поставили. Пострадали невинные люди — девицы и сосед этот.

— Режим секретности обязал меня убрать всех — сказала Алёна.

— Да, да всё правильно, — размышлял вслух Корчагин. — Это наша недоработка. Необходимо переделать алгоритм постановки и выполнения задачи.

— В нашей работе, к сожалению, без грязи не обойтись, — заметил Жестков Вячеслав Васильевич, — и без необоснованных жертв, к сожалению, то же — добавил он через секунду.

— Алёну немного перепрограммируем, — сказал Корчагин. Снизим «кровожадность», но на это уйдёт не меньше двух с половиной месяцев. Ты, Александр Иванович, будешь как обычно ходить на работу. Изучишь теоретические материалы по Алёнке. Готовься. Поедешь с ней в Антарктиду. Посмотришь работоспособность комплекса в холодных зимних условиях. Ушки у неё не только красивые, но ими она слышит очень далеко. Улавливает всё, что не различает человеческое ухо и существующие приборы подслушивания. Нам будет очень полезно послушать, о чём говорят на станциях других стран, ведь Антарктида — материк интернациональный. Разные страны ставят там свои полярные станции. Учёные проводят там различные эксперименты, ведут наблюдения. Однако, среди, например, американских полярников больше половины «ЦРУшники». И прослушать их разговоры нам очень и очень интересно.

Кроме этого, есть сведения о том, что американская полярная станция обнаружила следы НЛО на белом материке. И это не просто следы, это, по нашим данным, следы серьёзных научных открытий о деятельности инопланетных цивилизаций. Кроме этого. Американцы строят объекты секретного характера близко к земным полюсам холода. Зачем? Может вам удастся что-то узнать. Может быть, повторюсь, со способностями Алёны удастся подслушать то, о чём американцы говорят — любая информация очень важна. Подробности узнаете на месте. Руководителем на нашей станции работает некто Алексей Коротков, раньше он работал в нашем КБ, потом ушёл в ФСБ — улыбнулся Корчагин и посмотрел на Жесткова. — Алексей, принимал участие в разработке Елены, немного, правда, а сейчас он руководитель Российской полярной станции. Поступите в его распоряжение. Александр Иваныч, будешь выполнять его указания. Вот такие приблизительно планы.

Прошёл месяц. Я приходил на работу, и каждый день изучал инструкции по особенностям эксплуатации биоэлектронного комплекса АЕ — 14365— Д8 «Елена». Инструкции были в электронном виде, и я читал их с компьютера, который «закрепили» за мной. Компьютеры здесь были просто шикарные. Огромные экраны, поразительная чёткость изображения. Таких я никогда не видел в продаже. Скорость выполнения задания здесь была просто сумасшедшей.

— Что за фирма выпускает такие компьютеры? — спросил я как то у заместителя Корчагина. Он посмотрел на меня и улыбнулся.

— Об этом мало кто знает, но эти компьютеры выпускаем мы. Причём со всеми комплектующими.

— Но я слышал, что наша страна….

— Да, я знаю, — ответил заместитель начальника лаборатории. — «Советский Союз после Великой отечественной войны не пошёл по пути Америки, взявшей курс на изготовление первого компьютера… — процитировал он. — Сложные задачи решались здесь упрощением и преобразованием математических выкладок, некоторые из которых и сейчас являются государственной тайной. «Однако, «на всякий случай», в одной из советских лабораторий эти работы велись. Это была наша лаборатория. Американцы прошли свой путь до персонального компьютера — мы свой. Но мы в отличие от них для работы процессора использовали не вибрацию кремниевых кристаллов, и, естественно, сами кремневые кристаллы, а процесс, схожий с передачей импульсов в биологической нервной ткани и материал, по строению напоминающий органическую ткань. Возможности наших компьютеров в десятки раз выше и шире чем у конкурентов.

— Но ведь органическая ткань, это что-то живое? — удивился я. — Компьютеры, в какой-то степени живые?

— В каком-то смысле, да, — ответил он. — Кстати, твой компьютер в процессе работы постоянно сканирует сетчатку твоих глаз. Выдаёт информацию только тебе. Он, будто привыкает к хозяину, как собачка. Если кто-то попытается залезть в твои сокровенные файлы он может «наплести» такую дезинформацию — дай дорогу. Ну и много ещё чего, сразу и не рассказать.

Мне всё больше и больше нравилось в лаборатории. Будучи на работе, я как-то встретил Алёну — она шла в лабораторию по лестнице вниз. Я немного растерялся потому что. не знал — спорить её как дела? Но какие у биокомплексов дела? Но она, проходя мимо, вдруг спросила меня:

— Как дела? — и улыбнулась. И мне, почему-то, захотелось поскорее встретиться с ней и продолжить свою работу. Потом прошло ещё полтора месяца. Наступила осень. Листочки на деревьях начали желтеть и краснеть. И вот я снова в кабинете начальника. Стою вместе с Еленой, и он рассказывает нам о новом задании в Антарктике. Завтра мы будем уже в Москве, оттуда начнётся наше путешествие на полярную станцию. Прощайте родные края. Словно перелётные птицы мы улетаем куда-то далеко. Я предупредил родителей и упаковал зимние вещи. Взял с собою всё, что казалось мне наиболее необходимым среди белого безмолвия снегов и льдин.

Мы получили документы, по которым значились теперь как сотрудники филиала института Арктики и Антарктики. Нам предстояло попасть на арктическую полярную станцию «Русский мир».

Обычно полярники из России попадают на белый континент через Южно-Африканский город Кейптаун. До Кейптауна самолёт летает из Москвы, а дальше, российская логистическая компания обеспечивает шестичасовой перелёт до Антарктиды, на станцию Новолазаревская, большим транспортным самолётом ИЛ — 76 ДТ. Однако самолёты из Кейптауна летали, только когда наберётся определённое число пассажиров.

Мы, к сожалению, попали в такое время, когда одна группа только что улетела, а когда соберётся другая, было непонятно. Учитывая, что сроки испытания Алёнки были оговорены военным контрактом, решили лететь через Чили. Путь там был длиннее, но, в конце концов, получалось даже удобнее попасть в конечную точку путешествия.

***

Из Москвы мы вылетели рейсом в испанский город Мадрид. Вот тебе и «Не выпустят за границу» — вспомнились мне слова друга — Димона. После заправки самолёт полетел через Атлантический океан и приземлился в столице Чили городе Сантьяго. Оттуда мы вылетели на юг, в город Пунта-Аренас и оттуда уже в Антарктиду. Самолёты из Пунта-Аренаса ходили по расписанию, и мы вначале попали к чилийцам, на их полярную станцию. Однако отсюда до станции «Русский мир» добраться было даже удобнее, чем с Новолазаревской. Преодолев от Москвы около шестнадцати тысяч километров, мы прибыли на станцию и поступили в распоряжение начальника станции — Алексея Короткова.

Алексей был человеком крупным и достаточно полным. Волосы у него были кудрявые, а носик острый. По манере общения мне он не очень понравился, так как чувствовалась в нём какая-то хитрость и недоговорённость. Кроме него на станции были ещё восемнадцать человек полярников. Люди разных возрастов, все это были мужчины — крепкие и весёлые люди.

Антарктида удивительный материк. Самый холодный и самый малоизученный. Большая часть материка — это горы, спрятанные под огромным слоем льда и снега. Самая высокая из них — гора Винсон возвышается более чем на пять тысяч метров над уровнем океана. Здесь расположен южный полюс нашей планеты. Здесь горные вершины Эллсуорского хребта торчащие из-под снега, легко принять за искусственные пирамиды, настолько они правильной геометрической формы. Здесь на русской полярной станции была зафиксирована одна из самых низких температур воздуха — минус восемьдесят девять градусов, а непредсказуемая погода может каждую секунду измениться. От тихого солнечного дня до страшной метели с колючим снегом. Здесь сосредоточенны почти восемьдесят процентов льда всей планеты, его толщина местами достигает более полутора километров. Практически весь материк покрыт льдом. Льда нет лишь на территории менее одного процента суши, где, благодаря розе ветров, лежат холодные каменные поля да бесснежные горные вершины поднимаются вверх. Ближе к берегам океана лёд трескается, обламывается и сползает в воду с жутким грохотом в виде огромных кусков — айсбергов. Айсберги бывают причудливой формы. Такие, что кажется, порою, волшебник — скульптор изготовил чудо. То огромную арку, то стену античного города, то белую высокую статую. Айсберги увлекаются морскими течениями и плывут себе в разные стороны света.

Здесь большое количество пингвинов, которые практически не боятся людей и ковыляют по льдам и снегу своей забавной походкой, живут тюлени, а в воде встречаются касатки — огромные млекопитающие разновидность дельфинов, достигающие нескольких тонн веса.

Русских полярных станций в Антарктиде около семи. Та, на которую мы прибыли была самой отдалённой от других станций,

О станции «Русский мир» говорили как об очень перспективной полярной станции. Километрах в пяти от её теперешнего расположения была построена отличная взлётно — посадочная полоса для самолётов. Характер местности благоприятствовал её эксплуатации, закрывая от пронизывающих ветров горным хребтом, скрытым под ледяным панцирем. Здесь планировалось большое строительство комплекса зданий, с последующее размещением сильной научно — практической базы.

Правда, всё это только планировалось. В момент нашего прибытия здесь была просто законсервированная взлётно — посадочная полоса и старая станция, которую необходимо было перевезти с её теперешнего месторасположения. А пока что она была расположена очень неудачно. Гораздо дальше. Километров на пять. На границе океана и суши. Конечно, под ногами был материковый лёд, но если бы он треснул и пополз айсбергом в океан, то станцию это непременно бы затронуло. Точнее сказать, станция могла бы накрыться медным тазиком, одновременно со сползающим льдом.

Когда я осмотрелся, после прибытия, то каким-то внутренним чувством понял, что станцию надо было назвать не «Русский мир», а «имени Дзержинского». Да и как сознался нам, в конце концов, начальник станции Алексей, выбрали это неудачное место в связи с тем, что для проведения секретных операций по слежению и прослушиванию оно было просто идеальным. Люди, рисковали своими жизнями, собирая ценную информацию. Однако информация на сегодняшний день была почти собрана и теперь полярники собирались перебазироваться. Держало всех здесь русское «авось», вечное «некогда» и достаточно долгий прогноз на крепкий лёд.

О том, что Алёна биоэлектронный разведывательный комплекс, знал только Алексей — начальник станции. Для других она была просто мужественною женщиной, которую не испугали ни льды, ни снег с ветром и метелью. После которой «Может быть, и другим женщинам разрешат работать на полярных станциях России». Алёну поселили в небольшой комнате возле кухни. И находясь там она, наверно, часто смотрела, в окно со своим тупым железным интеллектом, когда на её никто не видел.

Она очень часто помогала на кухне и повар вообще, мог потерять квалификацию, потому что она готовила раз в двадцать лучше его. Знания её кулинарных рецептов были просто энциклопедическими.

Один раз кто-то из полярников попытался пощупать её зад. От удара хрупкой Алёнки, здоровенный мужик, пролетев, сдвинул в столовой вместе несколько столов. Больше к ней никто не приставал.

Раз десять мы с ней и с Алексеем ездили на вездеходе в район расположения американской полярной станции. Не доезжали километров семь. Проводили спецмероприятия, а для прикрытия истинных намерений шли на лыжах, делали фотографии местности, ставили метеорологические ящики и прочую дребедень. Алена прослушивала разговоры американских полярников. Наблюдала, насколько позволяла её оптика, чем они занимаются. Докладывала обо всём Алексею. Алексей от сообщений был в восторге. Так прошёл месяц.

Однажды утром Алексей сказал мне и Алёне:

— Завтра едем к американцам в гости. У начальника американских полярников день рождения. С полгода назад он приезжал к нам, на мой юбилей. Ну, вынюхивали, естественно, что здесь и как, но, в общем и целом посидели и расслабились мы тогда не плохо. Кстати, зимуют американцы с женщинами. Так что можешь повеселиться, — сообщил он мне.

К американцам мы выехали на вездеходе вчетвером: я с Алёной и Алексей с водителем. Вездеход весело бежал по безмолвной белой пустыне, объезжая снежные торосы и куски льда. Вот и американская полярная станция. Вот мы и в гостях. Американцы встретили нас очень гостеприимно. Было много шума и веселья. Был замечательный праздничный стол, музыка и танцы. Мы все отжигали под весёлую музыку. На Алёну все просто загляделись, когда она танцевала. Как всё — таки жаль, что между нами разные политические интересы разных стран. Американцы весёлые простые люди, хорошо было бы вот так просто встречаться.

Мы пили алкоголь, пиво, чай. Болтали с американскими полярниками и полярницами. Потом стали прощаться. Конечно, после экскурсии по американской станции я понимал, что у них было классное оборудование, но и наше оборудование, на нашей станции, пожалуй, было не хуже, а по некоторым параметрам даже лучше.

Нам предложили остаться, и переночевать, потому что начиналась метель, но мы рассчитывали проскочить её до того, как она как следует, разыграется и поэтому тронулись в обратный путь. Минут за десять до отъезда стало понятно, что у американцев случилась какая-то неприятность. Причём серьёзная, настолько, что именинник не мог скрыть этого на своём лице. Но они не стали говорить нам, в чём дело. Мы пожелали им, что бы всё сложилось хорошо, попрощались и поехали обратно.

Пурга быстро набирала силу. Порывы ветра со снегом всё сильнее били о металлические стенки. Когда мы отъехали от американской станции километра два, Алёнка сказала

— У них тревога от того, что нет связи со своим вездеходом. Там экипаж из трёх человек. Группа должна вернуться с объекта «С» — так они это называют. Об этом командиру сообщил радист. Со спутников их вездеход так же не обнаруживается. Есть вероятность того, что он провалился в трещину. — Алексей потрепал водителя нашего вездехода по плечу:

— Остановись, пожалуйста, — водитель вездехода остановился, и Алексей приказал Алёне сесть на его место и вести вездеход. Водитель посмотрел на Алёну и видимо, что-то поняв, пересел на свободное кресло.

Проехав километра четыре, Алёна вдруг повернула вездеход влево.

— В чём дело? — спросил её Алексей.

— Американский вездеход где-то в этом направлении, — ответила она.

— Пурга усиливается, мы и сами можем попасть в неприятную ситуацию, — предупредил Борис. — И ветер дует как раз оттуда, куда мы повернули, — продолжал он. — Давай-ка, домой, Алена.

— Я засекла вездеход, — вдруг сказала Алёна. — Он в пяти километрах от нас.

— Ну, тогда рискнём, — ответил ей Борис, — Едем к вездеходу.

Метель разыгралась не на шутку. Ветер всё усиливался и снежными порывами хлестал по металлическим стенкам. Видимость практически равнялась нулю — ничего не было видно. Вездеход переваливался на торосах, объезжал льдины, торчащие камни и упрямо держал заданный курс. Да, безусловно, без Елены мы бы не смогли позволить себе ничего подобного. Застряли бы где-нибудь в ледяных торосах. Управлять вездеходом обычному человеку в таких условиях было практически невозможно.

Через пять километров мы остановились. Впереди было ущелье. Небольшое, с отвесными стенками, покрытыми льдом. Мы вылезли из вездехода, и подошли к краю. Метель била нам прямо в лицо колючая и сильная. Сквозь снежную пелену мы едва смогли увидеть внизу тёмное пятно — это был американский вездеход, лежащий на дне ущелья вверх гусеницами.

— Я слышу тихие стоны и английскую речь. Они нуждаются в помощи, — сообщила Алёнка.

Мы достали страховочные верёвки, привязали их к своему вездеходу. Алёнка и водитель остались вверху. Я и Алексей, с большим трудом спустились на дно ущелья к пострадавшим. Мы появились вовремя. Два полярника находились в вездеходе, в крайне тяжёлом состоянии. Они были залиты кровью и тихо умирали от ран и от холода. При падении разбилось большинство приборов. Сообщить о своём беспомощном положении они не могли. Мы обвязали их верёвками и перетащили в свой тёплый вездеход. Один из пострадавших полярников потерял сознание, когда мы его перетаскивали, второй еле слышно шептал что-то окровавленными губами.

— У них был третий, — поняла его Алёнка. — Он ушёл за помощью.

— Дойдёт ли? — вслух подумал Алексей. — Пешком. И наверняка у него то же травмы. Наверное, уже и снегом занесло. Ладно, поехали к себе на станцию, — скомандовал он. — Там американцев осмотрим и послушаем, может, что интересное в бреду скажут.

Я брезгливо посмотрел на него.

— Давайте поищем третьего! — предложил я. — Нет здесь американцев и русских, — есть одна нация — полярники! Да и отвезти их надо сразу, к своим на станцию.

— До нашей станции ближе! — возразил мне Алексей. — И что будет толку, если наш вездеход вот так же, вверх колёсами лежать будет?

— Я засекла слабое движение в километре от нашего местонахождения — решила наш спор Алёнка. Через десять минут мы подъехали к человеку, который замерзал лёжа на снегу. Видимо в последние минуты он пытался ползти, но сил у него уже не оставалось. Это был третий полярник с американского вездехода. Его лицо, брови — всё было покрыто маленькими белыми льдинками. Левая рука была в крови и нога видимо, то же. Мы затащили его в вездеход и поехали обратно к американской станции. Не доезжая километров двух, мы встретились с ещё одним американским вездеходом. Тот выехал на поиски, но, к сожалению, застрял в торосах из-за плохой видимости. Мы зацепили его и помогли выбраться из ледовой ловушки.

Такой душевной встречи я давно не видел. Своих товарищей Американцы вытащили и унесли в медпункт. Сколько радости, похлопываний по плечу и простых, человеческих тёплых чувств было между нами тогда.

И только в глазах начальника американской полярной станции я увидел немой вопрос:

«Как же удалось русским всё это? Какими приборами они пользовались, спокойно разъезжая в эту жуткую метель?»

«Только бы не выдать американцам Алёнку», — видел я в глазах у Алексея — начальника нашей полярной станции. Как правило, начальство — это политика и человеческие чувства отступают здесь на второй план. Но я всё равно был рад, что мы поступили именно так. Прошло ещё около двух часов. Метель начала стихать. Мы сидели с американцами за столом, пили кофе и смотрели видео. Потом метель улеглась так же быстро, как и началась и мы поехали к себе на станцию.

— Откуда ехал вездеход с американцами? — рассуждал вслух Алексей, пока мы ехали обратно. — По характеру падения вездехода, очевидно, ехали они от дальнего горного хребта, который расположен почти у океана, в семидесяти километрах от нашей станции. Что они там делали? И почему о том, что вездеход попал в беду, начальник американской станции нам ничего не сказал? По агентурным сведениям они нашли что-то сенсационное, связанное с НЛО. Причём, тщательно всё это скрывают. А ведь мы предполагали, что американцы работают совсем в другой стороне, — продолжал он, — Алёна, ты нам просто очень и очень помогла.

Мы приехали на свою станцию. На следующий день собрали совещание. Конечно, на огромных арктических просторах искать следы американских разработок было всё равно, что искать блоху у слона в заднице. Горный хребет, откуда ехал американский вездеход, представлял собою огромный горный массив, обследовать который потребовалось бы столько времени, что трудно и представить, а сами следы американского вездехода надёжно замела вчерашняя метель. Однако мы всё же решили выехать в сторону хребта и провести разведку местности. Мы надеялись только на удачу, кроме того, у всех нас просто зудело в одном месте доехать туда.

Остаток этого дня на станции мы посвятили тому, что готовили буровую установку и амуницию к завтрашней поездке. На следующий день мы выехали на вездеходе вчетвером — я, Алёна, Алексей и механик — водитель. На санях к вездеходу была прицеплена передвижная буровая установка и две кассеты, с буровыми штангами позволяющие пробурить лёд или горные породы, если обнаружим что-либо интересное. Получился целый «поезд с вагончиками».

Около четырёх часов наш вездеход старательно полз по снежным полям, объезжая ледяные глыбы и трещины. Погода нам благоприятствовала. Светило солнце. Яркое и чистое.

Всё вокруг просто сверкало и искрилось. Царство льда и снега поражало меня своей холодной красотою. Лучи солнца преломлялись и отражались от ледяных глыб, которые так же сверкали и сияли. А над головою висело голубое небо. Чистое и голубое. И всё это было неповторимо, неповторимо и красиво. Судьба предоставила мне возможность видеть то, что не каждому человеку суждено увидеть. Я сидел в солнцезащитных очках — без них на этом белом материке, с огромным отражением солнечных лучей от снега, зрение мгновенно портится и продолжал смотреть в окошко из вездехода. Наконец, впереди показалась гряда чёрных горных вершин, выглядывающих из-под снега. Ещё через полчаса мы достигли её основания. Вездеход медленно полз вдоль гряды.

Отвесные гранитные склоны возвышались неподалёку от нас. Но нигде мы не находили следов присутствия человека. Американцы хорошо замаскировали следы своих разработок. Метель помогла им в этом, и нам приходилось туго. Трижды мы выходили из вездехода, ногами обследовали местность, но всё было безрезультатно. Так мы проехали больше полутора часов. Но нам всё же повезло и, выйдя из вездехода в четвёртый раз, Алёна заметила какие-то странные формы льдин. Мы принялись осматривать всё вокруг более тщательно но опять не нашли никаких следов. Скорее всего, американцы работали где-то в другом месте, и странные льдины были просто игрой природы. Тогда Алёна стала смотреть вниз, в снег. Медленно поворачивала она голову, расширяя радиус поиска. Я знал, что зрение её настроено в основном на видимый спектр лучей, но знал, что и в глубину почвы и сплошных предметов она видит на приличное расстояние. Я понимал, что она сейчас видит не только снег, а и то, что под снегом. Я понимал, что у неё в голове идёт считывание, просмотр и сравнение участков льда. Видимо она пыталась использовать всё своё программное обеспечение для решения нестандартной задачи, нахождения каких-то отличий в ледяных массивах. Удивительно, но лицо её в этот момент действительно было лицом думающего существа. Человека цели. Вдруг она задержала взгляд метрах в двадцати от нас.

— Возможно внизу, в толщине льда пустоты Структура льда здесь немного отличается, — сказала она. — Вероятно там пещера или даже несколько пещер.

Вдруг раздался радостный крик Алексея. Он увидел бумажку, видимо, принесенную, ветром и зацепившуюся на высоте метра — полтора за острый край снежно — ледяного сугроба. Вот это удача! Пусть бумажка принесена ветром, может быть издалека, но значит, где-то здесь работали люди. Значит, вероятность найти то, что мы ищем, сильно возрастает.

Алексей с важностью снял бумажку с острого края льдинки, и, осмотрев ее, понял, что у человека, бросившего её неожиданно закончилась туалетная.

Всё равно, мы очень обрадовались, что возможно, нашли место, которое интересовало американцев. Мы стали готовить станок к бурению. Поставили вертикально буровую мачту, закрепили кассету для автоматической подачи буровых штанг. Запустили двигатель. После того как двигатель станка прогрелся, приступили к бурению. Как я узнал после, мы тогда совсем немного ошиблись, американский шурф находился приблизительно в километре от нашего. Потом мы начали бурить. Алёна работала как заправский бурильщик, во всём помогая нам. Я смотрел на неё и любовался её чёткой работой. Мы пробурили лёд на глубину семьдесят метров, и после этого давление на подаче буровой штанги стало падать. Внизу обнаружилась пустота. Мы вытащили буровой став. Поставили вместо буровой коронки расширитель. Опять прошли те же семьдесят метров оделявших нас от пустоты теперь с расширителем и опять вытащили став. Теперь в отверстие можно было пролезть. Конечно, нам было страшновато спускаться на семьдесят метров в глубину льда. Что ждало нас там внизу? Ведь мы словно опускались в глубину времени. Возможно, полость заполнена газом. Лезть решили мы с Алексеем. Алёна и механик страховали нас сверху. Мы подтащили с лебёдки прочный трос со спусковыми приспособлениями. Я пристегнулся к тросу. Начался спуск. Тихо тарахтела лебёдка, чуть выше меня спускался Алексей. Мы спускались, подсвечивая себе фонариками. Сквозь толщу льда свет причудливо преломлялся и становился зелёно — синим и падал, затухая куда-то вниз. Газоанализатор показывал, что с воздухом всё в порядке и можно дышать совершенно спокойно. Вот, наконец, и пустота. Я посветил фонариком. Мы оказались под самым потолком ледяной пещеры метров трёх высотою. Длинны троса, за который мы были привязаны, хватало с излишком. Мы опустились ещё и встали на ноги. Страховочный трос, спущенный нами, так же давал уверенность и спокойствие. Мы стояли на полу пещеры и осматривались. Казалось, что пещера промыта струёй воды. Это уже было открытием. Ведь в Антарктиде круглый год минусовые температуры. Снег не тает. Откуда же здесь талая вода? Значит, на материке был такой климатический период, когда весной или, скорее летом, снег наверху всё же таял, а талая вода нашла трещину в материковом льду и стекала по ней, промывая себе дорогу вниз, к океану. И, вероятно, этот период был достаточно долго, если промытая во льду пещера таких размеров. Как здесь тихо. Ледяное безмолвие кругом. Становится страшно от этой многотонной махины льда нависшей над нами. Она словно давит на нас, и я стою и боюсь — не рухнет ли? Свисают с потолка причудливые формы намёрзшего льда, поднимаются с пола полуметровыми горбами, только стены относительно гладкие. Сколько лет этому льду на такой глубине? Пятьсот? Тысяча? Больше? Осмотревшись вокруг, мы осторожно начинаем передвигаться по дну пещеры вниз, скользя по уклону. Затем мы отцепили трос, и пошли вперёд без него, не пристёгнутые.

Алексей по рации сообщал обо всем, что мы видим наверх. Сверху водитель — механик предупредил, что погода начинает портиться и, возможно, поднимется метель. Он попросил нас поторопиться или бросить исследования и подниматься наверх. Мы приняли решение ещё немного пройти вперёд и потом возвратиться. Следов постороннего присутствия мы не увидели. Стало понятно, что американцы бурили в другом месте. Может, неподалёку была ещё пещера. Но мы всё же решили осмотреть эту пещеру, надеясь, что она так же приведёт нас к следам НЛО. Мы шли вперёд, и страх мешался с любопытством, которое всё же побеждало. Мы светили фонариками на стенки. Пещера шла параллельно горному склону, и чуть наискосок, поэтому идти было удобно, не круто. Вот пещера полностью прошла лёд и достигла горных пород склона. Теперь уже она не была целиком во льду, под ногами пошли выглаженные водой камни. Я светил фонарём на ледяные стены и луч фонаря через лёд освещал каменные глыбы горы, которые находились метрах в пяти от нас. Я прошёл ещё несколько шагов и, направив луч фонаря на стенку, вскрикнул от удивления. Луч нащупал в толще прозрачной стены что-то отдалённо напоминающее маленькое деревце. Вглядевшись, я понял, что это действительно деревце — значит, много-много лет назад здесь был гораздо более тёплый климат! Да это просто революционное открытие! Это очень важный аргумент в различных учёных спорах, да и в толще льда деревце должно сохраниться отлично, а ведь для науки это находка огромной важности. Подошёл Алексей и то же замер от восторга.

— Ух ты! — Только и смог сказать он. Мы стали светить на деревце уже двумя фонарями, стараясь разглядеть его лучше. Боже мой, оно даже немного сохранило зелёный цвет своих листьев. Да, это маленькое деревце напоминающее тисовое. У него не листья и не иголки. Что-то среднее. Борис пытался светить дальше

— Смотри, там ещё пятно, — показал он лучом фонаря чуть дальше по ходу движения. Мы прошли вперёд ближе. Через толщу льда было очень плохо видно, хотя по форме всё это напоминало камень.

— Наверное, это камень, — сказал я ему. Мы шагнули ещё ближе, я подошёл вплотную к стене и посветил фонарём. Боже мой — сквозь лёд мы увидели искажённое невыносимой болью лицо человека с открытыми глазами. Это был молодой мужчина. Раскинув руки, он лежал на большом камне, словно обнял его, схватившись за каменную твердь. Глаза его были открыты и смотрели прямо на нас с Алексеем. Однако он не был примитивным древним гуманоидом — полуобезьяной. Наоборот, у него были изящные, красивые черты лица современного человека. У него были светлые волосы, довольно длинные, скреплённые на затылке подобием гребешка и хорошо уложенные в гладкую причёску. На лице его не было ни бороды, ни усов. Он был одет в неизвестную нам одежду, напоминавшую комбинезон с красивым сочетанием красного и голубого цвета, а на видной нам ноге мы различили обувь, очень похожую на наши туристические ботинки. Но самое страшное было в том, что человек этот был практически разрезан пополам, точнее, на камне сверху и внизу возле камня лежали две половинки человека, разрезанные, словно бритвой каким-то страшным оружием. Увиденная трагедия, заставила нас на минуту застыть.

Зашумела, заработала рация. Нас вывел из себя голос механика. По рации он сообщал о том, что метель не на шутку разыгралась и нам необходимо немедленно возвращаться. Мы поспешили обратно. Необходимо было срочно подниматься. Борис закрепил карабин и по рации приказал поднимать его. Заработала лебёдка, и он пополз кверху. Я на несколько минут остался один и то же начал пристёгиваться к тросу, как вдруг из глубины пещеры на меня словно повеял тёплый ветерок. Может быть, мне это показалось? Я то же начал подниматься.

На «поверхности» уже заметала пурга. Неожиданно налетавший ветер бил в лицо колючими холодными иглами. Мы дружно убрали лебёдку и замаскировали место бурения. Потом забрались в вездеход и поехали на станцию. Мы были полны впечатлений, и в вездеходе было тепло. Алёнка сидела вместо водителя, а мы оживлённо обсуждали то, что видели. Неожиданно, метель стихла, а пролетевшая туча, ушла куда-то в сторону океана. Опять выглянуло солнце. Мы, конечно, пожалели, что не переждали непогоду на месте, но отъехали мы уже далеко и поэтому решили не возвращаться. Нам оставалось проехать приблизительно километров десять, когда по рации пришло сообщение о том, что на станции твориться страшное. Началась подвижка льда. В двадцати метрах от станции пошла трещина. Лёд вместе со станцией скалывается и сползает к океану. Угроза гибели нависла над людьми, имуществом и результатами труда полярников. Когда мы приехали, то увидели людей, в панике бегающих по площадке перед станцией. Длинная трещина обозначила кусок ледяного пространства, которому через некоторое время суждено было стать айсбергом. На этом куске стояла наша станция и, слава богу, к ней ещё можно было проехать. Там кто-то лихорадочно вытаскивал вещи, кто-то кричал, вообще налицо была полная потеря дисциплины. В любой момент всё здесь могло бы перевернуться, смешаться с ледяной крошкой и поползти вниз в океан. И оборудование и люди могли оказаться в ледяной воде.

Когда мы подъехали, ситуация немного улучшилась. Все столпились возле вездехода и ждали команд от Бориса. И, надо сказать, здесь он показал себя с достаточно хорошей стороны. Мы быстро развернули вездеход, открыли задние двери и начали загружать всё то, что могло туда влезть. После этого вездеход помчался за границы трещины. Первую разгрузку барахла, а так же буровую установку с кассетами мы оставили метрах в двухстах от трещины и быстро вернулись обратно. Потом пришло понимание того, что возможно образование новых трещин и вещи решили отвозить дальше. Решили перевозить вещи километра за два. Там можно было уже не бояться новых трещин и достаточно быстро вернуться назад.

К вездеходу подцепили первый домик на полозьях и двинулись от страшного места. На станции был ещё маленький трактор, который обычно чистил снег, он трудолюбиво урчал позади вездехода так же нагруженный до самого верха. Надо сказать, что ситуация на какое-то время улучшилась, трещина перестала расти, треск прекратился.

Мы проехали километра два и остановились возле горной вершины, которая виднелась из-под вечных снегов. Сразу же принялись разгружать оборудование. Мы оставили здесь всё, что привезли с собою. Затем, оставив двух человек для подключения отопления и коммуникаций в домике, вернулись обратно.

Предстояло сделать огромную работу, но то, что первая партия вещей была удачно перевезена, придавало нам силы. Мы убирали стопорные крепления с домиков, грузили оборудование и везли к месту нашей новой дислокации. Потом снова возвращались обратно. Снова грузили и снова шли. Так шёл час за часом. Оборудования было много. И тут сломался трактор. Механик остался его чинить, но на морозе это было не так просто сделать. В строю оставался вездеход, а вместо трактора пришлось таскать вещи на руках и ручными санями. Перенесённые вручную вещи и оборудование мы бросали гораздо ближе, едва отойдя на приличное расстояние от трещины, но всё равно без трактора было гораздо труднее. Хочу напомнить, что в Антарктиде сильно разряжен воздух. Что это означает? Да, то, что работать здесь гораздо тяжелее. Поэтому здоровенные, физически крепкие полярники через некоторое время просто «с ног валились». Мне и самому вскоре стало казаться, что руки мои «налиты свинцом». А тут, как назло, началась пурга. Работать стало ещё и неудобно. Мы успели подключить обогрев в том домике, который привезли первым. Там мы посменно отдыхали. Все за исключением Алёнки. Алёнке отдыха Борис не давал. Она работала, работала и работала. Она таскала и таскала огромные тюки без отдыха и перерыва. В создавшейся ситуации всем стало очевидно, что она не простой человек. И только я сильно переживал за неё. Её работа могла продолжаться непрерывно в течение пяти часов. Потом ей необходим был отдых, иначе она могла просто-напросто сломаться, об этом предупреждал раньше Корчагин. Пятый час подходил к концу. Мы и сами очень устали. Однако вещи и документы ещё оставались, и их необходимо было вывозить.

Я подошёл к Борису и попросил:

— Пусть Алёнка отдохнёт. Ей очень нужен отдых. Без отдыха она просто сломается и, может, потом её уже не восстановить.

— Не переживай, ответил он мне, — в машинах обычно закладывается запас прочности. Пусть ещё работает, а сломается — чёрт с ней, запомни — начальник здесь я, вся ответственность ложится на меня. Мне, в первую очередь, нужен мой материал, который мы наработали здесь за два очень холодных, тяжёлых года. Наблюдения по всему земному шарику с использованием уникальной шпионской аппаратуры. За этими наблюдениями конкретные задачи и конкретные люди. Эти наблюдения настолько ценны, что потерять их мы не можем. Поверь — они стоят того, чтобы использовать Алёну «на всю катушку». Если она потом будет неработоспособна, всё это будет оправдано. И не переживай — нам с тобой по ордену уже обеспечено. И повышение по служебной лестнице.

Я понимал, то, что он прав, что он руководитель и отвечает за правильность принятых решений, но что-то происходило со мною. Мне было чертовски плохо от того, что Алёнка выбивается из сил, и я чуть не задохнулся от злости. Возразить я ничего не мог, но чувствовал, что сейчас сорвусь и стукну ему по физиономии, хотя понимал, что остальные полярники на его стороне. Они, остальные члены нашей полярной станции стали подходить ближе, увидев, что наш с Алексеем разговор принимает серьёзные ноты.

— Она всего лишь машина! — громко, что бы все слышали, сказал он. Да, машина. А здесь труд людей, ты понимаешь, людей, которые не видят тёплого солнца, не видят родных, что бы добыть секретные данные. Что бы помочь своей стране! Машина должна работать на нас, а не мы на машину, — он явно завёлся. Но я то же завёлся.

— Я, отвечаю за неё, — заявил я. — И плевал я на твои приказы. Это труд огромного коллектива и я то же несу ответственность за то, что бы он ни пропал даром. Она пойдет, и будет отдыхать!

— Значит, наши наблюдения пусть уплывают айсбергом? — спросил меня один из полярников. Они подошли ближе.

— И ты уверен, что наш труд менее ценен? — поддержал его второй.

Я не боялся того, что они зададут мне трёпку, но понимал, что они то же правы. Я немного остыл и это Борис уловил сразу.

— Пошли, — он взял меня за плечо. — Сейчас наша смена отдыхать. И ты всё правильно сделал, не переживай, — сказал он.

Но я уже не мог сопротивляться своим чувствам. Я сбросил с плеча его руку.

— Она пусть отдыхает. Я отдаю ей свою смену отдыха. Мы договорились? — спросил я его.

От усталости меня пошатывало, и я пошёл к выходу.

Алёнку я увидел, когда она грузила аппаратуру в большой ящик на санях. Пурга забелила её шапку, она вся была в снегу и колючих белых льдинках. Как Снегурочка, подумалось мне вдруг. Вся её человеческая часть устала до последней возможности, и я чувствовал это. Она приближалась к пределу своих возможностей, и мне казалось, что она то же понимает это.

Движения даже у неё становились замедленными. Я уже не думал о том, что она может меня ударить, что на это заложена специальная программа, подошёл, поцеловал её замёрзшую по — человечески щёчку и сказал.

— Иди, отдыхай.

Она не оттолкнула меня. И даже не ударила. Она просто опустила руки и устало побрела к домику. Наверное, когда она вошла в дом, многим стало стыдно и немного не по себе.

Потом я увидел, как из дома ко мне идёт повар, он то же пропустил свою смену. Потом за ним вышли ещё четыре полярника и, в конце концов, я понял, что мы поступаем правильно.

Мы грузили, эти чёртовы ящики, без перерыва, но всё же мы сделали дело. Приехал Борис и, зацепив последнюю поклажу за вездеход, всё увёз. С огромным трудом, еле переставляя ноги, мы побрели обратно. Но мы всё забрали. Мы брели к новому месту нашей дислокации, и вдруг со стороны трещины раздался оглушительный треск — рещина пошла дальше своего первоначального положения, она перебежала нам дорогу там, где только что проезжал вездеход. Все поняли — ещё минута и лёд поползёт к океану. До трещины оставалось всего метров двадцать. Мы побежали вперёд, нам надо было перепрыгнуть через трещину, пока она не расползлась шире. Но я вдруг поскользнулся и грохнулся об лёд коленкой. Ко мне подбежали мои товарищи, но я быстро поднялся, оттолкнул их и сказал, что бы они бежали, и что у меня всё в порядке. Я бежал позади них. А в ноге была невыносимо острая боль.

Я бежал и чувствовал, что перешагиваю за грань своих физических возможностей. Мы подбежали к трещине. Он была ещё невелика и мои товарищи один за другим перепрыгнули через неё. А у меня перед глазами вдруг поплыла сладкая красная пелена, и я остановился. А потом вновь упал на колени на этот раз оттого, что лед под ногами двинулся, и трещина стала метра три шириной. Я понял, что не перепрыгну её. Вот и всё. Видно отжился. От напряжённого бега, от переживаний я терял сознание. Мне вдруг стало спокойно и безразлично. Я совсем упал на снег. Последнее что я увидел, был небольшой стройный силуэт, метнувшийся ко мне с другой стороны трещины. И я успел подумать — «Алёнка».

Очнулся я в домике — я лежал на кровати, и в комнате больше никого не было. Сколько я так пролежал, сказать точно не могу. Я приподнялся и сел на кровати. На столике сбоку стояла кружка с соком — мой любимый, из вишни. Я жадно выпил всю кружку. Через окно ярко светило солнышко. Белый-белый снег искрился и слепил глаза. Голова моя опять закружилась, и я опять прилёг. На этот раз я крепко и хорошо заснул. Когда я выспался и проснулся, возле меня сидел медицинский работник нашей станции и Алёнка. Колено моё было аккуратно и плотно забинтовано.

— Что здесь было? — спросил я.

— Всё обошлось нормально, — ответил мне врач. — И с коленом и со станцией добавил он. — Она тебя вытащила, — он показал глазами на Алёнку, — и помогла мне прооперировать колено. Скоро всё заживёт.

— А то, старое место, на котором была станция? — спросил я

— Лёд на старом месте откололся, перевернулся и со страшенным грохотом сполз в океан. Из него получился айсберг, который благополучно уплыл себе неизвестно куда, — ответил врач.

Он посмотрел на меня по-доброму, велел лежать и ушёл.

Алёнка то же поднялась.

— Мне надо идти, работать, — сказала она.

— Спасибо тебе, — я с большой благодарностью посмотрел на неё.

— И тебе, — она посмотрела на меня, улыбнулась и вышла из комнаты.

Пока заживало моё колено, произошло много событий. Мы перебрались на новое место расположения, рядом со взлётно-посадочной полосой. Правда, пришлось ещё раз грузить, везти и разгружать всё барахло. Теперь из промежуточной точки в конечную. Но теперь мы всё это делали спокойно. Ничто нас не подгоняло. Часть домиков подключили к отоплению, что бы было, где отдохнуть и переночевать. После этого и переехали, куда планировалось.

С Новолазаревской нам пригнали новую технику. Два новых трактора и вездеход. Во-первых потому что наш трактор не вовремя сломался, а во-вторых потому, что теперь рядом с нами теперь была взлётно-посадочная полоса, которую надо было периодически чистить. Жизнь обещала коренным образом измениться. Мы устраивались на новом месте. Алёнка работала не хуже, чем тот маленький трактор. Я понемногу выходил на улицу и помогал другим полярникам, чем мог. Все наши возились на улице. Устанавливали антенны, закрепляли их, расставляли оборудование, хлопотали между домиками.

Борис хотел отправить меня вместе с Еленой на «Большую землю», но я упросил его, нас оставить. Колено моё быстро заживало, чувствовал я себя уже достаточно хорошо. Мне чрезвычайно интересно было посмотреть — что же находится там, в ледяной пещере, которую мы обнаружили. Честно говоря, меня прямо-таки раздирало от любопытства, но после аварии нам всем необходимо было выполнить очень много работы по обустройству на новом месте, поэтому экспедиция в пещеру откладывалась. Прошло больше месяца, прежде чем у нас появилось свободное время и я, наконец, уговорил Бориса продолжить наши исследования в пещере.

Выехали мы снова в хорошую погоду, загрузив основательно грузовой отсек вездехода припасами, горючим, бензопилами для резки льда и прочим снаряжением. Товарищей мы предупредили, что разобьём лагерь и, возможно, заночуем на месте. Когда мы прибыли на место то увидели, что оно сильно изменилось. Здесь намело большие сугробы и нам пришлось убирать и расчищать снег, прежде чем мы нашли пробуренное во льду отверстие. Небольшая расчищенная площадка вокруг скважины стала нашим временным лагерем. Над пробуренным отверстием мы поставили сверху палатку, точнее, небольшой домик с жестким каркасом. Крепко закрепили его, что бы ни сорвало ветром и подогнали к нему совсем близко вездеход. Ночевать мы рассчитывали в вездеходе на широких задних сидениях. Там можно было затопить печку и спать раздевшись. Только после того, как всё было устроено, мы начали открывать пробуренное отверстие в скважине и устанавливать лебёдку. Затем начался спуск. На этот раз мы взяли с собою Алёну. Наверху, возле лебёдки остался один механик-водитель, а мы втроём стали спускаться вниз. Спустившись, мы вместе пошли к тому месту, где в прошлый раз увидели останки древнего человека. На этот раз у нас был ещё один фонарь и много времени на то, что бы как следует всё рассмотреть.

И вот мы снова стоим там, где в прошлый раз экскурсия закончилась. Три мощных фонаря направлены в зеленовато-голубую толщину льда. Мы разглядываем место древней трагедии. Сама находка древнего человека — это уже сенсация. Но что это за человек, лицо которого не примитив, грубый заросший бородой, соответствующий как ожидалось бы той далёкой эпохе, а выбритое, нормальное, даже изящное, типичное лицо современного человека? Только со следами страшной боли и ужаса. Почему он так одет? Может быть, трагедия случилась гораздо позже? Но ведь неподалёку мы видели вмороженное тисовое деревце, а тис, как известно, растение точно древнее. Да, вопросов пока больше чем ответов. Что могло здесь произойти? Каким неведомым оружием был разрезан этот древний мужчина? Каким катаклизмам подверглась здесь окружающая среда, если человек и деревце мгновенно замёрзли, а точнее, вмёрзли в лёд? Мы буквально «прилипли» к зеленовато-синей толще. Вот он, этот древний человек, вот камень на котором он лежит. И то деревце, что мы увидели в прошлый раз. Непонятно.

Мы решаем идти вперёд дальше по пещере и смотрим, внимательно смотрим в толщу льда. Едва видны большие серые камни, которые тянутся вдоль места трагедии. Вот и ещё одно деревце, потом ещё одно и ещё. Да здесь целая рощица древних, замёрзших деревьев. Они не высокие, но листва — иголки у них густые. Они очень напомнили мне кустарники, которые видел я в одной из заповедных зон в горах Кавказа.

Мы проходим ещё метров тридцать, и тисовая рощица расширяется и идёт уже по обе стороны в пещере. Под ногами у нас гладкие камни. За сотни лет вода здесь старательно убрала все остатки древесины, сотворив тропинку по замороженному доисторическому лесу. Мы словно в музее. Теперь мы смотрим в лёд то справа, то слева по ходу движения.

