Оглавление

1. Встреча в лесу

Мерно гудит двигатель. Самолет немного подрагивает и чуть-чуть покачивается вправо — влево. Курс все же держит — шкала компаса на приборной доске неподвижна. Высотомер замер на отметке семьсот тридцать метров. Такое ощущение, в старом, неизвестно сколько раз чиненном «кукурузнике» появился автопилот и летчик может с спокойной душой поспать.

Неожиданно штурвал шевельнулся. Я вынырнул из полудремы и повернулся вправо. Второй пилот, а также родная сестра, фыркнул.

— Проснулся?

— Я не спал, Даша.

— Кому другому скажи, Лео! Видела я!

— Видела она… порулить хочешь?

— Спрашиваешь?!

Я отпустил штурвал и снял ноги с педалей. Снял шлем и глянул в окно. Слева проплывала излучина реки, огибающая с одной стороны рощу, с другой — поля и деревеньку в десяток дворов. До аэродрома километров семьдесят. Есть время подремать.

— Сама сяду.

— Все равно проснусь, когда будешь разворачиваться.

— Дай попробовать, а!

— Ладно…

Я зевнул. Как ни старался взбодрить себя, бессонная ночь не прошла даром. Четырех чашек крепкого кофе хватило на час с небольшим пути. Хорошо, Даша поспала. Глянул на нее — изучает приборную доску. Подавив зевок, глянула в боковое окно. Затем вперед. Двинула штурвал и педали — самолет немножко повернул влево.

— Мы летим боком к полосе.

— Я обойду Лугов с юга.

— Думал сделать дугу через Задорожье.

— Там потом выворачивать…

— По-любому выворачивать.

— Это ты у нас кадровый пилот, любишь высший пилотаж.

Я усмехнулся. Вот же упрямая… Правда, ей тоже придется покрутиться, ибо деревня Задорожье находится почти на одной линии с взлетно-посадочной полосой. Деревня большая, и все время летать над ней на маленькой высоте не стоит.

Проснулся от несильного удара по носу. Аромат духов на мгновение перебил противный запах горящей краски и масла.

— … В кабине жуткая вонь горящей краски! … Он уже проснулся! … Если бы так, Михалыч, мы давно бы уже взорвались!

Хлопнула дверь в сейчас грузовую кабину.

— Мы горим?! И летчик спит!!! Да что же это такое?!

Дарья аж завизжала :

— Я тоже летчик! Не хуже брата!

— Летчик — Деркович! А ты…

— … Тоже Деркович!

Пока они препирались, я оценил обстановку. Самолет прошел отметку четыреста метров и продолжает снижаться. Двигатель хоть и горит, дыма в кабине немного. Воняет, правда… Огонь больше внизу, чем вверху — через стекло его не видно, и капот сверху такого же белого цвета, как полчаса назад.

Неожиданно стало тихо. Секунду спустя мои уши уловили слабое потрескивание где-то внизу и свист ветра в открытых форточках. Толстяк Матвей Константинович, сопровождающий груз, заорал :

— Мы сейчас разобьемся!

Я потянул рычаг на себя и самолет выровнялся. Глянул на спидометр — двести двадцать километров в час. Высота двести пятьдесят метров, если барометр не врет.

— … Разобьемся!

— Не мешайте. Выйдите из кабины.

— Да я вам!…

— Будете мешать — точно упадем! Вон из кабины!

— Ты как со мной обращаешься?!

Дарья дернула штурвал — мол, взяла управление. Я стал и вытолкнул Матвея Константиновича в грузовую кабину.

— Не мешайте работать.

Что он прокричал в ответ, я не слышал, так как закрыл и запер дверь. Дарья хмыкнула.

— Псих недоделанный…

— Я бы на его месте тоже испугался.

Посмотрел вперед — лес совсем рядом. Дарья приподняла нос самолета, но деревья все равно приближаются. Уже можно рассмотреть отдельные ветки… Высота сто девяносто метров, скорость сто восемьдесят километров в час. И то, и другое уменьшается. Как бы ни были хороши крылья Ан-2 для полетов медленно и низко, скоро их подъемной силы не хватит для удержания пятитонной машины в воздухе.

