автордың кітабын онлайн тегін оқу Ты мой брат
Бэлла Крымская

Кітап туралы Қазір оқып жатыр2 Тегін фрагмент

Бэлла Крымская

Ты мой брат

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

Фотограф Юрий Богданов

Артур Гордон наделен могучей властью в своей округе, но судьба преподнесла ему не очень приятные сюрпризы: таинственно исчезнувшая жена, гибель сына, натянутые отношения с дочерью. Неожиданно объявляется родной брат Артура, с которым он не виделся с юности — Мигель. Он просит у властного брата крыши над головой и покровительства, поскольку находится в бегах. Артур соглашается ему помочь при условии, что Мигель убьет вдову сына. Мигель соглашается, но вскоре начинает осознавать, во что ввязался.

18+

Артур сидел у себя в кабинете на кресле, широко раскинув ноги. В безмолвной тишине было слышно лишь тиканье старинных часов. Он смотрел в потолок и о чем-то думал. В руке он держал свою любимую кубинскую сигару с нотками кофе, закуривая которую, пускал широкие дымные кольца. Это был мужчина, которому не было и пятидесяти лет, но уже имевший очевидные проблемы с сердцем и с печенью. Тем не менее, «Джонни Уокер» стал его лучшим другом на все вечера. Он любил проводить время в одиночестве и в раздумьях. В его кабинете редко кто появлялся, особенно по вечерам. Артур частенько выпроваживал из дому незваных гостей, пришедших справиться о его здоровье. Во всем этом Артур чувствовал какое-то лицемерие, подвох. Ему казалось, что все вокруг ждут его скорейшей кончины. Рад он был одному своему единственному внуку — Леонарду, которого с каждым днем ценил все больше и больше. Леонард в отличие о своего деда, был довольно упитанный и крепкий. Он все время говорил деду, какой он у него тощий и длинный. У Артура действительно был ужасный аппетит; его несколько раз увозили на карете скорой помощи из-за голодных обмороков. Такая уж у него была аристократическая бледность и худоба. Но дело здесь было далеко не в этом. Аристократом он, конечно, не являлся. Так его в шутку называли его знакомые за его повадки и хрупкие плечи. Артур шуток не понимал и не выносил. А еще он терпеть не мог, когда ударение в его имени ставили на второй слог… Несмотря на огромный четырехэтажный особняк, гостей в нем было всегда мало. Многие называли этот дома холодным и мрачным, полным загадок и таинственности. Артур и сам часто любил произносить фразу: «Беден тот, кто имеет дворец, в котором его никто не ждет». Одни списывали желание Артура вести затворнический образ на его опасение за свою жизнь, иные — на горечь исчезновения жены и смерть сына. Чем Артур занимался днями и ночами в своем кабинете, не знал никто, даже дочь Каролина.

Его кабинет был расставлен в самом изысканном интерьере, напоминающем домик охотника. Доски пола, стены были сделаны из дорогой породы дерева. На полу лежала шкура убитого браконьерами уссурийского тигра. Лет десять назад вокруг всего этого даже разразился скандал, который очень быстро затих, как только «на арену» вышел Артур. Волонтеры по охране окружающей среды по неизвестным причинам необычайно скоро один за другим покинули город, а средства массовой информации вскоре опровергли эту информацию… Один единственный шкаф в его кабинете был изготовлен, если верить словам самого Артура, из настоящего африканского баобаба. Одна из его полок Артура была полностью обставлена банками и пузырьками с различными пилюлями и лечебными травами. На второй полке красовалась всего одна пара книг, поскольку читать Артур не любил. Он предпочитал смотреть телевизор у себя в кабинете, особенно новости и смотрел их с таким видом, будто хорошо разбирается в политике, но разбирался в ней так же, как и какая-нибудь кухарка — ибо источник информации, как правило, у них один и тот же. Независимую журналистику и громкие сенсации он отвергал всячески, поскольку считал, что в стране такие выходки вызывают только мятеж и бунт. Артура не интересовала справедливость — для него было важным, чтобы в стране все было спокойно. И он всякий раз расстраивался, когда в новостях передавали о локальных войнах и терроризме. Впрочем, новости он смотрел вовсе не из любопытства к политике — его волновала их криминалистическая часть. Вот уже на протяжении трехсот шестидесяти пяти и более дней Артур смотрел выпуск за выпуском, пытаясь найти разгадку гибели своего сына.

Когда Артур встал, чтобы принять очередную дозу лекарства, в дверь к нему постучались.

— Войдите, если вы уверены, что я хочу вас видеть, — проговорил он негромким, немного охрипшим, от кашля, голосом.

Вошел Валентин — верный товарищ и единственный близкий друг Артура. Так, во всяком случае, думал он сам, и хотел, чтобы так думали другие. Однако Артур просто изредка проводил с Валентином вечера, делясь душевной тоской в пьяном угаре, но не более. Будучи в нетрезвом состоянии, Артур так же легко назвать его своим заклятым врагом и прогнать вон. Валентин хорошо знал его характер и примерно знал, как себя вести с этим непредсказуемым человеком. Зайдя в кабинет, он тут же сделал замечание Артуру по поводу «табачного тумана», и расположился на диване напротив его стола, приняв важную позу.

— Артур, ты опять за свое! Тебе же запретили курить.

— Прошу тебя, не действуй мне на нервы своими нравоучениями, — возмутился Артур и принялся за лекарство.

— Я же тебе как к брату отношусь!.. Что с того, что ты принимаешь кучу лекарств, если ты не соблюдаешь режим: плохо спишь, плохо ешь, куришь, выпиваешь?

— Я могу себе позволить быть нездоровым. Посмотри на этот склад склянок и пузырьков! Они стоят бешеных денег — я покупаю себе здоровье и продлеваю жизнь! Меня не трогает абсолютно это ваше чертово беспокойство о моем здоровье! Пусть моим здоровьем занимаются врачи, я им за это плачу.

— Как хочешь, Артур, — ответил, дослушав Валентин. — Но позволь заметить, что твоим врачам выгодно, чтобы ты болел… Они не борются с источником проблемы — они борются с последствиями. Медицина — это шарлатанство!.. Вот недавно меня сбила машина, но к счастью, все обошлось. Можешь ли представить, мне сказали, что на мне ни единой царапины и здоровье как у быка!.. А через две недели я записался на обследование спины в частную клинику, которая у меня изредка затекала из-за сидячей работы. Так мне столько диагнозов поставили, и лечение назначили на крупную сумму денег! Я порвал этот лист прямо у них на глазах, рассмеялся и ушел. Поэтому я доверяю только восточной медицине. Исцели дух — исцелишь тело.

— Валентин, прошу тебя, помолчи. И так голова трещит, — остановил его Артур, дослушав то ли из вежливости, то ли из-за нежелания комментировать его реплику.

— Артур, друг мой, — привстал Валентин, — я все понимаю, но ведь прошел целый год. Не пора ли тебе задуматься?.. Ты столько времени проводишь в одиночестве, заливая горе алкоголем. Сына ты уже не вернешь, но ведь у тебя есть замечательная дочь, невестка, внук.

— Замолчи! Ты не понимаешь!.. Он был для меня всем. Если бы можно было бы купить его воскрешение, я бы не задумываясь, отдал бы за это все свое состояние.

Валентин с опасением посмотрел на Артура.

— Так нельзя. Тебе нужно съездить куда-нибудь, отдохнуть… А поехали со мной в Швейцарию?

— Не хочу. У меня много дел. Когда Алекс был жив, он…

— Так… — Валентин подошел к фотографии Алекса в рамке и повернул лицевой стороной к шкафу. — Я не позволю тебе здесь зачахнуть.

Валентин неожиданно услышал щелчок и медленно повернулся, не поверив ушам.

— А ну быстро убрал руки от фотографии моего сына, не то я тебя пристрелю!

Шокированный Валентин поднял руки и спокойно повернулся к нему.

— Убери оружие. Ты чего, дружище?! Это просто фотография.

Артур опустил пистолет, и снова принял отчаянную физиономию лица.

— Кажется, я немного погорячился.

Валентин, взволнованный таким поведением давнего друга, явно не на шутку обеспокоился. Он помолчал минуту, затем, когда Артур опустил ствол, осмелился задать вопрос, который давно хотел задать:

— Ты не пробовал обратиться к психологу, Артур? Я более чем уверен, что все твои проблемы со здоровьем из-за стресса и дурных мыслей. «Исцели душу, исцелишь тело».

— Не нужно мне твоих советов. Лучше ответь мне на вопрос. Ты сделал то, о чем я тебя просил? — спросил Артур, глядя Валентину прямо в глаза.

— Да, но… Позволь мне высказать свое мнение по поводу того, что я думаю обо всем этом… Анастасия — женщина свободная, она не обязана…

— Нет! — закричал Артур, резко перебив его.

— Как скажешь, — спокойно ответил Валентин. Он решил, что провоцировать Артура сейчас излишне и даже рискованно. Немного помолчав, он решил перевести разговор в другое русло. — Слежка установлена.

— Это хорошо, — протянул Артур и задумчиво зашагал по комнате.

— Она возит ребенка в школу на машине и…

— На машине, которую я ей подарил, — вставил Артур и пробормотал себе что-то под нос. — Я всем ее обеспечил. Ее и ребенка. Она просто обязана быть верна.

— Но ведь ей всего двадцать шесть лет, — возразил Валентин.

— Нет! — закричал Артур, — Клянусь, если мои подозрения подтвердятся, она отправится вслед за моим сыном! Пусть не шутит со мной!

Внезапно в дверь постучались. Артур резко замолчал, быстро прошел к своему креслу, сел и принял непринужденную позу. Не дожидаясь ответа, в кабинет вошла Каролина — дочь Артура, которой едва исполнилось восемнадцать лет.

— Папа, я не помешала?.. — подбежала она к отцу и как-то интуитивно оглянулась назад. — А, ты тоже здесь? Здравствуй, Валентин.

— Здравствуй, прелестное дитя, — поздоровался в ответ Валентин.

— Здравствуй, Каролина. Что-то случилось? — промямлил Артур, слегка тяжело вздыхая и переволновавшись, что даже через массивную дверь из дуба его слова могли быть услышаны.

— Случилось, — ответила Каролина и тоже огорченно вздохнула.

— Что же? — Настороженно посмотрел на дочь Артур. Это была его единственная дочь, поэтому ее избалованность, которая выражалась практически во всем, была вполне оправданной. Отцы всегда носят дочерей на руках, ведь дочерей в отличие от сыновей можно задаривать безделушками и тряпками, и они от этого становятся без ума, который, как считал Артур, женщинам не очень-то нужен. Артур баловал свою дочь не только из этих побуждений: он хотел, чтобы она все время была чем-нибудь занята, отвлечена. Он прекрасно понимал, что если человека не забавлять и не развлекать, то он постепенно начинает развиваться. Если человек начинает развиваться, полагал он, то человек начинает мыслить: если человек начинает мыслить — он начинает задавать вопросы. А вопросов Артур не любил… Артур знал, что по этому принципу устроено телевидение, поэтому он всячески пытался протолкнуть туда свою дочь. Он не считал нужным, чтобы Каролина лезла в его жизнь и много знала, потому что старался держать свою жизнь втайне от всех, даже от нее.

— Те туфли, которые ты мне купил для конкурса красоты, под мое платье не подходят.

Артур выдохнул, и, не задумываясь, не спеша потянулся к выдвижному ящику под своим столом. И, как будто бы предугадывая, о чем пойдет речь, открыл его, и вручил Каролине пачку стодолларовых банкнот, не желая выслушивать дальше, как он выразился, ее «девичий бред». Каролина приблизилась к нему, взяла деньги и как-то небрежно чмокнула отца в заросшую щетиной щечку.

— Спасибо, папочка. Ты лучший! — сказала Каролина и выскочила с кабинета отца.

— Это телевидение ее учит быть неестественно любвеобильной, — прокомментировал Артур. — Она плохая актриса, но пусть. Мне-то что? Я и сам понимаю, что проводил с ней мало времени, что она так и не сумела ко мне привязаться. Я не чувствую себя любимым отцом.

— Она многое пережила, — подметил Валентин.

— Да прекрати, просто она сама себе на уме. Ей не нужен никто.

Каролина при всей своей не очень яркой наружности имела в своей школе статус самой красивой девушки. Она неоднократно побеждала на школьных конкурсах красоты, которые ни разу из года в год не пропустила. Это была девушка из разряда девушек помешанных на модных брендах. Свое положение в обществе она обожала; смотрела на других свысока и никогда не грустила по поводу утрат. В пять лет она потеряла мать, а год назад брата Алекса. Мать она помнила плохо, а с братом общалась мало. Алекс никогда не был примерным сыном. Уже в четырнадцать лет он забросил спорт, утратив к нему интерес; перестал посещать школу. Впрочем, школу все же окончил, ну а затем, окончательно подсел на наркотики. Подарок отца на совершеннолетие — дорогой спортивный автомобиль и вовсе его испортил. Он практически не появлялся дома, зависал в сомнительных компаниях и мотал отцовские деньги. Девушек он менял как перчатки. Пока дело не дошло до серьезного дела. Он имел близость с девушкой, повлекшую за собой беременность. И все бы могло решиться просто, если девушка не оказалась дочерью уважаемого Артуром человека. Хотя, саму Анастасию Артур не очень возлюбил из-за ее разгульного образа жизни. По его плану Алекс не должен был так рано обременять себя семьей. И все же надежда Артура, что сын исправится, была неиссякаема. Но даже появление ребенка Алекса не остановило — наркотики и алкоголь продолжали оставаться его главной целью в жизни. Алекс был убит на двадцать четвертом году жизни. Но несмотря ни на связи Артура, ни на его деньги, его убийцу или убийц все еще не могли найти. Так же оставался неизвестен мотив убийства. Возможно, его убийство было связано с профессиональной деятельностью его отца. Артур занимался производством контрафактной продукции; также поговаривали, что он состоит в рядах местных наркоторговцев, и что он сам использовал своего сына для сбыта наркотиков. Последнее было, вероятнее всего, преувеличением. О людях замкнутых и загадочных часто придумывают мифы, чтобы снять завесу тайн. Люди не хотят мириться с тем, что чего-то не знают о других людях — именно из-за этой характерной особенности людей рождаются сплетни и слухи. Но Артуру эти люди были безразличны. Было время, когда столь дикое внимание ему нравилось и даже льстило, но с тех пор, как он потерял сына, его волновали совсем уже другие мысли.

Валентин с трогательной нежностью посмотрел Каролине вслед: а ведь когда-то она была такой маленькой. Он вспомнил, как в детстве Каролина все время жаловалась на Алекса, что тот отбирает у нее игрушки и обзывает Карликом Носом. Зато теперь Каролина стопчет в грязь любого, кто посмеет возразить, что она красива. Она искренне верила в это и заставила остальных поверить в ее непревзойденность — в этом была ее сила. Мужчины признавали ее власть и власть ее отца и готовы были закрыть глаза на все ее недостатки, включая омерзительный характер. Никто не в силах был заставить ее признать, что в почетном статусе ее отца нет ее заслуг, и что гордиться ей в принципе было ничем. Но сам Артур всегда гордился Каролиной, потому что она оправдывала его денежные вложения. Он всегда говорил, что у нее дочки добрая и чуткая душа. Да, Каролина действительно занималась благотворительностью, но не из бескорыстных побуждений. Помощь она оказывала далеко не всем. «Залежи» ее тряпок безнадежно выходили из моды, и от них необходимо было избавляться в срочном порядке, чтобы освободить место новому вещевому хламу. Каролина раздавала их своим «бедным» родственницам (по линии матери) и всегда сообщала об этом в своих «интервью» для местных газет. Однако наедине со своими подругами она всегда высмеивала их бедность и дурной вкус. Да, какая бы слава не была у этой семьи, дурной она никогда не становилась.

Близких кровных родственников у Артура, как он утверждал, не было. Может, они были, но он с ними не общался и, так же как и дочь, презирал их. Из друзей у Артура был один Валентин, всех остальных он именовал просто деловыми партнерами, не более. В Артуре всегда была какая-то природная энергетика, заставляющая его обходить стороной. И, сказать по правде, его не очень-то уважали, как ошибочно полагал Артур, — его панически боялись. А особенно после загадочного исчезновения жены. Первым подозреваемым тогда был Артур, хотя никаких доказательств его причастности к исчезновению Евы не нашлось. Но все факты говорили об одном: Ева изменяла влиятельному мужу, и он не мог оставить это просто так. Сам Артур никак не комментировал эту ситуацию; он даже не пытался изобразить огорчение и печаль — ему было все равно.

— Что я могу сказать по этому поводу? Одним двуногим существом стало меньше на Земле, — ответил он, когда давал интервью местной газете.

После публикации этого интервью разразился скандал, который так же не заставил Артура поколебаться. На мнение неавторитетных людей ему было наплевать. Нужно признать, что он, сам того не понимая, создал благоприятную почву для ненужных разговоров. Но что с того — все допросы следователя он прошел успешно. После исчезновения Евы, он так и не женился. Конечно, были романы на стороне, но детей он решил воспитывать сам. Он не доверял женщинам и считал, что все беды от «этих глупых существ», цель которых одна: рожать. «Миром правит мужчина. Власть — это тестостерон» — заявлял он. Пожалуй, это все, что было известно людям об Артуре, чтобы сложить его примерный психологический портрет.

Минутами позже в кабинет Артура, где они сидели с Валентином, обсуждая политику правления нового президента Соединенных штатов, не стучась, внезапно вошел мужчина в строгом деловом костюме и очках и встал подле Валентина; тот встал и представил мужчину:

— Артур, это тот самый джентльмен, о котором я говорил тебе неделю назад. Он профессионал своего дела и во благо нашей, так сказать, «строго конфиденциальной кампании», он обязан молчать.

— Это все понятно, но могу ли я знать, с кем имею дело? — возразил Артур.

— Нет. Боюсь, что нет. Ни голоса, ни лица, ни имени… Все совершенно секретно. Ты ведь понимаешь, что он не может рисковать своей жизнью, располагая сведеньями. Я же говорю, что он профессионал. Он все продумал.

— Хорошо, — согласился Артур, закуривая очередную кубинскую сигару. — Что-нибудь есть?

Валентин кивнул мужчине головой. Тот кивнул в ответ; прошел вперед к столу Артура и бросил у него перед глазами конверт.

— Свободен, — сказал Валентин, и мужчина быстрыми шагами удалился.

Артур кинулся к конверту, разорвал его и достал стопку фотографий… Лицо его сначала застыло, потом покраснело. Он начал грызть ноготь на большом пальце руки, и медленно просматривать фотографию за фотографией.

— Что там Артур? Я могу взглянуть? — спросил Валентин. Но Артур его словно не слышал. Лицо его было полно крови, хлынувшей к голове: казалось, что вот-вот какой-нибудь сосуд в его голове лопнет.

Валентин встал, чтобы подойти и взглянуть на фотографии, но Артур их скрыл и бросил в ящик. Затем он взял сигару в рот и начал грызть ее. Он был в раздумьях, и, похоже, один черт знает, о чем он в этот момент думал. Затем он встал, открыл ящик, достал фотографии и переместил в сейф.

— Артур, прошу тебя… Я все понимаю, но… — Валентин замолчал, услышав очередной щелчок. — Бога ради! Артур! Что ты собираешься делать?!

— Хватит визжать, как свинья! — огрызнулся Артур. — Я просто проверял ствол.

Валентин, хорошо знавший характер Артура, вдруг поймал себя на не очень приятной мысли.

— Ты ведь не собираешься отправлять ее вслед за сыном? Это ведь была шутка? — передернуло Валентина так, будто речь шла о его жизни.

— Нет, это была не шутка, — ответил Артур, закрывая сейф.

— Хорошо, Артур, — Валентин поторопился к выходу. — Пожалуй, я пойду… и не стоит благодарности. Я не знаю, зачем тебе нужна была эта правда, но иногда эту правду лучше не знать. Вот видишь, теперь ты будешь мучиться и всю ночь не спать.

— Я-то отмучаюсь, умру, а кому-то еще жить и жить.

— Артур… — Валентин вдруг остановился возле двери, — я давно хотел тебя спросить тебя.

— О чем? — спросил Артур с холодным равнодушием.

— Я хотел спросить… Ты читал «Отелло»?

— Я не люблю книги, ты ведь знаешь.

— Я просто хочу сказать… Алекс ведь любил Анастасию. Он не причинил бы ей вреда, даже если бы она ему…

— Послушай! — разозлился Артур, не дослушав, — К чему ты клонишь?! Не думаешь ли ты, что я собираюсь затевать охоту на очередную потаскуху?

— Очередную?!

Артур замолчал.