И вот во льду новая жуткая фантасмагория, новое нагромождение предметов и остатков тел, которое заставляет нас вздрогнуть. Заострённый окровавленный кол поднимается из земли. К нему привязаны ремешками колышки поменьше. Они соединяются в некое приспособление. Да это древняя ловушка! Животное загоняют на маленькие колышки, которые оно таранит или, проще говоря, сбивает грудью, не понимая, что снизу тут же поднимается мощный заострённый кол, который пропарывает ему брюхо. Чем мощнее животное, чем больше у него инерции в беге, тем страшнее рана, которую оно получает. Мы смотрим вперёд — а вот и добыча. Огромное животное лежит на боку на земле. У него густая чёрная шерсть. По размерам оно чуть меньше слона, но это не слон, не мамонт — да это же носорог, огромный древний носорог на вытянутой, лохматой морде которого торчат четыре больших бивня. Брюхо у него распорото, наполовину вывалились на землю фиолетово — синие внутренности. А где же загонщики? О, Господи! Метрах в двух от носорога лежат на земле остатки людских тел — одно два, три… шесть. Шесть людских трупов разбросаны в разных позах. У некоторых руки вытянуты вперёд, у некоторых расположены вдоль тела, у кого-то хватаются за камни. Разбросаны возле тел копья, Жуткая картина. Одно можно сказать определённо — причина смерти людей это не животное, на которое они охотились. Животное они только успели загнать в ловушку. Порадовались добыче, и абсолютно внезапно, смерть настигла их самих. Люди разрезаны, будто острым ножом, пополам, как и первый, увиденный нами человек. Мы, будто заворожённые, всматриваемся в лёд — да и морда у носорога разрезана, так же как и людские тела. Один из бивней попал под траекторию действия оружия — бивень не отрезан, а словно проплавлен термическим лучом высочайшей температуры. Что это? Лазерное оружие в глубокой древности? Как оно попало туда?

У некоторых из людей лицо смотрит в нашу сторону. В отличие от того человека, которого мы видели раньше, эти погибшие действительно подходят под описание дикарей. У них густые чёрные волосы, напоминающие шерсть носорога, густые бороды и одеты они в лохматые шкуры, точнее сказать, куски шкур которые лежат на кусках разрезанных тел. На шее у многих из них ожерелья — ремешки, на которые привязаны клыки животных и нанизаны красивые мелкие ракушки с отверстиями. Разбросанные копья охотников имеют кремневые наконечники, так же привязанные к древку крепкими ремешками. Это действительно древние жители. Хотя и здесь, лица у них грубоватые, но не примитивные — не обезьяньи, точно нет. Они человеческие. Плечи охотников крупные, богатырские и фигуры крепкие — просто атлетические фигуры.

Всё увиденное говорило о том, что мы натолкнулись на одну из величайших тайн в истории человечества, что решение задачи где-то здесь, рядом, в тысячелетнем холоде зеленовато-синего льда.

Мы продолжали светить фонарями и шли дальше по отшлифованным водою камням, перемешанными со льдом. Замёрзшие тисовые заросли по обеим сторонам дороги сопровождали нас. Мы прошли достаточно далеко и вот увидели, что деревца расступились, образуя поляну. В этом месте на горе природа образовала большую террасу. На ней находилась стоянка древних людей. Лучи наших фонариков высветили разрушенные хижины, остатки больших костров и всё то, что осталось от тех, кто жил здесь, когда то давно. Десятка два тел, разрезанных в большинстве случаев, пополам видимо тем же неизвестным оружием, виднелись на поляне повсюду. Это были и взрослые мужчины и женщины и дети, старики. Страшная картина гибели целой деревни была перед нашими глазами. Кто же он, убийца, безжалостно расправившийся с несчастными? Несомненно, он обладал классным оружием даже по современным меркам. Оружием, которое мог изготовить далеко продвинутый в технических разработках разум. Продвинутый и безжалостный, бесчеловечный. Выходит, если оружие, которым убиты эти несчастные это и есть тот самый след НЛО, то инопланетяне не так уж безобидны. Как жаль.

Я смотрел в лица погибших. Они были изуродованы предсмертным страданием, но, можно было с уверенностью сказать, что уже здесь, в это время, люди прошли огромный путь эволюции, который навсегда отделил их от обезьян.

Я шагал вперёд и совсем забыл про Алексея, который разговаривал в это время по рации. Вперёд и вперёд — ведь увидеть такое — означает прожить жизнь не зря. Алексей отстал, а я всё шёл вперёд и смотрел по сторонам как зачарованный. Алексей и Елена догнали меня, и мы прошли ещё несколько десятков метров. Неожиданно, пещера повернула внутрь горы. Теперь это уже была полностью подземная пещера. Видимо, она существовала в горе изначально и вода, промывшая нам дорогу во льду, просто нашла для себя здесь естественный слив в океан. Пещера эта была гораздо больше, шире и выше той, ледяной, по которой мы сюда добрались. Идти стало гораздо темнее, однако и легче, поскольку лёд в пещере совсем исчез, и остались только камни. Пещера спускалась всё ниже к океану. Стены её были гладкими, отполированными водою. Породы, слагавшие стены и потолок были красноватого цвета с белыми прожилками и поэтому повсюду получался красивый и плавный орнамент. Шагая вперёд, мы вошли в большой подземный зал, потолок и стены в котором, резко уходили вверх и в стороны. Я посветил фонариком на стены чуть выше, туда, куда стекающая по пещере вода не могла подняться и замер от восхищения. Стена была разрисована древними рисунками. Как это было интересно! Некоторые рисунки были раскрашены, некоторые просто содержали контур изображения. Но их было очень много. Эти рисунки были выполнены сотни лет назад, и когда я смотрел на них, то чувствовал в душе невольную дрожь.

Видимо, для древних людей этот зал имел ритуальное значение. Мы начали рассматривать рисунки. Как я уже говорил, их было очень много. Рисунки, были, выполнены примитивно, но с большим старанием. Мамонты и жирафы разгуливали по широким просторам этих мест. Их стада были нарисованы на стене. Вот лохматый носорог с четырьмя бивнями, которого мы уже видели. Вот на рисунке саблезубый тигр, выходит из леса, а вот животное, напоминающее большую рогатую обезьяну — такое я видел впервые. Вот какой прообраз медведя — очень лохматый с длиннющим хвостом. Материк в то время был, комфортен для жизни — художник нарисовал зелёной краской огромные зелёные просторы леса, стада антилоп пасущихся возле синей реки, огромных лохматых слонов протягивающих свои хоботы к веткам деревьев. Удивительно, но эти рисунки, которым столько лет, сохранили свои краски. Вот нарисовано и море или, точнее, берег океана, изображение синих волн — через тысячелетия не изменилось. Но что это нарисовано в гуще леса — там открытое пространство, точнее, большая поляна на которой… город. А чуть дальше ещё один маленький. Да именно так. Два города. Один большой один маленький. Вот сторожевая стена большого города, вот нарисованы башни и высокие прямоугольные коробочки, обозначавшие, видимо, здания или храмы. На площади в городе люди. Кто они? Но самое удивительное, над городом летающие аппараты, в виде шаров. Они висят в воздухе. Из них так же выглядывают люди. Что хотел сказать этим рисунком первобытный художник? Во время мамонтов и саблезубых тигров, в самой гуще леса существовал роскошный город с летательными аппаратами? Две цивилизации с огромной разницей в развитии? Кто они эти существа, выглядывающие из летающих аппаратов? Да, этим фрескам явно нет цены. В некоторых местах стены были сильно закопчённые от пламени горевшего здесь тысячи лет назад костра. Может именно в этой пещере древние люди совершали свои обряды, может древний художник или шаман грелся здесь у огня вечерами, может, ему нужна была сажа для рисунков — теперь этого уже никто не узнает. Мы с немым восторгом рассматривали пещерную живопись. После недолгого молчания мы сообщили о находке по рации наверх. Затем мы снова стали разглядывать рисунки.

— Послушайте, — вдруг сказал Алексей. — А ведь по этой пещере, мы можем попасть к древнему городу!

Всё-таки не зря его назначили руководителем, голова у него работала весьма продуктивно.

— Посмотрите внимательно, — продолжал он. — Здесь нарисованы горы и вот пещера. На ней расширение, а вот и хижины перед входом в пещеру да, именно так мы и шли — это пещера, в которой мы сейчас находимся. Вот после расширения пойдёт опять сужение и потом опять расширение. Широкая пещера, в которой мы с вами сейчас, идёт дальше и выходит на берег океана. По ней и стекала талая вода в тёплый период. А вот ещё пещера, видимо маленькая, но длинная. Она пересекается с нашей, а потом ещё с одной пересекается уже побольше, а в конце концов, выходит на склон горы неподалёку от города. Может быть, сам художник наблюдал за городом именно там. Если предположить, что склон горы, с которой виден город, достаточно высок, то он может быть свободен ото льда, мы выйдем и сможем определить местонахождение древнего города. Если же выход из маленькой пещеры закрыт льдами, мы определим координаты, перенесём их наверх на поверхность и оттуда опять же определим местонахождение города. Сейчас для нас главное найти и не пропустить вход в маленькую пещеру. Итак, вперёд, друзья мои! Нам необходимо найти вход в маленькую пещеру.

Алексей приказал Елене запомнить расположение пещер на рисунках. И мы двинули дальше. Приблизительно там, где мы и ожидали, там, где и было на рисунке, мы увидели вход в маленькую пещеру. Мы благополучно повернули и пошли по ней. Однако метров через тридцать нас ждало глубокое разочарование — новая пещера, слегка изгибалась вниз, а после поднималась вверх. И вот в этой низинке в этой природной чашке, набралась вода, которая, естественно, замёрзла и образовала ледяную пробку. Только по верху этой пробки оставалось небольшое отверстие, в которое могла пролезть разве что маленькая собака или кошка, но не человек.

Нам пришлось возвращаться к месту нашего спуска, где механик-водитель на лебёдке опустил нам бензопилы. Мы притащили их в маленькую пещеру и начали выпиливать лед, расширяя лаз. Мы потратили на это ещё часа три, прежде чем бензопилы заверещали облегчённо — впереди снова была пустота. Согнувшись, с трудом, но всё же теперь можно было преодолеть ледяную пробку и идти дальше. Однако разреженность антарктического воздуха сделала своё дело. Мы с Алексеем просто валились с ног от усталости, поэтому решено было на сегодня работу прекратить и хорошенько отоспаться в вездеходе. Что мы и сделали. Бензопилы мы оставили в пещере, а сами вернулись назад и поднялись верх к вездеходу. Механик — водитель приготовил нам всем обед. Потом был сеанс связи с нашей станцией, где нам сообщили, что на станции всё нормально. Идёт плановая работа, и мы залегли спать в тепле, на мягких задних сидениях вездехода.

Только как следует, выспавшись и плотно покушав всей нашей дружной компанией, «на следующий день» мы вернулись к исследованиям. Мы пролезли через ледяную пробку и оказались в невысокой пещере. Породы, слагающие её свод и стены, были несколько иные, чем в первой. Видимо, здесь вверху находились соли или известняк, которые в далёкое тёплое время, просачивались с водою по трещинам в пещеру, образуя свешивающиеся с потолка сосульки — сталактиты и поднимающиеся с пола пещеры вверх сосульки — сталагмиты. Сейчас из-за холода, рост этих сосулек отсутствовал, но приходилось пролезать между ними, и скорость движения у нас сильно упала. Однако, как здесь было красиво! Породы, из которых выросли «каменные сосульки», были разноцветными. Когда луч моего фонаря падал на сталактит или сталагмит тот переливался самыми разными цветами и оттенками — от розового до тёмно-красного, от синего до светло-голубого, от тёмно-зелёного до салатового.

Так, пролезая между сталактитами, мы прошли довольно долго, около часа, и наконец, дошли до пересечения с третьей пещерой, где ждал нас ещё один неприятный сюрприз — рядом со входом в пещеру находился довольно большой валун. Причём он так неустойчиво стоял, что казалось — задень мы его немного, и он рухнет, раздавив кого-то из нас, или закроет вход. Мы решили укрепить его положение и для этого таскали камни и укладывали их возле валуна, добившись, в конце концов, устойчивости в его положении.

После этого мы пробрались в третью пещеру. Третья пещера размерами напоминала скорее первую. В ней отсутствовали сталактиты, и сталагмиты, но было полно крупных, хотя и немного скруглённых камней разбросанных по полу. С большим трудом мы продвигались между ними дальше, однако, эта пещера была последней в нашем путешествии и именно из неё мы должны были выйти на горный склон перед загадочным городом. Теперь, хотя мы и находились в толще горных пород, нам стало, ясно, куда выводила нас пещера, особенно Алексею, ведь за годы своей работы в Антарктике он исколесил многие её районы.

— Похоже, в конце пути нас всё же ждёт ещё одна ледяная пробка, — сказал он мне. — Я бывал наверху в этом районе. Горные склоны здесь покрыты льдом. Слой льда и снега здесь очень высок, поэтому горы практически целиком скрыты под ним. В этом районе там, наверху, только огромные ледяные глыбы и глубокие снега. Вероятность выхода на чистый горный склон, очень мала.

И всё же мы должны были пройти по пещере, насколько это возможно. Мы втроём — я, Алексей и Алёнка шли вперёд. Пещера шла ниже и ниже, образуя пологий спуск. Алексей связался по рации с-водителем и сообщил что у нас всё в порядке. Неожиданно я почувствовал, что воздух вокруг меня становится теплее. Что это? Мне показалось? Я смотрю на Алексея, он смотрит на меня и в его глазах тот же вопрос. Мы идём дальше и с каждым шагом, действительно, становится теплее. Я расстёгиваю молнию на своём комбинезоне, опускаю вниз капюшон. Вот пещера начала расширяться. Вот впереди замаячило какое-то просветление. Куда же мы выходим? Я вижу сине-зелёный свет. Что там? Ледяная пробка, просвеченная насквозь снаружи ярким полярным солнцем? Мы подходим к выходу из пещеры — никакой пробки нет, более того в лицо неожиданно ударяет тёплый воздух. Впереди спокойный сине — зелёный свет.

Мы оказываемся, словно в огромном светлом здании оранжереи, под огромным сине — зелёным куполом векового льда, на склоне горы. Перед нами каменная россыпь горного склона, потом полоса песка и большое озеро с прозрачной не замёрзшей водою. Озеро округлое. Вдоль его берегов можно спокойно пройти. Перед нами склон противоположно расположенной горы. Ледяная крыша поднята там ещё выше, и гора образует для неё естественную опору. Дальше и видно ещё одно «помещение» за ним ещё. Тёплый воздух растопил вековой лёд и образовал огромные пустоты под ним. Что это? Видимо тепло идёт здесь из земли. Его недостаточно для того, что бы совсем растопить лёд, но вполне достаточно для образования огромных пустот, накрытых сверху ледяным куполом. Остатки термической активности на этом континенте? Но ведь это открытие! И что мы видим там, на противоположном берегу озера? Неужели тот самый город, изображённый на рисунке древнего художника? Мне казалось, что я вижу чудесный сон. Да, это был он — древний город, созданный неизвестной цивилизацией, а возможно и пришельцами из далёкого космоса. Через огромное количество лет массивные каменные стены практически идеально ровные возвышались всё также грозно и величественно. Прямоугольные каменные башни смотрели вниз узкими щелями-бойницами. Что там внутри? Какие тайны мы сможем открыть для людей? То, что мы тогда чувствовали, невозможно было передать словами.

Мы вышли из пещеры и стали спускаться по горному склону к озеру. Здесь было поистине благодатное место на ледяном континенте. Воздух здесь был столь тёплый, что мне и Борису пришлось расстегнуть свои комбинезоны шире. Камни на склоне были тёплыми, словно нагретые лучами солнца. Вода в озере так же оказалась достаточно тёплой. Она была даже несколько теплее, чем камни горного склона. Видимо эти обстоятельства и послужили причиной образования огромного ледяного купола. Мы зашагали по берегу, намереваясь обойти озеро. Абсолютно чистая и прозрачная вода была в нём, а берега во многих местах были покрыты неизвестным мне видом пушистой травы.

Красивые, крупные рыбы, тупоносые с розовыми плавниками, лениво плавали прямо рядом с берегом.

И вот мы под стенами древнего города. Моя рука касается древней каменной стены, и я чувствую ровную, практически отшлифованную поверхность камня. Мы шагаем вдоль стены по направлению к воротам. Массивные металлические ворота чёрного цвета выглядят прекрасно сохранившимися. Из какого металла они сделаны? На каждой из половинок ворот надпись — неизвестный язык, большие выпуклые буквы. Чёткие, словно выдавлены огромным штампом. Но ведь в то время не было машин, которые могли бы сделать подобное. Значит, эта цивилизация неизвестна науке или город сделан неземной цивилизацией. Ворота приоткрыты. Что нас ждёт за ними?

Мы входим внутрь и останавливаемся, застыв от восхищения. Да, создать такое человеческой цивилизации тогда было бы не под силу. Перед нами панорама современнейшего города. Ровные улицы идут параллельно и разбивают город на квадраты. Дома — это то же квадраты — безупречно ровные и геометрически правильные. В них видны огромные прозрачные стёкла. Стены домов серого, светло-зелёного и белого цвета из материала, напоминающего гладкий пластик. Ровные тротуары, ровные улицы. Перед нами несколько зданий выделяющихся по своей высоте. Это скорее башни, чем здания. По форме это параболы с отрицательным значением корней или говоря проще, перевёрнутые вниз рюмки с плавными переходами контуров.

В левой части города располагаются несколько зданий окрашенных синим с голубым цветом. Они удивительно напоминают деревья с переплетённою, сплошной кроной. Эти здания в виде цилиндров — столбов, словно стволы деревьев поднимаются вверх и в них, в столбах видны стекла, но не прямые, а скруглённой формы. Сверху, там, где у дерева раскидываются ветки, здания соединяются между собой одной сплошной крышей. Видимо, переходить из одного здания в другое можно не только по улице, но и по крыше. Весь город удивительно окрашен. Видимо у строителей не было проблем с тем, каким образом и в какой цвет раскрасить всё вокруг. И здания не просто окрашены, цвета имеют плавные переходы, а оттенки сменяются один за другим. Это светло зелёные, белые и серые тона. Есть тона синие, голубые есть пастельное — розовые. Есть светло коричневые, есть небесно-голубые. Есть голубовато-зелёные. В разные тона окрашены улицы и тротуары. Это очень красиво. Чуть ближе к нам стоят несколько смешных домов в виде огромных патиссонов с окнами сверху, будто только что с грядки, вот несколько домов в виде огромных грибов со шляпкой вытянутой кверху. Вот несколько домов в виде пирамид с усечённой сверху вершинкой.

Правая часть города — это тянущаяся верх группа зданий, напоминающих башни. Вот здание — колонна с острым верхом, и большим количеством окон. Вот башня напоминающая фонарик, который светит в небо — вначале идёт цилиндр с батарейками, потом она расширяется кверху. В этих башнях не видно окон. Может это энергетические установки? Вдоль широких улиц расставлены массивные столбы, соединённые между собою горизонтальными прозрачными цилиндрами. В цилиндрах видны аппараты, продолговатой формы, видимо для перемещения. Этакое метро над улицей

Мы движемся к центру города, Мы с Алексеем переполнены чувства восторга и удивления, Алёнка спокойно записывает в свою память всё увиденное нами и пытается анализировать всё вокруг настолько, насколько позволяет её программное обеспечение. Куда пропали жители этого города? На улицах нет никаких признаков нахождения живых людей. Мы пришли в центр, на площадь, окрашенную в белый и светло-зелёный цвет. По всей площади установлены огромные кадки с землёй. В них растут растения напоминающие папоротники с толстыми, жирными листьями. Здесь же две огромные подставки — подвесные сады, на которых зеленеют и свешиваются сверху вниз зелёные ветви кустарников с листьями похожими на, кленовые. Кто поливает эти растения? Присутствия живых людей здесь не ощущается, неужели эти растения обходятся без полива? Насколько это всё удивительно.

Здесь, в центре города, на площади, на поднимающемся кверху в виде огромного эллипса фундаменте серо — зелёного цвета, стоит одно из самых загадочных зданий города. Судя по его расположению, это здание было одним из самых важных в городе, а вот по внешнему виду оно практически бесформенно. Оно на имеет окон и напоминает космическую станцию со множеством состыкованных с ней элементов, стоящую на земле. К входным дверям этой космической станции ведёт широкая лестница, в начале которой установлены две скульптуры атлетически сложенных мужчин с властными лицами, одетых в лёгкие рубашки и брюки.

Мы поднимаемся по лестнице и подходим к дверям здания. Ещё мгновение, мы откроем двери и увидим, что там внутри. Внезапно, позади нас над озером возникает яркий свет. Мы обернулись все одновременно. Через приоткрытые ворота было видно, как светящийся шар метров пяти в поперечнике, совершенно беззвучно пролетел над озером и повернул куда-то за гору. Свечение погасло.

— Да, сказал Алексей, — много сюрпризов в здешних краях.

— Нам лучше быть осторожнее и не встречаться с этими огненными шарами, — заметил я.

— Верно, согласился Алексей.

Двери здания распахнулись одновременно, словно приглашая нас войти. Мы вошли внутрь. Несомненно, жившие здесь люди не принадлежали ни к одной из известных ранее на земле цивилизаций. Их быт, их предметы обихода были необычны. В комнате было полно красивых столов. Они были продолговатые, невысоких, даже, я бы сказал, низкие. Одной стороной столешницы, задирающиеся кверху, словно морская волна, переливающиеся синим, серым и коричневым цветами. Стулья или сидения так же имели плавные очертания они, словно были отлиты из воды, которая мгновенно застыла, и так же завивались, словно волны от ветра. На столах находились прямоугольные предметы, напоминавшие современные мониторы. Лежали большие кубы абсолютно гладкие не имеющие никаких следов кнопок или выключателей. Вдоль одной из стен находились большие, в рост человека кубы, напоминавшие те, что лежали на столах.

А ведь мы с вами, ребята, — сказал мудрый Алексей, — находимся в каком-то управляющем или диспетчерском пункте. И эти кубы, на мой взгляд, не что иное, как что-то вроде компьютеров. Мы пошли ближе по комнате. Почему-то остро ощущалось абсолютное отсутствие живых людей в этом городе. На полу то там, то здесь лежали невысокие кучки пыли или пепла. На одну из кучек я случайно наступил, крутя головой по сторонам. Мы подошли поближе к столам с кубами. Я протянул руку к предмету, напоминавшему монитор, провёл по нему рукою, ощущая холод, напоминающий холод камня и хотел идти дальше, как вдруг, внутри предмета, возникло зелёное свечение. Предмет на глазах начал меняться. Он весь словно сделался прозрачным как морская вода, только не терял свою форму и внутри предмета возник объёмный образ человека — это была женщина с красивым разрезом губ, большими, выразительными глазами, и чуть припухлыми приятными щечками. Однако её взгляд, и выражение лица, были жёсткими и властными. На вид ей было двадцать пять — тридцать лет. У неё была короткая стрижка, напоминавшая стрижку военнослужащего. Одета она была в рубашку и брюки, напоминающие армейское обмундирование. Над левым карманом её рубашки блестел круглый золотой значок, состоявший из маленького диска на котором разместилось три золотые капельки.

Она заговорила о чём-то, гортанно и резко. Голос её слышался так реально и объёмно, что казалось, вот она здесь, сама разговаривает с нами. Мы молча слушали.

— Интересно о чём она говорит? — спросил я.

— Наверно, приветствует нас, своих великих потомков, — ответил мне Алексей. — Благодарит, что нашли её компьютер и стёрли пыль.

— Нет, она рассказывает историю гибели космической экспедиции.

Елене после семи минут рассказа удалось расшифровать неизвестную речь.

— Здесь, как она называет, город — колония великих Ариев, прилетевших из созвездия Кита пришельцев. Четыре космических корабля исследовали планеты нашей солнечной системы. На их бортах находились сто шестьдесят пришельцев — людей, ариев, так они себя называли и триста роботов — помощников — высокотехнологичных механизмов, способных быстро и точно выполнять указания по самым различным видам работ. Это было в 50019году по их, арийскому исчислению.

Один из кораблей потерпел аварию на Марсе и его отбуксировали на нашу планету. Здесь климат и атмосфера были наиболее близки космическим путешественникам для проживания. Была найдена подходящая площадка для приземления и старта космических кораблей, Рядом находилась гора, с прочными слагающими горными породами. В горе были сделаны помещения, там расположили неисправный космический корабль. Вести ремонтные работы стало удобно и комфортно. Возле подножия горы так же построили несколько зданий. Получился маленький городок.

Кроме того при аварии потеряли часть топлива, для воспроизводства которого была необходима урановая руда. Климат на материке был в то время мягкий. Зимы были совсем короткие и тёплые, здесь произрастало немало всякой растительности, в изобилии водились животные — мамонты, медведи саблезубые тигры. Различные виды рыб плескались в водоёмах. Такого разнообразия арии не видели на родной планете. Была проведена геологическая разведка горного хребта расположенного недалеко от космодрома. В двухстах километрах от этого места, на большой глубине, были обнаружены залежи урана, Кроме этого, попутно были открыты залежи других металлов и материалов, остро необходимых пришельцам для своих различных нужд и изделий.

Именно поэтому решено было недалеко от космодрома построить большую колонию — город, для освоения здешних земель. Об этом сообщили на родную планету и получили одобрение плана.

Предполагалось построить жильё для переселения большого количества ариев, которые должны были прилететь со следующими рейсами космических кораблей. Для получения горючего и заправки космических кораблей построили энергетическую станцию, работающую на извлечённом из руды Уране. Получаемое попутное тепло от работы станции подвели под почву, на которой находился город и озеро возле города, практически избавившись даже от короткой зимы. Что бы сохранить природу вокруг города и не допустить проникновения диких зверей в город, была построена оборонительная стена. Для защиты от серьёзных опасностей — высокоразвитых пришельцев с других, враждебных планет и гигантских животных, которые могли появиться возле города, была построена установка защиты, создающая при необходимости мощное триангуляционно — электромагнитное поле. Установка работала по указываемым площадям. Проще говоря, можно было задать координаты территории и на ней возникало сверхмощное электромагнитное поле, испепеляющее всё живое.

Перемещения по воздуху осуществляли на малых космических аппаратах. Эти аппараты представляли собой светящиеся круглые шары, имеющие прекрасную манёвренность в воздухе и отличные скоростные характеристики. Аппараты не годились для путешествия в далёкий космос — между галактиками и различными солнечными системами, но быстрое перемещение в любую точку планеты Земля, а так же перемещение на ближайшие соседние с Землёй планеты — Венеру и Марс, были вполне осуществимы для них по техническим характеристикам.

Вся космическая экспедиция — люди арии и роботы — помощники принялись за строительство города. Из крепких горных пород выплавляли замечательный материал различных цветов и оттенков для строительства зданий. Арии проектировали и отдавали команды, а роботы — помощники складывали, сваривали и выращивали конструкции домов и башен. Технологии строительства были быстрыми и точными. Площади, тротуары и улицы окрашивались красками с различными тонами и оттенками, создавались коммунальные сети — водопровод, канализация, энергоснабжение. Создавались все необходимые условия для прекрасного проживания будущих колонистов. В центре города было построено это здание — Управления, связи и координации действий колонистов. Для перемещения по городу построили скоростные магистрали и изготовили несколько вагонов — переместителей.

Строительство города завершалось, У членов космической экспедиции появилось больше времени для отдыха, путешествия и изучения природы, окружающей город. Путешествия арии проводили часто и с большим интересом. Путешествовали в сопровождении роботов — помощников, на вездеходах и самостоятельно, пешком. Путешествовать не боялись — каждый из ариев имел при себе компактное, но грозное оружие. Это было устройство, генерирующее термосветовой луч — продвинутый лазер. В сложной ситуации им можно было воспользоваться, что бы мгновенно разрезать на несколько частей любого противника любых размеров. Каждый арий имел при себе сигнальный маячок, позволяющий отыскать его обладателя или позвать на помощь практически в любом месте.

Как всегда неприятности пришли неожиданно. Среди молодых Ариев стало модным пройтись одному без роботов — помощников, без оружия по окрестным дебрям, вернуться в город и хвастаться приливом адреналина полученного во время прогулки. Руководители экспедиции такие прогулки запрещали, но молодёжь тайно продолжало своё дело.

В это же время, в окрестностях города жило племя людей — коренных жителей планеты Земля. По уровню своего развития они находились ещё в каменном веке. Они охотились на зверей топорами и копьями с кремневыми наконечниками, носили одежду из шкур убитых животных, а огонь добывали трением деревяшек друг о друга. Однако эти люди уже далеко перешагнули рубеж, после которого человека считают человеком. Они были любознательны, они пытались делать посуду, украшения. Они начали выращивать съедобные травы. Они стремились регулярно поддерживать чистоту своего тела. Они создали свод правил для поведения в племени. Они подчинялись сильному, почитали старших, любили маленьких детей и уважали чужие семьи.

Арии с презрением и брезгливостью относились к людям, жившим в племени. Они считали этих людей просто дикими животными. Для них это были приблизительно такие же существа, какими для нас, современных людей, являются, например, обезьяны. Арии считали ниже своего достоинства видеть что-то человеческое в отношениях людей каменного века. Их не использовали даже в качестве рабов, предпочитая интеллектуальные механизмы. Возле города людям из племени запрещали появляться. Использовали для этого роботов — помощников с крепкими дубинками, что бы доходчиво всё объяснять.

Началось всё с того, что молодой юноша — арий в одиночку вышел на прогулку за городом. Оружия он при себе не имел, но сигнальный маячок у него был. И дело — то ведь было днём, и отошёл он не так уж сильно далеко. Но обстоятельства тогда сложились неблагоприятно. Он переходил небольшую горную речку, в ущелье, поросшем деревьями и кустарниками. Под ногами у него было сильное течение и скользкие камни. Недалеко из зарослей с шумом выскочила антилопа, юноша отвлёкся, поскользнулся и упал, ударившись головой о камень.

Сознание совсем он не потерял, водой не захлебнулся, но находился в полусознательном состоянии. Он попытался встать на ноги, но сильный поток воды сбивал с ног и пронёс его с десяток метров по ручью и здесь уже находился каменный уступ, около полутора — двух метров, где юноша ещё раз упал с камней, потерял сознание, повредил рёбра и вывернул ногу, застрявшую между камней. Скорее всего, в этот раз он захлебнулся бы водою, которой в этом месте было больше. Но совсем рядом, на берегу была девушка из племени, которая собирала траву и съедобные корешки.

Она бросилась к нему и спасла этого юношу. Мало того что спасла, она влюбилась в него сразу же, с первого взгляда. Она бросила собранные корешки и потащила юношу в свою деревню. Надо сказать, что сигнальный маячок у юноши благополучно выскочил во время падения из кармана в речку, а поскольку маячок был рассчитан на нахождение в воде, он спокойно поплыл себе по ручью, по сильному течению и выскочил в океан, где волнами его прибило к берегу, вместе с корягами и ветками. Когда юношу из города стали искать арии, то нашли маячок на берегу океана и решили, что юноша утонул. Так что помощи ждать было неоткуда.

Тем временем юноша находился в хижине, в племени древних людей. Он пролежал без сознания половину дня и очнулся с вывихнутой ногою,

переломанными рёбрами и страшной болью в голове. Идти в город он не мог, сигнал о бедствии подать то же. Сообщить о том, что он находится в хижине, люди из племени, хорошо знакомые с дубинками роботов — помощников не желали. Ему оставалось только понемногу выздоравливать на месте. Любовь не знает границ, времени, пространства и принадлежности к слоям общества. Девушка ухаживала за ним, кормила заботилась и просто млела, разглядывая его красивое лицо. Юноша понемногу выздоравливал, ел то, что ему готовила девушка, видел то, что происходит в племени и начал разбираться в жизни этих людей. У него вспыхнула ответная любовь к девушке, и те дни навсегда перевернули его сознание.

Он вернулся в город, когда выздоровел. У него был хороший характер и много друзей, которые были очень рады его возвращению.

Руководство космической экспедиции вызвало юношу на Совет, где он рассказал о случившемся. Вот там он впервые и заявил о том, что живущие в племени люди это люди, а не звери. Он сказал, что они стремительно развиваются и именно им, коренным жителям, должна принадлежать эта планета, с её богатствами, потому что арии здесь только гости. По взглядам этого юноши арии должны были обязательно считаться с интересами коренных жителей земли и помогать им во всём.

Эти взгляды вызвали резко отрицательное отношение среди членов Совета. Большинство из них считало, что живущие лесу люди должны быть благодарны ариям уже за то, что те позволяют им просто жить на этой земле. Юношу строго поругали и посоветовали выбросить из головы доброе отношение к людям.

Однако юноша уже не мог жить как прежде. Он продолжал приходить в племя и встречаться с полюбившейся ему девушкой. Потом у них родился ребёнок, это был мальчик, которого заботливые родители прятали и никому не говорили о нём.

В это время город ариев уже был построен. Космические корабли должны были стартовать на родную планету, что бы привезти смену себе и новых колонистов, которые пожелают жить и работать в построенном городе. Юноша хотел остаться здесь. Однако, о том, что он имеет ребёнка в племени дикарей, стало известно руководству космической экспедиции. Руководство приняло решение: над юношей, опозорившим, как они считали, великое звание ария, провести суд.

На суде юноша пытался отстоять свою точку зрения. Он опять говорил о том, что люди в племени это такие же люди, как и сами арии, что они, имеют большее право жить здесь и пользоваться богатствами планеты, чем космические пришельцы, что они просто находятся в начале эволюционного пути. Что совершенно ничего не говорит об отсутствии у них творческого потенциала и интеллекта.

Речь его была пламенной, но не нашла поддержки ни у кого из присутствующих. Только один из его близких друзей понял, насколько юноша был прав. Он остро переживал за юношу, но выступить в защиту у него не хватило смелости.

Руководство космической экспедиции, на суде, приняло решение: обитающее в лесу племя полностью уничтожить. Юношу так же было решено казнить. Юноша попросил перед смертью посмотреть на своего малыша и умереть среди жителей племени. Приговор привели в исполнение.

Всё это происходило непосредственно перед стартом кораблей эскадры на родную планету. Три космических корабля были готовы к старту. Четвёртый космический корабль завершал ремонт и должен был остаться на Земле, на случай, если в силу непредвиденных обстоятельств остающиеся арии так же захотят вернуться на родину. Была проведена консервация уранового рудника. Снижена мощность энергетической установки. В городе, в здании управления, должна была остаться небольшая группа ариев и роботы — помощники. Всё было готово к отлёту.

Не учли предательства среди своих. Тот самый товарищ влюблённого юноши так же должен был улететь на родную планету. Но он был настолько потрясён казнью своего друга и казнью целого племени, что решил — общество ариев, с его высокомерностью и жестокостью, не имеет права жить планете Земля. Он установил магнитные мины на все три стартующих космических корабля. Поставил программу для защитной установки на уничтожение всех, ариев и роботов — помощников остающихся в городе. Никто из пришельцев не должен был остаться в живых. Так, в конце концов, и произошло.

Единственная из ариев, уцелевших на Земле — эта женщина, которую мы видим сейчас на изображении в мониторе. Она техник, специалист по ремонту космических кораблей, и во время старта космической эскадры на родную планету, находилась не в городе, а случайно задержалась в ремонтных помещениях, заканчивая ремонт четвёртого космического корабля.

Она говорит о том, что три космических корабля были взорваны при взлёте, в верхнем слое земной атмосферы. Взрыв был настолько силён, что сдвинул магнитную ось вращения планеты. Началось повсеместное обледенение. Вместо прекрасных лесов вокруг города образуются глыбы льда. У неё уже четвёртый день идёт дождь и ледяной ветер. Одновременно со взрывами кораблей, защитная установка сожгла всех ариев и роботов — помощников, остававшихся в городе, оставив от них на полу кучки пепла. Эта женщин — техник по каналам связи сообщила о случившемся на родную планету и о взрыве, и о начавшемся обледенении. Однако ей ответили, что на планете Ариев, властвующей над десятком других планет и огромными территориями, произошёл военный переворот. Идеи превосходства ариев над другими мыслящими существами, начали рушиться, практически подтверждая взгляды, казнённого юноши. Сторонники и противники господства на планете Ариев сошлись в жестоком военном противостоянии. Лилась кровь. До этой женщины — специалиста, находящейся здесь, на планете Земля, практически никому сейчас нет дела. Помощь ей послать некому.

Она принимает решение — поскольку четвёртый космический корабль практически отремонтирован, с помощью, оставшихся в ремонтных помещениях роботов — помощников проверить корабль на отсутствие мин, загрузить наиболее ценное оборудование, стартовать и лететь, что бы вернуться на родную планету. Пусть там и идёт война. Здесь же она оставляет эту видеозапись для тех, кто придёт позже. Для тех, кто не должен повторять ошибки пришельцев — ариев.

Изображение женщины пропало. Монитор — куб некоторое время ещё светился, но вот свечение погасло. Закончившая переводить Алёнка стояла молча. Мы с Алексеем то же стояли и ещё смотрели на потухший экран.

— Всё из-за баб, — нарушил тишину Алексей. — Всё из-за них, — добавил он.

— Всё из-за любви, она великое чувство, от которого не отмахнуться и великая сила, которая определяет весь порядок и правильный ход жизни, — возразил я.

— Любовь это выдуманная, красивая абстракция для достижения своей цели с особями противоположного пола, — неожиданно сказала Алёна, видимо, стремясь подсказать то, что было заложено в её программном обеспечении.

Я посмотрел на неё.

— Эх ты, несчастное существо, — мне стало её жаль. — Была бы ты настоящая женщина, посмотрел бы я, как ты смогла бы жить без этой выдуманной, красивой абстракции.

— Я настоящая женщина, — возразила мне Алёнка. Мы с Алексеем невольно улыбнулись.

— Давайте выбираться отсюда, — Алексей подвёл итог нашего разговора.

Мы вышли из здания, и я уже шёл осторожно, стараясь не наступить на кучки пепла, лежащие на полу, внутренне понимая, что это не просто пепел, это всё что осталось от кого-то из ариев. Потом мы вышли из города за ворота и остановились, глядя на озеро.

— Судя по всему, шар пролетел над озером и скрылся в том направлении, — указал рукою Алексей. — Неужели и сейчас потомки ариев живы? — добавил он.

— И всё-таки, лучше с ними не встречаться, по крайней мере, в этот раз, и без оружия, — посоветовал я. — Главное сейчас, вернуться на нашу станцию, передать сведения о находках в центр и всё обдумать, как следует, тысячу раз обдумать.

Мы снова пошли вокруг озера, возвращаясь к выходу из пещеры, по которой пришли. Неожиданно яркое свечение снова возникло где-то сбоку городской стены, приближаясь к нам.

— Скорее, прячемся, — понимая, что к пещере, по которой пришли, нам не успеть, мы лихорадочно метнулись к группе больших камней, находящихся метрах в пятидесяти от берега озера. Мы добежали до камней, лихорадочно высматривая, где можно бы спрятаться и остаться незамеченным и вдруг почти сразу увидели вход ещё в одну пещеру. Это было вертикально расположенное отверстие, неправильной формы между камней, в которое вполне мог протиснуться человек. Свечение сбоку от городской стены усиливалось. Надо было решать: встретиться лицом к лицу с пролетающим огненным шаром или шмыгнуть в пещеру. Мы заскочили в пещеру и затаились у входа. И вот мы увидели, ещё один огненный шар, пролетающий над озером.

Мне хотелось посмотреть, этот светящийся летательный аппарат, и я чуть высунулся из-за камней пещеры. Мы увидели, как откуда-то сбоку, из-за городской стены, совершенно бесшумно, на высоте двух метров, вылетел шар метров пяти в диаметре, от которого исходило яркое свечение, словно некий газ постоянно горел и кружился вокруг него. Рядом со мной сопел Алексей.

— Вот это да! — сказал он, свистящим от волнения шёпотом.

— Прячемся! — я потянул его в глубину пещеры, и мы прижались к её корявым стенкам. Однако свет не затухал постепенно, как это было при первом появлении огненного шара, а оставался одной и той же яркости.

— Что это он там завис? — Алексей встревожился, вытянув шею — Может засёк нас и ждёт, когда выйдем?

Я молча пожал плечами, не зная, что ему ответить. Мы подождали ещё немного, но шар и не думал улетать. Он упрямо висел перед входом в пещеру, и нам оставалось только выйти из неё. Мы подождали ещё. Ситуация оставалась прежней.

— Ну, что, давай рискнём и выйдем? — Алексей посмотрел на меня.

— Давай вначале пройдём в глубину пещеры, может быть, есть ещё выход, — ответил ему я.

Все втроём мы потихоньку, вдоль стены, стали отходить в глубину пещеры, а когда отошли за её первый поворот, то включили фонарики.

Мы шли молча. Состояние у нас, исключая, конечно же, Алёнку, было как у загнанных в ловушку кроликов.

— В какую сторону ведёт эта пещера? — спросил я Алексея, зная, что он очень хорошо ориентируется в этих местах.

— К океану, — ответил мне он. — Может, повезет, и выйдем где-то на берегу. Если, конечно, в ледяную пробку не упрёмся. Ну да с берега часто айсберги срываются, может и повезёт, — подбодрил он нас и себя.

Вдруг я услышал плеск волн.

«Куда мы выходим?» — пронеслось у меня в голове. Проход в пещере резко расширился. Однако, что бы пройти вперёд, нам необходимо было перелезть через десяток огромных валунов. Это было сложно, но мы справились. Валуны закончились, и вновь стало просторно. Плеск волн послышался совсем рядом. Мы светим фонариками. Лучи фонарей уходят в пустоту. Мы внутри огромного подземного грота — каменной пустоты, каменного мешка. Стоим на кромке суши, возле воды. Я нагнулся и, обмакнув руку в воду, лизнул — солёная океанская вода.

— А ведь здесь то же тепло. Никакого припойного льда, вода чистая, спокойная, без единой ледяной крошки и чуть плещется. Чем-то эта вода здесь то же подогревается, — сказал я. — Если здесь ещё есть хороший выход под скалами в океан, то это настоящая природная пристань для подводных лодок. Лучше и не придумать.

Мы идём по кромке суши, к середине грота. Свет фонарей выхватывает из темноты перед нами ровный бетонный причал, уходящий в воду. Светим все вместе в одном направлении. Причал ровный и длинный. На нём расположены металлические тумбы, что бы привязывать субмарины. Так оно и есть. Причал для подводных лодок. Мы поднимаемся по бетонным ступенькам наверх, и идём по причалу в сторону воды. Вот свет фонаря выхватывает из темноты железное сооружение, качающееся на плаву. Это старая подводная лодка. Лодка стоит, привязанная к железной тумбе канатом, и практически не движется. Только иногда маленькая волна чуть плеснёт о её старый, ржавый бок. Безмолвная. На носу лодки ржавая пушка. Солёная вода и прошедшие годы сделали своё дело. Фонариками мы светим по лодке. Мы видим огромный, фашистский крест — нацистская свастика нарисованная на рубке. Чуть дальше на волнах покачивается вторая лодка такого же типа. Все люки задраены. Я смотрю на Алексея.

— Денниц?

— Да, наверное, он, — соглашается Алексей.

— Гросс-адмирал Денниц, — влезает в разговор Алёнка, командующий подводным флотом нацистской Германии, — человек, который сказал Гитлеру, что нашёл для него «Настоящий рай и неприступную крепость на другом конце света». — Вы про него говорите? — интересуется она.

— Да, — отвечаю я. — Создатель таинственной земли «Новая Швабия» — нацистской базы или нескольких баз, куда должны были перевезти бесноватого фюрера, если бы он остался жив.

Мы поворачиваемся и шагаем по причалу снова к берегу. Причал переходит в прекрасную бетонную площадку. Широкую и просторную. С одной стороны у площадки причал, уходящий в воду с другой — поверхность скалы, которая здесь выровнена. Получилась ровная каменная стена.

Огромный фашистский крест нарисован на этой стене. Над крестом надпись по-немецки.

— «Новая Швабия», — переводит нам Алёнка. Я и сам понимаю, правда, с трудом. Ведь я учил немецкий в школе и в институте. Так вот где она расположена.

По бетонной площадке к причалу спокойно может подъехать и развернуться автомобиль, что бы отвезти груз с подводных лодок. От площадки идёт дорога. Она выбита в массиве скалы буровзрывным способом. Дорога широкая и ровная. Здесь бурили скалу, потом закладывали взрывчатку в шпуры и взрывали. Потом убирали камни, долбили кирками и ломами дорогу, делая её ровной. Вероятнее всего это делали военнопленные. Скорее всего, русские. Чьи-то отцы, братья, деды. Что с ними стало потом? Да, что потом! Понятно, что с ними сделали потом. Фашистские ублюдки. Будьте вы прокляты, нет вам прощения!

По дороге идти легко и просто — это не то, что по пещере лазить. Мы все трое идём по дороге, подстёгиваемые любопытством. Алёна протягивает вперёд руку.

— Там в грот втекает река. Скорее всего, она с тёплой водою. Поэтому и льда в гроте возле причала нет.

По дороге мы проходим метров триста. Дорога всё время идёт параллельно кромке воды. И вот мы слышим, как впереди тёплая река по подземному руслу впадает в воду грота. Мы светим фонарями и сами уже это видим. Тёплая вода маленькой речки, по подземному руслу, словно по трубе, выливается здесь в океанскую воду, немного подогревая её. Я захотел пить и зачерпнул воды из речки. Вода была слабо — теплая, будто остывающий чай, пресная и приятная на вкус. Кроме того она была совершенно прозрачная.

Дорога здесь резко поворачивала влево, в скалу. В скале мы увидели пробитый тоннель арочного поперечного сечения. Тоннель тянулся метров на сто… сто пятьдесят и заканчивался металлическими воротами, которые были накрепко закрыты. На них не было видно ни одного выступающего предмета, что бы можно было зацепиться и открыть. Это была просто ровная, металлическая стена. Сбоку от ворот находилась небольшая калитка, видимо, для прохода людей. Она так же была плотно закрыта. Мы остановились.