Огляделся, вдруг где рядом поле или хотя бы вырубка. Лучше, конечно, поле, ибо на месте рубки деревьев может валяться все, что угодно… Слева впереди увидел этакую выемку в зеленом море. Пригляделся — прогалина должна быть размеров весьма приличных.

— Лево пятьдесят.

— Не дотянем…

— Есть варианты?

Я сел на свое место и взялся за управление. Быстро наклонил машину влево и взял на себя. Несколько секунд спустя отодвинул штурвал на прежнее расстояние от груди и повернул вправо. Как только горизонт выровнялся, крутанул штурвал в среднее положение. Глянул на спидометр — сто тридцать километров в час. Самое время выпускать закрылки.

В конце пробега самолет зацепился за что-то левым колесом и крутанулся на все триста шестьдесят градусов. К счастью, не опрокинулся… Схватив огнетушитель и лом, я выскочил из кабины. Сковырнул оплавленый лист капота и направил под него струю порошка. Изо всех щелей повалил пар. Потрескивание прекратилось. Остался только стук в дверь недовольного пассажира.

— Вы за это ответите! Вы за все ответите!

— Сразу как только выберемся.

— Я вызвала другой Ан-2! Вы потеряете всего полчаса! Сами же говорили, до обеда терпит!

— Мне платят за время! И вам тоже!

Налетел ветерок и сдул остатки огнетушащего состава. Моим и Дарьи глазам предстали разворочанные трубки подачи топлива и масла.

— Можно отключить три цилиндра…

— Посмотрим, что Федя скажет.

Дарья хихикнула.

— Он скажет…

— Пусть учится.

— Слышишь, Федя? От тебя зависит, насколько быстро мы вернемся и сколько заработаем!

Хрипловатый басок проворчал в моих с Дарьей ушах :

— Куда уж мне до Лео…

— Вот и посмотрим. Где вы пропали?

— Пролетаем Синее озеро! Сами где?

Я залез в кабину и достал ракетницу. Только выстрелил, сразу два голоса в ушах заорали :

— Вижу! Да вон же они! Справа! Говорил я тебе!

Пока мы переносили груз, тощий паренек по имени Федя ковырялся в обгорвшем моторе. Наконец, спустился на землю и подошел к нам.

— Сгорела вся система топливоподачи трех нижних цилиндров! Я не знаю, как его ремонтировать…

Дарья подскочила к нему и схватила за грудки.

— Как это не знаешь?! Ты механик или кто?!

— А что ты хотела?! Движку сорок лет! Я до сих пор не верю, что он вообще работает!

Я взял сестру за руку.

— Как только прилетим, сразу же поищем новые топливные патрубки и карбюраторы.

Коренастый, чем-то смахивающий на кряжистый пень, Игорь Андреевич Лазарев произнес :

— Вы лучше здесь побудьте. Отдохните. Не надо Петровича лишний раз нервировать.

И то верно. Даже не столько из-за шефа, Николая Петровича, сколько из-за пассажира. Смотрит на нас как на врагов народа. Представляю, что с ним будет, если мы опять сядем за штурвалы… Я повернулся к Дарье.

— Давненько мы на природе не бывали.

Она пожала плечами.

— Соня орать будет, что ее не взяли…

— В следующий раз с ней полечу.

— И долетите как ни в чем не бывало…

Игорь Андреевич, Федя и недовольный Матвей Константинович вошли в загруженный Ан-2. Минуту спустя заурчал мотор и завертелся пропеллер. «Кукурузник» пробежал полоры сотни метров и оторвался от земли. Взлетев, описал круг над прогалиной, покачал на прощание крыльями и исчез за лесом. Наступила тишина. Только листья шелестели где-то сзади.

— Целый день отдыха…

Дарья растянулась на траве. Я сел рядом, а потом и лег. Заснул, только голова коснулась земли.

Проснулся от запаха дыма. Не открывая глаза, прислушался. Совсем рядом что-то потрескивает… костер! Сестра что-то напевает потихоньку. Носа коснулся аромат каши с мясом и желудок напомнил, что последней едой был кофе с булочкой сегодня утром.

— Вставай, соня! Ужин готов!