— Я не советую тебе копаться в моей жизни, Валентин. У меня было много женщин. Уходи. Мне нужно побыть одному, — чуть позже ответил Артур.

Валентин ушел, но в голове его крутились странные мысли. Он был в числе тех, кто давно подозревал Артура в исчезновении жены, но отказывался в это верить. И чем больше и лучше он узнавал этого человека, тем больше жалел… и боялся. Валентин решил сосредоточиться на своей поездке в Швейцарию и больше не пытаться достучаться до сердца Артура.

Как и предполагал Валентин, Артур действительно всю ночь не мог уснуть. Он заперся у себя в кабинете и выпил целую бутылку виски. Как ни пытался он отвлечься от мыслей, голова его не теряла рассудка, и мысли об Анастасии не давали ему покоя. На столе его лежали фотографии, где она подвозит своего любовника на машине, подаренной любимому внуку Артуром, чтобы Анастасия возила его в школу; и фотографии, где она целуется с любовником в нескольких заведениях. Артур не думал о том, как ему быть с ней. Он давно принял решение. Но оставалось несколько «но». Ведь у него все-таки есть внук, подаренный Анастасией, который нуждается в семье. Артур скоро умрет и он это знал, а Каролина не взялась бы воспитывать ребенка своего брата — она и к своим детям была явно не готова… Что же касается Анастасии — то в целом она была неплохой матерью, но без мужчины она не протянула бы долго, и Артур это знал. Именно поэтому он пытался этого не допустить. Он дал ей все, что смог. Даже то, чего не смог дать ее родной отец. Анастасия была девушкой легкого характера, любила кокаин и спиртное, как и ее сын. Но после замужества все прекратилось. Алексу же это оказалась не по силам. Артур часто ловил себя на мысли, что в его гибели отчасти виновата Анастасия: если бы она не женила бы его на себе, Алекс женился бы по любви и прекратил бы ненужные связи. Но все пошло по другому сценарию — а этого Артур не любил. Он любил полный контроль над всем, что с ним связано и его окружает.

Было около трех часов ночи, когда Артур, испив всю бутылку до дна, вот-вот заснул. Он лежал распластанный на своем кожаном диване и громко храпел при слегка распахнутом окне. Но, несмотря на усталость и недосып, он всегда спал очень чутко. Сны ему чаще всего снились похожие, но в эту ночь у него в полудреме мелькала Анастасия и ее новый возлюбленный. Еще не успев погрузиться в глубокий сон, Артур вскочил от странного звука, похожего жуткий скрип. Он привстал и осмотрелся кругом: это была естественная реакция человека, привыкшего всегда и всюду опасаться за свою жизнь. Однако охраны у Артура по ночам не было. Точнее она была, но напившись, он их всех гонял как собак — так что каждый раз ему приходилось нанимать новых телохранителей. Когда он узнал о том, что в его организме нет ни одного здорового органа, он принял решение, что и вовсе не нуждается в ней. (Нельзя было сказать, что Артур безнадежно болен какой-то определенной болезнью, просто его организм был изношен). Вскочив по привычке, он убедился, что по близости никого нет, и снова лег. Рукой он нащупал опорожненную бутылку, поднял ее и лизнул с ее горлышка последние капли. Как вдруг он снова услышал тот же самый странный звук. Но вскакивать, как испуганный заяц он уж не стал. Опьяненный он вдруг решил, что за ним «пришли с того света» и начал говорить с воображаемым ангелом смерти:

— Ты уже пришла за мной? — начал он несвязно и икая и делая большие паузы между предложениями. — А я еще не готов… Я, наверное, отправлюсь в ад?.. Чего же ты молчишь? Отвечай… Я же грешник, я негодяй. Но кто нынче безгрешен? Кто?.. Бог сотворил женщин, которые нас загоняют в блуд и тупик. Дети рождаются из их утроба: и мальчики и девочки. Девочки вырастают и соблазняют мальчиков. Они всему виной! Не мы. Мы, мужчины, самые праведные существа. Мы созданы, чтобы наводить порядок в этом мире… Мы все рождены для этого, мы сыновья Адама. А эти глупые существа думают только одним греховным местом: они сбивают нас с толку и пути… Я ненавижу женщин! Да, это я повинен в исчезновении своей нечестной супруги! Я не хотел ее видеть — вот она и исчезла… Все что я хочу, я получаю. Захотел — получил, расхотел — выбросил. Но что с этого?! Я власть! Я мужчина!..– Внезапно он сбавил голос и начал плакать. — Сын мой… Он погиб из-за женщины, из-за этого исчадия ада. Лучше бы ты забрала у меня дочь! Почему ты забрала у меня сына? Почему?! — Артур услышал очередной звук, на сей раз похожий на кашель, и резко замолчал. Внезапно он испугался, что его могли услышать. Здравый рассудок тут же вернулся к нему. Он зарядил револьвер, валяющийся на полу возле бутылки и пепельницы, и притаился.

— Кто здесь?! — тихо спросил он, но ответа не последовало, и Артур прижал револьвер ближе.

— Артур, — отозвался кто-то.

Артур вздрогнул, резко приподнялся и направил револьвер в сторону, откуда доносился голос. В темноте он никого не увидел.

— Еще раз спрашиваю, кто здесь? Отвечай, иначе вышибу мозги!

Последовала пауза, затем неуверенным голосом ему ответили:

— Если я поднимусь, ты опустишь ружье?

Артур выпрямился, вскочил и твердо встал на ноги. В темноте он увидел чей-то силуэт.

— Где ты?! Кто ты такой и что ты делаешь в моем доме?

— Убери ружью. Это я… это…

— Считаю до трех. Отвечай! Раз… Два… Молись, тварь…

— Артур… это… я. Мигель, — ответил голос.

— Что?.. Мигель?!

— Да, опусти ружье. Это я, твой брат.

— Мигель?! — повторил Артур и медленно опустил револьвер.

— Я знаю, что ты не ожидал меня увидеть здесь в такое время, но я вынужден был прийти к тебе. Кроме тебя у меня никого нет, Артур…

Артур стоял и смотрел на Мигеля как на привидение. Он не видел родного брата более двадцати лет, и даже не знал, жив ли он. А теперь он стоит здесь перед ним и говорит с ним. «Нет, это определенно белая горячка! — подумал он. — Надо завязывать со спиртным».

— Артур, ты слышишь меня? Я брат твой, Мигель. Ты не хочешь меня обнять?.. Конечно, ты не захочешь этого делать. Я смотрю, ты очень хорошо поднялся, а я что? Остался никем. Ты имеешь полное право смотреть на меня как на ничтожество, Артур, но обнять своего брата ты должен.

Артур медленно подошел к нему и осторожно хлопнул его по плечу. Мигель же в свою очередь сильно обнял его. Никогда Артур и Мигель не были так близки как в эту минуту. Они были похожи характерами: оба скверные и оба мстительные. Их детство протекало не самым веселым образом. Однажды Мигель ударил Артура вилкой, от чего у Артура на спине остался шрам в виде трех точек. Артур увлекался законами, а Мигель их отрицанием. Впрочем, и тот и другой признавали их бессмысленность. Артур был старше Мигеля и чуточку мудрее: его отличало от брата его непревзойденное хладнокровие и лидерское спокойствие; Мигель же всегда был импульсивен и суетлив — решения он принимал необдуманно. Несколько раз братьев разлучали по случаю развода их родителей. В период, когда Артур находился у матери, Мигель находился с отцом… и наоборот. Они оба ненавидели своих родителей, но даже ненависть у них была неидентичная. Артур ненавидел их, руководствуясь рационализмом — он считал их безответственными и несерьезными людьми. Мигель же в силу своей чувствительности ненавидел их за причиненную ими ему боль и страдания. В семнадцать лет Мигель оказался в решетке за употребление и хранение наркотиков. (Артур часто думал о том, что возможно Алекс унаследовал эту зависимость по его линии). Тогда его осудили на десять месяцев. Артуру на тот момент было двадцать лет. Отец отказался от общения с обоими сыновьями, а мать привела домой любовника. Тогда он и принял решение уйти из дому. С этих пор Артур и Мигель не виделись, да и Артур не очень горел желанием видеть своего непутевого брата. Он не любил его так же, как не любил родителей. Сложно сказать, что он кого-либо горячо любил: обычно он либо уважал, либо не уважал. Единственной отрадой, единственной надеждой за всю его жизнь был один человек — его сын. Он видел в его лице продолжение себя, и считал, что сын станет персоной великого значения как минимум в местных кругах. Но связь с дочерью банкира лишила его всяких надежд. Если бы Анастасия была бы «простой смертной», то все было бы куда проще. Он мог запросто оградить ее от сына, обвинив ее в холодном расчете. Артур мог пойти на все. Но Анастасия оказалась не простой девушкой — случись, что с ней, во всем обвинили бы Артура и Алекса, а скандала он не хотел. Репутация превыше всего. Но теперь он был настроен убрать женщину, которая была виновна во всем, к тому же она предала его сына и его самого. Вы только представьте, какой он покрывался краской, как представлял себе, что она возит его на машине, подаренной Артуром, приводит в дом Алекса… Появление Мигеля на фоне этих мыслей нисколько не смутило Артура. Он принял его, казалось бы, тепло (раз все-таки согласился обнять), но помешать его плану не должно было ничего.

— Зачем ты здесь? — сказал Артур, слегка отстраняясь от Мигеля и приступив к делу. — Как ты сюда пробрался?

— Окно было приоткрыто, вот я и зашел.

— Как ты узнал, где я живу?.. Выпьешь?

— Нет, спасибо, брат. К черту гостеприимство! Мне нужно от тебя кое-что, — зашагал Мигель. В темноте его крупная фигура казалась довольно устрашающей.

— Вот это мне уже нравится! Сразу признался, что тебе от меня что-то нужно. Так что же тебе нужно? Что заставило тебя явиться ко мне в такое время, столько лет спустя? Насколько я хорошо знаю людей, они не объявляются неожиданно, еще и посреди ночи.

— Ладно… Я все тебе сейчас объясню. — Мигель вдруг зашагал, затем резко остановился и сел. Он все еще колебался, и Артур это чувствовал. — Я давно тебя искал, Артур… Ты один можешь мне помочь. Для начала я хочу, чтобы ты меня скрыл от властей. Меня всюду ищут.

— Что ты опять натворил? — спросил Артур настолько непринужденно и спокойно, что Мигель немного удивился. Мигель тогда не понимал, что к Артуру частенько являются с подобными просьбами.

— Я напал на полицейского. Теперь власти ищут меня. Я хочу, чтобы ты мне помог.

Артур закурил сигару. Он стоял, вытаращив свой живот немного вперед в расстегнутой наполовину белой рубашке, словно утверждаясь перед братом.

— Успокойся, Мигель. Власть здесь я, — сказал он, пустив дымное колечко.

— Ты не понимаешь! Меня зафиксировала камера, меня видели люди… Дела у меня совсем плохи. Если поймают, то посадят надолго. Я ведь уже отсидел достаточно.

— Всего-то десять месяцев…

— Нет.

— Больше?

— Не представляешь, насколько больше, — Мигель посмотрел на него и ухмыльнулся. — В общей сложности пятнадцать лет. На мне висит много статей, в числе которых побег. Теперь ты понимаешь, почему я здесь?

— Понимаю. — Артур продолжал слушать Мигеля так, будто все им услышанное в порядке вещей. Брат-рецидивист — что тут такого? Иногда некоторым людям просто необходимо причинить зло — по-другому они не понимают. Так считал Артур. Можно добавить, что он в некотором смысле поощрял «философию оправданного зла». И это словосочетание придумал он сам же. Пустив очередное дымное кольцо, он решился выразить промелькнувшую в голове кое-какую мысль. — Ты ведь мой брат и я должен тебе помочь. Но и ты должен выполнить все мои условия, иначе «всплывешь». А если узнает общественность, то я тебе уже ничем не смогу помочь. — Артур сделал несколько шагов и подошел к окну, — Все, чего я боюсь в этом продажном мире — это толпа, разгневанная толпа. Нет ничего опаснее неуправляемой, одержимой яростью толпы.

— Поэтому ты без охраны? — ухмыльнулся Мигель.

— Зачем мне охрана? Самосуд мне не грозит.

— Неужели ты так чист?

— Не чист, — Артур зачем-то закрыл жалюзи, лучи лунного света перестали проникать в его кабинет. Он подошел к настольной лампе и включил ее. — Просто все делаю как надо.

Мигель разглядел лицо Артура, осунувшееся и устрашающее. Артур разглядел лицо Мигеля, полное тревоги. Они посмотрели друг на друга внимательно, и не желая выразить хоть какую-нибудь эмоцию, продолжили разговор.

— Ты сможешь договориться с полицией? Ты понимаешь, что они в любой момент могут к тебе явиться за мной?!

— Братец, более того, я смогу сделать так, что они сами с тебя пылинки будут сдувать, — сказал Артур и отвернулся от Мигеля. — Это мои люди. Мы здесь все решаем…

— Кто «мы»?

— Я не могу озвучить тебе их имена. — Артур вдруг затих и резко переменил тему. — Я не хочу, чтобы ты напугал Каролину, если только Каролина не напугает тебя. Мне не нравится ее клоунский макияж. Но ты все равно непременно подчеркни, что она красива и элегантна. А что касается тебя самого, то тебе следовало бы помыться и переодеться. Завтра все обсудим. Поднимемся наверх. У меня больное сердце, мне нужно высыпаться. — Артур потушил сигару и направился к выходу. Он не хотел ночевать у себя в кабинете. Ему стало не спокойно, хотя он и не подавал виду. — Пройдем за мной, только тихо.

Они поднялись на четвертый этаж и вошли в комнату, напоминающую чердак, где лежала всякая ненужная всячина.

— Это мансарда, — сказал Артур.

Она была не заперта, поскольку в ней не было ничего ценного. Двери от всех остальных комнат запирались на ключ. Артур привел его сюда, потому что прекрасно понимал, что значит иметь дело с преступником. Ведь он мог перерезать всю его самого, дочь, прислугу и вынести все добро. Именно поэтому он и привёл его сюда — в полупустую комнату с голыми стенами и с одной старой кушеткой на полу.

— Это все, что я могу тебе предложить, Мигель. Конечно, не совсем то, что ты ожидал увидеть, но пойми меня правильно…

— Все хорошо, Артур, — перебил его в восторге Мигель. — Я бы тебя поблагодарил, но я уже забыл, как это делается. Я не знаю, сколько мне придется здесь побыть, но я готов ко всему. К старой кушетке, к хлебу и простой воде… только не прогоняй меня как пса.

— Не беспокойся, ты же мой брат, — сказал Артур и как-то грузно улыбнулся (казалось, что его лицевые мышцы так отвыкли от эмоций, что успели атрофироваться, и улыбка давалась Артуру с трудом). — Но я должен тебя предупредить об одном. Я собираюсь запереть тебя на ключ… на случай если сюда вздумает зайти прислуга. Я думаю, что она упадет в обморок, застав здесь незнакомого человека. Понимаешь? — спросил Артур все так же стараясь изобразить радость. (Здесь Артур больше выразил опасение за свою жизнь, за которую временами все еще цеплялся).

— Да, — ответил Мигель, собираясь лечь спать. Артур поторопился к выходу. — Артур, — внезапно окликнул его Мигель, укрывшись старым одеялом из утиного пуха, — Только не вздумай завтра являться сюда с людьми. Не вздумай меня подставлять. Я доверяю тебе, ты должен это понимать.

— Да, не беспокойся ни о чем. Я не настолько глуп. Тем более что ты можешь мне быть очень полезен. Но об этом позже. Спокойной ночи.

Артур проигнорировал намек Мигеля, прозвучавший как угроза, и спокойно вышел, заперев брата. К угрозам Артур давно привык и относился к ним с насмешкой. Но не стоит отрицать, что он действительно боялся брата, как бесстрашного преступника. Артуру было важным выиграть время, все тщательно обдумать, а наутро дать Мигелю право на выбор. Выбор? Да-да, именно. Артур ничего не делал задаром. И прикрывать своего брата без надобности не собирался. Он прекрасно понимал, чего хочет от Мигеля, и собирался ему дать выбор. Дать выбор, а не сделать предложение. Артур никогда никому ничего не предлагал, он всегда ставил перед выбором. Так же было и с его неверной женой. Он знал о происходящем, и во имя их детей дал ей право на выбор, и она сделала неправильный выбор. Артур, возможно, и сам не знал где она; жива ли, мертва ли. Ему было все равно. Он не желал ей смерти, он просто не хотел пятнать свое доброе имя таким позором. В том мире, где вертелся Артур, нужно полностью забыть о сентиментальности. И Артур был, возможно, самым хладнокровным существом из всех «них».

Утром, когда Каролина ушла, а прислуга была распущена до вечера по велению, Артур зашел в комнату к Мигелю, где тот еще спал. Услышав звук трясущейся связки ключей, он быстро встал с кровати.

— А, это ты?! Арестантская привычка!.. — сказал он, потирая полусонные веки.

Артур медленно подошел к его кушетке: трезвый и весьма задумчивый, серьезный. В руке его было что-то вроде конверта — Мигель не стал рассматривать.

— Мне не нравится твой суровый взгляд. Меня уже ищут? — обеспокоился Мигель.

— Нет, — ответил Артур, отводя взгляд в сторону. В душе у Мигеля что-то всколыхнулось: «Неужели выдал?»

— Артур, если ты меня подставил, — глаза Мигеля наполнились яростью, — клянусь, я прямо сейчас же выброшу тебя с четвертого этажа!..

— Ты когда-нибудь убивал? — перебил его Артур со свойственной ему невозмутимостью. Мигель настороженно посмотрел на него.

— А ты думаешь, я кур ворую, поэтому нахожусь в розыске?!

— Смотря у кого, воруешь, — с сарказмом ответил Артур. — Так убивал или нет?

— Да. Было пару раз по случайности. И что?

Артур ничего не ответил, и неожиданно бросил на его кушетку конверт. Мигель бросил на конверт резкий взгляд.

— Что это? — спросил Мигель, немного обомлев. — Это деньги?

— Открой и посмотри, — ответил Артур и отошел на пару шагов назад.

Мигель подозрительно посмотрел на брата, не отрывая с него глаз. Сейчас он был безоружен, в то время как у Артура выглядывал из-под слегка удлиненного пиджака револьвер, который он зачем-то принес с собой. (Они оба не доверяли друг другу, и это было для них в порядке вещей). Мигель с несвойственной ему аккуратностью открыл конверт, и достал те самые фотографии, которые вчера были принесены Артуру анонимным частным детективом. Он начал медленно просматривать фотографию за фотографией и наполняться чувством полного понимания — быть может, даже сочувствия. Моментально его охватило незнакомое ему прежде чувство, ибо он прекрасно понял, что все это значит.

— Да, неприятная история… — сказал Мигель. — Ну, с другой стороны… Чего же ты хотел? Молодые женщины всегда заводят себе старых дурачков вроде тебя только с одной целью. А сами развлекаются с молодыми ухажерами…

— Только не вздумай комментировать… — сказал Артур так громко, что Мигель решил, что задел Артура за живое. — Я хочу, чтобы ты убрал ее, стер с лица земли. Так, чтобы никто не донюхался, что это был ты. Я все сделаю, чтобы ты был под прикрытием, но от тебя мне нужно одно — осторожность. Раз есть свидетели, значит, скоро ко мне в дом явятся, и ты должен понимать, что я рискую своей шкурой не за «спасибо». Мне нужно, чтобы ты мне помог. Сделай эту работу предельно аккуратно. Тогда, быть может, мы тебя примем в свои люди.

— В свои люди?

— Да. В круг очень влиятельных людей. Покажи, что ты достоин этого — убей человека, предавшего нас — тогда мы признаем тебя. Быть может, ты и станешь моим преемником… — Артур окончил речь и потупил глаза, вспомнив о сыне, на которого когда-то возлагал большие надежды.

— Сначала я должен убедиться, что ты не лжешь. Я не могу тебе доверять, так же как и тыне можешь доверять мне, — ответил Мигель, не скрывая того, что предложение его заинтересовало. (Чуть позже он поймет, что это было не предложение, а право на выбор)

— У тебя нет выбора, Мигеля. Ты можешь уходить прямо сейчас. Или ты отдашь свою жизнь в мои руки, чтобы она была в моей власти… Уйдешь ли ты сейчас? Если да, то куда? Даже если ты уйдешь, никто не должен знать о том, о чем мы сейчас говорили. Никто не должен знать о задании, которое я тебе дал, даже если ты решишь за него не браться. Понимаешь? Подумай… — Артур посмотрел на брата своим орлиным взором, будто бы пытаясь его распилить. Он хотел заставить почувствовать брата должным ему — таким образом можно человека подчинить себе. (Это простой психологический маневр, о котором Артур знал: если вам удастся убедить человека в том, что он виноват или обязан вам — то можете считать, что он в вашей власти). Он продолжал глядя Мигелю прямо в глаза; то повышая, то понижая голос. — Я, конечно, мог бы нанять профессионального заказного убийцу, но я вижу в тебе перспективного малого. Ты скрытен, хитер и умен. И более всего мне импонирует в тебе то, что ты осуществил побег из тюрьмы, из которой в принципе невозможно сбежать. Такая задача посильна только самым изощренным преступникам.