— Ну, всё, — сказал Алексей. — Дальше мы не пройдём. Хватит на сегодня приключений. Нужно возвращаться и искать в этом гроте выход на дневную поверхность. Наверняка у немцев был наблюдательный пункт сверху. Смотрели же они за океанской водной поверхностью и появляющимися судами. Так что и выход наверх то же должен быть, — резонно замечает он.

— Я думаю, — говорю я ему, — можно попробовать по пещере назад вернуться. Вряд ли светящийся шар ещё висит у входа. Времени много прошло и нас там не было — засекать некого. И пока мы назад дойдём — время ещё пройдёт, думаю, — сказал я, — шар точно улетел.

— Ну, что же, — соглашается Алексей. — Верно. Знакомый путь и быстрее и короче. Там то мы можем выйти к месту, откуда спускались. Это гораздо удобнее, чем здесь искать путь вначале наверх, а потом ещё по морозу переть неизвестно, сколько и куда к вездеходу. Давай по обратной дороге. Ну, а уж если шар ещё висит…

— Не висит! — уверяю его я.

Мы разворачиваемся и идём по пробитой в скале дороге обратно к причалу и разгрузочной площадке. Неожиданно в самой воде грота возникает и очень быстро усиливается голубоватое свечение. Мы пятимся назад, но спрятаться здесь уж точно негде и не получится. Ещё мгновение и из-под воды выныривает, с шумом разбрасывая воду, и зависает прямо напротив нас, всё тот же светящийся огненный шар. Мы стоим, не двигаясь, и смотрим на него. Он неподвижно висит напротив нас, беззвучный и грозный. Наверное, из него то же наблюдают за нами. Я потихонечку, маленькими шажочками начинаю двигаться в ту сторону, куда мы шли. Неожиданно из шара выходит тонкий, красный луч и словно красная линия ложиться передо мной. Определённо шутить с этим лучом не безопасно, поскольку лежащий на дороге камень сантиметров двадцати в диаметре был мгновенно разрезан, и на каменной стене тут же появилась проплавленная щель глубиною сантиметров в десять.

Я остановился и попятился назад. Шар тут же начал понемногу двигаться в нашу сторону. Красный луч начал потихоньку перемещаться к нам ближе, словно говоря:

«Идите к воротам». — Нам ничего не оставалось сделать, как развернуться и идти к воротам.

Как только мы подошли к воротам поближе — до них оставалось метров десять, на стенах тоннеля вспыхнули яркие электрические лампы.

Металлическая дверца сбоку от ворот поползла вверх, открываясь. Оттуда вышли навстречу нам десять мужчин, с автоматами, в красивых, удобных и просторных комбинезонах. На головах у них были одеты форменные шапочки с козырьками — смесь фуражки и бейсболки. На рукавах виднелись аккуратные нашивки с нацистским символом — свастикой, а погоны и петлицы на комбинезонах напомнили мне старые фильмы о Великой Отечественной Войне — они оставались такими же. Автоматчики были коротко пострижены и чисто выбриты. Возраста они были различного тридцать — сорок лет. Глаза у них смотрели на нас сосредоточенно, но без особой злобы, к моему удивлению.

Автоматы нацистов, пожалуй, были самой изменившейся частью имиджа. Было видно, что большая часть автомата выполнена из серого цвета пластика. На каждом автомате сверху находился прицел невиданной конструкции. По обеим сторонам ствола находились странные короткие трубки, шедшие параллельно стволу имеющие калибр аккурат раза в два больше его. В целом, автомат был выполнен аккуратно, имел красивые и стремительные формы.

Металлические ворота поползли в сторону, открывая вход в тоннель.

Окружённые кольцом автоматчиков мы прошли внутрь. Ворота поползли обратно, закрываясь. Здесь, на стенах было множество светильников и очень светло. Повсюду разливался молочно — белесый свет. Нас вели вперёд по тоннелю. Стены и потолок здесь были из сплошного бетона. Внутренне ощущалась его мощь и толщина. На стенах чуть заметные следы от досок опалубки. Стены плавно переходили в потолок арочной формы. Пол в тоннеле то же был бетонный. Пол гладкий и ровный. В своём поперечном сечении тоннель как бы разбит на три части. Самая большая, центральная часть выработки, видимо, служит для проезда автомобилей или грузовых устройств. Нас ведут по ней. По обоим бокам от центральной части, отделённые метровыми столбиками из нержавеющей стали узкие части тоннеля, видимо, пешеходная зона. Тоннель высокий. На высоте трёх метров вдоль стены тянется с десяток кабелей и несколько трубопроводов, каждый сантиметров двадцать в диаметре. В большинстве своём всё покрашено белой краской. Повсюду чисто и аккуратно. Мы проходим несколько боковых штреков — небольших тоннелей, отходящих вправо от тоннеля, по которому нас ведут. Только вправо. Видимо, там они соединяются с параллельно идущим, таким же крупным тоннелем.

«Обычная шахтная схема», — заметил я про себя. Две большие выработки идут в толщине горных пород параллельно друг другу на каком-то расстоянии. Они соединяются между собой выработками поменьше или такими же. Получается такая вот, лежащая плашмя, подземная лестница. В зависимости от того, что тебе надо — «ступеньки», они же соединяющие выработки, могут быть разными. Либо небольшими, ведущими в какие-то комнатки и помещения для жилья, которые как бы «висят», находятся рядом со ступенькой, или большими — высокими и широкими, если на «ступеньке» устроено большое помещение — зал или цех. Словно подтверждая мои слова, в очередной раз, вправо, пошёл коридор. Я увидел, что дальше он расширяется и превращается в огромный, замечательный спортивный зал, в котором человек десять мужчин с увлечением гоняют в баскетбол. Дальше располагались спортивные тренажёры, а ещё дальше виднелся ринг, на котором шёл жаркий боксёрский поединок. Недалеко висели боксёрские мешки, на которых крепыши отрабатывали свои удары. А чуть впереди была футбольная площадка с уменьшенными воротами, по которой две команды азартно толкаясь, гоняли мяч.

Нас вели вперёд. Вот ещё «ступенька» — отходящий вправо коридор. Здесь столовая. Там стеклянные двери, видна часть зала с аккуратными, чёрного цвета стульями и белоснежными скатертями.

Мы проходим ещё вперёд. Начинаются «ступеньки» посерьёзнее. Вот тир. Мишени спрятаны где-то глубоко, в толще горы. Мы видим только стреляющих. Часть из них стреляет лёжа, часть стоя. Выстрелы — просто сплошной огонь. Почти половина стреляет из старых немецких «Шмайсеров» — автоматов фашистских войск времён второй мировой войны. Да, я бы то же с удовольствием из того «Шмайсера» стрельнул. Половина палят из тех автоматов, которыми вооружены наши сопровождающие. Стеклянные двери изолируют звук. В коридоре слышны лишь несильные хлопки. Стрельба из современного оружия, сильно отличается. Здесь из среднего ствола вылетает пульсирующий красный огонь, который летит к мишени. Видимо, от пороховых патронов в этой конструкции сумели отказаться.

Следующий соединяющий коридор-штрек — производство. Здесь вправо уходит целый цеховой пролёт. Кровлю, или по-простому — потолок поддерживают пространственно — широкие, арочной формы бетонные балки, которые соединены и между собою, образуя сверху помещения прочный бетонный скелет. И это дело мне знакомо. Я словно попал на свой прежний завод. В цех. Вот там кирпичная стенка отгораживает часть цеха. За подобной стенкой у нас на заводе была кладовка. Что же они производят в этих цехах? Видно плохо, и сразу я не пойму, но, кажется, мне это двигатели. Какие-то странные двигатели — округлые с решётками стоящими по кольцу. Не видно никаких патрубков, выходящих или походящих. Словно большой камень, но на двигатель, как мне кажется, сильно похож. Посмотреть, как следует, не удалось, мы прошли мимо.

Ещё цех, в нём работает могучая кран-балка, которая перемещается по цеху, и переносит на траверсе — подвеске большущую корпусную деталь — часть сферы из металла серебристого цвета. Может это часть летательного аппарата, который загнал нас сюда?

Нас ведут ещё дальше. Вокруг тепло. Комбинезоны наши расстёгнуты максимально. Через несколько десятков шагов снова проход вправо и снова цех. Видны специальные стол — стенды. Высокие. Они просто уставлены приборами. Циферблаты со стрелками, световые панели с огромным количеством текста. То горящие, то гаснущие огоньки и световые символы. Возле стендов люди. Они смотрят на приборы, расположенные на стендах, что-то испытывают и настраивают, что именно мне не видно. Проходим мимо.

Вот ещё цех. Видимо, это финишный сборочный цех. Мне всё понятно. Так вот, что они изготавливают и собирают здесь. Я успеваю всё понять. Это те самые летательные аппараты, которые мы уже видели. Те самые светящиеся шары, бесшумный полёт и точность перемещения которых ничего кроме восхищения вызвать не могли. Да ещё это эффектное появление из-под воды! Значит, именно отсюда стартуют по небесам над разными континентами эти аппараты, которые обычно называют НЛО! Это те аппараты, которые ни перехватить, ни сбить современные вооружённые силы не могут. Мы проходим последний цех и идём дальше. Проходим около сотни шагов. Вправо пошла очередная «ступенька». Автоматчики поворачивают и нас ведут по ней. Цеха закончились. Что дальше? Алексей поворачивает ко мне голову.

— Что там дальше, как думаешь?

— Думаю, или тюрьма или администрация, — отвечаю ему я.

Мы выходим к расширению. Здесь устроен большой подземный зал, в котором ничего нет. Потолок здесь так же поддерживает ряд колонн, на которых мощные бетонные арки. Видимо, это зал для общих построений. По обеим сторонам зала, на стенах, огромные, просто огромные фашистские флаги. Красные с белым кругом и свастикой в середине.

В конце зала находится двухэтажная постройка, тщательно оштукатуренная, аккуратная и по-немецки опрятная. Над дверью культурная, большая табличка. На ней надпись на немецком языке. «Комендатура». С двух сторон от входа так же висят фашистские флаги со свастикой. Чуть выше, прямо над центральной частью фасада, ещё одна табличка. Она гораздо больше первой. Позолоченный фон, надпись — чёрным цветом, красивым шрифтом, большими буквами «Новая Швабия». Возле входной двери — двое автоматчиков. Форма отглажена до мелочей, на ногах короткие сапоги, начищенные до блеска.

Наша процессия останавливается у входа. Один из автоматчиков сопровождающих нас, с петлицами офицера, отходит на два шага в сторону, поворачивается к нам и остальным автоматчикам. Отдаёт команды.

Алёнка переводит мне, поскольку я, по большому счёту, ни черта не понимаю, хотя и изучал немецкий и в школе и в институте.

— Благодарит за службу и говорит, что шесть человек могут идти в казарму. Оставшиеся четверо будут сопровождать нас к генералу, и присутствовать при допросе.

Шестеро автоматчиков выпячивают грудь, щёлкают каблуками сапог и уходят. Автоматчики у входа то же щёлкают каблуками, делают шаг в бок, в разные стороны, расширяя проход для нас, и замирают на месте. Мы проходим в здание вместе с четырьмя автоматчиками и офицером.

На полу всюду мягкие ковровые дорожки. Здесь замечательная внутренняя отделка всего здания. Двери кабинетов просто сияют. Небольшие таблички рядом с каждой дверью. Красивые блестящие номера. Нас ведут по парадной лестнице наверх. Напротив лестницы на втором этаже большой холл и вход в центрально расположенный кабинет. Чуть сбоку стол, за которым сидит офицер. Видимо это адъютант, или проще говоря, помощник начальства. Над его головой Портрет Гитлера. Видимо нас ведут к большому начальству.

Офицер сопровождения щёлкает каблуками, вскидывает руку в традиционном фашистском приветствии.

— Хайль!

Адъютант встаёт из-за стола, вскидывает руку в ответном приветствии. Офицер сопровождения докладывает ему что — то. Алёна тихо шепчет мне:

— Доложите генералу, что русские полярники доставлены.

Адъютант открывает двери в кабинет, уходит с докладом. Через две минуты он возвращается, открывает нам дверь шире:

«Прошу вас!».

Вместе с автоматчиками мы входим внутрь кабинета. Кабинет очень просторный, аккуратный и дизайнерская проработка здесь, чувствуется, была очень сильной. Всё что бы понравиться незнакомым людям. Всё, для того, что бы захотелось одеть красивый мундир, взять красивый автомат и встать под знамя с пауком — свастикой, которое поведёт тебя на совсем некрасивые дела. Обычная рыночная экономика капитализма.

Всё в кабинете было выдержано в коричневом цвете. Точнее, от тёмно-коричневого до белого и золотистого. Полы и стены окрашены в светло-коричневый цвет, На стенах декоративные прямоугольники и квадраты, окаймлённые позолотой. Возле противоположной стены широкий стол то же коричневого цвета, сверху стола, деревом как бы сделаны две секции и по верху ткань, очень красивая мягкая на вид, так же коричневая. С боку к этому столу приставлен второй стол — небольшой, гладкий, обычный. Он чёрного цвета, из пластика. На нём коричневого цвета настольная лампа. За столом в мягком кресле с колёсиками старичок в фашистском генеральском шерстяном кителе. Возле боковой стены ещё один стол — длинный. Возле него с десяток мягких кресел. Видимо, там проводят совещания. Потолок с фигурной лепниной в виде выпуклого креста. Потолок покрашен в белый цвет. Крест чёрный, обрамлён золотистым цветом. Из центра креста вниз опускается золотистая люстра с плафонами чёрного цвета. Подсветка сделана таким образом, словно солнце снизу светит на потолок и образует на нём золотисто — жёлтый поясок. На столе у старичка обычный компьютер, сбоку лежит куча бумаг. Подставка для ручек в виде орла, вцепившегося в фашистский крест. Над головой на стене ещё один огромный портрет Гитлера — бессменного вождя фашистов, всех времён и народов.

Старичок-генерал смотрит цепким, пронзающим взглядом.

— Руссишь? — спрашивает он глядя на меня.

— Вы русские? — переводит нам адъютант.

— Да, мы русские, полярники, — отвечаю ему я. — А кто вы? — задаю я встречный вопрос. — Судя по всему, немцы и, вероятно, фашисты?

Генерал, усмехнувшись моему поведению, видимо, я должен был только отвечать, решил поговорить с нами. Он говорил, а его адъютант, хорошо знавший русский язык переводил.

— Да, я немецкий фашист. В тысяча девятьсот сорок пятом году, во время штурма Берлина Советскими войсками, я служил в «Гитлерюгенд» — немецкой патриотической организации. Там простые мальчишки, такие же, как и я в то время, встали с оружием в руках на улицах города, что бы отстоять независимость своей любимой Родины — великой Германии! Независимость, которую раздавили русские танки, вместе со многими моими друзьями. Мне повезло, и я остался жив. Вместе с родителями я был переправлен на подводной лодке сюда в «Новую Швабию» — секретную базу нашего национал — социалистического движения и, как видите, дослужился со временем до генеральского звания.

Я немного задумался. Потом сказал:

— Ваша убеждённость в идеях своей партии за такой промежуток времени делает вам честь, как бы ни были отвратительны эти идеи. Я понимаю Вас. Подростком увидеть ползущий на тебя танк, слышать свист пуль над головой, крики раненных товарищей, с которыми ты только вчера гонял мяч во дворе. Видеть свой город, разрушенный, в грудах кирпичей и покорёженного железа, с трупами людей на улицах и развалинах домов — всё это страшно тяжело для неокрепшей психики подростка. Но прошло столько времени! Как же вы не смогли понять, что это не мы тогда пришли к вам! Это вы, ваши войска пришли к нам, разрушили и сожгли наши города. Убили русских — мужчин, женщин, детей, стариков. Это ваши войска грабили их имущество, грабили мою страну. Увозили лес, уголь, хлеб в Германию. Увозили людей, превращая их в рабов. Бесчеловечно относились к ним, убивая рабским непосильным трудом. Сколько их полегло здесь, при строительстве этой вашей базы? А ведь это чьи-то отцы, братья, мужья!

И что бы остановить это безумие, этот кошмар, у русского солдата был только один выход — убить ваших сверстников и разгромить Берлин. Огромное количество людей в Германии это поняли. Они всё поняли и приняли тот мир, который пришёл к ним с Востока. Они жили при Социализме, и я думаю, несмотря на то, что его разрушили, очень и очень многие немцы ещё вспомнят и его и русских солдат, которые то же не хотели тогда умирать, добрым словом.

Старичок, выслушав перевод, побагровел.

— Я столько лет, верю и служу идеям великого фюрера…, — он непроизвольно брызгал слюной. — Неужели вы решили, что эти слова, могут произвести на меня хоть какое то впечатление?

Он с несвойственной для пожилого человека проворностью открыл ящик стола и вытащил оттуда пистолет.

— Ещё одно слово и я окажу вам великую честь — я лично расстреляю вас!

Я понимал, что в живых нас всё равно не оставят, к тому же «завёлся», а так помирать было бы легче. И я уже хотел плюнуть прямо в генеральскую рожу и сказать:

«Смерть фашистам! Родина отомстит!», — но тут просто таки выскочил вперёд Алексей.

— Господин генерал, господин генерал, — залебезил он, оттесняя меня назад. — А я совсем не такого мнения. У меня совсем не такие убеждения. Мы с вами можем поговорить. Пожалуйста, я готов рассказать вам, всё что знаю.

Неожиданно и Алёнка слегка дёрнула меня рукою за комбинезон назад, словно просила — помолчи и подожди. Я стоял и молчал.

— Как вы попали сюда? — спросил генерал Алексея.

— Пробурили отверстие во льду, попали в систему пещер, по ней добрались до причала подводных лодок.

Генерал о чём-то говорит с адъютантом, однако, на этот раз нам ничего не переводят.

— Они собираются пустить по нашему следу собаку и взорвать проходы во всех пещерах, — наклонившись ко мне, тихо переводит Алёнка.

— Генерал, там, на стенах пещер уникальные рисунки. Они сделаны сотни, а может и тысячи лет назад. Они рассказывают о животном мире, который населял здешние края, прошу вас, не уничтожайте их, они представляют собой огромную культурную ценность для всего человечества, — не удержался я.

Генерал вроде бы успокоился, но хотел показать, что он не замечает меня и я просто не достоин его внимания. Он посмотрел на Алёнку.

— О, фрейлейн говорит на немецком языке? Это хорошо, — он вроде бы задумался, глядя в потолок. — Примитивные рисунки, сделанные примитивным существом, мне предлагают поставить выше безопасности лучшего и самого боевого крыла четвёртого рейха? — он опустил взгляд с потолка на адъютанта, — Шнитке, немедленно выполнять!

— А как же перевод? — спросил Шнитке.

— Отдайте распоряжения и возвращайтесь, а пока нам будет переводить эта чудесная фрейлейн. — Алёнка явно обеспечивала генералу хорошее настроение. — Думаю, она справится.

Помощник генерала поднялся и, щёлкнув каблуками, вышел из комнаты.

— Господин генерал, — через Алёнку обратился к нему Алексей. — Скажите, какова наша дальнейшая судьба?

— Она практически закончена, — старикашка надменно вздёрнул нос. — Вас усыпят в газовой камере, или, если нашему доктору потребуются органы для пересадки, он может из вас их вырезать. Полярная станция, на которой вы работали, будет стёрта с лица нашего великого белого континента, например, под видом пожара.

— Господин генерал, господин генерал, — Борис опять залебезил. — Может не стоит применять такие суровые меры? Мы могли бы работать и приносить пользу вашей колонии.

— У нас достаточно возможностей, чтобы обеспечить все наши потребности. Высочайший уровень автоматизации всех жизнеобеспечивающих механизмов и систем, и даже своя энергостанция, на урановом топливе. Потомки арийской нации здесь обеспечены всем необходимым.

Видимо, слова Алексея, его раболепство, успокоили старого фашиста, и он искоса посмотрел на меня. Я понял, что ему хочется, уничтожить меня ещё и морально, хочется, что бы последнее слово в дискуссии осталось за ним.

Он немного помолчал и, глядя в стол перед собою и сказал.

— Вы победители? Атомная бомба, реактивный самолёт, прототип компьютера, межконтинентальные ракеты и даже ваш автомат Калашникова — все эти разработки вам достались от немецких инженеров. Что вы представляете, из себя самостоятельно? Ничего. Вы видели летающий аппарат в виде шара, который остановил вас — это уникальные аппараты, которые позволяют перемещаться и с огромной скоростью и с самой малой. На огромной высоте и на абсолютно малой. Внутри аппарата удивительная комфортность и полное отсутствие перегрузок. Аппарат имеет уникальную грузоподъемность и мощнейшее оружие, может пустить на дно морское корабль, сбить самолёт или ракету. Это одно из гениальных творений арийской расы, которое Германия начала разрабатывать ещё в тысяча девятьсот тридцать восьмом году. Ни один прототип, ни один чертёж этого аппарата ни вам, Советскому Союзу, ни вашим союзникам — Англии и Америке не достался. И что? Вы смогли сделать, что ни будь подобное?

Благодаря этим аппаратам мы неуязвимы для войск противовоздушной обороны любой страны, мы можем высаживать своих агентов, где нам вздумается, можем питаться здесь, среди снегов и льда, свежей зеленью, телятиной и форелью. Можем осуществлять связь с материками, не используя уже как раньше подводные лодки.

Я немного задумался.

— Немцы очень талантливый, трудолюбивый и умный народ, господин генерал, — ответил ему я. — В жизни, на удивление, у меня сложилось так, что среди людей, которых я знал, в девяноста процентах случаев немцы оказывались на голову порядочнее, честнее и проще знакомых моей национальности. Я помню рассказ моих родителей о русском немце, который стоял на коленях и плакал, когда просил, что бы его ни высылали из русской деревни, в которой он жил. Тогда началась Великая Отечественная война, и фашисты наступали, а он хотел драться за Россию, но его всё-таки выслали и не взяли в армию. Я помню старого немца Иван Ивановича Тевса, моего коллегу по работе, который единственный из всех моих коллег не побоялся сказать директору правду, когда все от меня отвернулись. Я помню начальника цеха, немца Васильбергера, порядочного и доброго человека, с которым мне всегда хорошо работалось, и всегда нравился его чёткий, немецкий порядок в работе. Но я знаю точно — ни у кого из них не возникла бы мысль убить человека только потому, что он другой национальности. Я знаю, что они такого же мнения обо мне, о таких людях, как мои родители и лучшие мои товарищи. Мы с ними одна нация — нация порядочных людей. Мир огромен, господин генерал, и жить за счёт добра, честной и творческой работы гораздо лучше и правильнее.

На этот раз генералишка остался спокоен и даже решил продолжить дискуссию.

— Такие взгляды, приведут к заселению планеты расами лодырей, бездельников и проходимцев! Ростовщиков евреев, воров — цыган и преступников — арабов, — сказал он. — Тех, кто паразитирует, не платит честные налоги и размножается в огромном количестве, словно крысы, в отличие от тех кто добросовестно работает не жалея сил для своей Родины. Все неполноценные нации, кроме истинно арийской, надо уничтожать сразу или постепенно.

— Разговор этот наш с вами, господин генерал, бесконечен. Мы не слышим друг друга, — ответил ему я. — Я живу взглядами, что любой человек — это человек, а не собака и не кошка. И только в одном случае он заслуживает уничтожения — если ради своей прихоти стремится уничтожить такого же, как он сам человека. С этими понятиями я и умру, но не изменю им.

— Я распоряжусь, что бы это произошло побыстрее, — ухмыльнулся генерал. — Но вы так ничего и не ответили ничего по поводу создания наших летательных аппаратов.

— Кажется, господин генерал, я видел уже такие летательные аппараты. На тех самых древних рисунках, которые вы приказали уничтожить. Может вы, просто нашли то место, которое изображено на фресках и передрали по большей части конструкцию, а не совершали в этом направлении технологический прорыв? — генерал чуть было не подпрыгнул на месте.

— Насчёт творческого потенциала, господин генерал, — отвечаю я ему, — скажу так: — Массовое воздушное десантирование военных частей в тыл противника, армия вермахта успешно «передрала» у частей РККА Советского Союза, танка подобного Т — 34 у фашистов не было, а легендарную «Катюшу» ваши инженеры так и не смогли даже скопировать до конца войны. И автомат Калашникова, похож на фашистские разработки только внешне, а по конструкции он в сто раз проще, надёжнее и лучше.

И вот что я Вам скажу, господин генерал напоследок, — я опять завёлся и понимал, что больше ничего сказать он мне не даст.

— Один такой же мальчишка как вы, в ту же самую войну попал под бомбёжку. Это был русский мальчишка и вокруг него рвались бомбы, горели дома и гибли люди. И он, в отличие от вас, сказал тогда, что будет всю жизнь создавать такое оружие, что бы этот кошмар больше никогда не повторился. Этот мальчик стал потом легендарным конструктором оружия, директором института, в котором я сейчас работаю и вместо той старой легендарной «Катюши» он создал вот эту «Алёну», я показал рукой на Алёнку. — Которая сделает всё, что бы бомбы вокруг моего дома не рвались.

Генерал, не понимая посмотрел на Алёнку. Он не мог понять мои слова. А я просто скомандовал ей;

— Уничтожить всех! — и сам бросился на ближайшего автоматчика.

Мне удалось схватиться за автомат и не дать фашисту сделать выстрел. Я ударил его в лицо своим лбом. Сделал подножку и свалил на пол, стараясь сорвать с него автомат. Фашист медленно начинал реагировать и, судя по его крепкой, спортивной фигуре, трудно бы мне пришлось. Но я ударил его несколько раз в голову и один из ударов попал, видимо в нужную точку. Автоматчик начал терять сознание, грузно заваливаясь на пол. А мне удалось сорвать с него автомат с ремнём и не знаю, почему я просто бил его этим автоматом держась за ствол, как за дубину. Всё это думаю, удалось мне благодаря внезапности. Кто бы подумал из фашистов, что здесь, в центре их логова, завяжется потасовка. Тем более у них был такой численный перевес. Да ещё потому, что с нами была Алёнка. Она выдернула нож, висевший у одного из автоматчиков на поясе в ножнах, и за доли секунды нанесла двум из них резаные раны на горле. Офицеру и последнему автоматчику досталась колотая рана в шею. Слава богу, Алексей, видимо одумавшись, всё-таки бросился к генералу, который снова успел вытащить пистолет. Он не позволил ему выстрелить, а подоспевшая Алёнка ударила генерала, словно молот. Всё было кончено. Надо было срочно убираться.

На шум в кабинет неожиданно вошёл генеральский адъютант.

Алёнка приставила нож к горлу Шнитке.

— Шнитке, нам не нужны лишние жертвы, — сказал я. — Как нам вернуться к воротам? Проводите нас, и мы вас отпустим, дёрнитесь — зарежем.

— Я только привлеку внимание, — залепетал Шнитке. — У меня в столе таблички «Не беспокоить». Генерал часто диктует, а я записываю, составляю планы выполнения. Если повесить на дверь табличку, время хватит, что бы вернуться.

Алёнка вместе со Шнитке вышла из кабинета. Потом они вернулись. Табличка была повешена, Шнитке связан своей же лентой скотча. Рот мы ему заткнули.

Мы с Алексеем лихорадочно переодевались в форму автоматчиков. Алёнка подобрала для нас два автомата и два подсумка с необычными гранатами.

— Они гораздо мощнее — предупредила она, — А время до взрыва увеличено. Это наполовину мины.

В подсумки мы так же уложили наши фонарики. Конечно, огромную роль сыграло то, что в этих местах фашисты чувствовали себя в полной безопасности и были несколько беспечны.

Мы вышли из комендатуры, пряча лица под козырьками. «Делали вид» что конвоируем Алёнку. Хотелось не вызвать подозрение у автоматчиков возле входа. Нам это удалось. После этого мы спокойно прошли обратно весь длинный путь, и никто не обратил на нас внимания. Потом было самое сложное — прорваться через выходные ворота.

Здесь охрана на блок-посту настороже, но Алёнка стреляет просто без промаха. Теперь лишь бы открыть ворота и выскочить. Алёнка какое-то время смотрит на механизм открывания ворот. Потом стреляет по подводящим проводам.

«Ворота открываются только из комендатуры», — объясняет она.

Теперь хорошо бы открыть небольшую дверцу сбоку. Толкать большие ворота нам не под силу. Мы подходим к дверце. Она не большая, но очень тяжёлая, бронированная. Надо её поднять вручную, хоть немного. Мы все трое цепляемся за краешек и пыжимся, поднимая дверцу вверх. Алексей нашёл где-то кусок нержавеющей трубы и действует им как рычагом. Дверца поддаётся нашим усилиям. Внизу образуется щель. Алексей подставляет трубу снизу. Дверца уже не упадёт. Мы по очереди, с трудом, выскакиваем через щель наружу — скорее прочь от этого фашистского логова. Выбиваем трубу из-под дверцы, и она с грохотом падает вниз. Можно уходить.

Но вначале надо прикрыть свой отход. Я хотел все гранаты, что мы принесли расставить вдоль ворот, но Алёнка меня остановила. Она посмотрела на стены, посмотрела на потолок, прошлась вдоль тоннеля и приказала мне все гранаты за исключением двух «запасных» сложить возле левой боковой стенки, метров за семь от входа.

— Здесь единственное слабое место, — пояснила она. Сами ворота не взорвать и мощные бетонные стенки не так просто, А здесь, в этом месте видимо был технологический выход к тёплой речке. Выход впоследствии заложили камнем и забетонировали, но слой бетона здесь гораздо тоньше, чем у остальных стенок. Если взорвать гранаты в этом месте, будет обрушение горных пород, тоннель засыплет камнями, плюс речка потечёт сюда. Фашистом долго будет не до нас.

Мы выдёргиваем фиксаторы запала у всех уложенных гранат и бежим что есть мочи в сторону подземного грота с причалом для подводных лодок. Мы успеваем повернуть за угол тоннеля и остановиться, так как у нас с Алексеем сил уже нет, а сердце бешено колотится. Сзади раздаётся мощный взрыв, потом ещё и ещё. Земля под ногами задрожала. Небольшие камни долетают до того места где мы стоим и падают в воду. Слышен грохот осыпающихся булыжников. Всё. Дальше мы просто быстро шагаем. Надо добраться до входа в пещеру.

— Если немцы успели послать группу для подрыва пещер, — говорю я, — то в лучшем случае мы с ними столкнёмся, а в худшем они взорвут нашу дорогу.

— Нас ждёт лучший случай, — неожиданно говорит Алёнка. — Я слышу, — говорит она, — что два взрывника и два автоматчика не успели подорвать ни одного прохода и, услышав наш взрыв, возвращаются обратно с собакой.

— Тогда мы должны их встретить — рассуждаю я, — Иначе они нас не пропустят. Очень плохо то, что они с собакой. Она нас обнаружит, а вести бой с четырьмя фашистами среди камней не просто.

— Я перестреляю их всех, — спокойно говорит Алёнка.

— Я на тебя надеюсь, — говорю я ей, — но рисковать нам нельзя, надо тщательно подготовиться.

Мы дошли до причала подводных лодок. Я посмотрел на ровную пустую площадку возле причала и понял, что для нас это самая замечательная позиция. Здесь фашисты будут как на ладони. Надо только хорошенько спрятаться и прицелиться.

Мы залегли подальше, что бы собака ни учуяла нас сразу, за металлическими тумбами для привязки канатов и стали ждать. Если собака учует наш запах до того как вся группа фашистов выйдет на площадку, будет плохо они засядут за площадкой и из укрытий будут вести огонь. Тогда затяжного боя не избежать. А вот если все они выйдут на открытое пространство и потом собака нас учует, то это будет то, что нам надо.

Вдруг из-за края площадки появились лучики фонарей. Вот один из фашистов оказывается на площадке. Там крутой подъём и металлическая лестница в виде скобок. Потом ещё один поднимается наверх. Теперь они поднимают ящик с взрывчаткой.

— Алёна, шепчу я чуть слышно. — Бей в первую очередь собаку.

Вот двое снизу поднимают собаку, которая не может вылезти сама из-за формы ступенек. Собака после подъёма немного растеряна.

«Ну, ещё пару минут, — думаю, я и мой лоб потеет. — Потом она нас учует».

Но вот, наконец-то оставшиеся двое фашистов то же наверху на площадке. Всё. Больше нам ничего не надо. Собака, подняв нос, кверху чествует наш запах и рычит, но поздно. Алёна стреляет, и собака с визгом падает замертво.

— Руки вверх! — кричит на немецком Алёна, — выстрелю по взрывчатке, и вас разнесёт в клочья».

Один из автоматчиков пытается ответить нам, но мгновенно получает в лоб пулю. Остальные трое поднимают руки. Мы встаём из-за укрытия, подходим ближе. Отшвыриваем их автоматы в воду и начинаем вязать им руки верёвкой, которая лежит в сапёрном ящике, вместе со взрывчаткой. Привязываем фашистов к металлическим тумбам. Осматриваем взрывчатку в ящике. Вроде запечатанный комплект. Значит, нигде «сюрпризы» не ставили. Всё, теперь ходу.

Мы сами спускаемся по той же лестнице и ходу! Ходу! Вот пещера с большими валунами — мы лезем в неё, лезем через валуны дальше, дальше. Вот старый город, озеро, склон горы. Вход в следующую пещеру, давай, давай быстрее, дальше!

Мы уходим от логова нацистов. Становится спокойнее. Но надо кое-что выяснить, прежде чем мы окажемся наверху.

— А ты сволочь, Алексей, — говорю я, остановившись и обернувшись на шагающего позади Алексея, — Фашистам послужить хотел?

— Что ты! Что ты! Я просто за тебя испугался, хотел спасти! — глаза Алексея было плохо видно, но я понял, что он старается скрыть правду. — Никогда свою Родину не предам!

— Ладно, — говорю я ему, — хорошо, что хоть после одумался.

Мы опять торопливо идём вперёд. Вот под ногами уже лёд. Всё. Вот место нашего спуска. Мы цепляемся за верёвку, дёргаем её, кричим наверх, потому что рация осталась там, в комендатуре. Ура! Лебёдка начинает работать, и мы поднимаемся наверх. Механик-водитель обнимает нас, одетых в нацистские комбинезоны, с царапинами от камней. Он страшно рад и мы то же рады, но нужно, нужно немедленно действовать дальше. Мы бросаем всё, залезаем в вездеход и мчимся к своей станции. Алексей по рации связывается с нашей полярной станцией, диктует радисту срочные сообщения в центр, в Москву. Скорее, скорее собраться и эвакуировать людей, пока станцию не сожгли нацисты к чёртовой бабушке.

Алексей так же по рации отдаёт команду всем на станции готовиться к срочной эвакуации. Вот и наша станция. Мы выскакиваем из вездехода. Нас окружают полярники. Алексей коротко рассказывает о случившимся с нами. Всем всё ясно. Люди расходятся по домикам, продолжают паковать вещи. Два трактора усердно урча, расчищают снег со взлётно — посадочной полосы.

Мы идём к связистам. Ответ из центра приходит оперативно. С военной российской базы в Аргентине, вылетают к нам два транспортных самолёта.

Ближайший к нам, военный крейсер «Москва», находящийся у берегов Чили, высылает четыре истребителя для прикрытия транспортников и станции от возможного нападения фашистов. А так же по указанным нами координатам начата подготовка к секретной операции по штурму подземной нацистской базы «Новая Швабия». Фашистам придётся не сладко.

Транспортники доставят нас в Аргентину, на Российскую военную базу. Там, недалеко от границы с Боливией транспортники дозаправится и, полетят в Венесуэлу, там то же российская военная база, но гораздо большая. Оттуда уже в Москву.

Мы пакуем вещи как сумасшедшие. Тянутся долгие часы ожидания. Вот и транспортный самолёт. Позже должен быть ещё один.

Подлетели истребители, патрулируют кругами в воздухе. Запас топлива у них небольшой, через час их сменят другие. Может летающие шары и невидимы для радаров, но глаза военных лётчиков не дадут нам погибнуть.

Первый транспортный самолёт загружен. Результаты работы и наиболее ценное оборудование плотно уложено в грузовом отсеке. Можно улетать. Мы с Алёнкой планировали улететь со вторым транспортником. Надо было помочь грузить оборудование. Но что-то случилось с Алексеем. Он подошёл ко мне, пожал руку и сказал:

— Улетайте сейчас! Однозначно! И береги её.

— Мы поможем погрузить вещи во второй самолёт, с ним и полетим, — попробовал возразить я.

— Не переживай, мы справимся, — он смотрел на меня уверенно. — И спасибо за всё. Увидимся дома.

В небе появляется второй транспортник. Надо освобождать место посадки. Мы грузимся и улетаем первым самолётом. Ещё несколько часов и вторая партия то же улетит. Два истребителя летят за нами в качестве сопровождения. Внизу проплывают белые льды и кое-где торчат чёрные вершины гор. Прощай, белый континент. Можно расслабиться и подремать. Я заснул в кресле под размеренный гул двигателей. Когда я проснулся, мы были уже далеко от станции. Истребители, покачав крыльями на прощанье, сделали вираж и полетели обратно. Алёнка молча смотрела в окно.

Я протянул руку и дотронулся до её плеча. Она повернула голову.

— Тебе большое спасибо от Алексея! — сказал я. — И от меня то же. Без тебя мы бы оттуда не выбрались. Так что, большущее тебе спасибо!

— Пожалуйста, — ответила она безразлично.

«Железка,» — подумал я. «Насколько сложнее и интереснее обыкновенный рядовой человек с его эмоциями, чувствами и взглядами, окрашивающими слова, события и действия в различные эмоциональные чувства. Или наоборот, эмоциональные чувства, дающие силы человеку на создание событий слов, действий. Но она молодец. Она действительно гениальное творение рук человеческих, она уже два раза спасала мне жизнь. Я благодарен ей.»

Я, откинувшись в кресле, спокойно смотрю на неё, на других полярников сидящих в креслах. И ещё раз засыпаю. Я спокойно сплю и не знаю, что над нашей полярной станцией уже появились летающие шары — НЛО нацистов. Я не знаю, что наши истребители вступают с ними в бой и этот бой очень жаркий, потому что светящиеся летающие шары имеют огромное преимущество и в скорости, и в смене высоты и в манёвренности. Что второй транспортный самолёт все-таки сожжён шарами нацистов при взлёте. Что два истребителя уже подбиты и один из них врезается в гору, а второй взрывается в воздухе. Что два подоспевших истребителя пытаются атаковать летающие шары НЛО. Пытаются, помешать им, сжечь нашу полярную станцию, но силы неравны и от оружия летающих шаров НЛО загораются и разлетаются в разные стороны остатки нашей станции и ничего, буквально ничего кроме горящих обломков и обгоревших трупов людей не остаётся на том месте, где мы ещё недавно жили таким дружным коллективом.

Командир нашего транспортного самолёта запрашивает по рации второй борт и не получает ответа. Он запрашивает вновь и вновь и в ответ тишина. Тогда он принимает решение развернуться и лететь обратно, но тут на связь выходит пилот одного их уцелевших истребителей. Он сообщает о случившемся, о том, что спасать уже некого и советует командиру нашего транспортного самолёта прижаться к земле, на связь больше не выходить и лететь дальше незамеченным.

Истребителям удалось вызвать подкрепление. Наши парни всё же «врезали по зубам» нацистам. Один из шаров подбили, и он упал неподалёку в горах. Остальные шары НЛО разлетелись в разные стороны с такой скоростью, что преследовать их практически было невозможно.

Транспортник, на котором летим мы, благополучно приземляется на российской военной базе в Аргентине. Самолёт заправляют, и мы готовимся лететь дальше. Военнослужащие с базы всё делают быстро и чётко.

Настроение у нас грустное. Вторая половина полярников сюда уже не прилетит. Транспортник выруливает к началу взлётной полосы, ревут моторы, самолёт разгоняется и взлетает. Со второй взлётно — посадочной полосы поднимаются два истребителя. Они проводят нас, пока хватит горючего вернуться обратно.

Дальнейший полёт проходит для нас нормально и спокойно. От Антарктиды мы уже очень далеко. Истребители сопровождения поворачивают на базу. Я то смотрю в окно, то дремлю. Всё хорошо.

Но мы не знаем, что разговор нашего самолёта с истребителем морского базирования запеленгован летающими шарами нацистов и они уже вылетели за нами. Что они «засекли» наш самолёт и летят параллельным курсом, выжидая, когда место на земле будет глухим и пустынным. Надо, что бы, никто не увидел атаку НЛО на транспортник. Что бы на земле, не скоро нашли остатки тех, кто представлял для них смертельную угрозу.

На несколько секунд солнце отражается от шаров НЛО нацистов. Наши лётчики замечают это. Из своей кабины они сообщают нам о случившемся. Наш транспортный самолёт начинает снижаться. Внизу громадные деревья бесконечного бразильского леса. Мы летим, прижимаясь как можно ниже. Стараемся быть незамеченными сверху. Стараемся затеряться над пёстрыми кронами.

Но вот, из-за линии горизонта, на страшной скорости к нашему самолёту приближаются летающие шары НЛО. Всё-таки заметили. Какая огромная у них скорость. Лучи — красные потоки плазмы, вылетающие из шаров, бьют по крыльям и салону нашего самолёта. Там начинается пожар. Наш самолёт горит, но пилоты тянут, как могут, самолёт к земле, стараясь спланировать. Хвост самолёта отламывается и начинает падать отдельно. И вот уже громадные деревья приближаются. Самолёт падает на них. Страшный удар. За несколько секунд до этого Алена расстёгивает ремень на моём кресле, буквально хватает меня. Потом, подняв, как мешок за шкирку выталкивает через дыру в корпусе и, не отпуская, прыгает из самолёта спиною назад, в ту сторону, откуда мы летели, грамотно, что бы погасить инерцию. Самолёт, точнее, то, что от него осталось, таранит огромные деревья и, пролетев метров триста от нас, рассыпается и горит. Взрываются остатки топлива в крыльях и баках. Страшная картина.

Мы с Еленой то же падаем на огромное дерево. Она на лету одной рукой прижимает меня, а второй старается зацепиться за ветку, как обезьяна. Однако инерция падения столь велика, что даже она, зацепившись за одну из веток, она не может удержаться, и мы летим к следующей ветке вниз, но правда уже с меньшей скоростью. Причём я чувствую себя малышом рядом с могучей матерью — обезьяной. Мы ударяемся о следующую ветку, потом, пролетев ещё несколько метров ещё об одну. Потом Елене все-таки удается зацепиться и я то же зацепился за ветку. Но чёрт бы побрал эту последнюю ветку, она вдруг резко треснула и оторвалась от дерева. Мы пролетели ещё вниз, я перевернулся, ударился о землю, и потерял сознание.

Полежав немного, я очнулся. В голове у меня звенело. Во рту у меня был ком бразильской земли и мелкие листья. Я поднял голову и увидел Алёну. Она лежала рядом со мною. Если вспомнить те удары, которые она получала, заслоняя меня при падении, можно было понять, что и для неё, к сожалению, не всё было так просто. Сухим суком ей распороло мышцы руки и лодыжку на ноге. И рука, и нога неё были в крови, которая вытекла из ран как у обычного человека.

У меня же кроме нескольких синяков и слегка ободранной щеки никаких повреждений не было. Опять она спасла мне жизнь. Я был за это ей бесконечно благодарен и чувствовал большую симпатию. Она всё так же лежала неподвижно, видимо, накапливая изрядно по истощённую энергию. Я отплевался, поднялся на ноги и, наклонившись, взял её на руки. Я перетащил её к могучему стволу ближайшего дерева, посадил ее, там прислонив к нему спиною. Из-за воротника рубашки я достал нитку и иголку — старая моя, ещё студенческая привычка и начал зашивать рану на её руке. Она абсолютно равнодушно сидела, пока я зашивал рану, протыкая иголкой краешки её кожи. Я вообще — то плохо переношу вид открытой раны и от крови и от вида разорванных мышечных тканей мне самому чуть не стало плохо, но я сдерживал себя, понимая, что ей в эту минуту ещё тяжелее. Елена посмотрела на меня.

— Сорви мне несколько листиков с того вон дерева, по левой стороне от нас — видишь? Вот то, с серебристыми листьями, — она глазами показала мне на тоненькое деревце, чем-то напоминающую нашу иву.

Я подошёл к деревцу, сорвал листики и принёс. Она запихнула их в рот и пожевала. Потом вытащила изо рта зелёную слюнявую кашицу и приложила на ранку сверху. Теперь можно забинтовать. Я снял свою рубашку и оторвал от неё несколько широких полос материи. Потом я плотно перевязал её рану на руке. Точно так же мы обработали рану и на ноге. Я старался бинтовать потуже, что бы кровь сочилась поменьше.

— Посиди, здесь, пожалуйста, я посмотрю, кто ещё остался в живых, — попросил я Елену. Потом я пошел к месту и по направлению падения самолёта. Языки пламени всё ещё бились то здесь, то там на кусках обшивки. Сильно пахло авиационным керосином. Широкой полосою образовавшейся после падения, повсюду были разбросаны исковерканные части силовых агрегатов и приборов управления самолётом. Из разбитых ящиков торчало имущество с нашей полярной станции, которое мы так спешили упаковать.