Я открыл глаза — темноту рассеивал пляшущий огонек костерка, на котором Дарья разогревала еду. Она подошла с тарелкой в руках. Самая обычная гречка с тушенкой показалась такой вкусной! Умяв ее за какую-то минуту, я посмотрел на сестру с видом мальчика, выпрашивающего добавки. Она не выдержала и расхохоталась.

— Видел бы ты себя сейчас!

Да уж, представляю, что Дарья увидела на моем лице… Насмеявшись, я подсел к костру и пошевелил сучья. Глянул на небо и снова лег — на спину рассматривать звезды. Небо над лесом на удивление чистое. Луны нет и множество огоньков словно бы перемигиваютя друг с другом.

Дарья сложила посуду и улеглась рядом. Вдвоем мы принялись искать звезды и созвездия, известные еще со школы. Потом стали вслушиваться в звуки ночного леса. Дарья услышала рыскающую между деревьями лису. Я долго вслушивался в уханье филинов. Затем переключился на еле различимое бормотание. Потом сестра рассказала, как сова поймала мышку. Я прислушался, но вместо хруста косточек зазвучал мужской голос.

— Потерпи… Немного…

Второй, чуть повыше тональностью, произнес :

— Оставь меня…

— Не дури, Вася!

— Оставь… умираю…

— Не смей!

Я сел. Дарья вскочила и принялась оглядываться.

— Метров двести, не больше!

— Не шуми.

Ветка хрустнула совсем рядом. Неугомонная сестренка помчалась к краю вырубки. Я — следом. Притормозил возле задыхающихся парней с автоматами за спинами. Оба в крови, судя по хрипам, лопоухого хлопца, что сидит под деревом. У курносого рука перевязана, но «бинт» снаружи такого же цвета, как остатки рубашки на плечах.

— Кто вы?

— А вы? С кем поцапались?

— Не знаю… психи какие-то…

— Тихо!

Парни замолчали. Я и Дарья прислушались. Вокруг только звери. Людей не слышно.

— Давно от преследователей оторвались?

— Часа три…

— Пошли к нам. Поможем, чем сможем.

Останавливались каждые пару минут скорее из осторожности, чем усталости. Но как ни старались, кроме уханья сов и хрипения Василия ничего не слышали. Если их преследовали, то убивать пока не собирались.

Увидев «кукурузник», курносый Андрей облегченно вздохнул. Услышав от Дарьи о поломке, недовольно хмыкнул. Я положил Василия на траву возле потухшего костра и пошевелил угли. Сестра нырнула в самолет и минуту спустя появилась с аптечкой. Пока бинтовала гостей, я по-новой разжег костер и поставил вариться еще две банки из привезенных Игорем Андреевичем.

Придя в себя, парни рассказали обычную, в общем-то историю. Два друга — туриста ушли на недельку в лес. Ходили, ходили и наткнулись на каких-то людей. Понаблюдали, как подозрительные мужики с бандитскими рожами ковыряются в земле, и тихонько ушли. Только выбрали место для лагеря, появились четверо с автоматами…

— Наверняка они думают, вы в лесу сдохнете.

— Если бы не вы, Вася сдох бы точно!

— Будем надеяться, они не станут искать ваши трупы. А теперь давайте спать.

Увидев, что я встаю, Андрей поинтересовался :

— А вы?

— Весь день продрыхли! — и Дарья рассказала о закончившемся аварией рейсе в соседнюю область и обратно.

Собственно, Василий уже спит. Ему даже что-то снится, наверняка приятное — парень улыбается и причмокивает. Андрей посмотрел на друга и хмыкнул.

— Бабник…

— Все девчонки были его?

— Те, кто были, были шикарные!

Андрей глянул на Дарью. Она сделала страшное лицо, и парень усмехнулся.

— Спокойной ночи.

— Надеюсь, тебе тоже приснится… что-нибудь приятное.

Гость улегся на брезент и тотчас засвистел носом.

— Я в обход, а ты за ними присматривай. Можно оттуда, — я показал на высокое дерево за самолетом.