— Откуда ты знаешь, какой тюрьме я отбывал срок?

— Знаю. Ты лучше ответь мне, сколько ты уже скрываешься?

— Два года, — ответил Мигель.

— Два года! Да ты просто гений! За два года ты ни разу не попался, и вот ты здесь. Считай, что ты уже попался, но только в правильные руки. Помни, что власть здесь — я. И я в любой момент могу определить твою судьбу. Сейчас, когда ты столько всего услышал, я не могу тебя просто так отпустить. Ты знаешь чуть больше, чем нужно, а значит, ты не можешь просто так уйти. «Предал одного члена семьи — значит, предал всех».

Мигель слушал лежа, и не шевелясь.

— Как ты можешь даже думать о принятии решения?! Неужели ты вот так вот плюнешь мне в лицо и уйдешь? Я ведь думаю о твоей судьбе, прежде всего. Ты ведь устал быть в бегах, так ведь? Разве это не унижает твое достоинство? — закрыл Артур свою речь, надавив на слабое место (психологом Артур был, несомненно, отличным). Он смотрел брату прямо в глаза и видел что, Мигель вот-вот согласится на все, здесь и сейчас. Если он проявит себя предельно аккуратно, а самое главное честно, то почему бы и нет? Конечно, он никогда не думал связываться с мафией, но не лучше ли бы преступником в законе, нежели преступником в бегах? Мигель аккуратно собрал фотографии в одну кипу и положил обратно в конверт. Конверт же он положил в нагрудный карман помятой рубашки, в которой вчера так и уснул. Это означало, что «вызов принят», и он готов не просто взяться за это дело, а проявить себя в нем самым наилучшим образом. Что примечательно, в его практике еще не было заказных убийств, и это показалось ему крайне интересно. Выследить жертву, пустить в нее яд и дожидаться пока та не ослабеет, чтобы напасть. Почувствовать себя доминирующим звеном в пищевой цепи — охотником и хищником.

— Отлично! — расплылось в неискренней улыбке лицо Артура, и он воскликнул, нисколько не сомневаясь в себе и в выборе брата. — Отлично! Но… не вздумай проявлять к ней жалость и бросать это дело, не завершив. Она молода и красива, но долго не проживет, и ты ей в этом поможешь — я так решил. Она погрязла в разврате, наркотиках и долгах. Вся ее жизнь — это яма. Мы облегчим ей участь: она не будет умирать в мучительных судорогах, а умрет собачьей смертью. Она осмелилась плюнуть мне в лицо, поэтому я лично хочу приложить усилия, чтобы отправить ее на тот свет.

— Понял, — ответил Мигель, — Ты принес револьвер мне?

— Ты с ума сошел?! — разразился громом голос Артура, а затем резко затих. — Я вижу, ты совсем не понимаешь, как работать! Ты собрался завалить ее прямо сейчас?! Ты должен сделать все, чтобы вышли на кого-нибудь другого, пока ты не совершишь убийство. Понимаешь? Записки, угрозы, шантаж… Иначе это будет не игра, это будет преступление. Преступление против самой природы преступлений: дилетантство, скандал, смех, да и только. А сейчас я советую тебе набраться сил, ума и зайти в мой кабинет за указаниями и перчатками. Да-да, за перчатками. Любой грязное дело нужно выполнять в перчатках.

— Я все понял.

— Да. И прими снова душ… Отныне принимай его каждый день, — сказал Артур, направился к выходу и остановился перед тем, как выйти. — Да, и еще: это не просьба.

Мигелю не нравился такой расклад дел, что Артур разговаривает с ним, как с псом, которого только-только начали дрессировать. Но он понимал, что в любом деле сначала подчиняешься, затем подчиняешь.

Мигель зашел в кабинет Артура где-то к полудню. Все это время он спал, позже принял душ и спустился. Каролины и прислуги не было. Артур сидел в кабинете, слушал Вагнера, который ему очень нравился, и пускал дымные кольца.

— Не смей больше спать до полудня. Ты еще не заслужил это, — сказал Артур, не церемонясь. — Открой ящик, который перед тобой.

— Что это? — спросил Мигель, протирая сонные веки.

— Посмотри, черт возьми. Разве так сложно? Меньше вопросов, больше дела.

Мигель открыл железный ящик, запертый за засов. Ключ уже был в замочной скважине. Вероятно, Артур сам полюбопытствовал и заглянул что там. Он медленно достал черное пальто, шляпу, затемненные очки и кожаные перчатки.

— Примерь, — сказал Артур.

Мигель накинул на себя плащ, надел шляпу. Двухметровый, плечистый, с устрашающим и волнующим взором — он был прекрасен в них. Этакий герой с отрицательным, но все же обаянием.

— К чему этот маскарад? — спросил Мигель, недоумевая.

— Надень очки и перчатки, — сказал Артур, осматривая Мигеля с ног до головы. Тот медленно и недоумевающе «повиновался».

— Вот теперь не маскарад, а умело замаскированный преступник, — прокомментировал Артур, довольный новым образом брата. — Но ты допустил одну ошибку… Там в ящике имеется обезжиривающее и дезинфицирующее средство. Это для перчаток. Обрабатывай им перчатки, чтобы на них не оставалось никаких следов. Если будешь писать письма с угрозами, со стола и с ручки ты можешь «подхватить» свои же потожировые следы. Тогда перчатки станут вещественным доказательством. Напоминаю тебе: будь предельно аккуратен и осторожен. Понял меня? — Артур подошел к нему ближе. — Смотри мне в глаза, Мигель, когда я с тобой говорю. Я вижу, ты немного растерян.

— Нет, все в порядке… — ответил неуверенно Мигель.

— Не хочешь ли ты сказать, что ты передумал? Ты ведь понимаешь, какие последствия тебя ожидают.

— Да, — ответил Мигель.

— В таком случае, слушай порядок действий. — Артур подошел к Мигелю ближе. — Снимай сначала очки, плащ, шляпу и только затем перчатки. Помни, на этих предметах не должны оставаться отпечатки пальцев. Ящик всякий раз запирай, прячь в надежное место, ключ держи в сокровенном месте.

Мигель действительно был растерян. Он осознал, что его брат куда более профессионален, чем он. И он обязан ему повиноваться. Таковы законы жизни. Брат умнее его, а значит сильнее. Он властен, а значит, ему нужно повиноваться вопреки своему эго.

— Что касается твоей личности, Мигель. Я уже договорился относительно паспорта. Ты должен с пониманием относиться к тому, что я делаю. Так уж заведено, что без бумаг человек в этом мире никто. Сейчас, Мигель, ты — никто. А завтра у тебя будет документ, и ты станешь личностью. — Артур подошел и хлопнул Мигеля по плечу. — Так что будь сегодня вечером как огурчик. Тебя придут фотографировать.

— Фотографировать?! — воскликнул Мигель, и в его голосе послышалась высокая нотка испуга.

— Да. А как ты хотел? Как только ты получишь паспорт, ты можешь не опасаться мелких сторожевых собак государства, которые к нам скоро нагрянут.

— Но ты ведь сказал…

— Да, я сказал! Паспорт будет, разумеется, фальшивый, но это не значит, что его не должно быть вовсе. Если кто-нибудь решит его проверить на подлинность, то это его проблемы. А всякая проблема в этом мире дорого продается — на проблемах делаются деньги. Понимаешь меня?

— Теперь да, — ответил Мигель.

— А сегодня вечером я представлю тебя своей дочери и прислуге, как своего брата — богатого фермера из Запада. Каролина будет вдвойне потрясена, поскольку я ей ничего не говорил о родственниках.

— Каролине? Может, не стоит этого делать?

— Нет. А если она влюбится в тебя? — Артур как-то странно посмеялся и резко закашлял. — Тем более что ты в ее глазах достаточно завидный жених и достойная кандидатура… Ах, да. Ты еще должен сделать ей комплимент, не забыл?! Тогда она может и вовсе растаять и повеситься тебе на шею… Но не забывайся: ты мой брат.

Мигель слушал его и кивал головой.

— Я попрошу прислугу, чтобы тебе выделили комнату с хорошими условиями.

— Спасибо, но меня устраивает и та.

— Ты можешь хоть раз помолчать и не возражать мне?! — сказал Артур абсолютно спокойно и в то же время разгневанно. — Как я своего богатого брата из Запада размещу в коморке с рухлядью-кушеткой?! Ты, собственно, чем думаешь?! Это, прежде всего, будет претить твоему имиджу… А с коморкой расставаться не спеши, раз она тебе так нравится. Именно в ней ты будешь перевоплощаться из завидного красавца-брата Артура Гордона в ночного преступника.

Артур встал, подошел к Мигелю и осмотрел его с ног до головы.

— А теперь переоденься в одежду, которую я тебе подготовил, и научись открывать чемодан с кодом так, будто ты с этим чемоданом неразлучен в любой поездке. Теперь тебя зовут не Мигель Морис, а Михель Гордон. Запоминай: ты фермер, который немерено богат. Приехал навестить брата и открыть здесь свой бизнес.

— А деньги? — перебил его Мигель.

Артур ничего не ответил, подошел к ящику, открыл его и достал оттуда несколько пачек стодолларовых купюр. Он разложил их на столе. Мигель смотрел на них ошеломленно: таких денег он и в жизни не видел — для Артура же эти деньги были «каплем в море».

— Бери их. На первое время хватит. — Мигель бросился к столу. — Смотри только! Перепутаешь хоть что-нибудь — пеняй на себя. Еще раз напоминаю: не подставляй меня. Всякую ложь нужно запоминать. Учи эту белиберду наизусть, чтобы не путаться:

— Я Михель Гордон, твой брат, частный предприниматель из Запада, — медленно произносил Артур, а Мигель повторял, не отрывая засиявшие глаза от заветных купюр. — Имею свои кукурузные плантации. Приехал взять напутствие у брата и расширить свое дело.

— Да ты талантлив, мой друг! — сказал с сарказмом Артур. — Я в тебе не сомневался. Хотя. Нет. Вру, сомневался. Но теперь я верю в тебя.

— Ты держишь столько денег в ящике и даже не в сейфе, — произнес Мигель жадно «соскребая» пачки со стола.

— Ты говоришь об этой мелочевке как о больших деньгах, — с довольной ухмылкой ответил Артур.

— Кстати, фамилия Гордон… откуда она у тебя? Я помню, что мать рассказывала о некоем Гордоне, ее родственнике.

— Не задавай мне лишних вопросов.

— Хорошо. Когда ты познакомишь меня со своими людьми?! — спросил Мигель, положив деньги в небольшой чемоданчик с кодом.

— Для начала ты должен пройти испытание, — ответил Артур. — Сначала научись быть хорошим актёром, а потом приступай к сложным ролям. Услышал меня?

— Да.

— Действуй. Я думаю, что сейчас выйдет Мигель, а через какое-то время войдет тот самый Михель. Все должно быть как по маслу. Вечером придет Каролина — она первая и оценит тебя. Если удастся ее убедить в своей лжи — то считай, что половина дела выполнена. Она все время на телевиденье, которое окутано атмосферой лжи. Поэтому Каролина хорошо умеет распознавать дешевую актерскую игру.

— Хорошо.

— А пока научись держать бокал и разбираться в винах. Затем приступим к сигарам. Помни: мужчина — есть то, что он курит и пьет.

— А если он не курит и не пьет?

— Значит, снимает дорогих проституток.

— А если и проституток не снимает?

— Прекрати нести чушь.

— Я не пью, не курю и не снимаю дорогих проституток. У меня нет на это денег.

— Придется начать. С этого дня тебе придется внести изменения в свою жизнь. Элитные сигары, элитные напитки, элитные проститутки — ничто не должно претить имиджу. Вот, кстати, шикарная вещь… Сейчас. — Артур подошел к своему шкафу и достал оттуда превосходное вино из пино нуар, которое очень любил. Он разлил его по бокалам, один из которых подал Мигелю.

— Держать бокал для красного вина нужно так, — сказал он и показал ему, как правильно держать бокал. Затем он объяснил ему, почему предпочитает именно пино нуар. Он объяснял, что такое танинность, тельность вина; с чем предпочтительно употреблять то или иное вино… Артур говорил брату о винах, как о произведении искусства и Мигель внимательно слушал — так они просидели весь день в кабинете у Артура, пока не вернулась Каролина. Она явилась домой рано, около половины девятого. Она была полупьяна и полураздета. На ней красовалось легкое полупрозрачное платье, обнажающее ее нижнее белье: левая бретелька была спущена вниз, акцентируя внимание на угловатое плечо Каролины.

— Почему ты не явилась вовремя на ужин? — встретил ее с порога отец, когда та пыталась стянуть с себя туфли.

— Не твое дело, папа, — ответила Каролина. — Была светская вечеринка, я не могла ее пропустить.

— Зайди ко мне, я хочу познакомить тебя кое с кем. Только не вздумай в него влюбляться — он твой дядя, — сказал Артур с иронией и в то же время томно и грозно.

— Дядя? — удивленно подняла голову Каролина, с трудом сняв с отекших красных ног туфли тигровой расцветки из эксклюзивной коллекции. — Ты не рассказывал, что у тебя есть брат.

Артур не стал комментировать, а поторопился к себе в кабинет. Каролина босиком посеменила за ним. Когда они оба вошли, на кресле сидел незнакомый Каролине ей ранее «дядя». Мигель резко приподнялся. Высокий, стройный, красивый; в дорогом костюме и с дорогим парфюмом, который Каролина почуяла еще, не заходя в кабинет. (Здесь Артур постарался на славу).

— Здравствуйте, Каролина! — сказал Михель, подойдя к ней ближе. — Очень приятно, я ваш дядя Михель. Вы очень красивы.

— Благодарю, — ответила Каролина, не сводя с него глаз.

— Я рад нашей встрече… Да, я понимаю, что вы шокированы…

— Мигель — крупный землевладелец из Америки, — прервал его Артур. — Он поживет у нас недолго. Возможно, он откроет здесь свой бизнес.

— Вот как, — удивилась Каролина, направляясь к выходу. — Это все, конечно, интересно, но мне нужно отдыхать.

— Каролина, как и я, не очень любит гостей, — сказал Артур, когда дочь вышла. В отличие от меня она много проводит времени с людьми, и ее частенько от них тошнит. Я мало времени провожу с людьми, но меня все равно от них тошнит, — прокомментировал Артур холодность Каролины.

«Лучше бы объявилась мать» — подумала Каролина про себя, когда выходила из кабинета отца. Мигель показался ей не интересным: «богатый, но с интеллигентным скучным лицом — вероятно, еще и проводит много времени за книгами» — думала она. Каролину воротило от таких мужчин. В них не было изюминки, на ее взгляд. Вот ее биография — куда красочнее, считала Каролина. Отец — возможный мафиози; мать, которая таинственно исчезла; брат, убийцы которого до сих пор не найдены… Конечно, при отце она никогда не произносила это слух. Особенно она никогда не заговаривала о матери, зная, что отец ее ненавидит. Когда она была маленькая, Артур рассказывал ей, что их мать унесло злое чудовище, которое будет держать мать взаперти вечно за ее скверный характер. Позже он придумывал все более новые взрослые небылицы, последняя из которых гласила о том, что мать ее потеряла память, стала бродягой-алкоголиком и шатается по свету… Впрочем, нельзя было сказать, что Каролина скорбела и искала мать. Ее таинственное исчезновение очень шло ей на руку: Каролину часто приглашали на телевизионные шоу. История с исчезновением матери и слухи о том, что ее отец, возможно, является членом организованной преступной группы в законе, добавляли скучной и неинтересной персоне Каролины, помешанной на вечеринках и брендах (как, впрочем, все ее сверстницы), изюминку. Она выгодно выделялась, и многие ее славе действительно завидовали.

— Она не замужем? — спросил Мигель.

— Нет, но за ней охотятся многие. Сынки миллионеров, желающие власти, — сказал Артур, закуривая сигару. — Политика… — начал он, немного помолчав, — Кто в нее только не стремится влезть?

— Не те ли это, кто не доволен жизнью? — спросил Мигель.

— Ты думаешь, что эти сынки миллионеров недовольны жизнью? Ошибаешься. Их беда не в этом… Когда человек пресытился деньгами, он начинает искать либо славы, либо власти. Женщины и женоподобные мужчины хотят славы. Им нравится блеск, софиты, вспышки камер. А настоящие мужчины всегда хотят власти… К примеру, моя Каролина захотела славы, и я ей ее купил. А власть — она стоит дороже. И речь здесь не о деньгах. Нужно совершить настоящее жертвоприношение власти, чтобы она тебя приняла. Власть не терпит эмоций, чувств, сострадания. Это машина, которая переедет любого, кто встанет у нее на пути… Именно поэтому я так хладнокровен ко всему — я прошел тернистую тропу к власти: сейчас я в силу старости и болезни вне дел, но власть за мной.

Артур помолчал, пустил дымные кольца и продолжил:

— Политика — это мужская проституция, мой друг. Ради нее мужчина даже прыгнет в постель к нелюбимой и скверной женщине, отец которой стоит у власти. Затем он будет чесать спины вышестоящих лиц, пресмыкаться перед ними, стелиться ковровой дорожкой… Он будет неспокоен; будет всюду и везде оглядываться, как трусливый заяц — ибо ножи против него и системы, в которой он вертится, точатся всюду. И так до тех пор, пока он не пройдет через унижения, страхи и боль. Пока он не станет толстокожим ко всему; пока не заслужит место номер один — но и здесь нет никаких гарантий…

Мигель слушал его внимательно и даже слегка наклонился туловищем вперед.

— Тебе все же нужно научиться курить сигару и пускать кольца — это превосходно!.. А потом приступим к плану действий.

Мигель вышел из кабинета Артура в сопровождении прислуги: слегка полупьяный, но весьма озадаченный. Он думал о то, что его может ожидать, и как настоящий преступник он не мог не думать о последствиях. Не то чтобы он струсил или передумал — проблема была в том, что он недостаточно доверял Артуру, несмотря на довольно «теплый» прием. Хотя Мигель прекрасно понимал, что если бы он отказался от этой сделки, то Артур прогнал бы его как пса, а может еще и сдал бы. Мигель чувствовал себя закабаленным. Ведь он теперь так много знает об Артуре, чтобы тот его просто так отпустил. Теперь если Мигелю захочется свободы, то он должен будет быть убитым. Артура он убить не может, потому что ему затем жестоко отомстят. Может, следует подумать о других последствиях, более приятных для него? Действительно ли Артур собирается представить его влиятельному кругу людей, если он выполнит задание? Это было бы неплохо. Если Мигель попадется в руки правосудия, то его будет ждать пожизненный срок, а, возможно, и смертная казнь. Если же он будет под крылом нужных людей, то ему «простят» все грехи, и, возможно, у него еще и попросят прощения. Теперь он понимал, что и как варится во всем этом котле… Он принял душ, разделся и лег спать. Он спал около двух-трех часов до тех пор, пока не зазвонил будильник. Мигель встал, не медля поднялся к себе в коморку, оглядываясь по сторонам. Он бесшумно достал ящик. Аккуратно открыв его, достал перчатки. Затем надел пальто, надел шляпу и очки. Взяв конверт с фотографиями, он так же бесшумно, на цыпочках направился вниз, в кабинет Артура, так же оглядываясь по сторонам.

— Артур, ты не спишь? — спросил тихо Мигель, когда очутился возле его кабинета. Но Артур, вероятно, спал, причем достаточно крепко, ибо за дверьми Мигель отчетливо слышал храп. Дверь была почему-то отперта и Мигель тихо вошел: Артур лежал как обычно распростертый на диване. Мигель подошел к его столу, и его посетила мысль написать письмо с угрозой прямо здесь, за его рабочим столом, еще и его ручкой. Он написал короткое предложение в три слова: «Прощайся и прощай». (Автором этих слов, конечно, был Артур). Затем Мигель положил короткое письмо в конверт с фотографиями и направился по указанному адресу к будущей жертве. Он шел по бесшумной и безлюдной улице подозрительный и странный. Впрочем, таких в этом районе было много. Ему не хватало только револьвера, чтобы дополнить образ настоящего гангстера. Артур давать ему оружие не хотел, боясь, что криминальный братец все же погрязнет в историю. Он боялся за свою жизнь не меньше Мигеля. Пожалуй, недоверие — это все, что связывало их на тот момент.