Я стал бродить влево и вправо, постепенно расширяя зону своих поисков. Вскоре я увидел тело человека, потом ещё одно и ещё. Я бросился к ним, но к огромному моему сожалению, все мои товарищи были мертвы. Вдруг в стороне послышался стон. Я бросился туда и увидел лётчика — командира нашего самолёта. На его спине были длинные кровавые раны, полученные от падения и удара о ветки деревьев. Но он был жив. Он лежал на боку, глаза его были закрыты и он тихо стонал. Я очень обрадовался, бросился к нему, и начал тормошить. Он открыл глаза и попросил:

— Пить.

— Потерпи немного, — я побежал к обломкам самолёта. Там валялись разбитые ящики с минеральной водой в пластиковых бутылках. Забрав одну из них, я вернулся к лётчику и, открутив пробку, напоил его. Потом снял с себя всё, что осталось от моей рубахи, целиком, перевязал его спину. Положив лётчика поудобнее, я снова попытался найти выживших. На этот раз я решил проходить круги гораздо большего радиуса и прошел подальше. В одном месте передо мною расстелился густой кустарник метра полтора высотою. Честно говоря, мне было не по себе лезть в его гущу, так как там могли быть змеи, но желая найти, кого ни будь из своих товарищей, я полез.

Посредине кустарника росли несколько деревьев. Внезапно я увидел спину человека, который лежал за деревом. Ещё один погибший подумал я, но какая же была радость, когда я увидел, что человек оказался жив. Это был наш радист с полярной станции. Он стонал и ни как не мог очнуться, видимо очень сильно ударился головою. Кроме этого, нога его была сломана. Самое отвратительное то, что перелом был открытым, то — есть переломанная кость вылезла наружу, правда совсем немного залив при этом кровью штанину брюк. Я перетянул его ногу жгутом и не стал его больше трогать, потому что подумал — в бессознательном состоянии ему сейчас лучше. Надо было найти несколько ровных досок или кусков обшивки, что бы наложить шины ему на ногу. Я пошёл к обломкам самолёта и оторвал от одного из ящиков три доски подходящего размера. Потом, от куска какой-то прочной материи, висевшей неподалёку, оторвал две длинных широких полосы. Всем этим я собирался воспользоваться для оказания первой помощи радисту. Мне хотелось найти, что ни будь из медицинского инвентаря, тем более что в наш самолёт грузили оборудование медицинского пункта полярной станции. И мне повезло, я нашёл сумку нашего врача с лекарствами и разбитый ящик, в котором лежало все необходимое мне в эту минуту — обезболивающее, дезинфицирующее, медицинские шины, бинты и даже порошок гипса. Всё это богатство я перетащил к тому месту, где лежал радист.

Маленьким утешением так же послужили мне две сумки, которые нашёл я недалеко от головной части самолёта. В них находились два пистолета и четыре здоровенные коробки с патронами. Так же здесь лежал набор — сухой паёк из консервированных продуктов, две зажигалки и две пластиковые ёмкости одна с питьевою водой вторая со спиртом. Всё это, видимо, предназначалось для лётчиков в такой ситуации, как наша. Я в последний раз обошёл место крушения самолёта — всё, живых больше нет.

Надо идти к Елене. Но неожиданно где-то впереди и сбоку послышался сдавленный крик.

— Помогите! — кричал кто-то знакомый. — Помогите, спасите!

Я бросился на крик, правда, в дебрях бежать не очень получалось. Мне приходилось то перелезать через упавшее дерево, то обегать густые сплетённые кустарники и лианы, то отводить и ломать лезущие прямо в лицо ветки и огромные листья. Плохо было то, что больше криков не было, и я бежал наугад, предполагая приблизительно, в котором месте мог находиться кричавший.

Я выбежал на край небольшого болотца и остановился. Прямо передо мною был поясок болотной воды, а дальше зелёная тропическая трясина и растущие в ней деревья, с высокими, будто подставки, корнями. Я прислушивался к каждому шороху и вдруг услышал снова захлёбывающееся:

— Помогите!

Тут я увидел торчавшую из трясины голову нашего повара с полярной станции. Трясина затягивала его. Жижа уже начинала заливать шею и подбиралась к лицу.

Я огляделся вокруг и схватил свешивающуюся рядом со мною одеревеневшую, но ещё достаточно гибкую лиану. Словно заправская обезьяна я разбежался и перелетел на этой лиане к повару. Не отпуская её из рук, я наклонился к торчащей голове и крикнул:

— Давай руку, живо!

К сожалению, руку у него уже засосало. Поэтому мне пришлось сунуть свою руку в вонючую, болотную жижу. Я нащупал его предплечье, полез ниже и, уцепившись вначале за локоть, начал тянуть. Мне удалось вытянуть руку и, перехватившись, я уцепился намертво за ладонь. Я тянул повара за руку, но понимал, что ситуация крайне тяжёлая и вряд ли что то удастся сделать. Но я не отступал.

От моих действий голова его чуть-чуть поднялась, и он смог легче вздохнуть воздуха. Тут я изменил тактику. Я не стал его вытягивать, а подтянув его кисть к лиане сказал:

— Цепляйся! — повар уцепился за лиану.

После этого я наклонился к его второму плечу, которое уже сдавили водоросли и болотные растения, и принялся свободной рукой отрывать и отбрасывать их от плеча повара. Я рвал их и отбрасывал изо всех сил. Как только я чуть отбросил их, и образовалось маленькое окошко воды, то сразу же сунул свою руку ко второму его предплечью и с трудом, но всё-таки вытащил его вторую руку. Ситуация переломилась в нашу пользу. Теперь от крепости лианы, за которую мы держались, зависело две жизни. Что бы лиана не оборвалась, я тащил повара постепенно, по чуть-чуть, но эта тактика оказалась верной. Страшно грязный, в зелёных водянистых растениях повар понемногу вылез из трясины. Как хорошо, что есть на свете такие растения как лианы. Словно по канату, цепляясь за неё, мы вылезли на твёрдый берег. Потом сели, тяжело дыша и глядя туда, где один из нас мог остаться навечно. Когда мы отдышались, я обнял повара, так как был очень рад ему и чуть не заплакал.

Для него падение оказалось самым удачным. Повреждений у него не было, никаких. При падении он шлёпнулся почти в центр болота в мягкую болотную жижу, которая его с амортизировала, и, цепляясь за ближайшие корни деревьев, он вылез самостоятельно и начал перепрыгивать от одного дерева к другому, стремясь выбраться на берег и только во второй раз, провалившись в трясину, стал звать на помощь.

Надо было подниматься и идти перевязывать радиста. Я специально оттянул это дело, поскольку хотел подключить к нему Елену, когда она немного отдохнёт. Усталые, мы с поваром чуть сполоснули руки в болотной воде, и пошли к тому месту, где она лежала. Когда мы пришли, Елена несколько повеселела, и я спросил её:

— Тебе легче?

— Гораздо легче, ответила она. — Через сутки все мои раны должны зажить окончательно, и я смогу выполнить любое задание.

— Нам нужно оказать медицинскую помощь радисту. У него открытый перелом ноги. Я ни черта не смыслю в этом. Елена, ты можешь, находится рядом со мной и подсказывать мне, что и как делать?

— Да, конечно! — ответила она и хотела встать на ноги, но я остановил её.

— Лучше раны пусть заживут завтра, чем будут «кровянить» и заживут через два дня. Я тебя перенесу, а ты будешь рядом и будешь подсказывать, тем более что весишь ты немного. Договорились?

— Договорились, — ответила она.

Я поднял её на руки, как обыкновенную девушку. Она обхватила меня за шею здоровой рукою. Удивительное тепло и доброта повеяла вдруг от её кожи и тела, и я подумал, о том, что сейчас, когда каждый день теряешь кого-то, с кем ты только недавно разговаривал, начинаешь даже к ней, к биомеханизму относиться как к близкому и дорогому тебе человеку. Веса, правда, она была не так уж и маленького, но хоть она и робот, а всё-таки женщина, поэтому пыхтя, но, не подавая вида, я дотащил её до радиста. Мы разожгли небольшой костёр. В металлической посудине поставили на огонь воду из аварийного запаса. Потом я притащил медицинские шины, гипс, бинты и лекарства и работа закипела. Елена здоровой рукою показывала мне, куда нажать, как вытянуть и как закрепить кости. Сам я был грязный. Грязный был и повар, который то же помогал нам. Поэтому мы вовсю использовали спирт, протирая руки и дезинфицируя всё, что можно. Конечно, мы справились только благодаря энциклопедическими знаниями Елены. Благодаря её способности видеть неуловимое для нашего глаза расположение костей и осколков. Благодаря тому, что она просчитала возможные варианты их закрепления и подсказала, что и как сделать. Укладка костей, наложение шин и гипса прошло благополучно.

Потом мы принялись за лётчика. Хоть место в кустах мне и не нравилось, лётчика пришлось перетащить к радисту, поскольку гипс у последнего ещё не застыл. Но здесь мы собрались в одну кучку. Потом мы сняли мою грязную, окровавленную рубаху со спины лётчика, помыли и продезинфицировали его раны на спине, зашили их уже нормальными, специальными хирургическими нитками и забинтовали нормальными бинтами. Последним клиентом в нашем госпитале оказалась Елена. Тряпки, намотанные на её раны, были заменены на чистые, белые бинты и меня сильно удивило обстоятельство, насколько хорошо у неё начали зарастать раны.

Здесь мы решили заночевать. Я попросил повара остаться с ранеными, принести продукты, натаскать сухих веток и смотреть за костром, чтобы от огня стало всем теплей и уютнее.

Самому же мне предстояло сделать одно тяжёлое дело. Я нашёл лопату и маленький ломик среди обломков самолёта и возле высокого дерева выкопал большую могилу. Почва здесь была на редкость рыхлая и состояла, до глубины почти в один метр, из чернозёма точнее краснозёма. Копать было легко, но я всё-таки сильно устал и два раза садился неподалёку отдохнуть. Потом я перенёс сюда погибших наших товарищей. Уложил их в последнее пристанище под деревом и начал закапывать. Может быть, думал я, это огромное дерево протянет сквозь них свои корни, и они станут листочками и веточками дерева и будут долго смотреть, как всходит бразильское солнце над бескрайними лесными просторами. И они ещё долго будут видеть этот мир, лет сто — целую жизнь. Я не выдержал и заплакал.

Когда я вернулся в лагерь на место ночёвки, сгустилась южная тёплая ночь, костёр весело горел, а меня ждали консервы, разогретые заботливым поваром и бутылочка минеральной воды. Настроение моё понемногу улучшалось и, пристроившись возле огня, я смотрел на танец язычков пламени, на искры, взлетающие вверх, на тёплое звёздное небо и на звёзды такие огромные и яркие, что кажется, можно было залезть на дерево, протянуть руку и схватить звезду прямо с чёрного ночного бархата.

Взошла жёлтая круглая луна. Вот и сон смыкает мои веки. Плывут перед глазами тёплые блики, и я начинаю проваливаться в небытие. Вдруг где-то далеко-далеко от нас слышится страшный рёв какого-то животного. Потом ещё один. Потом к ним присоединяются ещё несколько. Эта жуткая симфония продолжается несколько минут, потом всё стихает. Я беру пистолет и иду смотреть вокруг костра. Но всё тихо. Я возвращаюсь к костру и даю второй пистолет Елене. Так спокойнее. После чего, положив пистолет поближе, я постепенно засыпаю.

Наступило утро, и мы проснулись. Да, здесь было очень тепло и ночью и утром и мне вдруг всё это напоминало картины из моей юности, когда мы, студенты, с другом приехали отдыхать на берег тёплого моря. Только здесь было ещё теплее.

Надо было обследовать местность. Однако, повар по привычке, стремился вначале, что ни будь, приготовить из продуктов и это было, в общем правильно. Елену я не хотел брать, потому что, во-первых, её раны должны были окончательно затянуться, а во-вторых с её точностью и умением быстро стрелять остальные были в полной безопасности.

Я взял пистолет и засунул его за ремень брюк. Потом направился изучать окрестности. Ничего нет интереснее, чем бродить по новым местам. Даже, если они полны опасности. Я шёл и просто любовался этой красотою и пышной зеленью. Везде, где только было возможно, росли растения. Огромные деревья поднимались к верху. Пушистый зелёный мох облеплял их корни, стремился подняться по стволу повыше, залезал даже на некоторые низко висящие ветки. Огромные густые папоротники росли в тени этих древесных гигантов. В их ветвях перелетали разноцветные птички. Крича, пронзительно прыгали маленькие обезьяны. Несколько ниже висели лианы, которые цеплялись за высокие ветки и стволы. На этих лианах то же висели какие-то ягодки, и сами лианы были увешаны красивыми листьями, одни напоминали маленькие листья клёна — другие наоборот были словно искусственные — толстые, сплошные без зазубрин и тёмно-зелёные.

Там где не было деревьев и кустарников, земля была покрыта густою травою. Голубые, белые и оранжевые орхидеи выглядывали то здесь то там. Огромные бабочки перламутровых расцветок порхали над огромными цветущими кустами розовых и белых, невообразимо разных и красивых цветов. Этот мир был поистине сказочно необычен.

Приблизительно метров через пятьсот, сквозь зелень леса начал пробиваться свет, и я вышел к довольно большому озеру, с прозрачною и чистою водой, примыкающему одной стороной прямо к лесу. Это было для меня одним из самых дорогих подарков, поскольку я наконец — то мог смыть с себя засохшую болотную грязь, которая высохла и отлично устроилась на мне со вчерашнего дня. Кроме этого, теперь мы могли пить и готовить в нормальной, а не минеральной воде.

За озером лес расступался и образовывал роскошную поляну метров на шестьсот шириною и приблизительно столько же в длину. Конечно, лес пытался поглотить в себя эту поляну, поэтому то здесь, то там на поляне росли островки деревьев, но они были молодыми и не очень — то высокими. Кроме этого на этой поляне, роскошно расположились под ярким солнцем множество деревьев и кустарников, на ветках которых висели плоды различных цветов и размеров. Некоторые из кустарников там же цвели разнообразными видами цветов.

Я тихонько подошёл к воде с намерением посмотреть, нет ли там неприятных сюрпризов и после чего смыть с себя грязь. Находясь на достаточно крутом берегу, ничего подозрительно-опасного я не заметил, Здесь, со стороны леса, закрытая от ветра, водная гладь была тиха и спокойна. На прозрачной воде плавали огромные круглые листья водяной лилии. Это было просто чудо. Самые большие из них достигали в диаметре метров двух — трёх. Края у этих листьев по периметру были подняты вверх сантиметров на десять — пятнадцать, образуя огромную плоскую, зелёную сковородку, лежащую на поверхности воды. Но самое интересное было то, что не на поверхности, а погружённые в прозрачную воду, опустившиеся в неё, виднелись огромные цветки этой лилии — охапки лепестков на гибком стебле, поднимающемся со дна. Белые с зелёными полосочками, розовые, фиолетовые и самые красивые — нежно — абрикосового цвета, они ждали ночи, что бы подняться над водою и чудесно пахнуть, привлекая ночных мотыльков.

Возле воды сидели лягушки. Они были разные. Одни синего цвета с чёрными пятнышками, разбросанными по телу, другие — зеленые, словно листик сверху, и чёрные снизу. Дно было песчаным и ровным. Я сбросил с себя всю одежду и залез в воду. Тщательно выкупавшись и смыв с себя всю грязь, я простирнул одежду и, выйдя на берег, одел её прямо на тело, рассчитывая, что под горячим солнцем она быстро высушится, пока я буду осматривать поляну.

В целом, солнце, тепло и близость воды создавали удивительный райский уголок, в который кроме растений стремились попасть ещё и большое количество птиц, которые орали, трещали и летали вперёд и назад.

Особенно много здесь было попугаев. Несколько штук их, огромных, с чисто белыми перьями с загнутыми, крючковатыми носами важно шагали возле кромки воды, периодически склёвывая каких-то неизвестных мне жучков и паучков. Другие, с жёлтыми головами, грудками и синими пёрышками крылышек и хвостов, стайками пролетали мимо. Попугаи садились то на один куст, то на другой. Недалеко от берега были заросли крупных, ярко — красных цветов и я с удивлением наблюдал, как маленькая-маленькая птичка колибри, меньшая, чем некоторые здешние бабочки, с пёрышками сине-зелёного цвета на туловище, чёрными на головке и светло — коричневыми на крыльях, вытянув свой тонкий длинный клювик, высасывала из цветов нектар.

Я шёл по поляне между островков кустарников и деревьев и скоро понял, что без помощи Елены мне будет трудно. Здесь было очень много плодовых деревьев. На одном из них прямо на стволе росли черного и коричневого цвета плоды — шарики, диаметром три или четыре сантиметра, покрывающие ствол снизу до верха. Мне они напомнили российское ядовитое растение вороний глаз, поэтому я обошёл это дерево подальше. Другое дерево, не очень то и высокое было увешано множеством огромных жёлто — коричневых плодов размером с дыню. Снаружи их поверхность была словно сделана из таких вот ковриков для ног с высокими «цилиндриками — ворсинками» — и пахло от них противно — его я так же обошёл стороною. А вот манго я узнал сразу. Я видел этот фрукт в магазинах, и здесь сразу же сорвав несколько штук, с удовольствием поел сладких, сочных плодов, напоминающих большую сливу.

Потом я увидел вдалеке высокий куст весь покрытый ярко — красными плодами и решил посмотреть, что это такое. Но когда я подошёл поближе, то это оказалось стая птиц с ярко — красным оперением и длинными хвостами, которые увидев меня, заорали и улетели с куста, где они клевали фиолетово — розовые плоды по размерам напоминающие вытянутые длинненькие сливки.

Мне очень понравились внешне одно деревце. Высотою оно было как наша русская яблонька, правда, высокая. Кора серого цвета, с листьями, плотными и восковыми, как у лимона, но гораздо длиннее. Это деревце было сплошь увешано плодами в виде аккуратных сердечек светло жёлтого цвета.

И я подумал, что будь оно пониже, хорошо бы посадить его в большой горшок на работе и любовался бы им.

Я гулял и не мог нагуляться, любовался и не мог налюбоваться этой чудесной поляной. Мягкая трава ласкала мне ноги. Я никогда раньше не видел таких растений. Именно в этот миг мне захотелось вдруг изменить свою профессию и посвятить себя изучению тропических растений.

Я увидел невысокий кустарник весь увешанный плодами, похожими на нашу хурму. Это было просто оранжевое чудо, поднимающее настроение своим видом. Но что-то их отличало, и я не стал их рвать из боязни отравиться. Потом мне встретилось деревце высотою метров шесть с несколькими стволами и большим количеством веток, так что я не мог определить дерево это или кустарник. На нём висели крупные плоды, напоминающие очищенный апельсин золотисто — оранжевого цвета. И я только большим усилием воли не стал побывать их на вкус, такие они внешне были аппетитные. Я опять повернул к озеру. Стая ярких, словно кусочек радуги попугаев, с красными перьями на голове и груди, синими на крыльях и хвостах перелетела мне дорогу. Не хватает белого, вспомнил я российский флаг, провожая их взглядом. Здесь, подальше, берег озера весь зарос высоким тростником, видимо, здесь было мелководье, и вода прогревалась сильнее. Небольшая птица с огромным, по сравнению с её телом, клювом, и фиолетовыми перьями стояла у воды. Видимо, ей было жарко, и она решила попить водички. Для этого она зашла в воду до половины своих чёрных тоненьких ножек и то опускала свой клювище в воду, то закидывала назад голову, что бы вода по нему стекала в глотку. Увидев меня, она не улетела, но повернув голову, сердито посмотрела на меня своим круглым чёрным глазом, вокруг которого были светло — голубые пёрышки.

Я решил пройти по берегу озера и посмотреть, не вытекает ли из него ручеёк. Я шёл вдоль берега и несколько раз слышал в тростнике некоторую возню и чавканье. Кто бы это мог быть? Подумал я. Я зашёл в воду и начал потихонечку подкрадываться туда, где раздавались эти звуки, раздвигая тростник руками. Вот уже водная гладь совсем близко. Я по щиколотку в воде, раздвинув последние прядки тростника вижу тёмную спину крупной рыбы которая словно поросёночек с удовольствием возится в тине и корнях молодого тростника. Она то поднимает хвост, то поднимет голову, чавкает, издавая плеск, роется, что-то с удовольствием поедая. Я осторожно наклоняюсь как можно ближе и вдруг резким движением, руками подхватываю рыбку и выбрасываю её на берег подальше. Теперь быстрее самому на берег, что бы она, бьющаяся, не упрыгала обратно. На берегу я прижал рыбу к земле. Это довольно крупный около килограмма экземпляр, напоминающий нашего сазана. Меня так это увлекло, что я ещё в нескольких местах повторяю свою рыбалку руками. В результате рыбалки, пять отличных сазанчиков, оказываются нанизанные через жабры на тонкий и гибкий прутик. Надо было уже возвращаться в лагерь. Добыча приятно оттягивала руку. Решив отложить исследования местности, я повернулся и пошёл обратно к лагерю. Когда я добрался назад в наш лагерь, то увидел, что настроение у всех улучшилось.

Пока я бродил, повар не сидел, сложа руки. Он отыскал на обломках самолёта кое-какую посуду, проревизировал продукты, имеющиеся в наличии, и сварил на костре замечательную гречневую кашу с тушёнкой, остатки которой терпеливо ждали моего прихода. Лётчик чувствовал себя гораздо лучше, гипс у радиста окончательно застыл, а сам радист с утра очнулся, поел и снова задремал, набираясь сил.

Принесённую мною рыбу повар тут же выпотрошил и собирался приготовить из концентратов и гороха уху, Кроме этого повар притащил с места крушения топор, молоток с гвоздями и полиэтиленовую плёнку. Мы понимали, что может пойти дождь и надо построить шалаш. Однако принесённого стройматериала было недостаточно. Кроме этого, повар со вчерашнего дня был в дружбе с засохшей болотной грязью. Поэтому мы решили, что он и Елена, у которой «зажило всё как на собаке», пойдут к озеру, там повар, как следует, помоется, а Елена наберёт съедобных фруктов, в которых она, в отличие от меня разбирается прекрасно. Я же в это время, начну строить шалаш и буду отвечать за безопасность раненых, и когда Елена и повар придут, я смогу ещё раз дойти до обломков самолёта и принести ещё стройматериал. Учитывая, что пистолетов у нас было два, это было лучшим вариантом действий на тот момент.

Так мы и поступили. Елена с поваром взяли большую тряпку, завязали её края и получили мешок для фруктов. Потом они ушли, а я принялся строить шалаш. Лётчик и проснувшийся радист разговаривали со мной и половину шалаша я быстро построил. Потом пришли Елена и повар. Они притащили целый мешок разнообразных фруктов. Оба были в выстиранном белье чистые и помытые. Вид у повара, правда, был слегка озадаченный. Оказывается, Елена так же решила позаботиться о чистоте своей биологической части, разделась и мылась рядом с ним.

— Красива! — сказал мне повар и, задумавшись, добавил, — скорее бы домой!

Я, хоть и хорошо относился к повару, почувствовал какое-то собственническое чувство, и решил Елену больше не отпускать от себя.

Потом мы с Еленой притащили ещё два куска обшивки от самолёта, и шалаш был готов. На ужин у нас была уха. Ух, какая она была вкусная, эта уха. Наваристая, жирная. Повар просто создал какое — то великолепие! И мы, на свежем воздухе уплетали её с большим аппетитом. Потом пришло время фруктов. Кроме Елены никто не знал об их съедобности и названии и мы, сидя кружком у костра слушали её пояснения и ели вкусные, сочные плоды.

Незаметно опустились сумерки, мы сидели у костра, а потом постепенно заснули. Ночью после восхода луны опять где-то глубоко в лесу ревели зверюги, а в целом ночь прошла спокойно и тихо.

Утром, после завтрака, все чувствовали себя бодро. Лётчик чувствовал себя хорошо и более-менее уверенно передвигался в пределах нашего лагеря. Решено было изготовить носилки для перетаскивания радиста, заготовить провизию и попытаться выбраться из этих бескрайних джунглей. Мы планировали осмотреть озеро — если из него вытекает ручеёк, то пойти вдоль ручейка и выйти к большой реке. Но этот ручеёк мог попадать и в болото, среди бескрайних лесов и там заканчиваться, и от этой мысли у меня холодело в голове.

Решено было, что повар останется в лагере с ранеными, а мы с Еленой пойдем, посмотрим — есть ли ручеёк, вытекающий из озера. Потом соберёмся все вновь, сделаем носилки и попытаемся выбраться из леса.

Так мы и поступили. Повар стал перебирать банки консервов, смотреть, сколько можно взять с собою той или иной крупы и готовить обед. Человек он был домосед по натуре и очень любил готовить, поэтому, я не чувствовал себя сильно виноватым в том, что мне снова удастся прогуляться по чудесной лесной поляне, да ещё в сопровождении замечательной экскурсоводши, которая может мне много рассказать про тропические растения.

День вновь был солнечный и тёплый. Мы с Еленой пошли, не отвлекаясь ни на что вдоль берега озера и обойдя почти его половину, увидели весёлый ручеёк, вытекающий из озера, как мы и предполагали. Поляна здесь заканчивалась, ручеёк вилял и убегал в глубину леса по небольшой ложбинке.

После этого мы развернулись и направились обратно в лагерь.

— Елена, расскажи мне про эти фрукты, которые здесь растут, — попросил я её.

Мы чуть отошли в глубину поляны и шагали с нею по мягкой траве.

— Вот это, — она показала мне на дерево, которое я вчера приравнял к ядовитому «вороньему глазу», — чёрные и коричневые шарики прямо на стволе — Джаботикаба — бразильское виноградное дерево. Плоды его съедобные, сладкие и напоминают по вкусу виноград. Вот то — с огромными листьями похожее на кленовые и увешанное огромными плодами похожими на дыню — называется Папайя или дынное дерево, потому что плоды на вкус напоминают дыню. Мякоть плода внутри оранжево — жёлтая с чёрными семенами и мы его вечером вчера ели. Вот те кустарники, увешанные плодами, похожими на хурму называются Кокона, они то же съедобные, внутри жёлтые и на вкус напоминают помидор с лимоном. Вот те красивые светло — жёлтые сердечки на ветках с восковыми листьями как у лимона — Марула. Эти плоды сочные и невероятно вкусные. Она рассказывала мне ещё и еще, и мы понемногу шли к лагерю. Потом поляна закончилась, озеро осталось позади, и мы пошли по лесу.

До лагеря оставалось недалеко. Вдруг мы услышали выстрел из пистолета, потом ещё один и страшный рёв. Чувствуя неладное, мы побежали бегом, не разбирая дороги, к лагерю. То, что я там увидел тогда, до настоящего времени заставляет меня вздрагивать. Две огромные гориллы находились в нашем лагере. Шины и бинты были разбросаны повсюду. Радист, а точнее то, что от него осталось — куски мяса валялись возле шалаша. Эти куски жадно пожирала одна из горилл. Увидев нас, она оскалила огромные клыки, видимо думая, что придётся делиться. Пуля, выпущенная Еленой из пистолета, пробила ей глаз и вошла в мозг, но она ещё какое — то время рычала и сучила своими конечностями. Недалеко от потухшего костра на земле лежал лётчик, он был без сознания. Рядом с ним валялся пистолет. Вторая горилла, поднявшись на задних лапах, совсем близко от его тела, издавая то ли рычание то ли рёв, наступала на повара, который пятился от неё, размахивая топором. Видимо, повар её задел, потому что на спине у неё была рана, из которой текла кровь на густую чёрную шерсть. Зверь был в страшной ярости и не замечал раны. Горилла на мгновение присела, собираясь совершить прыжок и смять повара. Ещё мгновение и она собьёт его с ног и вонзит в шею свои огромные оскаленные клыки.

Елена стреляет, затем ещё раз. Две пули летят в висок зверя и он, заверещав от страшной смертельной боли, забыв про повара, обхватив передними лапами голову, падает на землю. Елена стреляет ещё два раза в лохматую спину животного. Точно в сердце. На спине начинает пульсировать фонтанчик крови. Так горилле легче успокоиться и умереть. Повар стоит, опустив топор. Руки его дрожат. Стонет и приходит в себя лётчик. Я бросаюсь к нему.

— Сергей, что с тобой, где болит?

Елена подходит к повару. Спокойно гладит его по плечу, мягким спокойным голосом говорит несколько раз:

— Всё позади, успокойся! — повар понемногу приходит в себя. Понемногу из его с лётчиком рассказа складывается картина произошедшего.

Повар подготовил продукты к походу, аккуратно всё сложил и приготовил обед. Лётчик чувствовал себя хорошо, прохаживался по лагерю и подсказал повару срубить неподалёку ровные ветки, чтобы сделать носилки к нашему приходу. Повар отдал лётчику пистолет, взял топор и направился рубить ветки. Всё было спокойно и ничего не предвещало беды. Гориллы напали неожиданно и мгновенно. Скорее всего, они следили за людьми и готовились к нападению. Видимо, сквозь гипс от ноги радиста чуточку пахло кровью, поэтому они набросились вначале на него. Лётчик снял с предохранителя пистолет и выстрелил, но только слегка ранил одного из огромных животных и привёл его в ярость. Может, сказалась слабость, может то, что гориллы были дьявольски проворны, и казалось, просто чувствовали опасность.

Раненая горилла необычайно быстро для своего огромного веса бросилась к лётчику. Он сделал ещё выстрел, но промахнулся. Тогда она мгновенно прыгнула на него, сдавила несчастного своими могучими объятьями и в прыжке сбила с ног. Он страшно закричал от боли. Пистолет от толчка при ударе и при падении выскочил из руки, и он не мог им больше воспользоваться. Горилла перестала сдавливать лётчика, но как заправский боец, ударила его, лежащего на земле, несколько раз своей могучей лапой. Сергей потерял сознание, а горилла оскалила клыки и зарычала победным рёвом. Ещё мгновение и она вонзила бы их ему в шею. Повар подбежал вовремя. Он попытался ударить гориллу топором, но ударил только «вскользь». Она словно чувствовала опасность и успела увернуться и отскочить. Остальное мы видели.

Повар с Еленой снимают рубашку с лётчика. Надо осмотреть и ощупать его грудную клетку, попытаться понять, сломаны ли у него рёбра. Да и его раны на спине лучше перебинтовать свежими чистыми бинтами.

Мне же пришлось делать самую неприятную работу, необходимо было похоронить то, что осталось от радиста. Это работа была, конечно, неприятна и я выполнял её с огромным усилием воли. Но, в конце концов, то, что осталось от радиста, было упаковано в полиэтиленовый мешок, который я утащил в дебри и там предал земле. После этого меня всё же вырвало. Мне пришлось склониться к земле, вокруг было тихо и спокойно и, тем не менее, на моё счастье, когда поднял глаза, то увидел лохматую ногу, мелькнувшую возле дерева, что стояло от меня метрах в четырёх. Просто каким-то чудом успел я выхватить пистолет, а когда очередная горилла прыгнула на меня из-за дерева, успел снять предохранитель и несколько раз нажать спусковой крючок, целясь ей в сердце. Огромная туша весом килограммов в сто семьдесят сбила меня с ног, но была смертельно ранена и только придавила меня, не причинив вреда, когда испускала последнее дыхание. На выстрел прибежали мои товарищи. Елена и повар. Они помогли мне вылезти из-под туши. Ну, вот вроде и всё. Мы пошли к шалашу.

— Какие агрессивные животные, — сказал я, и посмотрел на Елену.

— Почему они напали на нас?

Она неожиданно пожала плечами.

— Мне трудно ответить, ведь в дебрях полно обычной еды — фруктов, листьев, мелких млекопитающих, птиц. Вообще-то, — продолжала она, — У меня сложилось впечатление, что это не совсем гориллы — это обезьяны, похожие на горилл, может их разновидность, но не гориллы. Те гораздо миролюбивее даже в какие-то сложные периоды жизни. А эти — посмотри-ка — у них гораздо больше клыки, гораздо грубее череп, и совсем по-другому расположены глаза. Они агрессивнее и злее.

Нам хотелось поскорее уйти из этого страшного места, но наступал вечер и остаться где-то в лесу, не успев сделать запас дров было плохой идеей. Мы решили переночевать здесь. Принялись собирать дрова, стараясь заготовить их побольше, и всё время были начеку, не отходили далеко друг от друга, от лежащего в лагере лётчика и были готовы в любую минуту пустить в ход оружие.

С приближением ночи, мы разожгли хороший костёр, который ярко горел и далеко от лагеря освещал окружающие нас кусты и деревья. Потом пришло время поужинать. Что бы нас ни застали врасплох, мы решили кушать по очереди. Повар накладывал нам еду, мы с лётчиком покушали, а Елена сидела в это время с двумя пистолетами и смотрела вокруг. Потом она отдала мне пистолеты, и вместе с поваром помогла лётчику лечь ровно и удобно возле костра. Потом они с поваром кушали, а я всматривался в темноту леса, освещённого пламенем костра, держа пистолеты наготове.

Всё пока было спокойно. Елена, однако, не доев, попросила у меня один пистолет.

— Что случилось? — спросил её я.

— Не спрашивай, время дорого, — ответила она мне.

Она сняла предохранитель, взвела курок и плавно поднялась. Потом сделала два шага в темноту. Встала ровно и куда-то прицелилась. Она выстрелила трижды. Потом чуть перевела руку и ещё дважды. В темноте вспышки выстрелов видны ярко. Там, куда она стреляла, где-то в кустах, недалеко от дерева, послышался глухой звук падения тяжёлого тела. Рука у неё не дрожала, в отличие от нашей, и видела она хорошо. После повторных выстрелов послышался громкий вопль гориллы.

— Торчала только её лапа и часть туловища из-за дерева, — пояснила Елена. — Но долго она не протянет.

Послышался шум ломающихся под могучими ногами веток — гориллы убегали. Елена села к костру и доела свою порцию. Мы немного успокоились. Ночь была очень тревожная. Но патронов у нас было много. Мы подбрасывали ветки в костёр, передавая пистолет, друг другу по очереди с поваром, дежурили, всматриваясь в темноту.

У Елены пистолет был постоянно. Она ещё два раза стреляла в темноту. Я то же стрелял раза два, когда видел лохматые мелькающие силуэты в ночи. Один раз я видимо, то же хорошо попал, хотя и стрелял наугад. Потому что так же от стоящих поодаль деревьев услышал звук падающего грузного тела.

Потом взошла жёлтая, круглая луна и совсем недалеко от нашего лагеря послышался одинокий страшный рёв, который мы слышали две ночи подряд. Стало понятно, что он принадлежал горилле. На этот рёв откликнулась ещё одна и ещё одна обезьяна. Рев перерос в мощный ужасный хор звериных голосов, который звучал минут, пять показавшихся мне вечностью. Сон у нас окончательно развеялся, спать нам расхотелось. Однако после этого концерта всё стало спокойно. Обезьяны больше не пытались приблизиться к нашему лагерю и уже под утро, я отдал Елене свой пистолет, что бы она одна караулила и мы с поваром, прижавшись, друг к другу спинами, немного поспали.

Настало утро. Мы проснулись. Солнце ярко светило и, по крайней мере, всё было далеко видно. Необходимо было набрать ещё веток для костра, что бы позавтракать. В лучах утреннего солнца стали видны чёрные трупы горилл лежащих возле деревьев, и я насчитал таких пять щтук. Мы, с поваром, стараясь не отходить далеко, собрали остатки сушняка в этом месте, а Елена, стоя во весь рост, с двумя пистолетами, прикрывала нас. Грустно было смотреть на палки, из которых так и не сделали носилки. Так получилось, что я подошёл близко к трупу одной из горилл. Где её голова мне было не видно, но я вначале не мог понять — что не так с трупом. Красное кровяное мясо выглядывало из-под чёрной шерсти ровно и чисто. А потом я понял — у неё выгрызены внутренности. Брюхо её было разорвано по всей длине и её сородичи, видимо, ночью сделали это некрасивое дело.

Завтракать после увиденного мне было тяжело, но перед дорогой я заставил себя съесть кусочек консервированной ветчины и попить чаю со сгущенкой. Мы наложили, сколько могли, консервов и продуктов в мешки и тронулись в путь.

Гружённые припасами мы шли к озеру. Потом прошли вдоль озера и направились вперёд по течению ручейка. Впереди шла Елена. За плечами у неё был большой рюкзак, а в руках топор, которым она прорубала дорогу. Мы с поваром шли позади, так же гружёные продуктами и, стараясь поддерживать лётчика, который был ещё слаб. В тех местах, где на пути были значительные препятствия, мы оставляли рюкзаки и перетаскивали лётчика вдвоём на руках. Несколько раз мы шли прямо по воде что бы не оставлять следов и запаха на тот случай, если обезьяны будут нас преследовать. Но обстановка оставалась спокойной.

Через пятьсот метров к нашему ручейку присоединился другой ручеёк, потом третий и потом приблизительно ещё через три километра сам ручеёк влился в большой ручей и мы вздохнули с облегчением — наши надежды понемногу оправдывались, ручеёк не заканчивался в болоте и не терялся в почве без следа, а превращался в реку. Хотя пока он был и не глубок. Рельеф местности понемногу выравнивался, понижаясь к ручейку. Неожиданно, впереди послышался шум падающей воды, и мы вышли на каменистый уступ среди джунглей. Ручей срывался вниз с высоты около четырёх метров, образуя маленький водопад. От падения воды за долгие годы внизу образовалась каменная чашка небольшая, но практически правильной круглой формы с каменистыми краями. По краям водопада росли высокие раскидистые деревья. Солнце, попадая в брызги воды, создавало маленькую радугу. Среди жаркого дня это было очень здорово. Мы спустились по камням, цепляясь за ветки и корни деревьев сбоку с уступа, и расположились отдохнуть внизу, под водопадом. Было жарко и мы прямо в одежде становились под прохладные падающие струи воды. Здесь мы отдохнули, поели, а потом пошли дальше.

Чем дальше мы шли, тем полноводнее становился ручеёк. Воды в этих местах было достаточно. Из джунглей в него стекалось всё больше мелких ручейков из озёр, болот и родников. Правда, вода становилась всё более мутной. Километров через десять это была уже небольшая речка, и мы теперь уже шли только по одному из её берегов. Мы ещё раза три останавливались отдохнуть, потом снова шли. Приближался вечер, хотя было ещё очень светло.

Я уже подумывал о том, что надо засветло остановиться и собрать побольше хвороста для костра, как вдруг возле реки мы увидели пять фигурок тёмненьких, низких ростом, наподобие подростков, аборигенов — индейцев, которые стояли возле воды с луками, маленькими копьями и двумя духовыми ружьями — деревянными трубками для стрельбы отравленными стрелами. Наше появление вызвало у них улыбки и радостные крики. Создавалось такое впечатление, будто мы были их близкими родственниками, а может быть, в этих бескрайних тропических лесах люди просто радовались людям. Мы пошли к ним, а они подошли к нам. Это были пятеро мужчин. Маленькие ростиком, одетые только в небольшие набедренные повязки из тонких шкур, они тянули к нам свои маленькие чёрные ручки, рассматривали, трогали за одежду. Почему-то у меня они вызывали жалость. Может потому что ростом они напоминали подростков, может потому что жили в таких суровых условиях. Я подумал, что раньше они, наверное, встречали белых людей. В рюкзаке сверху у меня лежала банка сгущённого молока. Я достал банку из рюкзака, вытащил нож и сделал в банке маленькую дырочку. Затем я наклонил банку и, капнув себе на палец сгущёнки, облизал его. Потом взял ручку ближайшего индейца и накапал ему на палец сгущёнки, знаками показывая, что бы он облизал палец и попробовал сгущёнку.

Индеец так и сделал, причём, сгущёнка привела его в полный восторг и он начал хвалить её своим товарищам на своём непонятном языке. После этого другие индейцы начали протягивать мне свои ручки, на которые я так же налил немного сгущёнки и, в конце концов, я отдал им банку, которую они высосали через дырочку, прикладываясь к ней по очереди.

Они повели нас в свою деревню, которая находилась метрах в семистах от нашей встречи. Мы шли по хорошо протоптанной тропинке. Вскоре Елена, распознала речь индейцев как разновидность или диалект речи племени пираха и могла перевести нам то, о чём они говорят. На одном из поворотов тропинки мы почувствовали ужасное зловоние.

— Что это такое? — спросил я наших проводников через Елену.

Они показали нам огромной величины цветок — метра полтора в окружности. Листья его напоминали лягушачью кожу. Я никогда раньше не видел такой мерзости.

Деревня индейцев находилась на небольшой солнечной полянке, рядом с маленьким чистым ручейком. Красноватого цвета земля выглядывала из травы, притоптанной босыми индейскими пятками. Маленькие, с коричневой кожей и чёрными волосами дети, в основе своей голенькие и полуголые женщины разных возрастов тут же окружили нас. В моём рюкзаке были жевательные конфеты в круглой коробочке. Пришлось достать и их. Я раздал им по несколько штук, и они с удовольствием их съели. Из самой большой хижины вышел вождь — мужчина чуть выше других ростом, с головным убором круглой формы и торчащими вверх перьями птиц пёстрых расцветок. Я вытащил из рюкзака хороший нож с длинным лезвием и крепкой рукояткой и передал его вождю в качестве подарка.

— Вождь очень доволен подарком, — перевела Елена. — Он благодарит тебя и говорит, что в нашу честь вечером будет большой костёр и угощение.

— Передай ему большое спасибо, — сказал я. — Нам необходимо отдохнуть и выспаться, как следует. Может он предоставить нам одну хижину для ночлега? — спросил я.

Елена перевела, и вождь закивал головой.

— У него две хижины. Можете ночевать вот в той, — сказала Елена. — Там у него живут две жены и их дети. Сейчас он скажет, что бы они пока перешли в его хижину. Откуда вы идёте? — спрашивает.

— Скажи мы идём по реке с верховий с утра, — сказал я, — в километрах они вряд ли понимают. И спроси, знает ли он, что ни будь, о больших злобных обезьянах, не появляются ли они здесь.

Елена принялась лопотать, вождь ей ответил и между ними пошёл оживлённый диалог.

— Говорит мы бесстрашные воины, если ушли живыми из страны обезьян! — обернулась ко мне Елена. — Обезьяны злые и кровожадные. На них похожи люди племени корубо — они живут ниже по реке, бандиты и людоеды.

Обезьяны живут в очень хорошем месте. Там очень много пищи, но они очень злобные и стараются убить каждого из тех, кто осмелится прийти на их территорию. Сами они кочуют стаей, но дальше водопада, рядом с которым мы прошли они не появлялись ни разу.

— Ну, хорошо. Одной проблемой меньше, — сказал я. — Пошли в гостиницу. Сергею отдохнуть надо, да и нам всем горизонтальную позицию принять бы неплохо.

Мы прошли в хижину. Оказалось, индейцы спят в гамаках, которые плетут из верёвочек. В хижине висели пять гамаков. Я бросил вещи на пол. Залез в мягкий гамачёк, и сразу захрапел, поскольку в прошлую ночь здорово не выспался. Да и путешествие по дебрям отняло немало сил.

Проснулся я от сильного грохота. Солнце пряталось за горизонт, облака на небе были окрашены алым цветом. Я вышел из хижины и увидел индейца, который специальными палочками с утолщениями на конце ударял в большой барабан — мангуаре, висевший перед ним на специальных деревянных подставках. На площадке перед хижинами ярко горел большой костёр, на котором стоял большой глиняный горшок. Рядом с ним стояла наша закопчённая металлическая кастрюля, в которой мы последние дни готовили пищу. От обеих посудин вкусно пахло. Кроме этого на раскалённых камнях, наваленных рядом с костром, жарилась какая-то еда, завёрнутая в широкие банановые листья, свёрнутые и завязанные сверху тонкой верёвочкой. Возле костра возились женщины, среди которых я увидел Алёну. На голове у неё был венок из белых цветков орхидеи. Выглядела она неожиданно красиво и нежно. Она вместе с женщинами племени занималась приготовлением угощения. Женщины были празднично наряжены — так, я понял их яркую раскраску лица и некоторых частей тела, а так же различные прямые и зигзагообразные полоски которыми они были разрисованы.

Повар проснулся ещё раньше. Он тоже стоял возле входа в хижину и наблюдал за женской стряпнёй, однако сам к ним не подходил, видимо стесняясь.

— Посмотри-ка, Елена детям качели сделала! — сказал он.

На высоком дереве висели две привязанные лианы. Дети индейцев, ни сколько не отличаясь от обычных, весело раскачивались. Задирали вверх ножки и радостно улыбались своими простыми детскими улыбками

Я снова посмотрел на Елену. Меня удивило то, что она находилась среди женщин, как бы в центре внимания. Они, видимо, её хвалили, а она весело болтала со всеми другими женщинами, разглядывала их раскрашенные места, помешивала половником еду и при этом облизывалась.

Потом, видимо, она решила продемонстрировать свою силу. Она встала на середину площадки, развела руки в стороны и что-то скомандовала женщинам. Тотчас две женщины, поджав свои ноги, повисли каждая у неё на руке. Елена медленно начала кружиться на месте, ускоряя темп. Женщины, висевшие на руках и стоявшие вокруг, визжали от удовольствия и восхищения. Руки всё время оставались у неё вытянутыми. Елена остановилась, и индейцы захлопали в ладошки, запрыгали на месте, заголосили, выражая своё восхищение.