Сестра весело козырнула и умчалась в ночь. Подбежав к дереву, то ли подпрыгнула, то ли взбежала по стволу. Исчезла в ветвях и стало тихо. Пару минут спустя сова ухнула дважды по два раза. Я столь же быстро метнулся в противоположную сторону. Остановился возле десятого пронессшегося мимо дерева. Замер и прислушался — никого. Тихо, как учил наставник Юнь, пошел вдоль края леса к месту, где мы подобрали Андрея и Василия…

2. Кладоискатели

Где-то я уже видел этого парня. Курносая физиономия с большими серыми глазами, стрижка почти под ноль, из-за чего голова похожа на большого ежика с короткими иголками. Андрей! Андрей Савельев! Месяц назад его с другом Василием я и Даша вывезли из леса!

— Лео!

— Привет! Какими судьбами?

— Да вот, полетать над вашими лесами хотим… Коля, это Лео. Лео — Коля, мой друг.

Высокий Николай протянул жилистую руку для пожатия.

— Андрюха о тебе столько рассказывал…

Я усмехнулся.

— Хоть кому-то понравилось, как я летаю… Далеко собрались?

— В район Гари. Слышал о такой деревушке?

Еще бы! Уже лет пять слушаю сказки о тамошней «аномальной зоне». С каждым годом подробностей все больше. Дошли уже до похороненного в кургане славянского мага, чей дух безжалостно убивает любого, кто сунется в лес!

Я в такого рода сказочки не верю. Хватает одного взгляда на тупые, а порой и пьяные физиономии «сказителей». Сколько мы не летали над лесами вокруг Горелого Леса, ни разу ничего не ломалось и никому не становилось плохо. Да и отцовские подчиненные где-то в том районе отрабатывают летное мастерство. Папа никогда не боялся рассказывать нам об авариях!

— Барабашек не боитесь?

— Барабашек? Ты веришь в этот бред?!

— Раз люди болтают, что-то там происходит. Вам оно зачем?

— Интересно посмотреть, о чем народ трепется.

Николай добавил :

— Вчера сидели в кафе в Лугове, и какой-то мужик по пьяни рассказывал о привидениях сгоревшего леса.

— Горелого, Коля… Эти да, они расскажут. Такое расскажут, хоть стой, хоть падай… Пошли в контору. Вы заплатите, я узнаю погоду.

Полетели на четырехместном Як-112. Я сначала направился на запад, потом развернулся в сторону Гари и постарался не приближаться к населенным пунктам. Незачем людям знать об интересе моих пассажиров к аномальной зоне.

— Ты прямо разведчик!

— Не хочу, чтобы болтали, что над Горелым Лесом самолет из «Боровика» кружился. Да и вам незачем афишировать свой интерес к тому лесу. Ведь так?

— Сообразительный…

— Я же не спрашиваю, что вы там ищете.

Затылком почувствовал, если бы Николай умел бы метать молнии из глаз, испепелил бы меня на месте. Андрей негромко произнес :

— Пусть думает, что хочет.

— А если догадается?

Не знают парни, что я с сестрами Дашей и Соней слышим друг друга даже под аккомпанимент турбореактивных двигателей.

— Догадывалки не хватит! Ты лучше приметы смотри!

Николай громко произнес :

— Можешь пониже?

Мне и самому стало интересно, что они ищут. Наверняка оно хорошо видно с воздуха. Может, горка. Или особенный изгиб речки. Либо курган… Я принялся разворачивать самолет влево и вправо, чтобы обозревать лес не только впереди. Пассажиры, судя по молчанию, оценили мою идею.

А посмотреть внизу было на что. Горелый Лес словно бы насмехался над давшими ему такое имя — таких высоких сильных деревьев не было, пожалуй, во всей области! Под крылом расстилалось ярко-зеленое море с редкими «волнами» холмов и тоненькими змейками рек. Временами в воздух поднимались птицы, но я старался их обходить. Ибо садиться было негде — ни прогалин, ни вырубок, ни даже лесных дорог. У Гари нет даже околицы — деревья растут прямо за заборами крайних домов.

Холм привлек мое внимание необычной формой: склоны приличной крутизны, вершина же плоская, метров этак двести в поперечнике. Я порылся в памяти, но не смог вспомнить ничего подобного. Николай забормотал :

— Вон он. Впереди.