Оказавшись на нужном месте, Мигель несколько раз проверил адрес девушки и бросил конверт в почтовый ящик. И несколько раз осмотрев, не видел ли его кто-нибудь, прогулочным шагом отправился в неизвестном направлении. Вернулся он только к шести… Он вошел в свою комнату. Аккуратно сложил вещи в строго указанном Артуром порядке в ящик, закрыв его на замок. Надежно спрятав ключ, чтобы его не обнаружила прислуга, он разделся и лег спать, и проснулся только к обеду.

Артур читал газету и пил чай, когда Мигель к нему присоединился.

— Черт! Хотя бы одно словечко, одна статейка!.. — возмущенно сказал он, скомкал газету и бросил на пол. — Почему ты так долго спал?!

— Не спалось на новом месте, — ответил Мигель. Артур дал знак рукой прислуге, чтобы та оставила их. Веление было исполнено, и теперь они могли спокойно обсудить вчерашнее. Разговор был довольно сухой.

— Все сделано, как надо?

— Да.

— Тебя видели?

— Нет.

— Вот и отлично. Будешь чаю?

— Как я узнаю, что она получила конверт? — спросил Мигель, проигнорировав предложение.

— Узнаешь, не беспокойся, — ответил Артур и поставил опорожненную чашку.

— Она догадается? Обратится куда-нибудь?

— Конечно, нет. Она ведь не совсем дурочка… Да и не нужно заботиться о том, что тебя не касается. Просто выполняй план, который я тебе дал… Ах, да! Чуть не забыл. Завтра утром приедет твой новый компаньон. Именно с ним ты будешь договариваться о расширении бизнеса.

— Он будет подставной?

— Нет, самый настоящий. У тебя будет первый «друг». Хотя толку от него никакого не будет — он нужен для страховки. На случай если ты навернешься, он будет божиться, что ты его компаньон, потому что он будет в это верить. А пока ты свободен и можешь заниматься, чем хочешь.

Мигель поторопился к выходу, но Артур его остановил:

— Мигель.

— Что? — обернулся Мигель.

— Ты протер перчатки раствором?

— А ты приготовил мне новый документ?

— Вопросом на вопрос отвечаешь? Ты еще неопытный игрок. Отвечай мне на вопрос.

— Да, протер, — ответил Мигель, всей своей сущностью давая понять, что ему начинает, не нравится такое обращение. Но, что делать? Политика — она же проституция.

— Свободен, — сказал Артур и принялся читать новую газету.

Мигель весь день просидел у себя, ссылаясь перед прислугой на то, что ему наверняка не подошел новый климат, и у него частенько кружится голова. Перед прислугой он действительно вел себя довольно аристократично, что те были безоговорочно уверены, что перед ними благородный и богатый человек. Он был не таков как его брат, во всяком случае, прислуге так казалось. (Они даже не догадывались, что за зверь таится за этой прекрасной наружностью).

Мигель спустился к Артуру вечером за «важной новостью». Мигель был уверен, что его паспорт, наконец, готов и Артур ему вручит сегодня его. Но томная улыбка, заигравшая на лице Артура, была предвестником совершенно другой новости.

— Сегодня Анастасия весь день просидела дома. Судя по всему, она прогнала любовника, или тот испугался и убежал сам. Но посмотрим, насколько ее хватит… Мигель, брат мой, выпей со мной вина. Обмоем твой первый маленький успех.

Мигель все ждал, что Артур вручит ему то, зачем он сюда пришел с такой надеждой, но этого не произошло. Но они просидели весь вечер, разговаривая ни о чем. Артур не делился ничем сокровенным, он лишь косвенно упоминал о своей жене, о «братьях». Более ни о чем. Ну, бывало, он упоминал о своем нажитом состоянии, которое Мигелю может только сниться. Мигелю, конечно, последнее было неприятно. Он чувствовал себя рядом с братом полным неудачником и болваном, который не научился «выжимать все прелести из жизни». И все же из этих пьяных пустых разговоров он надеялся изъять хотя бы что-нибудь полезное. Но напрасно. Даже будучи пьяным до невозможности, Артур оставался скрытен и хитер. Мигель за все дни своего пребывания здесь, проникался к брату то уважением, то отвращением. Артур действительно многого добился в жизни в отличие от Мигеля, но как это вышло? Удача или судьба? Они оба не получили образования; в школе оба слыли скверными и агрессивными ребятишками. Их обоих никто никогда не любил, не внушал веры в себя, не помогал. Но как так получилось, что Артур сейчас наверху, а Мигель внизу? Нет, это просто какая-то не справедливость! Мигель был подавлен. Он поднялся к себе, после того, как Артур заснул, но сам он никак не мог уснуть.

Следующий день был намного приятнее предыдущего. Встреча с компаньоном состоялась успешно. Кажется, что Александр — знакомый одного знакомого Артура, действительно поверил, что перед ним деловой состоятельный человек. Сам Мигель не мог понять, как ему удалось так уверенно себя держать. Мог ли Александр, повидавший в бизнесе столько неправедных людей, подумать только кто перед ним?.. Артур тоже присутствовал на этой встрече. Они сидели втроем и обсуждали алкоголь. Александр занимался виноделием. В этих вопросах Мигель, усердно подготовившись, был как «рыба в воде», чем приятно удивил брата: Мигель все схватывал на лету, любую информацию. Артуру было приятно наблюдать за этой картиной: подумать только, какого урода он растит! И это было его детище, которое более склонно к обучению и воспитанию, нежели был способен родной сын, который всегда пренебрегал советами отца. Если бы он тогда послушал отца и меньше связывался бы с женщинами, все было бы по-другому. А он предпочел власти и богатству — наркотики и женщин… Артур всегда воспринимал сына как должное, и считал, что сыновья должны своим отцам. Возможно, в этом и заключалось расхождение во взглядах с сыном. Презрение к Анастасии, которая, по его мнению, изменяла не столько сыну, сколько их «семье», сделало Артура в последние месяцы куда более бесчувственным. Он не рассказывал брату, кем она ему приходится. И Мигель справедливо полагал, что это его молодая любовница. Артур не скрывал правды; дело, безусловно, было в том, что у него не было никакого желания объясняться. Слежка за Анастасией продолжалась, и та больше не появлялась на светских мероприятиях и вечеринках. И Артур был более или менее спокоен. Он крепко уснул после деловой встречи Мигеля с компаньоном. Так крепко несколько ночей подряд он никогда не спал. На следующее утро произошло то, что Артур рассчитывал увидеть в скором времени. Он получил снимок, где Анастасия в мужском свитере и парике гуляет с тем же любовником по парку. (Можете ли себе представить, каково было Артуру, когда он увидел этот снимок?) Он просто взорвался от гнева: она решила провести его?.. Но его не провести! Артура можно лишь довести, но никак не провести. Он тут же велел послать за братом, когда тот сидел в саду с одной из горничных, которая ему давно приглянулась, и мило беседовал. Когда перед дамой сердца ему в приказном тоне велели зайти к Артуру, сердце Мигеля исполнилось злобы.

— Мистер Артур Гордон велел вам явиться в кабинет по важному вопросу.

Но что он мог ответить? Мигель встал, выпрямился перед избранницей, и величественно направился к брату в кабинет.

— На! Полюбуйся! — сказал Артур и бросил снимок перед Мигелем, как только тот появился на пороге.

— Приступаем ко второму пункту? — спросил Мигель без особого энтузиазма.

— Да. Раз эта дрянь не понимает, с каким огнем играет, то приступаем к следующему пункту.

— Я все понял, — ответил Мигель. — Могу идти?

— Мне нравится твоя краткость. Но куда это ты так торопишься? Неужели к этой мерзкой горничной, которой все время не хватает жалования? Ты посмотри на себя, кто ты, а кто она. Хочешь женщину — выбери более эксклюзивный и дорогой сорт.

— Ты говоришь о женщинах, как о сигарах, — ответил Мигель и ухмыльнулся.

— Да, именно! Есть женщины-сигары, а есть женщины-сигареты. Но и те и другие придуманы для кратковременного удовольствия, — ответил Артур. — Ты меня понял. Не вздумай здесь устраивать романы. Они у тебя быстро окончатся.

Мигель чувствовал себя всякий раз некомфортно и униженно после разговоров с братом, но старался не придавать этому значения. Всякий раз Артур давал ему понять, что тот ничтожество. Впрочем, для него все были таковы. Даже эта ни в чем невинная горничная Селена, которая показалась Мигелю очень милой и соблазнительной. Она ведь такая безвредная? Почему он так о ней?.. Он решил прогуляться по городу и рано лег спать. Но уснуть не получалось. Мигель лежал до полуночи с полураскрытыми глазами: он не стал дожидаться полуночи и принял решение, что выйдет раньше. Он достал свой ящик и как обычно, надев перчатки, облачался в свой наводящий в темноте панику на простых граждан наряд. В кармане у него была одна лишь отвертка, которую он нашел в гараже у Артура. Он направился к парадной двери и хотел бесшумно повернуть ключ, как вдруг из темноты выскочила фигура женщины. Это была Селена. Она хотела вскрикнуть, но разглядела в незнакомце Мигеля, и подбежала к нему:

— Ах, Михель, как вы меня напугали! Что за странное на вас пальто и шляпа? И куда вы собрались так поздно?

На Селене был коротенький халатик, обнажающий ее красивые ножки. Михель, ни слова не сказав, прижал ее к стене и страстно начал целовать ее в губы, шею и плечи.

— Я бы провел эту ночь с тобой, но мне нужно идти, — сказал он, задыхаясь от страсти.

— Может, вы возьмете меня с собой?

— Нет, нельзя. Это далеко небезопасно.

— Опасности меня не пугают. Возьмите!

— Селена, я прошу тебя только об одном: никому не говори, что ты меня видела.

— Хорошо, раз вы так этого хотите. Но ради бога… — внезапно послышались чьи-то шаги, и они оба затаили дыхание. Мигель быстро поторопился к двери, открыл ее, и исчез из виду. Селена, как ни в чем не бывало, поправила халатик и направилась наверх. На лестнице ее застал Артур; Селена испуганно попятилась назад.

— Что ты здесь делаешь в это время, Селена?

— Я… проверяла, не открыты ли двери, — растерялась девушка.

— И как ты думаешь, они открыты или закрыты? — Артур спустился на одну ступеньку ниже, приблизившись тем самым к напуганной до смерти девушке.

— Они закрыты, я это знаю наверняка. Я же проверяла.

— Ты уверена, что они закрыты? Я думаю, что они не закрыты, потому что кто-то выходил, и я даже знаю, кто… — нахмурился Артур. Горничная совершенно потеряла самообладание и расплакалась.

— Позволь тебе кое-что объяснить, мой брат Михель ходит в бордель к испанским проституткам. Можешь забыть о своей нелепой затее — женить его на себе… Ты его не стоишь. Он тебя не любит, просто морочит голову. Он мне сам сказал, что ты в его глазах просто нелепа и смешна. Зачем тебе мужчина, который смеется над тобой?

— Это правда? Он смеялся надо мной?

— Да. Он же денди: ему нужно покорять и разбивать сердца. Благо, я его вовремя предупредил, иначе у вас все могло бы дойти до постели. А тебе это зачем? Ты деревенская девушка, приехавшая на заработки. А что было бы, если бы забеременела от него? Ты думаешь, ему нужен твой ребенок?.. Да если бы я знал раньше, что мой братец тут задумал!..

— Хорошо, я все поняла. Позволите идти? — спросила она, утирая слезы.

— Селена, — Артур спустился еще на одну ступеньку, — не вздумай путаться у него под ногами. Ты меня поняла?! Лучше собери свои вещи и езжай домой.

— Вы хотите…

— Собирай вещи и убирайся завтра же, — проговорил сквозь зубы Артур. — Утром не забудь зайти ко мне, чтобы я с тобой рассчитался.

— Хорошо, — ответила девушка и шмыгнула носом.

— И скажи мне «спасибо», вместо того, чтобы ныть. Я тебя уберег от глупостей!.. Теперь поднимайся к себе и не высовывайся. Поняла меня?

— Да, — ответила Селена, и, осторожно обойдя Артура, поднялась к себе.

Тем временем Мигель спокойно, никем более не незамеченный, пошел вдоль улицы. Добраться пешком до дома Анастасии по предусмотренному маршруту составляло примерно полтора часа. Очки он надевал редко, ибо по ночам это напротив вызывало настороженные взгляды людей. Он надевал их только, когда приближался к дому Анастасии. Автомобиль Анастасии стоял не в гараже, а во дворе. Обычно Анастасия оставляла его там после вечеринок. За все время, что автомобиль был подарен, она только пару раз загоняла его в гараж: во время сильного ливня и града. Удивительно, что получив записку с угрозой, Анастасия, не подумала о том, что ее автомобилю может что-то грозить, а, следовательно, и ее жизни. Мигель подкрался к нему и с помощью техники, благодаря которой угнал не один десяток автомобилей, отключил сигнализацию. Далее он достал отвертку из кармана и из-за всех сил ударил ей в правое переднее колесо. Нельзя сказать, что это далось легко. Шины были прочные, но с внутренней стороны были уязвимы. Тот же самый маневр он повторил с левым передним колесом. Задача всей это операции была не в том, чтобы спровоцировать аварию, а в том, чтобы еще разок припугнуть Анастасию.

Несколько раз убедившись, что его никто не видел, Мигель поторопился домой. Он вернулся домой около трех четырех часов утра, и бесшумно лег спать, сложив вещи аккуратно в ящик. Наутро его ждала неприятная новость. Его вынудили подняться в девять часов утра. Когда он полусонный и разбитый спустился в вестибюль и увидел двух полицейских. Увидев статного мужчину, аккуратно и вальяжно спускающегося по ступенькам с сигарой в руке; который вероятно отсыпался после бурной ночи, проведенной с какой-нибудь знойной красавицей, полицейские приняли покорную позу и проявили смущение, но все же затеял неприятный разговор.

— Доброе утро. Мистер Гордон, — обратился к нему полицейский, — меня зовут Генри, старший сержант полиции, очень приятно… А это мой напарник Джонатан. — Простите за столь ранний и неприятный для вас и мистера Артура Гордона визит. Мы разыскиваем особо опасного преступника, мистер. Свидетели указали, что видели подозрительного мужчину возле этого дома около полуночи вчера. Вы ничего странного не заметили? Или не слышали? Может, какие-то звуки, шорохи. Ничего не пропало?

— Нет, а в чем дело? Я решительно ничего не понимаю.

Артур нервным шагом поспешил за ними:

— Послушайте, господа полицейские, я ведь вам сказал свое мнение. Если бы кто из прислуги видел или слышал что-нибудь подозрительное, а тем более обнаружил бы хищение ценностей, то наверняка мы обратились бы за вашей помощью. Но с чего вы взяли, что мы можем иметь какое-либо отношение к незнакомцу, который может быть случайно проходил мимо моего дома?

— Мистер Гордон, — начал полицейский, который был значительно старше другого, — вы человек уважаемый и мы не можем допустить, чтобы вам что-либо угрожало. Поймите, мы действуем из наилучших побуждений. Человек, которого мы разыскиваем, не просто странный — он очень и очень опасен. Это человек, на счету которого множество преступлений, включая убийства. Полиция разыскивает его около двух лет, теперь он скрывается в нашем городе и угрожает нам всем, поймите. Должен признать это самый невероятный преступник, самый изощренный, самый коварный.

Артур выпрямился, вероятно: в этот момент он испытал наслаждение от услышанных слов. Легендарный преступник, думал про себя Артур, стоял с ними в одном вестибюле, «а эти два недоумка даже не догадывались об этом».

— Это все весьма интересно, но мне очень неловко перед своим братом, приехавшим из Америки. В моем доме он почетный гость, а вы осмелились нарушить его покой из-за какого-то пустяка.

— Да, мы понимаем. И, тем не менее, мы обязаны допросить всех лиц, проживающих в этом доме. Возможно, прислуга что-либо видела? Мы обязаны ее допросить. Наверняка ваши горничные видели что-либо или кого-либо.

В этот момент Артура и Мигель бросило в дрожь: неужели все? и Мигель снова отправится за решетку или на смерть?.. Что же касается Артура — то оказаться за решеткой Артур не боялся, он опасался только того, что его план может рухнуть. Из этой мутной воды Артур в любом случае вышел бы сухим, даже если Мигель донес бы о его плане.

Горничных допрашивали около часа, проверили документы. Селена же, которая в этот момент собирала чемоданы, долго не появлялась. Она спустилась самая последняя. На первый вопрос полицейских, почему Селена так долго не появлялась, она откровенно ответила, что собирала чемодан, поскольку собирается уехать. Полицейские насторожились таким ответом. Они сразу же догадались, что девушка что-то знает, и попросили покинуть вестибюль всех, кроме нее. Артур индифферентно прошел к себе в кабинет, Мигель за ним. Остальная прислуга разошлась по делам. Каролину же, вероятно, уже допросили в другом месте.

— Селена, что вы делали вчера ночью около полуночи? — начал деликатно молодой полицейский, увидев потерянность на лице горничной.

— К черту эти церемонии. Не желаю ждать! — прервал его полицейский, который уже был в возрасте, и которого более ничего в таких делах не смущало и не останавливало. Однако, увидев ангельское лицо Селены, все же смягчился. — Прекрасная, Селена. Я вижу, что вы владеете важной информацией, раз собрались уезжать.

— Я больше не могу оставаться в этом доме, — поделилась девушка. — Но клянусь, я не виновата, он сам хотел меня совратить! Я не поддавалась, а меня уволили из-за этого! Что я теперь скажу родителям?

— Кто хотел вас совратить?! Мистер Артур Гордон к вам приставал?

— Нет, — начала всхлипывать девушка.

— Вы ведь несовершеннолетняя, так ведь? Позвольте, я взгляну на ваши документы, — сказал полицейский с отцовской нежностью и заглянул в ее паспорт. — Да, все верно. Против вас было совершено преступление? Но кем? Вы можете сказать?

— Его брат. Этот Михель.

— Это случилось вчера ночью?

— Да. Я услышала шорох и спустилась вниз. Так как мне показалось, что кто-то открыл парадную дверь…

— Ее взламывали?

— Нет, я слышала, как ее открывали ключом.

— Я увидела мужчину в пальто, шляпе и, кажется, он был в перчатках. Это оказался мистер Михель Гордон. Он прижал меня к стене и насильно поцеловал, хотя я не хотела этого. Он сказал, что провел бы со мной ночь, но не может, так как у него намечается что-то другое.

— Погодите… Мужчина в пальто, шляпе и перчатках? По описанию свидетелей подозрительный мужчина был одет в то же самое… Продолжайте, я слушаю.

— Потом появился мистер Гордон, и сказал мне, чтобы я уехала и не маячила перед глазами его брата. Я не стала возражать и что-либо рассказывать, потому что он все равно мне не поверил бы, а поверил бы своему брату.

— Селена, дитя мое, вы готовы дать показания против этого человека?

— Да, я готова дать показания против этого человека.

— Хорошо, — сказал полицейский и встал и обратился к напарнику, — Джонатан пригласите мистера Михеля Гордона.

Джонатан вышел и через несколько минут Мигель был в вестибюле в сопровождении Джонатана, тогда как Селену уже вывели.

— Итак, сразу к делу. Я пока не предъявляю вам обвинения, но может случиться так, что и предъявлю. Для начала объясните мне, что вы делали вчера ночью в пальто, шляпе и перчатках, когда выходили из дому? Вчера ведь не было дождя? Только не отнекивайтесь. Вас видела горничная Селена.

Мигелю стало не по себе, он был не готов к такому вопросу.

— Да, но было прохладно, — медленно проговорил он.

— Почему вы не сказали, что странным незнакомцем, ошивавшегося в полночь около дома, вероятно, приняли вас?

— Вы ведь не описали его. Может, это все-таки был другой? Я не могу быть уверен, что это был я, — уверенно ответил Мигель.

— Пожалуй, да, вы правы. Это наша оплошность. Нужно было описать незнакомца. Так что вы все-таки делали около дома?

— Я из него выходил, — ответил Мигель, давая понять полицейским, что выше всего этого.

— И куда же?

Мигель часом ранее осведомленный о разговоре Селены и Артура ответил:

— Вынужден вам признаться в не очень привлекательной правде, но я ходил к проституткам. И думаю, что в этом нет ничего плохого. Вы ведь тоже это делаете, — заявил Мигель так, что шокированные дерзостью полицейские переглянулись друг с другом.