Потом Елена выпросила лук у одного из индейцев. Поставила мишень — маленький связанный мешок набитый сухою травой. Отошла подальше и выстрелила. Стрела пролетела мимо. Общий выдох разочарования послышался со всех сторон. Индейцы, словно дети, ждали от неё чуда.

Видимо, первый выстрел был необходим ей для определения баллистических показателей лука. Поэтому чудо было на следующих выстрелах. Две стрелы, попавшие практически в одну точку, вызвали шквал аплодисментов. Радовались индейцы и мы то же.

Практически всё племя находилось на площадке. Еда была уже готова. Горшки сняли с огня и начали раздавать угощение. В нашей кастрюле были макароны с большим количеством тушёнки. В индейском горшке — плавали куски мяса в бульоне. Две женщины из племени и Елена стояли возле горшков и накладывали еду всем подходившим из того горшка, откуда попросят. Индейцы брали в основном мясо из своего, глиняного и понемногу из нашего — посмотреть, что же кушают белые люди. Узнав от Елены, что в индейском котле содержится мясо обезьян и попугаев, а в завёрнутых банановых листьях жарятся жирные белые гусеницы и пауки — птицееды, я остановил свой выбор на макаронах. То же самое выбрали повар и лётчик.

Индейцы опустошили блюда своей кухни, и перешли на наши макароны. Они причмокивали и показывали, что тушёнка им то же очень нравится. Потом мы пили индейский чай. Очень душистый и вкусный. Елена сообщила нам о его пользе, тонизирующих и восстанавливающих силы свойствах. Индейцы принесли немного медовых сот, добытых в джунглях и я пил чай вприкуску — жуя соты и высасывая сладкий тропический мёд.

Стемнело. На небе высыпали звёзды. Начались танцы. Вначале танцевали мужчины. Стучал барабан, те, кто не участвовал, ритмично хлопали в ладоши и пели. Мужчины танцевали, прыгая и топчась неподалёку от костра. Танец был длинным. На меня он впечатление не произвёл, поскольку я всё время испытывал неудобство и какой-то стыд за то, как они одеты, то есть за то, что они практически не одеты и различные места их тела периодически показывались зрителю. Лётчик ещё был слаб и он пошёл спать. А мы с поваром и Еленой остались у костра. Потом свои танцы начали женщины. Ситуация тут же в корне изменилась. Мы с поваром оживились и с удовольствием смотрели, как ритмично подпрыгивают во время танца аппетитные формочки некоторых индейских женщин.

Елена вначале смотрела, как танцуют женщины, а потом пошла и присоединилась к ним. Она очень и очень красиво танцевала, чувствовалось, что это ей нравится, но раздетые индейские женщины привлекали наше с поваром внимание куда больше. Мы сидели и обменивались с ним репликами по поводу той или иной танцовщицы,

— Слушай, а вот та очень даже ничего! — сказал повар, в очередной раз, указывая взглядом на женщину с крепкой пропорциональной фигурой.

— И вот та, то же такая вся, прыгучая! — поддержал его я, показывая на молодую симпатичную индианку с красивым бюстом, слегка прикрытым ожерельями из глиняных колечек.

— Слушай, а может с нею можно как то договориться, о весёлой компании, на этот вечерок, — продолжал активизироваться повар.

— Я не знаю, может она чья-нибудь жена, и какие у них здесь отношения, — ответил я. — Надо спросить через Елену. Думаю, здесь в джунглях никто особенно за нравственностью не следит. Я и сам бы не против снять стресс на сегодня.

— Может нам с вождём переговорить на эту тему, — развивал мысль повар. — У меня то же нож есть, правда похуже, чем тот, что уже отдали, но он мне совсем не нужен. Могу ему подарить.

— Да, да, — поддержал его я, — надо решать этот вопрос. И я бы мог ещё банку сгущёнки пожертвовать и тушёнки. Ты не против?

— Нет не против, — ответил повар, — Идти будет легче. Понадобится мясо — подстрелим кого ни будь.

Танец полуголых женщин закончился. Мы подозвали Елену из танца и объяснили ей задачу. Она исподлобья посмотрела на нас и пошла, разговаривать — вначале с женщинами, потом с вождём. Потом она вернулась и обратилась к повару.

— Договорилась, пойдём, провожу к той, которая тебе понравилась это четвёртая жена вождя. Вождь не возражает, если она составит тебе кампанию на сегодняшний вечер. А с ней — как договоришься. Но вообще-то они к этому просто относятся. Подарок ей потом отдашь.

Елена подвела радостного повара к танцовщице, постояла с ними некоторое время, поддерживая разговор. Потом вернулась ко мне.

— Ну, а насчёт меня поговорила? — я слегка потормошил её за локоть, стараясь заглянуть в глаза. Мне не терпелось вслед за поваром пообщаться с прекрасной индианкой, пока её никто не перехватил. — Выяснила, что нужно?

Елена перевела взгляд от костра на меня. Чёрт возьми, я мог бы поклясться, что это был чисто женский, суровый взгляд.

— Что любви захотел? — неожиданно спросила она.

— Мне сразу стало как то неуютно и немного не по себе, будто меня уже застукали за чем-то нехорошим, хотя я только пытался об этом договориться.

— Много ты знаешь о любви! — ответил я Елене, пытаясь привлечь внимание и сочувствие к моему тяжёлому мужскому положению в данный момент.

— Я знаю двадцать восемь видов любви, описанной в базовой психологии, литературе и медицине. Анализируя современную прессу и телепередачи, я бы самостоятельно обобщила ещё два, — сообщила мне Елена.

— А меня сейчас интересует только один вид, — парировал я. — С двумя стройными, раздвинутыми ногами, упругими сиськами под ожерельем и толстенькими, аппетитными губками. И пусть даже её причёска представляет собой две выбритых части головы, раскрашенных красной краской, меня это не останавливает. А главное, госпожа ходячая энциклопедия, любовь для меня сейчас это прекрасное средство привести в порядок мои потрёпанные после всех этих чёртовых приключений нервы, дать глубокий отдых моим мышцам и хотя бы на время снять напряжение и установить гармонию в моих запутанных, противоречивых мыслях.

Так что пошла и договорилась о том, о чём я тебя прошу, то есть что я тебе приказываю! — закончил я свою пламенную речь.

Она прищурила глаза и пошла снова, но теперь вначале к вождю, а потом к женщинам. Она долго разговаривала с той индианкой, которая мне понравилась, и я в мыслях уже рассчитывал, что дело сделано. Потом Елена начала радостно смеяться и индианка то же начала смеялся, и они даже хлопнули ладонью по ладони. Ну, всё договорились, подумал я. Елена подошла ко мне.

— Слушай, ничего не получается, — сказала она. — Эта женщина то же замужем и муж у неё зверюга просто. Вон он стоит — она показала на индейца с самою зверской физиономией из всех, стоявшего оперившись на копьё. — Ничего слышать не хочет, от подарков отказывается.

— Тиран какой-то, — огорчился я. — И вождь ему не пример.

— Понимаешь, — сказала Елена, — у вождя шесть жён, у этого индейца одна, соответственно и отношение к ним разное. Не повезло тебе, сочувствую, — она скорбно потупила голову. Но чувствовалось, что её что-то распирает.

— Ты не расстраивайся, — вновь начала она. — Здесь, в тёплом тропическом климате, широко распространяются различные болезни, венерические в том числе, — она на минуту хитро посмотрела на меня. — Маленькие кожные паразиты, различные виды опрелостей, лишаев, чесотки, индейцы частенько болеют евстахиитом, синуситом, сфеноидитом и даже болезнью Меньера.

Честно говоря, я не разбирался в названиях болезней и всё, что она говорила, слышалось угрожающе.

— А что это такое? — спросил я.

— Что? — переспросила она.

— Ну, это — болезнь Меньера, — спросил я.

— Ну, это фактически разновидность СПИДА, — она смотрела на меня, по-прежнему прищурившись, и почему-то радостно. — Но встречается редко. И вообще, конечно, банка сгущёнки в здешних местах редкость. Я могу если хочешь, ещё раз поговорить с этой индианкой, что бы она тайно пришла к тебе, но то, что ты не получишь отравленную стрелу от её мужа или синусит — гарантировать не могу, так как я в этот момент, рядом находиться не буду.

Я задумался. Планы на вечер рушились.

— Ладно, — решил я, — не буду я с ней связываться. Потерплю до дома.

— Понимаешь, как то нехорошо получается, — Елена снова посмотрела на меня. — Я ей уже намекнула на сгущёнку, человек ждёт, думаю, втайне прийти она согласится.

Я пошёл в хижину, вытащил банку сгущёнки из рюкзака, принёс Елене и повторил, смущаясь.

— Не буду я с ней связываться, будь добра, отнеси этой индианке и реши, как-нибудь этот вопрос.

Елена взяла банку, пошла к объекту моего внимания, отдала банку и что-то весело пролопотала. Индианка так же взяла подарок, покачала головой, зацокала языком и что-то пролопотала в ответ. Потом она пошла с полянки в свою хижину, а Елена пошла ко мне.

— Всё, решила! — сказала она. — Наврала, что ты болеешь

— А что она? — спросил я.

— Ай, ай, говорит. Такой молодой, крепкий и болеет.

— Ладно, — сказал я, — пойду спать. Повару ты вот помогла, а мне нет.

— Ты мог бы осуществить со мною все свои желания, потребности и фантазии, — вдруг тихо сказала она, опустив глаза.

Меня словно молотом по голове ударили.

— Во первых, Корчагин меня предупреждал, к тебе с этими вопросами не подходить. И инцидент на станции я помню — всё верно, специальная программа в твоей голове заложена, мужикам к тебе сейчас нельзя. Покалечишь.

— И тебя это останавливает? — посмотрела она на меня

Я пожал плечами.

— Да нет, вообще-то.

— Это другим нельзя, — продолжала она, набирая обороты и вдруг посмотрев мне прямо в глаза. — А тебе можно! Я с первого дня нашей встречи тобой восхищаюсь. Твоим голосом, ровными линиями рук и тела. А логика твоего мышления меня поражает и восхищает. Я влюблена в тебя! — она, широко раскрыв свои красивые глаза, смотрела в мои. — Я полна тобой, я обожаю тебя. Я умру за тебя, если надо.

— Но ведь ты не настоящая женщина, о чём ты говоришь, Елена, — пытался я образумить её.

— Я настоящая, — она посмотрела на меня обидчиво. — Мои кости, кожа, жировой состав и мышечные волокна выращены в лаборатории, но они по своему составу полное сходство, почти, — она запнулась. — Почти полное сходство с человеческими, женскими. Вот посмотри, — она быстро сняла с себя рубашку, обнажив красивую ровную грудь. — Цвет, шелковистость, — всё натуральное, такое же и на ощупь, попробуй — она схватила мою руку, прижав к своей груди — что скажешь? Есть отличие? А бёдра — на мои бёдра посмотри! — внутри её головы явно происходило что-то необычное, бушующее.

Я отдёрнул руку.

— Что ты говоришь, Елена? — пытался я привести её в чувство. — Ты биологический электронный механизм, ты биоробот, ты не можешь любить, не можешь чувствовать как человек. Ты должна помогать человеку, и создавали тебя как оружие. Главной твоей целью является выполнение боевой задачи, военные действия — не человеческие чувства. Человеку — человеческое, машине — машинное, — сказал я.

— Но ведь я почти, — она посмотрела на меня и, увидев мой взгляд, опустила голову.

— Лучше бы я оставалась куском железа, — добавила она.

Она надела рубашку, и пошла от меня прочь за костёр, выбросив по дороге венок из орхидей, так здорово подходивший к её лицу. А я смотрел ей вслед и думал

«Несчастно создание, кто ты? Не человек ещё, но и уже и не бесчувственная железка это точно. Сколько же важных моментов не учли Корчагин и Шипунков, создавая тебя!»

Ночь прошла, наступило чудесное солнечное утро, и всё как то само собой образумилось. Лётчик — Сергей и я проснулись и начали готовиться к дальнейшему путешествию, Елена вела себя так, будто не было никакого нашего с ней ночного разговора, и готовила завтрак, а повар сладко спал с довольной, улыбающейся физиономией.

Я собирался сделать на берегу реки плот и двигаться дальше на нём по реке. Ниже по течению жили воинственные индейские племена, поэтому путешествие на плоту представлялось единственным верным решением. Через переводчика — Елену я выпросил у вождя шесть длинных, прочных верёвок, которые мы прихватили с собой. Индейцы встают рано, поэтому на площадке между хижинами уже было полно народу.

Мы растолкали повара, покушали, собрались, вышли из хижины и, простившись с гостеприимными индейцами, пошли по тропинке к реке.

Оказавшись на берегу реки, мы приступили к рубке деревьев. Ровных, не слишком толстых деревьев было полно по берегу и до обеда мы спилили, обрубили ветки и перетащили в одно и то же место двенадцать стволов. Кроме этого мы приготовили два длинных прочных шеста. Пообедав, и немного отдохнув после обеда, мы заготовили ещё восемь брёвен.

Мы выложили плот в два ряда по десять брёвен. Накрепко перевязали всё верёвками, положили свои вещи и уперевшись всем коллективом, столкнули плот на воду.

Да, путешествовать на плоту было гораздо комфортнее. Правда, в самом начале пути нам пришлось разобрать два небольших завала из деревьев, перегородивших течение поперёк, но потом всё пошло как по маслу. Стоя или сидя на плоту, отталкиваясь от дна шестом, мы могли спокойно наблюдать за пейзажами на берегу. Речка становилась всё смелее, настойчивее и шире. Течение уже сметало мусор, унося его по течению.

Стоя подальше от Елены, я сочувственно спросил повара о прошедшей ночи и посоветовал проконсультироваться у Елены по поводу болезней индейцев. На что он, к моему удивлению, сказал что синусит, евстахиит и сфеноидит, это заболевания уха-горла-носа, обычно простудные, и на полярной станции ему про них рассказывал доктор и к тому, чем он вчера ночью занимался, отношения они никакого не имеют.

Окончательно он добил меня тем, что сказал, что понравившаяся мне индианка вовсе не замужем, и я ей то же приглянулся. Об этом он знаками, жестами и словами нашего и индейского языка узнал вчера ночью от её подруги, той самой четвёртой жены вождя, с которой всю ночь прокувыркался.

— Ну, змея! — только и смог я сказать, глядя на Елену.

К вечеру мы остановились возле небольшого прозрачного ручейка, впадающего в речку, набрали дров и развели костёр. Повар опять принялся за любимое дело, и я только вкусно поел и принёс после воды для мытья посуды.

Опять наступила ночь, опять на плюшевое небо тропиков высыпали огромные звёзды, мы посидели у костра, смотрели на огонь и на взлетающие к небу искры, а потом собрались спать. Елена должна была всю ночь охранять наш сон, поэтому она взяла заряженный пистолетом, две запасные обоймы и села на пригорок недалеко от костра, что бы лучше видеть вокруг. Там, на пригорке звёзды были видны ещё лучше, а наш богатырский храп слышен чуточку тише.

Ну, а мы три мужика, сытые, охраняемые, положили потолще дрова в костёр, пододвинулись поближе к огню и сладко заснули.

Среди ночи я неожиданно проснулся. Елена всё так же одиноко сидела на пригорке, охраняя наш сон. Я поднялся, подошёл к ней и присел рядом. Прижался к ней сбоку, чувствуя тепло. Удивительная красота тропической ночи окружила нас. Миллиарды огромных, больших, маленьких и малюсеньких звёзд горели, мерцали и переливались на чёрном небе вокруг нас разными цветами. Мы вместе стали смотреть на них.

— Красиво! — сказал я, — и комаров, почему то нет, я думал в тропиках комары, малярия.

— В этой части континента встречаются залежи марганцовых руд, — ответила мне Елена. — Если наша река протекает по ним, то вода обеззараживается, и личинки комаров в ней погибают.

— Ты знаешь, Елена, мне очень хорошо с тобой сидеть и вот так вот смотреть на звёзды, — сказал я. — Я не знаю, как к тебе относиться, но сейчас мне просто очень, очень хорошо. Какое удивительное бескрайнее небо и звёзды — ведь это целые планеты, миры, целые солнечные системы — огромные близкие и далёкие. На некоторых из них зарождается жизнь, на некоторых она развита и совершенна, некоторые пустые и вовсе безжизненные. Мы смотрим на них и видим чудесное звёздное небо, а ведь это неизвестные формы материи, чудовищно большие массы, огромные, нет, бесконечно огромные расстояния, такие, что звезды уже нет, а её свет всё ещё летит к нам и мы видим его и любуемся им.

Елена то же смотрела на небо и, мне показалось, лёгкая улыбка появляется на её губах.

— Расскажи мне о любви, — попросила она. — Мне так хочется поговорить, узнать и почувствовать это чувство, которое мне запрещено. Мне так одиноко и порою так грустно в этом пустом мире.

— Но ведь ты же всё знаешь, сказал я. — Все двадцать восемь и ещё два дополнительных вида любви, всё это действительно свойственно человеку и кто-то балдеет от красоты, кто-то от секса, кого-то приводят в восторг дорогие подарки, а кто-то любит совместно преодолевать трудности. Люди разнообразны и любовь то же.

— А ты, что ты понимаешь под словом любить? Она повернулась ко мне. — Какая любовь для тебя?

— Ты знаешь, — я на немного задумался, — наверное, это жить как минимум вдвоём и не о чём не жалеть. Для меня любовь — это трудно объяснить, наверное, вселенная. Это и бесконечное звёздное небо и стихи Есенина «Не жалею не зову не плачу».

— Всё пройдёт, как с белых яблонь дым, — подхватила Елена. — Я знаю эти стихи.

— Да, — продолжал я, — это и ежедневная, черновая, кропотливая работа с руганью, порой скандалом, непониманием и пониманием того, что бы понять, что хочет любимая твоя женщина. Понять, что ты не зря всё это делаешь, что она стоит того. Для меня это совестные переживания того, о чём переживаю я, и совместные радости тому, о чём я радуюсь. В чём то похожее восприятие мира, желание прийти друг другу на помощь, короче, я не могу тебе рассказать, лучше я посплю у тебя на коленочках, — сказал я. После чего развалился на мягкой тропической траве и земле и, положив голову к ней на тёплые колени, заснул. Она гладила рукой мои волосы, а потом, когда я заснул, чуть приподняла мою голову и поцеловала её.

Мы плыли ещё три дня. Река становилась шире и полноводнее. Сколько же воды в этих местах! Какие полноводные реки! Мы приставали к берегу там, где видели впадающие в реку ручейки или роднички, ели, ходили по берегу и плыли дальше.

На второй день плавания наша речка соединилась с более крупной, и плыть нам пришлось уже возле берега, поскольку ближе к середине реки шест едва доставал дно и управлять плотом становилось трудно.

Потом мы причалили к берегу, спилили бревно и почти полдня потратили на то, что бы топором смастерить какое-то подобие двух вёсел. Наконец, после трёх дней пути на берегу реки мы увидели нормальную, цивилизованную, обыкновенную деревню. Это были одноэтажные домики под красными черепичными крышами утопающие в зелени деревьев, автомобили, церковь в виде немудрёного домика с двухскатной крышей и крестом на передней стене. Неподалёку была кафешка с огромными зонтиками — грибками, покрытыми соломой. Небольшая пристань с лодками различных типов и маленьким катером, привязанным к причалу. Как я рад был всё это увидеть, как все мы рады были это увидеть! Проходившие мимо реки люди смотрели на наш плот, показывали руками в нашу сторону, махали нам, но в общем и целом шли после по своим делам, и дела до нас никому вроде и не было. Мы выбрали свободное место у причала, подогнали к нему наш плот и привязали за свободную металлическую скобу для привязи лодок. Потом мы выкинули наши рюкзаки на причал и выбрались сами. Где мы были? В какой части Южной Америки оказались, было совершенно непонятно. Денег в карманах у нас абсолютно не было. В этой ситуации вся надежда была только на Елену.

Несколько фраз по португальски, сказанные рыбаками на причале, помогли ей определить, на каком языке общаться. Дальше всё стало проще. Они спросили нас, откуда мы взялись в этой глухой деревеньке, а Елена ответила, что мы выжившие после крушения самолёта над тропическим лесом и что их деревенька для нас никакая ни глухая, а самая замечательная на свете, поскольку глухие места это те, откуда мы выбрались. Рыбаки оказались дружелюбными, весёлыми и общительными людьми. Елена выяснила у них, что находимся мы в Бразилии, в верховьях реки Амазонки. Она спросила у них, есть ли в деревне полицейский участок и если есть, то где он находится. Полицейского участка в деревне не оказалось, и мы всей кампанией пошли в церковь, понадеявшись на помощь священника.

Священника мы нашли в церкви, которая была открыта. Им оказался добрый пожилой человек, возрастом лет шестидесяти пяти. Совершенно нашей, европейской внешности. Без головного убора, с седыми волосами, в чёрной рясе. С простым, без роскоши и излишеств крестом, висевшим на груди, на цепочке.

Он выслушал Елену и попросил нас подождать, пока он из своего дома, по телефону свяжется с полицейским участком, в небольшом городке, который располагается вниз по течению реки километров за тридцать. Мы посидели на скамеечках в церкви минут пятнадцать, а потом вернулся священник и сказал, что за нами прибудет полицейский катер на пристань где-то часа через три.

Священник пригласил нас к себе в дом пообедать, и мы все вчетвером с огромным удовольствием поели за столом из тарелок, пользуясь вилками, ложками и салфетками. Обед был сытным, жена священника, смуглая симпатичная бразильянка подала на стол угощение, состоящее из салата, вкусного мясного супа, второго блюда из риса и большого куска говядины. Так же на столе присутствовала жареная рыба и запили мы всё это сладким компотом из фруктов.

За столом священник всё расспрашивал Елену про Россию, она переводила нам, и мы рассказывали о снегах и метелях, о наших священниках и храмах, городах и русских деревеньках.

Поблагодарив священника за радушный приём, мы вернулись на пристань и вскоре увидели приближающийся к нам полицейский катер.

Далее была поездка на катере, потом полицейский участок, где нас на удивление, встретили очень радушно. Оказалось, консульство России в Бразилии организовало поиск нашего самолёта, над территорией джунглей, однако, они ошиблись и искали нас несколько восточнее того района, в котором мы оказались.

Нас соединили с российским консульством в Рио-де-Жанейро. Разговаривал с ними лётчик — Сергей. Разговор он закончил с весёлым выражением лица, потому что ему приятно было услышать русский голос на другом конце провода. Он сообщил нам, что на адрес полицейского участка произведён перевод денежных средств. Что мы должны их получить и на пароходике добраться до города Манаус, расположенного прямо на берегу Амазонки. Денег должно хватить на проезд, проживание и питание. Из Манауса мы должны вылететь самолётом в Рио-де-Жанейро, это около четырёх — пяти часов лёта, там нас уже будут встречать работники консульства, которые оформят необходимые документы и дальше — домой в Москву!

Как это всё было здорово! Как проще и легче цивилизованная жизнь. Где-то через час работник полиции ушёл в маленький банк, расположенный рядом с полицейским участком и принёс оттуда деньги, которые нам выдали под роспись. Нам так же выдали справки, которые должны были заменить нам паспорта, пока мы не окажемся в Рио. Несмотря на протесты, я настоял на выдаче небольшой суммы «чаевых» бразильским полицейским. После чего бравые ребята отвезли нас вначале поесть в приличное заведение, потом в местный супермаркет, а потом на пристань, где помогли купить билеты на трёхпалубный пароход, проходящий здесь два раза в неделю. Они подсказали, что лучше взять билет немного дороже, но ехать в каюте, чем болтаться неделю в гамаке на верхней палубе. Наше везение не кончалось и через час мы уже были на теплоходе и махали рукой полицейским — спасибо за всё, прощайте.

Нас поселили в хорошую каюту, с тремя кроватями. Одной широкой и двумя узкими, разделёнными между собой лёгкой перегородкой. Других свободных кают не было. Так же в каюте находился общий санузел и душевая кабинка.

Повар с лётчиком долго ржали и дурачились над вариантами нашего размещения на кроватях, потом каждый из них занял по узкой кровати, а нам с Еленой предоставили широкую. Мы пошли знакомиться с кораблём и добрым словом вспомнили полицейских, потому что пассажиры на верхней палубе ехали одним большим коллективом, не в каютах, а в разноцветных гамаках, тесно подвешенных рядом друг с другом, будто цыганский табор, с горой вещей, которые лежали на полу. На нижней палубе располагалась капитанская рубка, машинное отделение и комнаты для экипажа.

Дни, проведённые на теплоходе, особенно ничем выдающимся мне не запомнились. Через день река, по которой мы плыли, соединилась с Амазонкой. Мощь и размеры Амазонки просто покоряли. А вот пейзажи по берегам шли однообразные. Лес и лес, на который смотреть мне уже надоело. Тянулись кое-где длинные и узкие песчаные косы, которые теплоход старательно обходил, что бы ни сесть на мель. Мелькали посёлки и городки, с постройками и домами, выходящими к самой воде, стоявшие на высоких подставках-сваях на крутом речном берегу. Встречались и деревеньки, с домами стоящими полностью на сваях в воде. Река равномерно несла свои воды, которые стали белесыми, цвета кофе с молоком от грязи и песка которые в неё попадали.

Кормили нас в ресторанчике на борту корабля. Кормили хорошо, сытно и разнообразно. Жареная говядина, рис, маниока море фруктов.

В Амазонке водятся пресноводные дельфины. Они светло-розового цвета с серыми спинами. Говорят, они очень дружелюбные. Хотя мне и не понравились их сильно вытянутые вперёд клювы с зубами. Раза три мы видели их проплывающих стайкой, совсем недалеко от теплохода. Один раз я, стоя с Еленой, специально бросал им хлеб, припасённый после обеда.

Мы легли спать с ней на разных сторонах кровати. Она хорошо понимала мой жёсткий взгляд, запрещающий наши с нею отношения. Хотя мне и было почему-то и в чём-то её жаль. И я не видел, не знал того, что когда я засыпаю, она бесшумно приближается ко мне, целует мои руки, гладит волосы, стараясь не разбудить меня и любуется, смотря на меня то прямо, то повернув голову под каким-то углом. К утру она отползает на свою сторону кровати и, закрыв глаза, показывает что дремлет, если это слово можно было бы к ней применить.

Река Амазонка в своём среднем и нижнем течении протекает по равнинной местности и в период дождей или ветров со стороны океана вода в ней поднимается и дополнительно затапливает гигантские площади джунглей. Образуется огромное — куда ни глянь зеркало воды, из которого торчат верхушки пальм.

В тёплой воде Амазонки водятся две тысячи видов рыб — это в десять раз больше, чем во всех реках старушки-Европы. Здесь водится рыба арапайма, длинною около трёх метров и весом свыше двухсот килограмм. Чешуя у этой рыбы размером с маленькое блюдце и такая же твёрдая, что помогает ей выживать. Проплывая в одном месте, мы видели, как рыбаки вытаскивали из воды эту тушу. Здесь водится и самая страшная рыба в реке — пиранья, это некрупная, живущая стаями рыба, которая напоминает внешне обыкновенных наших сазанчиков, но под её толстыми губами, если их поднять чем-то, только не пальцем — скрываются острые беспощадные зубы.

Большая стая пираний, за какой-ни будь час, оставит от крупного животного, наподобие коровы, попавшейся им на пути в воде, гладко обглоданный скелет с белыми, совершенно чистыми от мяса, костями.

Однако, рыбаки на Амазонке, с удовольствием вылавливают пиранью, жарят и едят, нахваливая её вкусное белое мясо.

На теплоходе было трое заядлых рыбаков — моторист и двое матросов, которые ухитрялись прямо во время движения теплохода порыбачить стоя на корме в свободное от работы время. Желающих посмотреть на рыбалку было всегда в несколько раз больше, чем рыбаков и на третий день нашего нахождения на теплоходе мы с поваром то же стояли и смотрели на рыбную ловлю, а Елена с лётчиком смотрели в каюте телевизор.

Мы как то сдружились с поваром за всё это время. Я относился к нему как порядочному и простому человеку, правильно воспринимающего мои поступки.

Мы стояли с ним на корме и смотрели, как удаётся подсечь и вытащить из воды рыбку. Он спросил меня.

— Ты спишь с ней?

— Нет, ответил я. — Как я могу спать с ней, ведь это машина. Как я могу преодолеть те мысли, что это что это не правильно. Что это не человек, что она может с лёгкостью раздавить мне череп, если что-то пойдёт не так.

— Мне жаль её, — погрустнел повар. — Мне жалко, что ты её обижаешь. Хотя, конечно, это не выход, я понимаю. Но там, на станции в Антарктиде, когда мы заступились за неё, я подумал, что у неё есть душа. Не знаю почему. Может, она слишком сложна для того, что мы называем машиной? Где грань между машиной и человеком? Миллион лет назад две капли, какого ни будь совершенно неорганического вещества, соединились, выделилось тепло, потом к ним добавился третий элемент четвёртый и вот она молекула — органическая, живая, которая может жить и размножаться. И пошло поехало. Кто мы, люди? Может быть мы то же, просто совершенные биологические машины?

— Ты очень глубоко думаешь для повара, — заметил я.

— По образованию я биолог, к тому же сотрудник ФСБ, глубоко думать мне по званию положено, — он посмотрел на меня. — А череп раздавить может и простая баба, если задумает. У меня так дядька погиб, — он повернулся и стал смотреть на воду. — жена топором зарубила.

Мы постояли ещё немного, и пошли в каюту. Видимо, Елена слышала и анализировала наш с поваром разговор. Ночью я проснулся оттого, что что-то мягкое обнимало меня сверху. Внутри она может и робот, а только снаружи она баба и попробуй ей откажи, если ты уже полгода с ними не спал, а теперь она вот сидит на тебе верхом, растопырив ноги.

Но вот, наконец-то, плавание подходило к завершению.

Всё чаще и чаще нам попадались встречные теплоходики с туристами.

Наступил последний день плавания. В этот день по расписанию мы должны были прибыть в Манаус. Это город — миллионник, то есть жителей здесь далеко за миллион человек. Расположен он в месте слияния реки Амазонки и её огромного притока — реки Рио-Негру. В Амазонке вода мутная, белесая, как я уже говорил, типа кофе с молоком, а в Рио-Негру она чёрная, точнее тёмная — негру, она и есть негру, и прозрачная. Так вот, когда эти две реки соединяются, то вода в них сразу не смешивается, а текут они обе как бы вместе, рядом, бок о бок, километров шесть по одному руслу как муж с женой в одном доме по жизни. Это явление здесь так и называют — свадьба двух рек. Реки — что Амазонка, что Рио-Негру грандиозные, в месте слияния, просто две махины воды с массой водоворотов да ещё разного цвета. Впечатление грандиозное и захватывающее. Здесь нам начали встречаться масса туристов, и стал, виден Манаус, точнее, его высотные постройки.

Манаус это столица бразильского штата Амазония, самый крупный город на реке. Когда автомобильная промышленность начала своё бурное развитие в конце девятнадцатого — начале двадцатого веков, потребовалось огромное количество автомобильных шин, которые раньше изготавливали из чего? Правильно, из натурального каучука. Так вот городом — мировой столицей добычи натурального каучука и был в то время город Манаус, в окрестностях которого росло хреново количество деревьев, называемых гевея, из сока которых и получали каучук.

Руководство, которое стрижёт бабло, везде более-менее одинаково. Поэтому собачьи условия труда сборщиков каучука, грошовая оплата, отсутствие новых технологий и машин, малярия, соседствовали здесь с карманами набитыми деньгами, роскошными дворцами и шикарным оперным театром, в котором выступали мировые знаменитости типа Энрике Карузо и Анны Павловой. Ну чем не сегодняшняя Россия? Потом господу богу надоел этот бардак, и он помог конкурентам каучуковых королей научиться выращивать растения гевея в других уголках мира. Каучук стал дешеветь, а город Манаус чахнуть. Так он, может быть, и превратился бы в пустующий город-призрак, но государство и правительство вмешалось, разработало и реализовало свою стратегию экономической переориентации промышленности. И как это они, мерзавцы, могли мешать рыночной экономике? И вот сегодня Манаус это город, обретающий второе дыхание, с такими хорошо развитыми отраслями промышленности как деревообработка, нефтехимия и электроника.

Ширина реки здесь такова, что противоположный берег видно с трудом. Говорят, когда дует сильный ветер, волны на реке напоминают океанские.

Мы прибыли в порт Манауса и пришвартовались к причалу, на котором была сплошная теснота и толкотня — на воде — одно, двух, трёхпалубных теплоходов и лодок всех мастей, и пассажиров на причале. При выходе с пирса мы увидели молодого человека лет двадцати восьми с плакатом на русском языке, и поняли что это работник консульства, который встречал нас.

Он повёз нас в отель и по дороге мы попросили его об экскурсиях по городу. Но видно, работник он был из тех, кто бережёт свои ноги, поэтому принялся перечислять нам кучу причин, по которым этого никак нельзя было сделать. Кроме этого, за высланные нам деньги он потребовал максимальное количество отчётных бумаг, поэтому мы использовали время до отправки самолёта на написание финансового отчёта и валяние на кроватях в отеле.

Самолёт наш вылетал вечером из аэропорта имени Эдуарда Гомеша, расположенного в четырнадцати километрах от города. От увиденного из окна такси, в памяти о Манаусе остались ухоженные скверики, старинные дома-дворцы и бесчисленные лавочки мелких торговцев.

Современной архитектурой нас поразил стадион «Амазония», мимо которого мы проезжали пред заселением в отель. Футбольный стадион — святое место для каждого бразильца. Вместимость его более сорока двух тысяч человек. Строение колоссальное, под стать реке, на которой стоит город. Крыша его была сделана по последним достижениям строительной индустрии в виде индейской корзины, а дождевая вода, которая на неё падает, используется для полива газона.

Вот и всё. Вечером мы уже были в аэропорту, и впереди нас ожидала регистрация и четырёхчасовой перелёт в Рио-де-Жанейро.

Потом был комфортабельный воздушный лайнер, посадка в ночном Рио, море огней и встреча с послом в консульстве. Не буду кривить душой, впечатление о беседе у всех у нас сложилось хорошее, но так же сложилось впечатление, что нас хотят побыстрее отправить отсюда. Ну что же, может и правильно. Отдыхать, будте добры, за свой счёт. Город мы так толком и не увидели. Утром нас отвезли в аэропорт Галеан в одиннадцати километрах от Рио и посадили на рейс до Москвы. Вот и всё. Прощай Бразилия! Мы едем домой.

***

Мы вчетвером стоим возле здания Домодедовского аэропорта. Трудно передать чувства, которые переполняли мою душу после долгого перелёта в Россию, на Родину. Я уехал отсюда почти год назад. Тогда была осень, а сейчас середина лета. Так далеко и так долго я ещё никогда не уезжал, поэтому с огромным чувством любви смотрел на милый сердцу подмосковный пейзаж, на наших таксистов, на паковочную зону, где, когда то стоял памятник старенькому легендарному пассажирскому самолёту Ту — 114.

Теперь нашей четвёрке предстояло расстаться. У каждого было своё начальство. Мы с Еленой, часа через четыре, должны были приехать на маршрутке в свой город. Повар, он же работник ФСБ служил в Москве, и ехать ему никуда было не надо, а лётчику предстояло проехать ещё восемьсот километров до своей воинской части. Мы обменялись адресами, крепко пожали друг другу руки, обещали не теряться по возможности звонить и помогать друг другу. Елену ребята по-дружески обняли, поцеловали в щёку и поблагодарили за всё. А меня повар попросил помогать ей насколько это возможно.

Мы доехали с ней до стоянки маршруток, сели в микроавтобус и через три с лишним часа подъезжали к родному городу.

— Куда мы теперь? — спросила Елена, опустив глаза. — На предприятие, в КБ «СПАЛМ»? Тебе ведь меня сдать надо. А потом домой поедешь, отдыхать.

Я смотрел на неё, и с каждой минутой мне становилось всё больше жалко того, что мы расстаёмся. Мне хотелось оттянуть эту минуту

— Нет, поедем ко мне домой, отдохнём, а потом поедем на работу, — ответил я ей.

— Ты потащишься со мною домой? — с какой-то обидою спросила Елена. — Потом тебе надо будет объяснять, куда я делась, что я и как. Давай уж сразу к Корчагину.

— Нет, вначале домой, — настойчиво повторил я.

Родители мои пенсионеры, живём мы в небольшом частном доме на краю города, поэтому, когда мы приехали, и мать и отец были дома, точнее, как всегда копались в огороде. Сколько старческих слёз радости было пролито, когда они встретили меня, да не одного, а со спортивного вида красавицей.

— Мам, пап, — это Елена, с моей работы, — сразу сказал я, а потом пошло — обнимания, причитания и поцелуи.

Сколько пожеланий о том, что бы я ушёл и с этой работы, и с этого предприятия было сказано. Но постепенно всё успокоилось. Елена с мамой поджарили котлеты, мясо, яичницу на огромной сковородке, сварили картошку, насыпали в тарелку солёных опят с резаным чесноком, наложили квашеной капусты. Мы сели все вместе за стол. Потом родители и Елена опрокинули по стопочке сливовой наливки, а я как непьющий человек, сидел и смотрел на них. Потом мы рассказывали, рассказывали и рассказывали про то, что могли и в сильно преувеличенном розовом свете. Папа смотрел на меня, а мама охала, ахала, удивлялась и восхищалась.

Потом я завалился поспать на диване, а Елена пристроилась рядышком. Так мы и проспали до следующего утра, когда, наконец-то прошло поганое чувство постоянной болтанки от транспорта разных видов.

Наутро я чувствовал себя свежим и отдохнувшим как огурец. Надо было ехать на работу с докладом. Провожая нас из дома, мама шепнула мне, что Елена ей очень понравилась, а что я мог сказать? Как отмазаться? Я так ей и сказал,

— Это робот, мам, помогает мне.

Но она стукнула меня кулачком, думая, что я дурачусь.

На общественном транспорте мы добрались до работы. Получили свои пропуска и прошли в лабораторию. По дороге я всё обдумывал свой доклад начальству. Оказалось, что докладывать-то и некому. Мой непосредственный начальник Корчагин и директор института Шипунков укатили на три недели в командировку. Вначале — на выставку вооружений в Индию, оттуда на наш Дальний Восток, для непосредственного участия в испытаниях важнейшей разработки нашего предприятия — лазерного оружия — научной темы, обещающей серьёзные инвестиции. Путь у них был не близкий, быстрого

возвращения ждать не приходилось. Из начальства на предприятии были одни заместители. Заместитель нашего Корчагина, увидев меня так и сказал:

— Без них я всё равно ничего делать не стану, придёшь, когда из командировки приедут, они с Шипунковым мне так и приказали. Они тут за тебя переживали, как ты да что. И в посольстве — это они на ноги всех поставили. Так что лично будут доклад принимать. А ты отдыхай пока, Тебя здесь почти год не было, бери отпуск, только не уезжай далеко, по возможности дома побудь.

— Да я уж накатался, — сказал я. — Меня этот вариант очень даже устраивает. А Елену можно мне пока возле себя оставить? Получается, что я вроде как пока за неё отвечаю, да и в огороде родителям лишние руки не помешают.

— Забирай, — махнул он рукой. — Приедет шеф, он и скомандует, с чего её обследование начинать.

Я оформил заявление на отпуск, получил отпускные, и мы с Еленой пошли домой.

— Ну, вот у нас есть ещё почти месяц, — я посмотрел на неё. Мне показалось, что глаза её сияют от радости, ну как они могли сиять — показалось.

Это был хороший отпуск. Мы приехали ко мне домой. Всё было так здорово. Кушали, вместе с родителями, разговаривали обо всём, отдыхали.

Мама моя, конечно, принялась расспрашивать Елену о том, кто её родители, откуда она родом. Пожилой человек не знал, что в памяти Елены заложено около восьмидесяти легенд своего происхождения в разных городах с точным знанием места расположения и вида всех построек и улиц. Поэтому, Елена принялась ей плести, что она родом из Москвы, что папа у неё художник, правда малоизвестный, мама работает в детском садике, а живут они небогато, в спальном районе Медведково, неподалёку от кольцевой дороги.

Ещё у неё есть братик — школьник, который учится спустя рукава, но очень её, Елену любит и сейчас она расскажет про свой дом, район, школу и много ещё чего.

Мне надоело слушать, как Елена издевается над мамой и я подошёл и опять сказал, что она биоробот, созданный у нас на работе.

В ответ на это мама шлёпнула меня, и велела «не мешать им, разговаривать».

В этот момент они напоминали двух куриц, сидящих на нашесте и по очереди кудахчущих.

Что бы мама убедилась в правдивости моих слов, я вышел во двор, и подошёл к сараю. Здесь на земле лежали здоровенные старые тиски, которые мы с батей вдвоём, ещё до моей командировки, еле дотащили от гаража. Убедившись, что они там, я позвал Елену, и попросил перетащить их обратно к гаражу. Для неё это было плёвое дело. Я рассчитывал, когда она потащит тиски, позвать маму и показать ей что я говорю правду. Пришедшая Елена начала громко возмущаться, а пришедшая следом мама предложила ей отшлёпать меня за издевательства или защекотать. Поскольку я боюсь щекотки, мне пришлось сбежать от них и не возвращаться к выше обрисованной теме.

Я понимал о том, что всё в моей жизни получилось очень запутанно. Но мои приключения здорово измотали меня, и я хотел просто отдохнуть. Я понимал, что и родители мои от переживаний за меня сильно морально устали и нагружать их сложными объяснениями ещё и дома я то же не хотел. Хотя бы какое-то время. Мы все хотели просто отдохнуть эти несколько недель. Я решил плыть по течению. Решил пользоваться тем, что есть здесь и сейчас. Я решил, что пройдёт отпуск, начнётся работа и всё само собой разрешится.

Начались дни отпуска. Мы помогали родителям в огороде — поливали помидоры, пропалывали грядки с морковкой, собирали поздние сорта клубники. Ходили прогуляться в лес, который находился в полукилометре от дома, любовались красотою могучих деревьев, рвали землянику, поспевшую в тени, собирали грибы — лисички, весело желтеющие на полянках.

Родители чувствовали большую радость, и удовлетворение когда смотрели на нас. Мы частенько ходили купаться на небольшой чистый прудик, располагавшийся километрах в двух в лесном овраге. Там было чудесно. Народу никого. Чистая вода, зелёные водоросли, деревья стоявшие метрах в тридцати от берега и много солнца на траве. Нам было хорошо вдвоём. Спокойное течение дел, чувство того, что ты на отдыхе, своевременная и вкусная еда делали своё дело. Меня просто распирало тогда от накопившихся внутри гормонов и энергии. Я занимался с ней сексом везде — на солнечной полянке в лесу, на поваленном дереве, когда собирал грибы, в кустах орешника, когда шли с пруда домой. Она вечно провоцировала меня. Своей фигурой, загорая на солнышке, заброшенными назад руками и выставленной вперёд грудью, своим взглядом и улыбающимися губами, своей обтянутой задницей, когда собирала грибы или ягоды. Елена постоянно рассказывала про лес, деревья, живых его обитателей, всё, что окружало нас тогда. Про ягоды и грибы, которые мы искали, траву на которой мы с ней валялись. Здесь — то я и сам был специалист и всё знал с самого детства. Но мне было очень приятно послушать это всё снова. Я всё больше привязывался к тому, что она со мною рядом. Я видел, что и она как то незаметно меняется, когда мы вместе. Улыбается, что-то непрерывно рассказывает или просто смотрит на меня. Однажды я спросил её:

— А как ты, извини, пожалуйста, механизм, по сути своей, чувствуешь эту самую любовь ко мне, про которую говоришь? Как ты определяешь, что ты хочешь этого? Хочешь быть рядом со мной, хочешь, что бы я обнимал и целовал тебя? Что для тебя любовь?

— Наверное, это жить как минимум вдвоём и не о чём не жалеть. Для меня любовь это трудно объяснить, наверное, вселенная. Это и бесконечное звёздное небо и стихи Есенина «Не жалею не зову не плачу». Это и ежедневная, черновая кропотливая работа с руганью, порой скандалом, непониманием и пониманием того, что бы понять, что хочет любимый твой человек.

Я не выдержал этого наглого насмехания, поскольку она запомнила то, что я сам ей когда-то сказал. Зажал её голову под мышкой, прищемил нос пальцами и сказал:

— Я серьёзно, хватит дурачиться.

— Ну, а серьёзно, — сказала Елена, — ты очень упрощённо думаешь обо мне как о механизме. Твоё представление о таких как я, устарело. Лет на сто, пожалуй. Сейчас же всё гораздо, гораздо сложнее. Ты даже не представляешь насколько сложнее.