Андрей, судя по тычкам в мою спину, полез к левому окну.

— Угу… Не соврал Деник…

Еще немного возни сзади, и самолет выровнялся.

— Лео, давай назад.

Не умеют ребята аккуратно действовать. Небось, и на бандитов в прошлом месяце нарвались по глупости. Ну да ладно. Или жизнь научит, или люди. Я развернул самолет и вновь принялся петлять над лесом подальше от деревень…

Семь вечера. Рабочий день окончен. Ремонт самолета тоже. Я опустил и защелкнул капот. Из-за хвоста Як-18 вышла Дарья в зеленых шортиках и белой блузке.

— Ты еще возишься?!

— Я помню про ребят. Соня где?

Сестра обреченно вздохнула.

— Переодевается…

— Уже переоделась!

Точная внешняя копия Дарьи в точно таких же блузке и шортиках буквально выпрыгнула из-за ее спины.

— Сонька! Вредина! До инфаркта доведешь!

— Тебя доведешь! Сама кого угодно доведешь! Какого мои сережки сперла?!

— Я сперла?! А кто бросил их за батарею?!

— За батарею?!

Любят мои сестры покричать. Да так, что все вокруг дрожит. Пару раз после их «концертов» приходилось новые стекла вставлять…

— Хальт! Разойтись! А то заставлю остекление на всех самолетах менять! И вообще, мы едем или как?

— Едем! Едем!

До конторы я не столько добежал, сколько долетел. Ворвался в гардеробную и переоделся, как показалось, секунд за пять. Или за тридцать, не важно. Главное, быстро. Вышел на крыльцо — мотоцикл уже здесь, негромко ворчит двигатель. Еще на двух сидят сестры с необычно большими головами. Я буквально прыгнул на сиденье, одел шлем и нажал на газ.

За воротами асфальт перешел в грунтовую дорогу, Мы притормозили, чтобы не упасть на какой-нибудь ямке. Попрыгав по камешкам, десяток минут спустя выехали на автостраду и повернули направо, к городу. Машин было немного, и до Лугова мы донеслись, как говорится, с ветерком.

Неосторожность Андрея с Николаем все не выходила из моей головы. Оглядываться я начал еще на трассе. В городе свернул в один переулок, затем в другой, третий. Серый Вольво не отставал, но и не приближался.

— Попробуем уйти.

Я свернул внутрь квартала. Обогнул дом и остановился. Дарья и София притормозили рядом. Приглушив двигатели, мы услышали шелест покрышек и шорох гравия там, где сами только что проезжали. Тихонько двинулись вперед и завернули еще за один дом. Машина же развернулась и выехала из двора.

— За ними!

— Передумали с моими сослуживцами встречаться?

— Ты знаешь, какого за нами следят?!

— Думаешь, только Андрюхе с Колей нравится сокровища искать?

Нас увидели еще издалека. Подъехав к кафе, мы затормозили перед тремя молодыми офицерами. Я отдал честь.

— Здравия желаю товарищам военлетам!

— Здоров, Лео!

— Привет!

— Привет, Дерковичи!

Мы откатили мотоциклы и подошли к их столику. Вернее, двум столикам, поставленным бок о бок.

— Ну как ты?

— Живу…

Я смотрел на друзей с некоторой завистью. Они уже лейтенанты. Попразднуем, и поедут лопоухий Коля Шаров, длинный Сережа Ласкин и полненький Стасик Захаров небо родины защищать. Может даже, и на новых самолетах.

Нет, тогда, осенью две тысячи шестого, я все сделал правильно. Жизнь человека важнее всего. А сынок генерала Романова знает, что не все коту масленица. Хоть меня и отчислили, ему тоже нервы помотали. Особенно родственники Оксаны. Да и мои друзья не остались в стороне.

— Думаешь восстанавливаться?

— Придется все заново проходить.

— Они же обещали!

— Если восстанавливаться, то поднимать то дело. Как думаете, пан генерал обрадуется?

— Три года потеряешь!

— Переживу.

— Как у тебя все просто!

— Очень непросто, Серега! Папе до сих пор мозг делают из-за той истории! Пару месяцев назад у них была пров