— Ну, к вашему сведенью мы ходим к ним не с той целью, что и вы, — рассердился сержант. — Я даже знаю, почему вы пошли к проституткам. Хотели совратить юную девушку, а в результате отказа решили наведаться к проституткам.

Мигель был озадачен:

— Кого совратить? Какую юную девушку? Я, конечно, тот еще грешник, но никогда никого не совращал! Что за вздор?!

— А горничная по имени Селена заявила, что вы ее хотели совратить.

Мигель хотел привстать в волнении, но конечности словно парализовало, и он так и остался сидеть на стуле. Сердце его оказалось живым, судя по тому, как оно с болью сжалось… А ведь он даже поверил… Поверил в то, что может все еще может на что-либо надеяться и может, даже любить. (Да-да, как ни странно, он допускал себе такую мысль, что способен полюбить). Он ведь так надеялся, что с новым паспортом, с новым именем у него начнется новая жизнь. Разочарование охватило его целиком и на какую-то минуту заставило абстрагироваться от реальности.

— Вы слышите меня, мистер Гордон младший? — упорно кричал полицейский. — Девушка готова дать против вас показания. Нам придется вас задержать и проверить информацию о вашей личности.

— Все кончено, — подумал Мигель. Такого быстрого финала он не ожидал.

— Постойте, нужно допросить еще одного свидетеля. Что мистер Гордон старший может сказать по этому поводу, — справедливо отметил молодой напарник. Хотя старший полицейский прекрасно помнил об Артуре, ему не очень хотелось тревожить почетного в округе мистера. Да и вся эта история с Гордонами не сулила ничего хорошего. Он не хотел в это ввязываться, но законы для всех равны. И его задачей было исполнение долга.

— Да, — сказал он, мешкая, — нужно допросить и его.

За Артуром отправился молодой полицейский. Артур зашагал своей величественной походкой и сел на кресло.

— Слушаю, — сказал он.

— Ваш брат Михель, мистер Гордон, обвиняется в совращении несовершеннолетней.

Артур рассмеялся:

— Вот маленькая гадюка. Умеет добиваться своего.

— Что, простите? — спросил старший сержант.

— Вы серьезно? Вы поверили лжи этой маленькой дурочки? Я уволил ее, теперь в отместку она решила опорочить доброе имя моего брата, — Артур перевел взгляд на оплошавшего Мигеля.

— Почему же вы уволили ее?

— Потому что она лезла к моему брату. Следила за ним неустанно, сама ноги волочила. И в ту ночь я собственными глазами все видел, как она поджидала его в откровенном халатике. А завидев его, побежала и бросилась к нему на шею целоваться. Я делал ей много предупреждений, но она не слушала меня. Вот я и уволил ее. Вы бы видели, как она разрыдалась, когда я сказал ей о том, что ее возлюбленный ходит к другим женщинам. А на что она собственно рассчитывала? Что он бросит все свои планы по расширению плантаций и бросится к ее ногам. Кстати, о том, что мой брат порядочный человек и бизнесмен может подтвердить и его новый деловой партнер.

Артур закончил свою речь, которую произносил уверенно и отчетливо, и она как обычно звучала убедительно.

— Мистер Гордон, вы знаете, что я беспристрастен… но все же склоняюсь верить вам. Сейчас многие молоденькие девушки мечтают о славе Моники Левински. И я не раз занимался подобными делами, когда молоденькие девушки писали заявления на богатых и именитых в округе мужчин… Тем не менее, все же позвольте еще раз допросить прислугу. Артур встал, и, изображая негодование и недоумение, прошел обратно в свой кабинет. Мигель тоже вышел.

Горничных на сей раз допрашивали относительно того, были ли все же домогательства со стороны Мигеля. И то ли из страха перед Артуром, то ли по совести, единогласно ответили, что ничего подобного ими не наблюдалось. Горничные же, состоявшие в разладе с Селеной, подтвердили, что Селена сама бегала за завидным женихом. Прислугу вскоре отпустили. Селене же пришлось пробыть с полицейскими еще один час. К счастью, кроме нотаций, прочитанных ей старым полицейским, ничего не последовало за клевету. Мужчина, будучи сам отцом семнадцатилетней половозрелой девушки, оказался более чем понимающим человеком. Чего не сказать об Артуре. Эта ситуация так вывела его из себя, что он напрочь забыл, что перед ним стоит пусть и взрослая, но все еще несовершеннолетняя девушка. Кроме того, Селена была из бедной и неблагополучной семьи, и Артур прекрасно это знал, что имеет дело с очень тонкой и чуть нарушенной психикой. Он вызвал ее к себе в кабинет, после того, как ушли полицейские, закрыл окна и кричал на девушку изо всех сил:

— Гнида! Тварь! Убирайся из моего дома сейчас же! Продажная шкура, продавай себя в другом месте!

Никогда еще Мигель не видел своего брата в таком состоянии, даже когда украли его велосипед, на который он подрабатывал на каникулах три лета подряд. Артур славился с тем, что никогда не проявлял эмоций. Он всегда говорил: «Подчини себе эмоции — подчинишь мир». Он любил произносить эту фразу с детства. Именно умение сдерживать эмоции является главной чертой лидера, ведь лидер должен всегда сохранять спокойствие и моментально принимать решение в каждой критической ситуации. Мигель заметил странную особенность в брате: он никогда не закуривал в стрессовой ситуации, как это делают многие. Напротив, Артур, как обращали многие внимание, всегда курил в минуты полной расслабленности. Однако гнев Артура был подобен неожиданному извержению вулкана. И слова, которые он произносил, могли обжигать в самое сердце подобно магме. Он нащупывал все слабые места человека и прекрасно знал, что словом можно ранить сильнее, чем мечом.

— Погоди у меня, я сделаю так, чтобы тебя больше нигде не устраивали на работу. А теперь прочь! Сдохни от голода со своим щенком в утробе.

Селена стояла словно контуженная; ее слезы текли сами по себе. Она не могла не произнести ни слова. Сердце ее свернулось так, что Селене на миг показалось, что оно остановилось.

— Я сказал тебе, чтобы ты убиралась! — крикнул Артур уже не так громко, но все же с таким напором, что Селена вздрогнула, и моментально снова «оказалась в кабинете у Артура». В этот момент у нее произошла короткая клиническая смерть, но Селене это, разумеется, показалось.

Селена вышла из кабинета Артура в неописуемом состоянии. Мигель хотел пойти за ней, как бы та не наделала глупостей. Но Артур повелел ему не дергаться. Этого Селена и не ожидала. В этот момент не понимала, зачем она все это затеяла. Ведь Мигель не знал о ее истинном возрасте, а даже если и знал, то не делал ничего плохого. Он просто ее поцеловал и дал понять, что она им желанна. Но, а почему он тогда так поступил с ней? Дал надежду, шанс высвободиться из этой бедноты. Могла ли она подумать, что Мигель просто играет свою роль? И каким образом Артур Гордон узнал всю правду о ней? Ее ведь теперь действительно не примут на работу. Селена прекрасно отдавала себе отчет в том, какую она себе вырыла яму своей юношеской глупостью… Пожалуй, в таких случаях, когда девушка из бедного слоя населения терпит домогательства со стороны влиятельного мужчины, справедливость редко бывает на ее стороне.

Мигелю тем временем тоже «влетело» неплохо. Артур отчитывал его как провинившегося ребенка. Мигель так же был вынужден молча слушать и внимать его словам.

— Ты понимаешь, что ты сейчас чуть было, не натворил?! Из какой ситуации я тебя сейчас вытащил!!! А в какое положение ты чуть было не поставил меня? — Артур держал в руке бокал, который трясся вместе с его рукой: он старался, но никак не мог успокоиться. — Я же тебя предупреждал! А ты взял и связался с этой мерзкой горничной, с этой тварью. Я бы ее просто придушил бы! Она чуть было не разрушила мой план. Ей богу, ей просто повезло, что так вышло. Иначе ее родители даже не похоронили бы ее. Ты понимаешь всю серьезность ситуации?! Я же тебе сказал, я же предупредил… И как ты думаешь, могу ли я после такого тебе доверять? Это же банальное задание, ты его только начал и уже такой провал. Где те пресловутые изощренность и хитрость, которыми тебя наделяют? Где?! Какого черта ты вышел из дому раньше двух ночи? Какого все черта?! — он с минуту помолчал и продолжил, но уже намного тише. — Уж не думаешь ли ты влюбляться и в свою жертву?.. Только попробуй! Даже не вздумай влюбляться в эту наркоманку, слышишь? Она обречена. Она умрет, и ты ее убьешь!

— Да, я все понял, — наконец заговорил Мигель медленно и задумчиво.

— Да неужели! — с иронией воскликнул Артур, — Ты меня должен был сразу понять. Ты думаешь, я тут в игры играю?! Ты сам подписал сделку с дьяволом.

— Ты был прав, Артур. Я буду сторониться женщин, от них одни проблемы.

— Женщины придуманы для развлечений — развлекайся, когда сможешь себе их позволить.

Артур замолчал и немного успокоился. Затем он грузно выдохнул, сел на краешек стола, сменил тон и тему.

— Анастасия со своим любовником попала в аварию.

— Я надеюсь, она не пострадала? — спросил Мигель. — Я имею в виду, не сорвался в таком случае наш план?

— Пострадал ее любовник, как я и рассчитывал, — сказал Артур и поднес бокал к губам.

— Она поняла, что это было покушение, или приняла за случайность?

— Конечно, поняла. Она ведь получала предупреждение. — Артур сделал глоток и с довольным лицом добавил:

— Я думаю, ее ухажер тоже обо всем знает и он не станет рисковать.

— Она обратилась куда-нибудь?

— Нет. Она, конечно, глупая, но не настолько. Я уверен, что она все знает и напугана до смерти. Здесь все куплено, она не спасется, даже если обратится куда-либо.

— А ее отец? Что же он? — спросил Мигель.

— Для мелких людей он акула, а для нас он — мелкая рыбешка. Я думаю, он будет счастлив, когда избавится от этой головной боли под названием дочь. У него ведь есть еще сын… — Артур сбавил голос и опустил глаза на несколько секунд. Затем снова поднял глаза и повысил голос. — Ты уберешь ее по моему первому же требованию. Слышишь меня?

— Да, — ответил Мигель, но в этот момент его мысли были о Селене. — Можно теперь задать вопрос?

— Да, только никаких сантиментов, — ответил Артур, и снова сделал глоток.

— Твоя предпоследняя фраза, обращенная к Селене: «Сдохни со своим щенком в утробе». Я правильно все понял? Селена беременна?

— Да, эта мелкая чертовка встречалась с моим одним единственным дворецким. Как ты видишь, у меня больше нет прислуги мужского пола. В моем доме недопустим курятник, в котором курам не по себе от присутствия хотя бы одного петуха.

— Можно без всего этого? Что произошло? — спросил Мигель.

— Это было ошибкой нанимать мужчину. Но я думал, что мужская рука тоже нужна в хозяйстве… Он был красив и хорошо слажен. Более того, не был болтлив… и уже имел дело с одной мафиозной семьей. Но я же не думал, что эти нимфы начнут посягать на его семя! Они все приезжие девушки из разных провинций, приехавшие на заработки и за мужьями. Одна из них — вот эта маленькая дрянь, которую я только что уволил, забеременела от него. После чего ее и возненавидели другие горничные. Два месяца назад одна из горничных донесла мне, что видела Селену с дворецким на четвертом этаже, в коморке, где спал ты. Я его тут же уволил, пускай и не хотел. Горничным сделал замечание относительно саботажа. А одной из них — самой шустрой наедине велел установить за Селеной слежку, потому что в последнее время она частенько у меня отпрашивалась куда-то. Она мне и рассказала, что Селена ходит в местную больницу к гинекологу, и что частенько видит ее с тобой в саду. Но самое любопытное то, что она не собиралась прерывать беременность. Горничная, следившая за ней, каким-то образом выяснила, что Селена принимает витамины для беременных — а это говорит только об одном. — Артур поставил опорожненный бокал на стол. — Она хотела сохранить беременность, а через семь месяцев выдать чужого ребенка за твоего. Она думала, что я ничего не знаю, а я все знаю. Я знаю все и про каждого. Селена, вероятно, надумала дать своему ребенку нашу фамилию, обеспечить себя и будущее ребенка от какого-то проходимца, который всю жизнь будет чистить чужую грязь. Что же она не явилась к отцу ребенка? Что же она к тебе тут же начала клеиться? Как ты думаешь?

Мигель молча слушал. Ему было крайне все неприятно.

— Она та еще продуманная штучка — женщина до мозга костей. — Артур встал и сел на свое кресло, с радостью наблюдая за переменившимся в краске лицом брата.

— Теперь оставь меня. Сегодня был тяжелый день. И помни: больше никаких женщин.

— А как мой паспорт? Он готов? — неожиданно спросил Мигель, направляясь к выходу.

— Нет, — замешкался Артур, — пока не готов. А зачем он тебе?

— Ты ведь сказал, что он будет готов быстро.

— Не беспокойся о нем. Все будет готово.

В этот момент Мигель почувствовал внезапную тревогу. Что помышляет его грозный и страшный брат? Что если он обманул его? Мигель понимал, что от Артура можно ожидать всего и готовиться нужно как к лучшему исходу, так и к худшему.

Артур остался один. Он сидел у себя в кабинете и о чем-то думал. Потом посмотрел на часы и включил телевизор. В это время он обычно смотрел вечерние местные новости. Внезапно в сводках промелькнуло лицо Мигеля, разыскиваемого в городе как особо опасный преступник. Артур переменился в лицо и внимательно вслушивался в речь репортера:

«Мигель Морис, разыскиваемый в родном городе Н…, на протяжении долгого месяца разыскивается в нашем городе. Как известно о Морисе по кличке «Пес дьявола» (за татуировку питбультерьера на левом предплечье) за свои сорок два года совершил десяток преступлений. В семнадцать лет он впервые оказался в колонии для несовершеннолетних за хранение и употребление наркотических веществ. В восемнадцать лет снова вернулся в тюрьму по той же статье, но уже сроком на два года. В двадцать лет он убил сокамерника и получил еще семь лет. По освобождению из тюрьмы он занялся мелким грабежом и угоном автомобилей — и вновь был предан рукам правосудия. Отсидев три года, Мигель Морис первым за всю историю тюрьмы «Стоун-уоллс» совершил побег и до сих пор разыскивается. Будучи заключенным в бегах он совершил еще одно преступление — нападение на полицейского, который попытался его задержать. Известно также, что Мигель Морис находится в нашем городе около года, так как тайно покинул свой родной Н… В некоторых источниках есть информация о том, что подозрительный мужчина, схожий с разыскиваемым Морисом, частенько наведывался в ночные заведения и показывал фотографию мужчины, называя его по имени Артур. В одном из элитных баров он затеял драку…

.Внезапно в его кабинет ворвалась Каролина; Артур едва успел выключить телевизор.

— Отец! — воскликнула она, — я прошу тебя… умоляю… — она едва говорила, на ее крупных глазах выступили слезы.

— Что произошло? — сурово спросил Артур, который терпеть не мог плач.

— Ты… ты… — Каролина не могла успокоиться.

— Так… Я считаю до трех. Если ты не сможешь собраться и объяснить мне, в чем дело, покинь мой кабинет. Войди тогда, когда ты успокоишься. Ты же знаешь, я не выношу истерики, — сказал Артур и приступил к счету. — Раз…

Каролина сразу же успокоилась и собралась.

— Мне позвонила Анастасия.

— Что же ей от тебя понадобилось? — спросил спокойно и равнодушно Артур.

— Она считает, что ты за ней следишь и угрожаешь ей.

— Что за бред? — ухмыльнулся он. — Меня не интересует ее личная жизнь.

— Личная жизнь? — спросила Каролина. — Значит, ты обо всем знаешь? Знаешь, что у нее кто-то появился!

— Значит, ты поддерживаешь ее? — спросил ее все также спокойно Артур.

— Ты следишь за ней? Ответь честно.

— Ах, боже мой, Каролина! Как же ты похожа на свою мать. Как же вы, женщины, все похожи!.. Но я предупреждаю тебя Каролина, даже не смей с ней общаться! Слышишь меня?

Каролина повысила голос:

— Она мать твоего внука! Мать моего племянника.

— И мы позаботимся о нем. Ему обеспечено завидное будущее, мать ему не нужна.

— Позаботимся? — Каролина тут же переменилась в лице. — Что ты хочешь казать этим?

— Ты сама прекрасно знаешь, что Анастасия долго не протянет с ее образом жизни. Она либо умрет от передозировки, либо вновь не справится с управлением. Нам придется взять заботу о Леонарде на себя.

— Послушай, я не знаю, что ты там себе придумал, но я не собираюсь ни о ком заботиться! У меня перспективное будущее: съемки, слава, вечеринки. Мне не нужна обуза. Ты-то все равно скоро умрешь, а кто за ним будет следить? Мне и свои дети не очень-то нужны. Я буду вечно молодой, красивой, богатой и знаменитой, и никто не отнимет у меня этого! — завизжала Каролина своим немного детским высоким голосом.

— Ты будешь за ним следить, — сурово ответил Артур. (Постороннему человеку в этот момент могло бы показаться, что Артур смотрит на дочь с некоторой ненавистью — и действительно, он часто видел в своей дочери покойную супругу: ее голос, глаза, повадки и даже страсть к бомонду).

— Что? — затихла Каролина.

— Что слышала. Если я захочу, то сделаю так, что вместо королевы съемок и вечеринок ты будешь слугой моего внука.

Каролина сбавила тон, пытаясь сбавить накаленность разговора. Артур же сказал это не сгоряча. Он никогда ничего не говорил сгоряча. Возможно, он принял решение давно, но огласить решился только в этот момент, показавшийся ему подходящим.

— Я собираюсь завещать все свое состояние ему — моему внуку. Он наследник, не ты, — твердо произнес он, давая понять, что не собирается изменять свое решение.

— Ах вот как?! Значит, так мы заговорили. Ты не забывай, что я твоя дочь, твоя кровинка…

— К сожалению, — вставил Артур.

— Твоя мерзкая грязная кровь течет и по моим жилам…

— Не смей! — Артур ударил кулаком по столу, когда услышал такого рода оскорбление.

— Я оглушу тебя твоим же оружием! — сбавила тон Каролина. — Я найду на тебя компромат! Как ты тогда заговоришь?

— Какой же ты можешь найти компромат против меня, девочка? — спросил Артур, смотря на дочь тем пронизывающим взглядом, когда хочет сказать собеседнику: «Ты ничтожество. Я — здесь власть».

— Анастасия кое-что знает. Она сказала, что у нее есть доказательства того, что ты покушался на ее жизнь.

— Пусть будет по-твоему, Каролина, — ответил Артур так, что Каролина удивилась его невозмутимости и спокойствию. — Но решения я не изменю. Я лишаю тебя наследства. Иди и целуй ноги новому наследнику.

— Ни за что! — крикнула Каролина, и в ярости хлопнув дверью, гордой походкой вышла.

Артур вновь включил телевизор, но новости уже не показывали. Он подошел к фотографии, которая так и стояла перевернутой обратной стороной, как оставил ее Валентин. Странно, но за последние несколько недель столько всего произошло, что Артур так и не подошел к фотографии сына. Да и в целом, он этот он не был фетишистом (однако прикасаться к фотографии сына он никому не позволял, даже Валентин чуть за это не поплатился жизнью). Горничные об этом знали и тоже не трогали рамку с фотографией. За все это время она успела покрыться пылью. Артур бережно взял ее и протер.

— Зачем господь выбрал тебя, а не ее? — сказал он и переложил фотографию в сейф.

Он достал бутылку виски и прямо с горла глотнул. Затем лег на диван и, попивая небольшими глотками виски, уснул.