Большинство человеческих эмоций, чувств, действий сейчас определены с медицинской точки зрения как состояние той или иной части организма, или всего организма в целом, крайне полно и точно описаны словами, переведены, в формулы и кодовые сигналы управления моим ответным действием или ответным чувством. То есть они «оцифрованы» и заложены в определённом порядке в мой биологический оперативно — аналитический центр, сказать процессор здесь было бы слишком примитивно. Каждое чувство — уложено в отдельную ячейку. Каждое явление вокруг меня вызывает его восприятие, или чувство, оценку и вариант последующего действия. Но чем определяется вариант последующего действия? Очевидно заложенным доминированием чувств, влиянием их друг на друга и наиболее положительным состоянием для носителя этих чувств, то есть меня. Но и здесь не всё так просто. Каждый носитель эмоций и чувств хоть на немножечко отличается от других физиологически. Значит, и варианты ответных действий будут отличаться друг от друга. Эти различные варианты выстраивают некоторую закономерность, которая и определяет, люблю ли я тебя, презираю, или хочу использовать. Так человек решает, каким ему быть, с кем ему быть и как поступить. Так происходит и у меня. Можно описать чувства, но мир, который вокруг нас, нельзя предсказать и заставить появляться перед нами в той или иной последовательности. Нельзя математически, описать, что появится перед тобой в следующую минуту. Он хаотичен и это прекрасно.

— Погоди, погоди, — попросил я, ты говоришь очень сложно, запутанно и я ни черта не пойму, нельзя ли попроще?

— Попроще — поверь, по своим чувствам я наполовину человек и я не могу объяснить, что для меня любовь. Любовь это ты и весь мир, который улыбается вокруг нас. Лучше обними меня покрепче и поцелуй — для меня это и будет любовь. И знаешь, что я тебе скажу — я воспринимаю мир так, как я его воспринимаю, с любовью и радостью, с чувством счастья и надежды. Такую уж меня создали, такая я получилась.

Но Шипунков и Корчагин затеяли очень опасную игру. Маленький шаг в сторону и пропасть. Немного нарушить восприятие, переставить эмоции, переборщить с их количеством и получится такая же, как я, но бесконечно хитрая, жестокая, могущественная и изворотливая стерва, преследующая только свои, только ей понятные цели. Стерва заставляющая людей, независимо от того правильно это или нет, помогать ей.

На улице была чудесная летняя погодка. В саду поспела малина. Посадки малины у нас были небольшими. Поэтому было предложено поехать за малиной в лес. Урожай в этом году был отменный. Мы выехали все вчетвером на отцовской «Волге» ГАЗ-21, которую он в своё время купил на заводе как списанную и почти год восстанавливал сидя в гараже допоздна.

Проехать предстояло семьдесят километров. Я был за рулём, она рядом, на переднем сидении. Мои родители сидели сзади. Настроение у всех было прекрасное, мы взяли хорошенько перекусить и весело болтали. В том лесу, куда мы приехали, была широкая вырубка деревьев, которая вся сплошь заросла малиной. Я знал, что моей маме в этом месте надо было только одно — что бы ей никто не мешал собирать сладкие, душистые ягоды. Кроме этого малина росла и по всему лесу, под высокими деревьями. Мы оставили моих родителей на просеке, договорились, что придём на перекус и пошли с ней по лесу. Каким же замечательным и красивым был этот лес! Высокие белые берёзки тянули кверху свои ветки с зелёными, круглыми листочками. Внизу, под ними, между белых стволов с чёрными крапинками стояли пушистые зелёные ёлки, а повсюду между деревьями росли невысокие, раскидистые, словно маленькие деревца, кустики малины, увешанные спелыми ягодами. Кое-где попадались белые грибы. Мы собирали с ней грибы и ягоды, смеялись и шли по лесу. Одетая в новое платье, с сине-красным узором. Она была чудо как красива. А когда она встала возле берёзки, обняв её одною рукой, я не удержался и сказал ей об этом.

— А ты скажи, что любишь меня, — попросила она. — Мне будет очень приятно это слышать.

— Мне бы очень хотелось, но я не могу сказать тебе этого, — ответил я честно. — Сейчас у нас отпуск, но он заканчивается и всё встаёт на свои места. Прости.

— Ну, хотя бы обмани, — она смотрела на меня и в уголках её глаз блеснули слёзы.

— Ну как, как я могу сказать, что люблю тебя, — пытался объяснить я. — Ведь я всё время думаю, о том из чего ты создана, какая ты внутри. Я благодарен, тысячу раз тебе благодарен за всё, что ты для меня сделала. Я любуюсь тобой, я восхищаюсь тобой. Но как я могу сказать тебе, что люблю ведь это, в моём понимании, всё равно, что сказать люблю куртке, шапке, я не знаю, гладильной доске.

— Значит, чем стервам, которые побоялись хоть чем-то ухудшить свой жизненный комфорт и бросили тебя, тем которым было наплевать на твоих родителей, ты мог это сказать, а мне нет? — Её лицо выражало глубокую обиду. А сколько в мире таких, которые ради денег, комфорта или славы предадут, обманут или откажутся от своих же собственных детей. Они лучше?

— Ну, пойми, пойми меня, — я старался как-то смягчить её боль. — Я не извращенец, я нормальный здоровый человек. Мне нужны дети, родителям внуки. В этом мы отличаемся с тобой. В этом смысл этой жизни, этим отличается то, что разрешено церковью и здравым смыслом от всего безумного, а порой и мерзкого разнообразия, которое существует в мире. Конечно те женщины, что я выбрал, были стервы, и в мире есть стервы, которые — хуже не придумаешь, но надо искать, искать и найти ту, у которой ты сейчас пытаешься меня украсть.

Я видел, что она понимает, что я прав, что ей очень тяжело это принять и хочется хоть что-то возразить, хоть как то выговориться.

— Я считаю, церковь это лицемерная коммерческая организация, в которой попы не стесняются ездить на дорогих «мерседесах», а простые люди, после задержке зарплаты с трудом набирают денег на лишнюю свечку. И кто из церковнослужителей сказал нынешней власти о несправедливости, которую та творит? Кто не побоялся поставить под удар своё благосостояние? Если бы бог обладал теми же качествами, что его теперешние высокие служители, думаю, ни о каком распятии речь бы не зашла. Всё бы закончилось мирным соглашением в угоду властям. А вот в остальном ты прав, — закончила она неожиданно, опустила глаза и тяжело вздохнула. Может быть, на испытаниях меня разорвёт танковый снаряд или фугас, заложенный террористами. Тогда душа моя взлетит вверх и будет ждать твою, которая после долгой-долгой и доброй жизни, прилетит ко мне после твоей смерти, и мы будем на равных. Так что, ладно, пошли собирать малину.

Мы пошли дальше, но настроение было совсем испорчено и мы вышли на опушку и впереди были широкие красивые поля и речка, возле которой стояла деревня и старая заброшенная церковь с чёрными, дырявыми стенам и золотым сияющим куполом.

Что бы как то разрядить обстановку, я рассказал, что церкви много лет, но купол построили так, что в Советские годы, когда церкви разрушали, золото с него содрать так и не смогли, как ни старались. Она выстояла несмотря ни на что.

— Какая красота, сказала Елена. — Просто чудо. Чудо строительной технологии.

Мы вернулись к родителям, которые в отличие от нас, набрали почти ведро малины. Потом все вместе мы расположились на лесной полянке недалеко от машины и, расстелив на земле плед, прекрасно покушали. Однако настроения моего и Елены было не скрыть, и мама спросила:

— Что поругались? — и, посмотрев на меня, сказала, — А ну ка, немедленно помирись.

Но если бы всё было просто. Хмурые и молчаливые мы поехали домой. Дома мама и Елена сели перебрали малину, засыпали её сахаром и стали готовить банки для варенья. Промыли и простерелизовали каждую. Потом засыпанную сахаром малину поставили на огонь, и чудесный аромат варенья разлился по всему дому. Когда банки с закрученными крышками уже стояли рядком на полу, мама и Елена сели на скамейке рядом.

— Валентина Владимировна, я и в правду робот, только биологический — сказала вдруг Елена.

Пожилая женщина посмотрела на неё и поняла, что она не врёт. От страха за меня она поневоле отшатнулась от Елены, а потом вдруг с горечью в глазах придвинулась к ней и погладила её руку.

— Если бы мне суждено было родиться человеком, продолжала Елена, я бы обнимала Вас, любила и жалела. Но я всего лишь машина, как говорит ваш сын, — она опустила глаза в пол. Потом две женщины неожиданно обнялись и заплакали.

На следующий день отпуск мой закончился и мы с Еленой поехали на наше предприятие. Шипунков и Корчагин приехали из командировки. Они были очень довольные. Новые контракты на новые виды вооружений были подписаны, лазерное оружие на испытаниях показало замечательные результаты. Уже ближе к обеду, в лаборатории мы с Еленой предстали перед Корчагиным. Пришёл и сам Шипунков. Часа два я рассказывал про наши приключения, часа два они обсуждали и задавали вопросы, потом, около часа, я в письменной форме составлял отчёт. Потом за Еленой пришли. Она встала со стула, на котором сидела и посмотрела на меня прощающимся грустным взглядом. Шипунков и Корчагин, полные впечатлений, разговаривая и захлёбываясь от впечатлений и планов, совсем не замечали нас. Потом Елена слегка улыбнулась и пошла с работником лаборатории, который за нею пришёл. Дверь за ними закрылась. Ко всему привыкает человек.

— Фёдор Петрович, а что с нею будет дальше? — спросил я Корчагина.

— Ну, — сказал он в ответ, — месяца два, два с половиною мы будем проводить диагностику всех её жизнеобеспечивающих систем, работать с её памятью, сознанием, оценим состояние мышечных тканей, кожи, в общем, полная, полная ревизия агрегата. Потом снова испытания, уже окончательные, может быть, и с тобой, может, и нет. В горячих точках планеты, может быть под пулями и снарядами, а потом в войска. Показывать себя, отрабатывать затраченные на её производство деньги. Обеспечивать предприятию заказы на таких же. А что? — вдруг спросил он. Я не знал и не мог понять чего я хочу и что мне надо и мне было одиноко, и я сказал путано.

— Мне не хочется что бы её в войска, и под пули, не по-человечески это. А не могу я её купить?

Корчагин и Шипунков засмеялись:

— Как купить? — переспросил Корчагин.

— Как не по человечески? — спросил Шипунков.

— Ну, купить, — продолжал я. Немного денег наличными у меня есть, и я могу всю жизнь, потом на предприятие работать за бесплатно, ну, точнее за очень маленькую плату, — сказал я. — Пусть она у меня дома живёт. Она мне жизнь спасала, не один раз, а я так вот к ней бросово.

— Ну, ты сказанул, — отодвинулся на стуле Фёдор Петрович. — Она стоит как целое звено истребителей перехватчиков. Сколько же твоих жизней надо, что бы с предприятием расплатиться! — он явно не видел что в моей просьбе что-то серьёзное.

Результаты твоей командировки отличные. Перспективы по этой теме, у нашего предприятия блестящие. Задание по выполнению командировки я тебе подписываю. Иди, получи командировочные за год — кучу денег. И готовься к будущим заданиям. И знай, тебе ещё будет и премия!

Я поднялся. Что это я, в самом деле? Какие-то глупости говорю.

Я попрощался с руководством. Потом пошёл в бухгалтерию, где мне отвалили крупную сумму — большое дело по тем временам особенно. И поехал домой.

Когда я приехал, мама собрала на стол покушать и села рядом. Горько вздохнув.

— Пусто без Лены как то, — сказала она. — Ну, ты не отчаивайся, найдёшь себе девушку. Хорошую, добрую. И всё у тебя наладится. Она погладила меня по голове.

— Я знаю, мам, — ответил я ей. — Так и должно было произойти, мне немного грустно сейчас, ну ничего, пройдёт.

Пришёл отец и как всегда спросил

— Мать, что у нас покушать?

Мама налила ему тарелку супа и он, открыв баночку с ядрёным тёртым хреном, вприкуску начал есть.

— Развейся, сынок, — сказал он, смотря на меня. — Сходи куда-нибудь.

— Я хотел машину взять, — ответил я.

— Бери, езжай куда нравится, — ответил он.

Я завёл машину и неожиданно для себя поехал в то место, где мы собирали малину.

Летний день долог и я ехал в светлых летних сумерках. Я проехал чуть дальше, чем в прошлый раз и остановился там, где ещё недавно мы с ней стояли и вместе смотрели на церковь. За горизонт садилось, золотистого цвета солнце и по окрестностям разливался закат цвета малины, которую мы тогда собирали. Я какое-то время стоял и смотрел на эту красоту, а потом вдруг закрыл машину и пошёл к церкви, гордо стоявшей впереди с высоко поднятым, словно корона, блестящим золотым куполом, в котором отражалось уходившее за горизонт солнце.

Я подошёл к церкви совсем близко и остановился. Выбитые окна, разрушенные ступеньки лестницы. Стены с выкрошенными то здесь, то там кирпичами. Да, вблизи она производила жалкое впечатление. Я вошёл внутрь. Стены здесь были расписаны фресками по штукатурке, которая во многих местах осыпалась и всё-таки, сохранившиеся то здесь, то там лики святых, словно живые, смотрели на меня со стен в этом алеющем цвете заката. Я прошёл через всё помещение и остановился перед большой фреской, изображающей Иисуса Христа. Я смотрел прямо в его глаза, которые художник изобразил так живо и ясно и неожиданно для себя попросил.

«Господи, я никогда не верил в тебя, хотя всегда хотел, что бы ты существовал. Но если ты есть, если это возможно, прошу тебя, сделай Елену обыкновенной женщиной. Пожалуйста, дай ей душу и тело обыкновенной бабы. Мне грустно и тяжело без неё сейчас».

Я всё стоял, смотрел и просил. Солнце спряталось за горизонт, наступил вечер. Я повернулся и вышел из церкви. Стоя на ступеньках лестницы, я подумал, что если бы он был и мог, то сотворил бы для себя хотя бы приличные стены и вообще-то мне нечего перекладывать свои проблемы на чужие плечи. Потом я пошёл к машине сел в неё и, включив фары, поехал домой.

***

Марина Владимировна Кондратьева была начальником биологического отдела в лаборатории Корчагина. Начать обследование Елены поручили ей. Вчера почти целый день, на тело Елены цепляли датчики, тарировали подключаемые к её телу приборы, улавливающие, как вырабатывается реактором или после еды энергия, и как она расходуется в её теле. Вечером начали записи показаний приборов. Записывали всю ночь и весь сегодняшний день.

Марина Владимировна сидела за столом, изучала паспорта, купленного недавно для лаборатории оборудования.

Вошла инженер — биолог Олечка, с обработанными результатами показаний по Елене.

— Марина Владимировна, приборы показывают, что вырабатываемая реактором или после потребления пищи энергия, полностью телом не усваивается. Часть энергии куда-то уходит. Получается небольшая утечка Кожа, органы, волосы, — мы всё проверили, всё подсоединили на датчики. Энергия вырабатывается в достаточном количестве, однако тело всего этого количества не получает.

— То есть, если я правильно тебя поняла, — Марина Владимировна посмотрела на Олечку, — тело очень, очень медленно погибает.

— В общем-то да, — Олечка посмотрела на результаты показаний приборов, которые были у неё в руках. — Утечка энергии, кроме этого, каждый день усиливается. Вы посмотрите вот вчерашние показания, а вот сегодняшние. Марина Владимировна внимательно посмотрела предоставленные цифры.

— Да, серьёзное дело. Олечка, надо всё тело просмотреть, если потребуется, по сантиметру. Должна же быть причина. Если что-то подозрительное — сразу докладывай мне. Возьми ещё людей. Я на тебя надеюсь. Ты умничка.

Прошло ещё два дня. Елена по-прежнему лежала на столе посередине кабинета в биологическом отделе, с кучей проводов отходивших от приборов, облепивших всё её тело.

Олечка снова зашла к Марине Владимировне с результатами и фотографиями. Та посмотрела ожидающе.

— Ну, какие дела?

— Марина Владимировна, утечка энергии по-прежнему идёт и по-прежнему увеличивается. Мы буквально, буквально всё просмотрели по сантиметру и вот что обнаружили, — она подала начальнице фотографии.

— Что это?

— В области пупка у тела обнаружен небольшой узелок. Мы провели сканирование нашей ультразвуковой установкой. Потом снимки я увеличила под микроскопом. Разобраться было очень трудно, потому что срок маленький.

— Какой срок? Не поняла Марина Владимировна.

— Вот на этом снимке, посмотрите внимательно, — попросила Олечка. Марина Владимировна посмотрела на снимок.

— Мать моя! — удивлённо воскликнула она. — Это же человеческий эмбрион.

***

Мой четвёртый рабочий день, после командировки подходил к концу. Елену я не видел все четыре дня. Каждый отдел в нашей лаборатории был обособлен и просто так, зайти туда, где её обследовали, было невозможно. На мои вопросы мне отвечали, что сейчас с нею и не поговоришь, потому что у неё идёт круглосуточное тестирование.

Я сидел на своём рабочем месте в большой комнате среди других работников и читал закрытые конструкторские справочники, готовясь к новой теме, которую мне собирались поручить. Вдруг в комнату вошёл тот самый заместитель Корчагина, который отправлял меня в отпуск и попросил срочно зайти к начальнику в кабинет.

Я вошёл и увидел своего начальника и Шипункова, который сидел сбоку от стола Корчагина в мягком кресле. Вид у них обоих был хмурый. Я остановился, неподалёку от входа ожидая приглашения присесть, но приглашения не последовало. Вместо этого, Корчагин встал из-за стола, и с натянутой улыбкой, начал меня полоскать.

— Вот он, посмотрите Василий Петрович, наш герой-испытатель, Валерий Чкалов, так сказать. Тот под мостом в Питере на самолёте пируэт выписывал, а на технику плевать он хотел и этот туда же. Ну, герой, герой.

— Что вы про меня так говорите то, Фёдор Петрович! — возмутился я, — Я и в холоде и в тропиках и жизнью рисковал, — волнуясь, я сбивался с мысли и не мог говорить ярко и убедительно, — Всё как Вы мне велели.

— А спать с ней, это мы тебе то же велели? — Корчагин задохнулся от злости. — А как ты, чёрт тебя дери, её защитную программу-то преодолел! Ну, это не человек — конь педальный. А ты знаешь, что она беременна? А? Ведь мы у неё даже органов для выхаживания ребёнка не устанавливали. Как, как она могла залететь?

Я стоял, и мне казалось, что потолок сверху упал на меня.

— Как беременна? — только и мог я прошептать.

— Да так! — Корчагину хотелось рвать и метать. — Каким-то чудом у неё сформировалась оплодотворённая яйцеклетка, сформировался человеческий эмбрион, который как-то перебрался к матери в область живота под кожу и сейчас он формирует для себя условия жизни, вокруг него образуется околоплодное пространство из кожистой оболочки и жидкости со специфическими свойствами.

— Так это, это же здорово! Я радостно и широко улыбнулся, несмотря на серьёзность обстановки. — Это же чудесно.

— Так в том то и дело, хрен тебя возьми, — выворачивался от злости наизнанку Корчагин. — Органы ей необходимые мы не установили, а те, что плод сейчас формирует, убивают её, потому что они как-то односторонние. Забирают у тела энергию, питательные вещества и не дают её телу усваивать дополнительные питательные вещества и энергию. Почему так происходит — сказать мы не можем. Но здесь как в законе сохранения — одна и та же энергия то на одного, а теперь на двоих. К моменту рождения ребёнка, может чуть позже, она должна погибнуть. Так что по ветру труд всего коллектива, титанический труд лично вот Василия Петровича. — Корчагин подхалимски показал рукою на Шипункова, — Миллионные контракты на производство.

— Фёдор Петрович, а что насчёт удалить плод? — вставил свой вопрос Шипунков. — Прорабатывали?

— Прорабатывали, Василий Петрович, прорабатывали, — Корчагин раболепски повернулся к директору КБ. — Только биологи боятся, связь плода с телом непредсказуема, попробуем вырезать — мать так же может умереть сразу.

Биолог предлагает понаблюдать или использовать другие методы удаления плода, — сказал Корчагин.

— Как удаление? — я был вне себя от этой мысли. — Это же ребёнок! Как же можно? Это же открытие! Золотые страницы человеческих открытий.

— Ладно, — Корчагин зло посмотрел на меня, — ступай-ка, ты отсюда,

с глаз наших и хорошего, от нас с Василь Петровичем, больше не жди.

— А пригласи ка сюда биолога, — сказал Шипунков Корчагину, — и эту, Елену, пусть приведут.

Корчагин поднял телефонную трубку, я вышел из кабинета и закрыл за собою дверь. Я немного постоял перед его кабинетом. Я просто не мог спокойно идти на своё рабочее место. Мысли в моей голове, чувства в моём сердце всё смешалось, перевернулось, и надо было как — то осмыслить, и решить, что мне дальше делать. Потом я медленно повернулся и пошёл по коридору. Навстречу мне шли трое — начальник биологического отдела Марина Владимировна Кондратьева, моя Елена и охранник — сопровождающий, который вёл Елену к Корчагину. Она ничего не сказала мне, словно не заметила меня, словно я был пустым местом. Только посмотрела, куда-то своим ровным, спокойным взглядом. Я невольно остановился, и смотрел им вслед, входящим в дверь кабинета. Я чувствовал, что мне надо с ней поговорить, и я остался ждать в коридоре, не знаю почему. Прошло минут десять. Марина Владимировна осталась в кабинете. Елена вышла оттуда в сопровождении охранника. Они шли мимо меня и вдруг она остановилась. Мы вместе, одновременно, сказали охраннику:

«Подожди, пожалуйста, секунду», — мы с ней смотрели друг другу в глаза, и она сказала:

— Спаси меня. Спаси нас, пожалуйста.

И я вдруг ударил охранника. Мне было очень жаль его в тот момент, мне было очень плохо от того, что я делаю и в душе я надеялся что когда-нибудь, я извинюсь перед ним, но тогда по-другому поступить я не мог.

— Давай его быстро в туалет, — скомандовал я. Мы перетащили бессознательное тело в кабинку мужского туалета, который был как раз недалеко по коридору. Я быстро принёс скотч. И мы скрутили руки охранника и заклеили ему рот. Теперь надо было выбраться с предприятия. Мой пропуск позволял выход в любое время. Пропуск Елены я забыл сдать, и он валялся у меня в рабочем столе. Он позволял то же самое. Мы вышли из проходных, и пошли с нею неизвестно куда. Мы не знали, куда мы идём, мы не знали, сможем ли мы спрятаться, но понимали твёрдо — лишь бы вместе, лишь бы сохранить самое дорогое.

Мне нужен был паспорт, нам нужны были деньги, и мы поехали ко мне домой. Мы понимали, что времени крайне мало, и действовать надо быстро. Мама открыла дверь, увидев Елену, улыбнулась, потянув к ней руки

— Леночка!

— Мам мы сбежали с предприятия, — сказал я, не разуваясь, проходя в комнату. Отец читал на диване газету и я, проходя мимо, поцеловал его. Я забрал паспорт, запихнул в большую сумку кое-какие вещи.

— У вас будет внук или внучка. Только нам надо спрятаться что бы нас не нашли, пока она родится, — сказал я.

— Ах ты, господи, — мама всплеснула руками. — Езжай к дяде Толе, в Чифировку. Там во всей деревне два дома жилых. Глушь. А придёт время рожать — привезёшь сюда.

Да, ничего не скажешь, пожилые люди, прошедшие войну и послевоенную суровую жизнь рассуждали чётко и правильно. Отец посадил нас на свою «Волгу» и мы поехали в сбербанк. Видимо, нас пока не искали, и мне удалось без проблем забрать свои деньги. Потом отец повёз меня на Московский вокзал и я, стараясь попасть в поле съёмки камеры видеонаблюдения, взял два билета на поезд до Москвы. Потом я вышел из здания вокзала, выбросил в урну билеты и отец повёз нас на машине в Чифировку — затерявшуюся между лесов и полей, брошенную деревеньку, на границе нашей области, где один, в старом доме жил двоюродный брат моего отца, добрейший и спокойнейший дядя Толя — бывший шахтёр и мой крёстный.

Мы поселились у дяди Толи в самой просторной и светлой комнатке в доме. Нам он был очень рад. Он был пенсионер и жил безвылазно, здесь, в этой глухой деревне. Он и сам, как и мой отец был родом из деревни, которую любил всем сердцем. Человек он был одинокий, прошедший тяжелую работу на шахте, дважды попавший в завал, дважды присыпанный породой и оставшийся в живых. А вот сын его умер от сердечного приступа, такая вот игра судеб. Дядька тогда и уехал из городской квартиры — не смог там оставаться,

А жена его не поехала. Осталась в городе, нашла себе другого. Отношения они больше не поддерживали. Вот и всё.

Мы кормили Елену дядькиными припасами, картошкой, грибами, пойманной в пруду рыбой. Его единственный сосед в деревне, то же старичок, дядя Юра, был страстный охотник и дядькин большой друг. Он частенько притаскивал нам мясо диких птиц и зверей. За остальным дядька и сосед ездили в город, а я встречал их с электрички, с остановки до которой было километра четыре с половиной. Родителям мы ничего не сообщали. Так мы и жили. Закончилась осень, замела позёмкой зима, насыпало снегу. Прошло семь месяцев нашей деревенской жизни. Плодик развивался нормально, медицинских знаний Елене хватало, что бы наблюдать за ним, а вот сама она стала очень и очень слабой и худенькой.

***

Начальник лаборатории Корчагин сидел за своим рабочим столом и потирал руки. Операция по возвращению в КБ комплекса АЕ — 14365 — Д8. «Елена» понемногу разруливалась. Наконец-то из ФСБ позвонили и сообщили, о её местонахождении. Больше полгода её искали совершенно в противоположном, «московском» направлении и ничего не нашли, а она, оказывается, с Фроловым, живёт здесь, в доме его дядьки по отцовской линии, в нашей же области, в глухой, заброшенной деревеньке, состоящей из двух жилых домов.

Обнаружили её местонахождение, когда стали проверять всех родственников Фролова и близких и дальних — всех. Устанавливали слежку. Дошла очередь до его дяди. Фролов встречал дядю с продуктами не сразу с электрички, а в лесу. Поэтому, в первый раз агент ФСБ, проехавший следом в вагоне, ничего не заметил. С электрички старик слезал один и шёл по тропинке через лес. Однако, потом, продавщица в магазине — внештатный сотрудник, из райцентра сообщила, что старик стал брать продуктов больше обычного. «ФСБ» — шники шустрые ребята, вчера повторно проследили и засекли самого Фролова.

Друг Шипункова, Генерал Говоров, выделял для операции взвод армейского спецназа. Елена одновременно могла отследить до пятнадцати стволов, целящихся или стреляющих в неё. Отслеживала положение пальца на спусковом крючке. Могла отпрыгнуть перекувыркнуться отбежать и нейтрализовать нападавших. Могла. Тридцать человек спецназа для неё была бы уже проблема. Но и разместить тридцать человек на узком участке так, что бы они ни перестреляли друг друга, то же была проблема. Корчагин нарисовал пять схем расположения, когда спецназ будет наиболее неуязвим.

Большая надежда у него была на её беременность и тяжёлое положение. Он понимал, если она вывернется, да ещё возьмёт в руки автомат, парням из спецназа придётся туго.

Дверь кабинета открылась, и вошёл директор КБ «СПАЛМ» Шипунков. Корчагин поднялся, протягивая руку. Они поздоровались, и Шипунков присел в мягкое кресло слева от стола — своё любимое место в «корчагинском» кабинете.

— Всё, Василий, Петрович, — доложил Корчагин. — Нашли мы её, голубушку. Сотрудники «ФСБ» обнаружили. В Тёпло — Петровском районе, здесь у нас в области, в брошенной деревеньке живут — двенадцать километров от райцентра. Там у него дядька по отцовской линии. Со спецназом армейским я договорился. Народу в деревне два жилых дома. Широкий оперативный простор. Если разрешите, то завтра проведём задержание.

Шипунков сидел молча, смотрел куда-то в сторону, видимо в голове у него ещё прокручивалась какая-то важная мысль.

— Подожди, Фёдор Петрович, подожди. Я думаю нам нужно остановиться. Кажется, в этом вопросе мы здорово не правы! — сказал он.

— Да, Вы что, Василий Петрович, сколько сил и средств потрачено. Да и перед государством как отчитываться то будем?

— Тяжело, конечно, но, за то я тебя и ценю, Фёдор Петрович, что здравый смысл у тебя всегда верх брал. Самую мощную в истории человечества, Водородную бомбу то же испытали, но то же только один раз, при Хрущёве помнишь? А сколько сил, сколько средств в неё было вложено? Но это ведь было правильно. Я считаю так и здесь у нас получилось.

Раньше у нас с тобою только одна мысль в голове была — создать военный биоэлектронный комплекс, достигнуть вершины и вот мы создали его, достигли вершины, а ведь с этой вершины ещё и слезть надо и это может оказаться ох, как не просто.

— В каком это смысле, Василь Петрович? — спросил Корчагин.

— Всю ночь я думал, дорогой ты мой друг, Фёдор Петрович, с трёх часов ночи я сегодня не сплю и вот до чего я додумался, дорогой ты мой товарищ.

Спецназ вызывать мы не будем и огород городить этот с задержанием то же не станем и поедем мы с тобой не завтра, а сегодня же в эту деревню вдвоём, ну и водитель, конечно. Только, что бы по снегу нам проехать, надо внедорожник взять. Лучше всего «Уазик». Ты распорядись в гараже, пожалуйста. Там, на селе это и неприметнее и людям спокойнее будет.

— А что же вы такое надумали-то, Василий Петрович? — спросил заинтересовавшийся Корчагин.

— А вот что, — ответил Шипунков. — Мы с тобой создали не машину, не человека. Мы с тобой создали представителя другой расы, инопланетянина. Расу, которая способна самостоятельно жить и выживать на нашей планете лучше, чем человек. Мы с тобой старые оружейники и мы о таких вещах не думали.

Хорошо, что Елена получилась у нас такая, как мы. Умная и добрая. Она не мыслит своей жизни без Фролова. Не использует его. Это нам с тобой предупреждение послал господь бог, хоть я в него и не верю.

Скажи, зачем той расе мы люди? Даже эта Елена — наш первый экземпляр, во многом превосходит нас с тобою, людей. А что будет дальше? Ещё более успешный экземпляр. Мы использовали биокомпьютер и получили получеловека только на первом образце. А ведь есть ещё атомы. Компьютер на атомном принципе даст возможность создать уже супер биороботов или супер людей, для которых не будет предела ни в чём. И кто мы тогда для них? Кто мы будем для этой расы биомашин? Несовершенные, малоскоростные, малопроизводительные машины — прошлый век. Динозавры. Ты хочешь, что бы рядом с тобой по улице ходили динозавры? Мы будем тем же материалом, что для нас с тобой — вон, окружающие животные, птицы, насекомые. Зайцы, грачи, пауки ну, обезьяны в лучшем случае. Что ты делаешь, если подметаешь в комнате, и тебе попадается паук?

— Обычно туалетной бумажкой и выбрасываю за окно, — ответил Корчагин. А если настроение плохое, то просто раздавлю или веником.

— Вот видишь — в лучшем случае ты его выкидываешь из места обитания в худшем…. Ну и в пылесос если его засосало — то же ведь не кричишь

«Паучок, паучок я тебя спасу?»

Зайцы, грачи. Ты, где-нибудь видел, что бы зайцы или грачи определяли порядок жизни, на территории где живут люди? Каждый вид стремится к лидерству. Ведь лидерство — это выживание.

Сколько у нашей Елены заложено чувств, эмоций, выражений лица в памяти? Сколько историй она может рассказать, если надо убедить человека поступить по её воле и каждое чувство у неё систематизировано. Я не знаю, как ты, а у меня уже годы берут своё и прежде чем делом заняться, в моей голове проносятся сто мыслей — то музыка, то внуки, то политика. А она думает по делу, сразу. Представь себе, сразу мысль работает в нужном направлении. Насколько меньше времени тратится на решение. Насколько производительнее можно решать задачи. То, что Елена получилась добрая просто счастье. А теперь давай поговорим о стервах.

— О ком? — переспросил Корчагин,

— О стервах — ты не ослышался, хотя нам привычнее разговоры о железках. У тебя жена хорошая?

— Хорошая, Василий Петрович, добрая женщина, да вы же знакомы — не жена, а выигрыш лотерейный.

— И моя хорошая, слов нету. А вот у Кузина, помнишь, замом моим работал — баба была стерва. Он талантливый, трудолюбивый работник, замечательный конструктор, а она ленивая мерзкая стерва, которая его изводила своими запросами огромной зарплаты, положения, красивых тряпок. И чем дело кончилось? Он практически не мог работать, со всеми переругался, не смог обеспечить её запросы и спился. Талантливый, замечательный мужик спился, а она, красивая, безразличная стерва, нашла себе другого — бизнесмена и живёт с ним. Так вот, я предполагаю, что потребности биоробота, как и той стервы, определяются её внутренним строением. Строением мозга или биокомпьютера, длинной и формой нервных сетей или комплексом биоэлектронных датчиков, формой желудка или даже прямой кишки, кожей, волосами, всё в совокупности, незаметно говорит человеку или биороботу — мне хорошо вот так, мне лучше вот это. И это формирует её потребности и запросы. Конечно, и воспитание то же влияет и восприятие жизненной ситуации, да, но я думаю главное — это строение организма, это неповторимое «ДНК».

В подтверждении моим словам — подумай, рождается в семье ребенок — он, как правило, похож на родителей. Но ведь рождаются и такие, которые по своему характеру и оценке окружающего мира совсем не похожи на маму и папу, как в лучшую, так и в худшую сторону. Вспомни российских революционеров-декабристов, они все были из богатых или обеспеченных семей, но сражались за дело бедных. Возьми нашу перестройку — сколько там перевёртышей из партийных семей. Посмотри на знаменитостей! Мать певица с хорошим голосом, а дочь или сын посредственность. Голоса нет, но всё равно лезет на сцену и всю жизнь орёт оттуда кошачьим голосом. Отец кинорежиссёр, за плечами грандиозные фильмы, а сын посредственность, вылезающая за счёт рекламы и до голливудских аналогов ему никогда не добраться, я уж не говорю о советских.

Ну, хватит вступления. Представь, следующий биоэлектронный комплекс будет чуточку отличаться от этого первого. Немного больше эмоций, немного по-другому поставлены чувства и вот оно — ДНК второго биоробота сформировано иначе. Один космический корабль взлетает до луны, второй взрывается на старте. Маленький шаг в сторону и мы у пропасти — получилась стерва. Кто ей помешает выбросить нас из среды обитания или раздавить как паука? Ты представляешь, что она может натворить. Кто ей помешает такой практически не различимой с миллионом улыбок, демонстрацией убедительных примеров, интонаций голоса, психологических приёмов? Мы сами отдадим им власть. Из нашего помощника стерва станет нашей госпожой. Зачем ей люди — устаревшие образцы техники, загрязняющие её мир паутиной — отходами, потребляющие ресурсы, которые должны идти на изготовление новых биороботов? Я думаю, эта стерва будет страшнее ядерного оружия или на уровне того. Она может уничтожить всё человечество. Вначале мы обязаны разработать закон, устройство, принцип, не знаю пока что, что бы защитить себя, научиться формировать «ДНК» биороботов, а уже потом создавать их. Иначе шаг в сторону и пропасть. Мы сворачиваем проект. Елена останется его единственным экземпляром.

— А что с Фроловым делать, Василий Петрович? Выгнать его к чёртовой матери?

— Нет! — Шипунков решительно стукнул ладонью по краю стола. — Его мозги ещё пригодятся Родине. И дело своё он сделал замечательно. Именно так как и надо было. Не представляю, как по-другому мы раскрыли бы эту тему. Лучшего результата мы не могли и желать. Мы предупреждены. Мы могли открыть ящик Пандоры, уничтожили бы самих себя, отдав власть тихо, спокойно, без взрывов и стрельбы. Мы стояли с тобой на краю пропасти. Он нас от этого уберёг. Да и вспомни — наши всё же подбили один из летательных аппаратов нацистов в Арктике. Начато изучение его конструкции. Это и есть окупаемость проекта.

Елену надо отдать ему, если она выживет, как он и просил. И в золотые страницы истории человеческих открытий мы с тобой попасть можем, если его мальцу на свет появиться поможем. Это, брат, действительно открытие. А потом мы с тобой вроде как дедушки получаемся. Ну, хватит болтать, собирайся, поехали!

***

С утра к нам пришёл сосед — дядя Юра. Он собирался, поохотится на зайца и по дороге зашёл к нам. Перед домом он обмёл свои валенки от снега и пошёл внутрь. Стучать было бесполезно — через сенцы всё равно ни хрена не слышно. Уже стоя в сенцах, постучал во вторую дверь и услышав дядь Толино

«Заходи»! — толкнул дверь и вошёл в тепло.

— Можно? — Он сел на лавочке возле двери. Поставил ружьё между ног. Оставшиеся снежинки на валенках блестели какое-то время как маленькие звёздочки, а потом превратились от тепла в капельки воды. Дядя Толя хлопотал возле печки, готовя стряпню. Деды поздоровались.

— Вчера ходил за лисами в ельник, что возле станции. Подстрелил рыжую! — сказал дядя Юра. — А потом на тропинку выходить — смотрю, твои следы, когда ты с электрички домой с продуктами шёл, Сашкины, когда он тебя встречал с электрички, и за вами ещё следы были, чужие, до половины ельника дотянулись, а потом обратно и по шпалам в райцентр. Так что, кто-то за вами следил и Сашку видел. Может случайно, а может и выслеживал. Я по следам то и сообразил. Думаю, вещи им собирать надо и на вечерней электричке уезжать.

— Спасибо, Юрок, что подсказал. Всё так, наверно, и сделаем. — дядя Толя посмотрел в окно.

— Вот те на — гости! — он увидел как зелёного цвета «Уазик» пробившись через снег по полю, скрипнул тормозами возле дома. Открылась боковая дверь и двое солидных мужчин вылезли из него. Один был уже совсем старый, пожалуй, даже более старый, чем наши дедки, хотя и могучий, высокий ростом. Второй был лет к пятидесяти. Одеты оба хорошо, добротно. Прошли по расчищенной тропинке к дому. Тот, что постарше, втянул ноздрями морозный воздух, бодрящий, лёгкий с запахом дыма от печной трубы и сказал;

— А хорошо-то, как здесь, Фёдор Петрович, просторы кругом.

— Да, Василий Петрович, — ответил тот, что по моложе. — Одно слово — «Деревня».

Они подошли к двери, постучали. Потом, видимо то же зная, что через сенцы ни хрена не слышно, отряхнули веником снег с ботинок, нагнувшись, — дверь была старой деревенской постройки, вошли в дом.

Когда открылась дверь, и гости вошли дядя Юра, сидевший на лавочке с ружьём, спросил строго:

— Кто такие?

— Да свои мы, мужики не переживайте, свои — сказал тот что постарше. Я услышал этот разговор, оделся и вышел в переднюю комнату. Увидел Шипункова и Корчагина и сам взвёлся словно курок, брови мои хмуро сошлись на переносице.

— Это ко мне, дядь Юр. — сказал я.

Потом посмотрел на их улыбающиеся лица, и словно гора упала у меня с плеч — понял, всё нормально. Дядя Юра и дядя Толя смотрели настороженно.

— Ну, чаем напоите? — спросил Шипунков

— Садитесь коли свои, — сказал дядя Толя.

Шипунков и Корчагин повесили тёплые куртки на крючки. Дядя Толя поставил на стол чайник и кружки, банку с земляничным вареньем, колбасу и сливочное масло. Нарезал ломтями батон.

— Знакомьтесь, — я показал рукой. — Дядя Толя и дядя Юра. А это самые знаменитые оружейники нашего города, конструкторы мирового уровня, моё начальство.

Настроение Шипункова и Корчагина было очень хорошее. Они улыбались, щурились и пожимали хозяевам руки. Потом мы разлили по кружкам горячий чай, заварку из зверобоя, зачерпнули варенья — хорошо зимой горячего чаю.

— Ну, Александр Иваныч, — сказал Шипунков, — извини нас, если вначале мы чего не разобрали, но как говорят, лучше поздно, чем никогда. Возвращайтесь. Мы будем помогать, всё сделаем для вас, там будет безопаснее и лучше. Там и аппаратура вся необходимая и что надо ещё приобретём и ребёночку вашему поможем на свет родиться.

— Дедами его будем, — добавил Корчагин.

— Деды у него уже есть, и кроме официальных, — вставил дядя Юра.

— Ну, сказал Шипунков, — чем больше, тем лучше. Я вон, вообще ни одного деда не имея рос, а тут целое отделение.

Все заулыбались.

— А почему такие перемены? — спросил я

— Да вот, Василий Петрович так решил. Ещё чуть говорит и пропасть, — сказал Корчагин.

— А ведь Елена мне то же самое говорила, — вспомнил я.

— Ну, коли так, — подвёл итог Шипунков, — собирайтесь, пора возвращаться.

Я пошёл в нашу комнатку. Елена уже собрала вещи. Я взял вещи, и мы с ней вместе вышли. Она выглядела очень плохо. Бледная, сильно похудевшая, с большим животом. Шипунков с Корчагиным посмотрели на неё и переглянулись.

— Да, тихо сказал Корчагин, — спецназ точно не нужен.

***

Елену снова положили в отдел биологии и синтеза. Правда, теперь, женщины, работающие в отделе, переживали за неё, и старались окружить добротой и теплом. Ей приготовили уютную кровать, окружили всем необходимым. Мне выписали пропуск, и я мог приходить к ней, когда вздумается. Масса показаний была снята с её тела, и биологи считали, что сделать мы ни чего не сможем, и скорее всего, одна жизнь придёт в этот мир, а вторая покинет его. Тщательное исследование снимков УЗИ не выявило никаких различий от человеческого строения и никаких отклонений в развитии плода. Это была девочка.

И вот наступил тот день, когда Марина Владимировна, начальник отдела сказала.

— Всё, сегодня мы её везём на операцию, иначе ребёнок может погибнуть.

Мне разрешили прийти на роды. Пришли и Шипунков с Корчагиным. Через большое стекло в операционной мы могли наблюдать за всем.

Елену перенесли на операционный стол. Она стала совсем худенькая и едва могла двигать руками и ногами. Вся необходимая аппаратура отслеживающая состояние её жизнеобеспечивающих систем была подключена всё, что отражало изменения в её организме, его функционировании было запущено. Я не понимал, конечно, в этих показаниях и главным для меня был стук её сердца — функция имитатор, связанная с её общим состоянием.

Елена лежала на операционном столе. Плод начал активно двигаться и сквозь кожу на животе у неё то проступали, то исчезали маленькие бугорочки от ручек и ножек, которые стремились выйти наружу. Врачи обступили её.

Тук — тук — стучало в приборе. Я слышал. Так должно стучать её сердце. Тук — тук. Только бы этот звук не оборвался.

Марина Владимировна, начальник отдела, врач высшей квалификации, тихо показала окружающим её биологам-помощникам — резать будем вот здесь.

Тук — тук, усиливали звук приборы, и всем в лаборатории хотелось, что бы этот звук ни затих. Тук — тук — Марина Владимировна сделала надрез. Олечка ей помогала.

— Сейчас, мы осторожненько, что бы тебя не задеть, малыш, — лоб у Марины Владимировны покрылся испариной.

— Вытрите мне лоб, — скомандовала она.

Тук — тук.

— Олечка, помоги мне. — Марина Владимировна старалась сделать всё возможное и невозможное. Тук — тук всё раздавалось из прибора, и мы понимали — Елена ещё жива. И вот первый крик. Маленький красный комочек в руках у Марины Владимировны. Обрезали пуповину. Девочку обмыли и запеленали. Половина врачей — биологов работали с ней, Вторая половина с матерью. Разрез зашит, повязки наложены. Врачи сделали всё, что могли.

Тук — ту — у — к — всё реже стучит сердце. Ту — у — к — ту — к.

Марина Владимировна, кивает мне головой, что бы я зашёл за стекло, что то говорит своим помощникам. Сейчас ей плевать на начальство и субординацию. На меня быстро набрасывают халат, приносят девочку, завёрнутую в пелёнку, и отдают её мне.

— Иди. — Марина Владимировна смотри на меня и в уголке её глаза слезинка.

Я подхожу к операционному стол с драгоценным грузом. Смотрю в глаза, которые едва открыты и говорю

— Посмотри, какая хорошая у тебя девочка. Показываю маленькое сморщенное личико матери.

Она еле шевелит губами.

— Ты береги её и спасибо тебе. За счастье. И тихо, едва-едва слышно донеслось — Не жалею, не зову, не плачу. Прощай. Прощайте. Она закрыла глаза. Врачи забрали ребёнка, меня вывели за стекло операционной. Слёзы текли у меня по щекам

Тук — тук все реже, всё тише. Тук …тишина. Звенящая холодная тишина,

разрывающая мне душу и мысль «Неужели её больше нет?»

Я посмотрел вокруг — Корчагин незаметно смахнул слезинку, Шипунков сурово смотрел сквозь стекло. И вдруг, в тишине, вновь, робко послышалось Тук! Потом ещё раз — тук. Мы замерли, ожидая звука исходящего из прибора.

Тук — тук, тук — тук раздалось оттуда и пошло. Елена возвращалась к жизни, видимо она была устроена так, что бы ни погибнуть при таком добром деле. Женщины биологи — медики обнялись, а я смотрел за стекло и понимал «Спасены. Всё будет хорошо».

***

Прошло два дня. Корчагин пригласил меня к себе в кабинет.

— Присаживайся, сказал он, когда я пришёл.

— Ну, Александр Иванович, что дальше делать будешь? Мне вроде всё понятно, но я должен спросить тебя и посоветоваться, как нам поступить с Еленой. Эх, задали мы тебе задачу, — всю жизнь тебе испортили!