Мигель проснулся рано утро, так как в обед он собирался на деловую встречу. В последнее время он вставал рано, как человек, знающий цену не только деньгам, но и времени. По утрам он делал зарядку, играл в гольф, читал «Forbes»; узнал много полезной информации, начал детально разбираться в финансовых вопросах. Он был уже достаточно компетентен во многих финансовых вопросах и вел себя как истинный делец. Его партнеры по бизнесу в свою очередь имели честь общаться с самым большим аналитиком и психологом. Да, именно благодаря этим качествам Мигелю удалось обмануть власть и обманывать по сей день. Казалось, что он вжился в эту роль с корнями: даже походка его изменилась: стала более аристократичной, а лицо как-то облагородилось. Сложно было представить, что это тот самый человек, которого разыскивают во всем городе, чтобы посадить в тюрьму. Такие «обаятельные мерзавцы» если и попадают в тюрьму, то только по обвинению в мошенничестве или крупной краже. Женщины, которым он встречался, влюблялись в него сразу же, как побудут в его обществе несколько минут. Ибо Мигелю, как преступнику воистину было присуще то редкое отрицательное обаяние, от которого так сходят с ума многие женщины. Мужчины же относились к нему уважительно и старались проводить как можно больше времени с ним. Тип мышления Мигеля был крайне интересен. Это был человек крайне уверенный в себе и объективно оценивающий любую ситуацию — что мужчины друг в друге и ценят. Но, несмотря на знакомства, Мигель все же оставался крайне бдительным, настороженным и аккуратным. В тот день, когда у него состоялась встреча в баре, Мигель увидел в сводке новостей свою фотографию. Ему даже самому было сложно поверить, что разыскиваемый человек — это он и есть. Распознать в нем человека на фотографии было сложно, но возможно. Именно поэтому Мигель никак не мог сосредоточиться на разговоре — он боялся, что к нему подойдут и весьма справедливо спросят: «Прошу прощения. Не вы ли тот разыскиваемый человек?». После этого случая Мигель все же решил не рисковать, и в местах большого скопления людей не появляться. Предчувствие предсказывало ему, что вот-вот произойдет что-то неприятное, и так не может дальше продолжаться. А Артур, как казалось Мигелю, ничего не делал и не предпринимал. Он вернулся домой в ужасном расположении духа, где его, как он и предчувствовал, ждали весьма неприятные гости. Когда он зашел в дом, горничная предупредила Мигеля, что его ожидают полицейские в кабинете Артура.

— А вот, кстати, и он — Михель! — воскликнул Артур, когда явился Мигель. В кабинете сидели те самые полицейские, которые уже были у них по делу о подозрительном молодом человеке.

— Здравствуйте, мистер Гордон! — поздоровались полицейские поочередно.

— Здравствуйте. По какому вопросу? — спросил Мигель, всячески пытаясь скрыть волнение, и изображая усталость.

Генри дал знак молодому напарнику Джонатану, и тот вышел.

— Все это мне начинает казаться подозрительным, мистер Гордон младший, — мешкая и неуверенно начал он. — Даже не знаю, как начать. Я боюсь, что ваша честь будет задета. Поверьте, я этого не хочу. И все же я вынужден начать этот неприятный разговор. — Полицейский встал, чтобы походить. — Ваш переезд в этот город, мистер Гордон, который вдруг совпал с приездом в этот город опасного преступника…

Артур и Мигель насторожились, но не придали виду. Мигель в этот момент почти оказался под сокрушительным ударом.

— Что вы хотите этим сказать? — спросил Мигель. — Уж не думаете ли вы, что я имею к этому отношение?

— Мы понимаем, что вам приходится испытывать в данную минуту, но такова наша работа. Вы так же должны отнестись с пониманием.

Артур испытал облегчение: он опасался только одного — но Анастасия не создала ему проблем. Чего нельзя было сказать о Мигеле, который испытывал возбуждение, которое все труднее поддавалось контролю. Теперь он был уверен в том, что Артур его подставил. Мигелю показалось, что Артур излишне спокоен. Если все окажется так, как подумал Мигель, то ему терять было нечего. Он уже представлял себе, как выхватил ружье полицейского и застрелил Артура на месте.

— Я хотел бы детально ознакомиться с вашими документами и познакомиться с вашими партнерами, мистер Гордон младший. Я думаю, что они должны быть начеку и иметь в виду, что… Вернее, у меня есть все основания полагать, что вы… — Полицейский замешкался. — Позвольте ваш паспорт, пожалуйста.

Мигель с яростью посмотрел на Артура, который стоял все так же довольный и беспечный.

— Да, конечно. Вы вправе ознакомиться с документами моего брата. Они у меня в сейфе. — ответил Артур. — У Михеля была деловая встреча, он немного утомлен. Позвольте ему подняться к себе и отдохнуть. Я вас ознакомлю с его документами.

— Нет. Я хотел бы, чтобы ваш брат присутствовал. Если он, конечно, и вправду ваш брат.

— Разумеется.

Артур открыл сейф и к удивлению Мигеля предоставил его паспорт полицейскому.

— А почему они лежали в сейфе? — спросил полицейский, рассматривая документы.

— Так надежнее. Всякий важный документ лучше хранить в сейфе.

— Да, верно, — ответил он, не отвлекаясь.

Мигель и Артур обменялись холодными взглядами. Через некоторое время полицейский вручил документы обратно.

— Михель Гордон, прошу извинить за доставленные неудобства, — промямлил полицейский, с трудом сдерживая свой конфуз. — Я желаю вам удачно справить все свои дела!

Они пожали друг другу руки. Затем полицейский пожал руку Артуру, и направился к выходу, где его ожидал напарник. После того, как он вышел, Мигель подобно неожиданной буре накинулся на Артура.

— Что все это значит?! Все это время мой паспорт был у тебя?! Почему ты не отдал его мне?! Рабом меня своим решил сделать?! — теперь уже Мигелю было сложно сдерживать эмоции.

— А ну замолчать! Кто давал тебе право говорить со мной в таком тоне?!

— Я хочу знать, что все это значит! Я имею право знать!

— Никаких прав ты не имеешь! — чуть ли не басом сказал Артур. — Ты не получишь паспорт и путевку в новую жизнь, пока не будут выполнены все условия. Я и так достаточно рискую своим именем ради твоего. А ты еще и смеешь меня в чем-то упрекать?!

— Я уже выполнил часть условий, но ничего пока не получил взамен, кроме визитов полицейских… Тебе просто повезло! Я бы прикончил тебя на месте. Клянусь, мне терять нечего, — не переставал Мигель.

— Я узнаю в тебе старого Мигеля. Будь добр — выпрями спину и стань благоразумен. Это наше общее дело. Ни тебе, ни мне не выгодно идти друг против друга. Я не доверяю тебе, так же как и ты не доверяешь мне — и это известно нам обоим. Иди в свою комнату, тебе нужно набраться сил для новых дел.

У Мигеля покраснело от ярости лицо, рука была сжата в кулак. Он еле сдержал себя и решил отступить, пока один из них не остался покалеченным или даже убитым. Он вышел из кабинета страшно разочарованный и злой. Теперь он тоже частенько заглушал эмоции алкоголем и сигарами (конечно, не в таких количествах). Ночью он решил прогуляться на свежем воздухе и полупьяном состоянии побрел в неизвестном направлении. Всю ночь он бродил неизвестно где. Горничные видели лишь то, как Мигель сначала поднялся к себе, а затем спустился, неся в руке что-то похожее на чемодан.

Наутро он не вернулся. Артур был взволнован — не натворил ли его братец глупостей. Что только не приходило ему в голову! Не желая терять времени, утром он подключил связи, чтобы брата немедленно нашли. Ждать пришлось недолго. Его привез знакомый ему владелец пивного бара вдребезги пьяного.

Мигель открыл глаза и не мог понять, где он. И все же его полупьяные полушария мозга сделали неприятный анализ: он снова в кабинете брата.

— Ну что? Хорошо развлекся? — спросил его Артур. — Блудный ты «Пес дьявола». — Артур подошел к Мигелю и надел на его руку часы. Телохранитель встал рядом. — Я дарю тебе эти часы, чтобы ты вовремя возвращался домой.

— Артур? — посмотрел Мигель на брата и болтающимся языком попытался заговорить. — Я не верю своим глазам, тебя теперь два?

Рядом с Артуром стоял мужчина в таком же темном костюме, как и Артур. Только у Артура он был темно-синий, а у незнакомого мужчины — черный. Но пьяный вдребезги Мигель, разумеется, такие детали не рассматривал.

— Это мой телохранитель. Вынужденная необходимость, — ответил Артур. — Вдруг мне станет плохо, а доктора вызвать будет некому.

— Лучше бы ты себе собаку завел, — попытался пошутить Мигель, хотя будь он трезв, то ему было бы не до шуток.

— Трех моих собак застрелили, одну отравили, — сказал Артур, подойдя к столу, и дал пальцем понять, чтобы «третий лишний» покинул кабинет. Телохранитель вышел.

— И поэтому ты завел нас, — сказал Мигель и посмеялся.

— Кого это «вас»?

— Меня и того парня, который вышел. (Язык Мигеля заплетался, но его речь была ясна). Я буду сторожить ваш мафиозный клан, а он будет сторожить тебя. Да?.. — Он смотрел в воздух и начал представлять себе, как гладит собаку: — Хороший песик, умный песик… Дай я надену на тебя ошейник. Ты будешь мне служить. Все будут нам служить. Правда, песик?..

Артур понимал всю бессмысленность разговора, который он собирался завести, но не стал его откладывать:

— Любовник Анастасии смылся, сбежал. И правильно сделал… Агенты передали мне информацию о том, что она была у врача. Судя по всему, она хочет инсценировать беременность, чтобы спасти свою дешевую шкуру. Она знает, что только так она может обезопасить себя… но она плохая актриса, плохой игрок. Я бы даже сказал: худший игрок. Игрок, от неправильных ходов которого, пострадали другие игроки. Если бы не она… я уверен, что это она подсадила на наркотики моего сына.

— У вас с ней есть сын? — поднял еле державшуюся на шее голову Мигель.

— У нее есть маленький сын от моего сына, — ответил Артур.

— Сын от сына? Ты тоже пьян?.. Сын от сына — как это понять?

— Мозгом, — сухо ответил Артур.

— А-нас-та-си-я… она разве не твоя любовница?

— Нет. Она вдова моего покойного сына. Но сейчас не об этом. Как оскорбленный мужчина неверностью женщины, я обязан ей отомстить за то, что она не хранит память и верность моему сыну, нашей семье, нашему роду.

— Он знает о вас? То есть она… — икнул Мигель.

— Разумеется, знает. Все знает. Именно поэтому она никому ничего не рассказала, потому что понимает, насколько бессильна… И все равно она осмелилась и плюнула нам всем в лицо.

— Я тоже хочу знать о «вас» все.

— Информация не разглашается третьим лицам. Она строго секретна.

— Но я не третье лицо! Я убью Анастасию, перережу ей горло — начал кричать Мигель и размахивать руками.

— Тише, — сказал Артур, как обычно выдержав паузу. — Я расскажу тебе о нашей семье, чтобы ты знал, с кем имеешь дело, и насколько серьезно ты можешь пострадать от того, что выдашь информацию кому-либо…

Артур присел на свой любимый краешек стола и начал короткое повествование, глядя Мигелю прямо в глаза:

— Наша семья образовалась более полувека назад. Наш дядя изначально был башмачником, но вскоре быстро раскрутился. Да-да это тот самый родственник нашей матери — Гордон. Ему поступали предложения, о которых мало кто откажется. Он занялся изготовлением контрафактной продукции: в частности элитного алкоголя… Ты слушаешь меня?

— Что?.. А, да-да, слушаю, — вздрогнул, засыпая Мигель.

— Да, изначально он был слугой, шестеркой. Но не глупым малым. Втайне от своей команды, он сформировал свое подпольное производство. Благодаря чему начал быстрый стремительный рост. Он очень беспокоился о том, что его контору могут «спалить», и отказался признать всякое родство с близкими ему людьми. Он решил создать свою семью, но речь не о простой семье. Он создал семью влиятельных Гордонов. У него родилось несколько сыновей от разных женщин. Их количество не принято называть. Главное, что мы знаем друг друга в лицо. У его сыновей есть свои сыновья. Правда, пока несовершеннолетние. Наша мощь и власть позволяет нам держать все структуры и системы в этой коррумпированной среде. Но чтобы попасть к нам, недостаточно быть нашим родственником. Я доказывал дяде свою верность и надежность всю жизнь. В любой момент мы можем отказаться от члена. А если увидим в нем угрозу, то можем и убрать.

— Весьма любопытно, — ответил Мигель и загадочно ухмыльнулся. — Значит, и тебя могут убрать?

Артуру эти слова не понравились.

— За что они могут отказаться от члена и убрать? За какие прорехи?

— За предательство, — ответил Артур. — Ты услышал, что хотел. Теперь поднимись к себе и ложись спать.

— Что с матерью Каролины? — неожиданно спросил Мигель, который начинал понемногу приходить в себя.

Артур внезапно дернулся и повернулся к Мигелю на всем телом.

— Почему ты спрашиваешь?

— Ты ничего о ней не говорил. Она умерла от твоих рук?

— Я не понимаю о чем ты, — сказал Артур, нервно теребя пуговицу на воротнике.

— Она тебя предала, не так ли? — спросил Мигель, смотря Артуру в глаза. — Где она?!

Артур замолчал. Случайным образом он оторвал пуговицу и посмотрел на нее. Затем неожиданно закричал.

— Да! Эта тварь меня предала!.. Я убрал ее. Стер из своей жизни! — Артур со всей силой выбросил пуговицу на пол.

— Ты сам убил ее? — Мигель подошел к Артуру ближе и уставился на него.

— Я принял решение, и остальные одобрили его. Что ты еще хочешь услышать?.. Мы все сделали верно. Она была женщиной, ставшей частью нашей волчьей стаи, и она предала нашу общую дружную семью. Анастасия тоже предала нашу семью, и ей нужно отомстить. — Артур схватил Мигеля за воротник и начал трясти его. — Ты должен это сделать. Ты никто другой. Ты должен отомстить за нашу семью!

— Хорошо, — протяжно и радостно ответил Мигель. — Я отомщу ей за нашу семью.

Они расстались примерно в полночь. Мигель покинул его кабинет и поднялся к себе в сопровождении телохранителя Артура. По возвращении он велел отправиться ему к себе в комнату, поскольку ночевать собирался снова у себя в кабинете. Телохранитель все же зашел по возвращении в кабинет, чтобы убедиться, что с Артуром все хорошо. Он был приставлен к Артуру в рамках безопасности — и вероятно, из-за Мигеля.

Атмосфера в доме Артура накалялась. С Каролиной они не общались, а с Мигелем его связывали исключительно «партнерские» отношения. Мигель все так же продолжал проводить время со своими партнёрами по бизнесу, которым руководил достаточно успешно. Правда, Артур в глубине души приписывал его успехи себе. Он предвкушал трагический исход кровавого спектакля, который ставился им по его же задумке. Он более не следил за Анастасией, которая все больше и больше забивалась в угол, не желая никого видеть. Что касается внука — то о нем Артур не беспокоился: его судьба была предрешена.

Однажды Мигель зашел к Артуру в кабинет с одной не очень приятной для Артура просьбой. Он просил найти адрес Селены, чтобы вернуть ей кое-что.

— Так-так, — насторожился Артур. — Что же ты собираешь вернуть этой нищенке? Неужели что-то ценное, что нужно непременно вернуть? — саркастично задал вопрос Артур, сбавив звук телевизора. — Ты ведь хочешь ей дать денег, не так ли? Неужели все так серьезно у тебя к этой малышке?

Мигель молчал. Хладнокровному Артуру было излишне говорить о какой-либо привязанности и тем более чувствах. Он это не понимал, для него женщина была обыкновенной плотью, которой нужно наслаждаться.

— Этого еще не хватало! — засмеялся Артур. — Неужели влюбился? — Артур засмеялся еще больше и резко замолчал. — И как такой недоумок вроде тебя может так успешно скрываться от преследования, а? Может, все-таки дело не в твоих способностях. Как ты думаешь? Может, дело все-таки в моем покровительстве?

— Не смей мне ничего говорить об этом. Ты мой брат и обязан был мне помочь.

— А ты мне не обязан ничем? Разве ты не обязан меня благодарить и выполнять мои требования? Нашелся тут Ромео! — Артур выключил телевизор и заговорил серьезным тоном. — Что с тобой? Я никак не могу понять тебя. Ты как-то переменился. Был нормальный вроде, стал влюбленный. Неужели все дело в твоей влюбленности? Рыцарских романов начитался?..

— Замолчи! И просто дай мне ее адрес. Я поеду к ней. Зачем — не твое дело.

— Вот как ты заговорил. Ты не сможешь к ней поехать, — сказал Артур и снова засмеялся.

— Почему не смогу? — разозлился Мигель.

— Потому что я не знаю, где она…

— Лжешь! — повысил голос Мигель, — ты все знаешь, ты все способен узнать.

— Селена тоже много знала, — ответил Артур с сарказмом, и в то же время на полном серьезе.

— Что это значит?!

— Мигель, ты уже фактически член нашей семьи и должен понимать, как многое для нас значит тайна, обет.

— Ты убрал ее?! Говори, вшивая собака, убрал?! — Держать себя в руках Мигелю было все сложнее.

— Она сама наложила на себя руки от отчаяния.

— Это ты ее довел?! Она ведь ждала ребенка! Неужели тебе ее ни капли не жаль?!

Артур помолчал и ответил:

— Нет. Решительно нет… тебе тоже не следует ее жалеть, это всего лишь плоть. Все мы — всего лишь плоть: либо живая, либо мертвая… Тем более, она хотела тебя предать и подставить. Я найду тебе сотню женщин, но не смей огорчаться и не смей проявлять эмоции. Ты с таким же лицом пойдешь и на ключевое задание?

Мигель сидел поникший; Артуру было не дано понять, каково это испытывать любовь, возможно, в первый раз в жизни. Это юное очаровательное безгрешное создание, которое Мигель встретил в первый раз в жизни, возможно, возродило бы его, изменило бы до неузнаваемости. Он так хотел вновь стать в своем понимании «нормальным» человеком. Он больше не хотел никого убивать. Рядом с Селеной Мигель забывал, что он преступник — безжалостный преступник… Мигель не слышал и не слушал, что говорит ему Артур, он просто кинул на него злобный и в то же время равнодушный взгляд. Казалось, что вся кровь Мигеля сосредоточилась в его сердце, которое вот-вот взорвется подобно взрывчатке. Он встал и направился вон из атмосферы, травящей душу изо дня в день. Артур остановил его:

— На следующей неделе, во вторник вечером зайди за револьвером, — остановил его Артур. — Он в сейфе. Код — дата рождения мамы. Я уезжаю заграницу.

Мигель ничего не ответил и ушел.

Через два Артур и вправду уехал, взяв собой лишь портмоне из кожи аллигатора (который, если верить словам Артура, три года жил у него дома в маленьком террариуме, но в какой-то момент надоел). Следует отметить, что страсти к экзотике Артур не питал. Животных и рептилий и вовсе Артур не любил: он держал их исключительно ради забавы, что с ними случалось потом — не известно. В целом, Артур не любил когда та или иная вещь, или животное, или человек не приносит пользы. И считал, что всякая не развивающаяся биологическая масса принадлежит разложению, согласно законам природы. Впрочем, неординарных мыслей по поводу жизни и людей у Артура было много, но его никак нельзя было бы назвать философом. Философия для него тоже была чем-то бесполезным.

Мигель вошел в кабинет Артура около двенадцати ночи, когда Каролина и прислуга спали. Сюда мог зайти всякий, ибо ценного в кабинете Артура не было решительно ничего. Все, что было дорого Артуру, хранилось в сейфе. В этом отношении Артур был чище многих из людей. Он не культивировал предметы, вещи и даже деньги. Не хвастался своим богатством, не транжирил деньги на элементы роскоши и любовниц-моделей. Деньги же хранил в инвестиционных портфелях разных компаний. В целом, для него деньги всегда были чем-то само собой разумеющимся, которые просто должны быть — и точка. Если же их нет — то это должно быть временным. Все, что интересовало Артура — это власть. Без нее он представлял свою жизнь.

Мигель сел на кресло Артура с обивкой, которая приятно пахла натуральной кожей (любимый аромат Артура); разложился и начал наслаждаться минутами, за которые многие отдали бы все. В этом кресле, пропитанном энергетикой Артура, всякий почувствовал бы себя властелином до кончика ногтей. Артур и сам заряжал этой энергетикой Мигеля. И Мигель начинал понимать, что никогда уже не сможет стать прежним: голодранцем и преступником в бегах. Теперь он являлся солидным человеком, о котором уже говорила все и всюду, как о первом мужчине в округе. Несмотря на то, что Мигель действительно испытал на себе перевоплощение, чего-то ему недоставало: даже сейчас, когда он сидел в кресле и курил дорогую коллекционную сигару… Чего-то Артур ему не додал… Но чего? Вероятнее всего, свободы и власти. Ему не хватало именно этого. Без свободы и власти он чувствовал себя неполноценным даже тогда, когда ему оставалось совсем немного до кульминационной развязки всей этой грязной истории. Ему оставалось всего несколько часов, чтобы совершить убийство, которое принесет ему свободу и власть… а возможно, не принесет. Что если Артур не даст ему ни того, ни другого? Свободу, может быть, он и даст, но Артур никому не отдаст власть. Он слишком сильно в нее влюблен и опьянен ей. Мигель постоянно думал об этом: перед сном, после пробуждения, на деловых встречах, всегда. А если Мигель решит пойти против него, но он его уничтожит. Потому что Артур был куда более безжалостен, как поначалу показалось Мигелю.

Мигель посмотрел в сторону сейфа, спрятанного за книгами. Встал, потушил сигару и подошел ближе. Книг было немного, но они хорошо скрывали сейф. Он сдвинул их аккуратно в сторону и приступил к открытию сейфа. Его руку аккуратно набрала цифры на шифре. Мигель очень боялся, что Артур мог соврать с кодом и сработает сигнализация. А с другой стороны — зачем ему его обманывать? И все же доверять этому человеку становилось все сложнее и сложнее. Однако все было верно: сигнализация не сработала — код подошел. Он открыл дверь и увидел прямо перед собой револьвер, на фоне аккуратно сложенных в стопку бумаг. Паспорта Мигеля, как он напрасно полагал, не оказалось. Рядом с револьвером было еще кое-что: рамка. Мигель достал ее и повернул лицевой стороной. На фотографии был мужчина лет двадцати пяти с красивыми чертами лица, которые неожиданно врезались в память Мигеля. Он никогда не видел своего племянника, откуда он мог знать его? Может, все же, он его когда-то видел? Маленьким он его точно не видел, но он его определенно где-то видел. Мигель поставил рамку обратной стороной на место, быстро взял револьвер и закрыл сейф. Ему нужно было собираться: успеть переодеться, покинуть дом и пешком добраться до жертвы. Пальцы Мигеля дрожали, лицо как-то побледнело, и он на минуту усомнился, сможет ли сегодня выполнить задание. Ему оставалось всего два часа, времени было мало. Он спрятал револьвер и покинул кабинет Артура. Он быстро переоделся, забыв о порядке, в котором это делал. (А может и не забыл). Ящик оставил незапертым, и спустился вниз. Никто из прислуги не проснулся; и, несмотря на суетливость действий, он успешно отправился по своим кровавым делам.

Когда Мигель добирался до дома Анастасии (а делал он это быстрее обычного), он успел наткнуться на нескольких лиц, которые с подозрением смотрели на его странный вид. Но он был в очках, и его лица его никто не видел. Возможно, очки и привлекали внимание. Он шел быстро, уверенно, устрашающе. Мигель с ловкостью опытного преступника взломал дверь и проник в дом, который был намного меньше дома Артура, но все же имел внушительные размеры. Фортуна была на его стороне, ибо дом не был огорожен, и охраны в силу долгов у Анастасии не было. Он интуитивно поднялся на второй этаж и направился в первую комнату, которая была расставлена всяким тряпьем и рухлядью — то же было и во второй. Повсюду на полу были разбросаны туфли на высоченных каблуках и откровенные короткие платья. Мигель слышал от Артура, что в силу нехватка средств на наркотики Анастасия подрабатывает танцовщицей в закрытом мужском клубе, и оказывает интимные услуги. Вторая информация не была подтверждена, но сути дела это не меняло. Анастасия пустилась в мир похоти, разврата, алкоголя и наркотиков, и только благодаря связям отца ее не лишили родительских прав. На подрастающего сына ей было наплевать. Однако психика и репутация ребенка страдала, несмотря на то, что он был внуком двух влиятельных людей. Его всякий раз в открытую оскорбляли сверстники, обзывая самыми непристойными словами его мать. И он ничего не мог ответить, потому что понимал, что все, что говорят о его матери — правда.

Мигель разыскал ее спальню, откуда еще за два метра несло так называемым «перегаром». Анастасия лежала полуобнаженная на своей кровати, лицом к подушке; возле кровати стоял стул со шприцом, ложкой и различными пакетиками. Рядом с Анастасией под одеялом был еще кто-то. В полумраке Мигель разглядел лицо молодого мужчины, выпячивавшее из-под одеяла. Мигель достал револьвер, зарядил его и без всяких раздумий выстрелил в затылок Анастасии. Кровь ее мгновенно растеклась по ее золотистым волосам, а затем по подушке. Совершив то, ради чего он пришел, Мигель поторопился покинуть дом. От выстрела проснулся мужчина, и резко приподнялся. Он не понял, что произошло: когда он осмотрелся по сторонам — никого не было. Он коснулся затылка Анастасии и посмотрел на руку, которая почувствовалась ему мокрой: в темноте он совершенно верно определил, что его рука в крови. Он буквально за десять секунд натянул на себя брюки и, не обувшись, в панике выбежал из дому. Мигель в это время спокойно вылез через окно и оказался на улице, где спокойным шагом принялся идти в сторону реки. Он прогуливался вдоль нее не очень долго, (на случай если за ним кто и вздумал проследить), и, выбросив в реку револьвер, отправился домой.

Скандал на следующий день стоял неописуемый. Все газеты и телевизионные передачи говорили о громком убийстве. Артур вернулся в город через несколько дней. С печалью и со скорбью на лице он принимал соболезнования по поводу очередной трагедии в его жизни, и обещал все расходы на похороны, а так же заботу о ребенке взять на себя. В новостях он поклялся, что «преступник, убивший вдову его сына и мать его внука, будет непременно наказан». На похороны Анастасии вопреки всему его внутреннему отвращению он, разумеется, явился. Людей было немерено, и Артуру пришлось выслушивать о том, «какая замечательная у его сына была жена, и теперь Алекс забрал свою любимую супругу к себе на небеса» и прочее. На вопрос о том, кто, по его мнению, убил его вдову сына, он кротко ответил: «Очевидно, кто-то из ее щенков». Эта фраза сразу же навела полицию на мысль о том, что ее убил кто-то из ее любовников. Молодого человека, бывшего в ту роковую ночь, рядом с Анастасией арестовали на следующее же утро. Все улики были против него, оставалось найти мотив. Артур всем этим делом не интересовался — его задача заключалось в том, чтобы как можно правдоподобнее изображать скорбь. Мигель сидел в кабинете у Артура, и так же был вынужден изображать скорбь и боль за брата. Когда визиты с соболезнованиями прекратились, и Артур наконец-то смог встать, чтобы с торжествующей улыбкой хлопнуть брата по плечу и похвалить за проделанную работу, в кабинет вошли четверо мужчин. Мигель не сразу понял, кто эти мужчины в черных костюмах, но примерно догадывался.

— О, а вот и они! Пришли сами лично с тобой познакомиться.

Мигель неосознанно медленно поднялся со стула.

— Знакомься, Мигель, это наши кровные братья. Один из них подкидыш, но мы любим его не меньше, — сказал Артур и довольно улыбнулся. — Мигель, подойди и пожми им руки. Ты уничтожил врага, предателя… Ты имеешь полное право сделать это. Это будет символически признанное родство.

Мигель настороженно подошел сначала к одному мужчине и пожал руку. Затем он подошел и пожал руки троим остальным.

— Видишь, Мигель, ничего страшного в этом нет. Они такие же, как мы, — сказал Артур и обратился к господам, — рассаживайтесь, братья мои. Сегодня у меня, а точнее у нас, появился еще один брат. Он оправдал мое доверие и имеет право быть одним из нас и защищать честь нашей семьи.

Артур подошел к своему бару, достал бутылку дорогого виски и несколько бокалов.

— Мигель, мой брат, налей своим братьям этот золотой напиток и давайте мы все смочим им свои губы в знак согласия, что мы принимаем Мигеля в свою семью. Наш дядя когда-то сказал: «Да будет это традицией исконно нашей».

Мигелю, конечно, это не понравилось. Его достоинство было задето. Неужели они думают, что этот коварный преступник, теперь так свято верящий в свое превосходство, станет прислуживать мафии? И что значит «защищать честь»? Он ведь на это не подписывался. Нет, решительно, нет. Мигелю нужна была власть и точка. Тем не менее, он все же исполнил волю Артура. Они подняли бокалы и осушили их до дна. Познакомиться толком с Гордонами Мигелю так и не удалось: они были крайне немногословны, осмотрительны и недоверчивы. Мигель чувствовал холод, скользивший по его спине от одних только их взглядов; ему казалось, что его сканируют с ног до головы. Но это было сканирование не то, что мы ловим на себе, идя по улице, странно и необычно вырядившись — это было сканирование, которое чувствовалось на энергетическом уровне.

— Ты знаешь, что молодой человек Анастасии не признается в совершении убийства? — спросил один из мужчин, которого Артур ранее представил как Олдмена.

— Нет, не могу знать, — ответил Мигель, чувствуя себя белой вороной рядом с ним и с его людьми.

— Ты никаких улик за собой не оставил? — продолжал Олдмен, пронизывая Мигеля насквозь.

— Нет.

— Уверен?

— Да.

— Ты знаешь, что тебя ожидает, если выйдут на твой след, — он поставил бокал на стол, — теперь уже как на члена нашей семьи?

— Нет, — Мигель плавно перевел взгляд на мужчину.

— Ликвидация.

Мурашки пробежались по телу Мигеля, глоток виски застрял у него в горле; в этот момент ему захотелось бросить все к чертям и убежать. Но бежать было поздно и некуда. Он — теперь часть системы, а всякая система — это безвыходность. Настала тишина. Однако Артуру удалось перевести разговор в другое русло, и больше они к этой теме в тот вечер не возвращались. Мигель весь это вечер сидел, не произнося не слова. Когда его «братья» ушли, Артур допил виски и принялся в важной позе о чем-то думать.

— Что ты думаешь по поводу всего этого?

— Я думаю, что можно было повременить… Все так быстро произошло, — ответил Мигель, затягивая с ответом. — Я не могу поверить, что, наконец, это все закончилось.

— Что закончилось?.. Все только началось, — сказал Артур, пуская дымные кольца.

— Это не то, чего я, возможно, хотел.

— То есть?

— Ты ведь прекрасно понимаешь, о чем я.

— Не понимаю.

— Я хочу свободы, — ответил Мигель сухо и коротко.

— Свободы? — спросил Артур, слегка усмехаясь, и поставил бокал. — О какой свободе ты говоришь?

— Я хочу свободы, черт возьми! — вскочил Мигель.

— Не заводись.

— Что за свинью ты мне уготовил?!

— Сочную жареную свинку, которую ты никогда не пробовал, — продолжал довольно улыбаться Артур. — Я не могу понять, что тебя так расстроило? Их не дружелюбность? — Так не удивительно! Тебе придется долго доказывать им, что ты достоин их доверия.

— Доказывать?! Защищать, доказывать… Что за слова ты мне произносишь?!

— Успокойся, пока я не вышел из себя. Оказывается, тебе нельзя много пить — ты становишься круглым идиотом!.. Свободы, значит, захотел. Я дал тебе свободу!

— Я избежал тюрьмы, пожизненного срока, смертной казни, но что получил взамен? Это ли есть свобода? Теперь я должен быть верным псом вашей криминальной группировки и кланяться ей? Я может быть другого хотел, не этого!..

— А чего ты хотел, Мигель? Только не говори, что хотел разбогатеть, жениться на этой служанке, жить с ней душа о душу, воспитать детей.

— Что даже если и так?! В любом случае, это был бы мой выбор. А ты не дал мне выбора. Знаешь, что такое свобода? Свобода — это выбор.

— Ты смешон… Хочешь семьи? Что мешает тебе завести детей от нормальной женщины чистых кровей и рожать детей? Семья наоборот одобрит идеи расширения…

— Рожать детей вам? Вашей системе?

— Твои дети — будут наши дети. И если с ними что-нибудь случится, ты можешь лежать на травке в раю рядом с богом спокойно, поскольку на них даже муха не осмелится сесть… Только, пожалуйста, выбери себе благородную женщину. Не повторяй чужих ошибок.

— Лежать в раю на травке рядом с богом… — усмехнулся Мигель и сбавил тон. — Ты действительно веришь в бога, Артур?

— Да, я набожен.

— Но ты не из тех, кто пресмыкается перед богом и ходит в церковь. Не так ли? Ты ведь считаешь, что признание власти и авторитета равносильно несвободе?.. Ты ведь поэтому не делаешь этого? Ты веришь в бога, но не признаешь его власть!..

— Мигель, ты морочишь мне голову. Тебе нужно протрезветь. Иди и выспись.

— Я ведь даже не получил то, что ты мне обещал… Как ты можешь не считать себя уродом господним после всего содеянного тобой?!

— Уходи. Я считаю до трех.

Мигель еле сдерживал слез от нахлынувших эмоций, главным образом разочарования. Виски ударило в голову: у него развязался язык, развязалась душа.

— Если ты скажешь еще хоть одно слово, я сам тебя отключу рукояткой ствола. Поднимись наверх и ложись спать!

Мигель успокоился.

— Хорошо, — проговорил он по слогам, с презрением посмотрел на Артура и изо всех сил сжал в руке бокал, который стоял перед ним опустошенный. Бокал треснул, и между большим и указательным пальцами Мигеля пробежала тоненькая струйка крови. — Тебе все мало крови…

Затем он направился к двери, не отрывая глаз от Артура, который довольной ухмылкой смотрел за ним вслед

— Ты все такой же болван, ничему не научился, — сказал тихо Артур, когда Мигель скрылся за дверями.

Мигель поднялся к себе в комнату, лег на кровать и сразу же уснул, даже не сняв с себя одежды и обуви. На следующее утро его в доме уже не было. Было воскресение. Он проснулся от тяжкой головной боли около пяти часов утра, и никому ни слова не сказав ушел в неизвестном направлении. Артур сразу понял, в чем дело. Нужно было видеть лицо Артура, когда служанка сообщила ему о том, что Мигеля дома нет. Он тут же потянулся к телефону: говорил четко, кротко и ясно. Через несколько часов Мигель уже был в кабинете Артура. Его нашли в баре вдребезги пьяного. Мигель уверял, что просто ненадолго ушел из дому.

— Где все твои вещи, которые я же тебе купил и деньги, которые я же тебе дал?

Мигель промолчал. Он стоял на коленях перед столом Артура, каким его «бросили» люди, которые его нашли и привезли.

— Ты думаешь, что это удачная шутка? — сказал абсолютно спокойно и равнодушно Артур. — Если ты думаешь сбежать от нас, Мигель, то ты глубоко ошибаешься,

— Мне нужно было собраться с мыслями. Я искал выход из всей этой ситуации, — промямлил Мигель.

— У тебя теперь только один выход, — повысил голос Артур, — через яркий тоннель. Убирайся! Не желаю видеть твою мерзкую пьяную рожу! — Артур был вне себя, но все же старался себя сдержать. Когда Мигель посеменил к двери, он кинул ему фразу: — Носи часы, подаренные мной. Я подарил тебе их, чтобы ты следил за временем. Я не собираюсь искать тебя по всему городу, у меня нет на это ни времени, ни желания.

Протрезвев, Мигель догадался, что его выследили по какому-то устройству. Недолго думая, он догадался, что все дело в часах. Он наступил на них со всей силой, подаренные Артуром — его догадки оправдались. В часах был установлен чип. Он достал его и вместе с обломками и осколками, и смыл в унитаз. Все остальное выбросил из окна… Но разве это решило проблему? Мигель понимал, что сломав часы, он не сломал систему — не вырвался из каббалы. И что, убежав из дому, он не сможет убежать от системы. Да, он снова стал заключенным — и он это прекрасно понимал… Но Мигель был не из робкого десятка и не мог не позаботиться о возможных последствиях. Он давно разработал свой план на случай, если что-то пойдет не так, и теперь ему оставалось довести его до конца.

Спустя несколько дней после похорон Анастасии, когда Артур сидел у себя в кабинете и беспечно пил чай с тарталетками с икрой, к нему явились следователь и полицейский.

— Здравствуйте, мистер Гордон. Меня зовут Тим Лановски. Я расследую дело об убийстве Анастасии.

Артур спокойно и даже радушно их встретил. Всякое упоминание о смерти Анастасии доставляло ему удовольствие, которое он с трудом скрывал.

— А! — положил он стол тарталетку. — Проходите, господа. Чего-нибудь желаете?

— Нет, решительно некогда. Я расследую дело супруги вашего покойного сына, убитой неделю назад.

— И что же? Как успехи? — занервничал Артур, боясь, что Мигеля все же засекли. — Вы допросили того парня?

— Молодой человек, бывший в ту роковую ночь с Анастасией, ее абсолютно не знает. Более того, он уверяет, что не помнит, как оказался в ее постели. У следствия не нашлось никаких обвинений. Юноша оказался студентом первого курса, он из порядочной семьи, не наркоман и даже не завсегдатай ночных клубов. Признался, что в первый раз жизни посетил мужской клуб, где его тут же напоили дорогим крепким алкоголем и увезли. А дальше он ничего не помнит. Если быть кратким: за неимением улик и доказательств его причастности к убийству, следствию пришлось его отпустить.

— Да бросьте! — вспылил Артур, вытерев рот салфеткой. — Отпустили за неимением улик? Или «папочка прикрыл своего сынка»? Зачем вы мне рассказываете сказки? У меня у самого ведь был сын.

— Не понимаю, к чему вы клоните, мистер Гордон, — ответил Лановски.

— Все вы прекрасно понимаете! Вы пришли в мой дом, чтобы заявить, что обвиняемый в убийстве жены моего сына выпал из-под подозрения, потому что его папаша вовремя спохватился, — изобразил негодование Артур. — Вы хотите, чтобы я заплатил вам больше, чтобы вы вновь его задержали? Хотите устроить аукцион на моей семейной трагедии?

Следователь и полицейский были удивлены такого рода обвинением, но все ничего не могли сказать в ответ. Они, как и Артур, прекрасно понимали, что речь идет о неискоренимой коррумпированности следствия и суда, с которой бороться становилось все тяжелее.

— Чей это сынок? Назовите мне имя, я быстро его поставлю на место. Его сын будет гнить до конца жизни в тюрьме за это убийство.

— Он не совершал убийства, — возразил Лановски спокойно и уверенно. — Я, в силу своего опыта, могу определить, причастен ли человек к убийству или нет по одному его поведению у меня в кабинете. Юноша перепуган до смерти, он сам чуть было не наложил на себя руки. Сейчас с ним работает психолог.

— Вот как, — задумчиво протянул Артур.

— Убийство было заказное.

— Что-что? — изобразил удивление Артур.

Лановски вытащил кейс и поставил его на стол. Затем аккуратно открыл.

— Мы нашли в личных вещах погибшей вот это, — сказал он и достал из кейса прозрачный пакет с бумажкой. — Это записка с угрозой… и на ней обнаружены потожировые следы идентичные… потожировым следам… — затем он снова заглянул в кейс и достал еще кое-что и завершил фразу, — потожировым следам этой отвертки.

Затем Лановски достал отвертку в таком же прозрачном пакете и положил прямо перед глазами Артура.

— Вы узнаете этот предмет?

— Нет. — Артур нахмурился. На сей раз, изображать удивление ему не пришлось.

Козырь плавно перепал в руки следователя. Молоденький полицейский, вероятно недавно приступивший к работе, с любопытством наблюдал за всем, что казалось ему на первых порах интересным и захватывающим.

— Мы проверили версию заказного убийства, — принялся Лановски отчитываться, — и занялись расследованием аварии, в которую по странной случайности попала Анастасия… Вы не возражаете, если я закурю? — спросил он, и достал пачку сигарет.

— Нет, — грубо ответил Артур. — Но здесь курят только сигары.

Следователь спрятал пачку обратно в карман и продолжил.

— Мы установили, что это было покушение. Есть свидетельство, указывающее на то, что передние колеса автомобиля, который, как вам известно, оформлен на ваше имя, были проколоты. Мы отбросили ту версию о том, что вы стали бы портить дорогой подарок внуку, с которым мы тоже пообщались.

— Само собой, это же просто смешно! — отрезал Артур. — Вы с ума сошли!

— Ваш внук признался, кстати, что не ездил на этой машине. То есть Анастасия никуда никогда не отвозила сына на подаренной ему машине. Вы знали об этом?

— Нет, не знал. Какое мне дело до того, кто на ней ездил? Это был подарок внуку и точка! Что за смешные факты у вас? Я подарю внуку другой автомобиль и найму ему собственного водителя… — Артур взял кувшин с водой и налил себе воды. — Обвинить меня в такой идиотской затее? Как вам в голову такое пришло?!

— Нам бы никогда не пришло бы такое в голову… Вы ведь солидный и известный человек с большим именем, которого уважают все без исключения. Мы были уверены, что вещественное доказательство, найденное недалеко от гаража Анастасии — прямо в клумбе, никакого отношения к вам не имеет. Мы и подумать не могли, что отвертка принадлежит вам. Но…

— Подождите, что все это значит? Я не… — Артуру становилось все сложнее находить слова. Он действительно не понимал, в чем дело.

— Ваша дочь Каролина, — пояснил ему Лановски, — с которой мы разговаривали и допрашивали часами ранее, узнала эту отвертку, и божилась, что она принадлежит вам.