— А куда теперь, Фёдор Петрович. Для ребёнка она мать. А по ощущениям человек, какая бы она ни была. Мы теперь с ней крепко связаны. Конечно, то, что я один такой правильно. Такой доли я бы не пожелал никому. Но коли уж так вышло то и своей никому не отдам. Да и привык я к ней, — сказал я.

— Ну, тогда дней через десять забирай её. Мы проведём по бумагам и по отчётам, что больше этого комплекса нет. А тебе поможем оформить на неё паспорт, и живи, если собрался, дальше. И помни — ты обещал на нашем предприятии до пенсии работать и даже позже. Ну, а зарплату мы тебе, так уж и быть хорошую оставим.

Он протянул мне руку, и я с удовольствием пожал её.

Большое космическое путешествие Серёжи Николаева

Жил был мальчик. Звали его Серёжа. Фамилия его была Николаев. Он жил в городе Тула и учился в пятом классе школы номер пятьдесят. Школа была в районе с новыми девятиэтажными домами. Но район был на самом краю города. По асфальтовой дорожке можно было пройти к трамвайной остановке, а дальше начинался густой лес. В лесу стояли старые, огромные деревья, которым было лет сто или двести и молоденькие, которым, как и Серёже лет было мало. Это были: берёзки — деревья с белыми стволами и красивыми круглыми листьями, обрамлёнными мелкими зубчиками, могучие дубы — огромные деревья с тёмной корой и длинными плотными листьями, словно политыме сверху блестящим воском. Высокие осинки — деревья с чуть зелёным стволом и листиками, которые от дуновения ветерка дрожат и качаются, словно они сильно замёрзли. Добрые старые липы — деревья, которые летом покрываются маленькими, но очень душистыми, светлыми цветочками. Эти цветочки так душисто пахнут, потому что в каждом из них налита капелька нектара — душистой водички, которую просто обожают пчёлы. Они собирают нектар, приносят его в свои домики — ульи и делают из него очень вкусный липовый мёд.

Если пройти дальше в лес, то возле дороги начинают встречаться ёлки и сосны, которые стоят вокруг солнечных полянок. Летом на полянках много ягод, а под самими ёлками растут жёлтенькие грибы — маслята. Летом, когда очень жарко, возле ёлок и сосен можно почувствовать лёгкий и приятный запах. Это пахнет смола на золотистых и коричневых стволах колючих красавиц. На ёлках и соснах очень много шишек. Летом на этих деревьях висят вместе и молодые, зелёные шишки — которые только растут и немного старых, прошлогодних шишек, которые не успели упасть вниз. Много старых шишек лежит внизу, под ёлками на земле, а точнее на опавшей хвое — старых ёлочных иголках. Старые шишки чёрно-серые, чешуйки у них растопыренные и все семечки с крылышками из-под них уже давно вылетели, что бы стать молодыми ёлочками.

Молодые шишки ещё только растут. Они душистые, и хорошо пахнут смолой. На ёлках шишки очень красивые, длинные, коричневые или чуть — чуть красные с зеленцой, с чешуйками, под которыми прячутся семена — маленькие зёрнышки с крылышком. Крылышко нужно семечку чтобы улететь подальше от своей мамы — старой ёлки. Очень любят лакомиться семенами ёлки и сосны лесные жители — белки и птицы. Они прямо на ветке срывают спелую шишку, залезают зубами или клювом под чешуйку и вытаскивают зёрнышки — семена. Шишек и семян бывает очень много. Хватает и птичкам и зверюшкам что бы прокормиться зимой, а весною много оставшихся зёрнышек упавших на землю, превращается в красивые молодые ёлочки и сосны.

Однажды, солнечным летним утром Серёжа и его товарищи решили пойти в этот лес. Лес называется «Тульские засеки». Когда-то, очень давно, когда враги хотели напасть на наш город, жители нарубили деревьев и навалили их на лесные дороги чтобы враги не прошли к городу. Раньше не говорили «рубить лес», а говорили «сечь». Вот от этого слова и пошло название — «Тульские засеки».

Весело шагали ребята по лесной тропинке. Вокруг щебетали птички, а солнышко ярко светило и было тепло. Наконец, они пришли к большому лесному озеру. Вода в нём была чистая и тёплая, а по берегам росла высокая трава. Был понедельник, и народу на озере было очень мало — ведь взрослые были на работе. Ребята расположились на высоком бугорке, поросшем зелёной травкой. Они сбросили свои рубашки, сняли ботинки и брюки и с весёлым хохотом бросились купаться. Синее небо и белые облачка были у них над головой, а под ногами песок. Небо отражалось в воде и казалось что вода голубая. Ребята плескались в воде, ныряли и плавали, пока не замёрзли. Потом они выбрались на бережок и стали греться на солнышке, а когда согрелись, то опять полезли плавать. Долго купались и загорали ребята. Потом они проголодались и пошли домой. Когда они шли обратно через лес, то решили поискать ягод и грибов. Они дружной компанией пошли в глубину леса. На большой лесной поляне, где со всех сторон стояли высокие ёлки, было много ягод земляники. Ребята рвали её и с удовольствием лакомились ароматными вкусными ягодами.

Но вдруг раздался сильный гул, как будто недалеко заработал мощный двигатель машины. Только звук был гораздо сильнее. Вдруг у ребят под ногами стала дрожать земля, как при землетрясении.

«Бежим!» — крикнул кто-то из ребят. Ребята врассыпную бросились бежать от этого места. Побежал и Серёжа. Только ребята побежали в сторону тропинки, по которой пришли, а Серёжа побежал вглубь леса, потому что сильно испугался. Он успел отбежать подальше, но тут звук мотора затих, и земля под ногами перестала дрожать. Серёжа остановился

«А чего я боюсь? — подумал он. — Ведь за мною никто не гонится. Нужно идти к дому. Но куда же идти?»

Серёжа посмотрел вокруг и понял что заблудился. Он пошёл в одну сторону, но лес там оказался незнакомым, потом в другую, но там оказался овраг и он точно не мог оттуда прибежать. Но Серёжа был смелый мальчик. Он не стал плакать, а остановился и постарался вспомнить и порассуждать, как он заблудился. Надо было вспомнить где находилось солнышко, до того как он потерял дорогу. Когда он спокойно обо всём подумал, то понял, в какую сторону надо идти, что бы вернуться назад туда, где они были с друзьями. Серёжа прошёл через кусты, вышел на полянку нашёл тропинку, по которой они с ребятами пришли и пошёл по ней. Вдруг он заметил впереди себя, на тропинке, светлое пятнышко. Когда он подошёл поближе, то увидел, что это была девочка, такого же роста, как и он. Одета она была в светлое платьице и сама была беленькая и такая светленькая, что казалось, будто внутри у неё светит маленькое солнышко. Серёжа остановился на тропинке и сказал:

— Здравствуй, девочка.

— Здравствуй Серёжа, — сказала девочка.

— Откуда ты знаешь, как меня зовут? — удивился Серёжа.

— Так ведь я не простая девочка, как все, — сказала девочка. — Мы прилетели к вам из далёкого космоса с моим папой — профессором по дальним планетам. Ну и ещё мы очень умные.

— Ты не видела моих друзей? — спросил Серёжа.

— Они побежали туда, — девочка показала рукой в ту сторону, куда побежали Серёжины друзья.

— А ты что делаешь здесь?

— Я гуляю.

— А тебя, девочка, как зовут? — спросил Серёжа. — Я таких девочек, как ты, никогда не видел. Ты такая светленькая, словно внутри у тебя электрическая лампочка.

— Меня зовут Эля, — сказала девочка.

— А пойдём вместе погуляем, — предложил Серёжа, — и ягод наберём, земляники.

Они пошли вместе по тёплой тропинке с жёлтой пылью и скоро вышли на поляну, где было полно спелой земляники.

— А какие они, ягоды? — спросила девочка Эля.

— Вот они, — сказал Серёжа, и показал пальцем на землянику, — ешь, давай, очень вкусные ягоды.

Они принялись уплетать красные спелые ягодки. Долго Серёжа и Эля ползали по полянке и наслаждались ягодами. Наконец им это надоело.

— А пойдём, искупаемся? — Серёжа был очень рад знакомству с такой хорошей девочкой, и ему хотелось сделать для неё что-нибудь приятное.

— Пошли! — ответила Эля, и они побежали наперегонки к озеру.

Они подбежали к воде, Серёжа быстро снял одежду и нырнул в воду. Эля то же сняла своё платьице и пошла за Серёжей. Очень хорошо искупаться в жаркий день. Ребята принялись брызгаться, прыгать и визжать от удовольствия. Серёже очень хотелось показать, какой он хороший пловец, как он хорошо ныряет.

— Смотри, как я ныряю, — сказал он Эле и нырнул вдоль берега. Он плыл под водой, и ему всё хотелось проплыть подальше. Но неожиданно на его пути под водой оказался подводный родник. Многие из вас, ребята, наверно видели, что такое родник — это то место, в котором из земли вытекает вода и начинается ручеёк. Так вот, вода в этом месте очень холодная, — ведь она поднимается из глубины земли. Когда пьёшь родниковую воду, то от нее, иногда, даже «ломит» зубы. Так вот, родники бывают так же на дне озера или пруда или даже речки. Иногда плывёт человек по тёплой воде пруда или озера, вдруг снизу, в каком-то месте вода холодная — это значит внизу на дне родник. Пугаться этого не надо — надо собраться и спокойно проплыть дальше. Или спокойно повернуть обратно.

Вот в такую воду и попал Серёжа. Но он растерялся от неожиданности, ему захотелось крикнуть

«Ой, холодно!» — но ведь он был под водою, и в рот ему тот же час попала вода. Серёжа растерялся ещё больше, он опять захотел крикнуть, и ему опять попала в рот вода. От волнения он забыл, где верх, а где низ и отчаянно замолотил в воде руками. Вдруг, он почувствовал, как маленькая, но крепкая рука схватила его за руку и потащила вверх. Это оказалась Эля. Она, оказывается, тоже очень хорошо плавала, а когда поняла, что у Серёжи творится что-то неладное, то поспешила на помощь. Напуганные и мокрые выбрались ребята на бережок. От волнения они вдвоём дрожали как листики осины на ветру. Но тёплое солнышко вскоре согрело их, и они повеселели.

— Спасибо тебе, Эля, — сказал Серёжа. — Ты меня спасла.

Серёжа понял, что встретил настоящего друга.

— Эх, что то есть охота, — продолжал Серёжа. — А пойдём ко мне домой. Мама уже скоро с работы придёт, накормит нас с тобой чем-нибудь вкусненьким. Она у меня знаешь, как вкусно готовит и суп с картошкой и блинчики и варенье из вишен вкусное варит.

— Я бы с удовольствием, — ответила Эля только, понимаешь, обо мне, наверное, уже папа беспокоится. А пойдём я тебя с ним познакомлю. И на обед у нас то же вкуснятину сегодня повар обещал.

— Пойдём! — обрадовался Серёжа. — Я думал, тебе запрещено посторонних приводить, хотя мне очень хочется тебя проводить — мало ли опасностей в лесу.

— Ты же мой друг, — сказала Эля. — Значит, ты не посторонний.

Весело побежали ребята обратно по лесной тропинке в глубину леса. Возле земляничной поляны они увидели, как какой-то дяденька стоял на четвереньках и с удовольствием собирал землянику в букетик.

— Папа! Папа! — закричала весело Эля.

Дяденька посмотрел в сторону ребят и заулыбался. Ребята подошли поближе.

— Здравствуйте! — поздоровался Серёжа.

— Здравствуйте, — ответил дяденька.

— Посмотрите, ребята, какие красивые растения я собрал, а какие они ароматные!

— Папа, это земляника! — закричала Эля. — Попробуй, какие эти ягодки вкусные.

Дяденька съел несколько ягод.

— Действительно, очень вкусные, — сказал он. — Я возьму с собою этот душистый букетик, и он будет напоминать мне о вашей красивой, голубой планете.

Дяденька взял Элю за руку.

— Ну, пойдём на корабль? — спросил он.

— Пап, а можно Серёжа с нами? — девочка сделала просящее выражение лица. — Ну, пожалуйста, пусть он с нами полетит, хоть на пару планет. Нам с ним гораздо веселее, и ему будет интересно, а на обратном пути мы его высадим. Ты же говорил, мы на обратном пути ещё сюда прилетим.

— Ой, нет — нет, заволновался Серёжа. — Всё-таки вы пришельцы и у меня мама и папа будут волноваться.

— Не бойся Серёжа, — быстро заговорила Эля. — Я же тебе говорила, мы добрые пришельцы и потом у нас такая машина есть на космолёте, называется искривитель времени. Мы его включим, и время остановится. И когда мы летим на другие планеты, то время то же останавливается, потому что мы летим со скоростью света и даже больше её. Поэтому ты прилетишь, а время как будто остановилось, и ты как будто никуда не летал, спокойно домой побежишь, ещё мама домой прийти не успеет, — прощебетала Эля. Она опять сделала просящее выражение лица и посмотрела на Серёжу.

— Ну, пожалуйста, Серёж, ну полетели вместе!

— Если, конечно, папа и мама волноваться не будут, то я, конечно! Я с удовольствием. Если, конечно, разрешите, — и Серёжа посмотрел на папу Эли.

— Ну, хорошо, — сказал папа Эли. — Полетим все вместе.

Он пошёл первым по тропинке, а Серёжа и Эля пошли за ним. Они пришли на большую поляну, недалеко от того места, где Серёжа с друзьями услышали странный звук. Только на середине этой поляны было большое пятно примятой травы.

— А где же ваш космолёт? — спросил Серёжа.

— Да вот он, — папа Эли показал рукой на поляну.

— Так здесь же ничего нет, — сказал Серёжа.

— А вот сейчас посмотрим, — папа Эли вытащил из кармана маленький пультик, похожий на пульт от телевизора. Он направил пультик на поляну и нажал кнопку.

Серёжа раскрыл рот от удивления. На поляне стоял большущий космический корабль. Это был огромный, выше ёлок металлический шар на могучих ножках. Он блестел на солнце, и на его блестящих металлических боках отражалась вся зелёная полянка. Наша троица подошла к космолёту. Бесшумно в круглом металлическом боку машины открылась дверца, из которой опустилась до самой травы пологая лестница. Все трое поднялись по лестнице и вошли внутрь. Дверь закрылась. Перед ними был длинный коридор, освещённый мягким жёлтым светом. Все трое пошли по коридору и в результате оказались в большой комнате, где были ещё человек восемь взрослых. Они весело поздоровались с Элиным папой и ребятами.

— Ну, — сказал Элин папа, — всем занять свои места. Мы скоро взлетаем.

Оказывается, папа Элли был командиром космолёта и его все слушались. Все стали усаживаться в специальные кресла, Серёжа с Элей сели вместе и стали смотреть в окошко, точнее это было не окошко, а просто стенка космолёта в нескольких местах стала прозрачной, и стало видно всё, что твориться снаружи.

Вот космолёт стал потихоньку подниматься. Вот он стал выше деревьев, а потом поднялся ещё выше. Серёжа увидел свой район, в котором жил с мамой и папой, только их девятиэтажка стала маленькая, словно игрушечной. Это было очень интересно и красиво. Солнце ярко светило, и космолёт устремился в синее летнее небо. А Серёжа и Эля смотрели вниз и махали руками:

«До свидания Тула, до свидания».

Космолёт поднимался всё выше и летел всё быстрее. Многие из вас ребята замечали, что когда быстро едешь, например, на машине, то тебя вдавливает в кресло невидимая сила, и вот представьте если поехать очень-очень быстро, то эта сила будет давить тебя в кресло очень и очень сильно. Что же говорить про космический корабль — всех начало вдавливать в кресло. И тогда папа Эли включил специальную защиту, что бы космонавты ни чувствовали тяжести. Прошло ещё около часа. Космолёт летел вокруг Земли, набирая скорость. Мелькнули далеко внизу высокие горы, широко раскинулся огромный океан, в котором плескались волны с белыми гребешками, а космолёт всё набирал скорость и поднимался всё выше. Что будет с нами, если мы, стоя на земле, подпрыгнем вверх? Мы обязательно опять встанем на землю. Почему так? Да потому, что земля нас притягивает, даже если подняться повыше, земля заставит нас шлёпнуться на неё. Что бы подняться высоко-высоко, туда, где земля уже не притягивает человека, нужна большая скорость. Там в космической высоте, если и подпрыгнешь, то не упадёшь снова на землю. Космолёт набрал такую скорость и отлетел от поверхности земли на двести километров. Небо на такой высоте и днём и ночью, такое как ночью. Всюду видны звёзды, однако, и солнце тоже светит здесь на ночном небе. Здесь земля уже не притягивает людей и человек ничего уже не весит, то есть весит, но очень-очень мало как, например, пушинка одуванчика и сила, которая вдавливает в кресло, здесь то же уже не действует. Началась самая настоящая невесомость, это когда ты подпрыгнешь вверх и запросто можешь допрыгнуть до потолка или просто болтаешься в воздухе как хочешь, хоть вверх тормашками. Все обрадовались этому и стали прыгать и кувыркаться. Серёжа и Эля то же стали кувыркаться и прыгать. Серёжа нечаянно задел стакан с водою, который стоял рядом с его креслом. Только вода не пролилась на пол как обычно, а превратилась в прозрачные шарики, которые стали летать вокруг Серёжи, а когда он их ловил, то они рассыпались на более мелкие шарики, которые тоже старались разбежаться в разные стороны. Потом, когда всем надоело кувыркаться, папа Эли включил искусственную «землю» — искусственное притяжение к полу и все стали ходить как обычно. Элин папа приказал всем собраться в большой комнате на собрание. Когда все собрались, он обратился к космонавтам.

— Друзья мои, — сказал он. — Мы исследователи. Мы выполняем важную научную работу для нашего народа. Мы исследуем разные планеты, их жизнь, их животный мир, атмосферу и недра. Мы фотографируем всё то, что может рассказать нашим землякам о далёких мирах. Мы создаём объёмные макеты, которые выглядят так же как настоящие звери, птицы и растения с разных планет. Когда же мы прилетим домой, то всё это мы поместим в музей, куда будут приходить наши друзья и товарищи.

Следующая планета, на которую мы полетим, — это звёздочка номер три в созвездии Большой медведицы. Возле неё находится планета Галилена или Добрая планета, которую мы хотим исследовать. Завтра мы включаем самую большую скорость у нашего космолёта, и будем лететь в звёздном пространстве со скоростью больше света. Завтра мы так же включим искривитель времени — что бы путешествие ни было долгим и прошло за одну минуту. А сегодня вы можете полюбоваться звёздным небом, походить по космолёту, поиграть в спортивные игры, посетить кинозал и бассейн.

Серёжа и Эля весь вечер ходили по космическому кораблю. Больше сего им понравилось в кабине у пилотов. Там был большой пульт управления, а у самих пилотов удобные мягкие кресла и большие окна за которыми виднелось чёрное небо с огромным количеством сияющих звёзд. Ещё друзья ходили в зал для спортивных занятий, полазили там по канату и поиграли в мячик. Ещё поплавали в бассейне, сходили в фотолабораторию — комнату, где можно было посмотреть объёмные изображения животных с Земли: ребята увидели пару ёжиков, хомячков, зайца, а так же курицу и петушка с большим красивым гребнем. Напоследок они устали и легли спать в мягкие и тёплые кроватки.

На следующий день Элин папа скомандовал всем сесть в специальные кресла и пристегнуть себя ремнями. Потом он и дежурные пилоты включили искривитель времени и самую большую скорость, и космолёт помчался вперёд. Он мчался так быстро, что звёздочки за окном превратились в светлые полоски, и смотреть в окно стало не интересно. Ребята сидели рядышком. Они стали играть в морской бой и крестики — нолики. Потом стали рисовать друг друга и всячески дурачиться. Так они почти не заметили, как космолёт стал тормозить, потому что они уже подлетали к планете номер три. Светлые полоски за окном опять превратились в звёздочки. А вместо одного солнышка здесь было два, только поменьше размером и они были не золотистыми, как у нас, на Земле, а разноцветными — одно солнышко было оранжевым, а другое зелёным.

— Внимание! — обратился ко всем Элин папа. — Мы начинаем посадку на планету Галилена или Добрую планету, так она называется. До нас здесь были только наши роботы-разведчики, и они сообщили, что это хорошая, добрая планета, на которой практически нет опасностей. После посадки дежурные космонавты поедут по планете на вездеходе, а все желающие могут погулять по планете пешком.

После того как космолёт осуществил посадку, все члены экипажа захотели побродить по планете, так как всем изрядно наскучило сидеть в космолёте. Космолёт сел на ровную каменистую равнину недалеко от высоких гор поросших густым зелёным лесом. Серёжа, Эля и Элин папа вышли из космолёта и направились в сторону гор. На планете было тепло, а в небе светили сразу два солнышка. Небо было голубым — таким же, как и на нашей планете, Земля, и воздух был таким же, только облаков не было видно.

Вся компания прошла каменистую равнину и подошла к зелёному пушистому лесу. Вглубь леса вела хорошо протоптанная тропинка. Элин папа пошёл по тропинке первым, а ребята пошли за ним. Серёжа смотрел вокруг — везде росли красивые раскидистые деревья, ветки у которых расходились в разные стороны. Снизу за ветки цеплялись толстые лианы, — растения похожие на канаты, которые тянулись вверх по веткам дальше. Широкие зелёные и голубые листочки висели на ветках дерева. Путешественники прошли ещё вглубь леса и увидели дерево, которое было покрыто розовыми цветами, а рядом было дерево с крупными розовыми плодами очень похожими на яблоки.

— Эх, как хочется попробовать эти вкусные яблочки! — сказал Серёжа.

— Сейчас я посмотрю, можем ли мы их кушать, — сказал Элин папа. Он достал из кармана круглый приборчик, похожий на фонарик. Потом нажал на кнопочку. Из фонарика стал светиться тонкий белый лучик, словно лазерная указка. Потом папа Эли направил этот лучик на одно из яблок, висевшее на дереве и посмотрел на показания приборчика.

— Яблоки можно есть и они очень вкусные, — сказал он. — Полезем, Серёж?

— Конечно, полезем, — ответил Серёжа.

Эля осталась на земле, а Серёжа и Элин папа полезли на дерево, цепляясь за лианы. Ух и здорово залезть на дерево. Да ещё и с раскидистыми веткам, на которых полно вкусных яблок. Серёжа и Элин папа с удовольствием сидели на ветках и рвали яблоки

— Бросайте их мне, я буду ловить, — закричала им снизу Эля.

Мужчины стали бросать яблоки, а Эля ловила их и складывала внизу на траве.

Потом Серёжа и Элин папа слезли с дерева, а Серёжа ещё и лихо прокатился на лиане, раскачавшись как на качелях. Собравшись под деревом все стали, побывать яблоки — каждый откусил по кусочку. О, чудо! Какие они были вкусные! Кожица у яблок была толстая розового цвета и чудесно пахла. На вкус эта толстая кожица была мягкая, легко откусывалась и была такого же вкуса как обыкновенный шоколад, а под кожицей была белая, сочная-сочная и очень вкусная мякоть. Вся троица принялась с удовольствием уплетать яблоки. Вначале все обкусывали кожицу, а потом ели серёдочку. Наевшись вдоволь и прихватив с собою парочку яблок, компания опять пошла по тропинке.

— Интересно, — сказал Серёжа, — а кто протоптал эту тропинку? Вдруг, впереди раздался топот и по тропинке навстречу исследователям вышел зверёк, напоминавший небольшого поросёнка, который был очень — очень лохматый и круглый как мячик. Только небольшой пятачок высовывался из лохматой мордочки и круглые добрые глазки с длинными ресницами смотрели на ребят. Да вместо копыт у него были широкие лапки с четырьмя круглыми короткими пальчиками, которые смешно шлёпали по тропинке.

Он увидел космонавтов и явно обиделся. Наверное, он обиделся за то, что они ходят по его тропинке, которую он так заботливо протоптал своими маленькими ножками. Он засопел, подшлёпал к Серёже и стал толкать его с тропинки, только сил у него было маловато и это его явно огорчило, а Серёже стало очень смешно — лохматый мячик сопит и старается столкнуть его с тропинки. Серёжа угостил лохматого поросёнка шоколадным фруктом и тот, смешно чавкая, съел его, а потом ещё один и настроение его сразу улучшилось. Глазки его стали весёлыми. Он заурчал, и побежал за космонавтам, явно собираясь составить им компанию. Однако он быстро устал, свернул на травку и лёг отдохнуть.

Серёжа и Эля с папой пошли дальше по тропинке, но вскоре лес закончился, и перед нашими друзьями раскинулось зелёное ровное поле. Всё это поле было покрыто огромными синими, белыми и розовыми цветами которые напоминали наши колокольчики. Только они были очень большими как кастрюля для супа на кухне у Серёжиной мамы. Эти колокольчики источали очень приятный запах мёда, и просто весь воздух был переполнен этим запахом. Подул спокойный тихий ветерок, и колокольчики стали тихонько звенеть: динь — динь — они стукались цветками друг от друга и продолжали звенеть — динь — динь. Над всем этим цветущим полем гудели и летали большие жёлтые пчёлы с тёмными полосками на брюшке. Пчёлы были очень крупные размером с кулак взрослого человека. Они были такие крупные, что можно было различить круглую пчелиную головку с длинными усами. У этих пчёл, как и у наших обычных пчёл на брюшке было шесть лапок. Двумя передними лапками пчела цеплялись за цветок, в двух задних она держала маленькую чашку, а двумя средними она счищала капельку нектара — душистой жидкости напоминавшей густой сироп из самой глубины цветка в чашку. Когда чашка наполнялась, то пчелы летели куда-то вдоль границы леса и поля. Там высокие деревья закрывали их от ветра, и лететь с грузом было легче. Наверное, в глубине леса у них был дом. Поэтому по краю поля получилась такая пчелиная тропинка в воздухе, по которой пчёлы деловито сновали туда-сюда. К счастью, пчелиная тропинка была в стороне от тропинки, по которой пришли наши герои.

Эля, её папа и Серёжа с удивлением рассматривали больших пчёл.

— Ух ты! — сказала Эля, — а у нас на планете пчёлы совсем-совсем маленькие, крошечные и мёду они носят совсем мало.

— А у нас они такие, средненькие, — сказал Серёжа, у моего дедушки пчёлы и он мне говорил, что на их воздушной тропинке ни в коем случае нельзя становиться — закусают. Они очень не любят, когда кто-нибудь на пчелиной тропинке стоит, и летать им мешает, а вот если такая вот пчелища ужалит, то, как это больно-то! Надо нам осторожно через поле переходить.

— Да, такая пчела укусит — так укусит, — сказал Элин папа. — Пойдёмте осторожнее.

Вся троица осторожно пошла через поле. Впереди семенила Эля, потом шёл Элин папа, а последним шёл Серёжа. Ему захотелось послушать, как звенит колокольчик, и он на ходу шлёпнул рукой по синему цветку. Колокольчик динькнул — Динь — динь. Вдруг из цветка раздалось сердитое пчелиное жужжание. Серёжа даже не успел ничего сообразить, как из цветка вылезла пчела и полетела прямо на него. Но вместо того, что бы больно-пребольно укусить, она чмокнула его в щёку своим маленьким пчелиным ртом. Как будто поцеловала! И после этого улетела, сердито жужжа. Вот это здорово! Серёжа окликнул Элиного папу и Элю и рассказал им о случившемся. Тогда Элин папа то же толкнул цветок с пчелой и она, рассердившись, то же чмокнула Элиного папу. Всем стало весело и они стали шлёпать по колокольчикам с пчёлами, которые смешно чмокали всех своими маленькими ртами. Так и шли все трое по тропинке, от души веселясь и мешая пчёлам. Но вот цветы закончились, и тропинка начала плавно спускаться вниз по склону небольшого оврага, на дне которого журчал светлый ручеёк, петляя между круглыми камушками. Склоны оврага были пологими. Они плавно опускались вниз и были покрыты густой зелёной травою. А небо было в этом месте удивительно голубым и красивым. На небе в этом месте были белые кругленькие облачка, аккуратные и, казалось, такие мягкие.

— Смотри, Эля, — сказал Серёжа, — какие мягкие и красивые облачка.

— Эх! — ответила Эля, — мне бы очень хотелось покататься на них.

Вдруг самое маленькое облачко стало опускаться к ногам путешественников и все увидели, что у облачка есть глазки и ротик и оно улыбается. Облачко опустилось прямо к ногам путешественников и как бы приглашало покувыркаться на нём.

Серёжа осторожно поднял ногу и наступил на облачко. Облачко оказалось мягкое как будто сделано из ваты или как старая бабушкина перина, на которой он однажды спал, когда приезжал в гости в деревню.

Серёжа раскинул руки и прыгнул, кувырнувшись в самую середину облачка.

— Ух, ты как здорово! — крикнул он Эле и её папе. — Давайте, прыгайте сюда.

Эля и её папа то же раскинули руки и стали прыгать в середину облачка. Облачко было мягким и в то же время упругим оно мягко принимало прыгающих и подбрасывало их немного вверх. Послышался тихий смех — оказывается облачко умело смеяться. Через несколько минут другие облачка то же подплыли и опустились к ним. Эля, Серёжа и Элин папа стали прыгать с одного облачка на другое, а облачка превращались то в горку, то в морские волны, а то вдруг превращались в большущую чашку внутри которой все и кувыркались. Когда все опять оказались на самом маленьком облачке, оно вдруг, стало потихонечку подниматься вверх. Наша троица уселась недалеко от края, который превратился в небольшой бортик, и стала смотреть вниз.

Облачко поднялось над овражком и прокатилось большим кругом — над оврагом, поляной и немного над лесом. Оба солнца на небе уже начинали опускаться к горизонту, и небо вдруг засияло разноцветными цветами, будто вокруг была радуга, только она была не дугою как у нас, а всё небо стало радугой. Это было очень красиво. Облачко повернулось, и наши герои увидели город, который был впереди, возле оранжевой горы. После того как облачко облетело круг оно опустилось вниз и Эля, её папа и Серёжа сошли опять на траву. Облачка опять поднялись вверх и все дружно помахали им руками.

— Ну что, дойдём до города, а потом обратно на космолёт? — спросил Элин папа, которому очень хотелось посмотреть на жителей этой планеты.

— Конечно, до города, — заявили Серёжа и Эля.

Они пошли через овраг, вниз к ручью.

— Давайте попьём водички, — предложила Эля. — Смотрите, какая она чистая и вся в красивых прозрачных пузырьках.

— Давайте, — Серёжа зачерпнул пригоршню воды из ручья и от восторга чуть не подпрыгнул.

— Очень вкусная, прямо газировка из нашего магазина.

Серёжа и Эля принялись черпать из ручья воду, которая оказалась сладкой, холодной и напоминала газировку, которую продают в магазинах. Все попили газировки и, перейдя через ручей, продолжили путь. Трава под ногами сменилась щебёнкой и камнями. Идти стало труднее. Они взошли на пригорок и увидели перед собою большое озеро. По берегам озера был рассыпан оранжевый песок, а немного дальше росли невысокие деревья и кусты. Наши путешественники услышали как впереди, в этих деревьях и кустарниках громко и разнообразно поют птички. Видимо, им было лучше жить возле воды. Ведь здесь можно наловить букашек и водяных червячков. С одной стороны в озеро впадала небольшая речка. Берег там был высоким и вода речки, попадая в озеро, срывалась с высоты около двух метров. Получался маленький водопад, от которого весело разлетались водяные брызги. Поскольку все немного устали и хотели поваляться на оранжевом песке, то решено было искупаться в озере, а потом идти дальше. Вся кампания подошла к озеру. В синей воде, возле самого берега лежало и мирно дремало большое животное. Оно напоминало Серёже большого кита или огромного тюленя. У животного была гладкая кожа, большое плоское тело, которое было похоже на водяную горку, поставленную прямо в воду и большие грустные глаза, которые оно открыло при приближении наших героев, а потом опять закрыло, снова погрузившись в дремоту. По бокам у него располагались мощные плавники-ласты. На прибрежных кустах повсюду прыгали с ветки на ветку и перелетали вперед и назад красивые разноцветные птички. Пёрышки у них были разного цвета. Красные, жёлтые, сиреневые, зелёные и белые. В общем, это были очень разноцветные птички, будто кусочки радуги летали по веткам. В одном месте, там, где песок был чуточку влажнее на песке сидели рядышком десять или двенадцать огромных бабочек. Наверное, они пили воду, просачивающуюся сквозь песок. У них были огромные перламутровые крылышки, которые они то медленно раскрывали, то закрывали. Серёжа и Эля подбежали поближе, что бы рассмотреть бабочек и бабочки испугавшись, вспорхнули вверх в воздух и закружились, словно разноцветное облачко. Потом наши путешественники разделись и пошли купаться. Вода здесь была прохладная и обычная на вкус. Папа Эли поплыл подальше, а Серёжа и Эля брызгались и визжали возле берега. Потом они решили подойти и посмотреть то большое животное, которое по-прежнему лежало и дремало на мелководье. Они подошли совсем близко и остановились в нерешительности. Однако Серёжа решил залезть ему на спину и прокатиться по гладкой коже вниз, в воду. Он осторожно ногою наступил на могучий плавник и полез по нему на спину кита-тюленя. Животное открыло свои грустные глаза. Тогда Эле показалось, что оно совсем даже не злится, а напротив, как бы улыбается от того, что Серёжа залезает ему на спину. Может быть, киту-тюленю было щекотно, только он явно не злился. Тогда Эля вслед за Серёжей, цепляясь за большущий ласту — плавник, тоже полезла на спину киту — тюленю. Ребята вместе устроились на самой высокой точке и сели рядышком.

— Ну что, едем? — спросил Серёжа.

— Едем — сказала Эля. И ребята, держась за руки и сев на попы, скользнули вниз, со спины кита-тюленя, словно с горки. Куча брызг поднялась от того, что ребята плюхнулись в воду. Это им очень-очень понравилось, и они полезли на спину во второй раз. Так они долго съезжали, поднимая кучу брызг. Потом к ним подплыл папа Эли. Оказывается, он переплыл всё озеро и увидел, что на противоположной стороне озера, в воде, росли огромные цветы кувшинки. У них были белые огромные цветы, которые плавали по воде и круглые большие листья. Листья были такие большие, что вполне могли бы выдержать на поверхности воды Серёжу или Элю, если бы те захотели на них посидеть. Однако Серёжа и Эля уже немножечко устали, а идти на другой берег озера было далеко, поэтому они не пошли смотреть на огромные кувшинки, а вместе с Элиным папой пошли к водопаду, который был совсем близко. Там они постояли под струями воды, падающей сверху, Вода падала сверху и «толкала» ребят то в спину, то в живот. Потом им это надоело. Они вышли из воды и легли греться на тёплый оранжевый песок. Хорошенько отдохнув и погревшись на тёплом оранжевом песочке, они пошли дальше.

Вскоре наша кампания подошла к оранжевой горе, возле которой раскинулся город. Дома в городе были одно и двух этажные. Они были небольшого размера, видно было, что жители этих домов ростом не выше наших пятиклассников, то есть как раз с Серёжу и Элю. Сделаны дома были из камней и глины, а в окошках виднелись разноцветные стёкла. Крыша в домах напоминала смотрящие вниз цветы-колокольчики, которые росли на поле. Наши исследователи подошли к двери и вежливо постучали.

На порог вышел житель планеты Галилена. Это был маленький человечек, весь покрытый густой, коричневой шерстью в коротких штанишках похожих на шорты. Только на лице и на пальчиках рук и ног у него не было шерсти. Зато его большие, круглые ушки так же были лохматыми. А на животе шерсть у него была белого цвета. Он открыл рот от удивления и что-то затараторил на своём галиленском языке. Элин папа в ответ то же начал тараторить. Лохматый человечек удивился ещё больше. Так продолжалось минут десять.

— Эля, ты не знаешь о чём они говорят? — спросил Серёжа у Эли.

Тогда Элин папа повернулся и сказал ребятам на обычном языке.

— Жители этой планеты называются карапульки. Этого карапульку зовут Так. Он очень удивлён и обрадован оттого, что увидел жителей других планет. Он просит войти в домик и посмотреть, как живут карапульки.

Карапулька прошёл в дом, мохнатой ручкой показывая вперёд, приглашая Элю с папой и Серёжу. Все прошли в большую комнату. В комнате были ещё двое карапулек. Карапулька — мама была одета в платьице из красного клетчатого материала с короткими рукавами. Она собирала еду на стол. И карапулька — сынок, который был одет в шортики и что-то рисовал цветными карандашами в альбоме. Маму — карапульку звали Алостара — гуачама — мама или просто мама, а карапульку — сыночка звали Чак. Все были очень удивлены и с большим интересом рассматривали друг друга. Мама — карапулька принесла на стол разные кушанья и пригласила всех за стол.

Наверное, карапульки были большие любители сладкого, потому что среди кушаний были: мёд, ягоды клубники в желе и ароматные пирожки со сладкой начинкой. Ещё там был салат, из зелёно-красных растений и очень вкусная каша. Все с удовольствием принялись уплетать угощение. Потом подали чай, такой душистый, что казалось цветочки у тебя прямо в кружке. После этого папа Эли и папа — карапулька принялись что-то оживлённо обсуждать. После этого, папа Эли вытащил из кармана небольшой прозрачный шарик величиной с яблоко и потёр его ладошкой. Шарик стал прозрачным, и внутри него можно было различить картинку. Вначале это было звёздное небо, а потом появилась модель солнечной системы. Только солнце там было сине — красным. Потом картинка внутри шарика увеличилась, и в ней появился папа Эли и сама Эля. Потом картинка сменилась, и появился город, в котором они живут. Это был огромный и прекрасный город.

Папа Эли подарил этот шарик карапульке — папе. А тот подарил Элиному папе чудесный гербарий — это была такая книжка, в которой вместо страниц — деревянные дощечки. А между дощечками лежали разные засушенные растения, которые росли на этой планете. А карапулька — сынок подарил Эле и Серёже свои рисунки.

Эле рисунки очень понравились, и она подарила маленькому карапульке карандашик-мелок, который мог менять цвет и рисовать на чём хочешь. После этого гости засобирались на звездолет. Папа — карапулька предложил что-то Элиному папе и тот согласно закивал головой.

— Послушайте, ребята, — сказал Элин папа. — Так предлагает нам транспорт — у него есть такое домашнее животное, на котором можно проехать до нашего космолёта. Обратно к Таку само прибежит. Это животное такое же, как у Серёжи на Земле лошадки или слоны или верблюды только умнее. В общем, я предлагаю прокатиться.

— Ура, мы согласны! — закричали Серёжа и Эля.

Все вышли из дома. Карапулька Так достал из кармана свисток и засвистел в него. Прибежали два длинных лохматых животных с белым и мягким мехом и длинными ушами. Ножки и животы у них были низкие и толстые, как у собаки — таксы. Да и каждое из животных напоминало таксу, только очень лохматую и большую. Папа Эли сел на спину одному животному, а Эля и Серёжа к другому.

Карапулька Так объяснил, что когда едешь, нужно держаться за длинные уши животного, которое называется чапа. Если пора уже ехать, надо сказать:

«Чап — чап». Если надо повернуть налево, надо дёрнуть за левое ухо. На право — за правое. А если надо остановиться, то надо дёрнуть за два уха сразу. А если вы уже приехали и хотите, что бы чапа пошла домой, надо нажать ей пальчиком на нос или погладить по голове. После этого все стали говорить «чап — чап» и махать друг другу руками.

Ехать на чапе было мягко и удобно. Серёжа и Эля весь обратный путь баловались и пели песни. Серёжа спел песню про голубой вагон из мультфильма «Крокодил Гена» и про улыбку из мультфильма «Крошка енот». А ты, какие песенки знаешь? A ну — ка спой.

Папа Эли только улыбался и смотрел по сторонам. В конце концов, Эля и Серёжа забыли и погладили свою чапу по голове, потому что она им очень понравилась. Чапа тут же развернулась и пошла обратно. Пришлось её останавливать и разворачивать, потому что до места ещё не дошли. Но потом все благополучно добрались до космолёта. После этого чапе нажали на нос, и она точно пошла домой.

В космолёте все уже собрались. Все исследователи находились в большой комнате и рассказывали о том, что увидели. Космонавты, которые пошли в противоположную сторону от города нашли большущий огород, в котором работали карапульки — огородники. Они поливали невысокие деревца, на ветках которых росли плоды похожие на наши апельсины. Только эти апельсины эти росли без кожуры и были очень крупные и очень сладкие. Карапульки угостили космонавтов этими плодами. Апельсины, которые ещё не поспели, были зелёного цвета, и их нельзя было есть. А вот те, которые поспели, были такими же золотисто-жёлтыми как на нашей планете Земля, только очень крупными и держать их приходилось двумя руками. Ещё, те космонавты увидели место, где живут большие галиленские пчёлы. Оказывается, на краю огорода — поля растут огромные арбузы, а пчёлы прогрызают в арбузе дырку и съедают сладкую серединку. Получается круглый пустой домик. Кожура у галиленских арбузов без сладкой начинки становится сухой, прочной и защищает пчёл от дождя и ветра.

Внутри этого большого домика из арбузной кожуры пчёлы делают отдельные маленькие комнатки из воска — это такой материал, как и у нас на планете Земля — жёлтый и душистый. Галиленские пчёлы собирают с некоторых деревьев кусочки смолы и делают из неё специальный клей — прополис. Этим клеем — прополисом пчёлы приклеивают свои соты к внутренним стенкам арбуза. Соты — это такие шестигранные ячейки из воска. Каждая такая ячейка это маленькая комнатка для пчелы. В них они спят, в них складывают мёд. В них выращивают маленьких пчёлок. Что бы было веселее и теплее, комнатки, в которых спят и выращивают малышей, пчёлы располагают в центре арбузного домика, а мёд складывают по краям, ближе к стенкам.

Приехали и дежурные космонавты на вездеходе. Они привезли очень много изображений планеты Галилена. Они успели доехать до галиленского моря, в котором была тёплая вода, и плавали красивые золотые рыбки. Кроме того они доехали до высоких гор и узнали что в горах очень много полезных минералов, которые очень нужны на планете, где жила Эля со своим папой. Было сделано много снимков о галиленских городах и их жителях, карапульках, которые оказались очень добрыми и приглашали космонавтов прилетать почаще. В общем, всем космическим исследователям планета очень понравилась.

Папа Эли приказал всем покушать и приготовиться к отлёту.

Все пошли в столовую и хорошенько покушали. Потом все сели в удобные кресла и приготовились взлетать. Серёжа с Элей опять сели вместе. Но как только они посмотрели в окно, то увидели внизу много карапулек, которые пришли или приехали, что бы проводить космонавтов. Карапульки махали своими маленькими лохматыми ручками и кричали:

«Счастливого пути!»

Папа Эли включил праздничные огоньки, и космический корабль стал светиться разноцветными цветами. Снизу корабля свет был зелёный, выше розовый, а ещё выше голубой и потом малиновый. Космолёт стал подниматься вверх и космонавты то же замахали каркпулькам

«До свидания, до свидания, дорогие карапульки!»!

Космолёт поднялся над планетой Галилена и полетел дальше к другой звезде — солнышку и к другим планетам. Командир корабля — Элин папа включил самую большую скорость — скорость света и посоветовал экипажу лечь поспать и отдохнуть так и время быстрее пройдёт и вообще после еды хорошо поваляться в кроватке.

Эля и Серёжа то же заснули прямо в креслах, а когда они проснулись, то космолёт уже подлетал к другой звезде — Голубому солнцу. Это была такая же звезда, как наше земное солнце, только она была меньше солнца и светила голубым цветом. Космический корабль должен был приземлиться на Ледяной планете — это была планета, на которой роботы — разведчики обнаружили очень много льда и снега. Все планеты возле голубого солнца были холодные и снежные потому что, голубое солнце располагалось далеко от планет, и было маленьким. На одной из таких планет и предстояло приземлиться космолёту. Космолёт опускался всё ниже над планетой, которая вся была белая от снега, и приземлился возле высоких гор, которые то же были покрыты снегом.

Элин папа вышел к экипажу и предупредил:

«Всем, кто хочет путешествовать по ледяной планете, надо теплее одеваться. Или можно поехать с дежурными, на вездеходе, смотреть в окошко и на улицу не выходить».

После этого все пошли одевать тёплые комбинезоны, потому что всем хотелось немного помёрзнуть и походить по снегу. Элин папа на этот раз должен был остаться на космолёте, так как ему надо было сделать очень важные расчёты и поэтому Эля и Серёжа пошли на прогулку вдвоём. Эля взяла с собою специальную коробочку — переводчика, это устройство позволяло понимать все, что говорят жители других планет и маленький шарик — такой же, как её папа подарил карапулькам, и они вышли из космолёта и направились к белому городу, который был недалеко, возле высоких гор. В комбинезончиках ребятам было тепло, только нос и щёки немножко замерзали, поэтому они иногда останавливались и грели носы тёплыми руками. Оттого, что солнце на небе было голубым, снег то же казалось чуть-чуть голубой. От мороза вокруг голубого солнца образовалась круглая радуга, она состояла из разноцветных полосок красной, оранжевой, желтой, зеленой, голубой, фиолетовой. Самое интересное, что рыхлого снега почти не было под ногами. Было немного ледяной крошки и твёрдая чуть шершавая ледяная корка. Эле и Серёже это показалось странным, ведь в могучих горах было полно снега.