— Да, перестаньте, это же смешно. Я и сам не помню, чтобы у меня была такая отвертка. Да и с чего вы взяли, что следы принадлежат мне?

— Мы хотим проверить это. Вы должны поехать с нами.

— Никуда я с вами не поеду!

— Придется. Если вам нечего бояться, то почему бы вам не поехать с нами?

— Ну, хорошо… — ответил Артур и встал с кресла. — Так уж быть. Вы сами убедитесь, что все это полная чушь!

Лановски посмотрел на полицейского, сопровождавшего его и, и они оба направились к выходу вместе с Артуром.

Артур выдохнул и успокоился. Он хотел начать злиться на Мигеля за такую оплошность, но эмоции нужно было скрыть — так или иначе. К тому же, Артур был уверен, что следы на записке с угрозой никак не могут быть идентичны следам на отвертке. Записку писал Мигель, следовательно, на ней остались его потожировые следы.

Артур просидел в кабинете следователя два часа, ожидая результатов. Он не мог скрывать всего презрения к нелепости этой ситуации. Он думал о том, как серьезно его подставил Мигель своей невнимательностью. «Во всем виновата эта девчонка! — думал он. — Если бы она не вскружила ему голову, то Мигель не стал бы таким рассеянным. Ведь до этого ему удавалось доводить все свои дела до совершенства! Почему не в этот раз?.. Ох, уж эти женщины. В любой беде всегда виновны эти глупые твари». Его раздумья прервались, когда вернулся следователь. Он держал в руке конверт с результатами.

— Благодарю за ожидание. Я только что из лаборатории. К счастью, и вам и мне не пришлось долго ждать. Я назвал ваше имя, и анализ провели как никогда быстро. Ваше имя подействовало чудесным образом! — улыбнулся Лановски, пытаясь приободрить Артура.

— Вот именно! Я зарабатывал себе имя всю жизнь, а вы хотите опорочить, очернить его!

— Зачем же вы так, мистер Гордон?.. Кстати, вам предложили кофе?

— Да, но я отказался, — ответил Артур. — Я не пью дешевый окрашенный порошок, который вы только что осмелились назвать кофе. Да и вообще, я хочу немедленно отсюда уйти. Почему я должен здесь сидеть и ждать вас? Я — деловой человек, а вы кто? Чем вы тут занимаетесь? Вы и весь ваш штат только и делаете, что пьете свой дешевый порошок каждые пятнадцать минут и ведете непонятные разговоры на глупые темы. Почему я должен здесь сидеть?!

— Я приношу извинения. Я так же, как и вы, очень рассчитываю на то, что вышло недоразумение… Вы правы, не будем терять время. Я вскрою конверт.

Он взял конверт, вскрыл и достал результаты анализа. Прочитав, Лановски высоко поднял брови.

— Теперь-то вы понимаете, какую ошибку допустили? — воскликнул Артур неверно проанализировать удивление на лице следователя. Тот скорее был удивлен, что анализ дал положительный результат.

— Анализ подтвердился: на бумаге и отвертке одни и те же следы. — Сказал Лановски и передал бумагу Артуру. Тот выхватил ее из рук следователя и пробежал глазами.

— Этого не может быть! — крикнул он. — Это ошибка. Я требую перепроверки.

— Как пожелаете, мистер Гордон, — спокойно ответил детектив. — Но это будет осуществимо только завтра. Можете поехать домой…

— Можете?! Я не собирался вас спрашивать. Я уезжаю сию же секунду.

Артур хлопнул дверью и вышел. В коридоре его ожидал телохранитель. Они вместе тот час же уехали.

На следующий день Артур весь день просидел дома на веранде один. Он читал сводки новостей: не оказалось его имя среди одной из них. Но было лишь легкое упоминание о том, что убийство Анастасии, возможно, было заказным. Эта новость его нисколько не смутила. С Каролиной он более не общался, и даже не интересовался, где она. Такую месть от нее не ожидал! А с другой стороны — она впервые показала себя как настоящая дочь Гордонов. Она ответила за нанесенную обиду, постояла за себя… Что касается Мигеля — его он тоже видеть не хотел. Что же касается всей этой истории в целом — то оказаться в тюрьме он не боялся: он боялся скандала. Нельзя было сказать, что Артур был подавлен. Он был очень и очень зол, но какая-то нотка грусти все же появилась от осознания того, что все обернулось против него.

Помимо Артура не меньше подозрений на себя наводил и Мигель. Лановски решил допросить и его. Что касается Мигеля — то он более чем спокойно отнесся к этому, и даже согласился помочь разобраться следствию.

— Присаживайтесь, Михель Гордон, — сказал Лановски, — Предложил бы вам кофе, но боюсь, вы такой не пьете. Наверняка, вы пьете что-то более изысканное.

— Почему бы и нет? Я с радостью выпью с вами кофе. — Мигель явно был настроен на мажорный лад.

Лановски включил чайник и присел на место.

— Не следует кипятить воду повторно, — заметил Мигель.

— Почему же?

— Это вредно для здоровья.

— «Ох, уж эти Гордоны» — подумал про себя следователь и встал. Затем слил воду, налил воду из-под крана, включил чайник и сел.

И так приступим… что вам известно об убийстве Анастасии? — спросил он.

— Я слышал лишь то, что это убийство заказное.

— Эта версия проверяется.

Мигель ничего не сказал. Лановски что-то записал на блокноте.

— Ваши полные инициалы?.. Мне нужны ваши полные инициалы. Можно ваш документ?

— Я бы с радостью вам его предоставил, но у меня с собой его нет. Он у Артура, — легко и непринужденно ответил Мигель.

— У Артура? Это весьма странно.

— Мне тоже это кажется странным… Артур вообще очень странный человек, — внезапно начал Мигель, рассевшись на неудобной табуретке с твердой спинкой, и закинув правую ногу на левую. Лановски загадочно посмотрел на него.

— Что вы хотите этим сказать?

— Не понял вас, — сказал Мигель и начал наблюдать за реакцией следователя.

— Вы сказали, что Артур очень странный человек.

— Ну да. А особенно в последнее время.

— Так-так… И в чем же проявляется его странность? Можете обосновать свое наблюдение?

— Я ничего не хочу сказать, — встал Мигель и подошел к окну, изображая недоумение. Внезапно его мастерски обыгранное замешательство, сменилось таким же мастерски обыгранным беспокойством. — В последнее время, мой брат, каким я его знал прежде, как-то сильно переменился.

Лановски повернулся к Мигелю всем корпусом.

— Продолжайте, для нас это важно, — сказал он и снова принялся что-то фиксировать на бумаге.

— Он очень сильно переменился в характере, поведении и образе жизни. И дело даже не в том, что он начал много выпивать, чтобы заглушить боль утраты…

— Вы имеете в виду загадочную гибель его сына? — рискнул предположить следователь.

— Да. Он очень обезумел от той мысли, что убийца его сына до сих пор не найден. — Мигель был сосредоточен на каком-то объекте за окном, но ясно понимал, что говорит. Лановски же все более углублялся в его слова, все больше накаляясь — чего и добивался Мигель.

— Понимаете, — продолжил он, сделав небольшую паузу, — что-то рвало его на части изнутри: он не мог успокоиться, его лихорадило, он кричал… Я сам становился свидетелем этих жутких припадков.

В кабинете следователя на несколько мгновений воцарилась тишина.

— Насколько мне известно, Артур Гордон достаточно терпеливый и уравновешенный человек…

— Был, — резко оборвал его Мигель. — Мы все его знали прежде именно таким, но потом… Произошло что-то необъяснимое. Он начал часто упоминать о том, что внутри него сидит сатана. — Мигель ускорил темп, — Поначалу я начал думать, что он состоит в какой-то секте, но сразу отсек эту мысль: мой брат не может пойти на такое.

— Сатана? Секта? Интересная мысль…

Мигель снова начал говорить медленно и с интригой.

— Я понимал, что все с ним не все хорошо. С ним начинают происходить странные вещи: он внезапно сорится с дочерью, прячет от меня мой паспорт, и иногда покидает дом — преимущественно по ночам.

— То есть?

— То есть, мистер Лановски, я склонен предполагать, что на фоне стресса у моего брата развивается какое-то психическое расстройство.

— Вы только что сказали, он уходит из дома?

— Да, периодически уходил. Сейчас, правда, не знаю. Мне рассказывала об этом горничная Селена, что часто видела его уходящим из дому после полуночи.

— То есть это та самая горничная, которая несколько недель назад бросилась под поезд? — уточнил следователь.

— Да, все верно. Она та самая. — Мигель задумчиво закрыл жалюзи и отошел от окна.

— Я читал об этом в газетах. Бедняжке не повезло. Надо быть аккуратнее.

— Она покончила с собой! — повысил тон Мигель. — Это не было несчастным случаем. Она ждала ребенка, которого не смогла бы обеспечить. Потому что Артур прогнал ее, и обещал позаботиться о том, чтобы ее больше нигде не приняли на работу.

— Вы хотите обвинить брата в доведении до самоубийства? У вас есть доказательства, чтобы возбудить дело?

— Какая уже разница? Я не собираюсь возбуждать дело против брата.

— Ладно, забудем этот разговор. Девушка, видимо, была очень глупа, раз бросилась из-за этого пустяка под поезд. Артур Гордон иногда вспыльчив, не нужно было так близко принимать все к сердцу. Мы не станем порочить имя такого человека. Тем более что девушка была из крайне бедной семьи, которая даже не потребовала тело погибшей за неимением сбережений для проведения ритуальных церемоний… Вернемся лучше к делу о дочери банкира… — Лановски перевернул страницу блокнота. — Знаете, чрезвычайно интересно то, почему ваш брат Артур иногда уходил из дома, да еще и по ночам. Как вы комментируете это?

Мигель решил не выдавать слишком много сведений об Артуре, дабы тот не решил, что Мигель знает подозрительно много.

— Не знаю даже, как это прокомментировать, мистер Лановски.

— А не может ли быть такое, что подозрительный человек, который бродил ночью около дома Артура, был он сам?

Мигель добился, чего хотел, и на лбу его засверкало: «А это мысль!»

— Как вы думаете, эта версия имеет место быть?

— Вполне может быть… — сказал Мигель, и, сделав чрезвычайно задумчивое лицо, сел на стул напротив следователя.

— И судя по тому, как вы отозвались о его не очень завидном психическом здоровье, возможно, что он даже не отдавал себе отчета в том, что он делал.

— Ваша догадливость просто превосходна!.. — польстил ему Мигель.

— Пока, это всего лишь догадки и они будут проверяться… Что же касается этого… — Лановски положил на стол отвертку в прозрачном пакете. — Впрочем, не так важно.

— Я знаю эту отвертку! — вздрогнул Мигель! — Откуда она у вас?!

— Это вещественное доказательство, найденное недалеко от гаража Анастасии. По моей версии, покушение на Анастасию было совершенно именно этой отверткой — ей были проколоты колеса ее автомобиля. Конечно, сам Артур уверяет, что отвертка ему не принадлежит, и что он не стал бы портить подарок внуку, рискуя его жизнью. Каролина подтвердила, что эта отвертка принадлежит отцу, но мы не стали принимать это во внимание, учитывая, что она поссорилась с отцом. Вероятно, она дала такие показания в отместку — так, во всяком случае, утверждает сам Артур.

— Нет-нет, — прокомментировал Мигель, не перебивая и внимательно выслушав, — я точно знаю, что эта отвертка принадлежит Артуру. Он сам мне ее показывал, она у него хранилась в сейфе. — Для Мигеля было важным, чтобы следователь не заподозрил его в небеспристрастности. Своей мимикой, интонацией, жестами он пытался актерски донести до следователя, что очень удивлен тому, что видит перед собой, но не может прикрывать брата, так как тот действительно вызывает у него опасения и страх.

— В каком сейфе? — Лановски сделал запись в блокнот и перевел глаза на Мигеля.

— У него есть сейф, где он хранит свои ценные вещи, включая фотографию сына. Только я не знаю, почему эта отвертка хранилась у него в сейфе. Возможно, она была любимой вещью его сына.

— Это все странно, — пробормотал Лановски. — Но для меня как для следователя важно не это — поместил ли Артур отвертку в сейф из эмоциональных побуждений. Важно то, как она оказалась на месте преступления. Нужно разобраться в этом непростом и необычном деле.

— Я могу быть вам полезен еще?

— Нет, благодарю за время и предоставленную информацию. Вы можете быть свободны. Если понадобитесь, я дам вам знать. Сегодня будут готовы результаты повторного анализа, и, исходя от их результатов, я буду принимать меры.

Он пожали друг другу руки, и Мигель вышел.

Артура вновь привели к следователю около пяти вечера после допроса отца Анастасии. Допрос отца Анастасии ничего положительного не дал, и его отпустили. (Следует отметить, что он тоже был в списке подозреваемых, так как, по словам некоторых очевидцев часто желал проблемной дочери смерти). Артур рассчитывал, что его более не побеспокоят, и он был очень удивлен, когда его вновь привели в уже знакомый ему кабинет. Они со следователем вновь сели друг напротив друга и обменялись взглядами. Внезапно зашла девушка в белом халате (вероятно лабораторный работник) и оставил на столе у следователя конверт. Лановски вскрыл конверт, достал результаты анализа, и около минуты вглядывался в бумагу, иногда поглядывая на Артура. Последнему это все не понравилось. Его разозлило, что такие букашки на социальном поле, как Лановски, могут позволять себе такие действия в отношении него.

— Что вы на меня так смотрите? Что там? — у Артура задёргалась нога. — Вы можете огласить результат. Он ведь наверняка окажется отрицательным. Вам хочется интриги и игр, а мне нет! Я устал от всего этого.

— Результаты, мистер Гордон, — выслушав, начал Лановски по слогам, — оказались снова положительные.

— То есть? — его нога задергалась еще быстрее как хвост раздраженной кошки.

— Отпечатки пальцев на отвертке совпали с потожировыми следами на записке с угрозой.

— Мне все равно, что вы думаете.

— Ах, если бы это было только мое мнение, я бы позволил вам плюнуть мне в лицо! Но жаль это не мое мнение, это факты.

— Вот увидите, я все же плюну вам в лицо, — проговорил Артур сквозь зубы.

— Все это сводится к выводу, мистер Гордон, что вы имеете прямое причастие к убийству вдовы вашего сына.

— Что?! Что вы вообще себе позволяете? Как вы вообще смеете меня в чем-то обвинять? — Терпение Артура лопнуло, и он дал волю накопившимся эмоциям. — Вы понимаете, что одно ваше подозрение для меня уже оскорбление? Для меня, для моих авторитетных родственников. У меня не осталось ни жены, ни сына, ни продажной дочери, ни невестки. Никого кроме внука. И вы хотите меня обвинить в том, что я сам уничтожил свою семью?

— Мы обвиняем вас лишь в том, что вы причастны к убийству Анастасии. Пока вы всего лишь подозреваемый.

— Это же скандал! Позор! Вы хотите опорочить мое имя в глазах общественности?! Вам заплатили за это? Может, это сделал отец того щенка, которого вы отпустили?! Это ведь он?.. Кто?! Говорите! Вы думаете, что я не знаю о своих врагах, которые точат свои ножи против меня? Я клянусь, достану их под земли… А тебя, продажного пса, выведу на чистую воду. — Артур быстрыми шагами ходил по кабинету, и не мог найти себе места.

— Что, простите?

— Я знаю, как вы здесь прикрываете проституцию! И имейте в виду, что эту вашу деятельность прикрываем мы — круг влиятельных людей, одного из которых вы, неблагодарные сукины сыновья, хотите посадить за решетку. Но ни черта у вас не получится! Вы в нашей власти, а не мы в вашей. Коррупция — это наше оружие, а вы решили использовать его против нас? Что вы вообще о себе возомнили?! Если на то пошло, то придется расчищать штат. Мы заполним его новыми людьми, которые беспрекословно будут подчиняться нам.

Следователь, который понятия не имел, о чем идет речь (или делал вид, что не понимает), смотрел на Артура, не сводя глаз, и неуверенно заговорил, когда тот замолчал.

— Клянусь вам, я в жизни никогда не брал взяток и никого не прикрывал за деньги.

— Вот и отлично: вылетишь первым. Ты не знаешь правил своих хозяев, сынок. Так вот знай, щенок, что на свете всем руководит мафия. А ваш штат под крылом нашей семьи — семьи Гордонов.

Лановски снова выслушал Артура, и сделал мысленно свое заключение относительно психического отклонения Артура, которое, как ему показалось, начало выражаться в форме некой паранойи. Ни о какой преступной организации и уж тем более о целой семье он не знал. Эта информация не разглашалась: ей владели лишь руководство штата, а остальные лишь следовали указаниям вышестоящих лиц. Артур и сам не хотел произносить это, но недоумевающее выражение лица следователя заставило это сделать.

— Артур, я думаю, вам лучше сказать об этом… Но у меня теперь есть все основания полагать, что у вас имеется психическое расстройство… Я понимаю, в последний год вы сильно нервничали, еще и ссора с дочерью и убийство…

— Мне плевать на дочь и на эту законченную наркоманку тоже плевать! — резко прервал его Артур. Вид у него был действительно измученный.

— И все же, вам следует пройти обследование в специализированной клинике. Я полагаю, что так будет лучше. Для вашего же блага. И для блага тех, кто живет с вами в доме.

— Господи! Как не становиться психопатом, когда кругом одни болваны?.. — Артур схватился за голову, которая вдруг начала болеть. — А в целом вы не правы, — добавил он. — Я очень спокойный человек и достаточно здравомыслящий. Я хоть и стар, но не потерял рассудок.

— Мне бы хотелось в это верить. Но незадолго до нашей встречи, я пообщался с вашим братом Михелем, и он рассказал о вас весьма удивительные вещи.

— Например.

— Например, что вы частенько уходите из дому.

— Я ухожу из дому? Ха! Что же вы мне прикажете, не выходить теперь из дому?!

— По ночам, — поспешил уточнить Лановски.

— Вот как! А как насчет самого Михеля? Мне несколько раз приходилось искать его по всему городу. Точнее, не мне, а моим ребятам. Пропадал, никому ничего не сказав.

— Михель, насколько мне известно, неженатый и довольно пылкий мужчина. Я думаю, ему иногда необходимо наведываться к барышням.

— А я, по-вашему, старый и ни на что не годный? — оскорбился Артур. — Я тоже тот еще конь, пусть уже не жеребец. Я перевидал и попробовал много женщин, и для меня они все на одно лицо. Поэтому я выбираю только редкие эксклюзивные сорта, коих мало — да и не до них мне в последнее время.

Они оба помолчали несколько минут. Артур наблюдал, как Лановски что-то записал на блокноте, а затем вывел компьютер из «спящего режима», и начал «пробегать» пальцами по клавиатуре.

— Мистер Гордон, прошу отнестись с пониманием, но теперь, когда результаты оказались положительными, мы вынуждены провести у вас дома обыск.

— Мне все равно. Проводите, что хотите, только оставьте меня в покое.

— Вы можете быть относительно свободны. Чтобы не навести на себя еще больше подозрений, мы просим вас не покидать город. И так достаточно шуму. Вы можете идти домой, но будьте осторожны с журналистами, которые вас поджидают на улице. Любое слово они могут обернуть против вас. Весь город только о вас и говорит. Причем не очень положительно.

— А Михель? Он здесь?

— Нет. Мы его допрашивали еще в первой половине дня. Кстати, верните ему его паспорт.

Артур был озадачен.

— С чего вы взяли, что он у меня? — спросил он после короткой паузы.

— Ах да… — Лановски оставил работу за компьютером и повернулся к Артуру. — Извините меня за мою неделикатность. Вероятно, вы его куда-нибудь положили и не помните, куда. Но постарайтесь вспомнить. Это важно.

— Не смейте говорить со мной как с больным! — накинулся Артур и собрался направиться к двери. Дойдя до нее, он остановился. — Когда все это закончиться, вы вылетите отсюда. Попрощайтесь заранее с профессией.

— Всего доброго! — крикнул Лановски вслед, вернувшись к работе за компьютером, и услышал громкий хлопок дверью.

Нельзя исключать тот факт, что репутация и несокрушимый авторитет Артура Гордона сильно пошатнулась. Молва об обыске быстро разлетелась, и дала почву для новых разговоров, но куда интереснее и важнее оказался результат обыска. Около полудня к Артуру явились домой, и обыскали некоторые его комнаты и участки. Следователя более всего интересовал, упомянутый Мигелем, сейф. Поначалу Артур отказывался его открывать, ссылаясь на то, что в нем хранятся ценные документы и ценные вещи. В конце концов, дабы не навести на себя еще больше подозрений, согласился. Артур перевел дыхание, набрал код, дверца медле

...