— Может быть, здесь снег убирают, что бы ходить было легче, — сказала Эля.

— Подожди немного, — ответил Серёжа, — скоро узнаем.

Чистый морозный воздух поднимал настроение. Голубое солнце ярко светило, а идти по ледяной, но не очень скользкой дороге было легко.

Они прошли ещё немного, и пришли в город. Все дома в городе были ледяные, а жителями оказались снеговики. Да, да такие вот снеговики, которых мы лепим из снега здесь на земле, с морковкой вместо носа и ведёрком на голове преспокойно жили себе на Ледяной планете. Поскольку на Ледяной планете всегда был снег и лёд, то и снеговики там могли делать различные дела — строить себе ледяные домики ходить по улицам и разговаривать обо всем, о чём вздумается. Маленькие снеговики рождались с маленькими носиками-морковками и маленькими вёдрами на голове, а когда они подрастали, то и вёдра и носы у них то же подрастали. У каждого снеговика была метелка, которой они сметали рыхлый белый снег, который очень любили, есть, поэтому снега на дорогах и в городе было очень мало.

Серёжа и Эля шли по городу и смотрели по сторонам. Дома у снеговиков были очень красивые, ледяные. Они были прозрачные и самые разные. Одни были маленькие другие побольше. Одни были круглыми как шарики другие Вытянутыми как сосульки. Крыши у домов то же были очень разными — широкими как шляпы или завитыми как ракушка улитки. Возле домов были налеплено много ледяных украшения в виде снежинок и красивых горок. В центре города домики были многоэтажными, а на окраине одноэтажные. Серёжа и Эля подошли к такому одноэтажному домику. Он был сделан в виде большого белого шара с окошками, а сверху была острая ледяная крыша. Дальше стоял ещё один такой дом, потом ещё и ещё. Позади домиков располагались снежные сады. Это были кусочки земли, огороженные ледяным забором, на которых лежал рыхлый белый снег, и росли деревья изо льда. На деревьях росли круглые прозрачные ледышки, напоминающие наши яблоки. Вдруг голубое солнце закрыла тёмная туча. Посыпался сильный снег. Из домика выбежал снеговик и закричал:

— Ура снег!

Оказывается, крыши у домов были гладкими специально, чтобы снег не задерживался на них, а падал вниз. Снеговик взял метёлку и принялся подметать снег в большую кучу. Он собрал в эту кучу всё, что нападало с крыши и всё, что лежало возле его домика, а потом плюхнулся прямо в самую середину этой кучи.

— Ох, какой холодненький снежок, приговаривал он. — Какой рассыпчатый, я в этом ледяном доме просто запарился сегодня почти насмерть. А какой вкусненький снег, просто объедение! — приговаривал он.

Тут снеговик увидел Серёжу и Элю. От удивления он сел на свою снежную кучу.

— Что за странные снеговики? — спросил он. — Почему у вас ведёрка на голове нет? У вас же носы не красные! — вдруг испугался он. Скорее положите на них лёд или можете засунуть носы в мою снежную кучу. Они у Вас быстро покраснеют.

— Нет, нет, — сказала Эля мы вовсе не снеговики, — мы просто мальчик и девочка и мы совершенно с других планет. Нам совсем необязательно чтобы носы красные были.

— С других планет! — удивился снеговик. — Вот это здорово! Сейчас я вас накормлю свежим холодненьким снегом прямо с огорода. Ешьте сколько хотите!

— Нет, нет, запротестовала Эля, — Мы совсем снега не едим.

— Не едите снега? Да вы что, вы разве не знаете, какой он вкусный, попробуйте!

— Большое вам спасибо, — сказала Эля. — Конечно, ваш снег очень вкусный, но если мы снега поедим, у нас горло сразу же болеть начнёт.

— Эх, жалко, — сказал снеговик.

— А можно мы посмотрим, как у вас в домике всё устроено? — спросила Эля.

— Конечно можно, — сказал снеговик. — Только я сейчас захвачу немного свеженького снега к обеду.

Он притащил два ведра и снял своё с головы и стал набирать туда снег лопаточкой. Эля и Серёжа стали ему помогать. Потом они, все вместе, потащили снег в ледяной домик. В домике всё было ледяное. Ледяные стульчики и ледяной стол, а в спальне была ледяная кроватка. На ней спали два маленьких снеговика. У них были маленькие носики-морковки и крохотные ведёрки на голове.

На кухне, куда все принесли снег, сидела, снеговик-мама и готовила снежные колобочки-снежки.

— Проходите, проходите, обрадовалась она. — Снежки почти готовы сейчас будем есть.

— Ой, спасибо, мы только на минутку посмотреть, — сказала Эля.

— Очень жаль, — сказала снеговик-мама. — Такие замечательные снежки получились!

— Представляешь дорогая, — сказал снеговику-маме снеговик-папа, — Это наши гости с далёких-далёких планет и они снег не едят.

— С далёких планет! — удивилась снеговик-мама. — А как вы там живёте?

— Ну, сказала Эля, — на нашей планете всё время тепло, снега там совсем нет, только искусственный.

— А на нашей планете снег лежит полгода, а полгода тепло, даже жарко бывает, красотища!

— А мы жару и тепло не переносим, — сказала снеговик-мама.

Эля достала прозрачный шарик и протянула его снеговикам:

— Вот вам подарок, вы его вот так ручкой потрите и можете посмотреть, как мы живём.

Она потёрла шарик и внутри него сразу же вспыхнула красивая картинка.

— А что же мне вам подарить? — задумалась снеговик-мама. — Ведь у нас всё из снега и льда. Может быть ледяную тарелочку? Посмотрите вот это моя самая любимая тарелочка изо льда. На ней красивый ледяной орнамент и каёмочка вся ажурная.

— Нет, нет, — запротестовала Эля. — Пусть такая замечательная тарелочка у Вас остаётся. Ведь у нас на космолёте тепло и тарелочка может растаять. Нам главное было посмотреть, как снеговики живут. Так что, спасибо вам огромное, мы пошли.

Тут снеговик-папа предложил:

— А давайте я вам покажу наш город!

— С удовольствием, — ответили ребята.

Они вместе вышли из домика, и пошли по улице к центру города. Возле соседнего домика другой снеговик ремонтировал ледяной заборчик.

— Привет сосед! — приветствовал его наш снеговик. — Что это у тебя с забором? Решил отремонтировать?

— Да вот, вчера вечером, снежная лиса забралась через дырку в заборе и много снегу слопала, теперь вот жди, пока новый нападает

— Снежная лиса, говоришь? — удивился наш снеговик. — Раньше-то тихо было. Надо и мне свой забор укрепить. А про лису ты нашим снеговикам-охотникам расскажи, они её быстро поймают и в зоопарк сдадут.

— А кто это с тобой? — спросил снеговик-сосед.

— Это мои гости, снеговики с других планет, — ответил наш снеговик.

— Очень хорошие снеговики, только вот носы у них не из морковки.

— Ай-яй-яй, — огорчился снеговик-сосед. — Надо их в нашу снеговую больницу. Там им быстро плохие носы оторвут, и вместо них морковки приделают.

— Да нет, им совсем не обязательно, что бы носы из морковки были, — сказал наш снеговик. — Они к своим привыкли. Ты приходи вечером ко мне в гости, вместе посмотрим красивый шарик, который они мне подарили.

— Спасибо, приду, — отвечал снеговик-сосед.

Наша компания проследовала дальше. Ближе к центру города дома становились всё больше и красивее. Они имели причудливые ледяные крыши и красивые ледяные украшения на окнах. На улицах росли ледяные деревья. Стволы и ветки у них были изо льда. Изо льда были так же листья у деревьев. По улицам ехали ледяные повозки, запряженные снежными бегемотами которые везли снег в ледяные пекарни там из снега и воды делали снежные батоны и продавали их снеговикам. Деньги здесь были то же изо льда. Это были такие кругленькие ледяшки, которые делали во дворце главного снеговика.

— Здесь живёт главный снеговик, — показал экскурсовод на самый высокий ледяной дом, у которого на ледяной крыше лежала пушистая снежная шапка.

— Рядом музей снежинок. Там собраны самые большие снежинки, которые у нас падали, — сказал снеговик-экскурсовод. — Пойдёмте, посмотрим.

Все вместе они прошли в музей. Хорошо, что там не нужно было раздеваться! А какие красивые и огромные там были снежинки! Одна снежинка была словно изящное кружево. Вторая была круглая. Третья мощная, словно ледяной квадратик, на котором виден был зимний узор. Четвёртая вся была в разных узорных дырочках, пятая напоминала шарик с длинными лучиками. Все эти снежинки были очень большими. Приблизительно, как большая столовая тарелка. А самая большая снежинка была размером с кухонный стол и очень красивая. Долго ребята любовались снежинками, а потом пошли со снеговиком обратно на улицу.

— А вот там у нас парк, — показал снеговик в сторону. — Там очень замечательно, идемте, посмотрим!

Все вместе они прошли к ледяному парку.

— Здесь у нас поют ледяные птички, — сказал снеговик. — А когда становится немного теплее, они улетают в горы. Там холодно.

Парк начинался с большущих ворот изо льда. Ворота были очень красивые с ледяными завитушками. По бокам стояли высоченные столбы, на которых лежала ледяная крыша, украшенная огромными снежинками. И на ней по-снеговицки было написано «Парк культурного отдыха». В парке очень мелодично пели ледяные птички, которые сидели на ледяных веточках деревьев и иногда слетали поклевать снегу.

Вся компания шла по красивой аллейке и пришла к главному развлечению в парке — ледяным горкам. Ах, какие это были горки! Одни длинные, другие короткие. Одни высокие, другие низкие. Одни закручивались словно спирали, другие петляли то вправо, то влево, одни прятались в тоннелях, другие проходили по ледяным столбам, опускались и выскакивали на высоту. Долго ребята катались на горках. Но в парке был ещё и замечательный каток. Ровный и гладкий лёд лежал повсюду на большом пруду, по которому катались снеговики на коньках. Коньки можно было взять недалеко, в пункте проката. Наш снеговик-экскурсовод взял всем по паре коньков и все покатались на катке. Здесь играла музыка, а по краям стояли ледяные скамеечки. Возле скамеечек была ровная площадка и там изо льда была изготовлена детская площадка. Маленькие снеговички с маленькими носиками-морковками играли там.

Ребятам очень понравилось в парке у снеговиков. Но необходимо было возвращаться на космолёт. Они вместе со своим другом-снеговиком пошли обратно и очень благодарили его за хорошую экскурсию. Когда ребята возвращались на звездолёт, то проходили мимо большой горы.

— Эй, поберегись, — послышалось сверху. Эля и Серёжа подняли глаза и увидели, что по склону горы уложен большущий ледяной жёлоб, а высоко-высоко на горе, могучие снеговики с лопатами сталкивали в жёлоб огромную кучу снега. Рыхлый снег, словно большой ручей, скатывался по жёлобу к подножию горы, и получалась огромная куча. Возле кучи снега стояли снежные бегемоты с пустыми повозками и снеговики, которые лопатами укладывали снег на повозки, для того, что бы потом отвезти его в город.

Ребята пошли дальше и вскоре пришли к космолёту. Они поднялись на борт корабля. Вся команда уже собралась и дожидалась только их. Пора было отправляться дальше в путешествие. Ледяная планета всем так же очень понравилась. Все очень хорошо отзывались о снеговиках. Кроме этого было сделано очень много снимков про жизнь на ледяной планете, ее природе и обитателях. Серёжа с Элей сели на своё место возле «окошка» и принялись наблюдать. Космолёт опять стал подниматься вверх, набирая всё большую и большую скорость. А ледяная планета становилась всё меньше и меньше, ведь космолёт отлетал от неё всё дальше и дальше. Потом ребятам надоело смотреть на ледяную планету, и они стали рисовать. Потом снова папа Эли включил самую большую скорость — скорость света и космолёт полетел дальше. Так космолёт очень быстро долетел до третьей планеты. Это была последняя планета, которую должны были осмотреть космонавты и после этого космолёт должен был полететь обратно, к себе домой. Планета называлась Разноцветной планетой. Планета была очень красивая, только разведчики-роботы, которые побывали там раньше, сообщали, что жители планеты очень большие баловники и проказники и с ними надо быть построже.

Когда космолёт приблизился к Разноцветной планете, над нею было очень много розовых облаков. Внизу на поверхности планеты виднелись большие красивые моря, в которых была разноцветная вода. В одном море она была жёлтая, в другом — совсем зелёная, в третьем — светло фиолетовая, а в четвёртом розовая как облака. А ещё на планете был океан, и вода в нём была синяя — синяя, будто васильки в поле, на планете Земля.

Космолёт опускался всё ниже и выбирал место для посадки, а все члены экипажа смотрели в низ. Вот они пролетели над могучими и красивыми горами. Горы то же были разноцветными. Самые высокие и неприступные горы были тёмно-коричневые, те которые поменьше были посветлее жёлто-коричневые. А самыми красивыми были маленькие горы. Они состояли из разноцветных камней, и получалась красивая мозаика. Кроме этого, некоторые горы были словно раскрашены в полосочку, потому что, салатовые, тёмно-жёлтые и красные камни располагались здесь вертикально слоями от подошвы горы к вершине. На этих красивых горах, а так же в широких долинах между ними росли могучие и красивые деревья.

Вот внизу показался город. Элин папа решил посадить космолёт недалеко от города, чтобы можно было до него быстро добраться. На планете было тепло и не нужно было одеваться поэтому, все, кто хотел прогуляться и посмотреть разноцветную планету быстро собрались перед выходом. Элин папа опять должен был остаться на космическом корабле — ему необходимо было просчитать и просмотреть весь обратный маршрут космолёта. Однако он всем сказал

— Будьте внимательны: по сообщениям наших разведчиков жители этой планеты очень большие проказники. Они могут вам что-нибудь подстроить, и неприятности вам обеспечены.

Серёжа и Эля вышли из космического корабля и направились в сторону жёлтого моря. Так они назвали его, потому что вода в нём была очень прозрачная и, если посмотреть вперёд, жёлтого цвета.

Ребятишки прошли по каменистой почве и очень скоро подошли к жёлтому морю. Море было очень красивое. Большие жёлтые волны накатывались на берег. А из воды то и дело выскакивали маленькие красные рыбки с синими хвостами. Ребята подошли поближе к берегу. Чуть дальше от берега были заросли фруктовых деревьев. Здесь, так же как и у нас на Земле росли вкусные, сладкие яблоки, груши большие и маленькие, вился вокруг деревьев виноград, и было видно, что растительность на этой планете очень богатая.

Серёжа и Эля решили искупаться в таком красивом жёлтом море. Они быстренько разделись и положили свои вещи возле большого камня. А сами принялись визжать и прыгать от удовольствия в тёплой воде жёлтого цвета. Вода была тёплая как в ванной, так что ребята не выходили из воды довольно долго. Однако когда они вылезли на берег, то увидели, что их одежда куда-то исчезла. Они стали оглядываться и смотреть вокруг, но одежда не находилась. Вдруг сверху на каменном уступе кто-то хихикнул. Серёжа и Эля подняли глаза и увидели, что на высоком камне сидит балабушка — житель этой планеты. Он был мохнатенький как котёнок и толстенький как поросёнок. У него был маленький круглый носик и большущие, как пуговицы, глаза. На лбу у него как у котёнка были три тёмные шерстяные полосочки, но уши были совершенно без шерсти. Круглые они выглядывали из шёрстки на голове. Ручки и у него были тоненькие, то же без шерсти и представляли собой маленькие ладошки с тоненькими пальчиками. Такими же тоненькими были и ножки. Размером он был с небольшого поросёночка

— Эй, — крикнул ему Серёжа, — это ты утащил у нас одежду?

И он показал рукою на место, где одежда лежала.

— Нет, — замотал головой балабушка, Он выпучил свои хитрые круглые глазки и растопырил тонкие пальчики.

— Это злой и вредный пуфу украл ваши вещи — и штаны и платье.

— А где нам его найти? — спросил Серёжа.

— Вот там, — балабушка показал своим пальчиком в глубину прибрежных камней. — Он там спит. А что бы он ваши вещи оставил в покое, возьмите-ка большущий камень, пока он спит, и бросьте в него. Он испугается и удерёт, а ваши вещи останутся.

Серёжа и Эля пошли в указанном направлении, и, пройдя мимо красных и зелёных камней, вышли на небольшой пляжик. Песок на пляжике, был жёлто-золотистого цвета. На песочке, нагретом солнышком, мирно спало животное, похожее на нашу, земную, большую лохматую собаку. Возле неё лежали вещи Серёжи и Эли.

— Сейчас я ему задам, — сказал Сережа, высматривая камень побольше, — будет знать, что нельзя без разрешения брать чужие вещи.

Балабушка шёл всё время за ними. Он находился шагах в семи от ребят и смешно семенил своими маленькими голыми лапками. Когда Серёжа сказал что бросит в пуфу камень, то балабушка от волнения даже запихнул себе в рот один из своих тонких пальчиков.

— Подожи, Серёжа — попросила Эля. — Давай поговорим с ним по-хорошему, может он и не знал о том, что это наши вещи.

— Что ты, девочка! — сказал балабушка сзади. — С ним нельзя по-хорошему. Возьми ка побольше камень да шлёпни ему промежду ушей! — подстрекал он.

Однако Эля не послушалась. Она подошла поближе к лохматой собаке и громко позвала:

— Пуфу, пуфу, проснись! — собака открыла лохматые глаза и посмотрела на Элю. У неё была очень лохматая мордочка и лохматые пушистые лапы.

— Пуфу, отдай, пожалуйста, наши вещи. Зачем ты их забрал? — попросила Эля, показывая на вещи.

— Пожалуйста, забирайте свои вещи, — ответила лохматая собака. — Я их совсем не трогал. Я тут давно сплю на солнышке и никуда не отходил. Это, наверное, проказник-балабушка стащил ваши вещи и потихоньку положил их возле меня, пока я спал. Ну, сейчас он у меня получит.

— Нет, нет, это не я, — послышалось сзади. Балабушка, понимая, что разоблачён и ему сейчас достанется, развернулся и смешно побежал, обратно семеня маленькими ножками. Однако грозный пуфу в два прыжка догнал проказника и схватил его своими мохнатыми лапами. Потом одной лапой он зажал балабушку под мышкой, а второй хорошенько нашлёпал ему по заднице.

— Вот тебе, проказник, не будешь больше поступать нечестно.

— Ой, я больше не буду, — орал из-под мышки балабушка. Пуфу отпустил проказника и тот со всех ног помчался к морю. Серёжа и Эля оделись. К сожалению, прозрачный шарик-сувенир, в котором показывалось про Элину планету, куда-то потерялся.

— Ой, — сказал пуфу, — я вас раньше здесь никогда не видел.

— Ну, правильно, ответила Эля. Она и Серёжа смотрели на пуфу. Эля продолжала:

— Мы прилетели к вам в гости, с далёких планет. Серёжа с планеты Земля, она голубая и красивая, а я, — сказала Эля, — с планеты Розовый тюльпан. Она расположена ещё дальше, чем планета, на которой живёт Серёжа. Мы бы очень хотели посмотреть как вы живёте, — добавила Эля.

— Мы хорошо живём, — ответил пуфу. — Только вот балабушки у нас на планете очень любят проказничать и баловаться. Поэтому у них в работе ничего не получается. Они живут возле жёлтого моря, а мы дальше. Мы живём в своём городе. Если пойти вот по той дорожке, — пуфу показал лохматой лапой на дорогу, которая вела через холм, — то можно прийти в наш город. Там очень много интересного. Красивая мозаика на главной площади из разноцветных камней, Красивый разноцветный фонтан и ещё много чего интересного. Пойдёмте, я вас провожу туда и познакомлю со своими друзьями, — сказал пуфу. — А какой вкусный пирог с ягодами лукумаки готовит у нас главный городской повар просто лапы можно облизать. Только надо немного подождать пока пирог приготовиться.

— С удовольствием, — ответила Эля. — Только мы где-то потеряли свой прозрачный подарочный шарик, который очень интересно показывает про то, откуда мы прилетели. Давай, Пуфу, ты иди к своим друзьям, и начинайте делать пирог, а мы поищем шарик и скоро придём к вам.

— Ура! — пуффу радостно помчался в свой город, А Серёжа и Эля стали искать свой шарик. Вскоре шарик был найден. Он немного откатился в том месте, на котором они положили одежду, когда шли купаться. Шарик нашла Эля. Она радостно закричала: «Ура, я нашла шарик!» Она подняла шарик, положила его в карман и вместе с Серёжей они зашагали по дорожке, на которую показал пуффу. Они поднялись на холм, перешли за него и пошли по полю, на котором была красно-коричневая земля, на которой росла зелёная-зелёная и сине-фиолетовая трава. Кроме травы, на поле, то там, то здесь росли толстенькие, похожие на бутылочки деревья. Листья у них были очень большие, круглые и тоже толстые. А кроме этих блестящих, словно отполированных листьев на деревьях росли плоды по форме напоминающие большие огурцы. Спелые плоды лопались ровно посередине, из них высыпались маленькие сухие зёрнышки, одна половина плода продолжала висеть на дереве, а вторая падала на землю. Пустые половинки «огурцов» превращались в сухие и твёрдые кружечки только без ручек. В общем, это дерево напоминало бутылочку с листьями и увешанную кружечками. Жарко светило солнце.

— Ой, как пить хочется, — Эля посмотрела на Серёжу.

— Да, сейчас жарко и попить было бы здорово, — ответил Серёжа.

Вдруг впереди, возле дороги, они увидели трёх балабушек, сидящих под деревом. У дерева была сломана одна нижняя ветка и из сломанного места текла тоненькая струйка сладкого сока. Балабшки становились по очереди с открытым ртом, и сок стекал прямо им в рот. Причём пока один из балабушек стоял с открытым ртом, двое других старались качнуть ветку, что бы сок полился мимо цели. Поэтому они все были мокрые. Это занятие видимо им очень нравилось, поэтому они весело хохотали.

— Извините, пожалуйста, — обратилась к ним Эля. — Можно и нам попить немного сока?

— Пожалуйста, — ответили балабушки, уступая место ребятам.

— А разве нельзя налить сок в эту кружечку? — Эля подняла сухую половинку скорлупы и подставила её словно кружку под струйку сока. Это у неё получилось очень аккуратно, и они с Серёжей попили сладкого сока, напоминающего газировку с грушевым вкусом.

— Какое замечательное деревце, — сказал Серёжа.

— Да и сок очень вкусный, — добавила Эля. — Ну, пойдём уже, Серёжа, а то пуффу нас, наверное, заждался. Кажется, уже опаздываем.

— Тогда вам гораздо быстрее будет пройти по этой тропиночке, — сказал один из балабушек.

— Вот спасибо, — сказала Эля. — это нам очень кстати.

И она с Серёжей бодро зашагала дальше. Тропинка, по которой они шли, петляла мимо деревьев, только не таких бутылочных какие они видели, а обычных зелёных с корой и с листьями. Причём, они становились всё гуще и гуще, и вскоре можно было бы сказать, что тропинка пошла через заросли. Вот впереди показался небольшой мостик, который поднимался над большой коричневой лужей. Серёжа и Эля взошли на мостик. Вдруг он затрещал у них под ногами, сломался, и наши путешественники шлёпнулись прямо в грязную лужу.

Дружный хохот раздался сзади. Это балабушки пошли за ними, что бы посмеяться, когда они шлёпнуться. Балабушки прекрасно знали о том, что мостик очень плохой и старый и специально сказали ребятам, что надо идти через него, что бы посмотреть, как они шлёпнуться в грязь.

Грязные и беспомощные сидели в луже Серёжа и Эля. К тому же вылезти из лужи было очень трудно, потому что грязь здесь была очень и очень скользкая.

Вдруг радостный смех балабушек оборвался. На тропинке показался знакомый ребятам пуфффу и с ним ещё двое его товарищей.

— Так мы и знали, — сказал один из пуффу. — Опять эти балабушки проказничают.

Один из пуффов шлёпнул лапой крайнего балабушку и тот так же полетел в лужу к ребятам. Остальные балабушки бросились бежать. Пуффы подошли к гибкой лиане, которая словно зелёная верёвка обвивала деревце стоящее неподалёку. Своими мохнатыми лапками они раскрутили лиану и подтащили её к луже. Один конец лианы они бросили находящимся в луже, а другой придерживали втроём. Грязные, по очереди, выбрались из лужи ребята, последним из лужи вылез грязненький балабушка.

— Ничего, — сказал уже знакомый нашим ребятам пуффу, — сейчас пойдём по правильной дороге. Перед городом, есть озеро, там искупаемся и помоемся.

Серёже и Эле вдруг стало жалко балабушку.

— А давайте и его с собою возьмём, — попросила Эля.

— Ну, если он не будет проказничать, то возьмём, — ответил один из пуффу. Пуффу и сами были добрые, им то же было жалко грязненького балабушку.

Все вместе, большой компанией они направились к городу, в котором жили пуффу. Они вышли на правильную дорогу, и пошли по ней. Впереди показался город, в котором жили пуффу. А прямо возле самой дороги раскинулось большое озеро, в котором была сине-голубая вода. На поверхности воды то там, то здесь появлялись и исчезали большущие круглые предметы, коричнево-белого цвета. Когда ребята подошли ближе, то увидели, что это были рыбы похожие на нашу камбалу. Это такие рыбы, которые плоские как стол. Глазки у них расположены на одной стороне, а не на разных, как у обычных рыб. У рыб, которые жили в озере у дороги, были похожие на вёсла плавники-лапки. Рыбы, словно вёслами, отталкивались ими от воды и могли плыть.

— Скажите, — обратился Серёжа к пуффу, — а эти рыбы не вредные? Они там не кусаются или может ещё что-нибудь? Например, могут уколоть своими острыми плавниками?

— Нет, — ответил наш знакомый пуффу. — На них даже можно немного прокатиться. А плавники у них очень мягкие.

— Прокатиться? — удивился Серёжа. — А как?

— Сейчас я вам покажу, — пуффу залез в голубую воду и сел сверху на круглую плоскую рыбку. Рыбка тут же начала, словно вёслами быстро — быстро шлёпать своими лапками — плавниками и пуффу поплыл, сидя на рыбке, словно на маленьком пароходике. Однако рыбка долго не стала плыть, а проплыла только пять метров и нырнула в глубину. Пуффу поплыл в сторону, весело пофыркивая, потому что чувствовалось, что в воде ему очень приятно и прохладно. Следующим в пруд полезли все пуффу и балабушка и так же ребята. Все очень весело искупались и отмыли грязь, которая прилипла к ребятам в луже, и покатались на плоских рыбках. Больше всех повезло балабушке. Поскольку он был небольшой, то весил мало и рыбы, словно кораблики, долго катали его на своих плоских спинках. Всех других рыбки окунали в воду через пять метров. Озеро было неглубокое. Вода доходила ребятам по шейку. Все с удовольствием искупались и отмылись от грязи. Потом они вылезли из озера, немножечко посушились и пошли дальше в город.

В городе, на площади, собралось очень много пуффу и маленьких пуффят. Все знакомые нашего пуффу пришли посмотреть красивый шарик и послушать рассказы о том, как живут на других планетах. В середине площади поставили большой стол, на котором красовался большой пирог со вкусными, кисло-сладкими ягодами лукумаки.

Серёжу и Элю угостили пирогом. Так же кусочек пирога мог скушать любой находившийся на площади. Затем начались рассказы. Всем очень понравилось слушать, как Эля и Серёжа рассказывали про свои родные планеты, и всем очень понравилось смотреть на маленький шарик, который показывала Эля и потом подарила семье нашего знакомого пуффу. Их долго не отпускали, просили рассказать ещё и ещё.

Потом Эля и Серёжа сказали, что им хотелось бы посмотреть, что интересного в городе пуффу.

«Конечно, это наш стадион! — стали кричать одни пуффу. — Пойдёмте туда, посмотрите, как мы там занимаемся спортом».

«Разноцветный фонтан!» — кричали другие.

«Мозаика на главной площади, там всегда улучшается настроение!» — кричали третьи.

Решено было начать со стадиона, так как он находился ближе всего. Все вместе пошли на стадион. Когда ребята шли по городу, то любовались домиками пуффу. Домики были аккуратные и чистенькие. Возле домиков совсем не было никакого мусора, видно было, что пуффу очень любят чистоту и порядок. А ты любишь, чтобы везде было аккуратно и чисто? Чтобы все игрушки были убраны по своим местам?

Наконец пришли на стадион. Это был великолепный стадион, просторный, ровный с чудесными сиденьями на трибунах, с ровным полем, на котором росла ровная зелёная травка. Около десятка пуффу бегали по-собачьи по всему стадиону за мячиком. Судья-пуффу был в полосатой форме со свистком во рту. Он весело носился со всей оравой по полю, строго смотрел за тем, что бы правила игры не нарушали, и лихо свистел в свисток. Кроме этого на стадионе располагались различные полосы препятствий. Это когда на дорожке, предназначенной для бега, устанавливают различные преграды. Например, забор, который надо перепрыгнуть или бревно, по которому надо пройти на высоте, над лужей. Или запутанный лабиринт, по которому надо пройти и быстро найти выход или труба, по которой надо проползти как можно быстрее.

На стадионе было много тренажёров и приспособлений, развивающих физическую силу и выносливость. Это были различные турники, брусья, кольца, подвешенные на верёвочках, канат, по которому можно было залезть вверх. А ты ходишь на стадион? Какие ты знаешь тренажёры? Занимаешься на них? Все пуффу очень любят заниматься на стадионе спортом. Поэтому многие из тех, кто пришёл с Серёжей и Элей стали показывать, как здорово они выполняют различные физические упражнения во всех уголках стадиона. Стадион всем очень понравился. После этого пошли смотреть разноцветную мозаику на главной площади города. Когда пришли на площадь, то у ребят просто от восторга перехватило дыхание. Трудолюбивые пуффу со всех окрестностей собрали самые-самые яркие и красивые разноцветные камушки — синие, красноватые, зелёные, розовые фиолетовые со множеством разных оттенков — зеленовато-розовые, жёлто-белые, сине-красные и многие другие. Эти камушки аккуратно уложили на городской площади и закрепили на земле специальным крепким раствором. Получилась очень красивая мозаика.

— Если сюда прийти в дождливый хмурый день, то настроение сразу становится гораздо лучше! — сказал один из пуффу.

— Поэтому площадь так и называется — Площадь Хорошего Настроения, — добавил другой. Эле и Серёже площадь так же очень понравилась, но они ещё хотели посмотреть разноцветный фонтан. Фонтан находился на краю города, но весёлая компания быстро добралась и туда. Фонтан был сделан из белого-белого камня, это была круглая большая чаша, которая стояла на низенькой подставке со ступеньками, то же белого цвета на земле. По краю чаши и на всей её внутренней поверхности были проделаны отверстия, через которые били кверху струйки воды. Вода в этот фонтан подавалась из голубого моря и поэтому она была голубого цвета. Белая подставка фонтана и голубая вода были очень красивыми вместе.

— Какие же вы молодцы, пуффу, — сказала Эля. — Вы очень, очень большие труженики и очень красиво всё сделали в своём городе. Ну, теперь нам пора возвращаться на космолёт. Разрешите на прощание пожать ваши лохматые лапки — у нас на планете и на Серёжиной планете Земля это означает: «Рады были познакомиться, всего хорошего, до свидания!». Пуффу стали протягивать ребятам свои мохнатые лапки, а ребята пожимали их прощаясь.

— А у нас, сказал один маленький пуффу, — надо потереться носиками. Это означает: «Хорошей вам дороги. Рады были познакомиться, всего хорошего, до свидания». Все потёрлись носиками с ребятами, Потом Серёжа сказал:

— Надо идти, а то обратная дорога длинная — через весь город, а потом ещё за городом.

— А вы идите вот по этой дороге, — маленький пуффу показал лапкой на дорогу, которая вела за город прямо из того места, где находились сейчас ребята. — Здесь гораздо короче и вы придёте как раз к берегу жёлтого моря, — добавил он. — Правда, рядом с этой дорогой расположен город балабушек, но вы лучше в него не заходите, а идите только по дороге, а то обязательно опоздаете.

— А я вас провожу, — сказал тот самый пуффу, с которым ребята познакомились с самого начала. — Провожу и посмотрю, что бы вы быстро и вовремя добрались до места.

Эля, Серёжа, балабушка и пуффу зашагали к космолёту. Обратная дорога оказалась прямой и ровной, она проходила по каменистому полю, а потом по аллейке между высоких тенистых деревьев, затем опять было поле только уже с густой травою и кустарниками по краям. Так они подошли к городу балабушек.

— Ну, балабушка, иди твой город, — сказал пуффу. Балабушка посмотрел на Элю и Серёжу своими круглыми глазками, которые стали грустными и спросил;

— А к нам в город вы не зайдёте? Конечно, у нас смотреть-то нечего, — и он грустно опустил глаза. Всем стало его жаль, и Эля сказала:

— Что ты, балабушка, мы сейчас обязательно к вам зайдём. Нам ведь всё равно интересно.

Они все вместе прошли в город балабушек. Только городом его было очень трудно назвать, домики здесь были очень неопрятные, недостроенные, по улицам валялось много мусора и грязи.

— Ну, вот я и пришёл, — сказал балабушка, показывая на маленький деревянный домик с покосившейся крышей, из которой кто-то вырвал несколько досок.

— Ой, — сказала Эля, — посмотрите, из крыши кто-то доски вырвал.

— Да, — грустно сказал балабушка, — это соседу доски понадобились, а в магазин идти далеко, вот он у меня и вытащил

— Р-Р-Р, — зарычал пуффу. — За такие проделки надо ему лапой по попе надавать.

— Да у нас все так делают, — равнодушно сказал балабушка, — Один домик строит и таскает для этого домика камушки, а сосед подождёт пока строителей не видно и сам у них камушки таскает к себе. Или, вот например, соберёмся мы все вместе большое бревно поднимать — все поднимают, а кто ни будь, один на этом бревне тихонько повиснет и ноги подожмёт, все его и поднимают и думают что это бревно такое тяжёлое, — сказал балабушка.

— Р-Р-Р-Р, — опять зарычал пуффу. — Да как же это можно поступать так бессовестно. От того, что вы друг к другу так относитесь, у вас и дома и город такой некрасивый.

Балабушка вдруг горько заплакал, из его круглых глазок потекли круглые слёзки.

— Я хочу жить в красивом городе и в красивом домике. Ой — ой — ой, — горько всхлипывал он.

— Да, — сказал Серёжа. — Мне балабушку очень жаль. Как же нам помочь ему? — обратился он к Эле и пуффу. — Может быть, я его с собою возьму, пусть на Земле у меня в квартире живёт?

Пуффу посмотрел на балабушку и сказал

— Да он же скучать будет, — балабушка грустно вытирая слезы, кивнул головой.

— Пуффу, ты должен помочь балабушкам, — вдруг сказала Эля.

— Нельзя жить так — вы сами по себе, а балабушки сами по себе. Вы живёте на одной планете и должны нести ответственность друг за друга. Вы должны воспитывать балабушек и заставлять их быть лучше, честнее и добрее. Так жить, как они живут — нельзя. Вы должны заставить балабушек гордиться званием гражданин Разноцветной планеты

— РРР, — задумался пуффу, — так они же этого не хотят.

— Может и не хотят, но не все, — продолжала Эля. — Посмотри, вон наш балабушка хочет.

— Да, — закивал балабушка. — И у меня много друзей, которые то же хотят жить в красивых домиках и в чистом городе.

— Вот видишь, — Эля опять посмотрела на пуффу.

— РРРР, — зарычал пуффу, — я готов! И всем нашим пуффу в городе расскажу и о том, что ты, Эля, сказала. Ведь очень плохих балабушек вообще-то очень мало, а в большинстве они просто проказники и озорники. Мы теперь, — сказал пуффу, — с друзьями всегда будем приходить в город балабушек и смотреть за порядком. А если кто-то вот так воровать будет у соседа, или жульничать когда дерево поднимают, то так его накажем, что он об этом очень горько пожалеет.

— Это как же? — спросил наш знакомый балабушка. — Лапой по попе нашлёпаете? — так она мягонькая и не больно совсем.

— Нет, не лапой — сказал пуффу, — а прутиком цветной колючки. Вот тогда посмотрим на результат. Да как следует, что бы без жалости!

— Ой — ой, — испугался балабушка, — прутиком-то конечно… Тогда никто воровать и жульничать не будет. Одно дело просто побаловаться, а другое. Прутиком конечно больно.

— РРР, в общем, мне это дело очень-очень нравится и я готов заняться воспитанием балабушек, — сказал пуффу.

— А многие балабушки в этом помогать, готовы, — сказал балабушка.

— Давайте построим красивый город для балабушек!

— Ой, — сказала Эля. — Нам ведь уже давно на космолёте быть надо. Папа, наверное, уже волнуется.

— Пойдёмте быстрее, — сказал Серёжа. И все быстро зашагали дальше по тропинке. Город балабушек остался позади, они быстро пришли к космолёту. Возле космолёта стоял Элин папа. Когда он увидел нашу компанию, то быстро пошёл навстречу.

— Ну, наконец, то вы пришли, — сказал он. — А мы уже хотели отправлять на поиски вездеход.

Эля и Серёжа на прощание пожали ручку балабушке и потёрлись носами с пуфу. Потом Серёжа и Эля поднялись на космолёт и уселись в знакомые кресла.

— До свидания, — махали снизу балабушка и пуффу.

— До свидания, — махали им в окно в ответ ребята. Космолёт начал понемножечку подниматься вверх. Потом всё быстрее и выше.

— Ну вот, Серёжа, мы возвращаемся к себе домой, — сказал Элин папа.

— Но вначале завезём тебя, к тебе домой, на планету Земля.

Он потрепал рукою волосы у Серёжи и Эли и пошёл на командный пост.

— Приготовиться всем, включаю искривитель времени и самую большую скорость — скорость света объявил Элин папа по всему космолёту. — Курс на планету Земля!

Космолёт помчался вперёд. Быстро пробежало время. Серёжа и Эля сидели и болтали обо всём — о своих школьных товарищах, об учителях, о каникулах и вот уже впереди виден голубой шарик планеты Земля. Космолёт сбавил ход, начал опускаться на поверхность планеты.

— Включить невидимость, — скомандовал Элин папа.

— А зачем вы включаете невидимость, — поинтересовался Серёжа. — Ведь на других планетах космолёт опускался без неё.

— Понимаешь Серёжа, — сказал папа Эли, — у вас на планете очень много военных и военного всякого оружия. Они могут подумать, что мы хотим напасть на вас и нам навредить. Мне бы очень хотелось, что бы у вас когда — ни будь, это оружие стало никому не нужным. Ну, всё садимся.

Космолёт плавно опустился на той же полянке, с которой улетал. Открылась лесенка и Серёжа и Эля вышли из космолёта.

— До свидания Серёжа, я обязательно прилечу к тебе ещё! — Эле было очень жаль расставаться с другом.

— Эля, я живу на улице Майской, дом 62 кв.17.Ты обязательно приходи ко мне, если вы прилетите ещё раз.

— Серёжа, я обязательно к тебе прилечу, это будет скоро. Ты жди меня! — они обнялись и прижались друг к другу головками. Серёжа почувствовал, как на её щечке течёт мокрая слезинка,

— Ну, всё, — у Серёжи тоже потекли из глаз слёзы, но он вспомнил, что он мальчик и сказал твёрдо:

— Счастливого пути, Эля!

— Я прилечу к тебе, — она махала ему рукой.

Эля поднялась обратно на космолёт, дверца закрылась, космолёт начал подниматься вверх. Серёжа видел Элю ещё немного в окошке и махал ей рукой. Все члены экипажа в ответ то же махали ему рукой:

«До свидания, Серёжа, до свидания!».

Потом космолет поднялся ещё выше и стал невидимым, а Серёжа пошёл по тропинке домой. Вначале он дошёл до озера, в котором они с ребятами купались, и увидел там ребят.

— Серёжа, вот хорошо, а мы тебя уже искать собирались, — сказали ребята. — Тебя целый час не было, ты, наверное, не в ту сторону в лесу пошёл, — говорили они. — Ты, наверное, заблудился!

— Я путешествовал! — ответил Серёжа.

— Ха-ха, — путешествовал по кустам и оврагам, — засмеялись ребята.

«Ну, ничего, — подумал Серёжа. Когда-нибудь, они мне поверят».

Все вместе мальчишки пошли домой. Серёжа поднялся к себе в квартиру. Мама как раз пришла с работы и нажарила его любимых блинчиков.

— Ну что, накупался мой хороший? — спросила она его.

— Накупался, мам. И я познакомился с такой хорошей девочкой. Только она с другой планеты. Ты мне веришь?

— Ну конечно верю, сынок. Кто же ещё не поверит своему сыночку, как не его родная мама, — сказала мама и поцеловала Серёжу в макушку.

***

Весна, талый снег, прилетели чибисы, ходят возле дороги, кричат

«Чи — вы! Чи — вы!»

Больше ко мне не вернётся

Твой удивительный взгляд.

Снег у деревьев растаял,

Талые воды бурлят.

Небо лазурно и чисто,

Белых берёз торжество.

Я не жалею не плачу,

Я не люблю никого.

Нашу любовь и свидания

Время зимой унесло.

Я не жалею не плачу,

Просто сейчас тяжело.

Мне бы уйти в чисто поле

В талом умыться снегу,

Я не жалею не плачу,

Я без тебя не могу.

Я буду жить и смеяться

Я буду счастлив вполне,

Но буду помнить как сказку

Твой силуэт на окне.

Мне бы вернуть эту зиму

Где мы вдвоём у огня.

Где ещё плачут метели,

Там, где ты любишь меня.

Там ещё нет расставанья.

Смотрим друг другу в глаза.

И на бокале с шампанским

Капелька, словно слеза.

Нет твоей лжи и расчёта,

Жёстких, нарубленных фраз.

Там ещё может быть счастье

В мире, прекрасном для нас.

Только назад не вернуться.

Острых углов не скруглить.

И ни к чему это, кстати,

В прошлое порвана нить.

Чибис кричит: «Чи-вы! Чи-вы!»

Солнце растопит снега.

Мы ведь любили друг друга,

Ты мне была дорога.

Скоро растает дорога,

Сердце зовёт дальше жить.

Я не жалею, не плачу.

Надо вперёд… и спешить!

***

Придёт весна, и снова вспыхнут чувства,

И сердце выпрыгнет от бурных, свежих сил.

И я поверю в то, во что давно не верю

И полюблю всё то, что разлюбил.

И будут бесконечными просторы,

И встреча с юною, прекрасною мечтой.

И облака похожие на горы

И лужи с чистою прозрачною водой.

И быстрые ручьи, бегущие с пригорков

И солнца блеск от радостной воды,

И воздух чистый, чистый и пьянящий

И по дороге грязные следы.

И талый снег, белеющий в низинках,

И неба синева, какой не видел ты

И бурая листва, в проталинке с травою,

И чудо — первые, весенние цветы.

И белые берёзки на пригорке,

И тёплые на солнышке стволы.

И лапки верб, мохнатые как зайцы,

Опять кивнут, пушисты и белы.

И песня жаворонка, первая, над полем

Назло зиме и тающим снегам.

И стаи птиц, летящие над морем

К любимым и желанным берегам.

Преодолев тяжёлое унынье,

Я снова посмотрю в глаза Весне.

И верю я, что снова вспыхнут чувства

И что любовь, весной, опять придёт ко мне.

***

Весна это шалые ветры

Весна это юность и страсть.

Весна это снова влюбиться

И в синее небо упасть.

Простор бесконечный увидеть,

И клинья летящих гусей.

И снова Россией гордиться,

Хотя, безусловно, не всей.

Губами к губам прикоснуться,

Щекою прижаться к щеке.

И птиц щебетанье послушать

В далёком лесном далеке.

Забыть телевизор, компьютер.

И кресло забыть и кровать.

Кудряшки её нежно гладить,

Веснушки её целовать.

Бродить по весенним дорогам,

Дышать этой чудной весной.

Скажите, пожалуйста, люди

Что это случилось со мной?

***

Снова спешу на работу

Снова по дому дела.

Осень, ты моя осень

Что же ты снова пришла?

Что же над мокрой землёю

Жёлтою птицей летишь?

Что же опять надо мною

Грустная, грустная тишь.

Серые дни и прохладно.

Капли дождя на стекле.

Листьев костёр догорает.

Чувства в остывшей золе.

Вот и ещё год промчался.

Вот он уходит от нас.

Серые дни и прохладно,

Взгляды тоскующих глаз.

Что же ты осень нагрянула?

Что же так быстро пришла?

В небе над мокрой землёю

Машут два грустных крыла.

***

Мне жаль, что с тобой мы расстались

И судьбы уже не связать.

Мне жаль, что бегут мои годы

И некому слово сказать.

Мне жаль, что пришла снова осень,

Что жёлтые листья вокруг.

Мне жаль, что всё меньше и меньше

На свете друзей и подруг.

Мне жаль, что прекрасное время

Далёко уже позади.

Мне жаль, что так холодно утром,

Что часто ветра и дожди.

Что блекнет трава у дороги,

Что листья слетают с ветвей.

Что птицы на юг улетают,

Во сне опустевших полей.

Мне жаль, что убрали картошку,

Что яблоки собраны все.

Что плачут по лету берёзы

На жёлтой, лесной полосе.